Кровь бастардов

Пролог

День неумолимо клонился к концу. Сонное солнце медленно, но упорно катилось за горизонт. Тьма постепенно окутывала город.

Люди на улицах постепенно редели. Случайные прохожие шли к себе по домам, чтобы ночь не поглотила их в своих объятиях. Торговцы поспешно сворачивали свои мелкие лавки и уходили прочь. Хоть Мьерос и был относительно спокойным городом, ночью здесь лучше было не шататься. Пустели даже местные кабаки.

В одном из таких кабаков сидел Джорджи со своей небольшой компанией. Её составляли два краснорожих типа, явно перебравшие алкоголя. Чего совершенно не скажешь про Джорджи.

Джорджи был невысоким, но на редкость симпатичным парнем. Ему было около 25 лет, он был прекрасно сложен и обладал на редкость красивым лицом. Алкоголь его не брал, казалось, вообще.

— Хорош нам заливать! — сказал Аронд, один из выпивох, сидящих рядом с Джорджи. — Если б ты действительно был тем, кем представляешься, ты бы здесь не сидел!

Киклин, второй выпивоха, одобрительно икнул. Говорить он уже, похоже, не мог.

— А мне от моего бати многого не нужно! — ослепительно улыбнулся Джорджи. — Он мне раз в месяц денежку выдаст — я и счастлив! Не работать, не напрягаться — ничего не надо!

— Если б я был бастардом самого Хеймонда, — сказал Аронд. — Я бы как минимум жил бы в столице. И должность имел бы при дворе, не иначе!

Джорджи от души рассмеялся.

— А кто сказал, что мне нужна должность? Свобода — вот что для меня действительно важно! А Мьерос всем остальным городам я предпочитаю по очень простой причине: здесь… Самые лучшие шлюхи!

Киклин вновь икнул. Правда, не совсем понятно, соглашался он с Джорджи или пытался запротестовать.

— Хорошо, — вздохнул Аронд. — Допустим, ты действительно бастард самого короля. Тогда скажи, почему ты ходишь без охраны? Неужели королю настолько наплевать на собственного сына, пусть даже незаконно рождённому, что он не приставит к нему хотя бы двух вшивых охранников?

Джорджи хмыкнул.

— Так, об этом мы с моим отцом уже однажды говорили! — сердито произнёс он. — «Джорджи, тебе нужна охрана! Джорджи, возьми себе стражников!» Тьфу! Как не представлю себе, так постоянно плююсь! Они что со мной повсюду ходить будут? В туалет — со стражей. В кабак — со стражей. В постель — тоже со стражей? Нет, спасибо. Я — человек нормальной ориентации. И, кстати говоря, прекрасно могу постоять за себя. Пусть только кто ко мне сунется — и я преподам ему такой урок, который он запомнит до конца дней. Не зря же я учился фехтованию, друг мой — собутыльник!

— Всё равно ты мне заливаешь! — подытожил Аронд, икнул (совсем как Киклин. Во всяком случае, в той же тональности.) и внезапно завалился спать на стол.

— Так, ладно, — проговорил Джорджи. — Похоже, на этом наша задушевная беседа закончена. Бывайте, друзья!

С ослепительной улыбкой парень встал со стула, метнул на стол несколько золотых — оплату за выпитое вино — и прошествовал к выходу из кабака.

Киклин икнул. Видимо, это означало «До свидания!».

Джорджи вышел из табака и направился по известному ему адресу. Нет, Аронд всё же был не прав. Ни одного слова, сказанного в кабаке, он не соврал. Джорджи действительно был бастардом Крониса. Он раз в месяц получал от него приличную сумму, на которую и жил. Джорджи действительно всеми правдами и неправдами отбивался от навязанной отцом охраны, дорожа своей свободой.

 И да, он действительно любил Мьероских шлюх.

Именно к одной из таких он и направлялся прямо сейчас.

Один друг ему её порекомендовал. Сказал, что эта дама просто творит чудеса. То, что Джорджи и было нужно. Парень усмехнулся и ускорил шаг.

Темнело. Чёрные тени закрыли небо. Круглая жёлтая луна, словно золотая монета, висела над головой. Случайных прохожих становилось всё меньше. Джорджи почему-то повеселел.

Ночью по Мьерос люди ходили редко. Их сковывал страх. И только он, Джорджи, совершенно ничего не боялся. Ни полночных хулиганов, ни бешенных бродячих собак, ни даже выдуманных старыми бабками тенями, поедающих каждого встречного им человека.

И это бесстрашие безумно радовало Джорджи. Он как бы поднимался над всеми остальными людьми, трусливо прячущихся по своим домикам в час, когда ночь укрывает город своим саваном. Он был словно сказочный герой без страха и упрёка, в то время, как все остальные — трусы и слабаки.

«Трусы! — торжествующе подумал Джорджи. — Все они трусы!!!»

Парень наконец подошёл к нужной ему двери. Недолго думая, он постучал.

Двери внезапно открылись сами по себе.

Был бы Джорджи трезвым, его бы это, конечно, насторожило, но он был пьян (о Боги, как же он был пьян), чтобы предать этому значение.

— Эгей! — воскликнул он. — У вас тут двери нараспашку! Слышите меня или нет?

Ответа не последовало.

«Наверно, это какая-то игра! — подумал Джорджи. — Что ж, я в неё сыграю!»

Парень уверенно шагнул за порог. Он прикрыл за собой дверь и двинулся вглубь комнаты.

 — Эй, тут кто-нибудь есть? — воскликнул Джорджи. Ему уже начинало казаться, что «друг» его обманул, и никакой элитной шлюхи здесь нет и в помине. — Ну хватит уже в прятки играть! Мне это не нравится!

Внезапно ближайшая к Джорджи дверь отворилась.

— Наконец-то! — облегчённо сказал парень, глядя на силуэт за дверью. — Подожди-ка, я ж тебя знаю! Ты…

Во мраке тёмной комнаты сверкнуло лезвие ножа. В одно мгновение оно пробило грудную клетку Джорджи, разрывая сердце на куски. Парень успел лишь простонать от резкой боли.

«Похоже, охрана всё же не помешала бы…» — мелькнула мысль в умирающем мозге, прежде чем всё поглотила тьма.

Глава 1

Уэсли с грустью взглянул в окно. Тёплая летняя погода манила к себе и дразнила мальчика своей притягательностью. Казалось бы, лето и солнышко здесь, совсем рядом, только руку протяни. Но Уэсли был как будто связан по рукам и ногам.

— Мистер Сноулс! — голос учителя вырвал мальчика из мира грёз. — Вы опять меня не слушаете, мистер Сноулс! Похоже, придётся рассказать обо всём вашему отцу!

Уэсли повернул голову. Ричмонд Твинни, его личный учитель, смотрел на него, строго покачивая указкой в правой руке. Острый нос и тёмные, как смоль, волосы делали Твинни чем-то похожим на ворона. При этой мысли мальчик не смог сдержать смешок.

— В чём дело, мистер Сноулс? — учитель слегка приподнял правую бровь. — Я сказал что-то смешное, мистер Сноулс?

Уэсли еле слышно вздохнул. Ну зачем, скажите, зачем его отец обрёк его на эти жуткие муки познания науки?

— Нет, мистер Твинни, — проговорил мальчик. — Вы не сказали ничего смешного. Просто я… отвлёкся. Простите.

Теперь настала пора вздыхать учителю.

— Мистер Сноулс, — сказал он. — На моих уроках вы слишком часто отвлекаетесь. Это весьма прискорбно, ведь мой предмет очень важен! Ладно, не будем о грустном. То, что последние десять минут вы меня абсолютно не слушали, это и так понятно. Поэтому перейдём сразу ко второй части урока. Домашнее задание. Надеюсь, хоть в этот раз вы его выполнили. Не так ли, мистер Сноулс?

Мальчик улыбнулся. Такое задание было грех не выполнить. Краткая история становления Пяти королевств. С таким заданием справился бы и совсем малыш, так как это знает, безусловно, каждый.

 — Тогда прошу к доске!

 Уэсли встал со своего стула, вышел из-за парты и подошёл к доске. Взяв в руки линейку, он начал рассказывать:

— Давным-давно, пятьсот девяносто восемь лет назад наш Единый материк существовал как одно большое единое целое. Правила материком династия Хеймондов, но это продолжалось не долго. Ввиду того, что политика Хеймондов оказалась провальной по всем фронтам, повсюду начались восстания большей или меньшей силы. В результате Единый материк развалился на пять частей, то есть на пять королевств.

— Так, и как же они назывались? — поинтересовался Твинни.

— Так же, как и сейчас, — мальчик снова улыбнулся. — Первое, Второе, Третье, Четвёртое и Пятое королевства.

— И по какому же принципу их так назвали, мой юный друг?

— По территориальному, — откликнулся Уэсли. — Самое большое королевство назвали Первым. Чуть поменьше — Вторым. Дальше — Третье, за ним… — мальчик водил указкой по карте, показывая государства, о которых говорил.

— Да-да, всё понятно, — учитель поправил очки на носу. — Вижу, что это ты знаешь. Теперь расскажи мне о правящих династиях каждого из королевств.

— Это вообще просто, — мальчик отложил указку и перевёл свой взгляд на мистера Твинни. — Первым королевством сейчас заправляют Хеймонды. Несмотря на то, что против них было столько восстаний, самая большая часть карты остаётся за ними. В настоящее время королём является Джозеф Хеймонд. У него есть сын — престолонаследник Джарек, а также (по слухам) бастард Джорджи, которого (также по слухам) зарезали два дня назад…

— Вы увлекаетесь, мистер Сноулс, — произнёс учитель. — Эти подробности уже ни к чему. Расскажите мне лучше о Втором королевстве.

Мальчик радостно облизнул губы.

— Конечно! — сказал он. — Второе королевство — моя родина. Здесь мы живём, как же о нём не знать.

После Великой Революции (которую ещё называют Великим Распадом) к власти над Вторым королевством пришла династия Смайлосов. На земле воцарили мир и порядок путём становления парламентской монархии. И так всё держится до наших дней.

У Родерика Смайлоса, нашего короля есть двое детей, Энжей и Клементина. Им 20 и 21 год соответственно. Говорят, у обоих не за горами свадьба.

А также говорят, что и у Смайлоса есть бастарды…

— Хватит об этом! — оборвал мальчика Твинни. — Слухи о бастардах ходят вокруг каждого более или менее богатого человека, мистер Сноулс! Даже вокруг вашего отца, если вы желаете знать! Так что давайте не заострять на этом внимание и продолжим наш урок.

Уэсли пожал плечами. Ему было даже немного обидно, что ему не дали рассказать обо всех сплетнях, что ходят о королях.

— Ладно, — сказал он. — Тогда дальше — в коротком изложении.

Королём Третьего королевства является Гарриет Сэмбурс. У него есть дочь Присцен, которая совсем недавно вышла замуж.

Король Четвёртого королевства — Эндрю Братимор. Сын — Арон, женат. Скоро, кстати, тоже станет отцом.

И, наконец, Пятое королевство. Самый молодой король, Арчи Доу, имеет двух детей в возрасте 12 и 8 лет.

Я рассказал достаточно, мистер Твинни?

Уэсли посмотрел на учителя взглядом, полным мольбы отпустить его домой пораньше. Отпустить к дому. К лету. К солнышку.

И мистер Твинни понял этот взгляд.

— Что ж, мистер Сноулс, поздравляю, — сказал он. — Ваша оценка за домашнее задание — семь баллов из семи возможных. У нас осталось ещё двадцать минут урока, но… Я думаю, что на сегодня достаточно. Можете быть свободным, мистер Сноулс!

И мальчик, радостно отбросив рыжую чёлку, схватил свой портфель и побежал к выходу из класса. Молнией он слетел по лестнице и, наконец, пулей вылетел из класса. Уэсли бежал и наслаждался чудом, которое люди называют лето.

И он даже не подозревал, о том, что с него не спускает глаз человек в чёрном одеянье…

Келли Проул, повар мистера Ханингема, возлежал на постели своего хозяина, куря его сигару, выпивая его виски, и глядя на его полуобнажённую жену. Такие вольности он позволял себе только тогда, когда молодая жена Ханингема, Свити, это ему позволяла.

Дело в том, что мистер Ханингем был плохим человеком. Он не уделял жене внимания как женщине. Возможно потому, что уже и не мог. Зато ударить Свити для Артура Ханингема было святым. Видимо, только этим он и доказывал себе, что он всё ещё мужик.

Хотя настоящие мужики так не поступают.

Дело в том, что Свити была из небогатой семьи. Её отец, безудержный карточный игрок, по уши погряз в долгах. Его единственным выходом было отдать дочь в жёны тому, кто побогаче. Неважно, молодого или старого, красивого или урода.

Важны были лишь деньги.

И тут появляется мистер Ханингем.

Уродом он, конечно, не был. Но назвать его красивым язык не поворачивался. Если говорить коротко, то уж слишком сильно его лицо походило на лошадиное.

И вот отец отдаёт в жёны этому гаду ценнейшее сокровище — свою юную дочь, едва достигшую 16 лет. О, Свити была прекрасна! Тонкая талия, светлые волосы до плеч, которые муж в первый же день свадьбы велел собирать в пучок, волнующая грудь, прекрасное лицо — и всё это достаётся мужику с лошадиным лицом, который мало того, что не может удовлетворить девушку, так ещё и пользуясь своей властью постоянно избивает её!

Ну где справедливость в этом мире?

Келли и Свити познакомились случайно. Между ними пробежала искра? Нет, между ними пробежала скорее целая молния. И в то время, как мистер Ханингем охотился со своими друзьями в соседнем лесу, Келли и Свити уединились в его же спальне.

Слуги, конечно, всё знали. Но рассказывать об этом Ханингему никто не собирался. Слишком уж не любили они своего хозяина и в то же время любили молодого повара.

И вот сейчас Келли и Свити лежали в одной постели, в то время как её муж пребывал на какой-то безумно важной встрече.

«Я украду её! — думал Келли. — Мы сбежим от этого гада!»

Мысль о побеге повар задумал уже давно. Дело в том, что их дом стоял относительно близко к границе между Третьим (в котором они проживали сейчас) и Четвёртым королевствами. И там, в Четвёртом королевстве, у Келли были родственники, были друзья. Они вместе со Свити вполне могли бы жить там, оставив этого лошадиного гада с носом.

Да, когда-нибудь они так и сделают.

— Келли, ты — повар? — промурлыкала Свити, лёжа рядом с ним.

— Да, госпожа, — ответил он, немного удивившись. — Вы же это прекрасно знаете.

— Просто ты уж больно худой для повара, — девушка ткнула ему пальцем меж рёбер. — Повара обычно бывают толстыми.

Келли посмотрел на неё глубоким взглядом зелёных глаз.

— У меня ещё всё впереди, — проговорил он. — Пройдёт не больше двух лет, и меня разнесёт в два раза. И я не смогу обслуживать свою госпожу в постели, поскольку буду слишком толстым.

— О, об этом можешь не волноваться! — рассмеялась Свити. — Я приму тебя в любой весовой категории. Даже если ты станешь уж совсем толстым, я от тебя не откажусь!

Свити хихикнула, и почему-то именно этот смешок безумно возбудил Келли. Он хотел что-то сказать, прежде чем перейти к делу, но так как был простым парнем, Келли не придумал абсолютно ничего. Он просто одним движением сорвал со Свити ночную рубашку и примкнул к ней.

Их тела объединились в единое целое. Келли двигался в такт, ощущая её тепло, ощущая затвердевшие соски под его телом, ощущая её запах.

«Украду её! — с каждым движением он повторял это всё настойчивей. — Украду… Украду… Украду!!!»

За окном начиналось утро.

Элизабет Хеймонд, королева Первого королевства, в отчаянье вставила ватные затычки в свои уши. Никак иначе спастись от криков горя, доносящихся из комнаты её мужа, она не могла.

«Подумаешь, умер его ублюдок! — подумала Элизабет. — Стоит ли так убиваться из-за какого-то незаконно рождённого отпрыска? К тому же, то, что это действительно его сын вообще вилами по воде писано. В конце концов, мать Джорджи, эта чёртова шлюха, могла и наврать Джозефу, чтобы преспокойно выкачивать из него деньги. К чему столько воплей?»

Хотя в глубине души королева, конечно, всё понимала. Ведь Джорджи пусть и был бастардом короля, он всё-таки был его первенцем. И Джарек, его законно рождённый сын, всегда оставался для Джозефа лишь вторым.

Как же так вышло, что бастард оказался старше наследного принца? О, эта история была очень банальна. Когда Элизабет и Джозеф поженились, юный тогда ещё принц просто из кожи вон лез, чтобы у него появился ребёнок. Они занимались любовью везде: в спальне, в беседке возле королевских покоев, на письменном столе, на троне, в кухне и даже, под конец, в свинарнике.

Но всё тщетно. Элизабет никак не могла забеременеть.

Отчаявшись, Джозеф увлёкся проститутками. Он не пропускал ни одной задранной юбки и, несколько месяцев спустя, случилось то, что должно было случиться. Одна из шлюх пришла ко дворцу с огромным животом.

Тогда Элизабет впала в панику. Ей казалось, что Джозеф признает бастарда наследным принцем (что в реальности, конечно, вряд ли), а её бросит и выгонит из королевства (а вот это как раз было вполне реально). Королеве пришлось прибегнуть к силам чёрной магии — местная бабка-колдунья дала ей какое-то зелье, которое необходимо выпить до исполнения супружеского долга, и когда Элизабет применила его, то всё случилось. Она забеременела и родила на свет здорового малыша, названного Джареком.

Завывания безутешного отца Джорджи были слышны на весь дворец. Но из-за них у Элизабет было неспокойно на душе.

На душе у неё было неспокойно из-за Джарека.

Её сын всегда ненавидел Джорджи, она это знала. Да, Джарек был из великого рода, а не каким-то там бастардом. Да, Джарек был наследным принцем короля Первого королевства, а не королём борделей и пивных, как Джорджи. Да, Джареку доставались все сливки, тогда как Джорджи получал в сравнении с ним лишь крохи.

Но Джорджи был первым сыном. Именно этот факт не давал покоя Джареку. Получалось, что какими бы преимуществами он не располагал перед бастардом, он всё равно останется вторым.

И это сводило его с ума.

Едва Элизабет твёрдо решила поговорить с сыном на этот счёт, как он появился перед ней, войдя в дворцовые двери.

Королева в который раз восхитилась своим сыном. Она восхищалась им каждый раз, когда видела его.

Высокий, златовласый, отлично сложенный, он блистал своей красотой в любой компании. Одет он был безупречно (да, королевским модельерам не зря деньги платят).

Единственное, что портило всё картину, — это едкая, гадкая улыбочка на лице. К огромному сожалению матери, эта улыбочка почти никогда не исчезала с уст её сына.

Как не исчезал и мерзкий характер.

— О, этот вой слышен по всему королевству! — сияя, развёл руки Джарек. — Сейчас дверь в комнату отца откроется, оттуда хлынут потоки слёз, и все пять королевств будут потоплены! Какой ужас!

— Не смей так говорить! — сказала Элизабет. Правда, вышло у неё это как-то неестественно.

— Мам, да брось! — расплылся в улыбке Джарек. — Ты ведь сама хочешь пуститься в пляс, верно? Мы теперь хотя бы сохраним в казне те дикие деньги, которые папаша платил своему ублюдку, не так ли?

«Да, это точно!» — чуть было не сорвалось с губ у Элизабет, но она вовремя остановилась. И, собравшись с силами, обратилась к сыну.

— Джарек, милый, — с напускной добротой произнесла она. — Твою маму терзают некоторые сомнения. Я прекрасно знаю, что ты мой сын, добрый и хороший сын, но… Может, не ты сам, может, по твоему приказу…

Лицо Джарека исказила гримаса недоумения.

— Я не пойму, что ты… — и тут он всё понял. — А-а, мамочка родная! Ты думаешь, не я ли убил своего старшего братика? Так, да? Ты это хотела спросить?

— Прошу тебя, Джарек. — Элизабет перешла на полушёпот. — Скажи, что это не так. Скажи, успокой мать.

Гадкая улыбочка расползлась у Джарека ещё шире.

— А вот не скажу! — усмехнулся он.

«Он? — от этой мысли у королевы всё внутри похолодело. — Неужели?»

— Джарек, ты разбиваешь мне сердце! — сказала она. — Прошу тебя, умоляю…

В это время к дверям, за которыми рыдал Джозеф, подошла девушка, несущая кувшин с вином.

— Не скажу, — продолжил ухмыляться Джарек. — Ты лучше приглядывай вот за той особой, — он показал на девушку с вином. — А то заделает нашему папе нового ублюдка — опять мне их убивать придётся!

И, весело насвистывая какую-то похабную песенку, наследный принц удалился прочь.

Элизабет стояла, замерев как изваяние. Она не знала, что и думать о сыне. Затем внезапно твёрдый разум вернулся к ней.

«Если эта девушка с вином и вправду принесёт Джозефу нового бастарда, — подумала она. — То Джарек её не убьёт. Её убью я. Своими же собственными руками».

Королева бросила злобный взгляд на девушку и удалилась.

— Эй, Приснер! Слышал, что в Первом королевстве бастарда убили?

Приснер и Фил, два брата-близнеца, сидели вдвоём в своей квартире и убивали время обычной беседой. Квартира была достаточно богатой, но не слишком, чтобы не привлечь к владельцам больших подозрений. Допустим, картинам таких мастеров, как Эдванс или Матьер, конечно же, дорога в их дом была закрыта. Но вот работам того же Кильосна дорога всегда была открыта. И не слишком дорого, и взгляду приятно.

Близнецы были похожи друг на друга, как две капли воды. Оба среднего роста, стройные, беловолосые, голубоглазые. Единственное внешнее отличие, сразу бросавшееся в глаза — это родинка под правым глазом Фила. Именно по ней братьев обычно и различали.

И если внешне близнецы были почти неотличимы, то их внутренние миры сильно разнились.

Приснер по своей натуре был мечтателем. Он любил рисовать, отдыхать на природе и придаваться мечтам. Приснер тайком от брата даже сочинял стихи и, возможно, мог бы даже стать неплохим поэтом, если бы, конечно, умел писать. Все свои стихи он хранил у себя в голове.

Фил же в отличие от брата был довольно резким человеком. Он, что называется, любил рубануть с плеча правду-матку, не задумываясь о последствиях. Если какая-то мысль приходила к нему в голову, Фил, недолго думая, извергал её ближайшему собеседнику. При этом он никогда не мог сдерживать себя, давая любому эмоциональному порыву взять над собой верх.

Приснер обратил свой мечтательный взгляд к брату.

— Что ты хотел, Фил?

— Джорджи убили. Бастарда Хеймонда. Как бы наш час не пришёл также быстро.

Приснер рассмеялся.

— Фил, не смеши! Что дни Джорджи сочтены, было и так ясно как день! Открыто заявлять на улицах, что ты — бастард короля, сильно сокращает жизнь, поверь мне. Мы-то о своём родстве со Смайлосами молчим, так ведь?

И он подмигнул Филу.

— В общем, ты прав, — покачал головой тот. — Понятное дело, что Родерик платит нам отнюдь не из-за отцовской любви, а только затем, чтобы держали язык за зубами.

О таких вещах лучше молчать, верно.

Но Приснер… А если вернулись они?

— Ты о ком? — повёл бровью брат.

— Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю.

— Ах, эти… — Приснер рассмеялся. — Эти придурки? Брось, Фил! В прошлый раз они ходили-ходили, да так ничего и не случилось. Расслабься, братан! В конце концов, никто даже не знает, что мы — бастарды Смайлоса. Уж кому-кому, а нам волноваться нечего.

— Думаешь? — Фил слегка усмехнулся.

— Конечно, братец!

Приснер легко соскочил с кровати и направился к выходу.

— Куда это ты? — спросил Фил. — Опять мелочь по карманам тыришь?

— А как же без этого?! — весело отозвался Приснер. — Привычка, заложенная с детства.

Фил кивнул. Да, до того, как мать раскрыла им с братом секрет об их происхождении, они испытывали далеко не лучшее времена. Приснеру приходилось воровать. И сейчас, хотя они и получили всё, чего хотели (и даже немного больше), привычка воровать у Приснера так и осталась.

«Хм, привычка!» — усмехнулся Фил и отправился спать.

Родерик Смайлос восседал на троне и со скуки оглядывал весившую напротив его картину. Картину написал Матьер (тот самый Матьер, который был уж слишком дорогим для его бастардов) аж в далёком прошлом веке.

На картине в открытом море бушевал шторм. Люди на небольшом судне, оказавшееся в таком бедственном положении отчаянно молились и тщетно пытались спастись.

«Ага, спасутся они, как же! — зевнул Смайлос. — Такое обычно только в сказках бывает. Чёрт их вообще в это море понёс! Ведь наверняка кто-то предупреждал, что нельзя в такую погоду никуда соваться — нет, поплыли…»

Родерик особым рвением что-то делать и свершать подвиги не отличался. Приличное пивное брюхо было тому подтверждением. Опухшее лицо было бритым лишь потому, что его слуги достойно выполняли свои обязанности. Видимо из-за своего нежелания вообще что-то делать, король и накупил картин подобных той, что висела напротив. Погибающие путешественники и поверженные герои прямо говорили то, во что свято верил Смайлос — перемены и их поиски никогда и никому не нужны.

«Они надеялись найти истину. — рассуждал король, глядя на запечатлённых на картине людей. — А истина всегда здесь, на поверхности! И вовсе не обязательны какие-либо поиски для её обретения!»

 В это время в палату короля зашёл невысокий круглолицый человек лет пятидесяти, одетый в безупречно расшитые одежды. Карие глаза закрывали лишь прозрачные очки.

— Ваше Величество! — поклонился он. — Разрешите я войду? У меня есть дипломатическое предложение.

Смайлос сильно вдохнул воздух. Магнус, этот чёртов дипломат, опять придумал какие-то игры.

— Ну что тебе, Магнус? — сердито сказал король. — Что ты там ещё придумал?

— Ваше Величество! — продолжил Магнус. — У нашего соседнего короля трагически погиб сын Джорджи. И хотя он и был бастардом, я подумал, что наши соболезнования были бы как нельзя вовремя.

— Ой, а можно без них обойтись? — отмахнулся король. — Какого чёрта мне до его бастардов? Мне тут своих достаточно!

— Позвольте немного прояснить ситуацию, — сказал Магнус. — Первое королевство слишком тесно граничит с нашим, Вторым. Если мы не проявим никаких действий в связи с утратой Хеймонда, это грозит последствиями.

— Ладно, Магнус, уболтал. Значит так, записывай! Мы, Родерик Смайлос, выражаем вам, Джозефу… А ну ж это к чертям! Магнус! Ты у нас дипломат или кто? Отправляйся в Первое королевство и принеси за меня свои соболезнования. Язык у тебя подвешен. Во всяком случае, так говорят местные шлюхи.

Круглолицый Магнус залился краской.

— Болтать ты умеешь, — продолжил король. — Так что — вперёд!

Магнус открыл было рот, чтобы предложить Смайлосу самому отправиться в это путешествие, но он одёрнул себя. Куда по его мнению король Родерик Смайлос, в народе прозванный не иначе, как Ленивый Король, согласится поехать?

В связи с этим Магнус откланялся и пошёл прочь, оставляя короля наедине с картиной.

— Во дураки! — хмыкнул Смайлос, озирая полотно.

Посреди тронного зала, главного зала Первого королевства, стоял высокий человек в чёрном плаще. Его брюки были также чёрными, и лишь белая рубашка с расстёгнутым воротом констатировала его костюму. Лицо его было красивым, словно выточенным из камня каким-то неизвестным мастером, а тёмные волосы были зачёсаны назад.

 Странный человек внимательно смотрел на трон.

А на троне сидел убитый горем, пьяный вдрызг мужчина, в котором с огромным трудом можно было узнать прежнего властного короля Джозефа Хеймонда — настолько измученный вид был у него.

— Думаю, Карл… — Король потянулся за кубком вина. — Думаю, ты понимаешь, зачем я тебя вызвал. Понимаешь, не так ли?

 Человек в чёрном плаще кивнул.

— Я должен найти убийцу Джорджи, Ваше Величество, — проговорил он. — Причём в самое короткое время.

— Вижу, вас там, в Тайной Полиции, не просто так держат, — невесело улыбнулся Джозеф. — Ты же помнишь, что твоя зарплата напрямую зависит от твоих действий?

— Конечно, Ваше Величество, — сказал Карл. — Моё жалованье идёт мне лишь пока в королевстве всё спокойно. На то время, когда ситуация обостряется (как, например, сейчас — при убийстве бастарда), и меня посылают на работу, денег я не получу до тех пор, пока не доставлю убийцу, чья вина безоговорочно и полностью доказана.

— Всё-то ты знаешь, — произнёс король. — Хорошо хоть в этот раз дилетанта не прислали.

— Разрешите вопрос, — сказал человек в плаще с неизменным выражением лица. — Как раз насчёт дилетантов. Могу ли я подключить к расследованию Квинта Соуди?

— А кто это? — не понял Джозеф.

— Молодой, но уже подающий надежды сыщик Тайной Полиции. Для него это будет первое дело. Я думаю, ему стоит попробовать применить способности сыщика на практике.

— Ну, если он действительно способный… — отрешённо произнёс Хеймонд. — В общем, сыщик ты, а не я. Тебе виднее. Бери, кого хочешь, и отправляйся уже в путь.

— Благодарю, Ваше Высочество. — Сыщик кивнул головой, повернулся на каблуках и направился к выходу из зала.

Пока он шёл, Карл обдумывал свой выбор напарника. Конечно же, когда он сказал, что хочет помочь Квинту, он кривил душой. На самом деле, именно сам сыщик нуждался в этом парне.

Дело в том, что Карл привык рассуждать о ходе своего расследования, причём рассуждать вслух. И если он будет делать это в полном одиночестве, то сыщика вполне могут счесть за сумасшедшего, что в планы Карла, естественно, не входило. Так что напарник был просто необходим.

Внезапно рассуждения сыщика были резко прерваны.

— Эй, сыскарь! — сказал человек, с которым они чуть было не столкнулись в дверях. — Можешь быть свободен. Дело закрыто!

Карл поднял взгляд. Перед ним стоял Джарек.

— Я убил Джорджи! — дерзко сказал принц, глядя своими карими глазами в такие же карие глаза сыщика.

Повисла секундная пауза. Ни один мускул на лице Карла не дрогнул.

— Это можно расценивать, как официальное признание? — поинтересовался он.

Джарек усмехнулся.

— Хм, а что, неплохо вас в Тайной Полиции муштруют, — произнёс он. — Конечно же, давая вам столько прав! Задерживать кого угодно, освобождать любого подозреваемого — и всё это в любом деле, по всем Пяти королевствам.

Только ты, видимо, не до конца понимаешь тяжесть своего положения в том случае, если убийца — и вправду я!

Ведь тогда придётся сказать это отцу, не так ли? Так и вижу эту картину: «Уважаемый король, вашего сына убил… Другой ваш сын». Как думаешь, какое желание возникнет у моего отца первым: оторвать тебе голову или яйца?

Мне-то ничего не будет. Я же, мать его, принц!

— Я повторяю свой вопрос, — невозмутимо произнёс Карл. — Я могу расценивать ваши слова, как официальное признание?

Улыбка Джарека померкла. Видимо, в то, что ему ничего не будет, полностью уверен он не был.

 — Ну тебя! Пошутил я! — Джарек отвёл взгляд и двинулся прочь. — Неинтересно с тобой, полицай! Пойду лучше мамашку, что ли, подовожу. Мама-а-аша!!!

Карл прошёл к выходу, не удостоив принца и взглядом.

Глава 2

Дровосек сидел на лавке рядом со своим крыльцом и наслаждался видом умирающего заката. О да, это зрелище было, пожалуй, единственным зрелищем в его жизни. Солнце, предсмертно полыхая, медленно катилось за горизонт, на прощанье освещая Дровосека и его маленькую избушку. Здесь, на самом краю Четвёртого королевства, он и нашёл своё пристанище вдали от вездесущей городской суеты.

Прежняя жизнь осталась далеко позади. Имя, фамилия, как, в общем, и всё прошлое, давно ушли из жизни Дровосека. Всё это было не нужно ему, и являлось лишь во снах, пробуждаясь от которых в холодном поту, он с трудом переводил дух.

Теперь он был просто Дровосеком. Жил в маленьком домике на границе Четвёртого государства и питался за счёт того, что рубил дрова для людей. Чарлик, его старый сутулый друг, приезжал из ближайшего села и скупал у Дровосека все дрова, которые тот нарубил за ближайшие сутки. Оплатой были не деньги, от которых Дровосек уже давно отказался, а простая еда.

Бартер действовал как никогда эффективно.

Послышался скрип колёс. Этот звук Дровосек узнал бы даже во сне. Чарлик на своей телеге приближался к нему.

— Эй, Дровосек! — донёсся до него знакомый голос. — А ну принимай гостей!

Дровосек хмыкнул.

— Гостей? — переспросил он. — С каких это пор ты себя называешь во множественном числе? Тебе что, королевский титул дали?

 Чарлик рассмеялся так, как будто смешнее шутки он в жизни не слышал.

— Ну как же? — сказал он. — Со мной же Марьянка!

Чарлик кивнул на лошадь.

Теперь настал пора смеяться Дровосеку.

— Только учти, на порог я её не пущу! — с напусканной строгостью сказал он, и вдвоём мужики зашлись от хохота.

Обмен состоялся быстро. Дровосек помог погрузить дрова Чарлику, на его телегу, а тот, в свою очередь, предоставил мужику мешок картошки, свёклу, морковку, мясо и прочие продукты.

— Сейчас я тебе такую новость расскажу! — улыбнулся Чарлик.

— Ну, выкладывай! — откликнулся Дровосек.

— Джорджи, ублюдка Хеймонда убили!

— Бастарда?

Чарлик хмыкнул.

— Называй его, как хочешь. Суть одна.

Дровосек внезапно нахмурился.

— И зачем ты мне это сейчас рассказал?

— Ну как… — немного растерялся Чарлик. — Все об этом говорят. Интересно же, всё-таки, кто его прикончил!

— Мне не неинтересно, — хмуро отозвался Дровосек. — Не сообщай мне больше таких новостей.

И в глазах его замелькали такие искры, что Чарлик попятился назад, споткнулся об мешок и чуть было не упал, чудом сохранив равновесие.

— Ладно, ладно, — поднял он руки. — Всё, молчу. Больше никогда ничего подобного. Мир?

— Мир, — натужно улыбнулся Дровосек.

Чарлик забрался в свою телегу и бросил взгляд на Дровосека.

— Ну вот я и снова в своей карете! — усмехнулся он. — Слушай, Дровосек! Ты ведь мужик-то неплохой. Почему живёшь совсем один? Приезжай к нам в село. Невесту там тебе найдём. Есть у меня на примете одна вдовушка…

 Дровосек сдержал смешок. Предложение Чарлика приехать в деревню перед отъездом стали уже традицией.

— Да знаешь, Чарлик. — произнёс Дровосек. — Что-то пока не хочется. Может, как-нибудь в следующий раз…

— Как знаешь… — сказал тот и, тяжело вздохнув, поехал на своей телеге в деревню.

А Дровосек долго стоял и смотрел ему вслед, размышляя о чём-то своём…

Эрика Робинсон торопливо шагала по грязным улочкам города Ральс Третьего королевства. Встречные горожане провожали её настороженными взглядами. Никто из них не понимал, что забыла столь роскошная дама в таких трущобах, как Бирюзовая улица.

А разгадка этой тайны была банальна. Миссис Робинсон, подозревая своего мужа в изменах, шла к старой, но проверенной временем, гадалке. Старуха, прозванная Габриэлой, слыла в народе ведьмой, но это не мешало ей быть одной из самых посещаемых в округе.

Скорее даже помогало.

Когда Эрика наконец добралась до назначенного дома. Она обернулась. Не следит за ней кто-нибудь? Перспектива быть замеченной около дома старой колдуньи была не слишком привлекательной.

Здоровый, грязный, толстый мужик стоял на углу и курил самокрутку. Лицо было искажено трёхдневной щетиной. Живот выпирал вперёд на приличное расстояние. На миссис Робинсон он и не смотрел.

В нескольких метрах от Эрики стояла на редкость грязная женщина с такими же грязными тремя детьми. От детей шёл отвратительный запах.

«О Боги! — подумала Эрика. — Зачем я только сюда пришла?»

Женщина бросила на неё злобный взгляд, собрала детей в охапку и двинулась в противоположную сторону. Непонятно почему, от этого факта миссис Робинсон стало легче. На неё хотя бы никто не глазеет в тот момент, когда она приходит в дом Габриэлы.

Миссис Робинсон собралась и постучалась в дверь.

— Входите! — скрипучий и до ужаса противный голос донёсся до Эрики.

У миссис Робинсон возникло желание перекреститься перед входом, но она вовремя себя одёрнула. Подобное действо вполне может сойти за святотатство, учитывая то, в чей дом она идёт.

Глубоко вздохнув, Эрика переступила порог.

Первым, что встретило её в этом доме, был жуткий затхлый запах плесени, загнившего мяса, каких-то трав и ещё чёрт знает чего. На крючках, подвешенных к потолку висели шкуры лягушек и мышей. В небольшом котелке, напротив которого сидела сама хозяйка этого странного места, что-то варилось, пенясь и булькая.

Миссис Робинсон подумала, что меньше всего на свете ей хотелось узнать, что там варится.

Габриэла была настоящим воплощением всего того, что люди представляют, услышав слово «ведьма». Дряхлая старуха, одетая в красно-синие одежды, с белой поволокой на глазах точно подходила под всеми признанное описание.

— Кто… Кто пришёл ко мне? — проскрипела Габриэла.

Эрике вдруг почему-то захотелось уесть колдунью.

— А разве ведунья не должна сама всё ведать? — с усмешкой спросила она.

Ведьма подняла на неё полуслепой взгляд. Усмешка тут же исчезла.

— Я — колдунья, а не предсказательница, детка, — сказала Габриэла. — Я могу увидеть прошлое, настоящее и будущее только лишь проведя небольшой обряд. Но зачем мне он нужен, если на такой простой вопрос ты можешь ответить сама?

 Миссис Робинсон затихла. А ведьма-то не так проста, как кажется.

— Ну что же ты молчишь, детка? — продолжала хрипеть старуха. — Ты ведь сюда не для того, чтобы на меня смотреть пришла, верно?

Эрика в мгновение вышла из ступора.

— Меня зовут Эрика Робинсон, — сказала она. — И я подозреваю, что мой муж, Дэйв Робинсон, мне изменяет. Хоть это вы можете уви…

— Ты принесла волос?

Эрика вздрогнула. Она не понимала, чем её пугает так эта старуха, но трепет миссис Робинсон охватывал только так.

— Вот он! — Эрика достала из сумочки маленький пакетик. — Я подготовилась к этому визи…

— Давай его сюда! — старуха протянула руку к волосу и выхватила пакет из рук Эрики.

«Господи Боже! — подумала она. — Я чувствую, что эта встреча будет мне потом всю жизнь сниться. В кошмарах».

 Габриэла кинула волос в котёл и принялась, что-то нашёптывая, колдовать над ним. Она кидала в котёл какие-то травы, лягушачьи кожи и что-то такое, о чём Эрика предпочла даже не думать во избежание рвотных позывов.

Тут внезапно из рук старухи просыпались сразу все травы, которые она держала в руке. Зелье, варящееся в котле, внезапно жутко забулькало и из зелёного стало красным.

— Так и должно быть? — пискнула Эрика.

По бурным ругательствам старухи, она поняла, что нет.

— Ах, старая слепая дура, что ты наделала! — поносила ведьма саму себя. — Это же много, слишком много!

Старуха махала руками, глядя на зелье, и не переставала исторгать проклятья.

И вдруг она резко остановилась. Как будто что-то увидела.

— Что там? — пролепетала Эрика. — Вы что-то видите? Что там?

— Вижу… — произнесла старуха. — Вижу угрозу. Огромную угрозу.

— Мужу? Мне?

Габриэла повернула своё морщинистое лицо с побелевшими зрачками к Эрике.

— Большую угрозу, — сказала ведьма. — Гораздо большую.

— Что, неужели нашему Третьему королевству?

— Хуже. Чары чёрной магии грозят всем нам. ВСЕМ ПЯТИ КОРОЛЛЕВСТВАМ!!!

 Миссис Робинсон простонала и рухнула в обморок.

— И куда мы направимся в первую очередь, инспектор?

Карл и его помощник Квинт Соуди (среднего роста парень с симпатичным, но довольно туповатым лицом) шли по улицам Мьероса. Совершенно не осознанно они шагали нога в ногу.

— Для начала, друг мой Квинт, — откликнулся Карл. — У нас есть всего две зацепки. Первая — это квартира, в которой был убит Джорджи. Хозяина квартиры, Сэма Рики уже задержали. Он, естественно, кричит, что ничего не знает, но тут необходима личная встреча. Возможно, он расскажет нам что-то интересное.

Вторая зацепка — это кабак, в котором Джорджи осушил свою последнюю чарку пива. Алкоголь весьма удачно развязывает язык, Квинт. Так что вполне возможно, что мы узнаем там какую-либо важную информацию.

— И куда мы направимся сначала? — поинтересовался Соуди. — В кабак?

— Тебе не терпится промочить горло? — Карл с непробиваемым лицом обратился к напарнику. — Нет, Квинт, для начала мы посетим мистера Рики. В случае успеха в кабак нам идти уже не понадобится.

— И далеко нам идти?

— А мы уже пришли!

Инспектор Тайной Полиции показал рукой на огромное здание, стоящее перед ними. Надпись на табличке, твёрдо прибитой к двери, гласила, что здесь находится штаб полиции Мьероса.

Карл и Квинт переглянулись и вошли внутрь.

— Так, стоять! — остановил их прямо в дверях полицейский. — Вы куда? Вы к кому?

— Инспектор Тайной Полиции Карл, — сыщик показал на прицепленную к плащу значок в виде серебряного орла. — Фамилия скрыта в интересах Пяти королевств. А это мой сотрудник, Квинт…

— А, Тайная Полиция! — полицейский прямо обрадовался. — Мы уже давно вас ждём! Пройдёмте!

И следователи проследовали вслед за ним.

— Этот Рики уже третий день здесь сидит, — сказал полицейский, пока они шли мимо камер. Из-за решёток отчаянно тянулись руки заключённых. — И ничего так толком и не рассказал. Уже и били его…

— Вы его били? — слегка удивился Карл.

— Ну а как иначе? — пожал плечами полицейский. — Не сознаётся ведь, гад! О, а вот и он! — он подошёл к решётке и постучал по прутьям. — Эй, Рики! К тебе пришли!

— Спасибо, что привели нас, — сказал инспектор. — А теперь попрошу нас оставить.

— Ладно, как скажете, — полицейский пожал плечами. Видно было, что такое поворот вещей его не устраивал, но спорить с Тайной Полицией мало кто рискнул бы.

— Рики! — обратился к пленнику Карл. — Мистер Рики? Подойдите поближе, в темноте камеры вас совершенно не видно.

— Вы… Вы больше не будете меня бить? — донёсся голос из тёмного угла камеры.

— Мы из Тайной Полиции! — вмешался Квинт. — Это не наш метод!

Инспектор окинул заинтересованным взглядом Соуди и вновь перевёл взгляд на тёмный угол, в который забился подозреваемый.

Сэм Рики медленно выполз из своего укрытия. Красивое лицо было испорчено синяками и кровоподтёками. Вся одежда была разорвана.

 «Бить подозреваемого по лицу? — подумал Карл. — М-да, это уже совсем непрофессионально!»

— Мистер Рики! — сказал он. — Прошу вас, расскажите, из-за чего вы здесь оказались? Обещаем, мы не будем вас бить. Мы даже не откроем решётку, чтобы вам было спокойней.

— Я рассказывал эту историю миллион раз, — вздохнул Сэм. — Но раз уж так надо…

Эта чёртова квартира перешла ко мне по наследству. Жить у меня было где, и я подумал: а почему бы не сдать в квартиру в аренду? Только этот процесс сильно затянулся. Среди желающих снять квартиру были либо алкаши, либо наркоманы.

И тут появился он.

Мне по почте пришло письмо, в котором некто Роман предлагал мне сдать квартиру за миллион в месяц.

Вы представляете? Миллион!!! Да за эти деньги можно было купить новую квартиру!

И, видимо, моя жадность меня и сгубила…

— Я так понимаю, вы с этим Романом общались не только через письма, — произнёс Карл. — Расскажите о личной встрече.

— Да-да, конечно! — сказал Рики. — Он назначил мне встречу ночью в заброшенном парке. Когда я пришёл туда, этот Роман был во всём чёрном. Чёрные одежды покрывали его с ног до головы, лицо было закрыто высоким воротником, а на глазах, несмотря на ночь, были чёрные очки. Когда я спросил, зачем такая скрытность, Роман сказал, что если я хочу заключить сделку, то должен не задавать лишних вопросов. Я получил деньги, а он — ключи от квартиры. Больше я ничего не знаю, ей-богу! Я ни в чём не виновен! Отпустите меня! Пожалуйста!!!

На лице Сэма выступили слёзы.

— Скажите, мистер Рики, — игнорируя слёзы, продолжил Карл. — Вы могли опознать вашего жильца?

— Конечно, нет! — чуть ли не взвыл Сэм. — Я даже толком не рассмотрел его лица. Господи, простите меня! Я… я понимал, что что-то в этом деле нечисто. Я думал, может он снимает квартиру для проституток, ну в крайнем случае для сбыта опиума, но я даже не думал, ЧТО он задумал!!! Я никогда не пошёл бы против короля! Правда! Честное слово! Прошу вас!!!

Рики уже рыдал в голос.

— Не волнуйтесь, — сказал инспектор. — Я замолвлю о вас слово. Теперь мы с моим коллегой удалимся.

Через несколько минут сыщики уже шагали по направлению к кабаку.

— Скажите, инспектор, — сказал Квинт. — Мы ведь ещё вернёмся к этому Сэму, верно? Он явно что-то не договаривает!

Карл усмехнулся.

— Не договаривает? — произнёс он. — Да вы посмотрите на него внимательно! Представь себя на его месте. Из-за тебя убили человека. Причём не простого человека, а сына самого короля. И — самое страшное — тебя при этом ещё и схватили. Тут уж расскажешь что угодно: и всех друзей своих сдашь, и все мотивы выложишь. А Рики… Судя по всему, он явно ничего не знает. А если бы он и вправду был убийцей или как-то ещё связан с этим делом, он бы сбежал в другое королевство в первый же день. Так что — нет, Квинт, к Сэму мы больше не вернёмся.

На минуту в воздухе повисла тишина. Сыщики просто молча шагали по улице, пока Соуди не обратился к инспектору:

— Карл, ответьте.

Инспектор поднял голову.

— Слушаю.

— Вы сказали Рики, что будете ходатайствовать о его освобождении. Это правда? Или вы просто хотели его успокоить?

— Чистейшая правда. Я более чем уверен, что он невинен. А ещё я попрошу проверить методы работы местных полицейских. Избивать подозреваемых — самое последнее дело!

