Во Тьме. Король без короны

Книга 1

 

Глава 1

Чернила давно высохли

 

Шестое столетие Темных времен

Лучезарные земли, деревня «Темная миля»

 

— Господин…

Камиль Кард переложил топор в правую руку и выпрямился. Сделав шаг к ближайшему толстенному полену, на котором лежала его рубашка, он взял ее в руки и повернулся к незваным гостям. Стирая пот с крепкой шеи, обвел прибывших внимательным взглядом миндалевидных фиалково–синих глаз.

В нескольких метрах от него, переминаясь с ноги на ногу, стоял высокий кряжистый воин в темном дорожном плаще. Мужественное, смуглое, обветренное лицо, жесткие коротко подстриженные темные волосы, нос с горбинкой, четко очерченные губы, волевой подбородок и колючий взгляд черных, как наступающая ночь, глаз — почти красив.

— Чего вам, господин Вэр? — поинтересовался Камиль у командира стражи крепости Кард, что обширной громадой высилась недалеко от деревни.

— Господин требует вас к себе, — ответили ему.

— Больше господин ничего не требует? — иронично прищурился собеседник главы стражи, вызвав несколько сдержанных смешков среди людей, что сопровождали Вэра.

Стражник резко обернулся и цыкнул на подчиненных, которые тут же притихли. Выдержав многозначительную паузу, их предводитель снова повернулся к Камилю.

— Прошу вас, не вынуждайте вести вас в крепость силой.

— Да? Неужели? — выгнул тот соболиную бровь, выразительно перекинув с руки на руку тяжелый колун с длинным топорищем, с помощью которого до этого расправлялся с дровами.

Этот жест отдалил стражников еще на пару шагов, в результате чего господин Вэр оказался в одиночестве. Впрочем, его это не смутило, поскольку командир стражи продолжил, как ни в чем не бывало, словно не замечая движений собеседника.

— Господин…

— Я вам не господин, — оборвал его Камиль, а затем с размаху вогнал топор в одно из бревен. Натянув через голову рубашку из плотной шерстяной ткани, он направился к дому.

— Прошу вас, господин, — настойчиво повторил Вэр, когда молодой мужчина оказался в шаге от порога. — Вы же знаете, что владыка не примет отказа. Он приказал…

— Передайте владыке, — снова прервал его Камиль, оборачиваясь, — что не все слепо подчиняются его воле. Я никуда не пойду на ночь глядя, нынче даже днем опасно. Я не оставлю мать, — и указал стражникам на калитку, что все это время оставалась открытой.

После того, как дверь закрылась, им не оставалось ничего другого, как последовать совету хозяина. Если это можно было назвать советом…

Камиль Кард славился крутым нравом и твердым характером, поэтому спорить с ним было не только бесполезно, но и опасно. Именно поэтому Вэр предпочел вернуться в крепость, не смотря на то, что за его спиной было еще шесть человек. В данный момент недовольство владыки — меньшее из зол. Поступи он иначе, все могло бы закончиться сломанными носами и руками, если не хуже, а еще предстоял обратный путь. К сожалению, Камиль был прав. Мир существовал в лихое время. Теперь с наступлением темноты опасность таилась за каждой тенью. Погруженный в вечную ночь мир Синих сумерек не баловал своих жителей безмятежностью.

— Он не в духе, — констатировал командир стражи. — Вернемся в более благоприятный момент.

— Что скажет владыка? — подал голос один из его спутников, когда все вышли на дорогу.

— С денром будет проще объясниться, чем с ним, — кивнул Вэр в сторону дома. — В конце концов, наш старший господин сейчас не в том состоянии, чтобы драться, а наказать меня может лишь стража, не так ли?

Стражники, что в эти мгновения стояли вокруг него закивали, сопровождая это кислыми усмешками. В словах их предводителя было зерно правды, поскольку кроме господина Вэра, никто не командовал ими. Что касалось приказов владыки Лучезарных земель — денра Арсенио де Карда, то они могли смело ослушаться его. Это противоречило дисциплине, но было единственно верным в том случае, если владыка решит вдруг наказать начальника своей стражи за то, что тот вернулся с пустыми руками.

От беседы стражников отвлек шорох в стороне от дороги. Там, за довольно густой порослью молодых деревьев, раздавалась возня и сопение. С новыми звуками, что нарушили тишину наступающих густо–синих сумерек, в воздухе повис отчетливый запах сырой земли, плесени и тухлого мяса.

— У нас гости, — проговорил один из стражников, обнажая меч.

— Да, — кивнул Вэр, следуя его примеру. — Не слишком осторожный…

— Проклятье! — выругался все тот же стражник.

— Сомкнуться! — скомандовал командир. — Прикрываем друг другу спины. Молодой господин прав, — добавил уже чуть тише. — Не стоит бродить ночью, даже если ты хорошо вооружен.

Шум стих, замерев звенящей давящей тишиной. Теперь оставалось ждать, когда ночной охотник устанет играть на нервах и выйдет из своего укрытия. Черная тень не заставила себя долго ждать и метнулась к Вэру, едва не сбив того с ног. Зашипев от боли, начальник стражи взглянул на предплечье, где кроваво–алым лепестком зацвела глубокая рваная ссадина — след от когтей или клыков. Сцепив зубы, стражник выставил перед собой меч, опустив широкое плоское лезвие на согнутую в локте руку. Клуб мрака снова бросился ему под ноги, норовя разбить строй, чтобы попасть внутрь плотного круга, что образовали люди.

Взмахнув мечом, один из стражников достал нападающего, о чем возвестил сдавленный сиплый рык, больше похожий на скулеж. Торжество победы длилось не долго, поскольку подопечный Вэра тут же взвыл, когда ему в ногу вонзились тупые пожелтевшие клыки. Силясь оторвать от себя непонятную тварь, он ухватил ее за шиворот, чем лишь усугубил ситуацию. Существо еще сильнее сомкнуло челюсти, усиливая и без того дикую боль. Шумно выдохнув, стражник ударил напавшего рукоятью меча в висок, надеясь лишить его сознания. Хватка слегка ослабла, но желаемого эффекта это не дало. Капюшон с головы напавшего слетел, являя взорам стражников лысеющую макушку с остатками волос непонятного цвета, что торчали в разные стороны. По синевато–серому покрытому черными пигментными пятнами лицу текла густая бордово–черная кровь, что сочилась из раны на голове.

— Боги! Что еще за… — воскликнул один из воинов.

— Понятия не имею, — выдохнул Вэр, ринувшись к воину.

Командир стражи не дошел пары шагов, когда мимо него просвистел жаркий пылающий сгусток огня, окутанного едва заметным дымом. Инстинктивно отшатнувшись в сторону, Дамиар с тенью ужаса наблюдал, как тварь отпустила стражника и с глухим визгом принялась кататься по земле, пытаясь сбить пламя. Ей повезло, что ветхий плащ настолько пропитался влагой в ее берлоге, что не успел загореться. Травмированный ударом факела, ночной охотник отполз под защиту кустов, натягивая на голову капюшон.

— Вот то, о чем я говорил, — произнес Камиль, что стоял в метре от калитки. — Странно, что ваш господин не подумал об этом, прежде чем отправить своих людей в ночь.

— Здесь совсем близко, — кивнул Вэр в сторону крепости, пытаясь оправдать денра.

— Дамиар, не нужно, — отрицательно покачал головой молодой мужчина. — Все прекрасно знают, что ему плевать на людей. Кроме своих прихотей, он не видит ничего и не слышит.

— Прошу вас, — умоляюще проговорил начальник стражи. — Всюду уши и глаза, вы же знаете, господин.

— Я не господин, не называйте меня так, — повторил Камиль. — Что касается ушей и глаз, то мне как–то совершенно все равно. Они могут сейчас же доложить моему дражайшему отцу то, что я скажу ему это в лицо, если потребуется. А ты, — направился он к скрутившемуся комком боли и страха существу, — прочь отсюда, тварь! И чтобы духу твоего не было больше возле моей деревни. Запомни сам и передай всем своим друзьям. Понятно?

— Да–да… — прикрывая голову руками с узловатыми пальцами, просипел тот в ответ. — Я понял, господин.

— Да, чтоб вас всех…! — всплеснул руками Камиль. — А вы… — Кард тяжело вздохнул, качая головой. — Ладно, проходите в дом. Утром решим, что делать дальше.

— Простите, но мы должны вернуться и отчитаться перед денром де Кардом.

— Вернуться? — усмехнулся собеседник Вэра. — Не успеет еще показаться луна, как все эти леса и долины будут кишить такими, как он. Вы, правда, надеетесь вернуться? Вы никуда не пойдете, Дамиар. Переночуете здесь, а завтра обратно.

— Боюсь, что это невозможно.

— Я пойду с вами, господин Вэр, — обнадежил его Камиль. — Думаю, в таком случае, наш господин не будет гневаться. Кроме того, вашему подопечному требуется помощь, — с этими словами сын денра направился к раненому воину, чтобы подставив ему плечо и помочь дойти до двери.

 

Чуть позже, когда воины были устроены в достаточно просторном доме Камиля, а раненый стражник получил необходимую помощь, Дамиар Вэр сидел у камина в гостиной зале. В руках командир стражи держал чашу с подогретым вином, к которому так и не притронулся, не смотря на то, что изрядно продрог. Лето клонилось к закату, а потому ночи уже были достаточно холодными. Услышав легкие шаги за спиной, начальник стражи обернулся. Увидев невысокую хрупкую брюнетку на пороге залы, он тут же отставил чашу в сторону и поднялся.

— Госпожа, — склонил голову в жесте почтения. — Моя госпожа.

— Здравствуй, Дамиар, — голос ее был едва слышным, мягким, словно шелест опавших осенних листьев.

В свои сорок восемь лет Мелисс Моро выглядела прекрасно, не смотря на болезнь, что точила ее тело долгих три года. Недуг сделал ее кожу еще более светлой, почти прозрачной, обозначив темно–синие сеточки вен на скулах и под тусклыми насыщенно–голубыми глазами. Длинные темно–каштановые волосы утратили былой блеск, но оставались красивыми даже теперь, не убранные в замысловатую прическу, как это было всегда. Одетая в простое серое платье из шерсти, она совсем не выглядела той, кем была на самом деле. Есть люди, которые рождаются в роскошных замках, но всю жизнь проводят в грязи — лжи, прелюбодеяниях, фальши и предательстве; есть такие, как Мелисс, что была рождена простой крестьянкой, но во всем ее образе и манере держаться сквозило то, что принято называть благородной кровью в высших кругах.

— Надеюсь, вам хоть немного легче, — проговорил стражник, подходя ближе. Он взял холодную руку женщины и поднес к губам, чтобы запечатлеть поцелуй на тыльной стороне кисти.

— Спасибо, — кивнула мать Камиля. — Лекарства, что прислал наш господин, облегчили мои страдания. Мне уже лучше. Как он там? Расскажи мне, Дамиар.

Осторожно держа женщину под локоть, Вэр провел ее через залу и помог сесть в глубокое кресло с высокой спинкой. Укутав ее ноги тяжелой прекрасно выделанной волчьей шкурой, начальник стражи взглянул в сторону двери. Там, опираясь плечом о косяк, стоял Камиль. Поймав взгляд стражника, он лишь молча отрицательно покачал головой.

— В крепости все в порядке, — солгал Дамиар.

— Тогда зачем Арсенио так спешно послал за нашим сыном?

— Госпожа, — Вэр присел на корточки перед креслом, беря руки матери Камиля в свои большие горячие ладони. — Господин принял важное решение, о котором намеревается сообщить.

— Да? — едва живая, уставшая от болезни, Мелисс слегка оживилась. — Что же это за решение?

— Господин подписал бумаги, — ответил Дамиар и тоже улыбнулся, когда уголки потрескавшихся синюшных губ женщины дрогнули. — Ваш сын признан законным наследником рода де Кард и трона Лучезарных земель. Подпись и печать были поставлены в полдень. Чернила давно высохли.

 

Глава 2

 Кровь — всего лишь кровь

 

Сделав пару бесшумных шагов назад, Камиль скрылся во мраке фойе дома. Он больше не хотел быть свидетелем разговора господина Вэра и матери. Несомненно, для нее принесенная начальником стражи новость стала одной из лучших. Мелисс много лет ждала, когда справедливость обратит на ее сына свой благосклонный взор. Камиль всегда был хорошим ребенком, поэтому не мог не радоваться за нее, но для него самого милость отца грозила обернуться наказанием.

Быть внебрачным сыном влиятельного человека не такой уж подарок судьбы, как может показаться изначально неискушенному зрителю. Вместе с частью своей крови денр де Кард подарил сыну самое тяжкое бремя, какое только может существовать — звание бастарда. С самого детства, играя с мальчишками в пыли, он знал, что его лучший друг — сын кожевника, а девочка, которая так нравилась — дочь кухарки, что трудится с раннего утра в особняке богатого доэра. Все эти дети были обычными мальчишками и девчонками, каких десятки, если не сотни, а он… Он был отпрыском владыки Лучезарных земель — бастардом, которого отец не пожелал принять, чтобы избежать позора. Лишь с возрастом Камиль понял, что это был совсем не его позор. К сожалению, этого не поняли остальные.

Сегодня, с подписанием соответствующей бумаги, ничего не изменилось. Его отец только лишний раз подчеркнул то, кем на самом деле являлся сын Мелисс Моро. Даже после всеобщего объявления, когда всем станет известна воля владыки, он — Камиль, в глазах богатых и чистых кровью не перестанет быть незаконнорожденным ублюдком, носителем «дурной крови». Они продолжат говорить за спиной о том, что денр поступил не верно, продолжат замолкать всякий раз, когда взгляд бастарда будет обращаться на них. Доллы и доэры никогда не примут его, но и сказать об этом не посмеют, страшась гнева владыки Лучезарных земель.

Пройдя через кухню, Камиль вышел к черному ходу и остановился на пороге. Сделав глубокий вдох, набрал полные легкие прохладного воздуха и на какое–то время задержал дыхание, наслаждаясь тишиной и редкими минутами покоя. Сегодня хозяин дома мог слегка расслабиться, учитывая, что под его крышей находилось полдюжины лучших воинов крепости. Хоть какая–то польза от венценосного отца! Этой ночью можно было не бояться нападения жителей Тьмы. К сожалению, их становилось все больше и больше. Под покровом Мрака росла и крепчала сила Зла, с которой люди не могли совладать самостоятельно. Смертные были слишком беззащитными перед когтями, клыками и заклинаниями. Сегодня, когда мир Синих сумерек не хранила Триада — союз трех его сторон — Лучезарных земель, Темных долин и Зачарованных холмов — у людей не осталось ничего, что нельзя было бы легко отнять тем, кто был хоть немного сильнее.

— Господин?

Камиль обернулся на звук голоса.

Рядом остановился Дамиар Вэр. Он выглядел совсем иначе, чем до этого — во дворе. Буднично одетый, без оружия и доспехов, он казался вполне земным человеком. Впрочем, Камиль знал, что это лишь видимость. На самом деле, начальник стражи и сейчас замечает каждую мелочь и готов отразить удар в любой момент.

— Говорите, — тихо сказал сын денра Лучезарных земель. — Ведь, бумаги и прочее — это не все, с чем вы пришли?

— Верно, — кивнул Вэр. — Боюсь, что мне нечем вас порадовать, господин. Все очень плохо.

— Все очень плохо последние пять сотен лет, — иронично ответил Камиль.

— Владыка при смерти и…

— Что? — Кард повернулся к собеседнику всем корпусом, искренне надеясь, что ослышался. — Что вы сказали?

— Он послал за вами, потому что все очень серьезно, — начальник стражи не оправдал надежд наследника денра. — Накануне вечером мы вернулись из деревни, которая была практически полностью уничтожена.

— Отшельники? — предположил Камиль, вспоминая, сколько бывших подданных денра Темных долин шатается по миру Синих сумерек.

— Мы тоже так думали, пока не увидели первые трупы, — кивнул Дамиар. — Это что–то другое, мой господин.

— Я просил вас…

— Да, простите, — склонил голову Вэр. — Пока были там, мы не видели ни одного ночного охотника, ни одного отшельника или хоть кого–то похожего на того, кто мог такое сделать. Картина не поддается никаким описаниям и сравнениям с тем, что мы видели раньше. Вместо людей остались иссушенные черные трупы и ничего живого вокруг — сплошная чернота. Даже стены домов и те словно в саже…

Камиль задумался, потирая колючий подбородок. То, о чем рассказывал начальник стражи крепости, не вязалось ни с одним из прежних происшествий. Он видел полностью вырезанные хладными отшельниками деревни, был знаком с тем, как выглядит человек после нападения твари, что покусала стражника. Три года назад одна из них кинулась на Мелисс прямо во дворе их дома. С трудом, но Камиль сумел отбить мать, в результате чего она болела до сих пор.

Черные высушенные тела… Что за новая напасть? Рассказанная командиром стражи история очень уж напоминала те байки, что травили мальчишки у костров. Но легенды не оживают. Они обречены оставаться в рамках воображения и слов.

— И что там? С деревней…

— Мы не успели даже опомниться, как почти весь отряд был буквально разорван на части, — продолжил Дамиар. — А ваш отец… На него напали так стремительно, что ни я, ни остатки моих людей не смогли ничего сделать. Он жив, но это ненадолго. Лекарь сказал, что дни денра сочтены, поэтому он созвал совет и послал за вами сразу же, как подписал бумагу.

— Кто это был? Кто уничтожил деревню? — спросил Камиль, с ужасом ожидая ответа.

— Мы не видели ничего. Это словно черный вихрь. Оно слишком быстрое, чтобы разглядеть хоть что–то.

— Хладный?

— Если и так, то очень старый, — ответил начальник стражи. — Очень, понимаете? Но я сомневаюсь даже в этом. Оно ведет себя совсем не так, как подданные денра Магнуса. Мы сотни лет живем бок о бок с Темными долинами, чтобы суметь отличить хладного от… от…

— Ладно, — Камиль хлопнул собеседника по плечу, давая понять, что не нужно так волноваться.

Должно быть, тот, кто навестил деревню и напал на владыку, не совсем обычный житель Темных долин, если нагнал столько страху даже на Дамиара Вэра. Командир стражи крепости был не робкого десятка, иначе не занимал бы свою должность, и если даже он испугался, значит, ситуация и впрямь серьезная. Скорее всего, проснулся кто–то из давних друзей денра Магнуса, который на данный момент управлял хладным ковином в Темных долинах. Или же это был его недруг — очень давно сложивший с себя обязанности правителя бессмертных земель Амадеус. Если так пойдет и дальше, придется принимать какие–то меры.

— А отец? — вернулся Камиль к не самой любимой им теме. — Стало быть, он вспомнил о том, что у него есть сын только теперь, когда перед ним замаячили Мертвые тропы?

— При всем уважении, но это не мое дело, — тихо ответил стражник. — Я не знаю всех тонкостей отношений между вами, но я точно знаю одно: если вы сейчас не примете трон — начнется хаос. Доллы и доэры перегрызут друг другу глотки за власть, выполняя работу ночных охотников.

— Я никогда не возьму на себя такое бремя, как трон, — жестко ответил Камиль. — Хотя бы потому, что моя «дурная кровь» не позволит этого.

— Что за вздор — дурная кровь?! — воскликнул Вэр, после чего добавил, но уже значительно тише и спокойнее. — Вы — благороднейший из всех людей, каких я встречал. Все эти чистокровные птицы, — указал он куда–то в темноту, — что сидят в своих роскошных золотых клетках–дворцах и пьют из серебряных поилок вино, не достойны оказаться с вами за одним столом.

— Не надо, Дамиар, — отрицательно покачал головой сын Арсенио де Карда.

— Нет уж, вы послушайте, господин, — упрямо возразил Вэр. — Ни один из них пальцем не пошевелил, когда заболела моя дочь, а вы…

— Дамиар…

— Да, я знаю, что это вы просили денра о том, чтобы он подключил своего личного лекаря, — развел руками начальник стражи. — Зная, насколько вам сложно просто поздороваться с отцом, который никогда не называл вас сыном, Камиль, я буду всю свою жизнь должен вам за эту просьбу. Никто из напыщенных доллов и доэров даже не подумал помочь, хотя все знали о нашей беде. Ну, разве что только господин Данвир… Поэтому не говорите мне о «дурной крови». Дурные люди, а кровь — это просто кровь.

— Что вы пытаетесь донести до меня? — вздохнул Камиль, устало проводя рукой по довольно длинным, почти доходящим до плеча, волосам.

— То, что вы лучше, чем хотите казаться, — ответил Дамиар. — Вы можете отрицать свое право на трон, можете даже отказаться от него, но вы должны знать, что если сделаете это, земли вашего отца канут в небытие. Со временем, пока другие будут драться за возможность сидеть на каменном возвышении, отдаленные деревни падут под клыками хладных, а потом жестокость и вероломство ночных охотников придут сюда — в дома благородных. Им хватит одной ночи, чтобы все превратилось в черный пепел, который покроет стены домов, если вы откажетесь.

Камиль закрыл глаза, прижимая ладонь ко лбу. Он понимал, к чему ведет Дамиар, но не хотел думать о том, что это может случиться. Слишком привязанный к родной земле, лесам, полям и долинам сын денра де Карда даже подумать не мог о том, что однажды все это исчезнет.

— Я не прошу вас принести себя в жертву, — сильные пальцы сжали предплечье молодого господина. — Я прошу помощи. Если нас не защитите вы — не защитит никто.

Командир стражи крепости ушел, а Камиль все еще стоял на пороге, тупо глядя перед собой. Ему было очень тяжело принять то, что происходило. В эти минуты он с радостью уступил бы свое место кому–то другому. Может быть, кому–то менее мнительному и щепетильному. Он никогда не стремился быть тем, кем ему надлежало быть. Камиль Кард считал, что был рожден для чего–то меньшего, чем решение судеб. Однако жизнь распорядилась иначе: он там, где был — придется соответствовать.

Плотно прикрыв дверь, сын Мелисс задвинул тяжелый засов, после чего проверил, надежно ли заперты окна. Убедившись, что все в порядке и с парадным входом, прошел по дому, прислушиваясь к тишине и потрескиванию факелов в креплениях на стенах. Ежевечерний ритуал не принес сюрпризов, что не могло не радовать. Заглянув в залу, где разместились стражники крепости, Камиль аккуратно прикрыл двери, чтобы посторонние звуки не тревожили гостей. Пройдя через гостиную залу, где все еще тлел камин, подбросил несколько поленьев и придвинул поближе решетку, а потом скатал и бросил на одно из кресел шкуру. К утру дрова догорят окончательно, но дадут достаточно тепла, чтобы не трястись от холода, пока разгорятся новые. Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, Камиль остановился на площадке и посмотрел вниз — на мирно дремавшую гостиную. Тишина и покой — редкое сочетание для нынешних времен.

Перед тем, как уйти к себе, как всегда, направился в покои матери, чтобы узнать, не нужно ли ей что–то. Легонько постучав, приоткрыл тяжелую створку, переступая порог небольшой комнаты.

— Матушка?

— Да? — повернулась к нему Мелисс, завязывая на боку пояс ночного халата с просторными рукавами и широким отложным воротом. Темно–бордовая ткань оттеняла осунувшееся лицо, делая его бледность еще более болезненной.

— Все в порядке?

— Ты должен поговорить с отцом, — проигнорировав вопрос, начала мать. Заметив тяжелый вздох сына, поспешно продолжила, боясь, что он снова начнет возражать, а она не сможет найти необходимых доводов. — Он же твой отец, Камиль. В конце концов, никто другой не имеет больше прав на этот трон, чем ты. Почему ты должен уступать его? Крепость твоя, сын, как и все Лучезарные земли.

— Никто моего мнения спросить не хочет, судя по всему, — покачал головой Камиль.

— Сколько лет ты вынужден был мириться с тем, что бастард? — проговорила Мелисс. — Не пора ли взять свое? Пусть на склоне лет, но он понял, что ты должен быть рядом. Не повод ли это простить отца?

— Я подумаю, матушка, — пообещал он, думая о том, что если бы мать осведомлена о истинных причинах поступка денра, вряд ли была бы так воодушевлена. Но ей не обязательно знать это, совсем не обязательно.

Последнее время жизнь Мелисс стала настолько серой и безликой, что ее обрадовали бы любые перемены. Встреча с ночным охотником не прошла бесследно не только физически. Он оставил после себя чудовищный след в жизни своей жертвы. Помимо постоянных болей в незаживающих ранах, ее мучали кошмары и совершенно исчез интерес к жизни. Больше ничего не радовало мать Камиля, что приводило его в отчаяние. Он хотел, очень хотел ей помочь, но не знал, как это сделать. Если бы это дало результат, Камиль, не задумываясь, убил бы ту тварь, что послужила причиной сегодняшнего состояния Мелисс. Проблема заключалась в том, что сын денра уже сделал это, но… ночной охотник вернулся. И не он один. Последнее время ночь приводила с собой десятки подобных тварей, которые норовили забраться в дома. Они умирали, пораженные мечами и меткими стрелами жителей «Темной мили», но забвение длилось не долго. Завернутые в ворох вонючих тряпок дикие страшилища оказались бессмертными, во всех смыслах этого слова. Они возвращались снова и снова, сколько бы раз их не лишали жизни.

 

Глава 3

 Власть, как наказание

 

Крепость Кард встретила прибывших серо–синим туманом, что стелился во внутреннем дворике. Ступив на его каменные плиты с подвесного моста, что вел внутрь, Камиль огляделся вокруг. Он не был здесь слишком давно, чтобы не заметить кое–какие изменения. Часть строений, отведенных под жилье для персонала и стражи, пустовала. На конюшне не осталось и трети лошадей, которых так любил отец. Вероятно, кони отнимали слишком много времени и сил, чтобы ухаживать за ними должным образом, поэтому остались лишь те, без которых нельзя было обойтись. Поднявшись по широкой лестнице, что вела к парадному входу, Камиль остановился. Перед ним зиял черный провал открытой двери. Казалось бы, ничего особенного, но сегодня эти двери вели к чему–то новому. Как не хотелось бы откреститься от этого, пришлось сделать то, чего от него ждали — переступить порог замка денра Лучезарных земель.

Просторное фойе, освещенное четырьмя факелами, вело в гостиную залу. Здесь было значительно светлее. Десятки толстых свечей источали терпкий аромат воска на широкой каминной полке и в массивной трехъярусной люстре под потолком. По три свечи можно было увидеть на каждом из восьми высоких стрельчатых окон, забранных витыми решетками и на массивном письменном столе. Дрожащее пламя погрузило залу в золотисто–оранжевое марево, разогнав по углам мрак и холод.

Буквально ощутив спиной недобрый взгляд, Камиль обернулся, чтобы увидеть на лестничной площадке высокую статную брюнетку в кроваво–алом шелковом платье с длинной струящейся юбкой. Убранные под сетку из мелких белых жемчужин темные волосы резко контрастировали со светлыми камнями, что выгодно оттеняли их иссиня–черную моль. Огромные глаза невероятного золотисто–карего оттенка магически мерцали, источая ярость и злобу ведьминой черной кошки. Чувственные коралловые губы кривились в усмешке, превращая красивое лицо девушки в отталкивающую маску. Без труда выдержав взгляд своей сводной сестры, Кармелии де Кард, наследник приподнял подбородок. Наблюдая, как старшая дочь денра начинает буквально трястись от негодования, он почувствовал такое уныние, что захотелось просто развернуться и уйти.

— Бастард! — выплюнула она, подавшись вперед. — Ты…

— Кармелия, не надо! — преградила ей путь вторая девушка, явно намного моложе.

Сколько ей теперь? Камиль задумался, пытаясь вспомнить, когда последний раз видел Луситу. Вероятно, ей сейчас около пятнадцати, если он правильно помнил дату их последней встречи — пять лет назад, когда умерла супруга денра, Мария де Кард. В тот год Лусс встретила свою десятую весну.

— Не смей указывать мне, что делать! — толкнула ее старшая сестра. — Соплячка!

Отброшенная назад Лусс оступилась и, потеряв равновесие, забалансировала в опасной близости от края верхней ступени. Девушка, наверняка, упала и свернула бы себе шею, не подхвати ее вовремя блондин в серебристо–сером плаще, что возник из–за спины Кармелии.

Облегченно выдохнув, Камиль остановился примерно на середине широкой крутой лестницы. Вцепившись в перила, молодой мужчина все еще не мог успокоить сердце, что норовило выскочить из груди.

— Госпожа, вам следует быть осторожнее, — сделал блондин Кармелии замечание, после чего, видя, что она готовится возразить, весомо добавил: — И не только в словах.

— Спасибо, долл Лерм, — Лусита потупила взгляд и залилась мучительным румянцем смущения, когда руки блондина задержались на ее талии слегка дольше, чем позволяли приличия.

— Госпожа, — склонил тот голову, а затем обратился к гостю. — Добрый вечер.

Пристальнее взглянув на собеседника, наследник невольно повел плечом. Как и всегда по спине пробежал странный холодок, когда этот человек посмотрел на него. На фоне смуглых и темноволосых жителей Лучезарных земель белокурый, почти серебристый, долл Лерм выглядел странно. Его внешность являлась не типичной для этих краев. Открытое надменное лицо с благородными чертами, прямой нос, полные губы, уголки которых немного опущены, что создавало ощущение постоянного недовольства. Четко очерченные скулы делали лицо еще более резким, почти неприятным. Образ завершали полуприкрытые, похожие на два аметиста, прозрачно–сиреневые глаза, что смотрели из–под густых пепельных бровей. Камиль уже не первый раз ловил себя на мысли, что советник денра очень непростой человек, если он вообще был таковым. Долл Лерм мало говорил, имел привычку исчезать и появляться так неожиданно, что создавалось впечатление, будто Марвис обладает даром мгновенного перемещения из одного места в другое. С ним было очень трудно спорить, даже чтобы просто возразить требовалось приложить немалые усилия.

— Здравствуйте, Марвис, — ответил Камиль, не отводя пристального взгляда от рук долла, что продолжали бережно придерживать Лусс де Кард.

Заметив внимание гостя к этой детали, Лерм отстранился от девушки, но сделал это спокойно и естественно. Он практически не скрывал особого отношения к дочери денра и не собирался оправдываться, что слегка покоробило Камиля. Неужели отец не видит этого? А если видит, то почему терпит?

— Мы рады, что вы приехали, брат, — прошептала Лусита, вскинув на него лучистые, словно два влажных черных камушка глаза.

— За себя говори! — рявкнула Кармелия, заставив сестренку вздрогнуть.

— Идемте, — направился к нему советник отца. — Господин ждет.

Кивнув, Камиль поднялся на пару ступеней, протягивая Лусс руку. Та вложила в его широкую ладонь прохладные тонкие пальчики, радостно улыбаясь.

— Я тоже рад тебе, моя дорогая, — ответил сын Арсенио де Карда, оставляя едва ощутимый поцелуй на тыльной стороне кисти сестренки.

— Вы не уедете? — с надеждой спросила Лусита, нервно теребя тонкую белую шаль из козьего пуха, что укрывала хрупкие плечи девушки. — Не уезжайте, прошу вас. Останьтесь хотя бы ненадолго.

— Будет видно… — неопределенно ответил Камиль, чувствуя, как где–то в области сердца поселилось щемяще чувство жалости к этой девочке. Она выглядела слишком слабой и хрупкой на фоне сгущающегося над их головами мрака. Слишком маленькая и наивная, чтобы выжить под гнетом современных реалий.

Нехотя позволив брату отпустить ее, Лусс грустно улыбнулась. Ее нежное личико просветлело при взгляде на советника денра, когда тот снова подал голос, предлагая Камилю пройти к владыке. Это побудило новоиспеченного наследника Лучезарных земель задуматься о том, что, возможно, ее слишком близкая дружба с Марвисом — это не так уж плохо. Есть еще один человек, которому не безразлично, что с ней будет.

 

В библиотеке, что выполняла роль рабочего кабинета, было тихо и сумрачно. Единственным источником света и тепла здесь являлся небольшой камин, в котором жарко пылали сосновые поленья.

— Господин теперь не терпит яркого света, — ответил долл Лерм на недоуменный взгляд своего спутника.

— Это ты, Марвис? — послушался скрипучий голос со стороны кресла с высокой спинкой, что стояло в самом дальнем углу библиотеки, скрытое тенью высоких стеллажей с книгами, манускриптами и свитками.

— Пришел ваш сын, мой денр, — ответил советник, подходя ближе.

— О… — владыка оперся ладонями о подлокотники надсадно скрипнувшего кресла и поднялся. — О… Мой сын пришел? Где он, Марвис? Я хочу сейчас же поговорить с ним.

— Он здесь, господин, — долл Лерм прошел вперед, чтобы помочь денру выйти ближе к середине комнаты, где находился Камиль. — Он здесь, не переживайте.

— Как вовремя, мой мальчик, — на предплечье сына Мелисс легла изможденная, испещренная десятками морщин рука с явно больными суставами, что распухли и покраснели.

Удивленно оглядев то, что должно было быть частью его отца, Камиль перевел взгляд выше. Когда–то немыслимо–яркие глаза, похожие на два озера накануне грозы, теперь словно выцвели и стали невероятно тусклыми. Седина коснулась волос на висках владыки, обелив их, а также по контуру лба, который прорезало несколько глубоких морщин. Возле губ залегли горестные складки, добавляя и без того чудовищно постаревшему денру еще пару десятков лишних лет. Этот человек был кем угодно, но только не Арсенио де Кардом. Камиль помнил его совсем другим: энергичным, властным и требовательным лидером, у которого всегда горел огонь жизни в глазах.

— Боги! — не контролируя себя, молодой мужчина отшатнулся.

— Видишь, что со мной стало, сын? — тяжело вздохнул денр, неловко разглаживая слишком свободный сюртук на исхудавшем теле.

— Что это такое? — потрясенно прошептал Камиль, делая шаг вперед. Прищурившись, он принялся разглядывать странные черные пятна, что расползались по той части шеи отца, что была не скрыта воротом и повязкой. Аналогичные следы виднелись под скулами, уходя за уши.

— Нам предстоит долгий разговор, — произнес Марвис, который к этому времени успел взять с одной из полок увесистый манускрипт.

Советник денра подошел к столу и положил рукопись на столешницу. Аккуратно открыв ее, перевернул несколько желтоватых страниц, после чего повернулся к гостю, которому скоро предстояло стать хозяином крепости.

— Что вам известно об этернах?

— Этерны? — переспросил Камиль, приподнимая брови. — Марвис, при чем здесь детские сказки?

— Это вовсе не сказки, если верить тому, что написано здесь, — упер советник указательный палец в разворот манускрипта. — Взгляните, прошу вас.

Камиль тяжело перевел дыхание, осуждающе качая головой. Разве сейчас подходящее время для чтения легенд? Тем не менее, решил выполнить просьбу долла Лерма, чтобы окончательно отвязаться от него. Подойдя к столу, наследник денра де Карда принялся изучать написанные ровным, почти каллиграфическим почерком строки. Чем больше Камиль углублялся в чтение, тем стремительнее темнело его красивое лицо с правильными чертами.

«…выяснилось, что любое оружие бессильно,рассказывал манускрипт. — Жители деревни оказались бессильны перед лицом врага, который был не по силам никому из них. Храбрейшие теряли жизни по щелчку Его пальцев. Он прошел черным ураганом ярости по улицам крохотной деревушки, оставив после себя десятки мертвых тел. Все они были темны, что самая непроглядная ночь. Выжившие были обречены истаивать на глазах друг у друга, пропитываясь Тьмой. Их тела разъедали чары, которые не могла вывести ни одна, даже самая сильная чаровница. Выжившим оставалось лишь беспомощно наблюдать, как кровь в их жилах оборачивается Мраком, что вытравлял жизнь из их тел.»

— Это… — молодой де Кард, теперь он мог зваться таковым — когда подпись отца дала ему право на приставку благородного «де» к фамилии, обернулся к советнику. — Это то, о чем я подумал?

— Зависит от того, что именно вы подумали.

— Черная хворь, — пояснил Камиль, указывая на владыку Лучезарных земель. — Но это же сказки, Марвис! В детстве мы рассказывали их друг другу вечерами, когда оставались одни. Этерны, Красный плащ… Родители и теперь пугают особо непослушных малышей тем, что их заберет обладатель этого плаща и унесет в Мертвые пустоши. Послушайте, долл Лерм, на титульной странице этой рукописи написано «Сказания и легенды Зачарованных холмов» — это сказки, — повторил он, прослеживая пальцем название на обложке манускрипта.

— В таком случае, мы с вами попали в одну из них, — невозмутимо ответил советник денра. — Судя по тому, что происходит, этерны реальны. Один из них напал на вашего отца.

— Если ты чего–то не видишь — это не значит, что этого нет, — тихо проговорил Камиль, снова возвращаясь к страницам с легендой.

— Мы давно наблюдаем за происходящим, — вмешался Арсенио де Кард в их разговор. — Это не первая деревня, что утонула во Тьме. Боюсь, не последняя.

— Давно наблюдаете? — переспросил Камиль. — Наблюдаете?! — повысил голос, звучно захлопывая рукопись.

— Что еще остается? — развел руками владыка.

— Ты… — наследник трона подошел вплотную к его нынешнему владельцу. — Я всегда знал, что ты — никчемный отец, но, что безответственный правитель…

— Как ты смеешь? — возмутился владыка.

— Смею! — в том же тоне продолжил Камиль. — Не нужно читать мне нотаций, отец! — слово «отец» слетело с губ молодого господина так, словно он грязно выругался. — Если бы ты попытался что–то предпринять… хотя бы попытался.

— Что? — денр беспомощно прижал руки к груди. — Что я могу?

— Марвис? — повернулся де Кард–младший к советнику. — Вы были хоть в одной из таких деревень? Видели своими глазами то, о чем говорит стража?

— Нет, — качнул тот головой. — Четно признаться, я и не хочу.

— А я — хочу, — отрезал Камиль. — Нужно разобраться в этом.

— Ты пока еще не уполномочен… — начал было владыка, но замолчал, когда тяжелый взгляд сына обратился на него.

— Не уполномочен? Сколько деревень погибло? — не получив ответа, Камиль повысил тон. — Сколько?!

— Семнадцать. Все на границе с Темными долинами.

— А люди? Сколько их там было? — спросил его сын. — Сколько, Марвис?

— Около полутора тысяч, — ответил долл Лерм.

— Полторы тысячи душ на семнадцать деревень? — брови Камиля поползли вверх. — Всего полторы тысячи?! В одной только «Темной миле» живет почти вдвое больше, — при этих словах де Кард ощутил, как вдоль позвоночника, царапая кожу крохотными коготками–крючочками, прошел влажный озноб.

— Сейчас тяжелое время, сын, — тихо ответил владыка Лучезарных земель. — Люди беззащитны, как никогда.

— Ты должен защищать их! — воскликнул Камиль. — Кто еще, если не их господин?! Чем ты занимался до этого времени? Полторы тысячи в семнадцати деревнях… Это сколько? Около сотни в каждой из них?

— Вы слишком категоричны, господин, — проговорил Марвис. — Эти селения граничили с землями денра Магнуса. Хладные давно охотятся в наших владениях, еще есть отшельники.

— На что вы здесь? — повернулся к нему Камиль. — Если хладный денр настолько обнаглел, что позволяет своим подданным питаться людьми, нужно с этим что–то делать. Что касается отшельников, то Магнус тоже может призвать их к ответу. В конце концов, они принадлежали когда–то его ковину.

— Они принадлежали к ковину Амадеуса, — напомнил советник.

— Я знаю историю, — процедил сквозь зубы молодой де Кард, — и не нуждаюсь в уроках, долл Лерм. Мне плевать, кому подчиняются отшельники, но если они разоряют наши деревни, ответственность лежит на денре Магнусе. Вы не думали об этом?

— Простите, — отвел взгляд Марвис.

Прижав ладонь к пылающему лбу, Камиль прошелся по библиотеке. Мысли путались, не желая складываться в единую цепочку. Он знал, что ситуация в Лучезарных землях напряженная, но не ожидал, что настолько. Шумно выдохнув, наследник престола повернулся к владыке.

— Зачем ты позвал меня, отец?

— Я надеялся, что ты поможешь выправить ситуацию в крепости, — проговорил Арсенио де Кард. — Я не могу больше заниматься делами.

— Но ведь я же не уполномочен, — иронично напомнил Камиль.

— Сын… — тяжело вздохнул денр, поднимая руки. — Прости меня, сын. Я виноват перед тобой не только в этих неосторожных словах. Ты спросил, зачем я позвал тебя. Камиль, я прошу тебя стать регентом.

— Регентом?! — опешил сын Мелисс.

— Ты сам видишь, что происходит, — Арсенио направился к креслу, чтобы грузно опуститься в него. Отдышавшись после короткого пути в несколько шагов, он продолжил: — Я уже одной ногой на Мертвых тропах, осталось недолго — я чувствую это. После моей смерти ты станешь полноправным денром Лучезарных земель. Я все устроил. Главы провинций не станут чинить тебе преград, а если воспротивятся, то ты решишь проблему так, как посчитаешь нужным.

— Ты говоришь об отмене смертной казни? — догадался Камиль.

— В сегодняшней ситуации единственное, что напугает этих жадных ублюдков — угроза смерти.

— Нет, — возразил молодой де Кард. — Я против, отец. Нас итак осталось мало. Если люди ополчатся друг на друга, что тогда будет?

— Твое право на собственное мнение я оспаривать не стану, — ответил владыка. — С этого момента ты можешь делать так, как считаешь нужным. Я даю тебе полную свободу действий, Камиль де Кард, регент Лучезарных земель.

— Мой господин, — подошел к нему долл Лерм.

Советник держал в руках корону в виде серебряного обруча, отделанного мелкими темно–синими чароитами в окружении аметистов того же оттенка. В центре короны мерцал и переливался в свете свечей довольно крупный сапфир в форме сердца. Марвис опустился на одно колено, протягивая новому владыке символ его власти и принадлежности к правящей семье.

— Я возьму на себя обязанности регента, — проговорил Камиль, даже не взглянув на серебряный обруч, — но носить ее не стану.

 

Глава 4

 Руки феи

 

Два месяца спустя

 

Глядя на то, что лежало у ног, Камиль де Кард все еще не мог поверить глазам. Он словно очутился в одной из тех леденящих душу историй, что рассказывали ребята постарше, когда он был мальчишкой. Казалось, стоило бросить взгляд через плечо, чтобы увидеть Его — обладателя широкого алого плаща, подбитого мехом горностая. Он словно продолжал дышать людям в спины, превращая их сердца в раненых птиц, вынужденных биться в слишком тесных грудных клетках. Потемневшие мертвые тела, отчаяние и безграничный ужас — вот что оставлял после себя герой покрытых пылью старинных легенд. Камиль передернулся, взглянув в темные провалы глазниц, что смотрели в низкое лишенное звезд небо. Нос заострился, а тонкая, точно пергамент кожа так натянулась на скулах, словно готова была вот–вот растрескаться. Присев возле женского тела, денр потянулся вперед, дотрагиваясь до когда–то темных, а теперь тусклых и безжизненных волос. Несколько тонких прядей остались в руке де Карда.

— Она умерла утром? Такое впечатление, что это случилось много недель назад, — проговорил Камиль. — Тело почти мумифицировано.

— Вы можете заразиться. Не стоит трогать труп, мой господин, — сильные пальцы командира стражи сомкнулись на запястье молодого денра.

Тяжело переводя дыхание, Камиль де Кард поднялся на ноги. Конечно, почивший в середине осени Арсенио де Кард не отличался особой любовью к народу, но и в излишнем равнодушии его тоже нельзя было обвинить. Как же все зашло так далеко? Словно в поисках ответов, молодой денр бросил взгляд через плечо. Там, за плотным слоем непроглядного вязкого мрака, в нескольких днях пути, лежали Зачарованные холмы — земли темной чародейки Ларины дель Варгос. Когда–то такие, как она, были добрыми соседями для людей. Теперь, укрывающие холмы зеленые одеяла лесов, таили в себе множество опасностей и ужасов. К сожалению, хищные звери и птицы были далеко не самыми страшными из них.

Темная магия жила на зачарованной земле. Её крепкие сети надежно опутали сознание почти каждой из жительниц холмов, проникли в некогда чистые души, наполнив их злом и коварством. Чаровницы перестали быть Дочерьми Зачарованных холмов. Многие из них променяли единение с природой на темное могущество и не желали делиться властью. Они отреклись от правил, по которым жил мир Синих сумерек. Прежнее величие предков и вековые устои утратили былую значимость, перестали напоминать о том, что много лет назад все было иначе.

Теперь Светлые времена остались лишь добрыми сказками, что рассказывали на ночь матери своим детям. Измотанные души людей, отчаянно тоскующих по тем дням, когда над головами их предков еще всходило солнце, больше не видели даже намека на свет в кромешной Тьме, что накрыла привычный мир. Давно ушли Светлые боги, а вместе с ними исчезла и надежда.

— Это магия, — подошел к Камилю долл Лерм.

Взглянув на советника, начальник стражи отпустил своего господина и сделал пару шагов назад. Марвис ему никогда не нравился и уж точно не был другом, но свое мнение Дамиар Вэр привык держать при себе. Его работа заключалась в том, чтобы денр и его семья спокойно спали в своих постелях в это лихое время, с чем он прекрасно справлялся. В этом деле начальник стражи не нуждался ни в чьих советах, особенно — в советах Марвиса Лерма. Тем более, сейчас весь вид последнего говорил, что этот человек не собирается распыляться на иные темы, отлично зная цену себе и своим словам.

И это не могло не настораживать начальника стражи. В свое время, когда Марвис появился в крепости впервые, Дамиар просидел не одну ночь в библиотеке, надеясь найти хоть какое–то упоминание в старинных свитках и манускриптах о фамилии Лермов. Титул долла предполагал высокое происхождение даже у иноземца, коим являлся Марвис. Конечно, он был прекрасно воспитан, имел изысканные манеры, знал несколько языков, в том числе и зачарованный, но Дамиару было мало этого. В результате, много лет прослужив дому Кардов, советник так и не сумел завоевать доверие начальника стражи.

 — Ты прав, — кивнул денр Лучезарных земель. — Она не заразна, она губительна.

Взглянув в последний раз на то, что осталось от живого и здорового еще несколько часов назад человека, Камиль повернулся спиной к останкам. Окинув взглядом столпившихся вокруг испуганных женщин и детей, чьи затравленные взгляды таили в себе нечеловеческую тревогу, сын Арсенио де Карда с трудом сдержал вздох отчаяния. Камилю стало не по себе. Кем на самом деле он был для них? Спасителем? Палачом?

В лице нового правителя жители «Рук феи» хотели видеть того, кто станет им защитой и опорой. Правление сына покойного денра длилось не так уж долго, поэтому делать какие–либо выводы было слишком рано. Впрочем, оно Камиль знал точно: подобно своим предшественникам, он не знал, как справиться с мраком, что окутал Лучезарные земли.

— Помогите собраться тем, кто остался в живых, — обратился денр к начальнику стражи. — Люди поедут со мной в крепость Кард.

— Это займет время, — заметил Марвис. — Мы не успеем добраться домой до наступления ночи.

— Мы не оставим здесь никого, господин Лерм, — упер палец в грудь своего советника Камиль де Кард. — Больше ни одна жизнь не достанется ей или кому–либо еще, — указал в сторону холмов, а затем добавил, но уже чуть тише. — Да и разве поймешь, ночь теперь или день.

— Займитесь! — кивнул Дамиару советник. — Мы возвращаемся.

Наблюдая, как стражники помогают жителям деревни грузить в повозки нехитрый скарб, Камиль пытался понять, когда же был упущен тот момент, в который все еще можно было исправить.

— Мой господин, — спустя четверть часа к Камилю подошел начальник стражи. — Люди отказываются ехать в крепость. Они хотят остаться здесь.

— Что? — приподнял брови денр. — Но почему?

Вэр замялся, словно хотел что–то сказать, но не смел. На лице мужчины отразились смятение и нерешительность.

— Говори! — шагнул в его сторону Марвис, грозно нахмурившись.

— Они… они…

Не дожидаясь объяснений, Камиль вскочил в седло и направил коня в сторону сбившихся в кучку жителей деревни. Ветер хлопнул широким плащом денра, от чего стоящие ближе всех испуганно присели, втянув головы в плечи. Несколько десятков глаз устремились в сторону де Карда, когда он придержал коня в нескольких метрах. Факелы бросали кроваво–оранжевые отблески на его красивое лицо, наделяя синие глаза неестественным блеском. В эти моменты Камиль де Кард выглядел буйной и опасной черной тенью, что неслась на крыльях ночного мрака.

Несколько человек показали пальцами на правителя Лучезарных земель, послышались приглушенные шепотки, а затем жалобно заплакал ребенок.

— Все устраиваются на повозках, — указал Камиль в сторону своей стражи. — Никто не останется тут. Никто!

Притихшие люди нерешительно потянулись в указанном направлении, где им выдали одеяла и помогли устроиться старикам и детям. Гнетущая тишина повисла над долиной, когда сборы были завершены. Натянутой струной дрожал в воздухе ужас и страх жителей канувшей в небытие деревни. Тяжелое предчувствие беды горьким осадком осело в душе молодого денра. Только что он повысил голос на тех, кого ему надлежало утешить.

— Что делать с деревней? — поинтересовался один из стражников.

Взглянув на полузаброшенные дома, что тянули к небу остроконечные крыши, Камиль подумал о том, что с его визитом сюда закончилась целая жизнь. Жизнь, которая не принадлежала ему, которую он не давал, но был вынужден отнять. Было ли у него такое право? Мог ли он решать за этих людей? Ответы на вопросы так и остались где–то там, среди черных трупов, аккуратно сложенных вдоль дороги. Все осталось в уничтоженном селении, где не так давно звучали песни и жили счастливые люди. Теперь темными извилистыми улицами бродила костлявая смерть. Она тянула клешни из каждого проулка, карабкалась по покрытым плесенью стенам домов, дышала в спины тех, кто еще мог ей противостоять.

— Сжечь, — глухо проговорил денр, разворачивая могучего черного мерина, чтобы взять из рук стражника пылающий факел. Он не хотел возлагать эту тягостную обязанность на кого–то другого.

Поджигая ближайший дом, правитель Лучезарных земель почувствовал, как что–то оборвалось внутри. Вязкий холод сковал сердце, потек по венам, оставляя тягостное чувство безысходности. Больше в «Руки феи» никто не вернется, а прах тех, кто остается здесь навсегда, над просторами мира Синих сумерек развеют холодные ветра приближающейся осени.

 

Дорога до крепости прошла в заботе об уставших и обессиленных жителях деревни. Камилю некогда было предаваться горестным раздумьям. Не забывая внимательно оглядываться по сторонам, денр Лучезарных земель практически слился с ночной тьмой, обратился в слух и осторожность.

Странные твари бродили в его владениях, если верить гуляющим историям. Камиль знал, что простой народ охоч до сказок, но предпочитал быть подготовленным к любым неожиданностям. Охотники и лесники рассказывали о загадочных существах, горбатых и оборванных, что сновали в густых непроходимых Сумеречных лесах, что раскинулись на границе Зачарованных холмов и Лучезарных земель. Они нападали на путников, отнимая все, что было: одежду, еду, теплые одеяла и оружие. Странные горбуны не убивали, но после встречи с ними редко кто оставался в здравом уме, а многие и вовсе отдавали души Темным Богам. Сейчас, с наступлением холодов, эти твари были особенно жестоки и беспощадны. Их тщедушным телам не хватало тепла, и они искали его в крови…

Именно поэтому денру де Карду стало немного спокойнее, когда на сереющем горизонте появились очертания башен крепости. Это означало, что ночь кончилась, а вместе с ней и их путь. Теперь, когда золотистый диск солнца больше не выкатывался по утрам на небосклон, о новом дне говорила только рассеивающаяся непроглядная Тьма, что уступала место серо–синим сумеркам.

 

Начальник стражи поднес к губам рог и, спустя несколько минут, тяжелая кованая решетка со скрипом поползла вверх. Подвесной мост распростерся над глубоким рвом. Конь денра чеканным шагом вошел во внутренний двор крепости Кард. Почти сразу же на парадном крыльце появилась высокая статная девушка в сером платье с широкой юбкой. Отделанный по лифу и подолу широким серебристо–белым кружевом, струящийся шерстяной наряд подчеркивал точеную фигуру своей хозяйки, делая ее похожей на изящные песочные часы. Она резво сбежала по лестнице и остановилась, ожидая, пока Камиль подъедет ближе.

— Дайте знать вашему батюшке, что требуется сделать изменения в замке. Нужно подготовить постели и затопить камины в левом крыле, — обратился к ней Камиль.

— Все совсем плохо? — прошептала та, прижимая к груди молитвенно сложенные ладони. Вся ее поза умоляла об отрицательном ответе.

Денр спешился и почти ощутил смятение девушки, стоило взглянуть в побледневшее лицо. Как бы он хотел сказать, что она ошибается, и все еще можно исправить. Де Кард отдал бы полжизни, чтобы в теплых карих глазах Алисьенты не отразился тот ужас, который заметался там, когда во дворе появились первые беженцы из «Рук феи».

— Мой господин?

— Идите, Алисьента, — мягко подтолкнул он ее к двери. — Скажите моим сестрам. Это не первые и не последние обездоленные, есть еще другие деревни. Те, для кого не место в крепости, следует устроить в замке — женщины, дети, пожилые и больные.

— Да…

Одной рукой удерживая поводья, Камиль повернулся к Марвису, который уже спрыгнул с лошади. Советник отдал уставшее животное в заботливые руки конюшего и повернулся к денру. Во взгляде долла Лерма читалось осуждение и недовольство. Камиль уже знал, что он скажет. Несомненно, Марвис будет утверждать, что привести людей сюда было не самой лучшей идеей, особенно против их воли. Это опасно и опрометчиво, поскольку отголоски магии могли аукнуться тяжелыми последствиями. Темные чары имели свойство впитываться, затаиваться и ждать подходящего момента, чтобы потом выбраться наружу, неся смерть. Об этом денр знал и без Марвиса, но там, в «Руках феи», он не мог принять иное решение. Эти люди ждали от него чего–то большего, чем простого обещания помощи. Так же Камиль знал и то, что чары могли привести сюда и того, кто наложил их, но другого выхода он просто не видел.

— Считаешь меня глупцом? — спросил Камиль.

— Думаю, у вас есть куда более важные заботы, чем мое мнение, — усмехнулся Марвис, поворачиваясь лицом к парадному входу в замок.

Там, уперев руки в бока, стояла Кармелия, облаченная в роскошное платье тяжелого алого шелка, чьи широкие рукава трепетали кровавыми волнами, потревоженные легкими порывами ветра. В ее огромных глазах полыхал огонь негодования, щеки раскраснелись, а высокая грудь ходила ходуном. Длинные волосы разметались по хрупким открытым плечам. Тугие локоны блестящих прядей ложились кольцами на спину, ниспадая ниже тончайшей талии.

В иной ситуации свою сводную сестру, Кармелию де Кард, Камиль мог бы смело назвать прекраснейшей из женщин, но не сейчас. Холодный блеск глаз и гримаса презрения превратили ее в крайне неприятную особу.

— Черт бы тебя разодрал! Зачем ты притащил сюда весь этот сброд?! — указала она на жителей деревни.

В два прыжка оказавшись подле нее, денр мягко взял молодую женщину за локоть и потащил ее прочь. Втолкнув упирающуюся девушку в гостиную залу, Камиль прошипел:

— Вы совсем потеряли совесть? Что такое вы говорите, Кармелия?

— Что я говорю? — сверкнув глазами, переспросила дочь покойного Арсенио де Карда. — Ты, должно быть, перепутал замок с постоялым двором?! Немедленно убери все это отсюда! — приказным тоном велела сестра, произнося слово «это» с таким омерзением, словно речь шла не о живых людях, а о чем–то постыдном и гадком.

Денр и раньше был не в восторге от манер Кармелии, но сегодня она превзошла себя. В сложившейся ситуации, даже для излишне резкой и циничной дочери Арсенио де Карда это было слишком.

 

Глава 5

 Чужой среди своих

 

Разъяренная поведением сводного брата, Кармелия де Кард адской фурией влетела в гостиную залу. Остановившись посреди комнаты, она резко развернулась на сто восемьдесят градусов и обратила на молодого денра пылающий гневом взор.

— Как ты смеешь принимать решения такого рода?! — заорала она. — Ты здесь — никто и… — она шумно выдохнула и замолчала, понимая, что не совсем права.

— И? — подстегнул ее Камиль, склоняя голову к правому плечу.

— Отец никогда бы не позволил подобного! — указала пальцем куда–то ему за спину.

Стараясь держать себя в руках, Кармелия гордо вздернула подбородок, сверху вниз глядя на собеседника. Поджав губы, она с трудом сдерживалась, чтобы не ударить брата. Ей приходилось мириться с его новым положением, но это… То, что сделал Камиль, не лезло ни в какие рамки. Отец даже прислуге не позволял жить в крепости, не говоря уже о совершенно посторонних людях. Роскошные покои замка, обставленные дорогой мебелью, украшенные картинами и старинными гобеленами совсем не подходили для того, чтобы в них жили босые крестьянки и неотесанные плотники.

— Послушайте, моя милая, — проговорил Камиль, подходя ближе, чтобы взять ее за локоть. — Люди останутся здесь, поскольку теперь это их дом. Вас же я попрошу выбирать выражения, иначе…

— Что? — вскинула она изящные брови, перебивая брата. — Что ты сделаешь?

— …иначе, я запру вас в ваших покоях до конца существования этого мира, — спокойно закончил денр, не обращая внимания на выпад Кармелии.

Вымолвив это, Камиль отпустил сестру, слегка толкнув ее при этом. В синих глазах денра появилась та чернота, которая приходила в его взгляд вместе с гневом. Чувственные губы сжались в прямую линию.

Угрожая ей заточением до конца дней, Камиль с иронией подумал о том, что этому миру осталось не так уж долго, учитывая последние события. Но, поскольку сестру вряд ли посещали подобные мысли, данная угроза могла заставить ее отступить. Учитывая, что скоро должна была состояться свадьба Кармелии, слова де Карда имели шанс быть услышанными. Она мечтала убраться подальше от ненавистного ей брата, а замужество могло помочь в решении этой проблемы.

Возмущенно выдохнув, брюнетка исподлобья взглянула на брата. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. В эти минуты сестра напоминала разъяренного быка на корриде, который был близок к самому пику своего бешенства, а роль красной тряпки отводилась денру.

— Ты не посмеешь! — прерывисто выдохнула она.

— Хотите проверить? — подозрительно спокойно поинтересовался он.

— Ты приволок сюда толпу оборванцев и…

— Я не думаю, что сейчас удачное время для спора, — это замечание заставило Кармелию вздрогнуть и обернуться к тому, кто так неожиданно вмешался в их беседу.

Это был Марвис Лерм. Он подошел к ним и остановился рядом с Камилем, удерживая на согнутой в локте руке тяжелый дорожный плащ.

— Этот бастард… — повернулась к нему Кармелия.

— Этот бастард — ваш денр! — резко оборвал ее советник, слегка повысив голос. — Другого у вас нет, за что можете сказать спасибо вашей матушке, которая…

— Не смейте говорить о моей матери! — в свою очередь перебила его взбешенная девушка. — Она была порядочной женщиной, а не продажной девкой из таверны, как эта Мелисс и… Ай! — хлесткая пощечина обожгла прекрасное лицо, и Кармелия с удивлением посмотрела на брата, который все еще держал руку на весу, сверля ее тяжелым взглядом.

— Вам не по душе, что я здесь — я знаю это, — проговорил Камиль. — Однако, это не дает вам право оскорблять мою мать. Да, она не стала законной супругой владыки Лучезарных земель, а я не сразу получил к фамилии ту приставку, над которой вы все так дрожите. Тем не менее, все так, как есть. Не вы это сделали, не вам менять, Кармелия. Ступайте к себе, — процедил денр сквозь стиснутые зубы.

Смерив его полным презрения взглядом, Кармелия приготовилась отстаивать свои права, когда советник брата встал между ними. Пристально взглянув в лицо сестры Камиля, Марвис сделал шаг в ее направлении, заставляя отступить.

— Думаю, вам стоит подчиниться, — тихо сказал Лерм.

Смерив Марвиса уничтожающим взглядом, она все же направилась к широкой лестнице, что вела на второй этаж, в правое крыло замка, где располагались покои правящей семьи.

— Я этого не выдержу, — проговорил молодой денр, проводя ладонью сначала по вспотевшему лбу, а затем запуская пальцы в густые темные волосы. — Разве у меня мало проблем, Марвис? Почему я должен бороться еще и с ней? — последняя фраза прозвучала так обреченно, что советник не сдержал улыбки.