А теперь, друг мой Квинт, мы добрались до кабака. Пройдём внутрь. Если хочешь, можешь даже пропустить рюмашку-другую.

Сыщики зашли в кабак.

Свити Ханингем проснулась и сладко потянулась на постели. Её белоснежные волосы растрепались по подушке. Свити потянула руку направо, желая нащупать рядом тело своего горячего любовника Келли, но никого там не нашла.

Свити лежала на пустой кровати.

«Куда это делся мой любимый поварёнок? — подумала она. — Неужто спрятался?»

Миссис Ханингем уже собиралась его позвать, когда вдруг всё вспомнила.

Сегодня возвращается он. Её мучитель. Её тиран. Её супруг, Артур Ханингем.

При первом же воспоминании о муже по телу Свити пробежала дрожь. Как будто она уже предчувствовала мощнейший удар по спине, на которые был так щедр её супруг.

Девушке захотелось плакать.

«Господи, почему, ну скажи, почему на несколько дней рая с молодым поваром ей приходятся недели ада с этим кошмарным лошадинолицым уродом? Чем, чем я так прогневала тебя?»

Послышался стук в двери.

— Я не одета! — откликнулась Свити.

— Это я, Хёрза, ваша служанка! — донеслось из-за двери. — Я просто хотела сказать, что ваш супруг, Артур Ханингем, уже скачет на своей лошади к нашему дому во весь опор.

— Спасибо, Хёрза, я поняла! — сказала девушка. — Можешь идти.

Свити рванулась к шкафу. Муж ненавидел по своему возвращению заставать её в постели. К приезду Артура девушка должна быть полностью одета.

Девушка одевалась с той скоростью, с какой только могла. Корсет придётся не одевать, на это уйдёт слишком много времени, да и Хёрзу звать уже поздно.

— Эй, Хёрза, твою же мать! — донёсся до Свити голос мужа с первого этажа. — Почему в парадной грязно? Опять не работаешь?

— Мистер Ханингем, я только несколько часов помыла полы…

— Заткнись, дура! Я вижу, что ты опять бездействуешь. За что я тебя держу? Выкину ко всем чертям!!!

«Ой-ой, Артур не в духе! — в ужасе подумала Свити, застёгивая пуговицы на платье. — Бедные мои почки…»

— А где же моя благоверная? — Мистер Ханингем, судя по всему, уже подошёл к дверям их спальне. — Опять дрыхнет?

— Нет-нет, мой господин! — Свити раскрыла дверь перед мужем. — Я жду своего мужа, причём так, как он любит — полностью одетая.

Лошадиное лицо Артура стало красным от ярости.

— Ждёшь? — прорычал он. — По-твоему это называется «ждать»?

И он отвесил жене такую оплеуху, что несчастная полетела на кровать.

— Ты должна сидеть под дверью в жалкой надежде, что муж вернётся пораньше! — Ханингем вышагивал вокруг кровати, доставая из брюк ремень. — Ты должна смотреть в окно, не отводя взгляд, драная шлюха! А увидев пришедшего мужа, ты ОБЯЗАНА упасть на колени и целовать его ноги в грязных сапогах, осыпая любовными словами! Ты поняла меня?!

«Господи, хорошо хоть он не знает про Келли! — подумала Свити. — Он бы точно прикончил нас обоих, если б знал!»

— Ты поняла, я тебя спрашиваю?!!

— Да, — сглатывая слёзы, сказала Свити. — Я всё поняла, мой господин.

— Это хорошо, — на лице Артура появилось некое подобие улыбки. — А мой ремень затвердит сегодняшний урок.

И он двинулся на всхлипывающую девушку.

А за стеной, также глотая слёзы и проклиная себя за беспомощность, стоял Келли.

«Ты не заслужил её, тварь! — думал он. — И я спасу её! Спасу Свити от тебя, ты понял! Надо только выждать время! Надо… надо…»

И он отпрянул от стены, не в силах слышать плач своей любимой.

Отец сидел на роскошном стуле в своей богато обставленной квартире и наслаждался видом своей красиво одетой молодой Дочери. О, она была просто восхитительна!

Каштановые волосы ниспадали на узкие плечи, почему-то казавшиеся Отцу чрезвычайно кокетливыми. Карие глаза, ярко стрелявшие из-под подаренной Отцом вуали, могли сразить сердце любого мужчины. Тонкие черты лица были просто идеальны.

 «Боже, как же она прекрасна! — подумал Отец. — Как же она похожа на свою мать! Как же она…»

— Ну как я тебе, Отец? — спросила она, задорно поворачиваясь из стороны в сторону. — Красивая, да?

— У меня нет слов, чтобы описать, как ты прекрасна, Дочь! — ответил Отец.

— Могу я пойти сегодня на прогулку? — улыбаясь, спросила она и, не дожидаясь ответа, уточнила: — С мальчиком?

Внешне Отец нисколько не изменился. Возможно, лишь слегка дёрнулась левая бровь.

Но внутри у него всё перевернулось.

«О Боги! — пронеслась в голове Отца мысль, сравнимая с силой самой громкой в мире сирены. — У неё появился парень! Но как же так? Так рано? Ей же всего семнадцать лет! Не может быть! Не может…»

— И как же зовут твоего кавалера? — совершенно спокойно спросил он.

— Давай не будем портить игру, — улыбнулась Дочь. — Назовём его просто Парень, и всё.

 «Если он тронет Дочь, то я убью его!!!» — мысли одолевали Отца всё сильней.

— Что ж, иди, — всё так же спокойно проговорил Отец. — Ты уже взрослая девочка, так что бед, я думаю, не натворишь.

Дочь радостно помчалась к дверям.

— Но помни! — окликнул её Отец. — Домой ровно в десять!

— Конечно, Отец! — откликнулась радостная девица, весело сбегая вниз по лестнице.

Отец остался один.

Ну что ж, если этот ублюдок только подумает принести боль Дочери, то…

То он его просто уничтожит.

И Отец раздавил ладонью пустой стакан, который держал в руке, на тысячу осколков.

Уэсли Сноулс стоял перед зеркалом в своём доме и со злостью смотрел на свои веснушки. Пожалуй, так, как они мальчика не раздражало ничто в мире.

Какого чёрта, подумал он. Какого чёрта веснушки бывают только у рыжих? От них же становится просто смешно! Да ещё и дразнят все подряд!

Вот бы веснушки были у всех! У брюнетов — чёрные, у белобрысых — светлые. Так было бы справедливо. И никто бы ни над кем не издевался.

От великих размышлений перед зеркалом Уэсли оторвал крик собственного отца, Грило Сноулса.

— Чёртов Джокинс! — донёсся до мальчика голос с первого этажа. — Маргарет, этот упырь снова пишет нам письма с угрозами! Да он хоть представляет себе, с кем связался?!!

 — Не обращай внимания, Гри! — поспешила к нему на помощь супруга. — Он от нас отстанет, я знаю. Я чувствую.

«О, батя сегодня не в духе! — подумал Уэсли. — Если Джокинс придёт сюда собственной персоной, ему не сдобровать».

Всё было предельно просто. Джокинс был главным оппонентом его отца в парламенте Второго королевства. Поэтому взаимные обвинения и угрозы просто кишмя кишили в последние несколько лет.

— Не волнуйся, отец! — воскликнул мальчик, спускаясь по лестнице. — Ты этого Джокинса вмиг разорвёшь. Вспомни, сколько у тебя было оппонентов. И где они теперь?

Грило улыбнулся сыну. Седеющие волосы ниспадали вокруг его лица, делая его ещё более аристократичным. Одет он был как всегда безпречно.

— Мой милый мальчик! — сказал он. — Вот, вот растёт смена!!!

— Не отвлекай сына своими пустыми нервотрёпками! — сказала Маргарет. — Уэсли пора в школу! Сынок. — Она обернулась к мальчику. — Ты же помнишь домашнее задание?

 — Да, — хмуро произнёс Уэсли. В школу ему особо не хотелось. — Внутренние границы Пяти королевств. Все королевства находятся на большом едином материке и…

— Всё-всё, вижу, что мой мальчик принесёт сегодня пятёрку! — радостно сказала Маргарет. — А теперь иди, мы с отцом поговорим, как нам избавиться от этого Джокинса.

Мальчик пожал плечами и посмотрел на отца. Тот кивнул:

— Иди Уэсли. Не опаздывай.

Мученик науки повернулся и вышел из дома.

Уэсли довольно долго шёл по улице, направляясь к дому мистера Твинни. Он был полностью погружён в собственные мысли, когда сзади его окликнул знакомый голос.

Сноулс обернулся. Перед ним стоял соседский мальчишка, его ровесник, Рон. В руках он держал футбольный мяч.

— Уэсли! — радостно сказал он. — У нас тут настоящий матч начинается. А нам как раз вратаря не хватает. Пошли с нами!

 — Мне нельзя, — печально сказал мальчик. — Мне надо учиться!

 Рон рассмеялся.

 — Учиться? — сказал он, просмеявшись. — Мой отец хоть, как и твой, довольно богатый человек. Но он мне всегда говорил, что учёба — самая бесполезная в мире вещь. Только деньги уходят и никакого толку!

— Ага, попробуй я такое своему отцу сказать! — сказал Уэсли. — От меня и мокрого места не останется!

— Да, дело и в правду сложное! — отметил Рон, потирая подбородок.

И вдруг его указательный палец взлетел вверх.

— Я придумал! Тебе надо исчезнуть!

— Чего? — Сноулс аж попятился назад.

— Да не волнуйся ты! — Рон положил руку на плечо Уэсли. — Понарошку исчезнуть! Спрячешься от родителей где-нибудь на два дня. Притворишься, что заблудился в лесу, который здесь рядом.

— А зачем мне это делать? — не понял Сноулс.

— Дурачок ты, Уэсли! — дружески сказал Рон. — Когда родители тебя найдут, они поймут, насколько ты им дорог, и если ты вдруг нечаянно обмолвишься о том, что не хочешь больше учиться, они мгновенно тебя от этого дела отстранят. Всё понял?

— Об этом надо подумать! — сказал Уэсли. — И я… Ой, черти! Я же на урок мистера Твинни опаздываю. Всё, пока, Рон!

— Пока-пока! — откликнулся мальчик, оставшись стоять на своём месте.

 Уэсли же спешил в школу, не переставая обдумывать план побега.

 Вполне возможно, это был его единственный шанс.

Под ночным небом шагали под ручку двое, казалось бы, совершенно несовместимых людей: толстый, буквально налитый жиром, мужичок небольшого роста (зато в очень богатых одеждах) и стройная крепкая девушка с каштановыми волосами и карими глазами (она-то как раз была одета куда скромнее). Они вели неторопливый разговор о каких-то безделицах, вроде недавней премьеры в местном театре.

В котором вполне могли оказаться как богатый господин, так и простая проститутка.

— И всё же ответь мне, милая дева! — произнёс толстяк. — Почему же такое юная, прекрасная и явно просвещённая девица занялось такой… как бы это сказать? Грязной профессией?

— Жизнь вынудила, — слегка улыбнулась девушка. — Мать хоть и была вроде не бедной дамой, но отец меня признавать так и не захотел. Уж по каким таким причинам он не стал этого делать, я не знаю, но… Имеем то, что имеем.

— Господи, какой ужас! — изобразил возмущение толстяк. — Откуда на земле только берутся столь невежественные существа!

Он даже сплюнул на землю от притворной злости.

«Хм, интересно, — отметила про себя девушка. — Как будто бы сам на его месте не поступил бы также!»

— Вот и приходится зарабатывать тем, что я умею лучше всего, — в глазах у девушки сверкнул игривый огонёк. — А как иначе?

— Да уж… — сказал толстяк. — Бедная девушка!

Парочка шла по огромному ночному пустырю, где никто не мог бы их увидеть.

«Вот и отлично!» — подумала девушка.

— Ну вот мы и пришли! — игриво сказала она.

У толстяка даже глаза на лоб полезли.

— Что… что, прямо здесь?

Девушка рассмеялась.

— А где ж ещё?

— Н-ну, я д-думал в борделе! — толстяк начал слегка заикаться. — В-в с-съёмной комнате, н-наконец!

— Не всё ли равно, где…

Она повернула к нему своё страстное лицо. От него так и полыхало сексом.

— …умирать! — докончила фразу девушка.

Одним резким движением она выхватила скрытый миниатюрный клинок и полоснула им по горлу толстяка. Тот, дико хрипя, завалился на землю.

— Хм, а кто тебе сказал, что я лучше всего умею трахаться? — поинтересовалась она. — Лучше всего я умею убивать лживых псов, за которых назначены большие деньги. Усёк?

 Толстяк всё хрипел и хрипел, пытаясь схватить руками грязь у себя под ногами так, как будто бы она могла бы дать ему ещё хоть немного жизни, хоть секунду, хоть капельку…

— А, кстати! — сказала девушка. — Меня зовут Энни. Чаще меня, правда, называют Кровавая Энни.

 Она склонилась над умирающим.

— И я — бастард Эндрю Братимора, драгоценного короля нашего Четвёртого королевства.

На этом всё. Бывай, парниша!

И Кровавая Энни скрылась в темноте, оставляя умирающего в полном одиночестве…

Глава 3

Приснер орудовал своим ножом весьма ловко. Одно движение — и кошелёк, привязанный к поясу незадачливого посетителя рынка, оказывался в руках у наглого бастарда. Причём делал Приснер своё тёмное дело настолько профессионально, что никто даже и ухом не повёл.

«Так, уже восемь кошельков! — подумал он про себя. — Если в каждом в среднем по тридцать золотых, то это уже будет…»

Мысль Приснера так и осталась незаконченной. Ибо он увидел её.

Девушка в простом платье захватила его внимание. Несмотря на простенькую одежду, Приснер не мог оторвать от неё взгляд. Золотые волосы девушки развивались на ветру. Нежные черты лица могли свести с ума любого мужчину, стоило девушке только захотеть.

Но главное было не это.

Её глаза.

Карие, пленяющие и томные, содержащие в себе и простоту, и тайну одновременно, они манили Приснера к себе, словно какой-то волшебный магнит. Эти глаза смотрели именно на него.

И Приснер не мог упустить такой шанс.

Ловко обходя прохожих, парень двинулся к ней. Девушка не отрывала от него своих чудесных глаз. Внезапно какая-то старушка остановилась прямо посреди дороги, поставив на землю свою сумку. Приснер не заметил её, и едва не полетел на землю, споткнувшись об эту самую сумку, чем вызвал улыбку девушки и раздражённое ворчание старухи за спиной.

«Она улыбнулась! — ликуя, подумал он. — Она мне улыбнулась!!!»

Лихо промчавшись мимо прохожих, Приснер, наконец, добрался до прекрасной незнакомки.

— Девушка! — задорно проговорил он. — А девушка! А мы с вами где-то встречались?

— Возможно, — слегка покраснела красавица.

— Где же мы могли встретиться? — с улыбкой Приснер изобразил задумчивость на лице. — А, быть может, во сне?

— Может! — кокетливо сказала девушка.

— Конечно же! — продолжал парень. — Вы были прекрасной нимфой, в которую я сразу влюбился! Но вы так и не сказали своё имя. Я — Приснер Гайар. А вы?

— Катарина, — вновь улыбнулась девушка. — Катарина Райнц.

— Катарина! — словно очарованный повторил Приснер. — Какое чудесное имя! Но послушайте! Там во сне нам так и не дали толком познакомиться! Давайте исправим это недоразумение! Встретимся с вами завтра, в парке, у фонтана. Примерно в пять часов вечера подойдёт. Вы придёте?

Катарина немного помолчала, всё больше краснея, но затем подняла взгляд.

— Да, — сказала она. — Я приду.

Приснеру хотелось вопить, как ненормальному. Да! Она сказала «да»! О Боги, что может быть прекрасней?

— Хорошо, красавица! — воскликнул он, спиной шагая от неё, словно не мог налюбоваться на красоту девушки. — Я буду ждать!!!

И, наконец, повернувшись, Приснер зашагал прочь.

«Катарина! — повторял он себе. — Боже, какое прекрасное имя — Катарина!»

Чёрный кожаный плащ инспектора Тайной Полиции Карла развивался на ветру при его быстрой ходьбе. Квинт, хоть и был гораздо моложе своего босса, едва поспевал за ним.

«Наверно, такой быстрой ходьбе его обучили на дополнительных курсах, — подумал Соуди. — Жаль, что я в своё время от них отказался…»

— Вот мы и пришли, Квинт, — сказал Карл, остановившись около небольшого кабака. — Именно здесь и опрокинул свою последнюю рюмку наш убитый.

— А можно мне… — робко произнёс Соуди. — Для храбрости… Хотя б сто грамм…

— Всё-таки решил выпить? — спросил Карл. — Что ж, не буду мешать. Здоровье твоё, не моё.

Квинт тут же мысленно обругал себя и за желание выпить, и за то, что он его озвучил.

Сыщики вошли в кабак и подошли к бармену.

— Чего изволят господа… — начал было тот. Но тут в глазах бармена блеснул серебряный орёл, — главный признак Тайной Полиции — пришитый к плащу Карла, и бармен резко осел.

— Дайте угадаю — вы по поводу Джорджи, — сказал он.

— Именно, — сказал инспектор. — Говорят, что он посетил ваше заведение перед самой своей смертью. Это правда?

— Да, это так, — немного понуро кивнул бармен. — Джорджи сидел в компании вот тех молодых людей, — он указал пальцем на двоих выпивох, сидевших в самом углу кабака. — Аронд и Киклин. Если он кому чего и мог рассказать, так это им.

— Спасибо, — коротко отозвался Карл и проследовал к указанным людям. Квинт засеменил за ним.

— Вот я ему и говорю: да зачем она тебе… — один из выпивох оборвался на полуслове и взглянул на подошедших Карла и Квинта. — О, а вот и ещё собутыльники! Как вас величать?

— Инспектор Карл, Тайная Полиция. — представился сыщик. — А это мой помощник, Квинт Соуди. А вы, я так понимаю, Аронд и Киклин?

— Да, Аронд — это я! — сказал заговоривший с ними мужик. — А это Киклин. Только вот не пойму, что мы такого сделали, что за нами пришла Тайная Полиция?

Киклин испуганно икнул.

— Джорджи Феу, бастард Джозефа Хеймонда был убит три дня назад. Сразу после разговора с вами.

— Джорджи? — у Аронда аж глаза на лоб полезли. — Так он не врал! Он действительно был…

— Послушайте, — сказал Карл. — Вы были последними, с кем говорил Джорджи перед смертью. Скажите, о чём он с вами говорил? Что он вам рассказывал? Возможно, это очень важно.

— Да, честно говоря, кроме того, что он — бастард короля, не рассказывал он нам больше ничего, — сказал Аронд. — Говорил, что не хочет, чтоб его охраняли. Говорил, что любит шлюх из местного борделя. А, вспомнил! Не знаю, пригодится это вам или нет, но он говорил, что этим вечером какой-то «друг» организовывает ему встречу с первоклассной шлюхой. Именно на эту встречу Джорджи и направился после нашей беседы. Так я говорю, Киклин?

Киклин одобрительно икнул.

— Так, что за «друг»? — ухватился за зацепку инспектор. — Джорджи как-нибудь описывал его? Приметы, имя?

— Да нет, — произнёс Аронд, рассеянно разводя руками. — Просто «друг», и всё. У нас же беседа, не допрос.

Киклин вновь икнул.

Вскоре сыщики уже шагали по улице.

— Что скажете, инспектор? — спросил Квинт. — У вас уже есть какие-нибудь идеи? Догадки?

— Пока что очень мало чего интересного, — сосредоточено проговорил Карл, приглаживая волосы. — Роман, снимавший квартиру, в которой убили Джорджи, и его так называемый «друг» — скорее всего, одно и то же лицо. Стопроцентной гарантии, конечно, дать не могу, но вероятность очень велика.

— И он и есть убийца?

— Это также не факт. Возможно, он работал совместно с кем-то ещё. Быть может, это дело рук обманутой любовницы. Пока что для меня это самая приоритетная версия.

— И куда мы идём сейчас? — поинтересовался Соуди.

— Квинт, куда обычно идут мужчины после посещения пивной? — улыбнулся инспектор. — Конечно же, в бордель!

Они подошли к довольно большому дому, и инспектор постучал в двери.

 — Входите, у нас дверь всегда открыта! — донёсся женский голос из-за дверей.

Сыщики вошли внутрь.

В прихожей, впредь обставленной картинами Грамса, Бюрда и другими гораздо менее известными художниками (на которых изображены были сплошь сцены половых актов), их встретила полноватая, но при этом довольно красивая дама с густыми рыжими волосами в синих одеждах. Ей было уже под сорок, но красоты своей она не теряла.

— Чего изволите джентльмены? — с улыбкой спросил она. — Каждому по девушке, или одной на двоих вполне хва…

Она осеклась. Улыбка с её лица померкла. Просто она увидела серебряного орла, приколотого к плащу Карла.

— О, Тайная Полиция! — сказала она. — Мы рады вас видеть в нашем культурном центре досуга. Здесь мы показываем клиентам красивые картины, рассказываем интересные истории…

Сверху раздался громкий крик оргазма.

— Это кому-то так нравятся ваши истории? — хмыкнул Квинт.

— Люция, давайте оставим ваши истории на потом, — сказал Карл. Женщина вздрогнула. Она не думала, что сыщик знает её имя. Хотя Тайная Полиция знает всё. — Вы же сами должны понимать, что мне нет никакого дела до вашего борделя. Мне не платят денег за то, что его прикроют, равно как и за то, что он будет работать дальше. Но если вы не захотите помогать следствию, то я обещаю, что сделаю, всё, что смогу, чтобы вашу забегаловку как можно скорее закрыли. Понятно?

Люция кивнула головой.

— Понятно, — сказала она. — Что вы хотите знать?

— Меня интересует вся информация, связанная с вашим клиентом, Джорджи Феу.

 — Инспектор, — потупила взгляд женщина. — Мы вообще-то не можем рассказывать ничего о своих клиентах, иначе…

— Его убили. Три дня назад.

Люция ахнула.

— Что ж, я расскажу вам то, что знаю. Джорджи был прекрасным молодым человеком. Он часто заглядывал в наше заведение. Брал одну или двух девушек на ночь. Никогда не обижал моих девочек… Боже, почему такая несправедливость? Почему ублюдки, которым доставляет удовольствие бить девушек, доживают до старости, а такие, как Джорджи…

Она была на грани слёз.

— Послушайте, — Карл бережно, словно родную дочь приобнял Люцию за плечо. — Слезами делу не поможешь. Джорджи уже не вернуть. Но мы можем найти убийцу. И жестоко его наказать. Если вы нам в этом поможете, то, я уверен, душа Джорджи будет успокоена.

Люция с надеждой посмотрела на него.

— Талия, — сказала она. — Любимую девушку Джорджи зовут Талия. Её он посещал чаще всего, и, возможно, он мог ей что-нибудь рассказать…

— Где она? — цепко сказал Карл. — Вы можете её сейчас позвать?

— Она сегодня не работает. Скорее всего, она сейчас дома…

— Давайте её адрес, — со спокойным, но сосредоточенным лицом сказал инспектор.

Николас Сурз опасливо выглянул из окна своей квартиры. Нет, никого из тех, кто мог причинить ему боль, не было видно.

Николас перевёл дух. В который раз он проклял себя за то, что когда-то в юности начал играть в карты. Теперь же эта дурная привычка выходила ему боком.

Дело в том, что он проиграл в карты баснословную сумму денег. И, несмотря на то, что он был бастардом Гарриета Сэмбурса, короля Третьего королевства, это его не спасало. Практически все деньги, которые он получал от отца, ему приходилось отдавать Гравуру, своему главному недоброжелателю.

А что ему оставалось делать? Один раз он, правда, попытался припугнуть Гравура, что всё расскажет отцу. Ответ Николас запомнил навсегда.

«Папаше, значит, пожалуешься? — с усмешкой спросил Гравур. — Да жалуйся, сколько хочешь! Только для начала вспомни, кто ты есть.

Ты — бастард. Ты — бельмо на глазу короля, напоминающее тому, что он далеко не святой, а всего лишь похотливый мужик. Такой же, как, скажем, и я. И эта мысль его гнетёт больше всего. Так что валяй, жалуйся. И твой отец с радостью пошлёт тебя куда подальше.

Лучше просто плати нам. И не забывай своего места. Бастард».

Последнее слово было сказано Гравуром с особым призрением.

И Николас всё это прекрасно понимал. Он — бастард. Он — никому ненужное отродье, которому вообще лучше было не рожаться на свет. Да ещё и ко всему этому проиграл в карты подачки от своего отца лет на десять вперёд. Конечно, Гравур прав. Такой сын великому королю точно не нужен.

Сурз с печалью надел своё пальто и направился к выходу из комнаты. Надо сходить на рынок и прикупить продуктов. Иначе он просто умрёт с голоду прежде, чем до него доберутся люди Гравура.

Николас был печален.

Ему было всего двадцать лет.

Комната была освещена лишь небольшим факелом, гореть которому оставалось где-то около получаса. Комната была почти совсем пуста. Лишь круглый стол и магический шар.

За столом сидел человек в чёрном одеянье. Чёрный капюшон закрывал его лицо.

«В чёрной-чёрной комнате сидел чёрный-чёрный человек…» — Моргану вспомнились эти слова из детской страшилки, и он нервно хихикнул.

И тут же приказал взять себя в руки. Он ведь пришёл себя для важного дела.

Морган дрожащими от волнения (а, скорее, от кокаина, огромнейшей дозой которого он закинулся перед обрядом) руками стал водить над магическим шаром, пришёптывая странные заклинания. Одни слова, которые он говорил, можно было разобрать, вторые витиевато меняли свою форму в его устах, превращаясь в совсем другие, какие-то новые слова.

А третьи вообще были совершенно непонятны.

— О, Духи Тьмы! — внезапно заговорил Морган на чистейшем родном языке. — Я призвал вас, когда хотел убить ублюдка Хеймонда, и вы сказали, что мне делать! Так придите же ко мне вновь, о великие Духи Тьмы! Придите и покажите мне путь! Дайте, дайте мне знак!

И воцарилась полная тишина. Она длилась несколько секунд, пока за окном внезапно не завыл ветер.

«Знак! — подумал Морган. — Это знак! Они услышали меня!»

— Благодарю вас, о великие Духи Тьмы! — воскликнул он. — Я просил вас дать мне знак — и вы дали мне его! Благодарю! Благодарю! Благодарю!!!

Вдруг его сознание резко помутнело. Да, видимо, с кокаином он сегодня переборщил.

Но как иначе? Ведь только так он может общаться с Духами Тьмы! Ведь только так он может договориться с ними, чтобы они помогли ему убить всех этих чёртовых, ненавистных им бастардов!

Перед глазами поплыли образы. Неразборчивые, неясные. Морган попытался всмотреться в них, разглядеть получше…

И впал в небытие.

Магнус, дипломат короля Смайлоса, ехал в своём роскошном дилижансе в местный отель. На завтра у него была назначена встреча с самим королём Хеймондом. Такое не пропускают.

Его король, похоже, просто не понимал всей важности момента. Иначе Магнусу не пришлось бы чуть ли не умолять Смайлоса отправить его на встречу с королём Первого королевства. Шутка ли — погиб сын Джозефа, пусть даже и незаконно рождённый!

«Ох уж эти короли! — подумал Магнус, проводя рукой по своей лысой круглой голове. — Ну как дети малые — ни черта не понимают в дипломатии! И эти люди управляют государством — не смешно ли?»

Магнус Триполи в прямом смысле слова всю свою жизнь посвятил своему призванию — дипломатии. Магнус прочёл сотни книг, посетил тысячи уроков — и вот, в итоге он — одно из первых лиц в подчинении короля. Магнус тешил себя, что он является правой рукой Смайлоса, но это, пожалуй, было уже преувеличением.

Правда, цена, заплаченная за это, была велика. К пятидесяти годам у него не было ни жены, ни детей. Да что там — к проституткам он и то почти никогда не заходил. Да и здоровье с каждым днём становилось всё хуже и хуже.

Как будто в подтверждение этих мыслей Триполи закашлялся. Похоже, эта хворь сведёт его в могилу раньше, чем он осуществит свой план.

Но всё не так страшно. Ведь у Магнуса есть лекарство! Дипломат достал из правого кармана тёмный пузырёк и осушил его до дна.

Да, вот так намного лучше!

— Приехали, господин! — донёсся до него голос извозчика.

— Ах, да-да! — откликнулся Магнус. — Замечательно! Вот возьмите деньги! Спасибо, что подвезли!

— Работа такая! — хмыкнул извозчик, беря золотые в руку.

Дипломат поспешно двинулся в отель.

«Главная, чтоб не была такая же дыра, как в прошлый раз! — отметил про себя Триполи. — А то эти гадкие клопы…»

Магнуса даже передёрнуло от тяжких воспоминаний.

Но опасения оказались напрасными. Персонал гостиницы был дружелюбен и любезен. Гостиничный номер — конечно, не пять звёзд, но если сравнивать с тем, что было в прошлую поездку, то это был просто рай на земле.

«Неужто меня снова начали ценить?» — была последняя мысль Магнуса, перед тем как он так в одежде и провалился в сон.

Гарриет Сэмбрус, король Третьего королевства, восседал на своём троне в полной задумчивости. Не давала ему покоя одна новость, которая уже дошла до его ушей через множество перешёптывающихся губ — смерть Джорджи, бастарда Хеймонда. Кто и зачем это сделал — эти вопросы не давали Сэмбрусу покоя.

Просто Гарриет думал, что если кому и выгодно более всего убить Джорджи, так это непосредственно его семье. Джорджи, как известно, совершенно не умел скрывать секреты. Он орал о своём королевском происхождении каждому встречному и поперечному, так что вполне логично, что само семейство Хеймонда его и убило.

Казалось бы, всё просто и понятно.

Но зачем тогда Джозефу приглашать Тайную Полицию? Уж эти если вгрызутся, то пока не дороются до истины, не успокоятся! И если убийцы — на самом деле Хеймонды, то Полиция откроет это всему миру. Какая-то абсолютно непонятная шарада.

Остальные же мотивы, будь то зависть или ревность Сэмбрус не рассматривал. Кто же будет убивать сына короля из-за такой ерунды.

Да, Гарриета Сэмбруса не зря прозвали Мыслящим королём. Подумать над чем-то он любил более всего.

И в итоге он пришёл к довольно неожиданному выводу.

Кто убил бастарда Джорджи? Да какая ему, к чёрту разница, кто убил бастарда Джорджи! Это не его королевство, не его город и, в конце концов, не его сын! Тайную Полицию привлекли, не так ли? Ну вот пускай Тайная Полиция в этом деле и разбирается! А он, Гарриет Сэмбрус пойдёт и спокойно ляжет спать.

Что он и сделал.

И снились ему всё ночь десятки бастардов Джорджи, гоняющихся друг за другом по замкнутому кругу…

Джозеф Хеймонд сидел на кровати в своих роскошных палатах, и из глаз его беспрестанно текли слёзы. Ему казалось, что он выплакал их всех, но оказалось, что нет. И некому было его утешить. Супруга считала, что его горе абсолютно безосновательно. А Джарек — так тот, пожалуй, и рад был, что Джорджи… Что Джорджи больше нет.

Элизабет уже много лет не ночевала с ним в одной постели. Виной тому была какая-то маленькая интрижка со стороны короля. Казалось бы, сколько лет уже минуло, но Элизабет так и не простила его.

Король был готов разрыдаться в голос.

В это время в его дверь постучали.

— Ваше Величество, — донёсся до него женский голос. — К вам можно? Я принесла вам вино.

— А, это ты, Эмка, — повёл головой Хеймонд в сторону дверей. — Заходи.

Девушка открыла дверь и проскочила с подносом поближе к королю. Тут Джозеф вспомнил, что он сидит в одной ночной рубашке. Но он мысленно махнул на это рукой. Сейчас ему было не до стыда.

— Я принесла вам вино, — повторила Эмка.

— Спасибо, дитя! — смахнул слезу король. — Но, боюсь, вино не уймёт мою боль. Ничто её не уймёт.

— Простите за дерзость, Ваше Величество, — сказала девушка, поставив поднос на столик у кровати и подходя ещё ближе. — Но, может, я знаю способ вам помочь.

— Мне ничто не поможет, дитя, — сказал король. — Моего сына не вернуть и…

— Я не такая уж и дитя.

Рука Эмки скользнула под рубашку короля. Прямо к паху. Хеймонд даже охнуть не успел, как девушка начала ласкать его чресла, пробуждая в нём те чувства, о которых он не вспоминал уже пять последних лет.

— Эмка… — вырвалось у него. — Я… Ты…

Указательный палец левой руки девушки коснулся губ Джозефа.

— Ш-ш-ш, мой король! — прошептала она. — Не нужно лишних слов!

В следующую секунду Хеймонда проняла такая мощная эрекция, о которой он уже и мечтать забыл. Одним движением Эмка сорвала с него сорочку, а в следующую секунду она была обнажённой уже сама.

— Ложитесь мой король. Так нам обоим будет удобней!

Король лёг на кровать. Эмка с ловкостью забралась на него и оседлала возбуждённую плоть. Двигаться она начала не спеша, неторопливо, но ускоряясь каждые полминуты. Хеймонд чувствовал, как наполняется наслаждением всё больше, и больше, и больше…

 Их одновременный крик счастья вознёсся, как ему показалось, к самим небесам.

Глава 4

— Приветствую Вас, Ваше Величество! — Магнус склонился в смиренном поклоне перед Джозефом Хеймондом, восседавшем на своём троне.

Дипломат не мог не отметить резкого контраста между тем королём, о котором ему рассказывали и тем, которого видел сейчас. Магнусу только этим вечером говорили, Хеймонд был просто вне себя от горя, пришедшего к нему с новостью о смерти сына. Прошёл слух, что король Джозеф подавлен, и слёзы вот-вот подступят к его глазам.

Но все эти сплетни рассыпались под гнётом образа короля, представшего перед Триполи.

Хеймонд восседал на своём троне, сурово взирая на приклонившего перед ним колено Магнусом. Во взгляде чувствовалась настоящая сталь.

Да, теперь дипломат понимал, почему этот король получил прозвище «Грозный».

Взгляд Хеймонда слегка смягчился.

— Можешь встать с колен, Триполи, — распорядился он. — Ну, говори! С какой целью ты пришёл сюда?

— Дело в том, что Первое и Второе королевства сотрудничали с того самого момента, как произошла Великая Революция. — Магнус решил начать издалека. — Когда наше королевство переживало тяжкие времена, Ваш род всегда благосклонно помогал нам. Это не могло пройти для нас не замечено. И теперь, когда горе пришло в вашу семью, Мы…

— Магнус, ближе к делу, — сказал Джозеф, слегка нахмурившись. — А то я вас, дипломатов, знаю. Как начнёте воду в ступе месить, так вас не оторвёшь.

«Ох уж эти короли! — подумал Триполи. — Никаких манер или соблюдения правил приличия! Даже договорить не дал. Хотя мне-то уж не привыкать…»

— Хорошо, Ваше Величество, я скажу проще. Наш король, Родерик Смайлос скорбит вместе с вами по поводу скоропостижной кончины вашего сына и…

— Это для этого ты сюда приковылял? — Хеймонд посмотрел поверх дипломата.

Магнус даже смутился.

— Велико уважаемый король. — сказал он. — Я просто обязан был от лица моего короля…

— Я тебя понял, Магнус, — строго сказал король. — Можешь быть свободен.

Триполи тяжело вздохнул. Сколько его дипломатически потуг так жестоко обламывались со стороны королей, как его собственного, так и остальных государств.

— Я могу получить хотя бы какой-то ответ…

— Ладно, — кивнул король. — Передай Смайлосу, что его сопереживания приняты, и мы и дальше будем поддерживать дружеские связи между нашими королевствами. А теперь — проваливай уже, наконец, к чёрту!

 Магнус отвесил поклон и двинулся к выходу. Он было хотел попрощаться, но, зная, каким может быть гнев Грозного короля, передумал.

«Дипломатические переговоры! — с досадой подумал Триполи. — Поддержка дружественных отношений! Кому, скажите, всё это нужно? Похоже, что мне одному!»

В дверях он чуть было не столкнулся с Джареком.

— О, обломали! — улыбнулся принц. — По лицу вижу, что обломали! А теперь возвращайся к своему тупому королю, и он обломает тебя ещё раз! Как хорошо быть королевским дипломатом!

Внутри Магнуса всё клокотало от обид. Уж слишком много их было за последнее время.

— Рад встрече с вами, о, достопочтимый принц! — спокойно улыбаясь, сказал Триполи. — Мы искренне выражаем…

— О, да меня тут рады видеть! — усмехнулся Джарек. — Давно мне так не льстили. Часа полтора, наверное. Ладно, иди уже, куда шёл. Мне ещё есть, кого подоводить.

И, распевая пошлую песню, Джарек двинулся в тронный зал.

«Ну что сказать — такие они, короли…» — с грустью подумал Магнус и двинулся к выходу.

Джулиас Хэч мерно шагал по рынку. Впереди него выпирало огромное пузо, которое он беспрестанно наполнял различными явствами. Для него быть бастардом самого короля Братимора — одно удовольствие.

— Так, что у нас здесь? — заинтересованно спросил Джулиас, подходя к одному из прилавков. — Икра есть?

— Вкуснейшая чёрная икра прямо к вашему столу! — отозвался продавец. — Всего-то за сто золотых!

Хэч уже собирался что-то сказать, когда перед его глазами предстал знакомый образ.

Кровавая Энни, его сводная сестра. Такой же бастард, как и он сам.

Джулиас, расталкивая всех своим пузом, ринулся к ней. У него было, что сказать сестре.

Раскидав народ направо и налево, Хэч подошёл к сестре.

— Энни Рейчел Бауни! — сурово проговорил он. — У меня есть к тебе несколько вопросов!

— Ой, отстань, братик! — лениво отмахнулась девушка. — Опять со своими лекциями? Иди лучше, покушай!

Она насмешливо шлёпнула брата по пузу.

— Нам надо поговорить! — настаивал Джулиас. — Наедине!

Хэч схватил Энни за руку и потащил её за угол. Девушка нехотя пошла за ним.

— Тебя кто учил так обращаться с женщинами? — с напускной грозностью спросила она. — Не был бы ты моим сводным братом, я бы тебе дала урок хороших манер!

— Эндрю Фоер, — сказал толстяк. — Его тело было найдено вчера на рассвете. Твоя работа, Энни? Опять за своё?

— Даже если так, то что? — нагло улыбнулась наёмница. — Могу же я, в конце концов, немного поиграть в игрушки?

— Энни, твои игрушки до добра не доведут! Тебя посадят! А то и казнят!!!

— Джулиас, ну должна же девушка добывать себе деньги на жизнь! — скорчила гримасу она. — Или ты хочешь, чтобы твоя сестра пошла продавать своё тело?

— Я хочу, чтобы ты жила нормально! — Хэч был уже в ярости. — Наш отец платит приличные, даже, пожалуй, слишком приличные деньги за то, чтобы мы сидели и никуда не высовывались. Но ты… Ты отказываешься от них! Специально, назло королю! Зачем ты это делаешь? Неужели нельзя жить, как нормальный бастард?

— И нажрать себе такое пузо? — презрительно сказала Энни. — Всё дело в моей гордости, братец. Знаю, тебе такое слово незнакомо, иначе ты был бы сейчас вместе со мной.

Почему я отказываюсь? А почему Братимор, король Четвёртого королевства не хочет признать нас официально? Почему не возьмёт нас в замок? Почему не даст права на наследование трона в случае смерти его сына?

— Да потому, что вся его семья боится за статус «великого короля», — ответил Джулиас. — Его и так в народе зовут Пьяным королём, поскольку он почти не трезвеет. А тут ещё выявятся сразу два бастарда! Это будет сильным ударом по репутации папаши. Возможно, его даже свергнут.

— Оправдываешь его? — смерила его взглядом Энни. — Ну ладно, как знаешь. Получай и дальше свои подачки, хвали своего ненаглядного папочку и говори себе, что всё так и должно быть. А я отказываюсь есть ошмётки с королевского стола. И буду и дальше убивать всяких ублюдков, которые доворовались до того, что за их голову назначили такую высокую цену. У тебя своя дорога, брат, у меня своя.

Девушка повернулась было резко уходить, когда вдруг внезапно резко прыгнула к сводному брату и приставила к его горлу острозаточенный кинжал.

— И запомни, братец, — злым шёпотом сказала она. — Если ты на два года старше меня, это ещё не значит, что ты умнее меня! Не забывай!

И лёгкой, почти игривой походкой Энни направилась к выходу из подворотни.

Хэч же понял, что ему на рынок дорога заказана.

От накала страстей с сестрой он обмочил штаны.

Приснер и Катарина сидели на лавочке у фонтана, и их разговор нёсся рекой. Выяснилось, что их вкусы во многом совпадают.

— …и быть с тобой вдвоём и навсегда! — закончил цитирование стиха парень.

— Да, это Кришнер! — радостно воскликнула девушка. — Самый известный и самый лучший поэт Второго королевства!

 — По совместительству ещё и мой любимый! — с улыбкой добавил Приснер. — А ещё я живопись просто обожаю!

 — Правда? — удивилась Катарина. — Представь себе, я тоже! Больше всего я люблю, конечно, картины Кильсона. Хоть его и не считают очень уж крутым художником, но…

— …но от этого его искусство не тускнеет! — подхватил парень. — Представь себе, у меня дома даже есть его картины!

— И у меня! — отозвалась девушка. — У меня есть картина «Несправедливо осуждённый». Сколько в ней смысла, сколько…

Приснер вскинул брови.

— Никогда о такой картине не слышал.

Катарина кокетливо улыбнулась.

— Если хочешь, я могу тебе её показать.

Приснер улыбнулся в ответ.

— То есть ты зовёшь меня в гости посмотреть на картину?

— Именно!

Парочка внимательно посмотрела друг на друга…

…Приснер осыпал поцелуями шею и губы девушки, отдаваясь страсти. Она обхватила его ногами в то время, как он буквально срывал с неё одежду. Приснер усадил Катарину на письменный стол и, продолжая горячо целовать и стянув с неё бельё, вошёл в неё. Девушка вскрикнула от ловких движений парня.

Приснер немного умерил свой пыл, чтобы не кончить раньше времени, и принялся за дело. Он мерно трахал свою возлюбленную (Господи, они ведь знакомы всего два дня!), соблюдая средний темп, не ускоряясь, но и не замедляясь.

Катарина уже не кричала, а просто стонала. С каждым движением Приснера с уст девушки срывался всё более громкий стон. Прошло около двух минут — двух минут счастья, блаженства, — прежде чем Катарина кончила в первый раз. Она уже было подумала, что сейчас оргазм получит и Приснер, но нет — тот упорно продолжал своё дело.

После того, как Катарина возопила во время второго оргазма ей пришла в голову мысль — а не затрахает ли до смерти её новый знакомый? Она всегда думала, что слухи о такой смерти — всего лишь выдумка, но сейчас…

Приснер довёл её до оргазма в третий раз и только после этого кончил сам.

— Тебе понравилось? — шепнул он девушке на ушко.

— Да, — сказала Катарина, покраснев. — Очень.

И тут ей стало стыдно. Но вовсе не от того, что она отдалась мужчине так рано.

Причина была гораздо глубже.

Карл и Квинт Соуди уверенным шагом, почти нога в ногу шли по направлению к указанному адресу.

— Вы думаете, нам что-нибудь даст этот разговор? — спросил Квинт.

— Честно говоря, не ожидал услышать такого вопроса, — заметил инспектор. — Квинт, у вас когда-нибудь были любовницы?

— Ну, особыми заслугами в этом плане я похвастаться не могу… — сразу стушевался Соуди. — Но да, я не девственник!

«И это был один раз, — усмехнулся про себя Карл. — С пьяной проституткой, не иначе».

— Просто с любовницей язык у людей развязывается довольно быстро, — произнёс инспектор. — Гораздо быстрее, чем с теми друзьями-алкоголиками. А при длительных встречах могут быть выданы даже государственные тайны. Так-то, мой развратный друг!

Квинт был загнан в краску. Неизвестно, к чему бы привёл их дальнейший диалог, если бы они не подошли к назначенному дому.

— Вот мы и на месте! — Карл постучал в дверь. — Госпожа Талия, откройте! Вам срочная посылка!

— Какая ещё посылка? — не понял Соуди.

— А какая, по-вашему, проститутка в здравом уме откроет дверь полиции? — шикнул на него инспектор.

В тот же момент сыщикам открыла двери молодая миловидная девушка с растрёпанными волосами.

— Извините за внешний вид, — улыбнувшись, девушка взглядом обратила внимание на волосы. — Я уже просто готовилась ко сну, и…

— Мы из Тайной Полиции. — Карл дотронулся до серебряного орла, прикреплённому к плащу. — И мы хотим задать вам…

— Я ничего не знаю! — поспешила откреститься девушка. — Вы меня с кем-то путаете! Я — обычная проститутка с обычным именем Талия, и никаких связей с правительством я…

— Джорджи убили! — вмешался Соуди.

— Я уже знаю! — тяжело вздохнула Талия. — Я уже провела бессонную ночь, выплакала несколько литров слёз, только причём тут Тайная…

Девушка осеклась.

— То есть вы хотите сказать, что он…

— Да, Талия, — сказал Карл. — Джорджи и вправду был бастардом Хеймонда.

— Ну что ж, заходите, — сказала девушка. То, что с Тайной Полицией лучше не спорить она прекрасно понимала. — Присаживайтесь, господа полицейские. Как это не странно для моей профессии, сегодня я и вправду буду развлекать вас рассказами и историями.

Сыщики присели на удобные кресла. Талия села напротив них.

На некоторое время в воздухе повисла тишина.

— Вы хотите задать мне какие-нибудь вопросы? — спросила девушка.

— Можете рассказать всё, что считаете нужным, — сказал Карл. — Если мне что-нибудь покажется интересным, я задам уточняющий вопрос.

— Как будет угодно инспектору Тайной Полиции. — Талия закурила тонкую женскую сигарету. — Тогда слушайте…

Мы с Джорджи, так сказать, «встречались» пять лет. Я была его любимицей, это факт. Меня забавляли его рассказы о его родстве с королём. Каждый раз, когда Джорджи говорил, что он — бастард, я смеялась в голос. А он делал вид, будто я ранила его прямо в сердце до тех пор, пока я не говорила ему, что если он и вправду сын Хеймонда, то мне придётся брать с него больше денег. Тогда Джорджи сразу успокаивался. Ах, Джорджи, мой бедный бастардик Джорджи…

 На глаза Талии навернулись слёзы, но в следующий же момент они исчезли.

— Да, я не зря так переживаю. Джорджи был золотым клиентом. Никогда не поднимал руку на меня. Всегда платил полную сумму. Всегда…

— Попрошу не отрываться, Талия, — сказал Карл. — Мы с Квинтом — не ваши подружки, которым можно поплакаться в жилетку. Вернёмся к тому, что вам рассказывал Джорджи. Были ли ещё интересные факты помимо того, что он — бастард?

— Я не знаю, сказки это, или нет, — произнесла проститутка. — Но Джорджи не раз говорил, что подрабатывает контрабандой наркотиков.

— Наркотиков?! — брови инспектора Тайной Полиции взлетели вверх.

— Да, именно так, — сказала Талия. — Я ещё всегда смеялась: мол, зачем сыну короля заниматься таким делом? А он мне на это отвечал, что этим он просто вносит разнообразие в свою жизнь.

— А враги? — вмешался Квинт. — Были у вашего клиента какие-нибудь враги?

— Если и были, то он мне о них не рассказывал.

По лицу Карла пробежала еле заметная морщина неодобрения Квинта.

— Если покойный Джорджи и вправду был связан с переправкой наркотиков, то с кем он имел дело? Вам известно хотя бы одно имя?

— Да кому оно неизвестно-то у нас в городе? — усмехнулась Талия. — Кларк Тарион, наркоторговец с улицы Народной воли. Всегда дежурит на перекрёстке рядом с аптекой. С успехом доставляет кокаин прямо из Второго королевства. Именно в этой доставке Джорджи ему, по его словам, и помогал. Джорджи любил говорить, что если даже его и поймают, то он всё равно отвертится — сын короля ведь, как-никак.

— Спасибо, леди Талия, — сказал Карл. — Вы нам очень помогли. Поспешите откланяться.

— Но инспектор… — хотел было что-то сказать Соуди.

— Не отвлекайтесь, Квинт! — промолвил инспектор. — Нам пора!

— Послушайте, инспектор… — проговорила Талия. — Вы там найдите этого урода и… И надерите ему задницу!

— Это само собой, — сказал Карл и двинулся к выходу, чуть было не волоча за собой Квинта.

— Инспектор! — произнёс тот, когда сыщики уже были на улице. — Почему вы…

— Вы, кажется, хотите стать достойным служителем Тайной Полиции? — спросил инспектор.

— Ну да…

— Тогда больше слушайте и меньше говорите! — сурово сказал Карл. — И по возможности не вмешивайтесь в мой разговор с подозреваемыми. Всё ясно?

— Но…

— Никаких «но». А теперь — вперёд! Кларк Тарион, видимо, уже заждался нашего прихода! Пошевеливайтесь, Квинт! Возможно, мы разгадаем это дело уже вскоре!

«И я хоть поем, как человек!» — дополнил он про себя.

Уэсли Сноулс тяжко тащился в школу. Солнце так и манило его бросить к чертям небольшой дипломат, в котором содержались все его школьные принадлежности, и броситься бежать навстречу свежему ветру, играть с палящими лучами.

Но нельзя. По наставлению его отца учиться надо было даже летом.

В голове мальчика уже созревали различные планы побега. То он обдумывал идею сбежать на старую пристань и затаится там под старой, дырявой, никому уже ненужной лодкой. То он решал спрятаться в лесу, за большой поляной — там, куда вообще никто не осмеливается ходить. И с каждым разом мечты о побеге становились всё ярче и привлекательнее.

От раздумий его довёл резкий неприятный голос. Голос, который он прекрасно знал и сильно не любил.

Это был голос Дзика.

Дзик Уилсон был старше Уэсли на год (о, на целый год!), и он давно уже прославился своими хулиганскими выходками. Однажды Дзик закидал хромую собаку камнями. Правда, не до смерти, — во время вмешались взрослые, — но факт оставался фактом. Также было известно об его неоднократных издевательствах над младшими ребятишками.

Просто отец Дзика был одним из парламентариев. Видимо, именно поэтому поганец всё себе позволял.

Но и у Уэсли отец был парламентарием. И при этом Сноулс себе такого не позволял.

Дзик был занят своим обычным голосом — обижал детвору. Он стоял перед маленькой ревущей девочкой в жёлтом платье, не давая ей уйти. На заднем плане толпились другие детишки, опасаясь, что Дзик накинется и на них.

— Так, малявка! — презрительно сказал хулиган. — Съешь-ка мою козявку!

— Не-е-ет! — ревела девчушка.

— А я говорю, съешь! — настаивал Дзик. — Давай, не зли меня! Иначе я обмажу тебя козявками все волосы. Не веришь? У меня много козявок…

— Эй, Дзик! — воскликнул Уэсли. — Отойди от неё! Быстро!

Хулиган удивлённо обернулся.

— Это ещё кто тут такой? — спросил он. — Ботанище Уэсли? Может, ты сам захотел съесть мою козявку? Иди сюда, я тебя ей накормлю!

Сноулс, не в силах сдержать праведную ярость, кинулся на Дзика. Со стороны это выглядело немного странно, ведь, как уже говорилось, он был младше хулигана на целый год.

Но никакие страхи не остановили Уэсли. Он подбежал вплотную к хулигану, который был на полголовы выше, и со всей силы врезал Дзику в нос. Тот отступил на два шага назад и упал на песок.

— Кровь… — с удивлением проговорил поверженный хулиган. — У меня кровь…

Наступила тишина. Её разрушил дразнящий крик одного из наблюдателей все этой свары:

— Дали по-морде, дали по-морде! — нараспев произнёс кто-то.

И хор остальных детишек морской волной обрушился на истекающего кровью Дзика. В это время Уэсли подошёл к девочке, к которой приставал хулиган.

— Ты как? — спросил юный Сноулс. — В порядке?

— В порядке, — всё ещё всхлипывая, сказала она. — Спасибо… Тебе!

— Всегда пожалуйста! — улыбнулся мальчик.

Он повернулся спиной и пошёл в сторону школы, когда до него донёсся дикий крик:

— УЭ-Э-Э-Э-Э-ЭСЛИ!!! — навзрыд ревел Дзик под напором детских дразнилок. — ТЫ — ТРУП, ПОНЯЛ?! ТВОЙ БАТЯ НИЖЕ МОЕГО ПО РАНГУ!!! И ТЕБЕ ДОСТАНЕТСЯ! ТЫ — ТРУП, УЭСЛИ!!! ТЫ — НЕ ЖИЛЕЦ!!! А-А-А…

И весь его крик превратился в протяжный рёв.

Самодовольно усмехаясь, Уэсли даже не обернулся.

Келли занимался сексом со своей госпожой в довольно изощрённой форме. Сама госпожа (не без кокетливой улыбки на лице) называла эту позу «позой собачки». Видимо, это был какой-то высоко светский жаргон, поскольку местная прачка отзывалась об этой позе не иначе, как «рачком». Сам же Келли, если бы его спросили, назвал бы это соитие «всадник». Уж очень данное соитие напоминало ему о скачке на лошади.

Свити стояла перед ним в откровенной позе, а Проул нежно вводил свой возбуждённый член в её нежное влагалище. Сам повар стоял на коленях на кровати. Стоя выполнить акт такого соития, он пожалуй, не смог бы.

Келли был нежен с госпожой, но при этом темпа не сбавлял. Наоборот, он постепенно ускорял движения своими бёдрами. Свити такое ускорение явно пришлось по вкусу, так как её стоны становились всё громче и громче, всё слаще и слаще, всё прекраснее и прекраснее…

На третьей минуте Келли почувствовал поступающий оргазм, но невероятным усилием он заставил себя сдержаться. Проул не мог позволить себе кончить раньше госпожи. Возможно, она бы его за это простила.

Но он бы себе этого не простил.

На пятой минуте (на бесконечной пятой минуте наслаждения) Свити страстно выдохнула имя партнёра и кончила. Тогда Келли позволил кончить и себе. Они одновременно вздохнули, и повар вышел из своей госпожи.

Проул без сил упал на кровать. Всё-таки третий за день оргазм дал о себе знать. Миссис Ханингем завалилась рядом.

— О, Келли! — промурлыкала она. — Сегодня ты превзошёл сам себя! Пожалуй, скоро я выгоню, наконец, главного повара и поставлю тебя на его место. Старый Марио давно уже не отличает соль от сахара, так что…

— Послушайте, госпожа… — начал было Келли.

— Какая я тебе госпожа? — засмеялась Свити. — После всего того, что мы пережили, ты вполне вправе называть меня по имени. Понял? А то я обижусь!

Парень усиленно закачал головой.

— Я всё понял, моя госпожа… Ой, моя Свити! Я просто… просто хотел предложить тебе одно путешествие.

— Как? — взлетели брови госпожи. — В четвёртый раз?

— Нет, я не о том! — замахал руками Келли. — Я имею ввиду настоящее путешествие. Далеко, в другое королевство. Там живут мои родственники. И там ваш супруг никогда нас не достанет! И мы будем вместе, Свити! Всегда вместе!

Девушка на миг задумалась.

— Келли, я, конечно, могла бы сказать, что с тобой я хоть на край света… — слегка растерянно сказала она. — Но… Как бы сказать… Насколько серьёзно ты мне сейчас это сказал?

— Серьёзнее некуда, Свити, — спокойно произнёс Келли. — Нам надо бежать отсюда. Потому что когда-нибудь ложь раскроется. И тогда ваш муж убьёт меня. А вас так и будет всю жизнь избивать. Так что я не шучу.

Девушка вновь замолчала.

— Я подумаю, Келли. — сказала она и зачем-то повторила. — Мне надо подумать. А теперь… — Свити силилась подобрать слова, чтобы послать парня прочь. — Келли, ты…

— Я уже ухожу, госпожа! — парень всё понял и, быстро одевшись, пошёл к дверям.

— Подумайте, госпожа! — сказал он в дверях. — Подумайте!

И скрылся в коридоре.

«Ах, мой бедный и наивный мальчик! — подумала Свити, оставшись одна. — Ну куда, куда я сбегу? Я же привыкла к такой жизни! Роскошь, украшения, светские пиры… Балы, наконец! А ты, Келли, предлагаешь мне всё бросить из-за каких-то ма-а-аленьких синячков, которые и не видит никто. Деревня, поля, коровы, мухи — я же не выдержу всего этого.

 Ах, бедный, наивный Келли…»

Фил Гайар почесал свою родинку на лице, единственное внешнее отличие от брата. Приснер не пришёл домой ночевать, но Фил был этому только рад. Ведь брат предупредил, что идёт на встречу с девушкой, а дальше нафантазировать, чем они вдвоём занимаются всю ночь, было несложно.

Фил улыбнулся. То, что у брата появилась девушка, — очень хорошо. Нет, конечно, эта девушка была у Приснера далеко не первой — с предыдущей он расстался всего месяц назад, — но Филу хотелось верить, что с этой девушкой у Приснера, наконец, будет всё серьёзно. Ну сколько ж ему можно прыгать по постелям различных дам всех возрастов, в конце-то концов?

Сам Фил считал, что в его жизни всё налажено. У него была постоянная девушка, с которой он почти не расставался. Один раз он даже сводил её в театр (да-да, самый настоящий театр, это ж сколько денег!), и спектакль, кстати, оказался просто роскошным. Но сейчас у его девушки возникли какие-то проблемы, поэтому она срочно уехала из города. Филу это, конечно, не понравилось, но сам уехать он не мог (должен же кто-то присматривать за бедовым братцем), поэтому сейчас сидел в своём кресле и скучал по своей возлюбленной.

«Я ведь так её люблю, — подумал он. — Возможно, даже больше своей жизни. А если кто-то станет между нами…

 То я его просто убью».

Сьюзи Харши сидела в небольшой беседке в парке и внимательно смотрела на своего пятилетнего сыночка Питера. Он довольно резво бегал и прыгал с другой малышнёй на детской площадке. Детвора кричала и смеялась, и Питер ничем не выделялся на их фоне.

Но кто бы только знал, насколько Питер выделяется на фоне всех остальных. Ведь его отцом был немного-немало сам король Пятого королевства — Арчи Доу, Молодой король.

Пожаловаться на него молодая Сьюзи — ей самой было всего 25, — конечно, так просто не могла. Король платил за молчание много и регулярно. И, судя по тому, что недавно случилось с Джорджи — а информация уже пролетела через все Пять королевств — молчание лучше было хранить. Если болтливого бастарда убили не по приказу самого короля, то, скорее всего, просто из зависти, что ему так хорошо и легко живётся.

Минус был в том, что мальчику нужен отец. От этого никуда деться. Но кто же возьмёт в жёны мать бастарда? Можно, конечно, попытаться скрыть это, но рано или поздно правда всё равно выползет наружу, словно гремучая змея к своей жертве. Так что мисс Харши просто не знала, что делать.

В этот момент она заметила, что Питер как-то погрустнел. Нет, он не плакал, не падал на колени как дети, впадающие в истерику. Но Питер почему-то больше не смеялся и не бегал вместе с другими детьми.

Лицо его заметно помрачнело.

Сьюзи не стала дожидаться его детских слёз. Она встала со своей скамейке, вышла из беседки и направилась к Питеру.

— Что случилось, мой мальчик? — спросила она. — Почему ты больше не играешь?

— Всё в порядке мама, — ответил Питер. Не смотря на то, что ему было всего пять лет, он уже понимал, что маму расстраивать нельзя.

— Скажи правду, малыш! — мисс Харши присела рядом с ним на колени. — Что такое? Тебе кто-то что-то сказал? Что-то обидное?

Питер сдался.

— Милони сказал, что я — бастард. Мама, скажи, а бастард — это хорошо или плохо?

— Ах, Питер! — мама обняла своего сына, и из её правого глаза стекла маленькая слезинка.

Сьюзи и сама не могла дать ответ на этот вопрос.

Глава 5

Энни уверенным шагом прорезала свой путь в толпе спешивших по своим делам горожан. Её путь вёл туда, куда простые люди соваться бы побоялись.

Она шла в кабак «Чёрный петух». Кабак, который в простонародье назывался не иначе, как «притон». Причём совершенно не без оснований.

Вскоре Энни подошла к своей цели. Изнутри были слышны хохот и шум.

«Дом, милый дом!» — с усмешкой подумала Бауни и зашла внутрь.

Кабак был полон мужиков в разной степени пьяных от здешнего прокисшего пива. Энни была единственной представительницей слабого пола в этом заведении. Не обращая на похотливые, но весьма осторожные взгляды, которые местные пьянчуги кидали на неё, Энни прошла мимо нескольких столиков.

«Эти придурки никогда не меняются!» — заметила она.

И в этот момент кто-то сзади хлёстко шлёпнул её по заднице.

— Вашей маме зять не нужен?! — донёсся до Энни пьяный голос.

Девушка метнула взгляд назад. Жирный небритый мужлан с усмешкой взирал на её грудь.

— Не хочешь посидеть у дяди Шлама на коленках? — продолжил он, улыбаясь во весь рот.

Притон замер в ожидании. Шум прекратился. Было похоже, что даже мухи бояться жужжать в сложившейся обстановке.

— Ты хоть знаешь, кто я такая? — проговорила Энни.

— Знаю! — дерзко сказал Шлам. — Обычная шлюха! И звать тебя будут так, как я сам решу, понятно? Иди сюда! Я передам привет твоей заднице!

В одно неумолимо быстрое мгновенье — мгновенье, которое Шлам даже не заметил, — Энни выхватила кинжал и уткнула его в горло хама.

— Меня зовут Кровавая Энни! — сказала девушка, одаривая презрительным взглядом Шлама. — И назвали меня так далеко не за красивые глаза, понял?

Зрачки Шлама резко расширились.

— Нож… — пролепетал он. — Убери нож… Пожалуйста!

— Я вот сейчас думаю — как мне с тобой поступить? — произнесла Энни. — Убить тебя? Или просто кое-что у тебя отнять?

— Бери! — Шлам уже плакал. — Бери, что хочешь! Только не убивай!

Он ещё не знал, что об этих словах он будет жалеть всю оставшуюся жизнь.

Энни улыбнулась.

— Хорошо, — сказала она, как будто бы смягчившись. — Ты будешь жить… — нож резко скользнул к паху.

— Но только без яиц!

И нож впился в плоть Шлама.

Свити Ханингем лежала на кровати и глотала горькие слёзы боли и обиды, в то время как муж безжалостно лупил её своим ремнём по спине.

«Это кошмар, — повторяла она про себя. — Кошмарный сон, который когда-нибудь кончится!»

Но «сон» не кончался.

— Целовать мои грязные сапоги! — орал её уродливый муж. — И слизывать грязь с моих подошв! Ты — всего лишь зависимая от меня сучка, понятно? Поэтому ты будешь страдать, страдать и страдать, пока не научишься вести себя, как подобает зависимой сучке! Понятно? Понятно? ПОНЯТНО?!!

Выкрикивая эти фразы, Артур продолжал осыпать её спину ударами ремня.

— Да, мой господин! — выкрикнула Свити. — Я — ваша маленькая зависимая сучка. Я буду вести себя, как подобает, честное слово! Только прошу вас, перестаньте!

— То-то же! — произнёс Ханингем.

Но избиение не прекратил. Ещё около двадцати минут он продолжал свои действия, пока, наконец, не отбросил ремень в дальний угол.

— Ну ладно, сучка, — сказал он. — С тебя сегодня хватит. Но даже не думай, что я сегодня буду делить с тобой ложе. Ещё не хватало мне этого делать.

— И запомни, — он взял девушку за подбородок и повернул у себе. — Ты — ничтожество! Без меня ты — никто. И ты должна быть мне благодарна за то, что я вытащил из долговой ямы и тебя, и твоего никчёмного папашу. Ясно? Я спрашиваю, ясно?!!

— Да, мой господин, — всхлипывая, сказала девушка.

— Ну вот и не обижайся, — почти ласково вдруг улыбнулся Артур. — Исправляйся, маленькая сучка. А если не исправишься, то такие вечера, как сегодняшний будут повторяться. Причём с пугающей частотой. Всё понятно?

Свити послушно закивала головой.

— На сегодня всё, — сказал её муж. — Спокойной ночи!

И, повернувшись на каблуках, Артур направился к выходу из комнаты.

Свити, сжавшись в комок, тихонько плакала. Она вспомнила счастливые дни с отцом и матерью, до того, как её драгоценный папенька проиграл все деньги в карты. Те яркие, прекрасные, солнечные дни…

«Надо что-то делать! — подумала девушка. — Этот урод когда-нибудь и вовсе меня убьёт, если так будет продолжаться. Надо срочно спасаться. Но как?..»

И тут она вспомнила про Келли. И его безумную мысль о побеге.

Сейчас, правда, эта мысль не показалась для Свити такой уж безумной.

Что там такого неприемлемого? Коровы? Мухи? Да ерунда! Всё лучше, чем этот проклятый ремень! Всё лучше, чем слизывать грязь с сапог этого ублюдка.

И Свити твёрдо решила: при следующей встрече с поваром, она даст согласие на его идею. И она сбежит с ним далеко, хоть на самый край света.

Только бы больше не видеть этого изверга.

«Мужинё-ок! — подумала она. — Я не буду целовать твои сапоги. Я сбегу от тебя, ты понял?»

И она рассмеялась сквозь слёзы.

Эндрю Братимор, король Четвёртого королевства потянулся за рюмкой. Он был беспробудно пьян уже даже не дни, не месяцы — годы. За что вполне логично был прозван Пьяным королём.

Причина пьянства была довольно банальна для людей в его годы.

Импотенция.

Дело в том, что по молодости король был очень охоч до женского пола. Именно по этой причине у Эндрю помимо родного сына было аж два бастарда (причём один из них — девушка). Вся юность пролетела, как один большой экстаз. С годами Братимор стал замечать, что его член начал иногда подводить его, а ближе к тридцати годам — тревожный признак — перестал стоять по утрам.

Эндрю обращался ко всем — к медикам своего королевства, всех соседних, даже к знахарям — никакого толку. Они прописывали королю специальные травы, настойки — но всё это не действовало. Братимор пил их тоннами, а эрекции так и не появлялось.

Тогда с горя король и запил. Он допивался до того, что не мог встретиться с приезжающими к нему гостями. До того, что не брился по утрам, обретя огромную уродливую бороду. До того, что даже не мог вспомнить, какой сейчас год.

В тронный зал, где король упивался вином, зашёл глашатай.

— Посланник Пятого королевства, мистер Хэм, для переговоров прибыл! — произнёс он.

— Как ещё, на фиг… — проговорил король. — Да гони его к чёрту! Не видишь, королю нездоровится!

Глашатай кивнул. Другого ответа он и не ожидал.

Другого ответа Братимор не давал уже годами.

— Ну что стоишь? — прохрипел Эндрю. — Давай, вали отсюда, покуда я тебе башку не велел срубить. Говорю ж — болею я!

— Слушаюсь и повинуюсь! — с лёгким сарказмом сказал глашатай, повернулся и вышел из тронного зала.

Будь Эндрю Братимор прежним, до того, как начал пить, он бы не простил таких шуток. Тем более со стороны какого-то глашатая.

Но король прежним уже не был.

Даже не обратив внимания на очевидную насмешку, Братимор потянулся за новой рюмкой.

Николас Сурз опрометью мчался по улице. Да, жизнь бастарда Сэмбурса спокойной назвать было нельзя. Люди Гравура преследовали его уже в течение двадцати минут. Целых двадцать минут внебрачный сын короля Третьего королевства опрометью летел по узким улицам Рандела, своего родного города.

Хотя Николасу было не привыкать. Уж чему-чему, а беганью он выучился за свою жизнь на славу. И в этом заслуга не только Гравура. В детстве подчас приходилось воровать, а воров в этом городе не любили.

Сурз ловко петлял между улочками, старательно силясь сбить преследователей со следа. Он уже имел в этом достаточно хороший опыт. Возможно, при желании, он даже смог бы дать фору в этом если не лисе, то зайцу уж точно.

Но и преследователи тоже не в первый раз гоняли свою жертву. Это были Гридон и Тавын, огромные лысые мужики. И, даже не смотря на задатки пивного пуза у Тавына, бегали они очень быстро.

«Да, вот к ним мне попасться хотелось бы меньше всего, — заметил на бегу Николас. — Мало того, что быстрые, так ещё и бьют от души!»

Сурз старался как можно меньше оборачиваться. Чем меньше двигаешься, тем меньше ты теряешь драгоценную энергию, это факт. Но он уже чувствовал, что преследователи разве что в затылок ему не дышат.

 «Надо срочно что-то делать! — пульсировала в мозге одна и та же мысль. — Что-то делать… что-то делать…»

Но что?

Сурз поднял взгляд, и идея пришла в голову сама собой. Прямо перед ним нависали огромные строительные леса. Мешок со строительным мусором висел прямо у него над головой. Держался он всего лишь на тонкой верёвке, и если эту верёвку обрезать, то…

Преследователи не отставали. Гридон бежал первым. Тавын следом, слегка одышливо.

«А, любовь к пиву всё же сказывается, да, Тавын?» — с лёгкой радостью подумал Николас.

И вот, когда они вдвоём пробегали под мешком с мусором, Сурз резко развернулся и метнул свой маленький, но очень острый нож в верёвку, на которой весь мусор держался.

И нож чётко попал в цель!

На здоровяков вывалился весь строительный мусор, что там был. Гридон свалился первым, Тавын споткнулся об Гридона и повалился рядом.

«Жить захочешь — не таким трюкам выучишься!» — отметил про себя Сурз.

— Ну всё, Николас! — взревел Гридон. — Ты сам напросился! Теперь твой долг вырос вдвое! ВДВОЕ, ты понял?!!

Но Сурза это уже не пугало, поскольку долг этот рос, и рос, и рос…

До бесконечности.

А так — его сегодня хотя бы не избили. Что уже плюс.

Сурз не стал ждать, пока его преследователи как следует очухаются, и бросился бежать.

— Энни, неужели ты так не любишь трахаться? Он ведь, вроде, ничего извращённого не хотел…

Энни со своим собеседником, Эдвином Клизом сидела в кабаке «Чёрный петух» и беседовала о насущных делах.

— Эдвард, ты что меня плохо знаешь? — спросила она со зловещей улыбкой. — Я трахаюсь только с кем захочу, и когда захочу. И этот хам в этот список не входил. Так, а что там у нас в меню? Яйца всмятку? Не, на меня их сегодня достаточно!

— Энни… — напускно помялся Клиз. — Но он же из другого города… Он же о тебе ничего не знал…

— Зато теперь запомнит на всю жизнь! — сказала Энни. — Эй, бармен! — обратилась она к парню за стойкой. — Яйца того урода можешь записать на мой счёт. Ты же знаешь, счета я всегда оплачиваю!

— Будет сделано, Энни! — откликнулся бармен.

— Теперь о серьёзном. — Эдвин немного изменился в лице. — Эндрю Фоер. Чистая работа. Похвально, весьма похвально.

— Гонорар? — перешла к делу Энни.

— Вот! — Клиз бросил на стол увесистый мешок с деньгами. — Можешь не пересчитывать. Ты ж меня знаешь!

— Как раз по этой причине и надо бы пересчитать! — сказана наёмница, беря в руки мешок. — Но ладно, на сегодня поверим на слово.

— Вот и договорились! — Эдвин было встал из-за стола, когда Энни потянула его обратно.

— Кли-и-из! — протянула она. — У тебя же есть для меня что-то ещё не так ли?

— Одно дельце есть, — сказал он. — Но ты не потянешь.

— Ты что, дразнить меня вздумал? — рассмеялась Бауни.

— Нисколько! — сказал Эдвин. — Я думаю, ты сама поймёшь, услышав имя.

— Глянь, всё дразнится! — Энни только раззадорилась. — А ну говори, кого пришить там надо! Будь это хоть сам король — выпотрошу, съем и высру!

— Ладно, скажу тебе, — согласился Клиз. — Его имя Генрих Флавий. Ну, что? Спеси-то у тебя, гляжу, поуменьшилось?

Лицо наёмницы на мгновение скисло. Ох уж этот Генрих Флавий! Проститутками не интересуется, вина в кабаках не пьёт — глянь, и не подберёшься к нему никак! При этом живёт в доме, который больше тянет на замок. Да ещё и охрана вдобавок…

— Цена? — спросила Энни.

— Мешок золота за Фоера помнишь? Так вот — три таких мешка. Как тебе, а? Не слабо?

— Я возьмусь.

— О, какая смелая! — ухмыльнулся Эдвин. — Смотри у меня! На такой куш наёмников наберётся целая тьма! Проморгаешь момент — найду кого-нибудь другого.

— Не волнуйся! — хмыкнула наёмница. — После меня там ловить уже будет нечего.

— Ладно, — сказал Клиз. — Попытка — не пытка!

Он швырнул ей на стол небольшой свиток.

— Дурная шутка! — отозвалась Энни. — Как будто не знаешь, что я читать не умею!

— Да это карта, дурё… — настороженный взгляд наёмницы заставил Клиза судорожно сглотнуть. — Короче, это карта его дома. Со всей охраной вместе. Вообще, по идеи, ты это сама должна была найти, но это так — бонус от фирмы.

— Ясно, — коротко сказала Энни. — Ну, иди, Клиз, чё замер-то?

— Да-да, я всё понял, — отозвался Эдвин. С каждой встречей он всё больше убеждался, что имеет к этой женщине какой-то животный страх. — Пошёл!

И поспешил удалиться из кабака.

— Гуляем! — воскликнула Энни, опрокинув стакан водки.

Карл и Квинт шагали по улице Народной воли.

— Так, вот и аптека, — проговорил инспектор, глядя на небольшое здание с красным крестом, изображённым на вывеске. — А где же…

— Эй! — донёсся до них полушёпот из тёмной подворотни. — Господа желают подлечиться? У меня много есть чего для уважаемых господ, да уж!

— На ловца и зверь бежит! — отметил Карл, и они с помощником двинулись в подворотню.

Перед ними предстал невысокий, до ужаса сутулый, небритый мужик.

— Марихуана — самое лучшее целебное средство, у любой бабки спросите! — говорил он. — А может вы предпочитаете что-то помощнее? Тогда у меня для вас есть героин, кокаин…

— Вы — Кларк Тарион, верно? — сурово спросил инспектор Тайной Полиции.

— А какое вам дело до моего… — сутулый мужик осёкся. Он увидел серебряного орла на плаще Карла.

Лицо его растянулось в фальшивой улыбке.

— А я тут это… — сказал он. — Наркоманов выявляю. Шутки разные шучу — там, героин у меня, кокаин… А потом сдаю информацию о них в полицию. Я — добросовестный гражданин!

— Я повторю вопрос, — сказал инспектор. — Вы — Кларк Тарион?

— Да, — опустив глаза сказал тот. — Ну что, всё? Арест?

— Тайную Полицию не волнуют такие мелочи, которыми вы занимаетесь, — произнёс Карл. — Этим пусть занимаются рядовые полицейские, не мы.

Мы к вам по другому поводу. Имя Джорджи Феу вам о чём-нибудь говорит?

— Джорджи? — переспросил Кларк. — Это которого на днях прирезали? Конечно, говорит, но причём тут Тайная…

Он обомлел.

— Так это правда! — Тарион аж посинел. — Этот прохвост и вправду был сыном старины Реймонда! У меня даже слов нет…

— Слова как раз должны быть! — оборвал его инспектор. — Рассказывайте всё, что знаете о покойном. Какие у него были враги? С кем возникали ссоры? У кого был повод его убить?

— Да что сказать, — проговорил Кларк. — Смышлёный был паренёк. Только представьте себе — пять лет в наркоторговле, и ни разу не попасться. Друзей у него не было — так, выпьет с кем-нибудь чарку-другую, на том и вся дружба.

Но врагов было ещё меньше.

Джорджи был неконфликтным парнем. Он редко с кем-либо ссорился, а до драки вообще речь никогда не доходила. Хотя…

Я слышал, что Джорджи поссорился с каким-то наркоторговцем, когда ездил во Второе королевство. Тот почему-то уверился, что Джорджи его обсчитал, нечестно поделился с ним наваром. Склока, как говорили, была сильная, с обоюдным поливанием матом и киданием друг в друга тарелок. Но до драки вроде дело не дошло.

— И как звали того наркоторговца? — спросил Карл.

— Дай-ка вспомню… — Кларк на минуту задумался. — Алекс… Да, точно! Алекс Роман!

— Роман?! — сыщики одновременно переглянулись.

— Да, всё верно, — сказал Тарион. — Его звали Алекс Роман. А что?

— Было приятно с вами побеседовать, — сказал инспектор. — Но нам с коллегой пора. Иначе может стать поздно.

— Вы подумали о том же, инспектор? — спросил у него Квинт, когда они отошли подальше.

 — Да, Соуди, — кинул инспектор. — Таких совпадений не бывает. Либо это тот самый Роман, который снял квартиру, где убили Джроджи, либо кто-то пытается подставить. В любом случае, убедиться во всём мы сможем только одним путём — личной беседой с этим Романом.

— Подождите, инспектор. — произнёс Квинт. — Это значит, что мы…

— Да, мой проницательный друг! — улыбнулся Карл. — Мы едем во Второе королевство! Немедленно!

И инспектор уверенным шагом двинулся вдаль, а Квинт, еле поспевая, пошёл за ним.

— Опять вы меня не слушаете, мистер Сноулс! — проговорил Ричмонд Твинни, печально качая головой. — Неужели вам настолько неинтересен мой предмет?

Уэсли вскинул голову. Да, последние несколько минут он и вправду занимался лишь тем, что смотрел в окно, абсолютно не слушая учителя.

Мальчику стало стыдно. Он действительно не любил учиться. Но мистера Твинни Уэсли уважал. И то, что он так пренебрежительно относится к его предмету, ставило Уэсли в очень неудобное положение.

«Получается, что я проявляю неуважение к мистеру Твинни! — не раз задумывался мальчик. — А ведь это очень умный и достойный человек!»

Лицо юного мистера Сноулса залила краска.

— Мистер Сноулс, — проникся к нему учитель. — Ну же, не стоит так переживать! Достаточно ведь просто внимательно слушать то, что я говорю, не больше.

Уэсли тяжело вздохнул. Да, на словах это, конечно, просто. А вот в жизни…

Мистер Твинни смягчился. В конце концов, перед ним сидел всего лишь маленький мальчик, который вроде даже пытается быть усердным учеником, но не может.

Гранит науки даётся далеко не каждому.

— Ладно, мистер Сноулс. — мягким тоном произнёс учитель. — Вижу, что вы утомлены, и сегодня от вас всё равно ничего не добьёшься. Так что сделаем так: сегодня я отпущу домой вас пораньше.

— Правда? — удивился мальчик.

— Да, — сказал Ричмонд. — Вы можете идти домой… — он улыбнулся. — Прямо сейчас!

У Уэсли глаза на лоб полезли. Учитель отпускает его за полчаса до конца урока! Просто чудо какое-то!

Мальчик вдруг почему-то вспомнил о том, как он хотел сбежать из дома, чтобы не ходить в школу. Господи, какая же глупая мысль! Ведь мистер Твинни, несмотря на напускную строгость, такой хороший человек!

— До свидания, мистер Твинни! — воскликнул Уэсли, пробегая мимо учителя.

— До свидания, мистер Сноулс! — спокойно улыбнулся тот.

Мальчик опрометью пролетел по лестнице, вышел из здания школы и направился своим привычным путём к дому. Пока он шёл, Уэсли стал выдумывать смешные названия для домов, которые он видел.

«Так, вот это Дом Кошек! — подумал мальчик, глядя на ближайшее здание. — Почему Дом Кошек? Да потому, что здесь за каждым вторым окном сидит кошка и смотрит на людей, словно видит какой-то бесконечный спектакль!

А ещё внутри живёт сам Король Кошек, огромный котяра под два метра ростом, который умеет говорить и…

Ладно, проехали! Следующий дом — Дом Цветов! Здесь на каждом окне стоят цветы. Значит, хозяева квартир их очень любят.

А может… А может на самом деле это цветы любят хозяев? А что? Может, цветы — это посланники из других, параллельных миров? Разве такое не возможно?»

Тут мальчик зашёл в тёмную арку и на секунду задумался. А как бы назвать её?

В голову Уэсли быстро пришла мысль — Арка Похищений! Точно! Ведь если кто-то захочет кого-то украсть, то лучше места просто не найти! Здесь темно, и людскому взгляду абсолютно неприметно то, как…

Внезапно сильная рука с платком, смоченным хлороформом, перекрыла дыхание мальчику. Уэсли попытался вырваться, но тщетно. Сознание уплывало от него всё дальше и дальше.

«Это и вправду Арка Похищений!» — подумал он, прежде чем полностью провалиться в сон.

Глава 6

Братья Приснер и Фил Гайар сидели в своей небольшой комнате и предавались безделью. Приснер курил самокрутку (по словам местного наркодельца, отменную дурь), а Фил рассматривал иллюстрации книгам. Читать он, в отличие от брата, умел очень плохо, но наслаждаться рисунками он любил.

— Ну, и как тебе твоя новая пассия? — неожиданно даже для себя спросил у своего брата-близнеца он. — Уже трахались?

Приснер изобразил суровое лицо.

— А тебе-то какое дело, братец? — тоном прокурора проговорил он. Но тут же смягчился. — Да шучу, Фил, шучу!

Трахались ли мы с ней? Да мы просто выебли друг другу все мозги! Знаешь, до знакомства с ней я думал, что это я ненасытен в постели. Оказалось, я ошибался. Я — сама невинность по сравнению с её неутолимой жаждой секса. А видел бы ты, какая…

— Ладно-ладно, я уже всё понял! — рассмеявшись, замахал руками его брат. — Ты хоть имя её знаешь? Если оно у неё вообще есть… — на последней фразе Фил усмехнулся.

— Разумеется, есть, она ж не проститутка! — произнёс Приснер. — Только она меня просила его пока никому не говорить. Видишь, какая скромница!

— Хм, прикольно! — отметил Фил. — Моя девушка просила меня о том же самом. Может, это какая-то новая игра у наших девчонок?

— А может просто они столь родственные души? — сказал Приснер. — Ладно, как бы то ни было, у меня возникла идея: устроим встречу нас и наших девчонок, а? Все вместе познакомимся, набухаемся, а? Вот все сразу и познакомимся!

— Прис, ты же сам знаешь, что сейчас такое невозможно! — сказал Фил. — Я ж тебе говорил, моя девушка уехала к родным. Далеко в другой город. Вот когда она приедет, тогда и…

— Ах да, твоя девушка уехала! — наигранно хлопнул себя по лбу Приснер. — То-то я смотрю, ты в последние недели по два раза в день онанизму предаёшься…

— ЧТО?! — возопил Фил, метая в брата подушку. — Да я тебя сейчас…

Приснер со смешным визгом бросился к выходу, а Фил с притворной яростью погнался за ним. Зла ему на самом деле Фил, конечно не желал, это было лишь частью игры. Ведь каким бы засранцем Приснер не был, он всё-таки оставался Филу родным братом.

И Фил любил его.

Вниз с небольшого пригорка на всех парах катился чёрный дилижанс. Кучер гнал лошадей во весь опор, ни на секунду не останавливаясь. Ему был дан приказ доставить двух полицейских (а, точнее, двух сотрудников Тайной Полиции) во Второе королевство как можно скорее. И кучер этот приказ добросовестно выполнял.

Ибо он знал, что с Тайной Полицией шутки плохи.

Внутри кареты сидели, естественно, Карл и Квинт Соуди. Последний смотрел в окно и наслаждался прекрасными видами Второго королевства.

— Вы только посмотрите, Карл, какая красота! — воодушевлённо воскликнул Квинт. — Какая природа, какие здесь рассветы!

— Что ж в них прекрасного? — сказал Карл. — Лично мне он не кажется прекрасным, особенно после того, как мы всю ночь прободрствовали в карете.

— Карл, неужели в вас нет ни капли романтики? — спросил Соуди. — Вы просто гляньте, какие пейзажи за окном! Всё-таки не зря Второе королевство называют особенным!

«Господи, кого мне только дали в напарники! — подумал инспектор. — Не ровен час, дойдёт до того, что он будет бегать по лугу с сачком и ловить бабочек, визжа от восторга!»

— Вообще-то особенным Второе королевство назвали вовсе не из-за чудесных видов, — сказал Карл вслух. — Просто это единственное королевство, в котором главенствует не простая, а парламентарная монархия. Чёрт знает, кто, где и когда услышал этот термин и решил воплотить его в жизнь, только вышла из этого полная ерунда. Парламентариями, которые, по идеи, должны были во всём сдерживать власть короля, были выбраны обычные вельможи, преданные властителю просто беспрекословно. И если в нормальных парламентарных монархиях вся власть, по сути, принадлежит парламенту, то здесь — полностью наоборот. Вся власть в руках у горделивого короля, а парламент — так, пустая формальность.

— Но всё же! — возразил Квинт. — Ведь у парламентариев есть даже власть над Тайной Полицией, над нами! И если они прикажут, мы обязаны повиноваться. А если им не понравится наше решение арестовать кого-то или помиловать…

— …то все наши решения не имеют веса, — окончил инспектор. — Но вдумайтесь, Квинт! Даже в таких случаях если король будет на нашей стороне (любой король, любого королевства), то никакого веса не будет у решения парламентария. Видите? Даже здесь парламент проигрывает королю.

У Соуди даже слегка закружилась голова от пережитого только что разговора.

Карл слегка улыбнулся.

— Вижу, наша беседа вкупе с бессонной ночью вас слегка утомили, — сказал он. — Ничего, мой полито корректный друг, скоро мы хорошенько выспимся в приготовленной для нас конспиративной квартире. И учтите. — Он погрозил Квинту пальцем. — Моя спальня — на втором этаже, ваша — на первом. Просьба не путать. Спросонья я могу и убить ненароком.

Всю оставшуюся дорогу Соуди молчал. Он никак не мог понять, насколько в серьёз была сказана последняя фраза инспектора…

В грязной неубранной квартире, больше похожей на квартиру заскорузлого пьяницы, посреди комнаты за письменным столом сидела Энни. Перед ней лежала карта, которую любезно предоставил Клиз. По левую руку от неё дрожало пламя свечи, а о правую царствовала чарка с водкой.

 — Итак, — пригубив чарку, далеко не трезвая Энни заговорила вслух. — Один дом. Одна жертва. И до хера охранников. Для начала нужно избавиться от них.

 — Вот здесь, — наёмница ткнула пальцем по очереди в четыре разных угла. — Здесь стоят четыре наружных охранников. Их надо убить в первую очередь. Как же мне это сделать?

Начну с первого. Обозначу его условным именем «гомик». На этого я напрыгну сзади, обовью его шею бёдрами и лёгким непринуждённым движением сверну ему шею.

Впрочем, ему хоть в чём-то, да повезёт. Напоследок он успеет нюхнуть мою вагину, а это дорогого стоит.

Теперь второй. Условное имя — «педик». Ох, не нравится мне этот бородатый тип. Уж слишком напоминает того, кто лишил меня девственности.

(По правде сказать, Энни вряд ли могла знать, как выглядит этот охранник, так как портретов на этой карте не было. Но она была настолько пьяна, что ей было не до мелочей).

— Так, «педику» я вырву сердце! — твёрдо решила наёмница и чуть было не рухнула, потеряв равновесие от выпитого. — А перед тем, как он сдохнет, я заставлю его сожрать это сердце. — Она отхлебнула ещё водки. Теперь уже с горла бутылки. — Ну, если не сожрать, то хотя бы проглотить.

Кто у нас следующий? О, точно! Пусть будет «голубой». Его я убью так: достану световой меч, на всей скорости подбегу к нему и снесу «голубому» голову. — Она на секунду задумалась. — А потом изрублю его тело на мелкие куски.

И последний. Назовём его «гей». Как бы мне его…

А, ладно. Этого убью нежно. Подойду к нему и рявкну прямо в рожу: «БУ!». «Гей» сдохнет со страху.

Она отхлебнула ещё водки.

— Как-то нежно я с ним расправилась, — подумала она. — Наверно, слишком много выпила. Я всегда когда выпью такая милая становлюсь…

Энни повернулась на каблуках и уверенно (во всяком случае, как ей казалось) пошла к кровати.

Но не дошла. На полпути тяжкая лапа пьяного сна свалила её с ног, и Энни захрапела.

План штурма был готов.

Арчи Доу, король Пятого королевства стоял около зеркала, наслаждаясь собственным отражением. И, стоит отметить, насладиться было чем.

Золотистые волосы ниспадали Молодому королю на плечи, отражая и усиливая солнечный свет. Голубые глаза, в которых без труда можно было утонуть, смотрели, казалось, прямо в душу. Благородные черты лица не оставили бы шанса устоять ни одной даже самой убеждённой девственнице, даже не будь Арчи королём.

С нижнего этажа донёсся детский смех.

Доу улыбнулся. Дети. Его любимые, такие же золотоволосые, как и он, дети. О, как же он любил их!

И тут он вспомнил про своего третьего ребёнка. Несчастный бастард Питер. Арчи любил его не меньше своих признанных детей. Мало того, он даже в своё время был намерен признать мальчика, но в монаршей семье тотчас же поднялся жуткий скандал.

«Как, признать ублюдка? Подумай, что скажут люди!»

«Признать? И фактически сознаться в блуде? Арчибальд, опомнись!»

«Смотри, народ перережет и тебя, и твоих детей. Оставит только это отродье и сделает из него своего короля!»

Но больше всех повлияла, конечно, жена. Боги, какой скандал она закатила!

Мало того, говорила она, что ты изменил мне, так теперь ещё и плод этой измены ты хочешь возвести в принцы. Подумать только, сделать его равным с моими детьми! Арчи, ты вообще В СВОЁМ УМЕ?!!

И благородный порыв добродушного Молодого короля был удушен в тот же день, что и зародился.

Арчи нехотя отвернулся от зеркала и медленно побрёл по коридору. Ему почему-то вспомнился недавно убитый бастард Джорджи. Королю было невероятно жаль и бастарда, и его отца. На месте первого короля Доу просто не знал бы, что ему делать.

«Господи, почему же так жесток мир? — подумал Молодой король. — Бастарды, они ведь и так несчастны! Мало того, что они растут без родного отца, который мог бы сделать его великим человеком, так ещё и получают такую порцию ненависти, что их жизнь становится просто невыносимой.

Бедный Джорджи! Скорее всего, его убили просто из зависти. Да, он, конечно, сам хвастал направо и налево, что его отец — сам король, — но разве можно винить его в этом? Тем более сейчас, когда его труп лежит в могиле, а завистник-убийца, скорее всего, упивается собственным грехом?

Кажется, Хеймонд поручил это дело Тайной Полиции. Значит, убийцу найдут непременно, что не может не радовать. Там работают неглупые ребята. А самый весомый аргумент — им же платят только за спокойные дни в королевстве, верно? Так что если они не хотят помереть с голоду, придётся усердно поработать. Так что…»

— Папа, папа! — прервал его размышления детский голос. Это Людвиг, его двенадцатилетний сын спешил к отцу навстречу.

— Ах, сынок! — Арчи обнял своего сына. — Как же я тебя люблю!

Они так и стояли в обнимку, и Молодой Король чувствовал себя просто на седьмом небе от счастья.

Дровосек набил трубку табаком, поджёг и глубоко затянулся. Он как всегда сидел на своём крыльце и ждал, когда Чарлик приедет к нему на встречу. Где-то в небе, противно каркая, летали вороны. День клонился к завершению.

Дровосек глянул на дорогу. Вот-вот должен был появиться его единственный узел с реальностью, от которой он давно уже ушёл. И этот узел — небольшая повозка со стареющей уже кобылой.

«Подумать только, — подумал Дровосек. — Ведь больше с внешним миром меня ничто не связывает. Для кого-то это было бы даже печально…»

Но не для него. Дровосек просто упивался своим одиночеством. И для не было ничего лучше, чем вот так сидеть на своей старенькой скамейке, потягивая через трубку отборный табак Второго королевства (если, конечно, Чарлик, поставляющий этот самый табак, ему не врал). И карканье ворон в небе казалось Дровосеку лучше пения самой певучей райской птицы.

И всё же его жизнь уже не была прежней. Последний разговор с Чарликом не шёл у него из головы.

И в этот момент Чарлик — верно, жить долго будет, — появился на горизонте. В лучах закатного солнца его повозка выглядела как-то странно.

Можно даже сказать, неуместно.

«Чудак этот Чарлик! — отметил про себя Дровосек. — Ведь весь день у него есть, чтобы за дровами ко мне заехать. Нет, вот именно к ночи ближе ему надо!»

Хотя в этом-то как раз ничего удивительного не было. Просто Чарлик был большим любителем выпить. И вот пить ночью ему было совершенно неинтересно. Поэтому пил он днём, а вечером уже брался за свою работу.

«Эх, Чарлик, Чарлик. — подумал Дровосек. — Мне бы твои проблемы…»

Вскоре Чарлик на своей колымаге добрался до дома Дровосека.

— Эй, Дровосек! — весело воскликнул тот. — Принимай гостей! Жратва подъехала!

Дровосек с улыбкой направился к повозке. Обмен произошёл быстро.

Чарлик уже было собирался по традиции предложить отшельнику перебраться в деревню, когда Дровосек внезапно сказал:

— Расскажи мне.

Чарлик совсем ничего не понял.

— Что рассказать?

— Об убитом бастарде. Джорджи, или как там его. Какие есть новости?

Чарлик обомлел.

— Но ты же сам говорил, что и слышать ничего не хочешь об этом!