— Успокойтесь, мой господин, — долл Лерм ободряюще похлопал его по плечу.

Камиль опустился в кресло у камина, и какое–то время тупо смотрел перед собой. Оранжево–красные языки пламени плясали на поленьях, завораживая и чаруя. Огонь всегда действовал на денра успокаивающе, приносил какое–то умиротворение, если можно было так назвать это странное чувство расслабленности, смешанное с отреченностью.

Сегодня даже это не помогло. Внутри разрасталась такая огромная обида, что становилось трудно дышать. Впервые за долгое время его задели настолько сильно. Камиль почти привык к выходкам Кармелии, но всякий раз ее слова кололи, если не сказать больше — резали по живому. При любом удобном случае сестра норовила указать сводному брату на то, что он не на своем месте, что лишь по воле стечения обстоятельств оказался в этом замке. Камиль понимал возмущение сестры и прощал ей практически все, но слова о матери не могли остаться безнаказанными. На этот раз Кармелия перешла все допустимые границы.

После смерти первой жены Арсенио де Кард перестал скрывать отношения с простой женщиной, которая к тому времени уже успела родить ему сына. Мир Синих сумерек переживал не самые лучшие времена, потому было не до приличий. От первого брака у него осталось пять дочерей: Камилла, Кармелия, Лусс и двойняшки Мария и Луна, что стали причиной смерти денриссы, которая умерла, рожая их. Камилла была давно замужем и осталась равнодушна к выбору отца. В сердце Кармелии поселилась лютая злоба, приправленная обидой. Она не простила отцу многолетней связи на стороне, о которой давно знала, но сделать ничего не могла. Весь негатив, что годами копился в истекающей ядом душе, она вымещала теперь на брате.

— Кто я, Марвис? — вздохнул Камиль. — Как я могу управлять целым народом, если не могу справиться с женщиной?

— Вы — человек, который дал надежду тем людям, что едят сейчас ваш хлеб и мясо, — остановился Марвис у него за спиной, положив руки на спинку кресла, в котором сидел денр, — спят под вашей крышей. Ваш народ верит в вас.

— Мой народ? — переспросил Камиль. — Какой народ, Марвис? Они же боятся меня. Какой народ? Жалкая горстка крестьян, чьи дома я сжег? Голодные дети, чьи матери сгинули в сетях магии, потому что мой отец не смог найти общий язык с Лариной? Если этот народ и чей–то, то не мой.

— Ваш, пока вы его защищаете, — возразил советник. — Вы должны быть сильным, чтобы спасти всех этих людей. Вы нужны Лучезарным землям.

— Разве может человек справиться со всем этим злом? — Камиль закрыл глаза, тяжело переводя дыхание.

— Мой господин! — в залу ворвался Дамиар, не заботясь о том, что прерывает беседу денра с советником, что строго запрещалось делать. — Простите, мой господин…

Камиль медленно поднялся со своего места, уже зная, что скажет начальник стражи. На лице денра отразилось отчаяние, которое почти мгновенно сменилось гневом. Сколько же еще нужно получить дурных вестей прежде, чем изменится хоть что–то? Накануне несколько отдаленных селений практически полностью сгинули в объятиях жителей Темных долин. Люди не успели оправиться от одного удара, как последовал следующий, а затем — еще, еще и еще.

— Прибыл гонец с земель на границе с холмами. Хладные вырезали еще одну деревню доэра Данвира, — Дамиар не сказал ничего нового.

— Они не успокоятся, — покачал головой Марвис. — Теперь, когда хладных не сдерживает солнце, у нас практически нет шансов.

— Отбери несколько десятков наших лучших воинов, и отправь туда, — велел денр начальнику стражи. — Немедленно!

— Это бесполезно, — возразил долл Лерм. — Они не застанут там живых, если это подданные Магнуса. Пустая трата времени, мой денр.

— Я не брошу их, — отрицательно покачал головой Камиль. — Не ты ли говорил мне, что они мои, пока я их защищаю? Отправляйте, господин Вэр, а потом возвращайтесь сюда, — когда начальник стражи покинул залу, де Кард посмотрел на своего советника.

— Думаю, пришло время обратиться к Сарине дель Варгос, — задумчиво проговорил долл Лерм.

— Я не могу просить ее об этом, — покачал головой Камиль. — Я вообще не знаю ее, ни разу не видел даже.

— Выбор у нас не так уж велик. Сарина всегда оберегала людей от дурного нрава своей венценосной сестры.

— Говорят, она тяжело больна, — вздохнул де Кард. — Если это правда, то…

— Вот и проверим верны ли слухи, — перебил денра долл Лерм.

— Ты не можешь поехать со мной, — возразил денр. — Если уедешь ты тоже, на кого я оставлю их? — кивнул в сторону двери. — На Кармелию? Или на старика управляющего? Вард слишком стар, чтобы взваливать на него такие сложные обязанности. Он много лет служил дому Кардов, я не могу требовать от него еще и это.

— Но и вы не должны отправляться в такое путешествие без меня, — отрицательно покачал головой Марвис.

Блики от свечей заиграли на его светлых волосах голубоватыми искрами. Казалось, что этот человек сошел с самых чистых полотен искусных художников, настолько нереальным выглядел Лерм. Во всем его образе прослеживалась неестественность, непохожесть на остальных. Эта непохожесть заставляла присмотреться к нему поближе, подробнее рассматривая каждую ресничку, каждую складочку кожи. Присмотреться, чтобы уже не оторвать взгляда никогда.

По крайней мере, именно так считала та, что все это время наблюдала за разговором, стоя на площадке у основания лестницы. Молодая девушка не вмешивалась в беседу мужчин. Воспитанная в строгих правилах, Лусс де Кард не привыкла перебивать старших. В свои шестнадцать лет, она обладала той рассудительностью и серьезностью, которых так не хватало ее старшей сестре Кармелии. В отличие от последней, Лусс быстро смирилась с положением вещей и приняла сводного брата, как родного. Тем более, она разделяла мнение Камиля относительно его решения забрать несчастных из погибшей деревни. Эти бедные люди нуждались в помощи и поддержке, им требовалась защита.

— Я могу присмотреть за ними, — тихо проговорила девушка, когда в зале воцарилась звенящая тишина.

В воздухе повисло такое напряжение, что Лусс почти ощущала его, потому мгновенно пожалела о сказанном. Брат вряд ли рассердится на нее за столь смелое заявление, но это непременно расстроит его. Камиль всячески берег ее, старался оградить от того, что происходило, но кто–то должен был сделать то же самое и для него.

Денр закрыл глаза, тяжело переводя дыхание. Он совсем не хотел вмешивать в эту круговерть младших сестер, тем более, Лусс, на которой лежала забота о самых маленьких членах семьи — двойняшках Марии и Луне. Малышки едва встретили пятую весну, поэтому отчаянно нуждались в присмотре. Поскольку их матери ни стало, ее должна была заменить одна из старших сестер. Холодная и властная Кармелия не подходила для этой роли так хорошо, как нежная и ласковая Лусс. Теперь на ее хрупкие плечи должен был лечь вовсе непосильный груз.

— Моя милая, — денр повернулся лицом к сестренке, протягивая руку.

Придерживая одной рукой ажурную шаль цвета весеннего леса, девушка легко спорхнула по лестнице вниз и подошла к брату. Он поцеловал ее в лоб, проводя ладонью по длинным распущенным волосам, что крупными волнами укрывали спину и грудь Лусс. Иссиня–черные пряди мерцали и переливались в отблесках пламени свечи, которую девушка держала в руках.

— Госпожа, — наклонил голову Марвис, приветствуя сестренку денра.

Едва заметно улыбнувшись, девушка опустила глаза, прикрыв их пушистыми веерами густых ресниц, и зарделась подобно цветам вьюна, что распускался на южной стене замка с наступлением весны. Брат этого не заметил, занятый своими проблемами и мыслями, а Марвис сделал вид, что ничего не произошло. Уголки его чувственных губ дрогнули в улыбке, когда она повернулась к нему спиной. Это не могло не броситься в глаза денра, поскольку улыбался Марвис не так уж часто.

— Что вас так развеселило? — поинтересовался Камиль.

— Ваша семья состоит из противоречий, — пояснил Лерм. — Боюсь предположить, чего ждать от самых маленьких.

— Не переживайте, — обратилась Лусс к брату. — Все будет сделано, как надо. Алисьента мне поможет. Вы можете спокойно ехать по вашим делам. Вы разрешите спросить?

— Спрашивай, — кивнул денр.

— Куда же вы собираетесь? Вы только приехали…

Взглянув на Марвиса, Камиль взял девушку за хрупкие плечи. Подведя ее к глубокому креслу, он усадил в него сестренку, опускаясь на колени рядом с ней. Тонкие изящные пальцы коснулись его плеча, и Камиль перехватил ее руку. В огромных глазах девушки появилось выражение тревоги, которое быстро переросло в страх.

— Все в порядке, — поспешил он успокоить ее очередной ложью. — Нужно наведаться в приграничные с Зачарованными холмами деревни. Доложили о проблемах на земле доэра Маркуса, — легонько пожав ее дрогнувшие пальчики, денр подумал о том, что не сможет лгать ей постоянно. Она уже будет все знать, когда он доберется до замка Варгос, но это будет потом. Сейчас Лусс не должна бояться ничего. Он объяснит ей все позже.

— Еще я хотела вас попросить, — тихо сказала девушка. — Это касается Кармелии. Не слушайте её. Она злая — всегда была такой. Все знают, что ваша матушка была порядочной женщиной и как она любила отца.

— Спасибо, мой ангел, — растроганный Камиль снова поцеловал девушку в лоб. — Сейчас я должен оставить тебя, Лусита. Успокой сестер и будь храброй, моя милая.

— Берегите себя, — прошептала она со слезами на глазах. — И возвращайтесь, обязательно возвращайтесь домой…

 

Глава 6

 Герой пыльных легенд

 

Долл Лерм тяжело перевел дыхание, но это был и вздох облегчения. Путь молодого денра давно вел его к замку Варгос, где жила сестра правительницы Зачарованных холмов. Он должен был поговорить с Сариной, чтобы окончательно определить свое будущее. Новый правитель Лучезарных земель подавал большие надежды, но времени для сомнений не оставалось. Марвис понимал, что каждая секунда промедления могла стоить очень дорого, поэтому намеренно вложил мысль о визите в холмы в сознание де Карда. Он не мог открыто сказать о данной необходимости, поскольку являлся лишь советником, зато мог подтолкнуть к этому шагу.

… оба, — добавила Лусс совсем тихо, когда дверь за братом закрылась, и подняла на долла Лерма обеспокоенный взгляд. — Возвращайтесь ко мне.

— Как всегда — так и впредь, — в тон ей ответил Марвис, беря дрожащие пальцы девушки в свои, чтобы поднести руку сестренки денра к губам.

Ее кожа была гладкой и нежной, словно лепесток лилии. Тонкие пальчики совсем заледенели, и советник легонько дохнул на них, стремясь согреть. Заметив слезы на глазах девушки, он подался вперед. На короткое мгновение его губы почти коснулись рта Лусс, но в последний момент долл Лерм сменил тактику, целуя ее куда–то в уголок доверчиво раскрытых губ.

— Я очень боюсь, — прошептала она, накрывая второй рукой кисть Марвиса. — Прошу вас, берегите его. Он не должен повторить судьбу отца.

— Он слишком силен, чтобы это случилось, — возразил Лерм. — Ваш брат пока не знает этого, но он особенный.

— Верно, — кивнула сестренка денра. — Он удивительный и поэтому его нужно беречь. Мы настолько прогнили, что не достойны такого правителя.

— Возможно, Светлые боги еще живы, если он все же здесь, — улыбнулся Марвис.

— Я хочу верить в это.

— Верь, — понизил голос советник денра, переходя на интимный шепот. — Кто–то должен, чтобы этот огонь не погас.

Он обернулся у двери, перед тем, как покинуть залу. Их взгляды встретились и переплелись в безмолвном диалоге. Долл Лерм попрощался с ней долгим взглядом, что полнился бесконечной нежностью. Посмотрел, словно обнял. Казалось, от его глаз шло невероятное сияние, которое согревало тело изнутри, заставляло радоваться жизни, рождало желание просыпаться темным утром… и плавило эти ощущения. Просыпаться, чтобы видеть его снова. Это чувство было настолько опустошающим, что ноги подкашивались. Чувствуя, как сердце сжимается в груди, Лусс думала о том, что непременно упала бы, если бы не кресло, в которое он усадил ее до этого. Взгляд Марвиса ласкал ее, заставлял изнемогать от непонятного чувства потери. Словно что–то очень важное уходило от нее, но девушка не могла понять — что именно. В силу своего юного возраста, не зная о любви почти ничего, она толковала то, что чувствовала, как могла, не подвергая сомнениям.

В какое–то мгновение, не справившись с собой, Марвис вернулся обратно. Опустившись на колено возле нее, он взял Луситу за подбородок, чтобы поцеловать долгим, бесконечно нежным, пьянящим поцелуем. Когда она подалась навстречу в ответном порыве, сердце пропустило удар, разогревая кровь до предела. Горячее вязкое тепло разлилось по груди, посылая жгучие колющие искры к вискам. Жидким огнем побежало дурманящее чувство по левой скуле советника, окрашивая в некоторых местах кожу в блекло–сиреневый оттенок. Опомнившись, он вовремя отстранился и, тронув тыльной стороной кисти щеку девушки, поспешно вышел.

Лусс показалось, что она закрыла глаза всего на пару секунд, но вскинув ресницы, уже не увидела долла Лерма. Он словно растворился в воздухе, оставив после себя лишь терпкий аромат календулы и степных трав — невероятный, ни с чем несравнимый аромат, который сопровождал его повсюду. Когда за Марвисом закрылась дверь, Лусс обессиленно откинулась на спинку кресла. Странная пустота образовалась в груди, серая и сосущая. Но даже это не совсем приятное ощущение она не променяла бы ни на что, ведь связано оно было с ним — с Марвисом Лермом, красивейшим из мужчин. С человеком, который впервые пробудил в ее сердце что–то еще, кроме привязанности к отцу и любви к сестрам. Все в нем привлекало, восхищало, ускоряло бег крови по венам, рождая лихорадочный румянец, что заливал щеки и шею. Лусс радовалась этому чувству, потому что оно было тем единственным, что отвлекало ее от происходящего за стенами крепости.

Не смотря на то, что брат тщательно скрывал ситуацию, он не мог контролировать все, что говорили в замке. Слуги все чаще перешептывались о черной хвори, что расползалась по Лучезарным землям, беря свое начало у границ Зачарованных холмов. Об этой болезни Лусс читала в старинных свитках, которые нашла в библиотеке отца, после того, как ни стало матери. Желтоватый потертый по краям пергамент рассказал много интересного дочери покойного Арсенио де Карда. Сама о том не ведая, Лусс раскрыла самую темную тайну своего рода. Это знание не принесло ей ответов на все вопросы, но и не оставило в неведении. Легенды и сказания поведали многое из того, что давно позабыли смертные.

— Лусс! — послышался истеричный вопль сверху. — Немедленно заткни рты этим несносным детям! — на площадке появилась встрепанная Кармелия в одной сорочке. — Почему они постоянно плачут? У меня и так голова раскалывается.

— Вообще–то «эти дети» — твои сестры, — поднялась со своего места Лусс де Кард. — Должно быть, у малышек в комнате догорели свечи и им страшно.

— Я бы с удовольствием поменяла их обоих на одного брата, — фыркнула в ответ старшая сестра.

— Кармелия! Как ты можешь такое говорить? Отцу было бы стыдно за тебя!

— Наш отец был ни на что не способен, дорогуша, — возразила ей старшая сестра, — кроме того, как наделать кучу девчонок. И еще, ему плевать было бы на то, что я думаю обо всем этом, — повела она рукой в воздухе, желая охватить этим жестом весь замок и не только. — Иди, зажги им свечи, спой колыбельную, завяжи рты, но заставь заткнуться. Ты поняла?!

Поднявшись по застеленным ковровой дорожкой каменным ступеням, Лусс остановилась напротив сестры, пристально глядя ей в лицо.

— Чего ты уставилась? — приподняла брови Кармелия.

— Пытаюсь увидеть хоть что–то человеческое, — проговорила девушка в ответ. — Видимо, зря, — Лусс прошла мимо.

Продолжать беседу не было смысла. Кармелию уже не исправить — это не могло не расстраивать Луситу, но у нее были куда более важные дела, чем размышления о моральном облике старшей сестры.

Успокоив детей, Лусс села в кресло, что стояло возле камина. Накрыв ноги шерстяным пледом, она потянулась уже за вязанием, когда дверь тихонько приоткрылась.

— Нужна помощь, госпожа?

— Алисьента, — обрадовалась девушка и поманила дочь управляющего. — Давай, заходи. Посиди с нами, — и указала на второе кресло.

Аккуратно прикрыв тяжелую створку, Алисьента на цыпочках прошла через детскую. Стараясь ступать как можно тише, она остановилась возле стола и поставила на него большое блюдо с нарезанными яблоками и крупной смородиной, что мерцала в свете пламени свечей круглыми черными бусинами. Освободив руки, достала из кармана темно–фиолетового фартука несколько кусков вареного сахара

— Спят уже? — спросила она шепотом, кивая в сторону забранной пологом кровати.

— Да, — кивнула Лусита. — Иди сюда, — протянула руку девушке, которая за много проведенных вместе лет давно стала ей больше, чем просто подругой.

Кармелия много раз выговаривала ей за то, что Лусс водила дружбу с дочерью управляющего, мотивируя это тем, что дочь денра не должна якшаться с прислугой. Терпеливо выслушивая наставления сестры, Лусита молчала лишь из уважения, но поступала так, как считала нужным.

— Наш господин и долл Лерм снова куда–то собираются? — поинтересовалась Алисьента.

— Думаю, брат хочет просить помощи у Сарины дель Варгос, — доверительно понизив голос, сообщила Лусс. — Просто не хочет пока говорить нам об этом.

— Вы тоже считаете, что новая болезнь имеет магические корни?

— Я уверена в этом, — кивнула сестренка денра. — Надеюсь, Камиль что–то прояснит.

— Как у вас с ним? — спросила дочь управляющего. — Мне кажется, что есть проблемы.

— Эти проблемы зовут Кармелия, — вздохнула Лусс. — Она никак не желает понять, что теперь не время для гордости и вопросов крови. Нам нужен тот, кто сможет защитить наш народ, а не кисейная барышня вроде тех доллов и доэров, что метили на место нашего отца.

— Вы правы, — задумчиво ответила Алисьента. — Никто не поймет тяготы простого народа лучше, чем выходец из обычной семьи.

— Очень верные слова, моя дорогая, и… — в этот момент со стороны кровати послышалось сопение, потом шорох одеяла и тихий писк. — Все хорошо, мы здесь, — оказавшись возле постели, Лусита отдернула полог и взяла сестренку на руки. Вернувшись к камину, девушка села и, устроив малышку у себя на коленях, накрыла ее пледом.

Та продолжала кукситься, хлопая длинными ресницами. Сонные глазки бездумно блуждали по свечам в канделябрах, лишенной огней люстре и камину.

— Смотри, что у меня есть, — наклонилась вперед Алисьента, протягивая девочке кусок вареного сахара на раскрытой ладони. Вознагражденная радостной улыбкой ребенка, откинулась на спинку. — Мария не проснулась?

— Нет, — качнула головой Лусита. — Это мы плохо засыпаем и любим липнуть к рукам, да? — погладила по голове малышку, что самозабвенно грызла сладость. — Как чувствует себя твой батюшка, Алисьента?

— Он совсем плох, — вздохнула дочь управляющего. — Почти не встает с постели и не выходит из комнаты.

— Нужно пригласить кого–то из чаровниц, — задумчиво проговорила Лусита. — Пусть сделает какой–то отвар или… не знаю.

— Нет лекарства, которое лечит от старости, — тихо сказала Алисьента.

— Дядюшка Вард теперь умрет, да? — спросила вдруг Луна, отстранившись от старшей сестры и взглянув той в лицо. — Он хороший и добрый. Я не хочу, чтобы дядюшка умер.

— Ну, что ты, милая, — погладила ее по голове Лусс. — Батюшка Алисьенты еще проживет долгие годы.

— Долл Марвис уезжает и вы потухли… — словно между прочим заметила Алисьента, снова возвращаясь к прежней теме.

— Все так не просто, — вздохнула Лусс, качая ребенка на коленях. — Я очень боюсь, что брат узнает о нас. От отца было легче скрывать нашу… дружбу. Камиль не такой, как отец. Он слишком внимателен, чтобы не заметить этого.

— Может, вы напрасно переживаете? — пожала плечами дочь управляющего. Перебросив на плечо длинные темные волосы, Алисьента принялась перебирать пряди пальцами. — Я не думаю, что господин станет осуждать любовь.

— Марвис старше меня и он…

— Что вас тревожит, моя госпожа?

— Я хотела бы не замечать этого, но не могу, — пожаловалась Лусита. — Как бы я не любила его, но рядом с Марвисом мне всегда… не могу описать это чувство. Наверно, он просто такой человек в любви — требует слишком многого.

— Боги! — прижала руки к груди Алисьента.

— Нет, что ты?! — поспешила успокоить ее Лусита, догадавшись, о чем могла подумать подруга. — Долл Лерм — сама учтивость. Он очень терпелив и добр со мной, но… — девушка замолчала, мучительно выдохнув. — Иногда мне кажется, что если он захочет, сможет внушить мне все, что угодно. Я сделаю для него такие вещи, которым противится все мое существо. Умом я понимаю, что Марвис никогда не попросит меня ни о чем дурном, но сердце все равно предостерегает.

— Я не понимаю вас…

— Это сложно объяснить, Алисьента, — ответила сестренка денра.

— Вы боитесь его?

— Нет, я бы не назвала это чувство страхом, — возразила Лусита. — Скорее, нежный ужас…

— Вы говорите странные вещи, моя госпожа, — заключила Алисьента. — Возможно, следует поговорить с ним об этом. Кто знает, вдруг ваши страхи беспочвенны?

— А если нет?

— Послушайте, — подалась вперед дочь управляющего. — Я не смогу помочь вам, если вы не скажете всего, что вам тревожит. А вы, я чувствую, вы о чем–то умалчиваете. Я не прошу откровенности, но прошу вас быть осторожной, если вы по каким–то причинам не можете сказать мне то, что прячете глубоко в душе.

Уложив в постель уснувшую Луну, Лусс подоткнула со всех сторон одеяло. Решив оставить полог открытым, она выпрямилась и повернулась к камину. Кресло, в котором сидела до этого Алисьента, было пусто. Сестренка денра грустно улыбнулась, думая, что никто не понимал ее лучше дочери управляющего. Пожалуй, она могла поучить учтивости самых изысканных господ, которые понятия не имели, когда следует поставить точку в беседе.

Разговор с подругой немного успокоил Луситу и настроил ее на позитивный лад. Возможно, как и говорила Алисьента, терзавшие душу сомнения — всего лишь сомнения, которые не имеют под собой основы. Людям свойственно размышлять над теми или иными ситуациями. Тем не менее, строки, что открыла Лусите одна из книг, не давали ей покоя. Старая как мир история, забытая даже бессмертными жителями мира Синих сумерек, рассказывала об удивительных существах, которые жили теперь только в легендах. Слишком могущественные, чтобы быть реальными, они канули в небытие много веков назад, чтобы превратиться в красивую сказку. Можно ли верить в то, что они все еще жили где–то во мраке?

Пройдя к столу, сестренка денра открыла один из его ящиков. На столешницу легла потертая рукопись с полупрозрачными истонченными временем страницами. Именно здесь Лусс впервые прочитала о том, на кого был так похож долл Марвис Лерм…

 

Глава 7

Незваные гости

 

Остановившись на лестничной площадке, Алисьента посмотрела вниз. Гостиная зала утопала в мягком полумраке, терпком едва заметном аромате дыма и тишине. Удивительная атмосфера спокойствия, что окутывала сознание мягким пледом безмятежности. Всматриваясь в раскинувшуюся у ее ног комнату, дочь управляющего никак не могла понять, что не так. Она много раз обходила замок вечерами, чтобы убедиться все ли в порядке, но сегодня все было как–то иначе. С ночной дремой соседствовало какое–то чувство, которое заставляло насторожиться. Едва заметное, почти неосязаемое, но такое колючее, что по спине бежал холодок. Поведя хрупкими плечами, Алисьента спустилась на несколько ступеней вниз и снова остановилась. Прижав одну руку к груди, она внимательно оглядела залу.

Казалось, под стенами, выложенными из ровных темно–серых каменных плит, темнота была гуще и отливала синевой. Она шевелилась и прижималась к полу и тяжелым портьерам, что скрывали высокие стрельчатые окна с тусклыми стеклами. Мрак волновался, что–то шептал и мурлыкал. В какой–то момент часть его отделилась от одной из стен, принимая очертания человека. Высокий, широкий в плечах, в длинном дорожном плаще…

— Кто вы? — тихо спросила Алисьента, не двигаясь с места.

Он лишь молча сделал несколько шагов вперед, чтобы оказаться у подножия лестницы. Шаг, затем еще и еще один — и вот он совсем близко. Теплая сильная ладонь накрыла руку девушки, чьи пальцы судорожно вцепились в перила. Прежде чем сбросить широкий капюшон, он подходит почти вплотную.

— Я напугал вас, — в тон ей ответил денр де Кард. — Простите.

— Ничего, — Алисьента почувствовала, как сел голос. Сковавшее ее волнение заставило еще сильнее вцепиться в перила, но уже для того, чтобы унять охватившую ее дрожь.

Он был слишком близко. Денр никогда не подходил ближе, чем на расстояние вытянутой руки, поэтому справляться с чувствами было куда проще, чем теперь. Сейчас Камиль оказался в каких–то дюймах, что смутило девушку.

Дочь управляющего отвела взгляд и попятилась, поднимаясь на пару ступеней. Не смотря на оглушительно ухающее где–то в горле сердце, Алисьента прекрасно отдавала себе отчет о происходящем. Она понимала, что перед ней уже не просто сын Мелисс Моро, а владыка Лучезарных земель. Он перестал быть ей ровней, поэтому испытывать к нему какие–либо чувства, кроме почтения и уважения, больше нельзя. Это диктовал разум, но сердце…

— Куда же ты? — он перехватил ее тонкое запястье как раз в том месте, где билась жилка пульса.

— Господин… — прошептала девушка, снова делая шаг назад.

Денр подался к ней, чуть сильнее сжимая руку Алисьенты. Следующие его несколько шагов оттеснили ее еще дальше, вынудив упереться поясницей в перила. Де Кард подошел вплотную, вгоняя Алисьенту в еще большее смущение и растерянность. Он не проявлял прежде такого интереса к ней. Разговаривал, давал какие–то поручения, подбадривал, изредка улыбался, но не более этого. Сейчас все было совсем иначе — так, как она не представляла себе даже в самых смелых своих мечтах.

— Не бойся, — тихо проговорил он, касаясь лица девушки. — Я не обижу тебя.

— Я знаю, но… — она замолчала, когда большой палец Камиля дотронулся до ее губ, прослеживая их контур.

Мягко проведя по ее нижней губе, денр взял Алисьенту за подбородок. Этот жест заставил ее прерывисто выдохнуть. Из груди девушки вырвался испуганный стон, когда он наклонился еще ближе, почти касаясь губами ее рта. Словно чувствуя ее смятение, он замер на мгновение, давая право выбора.

— Нельзя, — прошептала дочь управляющего, отчаянно борясь с диким желанием преодолеть разделяющее их расстояние.

— Можно, — возразил денр, прежде чем взять губы Алисьенты в самый сладкий из существующих пленов.

Он целовал ее так, как не целовал еще никто. Столько нежности было в этом порыве, столько страсти, что у девушки подкосились ноги. Чувствуя, как его пальцы обхватывают сбоку талию, Алисьента застонала. Она больше не могла сопротивляться ни себе, ни ему — тем более. Раскрывая губы навстречу долгожданному поцелую, о котором грезила столько времени, дочь управляющего обвила руками шею де Карда. Тем не менее, когда коснулась его, Алисьента вдруг опомнилась. Невероятное бесстыдство! Отстранившись от Камиля, она прервала поцелуй, отрицательно качая головой.

— Нет, нет, — проговорила девушка, упираясь ладонями в его широкую грудь.

— Что? — прошептал он, целуя ее куда–то в уголок рта. — Что не так? Неужели я ошибся и…

— Вы не ошиблись, — возразила дочь управляющего. — Но так нельзя. Это не правильно.

— Сейчас все не правильно, — сказал денр. — Но, что еще остается нам, кроме любви? Ты же любишь меня, девочка.

— Всем сердцем, но… — он снова не дал ей договорить, впиваясь поцелуем в дрожащие губы.

Готовая потерять себя в его объятиях, Алисьента ответила на этот зов. Ответила со всем пылом и страстью, которые так долго и тщательно прятала в самых отдаленных уголках своей души. Позволяя целовать себя снова и снова, она обняла его за пояс, пропуская руки под плащ. Кожи коснулась грубая ткань, слегка колючая и… влажная. Отвлеченная этой деталью, девушка вновь провела ладонью по спине Камиля, чтобы ощутить выпирающие кости — позвонки и лопатки.

Не понимая, что происходит, она открыла глаза и попыталась снова отстраниться, чтобы взглянуть в лицо человека, которого любила всю свою сознательную жизнь. Первое, что бросилось в глаза — это слишком темная кожа, пронизанная сеточкой вен под глазницами. Взгляд тоже не принадлежал Камилю. Ничто в том, кто обнимал ее сейчас, даже отдаленно не напоминало денра. Очень худой, с выпадающими волосами, что оставались на одежде и в руках Алисьенты, в полуистлевшем отвратительно воняющем плесенью плаще и с горящими красноватым огнем глазами — вот кто был перед ней. Девушка испуганно охнула, не находя в себе сил закричать. Пытаясь отпихнуть от себя незваного гостя, она снова и снова предпринимала тщетные попытки вывернуться из его цепких рук и узловатыми пальцами. В какой–то момент длинные острые когти полоснули по ткани платья в области левой груди, разрывая лиф. Дочь управляющего дико завизжала, но больше от ужаса, чем от пронзившей ее боли.

— Не бойся, — все еще знакомый голос, который на мгновения вернул твари образ Камиля де Карда.

Алисьента закрыла глаза и тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение. Когда ресницы девушки снова взлетели вверх, перед ней была все та же тварь — ночной охотник, забравшийся в крепость. Его руки утратили былую теплоту и нежность и теперь хватали ее, пронизывая вселенским холодом.

— Оставь меня, тварь! — вскрикнула девушка. — На помощь! Кто–нибудь, прошу, на помощь! Здесь…

Напавший ловко зажал ей рот сухой ладонью с потрескавшейся кожей. Два когтя вонзились в щеку Алисьенты, высекая капли крови.

— Замолчи! — рыкнул на нее, а затем потащил вниз по лестнице. — Не надо кричать, моя прелестница. Я не обижу тебя, — он выволок сопротивляющуюся девушку на середину залы, где стояла низкая софа и швырнул на нее.

— Помогите! — заверещала дочь управляющего, как только появилась возможность. — В крепости чужие! Помогите! Пом…

— Ну, что ты? — ночной охотник снова зажал ей рот, усевшись сверху. Свободной рукой он какое–то время пытался справиться с ней, пока девушка отчаянно боролась с ним. Когда тонкие запястья оказались зажатыми в безжалостной хватке, он снова склонился над ней. — Не надо бояться. Ты мне нравишься, ты красивая…

Алисьента дернулась, когда он поцеловал ее в щеку, а затем осыпал рядом мелких поцелуев скулу и боковую часть шеи. Не помня себя от ужаса, она все еще пыталась высвободиться. Раньше ей приходилось лишь читать и слышать от других о том, насколько ужасно нападения подобных тварей на человека. Изловчившись, Алисьента укусила охотника за пальцы и, пока тот ругался, сумела выбраться из–под него и с диким криком бросилась к двери. Остановленная на полпути, с размаху упала на пол, разбив нос о не кстати подвернувшийся стул. На мгновение сознание помутилось от боли и ужаса, а когда дочь управляющего пришла в себя, то снова оказалась во власти ночного охотника. До конца разодрав лиф платья, он потянулся к юбке, но получил удар коленом. Зашипев от боли, повернулся к девушке.

— Любишь подраться, да? — вкрадчиво поинтересовался он, склоняясь над ней. Ухватив ее пальцами за скулы, существо прищурило пылающие яростью глаза. — Будешь так себя вести — разорву. Я ведь могу сделать тебе больно. Ты хочешь этого? Хочешь?!

Алисьента отчаянно замотала головой. Ответить она не могла, поскольку страх властвовал над ней всецело, лишая возможности мыслить здраво. В ужасе оглядев залу, она подумала о том, что никто так и не пришел на ее крик. Крепость словно вымерла.

— Я не один здесь, — проговорил он, словно читая ее мысли. — Твои подруги уже мертвы или почти мертвы. Мои друзья голодны и не так терпеливы, как я.

— Прошу тебя, — выговорила она трясущимися губами. — Ты же не всегда был таким.

— Верно, — кивнула тварь, запуская ладонь в складки широкой юбки Алисьенты. Вторая его рука погладила полуобнаженную грудь девушки, а затем спустилась чуть ниже и легла на ее трепещущий живот. — Но теперь я такой и мне нужно жить, — и снова принялся целовать ее.

Не понимая, что происходит, Алисьента забилась под ним, как раненая птица. Она знала, что ночные охотники нападают на женщин, чтобы получить необходимые эмоции, но все они довольствуются убийством. Жестоким, кровавым, но убийством. Этот же преследовал несколько иные цели, что вгоняло девушку в холодный пот, ибо она предпочла бы самую лютую из смертей. Почувствовав его холодные пальцы на внутренней стороне бедра, дочь управляющего истошно закричала. Кое–как спихнув его с себя, сумела все же подняться, но лишь для того, чтобы снова упасть. Не оставляя надежды спастись, проползла несколько шагов, прежде чем в плечо вонзились острые когти.

— Как же ты не поймешь, — он провел рукой вниз, не вынимая когтей из плоти девушки. — Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже для тебя.

Закричав от горячей боли, что опалила нервные окончания на лопатке, Алисьента почувствовала, как скрюченные пальцы запутались в густых волосах на затылке. Заломив назад ее голову, ночной охотник склонился совсем близко.

— Конечно, я не так красив, как твой денр, — он провел кончиком языка по беззащитно–открытой шее девушки. — Ты прости, но я могу…

— Ах, ты… — на спину твари обрушилась серия ударов, что заставило его отвлечься на какое–то время. — Да я тебя… Прочь!

Узнав по голосу в нежданно свалившемся на голову защитнике отца, Алисьента почувствовала нечто вроде облегчения. Это ощущение совсем недолго грело душу девушки, уступив место отчаянию и дикому страху за жизнь старика. Одним Богам известно, как он вообще умудрился встать и добраться до гостиной залы. Увидев, как отец осыпает ударами незваного гостя, крепко сжимая в руках трость, на которую обычно опирался при ходьбе, девушка отчаянно соображала, что делать.

Коротко рыкнув, тварь метнулась в сторону управляющего, сбивая того с ног. Отлетев в сторону, Вард ударился головой о каминную решетку и беспомощно осел на каменный пол. Удовлетворившись таким результатом, ночной охотник снова вернулся к своей жертве, хватая девушку за волосы на затылке.

— А, ну–ка, слезь с нее, — послышался приятный баритон. — По́гань!

Когда хватка ослабла и Алисьента смогла опустить голову, в шаге от себя она увидела заляпанные грязью сапоги. Облегченно выдохнув, она уткнулась носом в край темно–бордового, почти черного ковра, что лежал на полу гостиной залы.

— Я поймал еще одного, мой господин, — в обладателе этого голоса дочь управляющего не узнала никого, кто был ей знаком. — Остальные, похоже, сбежали. Организовать погоню?

— Не нужно, — ответили незнакомцу. — Какой в этом толк? Их даже убивать бесполезно. Нужно осмотреть все. Кто знает, скольких они убили.

— С этими что делать? — поинтересовался собеседник, когда обладатель грязных сапог сделал несколько шагов в сторону двери.

— Пока под замок их, — ответил спаситель Алисьенты. Пройдя через залу, он волоком протащил за собой брыкающуюся тварь, чтобы отдать его в руки командира своей стражи. — Пусть денр де Кард решает, куда их и каким образом.

Перевернувшись на правый бок, спиной к двери, дочь управляющего подтянула колени к груди. Теперь, когда опасность миновала, ее начало трясти в диком ознобе. Нанесенные раны болели, но не так сильно, как те места, куда он успел ее поцеловать. Отравленные мертвыми чарами уста могли причинить гораздо большую боль, чем когти и клыки.

Тяжелые шаги, которые немного скрадывал ковер, возвестили о том, что ее спаситель вернулся. О том же сказали и по–человечески теплые пальцы, что убрали с лица девушки растрепанные темные волосы. Тот, кто так вовремя появился в крепости, аккуратно взял ее за подбородок, поворачивая залитое кровью лицо к свету. Алисьента с трудом разлепила невероятно тяжелые веки, чтобы встретить взгляд холодных льдисто–серых глаз.

— Жива, — облегченно выдохнул брюнет, склоняясь над ней. — Слава Богам, жива.

Его сильные руки скользнули под нее, чтобы приподнять. Пальцы коснулись разодранного плеча, сорвав мучительный стон с губ девушки.

— Ничего. Ничего, моя милая.

— Доэр Данвир?

— Здравствуй, Кармелия, — проговорил мужчина, поднимая на руки легкое тело дочери управляющего, — это последнее, что услышала Алисьента, прежде чем провалиться в спасительный омут бессознательности.

 

Глава 8

Не такой, как все

 

Сложив плащ, Марвис бросил его на лавку, что стояла вдоль стола, и оглядел небольшую таверну. Здесь было чисто, тепло и не слишком многолюдно — самое то для усталых путников, которые не ищут проблем. Усевшись за стол, советник хитро прищурился, взглянув на денра, который стоял напротив.

— Полно вам, мой господин, — тихо проговорил долл Лерм. — Здесь не так плохо. Прошлую ночь мы провели под открытым небом.

— Я не сказал, что мне тут не нравится, — ответил де Кард, опираясь руками о столешницу. — Мы должны торопиться, Марвис. Крепость практически беззащитна, пока нас нет.

— Поесть–то вам надо, — резонно заметил советник, жестом подзывая симпатичную девушку, что наблюдала за ними уже несколько минут, стоя на пороге кухни. — Присаживайтесь, мой…

— Ладно, — прервал его Камиль. — Не распускайте язык, долл Лерм. Посетителям не обязательно знать, кто мы.

— Что желаете? — поинтересовалась невысокая брюнетка с аккуратно прибранными волосами, что подошла к ним. — У нас сегодня изумительное мясо.

— Мы много чего желаем, — губы советника денра дрогнули в улыбке.

Де Кард удивленно выгнул бровь. До этого момента ему не приходилось видеть долла Лерма в таком настроении. Марвис всегда был суров и молчалив, не тратился на лишние эмоции, но не сегодня. Казалось, прежний советник взял выходной, заменив себя кем–то другим.

— И все же? — повернулась девушка к денру. В ее красивых слегка раскосых глазах появился странный огонек, когда она взглянула на де Карда. — Нужно ведь определиться.

— Вы правы, — кивнул Камиль. — Несите ваше изумительное мясо, бутылку вина и буханку хлеба. И повторите все то же самое для посетителей вон за тем столиком, — указал туда, где расположились Дамиар Вэр и трое стражников, что сопровождали их.

— Все? — как–то странно уточнила работница таверны.

— Вы можете предложить что–то еще? — с тем же подтекстом поинтересовался Марвис.

Девушка снова обратила внимание на советника. Неторопливо переведя дыхание, она сдержанно улыбнулась ему, после чего повела хрупким плечом.

— Это как пойдет дальше… — и направилась в сторону кухни.

Камиль усмехнулся, качая головой. В какой–то момент ему показалось, что они попали в не простую таверну. Понимая, что это лишь первое впечатление, де Кард предпочел отбросить эти мысли.

— Вы слишком много думаете, — задумчиво изрек долл Лерм.

— Это плохо? — осведомился молодой денр.

— Нет, что вы, это не плохо, — рассмеялся советник. — Дело в том, что вы настолько погружены в проблемы и их решение, что разучились радоваться простым мелочам.

— Сейчас не до простых мелочей, — возразил Камиль.

— Простите, но я не соглашусь с вами, — возразил долл Лерм. — Вы мыслите слишком резко и глобально. Так нельзя, Камиль. Существует предел во всем и предел человеческой выдержки — тоже.

— Что вы имеете в виду?

— Нельзя прыгнуть выше головы, — ответил советник. — Все происходит в тот момент, когда это положено. Мы принимаем решения, пьем вино, ложимся спать… — он ненадолго замолчал, пока брюнетка расставляла на столе еду. Когда она выпрямилась, многозначительно продолжил: — целуем любимых женщин в тот час, что предназначен для этого.

— Благодарю вас, — поднял Камиль взгляд на девушку, явно давая понять, что она может идти.

— Приятного аппетита, — улыбнулась гостеприимная работница, прежде чем удалиться.

— Вот опять, — укоризненно проговорил долл Лерм, пододвигая к себе тарелку с мясом. — Нужно отвлекаться хоть иногда, мой господин.

— Если я стану отвлекаться, то от моего народа ничего не останется.

— В общем и целом — да, — согласился долл Лерм. — Но если соблюдать меру. Вот взгляните на всех этих людей, — обвел взглядом присутствующих. — Все они знают, что завтра может не наступить, но это не мешает им путешествовать, работать, любить — жить. Взять хотя бы вон тех двоих, что сидят за моей спиной… — Марвис слегка подался назад, закрывая глаза.

Камиль склонил голову набок, чтобы разглядеть пару за столиком, не привлекая особого внимания. Статный мужчина, дорого одетый, с властным взглядом и хрупкая девушка в подбитом мехом горностая дорожном плаще, в который она зябко куталась. Он держал ее за руку и что–то шептал на ухо, бережно обнимая за талию. Явно влюбленные… Переведя взгляд на советника, де Кард на какое–то время оторопел. На лице Марвиса блуждало такое странное выражение, которое заставляло присмотреться внимательнее. Подавшись вперед, Камиль обратил внимание на улыбку долла Лерма, что превращала его в человека, у которого по жилам течет не кровь, а сильнейший наркотик. И, когда советник открыл глаза, денр был готов поклясться своей жизнью, что увидел в них странный сиреневатый огонь. Он блеснул на доли секунды и пропал, но это не испортило впечатления, не охладило его ни на один градус.

— …или вот ее, — казалось, Марвис не обратил никакого внимания на озадаченность де Карда. — Дама за столиком наискосок от нас. Она не отводит от вас взгляда с того момента, как мы вошли сюда.

— Может, она смотрит на вас, — предположил Камиль, даже не потрудившись взглянуть на ту, о которой говорил советник.

— Не–ет, — протянул долл Лерм. — На меня смотрят здесь все, но только не она. Ей интересны именно вы. Мой господин разучился видеть знаки и радоваться жизни, пусть даже такой, как наша.

Де Кард лишь покачал головой, невозмутимо доедая мясо. Этот вечер открыл Марвиса совсем с другой стороны. Оказалось, что внешне холодный долл Лерм мог быть тем еще хулиганом и авантюристом.

— Постойте–ка, — наклонился над столом советник, понижая голос до шепота. — Возможно, дело в другом? Вам не нравятся женщины?

Вскинув на него заигравший озорством взгляд, де Кард неторопливо прожевал мясо, затем сделал глоток вина.

— Дама за столиком наискосок, говорите?

— В зеленом платье, что так подходит к ее глазам.

— Что же… — де Кард поднялся со своего места и повернулся в указанном направлении.

Действительно, за соседним столиком находилась женщина в строгом платье цвета темного малахита. Вальяжно откинувшись на спинку стула, она наблюдала за ними полуприкрытым взглядом. Длинные темно–каштановые волосы волнами лежали на правом плече, ниспадая до талии, полностью открывая левую сторону нежной длинной шеи. Тонкие изящные брови, надломленные на концах, недлинный аккуратный носик с едва заметной горбинкой, четко очерченные чувственные изогнутые в легкой улыбке губы, томный взгляд, расслабленная поза — хороша.

Бросив на Марвиса короткий взгляд, де Кард направился в ее сторону. Оказавшись возле столика, решительно наклонился к незнакомке и, обняв одной рукой за талию, заставил подняться на ноги. Она подчинилась безропотно, слегка приоткрыв рот от изумления. Не сомневаясь ни секунды в том, что делает, Камиль рывком прижал ее к себе, одновременно с этим целуя ее полураскрытые в удивлении губы.

Ошарашенная такой наглостью, женщина не сразу сообразила, что происходит. Подняв левую руку, уперлась ладонью в широкое плечо денра, но почти сразу же отдернула ее. На кончиках тонких пальцев затрепетала светло–зеленая энергия, опутывая кисть незнакомки. Дернувшись, посетительница таверны сделала шаг назад, упираясь коленями в стул. Из ее груди вырвался тихий стон протеста, когда он еще теснее прижал ее к себе.

Усиливая хватку, Камиль более настойчиво впился в губы незнакомки, требуя ответа. Все еще не пришедшая в себя, она поддалась. Чувствуя, что ее сердце колотится о его грудную клетку, денр отстранился. Тронув женщину за подбородок, подарил ей еще несколько легких быстрых поцелуев, прежде чем отпустить. Впрочем, де Кард не спешил отходить от нее, продолжая придерживать за талию.

— Избранный, — прошептала незнакомка, потрясенно глядя в лицо де Карда. — Ты не такой… совсем не похож на остальных…

— Да уж! — поднялся Марвис. — Действительно, не похож на остальных.

Сделав шаг назад, денр убрал руку с талии женщины. Взглянув на долла Лерма, он пожал плечами и развел руками, словно спрашивая, исчезли сомнения советника относительно его ориентации или нет.

— Это просто не слыхано! — незнакомка, наконец, отошла от шока и возмущенно всплеснула руками. — Да как вы посмели?! — вместе с этими словами денр получил кое–что посущественнее — хлесткую пощечину, приправленную чарами.

Удар оказался настолько сильным, что голова де Карда дернулась в сторону. На щеке остались следы от ее пальцев, что зеленоватыми потеками сползли на шею мужчины, выдавая в своей хозяйке жительницу Зачарованных холмов. Она не успела еще опустить руки, а ее шеи уже коснулось острое лезвие меча.

— Это как вы смеете поднимать руку на…

— Не нужно, — прервал Камиль начальника своей стражи, отводя меч в сторону. Затем, денр взял в руку чаровницы и поднес ее к губам, запечатлев поцелуй на тыльной стороне кисти. — Миледи, прошу простить моего друга и меня тоже. Я не смог устоять перед вашей красотой.

Незнакомка вздрогнула, как от удара током, но ничего не сказала. Она лишь беззвучно открывала и закрывала рот, словно выброшенная на лед рыба. Когда денр разжал пальцы, выпуская ее руку, чаровница пошатнулась и села на стул. Все еще не в силах сказать хоть что–то, женщина смотрела вслед поднимающемуся на второй этаж таверны де Карду. Когда он исчез из виду, она перевела взгляд на долла Лерма, словно надеясь найти в его лице хоть какое–то объяснение случившемуся.

— Хорошего вечера, госпожа, — склонил голову советник денра, прежде чем последовать за своим господином.

— Что? — развел руками денр спустя несколько минут, когда они с Марвисом поднялись в небольшой скромный номер.

— Вы понимаете, чем могло все это закончиться? — приподнял Лерм густые светлые брови.

— Знаете, я не понимаю вас, — усмехнулся Камиль. — Сначала вы обвиняете меня в том, что я слишком серьезен и не умею веселиться, а когда начинаю развлекаться — упрекаете меня в неосторожности. Определитесь уже, долл Лерм, что же вы хотите?

— Это была чаровница, — указал советник на дверь. — Она могла проклясть вас или… одни Боги знают, что еще она могла сделать!

— Перестаньте, Марвис. Еще ни одна женщина не прокляла того, кто всего лишь поцеловал ее, — рассмеялся де Кард, снимая плащ.

— Она ведь не простая женщина, — заметил долл Лерм, но уже значительно спокойнее.

— Тем более, — иронично протянул денр. — Полагаю, это приключение останется первым и единственным в ее памяти. Вряд ли кто другой осмелится на подобное. Будет что рассказать детям и внукам, — хохотнул сын покойного Арсенио де Карда.

Покачав головой, Марвис усмехнулся. В его взгляде проскользнуло нечто такое, чего де Кард никогда не видел прежде. Странное выражение, что придавало взгляду советника нечеловеческий налет.

— Что же, — проговорил долл Лерм. — Может, вы и правы. В любом случае, все закончилось хорошо — и то слава Богам.

 

Глава 9

В поисках света

 

Спрыгнув с коня, денр де Кард оглянулся по сторонам, прежде чем направиться в сторону парадного входа замка Варгос. Двор был вымощен каменными плитами, в чьих стыках давно пророс бурьян. Тяжело вздохнув, Камиль покачал головой. Некогда величественная резиденция правительниц Зачарованных холмов потихоньку превращалась в живописную груду камней. Печальная участь всего, что поддается воздействию безжалостного времени. Растерянно взглянув на советника, молодой денр развел руками.

— Похоже, слухи верны, Марвис, — проговорил он, расстегивая массивную застежку черненого серебра в виде полумесяца, что держала полы плаща сомкнутыми.

Лерм только пожал плечами, осматривая тонущий в сумерках изящный замок, что считался красивейшим в мире Синих сумерек. Над ним трудились прославленные мастера, возводя стены из зеленовато–серого камня, расписывая стекла и вырезая удивительные статуи прекрасных дев, что были расставлены по периметру двора.

Стараясь скрыть разочарование, де Кард обратил взор на массивную дверь. Он ждал большего от прославленной крепости чаровниц, но никак не этого — забытого Богами и временем места. На пороге застыла хрупкая фигура, более похожая на призрак, чем живого человека.

— Госпожа? — склонил денр голову в знак почтения, подходя ближе.

Она молча смотрела на него, не говоря ни слова, словно и не слышала. Красивая женщина, не смотря на мертвенную бледность и… черные сеточки вен под глазами. Длинные белокурые волосы делали ее похожей на ангела, придавая еще большую тонкость и эфимерность. Слишком не похожая на остальных, слишком светлая, чтобы существовать в погруженном во Тьму мире.

Сделав еще пару шагов в ее сторону, Камиль замер в нескольких метрах от двери, не зная, что делать и как вести себя дальше. Он никогда раньше не видел жительниц холмов так близко, если не считать случая в таверне. О Сарине дель Варгос ходили противоречивые слухи. Кто–то считал ее спасением, кто–то обвинял в лицемерии и двуличии, поскольку она являлась вторым ликом своей злобной сестры. В конце концов, неизвестно она ли это вообще…

Тем временем, так и не вымолвив ни слова, Сарина повернулась спиной к гостям, направляясь обратно в замок. Ей не нужно было приглашать, чаровница знала, что они последуют за ней. Миновав длинный узкий коридор, она вышла в просторный холл, а оттуда — в гостиную залу.

В полутемной комнате пахло воском и дымом. Небольшой камин давал достаточно тепла, чтобы босые ноги могли спокойно ступать по холодным серо–зеленым камням. Занавешенные тяжелыми насыщенно–зелеными портьерами окна совсем не пропускали ночной прохлады. В центре комнаты расположился трон в виде массивного кресла с высокой спинкой, украшенной матово поблескивающими изумрудами, к которому вели шесть крутых ступеней черно–зеленого мрамора.

— Значит, это правда, — озвучил денр свои умозаключения, когда она повернулась к нему лицом. — Печальные слухи ходят о вашей судьбе.

— Я почти не практикую, если вы об этом, — кивнула хозяйка замка.

В красивых глазах Камиля отразилось отчаяние, которое почти сразу же уступило место жалости и состраданию.

— А ваша сестра? — подал голос Марвис.

— Мой советник и хороший друг, — представил его Камиль. — Долл Марвис Лерм.

Пропустив мимо ушей слова денра, чаровница подошла к Марвису. Остановившись в шаге от него, Сарина внимательно посмотрела в лицо советника де Карда. Он не отвел взгляда, не попятился, как делали это другие в подобных ситуациях. Вглядываясь в глаза того, кто перед ней стоял, чаровница все отчетливее понимала, что мир Синих сумерек еще может надеяться на спасение. Сарина знала, что значили эти глаза. У людей таких глаз не бывает…

— Моя сестра давно сошла с пути сострадания и чести, — ответила молодая женщина, заправляя за ухо снежно–белую прядь, продолжая разглядывать Лерма.

— Где теперь Ларина? — поинтересовался де Кард, удивленный столь откровенным интересом чаровницы.

— Она ушла в Мертвые пустоши, — Сарина, наконец, отвернулась от советника и снова посмотрела на денра.

Камилю даже показалось, что Марвис был рад этому. Обратив на советника вопросительный взгляд, он приподнял одну бровь.

— Есть тайны, для которых пока не пришло время, — усмехнулась чаровница. — Не так ли, долл Лерм?

— Вы правы, госпожа, — тот отвел взгляд. Впервые в жизни.

— Я боялся, что не застану вас, — признался Камиль.

— Верное предположение. Моя жизнь почти угасла. Болезнь выжигает меня изнутри — скоро все закончится.

— Скоро — это очень долго, — денр подошел ближе, беря ее ледяные руки в свои.

Пальцы Сарины дрогнули. Серо–черные ладони почти сразу же согрелись в ладонях денра. Не смотря на хрупкость и восковую бледность, чаровница все еще сохраняла присущую только ей силу и стойкость. Даже теперь, исхудавшая, потерявшая здоровый цвет лица, она была похожа на умирающий цветок, невероятно прекрасный в своем увядании.

— Дольше, чем ваша земная жизнь, Камиль де Кард, — казалось, в эти слова был вложен какой–то тайный смысл. — А это значит, я успею сказать то, что предназначено только для вас.

Сняв с себя плащ, Камиль набросил его на хрупкие плечи чародейки, что была одета в одно только тонкое платье. Она пошатнулась под его тяжестью и закашлялась. Когда приступ отпустил, посмотрела на раскрытую ладонь. Кровь, которая еще неделей раньше была алая, теперь стала почти черной. Времени оставалось все меньше.

— Полагаю, вы пришли не для того, чтобы спросить о моем здоровье, — повернулась чаровница к Камилю.

— Сегодня одну из моих деревень атаковали хладные, — сообщил денр. — Мой народ погибает. Я понимаю, что прошу слишком много, но, кроме вас, мне больше не к кому идти за помощью.

Чаровница вернула плащ. В тепле она не нуждалась уже давно. Болезнь грела Сарину лихорадочным жаром, не давая замерзнуть, но и шанса на жизнь тоже не оставляла. Именно поэтому сестра Ларины дель Варгос так торопилась.

— Ты пришел искать свет в темный для тебя час, — проговорила тихо жительница холмов, опуская руку на широкое плечо денра. — Бедный, бедный Арсенио де Кард, — она обошла его и остановилась за спиной, не отрывая руки от плеча. — Он любил и ненавидел мысль о благородстве. Сколько у тебя сестер?

— Пятеро, — ответил Камиль, не понимая, к чему ведется этот разговор. — Четверо живут со мной, пятая замужем. Я ее давно не видел.

— Пятеро, — протянула она. — У него было пять дочерей, но ни одна из них не могла наследовать трон.

— Разве теперь это важно?

— Важно, потому что ему нужен был сын, чтобы переложить на его плечи тяжкий груз, имя которому — этерны.

— Этерны? — Камиль вскинул густые брови. — Сарина, вы шутите? Этерны — это же старая сказка. В детстве мы рассказывали друг другу истории о человеке в красном плаще, но это были просто страшилки у костра.

— Любая сказка — тщательно забытое былое, — развела руками чаровница.

— То, чего я боялся больше всего, — тяжело перевел дыхание Камиль, поворачиваясь к Марвису. — Это что, шутка такая? С ранних лет я ненавидел истории об этом плаще. Что вы знаете о них, госпожа? Как их уничтожить? — в безумной надежде денр поднес руки чаровницы к губам, целуя холодные пальцы.

— Вы — люди, так наивны, — усмехнулась она в ответ. — Самые старые свитки не дадут ответа на этот вопрос.

Она отошла от денра и направилась к окну. Отодвинув портьеры, оперлась руками на узкий подоконник и внимательно посмотрела вперед. Одному Богу известно, что видела сестра Ларины в вязком мраке. Взору чаровниц доступно чуть больше дозволенного — так было всегда. Даже на краю жизни, Сарина все еще оставалась одной из дочерей холмов. Сила не покинула ее окончательно.

Устав изучать ночь за окном, чаровница сделала шаг назад и резким движением задернула тяжелую портьеру. В комнате стало еще более неуютно. Лишенная лунного света, она потеряла мягкие сглаженные углы, перестала быть таинственной.

— Знаешь, в чем преимущество моей семьи? — спросила сестра Ларины дель Варгос.

— В чем же?

— Память, — улыбнулась она, подходя к столику у камина. — Мы храним её долгие лета, передавая свои знания потомкам. Сегодня я способна увидеть, что случилось очень давно, когда еще светило солнце. Я могу рассказать многое, чего не знает уже никто из ныне живущих смертных.

Сарина взяла в руки небольшой мешочек и достала несколько сухих стеблей. Бросив их на блюдо, отодвинула раскрытую книгу и взяла свечу с каминной полки. Поджигая травы, она посмотрела на денра с непонятным выражением лица. Жительница Зачарованных холмов словно собиралась посвятить де Карда в заговор.

— Я слышал об этом, — кивнул Камиль. — Думал, выдумки… Мать когда–то рассказывала.

— Посмотри, — указала она на дымок, поднимающийся над блюдом. — Посмотри же! — чаровница сделала несколько шагов в сторону, побуждая Камиля подойти ближе.

Улыбка заиграла на синевато–серых губах Сарины, когда денр все–таки подошел к столику. Остановившись, вопросительно посмотрел на собеседницу. Указывая взглядом на облачко дыма, она продолжала улыбаться.

Сухие травы догорели окончательно. К аромату лаванды и полыни добавился еще один. Удушливый, горячий, сладковатый запах раскаленного железа и сырой земли, приправленный нотками дерева. Дым медленно расползался по зале, образуя нечто вроде шара, внутри которого можно было рассмотреть сложенный костер. В центре сооружения возвышался столб, с привязанной к нему женщиной. Языки пламени уже начинали лизать подол ее платья…

Камиль сделал шаг назад и отвернулся, не желая смотреть на подобное даже в чьих–то воспоминаниях.

— Смотри! Смотри на неё! — тонкие пальцы вцепились в локоть денра, причиняя боль. — Этого тебе не расскажет никто.

— Я знаю, как погибла ваша мать, — тихо сказал де Кард. — И смотреть на это не желаю, — он сделал еще несколько шагов назад, прежде чем повернуться спиной к столу.

— Это не моя мать, — возразила чаровница. — И ты не знаешь, что было после.

Камиль попятился и наткнулся на кресло, что стояло позади него. Он повернулся прежде, чем успел заметить, как лицо женщины исказилось. На какие–то доли секунды в зале повисла гнетущая тишина, пока де Кард отчаянно пытался взять в себя в руки и не дать содержимому желудка вырваться наружу.

Его советник подошел к своему господину и посмотрел туда, куда, не отрываясь, глядел денр. В кресле лежала до ужаса худая черная кошка. Несчастное животное едва дышало. Шерсть облезла, глаза слезились и уже начали гноиться, кое–где кожу покрывала темная кароста, края ушей словно что–то медленно съедало. Передернувшись, Камиль сделал шаг назад.

— Это фамильяр, — сказал Марвис.

— Вы правы, — ответила Сарина, подходя к креслу. — Она почти во Тьме, как и ее хозяйка.

— Мне жаль, — прошептал де Кард, отворачиваясь.

Он знал, что у каждой жительницы холмов есть своеобразная вторая половина — магическая, которая помогает ей справляться с чарами и колдовать. Большей частью это были кошки, но встречались и другие животные. Например, с Лариной дель Варгос в качестве фамильяра ходил огромный черный пес с колючим взглядом злых глаз. Если верить легендам, именно поэтому сестры не ладили между собой. Обычно фамильяры играли главную роль во взаимоотношениях чаровниц холмов.

— Вы хотите сказать, что хладные — не самая большая проблема? — поинтересовался долл Лерм. — То есть, помимо подданных Магнуса, нам стоит опасаться тех, кто…

— …превратил «Руки феи» в груду пепла, — закончил Камиль. — Это сделала не ваша сестра, верно?

— Пойдем, — тронула его за рукав сестра Ларины. — Надеюсь, твой советник достаточно умен, чтобы занять моего фамильяра, пока нас не будет? — какие–то странные нотки зазвучали в голосе чародейки при упоминании о Марвисе, но Камиль не обратил на это внимания.

 

Глава 10

Книга Памяти

 

Послушно следуя за чаровницей по длинному коридору, денр Лучезарных земель думал о том, что никогда еще не был так беспомощен, как в эти мгновения. Он привык всегда держать руку на пульсе, контролировать происходящее, чего нельзя было сказать об этой прогулке по незнакомому замку. Куда она вела его — эта загадочная женщина с взглядом раненой лани? Можно ли ей доверять? И, самое главное, почему он так безропотно подчиняется ей?

— Как давно ты живешь одна? — спросил Камиль, чтобы нарушить ставшее тягостным молчание. Сам того не замечая, он перешел на «ты», что было вообще не свойственно де Карду. Мать всегда учила его быть вежливым и обходительным. Особенно, с женщинами.

— Достаточно, чтобы сестра доверилась Мертвым чарам, — ответила Сарина, не оборачиваясь. — Я больна, поэтому Ларина не беспокоится о том, что я еще жива. Она знает, что ненадолго, — вымолвив это, чаровница остановилась перед затянутым серым мраком проемом, делая приглашающий жест.

Сарина чувствовала смятение де Карда, но делала это намеренно. Она не стремилась напугать его, просто хотела убедиться, что сделала верный выбор. Души смертных легко поддаются страху и становятся пустыми, поэтому, прежде чем открыть ему самую сокровенную тайну мира Синих сумерек, сестра Ларины хотела быть уверенной, что денр пойдет на все, чтобы защитить свой народ. Она приняла самое главное решение в своей жизни, теперь дело оставалось за малым — чтобы принял его и Камиль де Кард.

Оправдывая ее надежды, он смело шагнул в неизвестность, чтобы оказаться на обратной стороне замка Варгос. Он выглядел почти точно так же, как и та его часть, что была открыта взорам остальных жителей мира. Отличалось лишь количество высоких тонких шпилей, что венчали покрытую черепицей крышу Варгоса. Замок в Зачарованных холмах имел четыре башни, а здесь их было пять.

Ободрав со стены сухие плети колючего хмеля, которые в темноте были похожи на сотни змей, чаровница толкнула плиту. Та подалась назад, открывая узкий проход чуть больше метра в высоту. Теперь они находились на пороге одной из множества тайных дверей, одна из которых вела в святое святых обитательниц замка — Обитель Памяти. Подобрав валяющуюся недалеко палку, сестра Ларины оторвала широкий волан от подола и соорудила факел. Пробормотав что–то себе под нос, Сарина провела ладонью над тканью, воспламеняя ее. Чаровница взяла его за руку, увлекая за собой и, не говоря ни слова, сделала шаг вперед.

Камиль последовал ее примеру. В лицо ударил затхлый воздух, отвратительно воняющий плесенью и сырой землей. Денр невольно закашлялся. Спертым воздухом было практически невозможно дышать. Не пройдя и пары шагов, Камиль поскользнулся на влажных ступенях. Выругавшись, де Кард уперся свободной рукой в скользкую влажную стену и дернул Сарину на себя.

Несколько искр мимолетными иголочками кольнули лицо молодого мужчины, а вслед за ними бросилось облако горячего дыма. Отпрянув назад, Камиль рассердился еще больше и схватил чародейку за плечи.

— Остановись же! Куда ты меня ведешь? — потребовал он объяснений.

— Идем, — настойчиво повторила она и потянула его вглубь тёмного коридора.

— Черта с два я сдвинусь с места! — возразил денр.

— Тебе придется пойти со мной, — сказала Сарина, указывая пальцем куда–то ему за спину. — Пути назад нет.

Оглянувшись, он увидел перед собой гладкую стену все из того же камня. Ничего, что хоть как–то напоминало бы о том, что еще пару минут здесь была дверь. Стараясь держать себя в руках, Камиль посмотрел на стоящую перед ним женщину. Лицо Сарины казалось красновато–белым пятном на фоне окружающего их мрака. Блики огня играли и переливались на её почти белых волосах, образуя едва заметную дымку вокруг головы чаровницы.

В душе денра подняло голову предательское чувство страха. Он рисковал не вернуться, согласившись на эту авантюру. Марвис верил в Сарину дель Варгос. Он был настолько убежден в том, что она поможет, что Камиль уверовал в это безумие. Но стоило ли надеяться на ту, чей род испокон веков был тесно связан с хладными самой крепкой нитью, какая только могла существовать? Много сотен лет чаровницы холмов создавали с жителями Темных долин такие союзы, о которых ходили легенды. Сарина дель Варгос много лет водила нежную дружбу с хладным денром Темных долин — Магнусом, поэтому от нее можно было ожидать чего угодно.

Так думал молодой владыка Лучезарных земель. Он пока еще не знал всего, что произошло между Сариной и предводителем бессмертного ковина, а потому Камилю оставалось лишь довериться чаровнице. Де Кард еще раз оглянулся. Как и сказала его спутница, за спиной не было ничего, кроме холодного равнодушного камня и Лучезарных земель. Земель, где пока еще спокойно спали его подданные. И, чтобы последующие ночи были такими же тихими и благополучными, их денр должен был войти во Тьму, чтобы отыскать Свет.

— Зачем нам туда? — спросил де Кард уже спокойнее, указывая во мрак перед собой.

— Чтобы решить проблему, нужно знать ее происхождение, — вздохнула Сарина. — Я хочу показать тебе Книгу Памяти.

— Хорошо, — сдался денр, растирая шею. — Тогда отпусти меня. У тебя пальцы, как тиски. Откуда только такая сила в столь тщедушном создании? — не сдержал он улыбки.

— Осторожнее, — предостерегла Камиля сестра правительницы Зачарованных холмов

Прошло около четверти часа, прежде чем ступени закончились. Споткнувшись обо что–то под ногами, денр внезапно понял, что Сарина больше не держит его за руку. Он очутился в сером мраке, что частично рассеивался неверным светом факела. Вероятно, помещение было слишком большим, чтобы этого было достаточно. Свет в руках чаровницы превратился в небольшую точку, похожую на одинокую далекую звезду в бескрайнем ночном небе. Бесконечный путь по дымному коридору привел непонятно куда.

Внезапно буквально в полуметре от лица Камиля вспыхнуло пламя. Денр отпрянул назад, прикрываясь согнутой в локте рукой. Перед глазами заплясали красные пятна, словно следы крови на плохо выстиранном полотне. На какой–то миг показалось, что огонь коснулся бровей и ресниц, опаляя их, но только показалось. Несколько аналогичных вспышек заставили правителя людей вздрогнуть еще несколько раз, прежде чем он смог понять, что это факелы, вставленные в железные крепления на стене. Теперь Камиль увидел, что стоит посреди большой комнаты, лишенной углов. Круглое помещение, которое могло быть только той самой пятой башней, судя по всему, находилось глубоко под землей.

Камиль с наслаждением расправил плечи, выпрямляясь. Шея затекла, позвоночник неприятно ныл. Последние несколько минут пути начало казаться, что спина приобрела ненужное дополнение в виде горба. К счастью, этого не случилось, и денр Лучезарных земель успокоился. Пригладив темные волосы, Камиль огляделся вокруг. По периметру комнаты стояли низкие столы, заваленные книгами, отдельными листками желтоватого оттенка, скрученными свитками. Вдоль стен тоже стояли стеллажи с фолиантами. Всего этого было так много, что в глазах начало рябить. Куда не падал взгляд — везде книги, книги, книги…

— И которая из них Книга Памяти? — поинтересовался де Кард, с интересом ожидая ответа.

Разве можно что–то отыскать в этом обилии исписанной бумаги? Никакая сила не сможет совладать с таким количеством материала. Просто невероятно! Ему всегда нравилось читать. Осознание того, что строки написаны человеком, что жил за долгие сотни лет до сегодняшнего дня завораживало.

— Всё это, — повела рукой Сарина. — Эти знания копятся веками. Нет такой книги, которая уместит их все.

Чаровница подошла к одному из столов и аккуратно переложила несколько книг одну на другую. Достав большой свиток, Сарина развернула его и поманила Камиля. Придавив каждый из четырех углов, чтобы удержать желтовато–коричневое полотно раскрытым, разгладила руками. Отряхнув ладони от пыли, женщина указала в центр.

— Смотри, верховная чародейка Маливия дель Варгос — одна из первых правительниц Зачарованных холмов, которой удалось призвать Мертвые чары.

— Сила мертвых, — повторил Камиль, рассматривая небольшой портрет красивой женщины с длинными замысловато уложенными волосами. — Запрещенная Сила.

— Да, — кивнула Сарина. — Она мать первого и единственного этерна.

— Что?! — денр закашлялся, поперхнувшись воздухом.

— Вспомни часть легенды о любви Маливии к Амадеусу, денру Темных долин, — посоветовала чаровница. — Эта любовь пустила корни, очень крепкие корни. Ветвь Маливии, — указала Сарина на несколько рядов с портретами. — Самая многочисленная и наименее сильная.

— Как так? — изумился де Кард. — Она была верховной чародейкой. Разве может быть глава династии слабой?

— Наша Сила не является приобретенной, — пояснила его собеседница. — Мы или рождены такими или нет. С каждым поколением чаровниц холмы впитывали их магию, когда те умирали. Они делают это и сейчас.

Сарина оставила свиток и протянула факел денру. Она принялась рыться среди старинных книг. Красноватый отблеск упал на потертый переплет из телячьей кожи, и Камиль заинтересованно смахнул с него внушительный слой пыли. Титульный лист книги изображал три знакомых герба, заключенных в круг. Ниже шел текст, который прочитать денр не мог. Ровные строчки, написанные почти каллиграфическим почерком, рассказывали одну из тысяч и тысяч историй.

Закрепив факел в свободное крепление на стене, Камиль склонился над книгой, осторожно переворачивая истонченные временем страницы. Содержимое напоминало что–то вроде альбома с портретами. Все изображенные женщины были исключительной красоты, а еще между ними просматривалось поразительное сходство. Чем дальше денр углублялся в книгу, тем сильнее одно лицо походило на другое, пока изображения не стали практически одинаковыми.

Камиль тряхнул головой и на мгновение закрыл глаза. Внезапно странная слабость накрыла денра волной дурноты.

— Что это за язык? — спросил правитель Лучезарных земель, чтобы отвлечься. Он даже отодвинул в сторону фолиант. Руки начали дрожать и, чтобы скрыть это, де Кард сцепил их за спиной.

— Зачарованный язык, — улыбнулась Сарина. — Эти книги не любят, когда их трогают чужие, не посвященные в тайны рода. Понимаешь, мой денр?

— Почему все так похожи? — задал Камиль очередной вопрос, кивая на страницу с портретами.

— Это холмы, — ответила чародейка. — Они хранят тайны. Корни рода Варгос уходят так глубоко, что даже мы сами не знаем точное количество обладательниц Силы. Каждая из этих книг написана одной из нас. Чары скрывают практически все облики чародеек. Именно поэтому тебе они кажутся на одно лицо.

— Не на одно лицо, — возразил правитель Лучезарных земель. — Просто похожи. А разве нельзя посмотреть родовое древо, чтобы узнать точное число обладательниц Силы? — Камиль указал на большое полотно на противоположной стене. Там раскинулось могучими ветвями дерево жизни, усыпанное именами и титулами, помнящее каждую из дочерей холмов.

— Как я уже сказала, — Сарина проследила за взглядом де Карда. — Сила впитывается в нашу землю. Земля же и наделяет ею нас. Представительницы нескольких последних поколений особенно могущественны, поскольку до них жили тысячи чародеек. Природа всегда оставляет запасной козырь в рукаве, Камиль, — впервые она назвала его по имени, а не манерным «мой денр». — Чтобы сохранить Силу и баланс, холмы перестали наделять магией каждую из нас, как это было раньше. В родословных появились белые пятна.

— Вот почему так странно погибали некоторые из вас, — мысли денра начали складываться в логическую цепочку.

Многое из того, над чем долгие годы ломал голову отец, сейчас стало предельно ясно. Смерть Анны дель Варгос, матери сестер, была одной из самых загадочных за последний век. Во времена правления деда Камиля именно Анна была хранительницей Зачарованных холмов. Серые дни и ночи бесконечным потоком плыли над миром Синих сумерек, который уже начал погружаться во мрак. Темные мысли, точившие сердца, сгубили не одну жизнь. Каждый из смертных оказался под ударом, когда исчезло солнце. День больше не защищал людей от самых опасных обитателей мира Синих сумерек — хладных.

— Это и послужило началом распада Триады, — кивнула Сарина. — Во время охоты старший сын денра де Карда, твоего деда, подвергся нападению одного из хладных отшельников, что бродят по просторам нашего мира. Когда прибыл гонец из замка в Лучезарных землях, мать собрала настои и отправилась лечить больного сына денра. Она не знала, что случилось.

— Но я точно помню, что Анна обладала чарами, — Камиль присел на край одного из столов, чувствуя всю трагичность истории. — Как же так вышло, что она не смогла помочь?

— Нет, не обладала, — возразила сестра Ларины. — К тому времени уже не обладала, потому что родила двух дочерей вместо одной и отдала свою Силу одной из них. Твой дед счёл изменой Триаде её неспособность помочь и сжег Анну дель Варгос на костре во дворе своего замка. После этого моя бабка отказалась выполнять условия Триады, затаила обиду на людей. Хладные были только рады подобной ситуации. Магнус давно устал быть идеальным оружием. Постепенно Триада полностью распалась, и соблюдаемый веками договор взаимной помощи в случае беды приказал долго жить. Но мама была не первой, кого сожгли люди.

Сарина говорила спокойно, без тени недовольства или обиды. Просто рассказывала историю семьи, в которой родилась. Все это время чародейка перебирала книги, не оставляя надежды что–то отыскать.

— Сарина, — денр все же решился начать разговор, ради которого прибыл в Варгос. — Ты можешь что–то сделать и защитить мой народ от хладных? Я бы не хотел, чтобы как–то пострадали Магнус и…

— Ни один волос не упадет с головы Магнуса, — перебила его чаровница, на какое–то время прекратив беспрерывные поиски среди вороха свитков. — Конечно, он рассердится, но потом поймет, что это лишь во благо.

— Значит, ты поможешь? — мягкие интонации денра стали еще теплее, в них зазвучала надежда.

— Думаю, есть один способ, — кивнула Сарина. — Я попробую связать жителей долин с волей смертных.

— Разве это возможно? — усомнился Камиль.

— Все в мире Синих сумерек создано посредством участия магии зачарованной земли, — проговорила чаровница. — Таким образом, я наложу запрет на вход в дома смертных, не причиняя вреда хладным.

— Как скоро это случится?

— Такой выброс магии непременно привлечет внимание моей сестры, — ответила чаровница. — Поэтому придется подождать, пока народится новая луна. Молодой месяц поможет мне скрыть от Ларины то, что я собираюсь сделать.

— А ты? — перехватил ее руку денр, когда Сарина снова принялась перебирать записи. — Что будет с тобой?

— Моя участь предопределена, Камиль, — вскинула на него ярко–зеленые глаза чаровница. — Я умру. Случится это завтра или через несколько лет — не так уж и важно. Что значит одна жизнь, когда на карту поставлена судьба целого народа?

— Что ты имеешь в виду? — насторожился де Кард. — Если есть вероятность, что ты не переживешь это, я запрещаю даже думать…

— Я не спрашиваю твоего разрешения, — Сарина едва ощутимо коснулась пальцами губ денра, вынуждая его замолчать. — Холмы не оставят меня в трудный час, — она снова вернулась к прежнему занятию, давая понять, что не желает больше говорить на данную тему.

— Вот! — спустя несколько минут тягостного молчания, чаровница положила перед Камилем раскрытый манускрипт. Её указательный палец уперся в большой портрет на всю страницу. Изображенный мужчина был смутно знаком денру де Карду. Создалось впечатление, что где–то уже встречалось это лицо с правильными утонченными чертами.

— Кто это?

— Его зовут Винсент, — ответила Сарина, внимательно глядя на денра. — Это сын Маливии дель Варгос и Амадеуса.

— У нее остался сын, — приподнял густые брови Камиль

— Да, но знают об этом только дочери Зачарованных холмов, — кивнула Сарина. — Больше никому неизвестно, чем закончилась история, которая давно превратилась в пыль. На этерна не действуют чары, он не боится солнечного света, его не сдержит печать приглашения в дом — перед ним открыты все двери. Рожденный в союзе магии и бессмертия, Винсент единственный в своем роде. Больше нет ему подобных.

— Что ты хочешь сказать? — поднял Камиль на чародейку обеспокоенный взгляд синих глаз. — А как же остальные? Он же не может один уничтожать целые деревни.

— Могущество Винсента практически безгранично. Он все может, — ответила Сарина. — Если твои земли облюбовал именно он, то люди обречены…

 

Глава 11

Когда любить нельзя

 

Сложив руки на широкой груди, доэр Данвир хмуро рассматривал раскинувшийся у его ног двор крепости. Следовало отдать должное этому бастарду, но новоявленный денр успел навести порядок даже в порядком запущенных покойным владыкой конюшнях. Последнее время нападения на деревни отнимали все свободное время Арсенио де Карда, который отчаянно пытался справиться с обрушившимися на его земли горем и разрухой. Неделями находясь в пути, осматривая сожженные деревни, разбираясь с погибшими денр совсем не уделял внимания крепости. Со временем, постройки приходили в запустение, что рождало недовольство тех, кто вынужден был там ютиться. В небольших домиках на территории Карда жили те, кто служил в замке — повара, горничные, стража.

Сегодня их дома несколько изменились. Покосившиеся хижины превратились в устойчивые домики с прочными ставнями и отремонтированными крышами. Так же были заменены особенно хлипкие двери и утеплены стены.

— Господин, — к доэру Данвиру подошел один из его воинов, в чьей компании прибыл в крепость хозяин одной из провинций Лучезарных земель. — Вас зовут к ужину.

— Да, да… — кивнул Маркус, задумчиво глядя во двор.

— Господин? — снова окликнул его стражник.

— Иду я, иду.

В смежной с кухней комнате, где стоял длинный широкий стол, вокруг которого суетились служанки, было тепло и вкусно пахло жареным мясом. А этому аромату добавлялся запах свежеиспеченного хлеба, который щекотал нюх. В помещении уже было около дюжины женщин и с полдесятка ребятишек, что сновали туда–сюда, озабоченные детскими забавами. Усмехнувшись, доэр Данвир подумал о том, что малыши остались единственными, кого не коснулся весь этот ужас с черной хворью. Впрочем, так и должно было случиться. Нельзя отнимать у детей детство.

— Проходите, господин, — одна из горничных указала ему на место во главе стола.

— Нет, благодарю вас, — отрицательно качнул головой Маркус. — Накормите сначала женщин и детей, — с этими словами он повернулся спиной к служанке и направился в гостиную залу.

Здесь, в кресле у камина он увидел одинокий силуэт. В свете веселого оранжевого пламени, силуэт девушки казался размытым и лишенным границ. Длинные темные волосы были заплетены в косу, отросшая челка падала на высокий чистый лоб, выбившаяся прядь прикрывала ссадину на щеке. Задумчивый взгляд устремлен куда–то сквозь камин, мимо огня. Одна рука девушки покоилась на подлокотнике кресла, вторая безвольно лежала на коленях. Расслабленные длинные пальцы изредка подрагивали. Алисьента. Дочь старика управляющего. Пожалуй, лишь она заставляла вздрагивать холодное сердце доэра Данвира, что славился своим равнодушием, которое часто граничило с безразличием. Стараясь двигаться как можно тише, чтобы она не заметила его, Маркус прошел к подножию лестницы. Остановившись, он внимательнее вгляделся в красивое лицо девушки. Пушистые ресницы бросали тени на ее бледные щеки, делая Алисьенту еще хрупче, еще прекраснее. Сейчас, практически утонув во мраке гостиной, она казалась такой беззащитной, что у него болезненно сжалось сердце.

Доэр Данвир старался не думать о том, что случилось третьего дня. Он не хотел вспоминать ту картину, что застал по прибытии в крепость Кард. Этот ужас еще долго будет приходить к нему в ночных кошмарах. То, что могло произойти, если бы он опоздал хоть ненадолго и вовсе станет каждодневным напоминанием о том, насколько хрупка человеческая жизнь. Маркус закрыл глаза, силясь прогнать воспоминание о сидящей на ней верхом отвратительной твари. Он даже думать не мог, что скользкие холодные руки этого существа касались белоснежной кожи девушки.

Проведя языком по искусанным губам, Алисьента тряхнула головой. Вероятно, ее беспокоило тоже самое. Не могло не беспокоить… Заметив боковым зрением доэра Данвира, девушка слабо вскрикнула, вжимаясь в высокую спинку кресла.

— О, простите меня, — бросился к ней Маркус, падая на колени возле дочери управляющего.

— Вы напугали меня, — прошептала Алисьента, тяжело дыша.

— Я… — он неопределенно махнул рукой в сторону лестницы, понимая, что не придумал объяснения тому, что просто стоял в темноте и смотрел на нее. — Я просто…

Девушка судорожно перевела дыхание, прижимая пальцы ко лбу. Закрыв глаза, Алисьента тихо застонала.

— Что? Вам плохо? — подался к ней Маркус и осторожно взял за руку.

— Доэр Данвир, — полный отчаяния и боли взгляд девушки обратился на него. Сверкая невыплаканными слезами в темных глазах, она прошептала, отнимая руку. — Прошу вас, не нужно.

— Простите, — он резко отдернул руку, выпуская ее похолодевшие влажные пальцы. — Простите меня, — и ринулся вверх по лестнице.

Оказавшись на площадке, Данвир вынужден был остановиться, поскольку здесь его ждала еще одна встреча. Чуть дальше, скрытая темнотой, под одним из потухших факелов стояла Кармелия. Выйдя из тени, она подошла к нему и пристально посмотрела в лицо доэра Данвира. Приподняв подбородок, сестра Камиля де Карда прищурила глаза, окатив доэра полным презрения взглядом. Будучи на полторы головы ниже его ростом, она умудрялась смотреть на него сверху вниз в эти мгновения. Маркус терпел ее молчаливый укор. Он заслужил ее негодование, Кармелия имела полное право злиться на него.

— Ты можешь взять ее, если хочешь, — проговорила она тихо. — Это всего лишь прислуга, но ты должен помнить, что…

— Я помню, — сделал шаг назад доэр Данвир, борясь с жутким чувством омерзения. Именно в такие моменты он ненавидел Кармелию за ее жестокость и наплевательское отношение к окружающим. — Я помню, что обещал твоему отцу жениться на тебе. Свадьба состоится, как мы и договаривались.

— Что случилось, Маркус? — спросила она. — Когда ты успел так измениться? Ты же любил меня, я помню это. Теперь нежность в твоем сердце осталась лишь для нее? — указала вниз — туда, где у камина сидела дочь управляющего.

Резко сделав шаг вперед, доэр Данвир зажал ладонью рот молодой женщины. Вместе с этим он толкнул ее назад, вынуждая прижаться спиной к стене. Ловко пропустив вторую руку ей под затылок, чтобы Кармелия не ударилась головой о серые плиты, Маркус практически распял ее на каменной кладке.

— Да, я любил тебя когда–то, — ответил он в тон ей — громким шепотом. — Любил, когда ты была другой, Кармелия. А теперь ты истекаешь ядом, постоянно злишься на весь мир, ищешь виноватых в своих бедах, захлебываешься желчью… Что с тобой случилось?

Дернув головой, она вынудила доэра убрать руку, чтобы ответить.

— Раньше ты не менял меня на девок с кухни, Маркус. Ты же…

Он снова зажал ей рот, прерывая поток дальнейших гадостей. Именно, гадостей, потому что ничего другого сказать она просто не могла. Слушать это доэр Данвир был не намерен, как и объяснять ей то, почему его чувства к ней практически остыли. Кармелия бы все равно не поняла. В ее сердце не осталось места для таких бесед, не осталось способности понять смысл этих разговоров.

— Такая красивая снаружи, — проговорил он, лаская пальцами точеные скулы невесты. Пройдясь большим пальцем по нижней губе женщины, легонько толкнул ее голову в сторону от себя, — и такая гнилая внутри. Ты, как отравленное яблоко, что обещает медовую сладость, но несет смерть.

— Не говори так, — подбородок Кармелии задрожал. — Маркус… — она потянулась к его губам, прося о поцелуе.

Доэр Данвир отстранился, отрицательно качая головой.

— Хочешь, чтобы я любил тебя? — спросил он тихо. — Докажи, что есть за что. Докажи, что та Кармелия, которую я когда–то впервые встретил, все еще жива.

— Почему я должна что–то доказывать тебе? — зло прошипела она в ответ. — Ты должен меня любить, потому что обещал.

— Я обещал жениться на тебе.

— Но муж должен любить свою жену, — возразила Кармелия. — Разве нет?

— Совсем не обязательно.

— Маркус! — топнула ногой Кармелия, когда он повернулся к ней спиной, намереваясь уйти. — Не смейте так обращаться со мной, доэр Данвир.

Спустившись до середины пролета лестницы, он увидел, что кресло у камина пусто. Предмет их спора удалился, тактично оставив наедине. В этом была вся Алисьента. Жаль, но Кармелия не обладала и десятой частью ее мягкости и женственности. Последнее время, Маркус все чаще жалел о том, что дочь управляющего была всего лишь дочерью управляющего. Жаль, что они жили в то время, когда так называемая чистота крови диктовала, как жить. Возможно, настанет день, когда все изменится, но случится это еще не скоро.

Будучи уверенным, что ему придется мириться с многовековыми устоями и нормами, доэр Данвир даже не представлял, что совсем скоро все изменится. Он пока еще не знал, что грядет день, когда сотрутся все границы и его главное качество — умение ценить любовь — поможет выжить в почерневшем мире Синих сумерек.

 

Держась за стену, Алисьента медленно поднималась по лестнице. Ей пока еще было тяжело передвигаться самостоятельно, но дочь управляющего старалась держаться. Она понимала, что должна быстро встать на ноги, чтобы снова помогать хозяевам замка в их не простой борьбе за выживание.

— Зачем ты встала? — на площадку вышла Кармелия де Кард. Как всегда, безупречно причесанная и элегантно одетая, она выглядела так, словно собралась на званый прием. Длинное темно–зеленое платье выгодно оттеняло смуглую кожу молодой женщины, мягкими складками ниспадая до самого пола.

Резво сбежав по ступеням, она ловко проскользнула под руку Алисьенты, обнимая ее за талию.

— Хотела кое–что сказать тебе, — проговорила Кармелия. — Я понимаю, что для тебя сейчас все очень ярко и волнующе.

— О чем вы, госпожа моя? — этот вопрос был необходим, хотя дочь управляющего знала, что имела в виду сестра денра де Карда.

— Ты знаешь, о чем я. Я знаю, что случилось, Алисьента, и знаю о причинах, — возразила сестра денра. — Я говорю о твоих чувствах к господину….

Алисьента вздрогнула, чувствуя, как сердце проваливается куда–то вниз. Она судорожно выдохнула и закашлялась. Глубокие ссадины на лопатке неприятно защипали, отзываясь болью на резкое движение.

— Не нужно так волноваться, — спокойно продолжила Кармелия, когда они оказались на площадке. Сделав шаг в сторону, она прошла вперед и повернулась к девушке лицом.

Дочь управляющего оперлась рукой о стену, поднимая растерянный взгляд на собеседницу. Она всегда была уверена, что контролирует свои чувства и старалась ничем не выдать их. То, что произошло в крепости несколько дней назад, было по–прежнему скрыто Тьмой. Никто не знал, кем обернулся ночной охотник, чтобы добиться возможности поцеловать свою жертву.

— Уверяю вас, что…

— Так же я знаю, что ты скажешь, — кивнула Кармелия, перебивая девушку. — И нисколько не сомневаюсь, что это так и есть. Послушай, Алисьента, мы выросли вместе. Я всегда выделяла тебя среди других слуг. Не заставляй меня пожалеть об этом. Знаю, что тебе кажется, будто ты больше уже не встретишь такого, как он и никто так на тебя не посмотрит, но это не так. Ты молода, у тебя все впереди, а я… — сестра де Карда перевела дыхание, слегка бледнея, — для меня это последний шанс, понимаешь?

Дочь управляющего удивленно вскинула брови. Она совершенно не взяла в толк, к чему ведет Кармелия. О ее отношении к денру было известно всем, потому Алисьента не сразу догадалась, что именно хотела сказать ее госпожа.

— Не давай доэру Данвиру надежды, — пояснила Кармелия, срывая выдох облегчения с губ Алисьенты. — Он связан обещанием мне. Даже если любит, никогда не женится на тебе. Ты готова быть всю жизнь на правах любовницы?

— Я поняла вас, госпожа, — склонила голову девушка. — Будьте уверены, я никогда не позволю доэру Данвиру что–то лишнее.

— Еще бы ты попробовала позволить ему что–то лишнее… Эй, — подойдя ближе, Кармелия вцепилась пальцами в подбородок дочери управляющего. — Запомни все, что я сказала. Встанешь у меня на дороге — исчезнешь. И никто не узнает, куда ты делась.

— Я поняла, госпожа, — прошептала девушка, отчаянно сдерживая слезы.

— Хочешь сказать что–то еще?

Отрицательно покачав головой, Алисьента продолжила путь. Оказавшись в одиночестве, она остановилась и привалилась спиной к стене. Несколько раз легонько ударив затылком о серый камень, дочь управляющего тяжело прерывисто выдохнула. Алисьента чувствовала себя как никогда мерзко. Недоверие Кармелии глубоко ранило ее. Сама мысль о том, что госпожа могла усомниться в ее верности, допустить возможность ее интрижки с доэром, причиняла ужасную боль. Обида навернулась слезами на глаза девушки. Кусая губы, чтобы не заплакать, Алисьента прижала ладонь к солнечному сплетению. Глубокий вдох не принес облегчения. Напротив, добавил силы набирающей обороты истерике. Отчаянно пытаясь справиться с собой, девушка сползла по стене на пол, судорожно всхлипывая.

Когда первая волна обиды и растерянности схлынула, а способность дышать нормально вернулась, дочь управляющего ощутила, насколько сильно замерзла. По полу ощутимо тянуло сквозняком, что холодил ноги и поясницу. Попытавшись подняться, Алисьента поняла, что ей не удастся сделать это. Взрыв горя слишком измотал ее и опустошил, лишив последних сил.

— Помогите, — прокричала она так громко, как только могла. Вышло что–то среднее между громким шепотом и обычным тоном, каким она разговаривала с прислугой. — Прошу вас… кто–нибудь… О, Боги, — расстроившись еще больше, Алисьента снова расплакалась, понимая, что вечер слишком поздний. Все давно спят и ее вряд ли кто–то услышит.

Стоило подумать об этом, как на лестнице раздались шаги. Кто–то поднимался наверх, задержавшись перед сном. Вероятно, это была одна из служанок, что заканчивала уборку на кухне или… Нет, слишком тяжелая поступь. Впрочем, рассуждать на эту тему тоже не осталось сил. Было нестерпимо холодно. Так холодно, что тело тряслось в диком ознобе. Совсем как тогда, в тот вечер, когда на крепость напали. Застонав, Алисьента опустилась грудью на пол, вытягивая вперед руку.

— Помогите, — прошептала она, с ужасом осознавая, что даже сама себя не слышит, не говоря уже о том, кто находился на площадке. — Пожалуйста…

— Во имя Светлых богов! — послышалось обеспокоенное восклицание. — Что же это такое?!

Слова сопровождались прикосновениями сильных пьяняще теплых пальцев. Тот, кто не спал так поздно, присел возле нее и легко оторвал от пола озябшее тело девушки. Вместе с этим пришло такое облегчение, что Алисьента слабо застонала. Уткнувшись носом в то место, где мужская ключица встречалась с шеей, она заметила широкий серебристо–серый капюшон дорожного плаща. В таком ходил только один житель крепости.

Послышался скрип двери, что распахнулась от удара ноги. Почти сразу же голова коснулась подушки, что полностью расслабило Алисьенту. Она уже не контролировала свое все сильнее увязающее в темноте сознание. Сквозь качающуюся мглу слабости и тошноты, что подкатывала к горлу, она очень ярко чувствовала лишь одно: прикосновение теплых ласковых губ к ее губам. Тот, кто забрал ее из холодного коридора, поцеловал в губы, едва уложив на кровать, а затем еще и еще раз. Последнее касание растворилось в нахлынувшей расслабленности, унося с собой остатки боли и страха.

 

Глава 12

Тайны в темноте

 

Возвращаясь в крепость, Дамиар Вэр раздумывал над тем, что происходило вокруг него. Последние события вселили тревогу в душу командира стражи денра Лучезарных земель. Будущее утратило ясность. Еще вчера можно было быть уверенным в том, что завтрашний день настанет относительно спокойным, хоть и темным. Сегодня не было даже тени этой уверенности. Все чаще Дамиара посещали мысли о том, что однажды мир просто рухнет им на головы, как бы не старался удержать его на своих плечах молодой денр. Несомненно, Камиль де Кард — хороший человек. Он заботился о людях, пытался им помочь, жертвуя всем, ради них, но достаточно ли этого? Дамиар чувствовал, как Лучезарные земли зажимает в кольцо неведомая, ужасная в своей мощи сила, что ползет со стороны Зачарованных холмов. В то же время Темные долины все большей тенью нависают над крышами домов беззащитных людей.

Проводив вверенных ему людей до ближайшей деревни, Дамиар возвращался в крепость без тени страха или сомнения. Его давно не пугали шорохи в клубящемся за спиной мраке. Он родился в Темные времена, а потому умел не бояться их. Сердце подсказывало, что если суждено погибнуть от пары случайных клыков или поцелуя этерна, то даже в собственном доме не скрыться от этого. Многие предпочитали пережидать длинные ночи, закрывшись на все засовы. Дамиар же большинство из них проводил в пути. Вот и сегодня он встречал серое утро у ворот крепости.

Плотнее закутавшись в плащ, под который начал забираться студеный осенний ветер, Дамиар вдруг заметил впереди силуэт человека. Придержав коня, начальник стражи внимательно вгляделся в колеблющийся сереющий мрак. Путник шел в сторону родовой резиденции денров, шел не спеша и вполне уверенно, словно делал это не в первый раз. Когда человек свернул к полуразрушенному замку, начальник стражи направил коня стороной, по едва заметной тропе вдоль стены, по которой давно никто не ездил. Вела она к другим воротам крепости, расположенным немного восточнее главных. Когда–то здесь находился парадный вход в старый замок, где жили денры. Пришпорив коня, Дамиар добрался через четверть часа, уверенный, что теперь сможет легко узнать, кем же был странный путник. Чутье подсказало начальнику стражи, что не следует показываться раньше времени, поэтому он оставил коня и пешком прошел чуть дальше. Спрятавшись за остатком обвалившейся стены, Вэр замер в ожидании. Спустя какое–то время послышались едва различимые шаги, которые выдавало шуршание мелких камушков. Взглянув в низкое небо, что грозило вот–вот расплакаться холодным дождем, начальник стражи поежился.

Отступающая ночь, тихая и мглистая, как и всегда, все еще таила неуловимые опасности. Что–то тревожное сковало воздух, когда в развалинах появился силуэт в плаще. Легко перепрыгивая с камня на камень, он ни разу не оступился в вязком мраке. Оказавшись в остове замка, ночной путник остановился. В этот момент Дамиар заметил, что у зияющей дыры, играющей роль окна, кто–то стоял — менее высокий и широкий в плечах, более легкий и изящный. Тусклая луна освещала хрупкую фигуру, облаченную в платье серо–синей парчи, что тускло мерцало из–под дорожного плаща. Широкая юбка, раздуваемая ветром, напоминала колокол.

— Ты не спешил, Марвис, — укорил нежный голос из глубины капюшона, надежно скрывающего голову и лицо.

— Но ведь пришел, — тихо ответил он. — Прости, раньше не мог выбраться.

— Ты ему рассказал?

— Нет. Это сделала Сарина дель Варгос, — отрицательно покачал головой долл Лерм, продолжая стоять в нескольких метрах за спиной таинственной собеседницы.

— Не надо было вмешивать ее, — в голосе женщины послышались нотки недовольства. — Ты навлек гнев Ларины на бедную девочку.

— Не ты ли говорила, что все должно выглядеть максимально естественно? Кроме того, Сарина не так беззащитна, как ты думаешь, — возразил Марвис.

— Сколько еще выдержат люди? Месяц? Полгода? Ты ведь и сам знаешь, что у нас нет этого времени. Хладные не пойдут против Винсента, а крэмвиллов слишком мало, чтобы защитить смертных.

— Мы должны дать ему шанс исправить все самостоятельно.

— Самостоятельно?! — хрупкая фигурка резко развернулась, уставившись на долла Лерма черным провалом капюшона. — Тогда зачем ты вмешался накануне вечером? Зачем ты забрал девушку из коридора?

— Я должен был дать ей умереть?

— Ей было написано на роду остаться там, — ответила незнакомка в плаще. — Ты не имел права менять линию ее жизни. Девушка должна быть уже мертва, но этого не случилось из–за тебя. Теперь придется как–то восстанавливать баланс, Марвис.

— Это всего лишь одна жизнь, — пытался оправдаться советник денра. — Кому станет хуже от того, что Алисьента жива? Может, ее старику–отцу? Может, безнадежно влюбленному в нее доэру Данвиру? Все только выиграли от того, что я спас ее, Исмена.

Прикрыв рот рукой, Вэр не мог поверить в то, что происходило. Неужели все это правда? Неужели в нескольких метрах от него находится жительница давно канувших в небытие Полых равнин? Как еще можно объяснить этот странный разговор, что вели долл Лерм и его собеседница? Если это так, то ему нужно убираться отсюда и поживее. Проблема в том, что стоит двинуться, как он моментально выдаст свое присутствие. Легенды говорили, что крэмвиллы обладают потрясающим слухом и… обонянием. Она все равно уже знает о том, что у их беседы есть дополнительный слушатель. Пожалуй, не нужно гневить Судьбу. Стараясь дышать как можно тише, начальник стражи остался на прежнем месте.

— Не пытайся воззвать к моей гуманности, Марвис! — одернула долла Исмена. — Думаешь, мне легко говорить такое? Ты знаешь, как я люблю людей, но нельзя вмешиваться в ход времени. Все должно быть так, как предначертано.

— Кем предначертано? — всплеснул руками советник денра. — Сколько можно возлагать надежды на Светлых Богов? Они покинули эти края слишком давно. Надежды не осталось.

— Ошибаешься, — возразила она. — Все говорит о том, что я не ошиблась. Ты должен сказать ему.

— Не так просто рассказать простому человеку, что он избран для…

— Очень даже просто! — перебила Исмена Марвиса, поворачиваясь лицом к советнику денра де Карда. — Ты совсем размяк, находясь под защитой крепости. Я не могу ждать долго!

— Знаю, но это необходимо, — он подошел ближе, опуская руку на плечо женщины. — Еще не время, Исмена. Ты могла ошибиться в нем.

— Ты так считаешь? — зло прошипела она, мгновенно теряя чарующую мягкость в голосе. — Я живу достаточно долго, Марвис, чтобы отличить стекло от бриллианта!

Она толкнула его с такой силой, что долл Лерм с трудом удержался на ногах. Марвис почти забыл, какой жестокой может быть Исмена, когда ей перечат. Его создательница настолько слилась с людьми, что последние несколько столетий почти не отличалась от них. Иногда он завидовал этой способности, но сейчас в ней не было ничего человеческого.

Исмена сняла капюшон и пристально взглянула в лицо собеседника.

Дамиар невольно приоткрыл рот от удивления. Благодаря безупречному зрению и окончательно отступившей ночи, он мог различить каждую черточку прекрасного лица. Глаза ее источали слабый зеленоватый свет, не смотря на то, что были почти прозрачными в этот момент. Под бледной кожей просвечивали сеточки вен. Темные волосы были совсем тусклыми, нос заострился, кожа имела сероватый оттенок — не типичная для крэмвилла внешность. Начальник стражи буквально слился с каменной кладкой, когда она вскинула длинные выцветшие на концах ресницы и усмехнулась, глядя прямо на него.

— Ты так и не понял происходящего, верно? — тихо сказала она, не сводя глаз с лица Вэра. — Ты забыл истории, что слышал ребенком. Они реальны.

— Я все помню, что связано с тобой, — ответил долл Лерм.

— Тогда ты должен понимать, что время пришло, — Исмена, наконец, отпустила полный растерянности и восхищения взгляд Дамиара, чтобы взглянуть на Марвиса. Она сделала шаг назад, набрасывая на голову капюшон. — Все встало на свои места.

Марвис тяжело вздохнул, качая головой. Он все еще сомневался в правдивости пыльной легенды, пусть красивой и вселяющей надежду, но слишком несбыточной.

Пройдя мимо него, Исмена остановилась, словно вспомнив о чем–то. Какое–то время она стояла молча, а потом снова повернулась к Марвису и Вэру, который стоял аккурат у последнего за спиной.

— Век крэмвилла долог, ты знаешь это. Я всегда ищу тех, кто не оправдывает моего доверия, и я всегда их нахожу. Не доводи до того, чтобы я искала тебя.

Брови советника денра медленно поползли вверх. Угрожала ему Исмена впервые. Она могла быть излишне жесткой, порой даже жестокой, но никогда не говорила с ним в таком тоне. Это не обидело его, даже не задело, но заставило насторожиться, поскольку в каждом слове и жесте жительницы Полых равнин всегда был заложен более глубокий смысл — не тот, что лежал на поверхности.

— Будь осторожен, — посоветовала Исмена перед тем, как уйти. — Не обращайся к сущности крэмвилла без лишней необходимости.

Так вот в чем дело… Этой напутственной фразой она ответила на все вопросы, что роились в мыслях начальника стражи. Из разговора он понял, что долл Лерм — не человек, что не стало для него чем–то шокирующим. Дамиар давно наблюдал за советником почившего, а теперь и действующего денров. Он не мог понять, что именно не так с Марвисом, но точно знал, что его подозрения имеют под собой основу. Сегодня, став свидетелем беседы, Вэр все это время не мог взять в толк почему долл Лерм не обнаружил его еще до того, как они оказались на территории бывшей резиденции де Кардов. Будучи крэмвиллом, он легко мог учуять его еще на дороге, но этого не случилось. Слухи об этом удивительном народе оказались верны. Жители Полых равнин умели прятать сущность крэмвилла, после чего практически не отличались от людей…

 

В фойе было тихо, горел только один факел в креплении на стене, поэтому помещение практически тонуло во мраке. Пройдя к гостиной зале, Дамиар застал там Лусс, она о чем–то тихо беседовала с Марвисом. Скрипнув зубами, Вэр все же натянул на лицо улыбку, прежде чем подойти к ним. Девушке совсем не обязательно знать, что советник ее брата не понятно где шатается по ночам, являясь под утро.

— Дамиар, вы что же, не ложились еще? — спросила сестра денра.

— Я только приехал, госпожа, — склонил голову начальник стражи. — Провожал людей доэра Данвира в селения на границе.

— Долл Марвис спустился проведать жителей «Рук феи», — пояснила Лусс присутствие советника в столь ранний час.

— Неужели? — не сдержал иронии Дамиар, с удовлетворением замечая, как темнеет взгляд долла при его словах. — С вашего разрешения, — откланялся Вэр, покидая залу.

Что же, по крайней мере, этот господин будет либо еще более осторожен, либо начнет нервничать и ошибется. Наивная и добрая Лусита не заподозрит ничего из этой беседы, а советник извлечет урок. Не стоит думать, что у нежелательного денра нет преданных ему людей. Дамиар собирался во всем помогать Камилю де Карду и защищать его, даже ценой своей жизни, если потребуется.

— Эй?! — горячие сильные пальцы ухватили начальника стражи за локоть, раскаленными тисками обжигая кожу даже сквозь плотный сюртук. — Что еще за фокусы?

Резко развернувшись, господин Вэр вырвал руку. Вскинув квадратный волевой подбородок, покрытый суточной щетиной, мужчина окинул взглядом темных глаз советника денра.

— Не нужно трогать меня, — тихо предупредил Дамиар, сжимая рукоять меча.

— Что это вы устроили там? — указал Марвис в сторону гостиной. — К чему эти намеки и двусмысленности?

— А что, вас это беспокоит? — прищурился начальник стражи. — Или вы храните тайны от нашего господина? Вам есть что скрывать, долл Лерм?

— Послушайте, — спокойно проговорил советник. — Чтобы вы там не думали, но я никогда не желал зла ни денру, ни его родным. Понимаю, подозревать всех в чем–то — это ваша работа, но не…

— Особенно некоторым из его родных, верно? — перебил его Вэр.

— О чем вы?

— Скорее, о ком, — усмехнулся начальник стражи. — Нужно быть осторожнее, господин Лерм. Ваши взгляды на юную госпожу иногда слишком нежны, чем полагается советнику.

— Не вмешавайте в это Лусс, — Марвис поднес указательный палец к носу Дамиара. — Предупреждаю, я не стану терпеть шантаж.

— Я не собирался вас шантажировать, — возразил начальник стражи. — С кем вы проводите время — не мое дело.

— Вы правы, не ваше, — кивнул долл Лерм. — Но…?

— Но? — переспросил Вэр.

— Обязательно есть «но»…

— Не в этот раз, — покачал головой собеседник советника. — Я просто хотел сказать, что не хочу, чтобы с господином или его семьей что–то случилось. Держите себя в руках, господин советник. Не обижайте нашу Луситу.

— Я, скорее, умру, чем причиню ей вред сам или позволю сделать это кому–то другому.

— Это меня устраивает, — кивнул Вэр, а затем покинул замок.

Задумчиво глядя ему вслед, Марвис вдруг вспомнил угрозу Исмены о том, что будет, если кто–то не оправдает ее доверия. В тот момент долл Лерм подумал, что она обращалась к нему, желая яснее донести то, что она требовала до этого. А ему ли были адресованы эти слова? Возможно… Если начальник стражи оказался случайным свидетелем их встречи, то зачем Исмена позволила этому случиться? Что еще она задумала?

— Долл… — его предплечья коснулись тонкие изящные пальчики, отвлекая советника от размышлений.

Не совладав с собой, Марвис слишком стремительно обернулся, вынудив отшатнуться в сторону ту, что потревожила его.

Лусс де Кард испуганно выдохнула, прижимая ладонь к груди. От этого движения широкая оборка из тонкого темно–синего кружева, что украшала лиф платья девушки, завернулась наверх, почти полностью скрывая от взгляда советника открытые плечи сестренки денра.

— Прошу прощения, — долл Лерм протянул руку раскрытой ладонью вверх.

— Что с вами? — Лусс вложила свою узкую прохладную ладонь в его — широкую и горячую. — Чем вы так встревожены?

— Нет, — отрицательно мотнул головой Марвис. — Вам показалось, моя госпожа.

— Нет, мне не показалось, — настаивала Лусита. — Я же вижу. Что не так? Скажите мне, Марвис? Вы вернулись третьего дня, но ни брат, ни вы словом не обмолвились о том, чем закончился ваш визит к Сарине.

Советник тяжело вздохнул. О чем он мог поведать ей, если сам почти ничего не знал? Его общение с сестрой правительницы Зачарованных холмов ограничилось лишь знакомством. Все остальное время долл Лерм провел в одиночестве в гостиной замка Варгос, пытаясь занять себя чем угодно, но только не смотреть в сторону кресла с фамильяром. Обратную дорогу денр о чем–то размышлял, едва ли проронив пару десятков слов. Камиль не спешил делиться подробностями, долл Лерм не расспрашивал.

— Я беспокоюсь о здоровье Алисьенты, — на ум все же пришло объяснение, которое могло удовлетворить девушку.

Близкая дружба Луситы и дочери управляющего гарантировала Марвису то, что сестренка Камиля мгновенно забудет обо всех своих подозрениях. Вряд ли они успели зародиться в ее мыслях, но это не мешало пресечь на корню саму возможность этого.

— Да, — кивнула Лусс, поправляя кружево. — Я тоже со страхом думаю о том, что будет дальше. Надежда только утешила мое сердце, когда она стала выходить из комнаты после этого ужасного случая, а тут… — девушка судорожно перевела дыхание.

Навернувшиеся на ее глаза слезы острыми иголочками кольнули сердце долла Лерма. Последнее время Лусита слишком часто плакала, что не могло не беспокоить советника. Она тщательно скрывала это, но долл Лерм прекрасно знал насколько сильно ее тревожит судьба жителей погибшей деревни. Тревога точила нежное отзывчивое сердце Лусс, все глубже запуская свои ядовитые когти в израненую душу сестренки денра.

— Не нужно, — он тронул ее за подбородок, желая приободрить. — Все наладится. Алисьента поднимется. Она сильная, она справится.

— Я очень хочу в это верить, — кивнула Лусита. — Но сейчас все так плохо, что я не знаю, где мне черпать надежду.

— Здесь… — наклонившись к ней, Марвис поцеловал девушку долгим поцелуем, позволяя практически полностью проявиться сиренево–серебристой метке на его лице.

Вопреки совету Исмены не пользоваться своим даром, долл Лерм ослушался ее… снова. Рискуя раскрыть себя, он пустил в ход чудодейственную магию крэмвилла, способную излечить терзаемую страхами и сомнениями женскую душу. Он мог легко наблюдать за происходящим в мире Синих сумерек, но если дело касалось женщин, советник денра терял всю свою холодность и расчет. Он не мог допустить, чтобы несчастья и тяготы разрушали последнее, что осталось прекрасного среди надвигающейся Тьмы. Женщины — вот кто заслуживал особого участия в своей жизни. Именно они были тем, что продолжало держать крэмвиллов на плаву, не позволяя им кануть во Мрак. Невероятно нежные, отзывчивые, самоотверженные, способные на любовь в самые темные времена, они заслуживали, чтобы ради них кто–то рисковал жизнью. Этот мир стоил, чтобы его спасали, пока в нем оставалась хотя бы одна из них…

 

Глава 13

Вечный

 

В библиотеке было тихо и довольно тепло. Из соображений безопасности здесь не было каминов, но комната была размещена в центре замка, поэтому не имела внешних стен. Каждая из них принадлежала соседнему помещению, в котором имелся большой камин, расположенный так, чтобы согревать библиотеку. Внутри каменной кладки проходила сеть тщательно обработанных глиной дымоходов, что вели горячий дым наружу — в трубы на крыше. Таким образом, крепость сохраняла необходимое тепло даже в самое холодное время года.

Пройдясь вдоль высоких стеллажей, Камиль тяжело вздохнул. Покойный денр собрал отличную коллекцию свитков, манускриптов и книг. С одной стороны, такое количество рождало надежду на благополучный исход, но с другой… где искать? Впрочем, где — это еще полбеды, но вот что именно — уже другое дело. Если бы знать, с чего начать. Такая малость, но как важна.

— Мой денр? — де Кард обернулся на звук нежного голоса.

— Лусита, — улыбнулся он, приветствуя сестренку.

— Вы что–то ищете?

— Да, — кивнул Камиль. — Легенды и сказания о Мертвых пустошах.

— О, это вам нужно вон туда, — указала девушка на второй ярус библиотеки, куда вела сквозная лестница с резными перилами. — Все, что касается этой темы, я разместила подальше от любопытных глаз и неосторожных рук. Рукописи очень старые. Будет досадно, если их испортят.

— Сюда все равно мало кто приходит, — заметил денр, направляясь к ступеням вслед за Лусс.

— Сейчас в замке много народу, — пояснила она, оглядываясь. — Так будет надежнее.

— И то верно.

Поднявшись на импровизированный второй этаж, опирающийся на крепкие балки–опоры, Камиль осмотрелся. Здесь ему бывать не приходилось. Почти все свободное место занимали шкафы с книгами, что стояли вдоль стен. От них до перил оставалось буквально пару метров, настолько была узка своеобразная терраса, что опоясывала всю библиотеку. Кроме того, эта часть помещения была погружена в плотный серый мрак. Удивительно, как ориентировалась здесь Лусита, которая уже отыскала нужные брату рукописи и возвращалась с ними к денру.

— Вот здесь все, что есть.

— Я могу взять их в свои покои? — поинтересовался де Кард.

— Все здесь ваше, — пожала плечами девушка. — Вы можете поступать так, как сочтете нужным.

— Я не хотел бы нарушать устоявшиеся правила, — ответил Камиль. — Судя по всему, библиотекой занимаешься ты, поэтому если…

— Нет, — покачала головой Лусс. — Вы можете взять их, — разрешила дочь почившего денра, выделяя местоимение «вы».

— Верну в целости и сохранности. Обещаю.

— Я знаю, — кивнула девушка, проходя мимо брата. Она уже спустилась до середины винтовой лестницы, когда поняла, что он не идет за ней и остановилась. — Мой денр…

— Да–да, — отозвался Камиль и поспешил к сестренке, прижимая к груди драгоценные издания, в которых надеялся найти ответы на свои вопросы.

— Разрешите спросить? — почтительно проговорила девушка. Получив утвердительный кивок, продолжила: — Зачем вам понадобились эти свитки? Чаровница рассказала о чем–то таком, что напугало вас? Эти тексты содержат удивительные вещи, но большее из написанного — небылицы.

— Очень на это надеюсь, — пробормотал Камиль, внимательно глядя себе под ноги. Опомнившись, проговорил как можно спокойнее и беззаботнее. — Я просто хочу разобраться с некоторыми деталями, о которых поведала Сарина. Мне приходится сразу усваивать все, что положено знать денру.

— Я понимаю, — кивнула Лусита. — Благородных учат этому с ранних лет и… О, Боги! — она зажала ладошкой рот. — Простите меня, я не…

— Перестань! — одернул ее Камиль. — Я лучше всех знаю, как ты относишься ко мне. Впрочем, даже если бы это сказала Кармелия, то слова ее не задели бы меня. Я знаю, что мне тут не место.

— Не все рождаются с золотой ложкой во рту, — возразила Лусита. — Вы — лучший из людей, более чуткого правителя я не встречала.

— Ты мало живешь, — улыбнулся де Кард, заправляя ей за ушко выбившуюся из прически темную прядь волос.

— Долл Лерм тоже так говорит, — тихо произнесла Лусита, смущенно потупив взгляд.

— О, конечно, — рассмеялся Камиль. — Доллу Лерму виднее. Иди к себе, милая, уже поздно.

— С вашего позволения, я еще зайду к Алисьенте?

— Конечно, — разрешил денр. — Как она чувствует себя?

— Ей все еще плохо, — грустно ответила девушка. — Жар. Мы сбиваем его, но он возвращается снова.

— Очень жаль, что это произошло, — искренне вздохнул де Кард. — Будем надеяться, что больше такого не повторится. Так и будет, если Сарина сдержит свое слово, — подумал он вслух, вспоминая их беседу с сестрой правительницы холмов после возвращения в Варгос из Обители Памяти.

Чаровница обещала найти способ урезонить хладных, наложив печать на дома смертных. Если все пройдет так, как предполагала Сарина, люди получат шанс относительно спокойную жизнь.

— А долл Лерм? — сменил тему денр. — Вы с ним дружны, верно?

— Ну… — смутилась Лусс, не зная, что ответить. — Он добр ко мне.

— И только? — с улыбкой поинтересовался Камиль. — Мне показалось, что это взаимно.

— Мне нравится говорить с вашим советником, — ответила Лусита, когда они уже покидали библиотеку. — Долл очень интересный собеседник.

— Ладно, — кивнул денр, чувствуя, что сестренке неловко от этого разговора. Тем не менее, ее реакция лишний раз доказала Камилю, что между девушкой и Марвисом что–то происходит.

Пока они поднимались по лестнице наверх, Лусита была непривычно молчаливой. Вероятно, она все еще не знала, как вести себя после откровенного интереса со стороны брата к ее общению с советником. Слишком юная и чистая, она пока еще не умела скрывать свои чувства.

— Может, вы зайдете к ней? — предложила она, когда их пути должны были разойтись.

Покои Камиля находились в противоположном крыле замка.

С сомнением взглянув на ворох свитков в своих руках, денр уже хотел отказаться, но во взгляде Лусс застыла такая мольба, что Камиль не смог возразить. В конце концов, четверть часа ничего не решит, а больше времени и не потребуется. Кивнув, он жестом предложил сестренке пройти вперед, чтобы последовать за ней через длинный коридор к спальне дочери управляющего.

В комнате было тихо. Слишком тихо, как показалось денру.

— Мой господин, — поспешно поднялся на ноги отец девушки, когда Камиль с Луситой переступили порог покоев. — Госпожа…

— Как она? — тихо поинтересовалась Лусс, проходя к изголовью постели. — Надеюсь, лихорадка отступила? — наклонившись, она приложила ладонь к покрытому потом лбу Алисьенты.

— Немного остыла, но бредит, — отозвался старик. — Зря вы привели его, — осуждающе покачал головой Вард, глядя на свою госпожу выцветшими от времени глазами, что когда–то имели лучисто–зеленый оттенок. Сегодня взгляд управляющего был прозрачно–болотного цвета, тусклый и потухший.

— То есть? — не понял де Кард, слегка опешив от такого заявления.

В комнате повисло напряженное молчание, что резало слух натянутой струной. Казалось, если прислушаться, то можно было услышать, как разбивается на осколки сожаление старика–управляющего. Вард уже открыл рот, чтобы попытаться оправдаться, когда звенящую тишину разорвал стон и тихий голос, что звал денра по имени. Отец Алисьенты дернулся, словно его ужалила дикая оса и виновато взглянул на де Карда.

— Говорю же, бредит она. Шли бы вы…

— Дядюшка Вард, — тронула его за рукав Лусс. — Возможно, нам не нужно вмешиваться. Может, она придет в себя, если почувствует, что… что… — девушка замолчала и сделала шаг в сторону, когда брат двинулся в сторону кровати.

Аккуратно отодвинув с дороги сестренку, Камиль сделал несколько шагов к постели, где металась в жару дочь управляющего. Алисьента что–то бессвязно бормотала, вздрагивая. Она стонала и всхлипывала, не находя покоя и утешения. Одним Богам было известно, что сейчас происходило в ее сознании. Где она была? Кто или что терзало несчастную душу девушки, вынуждая ее вскрикивать и стягивать под себя влажные простыни.

— Камиль… — выдохнула она, когда денр подошел совсем близко. — Камиль… Я не… Простите меня… Нет, нет… Я… нельзя…

Положив свитки в изножье кровати, де Кард присел рядом с девушкой. Какое–то время он просто внимательно рассматривал ее бледное осунувшееся личико с темными кругами, что залегли под глазами. Длинные влажные ресницы подрагивали, как и искусанные до крови губы. Она боролась, даже в таком состоянии Алисьента продолжала бороться, пытаясь совладать с поселившимся в ее сердце чувством. Восхищенный этим, Камиль протянул руку и убрал прилипшие к ее лицу волосы, что разметались по подушке.

Алисьента встрепенулась и снова что–то прошептала. На короткие мгновения ее веки дрогнули, но тут же снова плотно сомкнулись. Девушка мучительно застонала, когда ночная сорочка потревожила раны на ее теле.

— Тише, — проговорил денр, стирая холодный пот с ее виска. — Все хорошо. Ты поправишься.

— Господин… — еле волоча ноги, к постели подошел Вард и сгорбился возле Камиля, не зная, что сказать.

— Если вы позволите, я подежурю сегодня возле нее, — тихо попросил денр. — Возможно, Лусита права, и ей станет лучше.

— Простите ее, — прошептал управляющий, молитвенно складывая руки у груди.

— За любовь не судят, дядюшка Вард, — подала голос Лусс. — Наше сердце не выбирает, кого любить.

— Милая моя девочка, — трясущимися руками старик схватил руку Луситы и прижался к тыльной стороне ее кисти губами, благоговейно целуя. — Святые вы люди! Да, наградят вас Светлые Боги за доброту.

— Идите к себе, — поднялся с кровати Камиль, опуская ладонь на плечо управляющего. — Отдохните. Выспитесь. Вы ведь тоже пострадали во время нападения?

— Мне уже все равно, сынок, — устало проговорил Вард. — Я прожил достаточно, чтобы не роптать на судьбу. Дочку бы отмолить, молода еще.