— Это я говорил прежде, — Дровосек с серьёзным видом потягивал трубку. — А теперь я хочу знать: что там случилось!

— Ну, этого пока никто не знает! — повёл рукой Чарлик. — Разве что ходят слухи…

 Извозчик резко снизил голос до шёпота.

— Поговаривают, что Реймонд собственной персоной призвал к этому делу Тайную Полицию. И ни какого-нибудь там неудачника — нет, одного из лучших сыскарей Пяти королевств.

«А вот это уже плохо!» — отметил про себя Дровосек.

— Мало того, — продолжал шептать Чарлик. Конечно, вряд ли кто-нибудь бы услышал его слова здесь, на отшибе Четвёртого королевства, но всё же речь шла о самой Тайной Полиции. — Говорят, что этот самый сыскарь уже вышел на след убийцы, и едет прямиком во Второе королевство!

«А это ещё хуже!» — подумал Дровосек.

— Короче, есть слухи, что бастард этот убиенный был как-то с наркотой связан. Кто-то говорит, что он кокаин провозил. Кто-то — что сам был наркоманом. Наверно, из-за этого его и пришили. Наркота — это бр-р-р, сплошная дрянь! Никогда с ней не свяжусь. Пиво — ладно, водка — ладно, но наркота…

Чарлик при всём желании не смог бы разглядеть, насколько Дровосеку полегчало после этих слов.

«Хорошо, что они идут по этому следу, — подумал он. — А то, чего не хватало, узнают…»

Успокоившись, Дровосек оборвал Чарлика.

— А тебе уже, наверно, пора идти, да, Чарлик? — деловито спросил он.

Чарлик недоумённо уставился на него.

— Ты ведь только что говорил, что хочешь, чтобы я тебе всё рассказывал!

— Говорил, — спокойно сказал Дровосек. — А теперь говорю, что ты можешь ехать домой.

Извозчик ещё раз поглядел на собеседника, явно ничего не понимая.

— Езжай-езжай, Чарлик! — Дровосек улыбнулся. — А то совсем стемнеет.

Этот факт Чарлика-то никогда не смущал. Что его смущало, так это улыбка Дровосека.

Улыбка? Сколько лет извозчик знал Дровосека и уже привык к тому, что тот никогда не улыбался. И вот сейчас, прямо во весь рот…

Чарлик влез на свою телегу и поехал прочь.

А Дровосек долго стоял, глядя вслед уезжающей повозке, курил трубку и улыбался…

Фил вместе со своим приятелем Робином дружно разгружали небольшую повозку. Фил, конечно, получал приличные деньги от своего отца, но при этом от работы не отказывался. Причина была крайне проста: он всеми силами скрывал своё обеспечение от короля. Если кто-нибудь с ехидным видом спрашивал, откуда у Фила взялись довольно крупные деньги, он с гордостью отвечал, что заработал. Правда, если бы его доходы от работы сверили с его затратами, сразу стало ясно бы, что они совсем не соответствуют друг другу. Но… кому охота в этом копаться?

Фил с Робином успешно справлялись со своей работой. Тридцатикилограммовые тюки летали из повозки словно пёрышки. Робин о чём-то увлечённо рассказывал Филу, но тот пропускал всё мимо ушей. Робин же тараторил без умолку. Филу иногда казалось, что его напарник мог бы говорить даже со стволом дерева, если бы тот умел периодически кивать и поддакивать.

В это время внимание Фила привлёк странный человек. В чёрном кожаном плаще, с волосами, зачёсанными назад, этот человек шагал по улице, глядя прямо перед собой.

«Странно, — подумал парень. — Кожаный плащ? Это явно не по погоде!»

Человек подошёл к двери одного из домов, открыл дверь ключом и зашёл внутрь.

Фил не смог удержаться от комментария.

— Гляди-ка, Робин! — сказал он напарнику. — Какой франт прошёл!

Робин изумлённо и даже немного испуганно поглядел на Фила.

— Фил, ты чего? — сказал он. — О таких людях лучше вообще ничего не говорить, если голова тебе дорога!

— Почему это? — не понял парень.

Робин злобно зыркнул на собеседника и перешёл на полушёпот:

— Ты что, серебряного орла на плаще не увидел? Это же Тайная, мать его, Полиция! Ей-богу, с ними лучше не связываться!

— И что же здесь ищет Тайная, мать его, Полиция? — усмехнулся Фил, думая, что Робин шутит.

Робин тяжко вздохнул и принялся сверлить глазами Фила.

— Ты про убийство Джорджи слышал? Так вот, Реймонд послал людей, чтобы те нашли убийцу. Или убийц, неважно. Говорят, что след привёл их к нам, во Второе королевство. А теперь Фил, заткнись и таскай эти чёртовы тюки. Я и так рассказал тебе слишком много!

Фил напряжённо смотрел на закрытые двери, за которыми скрылся полицейский. Да, такая информация вполне может пригодиться!

«Вот, оказывается, как дорого стоит жизнь бастарда! — подумал он. — Я думал, что Тайную Полицию привлекают только при угрозе государственного переворота, а тут…»

— Фил, хорош мечтать! — окликнул его напарник. — Повозка сама себя не разгрузит!

И Фил вернулся к своей работе. Робин всё также галдел о чём-то своём, но Фил был далёк от его слов. Из его головы никак не шёл инспектор Тайной Полиции в чёрном плаще…

Джозеф Хеймонд восседал на троне и, откровенно говоря, скучал. В тронном зале не было ни артистов, ни музыкантов.

Грозный король сам так велел.

Из его мыслей не уходила Эмка. С того самого первого дня, когда она впервые с ним трахнулась, девушка приходила к нему каждый вечер и каждый вечер ублажала его.

«А если Элизабет узнает? — задумался Джозеф. — Что тогда будет? Скандал? Битьё посуды? Истерика?»

Впрочем, это было не так важно. Монаршие супруги уже столько времени не ночевали вместе, что, скорее всего, у Элизабет у самой было рыльце в пушку. Реймонд не раз замечал, как плотоядно смотрит его жена на одного из молодых слуг.

— Эй, батяня! — раздался крик из входа в тронный зал. — Я не понял, почему так тихо? Где эти артисты-развратники? Где музыканты? Где, в конце концов, придурочные шуты?

Джозеф обернулся. Ну конечно, это был его сын, Джарек. Кто ещё мог обращаться к нему в таком тоне?

— О, Джарек! — сказал король. — Как я рад тебя видеть! Да я вот всех разогнал. Надоели мне все эти черти, понимаешь…

Джарек с хищной улыбочкой подошёл к трону.

— О, да я вижу, мой папаша совсем отошёл от потрясения! — сказал он. — Я рад за тебя, отец! Ты совсем ни то, что моя драгоценная мамаша. Представляешь себе, на днях она фактически обвинила меня в убийстве Джорджи! Представляешь себе картину, как я бы расправился с твоим бастардом, а?

Хеймонд вначале усмехнулся, а в следующую секунду замер с тревожным выражением лица. Как будто мысль о том, что один его сын мог убить другого, посетила его впервые.

Улыбка Джарека стала ещё шире. Он явно добился своего.

— Скажи мне, Джарек, — проговорил побледневший король. — Я… Ты ведь… Джорджи, он же… Это ведь не ты…

Джарек рассмеялся.

— О, теперь папаша меня подозревает! — сказал принц. — Отец, как ты мог только такое подумать! Что я, твой сын, равнодушно убиваю второго твоего сына! О, стыд! О, позор! О… О… Я даже не знаю, какое ещё мне слово подобрать!

На душе у Джозефа отлегло.

— Так, значит, это не ты убил Джорджи?

Джарек торжествовал. Разговор пришёл именно к тому вопросу, которого он и добивался.

— А, не скажу! — противная улыбочка сияла во весь рот, демонстрируя белые, как жемчуг зубы.

Король опешил. Он даже не знал, что ему сказать.

— Сын…

— Не скажу, и всё! Хоть режь меня!

Ну ладно, ладно, папуля. Не смею больше напрягать тебя своим присутствием — я пошёл. Подумай над своими подозрениями, подумай хорошенько. Салют королю!

И гадко смеясь, принц направился к выходу из тронного зала.

А Джозеф ошарашенно смотрел ему вслед. Он уже не знал, что ему и думать о своём сыне.

Глава 7

— Так, Алекс Роман! — произнёс Карл. — Вот его жилище. Довольно скромный дом для наркоторговца, не находишь, Квинт?

 Сыщики стояли перед дверями небольшого дома довольно унылого вида.

 — Ну, инспектор, — пожал плечами Соуди. — Два этажа есть, даже плющом дом украсить пытался. Правда, явно неудачно…

 Он указал на некое подобие плюща, которое по идеи должно было обвивать весь дом, но в итоге лишь уродовало фасад здания.

— Ладно, архитектурой мы насладиться ещё успеем! — отметил Карл. — Вперёд, Квинт! Наш подозреваемый, глядишь, нас уже заждался!

И инспектор постучал в двери. Несколько секунд спустя им открыла дверь дородная дама с какими-то неуместными косичками.

— Это явно не Алекс Роман, — саркастично заметил Карл.

— Ах, вам нужен Алекс! — улыбнулась дама и повернулась лицом к гостиной. — Дорогой, к тебе пришли!

— Ну кому там я ещё нужен? — почёсывая брюхо, из дому вышел толстяк. Голова его была абсолютно лысой.

Его взгляд упал на серебряного орла на плаще Карла.

— Тайная Полиция? — слегка удивился он. — Скажу вам сразу: если какой-то парламентарий и умер от передозировки моим кокаином, то это исключительно его вина, и я не собираюсь…

— Мы хотим поговорить с вами о Джорджи Феу, — холодно произнёс инспектор.

— А, всё ясно, — покачал головой Алекс. — Татьяна! — прикрикнул он на супругу. — А ну быстро в дом! Вымой полы в уборной!

— Но я уже мыла… — проговорила та.

— Так вымой ещё раз! — рявкнул Алекс.

Супруга несколько раз недоумённо моргнула своими коровьими глазами, а затем резко рванула прочь с порога.

— Не буду держать столь важных гостей на пороге, — сказал Алекс. — Пока моя суженная полирует уборную, мы с вами пройдём в гостиную. За мной, полиция!

Сыщики переглянулись и зашли в дом. Внутри он выглядел ещё более унылым, чем снаружи. Коричневые обои, несуразная мебель, картины неизвестных авторов с непонятными изображениями — всё это настолько произвело впечатление на Квинта, что ему захотелось поскорее покинуть дом.

— Присаживайтесь! — толстяк кивнул напарникам на два зелёных кресла. — И мы с вами всё обсудим.

Сыщики расположились в креслах, а сам Роман сел на диван напротив них.

«О чудо! — усмехнулся про себя Карл. — Диван выдержал этого кабана!»

— Вы были знакомы с убитым Джорджи Феу, не так ли? — спросил он вслух.

— Да, знавал я этого бастарда! — проговорил Алекс. — Работал на меня и, кстати, ни разу не попался. Легко творить тёмные дела, когда твой папаша — король!

— Нам стало известно, что у вас незадолго до смерти Джорджи была ссора с ним, — продолжил допрос инспектор. — В чём она заключалась?

— Да в том, что этот потаскун стал заглядываться на Татьяну! — в сердцах воскликнул Роман. — Да-да, на мою жену! Я разгорячился так, что чуть было кулаки в ход не пустил! Но он вовремя остановился. Пошёл на попятный, что называется. Извинился, удалился, и всё сошло на нет.

Квинт не выдержал. Они сидели перед главным подозреваемым в убийстве! Всё было против него!

— Хватит отпираться, Роман! — воскликнул Соуди. — Мы всё про тебя знаем! Ведь это именно ты снял квартиру, в которой убили Джорджи! Даже имя своё не изменил — Роман!

Карл грозно посмотрел на Квинта, заставив того замолчать.

— Ну вот, я так и знал, что этим всё кончится, — развёл руками Алекс. — Хм, «Роман»! Мало ли на этом свете Романов? Да ещё и не факт, что тот, кто снял квартиру, представился своим именем! И если вы продолжаете настаивать, то я в тот день вообще был в театре.

— В театре? — хором переспросили Карл и Квинт.

— Ну да! — кивнул Роман. — А что, наркоторговцу запрещено посещать театр? Мы с Татьяной вместе ходили на комедию «Бастард губернатора». И здесь бастард, верно? Прямо ирония судьбы!

— И кто может это подтвердить? — спросил Карл.

— Да кто угодно! — Алекс взял записную книжку, лежавшую на столе. — Я хоть прямо сейчас напишу вам десять имён тех, кто меня там видел!

— Что ж, славно! — сказал Карл, доставая из плаща небольшой свиток. — И распишитесь вот здесь заодно.

— А что это?

— Подписка о невыезде. Вы пока что остаётесь нашим главным подозреваемым. Хотя я и верю вам.

Вскоре они с Квинтом уже шагали по улице к своей квартире.

— Квинт, что я тебе говорил в прошлый раз? — грозно посмотрел он на напарника. — Не вмешивайся в диалог! Просто смотри и запоминай, что я говорю, понятно!

— Но инспектор… — Соуди немного оторопел. — Ведь и так же понятно, что он…

— Что тебе понятно? По твоей логике этот жирдяй специально приехал в другое королевство, чтобы убить того, кто косо глянул на его жену? Да ещё при этом назвал собственную фамилию, когда снял квартиру, где убил Джорджи? Очень маловероятно, Квинт!

— Но что же нам тогда делать? — удивлённо спросил Соуди.

— Для начала — опроси всех этих людей. — Карл достал из кармана список, составленный Романом. — И проверь, действительно ли Алекс присутствовал на этом дурацком спектакле.

— Но их же целых десять!

— Вот и будет для тебя какая-никакая практика! — инспектор пригладил волосы. — Иди, Квинт! Я буду ждать тебя в нашей квартире. Иди, иди!

И Карл пошёл прочь, оставляя потрясённого Квинта позади.

— Я знал! — разъярённо воскликнул Грило Сноулс, потрясая свитком перед супругой. — Я знал, что это всё дурно кончится! Я знал, что этот проклятый Джокинс устроет что-нибудь подобное!

Маргарет лишь всплеснула руками. Всего пару дней назад Уэсли, их любимый сын пропал, а уже сегодня к ним пришёл свиток с требованиями о выкупе. Подписи в этом свитке, естественно, не было.

— Чёртов Джокинс! — проорал мистер Сноулс. — Это он, он, я знаю, похитил моего мальчика! Эта грязная свинья на всё пойдёт, лишь бы сделать мне как можно хуже!

— Не кричи так, Грило. — произнесла Маргарет. Она была убита горем. — Возможно, что это вовсе не Джокинс. Возможно, лучше бы это был Джокинс.

Мистер Сноулс опешил.

— Но если не Джокинс, то кто?

— Преступники. Вымогатели. Помнишь, что было написано в письме? Если вы не заплатите нам миллион золотых, то ваш сын…

Маргарет всхлипнула.

— Это Джокинс! — уверенно произнёс Грило. — Истинные вымогатели побоялись бы играть в эти игры с парламентарием Второго королевства! Это Джокинс!!!

— В том-то и дело, что ты — парламентарий, — сказала Маргарет. Она уже вся побледнела. — А это значит, что у тебя водятся большие деньги. И какие-то изверги захотели эти деньги прибрать к рукам. И они… они…

Женщина разрыдалась.

— Господи, Грило! Заплати им! Заплати! Заплати!!!

Сноулс на миг замолчал. Видно было, что он собирается с мыслями. И вдруг его лицо просветлело.

— Я знаю, что делать, — сказал он.

Маргарет в надежде подняла голову. В уголках глаз дрожали слёзы.

— И что же?

Глаза Грило ярко сверкнули.

— Тайная Полиция. Вот кто нам поможет! Как раз недавно в город приехали два полицейских. И я знаю, где они остановились!

— Но Гри… — проговорила Маргарет. — Они же сейчас заняты! Они работают на короля Первого королевства и…

— Они не откажутся, — сказал её муж. — В таких случаях у них просто не будет выбора. Этот самый Карл — один из лучших полицейских во всех Пяти королевствах. Он найдёт нашего сына.

Найдёт Уэсли.

И Грило Сноулс внезапно даже для самого себя разрыдался.

Джозеф Хеймонд лежал на своей кровати и тщетно пытался уснуть. После недавней беседы с Джареком сон никак не шёл ему в голову.

«Неужели? — думал король. — Неужели это он? Неужели моя судьба настолько жестока ко мне, что довела меня к тому, что один мой сын убил другого? Неужели всё это реально?»

Дверь в его спальню тихонько скрипнула. На пороге возникла Эмка, одетая только в полупрозрачную блузку. В другое время Хеймонд сильно обрадовался такому визиту. Но только не сегодня.

Только не сейчас.

— Я скучала без вас, мой король, — чарующим полушёпотом проговорила девушка. — И вот я пришла. Полностью к вашим услугам. Полностью для вас.

Она склонилась над Джозефом в надежде поцелуя, но тот лишь отвёл взгляд.

— Нет, Эмка! — сказал он. — Сегодня не получится. Я не в настроении. Я не…

— Мой король чем-то опечален? — поинтересовалась девушка.

— Нет, просто… просто…

— Скажите мне, мой король, — проговорила Эмка. — Облегчите себе душу. А я уж постараюсь сделать так, чтобы всё плохое от вас ушло.

— Я… — молвил Хеймонд. — Видишь ли, я… Я боюсь, что Джорджи убил Джарек.

— Он сам вам об этом сказал? — поинтересовалась девушка.

— Нет, но… Он явно намекал на это.

— Ах, мой король! — сказала Эмка. — Джарек просто играет с вами. Он шутит шутки, смеётся над вами. Дразнит вас. А вы ему всё позволяете. Вы избаловали его, мой король.

Как ни странно, от этих слов на душе у короля отлегло. Всё верно. Джарек всегда любил развлекаться, ставя кого-то другого в нелепую ситуацию. Пожалуй, в следующий разговор с принцем надо будет его приструнить.

— А сейчас, займёмся любовью, мой король! — рука Эмки скользнула к чреслам Хеймонда.

— Нет, не сегодня, — сказал король. — Джарек слишком меня расстроил, и я…

Ни слова не говоря, Эмка с головой нырнула под ночную рубашку Джозефа. Её губы нащупали ртом член Хеймонда, и девушка принялась делать минет.

Поначалу королю показалась, что эта затея не приведёт ни к чему путному — слишком уж он был расстроен из-за сына. Но уже через полминуты его член начал крепнуть.

 Эмка умело держала ритм, постепенно начиная ускоряться. Чем крепче становился член, тем быстрее она двигалась. Король застонал от надвигающегося оргазма. Эмка продолжала ускоряться, заставляя короля всё больше и больше стонать. Вскоре минет обрёл абсолютно дикую скорость, а член Хеймонда окреп до предела. И когда Эмка перешла на самый высокий темп, Джозеф просто завопил от оргазма и смачно кончил ей в рот.

Хеймонд закрыл глаза. Такого удовольствия от секса он не получал никогда в жизни.

Эмка же лишь посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

Отец восседал в своём кресле, словно король на троне. Правая рука, которой он столь необдуманно раздавил стакан, была старательно забинтована. Но совсем не это его волновало.

Он выяснил, что там за Парень, с которым встречается его Дочь. И то, что Отец узнал, его совершенно не радовало.

Парень оказался наркоторговцем. Что называется, молодым, но подающим большие надежды. Отец сам проследил за ним и особенно за тем, чем тот занимался после встреч с Дочерью. Сомнений быть не могло. Парень связан с наркотиками, причём связан очень сильно.

Выявлялся вполне естественный вопрос: «Что делать?». Пойти и набить морду юному подлецу? Не совсем верное решение при данных обстоятельствах. Особенно учитывая тот факт, что юный подлец набьёт морду Отцу гораздо вероятнее, чем обратное.

Может, пойти и поговорить с ним? Пригрозить Парню, что он расскажет страже о том, чем тот занимается, если тот не отстанет от Дочери? Тоже не вариант. Парень просто разобьёт ей сердце, а это далеко не лучший выход.

Что же тогда? Может, действительно обратиться к страже? Они даже если не поймают, то уж так припугнут Парня, что он здесь точно больше не появится?

Нет, со стражей Отец предпочёл бы дела не иметь.

Но как же тогда ему быть? Неужели единственный выход — нанять людей, чтобы те, если помягче выразиться, устранили Парня раз и навсегда? Да, конечно, надёжно. Дорого, но за деньгами Отец не постоит. Но вопрос в том, насколько сильно это ударит по Дочери? Мёртвый (или пусть даже без вести пропавший) Парень может просто испортить ей всю её жизнь.

И какой же выход?

Внезапно Отец улыбнулся. Разгадка пришла сама собой. Да, этот способ будет наименее болезненным для Дочери и, пожалуй, самым действенным. И почему он не догадался об этом раньше?

Отец потянулся за стаканом виски, продолжая улыбаться. Это будет наилучшим решением для всех. Даже, надо заметить, для Парня.

Молнии, сверкая, разрезали ночное небо. Гром бил в свою небесную перкуссию, становясь всё яростней с каждым ударом. Дождь отчаянно бился в стекло, оставляя следы своих слёз.

Свити Ханингем сидела в своей комнате и наблюдала представление, которое устроило для неё гроза. Девушка любила это природное явление.

Её лошадиноликий муж был сейчас далеко, в другом городе. Артур находился на каких-то чрезвычайно важных переговорах. Ах, почаще бы его вызывали на такие длительные встречи…

«Интересно, — подумала Свити. — А там, где сейчас мой муж, тоже такая же погода? Хорошо бы. А ещё лучше было бы, если б какая-то случайная молния ударила прямо ему в голову. А что? Может, Бог, который сверху видит всё, наконец соберётся с силами и накажет этого злого человека, Артура Ханингема. Когда-нибудь ведь должна восторжествовать справедливость!»

В этот момент в комнату кто-то забежал. Девушка вскрикнула, решив, что это вернулся её муж.

Но всё оказалось гораздо лучше. В комнату зашёл Келли.

— Господи, Келли! — воскликнула девушка. — Ты меня так напугал! Я уж думала, это мой разлюбезный Артур… Иди ко мне!

Проул отрицательно покачал головой.

— Не время, Свити! — он уже привык не называть её «госпожой».

— В смысле? — не поняла девушка. — Ты что, грозы боишься, что ли?

— Свити… — произнёс повар. — Помнишь, я предлагал тебе бежать? Так вот — всё готово! Лошади ждут нас. Деньги на дорогу у меня есть. Если ты готова — только скажи!

Девушка замерла в раздумье. Да, конечно, она хотела бежать, но… Так резко? Так внезапно?

 — Свити, — сказал Келли. — Сейчас — самый подходящий момент! Дождь смоет все следы нашего побега. А твой муж может задержаться надолго, и тогда шансы догнать нас сведутся вообще к нулю.

Говорю тебе, Свити. Это наш шанс. Потом будет поздно. Наши встречи не будут тайными вечно. Когда-нибудь Артур всё равно узнает, и тогда…

В голове Свити пронеслись моменты, когда её муж совершал над ней насилие. Его ремень, которым Артур отхаживал её спину. Его наглую усмешку, с которой он избивал её.

— Я иду с тобой! — сказала она Келли. — Подожди только одну секундочку!

Повар замер в дверном проёме. Свити в один момент схватила перо, чернила и кусок бумаги. Быстро там что-то написав, она за считанные секунды переоделась, совершенно не стесняясь Келли (а что он там не видел?), и обратилась к своему любовнику:

— Я готова!

Проул кивнул, и они вместе бросились бежать вниз по лестнице.

Раздался оглушительный удар грома.

— Слышишь, Келли, — торжествуя, сказала Свити. — Это крик моего дорогого Артура, когда он узнает о том, что мы сбежали. Представляю, что с ним будет…

— Не отвлекайся, дорогая! — воскликнул Келли на бегу. — Скоро мы будем свободными!

Беглецы спустились на первый этаж. Проул одним движением распахнул дверь, и они выбежали в промокший двор, под самый ливень. Там их уже ждали два белых скакуна.

Свити восхищённо поглядела на них. Капли проливного дождя совершенно не пугали и не останавливали её.

— Боже, Келли! — сказала она. — Белые лошади! Прямо как на свадьбу!

— Считай, что это и есть наша свадьба! — сказал Проул. — И развод с Артуром одновременно! Пойдём!

— Постой! — Свити притянула его к себе. — Какая свадьба без поцелуя и брачной ночи?

— Для брачной ночи рановато, — сказал Келли. — Мы ещё не сбежали.

 — Тогда хотя бы поцелуй! — настояла она.

 Келли глянул на лошадей, а затем прижал Свити к себе.

 — Для поцелуя с тобой у меня всегда есть время!

 И они слились в долгом затяжном поцелуе под неистовые пляски молний, грохот грома и поливающие их слёзы дождя…

Катарина Райнц чуть было не задохнулась от оргазма. Но Приснер даже не собирался останавливаться. Наоборот, это, казалось, только придало ему новых сил. Его член в вагине Катарины стал ещё больше (во всяком случае, она так подумала), а и без того безумный темп Гайар увеличил чуть ли не вдвое. Райнц застонала, но остановки не попросила.

Ей была только всласть такая мужская сила.

Приснер начал постанывать и сам. Катарина уже знала, что это значит — он скоро кончит. От этого ощущения у девушки возникло двоякое чувство: чувство сожаления (что всё заканчивается) и чувство радости (что ей ещё не выебали все мозги).

Приснер уже был близок к оргазму, она это чувствовала. Ей же до того, чтоб кончить, требовалось ещё время. Гайар почувствовал это и, немного передержав себя, доставил Катарине такой оргазм, которого она не получала, пожалуй, во всей своей жизни.

Громко закричав (по-другому девушка просто не смогла), она выгнулась всем телом, продолжая отчаянно двигать тазом. Оргазм длился не меньше минуты.

Слезая с неё, Приснер откинулся на постель. Он тоже кончил. Правда, не так мощно.

Некоторое время они просто лежали на кровати, молча смотря в потолок. Их тела, вспотевшие и разгорячённые, жаждали отдыха.

Первым заговорил Приснер. Правда, того, о чём он сказал, Катарина ожидала меньше всего. Она думала, что парень спросит что-нибудь вроде того, понравилось ли ей или ещё что-то подобное. Но Приснер внезапно произнёс:

— А давай я познакомлю тебя с моим братом?

Комок у девушки встал в горле. Она, конечно, планировала когда-нибудь это сделать, но…

Но никак не сейчас.

— Приснер. — сказала она. — Ты знаешь, любовь моя, прости, но…

Но нет. Только не сейчас.

Приснер усмехнулся.

— А почему нет? — спросил он. — Мой брат ведь совсем не страшный. Он же просто копия меня. Только у Фила родинка вот здесь. — Приснер показал на своё лицо. — А так — мы как половинки одного целого!

Катарина натянуто улыбнулась.

— Нет, Приснер, ты не понимаешь, — сказала она. — Просто, по-моему, ещё слишком рано для знакомства с семьями. Мы должны узнать друг друга поближе…

— Куда уж ближе то? — воскликнул парень и резко отвернулся к стене.

— Прис… — произнесла Катарина, озабоченно глядя на него. — Прис, ты чего?

— Я всё понял, — голос Приснера звучал холодно и отстранённо. — Ты боишься моего брата. А значит, боишься и меня.

— Прис…

— И надо бояться, — продолжил замогильным голосом сказал Гайар. — Потому что я… СТРАШНЫЙ ПУГАЛО-ЩЕКАТИЛА!!!

И, резко развернувшись, Приснер начал с задором щекотать Катарине рёбра. Девушка, явно не ожидая такого, зашлась хохотом, не успев даже взвизгнуть. «Страшная месть» Приснера длилась примерно с полминуты, заставляя Катарину беспомощно хихикать и молить о пощаде.

— Ладно, всё! — улыбнулся парень, глядя в глаза девушки. — Знаешь, кажется, я снова… я снова хочу тебя!

— Опять? — слегка удивилась Катарина.

— Да, а что ж… — Приснер слегка пожал плечами и вставил в неё свой член.

Морган сидел за кухонным столом, отстранённо жуя курицу, заботливо приготовленную его матерью. Мать о чём-то увлечённо рассказывала ему, но он совершенно ничего не слушал. Мыслями он был очень далёк отсюда.

Мыслями он был с Духами Тьмы. Которые никак не хотели ему отвечать.

Почему, почему они покинули его? Ведь в день, когда убили Джорджи, этого сраного ублюдка Джорджи, Духи разговаривали с ним почти на равных. И именно по его, Моргана, просьбе они и убили Джорджи. Морган в этом просто не сомневался.

Но почему жен они больше не выходили на связь?

— …и дружки твои совершенно не являются достойными людьми! — донеслось до него ворчание матери.

— Что? — не понял Морган. У него и дружков-то почти никаких не было, так что… О чём она?

— Дружки твои, говорю, — люди непорядочные! — проговорила старая миссис Хлоир. — Вон, тот же Митрон! Ты к нему всё побегаешь, а он, говорят, — с наркотиками связался, вот оно как!

Морган усмехнулся. Митрон — его дружок? Да что за чушь! Морган если и приходил к нему, то только за кокаином, а так…

Стоп! Моргана осенило. Кокаин, ну конечно! Ведь именно кокаином он закинулся в тот вечер, когда Духи общались с ним! Причём закинулся — мягко сказано. В ту ночь он просто дышал кокаином.

Вот что ему нужно! Кокаин!

Морган быстро поблагодарил мать за обед и, оставляя миссис Хлоир в полном недоумении, кинулся в свою комнату. Быстро вытащив из-под кровати шкатулку (его драгоценную шкатулку, в которой хранились все его деньги) он срочно вытащил оттуда необходимую сумму.

«О, да! — подумал Морган. — Этих денег должно хватить, я это чувствую! Духи Тьмы, скоро я приду к вам!»

Он просто вылетел из своей комнаты, пробежал мимо кухни, заставив мать обернуться, и помчался прочь из дома.

А миссис Хлоир так и осталась стоять с открытым ртом, недоумённо глядя вслед сыну.

«Что на него только нашло?..» — подумала она.

Карл сидел в довольно уютном кресле, ничего не делая. Он ожидал, когда придёт Квинт, чтобы убедиться в одной простой истине: дело зашло в тупик. Единственный человек, которого он подозревал, имел, похоже, безупречное алиби. Да и мотива у него толком-то и не было. Последняя ниточка обрывалась.

«Что ж, похоже, всю оставшуюся жизнь я просижу без денег, — грустно подумал он. — Ведь за нераскрытые дела никто не платит…»

В это время в дверь вломился Квинт. Соуди посмотрел на инспектора и присел напротив.

— Ну что, Квинт? — спросил Карл. — Алиби подтвердилось?

— Да, — ответил Соуди. — Все как один говорят, что видели Романа в тот день в театре. Я предполагаю, что они врут. Что он их всех запугал. Он как-никак наркоторговец. Он мог внушить им всем, что они не знают, что им делать.

— Постой-ка, — вскинул брови Карл. — Какая связь между страхом и незнанием, что делать?

— Прямая! — Квинт явно ожидал этот вопрос. — Ведь страх — это и есть незнание, что делать!

Инспектор непонимающе посмотрел на Соуди.

— Где ты…

— В одной умной книге! — сказал Квинт. — Вот смотрите, инспектор! Допустим, человек идёт по тёмному переулку. И тут к нему подходят три подозрительных типа и просят закурить. Человеку становится страшно. Почему? Да потому, что он не знает, что делать! Бежать? Догонят! Дать деньги? Побьют! Ударить первым? Ещё убьют, чего доброго! Вот так-то! Страх — это незнание, что делать!

Соуди завершил свою тираду, гордо глядя на Карла. Он надеялся произвести впечатление на начальника своим интеллектом.

— Где ты вычитал такую чушь? — выпалил Карл.

Ликование Квинта тут же улетучилось.

— Но ведь я же… Ведь всё вполне логично…

— Ну вот смотрите, Квинт, — инспектор скрестил пальцы на руках. — Приведу вам такой пример. В детстве мне подарили игрушку под названием «пятнашки». Это такие квадратики, которые нужно составить так, чтобы все цифры от одного до пятнадцати выстроились по порядку. Правда, мне не сказали об одной хитрости, что если цифры «14» и «15» поменять местами, то это головоломку нельзя пройти никогда и ни за что.

Я, не зная об этом, неделю просидел над этой чёртовой «пятнашкой», силясь разгадать её загадку. Я крутил цифры и так, и эдак, но решение так и не давалось. В итоге всё равно сначала стояла цифра «15», а за ней — «14». И я реально не знал что делать. По вашей логике я должен был испытывать страх. Сказать, что я испытывал на самом деле?

Ярость. Я испытывал настоящую ярость, от того, что эта детская игрушка не хочет решаться. Я уже был готов разнести эту «пятнашку» на осколки, когда мне, наконец, объяснили, в чём тут подвох.

Так вот, Квинт. Когда человек не знает, что делать, первое его чувство — вовсе не страх. Первое его чувство в этом случае злость, мой наивный друг.

И вообще, слова, что страх заключается в незнании, в корне не верны. Страх заключается как раз-таки в знании. В знании о том, что случится что-то нехорошее. Возьмём хотя бы ваш пример о простом человеке, встретившего в ночи хулиганов. Боится он вовсе не из-за того что он не знает, что ему делать. Боится он потому, что знает, что сейчас случится что-то очень нехорошее. В лучшем случае, его просто обворуют и изобьют. В худшем — его могут потом вообще нигде не найти.

Вот, что вызывает страх! Знание, Квинт, знание!

Соуди хотел было что-то сказать, но инспектор продолжил свои рассуждения. Квинту не удалось даже возразить.

— Если уж мы стали говорить о страхе, Квинт, — продолжил Карл. — То не будем останавливаться на достигнутом. Страх зависит от двух факторов. Первый — это насколько грядущее событие будет по-настоящему страшно. Согласись, одно дело, это когда что-то грозит отрезать тебе мизинец на ноге, и совсем другое — отрезать тебе голову. Чем опаснее событие — тем больше страх.

И второй фактор — это неизбежность. Вернёмся к тому несчастному парню, попавшемуся ночным хулиганам. Если этот парень — великий бегун или борец, то он может как-то избежать неприятных для него последствий. И страх его будет гораздо меньше, чем у того, кто чувствует своей душой абсолютную неизбежность тех плохих событий, которые ему грозят.

Хотя… Впрочем, ладно, Квинт. Похоже, я вас уже утомил своими рассуждениями. Давайте-ка лучше отдохнём от наших размышлений. Лично я…

— Но инспектор! — проговорил Соуди. — Ведь получается, что мы зашли в тупик! Что нам делать?

— Во-первых, не злиться, — сказал Карл. — И, во-вторых, уж ни в коем случае не бояться. Мы что-нибудь найдём, я уверен. Возможно, придётся вернуться в Первое королевство, из которого мы так летели. А сейчас — время уже позднее. Вы как хотите, Квинт, а я отправляюсь спать.

И инспектор, встав со своего кресла, отправился в свою спальню.

«Да… — подумал Квинт. — Неплохо вы меня обломали, господин инспектор. Приеду домой — «умную» книжку выброшу!»

С такими мыслями он прошествовал в свою спальню.

Глава 8

Тьма. Сплошная тьма. Уэсли даже не сразу понял, что он очнулся, настолько всеобъемлющей была темнота, которая окружала его.

«Что… Где… Где я? — задался вопросом мальчик. — И почему здесь так темно? Что творится?»

Уэсли догадался, что причиной тьмы, окружающей его — это мешок, надетый ему на голову. Мальчик попытался снять этот мешок, но руки были связаны за его спиной.

Он был привязан к деревянному столбу.

«Но как же я здесь оказался? Что происходит?»

И тут к мальчику постепенно стали возвращаться воспоминания. Как он ушёл пораньше с урока мистера Твинни. Как шагал по городу, давая шутливые названия домам. Как кто-то сзади приложил платок к его носу и…

Всё стало понятно. Его похитили. И Уэсли даже не знал, кто.

Паника охватила мальчика. Кто его украл? Зачем? Одно дело, если это просто какой-то вымогатель. А если кто-нибудь похуже? Мать не раз предупреждала Уэсли о возможных негодяях, попасться к которым явно не сулило ничего хорошего.

Да в общем, даже если его похитили вымогатели — хорошего мало.

«Так, успокойся! — велел себе мальчик. — В моём положении лучше не паниковать. Паника всегда делает только хуже, не зря так говорил папа. Нужно сосредоточиться и решить, что надо делать. Хотя бы что я могу сделать. А могу я…»

Нож! Почему эта мысль не пришла ему сразу? Складной, но очень острый ножик был спрятан у него в ботинке! Уэсли всегда носил его с собой на всякий случай. И вот, похоже, этот случай наступил.

Хотя… Насколько вероятно, что похититель не вытащил этот ножик из его ботинка? Ведь если злодей имеет опыт, он проверит это в первую очередь, не иначе.

Мальчик попытался притянуть ноги к связанным рукам. Ноги были также связаны.

Уэсли старался изо всех сил, но задуманное никак не давалось ему. В слишком уж неудобном положении он находился.

Мальчик тяжело вздохнул. Внезапно у него закружилась голова. Видимо, действие хлороформа ещё не полностью выветрилось. Плюс к этому свою роль сыграл надетый на голову мешок. Усыпляющее действие всё больше усиливалось.

«Я смогу! — подумал он. — Я должен! Я смогу! Я… Я…»

Уэсли дёрнулся в тщетной попытке подтянуть ноги к рукам, дёрнул головой и вновь потерял сознание.

Николас Сурз прятался от проливного дождя под небольшим козырьком на втором этаже жилого здания. Капли стучали по земле, дико раздражая бастарда короля Третьего королевства.

«Мало того, что деньги разлетаются в одно мгновение, — подумал Сурз. — Так их ещё и ждать приходится, как второго пришествия!»

Он ждал свои деньги. Те самые, что король Сэмбурс, его отец, должен платить ему за молчание. Те самые деньги, которые улетят из кармана Николаса в считанные дни, оставляя лишь копейки, нужные для пропитания.

Те самые.

И вот, наконец, его ожидания увенчались успехом. Кутаясь в серый плащ, к нему подошёл Ричи. Старый добрый Ричи, который через третьи руки доносил до Сурза деньги.

— Ага, Николас, ты уже на месте! — сказал он. — Это хорошо. Вот…

— Ты где шлялся, Ричи? — спросил Сурз. — Я тут уже битый час стою, тебя жду!

— Ну, ты разве не видишь, какая погода? — развёл руками Ричи. — Тут если лодки нет, то…

— Ладно, понятно! — махнул рукой Николас. — Деньги! Быстро! — он подставил руку под грустные слёзы дождя.

— Сейчас-сейчас! — Ричи порылся в карманах и извлёк оттуда огромный толстый кошель. — Держи! — кинул он его в руки Сурза. — Пересчитывать не будешь? — с сарказмом спросил Ричи.

— Да верю я тебе, верю! — хмыкнул бастард. — Ладно уж, можешь идти! Всё в порядке!

— Благодарю, Ваше Бастардшейство! — Ричи отвесил шутливый поклон и скрылся в стене дождя под покровом ночных улиц.

Николас недолго думал, где ему потратить первые несколько монет. Конечно же, путь его лежал в ближайший бордель.

Естественно, самый дешёвый. А то ведь никаких денег не хватит.

Сурз пробежал под атакой неумолимых капель несколько кварталов и, наконец, прибыл к своей цели. Бордель стоял перед ним.

Николас постучал в дверь и зашёл внутрь.

— О, Николас! — полная сутенёрша Вики с крашенными светлыми волосами вышла к нему навстречу. — Как давно тебя у нас не было! Что так?

— Да вот с деньгами проблемы были, — проговорил Сурз. — Но сейчас всё более или менее наладилось. И я подумал: «А чего бы мне не посетить столь славное заведение, как ваше?».

Вики расплылась в улыбке. Лесть всегда действовала на неё безотказно.

— И кого же ты сегодня решил выбрать? — спросила она.

— Джейн! — без колебаний сказал Николас. — Уж, надеюсь, сегодня она работает?

— Для тебя — всё что угодно! — сказала Вики. — Эй, Джейн! — крикнула она. — К тебе клиент!

Джейн вышла из дверей. Когда Сурз увидел её, у него чуть слюни не потекли от восторга. Невысокая, худая, но с большой красивой грудью, одетая лишь в синий лиф и такие же синие трусы, миловидная брюнетка шагала прямо к нему. О, да! Эта девица была вполне в его вкусе.

— Привет, Сурз! — проговорила девушка.

— Привет, Джейн! — даже не заметив, как покраснел, сказал Николас…

…он страстно приник к её большой прекрасной груди. Джейн вздыхала и постанывала от удовольствия. Сурз наслаждался её грудью, наслаждался её молоком. Палец левой руки скользнул к промежности Джейн. Аккуратно, чтобы не причинить девушке боль, Николас ввёл палец в нежное место девушки и начал совершать им движения. Джейн застонала громче.

Всё это безумно возбуждало Николаса. Наконец, когда его член окреп, он завалил девушку на кровать, и они занялись сексом.

«Она забудет тебя, — мелькнула мысль в голове у Сурза. — Забудет на следующий же день!»

Ну и чёрт с ним! Она была с ним, здесь и сейчас, а остальное совершенно неважно.

Николас сделал несколько решительных движений в такт, но так как они оба были возбуждены до предела, то оба и кончили фактически одновременно. Лишь только ветер из окна унёс их дружный вскрик счастья, наслаждения, удовольствия…

Элизабет Хеймонд осторожно спускалась вниз по тёмной лестнице. Она старалась не споткнуться в столь слабо освещённом помещении.

Элизабет шла в помещение, где мечтали бы побывать многие. Она шла в королевский винный погреб.

«Надеюсь, этот маленький засранец здесь!» — подумала королева.

Снизу до неё донеслось весёлое пение, больше похожее на ор.

«А, здесь-здесь!» — успокоено подумала Элизабет.

Она продолжила спуск, и вскоре перед ней предстал низкорослый человечек с весьма гадкими, трудно различимыми во тьме, чертами лица. Одет он был до смешного несуразно: его тело покрывала красно-синяя одежда, а голову украшал шутовской колпак. Шут пил вино прямо из деревянной кружки. Он успел заметить, что кто-то зашёл, но не смог различить, кто.

— Эй, заходи, придворная шлюха! — воскликнул он. — Дай поцелую тебя я за ухом!

Элизабет замерла на месте. Так к ней не обращался никто в жизни.

— Жомбо! — остервенело воскликнула она. — Как ты смеешь так…

Шут хитро глянул на неё.

— О, простите, моя королева! — Жомбо отвесил насмешливый поклон. — Я не видел, что это вы. И уж никак не ожидал вас здесь увидеть. В погреб пивной королева зашла, что же искать решила она?

— Да так, сущую мелочь, — сказала Элизабет. — Тебя, Жомбо.

Гадкое лицо шута расплылось в такой же гадкой улыбке.

— Но зачем? — пожал плечами он. — Королеве нужен шут. Может, секса хочет тут?

Внутри королевы всё кипело. Но злиться на шута было нельзя. Не зря же Джарек называл его своим лучшим другом.

— Я знаю, что ты очень тесно связан с моим сыном, — сказала Элизабет. — И я…

— «Очень тесно связан»? — переспросил Жомбо. — О нет, моя королева! Хоть цвет одежды — полу голубой, Жомбо совсем не такой! И не подставит свою жопу никому здесь друг ваш Жомбо!

— Хватит! — воскликнула королева. — Я хотела тебя спросить: ты знаешь, причастен ли Джарек к убийству Джорджи?

 — Не причастен, — сказал Жомбо, резко потеряв к ней всякий интерес. — Что знал, то сказал, — и шут опрокинул в себя ещё одну кружку вина.

С души Хеймонд словно камень упал.

— Спасибо! — сказала она. — Ты мне очень помог, Жомбо!

И, повернувшись спиной, Элизабет пошла к лестнице. Но едва она, уже полностью успокоенная, шагнула на ступеньку, вслед ей донеслось:

— Короле-е-ева! Вы спрашивали, что я знаю об этом убийстве? Так вот, чтоб уточнить: я не то чтобы не знаю причастен ли Джарек — я попросту тупо ничего не знаю!

И пьяный шут разразился диким хохотом.

«Мелкая дрянь! — подумала Элизабет. — Зря я к нему пришла! Только время потратила!»

И в сердцах хлопнула дверью, оставляя Жомбо дико хохотать в полном одиночестве.

Келли и Свити не спеша ехали на своих скакунах по лесной дороге. Дождь уже давно прошёл, и радостное солнце приветливо освещало им дорогу.

Внезапно девушка рассмеялась.

— В чём дело? — поднял голову Проул.

— Да я вот представила лицо моего дорогого супруга, когда он обнаружит, что меня нет! — сказала Свити. Лицо её сияло. — Какими же отборными матами он будет нас поносить! Покрушит всю мебель, не иначе!

— Да, — усмехнулся бывший теперь уже повар. — И наверняка со злости сожрёт свой любимый ремень!

Влюблённые переглянулись и расхохотались. Келли не мог наглядеться на свою возлюбленную. Когда Свити смеялась, она казалось парню такой красивой… и такой желанной.

Внезапно Свити оборвала свой смех.

— Скажи, Келли. — сказала она. — А каково это — быть простой девушкой? — и Свити задала главный волнующий её вопрос: — Я с этим справлюсь?

— Ну, для начала придётся научиться довольно многому, — серьёзно сказал Келли. — Доить корову, работать в поле. Насчёт стряпни можешь не беспокоиться — это я умею. Поначалу, конечно, придётся нелегко, но за то…

Он внимательно посмотрел на Свити.

— Никто. — Келли не сводил свой взгляд с девушки. — Никогда. Ни за что. Тебя не тронет никто, никогда и ни за что. — Он положил руку на кочергу, которая висела у него на бедре. Эту самую кочергу Келли нагло украл из кухни Ханингема.

— Ты мне обещаешь? — спросила девушка.

— Я клянусь! — сказал Проул. — Я скорее умру сам, чем дам прикоснуться к тебе!

Свити залилась краской.

— Боже, Келли! — сказала она. — Какой же ты романтик!

«И какой же ты наивный!» — мысленно добавила она.

Беглецы вдвоём двигались в сторону рассвета. В сторону новой жизни и, как они надеялись, счастья.

Они даже не представляли, что ждёт их впереди…

Квинт Соуди и Карл сидели в своей конспиративной квартире. Квинт таращился на своего начальника, мешающего колоду карт.

— Инспектор, но как же… Разве так можно? На нас весит раскрытие убийство, а вы предлагаете мне…

— Да, — улыбнулся Карл. — Я предлагаю тебе, мой полный бравого рвения друг, сыграть в «дурака». Я всегда предаюсь картам, когда захожу в тупик. Если я один, то я раскладываю пасьянсы. А раз уж нас двое, то я подумал, что «дурак» будет вполне уместен.

— Но инспектор…

— Расслабьтесь, Квинт. Я сдаю.