— Отмолим, — кивнул денр. — Все будет хорошо. Обещаю, что лично буду следить за тем, как ее лечат. Если понадобится, обратимся к травницам Зачарованных холмов.

Когда старик ушел, беспрестанно бормоча молитвы и слова благодарности, Камиль повернулся к сестре.

— Я не знала ничего до случившегося, — прошептала Лусита. — Она никогда не давала повода даже подумать о чем–то таком.

— Ты поэтому позвала меня?

— Я не знаю, как еще ей помочь, — схватилась за голову девушка. — Мы перепробовали все, что только можно. Возможно, пора использовать то, что нельзя? — подняла она на брата полный горечи и страдания взгляд.

— Моя ты умница, — улыбнулся девушке денр, стирая с ее побледневшей щеки слезу. — Иди, ложись, поздно уже. Сегодня я останусь с ней.

Подавшись вперед, Лусс коротко прижалась лбом к груди брата, не в силах сдержать горестного всхлипа.

— Я не переживу ее смерть.

— Ну, что ты… — он обнял сестренку и погладил по голове. — Все будет хорошо. Алисьента справится.

— Если этого не случится, — прошептала Лусита, прежде чем покинуть спальню, — Тьма победит.

Несколько долгих минут денр задумчиво смотрел на закрывшуюся дверь. Сколько же нужно веры, чтобы справиться с отчаянием? Сколько нужно Света, если даже столь чистое создание, как Лусс де Кард, утратило надежду? Передернувшись, Камиль вернулся к постели дочери управляющего. Внимательный взгляд, которым он обвел девушку, слегка потемнел, когда коснулся ран и глубоких ссадин, что нарушали идеальную чистоту ее кожи.

Чувства Алисьенты стали неожиданностью для молодого денра. Занятый делами крепости, он почти перестал обращать внимание на тех, кто в ней жил. Тяготы народа обострили чувство ответственности, но притупили другие чувства. Раньше, когда жил в «Темной миле», Камиль безошибочно различал те особенные взгляды, что дарили ему женщины. Он даже рассмотрел какое–то чувство во взгляде той чаровницы в таверне, но не увидел очевидного совсем рядом. Как же так случилось? Когда он перестал замечать такие простые вещи?

Пройдя к низкой софе, что стояла возле каминной стены, де Кард опустился на волчью шкуру, которой та была застелена. Перед этим он забрал с кровати свитки и теперь собирался просмотреть их, в надежде отыскать хоть какие–то вразумительные упоминания об этернах. Точнее, о единственном из существующих. Просмотрев несколько ничего не значащих очерков и беспорядочных записей, денр тяжело вздохнул. Ничего такого, что могло бы помочь хоть как–то. Камиль уже хотел отложить потертые листы пергамента, когда взгляд зацепился за что–то вроде заметки, написанной отличным от других почерком.

«Запись от 15 дня осени, 485 года Темных времен.

Сегодня мы потеряли еще одну деревню к югу от границы. Темная магия наступает. Люди не знают, как с ней бороться. Я грешил на Дарину дель Варгос, которая все еще таит обиду на отца за смерть дочери. Я был уверен, что это она шлет морок на мои земли, пока не увидел собственными глазами того, кто вырезал деревню «Ночные тени». Этот существо совсем не похоже на хрупкую чаровницу холмов. Оно вообще ни на кого не похоже. В свои тридцать три года я не видел ничего подобного. Ни разу. Люди болтали о черных пятнах на коже, о потемневшей крови и иссушенных трупах, покрытых чем–то вроде смолы… Я не верил. Чтобы поверить, мне должно было стать свидетелем. Вот что бывает, когда не воспринимаешь всерьез слова своих подданных — я потерял почти две сотни душ. Невинных душ, которые теперь никогда не найдут путь к Светлым Богам.

К нам пожаловало само Зло! Коварное существо с изощренным методом убийства. Тварь с прекраснейшим из всех ликов, что мне приходилось видеть в жизни. Он настолько хорош собой, что даже мое сердце замерло при взгляде в его глаза. Моя просьба… Нет! Крик души — всем тем, кто встретит Его после, не смотрите в эти глаза — они несут смерть. Он не станет вскрывать вам яремную вену, как сделал бы это хладный; Он не будет опутывать и пытать вас чарами, подобно прекрасной жительнице Зачарованной земли; Он убьет вас безмолвно и так сладко, как не удавалось еще никому. Он просто поцелует вас. Этот поцелуй станет последним в серой жизни каждого, но никто не станет сожалеть о том, что он был.

Я не знаю, как донести до своих потомков всю опасность и мощь, что исходит от Него. Возможно ли вообще рассказать об этом… Мы искали способы убить Его, но чтобы не пробовали — все тщетно. Мечи, огонь, чары — все это бессмысленно. Он словно вечен…»

— Вечный… — задумчиво проговорил вслух денр де Кард, вспоминая одно из мертвых наречий. — Aeterna nox*. Этерны…

 

*Aeterna nox — вечная ночь (латынь)

 

Глава 14

Чужое сердце

 

Прошло несколько часов, прежде чем денр нащупал ту нить, которую искал. У него в руках была очень древняя рукопись. Точнее, несколько пожелтевших, истончившихся от времени листов — то, что осталось от некогда добротной работы. Четкий ровный почерк с аккуратными круглыми буквами выдавал женщину, а едва заметные зеленоватые следы, похожие на ожоги — чаровницу. Должно быть, жительница холмов была очень взволнована, когда писала это.

«…и то, что сегодня случилось — удивительно. Я словно растеряла остатки магии и была перед ним настолько беззащитна, что от этого становилось страшно. Еще никогда в своей долгой жизни я не была так близка к разгадке. Полые равнины — вот что занимало мои мысли с ранних лет. Я никогда не верила, что наш мир ограничился легендами и красивыми историями. Я была права. Встреча с этим существом подтвердила это. Похоже, это был крэмвилл…» — следующие несколько строк были настолько вытерты, что разобрать ничего не удавалось.

Камиль даже встал с софы и подошел к каминной полке, на которой стоял тяжелый канделябр. В нем горело семь свечей, но их пламя не пролило света на написанное. Разочарованно вздохнув, де Кард повернулся спиной к камину, опираясь на него. Аккуратно сложив листы, он задумчиво потер подбородок. Читать дальше смысла не было, потому что весь текст представлял собой несколько отрывков. Время не пощадило бумагу, забрав часть повествования. Возможно, есть смысл поговорить с теми, кто просматривал рукопись раньше. Вот только проблема заключалась в том, что кроме отца и Луситы мало кто интересовался подобными темами. Кармелию трудно было даже представить за чтением, а Алисьента, если и знала что–то — сказать не могла. Покачав головой, денр осторожно положил рукопись на то место, где до этого сидел и подошел к кровати.

Последние пару часов дочь управляющего оставалась относительно спокойной. Ее больше не лихорадило; сон стал намного длительнее и глубже.

Присев на край постели, Камиль осторожно отвел в сторону отделанный широким кружевом расстегнутый ворот белой ночной сорочки. На шее виднелась глубокая ссадина от когтей, точно такая же цвела чуть ниже ключицы. Денр поморщился, думая о том, что нужно что–то делать с ночными охотниками. Он надеялся, что обещанная Сариной дель Варгос печать распространится и на них тоже, но эта надежда была очень далека от твердой уверенности. Значит, нужно защищаться как–то самим. Если в скором времени не найти решения, то всех женщин в крепости просто порвут на лоскуты.

— Нет! — холодные влажные пальцы вцепились в руку Камиля.

Подняв глаза от зоны ее шеи и декольте, он встретил полный ужаса взгляд Алисьенты.

— Тише, — спокойно проговорил денр, даже не пошевелившись. — Вы в безопасности. Никто вас больше не тронет.

— Господин? — панический страх сменился удивлением, когда девушка обратилась к денру. — Вы? Но… Что вы тут делаете?

— Пытаюсь отмолить тебя у Темных Богов, как и обещал твоему отцу, — улыбнулся Камиль.

— Ооо, — застонала Алисьента, откидываясь на подушки и, отпуская его руку. — Давно вы здесь?

— Уже полночи…

— Вы… — она замолчала, облизывая припухшие губы. — Я говорила во сне?

— Нет, — солгал денр, понимая, что именно тревожит девушку. — Вы даже не храпите.

Алисьента вымученно улыбнулась, глядя на него так, словно ей все еще мучительно больно. Вероятно, так и было. И речь тут вовсе не о физических страданиях.

— Почему вы здесь?

— Просто больше некому, — как можно проще ответил Камиль. — Лусита сутки напролет возле вас. Ваш батюшка тоже устал… Как вы себя чувствуете?

— Не знаю, — покачала головой Алисьента. — Живой.

— Уже не плохо, — кивнул де Кард. — Хотите воды? — когда она кивнула, де Кард поднялся и, наполнил небольшую глиняную чашечку, вернулся с ней к постели девушки. Бережно поддерживая ее голову под затылок, помог Алисьенте напиться.

— Благодарю вас, — прошептала она, бессильно падая на кровать. Несколько последних движений отняли у нее те силы, что только начали появляться.

— Вы поправитесь, — уверенно обнадежил ее Камиль, снова опускаясь на край постели. — Все будет в порядке.

— Господин мой? — прошептала Алисьента.

— Да?

— Я должна кое–что сказать вам, — ответила девушка. — Это касается тех тварей, что напали на нас.

— Говорите, я слушаю.

— Не уверена, но… — она замолчала, судорожно вздрагивая. — Не знаю, как другие, но тот, которого встретила я, он не совсем обычный.

— То есть? — выгнул бровь Камиль.

— Возможно, он недавно такой и потому сохранил способность мыслить, но…

— Что? — подтолкнул ее денр, чувствуя смятение девушки. — Что еще вы разглядели?

— Он… он… — ее губы задрожали, а на глаза навернулись слезы.

— Успокойтесь, — Камиль протянул руку, едва ощутимо касаясь щеки дочери управляющего. — Мы можем поговорить потом.

— Нет! — возбужденно схватилась она за его кисть, даже не заметив этого. — Имею ли я право молчать? А если это поможет защитить от них других… Нет, нет… Я не хочу, чтобы кто–то еще испытал то, что выпало на мою долю.

— Итак…? — мягко проговорил денр, позволяя ей впиваться ногтями себе в руку. Если это облегчит страдания несчастной девушки, то для него ее отчаяние — всего лишь физическая боль.

— Он не просто хотел убить меня, — прошептала Алисьента, приподнимаясь. По щеке дочери управляющего скатилась слеза. — Он хотел… хотел…

Де Кард склонил голову набок, внимательно следя за тем, как меняется лицо девушки. За несколько мгновений на нем отразилось столько эмоций, сколько иной человек не испытывает за всю свою жизнь. Горечь, отчаяние, страх, непонимание, смущение, почти шок и… капля надежды.

Судорожно переведя дыхание, она беспомощно покачала головой, глядя на него взглядом загнанного зверя.

— Расскажи мне, — Камиль подался вперед, чувствуя, как сжимается от жалости сердце. Он хотел помочь ей, облегчить страдания Алисьенты хоть как–то. Так хотел…

— Я не знаю почему, но… — девушка судорожно выдохнула. — Он хотел меня, как женщину.

— Что–о? — не сумев совладать с собой, денр вскочил на ноги. Он понимал, что лишь усугублял и без того тяжелое состояние Алисьенты, но справиться с эмоциями не мог. При одной только мысли об этом становилось тошно.

Сцепив на затылке пальцы в замок, он несколько раз прошелся по комнате. Стараясь взять себя в руки, Камиль сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем вернуться к постели.

Дочь управляющего выглядела растерянной и поникшей. Ее сжавшаяся фигурка казалась такой маленькой на огромной кровати, что у Камиля все внутри оборвалось. Порывисто опустившись на край постели, он взял ее за руку.

— Ты скажи мне, — тихо проговорил он, понижая голос почти до шепота, — он что–то…

— Нет–нет, — поспешно замотала головой Алисьента.

— Слава Богам, — облегченно вздохнул денр, прижимая кисть дочери управляющего к губам.

— Доэр Данвир успел вовремя, — проговорила она. — Он спас не только меня, но и всех остальных. Страшно подумать, что могло случиться, если бы он приехал на четверть часа позже, — Алисьента всхлипнула.

— Да, — согласился Камиль, стирая слезу со щеки девушки. — Ну, все–все. Я обещаю тебе, что больше ничего подобного не повторится. Я сумею защитить крепость, поверь мне.

— Стражи едва хватает, чтобы охранять замок, — прошептала она. — Где мы возьмем столько людей, чтобы охранять границы поместья?

— Я надеялся, что не придется следовать всем советам Сарины дель Варгос, — ответил Камиль, — но теперь понимаю, что этого не избежать.

— О чем вы, господин мой?

Де Кард тяжело вздохнул, качая головой. Уже несколько дней, с того самого момента, как они с доллом Лермом вернулись из Варгоса, Камиля не оставляли слова сестры правительницы холмов, сказанные напоследок. Она велела идти за помощью к денру Темных долин. Проговорила это так уверенно, словно знала, что из этого выйдет толк. Но как просить защиты у тех, кто когда–то положил начало концу существования мира Синих сумерек?

— Возможно, мне придется снова покинуть крепость.

— Что? — подскочила Алисьента. — Нет, господин! Всякий раз, как вы уезжаете, что–то случается.

— Выбора нет, — вздохнул Камиль. — Я должен.

— Что сказала вам чаровница?

— Она советует возродить Триаду.

Дочь управляющего шумно выдохнула, прижимая к груди ладонь. На запястье проступили желто–синие следы от пальцев, которые и притянули взгляд де Карда. Заметив это, она поспешно одернула широкий рукав ночной рубашки, прикрывая повреждение серебристо–серым кружевом, что украшало манжету.

— Это плохая идея, — покачала головой Алисьента.

— Разве у нас есть выбор? — поинтересовался де Кард.

— Даже если хладный денр согласится, — сказала девушка, — как вы собираетесь все это устроить?

— Попрошу у него выделить нам один из хладных дозоров.

— Господин… — с ужасом прошептала Алисьента. — Можно ли так рисковать?

— Если все срастется, то у нас появится шанс, — ответил Камиль. — Если нет, то люди просто исчезнут. Дальние деревни все чаще подвергаются нападениям ночных охотников. Сколько еще протянут простые смертные?

— Это так рисковано, — со страхом проговорила Алисьента. — А остальные? Что об этом думают остальные?

— Я пока не говорил об этом ни с кем.

— Возможно, стоит начать с доэра Данвира? — предложила дочь управляющего. — Он ведь зачем–то приехал.

Погладив ее по голове, Камиль улыбнулся. Поразительно, насколько сильной была эта хрупкая с виду женщина. Находясь в таком состоянии, она находила в себе силы для того, чтобы беспокоиться о других. Пожалуй, Алисьента могла стать одной из тех жительниц крепости, кто мог стать хорошим союзником. Она давно жила здесь и пользовалась уважением среди прислуги. Кроме того, неплохо разбиралась в вопросах связанных с политикой и ведением дел. Буквально неделей раньше Камиль даже не раздумывал бы над тем, чтобы обратиться к ней за помощью, но теперь… Он не хотел привлекать девушку к делам крепости, но не потому, что она была больна. Причиной стали ее нежное отношение к нему. Камиль понимал, насколько ей сложно находиться с ним рядом, не получая ответного чувства. Если она станет помогать ему, то видеться придется гораздо чаще, чем раньше, что причинит ей новые страдания.

— Я разберусь с этим, — кивнул де Кард, поднимаясь. — Отдыхайте, Алисьента, и ни о чем не беспокойтесь. Никто не причинит вреда ни вам, ни кому бы то ни было, — и снова перешел на прежний почтительно–официальный тон, не располагающий к ведению душевных бесед.

Камиль решил, что не нужно давать ей надежду, чтобы избежать мучений в будущем. По возможности, следует остаться для нее пусть мягким и внимательным, но только денром. Он не мог дать ей того, что искала Алисьента, а пользоваться женской слабостью не собирался — не позволяло воспитание. Кроме того, любящее сердце, хоть и чужое, вовсе не игрушка.

Вы уходите? — в интонации девушки зазвучал испуг.

— Нет, — качнул головой де Кард. — Я обещал вашему батюшке, что останусь с вами до утра.

Алисьента откинулась на подушки, облегченно закрывая глаза. Когда ресницы девушки вновь взлетели вверх, взгляд уже не был таким затравленным, как несколько секунд назад. Ее заинтересованность в присутствии денра диктовалась не любовью и даже не капризом. Страх. Он почти ощущался, тянулся к их душам липкими щупальцами из темных углов комнаты. И, если на денра не производил должного воздействия, то пока еще не окрепшая дочь управляющего была сравнительно легкой добычей. Могла бы ею стать, если бы за руку ее держало одиночество, а не владыка Лучезарных земель.

— Как он? Как мой отец?

— Он справляется, — кивнул Камиль, снова усаживаясь на свое прежнее место — софу у камина. — Конечно, дядюшке Варду досталось, но уже все хорошо.

— Что такое? — она даже приподнялась, потревоженная новостями.

— Не волнуйтесь, Алисьента, — попытался успокоить ее денр, ругая себя за неосторожные слова. Следовало придержать язык. Ей итак сейчас не сладко. — Ваш отец просто оступился, когда ояз толкнул его, и неудачно упал.

— Что с ним?

— Разбил голову, — ответил Камиль, понимая, что неизвестность будет куда хуже горькой правды. Раз уж сболтнул лишнего, то поздно делать вид, что все благополучно. — Ему уже лучше. Не отходит от вас.

— Я очень тревожусь за него, — вздохнула девушка. — Батюшка слишком стар, чтобы переносить подобные потрясения.

— Скажите, Алисьента, Лусс рассказывала вам что–то о легендах Мертвых пустошей? — сменил гнетущую тему денр. — Возможно, вы читали сами.

— Некоторые истории мне особенно нравятся, — кивнула девушка. — Почему вы спрашиваете?

— Так, любопытно, — пожал Камиль широкими плечами.

— Не думаю, что у вас есть время на праздное любопытство, — возразила она, пытаясь сесть в постели. Опираясь локтем на подушки, девушка судорожно выдохнула.

Вернувшись к кровати, де Кард склонился над дочерью управляющего, намереваясь помочь ей. Лишь когда их лица оказались в считанных дюймах друг о друга, Камиль понял, насколько опрометчиво поступил. Пообещав себе держаться от нее на расстоянии, он снова нарушил слово. Тем не менее, отступать было поздно, поэтому, придерживая ее по спину, денр поправил одну из больших подушек. Устроив все, он легко приподнял девушку, помогая принять сидячее положение.

— Вам удобно? — спросил Камиль.

— Да, — прошептала она, мучительно краснея под его почти равнодушным взглядом. — Благодарю вас…

В какой–то момент де Карду даже стало совестно от того, что он не мог ответить на ее чувства. Чего же ему не хватило, чтобы разжечь в себе то, чего она так ждала? Алисьента была красива, умна, умела и знала, где и когда следует промолчать. В ней сочетались все те качества, что ценил Камиль. Качества, за которые, как он считал раньше, он мог бы полюбить женщину. Как выяснилось, их было не достаточно. А ведь она обладала главным, что требовалось для счастья — она любила его. Однако, вопреки расхожему мнению, одной любви не хватит на двоих, как ее не дели.

— Итак? — продолжил разговор денр. — Я начал просматривать эти свитки, — он подошел к софе и взял в руки рукописи.

— О, это записи одной из жительниц холмов, — кивнула Алисьента, довольно быстро совладав с собой. Теперь она не выглядела такой растерянной и беспомощной. К ней почти вернулось ее прежнее спокойствие и уравновешенность.

— И что вы думаете об этом? — Камиль протянул ей ту часть, где чаровница писала о крэмвилле.

— Если ты чего–то не видишь — это не значит, что этого нет, — повела плечом девушка.

— Простите?

— Вы тоже считаете, что крэмвиллы — красивая легенда и не более?

— Ну… — задумался денр. — Если честно, то да. Если бы они существовали, то давно бы проявили себя.

— А если им по каким–то причинам нельзя этого делать? — предположила Алисьента. — Если они вынуждены скрываться?

— Возможно ли скрыть целый народ? — усомнился Камиль.

— О, вы не знаете всех подробностей, — проговорила дочь управляющего, протягивая руку. — Можно мне записи? — какое–то время Алисьента перебирала шершавые листы, выискивая что–то лишь ей известное. Наконец, оставив это, подняла на денра разочарованный взгляд. — Здесь не все.

— То есть?

— Есть еще один свитой. Он гораздо старше этих, — пояснила девушка. — Там рассказана занятная легенда о жителях Полых равнин, которая очень похожа на правду.

— Я взял все это в библиотеке, — проговорил де Кард. — Точнее, мне дала рукописи Лусита и она сказала, что это все.

— Эта часть сказаний ее любимая, — губы Алисьенты дрогнули в мечтательной улыбке. — Госпоже нравится думать, что они все еще живут среди нас. Вероятно, она забрала свиток в свои покои.

— Хорошо, — кивнул Камиль. — Я спрошу у нее.

 

Глава 15

Дурная кровь

 

Серое утро пришло вместе с пронзительным ветром и дождем, что начал моросить еще глубокой ночью. Мглистый мрак постепенно уходил, уступая место тому времени суток, что здесь было принято называть днем.

Поморщившись, Маркус Данвир отвернулся от окна. В эту ночь ему не удалось поспать даже несколько часов. Тягостные мысли тревожили доэра, не позволяя расслабиться ни на минуту. Он все не мог успокоиться, раздумывая о судьбе несчастной дочери управляющего. За долгие часы, что тянулись словно года, Маркус перебрал тысячи вариантов, как ей помочь. Ни один из них не нравился ему, кроме того, который оставался приоритетным. Ситуация сложилась таким образом, что обычные лекари вряд ли могли помочь, ведь источником болезни было не вполне нормальное существо.

Кроме этого, у Данвира были другие причины для дурного расположения духа. Накануне его отъезда в крепость Кард, у доэра были весьма высокопоставленные гости. Доллы и доэры окрестных провинций все еще не смирились с тем, что Лучезарными землями правил носитель простой крови. Воспитанные в почтении к правящей семье, они не желали мириться с нынешним положением вещей. Хозяева деревень роптали, но высказаться в полный голос не решались. Именно поэтому обратились к Маркусу Данвиру, как к будущему родственнику семьи де Кард. Эти люди надеялись, что он сможет донести до нового правителя их возмущение и недовольство, и тот добровольно сложит с себя обязанности денра. И доэр не знал, как начать этот разговор. Он не боялся обидеть или еще как–то задеть чувства Камиля де Карда. Жениху Кармелии было абсолютно все равно, как денр воспримет все это — он не обязан был заботиться о его душевных переживаниях. Новый правитель тоже не нравился Маркусу. Еще пару дней назад доэр был полон решимости сказать все, как есть — без лишних слов и расшаркиваний, а сейчас в душу Данвира закрались сомнения.

Медленно склоняя голову то к одному, то к другому плечу, молодой мужчина с наслаждением чувствовал, как расправляются плечи после долгой бессонной ночи. Позвонки едва слышно похрустывали, даря невероятное облегчение. Надев темно–серый сюртук поверх шелковой рубашки почти такого же оттенка, Маркус оглянулся в поисках шейного платка. Обнаружив его в изножье кровати, парой ловких движений завязал аккуратный красивый узел и спрятал концы под рубашку. Решив наведаться на кухню, Данвир надеялся отвлечься от своих мыслей.

Спускаясь по каменной лестнице, отметил, что уже разожгли камин в гостиной зале. Не смотря на очень раннее утро, жизнь в замке словно и не засыпала на ночь. Вероятно, новый хозяин крепости не так уж и плох, если прислуга выполняет его поручения. При прежнем денре Маркус не помнил ничего подобного. Впрочем, если присмотреться, то во времена правления Арсенио де Карда не было и половины того, что появилось в крепости теперь. Помимо того, что были отремонтированы хозяйственные постройки и восстановлены дома, в замке царила какая–то новая атмосфера. Впервые за долгие годы здесь было тепло и уютно. Причем, виной тому были вовсе не камины и тщательно вычищенные шкуры. Это шло от людей, которые были тут… счастливы. Конечно, были определенные проблемы, но где их нет? Можно ли винить нынешнего правителя в том, что его предшественник угробил в ненужных битвах большую часть войска? Ведь именно поэтому крепость так плохо охранялась.

От раздумий доэра Данвира отвлекли тяжелые шаги. Порог залы переступил Камиль де Кард и остановился, удивленно глядя на поднявшегося в такую рань гостя. В руках денр держал приличную охапку поленьев, которую бросил возле камина спустя пару минут после их встречи.

— Вы так рано, доэр Данвир, — заметил Камиль, выпрямляясь и отряхивая рукава простой шерстяной рубахи непонятного цвета.

Окинув его взглядом, Маркус усмехнулся. Обычный работяга, одетый в опрятную, но предельно простую одежду, с грязными мозолистыми руками, источающий запах конского пота — разве это денр? Похоже, он так и не сумел провести для себя ту черту, которую не должен переходить правитель.

— Для того чтобы чистить лошадей, у вас есть конюхи… господин, — иронично проговорил доэр.

— Я не надорвусь, если сделаю это сам, — развел руками Камиль.

— А за что вы платите жалование конюхам? — миролюбиво поинтересовался Данвир, подходя ближе, чтобы убрать с рубашки денра длинный конский волос. — Хотя бы обязали их обирать с вас мусор.

— Хотите поговорить об этом? — приподнял брови де Кард, делая шаг назад, чтобы лучше видеть собеседника.

— Хочу, но не об этом, — кивнул Маркус.

— Что же, я слушаю вас.

— Скажите… господин, вы хорошо понимаете, во что впутываетесь, принимая на себя обязанности правителя Лучезарных земель?

— И во что же?

— Вы не нравитесь мне, Камиль, не стану скрывать, — признался доэр Данвир.

— Я и не должен всем нравиться, — парировал денр, мгновенно становясь холодным и бесстрастным.

— Вы ведь понимаете, что правящие династии провинций не позволят вам долго находиться здесь? — проговорил Маркус, стараясь сдержать раздражение. — Доллы и доэры уже пускают дым из ушей. Одно только ваше имя приводит их в бешенство, не говоря уже…

— От бешенства есть хорошие отвары, — перебил его Камиль, чем слегка удивил, поскольку Маркус не ожидал такого хамства. Всегда вежливый и учтивый де Кард никогда не позволял себе ничего подобного. — Советую запастись ими всем, кто чем–то не доволен, иначе придется устранить особо прытких особей.

— Что–о? — потрясенно переспросил Маркус.

— А чего вы ждали, доэр Данвир? — прищурился собеседник. Его фиалково–синие глаза потемнели, становясь почти черными. — Вы думали, что я при первом же недовольном слове в мой адрес обмотаюсь соплями и стану жалеть себя, сетуя на то, что меня тут не любят? Мне есть кого пожалеть, кроме себя.

— Как ты смеешь так разговаривать со мной?!

— За пределами этой крепости живет почти три тысячи человек, Маркус. Я оставлю свое сострадание для них, ибо им оно нужнее. Это последние смертные, кто остался к югу от границ Мертвых пустошей. Сомневаюсь, что вы найдете кого–то по соседству с Темными долинами, даже если станете искать. Поэтому, будьте любезны, не «тыкать» мне! — повысил голос Камиль, когда доэр Данвир попытался прервать его речь. — Я все еще ваш денр, поэтому засуньте свое недовольство себе в то место, которое вам дороже всего и передайте остальным, чтобы сделали то же самое!

— А вы быстро освоились, мой господин, — иронично протянул Маркус. — Вероятно, эта должность не такая уж обуза для вас, как вы хотите показать.

— Ну, если все остальные думают лишь о себе, то, что же мне остается? — развел руками денр. — Приходится как–то приспосабливаться.

— Хотите сказать, что беспокоитесь о народе?

— Говорил не раз, — парировал де Кард. — Если бы не они, — указал в сторону того крыла замка, где расселили часть жителей деревни «Руки феи», — то давно бы уже вернулся в родной дом.

Приподняв одну бровь, доэр Данвир скептично усмехнулся. Хотелось верить, что Камиль говорил правду, но, вероятно, все было гораздо прозаичнее. Новый правитель просто распробовал каково это — быть господином. Ведь лучше жить в надежной крепости в окружении слуг и отдавать приказы, чем быть бастардом, на которого показывают пальцем.

— Полагаю, вы думаете, что мне нравится мое нынешнее положение, — словно читая его мысли, проговорил Камиль. — Так вот, доэр Данвир, вынужден расстроить вас. Вы ошибаетесь. Мне претит вся эта роскошь. Я бы с большим комфортом жил в родной деревне, где моя мать была бы постоянно у меня на глазах.

— Кстати, — заметил Маркус. — Почему вы до сих пор не забрали ее в крепость?

— Смеетесь? — фыркнул Камиль. — Кармелии на растерзание? Матушка слишком щепетильно относится к связи с покойным денром и…

— Тем не менее, допустила это, — прервал его доэр.

Шумно выдохнув, де Кард провел раскрытой ладонью по волосам. Он резко отвернулся, пряча потемневшее от гнева лицо.

Данвир заметил, как задергалась жилка на виске денра. Вероятно, он задел больную тему — такая есть у каждого человека. Они жили в сложное время, когда интрижка с женатым мужчиной опускала женщину так низко, что подняться потом было уже практически невозможно. Связи на стороне всегда осуждались, осуждаются и будут осуждаться еще очень долго.

— К сожалению, не все понимают, насколько сложно простой женщине отказать денру, — проговорил Маркус, желая сгладить образовавшуюся неловкость.

— Вы понимаете? — повернулся к нему Камиль.

— Скажем так, я не из тех, кто воспринимает это в штыки, — ответил доэр.

— Почему же? — во взгляде денра появилось неприкрытое смешанное с недоверием любопытство.

— Разве наше сердце выбирает благородного человека ему любить или простого? — пожал плечами Маркус. — Как здесь угадать?

— Неожиданно слышать от вас такое, — признался денр. — Никогда бы не подумал, что вы сентиментальны.

— А вы, значит, привыкли выставлять личное напоказ?

— Отнюдь, — возразил де Кард. — У денра нет времени на личное. Он себе не принадлежит.

Доэр Данвир промолчал, задумчиво покусывая внутреннюю сторону щеки. В словах денра была доля истины. Пожалуй, проблема была в том, что раньше этого никто не понимал. Почему? Возможно, потому что некому было сказать это вслух.

— Я приехал не просто так, — Маркус все же решился на то, о чем даже не думал еще накануне вечером. — Главы провинций Лучезарных земель крайне недовольны вашим назначением. Они уполномочили меня просить вас отказаться от титула добровольно, пока еще есть возможность.

— Просили, значит? — хмыкнул Камиль, намекая на то, что ему не верится в это.

— Пока, — кивнул доэр Данвир, — пока это идет в качестве рекомендации. Боюсь, если дело примет дурной оборот, у вас не будет и этой возможности.

— Вы полагаете, что доллы и доэры способны на бунт?

— Я не исключаю этого, — кивнул Маркус.

— Зачем вам это? — спросил де Кард. — Вы ведь тоже не в восторге от того, что трон принадлежит мне.

— Как будущий член этой семьи я заинтересован в том, чтобы все было в порядке, — ответил Маркус. — Я не хочу, чтобы сестры де Кард оказались в руках повстанцев. Одним Богам известно, что с ними будет после того, как кто–то другой займет место в этом зале.

— То есть, я — меньшее из зол?

— Да, — просто кивнул доэр Данвир. — Вы не особо нравитесь мне, но наши взгляды во многом совпадают. Уж лучше продолжать как–то налаживать отношения с вами, чем начинать все с начала с новым денром.

— Справедливо, — усмехнулся Камиль. — Итак, что вы предлагаете?

— Представители так называемой благородной крови, — начал Маркус, — готовы глотки друг другу перегрызть за лишний клочок земли. Есть смысл в том, чтобы попытаться сыграть на этом. Сделайте званый ужин с роскошным столом, реками дорогих вин и льстивыми речами — это всегда безотказно работает. Бросьте кость собакам, пусть занимаются…

— И еще кое–что, — кивнул де Кард. — Нужно пригласить денра Темных долин и сделать это чуть раньше, чтобы успеть наладить с ним отношения или хотя бы создать видимость, что это случилось. Никто не посмеет пойти против, если за моей спиной будет хладный дозор.

— Хорошая идея, — одобрил Маркус.

— Что же… — Камиль сделал пару шагов к доэру, протягивая руку. — Будете мне помогать?

— Только ради Кармелии, — солгал Данвир, думая о том, что все самые безумные поступки всегда совершались и будут совершаться из–за женщин.

Только вот его стремление уводило Маркуса в другую сторону. Соглашаясь на предложение денра, он преследовал лишь одну цель: держать в поле зрения Алисьенту. Судьба девушки тревожила его, поэтому доэр хотел быть в курсе всего, что вокруг нее происходит. Дочь старика Варда не отвечала на его знаки внимания, более того, она явно дала понять, что даже не стоит надеяться на ответное чувство, но это не меняло положения вещей. Доэр Данвир по–прежнему беспокоился о ней.

— Согласен, — кивнул денр, легко веря в ложь собеседника. — В таком случае, могу ли я попросить вас остаться в замке на то время, пока я отправлюсь в Темные долины?

— Конечно, — кивнул Маркус. Он понимал, что эта просьба вполне предсказуема и логична, поскольку на данный момент только в его провинции были самые значительные силы.

Маркус Данвир являлся достаточно крупным и влиятельным господином. Он владел несколькими деревнями в сторону границ с Темными долинами — самыми опасными местами. Семья Данвир считалась одной из самых знатных в Лучезарных землях, что позволяло ее представителям носить титул доэров. Прекрасно обученный военному делу своим давно умершим отцом, Маркус собрал вокруг себя точно таких же, как сам — сильных духом отважных людей. Дом Данвиров всегда был близок де Кардам и составлял основную часть их сил, если того требовали обстоятельства — так было раньше, так было и сегодня. Несмотря на личную неприязнь, доэр понимал, что Камиль — лучшее, что могло случиться с Лучезарными землями. Впервые за долгое время появился кто–то, кто думал не о собственной выгоде, а о тяготах простого народа, что нуждался в поддержке и защите своего денра. Камиль не стремился набить карманы золотом, построить роскошный дом или пристроить своих друзей на теплые места. Все было совсем иначе: новый правитель готов был отдать последнее тем, кому повезло меньше, чем ему.

— Благодарю вас, — облегченно вздохнул де Кард. — Мне будет спокойнее, если я буду знать, что здесь все под контролем.

— И все же, — начал Маркус, — я бы советовал забрать госпожу Мелисс в крепость.

— На самом деле, я неоднократно предлагал ей это, — вздохнул Камиль. — Она категорически против этого.

— Ее можно понять.

— Да, — кивнул Камиль. — Поэтому пусть все остается так, как есть. Деревня сравнительно близко и хорошо защищена. Там живут смелые преданные мне люди, которые отдадут жизнь не только за меня, но и за мою семью.

— Надеюсь, такие жертвы не понадобятся.

— Хотелось бы верить в это, — в голосе денра прозвучали нотки горечи, что не укрылось от внимательного и въедливого доэра Данвира.

— Не хотите ничего сказать мне?

— Нет, — твердо ответил Камиль. — Пока нет необходимости нагнетать.

— Но вас тревожит что–то? — не унимался Маркус.

— Меня всегда что–то тревожит, — пожал плечами владыка Лучезарных земель. — Например, сейчас тревожит, что почти погас огонь.

Наблюдая за тем, как де Кард подбрасывает поленья в камин, доэр Данвир думал о том, что не так уж и прост тот, кого знать считала выродком и носителем нечистой крови. Пожалуй, мало кому было под силу вовремя замолчать, чтобы в душе собеседника не осталось тяжелого осадка. Камиль не просто заботился о благополучии жителей Лучезарных земель, он думал о моральном состоянии каждого из них — это ли не показатель благородства?

 

Глава 16

Встреча во Тьме

 

Во дворе было еще тихо и пустынно. Раннее утро только недавно сменило ночь. Вязкая темнота уступила место сероватому мраку, который рваными клубами таился темными углами. В воздухе висел запах дождя и прелых листьев. Подобная погода теперь была почти всегда. Редкие дни выдавались относительно теплыми и сухими. Тьма принесла с собой ветра и грозовые тучи. С тех пор, как солнце зашло в последний раз, тепло больше не возвращалось.

На конюшне фыркали лошади. Терпкий аромат овса и конского пота защекотал ноздри, когда денр вошел внутрь.

— Подготовить вашего коня? — бросился к нему конюх.

— Не надо, — отрицательно покачал головой Камиль. — Я сам, — конюх молча вернулся к своим делам.

Слуги давно привыкли, что новый господин не привередлив. Жизнь под его крылом значительно улучшилась, и людям это нравилось. Конечно, прежний денр тоже не обижал своих подданных, но чтобы самому запрягать коня — никогда такого не было. Арсенио де Кард требовал, чтобы его лошадь была готова к утренней прогулке. Он никогда сам не чистил и не кормил коней, как делал это его сын.

У ворот Камиль придержал коня, чтобы отдать последние на сегодня распоряжения страже и воинам.

— Я рекомендую Вам взять с собой хотя бы четверых воинов, — тихо сказал высокий коренастый мужчина в кожаных доспехах. — Путь не близкий.

— Нет, Дамиар, — возразил Камиль. — Я не хочу подвергать опасности жизнь ваших людей.

— Ваших, — поправил собеседник. — Это ваши люди, мой господин. Вы — наш денр.

— Если я приеду со стражей, хладные могут воспринять это как угрозу, — терпеливо пояснил де Кард. — Триада давно не хранит нас. Не будем рисковать.

— А если с вами что–то случится в пути? — настаивал начальник стражи. — Что будет с вашими сестрами?

На какие–то минуты в душу Камиля закралось сомнение. В словах Дамиара была крупица истины. До Темных долин около трех дней пути — это при хорошей погоде. И если до Сумеречных лесов дорога относительно чиста и прекрасно просматривается в дневное время, то дальше намного сложнее. Тропы наверняка заросли и практически не читаются. Лес слишком дремуч и опасен, чтобы выбираться туда на праздные прогулки.

— Не случится, — возразил денр. — Со мной поедет долл Лерм. Если хотите мне помочь, то отправляйтесь в «Темную милю» и присмотрите за моей матерью, пока мы будем отсутствовать.

— Ничего с твоим господином не случится, Дамиар, — послышался знакомый голос за воротами. В темном тумане проступил силуэт всадника.

— Марвис, — улыбнулся денр, натягивая поводья чуть сильнее.

Мерин принялся активно перебирать передними ногами и фыркать, почуяв знакомый запах кобылы, что принадлежала доллу.

Лерм подъехал ближе и склонил серебристую голову в почтительном приветствии. Поправив дорожный плащ, Марвис внимательно посмотрел на денра. Лицо его выражало явное недовольство, но он молчал. Все знали о лютой ненависти Лерма к жителям Темных долин, но мало кому было известно о причинах. Марвис не любил говорить об этом. Стоило завести речь о Магнусе, как советник денра де Карда буквально зеленел, даже начинала дергаться жилка на правом виске.

— Ну, вот. Вы довольны, Дамиар? — повернулся денр к начальнику стражи. Тот молча склонил голову, не тратясь на слова

— Я все равно тоже поеду с вами, — с этим заявлением денр решил не спорить, поскольку не видел в этом смысла. Дамиар все равно сделает по–своему. — В деревню отправлю своих самых проверенных людей, но сам поеду с вами.

Когда три всадника двинулись вперед, близился час исчезновения луны. К утру светлый диск окончательно растворялся в свинцово–черном небе. Оставался лишь тоненький серп, едва различимый для зоркого глаза.

Копыта лошадей мягко ступали по пыльной дороге, оставляя аккуратные следы подков. Марвис ехал чуть впереди, все еще сохраняя холодное молчание. Лерм всегда так себя вел, если не одобрял происходящего. Он не кричал, не доказывал свою правоту. Марвис просто замолкал, словно лишался дара речи.

— Ну, а что мне оставалось? — не выдержал Камиль, погоняя коня. Денр поравнялся с советником и тоже замолчал, решив не нагружать вопросами. Одного было вполне достаточно.

Марвис продолжал хранить молчание. Он тупо смотрел перед собой, покачиваясь в седле, что было не свойственно Лерму. Он всегда очень твердо держался на лошади, словно был одним целым с ней.

— Вы знаете дорогу через Сумеречные леса? — внезапно спросил советник, словно не услышав предыдущего вопроса. — Вы бывали там раньше?

— Только на охоте, но нам в другую сторону, — ответил Камиль, в который раз поражаясь поведению Марвиса. За недолгое время знакомства с доллом, можно было смело решить, что уже ничего не удивит. Однако, сейчас Лерм снова превзошел самого себя. Камиль ожидал длинное нравоучение на тему, как неосторожно с его стороны доверять хладным безопасность своих земель.

— Магнус не пойдет против этернов, — сказал вдруг Марвис.

Камиль даже остановил коня, не веря своим ушам. Все это время советник знал, кто стоит за кровавыми набегами и пожарами и молчал. Марвис мог давно рассказать обо всех своих догадках, что существенно уменьшило бы жертвы, но не сделал этого. Почему?

— Что это значит? — вскричал денр. — Марвис, остановитесь, немедленно! Объясните мне!

— Что объяснить? — спокойно спросил Лерм, придерживая коня. — Как я допустил все это? Не мучают ли меня кошмары? Не вижу ли я тех несчастных? Допустил, не мучают, не вижу.

— Что вы за человек?! — Камиль чувствовал, как буря негодования разрастается в груди.

— Иначе вы бы поехали к ведьме? — Марвис круто развернул коня и подъехал к денру. — Как еще я мог заставить вас отправиться к ней?

— Она не ведьма, — возразил Камиль.

— Ведьмы, колдуны, чародеи — все едино, — отмахнулся Лерм. — Она важна для нас, поймите вы это! Вы должны были увидеться с Сариной. И не вам, мой денр, говорить мне о честности и тайнах. Вы ведь до сих пор не сказали, о чем поведала вам чаровница. Не рассказали всего…

Камиль промолчал, чтобы не сказать лишнего. В эти минуты им правил гнев, а это был не самый лучший советчик. Сейчас необходимо сохранять холодную голову, чтобы не наделать ошибок, за которые потом придется дорого расплачиваться.

— Что вы скрываете, Марвис? — как можно спокойнее спросил Камиль. — Вы ведь и так знали, что скажет Сарина. Если этерны не были причиной визита к ней, то зачем вы меня отправили туда?

— Ларина использует мертвую магию, — ответил Лерм. — Этерны тоже не живые, если вы понимаете, о чем я.

— Вы думаете, что мертвые чары подействуют на них? — догадался денр. — Это возможно?

— Я хочу в это верить, — сказав это, Лерм пришпорил коня, пуская его легкой рысью.

Несколько часов денр и его советник скакали практически молча, лишь изредка перебрасываясь ничего незначащими фразами.

Камиль слегка придержал коня, когда на пыльную дорогу упали первые капли дождя. Сгущающиеся над головой тучи глухим ворчание грома возвестили о приближающейся грозе. Рваная ослепительно–белая молния распорола грязно–серое небо, ударила по глазам. Де Кард в очередной раз натянул поводья, заставляя коня перейти на шаг. Животное испуганно захрапело и принялось мотать головой, недовольное резкими порывами ветра, что трепали его роскошную гриву. Успокоив коня, Камиль спешился и оглянулся.

Марвис уже догнал его и теперь тоже пытался усмирить фыркающую лошадь.

— Нужно искать укрытие, — Лерм указал в сторону Сумеречных лесов, над которыми сгущались тяжелые черные тучи, — пока гроза не дошла сюда.

— Недалеко есть полуразрушенная деревня, — ответил догнавший их Дамиар. — Думаю, там еще можно найти крышу над головой.

Внезапно прямо над ними раздался оглушительный раскат грома. Кобыла Марвиса надсадно заржала и поднялся на дыбы. Животное принялось танцевать на задних ногах, то поворачиваясь вокруг себя, то прыгая в сторону. Прижавшись к шее коня, Лерм держался в седле около четверти минуты, прежде чем вылететь из него. Сбросив всадника, конь бросился в сторону, мотая головой и фыркая.

Упав прямо на спину, Марвис перекатился на бок, прижимая к груди ушибленную руку. Он выругался, пытаясь подняться. Камиль бросился к нему, держа своего коня под уздцы. Денр подал Лерму руку, затянутую в кожаную перчатку, чтобы тот мог опереться на него. Приняв вертикальное положение, Марвис все еще не мог разогнуться. Он сильно ушиб правую ногу и постоянно заваливался в ту же сторону, не в силах поймать равновесие.

— Проклятие! — выругался советник Камиля, оглядываясь назад. Вероятно, он рассчитывал отыскать лошадь, чьё ржание ветер доносил откуда–то сбоку.

— Она вернется сама, — обнадежил его Камиль, подставляя плечо для опоры. — Мы слишком далеко от замка. Ей будет… — денр вдруг замолчал, резко оглянувшись. — Вы это слышали?

— Что? — Марвис взялся за луку седла коня денра, чтобы дать тому свободу действий.

— Рычание, — пояснил Камиль, оглядываясь по сторонам. — Я слышал рычание.

— Мы не одни, — подтвердил начальник стражи, вынимая меч из ножен. Лезвие матово блеснуло в сером мраке, отражая движущееся черное пятно за спиной Дамиара.

Словно подтверждая слова хозяина, конь Камиля снова принялся фыркать и тихонько ржать, пританцовывая на месте.

— Волк или медведь? — предположил начальник стражи.

— Волки не рычат, подобно собакам, а медведи здесь не водятся, — возразил Марвис. — Это что–то другое.

— Я больше ничего не слышу, — Камиль похлопал коня по вспотевшей шее и тоже огляделся, внимательно всматриваясь во мрак. Денр облизал внезапно пересохшие губы, размышляя, что может таиться в темноте. Эти земли уже несколько лет необитаемы. Люди здесь не жили с тех пор, как ближайшую деревню разорили этерны. Бродячих собак тоже не осталось.

В этот момент из темноты на него что–то бросилось. Конь поднялся на дыбы, и Марвис рухнул на землю, лишившись опоры. Он почувствовал, как щелкнуло колено, разливая горячую боль по суставам. Плащ, застегнутый у горла, затрещал. Клубок мрака, сидевший верхом на нем, с сиплым рыком пытался добраться до головы и лица. Острые когти полоснули по щеке, оставляя глубокие царапины. Марвис попытался сбросить с себя костлявое нечто, перехватывая холодные тощие руки.

Внезапно рычащее существо дернулось, отлетая назад. Рык теперь больше походил на скулеж, только какой–то басистый, булькающий.

— Ты — тварь! Я тебе сейчас голову отрежу! — пригрозил начальник стражи, который держал нечто за капюшон плаща. Дамиар приставил кинжал к горлу все еще брыкающегося существа, отдаленно смахивающего на человека. Почувствовав холод металлического лезвия, оно немного затихло, но продолжало выворачиваться. — Марвис? — позвал Дамиар советника. — Как вы, Марвис?

— Нормально, — ответил Лерм, с помощью Камиля поднимаясь с земли и вытирая с лица кровь.

— Не поверите, но я рад это слышать. Посмотрите, что это? — лицо Дамиара скривилось в гримасе отвращения. Он швырнул существо на землю, упирая острие прямо в яремную впадину этой твари. — Что за гадость? — на какое–то мгновение начальник стражи даже забыл о своем недоверии к Марвису. Вэр искренне сочувствовал ему, поскольку оказаться атакованным таким монстром — не самое приятное, что может случиться в жизни.

Марвис, прихрамывая, подошел ближе и склонился над ворохом рваных тряпок, в которые было одето то, что сейчас распласталось на земле. Лерм отвел в сторону кинжал стражника.

— Марвис… — предостерегающе произнес денр.

— Как тебя зовут? — спросил Лерм. — ответом послужило сдавленное рычание и несколько слов на незнакомом языке. Во мраке сверкнул красноватым огнем один глаз — только один, второй был лишен всяческой жизни. Существо резко подалось вперед. Зубы клацнули практически перед носом Марвиса, но он даже не дрогнул.

— Надо убить, — Дамиар подался вперед, снова приставляя меч к горлу мерзкой твари. — Нам некогда с ним возиться.

— Подожди, — остановил его Камиль. — Гнев — начало безумия. Не поддавайся этому чувству, — де Кард заставил своего подданного сделать шаг назад.

Начальнику стражи эта встреча совсем не пришлась по вкусу. Впереди ждал долгий путь. Как можно скорее требовалось добраться в Темные долины. Господа же зачем–то возились с этой тварью, которая не стоит и секунды их времени. Дамиар уже сейчас был уверен, что при первой возможности эта мерзкая куча тряпок вонзит им в шеи свои гнилые зубы. Следовало отрубить ему голову и продолжать путь. Мягкосердечность и жалость денра могла основательно вылезти им боком в дальнейшем.

— Мы должны ехать дальше, мой господин, — напомнил он Камилю. — Убейте его сами или это сделаю я. Гроза приближается, — указал он в сторону Сумеречных лесов.

— Убей, — просипело существо. — Убей всеми покинутого и успокой свою совесть.

Марвис мгновенно отпустил его и выпрямился, отступая. Ветер бросился на советника денра с такой силой, что Лерм покачнулся. Оступившись, Марвис чуть не упал, потер больную ногу и снова выругался сквозь зубы.

— Я тебя видел уже, — Камиль приподнял подбородок, рассматривая странного собеседника. Редкие вспышки молний выхватывали из ночного мрака то синеватое лицо с глубоким шрамом на левой стороне, то клочья серо–каштановых длинных волос, то потрескавшиеся губы, едва прикрывающие острые тонкие клыки. Существо смутно похожее на хладного, но слишком слабое и неповоротливое. — Ты отирался возле моего дома. Кто ты и зачем следишь за мной?

— Когда–то я носил славное имя, — ответило нечто. — Теперь оно ни о чем тебе не скажет, сын Лучезарных земель. Я скажу больше, чем мое имя, — голос был хриплым, очень тихим. — Магнус тебе не поможет, не трать время на столь долгий путь.

— Кто ты? — повторил свой вопрос денр.

— Ты плохо выбираешь друзей, — игнорируя вопрос, ответил собеседник, устремляя полыхающий красным огнем взгляд куда–то за спину Камиля, где стоял Марвис.

Камиль скривил четко очерченные губы в гримасе отвращения. За всю свою жизнь ему не приходилось встречать более отвратного существа, чем это. Оно источало мрак, денр почти ощущал это. Что–то такое было в этой твари, что останавливало руку де Карда от решающего удара. Удивительным образом в нем сочеталась темная опасность и ничтожная беспомощность.

— Оставьте, — ладонь Марвиса легла на плечо де Карда. — От него мало толка.

— Иди, — денр тоже убрал меч в ножны, делая шаг назад. — Иди, продолжай влачить своё существование во мраке.

Стоило начальнику стражи отойти, существо метнулось к Камилю, что–то бормоча под нос, и вонзило острые зубы в руку денра — чуть ниже локтя. Шумно выдохнув, де Кард схватил тварь за шиворот.

— Не нужно, Дамиар! — предупредил он попытку стражника, который кинулся было помочь. После этих слов, Камиль тряхнул существо, что все еще не разжимало челюстей. — Отпусти. Отпусти! А теперь, уходи, — толкнул в спину, когда существо подчинилось.

Камиль понимал, что отпускать это существо было очень рискованно, но иначе поступить не мог. Напасть снова оно не решится, а от его смерти им не будет никакой пользы. Лучезарные земли впитали достаточно крови собственного народа, чтобы орошать их еще и чьей–то другой.

Путь до деревни занял гораздо больше времени, чем предполагал де Кард. Лошадь Марвиса так и не вернулась, потому им пришлось ехать на коне Камиля. Двоих он нести мог, но уставал быстрее. Поэтому, когда показались первые развалины домов, дождь уже успел слегка намочить тяжелые, дорожные плащи путешественников.

По заросшей травой дороге путники въехали в брошенную деревню. Темнота скрывала всё, что осталось от поселения. Денр только примерно мог определить, где могла находиться таверна, в которой он был несколько лет назад, проезжая мимо. Сложенное из камней низкое здание под плоской крышей с тяжелой вывеской. Время не успело бы разрушить его так быстро, потому Камиль был уверен, что таверна уцелела. Остановив коня, денр спрыгнул на землю и помог спешиться Марвису.

— Нужно зажечь факел, — сказал Камиль, развязывая походный мешок, прикрепленный к седлу. Спустя несколько минут оранжево–красные блики огня рассеяли окружающий их мрак, и де Кард смог оглядеться. Как он и думал, таверна виднелась в нескольких стах метрах южнее их. Лишенные стекол окна неприветливо взирали на путников, щерясь разбитыми рамами. Дверь болталась на одной петле.

— Если моя лошадь не вернется к утру, вам придется продолжать путь вдвоем, — вздохнул Марвис, проходя вперед, во мрак бывшей таверны. Темное помещение встретило их запахом пыли и сквозняками.

Укрепив факел на стене, Камиль осмотрелся. Под стеной лежал перевернутый стол, который еще мог на что–то сгодиться. Пара сломанных стульев, битая посуда и рваные тряпки непонятного цвета — все это было разбросано по полу. Повернувшись к Лерму, денр задумчиво посмотрел на друга.

— Утром и решим, — заключил де Кард.

 

Когда кромешная тьма немного рассеялась, Камиль уже не спал. Он практически не сомкнул глаз, напряженно прислушиваясь к ночным шорохам. Помимо ветра и шума дождя, денр различал крики каких–то птиц и лошадиное фырканье. Последнее к утру стало громче и разнообразнее. Вероятно, вернулась лошадь Лерма, что и подтвердил спустя четверть часа Дамиар, вернувшийся с улицы. Это вселило подобие надежды в душу денра. Являться взору Магнуса в одиночестве де Карду не очень хотелось. Не то, чтобы Камиля страшил денр Темных долин, но раньше ему не приходилось встречаться с жителями Темных долин. Он почти ничего не знал о хладных, поэтому присутствие Мариса немного успокаивало его.

Кроме того, следы зубов на предплечье воспалились и теперь противно ныли. Края раны потемнели и сочились светло–серой жидкостью, что растворялась в воздухе, едва появившись. Это снова и снова возвращало мысли к твари, которая по каким–то причинам была зла именно на Марвиса, поскольку ни на кого другого даже внимания не обратила. Укус на руке был, скорее, жестом бессилия и злобы, чем желанием убить. Перевязав руку, Камиль решил на время забыть об увечье. Он разберется с этим по возвращении домой.

Сумеречные леса укрыли денра Лучезарных земель и его спутников к концу второго дня пути. Вековые деревья, чьи кроны перепутались между собой где–то в вышине, поскрипывали под порывами ветра. Создалось впечатление, что ночь стала еще темнее и тише. Факелы тускло мерцали во мраке, освещая тропинку, что вела к окраине Лучезарных земель. Лошади перестали фыркать и медленнее обычного ступали по шелестящему ковру из опавших листьев, что источали терпкий аромат. Со всех сторон полз синевато–черный влажный туман, в котором ноги лошадей утопали почти по колено.

Камиль остановился возле кривого дерева, чей ствол частично причудливым образом изгибался в сторону, почти параллельно земле. Состоявшее из нескольких частей, оно заключало в себе переплетение из трех или четырех более тонких деревьев.

— Что? — оглянулся Лерм, поправляя капюшон.

— Здесь граница моих земель, — тихо сказал Камиль. — Дальше — владения Магнуса.

Дамиар посмотрел назад, откуда они приехали. Только Богу было известно, чем закончится эта поездка. Отчаянно захотелось послать все к черту и вернуться домой. Вместо этого он пришпорил коня, решительно пересекая незримую черту, что делила Сумеречные леса почти пополам. Большая их часть принадлежала людям.

 

Глава 17

Неверный выбор

 

Подходили к концу третьи сутки пути, когда на фоне матово–черного неба показалась громада замка, принадлежащая ковину денра Темных долин. Огромное, вонзающее в небеса шипы–башни чудовище — вот как можно было назвать жилище Магнуса. Гладкие, черные, крепостные стены, отливающие синеватым цветом, окружали замок. В нескольких метрах от них — глубокий ров, наполненный тускло поблескивающей жидкостью. Проезжая по опущенному мосту, Камиль бросил косой взгляд на содержимое канав.

— Марвис, что это? Кровь?! — не выдержал денр.

Советник промолчал, давая понять, что лучше не нарушать тишины. Только в эти моменты Камиль вдруг осознал, что не слышит криков ночных птиц, шума ветра или плеска воды. Зловещая тишина распростерла крылья над владениями хладных.

Тяжелая железная плита, что заменяла решетку, поползла вверх, разевая пасть внутреннего двора. Скрежещущий звук так сильно ударил по слуху, что Камиль вздрогнул. Лошади остановились посреди вымощенной камнем площади, тревожно пофыркивая. Мрак вокруг зашевелился, приобретая размытые очертания человеческих фигур. В руках они держали пылающие факелы. Прямо перед денром возникла высокая женщина с гладко зачесанными назад белокурыми волосами. Испуганное животное заплясало на месте, норовя броситься в сторону. Лишь удерживающий поводья Камиль помешал коню осуществить задуманное.

Марвис подъехал почти вплотную и положил ладонь на предплечье денра.

— Не торопитесь, — предупредил Лерм, внимательно осматривая огромный двор, что медленно наполнялся огнями. — Нас не ждет теплый прием. Может, даже придется вернуться.

— Вы прибыли, — подала голос блондинка. — Зачем же возвращаться? Мы всегда рады гостям, да еще таким… — она подошла и взяла коня под уздцы, заставляя несчастное животное храпеть и мотать головой, силясь освободиться.

— Отпустите, — денр де Кард спрыгнул на землю, перехватывая холодную руку. — Он боится.

— А вы? — вкрадчиво прошептала молодая женщина, опуская ладонь на грудь Камиля. — Вы боитесь? — в огромных глазах хладной плясало демоническое пламя. Она максимально приблизила лицо к шее денра, вдыхая аромат его тела.

— Отойди от него! — этот приказ сопровождал меч, опустившийся на плечо хладной. Лезвие почти касалось шеи, — Дамиар остановился у нее за спиной, готовый в любой момент снести ей голову с плеч, если того потребует ситуация.

— Вилейна! — послышался затем другой властный окрик. Вслед за голосом из темноты материализовался статный брюнет. — Это не еда, Вилейна, умерь свой аппетит, — он отвел меч начальника стражи денра в сторону, давая понять, что гостям ничего не угрожает.

— Разве только еда меня волновать должна? — промурлыкала блондинка, потираясь кончиком носа о щеку Камиля. — Я бы нашла другое применение такому… — она отошла от денра и уселась на одну из высоких ступенек, что вели выше — к замку.

Хищный взгляд женщины продолжал блуждать по гостю, время от времени задерживаясь то на крепкой шее де Карда, то на запястье. Темные губы Вилейны подрагивали, почти обнажая белоснежные клыки. От столь откровенного внимания Камилю стало не по себе. Раньше он только слышал о жителях Темных долин, что давно стали персонажами самых жутких и самых прекрасных историй. Рожденные во Мраке, они не были похожи ни на одних представителей мира Синих сумерек. Слишком похожие на людей внешне, что разительно отличаться от смертных, хладные часто пользовались своим сходством с ними. Обладающие холодной кровью, они лишь выглядели бесстрастными и не живыми. На самом деле в их душах бушевал дикий огонь страстей и самых сильных чувств, способный выжечь слабые сердца людей. Именно поэтому подданные денра Магнуса выбирали себе в спутницы жизни только чаровниц, которые могли обуздать их пыл и силу. Что касалось жительниц Темных долин, то им было гораздо сложнее. Они оставались одинокими долгие столетия и даже века, поскольку Зачарованные холмы давали жизнь одним лишь женщинам.

— Мы хотим видеть Магнуса, — обратился Камиль к брюнету в кожаном плаще без рукавов. — Я — денр де Кард, а это Марвис Лерм, мой советник. Дамиар Вэр, — кивнул в сторону начальника стражи, который всё еще не убрал меча.

— Мы знаем, кто вы, — невозмутимо ответил тот, склоняя голову на бок. — Хочется заметить, что вы смелы, денр де Кард, если явились сюда только в сопровождении… — он как–то странно посмотрел на Марвиса, — советника.

В красновато–черном взгляде появилось что–то еще, кроме равнодушия и холодной вежливости. Он не сводил глаз с Марвиса, который молча отвечал ему тем же.

— Полагаю, именно поэтому вы говорите со мной, — прервал Камиль затянувшуюся дуэль взглядов.

Денру не нравилась складывающаяся ситуация. Если верить слухам, хладные очень восприимчивы к мыслям и чувствам, потому им совсем не обязательно знать, что Марвис на дух не переносит жителей Тёмных долин. Это может плохо кончится.

Обратив внимание на денра, собеседник приподнял брови и кивнул в знак согласия. Затем, помедлив секунду, он повернулся лицом к замку. Прежде, чем сделать шаг вперед, брюнет равнодушно бросил через плечо:

— К сожалению, с лошадьми к Магнусу пускать не велено, — вымолвив это, хладный зашагал вперед.

Дождавшись Марвиса, Камиль поднялся на шесть ступеней вверх, пройдя мимо Вилейны. Она провела языком по верхней губе, щурясь от света факелов. Денр был уверен, что она уже давно вцепилась бы ему в глотку, если бы не тот, кто шел в нескольких метрах от него. Уже за одно то, что Вилейна не сделала этого, де Кард был благодарен брюнету.

Ступени привели вновь прибывших на очередную площадь, также вымощенную камнем. Здесь находилось несколько больших домов, прятавшихся под покровом ночи и что–то вроде таверны или небольшой забегаловки. Отсюда же можно было и попасть в замок, но хладный прошел мимо массивных ворот, что вели внутрь. Он обогнул довольно большой, внешне необитаемый дом, и направился к узкой лестнице, выбитой прямо в стене. Ступени проходили мимо высоких, стрельчатых окон, забранных решеткой, и терялись где–то выше. Весь замок представлял собой что–то вроде огромной многоярусной крепости. Украшенный множеством башен и башенок с тонкими шпилями, больше напоминающий дворец, замок был настоящим произведением искусства. Невероятно красивый и надежный, готовый всегда защитить своих обитателей.

Только теперь Камиль понял, почему долгие годы Тёмные долины считались необитаемыми. Все подданные Магнуса жили здесь, с ним рядом, что позволяло поддерживать миф о том, что хладных почти не осталось. Все они были сосредоточены в одной точке, потому так легко отражали редкие нападения. Тёмные долины — одна из наименьших сторон мира Синих сумерек. Лишь сейчас, увидев все собственными глазами, де Кард понял, как верны его подозрения. Подданных хладного денра было гораздо больше, чем думали люди.

— Сюда, пожалуйста, — их сопровождающий открыл массивную дверь с коваными уголками. — Прямо и налево, господа.

Длинный широкий коридор. Пара десятков факелов в креплениях, старинные гобелены на стенах. Дверь слева открыла взорам Марвиса, Камиля и Дамиара две огромных залы, разделенных резной аркой. Несколько металлических люстр со свечами под высокими потолками, около дюжины массивных канделябров на шесть и восемь свечей. Мягкий желтоватый свет заливал все пространство, отбрасывая танцующие блики на шкуры перед каминами и мебель черного дерева. В одном из кресел, что стояло у окна, занимающего все пространство от потолка до пола, явно кто–то сидел. На подлокотнике лежала почти изящная рука, что практически сливалась по цвету с кружевной манжетой белоснежной рубашки. Длинные пальцы подрагивали, словно их обладатель отстукивал такты музыки, хотя в зале было тихо.

Камиль остановился, внимательно глядя на высокую резную спинку, что скрывала сидящего у окна. На шаг впереди своего господина замер Дамиар, опустив руку на рукоять меча. Денр оглянулся на Марвиса, тот прихрамывая, поравнялся с ним и едва заметно, отрицательно покачал головой. Не говоря ни слова, де Кард снова устремил взгляд вперед, следя за тем, как хладный, что привел их сюда, идет к окну. Раньше денру Лучезарных земель не приходилось встречаться с руководителем ковина бессмертных земель, поэтому Камиль понятия не имел, как выглядит Магнус.

Тем временем, обладатель длинного кожаного плаща остановился в шаге от незнакомца и что–то тихо сказал. Расслышать его слова было невозможно, но о смысле сказанного не трудно догадаться.

— Агирик, — послышался приятный мелодичный голос, и хозяин замка поднялся. — Ты всегда знаешь, когда нужно развлечь меня хорошей беседой, — он повернулся к гостям и развел руками. — Мой господин, какая неожиданность! — провел по зачесанным назад волосам и улыбнулся.

Не будь Камиль уверен в том, что перед ним хладный, обладатель темного дара, он ни за что не подумал бы, что это так. Внешность обыкновенного человека, достаточного обаятельного и весьма красивого, чтобы располагать к общению со своей персоной. Только излишняя бледность говорила о том, кто на самом деле был перед ними. Именно эта внешняя простота и харизма заставила Камиля насторожиться. Даже люди такого склада опасны, не говоря уже о жителях Темных долин.

— Магнус, — склонил голову в знак приветствия денр Лучезарных земель.

— Чему обязан? — хладный продолжал улыбаться, хотя в глазах Магнуса не читалось и намека на то радушие, которым можно было обмануться вначале. — Люди давно не заглядывают к нам.

— Верно, — согласился денр. — Иногда приходится менять вековые устои.

— …чтобы напомнить о тех, что были созданы еще раньше, — впервые подал голос Марвис. — Люди не заглядывали к вам, чему ты был рад, верно?

Магнус подошел ближе к своим гостям. На его красивом лице отразилось что–то вроде недовольства при словах Лерма, но денр Темных долин быстро взял себя в руки. Он молча посмотрел прямо в глаза Марвису, словно видел в них что–то большее, чем остальные. Губы Магнуса дрогнули в холодной усмешке.

— Верно, — кивнул он. — Так зачем вы приехали, мой господин? — снова обратился к Камилю.

— Я пришел, чтобы напомнить, что много лет назад нашими предками был заключен союз, который обязывал нас…

— Триада давно отжила свои дни, — перебил Камиля Магнус, мгновенно теряя всё свое обаяние и учтивость. — Не надейся возродить ее. Не с моей помощью, во всяком случае, — нотки металла зазвучали в приятном голосе хладного денра.

— Вы снова предаете людей? — вскинул брови де Кард, внутренне содрогаясь. — Снова уйдете в тень, когда надо принять бой? Существование целого мира…

— Привычный тебе мир давно мёртв! — Магнус повернулся спиной, не желая продолжать бесполезный с его точки зрения разговор.

Схваченные у основания шеи черной шелковой лентой длинные волосы хладного резко выделялись на фоне белой рубашки, в которую тот был облачен. Он прошелся по зале и остановился перед камином, глядя в его черный провал, где никогда не зажигали огня. Казалось, денр Темных долин позабыл, что у него гости.

— Ты говоришь о предательстве? — снова повернулся он к Марвису и де Карду. — А кто знает, что случилось на самом деле тогда, когда так много зависело от людей? Ваши отцы и деды рассказали своим сыновьям только то, что им было удобно. Я не виню тебя ни в чем, денр де Кард, но это твои предки призвали Тьму в наш мир, — вероятно, он имел в виду казнь Маливии дель Варгос.

— Магнус, всё в прошлом, — поднял руки, словно сдаваясь, Марвис. — Уже никто не расскажет, как все было.

— Неужели? — в мгновение ока преодолев разделяющее их расстояние, хладный внезапно оказался прямо перед Лермом, оскалив тому в лицо длинные клыки. — Так уж и никто? Ты думаешь, если скрыл свою сущность, то я не…

— Мой денр! — тяжелая рука Агирика опустилась на плечо Магнуса. — Не нужно, мой денр.

Хозяин ковина замолчал, все еще с трудом сдерживаясь. В его глазах клубилась черная ярость. Дернув плечом, дабы сбросить руку Агирика, он все же отступил, презрительно глядя в лицо Лерма.

Марвис же, в свою очередь, вскинул подбородок, сверкая не менее ожесточенным, почти уничтожающим взглядом. В эти моменты в зале висело такое напряжение, что Камилю показалось: еще миг и воздух заискрится.

Дамиар наполовину вынул меч, делая шаг в сторону Камиля. Он лишний раз убедился в своих подозрениях относительно Марвиса Лерма, понимая, что его ненависть к жителям долин не так уж и беспочвенна, как считают многие из обитателей крепости Кард.

 — Выйди, Марвис, — повернулся денр Лучезарных земель к советнику.

— Но…

— Выйди, — повторил Камиль, чувствуя, что в присутствии долла Лерма разговора не получится. Когда Марвис покинул залу, де Кард снова обратился к Магнусу. — Я всего лишь прошу помощи. Разве вы не сделали бы все, что от вас зависит, чтобы защитить свой народ?

— А я это и делаю, — прошипел Магнус. — Всю жизнь я только и делаю, что защищаю свой народ.

— Зачарованные холмы всё еще верны Триаде, — напомнил Камиль, рассчитывая хотя бы так расшевелить в Магнусе какие–то чувства.

— К дьяволу вашу Триаду! — выплюнул денр Тёмных долин. — А ты, мой господин, реши для себя, с кем тебе выгодно жить в мире сейчас, когда нет солнца.

 — Я пришел не для того, чтобы ссориться с вами, — покачал головой Камиль. — Мои подданные напуганы. Люди в отчаянии, а я не знаю, как помочь им. Мои деревни превращаются в пепелища, а их жители — в черные иссохшие трупы. Сарина подозревает, что мои земли навестил гость, о котором все давно забыли. Вы ведь знаете, о ком я говорю? Вы не можете не знать.

— Если Винсент пробудился, никакая сила не заставит меня пойти против него, — отрезал Магнус, подтверждая самые страшные опасения денра.

— Прошу вас, — тяжело вздохнул Камиль. — Я ехал сюда трое суток и это не то, что я хочу услышать.

— А что ты хочешь услышать? — вскинул брови денр Темных долин. — Если дело дойдет до драки, нам не выстоять против сына Маливии. Он не такой, как все мы. С ним не удастся договориться. Нас разделяют сотни лет и поколений. Я даже сомневаюсь, что он говорит на нашем языке.

— Откуда такая уверенность? Ведь мы ничего не знаем о нем, кроме того, о чем рассказывает легенда. До недавнего времени я вообще не представлял, что такое может быть.

— А много ты видел тех, кто остался в живых после встречи с ним? — поинтересовался Магнус. — Не тешь себя пустыми надеждами, денр де Кард. Мне жаль — правда, но я ничем не могу тебе помочь.

Камиль с трудом выдержал ту волну ярости, которая накрыла его. Только сделав над собой нечеловеческое усилие, он не ударил Магнуса. Столько времени потеряно напрасно. Потрачено столько сил, чтобы добраться сюда и понять, что хладные даже не захотят попробовать помочь.

— Вы поймете, как были не правы… за миг до конца, — с горечью проговорил Камиль.

— Увидим, — кивнул Магнус, прищуривая потемневшие глаза. — Я не один раз пережидал подобные бури.

— Скажите это Сарине, — фыркнул Камиль. — Ей не суждено переждать эту бурю.

Тень сомнения промелькнула по лицу Магнуса, при упоминании имени чаровницы. Он даже сделал несколько шагов назад. В его глазах загорелся недобрый огонь.

— Не смей шантажировать меня моей любовью, — прищурился Магнус. — Ты лучше других знаешь, что это последнее, что можно мне предъявить. Уже поэтому я не стану помогать людям — их вина, что я теряю ее.

— Говорите себе это чаще, — посоветовал денр Лучезарных земель. — Больше вы ничего не можете для нее сделать.

— Не все зависит от нас, — развел руками Магнус. — Нельзя спасти всех.

— Мне жаль вас, — проговорил денр Лучезарных земель, поджимая губы. — Имея такие возможности и ресурсы, вы отсиживаетесь здесь — под защитой своих стен. Рано или поздно гнев этерна докатится и до вас. Что вы станете делать, когда это случится? Что станете защищать, когда не останется ничего?

— Я сумею договориться с ним, — уверенно проговорил хладный денр. — Винсент нам не чужой, как и мы ему. Родная кровь всегда услышит зов ей подобной.

— Кровь — не основа жизни.

— Для вас — нет, — кивнул хладный. — Мои же земли напитаны ею.

— Вы верно заметили, Магнус, — кивнул де Кард. — Ваши земли напитаны кровью. Кровью моего народа. Когда этерн расправится с последним смертным в мире Синих сумерек, чем будет питаться ваш ковин? Мне кажется, вы заинтересованы в том, чтобы мои земли оставались густо населенными.

Вернувшись к креслу, хладный денр снова сел в него и замолчал, давая понять, что не расположен вести диалог.

Выждав какое–то время, де Кард развернулся и направился прочь. Стоит ли ждать помощи от того, кто так легко относится к вопросам бытия? Конечно, у Магнуса в запасе куча времени. К сожалению, денр Лучезарных земель не располагал и десятой частью тех лет, что были в запасе у бессмертного денра. Камиль понимал, что его жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на беседы с теми, кому плевать на судьбу его народа.

 

Глава 18

Родственные связи

 

В комнате было полутемно и холодно. Камин не топился уже несколько дней. Даже остатки золы сквозняк развеял по углам, посеребрив их. Тепло стало здесь нежеланным гостем. Сарина металась в жару уже двое суток подряд, не различая ночи и дня. В редкие минуты облегчения она садилась в кресло у окна, где любила когда–то сидеть ее мать, чтобы посмотреть во двор. Умирающая природа напоминала ей саму себя, такую же измученную и уставшую от жизни. Впервые за долгое время, Сарина жалела о том, что не родилась простой смертной. Она всегда любила свою натуру, старалась развивать дар, жить в мире с природой, жить во благо людям. Теперь ей хотелось иного — лишиться чар, ведь если уйдет магия, умирать будет не так мучительно больно. Так уж было устроено в мире Синих сумерек, что чаровницы обладали удивительно длинной жизнью, а чары позволяли им долго оставаться молодыми. Время обретало над ними силу лишь с того момента, как жительницы Зачарованных холмов становились матерями, а до этого момента текло удручающе медленно.

Сарина поднялась с кресла. Ее тело совсем потерялось в складках белой ночной рубашки, слишком широкой и длинной для нее. Босые ноги чаровницы неслышно ступали по ковру, когда она прошла к центру комнаты, где стоял стол. Среди пустоты спальни она казалась совсем крохотной, от того болезнь ее приобретала чудовищные размеры. Недуг полностью окутал чаровницу, не позволяя ей нормально двигаться, говорить, дышать. Остановившись возле стола, Сарина посмотрела в окно. Взгляд ее потускнел, глаза слезились.

— Пора, — прошептала хозяйка замка Варгос, когда из рваных туч показался серп народившейся луны. — Пора, — перебрав несколько листов с записанными на них заклинаниями, она отыскала нужный обряд.

Это был очень древний ритуал, созданный самой Маливией дель Варгос. Именно его давность гарантировала, что все пройдет так, как нужно. Магические обряды никогда не были простыми и требовали особенной внимательности. У Сарины итак было недостаточно сил, чтобы тратить их еще и на последствия, поэтому она выбрала именно этот способ.

Собрав со стола все необходимое, чаровница прошла к окну и разложила на широком подоконнике свечи, сухие травы, широкую плоскую чашу черненого серебра и длинный стилет с тонким острым лезвием. Разгладив свиток, она несколько раз перечитала написанное, опасаясь перепутать что–то или забыть. Сарина понимала, что от нее зависит жизнь обитателей Лучезарных земель, поэтому ей нужно быть максимально собранной и внимательной. Сегодня сестра правительницы Зачарованных холмов не могла полагаться на свою память, поскольку болезнь могла быть непредсказуемой. Положив свиток так, чтобы было хорошо видно текст, Сарина зажгла свечи и расставила их вокруг чаши. Спустя несколько минут, когда травы догорели, и в комнате повис густой, терпкий дым, чаровница уколола себе палец острием стилета.

— Обращаюсь за помощью к новорожденной луне, — проговорила она, капая кровью на пепел, что остался в чаше. — Связываю свою кровь со всяким живым существом и наделяю его силой противостоять Злу. Пусть будет слово твердым, а воля нерушимой. Жилища — запечатываю, комнаты — запечатываю, все владения смертных — запечатываю. Не войти отныне никому, кроме хозяина. Да будет так! — с этими словами чаровница сняла с безымянного пальца правой руки тяжелый перстень с крупным черным камнем и бросила его в пепел.

Перстень окутала зеленоватая дымка, которая начала медленно впитываться в камень. Чары поползли по чаше, охватывая пепел и, когда коснулись капель крови, с которой рассталась Сарина, чаровницу буквально сложил пополам приступ надрывного кашля. Ухватившись за край стола, она отчаянно пыталась справиться с ним, замечая, как начинает потрескивать и разогреваться камень в кольце. Постепенно он становился красноватым, словно напитываясь кровью. Когда–то, очень давно, когда над миром Синих сумерек еще всходило солнце, это кольцо подарил ей денр Темных долин. Драгоценность стала символом его любви и серьезных намерений, которым не суждено было осуществиться уже никогда. Узнав о своей болезни, Сарина оборвала их связь, не оставив Магнусу надежды.

Рухнув на колени возле стола, чаровница в ужасе поняла, что не сможет завершить ритуал. Полагая, что у нее достаточно сил для этого, сестра правительницы холмов жестоко ошиблась. Для того, чтобы все прошло благополучно, нужно было уберечь камень в кольце от разрушения, иначе исход колдовства грозил смертью всем хладным. Силясь справиться, Сарина протянула руку к чаше, собирая в себе остатки чар, что уже дрожали на кончиках ее пальцев.

Пепел начал медленно разлетаться, оседая на краях чаши, столе и свитке. Абсолютно холодный, он прожигал в пергаменте крохотные дыры, орошая их кровью — результат магического воздействия. Описание ритуала не говорило ни о че таком, из чего Сарина заключила, что действо уже пошло не по плану. Отчаянно собираясь с силами, она думала лишь о том, что должна выполнить данное денру обещание и защитить его народ. Сделать это даже ценой собственной жизни. Камень в кольце вспыхнул красноватым огнем и оглушительно щелкнул, готовый разлететься на сотни мельчайших осколков. Чаровница вскрикнула, готовясь к худшему, но… ничего не произошло.

Внезапно перстень окутали змеистые тонкие жгуты черного цвета с зеленоватыми вкраплениями на концах. Они обвивали кольцо, сматываясь в небольшой клубок, а когда рассеялись, то можно было наблюдать абсолютно целый невероятно красивый черный сапфир. Его грани отливали сиреневым оттенком, выдавая истинный цвет камня — глубокий фиолетовый. Никогда еще он не был таким прекрасным — чистым, роскошно сияющим и манящим.

Пораженная случившимся, Сарина с огромным трудом поднялась на ноги. Наблюдая, как темные чары отпускают сапфир, чаровница проследила за их движением. Извиваясь и едва слышно шипя, словно тончайшие змеи, они отползали от стола, направляясь к выходу. Оглянувшись, хозяйка замка увидела в дверях своей спальни высокую молодую женщину в длинном насыщенно–зеленом платье, что плотно облегало ее высокую грудь и мягкими складками обволакивало ноги. Темные волосы были аккуратно заплетены и убраны в высокую прическу. На прекрасном лице, что являлось точной копией лика Сарины, застыло выражение досады и чего–то еще, чему чаровница пока не могла дать определения. У нежданной гостьи оказались такие же, как у нее зеленые глаза, но в них сейчас клубилась Тьма. Она во всем была похожа на Сарину — словно отражение, но и разительно отличалась от нее. Будучи вторым ликом своей сестры, правительница Зачарованных холмов Ларина дель Варгос была схожа с ней только внешне — на этом идентичность заканчивалась. Впрочем, даже здесь родная земля отличила их, одарив Сарину платиново–белыми локонами. Казалось, этим холмы хотели показать, как сильно отличаются друг от друга сестры.

— Ты рассчитывала закончить ритуал самостоятельно? — поинтересовалась правительница холмов, проходя через комнату, чтобы взять перстень в руки.

— Неужели именно это заставило тебя покинуть Мертвые пустоши? — вопросом на вопрос ответила Сарина. — Тогда почему ты предотвратила разрушение камня?

— Печать, — Ларина тронула свиток с описанием ритуала, словно не слыша вопроса сестры. — Хорошее решение. Почему? — взглянула она на Сарину. — Знаешь, мне тоже не нравится, что подданные Магнуса шатаются по всему миру Синих сумерек и творят всякие мерзости.

— С каких это пор? — проговорила чаровница, пытаясь удержаться на ногах. Потраченные чары совсем ослабили Сарину.

— С тех самых, когда моя сестра решила умереть, чтобы исправить это, — ответила Ларина, поддерживая ее под локоть.

— Что ты задумала? — поинтересовалась чаровница, не веря в искренность Ларины. Она никогда не отличалась мягким нравом и, тем более, сочувствием.

— Знаешь, — правительница холмов довела сестру до постели и, усадив ее на кровать, присела перед Сариной, — мне даже обидно, что ты такого мнения. Неужели я не могу просто помочь сестре?

— Ты ничего не делаешь просто так, — покачала головой хозяйка замка Варгос. — Или я не права? Ты пришла не с добром. Взгляни на них, — с этими словами чаровница указала на дверь, где в оборонительной стойке замер ее фамильяр.

Крупная белая кошка, которая успела немного прийти в себя после визита денра де Карда, сейчас шипела и плевалась, выгнув дугой костлявую спину. Огромные круглые глаза животного пылали зеленоватым пламенем. Фамильяр смело ринулся вперед, когда из мрака коридора появилась громадная черная лапа, что принадлежала спутнику Ларины — массивному черному псу по имени Борд.

— Останься там, — велела Ларина своему фамильяру, после чего тот скрылся за пределами спальни Сарины. Теперь в темноте лишь поблескивали его злые красноватые глаза, что светились яркими угольками на фоне плотного ночного мрака.

— Итак, — чаровница сложила руки на коленях, наблюдая за действиями сестры. — Зачем ты здесь на самом деле?

— У тебя был смертный денр? — поинтересовалась Ларина, беря холодные руки сестры в свои — теплые и нежные, с длинными изящными пальцами, унизанными кольцами.

— Зачем спрашиваешь, если знаешь?

— Перестань, — поморщилась Ларина. — Я тебе не враг, сестренка. Что такого в этом бастарде, что ты решилась на это? — кивнула чародейка в сторону свитка и чаши с пеплом. — Магнус не простит тебе печати.

— Я давно ничего не должна ему, — ответила Сарина.

— Он так не думает, — возразила правительница Зачарованных холмов. — Магнус все еще верен своим чувствам к тебе.

— Именно поэтому он поймет, что я не могла иначе, — проговорила чаровница. — Мы знаем, что ковин не убивает, но Магнус не может контролировать отшельников и тех, кто все еще ждет возвращения Амадеуса.

— Амадеус никогда не вернется, — жестко проговорила Ларина.

— Мы не знаем этого.

— Если бы хотел, давно дал бы знать о себе, — покачала головой сестра. — Жизнь бессмертного тоже когда–то приходит к своему логическому завершению.

— Верно, — кивнула Сарина. — Я не вижу его в мире Синих сумерек, но и на Мертвых тропах его тоже нет, не так ли?

— Да, — ответила Ларина, поднимаясь на ноги. Осторожно разжав пальцы, она отпустила руки хозяйки замка, где они когда–то выросли.

Теперь Варгос был домом только для Сарины, не желая принимать у себя ту, что избрала темную сторону. Обладая собственной волей, резиденция чаровниц дель Варгос, даже теперь с трудом терпела присутствие чародейки, которая навсегда утратила право называться чаровницей. Темная магия сделала свое дело — отлучила Ларину от родной земли, лишив правительницу Зачарованных холмов родовых корней. Предки больше не питали ее силу, не оберегали от бед, но это не заботило темную чародейку. Мертвые чары дали ей гораздо больше, чем холмы — безграничное могущество, к которому всегда так стремилась Ларина дель Варгос.

— Магнус не станет сердиться на меня, — уверенно повторила Сарина. — Он всегда понимал меня лучше остальных.

— Ладно, — махнула рукой Ларина. — Ты так и не ответила на мой вопрос относительно де Карда.

— Прежде ты не проявляла такого интереса к денрам Лучезарных земель, — заметила чаровница.

— Прежде у власти не стоял Камиль де Кард, — улыбнулась Ларина, останавливаясь возле стола, где были разложены записи, травы и связанные тонкими веревками свечи. — Тебе было видение, я знаю. К сожалению, мертвая магия имеет свои минусы.

— Ты знаешь, что видение было, но увидеть его не смогла, — констатировала Сарина.

— Я и раньше не понимала их смысла, — пожала плечами чародейка. — Что ты видела? Бастард пришел к власти не случайно, верно?

— Думаю, у нас есть другие причины для беспокойства, — проговорила Сарина, чем вынудила сестру удивленно выгнуть одну бровь.

В глазах Ларины вспыхнул тот зеленоватый огонь, который делал ее дочерью Зачарованных холмов. В такие минуты ее сестре казалось, что чародейку еще можно спасти — отвоевать у Тьмы ее душу и вернуть в родной дом.

— О чем это ты?

— Я видела нечто такое, что заслуживает гораздо большего внимания, чем смертный денр, — ответила Сарина.

— Говори же!

— Кто–то планирует темный ритуал, Ларина. Это древняя магия, очень мощная и губительная. И начало уже положено.

— Что ты говоришь? — казалось, темная чародейка даже обрадовалась услышанному. На ее прекрасном лице отразилось нечто вроде удовлетворения. — Как интересно… И кто же это делает?

— Судя по тому, что я видела — это Камиль де Кард.

— Откуда бастарду знать о древних ритуалах? — усмехнулась Ларина. — Ты что–то перепутала, сестренка. Возможно, он — хороший денр, но сын покойного правителя смертных земель ничего не смыслит в магии. Он просто не сможет сделать все правильно.

— Даже если с ним рядом кто–то больший, чем хладный или сильная чаровница?

— Ты хочешь сказать, что из тени вышли жители Полых равнин?

— Я уже сказала это, — ответила Сарина.

Ларина хмыкнула, покусывая матовый черный ноготь на большом пальце правой руки. Она выглядела удивленной, если не сказать больше — ошарашенной. Как и думала хозяйка замка, темная чародейка мгновенно ухватилась за подкинутую ей идею. Выдавая ей тайну одного из окружающих Камиля людей, Сарина вовсе не хотела навредить кому–то. Наоборот, чаровница стремилась отвлечь сестру от самого денра, которому только предстояло стать тем, кого она видела в своем видении.

 

Глава 19

Помнить вопреки

 

Обведя взглядом одну из зал, которая стала временным домом для жителей деревни «Руки феи», Алисьента тяжело вздохнула. Причина ее тягостных раздумий была вовсе не в том, что людям было плохо или им чего–то не хватало. Напротив, это было то время, когда привыкший к более, чем скромным условиям жизни народ, мог смело утверждать, что у него все было. Крыша над головой, огонь в камине, хлеб и защита — все, что требовалось для нормального существования. Нет, проблема заключалась в том, что все чаще дочь управляющего с надеждой оглядывалась на звук открывающейся двери. Она ждала, ждала его — правителя Лучезарных земель. Денр все не возвращался…

— Как вы чувствуете себя? — отвлекла ее одна из девушек, что жила теперь в замке.

— Спасибо, мне уже лучше, — кивнула Алисьента.

— Вы знаете, когда вернется наш господин? — поинтересовалась собеседница, поправляя растрепавшиеся темные волосы.

— К сожалению, нет, — отрицательно качнула головой дочь управляющего.

— Мы так надеемся, что он вернется с хорошими новостями, — вздохнула девушка.

— Так и будет, — заверила ее Алисьента.

— Я верю, что господин не оставит нас, — прошептала жительница «Рук феи». — Но я боюсь, госпожа.

— Я — не госпожа, — возразила дочь управляющего, которая уже устала повторять это новым обитателям крепости.

Близкое общение с дочерьми покойного денра возвысило ее в глазах жителей провинции. Простые и не далекие люди, они никогда даже не думали о том, чтобы увидеть воочию крепость Кард, не говоря уже о том, чтобы жить здесь. Именно поэтому люди воспринимали членов правящей семьи почти как небожителей.

— Разве? — усомнилась девушка. — Вы не похожи на нас. Кроме того, с вами считаются госпожа Лусс и доэр Данвир.

— Возможно, — кивнула Алисьента. — Но… Прости, как тебя зовут?

— Амила.

— Я не госпожа, Амила, не называй меня так, — тихо сказала дочь управляющего, которая прекрасно понимала, что ее положение в крепости ровно такое же, как и всех этих людей. Алисьенте не нравилось, что жители погибшей деревни возвели ее на пьедестал, который не принадлежал ей.

— Могу я спросить вас?

— Спрашивай.

— Ходят слухи, что…

— Никогда не верь слухам, Амила, — прервала собеседницу Алисьента. — Не благое дело слушать то, что говорят дурные рты, а передавать это — еще более дурное.

— Прошу простить меня, — смутилась девушка, не ожидавшая такой резкости от всегда мягкой и доброй дочери управляющего. — Разрешите, я пойду?

— Ступай!

Словно боясь повернуться спиной, Амила сделала несколько шагов назад и только после этого удалилась. Она уходила пристыженная и подавленная, низко опустив голову.

Провожая ее взглядом, в котором загорелся холодный огонь негодования, Алисьента совсем не чувствовала за собой вины. Она ненавидела сплетни и всегда пресекала малейшее их развитие. Именно из–за таких вот любительниц обмусоливать непонятные и сомнительные факты из чужих жизней появляются дикие неоправданные версии тех или иных событий.

— Вы сегодня не в настроении? — раздавшийся за спиной голос заставил девушку вздрогнуть и резко повернуться.

От стремительного движения, Алисьента почувствовала, как налились судорожной болью мышцы плечевого пояса. На короткое время ей показалось, что десятки мелких судорог прошли по всему телу, рассыпая по нему мелкие горячие вспышки дискомфорта.

— Доэр Данвир… — проговорила дочь управляющего, облизывая пересохшие губы.

— Здравствуйте, Алисьента.

— Добрый вечер, — кивнула она, думая о том, что не в добрый час решила пойти по замку с обходом.

После разговора с Кармелией де Кард, зная о нежных чувствах Маркуса Данвира, девушка старалась избегать встреч с ним. Сейчас, когда в крепости было не спокойно, Алисьента совсем не планировала еще больше накалять обстановку. Ссоры со старшей из сестер де Кард не принесли бы никакой пользы.

— Вам легче? — поинтересовался Маркус.

— Благодарю вас, — склонила голову девушка.

— Я рад видеть вас почти прежней, — губы доэра тронула едва заметная улыбка.

— Да… — дочь управляющего отвела взгляд, не зная, куда деться от этой ситуации. Ей не хотелось говорить с молодым господином, но и уйти без причины она тоже не могла. Для столь хамского поступка девушка была слишком хорошо воспитана.

— Я хотел сказать вам, что… — Данвир замолчал, слегка смутившись от испуганного, полного подступающей паники взгляда Алисьенты, — хотел сказать, что мне необходимо покинуть крепость.

Облегченно переведя дыхание, она внутренне устыдилась того, что радуется отъезду доэра. Ведь после того, как за Маркусом закроются ворота, крепость останется беззащитна. Пока не вернулся Камиль замок оставался на попечении Данвира.

— Что–то случилось? — и это был не просто вопрос вежливости.

— В одной из моих деревень началась эпидемия, — ответил Маркус, сорвав выдох сожаления и горечи из груди девушки. — Пока еще не известно, что там происходит, — поспешил он заверить ее.

— Надеюсь, это не черная хворь, — искренне проговорила Алисьента, опустив ладонь на предплечье мужчины, желая подбодрить его.

Она сделала это неосознанно, но этого стало достаточно для злого рока. В коридоре появилась Кармелия де Кард.

— Маркус? — позвала она своего жениха, направляясь к ним.

Излишне поспешно отдернув руку, Алисьента сделала пару шагов назад.

— Да? — повернулся доэр Данвир к своей невесте.

— Я искала тебя, — проговорила Кармелия, когда подошла ближе. Смерив дочь управляющего уничтожающим взглядом, она обратила пылающий взор на доэра. — Что это здесь происходит?

— Мы просто говорили, — равнодушно пожал плечами Маркус.

— Неужели? — взвилась дочь покойного денра.

— Прекрати, — процедил доэр сквозь зубы, одаривая молодую женщину колючим взглядом.

— Алисьента, — повернулась Кармелия к дочери управляющего. — Мне показалось, что мы обо всем договорились.

— Я не…

— Не нужно, — вмешался доэр Данвир, прерывая девушку. — Вы не сделали ничего, за что следует оправдываться.

— Неужели? — повернулась к нему Кармелия.

— Прекрати, — повторил Маркус, сжимая ее локоть. Он слегка тряхнул девушку, желая донести до нее свою просьбу, после чего обратился к дочери управляющего: — Не сочтите за грубость, но могу я попросить вас оставить меня наедине с моей невестой?

— Конечно, — кивнула Алисьента. Слегка склонив голову, она сделала шаг назад, а затем направилась к гостиной зале.

Длинный узкий коридор сделал первый поворот, когда дочь управляющего остановилась. Прижавшись спиной к теплой стене, она откинула назад голову. Девушка поднесла руку к голове и коснулась пальцами горячего лба, закрывая глаза. Казалось, мозг практически вскипел, от этого все внутри сжималось, рождая удушливые волны дурноты. Она чувствовала, что снова возвращается к тому состоянию, что овладело ею после разговора с молодой госпожой тогда — в коридоре. То, что все хорошо закончилось, обитатели крепости назвали чудом, но Алисьента точно знала, что именно произошло. Она хорошо помнила, кто именно подобрал ее той ночью с холодного каменного пола. Долл Марвис Лерм — именно он стал тем, от кого дочь управляющего ждала помощи меньше всего.

Та ночь прошла, как в тумане, но Алисьента помнила. Помнила все, что произошло.

 

казалось, мягкие волны качали ее. Не чувствуя себя от холода и одурманивающей слабости, дочь управляющего с трудом подняла безумно тяжелые веки. Над ней мягкими складками раскинулся темно–фиолетовый полог кровати… чужой кровати. Алисьента точно помнила, что в ее покоях постель была оформлена в светло–зеленых тонах. Девушка приподнялась и застонала от накатившей волны дурноты.

Тише, милая, — ласковые пальцы мягко, но решительно толкнули ее в плечо, вынуждая упасть на подушки. — Тише…

Голос стал почти не слышен, поскольку его заглушил поцелуй. Невероятно нежный, почти невесомый, но ощутимый. Губ коснулось живительное тепло. Чувство было настолько приятным, что Алисьента поймала себя на мысли о том, что хочет продолжения. К своему стыду, девушка осознала, что впервые за всю свою сознательную жизнь, она желает кого–то другого, кроме единственного мужчины, которому принадлежало ее сердце. Да, сегодня это был не Камиль де Кард, но ей абсолютно плевать.

Именно мысли о молодом денре заставили девушку сбросить путы наваждения и снова попытаться подняться. Слабость уже не была такой сильной, прошла и дрожь во всем теле, мысли почти прояснились. Осталась только нежно–сиреневая мерцающая дымка, что пока еще застилала воспаленное сознание дочери управляющего. И это было самым интересным, поскольку именно это подобие тумана практически полностью скрывало лицо того, кто принес ее в эту комнату…

Долл Лерм? — прошептала Алисьента, все же сумев различить белокурые волосы и полупрозрачные глаза, что смотрели на нее с такой теплотой и… любовью.

Все хорошо, — он снова почти заставил ее лечь, но сделал это так ненавязчиво, что девушка сочла это собственным решением. — Успокойся и отдохни.

Но как же… вы не…

Тшшш, — он склонился над ней, чтобы убрать упавшие на бледное лицо темные пряди волос и снова поцеловать. — Тшшш…

Странно, но в эти мгновения Алисьента была точно уверена только в одном: его поцелуи не носили интимного характера. В них прослеживались нежность и трепет, но не было желания и вожделения, присущих таким ситуациям…

 

Тряхнув головой, дочь управляющего повела хрупкими плечами. Это воспоминание не давало ей покоя уже несколько недель. Алисьента не знала, что делать с обрывками действительности, которая совсем не была похожа на реальность. Она точно знала, что долл Лерм не может питать к ней каких–то чувств, поскольку увлечен Луситой. Кроме того, Алисьента была уверена, что это была не просто симпатия или временная блажь, которая могла исчезнуть в любой момент. Нет, то, что происходило между Лусс и Марвисом имело куда более глубокое значение, чем любая привязанность. Именно поэтому дочь управляющего решилась на то, о чем не могла даже думать.

Поднявшись на второй этаж, она прошла к спальне юной госпожи и, коротко постучав, толкнула массивную дверь. Войдя в просторную комнату, Алисьента увидела Лусс в глубоком кресле у окна. Девушка выглядела грустной. Полный тоски и ожидания взгляд был устремлен куда–то сквозь мутное стекло. Алисьента понимала, что чувствовала в эти минуты Лусита. Она сама переживала нечто подобное.

— Госпожа моя…

Лусс встрепенулась, оборачиваясь на звук. Поспешно смахнув слезу со щеки, она улыбнулась дочери управляющего.

— Алисьента, — и поднялась ей навстречу, — как ты, Алисьента?

— Мне намного лучше, — кивнула девушка. — Именно об этом я и хотела поговорить с вами.

— Иди, — протянула к ней руки Лусита, — садись рядом со мной. Расскажи, что тебя тревожит?

— Будет не честно по отношению к вам, если я продолжу молчать, — тихо сказала Алисьента, опускаясь на волчью шкуру, что лежала перед креслом. Сложив локти на коленях своей госпожи, которая к тому времени вернулась на свое прежнее место, девушка вскинула на нее полнящийся слезами взгляд.

— Что? — прошептала Лусита, сжимая пальцы подруги. — Что такое?

— Вы помните ту ночь, когда я упала в обморок в коридоре? Я должна признаться вам, что провела ее в покоях долла Лерма.

— Что? О чем ты, дорогая? Вероятно, у тебя помутилось сознание. Да, это долл Лерм нашел тебя, но принес именно в твои покои. Я сама видела это, Алисьента.

— Нет, — возразила девушка. — Я хорошо помню ту ночь, госпожа.

— Что еще ты хочешь рассказать?

— Госпожа моя, — прошептала Алисьента, отводя взгляд. Она хотела во всем признаться, но не знала, как это сделать. Какие слова подобрать, чтобы не ранить нежное сердце Луситы.

— Он целовал тебя? — спросила вдруг сестренка денра.

Дочь управляющего дернулась. Она не ожидала такого вопроса, но слегка обрадовалась проницательности Лусс. Взглянув в лицо девушки, Алисьента не увидела гнева или возмущения. Лусита казалась абсолютно спокойной, почти умиротворенной.

— Вам известно?

— Ты знаешь о моих отношениях с Марвисом…

— Да, именно поэтому я…

— Подожди, — прервала ее в свою очередь Лусс. — Я давно наблюдаю за доллом Лермом, Алисьента. Я помню его с детских лет, помню именно таким, какой он теперь. Многие скажут, что у мужчин есть такой возраст, когда они мало меняются, но мне почти семнадцать, а Марвис все так же молод, как в тот день, когда я увидела его впервые. Ты помнишь? Мы были вместе, когда он впервые приехал в крепость с нашим отцом.

Алисьента задумалась, мысленно возвращаясь в раннее детство. Время, когда все казалось таким огромным и значительным, когда весь мир заключался во дворе замка Кард…

— Действительно, — кивнула девушка, снова обращая взор к юной госпоже. — Он не изменился.

— Но этого никто не заметил даже теперь, — в тон ей ответила Лусита. — Я давно подозревала, что Марвис не совсем… как бы это сказать? Не совсем человек, что ли. После твоего чудесного выздоровления я практически уверена в этом.

— Но…

— Алисьента, люди после нападения оязов редко выживают, — покачала головой Лусс. — Мой брат годами лечит свою мать, а ей досталось не так сильно, как тебе. Ты должна была умереть от ран в первую же ночь.

— Значит ли это, что долл Лерм… — Алисьента замолчала, не зная, что сказать. Как объяснить эту странность?

Лусита отпустила руки девушки и, дождавшись, пока та отодвинется в сторону, поднялась с кресла. Пройдя к каминной полке, приподнялась на цыпочки и достала небольшой потертый свиток. Вернувшись к подруге, дочь покойного денра опустилась рядом с ней на колени.

— Взгляни, — Лусс расправила свиток, прижимая его ладонями к шкуре. — Вот оно.

— Что это за рукопись? — поинтересовалась Алисьента, прищуриваясь, чтобы лучше видеть. — Я никогда не видела ее в библиотеке.

— Ты и не могла, — ответила Лусита. — Я забрала ее очень давно.

— Это та самая, которую вы так тщательно прячете ото всех? — Алисьента улыбнулась.

— Она, — кивнула сестренка денра. — Я не хочу, чтобы кто–то увидел ее. Здесь своего рода откровение… Вот, — она указала пальцем на тусклый выцветшие строки.

 

«Исмена сказала, что нашла первое упоминание о Безликом. Она уверена, что он будет принадлежать к роду смертных денров. Именно поэтому мы решили, что будет разумным быть в курсе всего, что происходит в крепости Кард. И очень вовремя… На моей памяти уже третий наследник смертного рода погибает при очень странных обстоятельствах. Вероятно, не только нам известно о происходящем.

Мы сочли, что будет разумным подстраховать владыку Лучезарных земель, который как раз недавно потерял своего советника…»

 

— Запись датирована пятым столетием, — проговорила Алисьента, опустив взгляд ниже, где в правом углу была выведена дата.

— Именно, — кивнула Лусс. — В конце пятого столетия правил мой дед, который и оставил отцу своего молодого советника.

— Но кто сделал эту запись? — подумала вслух Алисьента.

— Этот свиток явно один из нескольких, в которых освещается эта ситуация, — ответила Лусс. — Скорее всего, хронологию вел кто–то из чаровниц.

— Анна дель Варгос? — предположила дочь управляющего.

— Не думаю, — возразила Лусс. — Она погибла намного раньше.

— Значит, кто–то из сестер.

— Суть не в этом, — покачала головой сестренка денра. — Согласно этой записи, ее автор подсунул деду нового советника — это же очевидно. Но тут есть кое–что еще… — Лусс перевернула свиток и ткнула пальцев в самый его низ.

— Людям будет полезно иметь доброго соседа, — прочитала Алисьента. — Теперь, когда этерн пробудился, сметные женщины снова в опасности. Отверженные станут смелее и будут нападать, — дочь управляющего вскинула на свою юную госпожу вопросительный взгляд.

— Дальше читай.

Темные чары отравят ни одну душу. Нам нужно быть предельно осторожными, чтобы не выдать себя — от этого зависит сохранится ли наш вид. Уйти в тень — значит, бросить людей на произвол Тьмы. Смертные не выстоят в этой схватке. Поцелуй этерна не вылечить ничем, но сладить с ночным охотником можно. И, поскольку Винсент не станет делать этого, придется кому–то из нас рискнуть, — Алисьента остановилась. Потерев переносицу, она на какое–то время закрыла глаза, а затем вернулась к тексту. — Я ничего не понимаю.

— Сладить с ночным охотником, — провела Лусс пальцем вдоль строчки. — Выше говорится о поцелуе этерна — это его оружие. На тебя напал ночной охотник. Скажи мне, Алисьента, Марвис целовал тебя в ту ночь?

— Да… — прошептала девушка.

— Я думаю, что в этом свитке говорится как раз о нем, — удовлетворенно кивнула Лусита. — Добрый сосед для смертных жителей Лучезарных земель — это новый советник, который должен занять место прежнего.

— И? — Алисьента все еще не понимала, к чему ведет Лусс.

— Долл Лерм никогда не говорит о своей родной земле, — пояснила сестренка денра. — Однажды он обмолвился, что его дом давно канул в небытие. Полые равнины, Алисьента. Только это место упоминается в легендах, как мертвое.

— Пустоши, — подхватила дочь управляющего. — Согласно картам, территория Мертвых пустошей когда–то принадлежала Полым равнинам.

— Я считаю, что именно о них говорил долл Лерм. Он молод, очень красив, ему сложно возражать — вероятно, это какой–то дар, а еще его поцелуй обладает целительной силой. Я испытала на себе кое–что из его умений, — призналась Лусс. — Он всегда целует меня, когда мне дурно на душе, Алисьента. Всегда целует.

— Долл — житель Полых равнин?

— У нас в крепости живет крэмвилл…

 

 

Глава 20

Запах крови

 

— Маркус! — Кармелия со всех ног бросилась вслед за своим женихом. — Что за манеры, доэр Данвир? Вы уже второй раз оставляете меня на половине беседы!

— Я устал! — он резко остановился, поворачиваясь к ней. — Я устал вести с тобой бессмысленные дискуссии. Все наши разговоры сводятся к твоему безмерно раздутому самомнению.

— Ты виноват передо мной, поэтому не хочешь говорить об этом, — возразила молодая женщина. — Разве нет? Для тебя милее крестьянская девка, а на меня ты даже взглянуть не хочешь.

— В ней я нахожу все, в чем нуждаюсь, — тяжело вздохнул доэр Данвир. — Понимание, успокоение… Алисьента отвергает меня, но даже после этого продолжает относиться, как к хорошему другу. Я прошу о тебя всего лишь терпимости и мягкости, Кармелия. У меня столько проблем, но ты не помогаешь их решать. Ты не делаешь ничего, чтобы облегчить жизнь окружающим тебя людям.

— А я должна?!

— Должна, — развел руками Маркус. — Быть членом правящей семьи — это не только носить драгоценности и красивые наряды, как ты считаешь. Давно прошло то время, когда мы могли праздно шататься по благоухающим садам и наслаждаться дорогими винами. Оглянись вокруг, — повел он рукой. — Ты не видишь?

Кармелия оглядела двор, что раскинулся у них под ногами. Обзор с высокого крыльца открывался самый лучший: огни в маленьких окошках отремонтированных домов, женщины, играющие у большого фонтана дети, которым давно пора спать, изможденные старики. Уставшие взгляды, мозолистые руки, худые плечи, скудная, но опрятная одежда — обычные крестьяне.

— Простые люди, — равнодушно пожала плечами Кармелия. — Какое мне до них дело? Их тысячи по всему миру.

— Очнись уже! — прикрикнул на нее Маркус. — Давно нет тысяч и тысяч. Население Лучезарных земель проредила черная хворь. Мы исчезаем, — наклонился он к ней. — Твой народ просто растворяется во Тьме.

— У нас есть денр, — ответила Кармелия. — Это его забота. Чем я могу помочь?

— Помочь ты не хочешь, так хотя бы не мешай, — с этими словами он развернулся, чтобы отправиться по своим делам, но практически столкнулся с Камилем. — О, Боги! — воскликнул Маркус, а затем крепко выругался, сетуя, что денр напугал его до ужаса.

— Вижу, моя дражайшая сестра продолжает развлекаться? — поинтересовался де Кард с усмешкой.

— О, вы как раз вовремя, — ответил доэр Данвир. — Госпоже требуется зритель, а я уже сыт по горло. Надеюсь, вы простите меня и отпустите, поскольку в одной из моих деревень творится непонятное нечто.

— Конечно, — кивнул Камиль. — Вы можете возвращаться домой.

Кипя от негодования, Кармелия смерила брата ненавидящим взглядом. Как было это всегда, при виде молодого денра она забывала про все и всех — настолько сильна была ярость. Не смотря на то, что уже достаточно долгое время Камиль находился в крепости в качестве правителя Лучезарных земель, Кармелия так и не приняла этого.

— Вообще–то я разговаривала с ним, — прошипела она.

— Меня это должно волновать? — бросил брат через плечо, направляясь к замку.

Приподняв брови, Кармелия растерянно замерла на месте. Она ожидала чего угодно, но только не такого откровенного пренебрежения. Этот бастард повел себя так, словно она — пыль под его ногами.

— Послушай! — она догнала его уже в коридоре замка и схватила за широкий рукав шелковой темно–алой рубашки.

Денр медленно обернулся и, переложив дорожный плащ на локоть левой руки, обратил на сестру тяжелый взгляд пронзительно–синих глаз. Сделав шаг в ее сторону, он вдруг схватил Кармелию за горло, довольно ощутимо сжав шею девушки.

— Это ты послушай, — прошипел он. — Ты надоела мне до потери сознания. Будь добра, закрой свой прелестный ротик и исчезни, — он с силой толкнул Кармелию спиной на стену.

Потрясенно хватая ртом воздух, дочь покойного денра так и осталась стоять в коридоре, глядя вслед брату. Растирая шею, она все еще не могла прийти в себя. Подобное поведение было совершенно не свойственно Камилю, который даже в минуты гнева или дурного расположения духа никогда не позволял себе ничего подобного. В какой–то момент Кармелии показалось, что перед ней кто угодно, но не ее сводный брат.

Справившись с собой, она направилась за де Кардом. Держась на расстоянии, Кармелия пристально следила за тем, как денр не спеша шел по замку. Он ненадолго задержался в зале, где жила основная часть беженцев из «Рук феи». Странно, но сегодня люди не бросились к нему, как было это всегда. Те, кто еще не устроился на ночь, словно нехотя отвечали на вопросы Камиля, что уже само по себе было странно. Люди всегда охотно вели беседы со своим господином. Они рассказывали, как прошел день, интересовались обстановкой за пределами крепости, дарили Камилю какие–то приятные мелочи или просто тянулись к нему, желая коснуться владыки Лучезарных земель. Склонив голову к плечу, Кармелия прищурилась. Ее взгляд блеснул не добрым огнем. В другое время она бы даже порадовалась тому, что люди так внезапно остыли к нему, но сегодня в этом прослеживалось какое–то напряжение. Сделав пару шагов назад, Кармелия бросилась наверх.

— Лусс! — наплевав на приличия, молодая женщина без стука влетела в покои сестренки.

Лусита и Алисьента, что в это время рассматривали какой–то свиток, резко выпрямились.

— Да? — отозвалась первая, незаметно отодвигая за спину рукопись.

Шумно выдохнув, Кармелия даже не обратила внимания на то, как девушки прятали свиток. В эти мгновения ее заботило совершенно иное.

 

***

 

А в это время под покровом наступающей ночи в нескольких часах пути от крепости денр Лучезарных земель и его спутники даже подумать не могли, что происходит в замке.

— Вы молчаливы, — заметил долл Лерм, придерживая коня возле де Карда.

— Не идут из головы слова того Отверженного, — задумчиво поделился Камиль. — Он словно знал, что все так будет.

— Эти существа способны предугадывать события, — пожал плечами Марвис. — Он только и делает, что шатается по окрестностям. Подслушивает, высматривает что–то… Замечает многое из того, что не видно неопытному взору.

— Не понимаю, — покачал головой денр. — Как же так вышло? Как природа допустила столь чудовищную несправедливость?

— О чем вы? — не понял советник.

— Прекрасный народ, — проговорил Камиль. — Доблестный, самоотверженный, способный на сострадание и любовь… Настолько сильную любовь, что она творит чудеса. Как же так получилось, что теперь от жителей Полых равнин остались жалкие отголоски былого величия и могущества? Что стало с крэмвиллами?

— Вы задаетесь вопросом, почему их так мало осталось?

— И, если остались, — вмешался в разговор Дамиар Вэр, который все это время молчал, — то почему находятся в стороне от всего, что происходит?

Камиль взглянул на начальника стражи. В словах Вэра была истина, но денру показалось, что он вложил в вопрос какой–то иной смысл. Дамиар словно спрашивал у кого–то конкретного.

— Верно, задумывался, — подтвердил де Кард.

— Ответ проще, чем вы думаете, — продолжил Марвис. — Их всегда было мало, мой денр. Существо, рожденное в битве жизни и смерти, жестокости и милосердия, любви и ненависти, не может претендовать на многочисленность. Каждый из жителей Полых равнин буквально вырывал в свое время возможность жить из когтей чужого неумения или нежелания любить.

— О чем вы? — не понял Камиль.

— Кто такой крэмвилл, по–вашему?

— Полукровка, — предположил денр. — Если исходить из способа обращения, то…

— Обращение? — перебил его долл Лерм, а затем рассмеялся. — Скорее, это рождение. Крэмвиллы — родоначальники каждого народа, что живет в мире Синих сумерек. Хладные взяли от них способы кормления, чаровницы унаследовали магию, смертные стали балансом между первыми и вторыми.

— Пусть так, — согласился де Кард. — Но если крэмвиллов не обращают, то как же тогда они становятся теми, кого мы знаем, как жителей Полых равнин?

— Хороший вопрос, — заметил Марвис. — Если верить преданиям, что первые представители этого народа — выходцы из Лучезарных земель.

— Откуда вы столько знаете о крэмвиллах, долл Лерм? — поинтересовался Дамиар.

— Действительно, — поддержал начальника стражи денр. — Впервые вижу человека, который так начитан в этой теме.

Взглянув на Вэра долгим пристальным взглядом, Марвис снова обратил все свое внимание на Камиля. Де Кард все еще с интересом смотрел на собеседника, ожидая ответа.

— Я долгое время был ближайшим другом вашего отца, — ответил советник. — Мы тщательно изучали все, что касалось Триады. Историю каждого народа, что живет в мире Синих сумерек.

— Я не так давно тоже искал информацию о крэмвиллах, — сказал де Кард, — но кроме легенд в библиотеке ничего нет.

— Верно, — кивнул Марвис. — Основную часть истории народа Полых равнин мы узнали от чаровницы по имени Ровена Торгос. Она не один десяток лет занимается тем, что собирает факты о них.

— Как это хорошо, не правда ли? — иронично протянул начальник стражи. — Маленькое хобби травницы пришлось очень кстати.

— Да, — натянуто улыбнулся ему долл Лерм, в чьих полупрозрачных глазах загорелся холодный сиреневатый огонь.

Камиль задумался. Он и раньше слышал имя чаровницы, но не знал, чем именно занималась Ровена. В селениях смертных она была известна, как очень грамотная травница. К ней обращались за помощью, если заболел ребенок, но дальше этого не шло. Она никогда не принимала участия в больших празднествах и вообще держалась особняком от остальных. Впрочем, не смотря на нелюдимость, Ровену любили. Она не рвалась заводить дружбу ни с чаровницами, ни со смертными, но двери ее дома, что стоял у подножия одного из холмов, на границе зачарованных земель, всегда были открыты.

Занятый своими мыслями, денр де Кард слегка оторвался от своих сопровождающих. Долл Лерм и Дамиар остались в нескольких стах метрах позади Камиля.

— Чего вы добиваетесь? — поинтересовался Марвис, понижая голос настолько, чтобы слышать его мог только начальник стражи.

— Вы одурачили покойного господина, мир его праху, — в тон ему ответил Вэр. — У вас пока получается обводить вокруг пальца и его, но я знаю, кто вы, долл Лерм. Скажу вам прямо: я глаз с вас не спущу теперь.

— Вы имеете право относиться ко мне с осторожностью, — понимающе кивнул Марвис. — Тем не менее, я не враг жителям Лучезарных земель, поверьте. У нас с вами одни цели.

— Неужели? — буркнул начальник стражи.

— Именно, — подтвердил долл Лерм. — Ну же, господин Вэр, вы ведь умный человек. Вы же не думаете, что я…

— Я о вас теперь много думаю, — прервал его Дамиар. — Это звучит странно, но это так. Я ни о ком и никогда столько не размышлял, но все равно ничего не понимаю. Почему вы скрываетесь, если не держите зла за душой?

— Здесь потребуется еще один урок истории, — усмехнулся Марвис. — Вы ведь не знаете о том, что хладные не выносят крэмвиллов? Эта вражда очень давняя. Настолько давняя, что никто уже даже не помнит о ее причинах. Известно лишь одно: если житель Темных долин встретит крэмвилла, то не успокоится, пока не убьет его.

— Но…? — Дамиар даже придержал коня, указывая себе за спину — туда, где остался хладный ковин.

— Мы умеем защищаться, — пояснил долл Лерм, понимая, что имеет в виду начальник стражи. — Крэмвиллы способны прятать свою сущность, оставляя только человека.

— Вот почему вы повредили ногу, когда упали с лошади, — догадался Дамиар.

— Да, я пока еще не…

— Значит, Агирик не ошибся, — раздался мелодичный голос за их спинами.

Вэр спешился за доли секунды и вынул меч из ножен, принимая оборонительную позу. Опустив лезвие на согнутую в локте левую руку, начальник стражи внимательнее вгляделся во мрак.

— Здесь…

Он резко развернулся и почти сразу же почувствовал, как острие клинка уперлось во что–то. Собственно, это было место чуть выше яремной впадины. В паре шагов от него стояла уже знакомая Дамиару хладная. Подняв в руки, она криво улыбалась, совершенно не скрывая двух пар острых белоснежных клыков.

— Во имя Темных богов, — пробормотал начальник стражи, не зная, что делать. Он бросил быстрый взгляд в сторону Марвиса, под которым уже фыркала и храпела лошадь. — Что за…

— Ты решайся, — проговорила хладная, — а то я уже устала стоять так. Хочешь убить — так убивай.

— Ты не сделала мне ничего плохого, — заметил Дамиар.

— Ну, это пока, — вкрадчиво прошептала статная блондинка с высоким хвостом, которую они уже видели во дворе замка Магнуса. Она слегка подалась вперед. Остро заточенный меч поранил кожу хладной, высекая первые капли густой, тягучей крови темно–бордового цвета.

— Осторожнее! — предупредил Марвис, но было поздно.

Сделав резкий шаг в сторону, хладная метнулась вперед, ловко беря в захват начальника стражи. Заломив ему голову назад, она обнажила клыки.

Этого хватило, чтобы долла Лерма буквально сдернуло с лошади. В мгновение ока он оказался рядом с Дамиаром, который не смел даже пошевелиться, чувствуя опасную близость смертоносных зубов. Взгляд советника денра де Карда налился пронзительным мерцающим огнем, на скуле проступили первые штрихи сиреневого рисунка с черными вкраплениями. Верхняя губа дрогнула, показывая кончики тонких иглообразных зубов — такие были у всех жителей Полых равнин, но появлялись только в минуты опасности либо охоты.

— Эй! — послышался окрик денра де Карда. — Ну–ка, прекратили! — он спрыгнул с пританцовывающего жеребца, что беспокоился, чуя присутствие сильнейших охотников мира Синих сумерек.

Марвис тут же вернулся к своему прежнему облику, но ни единого шага назад не сделал.

— Только попробуй, — процедил он сквозь стиснутые зубы, не сводя с лица хладной пылающего взгляда. — Только тронь его, я тебе голову оторву.

— Даже не сомневаюсь, — кивнула она в ответ.

— Вилейна? — обратился к подданной Магнуса Камиль, который успел подойти ближе. — Прошу вас, отпустите моего друга.

— С дорогой душой, мой прекрасный владыка, — промурлыкала она, ослабляя хватку, и позволяя Дамиару сделать шаг вперед. — Все, что хотела, я уже увидела.

— Что вы делаете? — развел руками де Кард. — Нежели…

— О, — Вилейна покачала головой, вынуждая собеседника замолчать. — Ваша кровь мне не интересна. То есть, как раз ваша интересна, но… — она улыбнулась безупречной белозубой улыбкой — настолько обаятельной, что захватывало дух.

Не понимая, чего ожидать от жительницы Темных долин, Камиль подался вперед, желая убрать от нее все еще уязвимого Дамиара. Оттеснив начальника стражи в сторону, денр облегченно перевел дыхание. Хладная пока выглядела вполне миролюбиво. Впрочем, это не расслабило Камиля ни на секунду. Вилейна зачем–то напала на Вэра, значит, намерения хладной вполне очевидны. Она либо охотится, либо просто развлекается — ни одно, ни другое не закончится хорошо для того, кого она выбрала своей жертвой.

Надеясь решить все мирным путем, Камиль сделал еще шаг вперед и… В следующий момент точно под левой лопаткой вспыхнула настолько сильная и резкая боль, что денр не сдержал вскрика. Не удержавшись на ногах, он рухнул на одно колено. Чувствуя, как в области сердца расплывается горячая удушливая волна, что поднималась к горлу, Камиль судорожно выдохнул. Выдохнул, но набрать воздуха в легкие не получилось. Боль была настолько сильной, что все внутри захолонуло. Передернувшись, денр ощутил, как по спине что–то потекло.

— Кровь… — произнесла Вилейна, потянув носом воздух.

 

Глава 21

Тот, кого не знают

 

Почти догоревшие свечи нещадно чадили, наполняя воздух запахом дыма и едкой гари. Отыскав в кладовой нужную коробку, Лусс принялась менять огарки на новые свечи, приятно пахнувшие воском. Постепенно помещения замка стали гораздо светлее. Теперь можно было свободно пройти по длинным коридорам, не боясь споткнуться или налететь на кого–то в полутьме. Добравшись до залы, где разместили беженцев из деревни, Лусс толкнула дверь. Когда она вошла, люди притихли. Прекратив разговоры, они настороженно уставились на девушку. Страх и сомнение, что читались в глазах каждого второго, повергли сестру денра в уныние. Эти несчастные все еще боялись за свои жизни, даже теперь, когда угроза была представлена лишь пеплом в выжженной деревне.