Перемешав хорошенько карты, Карл принялся сдавать.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Вот видите, — вновь улыбнулся инспектор. — Стоит только перемешать карты, как судьба сама стучится в двери. Пойдём, посмотрим, кто это к нам в гости заявился!

Следователи встали со своих кресел и прошествовали к входной двери. Квинт открыл замок.

Перед ними предстали дорого одетые мужчина и женщина. Вид у них был довольно удручённый.

— Здравствуйте, Карл! — произнёс мужчина. — Меня зовут Грило Сноулс. Я — парламентарий Второго королевства. А это, — он кивнул на женщину. — Это моя жена, Маргарет Сноулс. Я знаю, что вы из Тайной Полиции, и вы занимаетесь только делами государственной важности, но так как я — парламентарий…

— Это я уже понял, — кивнул инспектор. — Что у вас за дело?

— Мой сын Уэсли… — проговорил Грило. — Ему всего двенадцать лет… И он… Он пропал! Несколько дней назад он не явился домой из школы, а потом мы получили… Вот это! — парламентарий дал Карлу свиток с требованиями о выкупе.

Инспектор внимательно просмотрел свиток.

— Хм, интересно! — сказал он. — Теперь я вижу, что похититель, как минимум, умеет писать, что уже серьёзно сужает круг поисков.

Супруги Сноулс переглянулись. Такая очевидная мысль им в голову не приходила.

— Плюс к этому — ни одной грамматической ошибки! — произнёс Карл. — Наш преступник — весьма просвещённый человек!

— Джокинс! — воскликнул Грило. — Это точно он! Джокинс!

— Что ещё за Джокинс? — спросил инспектор.

— Вильям Джокинс, главный оппонент моего мужа, — сказала Маргарет. — Грило думает, что Джокинс украл именно он, чтобы нам досадить!

— И после этого он пишет вам это письмо? — повёл бровью Карл. — Не знаю, не знаю… Ещё какие-нибудь соображения есть?

Грило стоял как вкопанный. Он даже предположить не мог, что это мог сделать кто-то, кроме Джокинса.

— Мы даже не знаем, кому ещё может быть это выгодно… — развела руками Маргарет. — Хотя… Может быть, мистер Твинни, учитель Уэсли, что-нибудь знает?..

— Так, секунду! — внезапно сказал Грило. — Вы берётесь за это дело, Карл?!

Инспектор не раздумывал ни секунды.

— Конечно же, мистер Сноулс! Давайте адреса Джокинса и Твинни, я с ними переговорю.

У Квинта аж челюсть отвисла.

— Спасибо! — рухнул на колени Грило. — Спасибо вам, инспектор, спасибо! Я… Вы… Спасибо… Спасибо!!!

— Хватит уже, Грило, хватит! — Маргарет принялась поднимать мужа с колен. — Вот, вот адреса! — она сунула записки Карлу. — Всё! Мы пошли! Спасибо вам, инспектор, большое спасибо!!!

И, ведя за собой сыплющего благодарностями мужа, миссис Сноулс удалилось.

— Как? — воскликнул Квинт, когда двери захлопнулись. — Карл, как вы могли согласиться на это? Взяться за второе дело, ещё не раскрыв первое? Честно, я не ожидал от вас такого, инспектор, никак не ожидал!

Карл усмехнулся.

— Да, Квинт. — Он прошёл через коридор. — Вот здесь-то по вам и видна вся ваша неопытность. А вы представьте, что было бы, если б я отказался!

— Да ничего бы…

Карл хмыкнул.

— Начался бы международный скандал, мой друг. Представьте себе заголовки газет: «Тайная Полиция не хочет работать на парламентария Второго королевства!». Или «Для них Первое королевство важнее Второго!». Не слишком привлекательная перспектива, верно?

Квинт хотел было что-то возразить, но инспектор продолжил.

— А знаете, к чему всё это может привести, Квинт? К войне, мой миролюбивый друг. Тот факт, что мёртвый сын короля Первого королевства важнее живого сына парламентария Второго — весомый для этого повод. Так что готовьтесь, Квинт. Завтра нас ждут дела.

А теперь пора спать. Иначе мы точно никого не найдём.

И, как уже стало традицией, Карл поднялся на второй этаж, оставляя внизу ошарашенного Соуди.

Дом, стоявший на вершине скалы, окружала огромная стена. Четыре охранника стояли по углам дома. И они даже не подозревали, что внизу, ловко как кошка, Энни взбиралась вверх.

Да, Кровавая Энни своё дело знала. Она не раз практиковалась карабкаться по горам, оставляя стоять внизу местных зевак с открытым ртом. И вот теперь, уступ за уступом, бастард с лёгкостью карабкалась по стене.

Взобравшись на нужную высоту, Энни быстро оценила ситуацию. Двое охранников стояли на довольно близком расстоянии друг от друга. От этих надо избавиться в первую очередь.

Энни проползла по стене к первому охраннику. Тот стоял на самом краю, что-то насвистывая. Прямо заливался соловьём.

Девушка усмехнулась. Скоро этому соловью придётся полетать.

Энни медленно, осторожно подползла к ничего неподозревающему охраннику и, резко выпрыгнув, схватила его и скинула вниз со стены, со скалы…

Он даже и вскрикнуть не успел. Но второй охранник, как и ожидалось, почувствовал что-то нехорошее.

— Гери? — воскликнул он. — Эй, Гери? С тобой всё в порядке? Ты куда делся там вообще?

Ответа естественно не последовало.

«В пролёте твой Гери!» — усмехнулась Энни.

Охранник немного нерешительно двигался к углу, где только что стоял его товарищ.

— Гери, вылезай! — немного испуганно проговорил он. — Это уже не смешно! Гери? Гери?!!

Охранник допустил ошибку: склонился над тем местом, где только что был Гери.

Правда, это была его последняя ошибка. Энни резко схватила его, так же, как и Гери, и швырнула в пропасть.

— Ищи теперь там своего Гери, дурик! — прошептала она вслед падающему охраннику.

Главная проблема была решена. Теперь можно было свободно пробраться к остальным охранникам, но уже по плитке, вымощенной вокруг дома, а не по бесконечным уступам.

Энни, сливаясь с тенью от дома, двигалась к следующему охраннику. Тот стоял, повернувшись к ней спиной, и явно ничего не подозревал. Резкий рывок — сильные руки обхватывают шею охранника — и ещё одним противником меньше.

К четвёртому охраннику наёмница шла уже чуть ли не свободным шагом. Даже если он что-то и заметит, это ему вряд ли поможет. Против неё один на один у охранника не было и шанса.

Но тот так ничего и не услышал. И, видимо, ничего не понял. Энни просто столкнула охранника вниз, в бездонную пропасть…

— Так, парни! — наёмница вгляделась в темноту. — Вы меня, конечно, простите, что я так с вами, но… Дело есть дело. Удачных вам полётов!

После этого Энни развернулась и вошла в дом.

Внутри было весьма просторно. Красивейшие картины, авторов которых Энни никогда не знала (да это ей и к чертям не нужно было), дорогие ковры, золотые мечи, висящие на стенах…

 «Одуреть! — подумала Энни. — На кой хер ему столько цацок?»

На небольшом столике стояла бутылка вина.

Энни скривилась. Вино она просто презирала. Хотя… Эта бутылка может пригодиться!

Наёмница взяла вино и пошла вперёд. Навстречу к ней вышел какой-то старичок. Судя по всему, дворецкий.

Старичок недоумённо посмотрел на Энни.

«Что ж, будем действовать по новому плану! — подумала она. — Если всё накроется — просто прирежу дедка, и всего делов».

Энни выдавила максимально возможную милую улыбку.

— Да… Я просто недавно сюда устроилась… — кося под наивную девушку, сказала она. — Генрих поручил мне принести ему вина, и вот я… — легкомысленно усмехнувшись, она кивнула на бутылку.

— А, вы ищете мистера Флавия! — расплылся в улыбке дворецкий. — Он сейчас в пыточной, на первом этаже.

— В пыточной? — выпалила Энни. У неё просто глаза на лоб полезли. У этого гада даже своя пыточная есть! Неудивительно, что за его голову назначили такую сумму.

— А вы ещё не знаете? — слегка удивился старик. — Спускайтесь по лестнице на первый этаж, третья дверь справа…

— Спасибо! — кивнула девушка и попыталась, как можно быстрее ретироваться.

— Постойте-ка, мисс! — остановил её дворецкий. — А зачем это вам меч в нашем доме?

«Всё-таки придётся!» — мысленно пожалела Энни.

— А, вас заинтересовал мой меч? — с улыбкой произнесла она. — Спрашиваете меня, зачем он мне? Всё очень просто.

Наёмница достала меч.

— Чтобы зарезать тебя!

И одним ударом она пронзила старика насквозь.

«Ничего, — подумала она, спускаясь по лестнице. — Старику всё равно недолго оставалось. А ещё — не надо было работать на человека, у которого есть своя пыточная!»

Вскоре Энни уже была на месте.

Чёрная-чёрная комната, освещаемая лишь несколькими факелами, предстала перед наёмницей. В центре комнаты находился Х-образный крест, к которому был привязан чернокожий человек. Напротив него, доставая щипцы, стоял толстый мужик. Несмотря на темноту, Энни сразу поняла: толстый мужик — это Генрих Флавий.

— Так, Ава! — Флавий поднёс щипцы к ногтям негра. — Сейчас я буду вырывать тебе ногти!

— Не надо, мастер! — простонал тот. — Пожалуйста, нет!

— Научишься у меня не проливать вино! — злорадно продолжал Генрих.

Пользуясь увлекшимся Флавием, Энни подкралась к нему сзади.

— Эй, Генрих! — воскликнула она. — А ну повернись!

Недоумённый толстяк обернулся. И тут получил ножом по горлу.

— На тебе, садист! — сказала Энни, вытирая кровь с ножа.

— О, спасительница! — возрадовался негр. — Ава благодарит тебя! Отцепи Аву от креста, и Ава станет твоим рабом на веке!

— На фиг ты мне нужен! — сказала Энни, освобождая негра. — Беги себе к своей родне, да забудь обо всём.

— Нет! — взмолился негр. — Ава не может так! Ава должен отблагодарить, иначе Ава повесится! Пожалуйста, дай мне задание!

Глаза Кровавой Энни блеснули.

— Ну, может от тебя и будет какой-то толк…

…Энни возлежала на своей кровати, широко раскинув ноги. Она была полностью обнажена. Ава, будучи также обнажён, лежал головой между ног наёмницы. Он лизал возбуждённые половые губы своей спасительницы, ни на секунду не отвлекаясь. Его руки обвивали нежную грудь наёмницы, лаская и приятно щекоча.

— Сколько от тебя толку!.. — проговорила между стонами Энни. — Даже не ожидала!

И она сладострастно рассмеялась.

Артур Ханингем ступил на порог своего дома. И никто не кинулся целовать ему сапоги.

«Мазохистка! — подумал он. — Видимо, ей нравится, когда её бьют!»

— Свити, твою мать! — воскликнул Артур. — Надеюсь, ты по мне скучала! Вот мой ремень по тебе скучал, это точно!

Ни ответа. Ни рыданий. Никакой реакции вообще.

«Странно, — подумал Ханингем. — Она что бояться меня перестала? И кстати, где вся прислуга? Куда делись?»

Артур тяжело поднимался по ступеням. Неужели его жена, эта дрянь, решила поиграть с ним? Что ж, тогда ей достанется в два, нет, даже в три раза больше. Не будет забывать, от кого она целиком зависит!

Ханингем ввалился в комнату. Абсолютно никого. Кровать не убрана. Да что ж за чертовщина…

— В прятки со мной захотела поиграть, сучка? — воскликнул он. — Учти, найду тебя — будешь рыдать и просить у меня своей смерти, поняла? Так что лучше выходи сама!

Никакого ответа. Полное молчанье.

Ханингем присел и заглянул под кроватью. Не обнаружив там свою суженую, он подошёл к шкафу. Внутри Свити не было. Но не было также и нескольких платьев.

— Что тут творится?.. — проговорил Артур.

И тут ему на глаза, наконец, попалась маленькая бумажка, лежащая на столике рядом с кроватью. Ханингем подошёл к столику, взял бумажку и развернул её.

«Прощай, мой нелюбимый муж! — гласила записка. — Я сбежала! Я вольна, как птица! Целуй теперь свои сапоги сам!»

Ханингем замер на месте. Такого он не то, что не ожидал, — он даже не предполагал, что такое может случиться.

Словно удар под дых.

Артур некоторое время простоял на одном месте. А потом его лица исказила жуткая улыбка. Улыбка безумца.

«Ты думаешь, от меня можно сбежать? — подумал он. — Дура! Ты сама объявила на себя охоту! Я найду тебя во что бы то не стало!

И тогда ты пожалеешь, что вообще родилась на свет!»

Артур разорвал записку на мелкие части.

Глава 9

Карл и Квинт вышли из своей квартиры. На улице только начало просыпаться утро.

— И куда мы направимся, инспектор? — спросил Соуди у своего начальника.

— Я думаю, нам необходимо будет разделиться, — сказал Карл. — Я отправлюсь допросить Джокинса, а ты…

— Господа! — донёсся до них детский голос. — Вы ведь из Тайной Полиции, да, господа?

Сыщики опустили взгляды. Перед ними стоял заплаканный мальчишка.

Квинт хотел было сказать что-то вроде того, что Тайная Полиция не занимается пропажами детских игрушек, но Карл остановил его.

— Что случилось, молодой человек? — инспектор присел на колени так, чтобы можно было не нагибаясь посмотреть ребёнку в глаза. — Как вас зовут?

— Рон, — сказал мальчик, утирая нос. — Меня зовут Рон. И я знаю, что вы ищете Уэсли. И я… я…

Он всхлипывал.

— Не бойся нас, Рон! — проговорил Карл. — Что бы не случилось, мы не будем ругать тебя!

— Он убежал из-за меня! — выкрикнул мальчик и заплакал.

— Ну-ну, не надо слёз! — мягким голосом произнёс инспектор. — Расскажи нам всё по порядку. Я уверен, что уж в чём-в чём, а в этом твоей вины никакой нет.

— Вы так думаете? — спросил Рон, перестав плакать.

— Ну, я же как-никак инспектор Тайной Полиции, — проговорил Карл. — И я вижу не злобного похитителя, а просто маленького напуганного мальчика. Не бойся нас. Расскажи то, что хотел рассказать.

Лицо Рона немного прояснилось.

— Понимаете, инспектор… — сказал он. — Это я предложил Уэсли сбежать из дому, чтобы не ходить в школу. Понимаете, я же шутил! А он подумал всерьёз, и… и…

— Не волнуйся, Рон. — Карл ласково погладил мальчика по голове. — Уэсли кто-то похитил. И этот похититель уже даже прислал свиток с требованиями о выкупе. Так что здесь твоя совесть абсолютно чиста.

— Правда? — Рон аж просветлел.

— Конечно же, Рон! Можешь идти, ты ни в чём не виноват.

Радостный ребёнок с весёлыми воплями помчался прочь.

— Эй, Квинт! — обратился к своему напарнику Карл. — Мои указания к тебе немного расширились.

— Я слушаю вас, инспектор! — сказал Соуди.

— Для начала зайди к Грило Сноулсу, — сказал инспектор. — И скажи, что необходимо срочно прочесать ближайший лес. Не исключено, что мальчик и вправду сбежал и сейчас спрятался именно там.

— Но ведь свиток…

— Да, сам Уэсли его мог составить вряд ли. Но ведь это не значит, что у него нет каких-нибудь старших «помощников». Таких тварей всегда можно найти, только свистни.

— Понятно, — кивнул Соуди. — Что-то ещё, инспектор?

— Да, Квинт, — сказал Карл. — Тебе предстоит опросить наших главных тайных агентов.

На лице Соуди отразилось недоумение.

— Это кого ещё?

— А ты посмотри вон туда и сразу всё поймёшь! — инспектор указал рукой перед собой. — Видишь тайного агента?

Квинт поглядел, куда указывал инспектор. На глаза ему попалась лишь сморщенная старушка, сидящая на лавке.

— Кроме какой-то бабульки я никого не вижу! — пожал плечами парень.

— Вот эта бабулька — и есть наш тайный агент, Квинт! — похлопал по плечу инспектор своего подчинённого. — Именно такие бабульки, которым нечем заняться, кроме как целыми днями сидеть на лавочке, знают о городе о-о-очень многое. Поговори с ними. Они любят, когда молодые люди обращают на них внимание. От них можно узнать много чего любопытного.

— Инспектор… — опешил Квинт. — Вы… Вы СЕРЬЁЗНО?!

— Серьёзнее некуда! — улыбнулся Карл. — Так в нашей работе будет равноценное разделение труда. Мне — Джокинс и Твинни, тебе — Сноулс и бабульки. Удачи, напарник.

И инспектор лёгкой походкой удалился прочь.

«О Господи! — подумал Квинт. — Вести с бабушками задушевные беседы! Кто бы мне только сказал, чем мне придётся заниматься в Тайной Полиции…»

Соуди, тяжко вздохнув, отправился в путь.

Магнус Триполи с угрюмым видом сидел в своём дилижансе, который не спеша вёз его обратно во Второе королевство. Всё шло наперекосяк.

В юности, когда его родители (кстати, далеко не последние люди в королевстве) устроили его на обучение в школу дипломатии, будущее Магнусу рисовалось чуть ли не сказочным. Вести дела государственной важности, разрешать проблемы силой мысли, помогать королю выпутываться из самых запутанных проблем — короче, чуть ли не регулировать мир если не во всём мире, то во Втором королевстве уж точно. И что же он получил в итоге, став наконец-то королевским дипломатом?

Ощущение полной ничтожности. Всем королям было абсолютно наплевать на то, что он делал или говорил. Все они просто отмахивались от Магнуса как от назойливой мухи. Разве что Арчибальд, Молодой Король, — он хотя бы делал вид, будто слушает то, что говорит Магнус. Да и Арчибальд начинал устало зевать на половине речи Триполи.

«И ведь, главное, что больше ничего делать я и не умею! — грустно подумал дипломат. — Если я уйду с этой должности, то мне придётся жить только на свою пенсию, а это…

Это очень мало!»

Магнус почувствовал себя крайне плохо и потянулся за лекарством. К его лютому огорчению пузырёк был пуст.

«Да что ж это такое!» — Триполи в сердцах разбил пузырёк об пол.

В народе говорят, что жизнь — полосатая. И если сейчас у тебя идёт чёрная полоса, то вскоре придёт белая. Чёрная полоса в жизни Магнуса Триполи шла ужасающе долго. Но где, где же эта обещанная белая полоса? Должна же она уже когда-то наступить!

«А может, уже и не наступит…» — уныло подумал Магнус. Лишь слабая мысль о том, что уже скоро он сможет получить свою порцию лекарства, немного подбодрило дипломата. Быть может, жизнь не так уж и плоха…

Дилижанс с Магнусом Триполи медленно двигался к закату…

Энни проснулась в своей кровати и сладко потянулась. Давно уже она не чувствовала себя настолько выспавшейся и отдохнувшей. Предыдущая ночь принесла ей не только море блаженства, но и, как ни странно, отдых.

«Так, а где нигер? — подумала она. — Смылся уже, наверное? Да и хер бы с ним, главное, чтоб не стащил ничего…»

Наёмница уже было улеглась спать дальше, когда до неё донёсся знакомый голос.

— О, моя госпожа проснулась! Ава так рад, так рад!

«Хм, ты глянь! — подумала Энни. — Ещё не смылся. Чё ему только надо?»

— Что стоишь здесь? — грозно сказала она. — По вагине моей соскучился? Ещё захотелось?

Она рывком откинула одеяло, представляя себя Аве в полном неглиже.

Негр даже сначала слегка попятился. Но потом взял себя в руки и, подходя к кровати, произнёс:

— Ну, если моей госпоже угодно…

— Неугодно! — «госпожа» резко прикрылась одеялом. — Слушай меня, нигер. Я тебя спасла, ты мне полизал — на том и всё, квиты, разбежались. Я понятно изъясняюсь?

— Никак нельзя, госпожа! — с непробиваемым лицом произнёс негр. — Ава должен госпоже свою жизнь. Поэтому Ава будет служить госпоже. Завтрак для госпожи уже готов.

— Что? — удивилась Энни.

— Изволите, чтобы я принёс к вам в постель?

Наёмница была ошарашена. К ней в жизни не проявляли столько внимания.

— Нет уж, я сама поем. А то ещё вздумаешь меня с ложечки кормить!

— Если только госпоже будет угодно…

— Да заткнись уже!

Энни встала с кровати и, голышом пройдя мимо новоявленного раба (а чё там стесняться-то уже), зашла на кухню.

И ахнула. Такой чистоты на своей кухне она не видела в жизни. Все столовые приборы, которых, правда, было совсем немного, были вычищены до блеска. На заправленном непонятно откуда взявшейся скатертью столе стоял и дожидался её ужин.

Энни скептически посмотрела на еду.

— Ты уверен, что это можно есть? — спросила она негра.

— Конечно же, госпожа! — внезапно начал кланяться тот. — Ава готовил по лучшим рецептам своих предков. Поверьте, госпожа, прошу, поверьте!

Наёмница осторожно попробовала еду, приготовленную негром. Оказалось на удивление вкусно. Энни начала с удовольствием насыщаться. Чистая кухня поражала воображение, сводящая с ума еда…

Так, стоп!

СТОП!!!

Бутылка водки, поставленная наёмницей вчера на стол, исчезла.

Энни вскочила со стула и сжала горло Аве.

— Так и знала, что всё это не так просто! — прошипела она. — Пришёл в мой дом и стырил мою водку! Куда ты её дел? Выпил? Говори! Говори, придушу!!!

Негр прохрипел и руками указал на горло. Энни поняла и ослабила хватку.

— Ава… Ава ничего не крал! — сказал отдышавшийся негр. — Ава просто поставил водку в холод. Чтобы не пропала!

Негр показал рукой в угол около входной двери. Наёмница посмотрела туда. Действительно, там стояла бутылка водки.

Энни посмотрела на водку. Потом на Аву.

И вдруг расхохоталась.

— Ава, я не могу! — сказала она сквозь смех. — Впервые кто-то заботится, чтобы я не отравилась водкой! Господи, какой же ты смешной нигер!

Она стояла и смеялась, а Ава не сводил с неё глаз, не зная, что сказать.

Джарек сидел в саду, насвистывая похабную песню. Единственное, что его тревожило, было то, что ему нечем было заняться в ближайшем будущем. Доводить папашу с мамашей своим возможным причастием к убийству Джорджи было уже неинтересно. Если, конечно, родители вдруг сами не затронут эту тему. Может, разве что Жомбо приготовит для него что-то забавное? Шуту давно бы уже пора придумать какое-нибудь развлечение для принца, а то в последнее время только и делает, что пьёт. Иначе Джарек сам пошутит. Прикажет отрубить Жомбо голову — тот ещё ниже ростом станет!

— Джарек! — услышал он голос за спиной. — Мне нужно поговорить с тобой.

— О, папашка пришёл! — с едкой улыбочкой сказал Джарек. — А я-то думаю, где мой старик бродит…

— Я должен с тобой серьёзно поговорить, — сказал Джозеф. — По поводу Джорджи.

— Что, опять? — состроил удивлённую мину принц. — Я же уже говорил: «Не скажу!». Что ещё ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты знал, — строго сказал король. — Я нанял на поиски Тайную Полицию.

— Да видел я этого дурика! — откликнулся Джарек. — Скучный такой. Совсем с ним неинтересно.

— Не перебивай, — продолжил отец. — Этот полицейский — один самых лучших сыщиков Пяти королевств.

— Да где там! — хмыкнул принц. — Побегал-побегал по нашему королевству — потом во Второе смылся. Скоро в кругосветное путешествие отправится…

— Дослушай меня! — король резко повысил голос. Услышав его, Джарек сразу понял, почему его отца называли именно Грозным Королём. — Так вот, полиция докопается до истины. Это неизбежно. И если убийцей окажешься ты…

Знай, нисхождений не будет. Если придётся, я от тебя отрекусь. И ты получишь свой срок за убийство. Как тебе, Джарек, сильно хочется попасть за решётку в компанию к убийцам и насильникам?

У принца глаза на лоб полезли. Отец ни разу в жизни не разговаривал с ним таким тоном.

В сердце Джарека влез страх.

— Так, ладно! — раздражённо сказал он. — С тобой, папаша мне вдруг тоже стало как-то неинтересно. Скучные вы все люди! Шуток не понимаете. У меня тут как раз дела неотложные появились, так что я лучше удалюсь, батяня! Счастливого дня!

И резко вскочив с лавки, Джарек удалился прочь. Правда, красиво уйти не удалось. По дороге он споткнулся и чуть было не упал.

Отец проводил его довольным взглядом.

«Ну что, сынок, — подумал Джозеф. — Как видишь, не ты один умеешь играть на нервах! Твой папа тоже может заставить попереживать!»

И, насвистывая песню, неоконченную Джареком, король вальяжно развалился на скамейке.

Отец серьёзно посмотрел на свою Дочь. Девушка заплетала косу, когда он резко сказал ей:

— Ты не будешь больше с ним общаться!

Дочь удивлённо обернулась. Она никак не ожидала услышать такого от Отца.

— Прости, Отец, — сказала Дочь. — Я не поняла, что?!

— Ты больше не будешь встречаться с Парнем, — он пригрозил ей пальцем перевязанной руки. — Никогда.

Взгляд Дочери упал на руку.

— О Боже, Отец! — воскликнула она. — Где ты так поранился?

— Неважно, — отмахнулся тот. — Важно то, что тот, кого ты называешь своим Парнем, должен уйти из твоей жизни. Немедленно и навсегда.

— С чего это вдруг? — спросила Дочь. — Эдуа… То есть Парень — очень хороший. Он меня балует: дарит цветы, конфеты. Что ещё нужно, чтобы подтвердить серьёзность его намерений.

— Он — наркоторговец, Дочь, — сурово сказал Отец. — Я сам это проверил.

Лицо девушки исказила гримаса отчаянья.

— Не может быть! — воскликнула она. — Это грязная ложь! Мой Парень не такой!

— Что же это, не веришь собственному Отцу? — Отец внимательно посмотрел ей прямо в глаза. — Тогда спроси у Гобби. Старый добрый наш приятель Гобби из местной стражи, который закупается кокаином у твоего Парня каждую пятницу. Или спроси у сына герцога Лидна, которого Парень снабжает героином. Поспрашивай, Дочь, поспрашивай.

— Отец… — слегка оцепенело произнесла Дочь и через пару секунд резко выпалила: — ОТЕЦ, Я ЛЮБЛЮ ЕГО!!!

— Хм, некрасиво бросаться столь высокими словами в отношении столь низких персон, — заметил Отец. — Подумай, Дочь. Я прошу тебя, подумай. Не обо мне и даже не о себе. Подумай о нашей фамилии. О нашем благородном происхождении. Ты ведь и сама знаешь, что мы не какие-нибудь там босяки. Наши корни уходят к благородным графам, стоящим у самого престола Третьего королевства. И ты хочешь на всё это плюнуть? Связать свою судьбу с каким-то недостойным человеком? А если он и тебя подсадит на иглу, ты не думала? А впрочем, ладно, иди, целуйся со своим «Парнем». Наплюй на всю нашу родословную, фамилию, наплюй даже на меня. Ведь ты же любишь его, куда там.

Отец при декламации своей речи старался не смотреть на Дочь. Она вся побледнела. На глазах наворачивались слёзы.

— Хорошо, Отец! — сказала она. — Ты прав. Марать наше происхождение я не имею никакого права. Я расстанусь с Парнем, и больше ты никогда о нём не услышишь. Я обещаю. Никогда!

И, роняя слёзы, Дочь бросилась вон из комнаты.

«Так буде лучше. — повторял самому себе Отец. — Так будет лучше… лучше!»

Джулиас Хэч сидел в своём кресле, бессмысленным взглядом озирая своё непомерно большое брюхо. Он находился в своей собственной комнате, но мыслями был далёк отсюда. Джулиас размышлял о Кровавой Энни, своей сводной сестре. По правде сказать, по какой-то непонятной причине Хэч волновался за сестру.

Он знал её с самого детства. И с самого же детства она любила проявить свой жестокий и неуступчивый характер. Это всё её мать, Арина. Отменная куртизанка, залетевшая от самого короля, вовсе не хотела такой же судьбы для своей дочери. Это именно Арина отказалась от подачек Братимора. И после навязала это мнение Энни.

Правда, в итоге все Аринины старания пошли прахом. Она хотела, чтобы дочь выросла и получила честную работу — вроде прачки или швеи. Возможно, её мечты и увенчались бы успехом, если бы не рак. Болезнь поразила Арину и сожгла буквально за несколько дней.

Энни осталась без отца и без матери.

Но у неё был дядя. Порой Джулиас думал, что лучше бы его не было. Там, глядишь, король бы как-нибудь помог, а так…

Её дядей был Джон Бауни. Более известный как Жестокий Джон. И, как нетрудно догадаться, он был наёмником. Когда он получил под опеку Энни, перед ним возник вопрос, кем её растить? Первой мыслью было, конечно, сделать из неё отменную проститутку, но её Джон со злостью отмёл. Всё-таки родная кровь, как-никак. Но тогда что с ней делать?

И вот однажды, когда Жестокий Джон упился в хлам, ему в голову пришла неожиданная мысль: а почему бы не сделать из Энни наёмницу? А что такого? Среди наёмных убийц женщины, конечно, встречались редко, но…

Но встречались же!

Так одна пьяная мысль решила всю дальнейшую жизнь маленькой невинной девочки.

Джон взялся учить девушку своему нехорошему ремеслу. Конечно же, наёмницей она стала не через один день. И не через год. И даже не через пять лет. Но уж когда она полностью выучилась, то стала браться за самые тяжкие дела и вскоре начала получать даже большего любимого дядюшки.

А потом Жестокого Джона убили.

Трое молодых пьяных придурка зарезали Бауни прямо за его любимым баром. Что уж они там не поделили — одному Богу известно. Но исход был печален: дядя Энни два с половиной часа умирал в лужи собственной крови, не в силах позвать кого-либо на помощь.

Месть Кровавой Энни, по слухам, была жестокой. Она нашла этих троих и с тех пор, поговаривают, носит у себя на груди ухо главного из них вместо крестика.

Несмотря ни на что, Хэч переживал за неё. Ведь в лучшем случае когда-нибудь её поймают. Тогда ещё есть шанс, что её как-нибудь отмажет папочка. А ведь есть же и худший случай. И это — смерть в стиле Жестокого Джона. Тут король уже не поможет.

И ведь никакие разговоры не помогают! Джулиас до сих пор не полностью высушил свои обмоченные штаны после прежней беседы с «сестричкой».

Хэч не сводил взгляд со своего пуза. Он ведь всё равно любил Энни. Она ведь была его сестрой.

Его семьёй.

Джулиас тяжело вздохнул и встал с кресла. Пора было идти за продуктами.

— Что за чушь! — воскликнул Джокинс. — Приходить в мой дом и кидать такие подозрения в мой же адрес! Дожили, ей-богу!!!

Вильям Джокинс был высоким, хорошо (даже на удивление хорошо для парламентария) слаженным мужчиной 45 лет. Лицо исказило несколько морщин, но для своего возраста выглядел он довольно неплохо.

— Уважаемый мистер Джокинс! — проговорил Карл. Инспектор Тайной Полиции стоял в его комнате прямо напротив него. — Я понимаю, вы негодуете. Но если вы не захотите со мной разговаривать, мне придётся отрапортовать об этом королю. Думаю, они не будут с вами столь же вежливы, как я.

Вильям закатил глаза.

— О Господи-и-и!!! — простонал он. — Какое унижение! Ладно, я готов вас выслушать. Задавайте свои дурацкие вопросы!

— И ещё, — со спокойным выражением лица произнёс Карл. — Я бы попросил вас не оскорблять меня в процессе допроса.

— О-о-о, хорошо! — воскликнул Джокинс. — Задавайте ваши умные вопросы! Вам так больше нравится?

— В каких отношениях вы состоите с Грило Сноулсом?

— С этим-то недоумком? Да я бы его уничтожил, если б смог. Вечно ставит мне палки в колёса!

— Хм, по его словам, палки в колёса ставите как раз вы ему.

— Бездарный политик! — продолжал Вильям. — Бездарный оратор! И, как я вижу, бездарный отец! Видите, даже его родной сын не выдержал и сбежал от него!

 — То есть вы считаете, что Уэсли сбежал сам? — спросил инспектор. — А кто тогда, по-вашему, написал требования о выкупе?

— Да он сам и написал! — припечатал Джокинс. — Чтобы все думали, что мальчика украли, а на самом деле тот просто сбежал от своего деспота-отца! Господи, это же очевидно!

— Интересная версия, — отметил инспектор. — А что это за графин? — Он указал на красивый графин, стоявший неподалёку.

— А, этот? Двести тысяч стоит. Из Ориганского стекла… Постойте! Какое вам дело до моего графина? Вы что ещё и опись мне решили составить?!

— Я вижу, что наша беседа особо не налаживается, — сказал Карл. — Вы вертитесь, словно уж на сковородке. Поэтому я задам вам последний вопрос: где вы были в пятницу с часу дня и до часу ночи.

У Вильяма глаза на лоб полезли.

— Вот, значит, вы как со мной, инспектор! Я вам это припомню! Так вот знайте: с часу до пяти я был на заседании парламента. Всё остальное время я провёл со своими женой и дочерью. Надеюсь, этого для вас достаточно?

— Достаточно, — со всё тем же спокойствием сказал Карл. — Не скажу, что был особо рад беседе, но всё, что надо, я получил. До встречи, мистер Джокинс.

— До встречи, — процедил Вильям.

Карл вышел из дома и закрыл за собой двери.

— Вильям! — из соседней комнаты выглянула жена Джокинса. — Что это за человек? Как он мог разговаривать с тобой в таком тоне?

— Чёртова Тайная Полиция! — злобно произнёс Вильям. — И ведь, что самое обидное, у него есть на это право!

— Какое право? — не поняла женщина.

— Полное право, Сара! Полное! Ситуацию с Уэсли вполне можно расценить как политический заговор, а в этих случаях Тайной Полиции всегда есть, где разгуляться! Чёрт меня вообще только дёрнул противостоять этому Грило! Теперь же все подозрения падают на меня! Всё летит к чёрту!

И со злостью Джокинс разбил вдребезги графин из Ориганского стекла.

Глава 10

Ава сидел на табуретке, слегка притомившись. Он вымыл вековую пыль со стола, полок и пола своей новой хозяйки. Также негр вымыл всю посуду, находящуюся в распоряжении Энни. С тараканами справится за столь короткий срок было, конечно же, невозможно, но Ава был готов к серьёзной битве с усатыми насекомыми.

Кровавая Энни прошествовала мимо него. Она была одета лишь в свои неизменные чёрные брюки. Среди её прекрасных, налитых соком грудей, качался какой-то медальон.

При более тщательном осмотре медальон оказался чьим-то ухом.

— Ну что, Ава. — Энни надела белую рубаху, не давая больше негру присматриваться к её грудям и болтающемуся меж них уху. — Я вижу, уходить ты не собираешься?

— Тараканы, — коротко произнёс негр.

— Что — «тараканы»? — не поняла поначалу наёмница. — А, подожди, поняла. Ты решил вывести из дома этих грязных нахлебников? Похвально, похвально. Выведешь этих тварей — и можешь быть свободным.

— Ава не может быть свободен, — покачал головой негр. — Ава должен быть рабом у госпожи. Иначе Ава повесится.

— Ой, вот же морока с тобой! — проговорила наёмница, заправляя рубаху в штаны. — А я могу тебя кому-то продать? Или, скажем, подарить на день рожденья?

Лицо Авы резко погрустнело.

— Госпожа может сделать всё что угодно с Авой. — сказал он. — Но если она так сделает, то Аве будет очень грустно. И Ава будет плакать…

Энни закатила глаза. Наёмнице было уж совсем не по себе уже от того факта, что впервые в своей жизни ей было жалко кого-то, кроме самой себя.

— Ладно, пока не вытравишь тараканов, можешь остаться! — сказала она. — Дальше придумаю, что с тобой делать. А пока твоя хозяйка пошла добывать нам деньги. Возьму то, что мне причитается с Флавия. Не унывай, тебе там тоже чуток перепадёт!

Ловко надев свои элегантные женские сапоги, Энни двинулась к выходу, оставляя Аву провожать её томным взглядом.

Артур Ханингем вышел из своего дома. Он уже успел переодеться, поскольку дорога ему, похоже, предстояла долгая, а в окровавленной одежде ехать никак не годиться.

Всё дело было в том, что, обыскав весь дом, Артур, наконец, нашёл одну из служанок — прачку Дорис. Артур вспомнил, как она молила его о смерти, и усмехнулся. Забавное, надо заметить было зрелище.

Уже на второй минуте пытки Дорис рассказала, что Свити сбежала из дома с Келли, поваром, теперь уже бывшим. И, к удивлению Ханингема, повар оказался далеко не глупым — вместе с его женой они сбежали под дождём, не оставив ни одного следа.

Но Артуру следы были и не нужны. Он прекрасно помнил, где повстречал своего подлого повара.

Это было несколько лет назад. Артур остановился на ночлег в деревенском доме на границе Четвёртого королевства, где ему подали на удивление вкусный ужин. Ханингем тогда ещё поинтересовался, кто приготовил эту еду. И вскоре перед ним стоял дрожащий от страха парень, думающий, что сейчас его будут ругать или наказывать. Но ничего такого не случилось. Наоборот, Артур от всей души похвалил парня, спросил, как его зовут, и предложил переехать к нему в Третье королевство, чтобы готовить такую еду каждый день. Келли с просветлевшим лицом сказал, что ему надо обсудить этот вопрос с роднёй, но вскоре вопрос был решён. Проул отправился жить к Ханингема.

 «Вот же пригрел змею на груди! — злобно подумал Артур. — Ну ничего, вам ещё всем воздастся!»

Зато Ханингем теперь почти наверняка знал, где искать свою дорогую супругу и этого гада. Артур был более чем уверен, что беглецы двигаются именно в дом Келли.

Он, правда, не исключал и тот факт, что их там может не оказаться. Что тогда делать?

Да просто перебить всех родственников гадкого повара, и они будут в расчёте. Торопиться он не будет. Артур знает, как максимально продлить агонию перед смертью. И если он не поймает беглецов, то хотя бы отыграется на родне Келли.

«Готовься, добыча! — подумал Ханингем. — Охотник уже идёт по следу!»

И Артур дико расхохотался. Охоту он любил больше всего в жизни.

— Итак, мистер Твинни. — Карл повернулся лицом к школьному учителю. — Что вы можете сказать мне о своём ученике, Уэсли Сноулсе?

Сыщик стоял в классе прямо напротив Ричмонда, не сводя с него глаз. Учитель же спокойно смотрел на инспектора Тайной Полиции, готовый ответить, казалось, на любой вопрос.

— Бедный мальчик! — проговорил он. — Надеюсь, конечно, что всё обойдётся, но сама ситуация… Просто кошмар!

— Ответьте на вопрос, будьте добры. — Сыщик внимательно посмотрел на учителя. — Что вы можете мне рассказать об Уэсли?

— Ну, скажем так. — Твинни скрестил руки на груди. — Звёзд с неба мистер Сноулс, конечно, не хватал. Зачастую это было связано, конечно, с тем, что он постоянно отвлекался. Мальчика яркое солнце влекло куда больше, нежели законы Хьюмана. Но историю Уэсли знал прекрасно. Хотя было бы странно, если бы он её не знал, учитывая то, кто его отец.

— Как мне известно, мальчик пропал именно после вашего урока. Расскажите, что было в этот день.

— Всё было как обычно, — пожал плечами учитель. — Я вёл урок. Уэсли не слушал меня и смотрел в окно. Я подумал и решил, что это мучение продолжать больше нельзя, и я отпустил его домой. Вроде бы всё, — слегка улыбнулся мистер Твинни.

— Как вы думаете, мог ли кто-то желать зла Уэсли или его семье? — спросил Карл, меря комнату шагами. — Может быть, мальчик проявлял агрессию, ругался?

— Нет-нет, что вы! — замахал руками учитель. — Мистер Сноулс был очень добрым и чутким мальчиком, он никогда бы не… Хотя стойте!

Ричмонд остановился, как будто вспомнил что-то важное.

— Буквально за день до исчезновения Уэсли всё же подрался, — сказал Твинни. — Я не осуждаю его, ведь он защищал честь девочки, но всё же…

— С кем? — резко заострил своё внимание Карл. — С кем он подрался?

— Это был Дзик Уилсон, — сказал учитель. — Местный хулиган. Его отец — Донован Уилсон — занимает высокое место в парламенте. Выше даже, чем отец юного мистера Сноулса… Постойте-ка! О Боже! Если Дзик рассказал всё отцу… Инспектор, мне действительно страшно за Уэсли!

Ричмонд поднял испуганный взгляд на Карла.

— Склонен считать, что вы преувеличиваете, мистер Твинни, — произнёс сыщик. — Во-первых, если бы Уилсон действительно сотворил что-то настолько ужасное, он вряд ли бы стал писать письмо о выкупе. А во-вторых — если он стоит выше по рангу, чем Грило Сноулс, то у Уилсона есть гораздо больше возможностей доставить ему неприятности. Я, конечно, рассмотрю все версии, и обязательно посещу мистера Уилсона, а пока… Мистер Твинни, скажите, какую вы получаете зарплату?

Учителя передёрнуло. Такого вопроса он явно не ожидал услышать.

— Право, инспектор… Неужели это столь важно?

— Может и важно, — проговорил Карл. — Отвечайте, мистер Твинни. Мы в Тайной Полиции не любим, когда нас заставляют ждать ответ.

— Ладно, инспектор, как скажете. — Ричмонд положил руки на стол. — Грило Сноулс платит мне семнадцать тысяч в месяц. Надеюсь, это удовлетворит ваше любопытство.

— Удовлетворит, — кивнул инспектор, слегка улыбнувшись. — Спасибо за уделённое внимание, господин учитель. До свидания!

Карл пригладил волосы и покинул кабинет.

А мистер Твинни ещё долго сидел в своём кресле и смотрел вслед инспектору через окно…

Жомбо стоял на балконе, откуда простирался прекрасный вид на дворцовый сад. На небритом лице играла нехорошая улыбка. Бубенчики на колпаке слегка позвякивали в такт движений его головы.

— Эй, Жомбо! — донёсся до него знакомый и очень любимый голос. — Опять не побрился, шутяра?

Шут поднял голову. Как он и ожидал, принц Джарек приближался к нему.

— А зачем шуту бритьё? — произнёс он, всё также зловеще улыбаясь. — Ни к чему ему оно! Коль побрился на вечёр — утром бреешься ещё!

Джарек усмехнулся.

— Ты всегда умел меня удивить, Жомбо! — сказал он. — И не только своими стишками, а даже своим существованием. Как тебя назвать-то? Для карлика ты слишком высок, в то же время для обычного человека — слишком низок! Кто ты такой после этого?

— Как меня не назовут — всё равно я тот же шут! — продекламировал Жомбо и дурашливо раскланялся.

Джарек в свою очередь также шутливо ему поаплодировал.

— Ладно, Жомбо, хорош шутить! — вальяжно махнул рукой принц. — Ты говорил, что будешь меня звать, только если найдётся что-то занятное. Говори, что ты там нашёл. А если ты позвал меня только для того, чтобы прочитать свои дурацкие стишки, я тебя…

— Понял-понял, Ваше Величество! — поспешно сказал шут. — Да, нашёл я кое-что специально для вас. Подойдите ко мне на балкон.

Джарек хмыкнул, но всё же предложение шута принял.

— Какой прекрасный вид, правда, мой король? — проговорил Жомбо. — Шелестят листья персиковых деревьев… Герцоги со своими герцогинями гуляют по вашему прекрасному саду… Что не говори, прямо настоящий Эдемский Рай!

— Так, Жомбо! — сурово произнёс принц. — Играть на нервах — это моя привычка, не надо у меня её забирать! Говори, если не хочешь стать на голову короче!

— Посмотрите вон на ту парочку, мой принц! — пропустив мимо ушей слова Джарека, шут показал на двоих человек. — Вот эту, в синих одеждах. Это герцог и герцогиня Слаймсворд, наши гости из Третьего королевства. Вы даже не представляете, насколько интересная пара…

Герцог Эмилиус Слаймсворд вообще по идеи не должен был стать герцогом. У него было пятеро братьев, и все — старшие. Чтобы титул герцога достался Эмилиусу по наследству, ему надо было пережить всех пятерых. Казалось бы, невозможно. Но…

Сначала самый старший брат подавился рыбной костью. Потом второго брата кто-то нечаянно застрелил на охоте. Дальше — третий в результате несчастного случая утоп в трясине. В общем, череда несчастных случаев, — и Эмилиус первый претендент на титул герцога. А когда все братья передохли, отец нашего дорогого герцога взял и отравился. Некоторые наивно думают, что сам.

— Надо же, какой интересный человек! — расцвёл Джарек. — Что ж, ценю, Жомбо, ценю. Сейчас я…

— Но это ещё не всё, Ваше Величество! — Шут показал рукой на женщину рядом с Эмилиусом. — Видите эту «красотку»? Герцогиня Анна Слаймсворд, между прочим. Жена нашего великого герцога. Так вот, когда Эмилиуса женили, в списке на роль герцогини Слаймсворд претендовали лучшие красавицы города, гораздо краше Анны. Но одна из них нечаянно сорвалась с края обрыва, гуляя в лесу. А вторая — упала с лошади. И все насмерть, между прочим. Таким вот путём — кто-то неожиданно сдыхал, кто-то сам отказывался, — наша Анна и стала женой Эмилиусу. Как вам, принц?

— О, идеальная парочка! — Джарек был просто в восторге. — Жомбо, иди в самый дорогой бордель и выбирай себе самую элитную шлюху в бесплатное пользование на месяц. Нет! Даже на два месяца! Ты заслужил, шутовская твоя башка!

И принц, резко развернувшись, двинулся прочь, оставляя Жомбо одного.

— Спасибо, мой принц! — гадко улыбаясь, пришёптывал шут. — Спасибо!

Фил Гайар сидел в своей маленькой квартире и скучал. Брат сейчас развлекался со своей девушкой, в то время, как девушка Фила сейчас пребывала где-то совсем-совсем далеко, в другом городе. Эх, Фил бы сейчас всё отдал, чтобы быть с ней!

Они познакомились полтора года назад, и эти полтора года пролетели для Фила, как полтора дня. Они встречались и трахались почти что каждый день, словно озабоченные подростки. Он наслаждался ей, а она наслаждалась им. Фил очень хотел познакомить её с братом, но она всегда отказывалась. Быть может, она стеснялась. А может, хотела сделать это через время. Иногда в голову Фила закрадывалась предательская мысль, что она просто хотела его бросить, но Гайар тут же её отбрасывал. Не может быть, чтобы такая любовь так кончилась.

Несмотря на своё одиночество, Фил был рад за брата. Что тот тоже, наконец, обрёл свою вторую половинку. Да что там, прямо скажем, что теперь его брату есть с кем потрахаться, когда он захочет. И, судя по регулярности сексуальных приключений Приснера, девушка была весьма симпатична.