— Госпожа? — к ней подошел старик в темно–сером сюртуке. — Когда мы сможем вернуться?

— Пока вам придется остаться здесь, — ответила Лусс. — Денр уехал в Темные долины, по прибытии он расселит вас в ближайшие деревни. Вам нечего бояться, здесь безопасно.

— Мы не хотим причинять вам неудобства, — склонил старик седую голову.

— Вы никому здесь не мешаете, — возразила Лусс. — Места хватит всем. Прошу вас, успокойтесь и ни о чем не тревожьтесь более. Крепость хорошо охраняется.

Прикрыв за собой дверь, девушка привалилась спиной к тяжелой створке. Закрыв глаза, Лусс провела рукой по лбу. Она не знала, как вести себя и чем еще утешить бедных людей, потерявших все за одну ночь. Теперь их сердца точила тревога. Разве есть слова способные успокоить в такой ситуации?

— Нам нужно покинуть замок, пока его нет здесь, — услышала Лусс из залы приглушенный голос.

— Это так рискованно, — возразил кто–то. — Ты же слышал, госпожа сказала, что крепость хорошо охраняется. Как мы сможем уйти?

— Но и оставаться нельзя, — настаивал первый. — Мы здесь, как в клетке. Что тот кролик, на потеху зверю…

— Да, да, да! — поддержали несколько других.

— Он всю деревню стер, до основания. Что говорить о нас? — продолжал тот, что начал разговор. — Денр — не человек и мы все это знаем.

— Возможно ли такое? — усомнился кто–то из женщин.

Лусс зажала рот ладонью. Что такое говорят эти люди?! И как только у них язык поворачивается? Откуда такие мысли в их умах?

Облизав внезапно пересохшие губы, сестра денра де Карда задумалась, с трудом переборов в себе желание вбежать в залу и высказать все, что она думает. Ей стало невероятно обидно за брата, который в эти минуты рисковал всем, чтобы спасти тех, кто говорил о нем такие мерзости. Когда первое возмущение улеглось, девушка призвала всю свою выдержку и приказала себе успокоиться. Никто не станет обвинять другого голословно, и если люди ведут подобные беседы, значит, под ними есть основания. Их не может не быть.

Оставив ящик с остатками свечей прямо возле двери, Лусс бросилась в библиотеку. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она вспоминала, где последний раз видела свитки, собранные отцом. Бывало, он сутки напролет что–то выискивал в выцветших строках, словно надеясь прочесть между ними самое главное, чего не говорилось вслух. Распахнув двустворчатую дверь, Лусс остановилась на пороге. Поднявшись на цыпочки, она вынула из крепления факел и зажгла его от свечи в коридоре. Пройдя в глубину сумрака библиотеки, девушка запрокинула голову, прищуривая темные глаза. От дыма и напряжения они уже начали слезиться, но Лусс не обращала внимания. Отыскав нужный свиток, она бросила его прямо на пол и опустилась на колени, чтобы развернуть.

«…и начнут чернеть души людей изнутри, когда придет Он, — прочитала сестренка денра. — Лик его будет светел и прекрасен, пока не наступит ночь…» О, Боги! — потерла висок девушка. — Ничего не понятно. Вероятно, это продолжение. Нужен первый фолиант, но где же он? Где же?

Оставив потертый по краям рулон, она снова поднялась на ноги. Пройдясь вдоль стеллажей, не нашла нужного и тяжело вздохнула. Лусс точно помнила, что видела свиток, похожий на тот, что сейчас лежал на полу. Их привез еще дед от Анны дель Варгос, когда отношения между холмами и Лучезарными землями были не такие натянутые. Тогда чародейки прекрасно ладили с людьми, поскольку существовала потребность в этом. Чаровницы были и остаются самой большой загадкой в мире Синих сумерек. Зачарованные холмы населяли исключительно женщины — могущественные чаровницы, чья магия крепла из века в век, все невероятной красоты. Каждая из них обладала своим даром. Кто–то читал будущее, словно открытую книгу; кто–то управлял погодой; кто–то исцелял любую хворь. Так было испокон веков, и никто не задумывался, отчего в роду жительниц холмов никогда не было мужчин. Чаровницы не были лишены чувств, практически каждая из них создавала союз с простым смертным мужчиной, от которого на свет появлялась очередная представительница той или иной ветви. Всегда так было, пока к власти не пришла Ларина. Она освободила чародеек от обязанности продолжать род, развязав тем самым руки всем, кто давно устал поклоняться старым богам. Теперь жительницы холмов были предоставлены сами себе и вольны жить так, как им нравилось.

Освещая себе дорогу, Лусс прошла в самый дальний угол библиотеки, надеясь отыскать там то, что так интересовало ее. В этой части помещения располагались полки с самыми редко используемыми документами и старыми книгами, чьи страницы настолько истончились, что стали почти прозрачными. Пока отец был жив, ходить сюда категорически запрещалось. Арсенио де Кард словно тщательно оберегал нечто такое, чему нельзя было стать известным. Именно здесь его дочь и отыскала нужный ей документ, свернутый в трубочку и перевязанный черной лентой. Она уже протянула руку, чтобы достать его, когда за спиной Лусс послышался тихий шорох. Резко обернувшись, девушка вскрикнула. Прямо перед ней стоял высокий мужчина в дорожном плаще. Поднятый капюшон почти скрывал его лицо, но по осанке и манере держаться, она узнала в нем брата.

— Боже! Вы так меня напугали, — приложила она ладонь к груди.

— Простите меня, милая, — голос Камиля был немного хрипловат, вероятно, из–за холодного ветра, что бесновался за стенами крепости, бросаясь на одиноких путников, готовый растерзать их, отняв последние остатки тепла.

Он взял из ее рук факел, поднимая его чуть выше, тем самым немного ослепляя девушку. Из того, что брат все еще был в перчатках и не снял верхней одежды, Лусс заключила, что денр только вернулся.

— Вы быстро, мой денр, — заметила она, снова делая шаг в сторону стеллажа, где до этого заметила нужный ей свиток. — Я ждала вас только к завтрашнему вечеру.

Последнее время брат так редко бывал дома, что Лусс практически не помнила вечера, когда денр хотя бы ужинал в кругу семьи. Он постоянно находился в пути, решая проблемы, спасая людей, разбираясь в странных смертях.

— Что вы делаете здесь, позвольте спросить? — поинтересовался Камиль, беря ее под локоть и, увлекая в сторону.

— Что–то случилось? — забеспокоилась девушка.

— Нет, все в порядке, — возразил денр. — От чего вы так подумали?

— Просто я знаю вас, — пожала она хрупкими плечами. — Вы всегда обращаетесь ко мне на «вы», если что–то не так, если все совсем плохо.

— Ну, что ты, милая, — в голосе брата послышались нотки смеха. — Все хорошо, — он поцеловал ее в лоб.

Лусс показалось, что губы Камиля непривычно холодны. Поцелуй носил какой–то совершенно иной смысл, словно денр целовал не сестру, а покойницу. Он был излишне холоден, излишне напряжен, излишне тверд. Движения брата были не так плавны и неторопливы, как всегда. Интонация, с которой говорил Камиль, тоже изменилась. Все в нем стало иным. Нет, это был ее брат, но в нем словно поселился другой человек, не знакомый ей.

— Что сказал денр Магнус? — спросила она, мысленно посчитав себя слишком впечатлительной. — Вам удалось убедить его помочь нам?

— Ах, это… — Камиль неопределенно повел рукой в воздухе, пропуская сестренку вперед, когда проход между стеллажами стал слишком узок. — Не важно. Лучше скажи мне, как тут у вас дела?

— Я сегодня была в большой гостиной зале, — поделилась с ним своими переживаниями Лусс. — Люди говорят о вас странные вещи, мой денр.

— Какие люди?

Она остановилась. Немного помедлив, Лусс обернулась. Брат стоял в нескольких метрах от нее, почти полностью скрытый тенью, что отбрасывал большой стеллаж с книгами. Дым от факела сгущал и без того вязкий мрак, окрашивая его в дымчато–оранжевый цвет, насыщая едким ароматом.

Заметив ее взгляд, полный беспокойства и непонимания, денр почти повернулся спиной к сестренке, когда возвращал пылающий факел туда, где ему и надлежало быть — в крепление на стене.

— Вы заболели? — склонила голову набок девушка. — Что с вами, Камиль? — она назвала его по имени, чувствуя, что теперь это наиболее уместно, поскольку это был один из тех редких моментов, когда Лусс видела в нем исключительно брата, а не правителя и господина.

— Очень устал, — признался он неожиданно. — Так ужасно все это, что творится вокруг. Так, что же говорят люди в зале?

— Они считают, что вы опасны, — развела руками Лусс. — Бред какой–то… Я ничего не поняла из того, что они говорили. Ужасные вещи приходят в голову несчастным.

— Верно. Ужасные… — кивнул денр, направляясь к двери.

Глядя ему в спину, Лусс все еще не могла понять, что происходит. Камиль вел себя крайне странно, не типично для него. В нем вдруг что–то изменилось, появилась какая–то отрывистость и тревога в образе брата. Это напугало девушку. Последовав за ним, Лусс остановилась на пороге залы для приема гостей, вспомнив о том, что так и не сделала того, зачем пошла в библиотеку. Промелькнувшая в сознании полчаса назад догадка теперь казалась не такой уж и прозрачной, как раньше. Интерес как будто остыл, изжил себя, и теперь Лусс ощущала только странное беспокойство. Проследив взглядом за братом, который исчез за дверью, где находились жители «Рук феи», девушка все же вернулась в библиотеку, чтобы довести начатое до конца. Наравне с беспокойством ею владело еще одно чувство — словно она упустила что–то важное. Кроме того, присутствовать при разговоре Камиля с людьми Лусс не хотела. Ей были не приятны те мысли, что посещали их умы. Доставая нужный свиток, она от всего сердца надеялась, что брат найдет те слова, которые смогут успокоить несчастных и убедят их в том, что они ошибаются.

Расправив желтоватый пергамент на столе, сестренка денра снова задумалась. Глядя перед собой, она все еще не могла отделаться от назойливого чувства незавершенности. Впервые Лусс не могла успокоиться после беседы с братом. Всегда встречи с Камилем дарили ей то умиротворение, которое помогало девушке справляться со всем ужасом, что творился на земле ее покойного отца. Всегда, но только не в этот вечер.

Водя пальцем вдоль выцветших строчек, Лусс постепенно понимала, что именно ее так обеспокоило. Дочитав до конца, девушка расправила нижнюю часть свитка, чтобы увидеть небольшой набросок в виде портрета.

— О, Боги! — воскликнула она, зажав ладонью нижнюю часть лица.

Девушка оглянулась на то место, где еще совсем недавно стоял ее брат. Сейчас Лусс была готова дать голову на отсечение, что было не так. Конечно, он был здесь, он в крепости и сейчас, но с одной небольшой разницей — это не Камиль де Кард.

Свиток совершенно отчетливо рассказывал о том, кто будет невероятно похож на человека, который даст надежду всему живому. Чернила почти выцвели, но разобрать написанное не составило труда.

«…проклятие правительницы Зачарованных холмов неоднократно аукнется роду смертного денра. Маливия дель Варгос придумала изощренное наказание для своего палача — заключила в едином образе своего и одного из его сыновей…»

— Вот почему люди думают на нашего господина, — догадалась Лусс. — Они похожи.

 

Глава 22

Срывая маски

 

Все внутри замерло, а затем оборвалось, рухнув куда–то вниз. Липкая дурнота подкатила к горлу, сжимая его, разливаясь по всему телу слабостью, властной и одурманивающей.

— А ты другая, — раздался вдруг совсем рядом голос. — Ты пахнешь иначе. Простые люди не источают подобного аромата.

Теперь Лусс могла выдохнуть, отпуская свой ужас. Вероятно, он хотел поиграть с ней, словно кошка с мышью, прежде чем прикончить. Это мало интересовало сестренку денра, она думала о тех, кто находился в эти минуты в спальнях на втором этаже.

— Вы не мой брат, — прошептала она, не отводя взгляда от свитка.

Послышался смешок, а затем вспыхнуло несколько факелов над головой девушки. Библиотека, где они находились, сразу же стала не так тесна, как минуту назад. Теперь не приходилось делить ее с мраком, что отполз в дальние углы, продолжая тянуть щупальца к сестре Камиля де Карда. Лусс не боялась. Она родилась в темноте и научилась соседствовать с ней, как и многие другие в Лучезарных землях. Сейчас ей стоило опасаться не ночи, а того, кто пришел с ней, и девушка прекрасно это осознавала.

— Нет, милая, я не твой брат, — развел руками мужчина в плаще, сверкнув кроваво–красным взглядом. — Я лучше — я быстрее, я сильнее, я…

— Вы — этерн, — прервала его Лусс.

— Моя ты умница, — улыбнулся он, подходя ближе, чтобы взять лицо девушки в ладони — вот точно так же делала и Камиль.

— Убери от нее свои лапы! — скомандовал властный голос, от чего собеседник Лусс, казалось, обрадовался еще больше.

Отпустив девушку, он повернулся к ней спиной, полностью заслоняя собой нового собеседника. Спустя пару секунд, он шагнул в сторону, и Лусс увидела старшую сестру.

Уверенно сжимая в руках арбалет, Кармелия выглядела решительной и… совсем не испуганной. Жесткая и властная, она прекрасно разбиралась в оружии и отлично владела им. Отец ни один раз брал Кармелию с собой на охоту, где научил девушку всему, что положено знать и уметь сыну, но не дочери.

— А я–то думаю, — произнес он, — когда же прибудет кавалерия? Ты решила напугать меня этим? — кивнул он на арбалет.

— Я неплохо стреляю, — предупредила его Кармелия. — Стрелы из чистого серебра, учти это. Убить я тебя не смогу, но шкуру подпорчу.

— Отвратительные манеры, — осуждающе покачал головой мужчина в плаще, а потом повернулся к той, что стояла за его спиной. — Она всегда такая?

Девушка промолчала, прожигая его взглядом темных глаз, полнящихся ужасом и слезами. Сейчас, когда он стоял вот так — в пол–оборота, Лусс отчетливо видела, что перед ней ее брат. Точнее, кто–то очень сильно похожий на Камиля. Кто–то, кого практически нельзя отличить от денра. И лишь черно–красные камни глаз, сверкающие и переливающиеся, отличали его от молодого де Карда.

— Все еще ищешь сходство? — поинтересовался он, словно читая ее мысли. — Ваш… денр, — он словно выругался, — доставил мне слишком много хлопот своей беготней по миру Синих сумерек. Кстати, именно поэтому я наведался в деревню твоего жениха, — обратился он к Кармелии. — Там все хорошо знают в лицо молодого господина, и они были в восторге от него, пока Камиль де Кард не…

— Ты не похож на него, — возразила та, делая пару шагов в его сторону. — И никогда не будешь. Хлипковат для Камиля, он выше и в плечах шире, — и прозвучало это, как оскорбление.

— Какая жалость! В ней, — этерн снова взглянул на Лусс, поворачиваясь спиной к Кармелии, — я надеялся найти единомышленника.

— Катись в Мертвые пустоши! — Кармелия выстрелила.

На короткие секунды в зале повисла тишина, нарушаемая только пением тетивы. Лусс показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он скосился на свое левое плечо, где виднелся наконечник прошедшей почти насквозь стрелы.

— Не плохо, — одобрительно хмыкнул брюнет. — Ты… — он метнулся к Кармелии так быстро, что Лусс даже не уловила того момента, когда же незнакомец исчез с того места, где находился до этого, — испортила мне рубашку!

Новый выстрел заставил этерна замедлить шаг и остановиться.

Она стреляла точно и прицельно. Настолько точно, что вторая стрела выбила из раны первую, после чего та упала на пол, со звоном ударяясь о каменные плиты.

Лусс сдавленно вскрикнула и тут же зажала рот ладонями.

— Иди отсюда! — велела ей старшая сестра.

— Нет, я не оставлю тебя с ним, — отрицательно покачала головой Лусита, понимая, что если сейчас уйдет, то обречет Кармелию на смерть. По каким–то причинам этерн не лишил ее жизни сразу же, что давало хоть призрачную, но надежду.

— В глаза мне посмотри, — потребовала Кармелия, вынуждая сестренку поднять ресницы. — Лусита, иди и поменяй свечи в комнате Луны и Марии. Им страшно в темноте.

Только после этих слов Лусс поняла, что Кармелия думала не только о ней. Впервые она заботилась ни о себе, а о ком–то еще.

Лусс вышла в коридор, держась за стену. Из свитков и манускриптов она помнила, что этерну требуется довольно долгое время, чтобы завершить действо. Человеческая душа невероятно глубока и многогранна, а потому требует сил и времени на свое поглощение. Пытаясь держать себя в руках хоть немного, чтобы не напугать сестер, девушка поднялась в детскую. Закрыв дверь, пододвинула к ней тумбочку и все, что было в комнате. Она понимала, что все это не остановит этерна, но надеялась, что замедлит, выиграв драгоценные минуты. Лусс не знала, во что сейчас верила. Сам Бог не мог помочь им в эти минуты, поскольку он давно отвернулся от Лучезарных земель. Единственное, что могло сейчас спасти…

— Марвис… — прошептала она. — Марвис…

— Лусита? — тоненький голосок прервал размышления девушки, ворвавшись в сознание громовыми раскатами.

Луна смотрела на нее округлившимися от страха глазищами, бездонными и такими красивыми. В этом взгляде плескался целый мир. Мир, огромный и неизученный, обреченный. Испугавшись своих мыслей, Лусс бросилась к широкой кровати, где ухватившись друг за друга, сидели ее сестры–двойняшки. Привлекая к себе хрупкие тельца, она погладила их по волнистым волосам, целуя в макушки.

— Все хорошо, — прошептала она. — Вы, главное, не бойтесь.

— Ты не уйдешь? — прошептала Луна.

— Нет, что ты, маленькая, — отрицательно покачала головой девушка, с ужасом различая тяжелые шаги по каменным плитам коридоров.

Когда дверь с грохотом слетела с петель, Лусс не смогла сдержать крика. Она отодвинулась в самый дальний угол кровати, заслоняя собой притихших малышек. Готовая сражаться за них ценой своей жизни, Лусита затаила дыхание.

В детскую на всех парах влетел… Марвис Лерм. Он по инерции повернулся вокруг себя, ошалело оглядываясь по сторонам. Только когда оказался в нескольких шагах от кровати, из груди долла вырвался выдох облегчения.

— О, слава Богам, — прошептал он, наклоняясь вперед и упираясь ладонями в колени. Лерм сделал несколько шумных вдохов, прежде чем принять исходное положение и снова взглянуть на сестренку денра.

Лусс обессиленно закрыла глаза, все еще не веря в происходящее. Ей казалось, что все это — морок. Вот сейчас она поверит в хорошее, и эта вера разобьется вдребезги о жестокость этерна. Осторожно приподняв веки, девушка поняла, что ничего не изменилось.

Долл Лерм по–прежнему стоял перед ней — во плоти, вполне настоящий и не думал ни в кого превращаться.

— Марвис… — прошептала она, протягивая к нему руки.

Ринувшись к ней, он сжал девушку в крепких объятиях.

Чувствуя, как оглушительно колотится его сердце под ее щекой, Лусс почти лишилась сознания от нахлынувшего облегчения.

— Жива, — прошептал долл Лерм. — Слава Светлым Богам, жива…

— Вы схватили его?

— Кого? — не понял Марвис. — Кто был в крепости?

— Этерн…

— Что–о?! — он даже отстранился, внимательно посмотрев в лицо сестренки денра. — С чего вы взяли, что… но как…

Лусс повернулась к девочкам и, заверив их, что теперь все хорошо, слезла с кровати. Пройдя к каминной полке, она достала оттуда свиток и повернулась к Марвису.

— Вот здесь я много интересного прочла, как о нем, так и о вас, долл Лерм.

Прерывисто выдохнув, Марвис сделал шаг назад, облизывая внезапно пересохшие губы.

— Это всего лишь старая рукопись…

— Правда? — оставив свиток на низком столике, что находился у окна, Лусс подошла к нему. — Я ни в чем не обвиняю вас, долл Лерм. Я знаю достаточно, чтобы быть благодарной за все, что вы сделали для нас, — с этими словами она приподнялась на цыпочки и обвила руками шею Марвиса, обнимая его.

Отвечая на ее порыв, долл Лерм прижал к себе девушку. Он понимал, что должен был порвать их отношения здесь и сейчас, но не мог совладать со своими чувствами. Среди кромешного мрака, что окружал его, Лусс была тем огоньком, на который шел Марвис. Он не мог отказаться от нее сегодня, не сделал бы этого завтра или спустя полгода — никогда. Впервые в жизни советник денра Лучезарных земель осмелился любить, чем спас жизнь своей избраннице. Марвис пока не знал еще об этом, но ему предстояло услышать невероятную историю о том, что произошло в крепости накануне их возвращения.

— Кармелия… — дернулась в его руках возлюбленная. — Боги! Кармелия…

— Она жива, — успокоил ее Марвис, погладив по напряженной спине. — Слегка… как бы это описать? Не в себе, скажем так, но жива и почти невредима.

— Почти? Что значит почти?! — рванулась было к двери Лусс.

— С ней все будет в порядке, — удержал ее долл Лерм. — Но нам нужна хорошая травница. Ваш брат, Лусс… Он ранен.

— Марвис… — отрицательно качая головой, девушка не смогла сдержать навернувшихся на глаза слез.

Душа несчастной Луситы буквально кричала о том, чтобы он сказал ей хоть что–то хорошее. Весть о Камиле стала ударом под дых, лишив возможности мыслить здраво. Чувствуя, как трясутся руки, Лусс больше не могла сопротивляться подступающей панике. Она пережила слишком много за сегодняшний вечер.

— Тшш, — долл Лерм подался к ней, касаясь щеки девушки. Наклонившись, он поцеловал ее долгим дурманяще–нежным поцелуем, вкладывая в него всю магию, какой обладал.

Постепенно Лусс чувствовала, как его губы практически силой отнимают у нее все плохое, от она чего страдала в эти минуты. Потрясение от встречи с этерном, дикий ужас ожидания смерти и беспокойства за родных, весть о ранении Камиля, смятение и боль — все. Она неосознанно потянулась к нему, когда Марвис оторвался от ее губ. Потянулась не потому, что хотела избавиться от страданий и тяжких мыслей, а потому что не была готова отпустить его в этот момент.

Он обцеловал контур ее рта, растягивая моменты единения, которые не могли длиться вечно. К сожалению, это было невозможно.

— Нужно идти, — прошептала Лусс. — Нас хватятся…

— Да, — кивнул Марвис, снова целуя ее.

— Идем же…

— Да… да… — выдохнул он, не в силах оторваться от нее.

В себя долла Лерма привело жжение в области скулы, где начала проступать метка. Крэмвилл в нем брал верх над человеком, что могло плохо кончиться. Поэтому и только поэтому он почти отпрянул от девушки, с которой не хотелось расставаться. Чувствуя, как магия начинает затуманивать разум, призывая инстинкты, Марвис поспешил успокоиться и взять себя в руки. Он сделал шаг назад, когда Лусита, точно зачарованная, подалась к нему, стремясь коснуться метки.

— Как красиво, — прошептала она, не сводя глаз с его побледневшего лица.

— Идем, — протянул он ей руку, бросая взгляд на кровать, где спали Мария и Луна.

Убаюканные разлившейся по комнате живительной магией крэмвилла, малышки ничего не видели и не слышали. Они были женщинами, хоть пока еще и очень маленькими, а потому чары жителя Полых равнин действовали и на них тоже, но по–своему.

 

Глава 23

Холодные отношения

 

Только когда за ним закрылась дверь спальни, Камиль позволил себе шумно перевести дыхание и выругаться. Здесь его никто не видел и денр мог дать волю чувствам, которые он сдерживал все это время. Сознание застилала адская боль, что жгучими вспышками пульсировала чуть ниже левой лопатки. Казалось, кто–то вонзил в тело раскаленный нож и забыл вынуть… или нарочно оставил его там. Сцепив зубы, де Кард скинул тяжелый плащ, а затем стянул с себя ставший невероятно тесным сюртук. Надсадно дыша, Камиль расстегнул пуговицы на синей рубашке и тоже снял ее. Оставшаяся не расстегнутой манжета окончательно лишила денра терпения, и он с силой рванул рукав, от чего мелкие пуговички посыпались на пол.

— Проклятье… — выругался Камиль сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Казалось, боль усилилась стократно, что и вызвало приступ дурноты.

Судорожно переведя дыхание, денр оперся руками о каминную полку и опустил голову. Он попытался выровнять дыхание, поскольку хаотичное сердцебиение только усугубляло ситуацию. Сделав глубокий вдох через нос, Камиль медленно выдохнул, вытянув губы трубочкой, а затем повторил свои действия. Стало немного легче.

Скрипнувшая дверь отвлекла денра от борьбы с болью, вынуждая обернуться.

— Рана плохо выглядит, — проговорил Марвис, следом за которым в комнату вошла Лусс.

Девушка испуганно ахнула, прижимая ладошки ко рту. Огромные глаза стали еще больше и темнее, когда ее взгляд коснулся странного увечья, что доставляло столько неудобств Камилю.

— Долл Лерм, зачем вы привели ее? — вздохнул де Кард, поворачиваясь лицом к ним. Потянувшись за рубашкой, он поморщился и замер, не желая провоцировать рану на новые вспышки боли.

— У меня был выбор разве? — выгнул бровь советник. — Кроме того, ваши родные имеют право знать, что с вами.

— И чем ей поможет эта информация? — укорил его Камиль. — Лишние переживания и только…

— Вообще–то, денр прав, — послышался голос за их спинами.

Долл Лерм и Лусс почти одновременно обернулись. Де Кард остался на месте, поскольку и так мог увидеть говорившего. Лусс коротко вскрикнула и спряталась за спину Марвиса, вцепившись побелевшими пальцами ему в плечо.

— Боги, — выдохнула девушка. — Кто это?

— Ее зовут Вилейна, — представил Камиль гостью, которая так напугала его сестренку. — Она из Темных долин. Не бойтесь, дорогая.

— Хладная, — попятилась Лусита. — Хладная, — во взгляде девушки читался самый настоящий ужас, который усиливался с каждой секундой, пока смысл слов брата доходил до нее в полной мере.

— Не бойтесь, — повторил Камиль, делая шаг к сестренке. Желая успокоить ее, он взял Лусс за руку, легонько сжимая похолодевшие пальчики. — Все хорошо. Успокойтесь, моя милая.

— Марвис… — Лусс бросилась к доллу Лерму и, схватив его за локоть, потянула к себе.

— Нет–нет, все в порядке, — советник попытался успокоить ее.

— О, она знает, кто ты, — протянула Вилейна.

Отделившись от косяка, на который до этого опиралась плечом, хладная прошла через комнату. Все это время она не сводила кроваво–черных глаз с Луситы, которая отвечала ей не менее внимательным взглядом.

— Не нужно сейчас об этом, — тихо проговорил Марвис, пользуясь тем, что денр занят сестренкой и не особо вслушивается в их разговор.

— Ваши проблемы, — лаконично отозвалась Вилейна. — Я бы советовала обратиться за помощью к кому–то из чаровниц. Не нужно запускать рану.

— Вы знаете кого–то, кто может помочь? — поинтересовался Камиль, все еще держа Лусс за руку.

— Возможно… — неопределенно пожала плечами хладная.

— И? — подтолкнул ее Марвис.

— Думаю, лучше, чем Ровена Торгос, с этим не справится никто, — указала Вилейна на Камиля. — Конечно, еще есть Ларина дель Варгос, но я сомневаюсь, что она станет помогать, — усмехнулась жительница Темных долин.

— Я слышал о Ровене, — кивнул де Кард, — но обращаться к ней не приходилось.

— Я могу послать за ней, — вкрадчиво проговорила Вилейна, обнажая в улыбке белоснежные зубы с длинными клыками.

Лусита вздрогнула и сделала еще несколько шагов назад, практически прижимаясь к стене. Девушка пока еще не отошла от шока, потому пока сохраняла молчание. Она пристально следила за каждым движением хладной.

— Послать? — переспросил долл Лерм. — Кого же?

— Зачем вам знать это? — поинтересовалась Вилейна. — Достаточно того, что я сделаю это.

— Интересно, почему? — подала голос Лусс. — Вы ведь подданная денра Темных долин. Зачем вам помогать нам? В чем ваша выгода?

— Хороший вопрос, — заметил Марвис.

— О, подозрения, — неторопливо проговорила хладная, растягивая гласные, — подозрения… Почему люди так привязаны к вопросам выгоды? Разве вы не делаете что–то просто так, желая помочь?

— Пытаешься убедить нас в своем благородстве? — прищурился советник.

— Довольно! — пресек Камиль разгорающийся конфликт. — Хватит вам! Вилейна, вы действительно можете сделать это?

— Легко, — пожала плечами подданная Магнуса.

— Вам и карты в руки, — кивнул денр.

— Но мой господин… — начал было Лерм.

— Я устал, — покачал головой де Кард. — На сегодня с меня довольно. Уходите все, — и повернулся спиной к присутствующим, снова упираясь ладонями в каминную полку.

Выполнив его приказ, спальню покинул советник, а за ним последовала и хладная. Уже возле двери Вилейна снова повернулась лицом к денру и его сестренке. На ее губах заиграла улыбка, от которой Луситу передернуло. Задержав на ней взгляд еще на какое–то время, та плотоядно облизнулась и только после этого вышла.

— Я ее боюсь, — прошептала девушка, когда дверь закрылась.

— И она знает это, — ответил Камиль. — Не показывайте ей своего страха. Здесь ваш дом, в котором Вилейна просто гость.

— Зачем она здесь?

— Это долго и сложно объяснять, — проговорил денр. — Вы лишь должны знать, что иначе было нельзя. Вилейна только выглядит такой, — указал он на дверь, — на самом деле она не лишена человеческого сочувствия и дружелюбия.

— Сомневаюсь, — покачала головой Лусс. — Вам виднее. Я пришлю кого–то, чтобы обработали вашу рану, пока мы будем ждать Ровену.

— Благодарю, — кивнул Камиль.

Оказавшись в коридоре, Лусс перевела дыхание. Появление Вилейны слегка выбило девушку из колеи. Она не понимала, зачем брат привел ее с собой в крепость, но привыкла доверять ему. Если Камиль сделал это, значит, у него были какие–то свои причины. Денр никогда и ничего не делал просто так. За каждым его поступком скрывалось нечто такое, что объясняло происходящее. В свое время, никто не понял, зачем Камиль привел в крепость жителей деревни «Руки феи», но именно теперь, когда нападения на селения участились, этот поступок обрел смысл.

Спустившись в гостиную залу, Лусс увидела там Алисьенту и Кармелию. Дочь управляющего обрабатывала раны и порезы на лице и руках молодой госпожи.

— Нужно, чтобы кто–то наложил компресс на рану нашего господина, — сообщила Лусита, взглянув на сестру.

— Что там с ним? — недовольно пробурчала Кармелия.

— Пока не известно, — пожала плечами Лусс, замечая, что в голосе сестры нет привычного яда и пренебрежения. — Я знаю столько же, сколько и ты, Кармелия.

— Проклятье! — выругалась старшая из сестер де Кард. — Осторожнее, Алисьента! Больно же!

— Простите, — извинилась дочь управляющего.

— Давай, я сама? — предложила Лусита. — А ты иди и помоги ему.

С благодарностью взглянув на девушку, Алисьента поспешила удалиться.

— Что здесь делает хладная? — спросила Кармелия, когда в зале никого не осталось, кроме них двоих. — Не хватало еще тут бессмертных. Я вообще ничего не понимаю.

— Я рада, что ты жива, — тихо сказала Лусита, прикладывая пропитанную травяным отваром салфетку к скуле сестры.

— Неужели? — буркнула Кармелия, рассматривая свои руки со сломанными ногтями. — Не понимаю, почему он ушел? Вот так просто ушел, а, Лусита? Зачем тогда приходил вообще?

— Я не знаю, — вздохнула девушка. — Мы слышали об этернах только в сказках и красивых легендах, где герой спасает людей от ужасного врага. Сегодня этот враг появился на пороге нашего дома, Кармелия. Это не легенда, потому что герой не появился и не спас всех.

— Вообще–то появился, — возразила Кармелия. — Он почти поцеловал меня, когда Камиль ударил эту тварь. Никогда бы не подумала, что буду благодарна ему хоть за что–то… но… он спас мне жизнь, Лусита.

— Не понимаю, зачем… — губы Лусс дрогнули в едва заметной улыбке. — Без тебя здесь было бы гораздо спокойнее и проще. Нет, правда, ты ужасно усложняешь всем жизнь, — и снова улыбнулась.

— Да, спасибо, — беззлобно бросила сестра. — Я в тебе даже не сомневалась.

— Кто еще скажет тебе правду? — на этот раз тон девушки был очень даже серьезным.

— Возможно, — кивнула Кармелия. — Меня другое беспокоит…

— Что же?

— Он сказал, что был в деревне моего жениха, — пояснила сестра, отводя руку Луситы от своего лица и поднимаясь на ноги. — Маркус уже должен был добраться домой. Я очень боюсь тех вестей, которые придут в крепость после этого всего. Лусита, а что, если…

— Нет! — поспешно прервала ее сестренка. — Даже думать об этом не смей, слышишь? Доэр Данвир жив. С ним ничего не случилось. Я уверена, что он жив.

— Спасибо, — Кармелия взяла Лусс за руку.

— Кто вы, девушка? — рассмеялась Лусита. — Куда вы дели мою несносную сестру?

— Знаешь, — Кармелия поднялась из глубокого кресла, в котором сидела до этого. — Ты имеешь право пенять мне. Я не стану сердиться на тебя за это.

— Пра–авда? — все еще недоумевала Лусита.

— Сегодня, когда я увидела тебя рядом с этим… этим… — молодая женщина неопределенно повела рукой в воздухе, не зная, как назвать их нежданного гостя. — Только на минуту я представила, что он может с тобой сделать и… — Кармелия замолчала, отрицательно качая головой. — Я не готова потерять тебя, двух плакс в детской наверху… Я даже не готова потерять этого бастарда, черти бы его разодрали!

— К сожалению, мы не далеки от этого.

— Что ты имеешь в виду?

— Этот, как ты выражаешься, бастард, ранен, — пояснила Лусс. — Хладная обещала послать за Ровеной Торгос, потому что наш лекарь не справится с его раной.

— А что в ней такого?

— Дыра в спине сама по себе не может быть обычной, — фыркнула Лусс. — А если учитывать то, что одежда абсолютно цела и происхождение увечья неизвестно, то… — девушка развела руками.

— То есть как это — одежда осталась цела? — не поняла Кармелия. — Будь то кинжал или стрела, оружие должно было повредить плащ и все остальное, прежде чем добраться до тела.

Лусс только молча развела руками. Сказать ей было нечего.

— Я хочу взглянуть на рану, — молодая женщина направилась к лестнице, намереваясь подняться в покои сводного брата.

— Кармелия! — бросилась за ней сестренка. — Ты что?! На дворе глубокая ночь, Кармелия! Пусть он отдохнет. Завтра посмотришь.

— А если завтра не наступит? — холодно поинтересовалась Кармелия, поворачиваясь к Лусс. — Ты думала об этом?

— Когда ты стала так волноваться о подобных вещах? — снова удивилась Лусита.

— Мне плевать на Камиля и весь тот сброд, что здесь находится, — ответила ей сестра. — Крепость — мой дом. Я никому не позволю его отобрать, даже такой твари, как та, что была здесь. Хочет наши земли — придется иметь дело со мной тоже.

— Вот в чем дело, — вздохнула Лусс. — Собственница.

— Ты же хотела, чтобы я думала о ком–то еще, кроме себя, — развела руками Кармелия. — Собственница? Да. Холодный расчет, если хочешь.

 

Глава 24

Чужая вина

 

Цокая копытами по темному камню, взмыленный конь вихрем пронесся по двору к парадному входу замка крепости Кард и поднялся на дыбы, храпя и фыркая. Удержавшись в седле, всадник натянул поводья и спрыгнул на землю, когда конь немного успокоился. Высокий мужчина с запекшейся кровавой раной на левом виске взбежал по широким ступеням к массивной двери и с силой постучал несколько раз, а потом толкнул ее, едва не сбив с ног перепуганного до смерти пожилого управляющего.

— Что вам угодно? — склонился тот почтительно. — Вы пожаловали в столь ранний час.

— Зови своего хозяина! — властно скомандовал прибывший, расстегивая массивную брошь, что стягивала у горла черный дорожный плащ, подбитый мехом горностая.

Управляющий зажег в креплениях на стене несколько факелов, прежде чем поставить на тумбочку у двери свечу, с которой вышел встречать нежданного гостя. Мрак просторного холла разорвали языки оранжево–красного пламени, бросая багряно–черные тени на стены. Теперь можно было разглядеть статного брюнета с холодным взглядом серых глаз. Он уставился на старика с таким видом, словно намеревался просверлить взглядом дыру у него во лбу.

— Доэр Данвир? — управляющий явно не ожидал увидеть именно его. — Что–то случилось?

— Случилось! — рявкнул брюнет, разворачивая старика лицом к двери в гостиную залу. — Зови своего хозяина, я сказал, пока я тебя не убил! — подтолкнув его в спину, Данвир направился следом.

— Что происходит? — на лестнице, ведущей в покои на втором этаже замка, их встретила сонная Кармелия в шелковом пеньюаре поверх белоснежной ночной сорочки. Длинные волосы рассыпались по плечам и груди, укрывая ее шелковистым покрывалом. В темных глазах плескалось беспокойство, которое сменилось сначала удивлением, потом — радостью, стоило ей увидеть гостя.

— Где ваш брат? — тут же накинулся на нее доэр Данвир, хватая за локоть.

— Да что произошло? — не поняла она, пытаясь разжать его пальцы. — Отпустите меня, мне больно! Что с тобой такое, Маркус?

— Где ваш брат? — повторил свой вопрос ее собеседник, чье терпение уже начинало истаивать, если верить угрожающим ноткам в металлическом голосе.

— Кармелия? — на лестничной площадке появилась Лусс. И без того огромные глаза сделались еще больше, когда она увидела в гостиной Маркуса Данвира.

— Иди к себе! — закричала старшая сестра, а затем с силой оттолкнула гостя. — Прекрати уже, наконец, трясти меня! Я не сито с мукой! Объясни, в чем дело?

Бросив на спинку кресла свой плащ, доэр Данвир медленно перевел дыхание. Весь его вид говорил о том, что привело его в крепость из ряда вон выходящее событие, поскольку на улице была почти еще ночь. Данное время не очень подходило для визитов, поэтому Кармелия ждала объяснений.

— Иди к себе, милая, — рядом с сестренкой невесты доэра Данвира возник сам хозяин крепости. — Иди–иди. Маркус? — обратился он к гостю, спускаясь по лестнице в гостиную залу.

Не говоря ни слова в ответ, доэр Данвир бросился к нему и с размаху ударил по лицу. От неожиданности Камиль де Кард отлетел к стене, а Лусита взвизгнула, прикрыв нижнюю часть лица ладонями. Она все еще стояла на площадке, в ужасе тараща глаза на происходящее внизу.

— Возьми сестру и идите наверх, — велел денр Кармелии, вытирая кровь с разбитых губ, когда девушки исчезли, он повернулся к Данвиру. — Вы отдаете себе отчет в том, что делаете?

— Ты еще смеешь пенять мне? — снова кинулся на него взбешенный непонятно чем доэр.

На этот раз Камиль перехватил его руку, предупреждая удар, и оттолкнул Маркуса. Тот с размаху сел в кресло и остался там, тяжело дыша.

— Может, вы хотя бы объясните, что такого могло случиться, что вы примчались ко мне в такое время? — повел рукой в воздухе хозяин. — Вы понимаете, чем вам грозит подобное поведение, доэр Данвир? Мне придется принять меры, не смотря на то, что вы помолвлены с моей сестрой, если вы не скажете ничего веского в свое оправдание.

— Ты… — поднялся со своего места Маркус Данвир, указывая пальцем на денра. — Ты еще смеешь угрожать мне! Я согласился жениться на твоей сестре только из уважения к памяти ее отца, пусть Боги упокоят его душу. А ты… — Маркус явно с трудом подбирал относительно печатные слова, — …ты в тайне от меня разоряешь мои земли.

— Что? — приподнял брови Камиль, не веря своим ушам.

— Ты думал, что я ничего не узнаю? — прошипел доэр Данвир сквозь стиснутые зубы. — Я бы понял твое желание наживы и потребность в грабеже, но люди… В чем виноваты старики и дети? Что можно взять у крестьян из захолустной деревни, кроме их жизней? Кто ты после этого, Камиль де Кард?

— О чем вы говорите, Маркус? — потребовал объяснений денр Лучезарных земель, абсолютно не понимая, что имеет в виду правитель соседней провинции. — Хороший же вы господин, если у ваших крестьян и взять–то нечего, — не удержался от колкости Камиль.

— Не притворяйся идиотом! — заорал Данвир, снова хватая Камиля за грудки. — Я не посмотрю на то, что ты — денр и…

— Довольно! — Камиль де Кард крепко взял жениха сестры за запястья, вынуждая его разжать пальцы. — Сядь и успокойся! — он снова толкнул его в кресло, затем, при попытке подняться, добавил: — Пока я не повесил тебя на воротах крепости! Объясни, в чем дело? Какого черта ты ворвался сюда в такой час? Распускаешь руки, напугал мою семью…

— Погибла еще одна деревня в моих владениях, — уже спокойнее пояснил доэр Данвир. — Все то же самое, что и раньше — горы черных мертвецов.

— Это печально, но почему ты обвиняешь в этом меня? — развел руками денр.

— Потому что люди тебя видели! — вскочил Маркус, снова закипая. — На этот раз есть несколько выживших, и они описывают именно тебя, денр де Кард. Я скажу больше: они уверены в том, что это был ты.

Камиль пошатнулся, услышав сказанное. Все внутри похолодело и замерло при словах будущего мужа сводной сестры. На миг прикрыв глаза, денр Лучезарных земель облизал внезапно пересохшие губы.

— Маркус, это не правда, — отрицательно покачал головой денр. — Сам подумай, зачем мне это? Бред какой–то.

— Я думал, ты мне скажешь, — проговорил тихо доэр, поднимаясь на ноги. — Я всегда считал, что тебе не место в этой крепости. Сын простой женщины не может быть денром, даже если его отец был благороднейшим из людей. При всем уважении, дурная кровь простолюдинов губит все. Завтра я официально разорву помолвку с Кармелией, — вымолвив это, доэр Данвир покинул крепость, оставив ее хозяина в состоянии глубочайшего потрясения и изумления.

— Вот проклятье! — выругался Камиль, опускаясь в кресло у камина.

— Это был не ты, — Кармелия остановилась на площадке, склонившись над перилами. — Деревню уничтожил тот, кто был в крепости.

Запрокинув голову, денр увидел сестру. Он повел плечом, но промолчал. Слова тут были излишни.

— Ты не пойдешь за ним? Не попытаешься оправдаться?

— А зачем? — пожал плечами Камиль. — Зачем доказывать что–то человеку, который уже все для себя решил?

— Никто не сделает это за тебя, — заметила Кармелия, спускаясь по лестнице в гостиную залу.

— И не нужно, — покачал головой де Кард. — Маркус должен сам понять, во что ему верить.

Оказавшись в паре шагов от камина, молодая женщина остановилась. Взгляд Кармелии был внимательным и цепким, когда она тщательно оглядывала брата с ног до головы, не пропуская ни единой, даже самой мелкой детали.

Выждав какое–то время, Камиль приподнял одну бровь, взгляну на нее.

— Вы очень похожи, — проговорила она, наконец. — Но как это может быть? Что это? Магия?

— Так похожи? — усомнился де Кард, поднимаясь на ноги.

— Я видела его совсем близко, как тебя сейчас, — ответила она. — Тот, кто встречал тебя раз или два, легко спутает вас. Он рассчитывал на это, когда показался жителям деревни доэра Данвира. Он хотел, чтобы люди подумали, что это ты.

— Хотите сказать, что вам не наплевать?

— Наплевать, — кивнула Кармелия. — Но, он имеет что–то против тебя, а значит, скоро снова вытворит нечто похожее. Нужно знать в лицо своих врагов, Камиль.

— Мне достаточно посмотреть в зеркало, если верить вашим словам.

— Ты должен быть готов к новому визиту, — посоветовала Кармелия. — Я не планирую умирать в ближайшие пару десятков лет, а мой арбалет не остановит его, если эта тварь решит довести начатое до конца. Так уж вышло, что надеяться нам больше не на кого, поэтому, будь добр, прими меры. Защити крепость.

— Вы же понимаете, что это бесполезно?

— Нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока нам поотрывают головы, — возразила Кармелия. — Пошли к Камилле. Ее муж владеет большей частью деревень. У него достаточно много людей в подчинении, чтобы выделить кого–то для защиты крепости.

— И оставить в опасности собственный дом?

— Он обязан подчиниться, если ты прикажешь!

— Я не стану отдавать такой приказ, — Камиль сделал шаг назад. — Не нужно вмешивать сюда семью Камиллы. Они живут достаточно далеко от нас, чтобы остаться в тени. Я не хочу, чтобы враг использовал их против меня.

— Неужели ты думаешь, что ему неизвестно о них?

— Пока внимание этерна сосредоточено на мне — пусть так и будет, — ответил Камиль.

— У меня другое мнение…

— Это мнение ошибочно, — мягко проговорил де Кард, надеясь, что сестра правильно поймет его точку зрения. — Нельзя втягивать Камиллу и ее семью в этот конфликт. Пусть хотя бы они живут спокойно.

— И как долго?!

— Довольно, Кармелия!

Тяжело выдохнув, она лишь молча покачала головой. Удивительно, но сестра даже слова не вымолвила. Она не ругалась, не топала ногами, отстаивая свое мнение, не кричала на него, как это было всегда. Кармелия вдруг превратилась в другого человека — почти рассудительного, почти адекватного. Это казалось странным, как минимум. Стоящая перед ним женщина была совсем не похожа на капризную и своенравную наследницу Арсенио де Карда. Она даже обуздала свою неприязнь к сводному брату… или хотела, чтобы он так думал.

— У Лусс есть свиток, который подробно рассказывает о нашем госте, — сообщила Кармелия. — Советую порыться в библиотеке. Ты должен знать все, что полагается денру.

— Я схожу к ней, — кивнул Камиль.

— Надеюсь, ты окажешься прав в своей уверенности и не угробишь всех нас, — прищурилась сестра. — Иначе, тебе придется очень не сладко… мой денр.

— Если все сложится подобным образом, вы уже не увидите этого, — иронично фыркнул Камиль.

 

Глава 25

Друг ли, враг ли…

 

Повинуясь интуиции, Дамиар Вэр прошел через просторное фойе к выходу. Ступая совсем не слышно, словно и не весил без малого почти сотню килограмм, начальник стражи вышел на крыльцо. Объект его слежки уже почти скрылся из виду в северной части двора крепости. Светлая голова Вилейны лишь изредка мелькала в просветах между домиками. Что–то подсказывало Вэру, что хладную нельзя упускать из виду. Ее неожиданное желание помочь выглядело слегка странно, учитывая то, чем закончился их визит к денру Магнусу. Спустившись по широкой лестнице, Дамиар скользнул во мрак наступающей ночи. Мглистые сумерки позднего вечера скрыли его, позволяя оставаться незамеченным. Он не надеялся долго оставаться в тени, понимая, что Вилейна очень скоро обнаружит его присутствие. Тем не менее, это не могло стать причиной бездействия. За долгие годы службы денру Дамиар Вэр очень хорошо уяснил одну единственную непреложную истину: нужно всегда быть в курсе всего. Если нет возможности полностью контролировать происходящее, то следует стремиться делать это хотя бы частично.

Остановившись под раскидистым деревом, начальник стражи даже прищурился, надеясь лучше рассмотреть происходящее. Не смотря на то, что Дамиар оставался в отличной форме, годы постепенно брали свое. Ему было почти сорок пять. Большую часть своей жизни Вэр провел сражаясь за того или иного господина, но не жалел ни об одном потраченном дне. Его воспитали воином, учили служить во благо родной земли и Дамиар делал все, чтобы оправдать оказанное ему доверие.

Тем временем, жительница Темных долин взобралась на часть стены полуразрушенного замка. Замерев на какое–то время, она внимательно оглядела окрестности. В какой–то момент Вилейна настолько слилась с окружающими ее камнями, что стала похожа на один из них. Такая же угловатая, напряженная и холодная… Слегка повернув голову, она бросила через плечо снисходительный взгляд. Губы хладной дрогнули в едва заметной улыбке, а в глазах на доли секунды блеснул красноватый огонь. Она давно слышала тихое дыхание человека, его сердечный ритм и тщательно скрываемую поступь. Вилейна лишь позволяла ему думать, что не замечает его.

От долгого напряжения в глазах Дамиара заплясала рваная чернота. Командир стражи слегка тряхнул головой, желая прогнать подступающую дурноту. Странное предчувствие коснулось сознания, когда далеко впереди зашевелился мрак. Сжав рукоять меча, Вэр подумал о том, что, скорее всего, оружием воспользоваться просто не успеет. Если возникнет такая необходимость, ему не совладать даже с самым слабым жителем Тьмы, не говоря уже о Вилейне. Проведя языком по внезапно пересохшим губам, мужчина вынул из–за пояса кинжал, решив, что для ближнего боя меч не годится.

— Здравствуй, Кир, — голос Вилейны прозвучал непривычно громко в тишине ночи. Она говорила достаточно тихо, но Дамиар слышал каждое слово. — Подойди.

Один из камней, что лежал дальше остальных внезапно ожил и пришел в движение. Тот, кого стражник принял за часть развалин, выпрямился и двинулся в сторону хладной. Впрочем, выпрямился — это смело сказано. Скорее, существо попыталось сделать это, но не смогло. То ли горбатое, то ли страдающее еще какое–то болезнью, что не позволяла его костям распрямиться, оно поспешно поковыляло к Вилейне. Подволакивая одну ногу, с трудом передвигаясь, облаченный в широкий балахон незнакомец преодолел несколько метров, прежде чем остановиться.

— Звала меня? — похожий на шелест листьев странно знакомый голос.

Пока Дамиар отчаянно пытался сообразить, где и когда мог слышать или даже говорить с ним, собеседник Вилейны продолжил:

— Ты ушла далеко от дома. Что станешь делать, если ситуация обернется не в твою пользу?

— Я сумею себя защитить, — успокоила его хладная. — Не волнуйся обо мне.

— Как так — не волноваться? — возразило существо, разворачиваясь всем корпусом в сторону стражника. — А вот он… — простерся к Вэру широкий рукав, в котором утонула рука говорившего.

В это мгновение Дамиар вдруг четко осознал, где и при каких обстоятельствах состоялась их первая встреча. Он не ошибся, полагая, что знаком с тем, кто пришел к Вилейне.

— Зря я тебя не убил тогда, — проговорил он, замахиваясь для броска.

— Только попробуй! — голос Вилейны был холоден, даже звенел нотками стали. Не меняя позы, все еще стоя спиной к командиру стражи смертного денра, она предупредила: — Второй раз повторять не стану, Дамиар.

— Что за дела могут быть у хладного с ночным охотником? — спросил Вэр, подходя ближе.

— Кир мой друг, — ответила жительница Темных долин.

— Друг? — усмехнулся стражник, не убирая кинжала. — С каких это пор такие, как ты, водят дружбу с такими, как он? Вы всегда были заклятыми врагами. Все хладные ненавидят их.

— Я — не все! — резко одернула его подданная Магнуса. — Неужто ты не понял еще этого своим убогим мозгом?!

— Вилейна, — тронул ее за рукав ночной охотник, — не нужно сердиться. Его недоумение вполне понятно. Это для нас приоритеты давно расставлены. Люди живут в других реалиях.

— Ладно, — смягчилась Вилейна, — о вечном поговорим потом. Кир, я хочу попросить тебя…

— И я слушаю.

— Ты должен сходить к Ровене. В крепости нужна ее помощь.

— Это опасно, — возразила сгорбленная тварь. — Темная уже неоднократно интересовалась ею. Узнает о делах травницы — беда будет.

— Без нее нам не обойтись, — покачала головой Вилейна. — Ровена единственная, кому мы можем доверять.

Переводя взгляд с хладной на ночного охотника и обратно, Дамиар догадался, что речь зашла о Ларине дель Варгос. Темной могли называть только ее, поскольку никакая другая чаровница пока еще не заслужила такого определения. К счастью, не заслужила. Среди жительниц холмов были отступницы, но и они не афишировали свои занятия, опасаясь правительницы Зачарованных холмов. Ларина нещадно карала за неповиновение, но еще более жестока была к тем, кто пытался узнать тайны Мертвой магии. Конкуренток владычица холмов просто уничтожала — это все знали, а потому предпочитали не рисковать.

Но о каких делах Ровены говорил ночной охотник? Неужели травница тоже начала изучать древние заклятия?

— Нужно сказать ему, — указал Кир на командира стражи.

— Плохая идея, — возразила Вилейна.

— А какой у нас выбор? Не скажем, он сам станет искать ответы. Только Богам известно, что способен додумать человек в таких условиях, не обладая точной информацией.

Задумчиво взглянув на Вэра, хладная потерла переносицу.

— Может, ты и прав…

Дамиар лишь приподнял бровь, вопросительно глядя на Вилейну. В эти минуты ему показалось, что Боги (если это делали они) слишком много на него возлагали. Он еще не успел опомниться после увиденного здесь же чуть ранее. В ту ночь раскрылась истинная сущность Марвиса Лерма, и с этим нужно было как–то смириться, принять. Теперь, когда все в мыслях начало упорядочиваться и обретать какой–то смысл — вот это.

— Если ты хочешь знать, — начала Вилейна, — то я скажу.

— Говори, — решительно кивнул он в ответ.

Командиру стражи положено знать все — так решил для себя Дамиар Вэр. Чтобы обеспечить безопасность денра и его семьи, нужно владеть ситуацией. Если судьба решила открыть ему еще одну тайну — так тому и быть. Он выслушает сейчас все, о чем поведает хладная, а потом решит, что с этим делать.

— Ровена Торгос много лет помогает крэмвиллам, — тихо сказала Вилейна. — Где–то в ее особняке есть потайная комната, которую она предоставляет саблезубым, когда тем уходят на покой.

— Хранительница? — уточнил Дамиар, вспомнив давнюю легенду о прекрасной и бесстрашной чаровнице, которая хранит самое сокровенное, что есть у мира Синих сумерек — любовь. В этой истории героиня вот точно так же укрывает почти исчезнувший народ от врагов.

— Очередная сказка, — кивнула хладная. — Всего лишь сказка…

— Как давно вам известно об этом? — спросил Вэр.

— Уже достаточно, — кивнула Вилейна. — Поверь, если бы нам было это нужно, Ровена Торгос уже давно бы сложила голову под чарами Ларины.

— Почему я должен вам верить?

— Потому что Ровена помогает не только крэмвиллам, — отозвался Кир. — Она присматривает за такими, как я, — он снял с головы капюшон, словно обнажая душу перед командиром стражи. — Лечит нас, кормит, обеспечивает магическими куполами наши убежища.

— А вы нападаете на жителей Лучезарных земель, — прищурился Дамиар. — И что же хорошего делает травница, если те, кого она спасает, губят людей?

— Это не так! — горячо возразила тварь. — За всю свою жизнь во Тьме я не тронул ни одного смертного. Кроме того, я готов поручиться за каждого из таких, как я.

— Тогда кто же врывается в наши дома? — поинтересовался Вэр. — Это твои соплеменники покалечили мать молодого денра и напали на крепость.

— Вздор! — топнул ногой Кир. — Если мы и питаемся смертными, то делаем это так, чтобы те не пострадали.

— Скажи это госпоже Мелисс и изувеченной девушке в замке, — указал кинжалом на жилище де Кардов начальник стражи. — Дочь управляющего хворает уже несколько недель и виной тому один из вас.

— Вздор!!! — повторил ночной охотник. — Быть того не может. Пусть мы стали отбросами своего народа, но сущности нашей это не изменило. Мы любим людей, как и раньше. Мы дорожим каждой жизнью, что теплится в смертных телах. Клянусь, что это не мы.

— Тогда кто? И кто вы такие вообще???

— Не знаю кто, но обещаю разобраться в этом, — искренне проговорил собеседник Вэра.

В его голосе было столько пыла и праведной обиды, что Дамиар усомнился в происходящем. Лишь на мгновение он представил, что все так, как говорил друг Вилейны, что перевернуло все в сознании стражника. Если Кир не лгал, то это значило лишь одно — у жителей Лучезарных земель появился новый неизвестный враг.

— Ладно, — кивнул Вэр. — Сделаю вид, что верю тебе… вам обоим, — добавил он, взглянув на подданную Магнуса. — Пусть он уходит, НО…

— Я знаю, — кивнула Вилейна. — Спасибо, господин Вэр. Иди, мой друг, — обратилась хладная к ночному охотнику.

С этими словами она наклонилась и поцеловала его в синюшный лоб. Поцеловала так, как целуют на ночь маленького ребенка или горячо любимого человека. Трепетно и нежно — так, словно не мыслила себя без него.

Наблюдая, как Кир уходит, командир стражи отчаянно пытался понять, что происходит. Странные чувства владели его душой в эти мгновения. Пару мгновений назад Дамиар был готов убить его и даже не сомневался в этом, а теперь верил ему. Как вообще такое возможно?

— Кто он тебе? — спросил Вэр, не сдержав любопытства.

— Никто.

— Лжешь, — уверенно проговорил Дамиар.

— Он спас мне жизнь, — нехотя призналась хладная, поворачиваясь к нему. — Этого достаточно? Я умею быть благодарной.

— Что же случилось?

— Попала под раздачу несговорчивой чаровницы, — проворчала Вилейна. — Она ударила меня Мертвыми чарами.

— Такое под силу только Ларине дель Варгос, — вскинул брови командир стражи. — Что за дела у тебя с правительницей холмов?

— Нет у меня с ней дел, — возразила Вилейна, направляясь в сторону замка. — Неужели ты так глуп, что свято веришь в то, что лишь эта ведьма способна управлять магией усопших?

— Мы не встречали других, — пожал плечами Дамиар, направляясь за ней. — Если ты так хорошо осведомлена, то поделись. Начни с того, кто он?

— Что? — хохотнула Вилейна. — Я никогда не скажу тебе этого.

 

Глава 26

Побочный эффект

 

Пройдя по длинному узкому коридору, Камиль остановился возле двери, что вела в покои Лусс. Он уже поднял руку, чтобы постучать, когда услышал тихие голоса. Тяжелая дубовая створка оказалась слегка приоткрытой. Вероятно, девушка не обратила на это внимание, когда возвращалась к себе. И что–то остановило молодого денра от следующего шага. Все его существо противилось этому, но неведомое до этого момента чувство нашептывало о том, что стоит подождать.

— Что же теперь? — тихо проговорила Лусита, судорожно прижимая руки к груди. Казалось, она просто думала вслух.

Переведя дыхание, денр сделал шаг в сторону, намереваясь уйти. Он решил не мешать ее размышлениям.

— Ты же понимаешь, что никто не должен знать об этом? — услышал он вдруг мужской голос.

Перед де Кардом словно выросла невидимая стена, о которую он ударился. Остановившись на полушаге, Камиль резко оглянулся через плечо. Сердце замерло.

— Да, но… — голос Луситы дрогнул, — я не хочу обманывать брата.

— Не говорить всего, о чем известно — не значит обманывать, — мягко возразили ей.

Сделав пару шагов назад, Камиль посмотрел в небольшую щель, что образовалась между дверью и косяком. Открывшаяся его взору картина ошарашила денра. Где–то глубоко в подсознании мелькнуло воспоминание о той вечере, когда он прибыл в крепость по зову отца. Точнее, тот момент, когда Лусс едва не упала на лестнице и то, что произошло после.

В покоях девушки находился никто иной, как советник Лерм. И в эти минуты он делал то, что не лезло ни в какие рамки. Марвис склонился к Лусс, целуя ее в губы. Собственно, происходило именно то, о чем та не хотела лгать. Де Карда объяли противоречивые чувства. Сердце говорило, что он не должен вмешиваться, но разум диктовал обратное. Лусита еще совсем девочка по сравнению с Марвисом. Слишком большая разница в возрасте и…

— Не нужно мешать, — послышался тихий голос за спиной.

Денр обернулся, чтобы встретить мягкий взгляд лучистых глаз дочери управляющего. Алисьента выглядела значительно лучше, но все еще оставалась бледной. Длинное темное платье лишь подчеркивало это, оттеняя болезненно светлую кожу.

— Вы знали об этом? — спросил Камиль, отходя от двери.

— Об этом все знают, — пожала плечами девушка.

— Отец тоже был в курсе?

— Думаю, да, — кивнула Алисьента. — Господин не мог не замечать. Он был слишком внимателен, чтобы упустить это из вида.

— Неужели? — скептично выгнул бровь де Кард, думая о том, что именно внимательности покойному денру и не хватало всю его жизнь. — То есть, подобные связи для нашего господина были в порядке вещей всегда?

— Вы зря думаете об этом в таком смысле, — дочь управляющего отвел взгляд. — Госпожа Лусс воспитана как нужно и не позволит ничего лишнего.

— Я вовсе не это хотел сказать, — возразил Камиль, услышав нотки обиды в голосе Алисьенты.

— Но вы сказали именно это, — в тон ему ответила она.

— Нет, — денр взял девушку под локоть и увлек за собой — прочь от покоев сестренки. — Я лишь предположил. Просто… — он повел рукой в воздухе. — Как бы это выразиться…? Я не знаю, как реагировать на это, понимаете?

— Думаю, да, — кивнула Алисьента.

— И как же поступить? — поинтересовался Камиль. — Сделать вид, что я ничего не слышал?

— Это не мне решать, мой господин, — тихо проговорила дочь управляющего. — Я не могу советовать вам.

Де Кард лишь тяжело вздохнул. Девушка была права. С такими вещами должно справляться самому. Но как это сделать, если на кону не только приличия, но и светлое чувство первой любви? Как поступить так, чтобы всем было хорошо?

— Возможно, стоит поговорить об этом с доллом Лермом, — задумчиво проговорил денр. — Иного выхода я не вижу. Во всяком случае, это убережет Луситу от лишних переживаний.

— Я верю, что вы поступите мудро, — сказала дочь управляющего, останавливаясь возле двери, ведущей в ее комнату.

Камиль кивнул, поднося ее руку к губам. Запечатлев поцелуй на тыльной стороне ее кисти, де Кард коротко склонил голову в почтительном поклоне, а затем удалился. Как и раньше, он старался сводить время их встреч к минимуму, чтобы не травмировать девичье сердце.

Спустившись в гостиную, Камиль подбросил в камин несколько поленьев, после чего подошел к окну. Двор постепенно заливала чернильная темнота наступающей ночи. В сгущающихся сумерках денр разобрал два силуэта, что направлялись к парадному входу замка от главных ворот. Один из них, скрытый дорожным плащом, практически не читался, зато второй было трудно не узнать. Характерная неровная походка, сгорбленная спина и поблескивающий в глубине широкого капюшона красноватый огонек весьма красноречиво говорили о том, кто сопровождал таинственного гостя. Денр прищурился, глядя вниз. В душе что–то дрогнуло и оборвалось, когда эти двое подошли к основанию широкой лестницы. От двери теперь их отделяло лишь несколько каменных ступеней. Прихватив плащ, который висел на спинке одного из кресел, что стояли у камина, де Кард покинул комнату.

Он встретил гостей на крыльце. Встретил настороженно и не очень–то радушно.

— Господин мой… — скрипучий голос резанул слух.

— Больше ни шагу, — предупредил Камиль, вынимая из–за пояса брюк небольшой кинжал. — Кто вы такие?

— Мой господин, — повторил сгорбленный спутник молчаливого гостя, — это Ровена Торгос. Я обещал Вилейне привести ее сюда.

— Понятно, — де Кард убрал кинжал. — Значит, ты и есть таинственный друг хладной.

— Если она так сказала, то да.

— Проходите, — денр сделал шаг в сторону, приглашая гостей в замок.

Травница молча прошла мимо него, чем–то напомнив Камилю Сарину дель Варгос. Та вела себя очень похоже, не утруждаясь лишними словами или объяснениями.

Цепляясь за ее плащ, за чаровницей проковылял и тот, с кем она пришла.

Не спуская со сгорбленного существа пристального взгляда, де Кард проследовал за ними. Пройдя в гостиную, Камиль остановился напротив Ровены. Взгляд денра скользнул по странному другу Вилейны, вынудив того плотнее прижаться к ногам чаровницы.

— Полагаю, нам не нужно знакомиться, — проговорила травница, прежде чем сбросить капюшон.

Денр удивленно выдохнул, встретив уже знакомый взгляд теплых карих глаз, в которых в эти минуты мерцали зеленоватые искры. На него смотрела та самая женщина, которую Камилю случилось поцеловать в придорожной таверне.

— Честно признаться, я слегка растерян.

— Да? — скинула брови Ровена. — Вы не производите впечатление человека, который может растеряться вот так — на ровном месте.

— Учитывая, что с вами… ммм… — Камиль запнулся, не зная, как назвать спутника чаровницы. — Отверженный, верно?

— Верно, — ответила травница, поглаживая жавшегося к ней ночного охотника по голове. — Вы против?

— Нет, — качнул головой де Кард. — Если вам так будет удобнее, то он может остаться.

— Великодушно с вашей стороны, мой денр, — улыбнулась Ровена. — Мне удобнее, когда Кир в безопасности, поэтому прошу отпустить его. Ему неловко среди такого количества огней, — она обвела взглядом факелы и свечи в канделябрах.

— Да, — кивнул Камиль. — Он может идти, если захочет.

— Благодарю вас, — травница снова обнажила в улыбке ровные белые зубы. — Ступай, мой друг, — обратилась травница к Отверженному.

— Если денр позволит, я бы хотел повидаться с Вилейной, — проговорил тот, поднимая голову, чтобы взглянуть на Камиля. — Она ведь здесь?

— Здесь, — кивнул де Кард.

— Что же, полагаю, — ответила Ровена, — ты можешь идти, а нам пора заняться делом. Не так ли, мой господин?

Невольно поведя широкими плечами под взглядом чаровницы, Камиль утвердительно кивнул. Ему было неловко перед ней. Причем, денр не знал, что больше приносит неудобства — их встреча в таверне или ее невозмутимость. В конце концов, это ей полагалось краснеть и смущаться!

 

Спустя четверть часа, после того, как они поднялись на второй этаж и оказались в спальне денра, Камиль подумал о том, что ситуация сложилась странная.

Тем временем, бросив плащ на кровать, Ровена повернулась к нему лицом. По–прежнему спокойная, по–прежнему безумно красивая, она выглядела так естественно и непринужденно, что де Кард окончательно растерялся.

— Итак… — проговорила травница и сделала шаг в его сторону. — Значит, я не ошиблась?

— В чем именно?

— В том, что вы не такой, как все, — пояснила она с легкой улыбкой. — Глупо делать вид, что вы не узнали меня… мы не узнали друг друга, — добавила Ровена многозначительно.

— Да, — кивнул Камиль. — Вы правы.

— Зачем же я вам понадобилась? — поинтересовалась чаровница. — Боги! — вскрикнула она, когда денр стянул через голову рубашку. Резко крутанувшись вокруг себя, она повернулась к нему спиной и закрыла ладонями лицо.

— Не нужно понимать превратно мои действия, — проговорил Камиль.

— Правда? — усомнилась Ровена. — Во имя всех святых, зачем вы разделись?

— Затем, что мне нужна ваша помощь.

— А других не нашлось? — вскинулась чаровница, поворачиваясь к нему.

— Думаю, что другие не справятся, — ответил де Кард прежде, чем тоже повернуться к ней спиной.

— О, — выдохнула травница, мгновенно теряя все свое возмущение и негодование. — Вы ранены. Что случилось?

— В том и дело, что ничего, — вздохнул де Кард. — Это появилось без причины. Просто однажды вечером показалось, что в меня вонзили что–то.

— Но этого никто не делал? — уточнила Ровена, подходя ближе.

— Верно, — Камиль слегка вздрогнул, когда пальцы чаровницы коснулись его кожи. Казалось, ее руки были сотканы из нежнейшего шелка — такие же ласковые и гладкие, а еще прохладные.

— Я не видела ничего такого раньше, — призналась травница. — Когда это произошло?

— В новолуние, — ответил Камиль. — С тех пор никакие лекари не могут облегчить боль и слабость, что беспокоит меня. Мы надеялись, что все обойдется, но… — он развел руками.

— Очень странное увечье, — заметила Ровена.

— Я уже понял это, — ответил де Кард, намереваясь взглянуть на нее.

— Стойте так, — опутанная зеленоватым дымком чар рука чаровницы оказалась неожиданно сильной.

Ощутив приятное тепло в районе левой лопатки, Камиль охотно подчинился. Спорить с ней не имело смысла. Кроме того, это причиняло не малые неудобства. Постепенно тепло начинало нарастать, превращаясь в жар, а затем — в яростный огонь.

— Жжет, — проговорил Камиль, впиваясь пальцами в спинку деревянного стула.

— Знаю, — кивнула Ровена. — Потерпите немного.

— Долго? — поинтересовался денр, чувствуя, что жжение усиливается. Казалось, что края раны прижигают раскаленным прутом, от чего по телу разливалась болезненная слабость.

— Пока не знаю, — ответила чаровница.

После ее слов жар стал практически невыносимым. Стиснув зубы, де Кард застонал. Скосив взгляд на плечо, он увидел, что оно покрыто зеленовато–черной паутиной. Сеточки вен и капилляров под кожей изменили цвет. Вероятно, это случилось под воздействием магии Ровены. Судорожно выдохнув, Камиль еще сильнее сжал спинку стула. Дерево жалобно хрустнуло под его пальцами. Голову окутала горячая волна, вызывая тошноту и такую сильную боль, какой Камиль не ощущал никогда в жизни.

— Ты мне не нравишься больше, травница, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Проклятье! — и рухнул на одно колено.

Ровена тут же отдернула руку, освобождая денра от своего воздействия. Сделав шаг назад, она приложила ладонь к груди. Во взгляде чаровницы отразилось что–то вроде растерянности.

— Не помогает, — прошептала она.

— Что?! — дернулся Камиль. — Ты едва не расплавила мне внутренности. Ради чего?! — он хотел встать, но очередной приступ боли придавил его к полу.

— Мне жаль…

— Боги, — выдохнул де Кард, отчаянно пытаясь справиться с непонятно откуда взявшейся яростью. Он злился так, словно это она ранила его. Ровена пыталась помочь и нет ее вины в том, что ничего не вышло.

Сделав над собой нечеловеческое усилие, Камиль все же поднялся на ноги. Пройдя к стене, он оперся на каминную полку. Упираясь лбом в острый угол, денр с наслаждение чувствовал, как камень отдает спасительный холод. На короткое мгновение стало легче, но это не умалило беснующегося в левой стороне груди пожара.

— Как вы? — голос Ровены вернул его в действительность. Тронув денра за плечо, чаровница замолчала, ожидая ответа.

Не контролируя себя, де Кард сомкнул пальцы правой руки на шее чаровницы. Прижав ее к камину, он пристально взглянул в лицо женщины. В глазах ее вспыхнул страх, но лишь на мгновение. В следующий же момент рана опалила сознание денра новой болью.

— Успокойтесь, господин, — тихо проговорила Ровена. — Это не вы…

Осознав, что угрожает женщине, у которой сам же просил помощи, Камиль резко отпрянул от нее. Шумно выдохнув, он сделал еще несколько шагов назад. При этом его мотало словно осенний лист по ветру.

— Простите, — прошептал он. — Простите меня.

— Ничего, — голос чаровницы звучал успокаивающе, почти гипнотически. — Все хорошо, — она сделала шаг в его сторону, протягивая руку.

Спустя пару мгновений пальцы Ровены коснулись щеки денра. Пробежав по скуле де Карда, они на короткие доли секунды зажгли зеленоватые огни в его глазах.

— Что это такое? — спросил Камиль. — Откуда эта ярость? Я не веду себя так.

— Это все ваше увечье, — пояснила она. — Рана оставлена не обычным способом, поэтому сопротивляется моим чарам. Думаю, это что–то вроде побочного эффекта.

— И что? Что теперь будет со мной?

— Я еще не знаю как, но обещаю, что помогу вам.

 

Глава 27

Я буду любить тебя…

 

Задумчиво взглянув в окно, Алисьента тяжело вздохнула. Беседа с Камилем разбередила ее уснувшие на время чувства. Снова. Много раз она твердила себе, что не имеет права любить его. Он — правитель Лучезарных земель, никогда не сможет дать ей даже надежды на что–то большее, чем просто дружба. Он и сейчас делал все, чтобы не обнадеживать ее. Алисьента заметила то, как изменилось отношение де Карда. Нет, он не стал грубым или отчужденным. Скорее, наоборот, теперь Камиль был куда более учтивым, чем раньше. Именно в этой вежливости читалась особенная холодность. Каждый раз, встречая его, дочь управляющего вспоминала о той ночи, что денр провел у ее постели. Неужели он стал свидетелем чего–то такого, что могло выдать ее?

— Глупое, — прошептала девушка, — глупое мое сердце…

Не в силах оставаться в одиночестве, желая занять себя хоть чем–то, Алисьента вышла из своей комнаты. Пройдясь по замку, проверила закрыты ли двери и окна, после чего остановилась на пороге гостиной залы.

— Алисьента?

Вздрогнув, дочь управляющего обернулась. В паре шагов от нее стоял Маркус Данвир.

— Доэр? — удивилась она. — Разве вы не уехали?

— Да, мне давно пора быть в пути, — согласился Маркус. — Просто я… — он замолчал, опустив взгляд. — Я подумал о том, что должен объясниться с Кармелией лично.

— Хорошо, что вы здесь, — ответила Алисьента.

— Неужели? — иронично поинтересовался он. — Мне казалось, что тут я мало кому теперь нужен.

— Возможно, это не мое дело, но вы решили разорвать помолвку? Это правда?

— Да.

— Можно я попытаюсь уговорить вас не делать этого?

— Зачем? — развел руками доэр. — Вы первая выиграете от того, что я перестану бывать в крепости. Алисьента, не нужно оправдываться, — покачал он головой, когда девушка попыталась возразить. — Я знаю, как утомил вас своим вниманием. Видят Боги, но я не могу пройти мимо вас просто так — это выше моих сил.

— И все же я прошу вас не оставлять госпожу, — дочь управляющего умоляюще сложила руки под грудью. — Если не ради нее, то ради… меня. Пожалуйста, Маркус.

Доэр Данвир вздрогнул при звуке своего имени, что слетело с ее уст. Алисьента никогда не называла его так. Что–то насторожило его в ее поведении. Дочь управляющего никогда бы не опустилась до столь унизительной для нее просьбы. Что–то за этим стояло…

— Что же это? — он подошел к ней, чтобы взять руки девушки в свои. — Зачем вы делаете это, Алисьента?

— Кроме Лусс у меня нет никого в этой крепости, — тихо ответила девушка. — Мне будет гораздо спокойнее, если вы будете приезжать сюда, как и раньше. Если хотите честности, то я отвечу.

— И…?

— Я боюсь, Маркус.

— Это она, да? — Данвир поджал губы, делая шаг назад. Он нехотя выпустил холодные руки Алисьенты. — Кармелия все же не удержала язык за зубами. Конечно, как я мог быть таким глупцом?! Поддался своей слабости и не подумал о том, как это может навредить вам.

— Нет–нет, — возразила девушка, стараясь не вспоминать о том, как выговаривала ей Кармелия. — Госпожа тут вовсе не при чем, — дочь управляющего понимала, что просто не имеет права сказать обо всем вслух.

Могла ли она поделиться тем, как сильно мучили ее слова сестры денра. Чего таить? Алисьента отчаянно боялась того, что доэр Данвир оставит Кармелию. Она знала, что та никогда ей не простит этого. Молодая госпожа непременно станет винить ее в решении доэра. Алисьента давно уяснила самую главную истину: если Маркус Данвир по какой–либо причине не женится на Кармелии де Кард — это станет началом конца для нее, Алисьенты. Простая девушка без защиты и поддержки, что она сможет сделать, если Кармелия захочет сжить ее со свету?

— Снова защищаешь ее, — с горечью проговорил Данвир.

— Нет. Правда, — заломила руки дочь старика Варда. Не в силах сдержать навернувшихся на глаза слез, она умоляюще взглянула на своего собеседника. Не зная, как донести до Маркуса то, чего хотела, она перевела прерывающееся дыхание.

— Она не оценит этого, — доэр снова оказался совсем близко. — Никогда не оценит, — Маркус погладил девушку по бледной щеке.

— Подумайте, прошу вас, — повторила Алисьента. — Еще не поздно все исправить.

— Что ты хочешь исправить? — спросил Данвир. — Как исправить то, что сгинула целая деревня? Как, Алисьента? Мы не сможем исправить то, что произошло? Люди в ужасе, а я не знаю, чем утешить их. Как они воспримут то, что я женился на сестре того, кто убил их мужей, дочерей и матерей–отцов?

— Перестаньте, — прошептала Алисьента, делая шаг назад. Она закрыла уши руками, не желая слушать тех страшных вещей, о которых говорил Маркус. — Прошу вас… Что вы такое несете?

— Правду, — жестко ответил Маркус. — Поздно отрицать очевидные вещи.

— Это не правда, — тихо проговорила Алисьента, продолжая отрицательно качать головой. — Не правда.

— Люди видели его.

— Вы сами видели Камиля там? — прищурилась девушка, чувствуя, как в душе закипает злость.

Маркус так легко верил тому, что говорили. Не желал даже разобраться в случившемся, как–то понять происходящее, сопоставить факты… Ему было проще принять то, что денр чудовище, чем дать ему шанс объясниться.

— Алисьента…

— Что же??? — дочь управляющего с силой толкнула доэра Данвира в грудь. — Он не виноват! Понятно вам?! Наш господин готов умереть за свой народ. Он рискует каждый день… Рискует! Как вы можете говорить такое?

— Зачем вы пытаетесь доказать мне обратное, когда все итак понятно? — устало спросил Маркус. — Его видели десятки жителей деревни. Все ясно, как день.

— День? — рассмеялась Алисьента. — Взгляните в окно, доэр Данвир. Что же вам ясно? — она указала в сторону темного проема, где клубилась ночь. — Тьма разъела вашу веру в людей! — с этими словами она бросилась прочь.

Слезы обиды душили Алисьенту, не давая возможности нормально дышать. Спотыкаясь на каждом шагу, она добежала до своих покоев. Толкнув дверь, едва не упала, поскольку была довольно резко отброшена назад. Кто–то схватил ее за локоть, вынуждая развернуться на сто восемьдесят градусов.

Оказавшись практически вплотную прижатой к груди доэра Данвира, девушка испуганно вскрикнула. Его пальцы были горячими и сильными. Однако, не смотря на довольно крепкую хватку, боли не причиняли.

— Почему ты так уверена в нем?

— Кто–то должен, — растерянная его близостью, Алисьента не нашла чем еще обосновать свою точку зрения.

Странно, но натиск доэра взволновал ее, вынуждая взглянуть на него совсем иначе. Не понимая, что происходит, дочь управляющего совершенно не могла сопротивляться его напору. Маркус уже был неприлично близко, но она ничего не делала. Следовало дать ему пощечину и выпроводить вон, но Алисьента смотрела на него словно зачарованная.

Смешивая их дыхание, Данвир оттеснил ее к стене и практически выдохнул ей в губы:

— Что же ты…? Прогони меня. Прогони, прошу тебя.

Прижимаясь спиной к холодным камням, девушка лишь судорожно перевела дыхание. Умом она понимала, что он просит о том, что должно случиться, но сделать ничего не могла. Ее словно сковала по рукам и ногам неведомая сила, которая не давала пошевелиться. В душу заполз странно приятный страх, от которого на лбу выступил холодный пот. Чувствуя его дыхание на своей щеке, Алисьента провела языком по внезапно пересохшим губам.

«Сейчас он меня поцелует», — подумала она, прежде чем это случилось.

Губы Маркуса оказались удивительно мягкими и нежными, дарящими тепло и какое–то странное чувство. Ничего такого Алисьента раньше не ощущала. Это ощущение практически парализовало ее, разжигая болезненное тепло где–то внизу живота. Чувствуя его поцелуи на своей шее, она слабо застонала. Застонала от не проходящей тревоги, а не страсти или удовольствия.

— Что вы делаете, Маркус?

— Боги, — прошептал он, жадно целуя ее в губы. — Ты моя самая большая любовь. С ума схожу по тебе…

— Прошу вас, — ответила дочь управляющего, молясь всем известным силам, чтобы к ней вернулись силы и она смогла прекратить это безумие.

А губы Маркуса продолжали блуждать по ее шее и волнующемуся верху груди. Он обнимал ее все крепче, становясь слегка грубоватым.

В этот момент, теряя себя в его страсти, Алисьента вдруг заметила слабоватое свечение. Красноватый огонек, что мерцал возле камина, в самом дальнем углу комнаты — вот что привлекло внимание девушки.

— Маркус, — вцепилась она пальцами в широкие плечи доэра, мгновенно забывая о его намерениях. — Маркус, там что–то есть, — и указала дрожащим пальцем в направлении тут же погасшего огонька.

Резко обернувшись, Данвир внимательно посмотрел туда же. Он все еще не отпускал ее, чему Алисьента была несказанно рада. Теперь, когда доэр слегка отстранился, можно было увидеть, что по полу комнаты стелется рваный черный туман. Его извилистые размытые жгуты уже почти доползли до них, когда Маркус легко поднял дочь управляющего на руки. Он сделал это как раз в тот момент, когда туман готов был коснуться подола ее платья. Метнувшись в сторону, он все же не успел увернуться от одного из жгутов, который обвился вокруг сапога доэра. Изловчившись, Маркус сумел бросить Алисьенту в кресло, что стояло возле кровати.

— Ни с места! — приказал он ей, вынимая из ножен меч. Ругнувшись, Данвир отсек темный жгут, что держал его ногу и обернулся к девушке. — Серебро… Меч серебряный.

— Что это? — испуганно прошептала Алисьента, поджимая ноги под себя. Собрав широкий подол платья, она в ужасе посмотрела туда, где мгновение назад видела что–то. Теперь там никого не было.

— Магия, — ответил Маркус, накрывая ее трясущиеся руки своей ладонью. — Темные чары, — от его былой страсти и одержимости не осталось и следа. Это снова был холодный и здравомыслящий доэр Данвир.

— Прямо в замке? — усомнилась дочь управляющего. — Откуда ей быть здесь?

— Вы не поняли? — повернулся к ней доэр Данвир. — Все, что случилось — результат чар. Вот только кто их наложил?

— При всем уважении к вам, Маркус, но я прекрасно поняла, что как вы, так и я сама были не в себе, потому что… — она замолчала, поймав на себе пристальный взгляд Данвира.

— Скажите, — Маркус повернулся спиной к углу, в котором Алисьента заметила чей–то взгляд (ибо именно так она истолковала слабоватое свечение), — неужели вам настолько отвратительны мои чувства?

— Я лишь хотела сказать, что вы никогда не позволили бы себе такой вольности, как та, что случилась.

— Да, — горько усмехнулся доэр. — Лусс права.

— В чем же?

— Однажды она сказала, что вам нет равных в дипломатичности — это чистая правда.

— Маркус, я…

— Нет, — мягко прервал он ее. — Я не пеняю вам, Алисьента. Это ваш выбор и я уважаю его. Вы не должны оправдываться за то, что ваше сердце решило иначе, чем мое.

— Простите меня, — искренне извинилась девушка, чувствуя себя так отвратительно, как не было даже в те мгновения, когда на инее напал ночной охотник.

Дочь управляющего понимала, что никто не в силах заставить кого–то полюбить другого человека. Она пока еще не знала, насколько сильно ошибалась, а потому отчаянно страдала от того, что не могла ответить Маркусу взаимностью.

— Вы должны знать одно, — доэр взял ее за руку. — Даже если этот мир канет во Тьму, я буду любить вас. Даже если небеса рухнут нам на голову, я буду любить вас. Даже если вы скажете, что ваше сердце, душа и тело принадлежат другому мужчине, я все равно буду любить вас, — оставив обжигающий поцелуй на ее доверчиво раскрытой ладони, Данвир покинул спальню дочери управляющего, чтобы отыскать того, кто хоть на мгновение, но помутил его разум.

 

Глава 28

Вопросы чести и предательства

 

Лусс задумчиво смотрела на свиток в своих руках. Она уже несколько раз собиралась отдать его брату, но не могла решиться на этот шаг. Сделать это теперь означало одно — предать доверие Марвиса Лерма. Он поведал ей свою самую сокровенную тайну, доверился. Именно поэтому девушка не знала, как поступить. С одной стороны она не хотела подвергать опасности долла, но и постоянная ложь брату претила уже.

Несколько часов назад Марвис буквально умолял ее сохранить в тайне их разговор. Он убеждал Лусс, что нельзя даже думать о том, кем он на самом деле является. Сестренка денра понимала его страх, но в душу уже давно закралось сомнение. Оно точило нежное сердце, не давая покоя. И, не смотря на веру долла Лерма, что их отношения остаются в тайне ото всех, Лусита прекрасно знала, что у их беседы был еще один слушатель. Она давно научилась соседствовать с посторонними звуками ночи. В тот момент, когда Марвис просил ее сохранить в секрете его сущность, за дверью кто–то был. Лусс видела тень…

Тяжело переведя дыхание, девушка покинула свои покои. Она решила не доводить до того, пока кто–то другой донесет до денра услышанное сегодня. Пройдя по коридору, Лусс вышла на лестничную площадку и посмотрела вниз. В гостиной было тихо и полутемно. Обитатели замка уже улеглись на ночь, чему, признаться, Лусс была удивлена. Обычно жители «Рук феи» долго не могли угомониться. Сегодня же замок погрузился в непривычную тишину. Остановившись возле перил, девушка прислушалась. Так тихо… Внезапно сестренка денра заметила темную тень возле одного из окон в гостиной. Едва различимый силуэт. Сердце оглушительно ухнуло где–то в горле, пальцы судорожно вцепились в свиток.

— Вы зря тревожитесь, моя маленькая госпожа, — заговорила тень приятным женским голосом, после чего отделилась от стены и направилась к центру комнаты.

Когда она оказалась в зоне света, что давал огонь в камине, Лусс узнала Вилейну. Передернув плечами, девушка вцепилась свободной рукой в каменные перила. Она все еще боялась хладную. Не смотря на то, что Вилейна не сделала ничего дурного, Лусс никак не могла отделаться от странного чувства. Она никак не могла понять, почему подданная денра Магнуса до сих пор не покинула крепость. Ее боялась не только она, но и остальные обитатели замка. Кроме того, Вилейне приходилось перебиваться случайными перекусами в виде крови животных или сырого мяса. Она не могла охотиться ни в замке, ни за его пределами — и не делала этого. Какой смысл голодать там, где тебе не рады, когда можно вести безмятежную жизнь под защитой своего правителя?

— Что? — хладная вдруг оказалась прямо перед ней, преодолев разделяющее их расстояние за считанные секунды.

— Я боюсь вас, — прошептала Лусита, делая пару шагов назад.

— Меня? — со смехом переспросила Вилейна. — Маленькая глупая девочка, — она протянула руку, чтобы коснуться лица Лусс. — Бояться нужно не меня, а того, что вон там, — и указала на темное окно.

— Его я тоже боюсь.

— Ты знаешь, верно? — спросила вдруг хладная. — Ты видела его? Не бойся, маленькая госпожа, Винсент не сунется сюда, пока я здесь.

— Винсент? — переспросила сестренка денра. — Это его имя?

— У всех есть имя, есть и у него, — пожала плечами хладная. — Иди, не бойся. Ничего не случится, пока я с вами.

— Зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем вам это? — уточнила Лусс. — Для чего вы морите себя голодом здесь?

— Ты же не поверишь, если я скажу, что хочу защитить людей? — иронично поинтересовалась Вилейна, сверкнув красноватыми глазами. На лице хладной появилась странная улыбка, которая еще больше напугала Лусс.

Поведя плечами, сестренка денра бросилась в то крыло замка, где жил правитель Лучезарных земель. В мыслях все стучало снисходительное «маленькая госпожа». Подданная бессмертного денра вела себя не типично для хладных, от чего было вдвойне не по себе. Преследуемая, казалось бы, вездесущим взглядом холодных глаз Вилейны, Лусита почти бегом добежала до коридора, что вел в покои Камиля. Свернув за угол, она едва не сбила кого–то с ног. С трудом переводя прерывающееся дыхание, девушка остановилась, прижимая к груди свиток. Вскинув лихорадочно блестевший взгляд, Лусита увидела перед собой статную очень красивую незнакомку.

— Кто тебя так напугал, малышка? — голос незнакомки был ласковым и очень мягким. — Тише, тише, — тонкие пальцы коснулись предплечья Лусс, пропитывая ткань шерстяного платья бледно–зелеными чарами.

— Я просто… просто, — Лусита замолчала, ловя себя на мысли, что сердце уже не несется вскачь, как несколько секунд назад. Взглянув на руку незнакомки, она увидела, что чары стали немного ярче и темнее — насыщенно зелеными.

Обратив внимание на излишний интерес девушки, неожиданная собеседница убрала руку. Ненавязчиво спрятав пальцы в складках длинной широкой юбки, красавица снова спросила:

— Так что же случилось?

— Вы Ровена, да? — задала Лусс встречный вопрос.

Молча кивнув, чаровница улыбнулась. На щеках женщины появились очаровательные ямочки. Красиво очерченные губы изогнулись в настолько идеальном рисунке, что сестренка денра залюбовалась. Все же, слухи верны — жительницы Зачарованных холмов потрясающе прекрасны. Совершенно невообразимая красота!

— Как там мой брат? — спросила Лусита. — Я хочу поговорить с ним. Можно?

— Брат, — повторила Ровена. — Вероятно, вы… — она пристально взглянула в лицо девушки, словно выискивая что–то особенное в его чертах. — Госпожа Лусс.

— Да, — ответила девушка, нервно сжимая потертую бумагу.

Бросив короткий взгляд на свиток, чаровница молча указала ей на дверь.

Поблагодарив ее, Лусс коротко постучала, прежде чем войти. Ей хотелось поскорее оказаться рядом с денром, под его защитой. Взгляд Вилейны все еще жег ей спину, а чувство вины — душу. Оказавшись в покоях брата, девушка бросилась к нему и прижалась к широкой груди.

— Что, моя милая? — обеспокоенно спросил Камиль, проводя ладонью по ее волосам. — Что с тобой?

— Ваша гостья из Темных долин просто невероятно ужасна, — прошептала Лусита.

— Ты права, что боишься ее, — проговорил денр. — Мы живем в такое время, когда никому нельзя доверять.

— Тогда почему она все еще здесь? — Лусс отстранилась. — Пусть она уедет, прошу вас.

— Вилейна своеобразна, но нам нужно наладить отношения с денром Темных долин, — вздохнул Камиль. — Я надеюсь сделать это с ее помощью.

— Зачем нам хладные? — она все еще не понимала ход мыслей брата.

— Послушай меня, — Камиль взял сестренку за руки и подвел к креслу, усаживая в него. Присев перед ней, он терпеливо продолжил: — Мы слишком беззащитны, понимаешь? Нам нужны сильные союзники, которые смогут защитить нас. Люди — это всего лишь люди. Мы не сможем противостоять Тьме в одиночку. У денра Магнуса прекрасно обученный гарнизон. Его подданные воины, с которыми не захочет связываться не один здравомыслящий житель нашего мира.

— А если у этого жителя нет ни здравого смысла, ни каких–либо инстинктов?

— Увидим, — кивнул Камиль. — Что это у тебя? — сменил тему де Кард, заметив свиток в ее руках.

— Я принесла это вам, — протянула Лусс то, что она так долго и тщательно прятала от посторонних глаз.

На какое–то время в комнате повисла тишина.

Наблюдая за братом, Лусита с нетерпением ждала его реакции. Она не торопила его, давая возможность прочувствовать и принять написанное. Тем не менее, в душе девушки металось столько чувств, что ей было трудно дышать. Прижав ладонь к солнечному сплетению, она внимательно следила за тем, как менялось выражение лица Камиля.

Когда он прочел запись, то вскинул на нее полный недоумения взгляд.

— Что это?

— Правда, — тихо ответила Лусс.

— Если я правильно понял, жители Полых равнин отправили одного из своих к моему деду в качестве советника, — проговорил де Кард. — Значит ли это, что… — он замолчал, вопросительно глядя на сестренку.

— Да, — кивнула она. — Это долл Лерм.

— Лусита…

— Нет же, — она вскочила с кресла, прижимая руки к груди. — Я знаю, что вы скажете. Вы подумали, что я нафантазировала себе это, начиталась легенд и сказаний.

— Но это так, — кивнул Камиль. — Жители Полых равнин — сказка и не более этого. Если бы они существовали, мы не пришли бы ко всему этому, — повел он рукой в воздухе.

— Я тоже так думала, пока… пока не решилась поговорить с Марвисом. Он признался мне, мой денр. Он признался.

— Девочка моя, — брат снова усадил ее на прежнее место, сжимая холодные повлажневшие пальцы Лусс. — Я знаю, как ты относишься к доллу. Поверь, нет ничего дурного в том, что ты видишь в нем кого–то большего. Любовь возвышает самого простого человека в глазах того, кто его любит.

— Нет же, — горячо возразила она. — Я видела его способности, испытала их на себе. Услышьте меня, прошу вас. Не я одна подвергалась магии Марвиса.

— Любовь — это самая светлая магия, — улыбнулся ей брат. — Сохрани это чувство именно таким, чтобы не случилось.

— Вы не верите мне, — Лусс закрыла глаза, надеясь спрятать навернувшиеся слезы обиды.

— Милая моя, дорогая моя сестренка…

— Нет, — качнула головой Лусита, поднимаясь на ноги. — Вспомните все, что произошло в крепости за последнее время. Вспомните ваши беседы с доллом Лермом, его разговоры с другими жителями замка. Спросите у тех, кто неожиданно исцелился от тяжелых травм и вы поймете, что я права. Вы поймете. Он просил меня не говорить вам, что…

— Подожди, — прервал ее де Кард, удерживая за руку. — Просил не говорить? То есть ваша беседа сегодня вечером была об этом?

— Это были вы, — Лусс даже не удивилась услышанному, поскольку была уверена в том, что не ошиблась. Признание брата лишний раз доказало, что ее решение рассказать обо всем было верным.

— Да, я случайно стал свидетелем.

— Я пришла только потому, что не могу и не хочу обманывать вас, мой денр, — сказала она. — Этот свиток мог долгие годы пылиться в моем комоде. О нем никто и никогда бы не узнал, поскольку я поведала бы эту тайну разве что огню. Я решила сказать вам. Ваше недоверие хуже огня, — вымолвив это, она присела в почтительном реверансе, поле чего покинула спальню брата.

Плотно прикрыв двери, Лусита на короткое мгновение замерла у порога. Она отчаянно пыталась справиться с собой и не заплакать. Обида опалила душу девушки так сильно, что все внутри горело. Раскрывая брату чужую тайну, она надеялась, что он научит, как быть дальше. Ей казалось, что у нее достаточно доказательств, чтобы Камиль поверил. Тяжело вздохнув, Лусс уже повернулась, чтобы идти к себе, когда заметила мелькнувший во мраке светлый отблеск. Ей даже показалось, что откуда–то с потолка упала широкая белая лента. Правда заключалась в том, что с потолка крепости ленты не падали никогда.

— Вилейна, — прошептала Лусс, догадываясь, что заметила платиново–белые волосы хладной, которые та всегда собирала в высокий хвост. Подобрав юбку, Лусита бросилась следом, надеясь догнать ее.

Она обнаружила ее в гостиной в кресле у камина. Хладная со скучающим видом наблюдала за танцем пламени. Увидев сестренку денра, расплылась в белозубой улыбке.

— Значит, крэмвилл? А? Кто бы мог подумать, что долл Лерм…

— Не смей, — прервала ее Лусс, вспоминая слова Марвиса о давней вражде между жителями Темных долин и такими, как он.

— О чем ты, маленькая госпожа?

— Я знаю, что…

— Брось, — рассмеялась подданная Магнуса. — Можешь не бояться, что я стану учинять кровавую расправу над ним. Не спорю, когда–то мои собраться не могли справиться с желанием убивать при виде крэмвилла, но с тех пор многое изменилось. У меня к Марвису другой интерес.

— Какой же?

— О–о, — протянула Вилейна. — Хороший вопрос. Ты не все знаешь о саблезубых, верно?

 

Глава 29

Необходимость довериться

 

— Зачем вы поощряете выдумки Лусс относительно жителей Полых равнин? — Камиль с трудом сдерживал раздражение.

— О чем вы? — казалось, Марвис не понял сути вопроса, но денр прекрасно видел, что советник лишь пытается выглядеть неосведомленным.

— Знаете, — де Кард подошел к нему вплотную. — Не испытывайте мое терпение, долл Лерм. Это я еще не говорю о том, насколько меня тревожит ваша близкая дружба с моей сестренкой.

— Я никогда не причиню ей вреда.

— Еще бы вы это сделали! — грозно нахмурился денр. — Предупреждаю вас, Марвис, вы уже в шаге от того, чтобы получить знатную взбучку.

— Я не говорил Лусс ничего о крэмвиллах.

— Неужели? — прищурился Камиль. — Почему тогда она уверена, что вы один из них?

На высокомерном лице советника отразился такой шок, что Камиль окончательно убедился в том, что слова сестры не такая уж фантазия. Марвис действительно вел с ней какие–то беседы на эту тему. Конечно, поддерживать в ней надежду — это прекрасно и благородно, но чтобы настолько.

— Мой денр, — начал советник, — видят Боги, моя душа чиста. Я никогда не позволял себе ничего лишнего в отношении вашей сестры. Я люблю ее всем сердцем и…

— Сердцем?! — резко перебил его Камиль. — А оно есть у вас? Лусс еще совсем девочка и она не видит разницы между черным и белым. Вы задурили ей голову красивыми историями и легендами — вот она и смотрит на вас, как на живого бога. Зачем вы делаете это, Марвис? Она должна учиться жить в этом проклятом мире, а не витать в облаках.

— От чего вам так ненавистны истории о крэмвиллах?

— Я уже говорил и повторю снова, — де Кард перевел дух. — Я ненавижу этих ублюдков, если она существуют. Нет более бесполезных существ, чем они.

— А вот они к вам очень даже благосклонно относятся, — усмехнулся вдруг долл Лерм. — По крайней мере, некоторые из них.

— Что? — Камилю показалось, что он ослышался. Как–то слишком уверенно сказал об этом его советник. О чем он вообще?

— Дело в том, что… — Марвис замолчал и повернулся к двери. Буквально за доли секунды он изменился до неузнаваемости. Смешинки в светлых глазах исчезли, уступив место настороженности и тревоге. Губы сложились в прямую линию. — Что–то не так, — проговорил он, прежде чем броситься вон.

Какое–то время Камиль оставался неподвижным, а затем тоже ринулся следом. Он догнал советника уже на лестнице, что вела в гостиную. Прыгая через две ступеньки, долл Лерм кубарем скатился вниз и остановился посреди просторной комнаты, напряженно оглядывая ее.

— Что? — подбежал к нему денр. — Что такое?

— Там, — указал советник на дверь.

Де Кард направился в холл, а оттуда — на выход. Оказавшись на крыльце, внимательно осмотрел двор. На первый взгляд все выглядело обычно. Вот только темнота была слишком непроглядной для этого времени суток. Слишком плотной и насыщенной.

— Чары, — послышался голос Марвиса у него за спиной. — Очень темные и могущественные. Они везде.

— Что это? — повернулся к нему денр. — Новый набег?

— Нет, — отрицательно качнул головой долл Лерм. — Они только здесь. Замок чист.

— Откуда вы… — встретив искрящийся сиреневатым огнем взгляд своего советника, Камиль замолчал.

Глаза Марвиса лучились и переливались невероятным светом. Казалось, он подсвечивал кожу Лерма изнутри, наделяя ее неестественной бледностью. На скуле уже начал проступать странный рисунок, что брал начало возле уха и стекал по шее под ворот рубашки.

— Чары кого–то прячут, — ответил Марвис на его немой вопрос.

— Да, — новый участник их разговора заставил Камиля вздрогнуть и отвлечься от советника. — Они скрывали того, кто сделал это, — в полосу света от факелов, что крепились по бокам от парадного входа в замок, шагнула Вилейна. Закрывая нижнюю часть лица рукавом, она указывала пальцем куда–то в сторону.

Проследив за ее жестом, Камиль увидел что–то под стеной замка. В сгущающихся сумерках силуэт был расплывчатым и плохо читался, поэтому пришлось подойти ближе. Лишь после этого денр понял, что это не «что–то», а «кто–то». Свернувшись калачиком, подтянув колени к груди, на земле лежала женщина. Длинные темные волосы были спутаны и почти полностью закрывали лицо. Убрав в сторону пару прядей, денр судорожно сглотнул. Рот мгновенно наполнился соленой тягучей слюной, к горлу подкатила тошнота. Он уже не один раз видел покойников, но так и не смог привыкнуть к этому зрелищу.

Лицо женщины было изуродовано длинными острыми когтями — только такие могли оставить настолько правильные, идеальные порезы. Одежда буквально порезана на полосы, из–под которых виднелось окровавленное тело. Кожа уже начала покрываться темными пятнами.

Тяжело вздохнув, Камиль потер ладонью лоб, после чего взглянул на жительницу Темных долин. Заметив ее синюшную бледность, понял, что Вилейна голодна. Это отметало уже закравшиеся против воли мысли.

— Это не я, — прошептала она, словно зная, о чем он думает.

— Я верю вам, — кивнул денр. — Хладные так не убивают.

— Мы не убиваем вовсе, — возразила Вилейна. — Мы питаемся, но не убиваем смертных.

— Кто же это? — поднялся на ноги де Кард.

— Я не знаю, — пожала она плечами.

— А где ваш друг, Вилейна? — поинтересовался Марвис, который молчал все это время. — Я вижу определенную закономерность в его появлении и этом, — указал на труп.

— Я тебе выцарапаю глаза и вырву язык, чтобы ты не болтал, что попало! — зло бросила ему хладная. — Видит он…

— Разве я не прав? — в голосе долла Лерма появились металлические нотки. — Эти твари уже не первый раз оказываются в радиусе нападений.

— Он бы никогда…

— Хватит! — прикрикнул на них Камиль. — Нужно отыскать ее родных, если они есть. Тело еще теплое, значит, она умерла недавно. Что не убило бы ее, оно еще где–то рядом. Думаю, нужно вернуться в замок, пока не стемнело окончательно. Утром разберемся, сейчас у нас нет шансов.

— Так уж и нет? — прищурилась Вилейна. — Я могу попробовать отыскать эту тварь по запаху крови.

— Вы нужны нам здесь, — повернулся к ней денр. — Никто не слышит лучше вас, Вилейна. Кроме того, мы не видим в темноте так хорошо, как вы.

— Все кошки черны, если они в темной комнате, — буркнул Марвис.

— Не время сыпать остротами, — шикнула на него подданная Магнуса. — Тебе пора тоже браться за дело со всеми силами, — она намеренно выделила слово «всеми», давая понять, что в курсе маленького секрета советника.

Долл Лерм дернулся и взглянул на Камиля.

— Нам бы пригодились ваши… способности, — проговорил денр с тяжелым вздохом. — Давно вы знаете, кто он? — обратился де Кард к Вилейне.

— С того момента, как увидела впервые, — фыркнула она.

— То есть, когда мы прибыли в ковин?

Хладная рассмеялась, обнажая клыки.

— О, нет. Я встречала его гораздо раньше, мой денр. Все мои братья и сестры знают, кто такой Марвис Лерм.

— Но ведь хладные ненавидят крэмвиллов? Разве нет? — поинтересовался Камиль. — Как же вы позволили ему выжить?

— Только потому, что наш уважаемый советник не использует свою вторую сущность, — ответила Вилейна. — Все это время Марвис предпочитал оставаться человеком, что сохранило ему жизнь.

— Это еще как понимать? — вскинул брови молодой денр.

— Вам еще столько предстоит узнать, — загадочно улыбнулась подданная денра Магнуса. — Вы только начинаете свой путь.

— Ладно, — сменил тему Камиль. — Нужно забрать ее в замок. Хватит на сегодня с нас, — вымолвив это, он подошел к мертвой женщине, чтобы взять на руки ее изуродованное тело.

Еще одна бессмысленная смерть в череде бесконечных несчастий. Не первая, не последняя… Тьма, которая накрыла мир Синих сумерек только входила во вкус. Она улыбалась, наблюдая, как денр входит в замок. Она была довольна.

Переступив порог, Камиль обернулся, чувствуя спиной этот взгляд. Он пока еще не знал, кому именно он принадлежит и это только усиливало гнев и боль де Карда. Он ощущал, как внутри ширится и копится какое–то странное чувство, которое не находило выхода. Оно сжимало сердце ледяными когтистыми пальцами, замедляя его ритм.

 

Заметив взгляд денра, Вилейна тоже посмотрела в сторону одной из крепостных стен. У нее был более зоркий глаз, в отличие от денра, что позволило хладной разглядеть чуть больше. На стене явно читался человеческий силуэт. Лишенный запаха, невидимый, смертельно опасный для всех обитателей мира — он выглядел так по–человечески. Переведя взгляд на осколок новорожденной луны, Вилейна повела плечами. По спине прошел озноб. Уже очень давно она не ощущала ничего подобного. Холод никогда не касался жителей Темных долин. Не касался, если они были сыты.

Повернувшись лицом к двери, она уже хотела войти в замок и… не смогла. Перед ней словно закрыли невидимую, но очень прочную дверь. Повторив попытку еще пару раз, Вилейна оставила затею преодолеть странное препятствие.

— Что за…? — развела она руками.

Камиль остановился, после чего повернулся к двери. На какой–то миг на лице денра отразилось то же самое недоумение, что оживило точеные черты хладной.

— Сарина дель Варгос сдержала обещание, — заговорил Марвис. — Печать начала действовать.

— Очень кстати, — кивнул де Кард.

— О какой печати идет речь? — не поняла Вилейна.

— Я просил госпожу дель Варгос защитить мой народ, — пояснил Камиль. — С этой ночи никто из вас не сможет войти в наши дома без позволения хозяев.

— Как прекрасно! — театрально всплеснула руками жительница Темных долин. — Что теперь? Мне ночевать на конюшне?

— Думаю, вы заслужили право быть приглашенной в мой дом, — возразил денр.

— Господин, — тронул его за плечо долл Лерм. — Вы уверены? Она все еще жаждет крови, как и все ее сородичи.

— Взгляните на нее, Марвис, — усмехнулся Камиль. — Ее внешний вид лучше всего говорит о намерениях нашей дорогой гостьи.

Окинув взглядом серо–синюю кожу хладной и ее почти черные губы, советник покачал головой. Он все еще сомневался, но продиктовано это было, скорее, инстинктом, чем здравым смыслом. Вопреки словам Вилейны о ее лояльности к людям и крэмвиллам, Марвис все еще не верил ей.

— Я бы не рисковал.

— Мы должны довериться, — устало проговорил де Кард. — Этерн не осмелится показаться, пока есть кто–то способный обнаружить его.

— Так ли это? — все еще сомневался Марвис.

— Он не станет опускаться до такой банальности, как предсказуемость, — с горечью ответил денр. — Наш друг любит появляться в шлейфе неожиданности. Вы можете войти, Вилейна.

— Эти чаровницы, — проворчала хладная, переступая порог, — с их заклинаниями и печатями…

— Я глаз с тебя не спущу, — ухватил ее за локоть долл Лерм, когда она проходила мимо него вслед за Камилем, который уже успел покинуть фойе к этому времени.

— Эй, — дернула рукой Вилейна, поднимая на долла пылающий гневом взгляд, — я ведь и обидеться могу, а это очень больно будет… для тебя, саблезубый.

— Держи при себе свои обиды, — прищурился Лерм. — И выпроводи из крепости ту тварь, которая так тебе дорога. Я не стану терпеть его здесь, поняла?

— Это не тебе решать, — огрызнулась хладная. — Кир останется, если захочет. Не советую препятствовать ему.

— Или что?

— Знаешь, Марвис, иногда враги появляются там, где их жаждут увидеть.

 

Глава 30

Праздник Двух Сердец

Сорок дней спустя

Канун праздника Двух Сердец

 

Силясь сдержать рвотные позывы, Кармелия наблюдала, как отвратительное нечто корчилось у ее ног. Четвертью часа ранее она возвращалась к себе после ужина и услышала странные звуки. В одной из пустующих зал, что пока еще оставались закрытыми и не отапливались, что— то кряхтело и возилось. Ведомая любопытством, сестра денра пошла на звук. Теперь, глядя на ворох вонючих черных тряпок, она не знала, как поступить. То, что возилось на холодном каменном полу, скулило и пускало тягучие черные слюни. Хватаясь за голову узловатыми пальцами с длинными загнутыми когтями, оно стонало и выгибалось в каких— то судорогах. Тварь рванулась было к выходу, но почти сразу же распласталась в пыли.

Кармелия отскочила в сторону и вскрикнула, не сдержав вспыхнувшего ужаса. Она бросилась было бежать, когда к ней потянулась худая рука, но была остановлена хриплым голосом:

— Помоги мне и я стану служить тебе вечно.

Резко остановившись, молодая женщина скосила взгляд на коричневатые пальцы, что сжимали ткань ее юбки. Чем дольше она смотрела на них, тем слабее они становились, пока не разжались вовсе. Любовно поглаживая оборку, тварь продолжала бормотать что— то о преданности и верности. Черные когти слегка шуршали по дорогому шелку платья, оставляя на нем влажные следы грязи.

— Чем же я могу помочь? — все же поинтересовалась сестра денра, отпихивая ногой существо.

— Просто выведи меня отсюда, — попросила тварь.

— От чего же сам не уходишь?

— Не могу, — пожаловалось нечто. — Что— то держит меня. Какая— то магия внезапно придавила меня к земле.

Кармелия сделала шаг назад, подбирая широкую юбку.

— Если ты уйдешь, я умру…

— Сдохни, тварь! — зло выплюнула Кармелия, намереваясь уйти.

— Ты ведь ненавидишь кого— то? — спросила оно вдруг, вынуждая женщину изменить решение. — Я могу убить твоих врагов.

— Откуда тебе знать это?

— Я чувствую, как твоя душа истекает ядом, — сипло захихикало существо. — Мне знакомо это чувство. Оно источает особенный аромат.

— Аромат? — удивилась Кармелия, вспоминая сказки, что мать рассказывала ей в детстве. — Ты Отверженный?

Старые легенды рассказывали о таких существах. Они умели различать человеческие чувства. Бытовало мнение, что каждое из ощущений имело свой особенный запах, который могли улавливать одни из самых удивительных обитателей мира Синих сумерек — Отверженные.

— Был когда— то, но нет, — прохрипел ее собеседник, давясь жесточайшим кашлем, — уже нет.

— Сделаешь все, что скажу?

— Все, что угодно.

— Даже убьешь? — присела она перед скрючившимся существом. Протянув руку, Кармелия коснулась испачканного черной жижей подбородка твари. Она слегка вздрогнула, когда оно ответило на касание.

Длинные пальцы сжали ладонь молодой женщины. Он притянул ее ближе, целуя нежную кожу запястья. Тронув удивительно нежными губами руку Кармелии, существо отпустило ее. Из— под кустистых бровей на нее взглянули выцветшие красновато— черные глаза, похожие на тлеющие угли.

Сестра денра вздрогнула, но руки не отдернула. Ее красиво очерченные губы дрогнули в улыбке, а в глазах появилось нечто такое, чего не было никогда — до этого момента.

 

***

 

Крепость мерцала и переливалась десятками ароматических свечей. Их ранним вечером зажгли чаровницы, что жили в замке. Ночь праздника Двух Сердец была особенной — время, когда стирается грань между мирами. Легенды говорили, что именно в такую ночь можно загадать желание на любовь, которое обязательно сбудется. Праздник объединял вместе всех жителей мира Синих сумерек — хладных, чаровниц, смертных. Они собирались вокруг огромных костров, жгли благовония, рассказывали истории и пели песни.

Задумчиво глядя на смеющихся девушек, которые воодушевленно накрывали столы, Алисьента улыбнулась. Уже очень давно в крепости не было так тепло и радушно. Люди разучились радоваться жизни. Находясь в постоянном ожидании чего— то плохого, они стали унылыми и безрадостными. Сегодня все преобразились. Мужчины перестали быть суровыми, женщины надели свои лучшие платья и украшения. Казалось, замок вернулся к прежним временам, когда все было так хорошо и спокойно.

Закрыв глаза, Алисьента вспомнила свой первый праздник Двух Сердец в крепости Кард. Тогда она была наивна и влюблена. Сегодня многое изменилось — она стала серьезной и любила. Неизменным осталось лишь одно — дочь управляющего продолжала любить того, о ком мечтала тогда, в свой первый вечер. Воспоминания настолько поглотили ее, что Алисьента даже ощутила сладковатый аромат кроваво— алого вьюна, что вопреки холодам распускался к этому времени. Встряхнув головой, она подняла веки. Запах не почудился ей.

— Это вам, — перед ней стоял доэр Данвир. В руках он держал яркий бутон первого дыхания весны.

— Вы должны дарить его другой, — вздохнула дочь управляющего.

— Но принес его вам, — возразил он.

— Не нужно, Маркус, — покачала головой Алисьента.

— Это всего лишь цветок.

— Для нас с вами — возможно, — ответила девушка, — но не для госпожи. Не нужно искушать судьбу. Оставьте меня, доэр Данвир, прошу вас, — Алисьента прошла мимо него, направляясь во двор крепости.

Здесь было многолюдно и очень красиво. Крыши по контуру были усеяны разноцветными огоньками — дар жительниц холмов, что пришли в гости. По двору стелился мерцающий зеленоватый туман, в котором утопали ноги хладных, чаровниц и людей. Его расплывчатые языки лизали подолы платьев женщин, украшая их. Несмотря на пылающие костры, здесь было достаточно много чаровниц. Пламя убивало их, но дочери холмов умели чувствовать малейшую искру.

Отыскав глазами денра, Алисьента судорожно выдохнула. Он был невероятно красив. Одетый в строгий сюртук черного цвета, такие же брюки и темно— синюю рубашку Камиль выглядел очень элегантно. Впервые за последнее время он не хмурился, не беспокоился о завтрашнем дне — он просто жил. В руках денр держал цветок вьюна. Цветок предназначенный ни ей, Алисьенте, а другой — Ровене Торгос. Он едва заметно коснулся пальцев чаровницы, вручая ей вьюн. Губы де Карда дрогнули в улыбке, когда Ровена радостно поблагодарила его.

— Мне жаль, — рядом с ней остановилась Лусс. — Они стали очень близки.

— Если его это сделает счастливым, то я не против, — искренне ответила Алисьента. — Разве нужно что— то еще? Не важно, что будет со мной.

— Такая сильная любовь, — Лусс поднесла к лицу цветок, вдыхая его аромат. — Она разрушает.

— И пусть, — прошептала дочь управляющего, с трудом сдерживая слезы. Алисьента отвернулась, чтобы увидеть, как по широкой лестнице поднимается статный молодой человек.

Он был настолько красив, что захватывало дух. Высокий, с мощным разворотом плеч, сильными руками и узкими бедрами. Облаченный в снежно— белый длинный плащ, застегнутый под самое горло, он казался посланником небес. Светлые волосы мягкими волнами ложились на ровный боковой пробор, огромные глаза цвета прозрачного льда смотрели немного лукаво и искрились смешинками.

— Боги, — выдохнула Лусс у нее за спиной, сжимая руку дочери управляющего. — Какой он красивый.

Тем временем, незнакомец остановился в паре шагов от них и почтительно склонил голову.

— Вы прекрасны, — голос его был мелодичным и невероятно приятным. — Примите его в качестве дара, — это значило, что он не рассчитывал на взаимность.

Оторопевшая от неожиданности и легкого шока, Алисьента машинально взяла протянутый ей снежно— белый цветок вьюна. Все еще не отводя взгляда от прекрасного лица незнакомца, подумала о том, что белых цветов не видела лет десять.

— О, он невероятен, — заполнила Лусита затянувшееся молчание. — Где вы взяли такое чудо?

— Они растут на берегах Серебряных рек, — улыбнулся незнакомец.

— Так далеко, — проговорила Алисьента, сумев сформировать хоть что— то.

— Отчего вы грустите? — поинтересовался он, заметив невыплаканные слезы в глазах девушки. — Праздник ведь…

— Сегодня положено не только веселиться, — тихо сказала Алисьента. — Еще мы чтим память тех, кого с нами нет.

— Мертвым уже не страшно, — проговорил незнакомец. — Их война закончена.

— Вы правы, — кивнула Лусс.

— Венворт Дамис— морт, — представился незнакомец, грациозно поклонившись девушкам.

Алисьента вздрогнула и попятилась. Приставка к фамилии говорила, что их собеседник представитель древнего рода хладных. Скорее всего, его ветвь брала начало в самых истоках — от самого Амадеуса, поскольку только его потомки имели честь носить дополнение «— морт».

— Тише, — шикнула на нее Лусс. — Ты оскорбишь его.

— Что вы, — заулыбался хладный. — Я способен понять девичий страх. Бояться — это нормально.

— Простите, — прошептала Алисьента. — Я пока не могу привыкнуть к тому, что в крепости жители Темных долин.

— Прощаю, — склонил голову Венворт. — Я всего лишь гость на празднике, вы не обязаны мне ничем, — с этим он удалился.

— Боги, — горячо зашептала Лусита. — Никогда не видела никого прекраснее. Как можно быть таким красивым?

— Что— то мне не хорошо, — Алисьента пошатнулась, судорожно цепляясь за перила. Сознание застил красный туман, который привел с собой одуряющую слабость и тошноту. Не в силах держаться на ногах, девушка осела на каменные плиты.

— Что такое? — испугалась Лусита. Упав возле подруги на колени, она прижала ладошку к щеке дочери управляющего, а затем потрогала лоб. — Да у тебя жар… Мой господин! — закричала Лусс.

На ее крик обернулось несколько человек, включая Камиля. Оставив Ровену, он бросился на зов сестренки. За считанные секунды взлетев по ступеням, присел рядом с Луситой.

— Что случилось?

— Она внезапно упала…

— Ничего, — де Кард пожал вспотевшую ладонь сестренки. — Сейчас…

— Сейчас пройдет, — прошептала Алисьента, силясь принять вертикальное положение. Ей было безумно стыдно за случившееся, словно она сделала что— то не достойное. — Я просто… испугалась…

— Давайте, — Камиль ловко приподнял ее и тут же подхватил на руки, не дав даже опомнится. — Сейчас все будет в порядке.

— Ну, что вы, — попыталась возразить девушка, но замолчала, поскольку сознание помутилось. — Это… я…

— Да, да, — словно из глубины колодца донесся голос Камиля. — Я знаю.

 

***

 

Провожая взглядом брата, который уносил в замок дочь управляющего, Кармелия злорадно усмехнулась. Темно— красное яблоко сочно хрустнуло, когда она вонзила в него зубы. Прожевывая сладкую мякоть, сестра денра де Карда думала о том, как полезны бывают случайности. Одна из них привела ее в пустую залу, подарив очень полезное оружие в борьбе за свою судьбу. Оглянувшись через плечо, Кармелия заметила во мраке едва видимые красноватые огоньки. Собравшиеся во дворе приняли их за одни и сотни тех светлячков, что подарили чаровницы.

Там, во Мраке, таился ее новый друг.

Вытащив его из замка, где ночной охотник оказался заперт печатью Сарины дель Варгос, Кармелия де Кард обратилась ко Тьме. Этот поступок стал одним из первых, что приведут смертные земли к краю пропасти. Пользуясь помощью, казалось бы, простого темного, сестра денра даже не представляла, кого на самом деле спасла.

 

Глава 31

Чужие секреты

 

Наблюдая, как жители крепости убирают замок после праздника, Дамиар думал о том, что все происходящее как-то не правильно. Еще совсем недавно в этих коридорах и залах, освещая путь усопшей душе, мерцал огнями дозор. Люди простояли тут трое суток, веря в то, что никак не могли проверить. Куда уходят эти несчастные — убитые отшельниками, порванные ночными охотниками, поцелованные этерном? Кто докажет, что их души попадают в лучшее место, чем этот проклятый всеми богами мир? Сложив руки на широкой груди, командир стражи тяжело вздохнул. Он не хотел думать о том, что будет завтра. Сегодняшний день наступил и славно.