«Вот и хорошо! — подумал Фил. — А потом моя вернётся и две свадьбы сыграем! Сразу в один день! Прекрасно!»

Он вновь вспомнил о своей девушке. Да он, настолько любит её. Да, она навсегда застряла в его сердце.

И Фил убьёт за неё.

За свою Катарину Райнц.

Квинт Соуди тяжело завалился в комнату. Он сегодня вдоволь набегался и поэтому сильно устал.

— Ну что, Квинт? — Карл сидел в своём кресле, попивая чай из фарфоровой кружки. — Каковы успехи? Выяснил что-нибудь интересное?

— С мистером Грило я переговорил, — сказал Соуди. — Всё я ему рассказал о том, что сын мог попросту сам сбежать.

— И что? — спросил инспектор. — Он допускает такую возможность?

— Мистер Сноулс сказал, что это маловероятно. Но при этом он полностью не отрицает такую мысль. Сказал, что завтра пойдёт в лес в поисках сына. Один. Больше он никому такое доверить не может.

— Один? — вскинул брови Карл. — Странно, конечно, но… В принципе, понять можно. Скорее всего, просто никому не хочет говорить о возможном бегстве сына. А что там наши бабульки?

— Ой, инспектор! — скривился Соуди. — Эти старые дамы меня в конец замучили! Их мужья уже поумирали, и поговорить им явно не с кем. Знали бы вы, сколько информации о том, кто с кем спит и кто где пьёт на меня свалилось!

— О, да! — улыбнулся инспектор. — Старушки — это всегда главные информаторы, что не говори. Представляю, что вам пришлось наслушаться. Надеюсь, предложений выйти за вас замуж не последовало?

— Слава Богу, нет, до такого не дошло. — Квинт утёр пот с лица. — Зато мне удалось выяснить кое-что довольно интересное.

— И что же?

— Все старушки как одна говорят, что за детьми периодически следит какой-то чёрный человек.

Карл заинтриговано поставил чашку на стол.

— Вот это действительно интересно, — проговорил инспектор. — Что за человек? Есть какие-нибудь приметы? Где его обычно можно увидеть?

— Кто он такой, ни одна из старушек не знает, — сказал Соуди. — Говорят, что он одет во всё чёрное. Мало того, чёрного цвета даже его кожа. Ошивается он обычно на углу улиц Свободы и Славы, часов в 12 дня.

— То есть негр в чёрном костюме, — задумчиво произнёс Карл. — И что, он просто смотрит?

— Нет, инспектор, — сказал Квинт. — Иногда он следует за некоторыми детьми до их домов, а затем исчезает, слившись с толпой.

Ну что, инспектор? Это он? Он — похититель, верно?

«Не зря же я весь день бегал!» — добавил он про себя.

— Пока рано что-либо предполагать, — сказал Карл. — Завтра пойдём и поговорим с этим «чёрным человеком». Думаю, ему будет, что нам рассказать.

Но это будет завтра. На сегодня мы (а, точнее, ты, Квинт) уже очень устали. Давайте спать.

Карл допил чай и встал со своего кресла.

Квинт посмотрел на часы. Двенадцать часов ночи. Да, не слабо он набегался. Зато теперь у них с инспектором появился очевидный подозреваемый. И завтра они возможно даже арестуют его.

Со спокойной душой Соуди двинулся в свою комнату.

Келли и Свити неторопливо ехали по лесной дороге. Светило яркое, даже непомерно яркое солнце. В высоте крон деревьев сладко щебетали птицы. В небе не спеша плыли белые облака.

«О Боже, как же всё прекрасно! — подумал Проул. — Только я и она… Мы одни… Одни на всём белом свете! Как же это прекрасно!»

И тут оказалось, что не одни.

Из обширных кустов вышел здоровенный небритый мужик. В своей руке он сжимал огромный тесак.

— А ну-ка притормози-ка! — демонстрируя частичное отсутствие зубов, сказал он. — У нас к тебе и к твоей даме разговор есть!

Внутри Келли всё похолодело. Разбойник! Конечно же, в этих лесах встретиться с бандитами было почти неизбежно. Келли надеялся, что они со Свити как-нибудь избегут встречи с работниками ножа и топора, но…

— У нас? — неожиданно ответила разбойнику Свити. — А ты что, не один?

Зря она это спросила.

Разбойник широко улыбнулся и свистнул. Из кустов справа и слева выбралось ещё четверо таких же, как он.

— Лучше слезайте со своих лошадей сами! — проговорил главарь. — Иначе вас придётся снимать с них по частям!

Келли оценил ситуацию. Бандиты стояли почти вплотную к лошадям. Даже если резко ускорить ход, это не спасёт.

— А что вы хотите с нас взять? — наивно произнесла Свити. — Мы не торговцы, и ничего ценного у нас нет. С нас взять нечего!

Главарь заулыбался ещё шире.

— Ну, во-первых, ваших лошадей вполне можно кому-то продать, — сказал он, усмехаясь. — А во-вторых… Знаешь, мне нравится твоя жопа!

— Эй, осторожней! — с напускным страхом сказал один из бандитов. — С ней же парень, защитник!

— Его жопа тоже мне нравится! — сказал главарь, и бандиты зашлись дружным хохотом.

Келли коснулся рукой кочерги, висевшей у него на бедре вместо меча. Похоже, пришла самая пора, чтобы ей воспользоваться.

— Да вы нас не бойтесь, мы не злые! — продолжал насмехаться главарь. — Мы вас изнасилуем, ограбим и прирежем. Ещё не хватало, чтобы о нас потом кто-то в городе узнал. Но потом-то мы вас отпустим…

Келли начал спускаться с лошади. Время терять было нельзя.

— Келли, что ты делаешь? — спросила Свити.

— А у него очко зачесалось! — проржал главарь. — Он сам разденется, так…

Келли с диким рёвом помчался на него. В правой руке он держал свою старую кочергу. И только теперь стало видно, что она очень остро заточена с одного из краёв.

С неистовым рёвом бывший повар вонзил острый наконечник кочерги главарю в глаз. И для надёжности провернул её уже внутри глазницы.

Главарь даже не успел закричать. Кровь хлынула во все стороны. Глупо хватаясь за воздух, бандит осел на колени и рухнул наземь.

Келли повернулся к остальным бандитом. Его лицо раскраснелось. Глаза бывшего повара налились кровью.

— Ну, кто там ещё хотел моей задницы? — грозно заорал он. — Давайте, подходите хоть все разом! Но учтите: как минимум ещё одного я отправлю к праотцам вот этой прекрасной кочергой, — он кивнул на окровавленную кочергу. — Ну? Кто тут смелый? Кого ещё мне убить, чтоб вы всё поняли, а?

Проул с яростью смотрел на растерянных разбойников.

— Да ну… — пролепетал один из бандитов. — Он же бешеный! Вы как хотите, а мне жизнь дорога! Я пошёл!

Он сплюнул и побрёл обратно в кусты. Остальные разбойники переглянулись и последовали его примеру.

Келли провожал их разъярённым взглядом, потрясая кочергой в воздухе. Он всё стоял, не двигаясь, боясь, что злодеи вот-вот вернутся, когда к нему подошла Свити.

— Келли! — сказала она. — Ты — мой герой, слышишь, Келли?!

— Не торопись, Свити! — ответил он. — Они ещё могут вернуться!

— Вернуться? Не смеши, Келли! — засмеялась девушка. — Они уже давно где-то прячутся, меняя свои грязные штанишки.

— Правда? — Проул опустил кочергу.

— Конечно, правда! — сказала Свити. — Слушай, Келли! У меня к тебе серьёзный разговор!

Келли вопросительно посмотрел на неё.

— Помнишь, ты говорил, что мы с тобой как будто поженились? — девушка нежно губами припала к его уху. — Так вот, я требую нашей брачной ночи! — её рука скользнула к паху парня. — Прямо сейчас!

Келли поначалу опешил, но быстро пришёл в себя и начал отвечать её ласкам. Он нежно осыпал поцелуями шею Свити, медленно стаскивая с неё одежду. Девушка в ответ также стягивала рубашку и брюки с него. Вскоре они уже были полностью обнажены.

Свити слегка, играючи, толкнула парня, и тот с готовностью упал на землю. Она чуть придержала возбуждённый член Келли и села на него сверху. Проул застонал от удовольствия. Свити принялась ритмично двигаться, возбуждаясь ещё больше от того, что Келли руками страстно ласкал её грудь.

Секс постепенно стал просто безумным. Свити всё ускорялась, а Келли всё сильнее сжимал её грудь. Девушка застонала от мощнейшего оргазма…

…а в нескольких метрах от них лежал умирающий разбойник, через правую, пробитую кочергой, глазницу которого медленно вытекал мозг.

В кронах деревьев всё также щебетали птицы.

Глава 11

— Так, вот улица Свободы, вот улица Славы. — Карл рукой показал на перекрёсток. — А где же наш подозреваемый?

Карл и Квинт стояли чуть поодаль от пересечения улиц так, чтобы особо не показываться на глаза.

— Должен скоро появиться, — проговорил Соуди. — Во всяком случае, бабульки меня уверяли именно в этом. А как вы считаете, инспектор? Это действительно этот негр похитил Уэсли?

Карл огляделся.

— Посмотрите вокруг, Квинт, — сказал инспектор. — Вот лавка с булочками. Вот ещё один торговый павильончик. Довольно людное место для коварного похитителя. Конечно, это не исключает его из списка подозреваемых, но…

— Смотрите, инспектор! — Соуди указал рукой в правую сторону. — По-моему, это наш клиент.

Карл обернулся. По улице, склоняясь к левой стороне шёл негр, одетый в чёрные одежды. Чёрные брюки, чёрный пиджак, даже чёрная рубашка — всё это вместе с цветом кожи делало его настоящим чёрным пятном на красочной улице.

— Инспектор, инспектор! — полушёпотом проговорил Квинт. — Мне кажется, он следит за той девочкой! — Соуди показал на девчушку лет восьми, идущую вдоль по улице. Действительно создавалось ощущение, что негр упорно следует за ней.

— Подождём, чтобы схватить за руку? — предложил Квинт.

— Не стоит, — махнул головой Карл. — Велик риск его упустить. Идём, поговорим с нашим чёрным человеком.

И следователи вместе двинулись к негру. Они подходили не спеша, так, чтобы тот их не заметил, потихоньку. Но их план провалился. Негр обернулся и, увидев, что к нему приближаются два незнакомых человека, резко ускорил ход.

— Эй! — окликнул его инспектор. — Эй, постойте! Мы — агенты Тайной Полиции, и мы…

Услышав слово «Полиция», негр помчался прочь, как оглашенный. Следователи переглянулись и бросились бежать за ним.

Негр бежал очень быстро. И Квинта, и Карла обучали быстрому бегу в Тайной Полиции, но догнать быстрого негра было совсем не просто. Соуди начал постепенно отставать.

Подозреваемый быстро нырнул в подворотню, надеясь отцепиться от сыщиков-преследователей. Если бы за ним гнался один Квинт, то этот финт, безусловно, удался бы. Но инспектор резво запрыгнул за угол вслед за «чёрным человеком» и, не потеряв его из виду, продолжил погоню.

Негр бежал очень быстро. Но дыхание он явно не рассчитал. Дышать с каждым шагом становилось всё тяжелее и тяжелее, и вскоре, не осилив выбранный темп, подозреваемый споткнулся и упал на землю.

— Добегался? — Карл подбежал к нему с наручниками. — Что ж ты такого натворил, что так боишься Тайной Полиции.

Негр испуганно смотрел на преследователя. И тут…

— Ты чего удумал? — прокричал Карл. — Решил язык проглотить в прямом смысле слова? А на тебе!

Инспектор изо всех сил ударил негра под дых. Рот подозреваемого автоматически раскрылся, и язык (уже, кстати, почти проглоченный, вывалился наружу).

— От Тайной Полиции так просто не уйдёшь, — спокойно произнёс инспектор. — Квинт! Эй, Квинт! Где ты там? Иди сюда, поможешь мне тащить это бегуна!

— Я здесь, инспектор, — тяжело дыша, Соуди подошёл к Карлу и беглецу. — Только я отдохну чуток… — он приставил руку к стене.

— Квинт, скажи честно, — сказал Карл. — Сколько ты заплатил преподавателю физической культуры за сданный экзамен? Хотя ладно, не моё это дело.

Он посмотрел на негра.

— А вот у тебя, приятель, проблемы. Причём, похоже, большие…

Катарина Райнц подошла к окну и раздёрнула шторы. В комнату ворвались лучи горячего солнца, падая прямо на спящего обнажённого Приснера Гайара. Несмотря на всю свою жгучесть, солнечные лучи не разбудили парня.

Катарина улыбнулась. Игра удавалась на славу.

Она крутила роман и с Приснером, и с Филом намеренно. Ей была забавна эта игра. Ведь обычно это два парня близнеца морочат голову одной девушке, встречаясь с ней вдвоём одновременно.

А тут морочила голову близнецам она.

Идея такого развлечения пришла к ней ещё давно, задолго до того, как она начала встречаться с Филом. Коварный план в её голове возник ещё тогда, когда она увидела близнецов вместе. Катарина решила, что сведёт с ума их обоих.

Сначала она познакомилась с Филом. Влюбить его в себя оказалось совсем не трудно. Пару раз стать перед ним в соблазнительной позе — и вот один из близнецов у неё в руках. Катарина вертела им, как хотела, намеренно избегая встречи со вторым братом. Она придумывала различные предлоги, чтобы избежать знаменательной встречи, а также умело уговорила Фила не рассказывать брату своё имя.

А дальше всё оказалось ещё проще — Катарина сказала Филу, что уезжает, а сама в это время соблазнила ещё и Приснера. Да Приснер в постели был горяч, гораздо круче своего брата. Но при этом длительных отношений с ним она не планировала.

Как, впрочем, и с Филом.

Чем же закончить эту историю? Катарина уже давно решила этот вопрос. Как-нибудь, когда они ей надоедят, быть может, случайно, а может, и нет, она сведёт их вместе, расскажет им всё и объявит, что они оба — ничтожны в постели.

И пусть ебут друг друга своими маленькими членами.

Жестоко? Да. Зато весьма забавно. Катарина не раз представляла себе лица братьев, когда её обман будет раскрыт, и при этом чуть ли не умирала со смеху.

Она посмотрела на Приснера. Тот сладко спал.

«Спи, спи, — подумала она. — Спи спокойно. Потому что скоро тебя ждёт такой облом, что…»

Катарина прыснула со смеху.

Какая забавная получилась игра!

Николас Сурз угрюмо шагал по лужам. С неба шёл мелкий дождь, поливая его и прочих случайных прохожих своими слезинками. Настроение у бастарда было препаршивое.

Он шёл отдавать деньги. Да, за эти годы он прекрасно научился бегать от преследователей.

Но бегать вечно нельзя. Рано или поздно тебя всё равно поймают. Так что лучше прийти к врагам самому.

И дать им то, что они хотят.

Николас поднял голову, забрызганную мелкими каплями. Гравур со своими людьми был уже близко. Сурз тяжко вздохнул и подошёл к своим недоброжелателям.

— …и я ему тогда нож в живот по рукоять! — продолжал что-то рассказывать Гравур своим друзьям. И тут он увидел Николаса. — О, гляньте, кто к нам пожаловал! Отродье короля, Сурз — собственной персоной! Мне уже рассказывали о тебе — балуешься, плохо себя ведёшь, бегаешь в урочный час…

Сурз лишь понуро кивнул. Он понимал, что его жизнь может окончиться буквально в следующую минуту.

— Ну ладно тебе прямо так расстраиваться! — ухмыльнулся Гравур. — Я ж вижу, сам ко мне пришёл. Наверно ж, не просто так. Давай, давай, показывай, что ты принёс дяде Гравуру!

Николас сунул руку к бедру и достал увесистый мешок с деньгами. Сурз неуверенно протянул его Гравуру, и тот, радостно смеясь, лихо выхватил мешок из рук Николаса.

— Вот таким тебя люблю, вот таким тебя хвалю я! — засмеялся Гравур. — Поздравляю! Твой долг уменьшился на целых… Пять процентов!

И он повернулся к своим дружкам:

— Так вот: режу я ему весь жир в животе…

Сурз стоял на месте, сжимая кулаки. Под дождём не видно было подступающих к глазам слёз. Николас хотел дать отпор, противостоять как-нибудь этому бесконечному террору.

Но как это сделать несчастному бастарду?

Гравур обернулся:

— А, ты всё ещё здесь? Чего ты замер, Сурз? Деньги заплатил? Заплатил! Ну всё, проваливай! Чао!

И Николас, полный печали, побрёл прочь.

«Как хорошо, что идёт дождь! — подумал он. — Что никто не видит моих слёз, предательски катящихся по щекам! Боже, неужели так будет вечно?»

И лищь аккорд хохота Гравура и его дружков стал ему ответом.

Уэсли вновь открыл глаза. Всё та же тьма окружала его. Но в этот раз мальчик думать долго не стал. Одним резким движением Уэсли притянул к рукам связанные ноги и стал нащупывать заветный ножик.

И — о чудо! — нож оказался на месте!

Мальчик даже не понял, какое чувство у него было большим — радость или удивление. Что ж это за похитители такие, которые даже нож у него из ботинка не вытащили?

Уэсли разложил сложенный ножик и принялся пилить им сковывающие его верёвки. Это дело оказалось отнюдь не простым. Верёвки были весьма прочные.

Но мальчик не останавливался. По лицу мучительно текли капли пота, которые Уэсли не мог смахнуть. Проклятый мешок закрывал обзор.

Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем старания Уэсли увенчались успехом. Избавившись от верёвок, мальчик с радостным вскриком сорвал со своей головы мешок.

Победа! Он сделал это!

Первым делом мальчик огляделся. Он сидел в центре огромной тёмной пещеры. Небольшие уступы, словно ступени, вели наверх. Скорее всего, к выходу, рассудил Уэсли.

Мальчику пришлось потратить ещё примерно пятнадцать минут, прежде чем ему удалось избавиться от пут на ногах. В этот раз, правда, было намного легче, чем в случае с руками. Все узлы были ему видны, мешок не закрывал лицо, а капли пота можно было утереть в любой момент.

И вот, наконец, полностью освобождённый Уэсли ринулся к выходу. Он бежал со всех ног к уступам, на которые он обратил внимание. Мальчик ловко забрался вверх и…

Обомлел.

Да, выход из пещеры действительно находился там. Только одна проблема.

Выход был закрыт огромнейшим камнем. Такой камень сдвинуть было не под силу даже взрослому человеку, не то что маленькому мальчику.

«Неужели зря? — пронеслась паническая мысль в голове Уэсли. — Неужели всё зря?!»

Потратить столько усилий, избавляясь от верёвок, чтобы в итоге встретиться с закрытым выходом — нет, это было слишком жестоко.

Мальчик упал на колени и разрыдался в голос.

Энни шагала по улице. Настроение у неё было просто превосходное. Отрезанное некогда у неприятеля ухо грело сердце. И радость наёмницы была скорее даже не в том, что она идёт получать свою заслуженную награду, а в том, что Энни, похоже, нашла то, что даже и не искала.

Она нашла Аву.

Бауни лёгкой походкой подошла к «Чёрному петуху». Из кабака, как обычно, доносились крики, но Энни не обратила на них особого внимания. Она спокойно зашла в заведение и подошла к столику, за которым сидел Эдвин Клиз. Тот встретил её удивлённым взглядом.

— Энни, что с тобой? — проговорил он. — Ты просто порхаешь! Что случилось?

— Ничего особенного! — пожала плечами наёмница. — Всё как обычно.

— Как обычно? — переспросил Эдвин. — Да ничего обычного я как раз не вижу! Ты светишься! Что тебя так обрадовало? Неужели тот факт, что ты укокошила Флавия, тебя так обрадовал?

— А вот это уже тебя не касается! — зыркнула на него глазами Энни. Этот взгляд и испугал, и успокоил Клиза одновременно. Испугал — потому что с Энни было лучше не спорить. А успокоил — потому что Энни была всё той же наёмницей, пусть и светящейся.

— Я так поняла, о Флавии ты уже слышал, — проговорила она. — Гонорар?

— И всё-таки ты не меняешься! — криво усмехнулся Клиз, кидая на стол одним за другим три мешка денег. — Всё только о деньгах и думаешь!

— А что я только забавы ради людей режу? — также криво усмехнулась Энни. — Нет, это, конечно, всё весело, но кушать тоже за какие-то деньги нужно.

Наёмница резко забрала мешки с деньгами.

— И что, прямо ни капли не боишься с такими деньгами по улице ходить? — произнёс Эдвин.

— Хм, а мне-то чего бояться? Пусть бояться те, кто будет пытаться у меня их забрать!

Клиз немного успокоился. По Энни было видно, что она нашла себе какого-то хахаля. Но до планирования деток у них, слава Богу, ещё не дошло. И не дай Бог до этого дойти. Терять своего лучшего человека Эдвину никак не хотелось. Ему ведь тоже шёл приличный процент за устранение ненужных людей.

— Ну ладно, Энни! — проговорил он. — Мне пора. Ты свою награду получила, тебя там, я вижу, дома кто-то ждёт, так что…

— Не-не! — помахала указательным пальцем наёмница у него перед носом. — Я же вижу, у тебя там для меня что-то ещё есть! Выкладывай!

— Есть, но… — Клиз выдержал паузу.

— Говори! — процедила Энни. — Мне по фигу, пусть это хоть сам герцог Арвийский.

Эдвин так и замер на месте. У него аж глаза на лоб полезли.

— И кто тебе это сказал?

— Что сказал?

— Что надо устранить герцога Арвийского?

Теперь глаза на лоб полезли у Энни.

— Эдвин, — сказала она. — Твои шутки мне не нравились никогда в жизни!

— А это не шутка. Герцог Арвийский будет проездом в нашем городе всего один день. За этот день его надо убить. Берёшься?

Энни глотнула водки.

— Сколько?

Клиз глотнул из своего стакана в ответ.

— Шесть мешков золотых. Водки тебе до конца жизни хватит!

Наёмница смерила Эдвина взглядом.

— Идёт, Клиз, — холодно сказала она. — Я в деле!

Энни встала из-за стола и направилась к выходу.

— Но помни! — прокричал Эдвин ей вслед. — У тебя будет всего один день! Не справишься — тебе не перепадёт ничего!

— Да понятно, Клиз! — махнула рукой наёмница. — Разве я тебя когда-нибудь подводила?

И Энни вышла из кабака.

«И только попробуй не справиться! — подумал Клиз. — Подведёшь — я найду, как от тебя избавиться!»

Свити и Келли ехали на своих лошадях сквозь тёмный лес.

— А я и не знала, что ты такой, Келли! — отметила девушка. — Как ты резво бросился на того разбойника!

«Я и сам не знал, что я такой!» — подумал парень.

— Просто они меня взбесили! — сказал он вслух. — Я как представил, что эти гады могут сделать с тобой, то я… я…

— Тише, тише, мой герой! — сказала Свити. — Не надо ничего говорить. Всё и так понятно!

Вскоре лес расступился, и беглецы выехали на дорогу в небольшую деревушку.

— О, Келли! — воскликнула девушка. — Смотри-ка, там деревня! Давай там заночуем!

Проул почесал затылок.

— Нет, ночевать здесь нам пока будет рановато, — отметил он. — Твой муж всё ещё может быть близко. А вот перекусить в этой деревне нам, конечно, никто не помешает. Деньги у меня есть. Немного, правда, но до Четвёртого королевства нам хватит.

Беглецы двинулись вперёд.

Деревня была самой, что ни на есть обычной. Деревянные домики стояли на предельно маленьком расстоянии друг от друга. Прямо по дорогам бегали куры и свиньи. Где-то вдали заорал петух.

Жители деревни проявили крайнее любопытство к новоявленным гостям. Конечно, в эту глухую деревушку редко заезжали посторонние. Деревенские люди смотрели на приезжих с великим интересом, но совершенно беззлобно.

— Приветствуем! — Келли и Свити, не сговариваясь, помахали руками толпе.

— Что ж, и мы приветствуем! — из толпы вышел старец.

— Старейшина деревни! — шепнул Келли возлюбленной и обратился к старику:

— Мы здесь проездом, дедушка.

— На ночь останетесь, али как? — спросил старик.

— С радостью бы остались, — сказал Келли. — Но мы просто очень спешим! Нам бы перекусить чего-нибудь… Сколько стоит у вас едой закупиться?

— Ой, милок! — воскликнул старец. — Да когда ж это мы деньги за еду брали? Берите, что хотите, ешьте, гости дорогие! Да и на ночь оставайтесь, нам же не жалко!

— Нет, нам никак нельзя! — вмешалась Свити. — Мы очень торопимся. На нашу свадьбу, между прочим. Так что…

Лицо старика расплылось в улыбке.

— А ну ради такого дела, мы вам бутыль самогона поставим! Ну-ка, Михей, доставай-ка…

— Мы очень признательны! — поспешил Проул. — Но мы очень, просто очень торопимся. Нам бы просто еды, да и всё.

Лицо старика погрустнело.

— Тут уж, как говорится, хозяин-барин. Мы вас не держим. Просто сколько лет в нашу деревню никто не заезжал…

Вскоре беглецы уже ехали прочь по просёлочной дороге.

— Послушай, Келли. — произнесла Свити. — А тебе не кажется, что мы поступили с ними как-то… Как-то некрасиво.

 — Кажется, Свити, — ответил Проул. — Но что ж поделаешь? Я более чем уверен, что твой супруг сейчас с пеной у рта гонится за нами, сея по ветру грубые слова в наш адрес. Переночевать можно и под открытым небом. Там меньше вероятность, что Артур найдёт нас.

А если он всё же найдёт, то поверь, никакие деревенские друзья нас не спасут. У них и мечей-то нет.

— Знаю, — печально произнесла Свити. — Знаю…

Двое беглецов на лошадях двигались прочь от своего прошлого.

Они ещё не знали, что прошлое движется за ними на всех парах.

Эмилиус Слаймсворд, герцог Бензианский, сидел на лавке и потягивал сигарету. Про себя он отметил, что открытие табака — пожалуй, одно из лучших открытий в этом мире. Ну что ещё может так успокоить, кроме как любимая папироса в обеденный час?

В это время он увидел, что к нему подходит какой-то человек. Поначалу он не разглядел, кто это, но присмотревшись получше, узнал в этом человеке самого принца Джарека.

«Что такое? — встрепенулась мысль в голове у Эмилиуса. — Неужели я что-то натворил, и принц идёт отчитывать меня? Ещё, не дай Бог, лишит титула, а тогда…

Тогда всё пропало!»

— Всё курите, герцог Слаймсворд? — усмехнулся Джарек. — Эта привычка вас когда-нибудь погубит. Если, конечно, доживёте до того времени.

Эмилиус застыл на одном месте. Похоже, что под угрозой не только его титул.

Под угрозой его голова.

— Да не переживайте так, Эмилиус! — улыбнулся принц. — Казнить я вас не собираюсь, не волнуйтесь. Вы мне ещё пока нужны.

У Слаймсворда отлегло от сердца.

— Всё дело в вашей жене.

Эмилиус поднял изумлённый взгляд.

— Что, Ваше Величество?

— Скажу я вам не как принц герцогу, — улыбка Джарека растянулась до ушей. — А как человек человеку. Уже давно ходят слухи, что ваша жена завела любовника.

Эмилиус неосознанно сжал в ладони сигарету. Слухи о любовнике? И он узнаёт об этом последним? Ох, и пожалеешь же ты об этом Анна, ох, и достанется же тебе!

— Но и это ещё не всё. — продолжал Джарек. — Из достоверных источников мне стало известно, что ваша драгоценная супруга решила…

Решила вас отравить!

У Слаймсворда глаза на лоб полезли. Сигарета, которую он сжимал в руке, безумно жгла, но он продолжал её сжимать. В крови Эмилиуса кипел праведный гнев.

— Можете не благодарить меня, — сказал принц. — Мне просто кажется, что вы должны знать о том, что происходит под вашим носом.

На этом у меня всё. Желаю счастливого отдыха!

И, напевая себе что-то под нос, Джарек удалился.

«Убью! — подумал Слаймсворд. — Я убью эту суку! Я убью её раньше, чем она убьёт меня! Я убью её!!!»

И окурок, загашенный его рукой, упал на землю.

— Меня зовут Арко, — произнёс негр. — Я уже получил своё.

«Чёрный человек» сидел в допросной камере. Напротив него сидели Карл и Квинт.

— Что ж, Арко. — сказал Карл. — И что ж ты такого натворил, за что, как говоришь, «получил своё»?

Негр еле держался. В глазах у него стояли слёзы.

— Я… я… Был педофилом! — Арко был готов разрыдаться. — Меня поймали. И посадили на десять лет. Я отсидел их полностью, от первого до последнего часа. Но когда я вышел, я завязал. Прошу вас, отпустите! Я не сделал ничего плохого! Я не хочу возвращаться в тюрьму! Пожалуйста! Пожалуйста!!!

Квинт хотел было вмешаться в разговор, но строгий взгляд Карла напомнил ему, что лучше этого не делать.

— Ладно, Арко, — сказал инспектор. — Ты говоришь, что ничего плохого не делал. Тогда скажи на милость, зачем ты следил за детьми? Что-то замышлял? Планировал? Говори, быстро!

— Нет! — простонал негр. — Я не желал никому зла! Я просто… просто смотрел на них. Это такое удовольствие… Вы не понимаете… Да и не поймёте… Я просто смотрел… Просто смотрел… просто…

— Так, мне всё это надоело! — Карл пододвинул к Арко перо с чернилами и бумагу. — Пиши здесь всё, что ты только что сказал! И я ещё подумаю, что с тобой делать.

На лице негра отразился ужас.

— Но я… Я же не умею… Я же не умею писать! Правда, я не…

— Если не напишешь, я упеку тебя ещё на десять лет за похищение ребёнка! — строго сказал инспектор.

Глаза Арко расширились. Он был на грани срыва.

— Но я не умею писать! — завопил он. — Господи, прошу вас, не надо! Я не умею писать! Я НЕ УМЕЮ…

— Хватит, — махнул рукой Карл, подзывая к себе стражу. — Арестуйте этого гражданина на 15 суток, и чёрт уже с ним.

— Я… Нет! — испуганно завопил Арко, когда стражники потащили его к дверям. — Только не в камеру! Нет! Нет! Только не в камеру! Только не камеру-у-у…

Негра утащили прочь.

— Как же так инспектор? — непонимающе спросил Соуди. — Это ведь был чуть ли не самый главный наш подозреваемый! А вы его, можно сказать, просто так отпускаете?

— Квинт, ну ты что, сам не видишь? — произнёс в ответ Карл. — Допустим этот педофил и вправду похитил парнишку. Надругался над ним и — не дай Бог, конечно, — убил. С чего ему после этого писать требования о выкупе? Ведь он и так получил, что хотел. К тому же, как мы только что сами убедились, Арко писать абсолютно не умеет. Иначе бы он написал, уж поверьте. Под угрозой десяти лет за решёткой…

— А зачем тогда 15 суток? — спросил Квинт.

— Пусть немного посидит-одумается. — сказал Карл. — Вспомнит, как ему в тюрьме сиделось. Там, глядишь, и перестанет за детьми бегать.

Что ж, Квинт, ещё одна ниточка оборвалась. Теперь наш путь лежит к Доновану Уилсону! Может, хоть это нам что-нибудь даст…

Следователи один за другим покинули допросную.

Глава 12

Фил никак не мог понять всех этих улыбочек и смешков, которые он слышал сегодня в свой адрес. Он как всегда упорно работал, бросая в телегу тюки, и недоумевал, чем вызвано такое к нему отношение со стороны мимоходных прохожих.

Гайар кидал в повозку очередной тюк, когда на него с ехидной улыбочкой посмотрел его напарник Робин.

— Да что за фигня! — вскипел Фил. — Что вы все на меня так смотрите? У меня что, задница вместо головы?

— Нет, Фил, конечно, нет! — произнёс Робин. — Просто…

Он вновь усмехнулся.

— Что «просто»? — возопил доведённый Фил. — Что, твою мать, «просто»?!

— Фил, только близко к сердцу не принимай… — произнёс Робин. — Все уже знают, кроме тебя, вот и…

— Да что ж вы все такого знаете? — Гайар был уже почти в бешенстве. — Говори уже! Мне эти тайны осточертели!

— Фил, — мягко сказал его друг. — Ты только не злись особо… Просто Катарина… Она спит с твоим братом.

Гайар остолбенел.

— Это шутка такая, да? — проговорил он. — Решили меня разыграть? Ха-ха, очень смешно. Катарина сейчас вообще в другом городе, так что то, что мне сейчас говоришь…

— Фил. — Робин с серьёзным видом положил руку ему на плечо. — Это правда. Я понимаю, что тебе тяжело, но… Ты бы всё равно когда-нибудь узнал. Будет лучше, если узнаешь от меня.

Гайар скинул руку со своего плеча.

— Ты врёшь! — в его глаза было страшно смотреть. — Катарина не могла… Приснер не мог… Ты врёшь! Врёшь! ВРЁШЬ!!!

Робин печально покачал головой.

— Это всё правда, Фил. Именно поэтому над тобой и смеются. Катарина спит с Приснером.

— НЕТ!!!

Фил в ярости откинул тюк, который держал в руках.

— Это ложь! Вы специально дразните меня! Хотите, чтобы я возненавидел брата и возлюбленную! Это ложь!

Он двинулся прочь.

— Фил, постой! — воскликнул Робин. — Тебе сейчас лучше туда не ходить! Посиди, остынь. Выпей пива…

— Иди ты к чёрту со своим пивом! — отозвался Гайар. — Вы завели меня! Теперь я сам должен во всём убедиться! Ну вас всех к чёрту!!!

Фил вне себя от злости шагал в сторону дома Катарины. А Робин стоял позади него, нелепо разведя руки…

Артур Ханингем гнал свою лошадь во весь опор. Он не намерен был останавливаться ни на секунду. Эти двое жалких беглецов должны быть наказаны, и даже если он не найдёт их по пути, Артур точно знал, где ему их искать. Охота приятно бурлила в его крови.

В этот самый момент Ханингем увидел человека, лежащего прямо поперёк дороги. Первой мыслью Артура была, конечно, переехать несчастного, но он прекрасно помнил, чему учил его отец:

«Запомни сын: твои слуги, твои дети, твоя женщина — с ними ты можешь обращаться как угодно.

Но чужим ты можешь причинить вред, лишь защищаясь».

Ещё раз прокрутив в голове эти слова, Артур слез с лошади и подошёл к человеку.

— Помогите… — прохрипел человек. — Мне нужно… Нужно…

— Что? — спросил Ханингем. — Что тебе нужно?

— Всё, что у тебя есть! — человек резко вскочил с земли, доставая из ножен меч.

Сзади послышался нехороший смех. Артур обернулся. Из кустов вышло три человека. По их одеянию Ханингем без труда определил, кто ему попался на пути.

«Разбойники, — спокойно подумал он. — Ну конечно, кто же ещё может попасться в самой гуще леса?

Не повезло же… им».

Артур прекрасно помнил слова своего учителя фехтования. Те, кто нападают сворой, гораздо слабее, чем могут показаться.

С твоей подготовкой их можно даже не бояться.

— Эй, парни! — улыбнулся он. — У меня есть к вам деловое предложение. Вы немедленно отпускаете меня, и я уезжаю прочь.

— Хм, предложение! — хмыкнул, тот, кто притворялся раненным. — А что мы получим взамен?

— Ну-у-у… — задумчиво протянул Ханингем. — Я оставлю вас в живых.

Разбойники переглянулись и дружно расхохотались.

— Во, рассмешил! — ржал «раненный». –Во…

— Вы сами сделали свой выбор! — Артур в одно мгновение выхватил меч и проткнул им «раненного». Тот со стоном завалился на землю.

Следующим удар получил ближайший к Ханингему разбойник. Тот всё ещё ржал, так и не заметив, что случилось только что с его подручным.

— Да ну на фиг! — воскликнул ещё один разбойник и бросился на утёк.

Последний оставшийся бандит, весь трясясь, сжимал в руке меч.

— Не убивайте! — пролепетал он. — Пожалуйста, не надо!

— Ну, это надо подумать, — проговорил Артур, одним лёгким движением выбив меч из рук разбойника. — Может быть, ты будешь мне полезен. Тогда я ещё подумаю.

— Что? Что вы хотите узнать? — дрожа, спросил тот.

— Не проезжали ли тут мимо тебя двое? — произнёс Ханингем. — Парень и девушка. Он — невысокий, худой, темноволосый. Она…

— Светленькая такая? — ответил разбойник. — Как же, видели мы их. Ограбить хотели. Но этот парень — чистый псих.

— С чего это так решил? — повёл бровью Ханингем.

— Он убил Лоренса, — сказал бандит. — Нашего бывшего главаря. Кочергой его саданул — и всё, насмерть.

— Кочергой? — усмехнулся Артур. Оказывается, он сильно недооценивал Келли. Вот так запросто распугать целую банду — это заслуживает уважения.

— А дальше… — продолжал разбойник. — Я следил из-за дерева. Они с девушкой стали… Короче, стали трахаться.

— ЧТО?!!

Ханингем словно получил удар под дых. Да, он, конечно, предполагал, что между беглецами отношения далеко не невинны, но в глубине души он продолжал лелеять надежду, что всё же…

Пока Артур стоял, тщетно пытаясь прийти в себя, разбойник сообразил, что время терять нельзя, повернулся и со всех ног помчался прочь.

Но Ханингем даже и не стремился его догонять. Ему теперь была абсолютно не интересна судьба какого-то жалкого разбойника. Его мысли были далеки.

Он уже мысленно представлял себе сбежавших голубков в пыточной. Ох, и повеселятся же они там…

Артур усмехнулся.

Месть будет действительно страшной.

Уэсли Сноулс перестал плакать.

«Отсюда должен быть другой выход! — сказал он сам себе. — Не может такого быть, чтобы этот проклятый камень стал для меня непроходимым препятствием!»

Он огляделся. Помимо дороги к чёртовому деревянному столбу, к которому он был привязан, вправо отходила ещё одна тропка.

«Возможно, именно там есть ещё один выход! — с надеждой подумал Уэсли. — Я верю, он есть! Он должен быть!»

Мальчик побежал по дорожке. И первым, что он увидел, был…

Лучик солнца. Он пробивался сквозь дыру в скале и, сияя, манил наружу.

Уэсли оценил размер дыры в скале, через которую пробивался свет. Он вполне мог сквозь неё пролезть, но… Как же туда добраться? Эта дыра была действительно высокой!

Мальчик присмотрелся к проёму получше. Прямо на самом краю дыры выступал небольшой уступ. Если бы зацепиться за него верёвкой, то вполне можно было забраться вверх к дыре. Но где же взять верёвку?

Взгляд Уэсли упал на собственную рубашку. Если разрезать её на кусочки, а затем сделать из них верёвку, то реализовать эту идею вполне можно попытаться. Верёвка, конечно, будет совсем непрочная, но ведь и он весит всего-то тридцать килограмм.

Как бы то ни было, попробовать стоит!

Мальчик резко стянул с себя рубашку и, разложив её на холодном полу, достал ножик.

«Мне эта рубашка всё равно никогда не нравилась!» — сказал Уэсли самому себе и принялся разрезать рубашку на полосы.

Через двадцать минут верёвка была готова.

Мальчик утёр пот с лица и попытался закинуть верёвку на уступ. Первая попытка обернулась неудачей. Верёвка, не долетев, упала на пол пещеры.

Уэсли не отчаивался. Он закидывал самодельную верёвку второй раз, третий, четвёртый…

Мальчик уже сбился со счёту, когда его старания, наконец, увенчались успехом. Верёвка крепко обвила уступ.

Уэсли улыбнулся и принялся взбираться вверх по верёвке, ногами упираясь в стену пещеры. Он старался выдерживать спокойный темп, поскольку слишком быстрый подъём был чреват падением, а слишком медленный — обрывом верёвки.

Мальчик был уже близко ко всепроникающему солнечному лучу, к которому так стремился, когда верёвка предательски хрустнула.

«О, нет! — подумал мальчик. — Только не сейчас! Когда цель уже так близка! Нет, нет!!!»

Он резко ускорил темп подъёма. Сорваться вниз было бы очень больно и, учитывая то, насколько близка цель, очень, очень обидно.

Уэсли забирался всё выше и выше, под хруст самодельной верёвки, казавшийся ему просто оглушительным. Но вот, наконец, он уже в одном шаге от цели. Последний рывок, и…

Мальчик вылез сквозь дыру в пещере и огляделся.

Перед ним стоял густой дремучий лес.

Анна Слаймсворд чинно проходила по Центральной площади Первого королевства. В голове её витали мысли о молодых красивых офицерах, встретивших их с мужем, когда они только приехали сюда. Ах, каким взглядом на неё смотрел тот высокий офицер с русыми волосами! Анна была готова бросить всех и вся ради него, но…

Терять титул герцогини — слишком большая цена. Даже за молодого любовника.

Внезапно она увидела, как к ней приближается принц Первого королевства — Джарек. Герцогиня, конечно, удивилась, ведь он шагал прямо к ней с какой-то странной улыбкой на устах. Уж не надумал бы он чего-нибудь непристойного…

— Приветствую вас, герцогиня Слаймсворд! — сказал принц.

— Ваше Величество! — полуприсела Анна.

— Скажите, — проговорил Джарек. — Конечно, не моё дело, но… Насколько сильно вы любите своего мужа?

«Точно что-то надумал! — пронеслось в голове у герцогини. — Что делать? Отказать — можно сильно поплатиться. Но если согласиться — поплатиться можно также. Что делать?»

— Просто тут такие слухи вокруг него ходят, — сказал Джарек. — Что даже подумать страшно…

Анна переменилась в лице.

— Слухи? Какие слухи?

— Я скажу вам исключительно потому, что безгранично вас уважаю, — сказал принц и перешёл на полушёпот: — Говорят, что ваш муж завёл себе… любовницу!

Герцогиня Слаймсворд даже не шевельнулась. Никто даже не представлял себе, скольких усилий ей это стоило.

— Но и это ещё не всё, — всё тем же полушёпотом продолжал Джарек. — Говорят, что они с любовницей надумали… Убить вас. Ужасные слухи, не правда ли?

— Спасибо, что поставили меня в известность, — посиневшими губами проговорила Анна. — Как вижу, эта информация доходит до меня в последнюю очередь.

 — Именно, герцогиня! — Джарек весело улыбался. — А без меня вы бы вообще об этом не узнали! Так что… Что делать дальше, я думаю, вы решите сами.

— Да-да, Ваше Величество… — рассеянно произнесла герцогиня. Она уже решила. В её памяти всплыли все предсмертные лики, в ужасе глядящие на неё в последние секунды своей жизни.

Былая хищница возродилась в герцогине Анне Слаймсворд.

Принц откланялся и ушёл. А она ещё долго стояла, не шевелясь.

План праведной мести уже созрел в её голове.

Приснер уверенно трахал Катарину сверху. Он строго соблюдал ритм, не ускоряясь, чтобы не кончить раньше времени. Девушка в свою очередь стонала всё слаще и слаще. Гайар уже чувствовал приближающийся оргазм, когда Катарина внезапно резким движением перевернула его на спину, оказавшись сверху. Она взяла свой собственный темп, что позволило растянуть удовольствие. Когда девушка почувствовала, что кончает, резкий крик вырвался из её груди. Ещё несколько движений — и Приснер кончил вместе с ней, также вскрикнув от полученного удовольствия.

— Ну как, Приснер? — улыбнулась Райнц. — Разве так не лучше, когда я сверху?

— Всё круто! — расплылся в улыбке парень. — Только впредь предупреждай о таких резких переменах…

Катарина бросила на него задорный взгляд.

— А что? — спросила она. — По-моему, такая «революция» пришлась тебе по вкусу!

— Да, по вкусу… — проговорил Приснер. — Но всё же… Предупреждай!

Катарина вновь улыбнулась и поднялась с кровати. Всё-таки не такой уж и плохой парень этот Приснер. Даже немного жаль будет его так обламывать, как она придумала.

Но девушка уже решила. Она соберёт обоих братьев и скажет им, что она на самом деле думает о них. Пусть пострадают.

Зачем она делает всё это? Ответ был крайне прост. Однажды её примерно также несколько месяцев обманывали два брата-близнеца. И в итоге оставили Катарину одну, посмеявшись над ней. Но ничего. Теперь она отыграется на этих близнецах с лихвой.

Райнц представила себе лица близнецов, когда она им всё расскажет. Вот будет потеха!

И страшная месть свершится…

Она ещё не знала, как в будущем её придётся пожалеть об этой затеи…

Энни сидела в своей комнате голая по пояс. В правой руке она держала стакан, полный водки. Перед ней лежала карта города. Напротив наёмницы стоял Ава.

— Итак! — произнесла Энни, хлебнув водки. — Этот сучёнок герцог Арвийский выезжает ровно в час дня из Северных Ворот. Вот отсюда. — Она ткнула пальцем в область на карте.

Негр многозначительно кивнул.

Энни продолжила:

— И через пятнадцать минут он будет находиться на Южных воротах. Это здесь. — Наёмница вновь ткнула пальцем на карту. Обнажённые груди и ухо-медальон плавно качнулись в такт её движениям.

— Ава поможет! — услужливо произнёс негр.

— Да подожди ты! — оборвала его Энни. — Вот по такому маршруту Арвийский будет проезжать через город. — Она взяла в руки уголёк и неровно (сказывалась выпитая водка) прочертила им будущий путь герцога. — И что мы имеем?

— Что? — не понял Ава.

— А то, что вот в этой точке, — ткнула пальцем наёмница в середину карты. — Вполне можно затаиться. И выскочить в самый неожиданный момент.

— И Ава поможет! — заботливо произнёс негр.

Энни покачала пальцем перед его лицом. Вместе с пальцем вновь качнулись её грудь и отрезанное ухо.

— Помни своё место, Ава! — произнесла она. — Ты кто? Простой раб! Тот, кто не может жить без хозяина, готовый отдать за него жизнь, всё понятно…

Но ты — раб! Раб, Ава, раб, а не убийца! А кто у нас убийца? Убийца как раз я! Так что давай я не буду тебе помогать мыть полы, а ты не будешь помогать мне убивать людей! Хорошо?

— Хорошо, хозяйка, — грустно кивнул Ава.

— Так, продолжим! — проговорила Энни, глядя на карту. — Значит, беру с собой меч, кинжал… Ава, что стоишь? Иди, готовь еду хозяйке. Я уже заебалась без закуси пить!

Негр повернулся и отправился к выходу.

— Всё равно Ава поможет! — еле слышно шепнул он, улыбнулся и отправился на кухню.

Карл и Квинт Соуди стояли на пороге дома Донована Уилсона.

— Ох, представляю, что сейчас будет! — проговорил Квинт. — Наверняка начнёт вопить — мол, как вы, меня, такого великого человека допрашивать будете?! Да вы мне, да я вам…

— Сомневаюсь, мой предсказывающий друг, — слегка улыбнулся Карл. — Если бы Донован действительно был таким дураком, каким ты его рисуешь, он бы такого высокого места никогда в жизни бы не добился.

Инспектор постучал в двери. Не прошло и нескольких секунд, как двери им открыла служанка.

— Что вам угодно, господа? — спросила она.

— Тайная Полиция. — Карл указал на серебряного орла на своём плаще. — Нам надо поговорить с мистером Уилсоном.

— Одну секунду. — Служанка скрылась в дверях и через несколько секунд появилась вновь. — Проходите. Мистер Уилсон дал согласие.

— Видишь, Квинт. — Инспектор посмотрел на напарника. — Я ж говорил, что наш парламентарий далеко не дурак, чтобы выгонять Тайную Полицию.

Соуди лишь согласно кивнул.

Вскоре перед сыщиками предстал гладко выбритый человек высокого роста, одетый в чёрные брюки и белую рубашку. Серые глаза его спокойно, словно оценивающе, смотрели на гостей.

— И чем же я обязан такому вниманию со стороны Тайной Полиции? — улыбаясь, спросил Донован. — Я что, убил какого-нибудь короля и сам того не заметил?

— Мы к вам по делу Уэсли Сноулса, — сказал Карл. — Мальчик…

— Ах да, пропавший мальчик! — Уилсон как будто бы только сейчас понял, о чём идёт речь. — Что ж, понимаю. Передайте мистеру Сноулсу, что я также обеспокоен по этому поводу, как и он сам, и выражаю глубочайшую надежду, что его сын найдётся в самом скором времени!

На этом, я так понимаю, наш разговор окончен?

— Не окончен, — произнёс инспектор. — Мы хотели бы поговорить об инциденте, случившимся между вашим сыном и Уэсли Сноулсом. Вы…

— А, понимаю, — добродушно кивнул Донован. — Вы прорабатываете каждую версию. Похвально, весьма похвально. Но не волнуйтесь. По этому поводу я уже наказал своего сына.

— Наказали сына? — вырвалось у Квинта. — Но ведь это ему же и досталось в нос!

— И правильно досталось! — сказал Уилсон. — Не надо было обижать бедную девочку! Разве этому я его учил? Нет, этому я его не учил! Он просто опозорил нашу семью и…

— Ладно, нам всё понятно! — сказал Карл, злобно зыркнув на Соуди. Его напарник опять ляпнул лишнее. — И теперь скажите нам, мистер Уилсон: где вы были в минувшую пятницу около обеда?

Донован вновь спокойно улыбнулся.

— В парламенте, господа полицейские, — сказал он. — Где ж ещё я пропадаю все будние дни? Конечно же, там, на службе у моего народа. И это могут подтвердить около сотни человек.

Допрос, я так понимаю, окончен?

Вскоре следователи уже шагали по улице.

— Квинт, — сказал Карл. — Когда ты уже научишься сдерживать тупые вопросы?

— Я буду стараться, инспектор, — потупил взгляд Соуди.

Некоторое время они прошагали в тишине, пока Квинт не спросил вновь:

— А что вы можете сказать о мистере Уилсоне?

— Как я и предполагал, Донован оказался совсем не дурак, — произнёс Карл. — Видите, какую удобную позицию выбрал? Я, мол, уже наказал своего сына, он поступил неправильно…

— Вы что, не верите ему?

— Ни слову. Такие, как он обычно воспитывают своих детей так, будто те Боги на земле, а все остальные — так, презренные создания, с которыми можно обращаться как угодно. Иначе бы эти дети так себя не вели.

Но посмотрите, какую позицию выбрал Уилсон! Да, мой сын виноват, да, вполне заслуженно получил в нос. Видите? После таких слов теряется весь мотив, который только был у нашего подозреваемого! Как я и ожидал, Донован элегантно выкрутился из неудобного положения.

Что же касается того, что он весь день провёл в парламенте… Друг мой Квинт, никто не мешал ему нанять человека ради такого дела.

— Выходит, Донован — наш главный подозреваемый? — спросил Квинт.

— Ну, тут тоже не всё ладится, — ответил инспектор. — И что в первую очередь режет глаз — это письмо о выкупе. Да, безусловно, Донован умеет писать, но… Зачем оно ему? Ведь если Уилсон и вправду хотел отомстить, то на кой чёрт ему нужно писать письмо о выкупе? Если бы виноват был действительно он, то он бы просто разобрался с мальчиком по-тихому, и всё. Но требовать с родителей деньги за возвращение сына? Как будто у него своих денег нет! Как видите, Квинт, опять не всё сходится.

— Но кто же тогда, инспектор? — недоумённо проговорил Соуди. — Кто?

— Имейте терпение, Квинт, — произнёс Карл. — Думаю, в скором времени мы узнаем ответ на этот вопрос.

И следователи ускорили шаг.

Глава 13

Фил в ярости шёл по улицам города. Люди, увидев его, бросали ему вслед непонимающие взгляды, но Гайару было всё равно. В голове вертелось лишь одно: его девушка изменяет ему с его же братом-близнецом. ЕГО девушка изменяет с ЕГО ЖЕ братом-близнецом!!! Господи, какое же предательство!!!

В глубине души у Фила всё ещё теплилась надежда, что это всё ложь. Что это просто один большой розыгрыш. Что в итоге Катарина и Приснер просто скажут ему: мол, неужели ты во всё это поверил?

Был лишь один способ во всём убедиться — прийти и увидеть всё самому!

Фил ускорил шаг. Вот перед ним и то, к чему он так стремился — дом, в котором жила Катарина Райнц. Спальня была на втором этаже. Уж кому-кому, как не ему это знать.

Гайар подошёл к окну и…

И он всё понял. Эти стоны нельзя было ни с чем перепутать. Стоны страсти. Стоны наслаждения.

Стоны секса.

Фил без труда вскарабкался к окну второго этажа. И он увидел…

Он увидел то, что предпочёл бы не видеть никогда в жизни. Приснер и Катарина занимались любовью. Любимый братец уверенно трахал его девушку, а та стонала и царапала его спину.

Фил осел и спрыгнул со стены. Вся жизнь разрушалась и летела в тартарары. Они специально это сделали? Решили посмеяться над ним? И кто же был инициатором? Катарина или любимый братец?

Скорее всего, Приснер. Да, точно! Он всегда любил подшутить над Филом, и вот…

«О да, братец! — подумал Фил. — Шутка удалась!»

Парень думал, что он сейчас ворвётся в дом и убьёт их обоих. Но тут он почувствовал, как слёзы подступают к горлу. На всех парах Фил помчался в сторону. Он бежал долго, пока не достиг своего дома. Фил одним движением открыл дверь и, свалившись на свою кровать, разрыдался в голос.

 «Ты пожалеешь, Приснер! — думал он, пока слёзы катились в подушку. — Ты даже не представляешь, как ты пожалеешь! СКОТИНА!!!»

И новый поток слёз обуял Фила.

Дровосек действительно очень редко улыбался. А сейчас его улыбка была просто бескрайней.

Недавно к нему заезжал Чарлик. И тот поведал Дровосеку то, что знал о деле убитого бастарда. А именно: похоже, дело вообще решили замять. Полицейские, расследующие это дело, приступили к другому, совершенно иному. Что-то там о пропавшем мальчике, сыне одного из парламентариев Второго королевства. И то, что от дела по смерти сына бастарда отступили, не могло не радовать Дровосека. Лишь бы не дёргаться лишний раз…

Дровосек спокойно курил свою трубку, наблюдая закат. Солнце медленно, но неумолимо падало за горизонт, желая поспать, отдохнуть от длинного дня. Вот уже высыпали первые звёзды, и появилась владычица ночи — луна. Бледная, печальная, но как всегда великолепная, она взирала с высоты на небольшую деревню, раскинувшуюся рядом и на дом Дровосека заодно.

«Должно быть, все уже давно спят, кроме меня», — подумал Дровосек. Его не огорчала, но и не радовала эта мысль — он просто констатировал факт.

Темнота, окутавшая маленький домик Дровосека нисколько не пугала. Отнюдь, он был рад ей. Потому что Дровосек знал, что во тьме ему нечего бояться.

Во тьме боялись обычно таких, как он.

Уэсли взял себя в руки. Что нужно делать, если ты вдруг заблудился в лесу? Конечно же, для начала нужно определить, где север, а где юг. Как это сделать? Мальчик прекрасно помнил, что найти север можно благодаря мху на коре деревьев.

Уэсли осмотрелся. Перед ним стояла дерево, на котором красовался густой зелёный нарост мха. Отлично! Значит, это север! Или… Постой! Или это юг? Мальчик точно помнил, что мох может подсказать, где ты находишься, но вот… Север? Или всё-таки юг? Что не восток и не запад — это понятно. Только… Север? Юг? Север?

 Мальчик с горечью поглядел на заходящее солнце и…

И к нему тут же пришло озарение. Солнце восходит на востоке, а садится на западе. Значит, справа от него — запад! Перед ним юг, а позади Уэсли — север.

Так, куда же теперь идти?

Мальчик точно помнил, как отец говорил, что лес находится к северу от города. Это значит, что ему надо идти… надо идти…

Мысли мальчика привлёк рёв. Он обернулся. Позади него на приличном расстоянии стоял…

Медведь.

Да, обычный медведь. Только совсем не такой добрый мишка, которого рисуют в детских сказках.

Это был настоящий дикий зверь. Глаза горели яростью. Медведь скалил зубы, и изо рта у него капала слюна. От последнего факта мальчику стало страшнее всего.

Недолго думая, Уэсли развернулся и побежал. Он уже не мучал себя вопросами, на юг ему бежать или на север. Мальчик просто опрометью мчался прочь.

И медведь с диким рёвом бросился за ним.

На бегу Уэсли почему-то вспомнилась книжка, которую он читал несколько лет назад. Там говорилось, что все животные, даже самые дикие, никогда не трогают детей. Звери как бы чувствуют, что дети есть дети и никакой угрозы не представляют.

Но медведю, похоже, чихать было на эту книжку. Он мчался на Уэсли с ужасающим рёвом, не зная устали.

И становился всё ближе.

Уэсли бежал изо всех, задыхаясь и оглядываясь. Обедом медведя быть не хотелось. Хотя нет. Медведи не едят людей. Тогда зачем же зверь гонится за ним.

Ну… явно не затем, чтобы погладить по голове.

В момент этого размышления Уэсли споткнулся и упал. Упал он на траву и почти не ушибся. Только вот от этого его положение легче не становилось. Жуткий зверь становился всё ближе и ближе.

Мальчик ужаснулся. Даже если он встанет и снова побежит, медведь всё равно догонит его. Что же ему делать?

И тут Уэсли вспомнил про нож. Поначалу эта идея показалось ему совершенно бесполезной. Ну что может сделать перочинный ножик такому здоровому жуткому зверю?

Но когда медведь приблизился к нему, сомневаться было уже некогда. Мальчик выхватил нож и одним движением раскрыл его. В тот же момент медведь вплотную подошёл к нему. Зверь стоял на задних лапах и с диким рёвом страшными глазами сверлил Уэсли.

Мальчик понял, что чем больше он ждёт, тем меньше у него шансов остаться в живых. Одним резким движением он приблизился к медведю вплотную и воткнул ножик в тело медведя.

Уэсли даже и не представлял, насколько ему повезло. Его мощный удар пробил грудную клетку мощного зверя.

Острие ножа попало прямо в сердце.

Медведь покачнулся. Больше он уже не ревел. Зверь пристально и, казалось, слегка удивлённо смотрел на мальчика. Медведь отступил на шаг, ещё на шаг и тяжело рухнул на траву. В этот момент солнце окончательно закатилось за горизонт, и наступила тьма.

Временное облегчение сменилось ужасом. А если сюда прибегут другие звери? Тот же волк? Или братья этого мишки решат отомстить за него? Ведь Уэсли же один, совершенно один, посреди ночного леса…

Что же с ним будет?

— Уэсли! — донёсся до него далёкий, но очень знакомый голос. — Уэсли, сынок! Ты здесь? Отзовись!

— Папа? — поначалу удивлённо, а затем уверенно воскликнул мальчик. — Папа! Папа, я здесь! Папа! Папа!!!

Уэсли вскочил с земли и помчался на голос.

— Уэсли! — голос мистера Сноулса дрожал от радости. — О Господи, сынок! Наконец-то! Иди сюда! Я здесь!

— Папа! — радостно восклицал мальчик. — Папа! Папа!

Он выбежал на опушку и увидел там своего отца. У Грило Сноулса по лицу катились огромные слёзы радости.

Отец и сын побежали навстречу друг другу и обнялись.

— Господи! — повторял отец. — Слава тебе, Господи! Слава тебе…

Они стояли обнявшись под луной в дремучем лесу. И у обоих по лицу текли слёзы.

Эмилиус Слаймсворд тяжёлой поступью прошагал в свою комнату. Их с женой питомец — собака по кличке Джоми — подбежал к нему, резво махая хвостом.

— Дорогой, ты пришёл! — услышал он голос жены. — Я тебе как раз чаёк заварила! С печеньем!

Анна зашла в комнату, держа в руках поднос.

— Угощайся, милый!

Эмилиус с подозрением глянул на жену.

— А с чего это вдруг такая забота? — спросил он. — Могла бы приказать служанке, в конце концов!

Анна улыбнулась.

— Пойми, милый, — сказала она. — Я всего лишь хотела позаботиться о тебе. Как ещё женщина может оказать внимание любимому мужчине, кроме готовки всяческих вкусностей?

Герцогиня поставила поднос перед своим мужем и поцеловала его в щёку.

— Ешь печенье. Оно о-о-очень вкусное!

Эмилиус взял в руки печенье, повертел его в руках и кинул на пол. Джоми подбежал и охотно слопал упавшую сладость.

— Что ты… — Анна явно была растеряна.

— Посмотрим, что с ним будет через пару минут, — злобно проговорил Эмилиус.

Этот предположительный период, правда, был слишком долгим для пса. Не прошло и одной минуты, как тот свалился замертво.

Взгляды Эмилиуса и Анны пересеклись. Всё было понятно без слов.

— Ах ты ж, сука! — заорал супруг и кинулся на Анну.

Герцогиня быстро поняла, что оставаться на месте не в её интересах и кинулась бежать. Она быстро забежала на кухню, где схватила в руку нож. Забежавший вслед за ней Эмилиус схватил то, что попалось под руку, а именно — скалку.

— Подлая тварь! — заорал он. — Всё, что у тебя есть, всё это — благодаря мне! А ты… Ты…

— Это не повод меня убивать! — огрызнулась Анна, выставляя перед собой нож.

— А меня убивать, значит, повод!!!

Эмилиус ринулся на супругу.

— Убери нож! Ты даже обращаться с ним не умеешь!

Одним ударом по руке герцог выбил оружие из рук Анны. Та вскрикнула и прижала к себе ударенную руку. В это время Эмилиус ринулся на неё.

Терять время было нельзя. Анна схватила со стола вилку и от души всадила её в ладонь супруга. Тот заорал, но, похоже, ни сколько от боли, сколько от неожиданности. Чтобы усугубить шок, Анна изо всех сил двинула мужу в пах. Эмилиус с новым криком свалился на колени.

Пользуясь этим, жена предприняла отчаянную попытку покинуть комнату. Но тут немного отошедший от боли муж схватил её за ногу своей правой рукой (из которой, кстати, всё ещё торчала вилка) и резко дёрнул на себя.

Анна с криком полетела на пол.

— Ну всё, сука! — воскликнул Эмилиус, подбираясь к валяющейся на полу жене. — Сейчас я тебя удушу!

 Его руки (злосчастная вилка всё-таки выпала из кисти герцога) сомкнулись на шее Анны и принялись делать то, что они прекрасно умели. Ведь именно этими руками Эмилиус в своё время удушил своего брата, который был старше его на шесть лет. Герцогиня пыталась вырваться, но всё было тщетно. Её левая рука нащупала на полу скалку (ту самую, которая выпала из рук любимого супруга) и принялась наносить ей удары по голове Эмилиуса. Мощнейший удар попал в его правое ухо, и герцог, взвыв от боли, отпустил жену.

Анна, воспользовавшись моментом попыталась встать и сбежать, но оказалась слишком медлительной. Отошедший от прежней атаки Эмилиус схватил её в охапку и потащил к варящемуся на костре котелку.

— Сварю потаскуху! — процедил он. «Потаскуха» только и успела вскрикнуть, прежде чем её голова погрузилась в котелок. Она конвульсивно дёргалась, пытаясь вырваться, но теперь уже никакая скалка ей не помогла.

Через минуту герцогиня Слаймсворд была мертва.

— …и-и-и вот он — этот чудный миг! — послышался знакомый голос из-за спины супруга погибшей леди. — Герцог Эмилиус Слаймсворд становится несчастным вдовцом! Какая трагедия!

Он обернулся. Перед ним стоял Джарек.

— Ваше Величество… — произнёс Эмилиус.

— Он самый! — улыбнулся Джарек. — Ну и цирк вы здесь устроили! Я стоял во-о-он там, — он указал на дальний тёмный угол, — и помирал со смеху. Вы, герцог Слаймсворд, даже не представляете, как же это было смешно!

Эмилиус полоумно смотрел на принца. Что? Смешно? О чём он говорит.

— Видите ли, герцог, — продолжал Джарек. — Как бы так потактичней… Тогда, про вашу жену… Это… Просто… Я пошутил!

Герцог вылупил на принца глаза.

— Что… — промолвил он. — Но как… Ведь то печенье… Оно же было отравлено!

— Ничего удивительного! — ухмыльнулся Джарек. — Просто я сказал ей про вас то же самое, что и вам про неё. Кстати, тогда я тоже шутил.

Герцог застыл на месте. Глаза тупо взирали в пустоту.

— Ах да, у меня же срочные дела! — спохватился Джарек. — Простите, герцог, но я вас покидаю! Возможно, я бы под задержался, но не очень люблю варёное, — он кивнул на труп супруги Слаймсворда. — Счастливо оставаться!

И, напевая себе что-то под нос, принц удалился, оставляя герцога наедине с трупом его жены.

Герцог с минуту сидел на месте, потрясённый тем, что сейчас услышал.

А потом Эмилиус Слаймсворд заорал.

Сурз сидел в местном кабаке и заливал свою тоску вином. У него не было никого, кроме проститутки в синем белье, да и то походы к ней становились всё реже и реже. Всё из-за его чёртового азарта, из-за любви к игре в карты.

Разумеется, на деньги.

Николас закрыл глаза. Он вспомнил, как будучи ещё мальчишкой, увлёкся этой проклятой игрой. Тогда ему невероятно везло. За два дня Сурз выиграл втрое больше, чем поставил. И с этого всё и началось.

Николас бегал играть каждые выходные. А когда достиг зрелого возраста, и его мать умерла, Сурз начал посещать игорные заведения каждый день. Денег становилось всё меньше, а он всё играл и играл, несмотря на то, что проигрывал гораздо больше, чем приобретал.

И вот деньги внезапно кончились. Совсем. Но Николас понимал, что, так как он бастард самого короля, деньги он будет получать всё равно.

И Сурз стал играть в долг. Он резался в карты, как проклятый, надеясь, что однажды, как давным-давно, в забытом детстве, выиграет крупный куш, но…

Всё напрасно.

Против него играли такие шулеры, что выиграть было просто невозможно. Да, с ним играли нечестно. Но Николас понял это слишком поздно. Его долг к тому времени составил огромнейшую сумму, а доказать, что его обжулили, у Сурза возможности уже не было. Гравур, главный игрок, которому он задолжал, недвусмысленно дал понять Николасу, что тому придётся платить. Причём платить много. И как аргумент — Сурза избили так, как не били никогда в жизни.

С тех пор Николас выплачивал долги с каждой получки от не признавшего его отца.

Сурз хлебнул пива. Да уж, жизнь становилась всё хуже день ото дня. Без просвета. Без надежды. Без… Без…

Напившийся Сурз рухнул носом в тарелку.

Каймсел больше напоминал большую деревню, нежели город, хоть и назывался он именно городом. Невысокие домики, маленькие дворы — всё это свидетельствовало о том, что было сказано выше. Именно сюда заехали на своих лошадях Свити и Келли.

— Келли! — произнесла девушка. — Я надеюсь, хоть здесь мы заночуем! Я уже устала вечно скакать на лошади и спать на траве под луной. Не спорю, это, конечно, очень романтично, но…

— Я всё понял, Свити, — проговорил парень. — Сегодня мы остановимся на ночлег в этом городе. Думаю, мы уже довольно далеко оторвались от твоего мужа (если тот, конечно, нас ещё преследует) и можем спокойно отдохнуть. Эй, мистер! — Келли обратился к одному из прохожих. — Скажите, где здесь есть какой-нибудь отель?

Прохожим оказался невысокий человек средних лет в простом одеянье.

— Отель? — почесал затылок он. — Да и не знаю… Вот там, направо если ехать, постоялый двор есть, если что. А вот отели в нашем городе пока не сделали.

— Ладно, и на том спасибо! — сказал Келли. — Ну что, Свити, слышала? Придётся в постоялом дворе заночевать!

— Да уж пусть хоть в хостеле! — откликнулась девушка. — Мне эта трава уже поперёк горла стоит!

Парочка повернула направо, как и советовал прохожий. Вскоре перед ними предстал двухэтажный домик, на котором красовалась вывеска: «Постоялый дом Эндрюса».

— Что здесь написано, Свити? — спросил Келли у девушки. Как и полагалось простому деревенскому парню, ни писать, ни читать, он не умел.

— Что это постоялый двор, Келли! — улыбаясь, произнесла девушка.

— О, да здравствуют Боги! — воскликнул парень. — Слезай с коня, Свити! В кои то веки отдохнём как люди!

Парень и девушка, смеясь, слезли со своих лошадей и направились к постоялому двору.

Они даже не догадывались, что за ними внимательно наблюдает какой-то человек из-за угла…

Карл и Квинт Соуди сидели друг напротив друга за небольшим столом и пили чай. Темы для разговоров были исчерпаны, поэтому они просто молчали.

— Сейчас, — нарушил тишину Карл. — Допьём чай — и спать.

Квинт послушно кивнул. Ему уже тоже хотелось спать.

В этот самый момент в дверь постучали.

— Кто это может быть? — удивлённо спросил Соуди.

— Вполне возможно, что это — ключ к раскрытию преступления, — проговорил Карл и направился к двери. Квинт поспешил за ним.

За дверями стояли их старые знакомые. Семья Сноулсов. Только теперь — с ребёнком.

— Я вижу, молодой мистер Сноулс всё же нашёлся, — прокомментировал Карл.

— Нашёлся! — не без упрёка сказал Грило. — И, как видите, без вашей помощи!

— Что ж, это просто прекрасно! — продолжал Карл, явно игнорируя подколку. — Проходите. Я думаю, Уэсли есть, что нам рассказать.

Вскоре следователи и семья Сноулсов уже сидели за столом. Мальчик послушно рассказывал обо всём — о том, как проснулся в пещере, как ножом обрезал верёвки, как вылез наружу, как встретился с медведем и, наконец, как нашёл отца. Карл слушал всё очень внимательно и, когда история кончилась, обратился к Грило Сноулсу.

— Мистер Сноулс! — сказал он. — Я прекрасно понимаю, что вы, возможно, сейчас просто негодуете, что вы нашли мальчика быстрее, чем я.

— Есть такое! — злобно буркнул Грило.

— Но мы вполне ещё можем поймать похитителя! — произнёс Карл. — Тем более, что я почти уверен, что знаю, кто это.

— И как же мы сможем его поймать? — сказал отец мальчика. — Ведь Уэсли не видел похитителя в лицо! Нам остаётся только гадать, кто это был!

— Я почти уверен, что смогу это сделать, — спокойно сказал Карл. — И для этого вам надо оказать мне одну небольшую услугу…

Глава 14

Приснер сидел в кабаке и наслаждался жизнью. Он оживлённо беседовал с двумя собутыльниками. Говорили они о разном: о женщинах, о политике. Не говорили лишь о том, что Приснер был бастардом. Они с братом обычно не распространялись на эту тему. Лучше было сохранять такие подробности в тайне.

— Я Катарине говорю: «Ты чего перевернулась?» — с улыбкой сказал он собутыльнику. — А она говорит: «Революция!»

Хохот приятелей быстро утих, едва раздался голос:

— Так ты ещё и хвалишься этим?!

Приснер замолчал и поднял взгляд. Перед ним стоял его брат, Фил. Глаза близнеца горели страшным огнём.

— Ты спишь с МОЕЙ девушкой! — воскликнул он. — И ещё и похваляешься этим? Братец, я знал, что ты урод, но это уже сверх всякой меры! Ты жалкая СУКА!!!

— Фил! — проговорил оторопевший Приснер. — Фил, ты чего, а? Я не понимаю, о чём ты…

— Ах, он не понимает! — прорычал его брат. — Катарина Райнц, та самая, которую ты трахаешь, — это моя, понимаешь, моя девушка! И не делай вид, будто ты этого не знаешь! Ты специально это устроил! Ты хотел посмеяться надо мной, как ты это делал и всегда! Поздравляю! Браво! — Фил злобно похлопал в ладоши. — Ты меня уделал! Сделал посмешищем перед людьми! Браво, Прис! Браво!

Видя, что назревает неладное, народ стал подходить поближе. Двое здоровенных вышибал уже незаметно подкрались к Филу сзади, чтобы остановить того, если он попытается начать драку.

— Что, Фил… — проговорил растерянный Приснер. — Я не понимаю… Катарина — твоя девушка? Но она не говорила мне… Я не понимаю…

— Заладил, как попугай: «Не понимаю, не понимаю»! Я вот всё прекрасно понимаю. И за это я убью тебя, Прис! Слышишь? — Фил рванулся к брату с явным намерением сомкнуть руки на его горле. — Убью! Убью! Убью-убью-убью…

Вышибалы действовали слаженно. В один момент они скрутили Фила, заломав ему руки за спину, и в пару секунд выбросили озлобленного близнеца за порог кабака.

— Я тебя всё равно убью! — донеслось до Приснера с улицы. — Слышишь, Прис? Такое не прощают! Я убью тебя! Убью тебя! Убью!

— Давай, проваливай отсюда, убийца! — воскликнул один из вышибал. — А то сейчас позову стражу, весело тебе будет!

Дверь кабака закрыли перед носом Фила.

— Да, перебрал твой братец, это очевидно, — произнёс собутыльник Приснера, опрокидывая новую рюмку.

— Я так и не понял, — растерянно проговорил тот. — Что случилось-то?

— Где же мне искать Жомбо, как не в винном погребе?

Принц Джарек спускался вниз по лестнице. Ему даже оттуда было слышно, как булькает вино во рту у шута.

— Где ж ещё искать шута, кроме винного бухла? — проговорил Жомбо в ответ.

— Ладно, шут! — сказал Джарек. — Заканчивай со своими присказками. Что там слышно при дворе?

— О, Ваше Величество! — сказал Жомбо. — Герцогиня Слаймсворд погибла. Её нашли головой в кипятке. Даже не знаю, что и думать…

— Зато я знаю! — прервал его Джарек. — Я всё это видел. Та ещё сцена, скажу тебе. Наверно, до конца дней не забуду такую потеху. Что ещё?

— Несчастный герцог Слаймсворд! — сделал печальную мину шут. — Сорвался вниз с огромнейшего утёса. Говорят, не пережил гибель супруги и сам наложил на себя руки! Несчастный герцог Слаймсворд!

Взгляды принца и шута пересеклись. С минуту они молчали, а затем зашлись диким, просто жутким хохотом.

— О да, Жомбо! — сквозь произнёс Джарек. — Шутка удалась на славу! Давно я так не куражился. И я подумал… Знаешь, что? Одной шлюхи тебе будет явно мало. Дарую тебе пять бесплатных шлюх! Сроком на полгода!

— Ваша доброта не знает предела! — развесисто поклонился Жомбо. Бубенчики на его колпаке весело зазвенели. — Жомбо будет благодарен вам до самой могилы, а это (в смысле могила), уверяю, случится очень не скоро!

Джарек улыбнулся.

— Каким вином наслаждаешься, шут? — спросил он.

— Белое… — проговорил Жомбо, внимательно глядя на кубок. — Столовое полусладкое. «Жизнь монаха», кажется, так называется. Лучшее вино во всём Первом королевстве! Попробуйте, Ваше Величество! Не пожалеете!

— А я, пожалуй, не откажусь! — сказал Джарек, наливая себе вина из бочки в кубок. — Наше здоровье, шут? — он поднёс бокал к Жомбо.

— Наше здоровье, принц!

И их бокалы звонко ударились друг об друга.

Энни сидела в своём укрытии и терпеливо ждала. Укрытием ей служил старый заброшенный дом, из которого при этом открывался роскошный вид на дорогу. Уже очень скоро должен появиться кортеж герцога Арвийского, а значит, скоро он и погибнет.

В вооружении Кровавой Энни было огромное количество метательных ножей. Первым она собьёт кучера. Когда начнётся паника, перебьёт ножами ещё нескольких охранников. А дальше уже дело техники. Меч наёмницы ловко проткнёт любого на её пути.

Оставалось только ждать… И это ожидание просто бесило Энни.

Она хлебнула водки с горла бутылки. Немного поморщилась. Закуска ей была не нужна. За долгие годы так называемых тренировок водка не просто перестала мешать её работе — наоборот, после того, как она выпивала, ей становилось гораздо легче и веселее резать людей направо и налево. Как будто бы что-то в голове Энни щёлкало, и она становилась идеальной машиной для убийств.

Очень удобная способность, между прочим.

И вот, когда наёмнице уже надоело ждать, дилижанс с герцогом, наконец, появился.

Этот дилижанс можно было без труда отличить от всех остальных. Справа и слева, спереди и сзади его сопровождали стражники на лошадях. У каждого из них были меч и доспехи, на головах были стальные шлемы, но вот открытые лица не закрывало ни что.

«Вот и отлично! — подумала Энни. — В эти лица вы по ножу и получите!»

Она сосредоточилась. В первую очередь убить кучера, наёмница это помнила. Конечно, невинная жертва, но…

Надо уметь находить себе хозяев.

Итак, вот для Энни стал виден и кучер. Мужчина средних лет сидел на козлах и погонял лошадей. На лице отражалась усталость — судя по данным наёмницы, он не спал уже второй день.

Всего одно мгновение — и кучер с пробитым горлом уже спит вечно. Что ж, хотя бы желание выспаться у него сбылось…

Медленно, но верно начиналась паника. Простые люди с криками разбегались от дилижанса. Стражники приостанавливали лошадей, с открытыми ртами глядя на убитого кучера. Герцог Арвийский, ничего не понимая, орал, почему остановилась карета.

Энни усмехнулась. Всё шло по плану.

До этого момента.

Раздался дикий воинственный крик. Все разом повернулись на него. Они увидели, как к дилижансу, неумело размахивая мечом, бежал негр.

Энни тоже его увидела. И сразу узнала.

Да, Ава решил помочь.

Дикий крик и воинствующий вид испугать до белого каления стражников (а именно на это негр и рассчитывал), увы, не смогли. Один стражник легко, почти играючи, выбил меч из рук Авы.

— Живьём его брать! — орал герцог Арвийский. — Живьём! Пусть расскажет, кто его послал! Не убивать его! Живьём!!!

Аву ловко скрутили, и через несколько секунд он уже висел привязанный к лошади главного стражника.

Дела были хуже некуда.

Во-первых, элемент неожиданности был утерян. Стражники уже были готовы к атаке, что в планы Энни никак не входило.

Во-вторых, теперь у них был заложник. Наёмница прекрасно понимала, что если она высунется, то не исключено, что Аву прирежут на месте. А ей этого почему-то очень не хотелось.

Как ни странно, холодное сердце наёмницы, Кровавой Энни, как её называли, тронул этот бестолковый негр. И то, что он всего-навсего хотел ей помочь выполнить её работу, трогало Энни больше всего.

«Эх, Ава-Ава… — подумала она. — Что ты только наделал? Как же мне теперь тебя, дурака, вытаскивать?

Эх, Ава… Дурень ты чернокожий, кто тебя только просил!»

И со смешанными чувствами Энни незаметно для стражи покинула своё логово.

— Скажите, инспектор, — произнёс Квинт. — Вы действительно в это верите?

Карл и его напарник уверенным шагом приближались к зданию школы. Инспектор сосредоточено смотрел строго перед собой.

— Квинт, изъясняйся понятнее, — проговорил он. — Во что именно я должен верить?

— Ну, в то, что мальчик убил медведя? По-моему, это уж слишком неправдоподобно!

Инспектор вздохнул.

— Видишь ли, Квинт, — сказал Карл. — В детстве я прочитал много разных умных книжек. В одной было сказано, что мозг человека работает всего на пятнадцать процентов. В другой — что на десять. В третьей — что вообще на пять. А оставшаяся большая часть клеток мозга просто бездействуют.

До поры до времени.

И вот, когда наступает час полной безнадёжности, эти клетки начинают действовать. Матери поднимают тяжелейшие телеги, чтобы вытащить из-под неё своё чадо. Сутулый ребёнок побеждает в борьбе с тремя хулиганами. И много-много других чудес, которые объясняются именно этим. Так что, мой сомневающийся друг, я совсем не удивлён.

Беспокоит меня другое. Удастся ли мне то, что я задумал, или нет?

— А что вы задумали?

Карл усмехнулся.

— Если получится, увидишь, Квинт.

Они подошли к зданию школы и зашли внутрь. Быстро забравшись по ступенькам на второй этаж, они подошли к кабинету, на котором было написано имя Ричмонда Твинни.

Из-за двери слышался многоголосый говор.

Инспектор открыл дверь.

В кабинете сидело довольно много человек. Сам мистер Твинни сидел за своим столом, изучая взглядом присутствующих. Грило Сноулс со своим сыном сидели за первой партой. Стоящие между парт Вильям Джокинс и Донован Уилсон что-то упорно обсуждали между собой.

— И зачем же вы нас позвали, инспектор? — возмущённо воскликнул Джокинс, посмотрев на пришедших в класс детективов. — Мальчик, как я вижу, нашёлся. Живой и здоровый. Что вам ещё от нас надо?

— Бедное дитя! — заметил Уилсон. — Какой же только нелюдь похитил несчастного ребёнка? У кого только рука поднялась?

— И не говорите! — вторил Твинни. — Держать маленького ребёнка связанным, в тёмной пещере, с мешком на голове — просто ужас!

Внезапно лицо Карла озарила улыбка. Всё складывалось.

— Да, вы всё верно подметили, господа! — сказал он. — Кто-то совершил ужасное преступление! Кто-то украл ребёнка, чтобы получить за это деньги! И это действительно омерзительно! Не так ли, мистер Твинни?

Воцарилась тишина. Взгляды всех присутствующих были устремлены на учителя.

— Что… Что такое? — Ричмонд непонимающе смотрел на аудиторию. — На что вы намекаете, инспектор?

— Я даже и не намекаю! — сказал Карл. — Смотрите сами. Тот, кто украл мальчика, умел писать, причём писать весьма грамотно — ни единой ошибке в требовании о выкупе. Таких похитителей ещё поискать надо. И при этом такой, скажем так, «похитительский непрофессионализм»: не вытащить нож у мальчика из ботинка, оставить без внимания просвет в пещере, да что там — спрятать мальчика в лесу, где его будут искать в первую очередь — всё свидетельствует о том, что наш похититель ни разу до этого не сталкивался с такой задачей! То есть, злодей предельно грамотен, но при этом совершенно ничего не смыслит в похищениях. Кто у нас лучше всего подходит под такое описание, а, мистер Твинни?

— Что вы городите?! — на лице учителя читался искренний ужас. — Я не… Я не мог… Я никогда не смог бы… Я не…

— Бросьте, мистер Твинни! — сказал инспектор Тайной Полиции. — Дело в том, что вчера я попросил мистера Грило Соуди никому не рассказывать тех обстоятельств, при которых был похищен Уэсли. Откуда вы узнали, что мальчика держали в пещере с мешком на голове? А?

— Я… Мне… Мне рассказывали! — пролепетал Ричмонд.

— Всё отпираетесь? — усмехнулся Карл. — Бросьте, мистер Твинни! Вам это совсем не идёт. Я, конечно, понимаю, что вы не такой дурак, чтобы писать письмо о выкупе своим почерком. Но вы не волнуйтесь! Наши графологи в Тайной Полиции с лёгкостью определят, что ваши рукописи и свиток с требованиями к семейству Сноулсов принадлежат руке одного и того же человека, и тогда…

— Да-а-а-а!!! — в отчаянье прохрипел учитель. — Это я! Я! Я!!! Вы хотели это услышать — так слушайте! Я сделал это! Поставьте себя на моё место! Только представьте себе — воспитывать этих тупых бездарных отпрысков парламентариев за какие-то копейки — семнадцать тысяч золотых, в то время как можно получить сразу один миллион — целый миллион, целый!!! — только за то, что спрячешь этого тупого бездарного ребёнка на пару дней в пещеру! Ну что? Что вы на меня так смотрите? Я же никого не убивал, не мучал — просто украл и спрятал! Что здесь такого? От одного миллиона, глядишь, у вас бы не убыло, мистер Сноулс! — Твинни злобно зыркнул глазами на Грило.

— Что-то я не совсем понял, — сказал Квинт. — А вход в пещеру? Как же вы его завалили с вашей-то комплекцией?

Карл бросил недовольный взгляд на своего помощника. Господи, да когда же тот научится не задавать вопросы, которые могут всё разрушить?

Но на счастье учитель-похититель уже вошёл в раж.

— А, здесь-то всё как раз очень просто! — улыбнувшись, сказал он. — Я попросил помочь одного здоровенного моряка. Нет, он не знал, зачем он это делает, а похищенного Уэсли моряк даже не видел. Я сказал ему, что это такая игра, заплатил ему немного золота и отослал восвояси. Видите? Гениально, не правда ли?

Все присутствующие молча смотрели на школьного учителя.

— Вы, похоже, забыли, с кем решили играть, Твинни! — медленно проговорил Грило Сноулс. — Я — всё-таки, как никак, парламентарий Второго королевства.

— Вы влипли, учитель, — нехорошо улыбаясь, произнёс мистер Уилсон.

Ричмонд обвёл всех присутствующих испуганным взглядом. Никто ему не сочувствовал.

И добра явно не желал.

С диким криком «Не-е-е-е-ет!!!» мистер Твинни прыгнул в закрытое окно и вместе с многочисленными осколками полетел на землю.

— За ним, инспектор! — заорал Джокинс. — Упустим! Мы ведь его упустим!!!

— О, можете не волноваться! — улыбнулся Карл. — Об этом я уже позаботился.

Все собравшиеся выглянули в окна. Внизу, весь в крови, стоял Ричмонд Твинни в окружении стражи.

— Не советую вам сопротивляться! — крикнул инспектор стоявшему внизу учителю. — Вам могут сделать больно!

Твинни поднял взгляд на инспектора и разрыдался.

Он был повержен.

Родерик Смайлос восседал на своём троне в полном одиночестве. Он сам распустил всех подданных, желая побыть один.

Ленивый король не спускал глаз с той самой картины, которая висела напротив него. Вроде бы всё та же картина, всё тот же шторм, только на этот раз от неё исходило что-то новое.

Что-то зловещее.

Чувство бесконечной тревоги, чувство, что в скором времени обязательно случится что-то нехорошее, обуревало Смайлоса. Он знал это чувство. Оно приходило к нему ни раз.

И король всё бы отдал, чтобы не испытывать его вновь.

В первый раз такое чувство возникло у него в детстве. Он сам не понимал, в чём дело, и что это значит, но на душе постоянно скребли кошки.

А через несколько дней скоропостижно скончалась его любимая мать.

Во второй раз это чувство одолело Смайлоса, когда умирал его отец. Впрочем, это было и так вполне предсказуемо — у отца Родерика к тому времени отказали ноги, и он почти ничего не говорил.

Но всё равно скверное предчувствие оказалось как раз вовремя. На следующий же день после него Смайлос-старший покинул этот мир.

Родерик потёр рукой переносицу. Но что же может такого произойти? Энжей и Клементина — в полном расцвете сил. Скоро у обоих свадьба. Кристина — жена Смайлоса — также просто цветёт. С чего бы вдруг кому-нибудь умирать?

«Наваждение, — решил для себя король. — Это просто наваждение. Я переутомился, вот и лезут в голову разные дурные мысли. Ничего плохого ни с кем не случится. Всё будет, как прежде».

Эти мысли немного успокоили Смайлоса, но…

Но предчувствие не отпускало.

Тени окутали маленькую каморку. Слабый свет свечи озарял лицо Моргана Хлоира, шептавшего заклинания. О да, в этот раз кокаина он не пожалел. Двойная доза создавала нужную атмосферу.

Морган стал шептать заклинания всё усилений. И это, похоже, возымело действие. Чёрная дыра раскрылась у него над головой. Тёмные тени, метаясь, вылезали из неё, рычали и заползали обратно. Хлоир смотрел прямо перед собой, но при этом успел заметить, что головы у этих теней были головами различных животных — тигров, львов и даже свиней.

«Ничего себе! — подумал Хлоир. — Вот что называется правильная доза кокаина!»

Он продолжил шептать. А тени продолжили метаться.

Тени кружились в дикой, адской пляске. Они переплетались, расходились и сплетались вновь, издавая при этом какие-то нечеловеческие звуки.

И вот в один момент тени остановились. Они взирали на Моргана, вызвавшего их с неподдельным удивлением — мол, зачем они ему понадобились.

Хлоир понял: пора.

— О, великие тени Ада! — воздел к ним руки он. — Я призвал вас, и вы мне послужите! Я повелеваю вам — убейте бастардов!

Тени начали свой танец вновь. Чёрная дыра раскрывалась всё больше и больше.

— Убейте их! Убейте бастардов!

Тени танцевали всё быстрее. Одна из теней, та, которая со свиным рылом, выглянула из клубка теней, внимательно посмотрела на Моргана и залезла в свой клубок обратно.

— Убейте! Убейте! УБЕЙТЕ!!!

Свеча потухла от его резких взмахов руки. Тени крутились в воздухе, ускоряясь до умопомрачительной скорости. Вскоре Хлоир даже начал не только видеть, но и слышать их. Львиное рычание, поросячий визг — всё слилось в единую какофонию звуков.

В один момент из дыры вырвался луч яркого света и…

И всё исчезло.

Приснер сидел в своей с братом с квартире и ждал Фила. Им надо было всё обсудить.

Во-первых, Приснер просто не знал, что Катарина Райнц — девушка его брата. Эта сучка специально игралась с ними, и она, конечно, своё получит (Приснер собирался выпороть её при первой встрече). А во-вторых — разве может какая-то девка разлучить их с братом?

Приснер прекрасно помнил всё, что связывало их с братом. Он помнил, как в детстве на него напали хулиганы, и Фил пришёл к нему на помощь. Вдвоём они без труда разогнали сопливых недоброжелателей.

Гайар прекрасно помнил, как свёл брата с его первой девушкой. Так уж получилось, что Приснер потерял девственность в пятнадцать лет, а вот Фил… Короче, в один из дней, когда Приснер стал побаиваться, что его брат умрёт девственником, он свёл его со смазливой (и, кстати говоря, совершенно безотказной) девчонкой по имени Роза.

Всё это и много ещё чего братья пережили вместе. И после этого всего они на век рассорятся из-за какой-то шлюшки?

Кстати, о шлюшке. Приснер никак не мог понять её мотивов. Неужели она просто решила позабавиться с ними? Поглумиться?

Ох, и плачет же по тебе мой ремень, Катарина…

В этот момент раздался стук в дверь. Приснер радостно вскочил с кровати.

Брат вернулся!

— Фил! — прокричал Приснер, на всех парах приближаясь к дверям. — Фил, наконец-то! Я уж думал, ты вообще никогда не одумаешься! Слава Богу, ты пришёл! Нам столько надо обговорить, столько…

Приснер открыл дверь.

— Фил, слушай! Это всё…

Приснер осёкся. Перед ним стоял не Фил.

— Подожди! — сказал Гайар. — А ты ещё что за хер?

В этот же момент посетитель со всей силы вонзил нож в грудь Приснера. Тот сделал два шага назад и опёрся на стену. Перед глазами замельтешили красные паучки. В голове вертелась карусель мыслей.

«Я умираю, — подумал Гайар. — Я умираю, а последним моим словом было «хер». Я умираю, а последним моим словом было «хер», я умираю, а последним моим слово было «хер», я умираю, а…»

Приснер сполз по стене на пол.

Приснер умер.

Глава 15

Фил бежал по горной тропе. Ему надо было успеть, ведь его брат был в опасности. Фил знал это. Фил это чувствовал.

Гайар с ловкостью огибал опасные участки, уворачивался от свисающих с деревьев змей, перепрыгивал через ямы со штыками, — короче, Фил торопился, как только мог.

«Приснер в опасности! — пульсировали мысли в его голове. — Я должен спасти брата! Только я могу это сделать! Только я могу его спасти! Приснер! Приснер! Приснер!!!»

Его брат висел на одной руке над огромным обрывом. Мелкие камушки срывались в бездну.

— Приснер! — прокричал Фил. — Я здесь! Я здесь, брат, я рядом!!!

— Ты опоздал, Фил, — грустно сказал Приснер. — Я уже…

И он сорвался вниз с обрыва.

Фил проснулся в холодном поту. Господи, какой же явственный сон! Если ему начнут сниться такие сны, то он вообще спать перестанет. Кошмар какой-то…

Фил сидел на кровати в квартире его старого приятеля Робина, того самого, с которым они вместе разгружали телегу. Дело в том, что Фил после той памятной сцены в кабаке ни в какую не соглашался возвращаться домой. Потому и заночевал у Робина, который всё понял, и уступил другу кровать в соседней комнате.

Фил помотал головой. Ему вообще редко снились сны, а уж пророческие — так вообще никогда. Но что же за странное чувство у него тогда возникает при воспоминаниях о минувшем сне?

Долго подумать над этим вопросом ему не дали. В дверь комнаты зашёл Робин.

И вид у него был далеко не радужный.

— Собирайся, Фил! — сказал он. — Тебе нельзя здесь оставться!

— В чём дело? — спросил ничего не понимающий Гайар. — К чему такая спешка?

— Приснера убили, — коротко бросил Робин. — И ты — главный подозреваемый. Собирайся!

Фила словно молния ударила.

— Что? Приснера… Убили?! — в его глазах стояли неподдельные слёзы.

— Да, — проговорил Робин. — И тебя ищут по подозрению в убийстве.

— Как… — произнёс Фил. Его охватила дрожь. — Они думают, что я…

— Вот именно, что ты! — сказал Робин. — Кто вчера днём кричал, что убьёт Приснера? Пятнадцать человек свидетели!

— Но ведь я же всю ночь провёл у тебя! В соседней комнате, буквально под носом! Ты можешь…

— Что я могу? — повысил голос Робин. — Ночью я тоже спал и никак не могу подтвердить, был ты здесь или нет!

— Но Робин…

— Что «Робин»? Что «Робин»? Ты что, хочешь, чтоб меня вместе с тобой захомутали, как укрывателя преступника?