Заметив среди девушек с венками и остатками цветов Вилейну, Дамиар поманил ее к себе. Улыбнувшись, хладная направилась в его сторону.

— Здравствуй, мой хмурый друг.

— Вилейна, — поприветствовал ее командир стражи. — Что скажешь?

— А что ты хочешь услышать? — хихикнула Вилейна.

— Хороший вопрос, — хмыкнул Вэр. — Что я хочу услышать? Хочу услышать, что все живы и невредимы. Хочу знать точно, что погибшие нашли упокоение и больше не страдают. Хочу быть уверенным, что завтра наступит и будет лучше, чем сегодня. Хочу увидеть солнце.

— Нормальные желания, — пожала плечами хладная. — Я не могу обещать тебе ничего из того, что ты сказал. Не могу обещать сегодня, но точно знаю, что такие времена настанут.

— Откуда тебе это известно?

— Я долго живу, — ответила Вилейна. — Есть силы, которые способны устроить подобное.

— Силы? — переспросил Дамиар. — Чего же ждут эти силы? Сколько еще должно умереть людей, чтобы они начали шевелиться и делать хоть что–то?

— Говорят, все происходит в свое время, — вздохнула жительница Темных долин. — Не мы это начали, не нам заканчивать.

— Не согласен с тобой, — возразил командир стражи. — Многое в этой крепости начато не им, — указал он на молодого денра, который помогал жителям замка с уборкой, — но им закончено.

— Это другое, — покачала головой Вилейна.

— Одно и то же, — ответил Дамиар. — Одно и то же…

— Может, ты и прав, — повела плечом хладная. — Есть в нем что-то такое, что заставляет верить и следовать за ним.

— Даже тебя?

— Иначе я не была бы здесь.

— Что скажет твой денр? — поежился Вэр.

Его давно заботил этот вопрос. Если верить тому, что говорили о Магнусе, он не похож на жестокого Амадеуса, которому всегда было чуждо какое-то другое мнение, кроме его собственного. Тем не менее, участь Вилейны страшила Дамиара Вэра. Она покинула ковин, чтобы помогать смертным — этого не простит даже такой великодушный правитель, как Магнус.

— Мой денр не так плох, как ты думаешь, — ответила хладная. — Он способен отличить Тьму от Света. Я пошла за ним в свое время только потому, что Магнус уважает чужой выбор.

— Простит ли он тебе то, что ты сделала?

— Что это, господин Вэр? — взглянула ему в лицо Вилейна. — Я слышу тревогу в вашем голосе?

— Если только совсем чуть-чуть, — улыбнулся Дамиар.

— Не беспокойтесь обо мне, — губы Вилейны тоже тронула улыбка. — Я сумею справиться с этим. Магнус не станет пенять мне за то, что я покинула ковин.

— Почему?

— Это должно было случиться, — она вдруг как-то поникла, сделалась ниже ростом. — Я выбрала именно это время, чтобы хоть кто-то мог извлечь пользу из моего отречения.

— О чем ты, Вилейна?

— У меня было две причины оставить ковин. Помощь смертному денру — не самая главная из них.

— Что ты скрываешь?

— Все мы храним тайны, которые принадлежат не только нам, — грустно проговорила Вилейна.

Командир стражи промолчал, понимая, что собеседница не настроена развивать данную тему. Казалось, Вилейна уже пожалела, что заговорила об этом. Между строк читалось нечто такое, что оставляло горьковатый привкус во рту. Эта горечь стала почти осязаемой, когда он заметил, как налились кровавыми слезами выразительные глаза хладной. Увиденное потрясло Дамиара, который никогда не видел, чтобы жители Темных долин плакали. Мир знал их другими — жесткими, сильными и несгибаемыми — вот какими были хладные по мнению смертных.

— Какую хранишь ты? — он все же решился задать этот вопрос.

— Достаточно того, что она тяготит меня, — взглянула на него подданная Магнуса. — Пусть так и остается. Я не хочу вмешивать еще кого-то. Тем более, тебя.

— Тем более?

— Ты хороший человек, Дамиар Вэр, — проговорила она, стирая со щеки все же скатившуюся слезу. — Я встречала таких, но мало.

— Спасибо, — искренне поблагодарил хладную командир смертной стражи. — Знаешь, если бы ты была человеком, я смог бы полюбить тебя.

Вилейна вздрогнула и отвела взгляд. Слышать такое ей не приходилось.

— Если бы я была человеком?

— Прости, — тронул ее за плечо Вэр. — Знаю, что ты подумала. Я ничего не имею против хладных, но против межвидовых союзов.

— Что в них плохого?

— Ничего, — покачал головой Дамиар, — ничего плохого, но и хорошего тоже мало. Вспомни Маливию и Амадеуса. Что нам дал их союз?

— Нельзя судить по одному случаю, — возразила хладная.

— Я не знаю других примеров, — пожал плечами.

— В мире Синих сумерек полно полукровок, — возразила Вилейна. — Мы живем много сотен лет, как и чаровницы. Людской род тоже многочисленный.

— Почему же мы не встретили никого из них до сих пор?

— Потому что пока не наступило то время, когда их примут, — ответила хладная. — Пока такие, как Винсент, будут считаться ошибкой Богов, они никогда не выйдут из тени.

Дамиар повел плечом. Он никогда не слышал, чтобы этерна называли по имени. Из уст Вилейны оно прозвучало как-то слишком обычно, словно речь велась о ком-то очень обычном.

Заметив реакцию командира стражи, подданная Магнуса усмехнулась.

— Не нужно считать его корнем всего зла, что существует вокруг нас.

— Это не мы уничтожаем деревни, — возразил Дамиар. — Не по нашей воле превращаемся в кучку черного пепла.

— Просто мы нашли на кого все свалить, — улыбнулась Вилейна. — Нам удобно думать, что Винсент худшее, что могло случиться с миром Синих сумерек.

— Разве это не так?

— А разве так? — хладная отвернулась, делая несколько шагов в сторону темного окна. Остановившись возле него, Вилейна провела ладонями по распущенным светлым волосам, приглаживая безупречно завитые локоны.

Проследовав за ней, Дамиар остановился за спиной хладной. Он оказался так близко, что мог разглядеть каждый стежок на ее тугом черном корсете, надетом поверх белой блузки с широкими рукавами. Темные брюки плотно облегали точеные бедра хладной. На левом была прикреплена портупея, в которой крепился изящный стилет. До своего ухода из ковина Вилейна командовала личной охраной денра Магнуса. Она была прекрасно обучена и умела сражаться так, как никто другой. Именно поэтому Вэр дорожил ею больше остальных. Находясь в крепости, Вилейна оказывала людям неоценимую услугу.

— Ты пришла сюда, рискуя всем, но не питаешь любви к людям, — заметил Дамиар. — Почему так?

— Ты не прав, — повернулась к нему хладная, подавшись вперед. Заглянув в глаза мужчине, она максимально приблизилась к нему, почти касаясь губами его губ. — Я души в вас не чаю. Нет ни одного хладного, который беспокоился бы о смертных больше моего.

— Беспокоился — да, — тихо проговорил Дамиар, не двигаясь с места, — но не более.

— Ты ничего не знаешь обо мне, — улыбнулась она. — Не думай, что если я пооткровенничала с тобой пару раз, то тебе известно все обо мне.

— Я не претендую на это, — возразил он. — Храни свои тайны, но сделай так, чтобы их наличие не вылезло боком моим людям.

— Твоим людям ничего не грозит, — уверенно проговорила Вилейна. — Мое останется со мной.

— Вот и хорошо, — кивнул командир стражи крепости.

— Ты слишком недоверчив, — заметила она с легкой улыбкой.

— Должность обязывает.

— Денру очень повезло с тобой.

— Со всеми нами, — кивнул Дамиар. — Мы должны хоть как-то облегчить ему жизнь.

— Верно, — Вилейна взглянула на де Карда, который заметил их и теперь молча стоял возле лестницы, что вела на второй этаж замка.

Увидев, что хладная обратила на него внимание, Камиль склонил голову в почтительном жесте приветствия. Его губы дрогнули в улыбке, когда она сделала шутливый реверанс в ответ.

Командир стражи тоже кивком поздоровался со своим денром. Получив ответ, подумал о том, что ему еще не приходилось служить под началом такого господина. Это даже службой назвать не поворачивался язык. Камиль де Кард не считал их своими слугами, как в случае с прежними денрами. Он относился к каждому из обитателей крепости как к равному, что не могло не подкупать. Пожалуй, именно этот факт способен был сделать сына Арсенио де Карда не просто хорошим правителем, но великим.

 

Глава 32

Непростой выбор

 

Глядя перед собой, доэр Данвир почти не замечал происходящего вокруг. Его не трогали ни суета в крепости, которую развела прислуга после праздника, ни снующие туда-сюда жители погибших деревень, ни его собственные проблемы. Маркус думал о дочери старика управляющего, которая неожиданно для всех снова слегла. Пораженная каким-то странным недугом, Алисьента снова оказалась в шаге от пропасти под названием смерть. Вот только доэр не верил в случайности. Переведя тяжелый взгляд на лестничную площадку, он увидел там свою невесту.

Заняв давно облюбованное ею место, Кармелия наблюдала за слугами и жителями замка. На ее красивом лице застыла гримаска презрения и недовольства. Сестра денра не менялась. Она даже не считала нужным скрывать свое отношение к простым людям. Кармелия просто не любила их, о чем говорила открыто.

Отделившись от стены у окна, Маркус направился к лестнице. Поднявшись по широкому пролету, подошел к невесте и остановился рядом.

— Здравствуй, — поприветствовал ее.

Поправив широкую юбку темно-фиолетового платья, она кивнула в ответ. Длинные волосы Кармелии были собраны на затылке в низкий пучок, увитый нитями любимого ею белого жемчуга. Изящные руки с длинными пальцами украшал массивный браслет черненого серебра и несколько колец с фианитами. Она была чертовски красива, но это не помогало завоевать расположение доэра Данвира.

— Что? — с вызовом проговорила молодая госпожа. — Ты загостился как будто…

— Может быть, — кивнул Маркус.

— Не ради меня, судя по всему, — с долей недовольства проговорила она.

Резко повернувшись к Кармелии, доэр Данвир взял ее за локоть. Он сделал это аккуратно, но достаточно крепко, не оставив ей шанса вырваться.

— Отпусти, — все же дернулась сестра Камиля. — Маркус, мне больно.

— Не лги, — возразил он. — Я рассчитываю силу. Тебе не больно.

— Чего тебе? — прошипела Кармелия.

— Что ты сделала?

— А если точнее? — прищурилась она. — Что я опять сделала с кем или чем?

— Ты знаешь, о чем я, — Данвир чуть сильнее сжал ее руку, притягивая к себе почти вплотную. Со стороны это могло выглядеть, что они просто о чем-то жарко шепчутся, поэтому никто не обращал внимания на пару.

— Неужели?

— Прекрати прикидываться! — повысил голос Маркус, а затем добавил уже значительно тише. — Я знаю, что болезнь Алисьенты — твоих рук дело. Что ты сделала?

— Вот откуда ноги растут, — приподняла тонкие брови женщина. — Почему меня это не удивляет? Ты все печешься о своей крестьянке.

— Кармелия! — слегка тряхнул ее Маркус. — Если ты не скажешь, я пойду к денру.

— О, — закатила она глаза. — Побежишь жаловаться господину на его строптивую сестру?

— Нет, заявлю о преступлении.

— Что-о?! Каком преступлении?

— Покушение на жизнь человека — это преступление, Кармелия, спокойно проговорил Маркус. — Я не знаю, что именно ты сделала, но ты точно причастна к случившемуся. Зная, как ты ненавидишь Алисьенту, Камиль поверит тому, что я скажу.

— Ты не посмеешь, — прошептала Кармелия.

— Не вынуждай меня, — тихо сказал он. — Я в шаге от того, чтобы разорвать нашу помолвку. Мне осточертели твои выходки.

— Маркус, нет…

— Не вынуждай меня, — повторил доэр Данвир.

— Я ничего не делала, — в глазах Камелии блеснули слезы. — Правда, Маркус. Для меня такая же неожиданность случившееся, как и для остальных. Да, мне не нравится дочь старика управляющего, но смерти я ей не желаю. Маркус? — она заглянула ему в лицо.

Ослабив хватку, Данвир тяжело вздохнул. Кармелия казалась вполне искренней. Возможно, он просто отчаялся. Мысль о том, что за состоянием Алисьенты стоит она — хороша. Но имеет ли право на существование? Маркусу не хотелось обвинить голословно.

— Маркус… — ладонь Кармелии легла на предплечье доэра.

— Ладно, — он сделал вид, что поверил ей. — Прости. Я перегнул палку.

— Понимаю, — кивнула невеста, лишь усиливая подозрения Данвира. Такая покладистость — не похоже на Кармелию.

— Иногда я не понимаю тебя, — признался Маркус. — Ты то рычишь и кидаешься на всех, то превращаешься в пушистого зайку.

— Ты же знаешь, какая я…

— Да, — кивнул Данвир, думая, что ничего лучшего она сказать и не могла. — Да, я знаю.

— С твоего позволения, — Кармелия сделала шаг назад, делая легкий реверанс.

Глядя ей вслед, Маркус все больше убеждался, что его догадки верны. Сестра денра что-то скрывала и что-то очень серьезное. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы иметь все основания для слежки.

Держась на расстоянии, доэр двинулся следом за Кармелией. Она шла не к себе, а в совершенно противоположную сторону. Покои сестер де Кард находились гораздо ближе. Она же направлялась в самое удаленное крыло замка. Туда никто никогда не ходил. Прохудившаяся в нескольких местах крыша, дикий холод и сырость, плотная паутина… Причин более, чем достаточно. Должно было случиться что-то очень серьезное, чтобы изнеженная и брезгливая Кармелия пришла сюда добровольно. Стараясь ступать как можно тише, Маркус поежился. Промозглый воздух щекотал ноздри, а вездесущие сквозняки забирались за ворот темно-бордовой рубашки. Потирая небритый подбородок, доэр Данвир остановился возле двери, что вела в одну из комнат.

Его невеста прошла дальше и тоже замерла на месте. Оглядевшись по сторонам, тихо проговорила:

— Выходи.

Маркус не сразу понял, к кому обращалась Кармелия. В какой–то момент он даже подумал, что мог невольно чем-то выдать свое присутствие, пока что-то не зашевелилось в одном из углов. Приглядевшись, доэр различил нечто, облаченное в старый побитый молью и временем дорожный плащ. Оно прихрамывало, подволакивая одну ногу, но упорно ковыляло к Кармелии. Чувствуя, как рот наполняется тягучей соленой слюной, Маркус машинально потянулся к кинжалу, который всегда носил за поясом. В спину задышало дурное предчувствие.

— Госпожа, — послышался глухой голос. Существо подошло ближе и попыталось обнять Кармелию за ноги. — Моя госпожа…

— Все, — она отошла в сторону, придерживая юбку. — Все, я сказала!

Тварь мгновенно прекратила попытки и сгорбилась в почтительном поклоне. Склонив укрытую капюшоном голову, существо молча ждало.

— Тебе нужно уйти, — сказала сестра денра.

— Что? Я разгневал вас, госпожа? Чары не подействовали? Девушка не больна?

— Нет-нет, — раздраженно ответила Кармелия. — Все так, как я и хотела. Ты все сделал правильно. Просто не все прошло незаметно. В замке есть люди, которые излишне внимательны.

— Только скажите имя, — горячо воскликнуло существо, кидаясь в ноги своей благодетельнице.

Доэр Данвир приподнял одну бровь, убирая руку с кинжала. Он, конечно, предполагал, что его невеста не так кристально чиста, как хотела казаться, но такое… Эта тварь явно не из мира живых. Если судить по внешнему виду, с Кармелией вел диалог либо матерый ояз, либо какой–то другой ночной охотник. Последнее время их развелось так много, что люди не успевали придумывать названия. С каждой наступающей ночью появлялись жуткие твари, а поскольку ночь была всегда… Маркус мало знал о тех, кто жил во Тьме, поэтому понятия не имел, что перед ним такое. Знал лишь, что эта гадость обладала способностью колдовать и была повинна в том, что происходило с Алисьентой. Уже за одно это оно заслуживало смерти. Вынув кинжал, Данвир шагнул через порог.

— Солгала мне, — тихо проговорил он. — Снова! — добавил уже громче.

Кармелия вздрогнула и резко обернулась. На лице женщины отразилось сначала удивление, а затем смешанная со страхом растерянность.

— Маркус…

— Что? — прищурил доэр светло-серые глаза. — Это не то, о чем я думаю? Боги! Как ты могла, Кармелия?! — он неосознанно подался к ней.

Тварь в лохмотьях проворно метнулась между ними и вонзила острые зубы в руку Маркуса. Выронив кинжал, он вскрикнул. Не ожидавший нападения, Данвир даже не сразу сообразил, что произошло.

— Не смей приближаться к ней, — предупредил ночной охотник, когда отступил.

Зажимая кровоточащую рану, Маркус посмотрел на невесту. Она даже с места не сдвинулась. Не сделала ничего, чтобы отозвать свою шавку. Во взгляде Кармелии появился привычный холод. Она уже успела прийти в себя. Оправдаться шанса не было. Учитывая, что ее застали на месте преступления, сестра Камиля не стала опускаться до такой низости, как ложь.

— А что ты думал? — с вызовом проговорила она. — Как ты хотел, Маркус? Я буду сражаться за свою любовь! Ты…

— Любовь?! — перебил ее доэр. — Только не говори, что вот это, — указал на тварь у ее ног, — во имя любви ко мне.

— Маркус, я не позволю наставлять себе рога! — закричала она. — Мы еще не женаты, а ты беспокоишься о ней больше, чем обо мне. Тот цветок мой! — ее голос зазвенел негодованием. — Я видела вас, Маркус.

— Тогда ты видела, что она не приняла его.

— Какая разница? — всплеснула руками Кармелия. — Ты унизил меня, Маркус! Ты хотел знать замешана ли я в том, что Алисьента снова заболела? Да! Это я, — и провела ладонью по капюшону твари, которая не переставала сверкать красными угольками глаз, покачиваясь в оборонительной стойке.

— За что ты ее наказываешь?

— Ее? — рассмеялась Кармелия. — Я тебя наказываю, мой дорогой. Как еще мне досадить тебе? Ты сам виноват, Маркус! Тебе плохо от того, что с ней не все ладно? Прекрасно! Я позабочусь, чтобы наша общая подруга не поднялась с постели.

— Ты… — выдохнул доэр Данвир. — Ты…

— Что? — триумфально вскинула бровь Кармелия. Она нащупала его больное место и теперь радовалась этому, словно дитя.

Понимая, что это не закончится никогда и сестра де Карда рано или поздно завершит начатое, Маркус решился. Он должен был сделать это давно. Должен был принять это сложное решение еще в тот день, когда понял, что не равнодушен к дочери управляющего. Нужно было еще тогда извиниться перед отцом Кармелии и отменить все договоренности. Выкорчевать из сердца грешное чувство на корню и вернуться в родную деревню. Если бы он поступил правильно, Алисьента была бы здорова. Она была бы счастлива и невредима.

— Свадьбы не будет.

— Что ты сказал? — переспросила Кармелия подозрительно спокойно.

— Свадьбы не будет, — повторил доэр Данвир, подбирая с холодных каменных плит серебряный кинжал.

— Маркус, — она обошла ночного охотника и подошла к нему вплотную. — Ты не бросишь меня.

— Уже бросил.

— Повтори, — тихо потребовала она.

Что-то остановило его от того, чтобы выполнить ее приказ. Слова вертелись на кончике языка, готовые слететь с губ, но доэр молчал. Подсознательно он ждал, что невеста скажет еще что-то.

— Повтори, и она не доживет до утра, — Кармелия оправдала его ожидания.

 

Глава 33

Плохие и хорошие правители

 

— Сегодня рана выглядит лучше, — проговорила Ровена, накладывая очередную повязку. — Травы сделали свое дело. Скоро вы будете в порядке.

— Но откуда она? — спросил Камиль, поворачиваясь к чаровнице. Под лопатку ударила резкая боль и денр скривился.

— Осторожнее, — предупредила Ровена, упираясь ладонью ему в плечо.

— Слишком долго не заживает, — заметил де Кард.

— Вы ведь не палец укололи.

— Никто не должен знать, — в который раз предупредил Камиль. — Люди итак слишком напуганы.

Выдохнув, де Кард дождался, пока она закончит. Касания чаровницы были легкими, почти неощутимыми, но приносили невероятное облегчение. Странная рана все еще болела, обжигая нервные окончания. Она заживала медленнее обычного. Боль усиливалась ночами. Иногда приступы были такими сильными, что Камиля лихорадило и даже отнималась рука. В такие минуты только Ровена могла облегчить его страдания. Она провела бесчисленное количество часов у постели денра, надежно храня тайну.

— Спасибо, — он надел рубашку и застегнул ряд мелких пуговиц. — То, что вы делаете — неоценимо.

— В этом мое призвание, — ответила чаровница, поправляя выбившуюся из прически светлую прядь волос.

— Вам нравится это?

— Другого я себе не желаю, — кивнула Ровена. — Я могу быть полезна тем, кто нуждается в помощи — уже не мало.

— У вас доброе сердце, — денр поднес руку чаровницы к губам.

— Мой господин, — она опустила потемневшие глаза, что стали почти черными. — Думаю, мне пора вернуться домой.

— Мне все еще нужна ваша помощь.

— Я должна уйти, чтобы разобраться в том, что с вами. Для этого мне нужны мои книги и записи.

— Что же… — Камиль почувствовал, как дрогнуло его сердце. Он не хотел отпускать Ровену Торгос и дело было вовсе не в его увечье. Он чувствовал, что между ними что-то происходит. Чувствовал давно. — Я могу послать за вашими вещами.

— Мой дом уже долго без присмотра, — покачала головой чаровница. — Простите, но есть еще те, кто нуждается в моей помощи.

— Отверженные, — кивнул денр.

— Им некуда пойти, кроме моего дома.

— Вам не страшно?

— Чего я должна бояться?

— Это коварные и злые твари, — развел Камиль руками, — темные и непредсказуемые.

— Кто такие Отверженные по вашему?

— Ну-у, — задумался денр. — Ночные охотники. Мало ли их теперь…

— Я удивлю вас, если скажу, что это не так?

— Нет, поскольку я не поверю, — ответил денр. — Я видел достаточно художеств в их исполнении, чтобы быть уверенным в обратном.

— Конечно, — кивнула Ровена. — Это ваше право, но… — она замолчала, внимательно глядя на него. Когда де Кард поднял на нее вопросительный взгляд, продолжила: — Отверженные — это остатки великого народа, который положил начало всем живущим ныне в мире Синих сумерек.

— А если подробнее? — Камиль прошел к камину и, подкинув пару поленьев, сел в кресло.

— Крэмвиллы, — пояснила чаровница, следуя его примеру и усаживаясь напротив денра во второе из кресел, что стояли в метре от танцующего огня.

Как только это произошло, он поднялся и поставил тяжелую решетку между Ровеной и камином. Теперь до нее не могли долететь даже мелкие искры, которые причинили бы вред чаровнице. Вернувшись на свое место, денр молча вытянул ноги, скрещивая их.

— Именно поэтому Отверженные не могут быть темными, — сказала Ровена. — В их жилах течет добро, не смотря на внешнюю… ммм… непривлекательность.

Слова чаровницы пробудили в Камиле воспоминания о том, что говорила Лусита. Беспорядочные записи в свитках и манускриптах, туманные высказывания Сарины дель Варгос и поразительная способность Марвиса Лерма, который мог легко добиться своего, — все это заставляло задуматься.

— Вы не можете утверждать это, — все же сомнения взяли верх.

— Могу и буду, — возразила Ровена, наклоняясь вперед. — За свою жизнь я видела сотни и сотни Отверженных, лечила их, кормила… Я знаю, о чем говорю, мой денр.

— Я не ставлю под вопрос вашу мудрость, — ответил де Кард. — Тем не менее, даже самую светлую душу можно вынудить творить ужасные вещи. Нельзя быть уверенными в том, что Отверженные безобидны. Именно теперь — нельзя, — настойчиво повторил Камиль, когда Ровена попыталась что-то сказать.

Откинувшись на спинку кресла, чаровница поджала чувственные губы. Взгляд ее мерцающих глаз устремился на огонь. Жительница Зачарованных холмов промолчала, явно не видя смысла спорить.

— Я лишь хотел сказать, что их могли заставить, — уже мягче произнес Камиль. — Ровена?

— Намекаете на этерна? — холодно поинтересовалась чаровница. Как и любая женщина, она обиделась, когда усомнились в ее правоте. Помимо удивительной красоты дочери Холмов славились не менее удивительным упрямством и властным характером.

— Достаточно и других сил, которые могут навязать свою волю столь беззащитной твари.

— Беззащитной? — усмехнулась Ровена. — Вы ничего не знаете об Отверженных.

— Так расскажите.

— Лишаясь Союзника — того, кого создали, крэмвиллы теряют практически всю магию, — ответила чаровница, — но только не темные чары. Вы правы, они служители Мертвых пустошей, но не используют свои силы во вред людям.

— Та тварь, которая изувечила дочь управляющего…

— Да, — кивнула Ровена. — Я говорила с этой девочкой. Мой денр, на нее напал не Отверженный. Я не знаю, что это было, но не бывший крэмвилл.

— Куда же мне идти за ответами?

— Для этого и нужны мои записи, — повторила она. — Мне необходимо вернуться домой, чтобы разобраться во всем этом. Во Тьме что-то творится…

— Как раз это я понял давно, — вздохнул Камиль. — Хорошо. Отправитесь завтра же. С вами поедет доэр Данвир и… не знаю даже, — денр задумался.

— Мне не нужна свита, — улыбнулась Ровена.

— Нет, не свита. Нет, — покачал головой де Кард. — Охрана. Только Богам известно, что бродит за пределами крепости, поэтому не спорьте. Вилейна поедет тоже.

Чаровница повела плечом. На ее красивом лице отразилось смятение и даже что-то похожее на боль.

— Без нее никак не обойтись? — спросила Ровена.

— Вы не доверяете Вилейне?

— Если честно, нет.

— А мне?

— Безоговорочно.

— Значит, она поедет с вами, — окончательно утвердил денр свое решение.

— Вам виднее, — склонила Ровена голову в знак согласия.

— Вы так реагируете, — заметил Камиль. — Я думал, вы дружны.

— Я и Вилейна?!

— Та тварь, что привела вас…

— Кир! — подскочила чаровница. — Его зовут Кир.

— Да, хорошо, — поднял руки денр. — Она сказала, что друг приведет вас. И, если вы так хорошо относитесь к Киру, я думал и к ней тоже.

— Что же, — Ровена снова села. — Вы ошиблись, мой денр. Вилейна мне не подруга, даже не приятельница. Я лишь терплю ее присутствие.

— Чудно все это, — пробормотал денр задумчиво.

— Что именно?

— Испокон веков твои сестры были избранницами хладных, — ответил Камиль. — Зачарованные холмы и Темные долины всегда были дружны, но не теперь.

— Многое изменилось, — обтекаемо ответила чаровница.

— Ничего, как по мне.

— У всех свое мнение и причины не доверять кому–то, не так ли?

— Тоже верно, — кивнул де Кард.

— Я считаю, что если она друг Кира, то и для вас тоже, — сказал Камиль. — Сейчас такое время, что всем нужно держаться вместе.

— Бессмертный денр так не считает, — напомнила чаровница, закидывая ногу на ногу. Широкая юбка ее однотонного черного платья из плотной ткани блеснула в свете пламени камина зеленоватыми крапинками.

— Ровена, — предостерегающе усмехнулся Камиль, качая головой, — нет…

— Я не права? — не отступила чаровница.

— У всех свое мнение и причины не доверять кому-то, — ее же словами ответил денр.

— Вы или необычайно мудры, или глупы, — вздохнула Ровена. — Он оставил вас и ваш народ в самый трудный час, но вы почему-то его защищаете.

— Отказывая мне в помощи, Магнус соблюдал интересы своих подданных, — пожал плечами денр. — Как бы там ни было, любой хороший правитель должен думать о своих в первую очередь, а потом уже о ком-то еще. Магнус — хороший правитель. Хладные выжили как вид лишь благодаря ему. Могу ли я упрекать его за то, что он стремится защитить и сохранить остатки своего народа?

Чаровница взглянула на де Карда. В ее взгляде он прочитал сначала недоумение, а потом восхищение. Губы Ровены изогнулись в легкой улыбке.

— Не такой, как все, — тихо произнесла она.

— Обещайте мне, — он поднялся с кресла, но только для того, чтобы опуститься на одно колено перед ней и взять за руку.

— Что?

— Беречь себя.

— Я — простая чаровница. Что мне может угрожать?

— Вы помогаете хоть и бывшим, но крэмвиллам, — проговорил Камиль с тревогой. — Не думаю, что ваша госпожа одобрит это, если узнает.

— Она не госпожа мне.

— Тем не менее, Ларина дель Варгос все еще правительница холмов, — тихо проговорил де Кард. — Пока ее не отлучили от трона, вы обязаны подчиняться.

 

Глава 34

Нет худа без добра

 

Закрыв глаза, Алисьента с наслаждением подставила лицо теплому свежему ветерку. Со стороны леса летели ароматы первых цветов и сырой мерзлой земли — пахло весной. Улыбнувшись, дочь управляющего подумала о том, что сегодня-завтра можно собирать цветы и листья примулы, который она использовала в лекарственных целях. Расправив большую шаль крупной вязки, Алисьента прошла через двор и, обогнув конюшню, вышла к той части крепости, где все было заброшено.

— Не ходи далеко, — предупредил ее Дамиар, который чистил своего коня.

— Хорошо, — кивнула девушка, подбирая темно-серого платья. Украшенная по краю подола зеленоватой вышивкой юбка мягко обволокла ноги Алисьенты. Радуясь, что обула прорезиненные сапожки, дочь управляющего направилась дальше.

Аккуратно переходя с камня на камень, чтобы не испачкать обувь в грязи, она даже не заметила, что за ней следует размытая тень. Тот, кому она принадлежала, прятался за развалинами домов или низкой порослью кустов. Края слишком длинного белого плаща мели по земле, пропитываясь грязью и влагой. Преследователь ступал очень тихо, поэтому у Алисьенты не было ни малейшего шанса обнаружить его присутствие.

Взобравшись на стену, она оглядела раскинувшийся внизу лес и довольно широкие ступени, что вели вниз. Замок остался далеко позади, но Алисьента не боялась. Она бывала тут тысячи раз и знала каждый камушек, каждую тропку и травинку. Страха потеряться во мраке не было, а вот о безопасности подумать стоило. Мысль о том, что она ушла слишком далеко, пришла вместе с тревогой и резким хрустким звуком. Вздрогнув, девушка обернулась, внимательно всматриваясь в серую мглу перед собой. Глаза почти привыкли к неизменности картины, когда на нее бросилась мягкая легкая тень. Вскрикнув, Алисьента закрыла лицо руками, но ощутила лишь мимолетное касание чего-то холодного и острого. Проведя по щеке, ощутила что-то липкое и горячее на пальцах. Из царапины на скуле сочилась кровь. Рука невольно задрожала. Проклиная себя за неосмотрительность, она бросилась было в сторону виднеющегося вдали замка, когда кто-то схватил ее за руку.

— Нет, не ходите!

По инерции развернувшись на месте, девушка буквально столкнулась с кем-то. Подняв глаза, увидела того самого незнакомца, который подарил ей цветок белого вьюна на празднике около недели назад.

— Вы?!

— Простите, если напугал.

— Боги! — перевела дыхание дочь управляющего. — Что вы тут делаете? Вы же должны были… — она замолчала, глядя в его прекрасное, но такое холодное лицо.

— Верно, — кивнул он. — Я должен был уйти сразу после завершения праздника, но не смог.

— Почему? Что случилось?

— Встретил Вас.

Алисьента закрыла глаза, прижимая ладонь ко лбу. Только этого не хватало для полного счастья! Из груди девушки вырвался тяжелый вздох, когда она снова взглянула на своего собеседника.

— Послушайте… Как вас? Венворт, если не ошибаюсь? Отстаньте вы уже все от меня со своей любовью! Знаете, где все это у меня? Вот здесь! — поднесла пальцы к горлу. — чужие чувства превратили мою жизнь в какое-то недоразумение. Я устала! — повернувшись к нему спиной, она поспешно зашагала к стене.

— Подождите!

— Нет! — она попыталась вырваться, когда его холодные пальцы снова сомкнулись на ее локте. — Отпустите! Отпустите меня! Дамиа… — ее крик оборвался, заглушенный его ладонью.

— Я не отпущу тебя, — проговорил Венворт. — Нельзя. Вернешься — умрешь.

Алисьента возмущенно замычала о том, что если останется, то в обществе хладного ее ничего хорошего не ждет.

— Я не обижу тебя, — словно понимая, о чем она, проговорил он и осторожно отнял руку от лица девушки.

— Что вы творите?!

— Нельзя возвращаться в крепость, — повторил Венворт.

— Отпустите меня, — стоило ему выполнить ее требование, как Алисьента со всех ног кинулась бежать. Она понимала, что ей не скрыться от хладного, но надеялась, что ему наскучит эта бессмыслица.

Надежды оказались напрасными, поскольку Венворт настиг ее так же легко, как если бы она вообще ничего не делала. Обхватив девушку за талию, он остановил дочь управляющего. Легко удерживая отчаянно вырывающуюся девушку, он терпеливо ждал.

— Что вы делаете?! Это не по-человечески! Дамиар! На пом…

— А я и не человек, — проговорил Венворт, снова зажимая ей рот. — Поэтому мне не обязательно поступать по-человечески.

Силясь вывернуться из крепких рук, Алисьента чувствовала, как теряет остатки сил. Она была слишком слаба, чтобы справиться с таким грозным противником. Изловчившись, она укусила его за ребро ладони.

Хладный даже не отреагировал на подобную дерзость. Перехватив ее поудобнее, он лишь плотнее зажал рот девушки, захватывая и нос. Лишив ее воздуха, он знал, что долго ждать не придется. Спустя каких-то пару минут, Алисьента обмякла в его руках. Венворт намеренно довел ее до обморока, не желая пугать и без того шокированного человека. Подхватив на руки ее легкое тело, хладный направился вглубь чащи, где оборудовал для себя временное лежбище в одной из заброшенных лесных хижин.

На шатком крыльце хладный слегка оступился, поскользнувшись на сырых досках. Выругавшись сквозь зубы, он толкнул дверь носком сапога и, пригнувшись, вошел в небольшой охотничий домик. Здесь было довольно тепло и относительно чисто, несмотря на заброшенность. Опустив дочь старика Варда на низкий стол, хладный аккуратно поддержал ее под затылок. Хрупкая рука с тонкой изящной кистью безвольно упала со столешницы, почти касаясь пальцами грязного пола. Присев возле девушки, житель Темных долин коснулся синеватых вен, что просвечивали из-под молочно-белой кожи. Взгляд хладного потемнел, наливаясь красноватым пламенем. Он бессознательно подался вперед, готовый прокусить беззащитное запястье…

— Венворт! — послышался властный окрик.

Хладный отпрянул и поднялся на ноги. Переведя дыхание, он повернулся на звук голоса, что шел со стороны двери. На пороге стояла высокая женщина в серебристо-голубом плаще. Широкий капюшон, украшенный оборкой по краю, почти полностью скрывал ее лицо. Пройдя вперед, она расстегнула плащ и, сбросив его, позволила одежде упасть прямо на пол.

— Исмена, — облегченно вздохнул Венворт. — Ты вовремя.

— Я заметила, — зыркнула она на него пронзительно-зелеными глазами. — Я ведь сказала, чтобы ни один волос не упал с ее головы.

— Прости, трудно было сдержаться, — вздохнул хладный. — Чем она так важна?

— О, — Исмена почти любовно провела по лицу Алисьенты. — От этой девочки зависит будущее всего мира Синих сумерек.

— Потому ты хотела спасти ее?

— Нет, — улыбнулась собеседница Венворта. — Ей суждено умереть, но позже. Не в этот раз…

— Ты жестока, — покачал головой хладный. — Все те люди в крепости… Они обречены, Исмена.

— Я знаю, — кивнула она.

— Но не делаешь ничего, чтобы спасти их.

— Все это, — отвлеклась она от дочери управляющего, — часть плана, Венворт.

— Твои поиски — это погоня за химерами, — покачал головой хладный. — Кто он такой вообще — этот Безликий?

— Тот, кто или спасет нас или окончательно погубит.

— И ради этого ты готова так рисковать?! — всплеснул он руками. — Исмена, может, Дариус прав?

— Вон! — указала она на дверь. — Вон! Если ты сомневаешься во мне.

— Зачем ты так?

Алисьента с трудом разлепила тяжелые веки и повернула голову, чтобы увидеть стоящую спиной к ней женщину. Длинное темно-голубое платье облегало стройную фигуру почти до середины бедра, после расходилось струящейся юбкой. Ниже лопаток начиналась тугая черная шнуровка, которая доходила до поясницы, где заканчивалась красиво завязанным бантом. Волосы незнакомки были убраны наверх, открывая изящную шею и хрупкие плечи.

— А как?! — она повела рукой в воздухе, резко разворачиваясь.

Когда женщина стала в пол–оборота к ней, Алисьента потеряла дар речи. Не веря своим глазам, она приподнялась на локтях, потрясенно глядя на мерцающий зеленоватый рисунок, что украшал левую сторону лица незнакомки. Удивительно извивающиеся линии змеились и переливались, сползая на боковую сторону шеи, плечо и теряясь где-то в вырезе корсажа.

Алисьента тряхнула головой. Ей показалось, что она все еще находится в бессознательном угаре и то, что видит — результат ее бреда.

— Ты — крэмвилл? — вопрос слетел с ее губ прежде, чем девушка подумала об этом.

Обернувшись, незнакомка какое-то время удивленно смотрела на нее, а затем подошла к столу. Приложив прохладную ладонь к голове Алисьенты, она вскинула брови.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мутит немного, — призналась дочь управляющего.

Пристально всматриваясь в ее лицо, Исмена взяла девушку за подбородок. Медленно поворачивая из стороны в сторону ее голову, прищурила до боли яркие глаза.

— Что с тобой случилось? Ты больна.

— Да, — кивнула Алисьента, напрочь забыв о том, где и с кем находится. — Ояз напал.

— Нет, — отрицательно качнула головой Исмена. — Чары Отверженного так не действуют. Это мертвая магия.

— Что-о? — подошел к ним Венворт.

— Она под воздействием темных чар, — взглянула на него Исмена. — И очень сильных чар, Венворт.

— И что делать?

— Звать Дариуса.

 

Глава 35

Бойся темноты

 

Командир стражи крепости разжал пальцы, отпуская ногу лошади. Дамиар проверял надежность подковы, когда услышал что-то вроде крика. Отдаленный, заглушенный расстоянием, но все же вполне различимый. Выпрямившись, Вэр прислушался. Звук не повторился. Оставив лошадь, он направился в ту сторону, куда до этого ушла дочь управляющего. Она не проходила мимо него обратно, поэтому Дамиар сделал вывод, что Алисьента не возвращалась. Поднявшись на стену, командир стражи внимательно оглядел раскинувшийся внизу лес и заброшенную часть крепости по другую сторону стены. В черно-серых сумерках дня он не увидел никого похожего на дочь управляющего.

— Алисьента? — позвал Вэр.

Ему ответило только эхо, после чего повисла почти идеальная тишина. Всматриваясь в заросли, Дамиар отчаянно надеялся, что она ответит. Возможно, девушка упала, потому вскрикнула или просто испугалась какой-то тени. Осматривая окрестности, Вэр подумал о том, что день в этот раз слишком темный. Раньше в это время видимость была куда лучше, но сегодня все тонуло в рваном грязно-сером мраке. Слишком настойчивая темнота, чтобы не обратить на нее внимание.

— Беда, — душу командира стражи царапнуло отвратительное предчувствие. — Беда, — развернувшись, он бегом кинулся к замку. Не тратя время на оставшиеся ступени, которые вели на стену, Дамиар просто спрыгнул вниз на середине пролета. Приземлился он почти бесшумно. За долгие годы службы денрам де Кардам Вэр овладел в совершенстве искусством незаметности.

Влетев в гостиную залу, где кроме Лусс никого не было, он шумно перевел дыхание.

— Госпожа моя…

— Что случилось? — сестренка денра поднялась с кресла, в котором сидела.

— Алисьента дома? Она вернулась? Скажите, что вернулась.

— Нет, — прошептала Лусс, роняя книгу. — Боги… Она ушла, — девушка взглянула на песочные часы. Нижняя их часть была почти полна. — Алисьента вышла подышать около получаса назад.

— Проклятье! — выругался Дамиар.

— Позову брата, — Лусита побежала наверх.

Спустя несколько минут на площадке появился Камиль де Кард. На ходу надевая темно-синий сюртук, он взял дорожный плащ из рук сестры, которая шла следом.

— Марвиса найдите, Дамиар, — велел де Кард, прежде чем покинуть замок.

 

***

 

С трудом сдерживаясь, Лусс прикусила нижнюю губу. Чтобы не поддаться подступающей панике, она принялась шепотом читать наизусть одно из своих любимых стихотворений.

— Когда отступит бархатная Тьма,

Вернется столь желанный Свет.

В тот час пойду искать тебя сама

В те места, которых и на карте нет, — девушка приложила ладонь к волнующейся груди. Чтение всегда успокаивало ее — так случилось и теперь.

Мысли постепенно замедлились, перестали метаться в сознании ранеными птицами. Утешая себя тем, что прошло совсем немного времени, Лусита перевела дыхание. Скорее всего, Алисьента просто увлеклась поиском цветов и ушла слишком далеко. Она жива и… Если это так, почему Дамиар так обеспокоен? Чего он не сказал? Что видел или слышал командир стражи? Алисьента могла не вернуться только в одном случае.

— Кармелия, — прошептала Лусита и решительно направилась к лестнице. Чеканя шаг, прошла по коридору и без стука распахнула дверь в покои сестры.

Та сидела на низком мягком стульчике перед зеркалом и тщательно расчесывала длинные шелковистые волосы. Кармелия отложила деревянную расческу и поднялась, поворачиваясь к Лусс.

Не говоря ни единого слова, не замедляя шага, Лусита преодолела разделяющее их расстояние и… ударила сестру по лицу. Пользуясь тем, что Кармелия впала в состояние близкое к шоку, запустила пальцы ей в волосы на затылке. Резкий рывок, затем еще один…

— Когда ты остановишься?! — Лусс с силой оттолкнула сестру от себя.

Кармелия упала на пол и осталась сидеть на лохматой волчьей шкуре. Держась за покрасневшую щеку, она ошарашенно посмотрела на сестренку. Отойдя от неожиданности, вскочила и толкнула сестренку. Не желая оставаться в долгу, Лусита ответила новой пощечиной, за что тоже основательно получила.

— Не смей поднимать на меня руку, соплячка! — Кармелия отпустила ей пощечину.

— Я тебя сейчас вообще убью!

Спустя около часа обе сидели на полу. Взлохмаченные, в местами порванной одежде, с горящими глазами, тяжело дышащие…

— Ты с ума сошла? — только и смогла выговорить Кармелия, которая вообще не ожидала такого поведения от нежной и кроткой Луситы.

— Сколько еще должна страдать Алисьента во имя твоего счастья? — выдохнула в ответ девушка. — До чего еще ты дойдешь, чтобы досадить доэру Данвиру?

— Ты все знаешь, — Кармелия поднялась на ноги.

— Конечно, — закричала Лусс, думая о том, что сестра имеет в виду чувства Маркуса к дочери управляющего. — Алисьента моя подруга.

— Я не жалею о том, что сделала, — ответила Кармелия, уверенная, что стало известно о ее связи с Темным. — В любом случае, вы ничего не докажете. Я отослала его из крепости еще утром.

— Кого? — не поняла Лусита.

— Не прикидывайся дурой, — прошипела сестра ей в ответ. — Кто тебя подговорил устроить этот спектакль? Ты же не одна пришла. Кто там с тобой? — с этими словами Кармелия вышла из своей спальни, чтобы застать за подслушиванием того, кто должен был помогать Лусите. Никого не обнаружив в коридоре, повернулась к сестренке.

— Кого? — вскинула брови Лусс. — Кого ты отослала из крепости?

— Что именно ты знаешь?

— То, что доэр Данвир влюблен в Алисьенту.

Запрокинув голову, Кармелия звонко рассмеялась. Ей даже слегка полегчало. Если Лусс здесь по другой причине, значит, Маркус принял верное решение. Впрочем, в последнем Кармелия даже не сомневалась. Шантажируя его жизнью Алисьенты, она прекрасно знала, на что рассчитывала. В данной ситуации были предельно ясны две вещи: доэр Данвир никогда не любил ее — Кармелию, а еще то, что он пойдет на все, чтобы защитить дочь управляющего. Совершенно на все, даже женится на другой.

— Что здесь смешного?

— Ты маленькая глупая девочка, — подойдя ближе, Кармелия взяла в ладони лицо сестренки и поцеловала ее в обе щеки. — Ты ничего не знаешь о жизни. Живи в этом блаженном неведении и дальше.

Оттолкнув ее, Лусс хотела возразить, но в этот самый момент по замку полетел пронзительный женский крик. Отражаясь от высоких потолков, он какое-то время бился о стены, а затем смолк. Захлебнувшись в собственном голосе, его обладательница более не издала ни звука, погрузив крепость в тишину. Медленно обернувшись, Лусита взглянула на дверь. Убрав постоянно падающую на раскрасневшееся личико прядь волос, она прошла вперед и боязливо выглянула из комнаты. Снизу доносились приглушенные крики и какая-то суматоха.

— Там что-то не так, — сама того не замечая, Лусита перешла на шепот. — Может, нашли Алисьенту.

— Куда ты пошла? — ухватила ее за локоть Кармелия, когда Лусс бросилась было вон. — Совсем безголовая… — удерживая сестренку, она выдвинула верхний ящик прикроватной тумбочки и достала оттуда арбалет.

— Лучше позвать стражу, — прошептала Лусита.

— Стража внизу, — возразила Кармелия. — Ты видишь здесь хоть кого-то? На, заряди, — сунула ей оружие, поспешно собирая волосы.

— Ты что?! — широко распахнула глаза Лусс. — Я не умею. Я никогда не держала в руках такие вещи.

— Лучше бы ты поменьше книгами увлекалась, — прошипела та ей в ответ, забирая арбалет. — Сила слова, конечно, велика, но им можно убить только морально, — сделав все необходимое, Кармелия кивнула в сторону двери.

Держась ближе к стене, сестры вышли в коридор. Путь до лестничной площадки показался невыносимо долгим, поскольку идти приходилось медленно. Пока девушки шли, крики и гомон внизу стихли. Теперь единственными звуками было только потрескивание факелов в креплениях и… гулкие удары, от которых закладывало уши. Чем ближе они подходили к закрытым дверям, что вели в крыло, где жили беженцы, тем отчетливее Лусс понимала, что это бьется ее собственный пульс. Прерывисто вдохнув, девушка почувствовала, как сердцу стало тесно в груди. В голову моментально пришли мысли о том, что описывала чаровница в одном из манускриптов. О том, что уже могло случиться однажды… Если ее предположения окажутся верны, то им уже никто не поможет. Помедлив несколько секунд, Лусс решительно толкнула створки двери.

В нос ударил тяжелый аромат раскаленного железа и соли. Сизый дым плыл под высоким потолком, разрывая мглистый мрак залы. Факелы больше не горели. Зала тонула в темноте. Шагнув через порог, Лусс уже знала, что увидит, но все еще надеялась на свою неправоту. Опустив взгляд, девушка закусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь не заплакать.

— Склеп… — прошептала Лусс, оглядываясь по сторонам. Тут и там на каменных плитах распластались женщины, дети, старики. Все неподвижные, все почерневшие и высохшие, словно умершие много лет назад. — Склеп… Боги…

— Бог — это я, — раздался знакомый голос за спиной, и Лусс резко обернулась.

Отпрянув к стене, девушка тщетно пыталась различить во мраке того, кто сказал это. Все внутри замерло, а затем оборвалось, рухнув куда-то вниз. Липкая дурнота подкатила к горлу, сжимая его, разливаясь по всему телу слабостью, властной и одурманивающей…

 

Глава 36

Во Тьме

 

Замок встретил Камиля, Марвиса и прибывших с ними стражников тишиной и темными окнами. Факелы давно сгорели. Камин в гостиной тоже потух ещё часа два назад. Зажигая свечу, Камиль думал о том, что это совсем не похоже на Лусс. Обычно сестренка допоздна занималась делами, которых добавилось после прибытия беженцев из деревни. Сегодня она тем более должна была дождаться их возвращения.

— Господин, — побледневший, словно полотно, Дамиар остановился на пороге, глядя на Камиля и Марвиса остекленевшими глазами.

— Что? — денр почувствовал, как сел голос, а внутри все захолонуло в ожидании чего-то нехорошего. — Что?

— Господин мой… Все мертвы.

Спустя несколько минут, стоя среди почерневших тел, Камиль не мог даже слова вымолвить. На плечи лег такой груз горя, словно небо обрушилось на него, придавив своей тяжестью. Покачиваясь, словно пьяный, денр прошел от одной стены к другой, не найдя ни единой живой души, опустился на колени прямо на пол. Упираясь ладонями в холодные плиты, буро-серые от крови, он опустил голову, закрывая глаза. Внезапно пальцев коснулось что-то мягкое и теплое. Замерев, Камиль поднял взгляд. Первое, что бросилось в глаза, платье из синего тяжелого бархата. Широкая юбка разметалась по полу, прикрыв ноги женщины. Он уже видел это платье раньше. Камиль хорошо помнил, что лиф его отделан бусами и золотой нитью, что рукава его из тончайшего гипюра, как и сделанный специально к наряду веер. Он знал, что волосы его хозяйки всегда роскошно блестят в свете свечей, а не тускло сереют, как теперь.

— Кармелия… — денр не мог поверить своим глазам.

Буквально в нескольких метрах от темной мумии валялся арбалет, чья стрела торчала в левой части груди женщины.

— Этерн, — послышался голос Марвиса. — Проверю двор и окрестности. Он может быть еще где-то здесь.

Намеренно медленно переведя дыхание, Камиль поднялся на ноги. Он старался не смотреть на то, что осталось от сестры. Трудно было осознать, что еще недавно эта темная мумия была его красивой, живой, пусть невыносимой, но его живой сестрой. Денр был готов ей простить все, терпеть капризы и оскорбления, только бы она не была такой черной и неподвижной. Не глядя по сторонам, твердым шагом денр направился в детскую. Подсознательно Камиль подозревал, что ему предстоит увидеть, но не хотел доверяться намекам и подозрениям. Он хотел видеть все своими глазами, должен был видеть все.

Когда де Кард вошел в комнату, на тумбочке у кровати горела свеча. Полог задернут — как всегда, если малышки спали. Протянув руку, он почувствовал, как сгущается воздух в комнате, как в спину дышит непоправимая беда. Резким движением Камиль отдернул темно–зеленую ткань. В тот же момент его отбросило назад. Молодой денр отпрянул к стене, прижавшись лбом к согнутому локтю. Голову словно сжал горячий, железный обруч, и он продолжал сокращаться в размерах. Рот наполнился тягучей горько-соленой слюной. Сердце колотилось с такой силой, словно хотело проломить грудную клетку. Видит Бог, Камиль де Кард был бы несказанно рад другому развитию событий. Он предпочел бы быть четвертованным, чем видеть это.

Лусс лежала поперек кровати. Вероятно, девочка пыталась защитить младших, чьи высохшие трупики лежали рядом. Тем не менее, не это поразило Камиля. Сестра была убита совсем иначе. Он словно хотел помучить ее… или его. Разорванное на груди платье открывало выпачканную в крови сорочку. Она словно спала, настолько спокойным казалось ее красивое лицо. С одной стороны шея залита кровью. У основания левой груди чем-то очень острым аккуратно выведен какой-то странный символ. Приглядевшись, Камиль различил две выведенных под внешним наклоном линии, что соединялись к низу, а под ними пару аккуратных точек. Еще теплая кожа была слегка липкой от крови. Лусс умерла совсем недавно, следовательно…

Денр выпрямился, когда по шее прошел непонятный холодок, пустив озноб по спине. Замерев от ужаса, он медленно обернулся, чувствуя спиной чей-то взгляд. Комната явила взгляду денра серовато-оранжевый мрак, рваный по краям. Обведя взглядом детскую, де Кард поднял глаза, инстинктивно ища опасность везде — даже сверху. Черная тень бросилась ему в лицо откуда-то из угла над кроватью девочек. Почти в тот же момент острая боль пронзила шею, расползаясь по спине и левой руке.

Камиль вскрикнул и схватился руками за холодный бархат чьего-то плаща, пытаясь оттолкнуть нападающего. Не смотря на это, смертельные объятия сомкнулись ещё сильнее, и денр почувствовал, как сбивается дыхание и исчезают мысли. Камиль всё ещё силился вывернуться из рук вампира, не готовый умирать. Он цеплялся за жизнь с такой яростью, какая может быть только в душе человека движимого местью. Денр был уверен, что в его доме либо ояз, либо хладный отшельник. Он пока еще не знал, что этерн тоже может укусить свою жертву.

Когда его бросили на пушистый ковер, что лежал возле кровати, де Кард услышал мелодичный смех. Подняв голову, он увидел высокого мужчину в плаще. Он был чертовски хорош собой. Высокий, статный, прекрасно сложенный. Казалось, незнакомец сошел с полотен художников. И лишь два дымящихся темной магией длинных клыка в верхней челюсти портили этот ангельский образ. Сомнений быть не могло — это был совсем не хладный. Этерн, во всем блеске своего демонического великолепия.

— Значит, это ты… — выдохнул Камиль, зажимая рану на шее. — Ты убил ее…

— Да, не только ее, но всех. Надо же, — словно сам себе сказал он, — мы и, правда, похожи. Пророчество имело все шансы на то, чтобы сбыться.

— Мы совсем не похожи, — возразил денр. Не смотря на это, Камиль не мог не согласиться с этерном. Между ними, действительно, прослеживалось определенное сходство. Теперь он понял, откуда у него было то странное ощущение в замке Варгос, когда он впервые увидел изображение Винсента — он словно на себя смотрел со стороны.

— Простите, денр, — театрально поклонился незнакомец, — но я вынужден покинуть вас.

— Не смей уходить! — Камиль повысил голос, но тут же задохнулся от боли, что тонкой молнией пронзила шею. — Ты ответишь на мои вопросы. Зачем ты делаешь это?

— Зачем? — сверкнул он красноватыми глазами. — Ты спрашиваешь зачем? Моя бедная мать… Вы — люди… — Винсент скривился, словно ему вдруг стало невыносимо больно. — Быстро забываете свои деяния, находите им оправдания и живете потом спокойно. Вы не умеете ценить добро, потому что принимаете его, как должное.

— Мне искренне жаль, но это не я отдал приказ, — возразил Камиль.

— Я был ребенком, — подошел к нему этерн. — Беспомощной шестилеткой. Кроме нее, я никому никогда не был и уже не буду нужен. Ты знаешь, я и сейчас слышу ее крик. Он такой явный, словно она все еще горит заживо там, — указал на окно, — во дворе твоего роскошного замка.

— Я могу только представить, что ты пережил, но… — де Кард отполз к стене, чтобы найти хоть какую-то точку опоры.

Рана на шее шипела и пенилась, обжигая нервные окончания адской болью. Дышать становилось всё труднее, перед глазами плыл красный туман.

— Ничего ты не можешь представить, — наклонился к нему Винсент. — Ты вырос в любви и ласке. Твоя мать любила тебя и была рядом, когда ты в ней нуждался. Ты никогда не поймешь, что это такое.

— Ты прав, но…

— Чего ты добиваешься? — перебил его этерн. — Пытаешься поговорить со мной по душам? Не выйдет. Нет у меня души. Мне жаль твою семью, — огорошил он денра неожиданным признанием. — Правда, жаль. Я даже рад, что на тебе закончится все это, ибо устал бежать от гнева де Кардов сквозь века.

— О чем ты? — не понял Камиль, зажимая рану. Кровь сочилась сквозь пальцы, делая их горячими и липкими.

— Ах, да-а, — протянул Винсент, присаживаясь на край постели двойняшек. — Ты, должно быть, не в курсе. Люди не посвящают бастардов в грязные семейные традиции? Тебе стоило расспросить отца, мой друг. Нужно знать историю семьи. Считаешь меня жестоким? — спросил он вдруг.

Теряя сознание, Камиль рухнул на ковер. Последней мыслью было то, как бесславно угасает его род. Со смертью последнего денра, больше не будет фамилии де Кард. Не такой смерти желал себе Камиль. Странно, но в эти минуты в душе не было страха перед тем, что будет там — за чертой. Он никогда не боялся смерти, наоборот, страстно желал покинуть этот мир в бою, защищая близких. Будучи мальчишкой, он представлял великие сражения, в которых он вел свою армию к славе и почету, к небесам, если так сложится, но никак не сюда — в комнату, где погибли его сестры.

— О, нет, — донесся до денра голос Винсента. — Ты не умрешь так быстро. Раз уж есть такая возможность, я воспользуюсь ею, чтобы пожаловаться на жизнь.

Холодные пальцы коснулись раны на шее, заставив де Карда вздрогнуть от болезненной судороги, которая и привела его в себя.

— Ты — чудовище, — прошептал денр.

— Жестокость — понятие относительное, — философски заметил этерн. — Вы считаете, что я жесток, потому что убиваю вас. А сами? Разве не жестоко гнать по лесам маленького ребенка? Разве не жестоко заставлять его смотреть, как горит заживо родная мать? Разве не чудовищно обречь его на жизнь в холодном мраке, где нет ничего, кроме ужаса и боли? Ты ничего не знаешь обо мне, Камиль де Кард!

Плывя в вязком горячем тумане, Камиль думал о том, чего ещё не успел и теперь не сделает никогда. Он больше не слышал этерна, только сквозь пелену разочарования и саднящей боли мерещилась денру незнакомка немыслимой красоты, лицо которой виделось в предсмертном угаре.

Эти обрывочные картинки лишь безжалостно напоминали о том, как ничтожна и хрупка человеческая жизнь, как безжалостна и коварна умирающая психика. Ведь та красавица с зелеными, точно майский лес на рассвете, глазами и распущенными волосами цвета спелого каштана, что наклонилась к нему, превращалась в нечто такое, что не поддавалось описанию. Чистая кожа стала землисто-серой, блестящие локоны подернулись грязно-белым налетом, словно их посыпали перцем, смешанным с солью, а такие лучистые глаза померкли, утратив огонь.

Опустив веки, чтобы прогнать это страшное в своей красоте видение, Камиль провалился в черную дыру бессознательности. Он не знал, сколько пролежал так, но когда сумел заставить себя приподняться, за окном по-прежнему было темно. Серый день или уже прошел, или еще не уходила ночь. Привалившись грудью к кровати, он коснулся холодной руки Лусс. Никто не знал, как хотел денр, чтобы шевельнулись эти тонкие изящные пальцы. Восковая бледность девушки лишь уверила его в том, что это не случится уже никогда. Поморщившись, Камиль прижал ладонь к сочащейся кровью ране, что моментально отозвалась раздирающей болью. Истекая кровью, денр выполз в коридор, чтобы позвать на помощь. Впрочем, Камиль очень сильно сомневался, что остался хоть кто-то, чье сердце еще билось. Его собственное тоже спотыкалось на каждом ударе. Захлебываясь кровью, Камиль перевернулся на спину, чувствуя, как сознание окончательно размывается.

Тьма накрыла крепость Кард окончательно, навсегда растворив в себе ее жителей, чьи души теперь были обречены вечно скитаться по Мертвым тропам…

 

***

 

…непривычно тихая зала, источая аромат дыма и отчаяния, хранила покой тех, кто нашел в ней свой последний приют. Переступая через тела, поскальзываясь в лужах крови, к телу Кармелии де Кард притащился сгорбленный Темный. Упав на колени рядом с ней, он протянул костлявые руки к тому, что осталось от сестры денра.

— Уби-ил, — завыла тварь. Схватившись за голову, Темный принялся раскачиваться из стороны в сторону. — Уби-ил! Убил мою госпожу. Ненавистный… Ненавистный навеки!

 

 

КОНЕЦ