Фил изумлённо смотрел на бывшего друга, в одночасье переставшего таковым являться.

— Что смотришь? — вскипел Робин. — Хочешь, чтобы я стражу позвал? Пошёл ВОН!!!

— Хоть одеться мне дашь? — процедил Фил. — Или мне в неглиже от стражи по городу бегать?

— Одевайся, — проговорил Робин. — Только быстро!

Фил оделся за несколько секунд. Он прошёл через всю комнату и, проходя мимо Робина, сказал лишь одно слово:

«Иуда!»

Робин так и остался стоять на месте, в то время как хлопнула входная дверь.

Он был противен сам себе.

Джулиас Хэч сидел в своей квартире и мурлыкал себе под нос лёгенький мотивчик. В вазе стояли цветы, на стене висели красивые картины, да и сама квартира была далеко не дешёвой — о да, жизнь бастарда бывает очень даже прекрасной.

Джулиас уже всерьёз задумывался о женитьбе. Нет, ну не всю же свою жизнь ему трахаться с проститутками! Пора бы уже завести детей, заняться их воспитанием и так далее.

Осталось только найти подходящую кандидатуру. Тут уж придётся поискать. Не сама же она в двери постучит…

И тут в двери постучали. Хэч немало удивился — кто это решил к нему явиться в столь ранний час? Неужели и вправду девушка мечты?

Тяжеловесный Джулиас крякнул и не без труда встал с кресла. Да, лишний вес, похоже, погубит его раньше времени. Тяжело ступая, Хэч подошёл к дверям.

Провернув ключи, Джулиас открыл двери. И тут же он попятился назад, свалившись своим необъятным задом прямо в мягкое кресло.

За дверями стояла женщина. Женщина, которую Хэч никак не ожидал увидеть. Женщина, которую он лучше б не видел.

За дверями стояла Энни Бауни. Она же Кровавая Энни. Она же его сестра.

— Привет, братик! — улыбнулась она.

— А… что… — «братик» не знал, что ему делать. В голове быстро прокрутились мысли о том, что его смерть кто-то заказал, и Энни пришла, чтобы собственноручно его укокошить. Она это сделает с особым удовольствием, Хэч не сомневался.

И что ж ему делать? Просить пощады?

— А я тебе подарочек сделала! — убийца достала из-за пазухи бумажного дракона. — Видишь, какой забавный дракончик? Называется «Орогамо»!

— Оригами! — машинально поправил Джулиас.

— Ну да, точно! — улыбнулась Энни. — Всё время путаю эти непонятные названия. Держи!

Она кинула Хэчу дракончика в руки. Хэч от неожиданности взвизгнул.

— Да не бойся ты меня! — всё также улыбаясь, продолжала наёмница. — Я к тебе как к брату в гости пришла, а ты…

— Что, вот так прямо в гости? — недоверчиво спросил Джулиас.

— Ну да, не совсем, — сказала Энни. — У меня просто к тебе есть одна просьба.

— ЧТО?! — у Хэча от удивления глаза на лоб полезли. У Энни есть «просьба»?!

— Да, Хэч, просьба, — сказала девушка. — Никогда никого ни о чём не просила, но вот, похоже, придётся. Видишь, какая я паинька стала?

Джулиас активно закивал. Изменения было трудно не заметить. Дикая львица превратилась в домашнюю кошечку.

— И вот что мне от тебя нужно, братик, — произнесла Энни. — Сегодня при попытке убийства герцога Арвийского был задержан негр по имени Ава. Во-первых, я хочу знать, где сидит этот негр. Номер камеры, этаж — всё это не помешает. А во-вторых — я не откажусь от плана тюрьмы, где его содержат. Всё это мне необходимо в самые ближайшие сроки, поскольку скоро — я думаю, даже очень скоро! — этого негра будут судить и, вероятнее всего, казнят. Так что поторопись, братик!

— А как… — пропищал Хэч.

— Искать меня не надо, — предвосхитила вопрос Энни. — Я сама к тебе приду. Завтра. В это же время. И не дай Бог…

Внезапно сестра посмотрела на брата своим прежним взглядом.

— Не дай Бог тебя здесь не будет. Понятно?

Хэч вновь закивал. Похоже, просьба превращалась в требование.

Но это не страшно. Главное, что не в убийство.

— Ну, тогда я пошла! — улыбнулась наёмница. — До встречи, бра-а-атик!

Энни повернулась и пошла прочь.

Джулиас со стоном сполз вниз по креслу.

Артур Ханингем скакал на своей лошади к небольшой деревушке. Он уже не гнал своего коня на всех парах, как прежде, дабы не лишиться лошади раньше времени.

«Так, деревня! — подумал он. — Вполне возможно, что наши голубки здесь заночевали. Если повезёт — то они всё ещё там. Тогда я прямо там их и убью.

И всех деревенских жителей, если понадобиться!»

Артур спустился на своём коне с небольшого холма и подъехал ко входу в деревню. Там его уже ждали местные жители. Они издалека заприметили гостя и теперь собрались, чтобы всем вместе его встретить.

Ханингем выдавил из себя как можно более приветливую улыбку. В иной ситуации он бы просто проскакал через всю деревню, даже не оглянувшись.

Но сейчас ему была нужна информация.

Из толпы навстречу к нему вышел старейшина.

— Нечасто мимо нашей деревни проезжают гости! — сказал он. — А тут прямо один за другим! Мы…

Артур напрягся. Он уже почти не сомневался, о каких гостях идёт речь.

— Приветствую вас, дорогие друзья! — воскликнул он. — Я очень рад вас видеть, но, к сожалению, надолго остаться не могу. Меня послали поймать живыми или мёртвыми двух беглых преступников. Вот документ, удостоверяющий мои полномочия! — Ханингем потряс перед обалдевшими жителями деревни свитком, в котором на самом деле содержалась информация о его правах на дом.

Всё равно в деревнях читать никто не умел.

— Итак, как выглядят эти двое! — продолжил своё откровенное враньё Артур. — Невысокий черноволосый парень — это раз. Худощавый. Зовут Келли. И с ним…

— И с ним светловолосая девушка? — дополнил старейшина.

Артур улыбнулся. На этот раз уже искренне. Удача улыбалась ему.

— Именно! Вы видели их?

— Да как не видеть… Проезжали здесь давеча… Ни остановиться на ночь не захотели, ни… А вот оказались разбойниками! Что только в мире творится…

— Куда? — хватко спросил Ханингем. — Куда они могли поехать? Отвечайте быстро! Каждая секунда на счету!

— Так это… — старейшина почесал затылок. — В Каймсел, куда ж ещё. Самый ближайший к нам город. Может, там их уже схватили?

— Скорее всего, нет, — сказал Артур. — Уж слишком они хитры. И к тому же смертельно опасны.

— А что они хоть сделали-то?

— Убили пять человек, — и глазом не моргнув, соврал Артур. — Причём весьма болезненным образом.

— Надо же… — развёл руками старец. — А ведь по ним не скажешь… Вроде такая красивая пара!

— Глаза могут обманывать, — сурово произнёс Ханингем.

— Да, это уж точно, — сказала старейшина. — Теперь-то понятно, почему так торопились. Их же, небось, по всему Королевству ищут! Но, надеюсь, хоть вы у нас останетесь? У нас в деревне весело…

— С радостью бы остался, — сказал Артур. — Но этих двоих надо остановить. Причём чем раньше, тем лучше. Прощайте!

Он резко ускорил свою лошадь, дав ей пятками по бокам.

Ханингем ехал по улице, а люди вокруг восторженно кричали ему вслед и подбрасывали вверх шапки. В их глазах он был настоящим героем, в одиночку ловящим двух опаснейших убийц.

У них и в мыслях не было, что если бы этот «герой» захотел, он бы перебил каждого из них без тени сомнений.

Свити проснулась и посмотрела на своего парня. Тот крепко спал. Девушка не хотела его будить, поэтому она просто тихо встала с кровати.

Этой ночью они не трахались. Келли поначалу выражал своё сильное желание заняться этим делом, но Свити чётко сказала «нет». В конце концов, они находились не у себя дома. Хозяин мог услышать их стоны, что совершенно её не устраивало. Ещё чего не хватало — позориться перед незнакомыми людьми.

Свити вышла из номера и спустилась вниз по лестнице. Ей хотелось подышать свежим воздухом. Да и насладиться видом города, наконец. Хоть городок был и захолустный, но всё же при этом это был первый город на их с Келли пути.

Девушка открыла дверь и вышла из постоялого двора и окинула взглядом улицу. Небольшие дилижансы медленно колесили по дорогам. Людей на улице было немного, что неудивительно, ведь было ранее утро. Эти редкие люди скользили по тротуару, словно тени, и исчезали в тёмных переулках.

«Свобода! — подумала она. — Господи, наконец-то! Наконец-то я свободна от этого конеподобного деспота! Я на свободе, со мной любимый человек, а злобный муж остался далеко-далеко позади! Как же это прекрасно!»

Свити стояла на улице и наслаждалась открывающейся для неё свободой. Наконец, ей это надоело, и она двинулась обратно, в постоялый двор.

Она не видела человека, который в это время наблюдал за ней. Он незаметно вышел из своего укрытия и также незаметно проследовал за Свити.

Девушка остановилась в дверях, обратив своё внимание на одну из картин. Красивый пейзаж привлёк её внимание.

На картине был запечатлён рассвет солнца. Солнце вставало из-за линии горизонта, и вся природа просыпалась вместе с ним. Появились первые птицы, самые ранние пташки. Небо окрашивалось в ярко розовый цвет.

И тут до нежной шеи Свити дотронулось острие кинжала.

— Тише, милая! — услышала она чей-то полушёпот. — Если хочешь жить — делай, как я скажу.

Девушка похолодела от ужаса.

Морган открыл глаза. Он лежал в своей комнате лицом на столе. Первым делом Хлоир поглядел наверх, где прошлой ночью летали демоны из таинственно?й чёрной дыры.

Никакого намёка на адских существ не было.

«Что… что вчера было? — подумал он. — Я что, действительно призвал их? У меня получилось сделать это вновь? Или…»

Хлоир ничего не понимал. Он точно помнил летающих над ним демонов, но… Это было в реальности? Или кокаин нарисовал ему всё это?

Морган был более чем уверен, что всё было реально. Ведь тогда, в случае с Джорджи, он тоже вызывал этих демонов. И он тогда скромно попросил убить всего одного бастарда. Теперь же он призвал убить их всех, а значит…

Всё ещё гадая, что же с ним произошло, Морган переоделся. Если он выйдет из дома в том наряде, в котором призывал духов, его явно сочтут ненормальным.

Хлоир выглянул из своей квартиры на улицу. Солнце сильно резануло по глазам. Морган проморгался и обвёл взглядом улицу. Люди неравными потоками спешили в разные стороны по своим делам. Бродячая кошка сидела на дороге и умывала лапой свою мордочку. Дул дикий ветер.

Морган подошёл к небольшому газетному ларьку. Людей вокруг него почти не было.

«Хм, о произошедшей вчера сенсации никто не кричит, — мрачно про себя отметил Хлоир. — Похоже, что мой вчерашний призыв вновь остался неуслышанным…»

Ни на что особо не надеясь, Морган подошёл к ларьку. Заплатив несколько грошей, он купил газету под названием «Вестник Пяти королевств». Уж если где искать хорошие новости, так только здесь.

Хлоир присел на лавку и принялся пролистывать газету. Так, что тут у нас… «Секта Преподобного Лавра вновь наносит удар»… «Маньяка Третьего королевства не остановишь»… «Брат убил брата»…

Стоп! А вот это уже интересно!

Хлоир развернул газету на нужной странице и стал читать.

«Вчера, в городе Вельзен, что во Втором королевстве, произошёл жуткий по своей сути прецедент. Фил Гайар убил своего брата-близнеца Приснера. Убийца зарезал свою жертву прямо в их собственной квартире. До этого, с утра, в кабаке Фил напрямую угрожал своему брату убийством в связи с тем, что тот якобы занимался любовью с девушкой убийцы.

Как же всё-таки это печально — брат убивает брата из-за какой-то надуманной причины. Словно Каин, Фил Гайар преступил…»

Дальше Морган уже не читал. Он знал, кто такие братья Гайар.

Бастарды. Они — бастарды Смайлоса, короля Второго королевства.

«Работает! Эта штука и вправду работает!!!»

Хлоир усмехнулся. Его улыбка становилось всё шире, и, наконец, он дико расхохотался.

Морган Хлоир хохотал Сатаной, сидя на лавке перед раскрытой газетой.

Родерик Смайлос прибывал в глубокой печали. Вчера убили его сына. Пусть незаконнорождённого, но всё-таки его сына. И что хуже всего, виноват в этом был, судя по всему, другой его сын.

Напротив трона стоял верный дипломат Смайлоса Магнус Триполи. Тот наоборот выглядел окрепшим, с поднятым духом, не то, что обычно. Возможно, поездка в Первое королевство пошла ему на пользу.

— Ну что, Магнус, — проговорил убитый горем король. — Когда умер бастард Хеймонда, я послал тебя утешать короля. А вот теперь умер мой бастард. Что ты можешь сказать мне?

— Я оглушён свалившимся на нас несчастьем! — сказал Триполи. — Я даже не представляю, насколько сейчас вам тяжело, но… Вы крепитесь! Вся страна сейчас скорбит вместе с вами! Ваша жена и дети всегда будут поддерживать вас, особенно в такую тяжкую минуту! И я скорблю…

— Что-то по тебе не скажешь, что ты особо скорбишь, — сказал Смайлос. — Ты что, радуешься тому, что произошло?

— Нет-нет, что вы, Ваше Высочество! — замахал руками Магнус. — Просто виной моего поведения является лекарство…

— Лекарство? — удивился Родерик. — Что ещё за лекарство?

— Лекарство от депрессии, — сказал Триполи. — Я купил его у нашего придворного врача, Рамиса. Прекрасно помогает. Видите, как сразу у меня поднялось настроение?

«Лекарство у Рамиса, — подумал про себя Смайлос. — Надо бы запомнить. Возможно, оно пригодится и мне!»

— Слушай, Магнус! — сказал король. — Ты ведь человек вроде не глупый. Помоги-ка мне разобраться в этом деле!

— Слушаю, Ваше Высочество! — обратился в слух Триполи.

— Главным подозреваемым в смерти Приснера является его брат, Фил. И, как не странно, я в это верю. Ведь Фил сам орал, как резанный, что убьёт брата в кабаке, полном народу. Причём орал небезосновательно. Приснер увёл у него его девушку.

Что скажешь, Магнус? Каково твоё мнение по этому поводу?

— Начнём с того, что я не вправе спорить с королём о чём бы то ни было, — серьёзно произнёс Триполи. — Разве уместно муравью указывать солнцу, когда ему надо вставать? Так что я не смею поколебать вашу веру. Но если вас и вправду интересует моё мнение, то…

Да. Я абсолютно с вами согласен. Как бы не была горька правда, её лучше принять.

Не стоит искать подводных камней. Всё обычно лежит на поверхности.

— Это в точку! — сказал Смайлос. — Да, Магнус, не зря говорят, что ты весьма умён. Ты смог убедить меня в моей правоте. Филу достанется по полной. С тех пор, как он убил брата, Фил мне больше не сын!

— Вашему чувству справедливости просто нет границ! — сказал Магнус и раскланялся перед королём.

— Вы слышали про этот жуткий случай, инспектор? — спросил Соуди.

Квинт и Карл сидели в своей квартире, глядя друг на друга. За окном в ночной темноте хлестал дождь.

Соуди был немного встревожен, в то время как Карл флегматично тасовал колоду карт.

— О том, что брат убил брата? — спросил инспектор. — О, мой впечатлительный друг, убийство из-за женщины — это далеко не новость. В этом случае, правда, интересен тот факт, что близнец убил близнеца, но ни более того. Ты говоришь, что это ужасно? Квинт, ты просто мало пожил на этом свете.

Во истину ужасного ты ещё просто не видел.

На миг наступила тишина. Затем Соуди снова заговорил.

— Что нам теперь делать, инспектор? Ведь у нас нет ни одной зацепки по поводу убитого бастарда! Если так и дальше пойдёт…

— Не стоит забивать себе голову печальными мыслями, Квинт, — сказал Карл. — Помните, что я в такие моменты предлагаю? Да, именно. Сыграем партейку в «дурака». Тем более, что карты я уже перемешал, так что…

В этот момент в дверь раздался громкий настойчивый стук.

— Кого это там несёт? — проговорил Квинт.

— Кто знает, Квинт, — сказал Карл. — Возможно, это наш выход из сложившегося тупика!

Инспектор встал со своего кресла и подошёл к входной двери. Приоткрыв дверь на цепочку, он поглядел на полночного гостя. Перед Карлом стоял человек среднего роста, голубоглазый, с белыми волосами. Под правым глазом у него была родинка.

— И что вам надо? — спросил инспектор.

— Я — Фил Гайар! — заявил незнакомец. — И я…

— О, вы явно не по адресу! — произнёс Карл, закрывая дверь. — Адвокатская контора находится за поворотом.

— Вы не поняли! — донёсся из-за дверей приглушённый голос. — Я хочу вам сказать… Я — бастард короля Смайлоса! И Приснер тоже был его бастардом! Сначала убили Джорджи! Теперь моего брата! Кто-то убивает бастардов королей, поймите это уже, наконец!

Карл резко повернулся обратно к двери.

— А вот это уже совсем другой разговор!

Вскоре Карл, Квинт и обвёрнутый одеялом Фил уже сидели за столом. Несчастного близнеца отпаивали горячим чаем.

— То есть не было никаких предпосылок? — спросил Карл. — Угроз? Намёков?

— Только с моей стороны, — грустно усмехнулся Фил.

— И вы даже не представляете, кто это мог быть? — спросил Квинт.

— У меня есть одно единственное предположение, — ответил Гайар. — «Смерть бастардам!».

— А можно поконкретнее? — спросил Карл.

— Ну да, кто ж ещё кроме нас, бастардов, может знать об этом движении! — проговорил Фил. — Слушайте. Я расскажу то, что знаю я.

Однажды в Третьем королевстве один весьма уважаемый священник Третьего королевства, Рой Хаути, рехнулся. Крыша у него поехала по полной. Он почему-то вдруг решил, что все бастарды — это зло. Мол, в наших венах течёт грязная кровь, и мы вообще не достойны ходить по этой земле.

И у него, этого психа, конечно же, нашлись приспешники. Вместе они создали организацию под названием «Смерть бастардам!». И эта самая организация стала обретать всё больше и больше последователей. По всем Пяти королевствам стали появляться адепты этой, выражусь прямо, секты.

И поначалу вроде не было ничего страшного. Сектанты собирались в комнатах, пили вино и орали: «Смерть бастардам! Смерть бастардам!». Но со временем эти собрания перестали быть столь безобидными.

Сектанты начали устраивать шествия с плакатами и транспарантами. Некоторые даже факелами при этом размахивали.

И стража на всё закрывала глаза.

Пока не стало поздно.

В Третьем государстве начались настоящие беспорядки. Сектанты резали насмерть всех бастардов, что им только попадались. Незаконнорождённые дети графов, герцогов и прочей знати гибли, как мухи. Всё кончилось тем, что сектанты жестоко избили бастарда Рафаэля Сэмбурса, тогдашнего короля Третьего королевства. И тогда короли всех Пяти королевств решили покончить с этой сектой. Всех её членов ловили и сажали в тюрьмы на длительный срок. Рою Хаути, того самого безумного монаха, отлучили от церкви, а затем ему публично отрубили голову. Последними его словами были: «Я умру, но на моё место придут другие!!!». Затем его голова, отделённая от тела, плюхнулась в корзину.

И вроде на этом всё кончилось. Но поговаривают, что далеко не всех адептов этой секты удалось поймать. Многие из них попрятались по разным углам Пяти королевств, ожидая удобного случая.

И вот этот случай, похоже, наступил.

— Весьма интересное предположение! — заметил Карл. — Похоже, у нас появляется новая версия! Видите, Квинт, как полезно играть в «дурака»!

— Простите, что… — начал было Фил, когда раздался оглушающий стук в двери.

— Кто там ещё? — на этот раз Квинт встал и подошёл к дверям.

И тут Карл всё понял.

— Квинт, НЕ ОТКРЫВАЙ!!! — крикнул он.

Но было поздно. Соуди уже на всю раскрыл двери.

В комнату тут же зашли четверо стражников. Они резко кинулись к Филу. Тот уже даже особо не сопротивлялся.

— Вот ты где! — сказал один из стражников. — Что, думал, от нас спрячешься? Ошибался ты, сыночек, сильно оши…

— Вы что, не видите? — поднялся с кресла Карл. — Я — инспектор Тайной Полиции! А это — мой гость! Быстро отпустите его!

— Ха, инспектор он! — сказал стражник. — Тайная Полиция, видите ли! А мы действуем по прямому приказу Короля! Что, съел? Всё, можно уводить.

Скрученного по рукам Фила вывели на улицу, обратно под дождь. Стражники, смеясь и что-то друг другу рассказывая, исчезли в темноте.

— Да, Квинт, — с грустью произнёс Карл. — Если король и вправду настолько глуп, то это очень, очень печально…

Они молча смотрели в ночную тьму, открывающуюся за дверью…

Глава 16

Фил Гайар сидел в тёмной комнате, привязанный к стулу, и молча смотрел перед собой. Около получаса назад его привязали к этому стулу, и теперь он ожидал, что же с ним будет дальше.

«Вероятно, меня тут и убьют!» — грустно подумал Гайар.

— Ну что, Каин? — услышал он за спиной. — Сознайся, ты убил Приснера из зависти?

Фил даже не обернулся. Он и так знал, кто это.

Родерик Смайлос. Его отец. Король Второго королевства.

— Я не убивал его! — произнёс Гайар.

Родерик подошёл к нему вплотную и наотмашь ударил по лицу.

— Трус! — процедил он. — У тебя даже не достаёт смелости сознаться в содеянном! Ты совершил жуткое преступление, а теперь идёшь на попятный! Ты…

— Я не убивал его, — повторил Фил.

— Ты ещё и лжец! — продолжал негодовать Смайлос. — Ты хоть знаешь, как мне тяжко? Когда ты убил брата, я потерял не одного сына. Я потерял сразу двух! Ну, давай же, хоть признайся! Может быть, я смогу тебя понять, хотя бы отчасти!

Родерик сверлил глазами своего бастарда. Фил также смотрел прямо в глаза своему отцу.

— Я не убивал своего брата! — сказал он. — И мне не важно, сколько ты будешь смотреть мне в душу, я всё равно отвечу: я не убивал его! Потому что это правда! А ты, родной отец, веришь этим слухам больше, чем мне! Мне стыдно за те…

Родерик отвесил ему ещё одну оплеуху. Затем он медленно обошёл вокруг стула, к которому был привязан его бастард.

— Что ж, Фил, ты сам определил свою судьбу! — Смайлос вновь встал перед сыном. — Ты мог рассказать мне, как вы вдвоём влюбились в одну девушку. Как ты плакал, когда узнал, что она изменяет тебе с Приснером. Как ты угрожал ему убийством в том кабаке. И как потом, уже дома, ты не выдержал его насмешек и сдуру пырнул его ножом. Но ты…

— Я не убивал его! — упрямо проговорил Фил.

— Молчи, щенок! — озлобленно заорал король. — Вот и вновь ты пытаешься уйти от ответственности! Ты, наверно, рассчитываешь на то, что я как твой отец, помогу тебя? Вытащу из развернутой пасти ада, только потому, что ты мой сын? Так знай: я готов был это сделать, признай ты свою вину. Если бы ты объяснил мне всё, я бы понял. И простил. Даже не смотря на то, что ты убил своего брата. Но ты… Ты…

Знай: отныне ты мне больше не сын! И тебя повесят за убийство! Как собаку! Прямо на Центральной площади тебя вздёрнут, это я тебе обещаю! Ты понял? Ты меня понял?!

Фил молча смотрел отцу прямо в глаза.

— Я не убивал… — произнёс он и тут же получил третью пощёчину.

— Мне жаль, Фил, — сказал Смайлос. — Но ты сам выбрал свою судьбу. Стража! — крикнул он. — Отвести этого гада в темницу. Сегодня в полдень он будет повешен. Таков мой приказ!

Стражники завалились в комнату и, быстро развязав Гайара, повели его к выходу.

— Делай, что хочешь, отец! — произнёс он, когда стражники вели его из комнаты. — Но я не убивал, слышишь? Не убивал! Не убивал!!!

Король молча смотрел ему вслед.

Келли проснулся. Первое, что он собирался сделать — это поцеловать Свити, но когда он потянулся туда, где должна была спать девушка, он никого там не обнаружил.

«Наверно, уже проснулась, — подумал парень. — Надо бы тоже встать с кровати, а то уж слишком долго валяюсь!»

Келли встал, умылся и, одевшись, вышел из комнаты.

— Свити! — прокричал он. — Любимая, ты где? Я уже проснулся и…

Никто не откликнулся. Странно. Куда же она могла деться?

Келли спустился вниз по лестнице и подошёл к хозяину постоялого двора. Тот сидел в огромном кресле при входе в дом.

— Скажите, пожалуйста, — обратился к нему парень. — Девушка, с которой я въехал… Вы не видели, куда она пошла?

— Как же, видел, — сказал тот. — На улицу вышла погулять.

— Давно?

— Да полтора часа как…

В душе Келли зародилась тревога. Что может Свити делать столько времени в чужом городе? Да ещё и абсолютно одна?

В одно мгновение парень выскочил на улицу. Он принялся подбегать к каждому встречному с одним и тем же вопросом: «Не видели ли они молодую светловолосую девушку?». Но никто даже не обращал на него внимания. Одна лишь женщина с ребёнком испуганно отринула от него.

«Да что ж такое творится? — вертелись мысли в голове у Келли. — Куда делась Свити? Почему никто не хочет мне помочь? Что мне делать?»

И вот, в тот момент, когда парень уже совсем впал в отчаянье, из-за угла его поманил себе сморщенный старик с заговорщицкой улыбкой. Келли тут же подбежал к нему.

Перед ним стоял обычный нищий. Тело его покрывали лохмотья. Седые волосы на голове давно уже не знали расчёски, как и не знало бритвы его заросшее щетиной лицо.

Старик хитро посмотрел на Келли.

— Вы… Вы видели Свити? — спросил парень.

— Видел я твою девчонку, — с хитрой улыбочкой сказал дед. — Бесплатно сейчас только голуби гадят. Пять золотых мне бы не помешало!

— Вот, возьмите! — Келли протянул старику золотые. — Только скажите мне, где она!

Старик с радостью схватил монеты.

— Что ж, слушай! — сказал он. — Твоя девка сейчас у Крихо.

— У кого? — не понял парень.

— А, ну что ещё можно ожидать от приезжего, — сказал нищий. — Таких простых вещей не знаешь…

Крихо — разбойник. Только не простой. Благородным себя считает. Он похищает людей. Но не простых. А очень богатых. В основном приезжих, потому что остальные о нём знают, поэтому в одиночку по городу не шастают.

— Но я же не богатый человек! — воскликнул Келли. — Я всего лишь повар!

— Хе, это ты кому другому скажи! — усмехнулся дед. — Видел я, в какой наряд твоя девица одета! Один наряд скольких денег стоит!

— И что мне теперь делать?

— Идти к Крихо, — пояснил старик. — Если деньги ему заплатишь — получишь обратно свою деваху. Если нет — он ей голову срубит. Меч у него хороший, мощный…

— Хорошо! — воскликнул Келли. — Куда мне идти? Где мне его искать?

— Видишь, вон там из города дорога в город идёт? — нищий, прищурившись, указал вдаль. — Идёшь, значит по этой дороге прямо в горы. А там Крихо уже грех не заметить!

— Всё понял! — сказал парень. — Спасибо, что помогли!

И Келли кинулся бежать к постоялому двору.

Кочерга ему точно не помешает!

Смайлос стоял около огромного окна в своей комнате и смотрел на улицу. Придворные торопливо сновали внизу.

«Куда они только все торопятся? — подумал он. — Идиоты!»

— Ваше Величество! — услышал он голос из-за спины.

Родерик обернулся. Перед ним стоял инспектор Тайной Полиции Карл. Серебряный орёл на его плаще блистал на солнце.

— Да будет вам, — махнул рукой король. — Я слышал, вы просили аудиенции. Ну что ж, пожалуйста. Можем спокойно обсудить то, что вы хотели. Что там такое?

— Я хотел поговорить с вами насчёт убийства вашего бастарда Приснера Гайара, — сказал Карл. — А также о судьбе другого вашего бастарда. Фила Гайара.

Смайлос скривился.

— Что…

— Я более чем уверен, что Фил невиновен! — спокойно заявил инспектор. — Он не убивал Приснера. Это…

— Знаете что, инспектор, — Смайлос отошёл от окна и прошествовал через комнату. — Вы, полицейские, любите до всего докапываться. Роетесь в делах, как мухи в навозе. А ведь разгадка всегда лежит на поверхности. Кто, скажите мне, угрожал Приснеру убийством? Правильно, Фил. И в тот же вечер Приснер умирает. Что может более ясно сказать о том, кто убил Приснера, а? Если бы Фил хотя бы сознался, но нет! У него ещё хватает наглости всё отрицать! Ведь всё, всё его обличает!

— Возможно, он не сознаётся потому, что просто невиновен! — серьёзно сказал Карл. — Это ведь уже второе убийство королевского бастарда! Я думаю, кто-то…

— Вот именно, что «кто-то»! — прервал его Родерик. — Кто-то, некто, кое-кто… У вас же нет ничего конкретного! Одни догадки! А у меня — прямая угроза со стороны Фила! При полном кабаке людей, между прочим! А вы мне свои догадки…

— Быть может, к этому причастна группировка «Смерть бастардам»! — воскликнул инспектор. — Быть может, они…

— Быть может, они! — сказал Родерик. — А быть может, крокодилы! Что вы меня кормите своими небылицами! «Смерть бастардам» уже чёрт знает, сколько лет нигде не появляются! Вы бы ещё мамонтов вспомнили!

— Но…

— Никаких «но»! Знали бы вы, как тяжело мне даётся это решение, инспектор! — продолжал Смайлос. — Мне придётся казнить собственного сына, вы представляете себе, что это такое?

— Так откажитесь от этого! — сказал Карл. — Назначьте ему тюремное заключение, а там…

— Нет! — жёстко сказал Родерик. — Я уже всё решил для себя. Я дал ему шанс покаяться. И он этого… — Король поднял глаза, налитые кровью, — …не сделал. У вас всё, инспектор?

— Ну, раз так… — развёл руками Карл. — Раз так, то всё.

— Тогда покиньте помещение. Мне и без вас тошно.

Карл резко повернулся и направился прочь из комнаты короля, оставляя его наедине с самим собой.

«Фил достоин виселицы, — подумал Смайлос. — Он убил не одного моего сына. Он убил сразу двух моих сыновей!»

И со злости король швырнул рюмку со стола в стену.

Квинт Соуди стоял перед входом во дворец и ждал своего непосредственного начальника. Он искренне надеялся, что тому удастся уговорить короля не делать глупостей. Потому что если этого не удастся Карлу, то, вероятнее всего, не удастся никому.

Квинт поднял взгляд. Прямо к нему из дворца приближался Карл. И вид у него был совершенно не торжествующим.

— Что такое, инспектор? — обеспокоено спросил Соуди. — Не получилось?

— Ленивый король настолько ленив, что отказывается искать истину, — хмуро произнёс Карл. — Квинт, к тебе есть дело.

— Слушаю! — покорно кивнул парень.

— Срочно сгоняй в Центр Тайной Полиции! — распорядился инспектор. — Скажи, что я велел срочно разослать почтовых голубей королям Третьего, Четвёртого и Пятого королевств. Пусть их предупредят, что кто-то убивает королевских бастардов. Может, хоть они окажутся поумнее Смайлоса, чёрт бы его побрал!

— Понял, сейчас всё сделаю. — Квинт рванулся было бежать исполнять приказ, когда его окликнул Карл:

— И вот ещё что, Квинт. Готовься к поездке в Третье королевство. Будем искать там то, что осталось от «Смерти бастардам!». Думаю, что-нибудь, да найдём. А здесь… Здесь я сделал всё, что мог. Вперёд!

Соуди послушно кивнул и поспешил прочь. Карл посмотрел ему вслед, кивнул и направился в другую сторону.

Он чувствовал, что поездка в Третье королевство станет переломным моментом в расследовании.

На Центральной площади собралось много народа. Они напрямую упирались к виселице, стоявшей в центре. Какой-то мужик пил с горла водку. Одна женщина «на счастье» раздавала фигурки повешенных людей. Здесь были даже дети, с интересом предвкушающие будущее зрелище.

Толпа замерла в ожидании. Осуждённого должны были повесить уже скоро.

Фила вели на казнь два здоровенных бугая. Впрочем, их присутствие было, скорее, символичным. Гайар не предпринимал никаких попыток к бегству.

Толпа заревела.

— Братоубийца! — возопил мужик с бутылкой водки.

— Каин! — верещала какая-то дородная дама.

Кто-то кинул в Фила гнилой помидор. Что, правда, того уже не расстроило. Учитывая то, что его ждало, помидор был сущим пустяком.

Бастард поднялся по лестнице. Да, всё, конечно же, было уже давно готово. Петля висела прямо над закрытым люком. Справа от палача находилась небольшая педаль, нажатие на которую приводило к открытию люка. И когда это случится…

Фил не хотел об этом думать.

Под рёв толпы палач надел Гайару петлю на шею. Сзади ему связали руки, чтобы он не попытался вырваться.

Чтобы не испортил зрелище.

— Эй, вы! — внезапно воскликнул Фил, обращаясь к ревущей толпе. — Послушайте меня! Мне же полагается последнее слово, не так ли?

Толпа немного поутихла. Последнее слово смертника — это ведь тоже часть зрелища! Причём далеко одна из самых интересных частей.

— Вы все собрались здесь, чтобы посмотреть, как меня повесят за то, что я убил Приснера, — сказал Фил. — Приснера! Своего родного брата-близнеца! С которым я рос с рождения! Который всю жизнь помогал мне, и которому помогал я! Приснера! С которым мы делились самым сокровенным! Вы что, не понимаете? Он же был мне не просто братом, а братом-близнецом! Моим зеркальным отражением! Он был самым близким моим человеком!

Из правого глаза Гайара скатилась слеза. Пробежав по лицу, она чётко пересекла родинку на лице Фила — единственное его различие с братом.

— Неужели вы верите, что я убил Приснера? Неужели вы верите, что я убил родного брата?! Неужели вы не видите, что я невино…

— Надоел! — сказал палач и нажал на педаль.

Люк под ногами Фила открылся.

Арчибальд Доу стоял во главе стола, за которым сидели все его самые приближённые люди. В том числе и его супруга, королева Эриет. Лицо молодого короля было серьёзным и решительным. От былой мягкотелости не осталось и следа.

— Вы все, конечно, недоумеваете, — начал свою речь король. — Почему я вас всех здесь сейчас собрал. Вроде бы нет никакой назревающей войны. Вроде бы нет никакого недопонимания между королевствами. Да, всё так. Но сегодня ко мне пришло это! — Арчибальд поднял над головой свиток.

— Простите, Ваше Величество! — сказал один из созванных людей. — Вы не могли бы объяснить нам, что же там такое написано?

— Это письмо от Тайной Полиции, — пояснил Доу. — И в нём сказано, что кто-то убивает королевских бастардов. Сначала, как всем известно, был зарезан Джорджи, бастард Хеймонда, короля Первого королевства. А не так давно (опять же ножом) был убит Приснер, бастард Смайлоса. Как вы все знаете, короля Второго королевства. В письме написано, что надо срочно принять меры, если я действительно не хочу, чтобы мой сын был убит.

А я не хочу этого!

Придворные с некоторой опаской посмотрели на короля. Неужели он сейчас скажет то, чего они все так боялись?

Королева смотрела на Арчибальда с умирающей надеждой. Не может же он всерьёз…

— И потому я принял решение! — громогласно заявил Арчибальд. — Я признаю Питера Харши своим законным сыном!

Все ахнули. Конечно, итак понятно было, к чему ведёт король, но все до конца верили, что Доу этого не скажет. Что значит такое признание? Новый претендент на престол. Новые заговоры. И, возможно, смена приближённых лиц, чего эти самые лица больше всего и боялись.

— Арчибальд! — воскликнула Эриет. — Как ты смеешь? При живой жене…

 Она взглянула на него и осеклась. Прежнего мягкого короля перед ней не было. Перед ней стоял король со сталью во взгляде, чьи золотые волосы развивались на ветру из открытого окна.

Такие короли вершат судьбы.

Такие короли завоёвывают мир.

— Молчи! — процедил он. — Запомни, Эриет! Король здесь я, а не ты! Без меня ты была бы всего лишь обычной герцогиней, не более. А я — король! И я решаю, я, а не ты, кого из детей мне признавать, а кого — нет! Я не хочу, чтобы мой ребёнок погиб и поэтому требую, что когда он станет моим законным наследником, к нему приставят охрану, как и подобает это монаршей особе!

Королева, скрывая рыдания, вскочила с кресла и бросилась к выходу.

— Я даже не буду спрашивать вас, есть ли среди вас ещё какие-нибудь недовольные! — произнёс Арчибальд. — Я просто ставлю вас перед фактом. Отныне Питер Харши — мой законный сын! На этом я заканчиваю свою речь! Прощайте!

И король, повернувшись, вышел из залы, оставляя придворных перешёптываться и переглядываться.

Гарриет Сэмбрус в который раз перечитывал письмо от Тайной Полиции, размышляя, что же ему делать дальше. Вроде бы, конечно, всё было вполне убедительно — сначала убивают одного бастарда, затем другого…

«Но что мы при этом имеем? — подумал Сэмбрус. — Во-первых, Джорджи, насколько известно, был связан с наркобизнесом. А там крутятся такие люди, что с ними лучше не шутить. Даже если ты — бастард самого короля. А во-вторых, что самое интересное, — дело о смерти Приснера было закрыто. По обвинению в его убийстве (по приказу короля, между прочим) был повешен его же собственный брат, Фил! Нет, что-то здесь явно нечисто…»

Да и что должен был делать Сэмбрус? Приставить к Сурзу, своему бастарду, армию, которая будет ходить за ним и днём, и ночью?

Во-первых, это требует денег. Ставить стражу на одного занюханного бастарда, при том неизвестно, нужно ли это в действительности вообще — очень необдуманный шаг. Ведь действительно ничем не доказано спланированное убийство бастардов. Возможно, просто совпадение.

А во-вторых, ставить стражу к бастарду — означает, лишний раз напомнить, что он у тебя есть. Ведь большинство живёт и даже не знает (или делает вид, что не знает, что, в общем, тоже хорошо) о том, что у короля Третьего королевства есть бастард. А тут вот так прямо об этом заявить, приставив к нему отряд охраны — могут пойти нехорошие пересуды.

Да что уж там, в конце-то концов? Вообще теперь признать Сурза законным наследником? Подарить ему свою королевскую фамилию?

Чушь какая-то!

Сэмбурс подошёл к окну. Окно выходило в сад, где он увидел Присцен, свою дочь. Она сидела, мило обнявшись с Эриком, своим супругом.

«Вот кого я назову своим сыном! — подумал король, глядя на Эрика. — Вот кто будет истинным наследником, а не какой-то там сын шлюхи! Я так решил! И никак иначе!»

Король разорвал письмо и швырнул его в камин.

Эндрю Братимор опрокинул кубок с вином. Рядом с ним лежал свиток, присланный ему…

А вот от кого присланный он не знал. Печать на свитке расплывалась у него в глазах от огромного количества выпитого им вина.

Что уж было говорить о буквах.

«Когда ж ты уже припрёшься, Энди?!» — подумал король, наполняя кубок вновь.

И вот в тот момент, когда Братимор об этом подумал, к нему чуть ли не бегом приблизился молодой парень лет двадцати. Его светлые волосы, как всегда были немного взъерошены, а зелёный камзол расстёгнут на три верхние пуговицы. В годы правления молодого Братимора за появление в таком виде Энди мог бы остаться без головы, но сейчас королю Четвёртого королевства было абсолютно наплевать на такие мелочи.

Энди был королевским чтецом. Когда король вдруг обнаружил, что из-за нескончаемого пьянства он больше не может прочесть ни одного письма, Братимор решил нанять для этого специального человека. И лучшего, чем пажа Энди Круви он для этой должности не нашёл. Смышлёный и грамотный парнишка прекрасно умел читать и к тому же обладал нежным голосом, который королю было приятно слушать.

Братимор протянул парнишке свиток.

— От кого это? — спросил король.

— На печати стоит знак орла, — отметил Энди. — Тайная Полиция?

— Да ну? — немного удивился король. — И кто же строит против меня заговор? А ну давай, читай!

Энди в одну секунду распечатал свиток и принялся читать:

— Мы, Тайная Полиция, с уважением и смирением спешим доложить Вашему Величеству, что…

— Ой, Энди, я сейчас усну! — воскликнул Братимор. — Читай письмо про себя, а потом изложи суть! А то это расшаркивание…

Король хотел что-то сказать, но вместо этого громко рыгнул.

Энди послушно умолк и принялся бежать глазами по написанным строчкам. И чем дальше он читал, тем удивлённее становилось его лицо.

— Ну, что там? — спросил Братимор. — Давай, не томи уже!

— Здесь сказано, — ответил Энди. — Что, по их предположениям, кто-то убивает королевских бастардов. Поэтому они предлагают всем королям приставить стражу, охраняющую их незаконнорождённых детей. Потому как возможно, что…

— А, такая ерунда? — проговорил король. — Тогда я немедленно… Приказываю немедленно… Приказываю я…

— Да-да, что вы приказываете, Ваше Величество? — взглянул Энди на короля.

Но было поздно. «Его Величество» уже храпело на троне.

Катарина Райнц лежала на своей постели и рыдала. Она была на казни. На этой жуткой, ужасной казни. И она видела, как убивали Фила. Катарина, наверно, никогда не забудет, как он поднимался по ступенькам наверх, прямо к петле. Она не забудет его последнюю речь. И, конечно, никогда, никогда она не забудет, как люк под его ногами открылся, и Фил повис на этой проклятой верёвке.

Да, она хотела с ними поиграть. С Филом и его братом, Приснером. Она хотела причинить им боль. Она хотела разбить им сердца. Но она не хотела убивать их!

Нет! Никак нет!

А теперь и Фил, и Приснер мертвы. Оба брата-близнеца, которые были близки к ней. Которые спали с ней.

Которые любили её.

«Господи, что же я наделала!» — подумала Катарина перед новым потоком слёз.

Глава 17

Эмка выгибалась всем телом, постанывая и царапая грудь Джозефа от страсти. Она была сверху и, умело двигаясь, доставляла королю неимоверное удовольствие, заставляя того пыхтеть и кричать. Девушка всё более и более ускорялась, усиливая сладостное наслаждение. Хеймонд же, в свою очередь, мощно сжимал груди Эмки в своих руках. Указательные пальцы касались окрепших сосков девушки, и вскоре из них потекли неровные струйки молока. Девушка вскрикнула и ещё больше ускорила темп. Король застонал, чувствуя грядущий оргазм.

И тот не заставил себя долго ждать.

Жарким разноцветным салютом оргазм ударил Джозефа, заставив его откинуться на кровати и, сквозь его же довольный крик, забиться в сладостных чувствах. Эмка кончила немного погодя. Темп её движений увеличился до непостижимого, и крик, сорвавшийся с губ, слился с криком короля. Ещё несколько секунд движений наслаждения — и девушка, откинувшись на кровать, улеглась слева от короля.

Минут десять любовники лежали на кровати и молча смотрели в потолок. Слова как будто бы им и не требовались.

Тишину нарушил Джозеф.

— Знаешь, Эмка, — сказал он. — Меня всё не покидают мысли: кто же всё-таки убивает бастардов? Сначала мой Джорджи, теперь Приснер, сын Смайлоса… У кого, скажи мне, у кого хватает наглости убивать королевских детей, пусть даже и непризнанных? Кто это может быть?

— Скорее всего, какой-то псих, — проговорила Эмка. — Или завистник. Или завистник и псих одновременно. Не волнуйся, дорогой. Тайная Полиция его обязательно его найдёт. И наказание, я уверена, будет соответствующим.

— Просто, наверное… — произнёс Хеймонд. — Знаешь, Эмка? Скорее всего, я просто никак не могу смириться с этим. С мыслью, что мой сын убит. Что его больше нет. Что…

— Не унывайте, мой король! — улыбнулась девушка. — С такими темпами, которые мы взяли с вами в постели, не ровен час, у вас скоро появится новый бастард. И мы назовём его Джорджи, если вы захотите. У вас будет новый Джорджи!

— Да ты уже всё продумала! — усмехнулся Джозеф, ведя пальцем по телу Эмки, он дошёл до её пупка, немного задержавшись на нём.

— Щекотно, мой король! — игриво сказала девушка и рассмеялась.

— Щекотно, говоришь? — сказал король и навалился на девушку, вставляя свой член в её нежное влагалище.

Впервые за долгие годы король ощутил себя настоящим быком-производителем.

Сьюзи Харши не могла понять, какое же чувство в данный момент одолевает её: удивление, радость или тревога.

Удивление и радость сливались в одно целое в результате того, что король наконец-то признал Питера своим законным сыном. Он выделил ей с сыном огромный замок, наделил кучей слуг и даже приставил к Питеру целых шесть охранников. Это всё напоминало поражённой Сьюзи сказку, в которую она даже и не надеялась верить.

Но было и кое-что, что вызывало тревогу у Харши. Это условия, при которых Арчибальд принял своего сына.

Убийства двух бастардов. Похоже, какой-то ненормальный убивает королевских бастардов только за то, что те таковыми являются. И, судя по всему, хоть убийца и ненормальный, умом он не обделён. Иначе всё это провернуть так просто у него бы точно не вышло.

И, если его не остановят, то он обязательно доберётся и до Питера, верно?

Сьюзи поспешила отбросить от себя плохие мысли. В конце концов, у её пятилетнего сына есть надёжная охрана. Даже если убийца — какой-нибудь маг или монстр, справиться с шестью охранниками он не сможет. Мальчик под надёжной охраной.

Харши выглянула в окно. Её сынок резвился, играя с многочисленными няньками, также нанятыми королём специально для развлечения сына. Охранники стояли вдоль дворика, бдительно глядя по сторонам. Ни один из них ни на секунду не отвлекался от мальчика и, уж естественно, не курил. За подобную слабость стражники рисковали своими головами.

«Что ж, прекрасно! — подумала Сьюзи. — У сына есть охрана, есть развлечения… По-моему, он в безопасности. И, кажется, наконец, счастлив! — она посмотрела на Питера, резво бегающего с няньками. — Чего ещё желать…»

— Госпожа! — услышала она голос за спиной. — Ваша ванна готова!

Сьюзи обернулась. Да, прислуга была назначена не только для её сына, но и для неё самой. Молодая служанка стояла перед Харши, немного напуганная. По её лицу видно было, что она боялась, как бы её госпожа не обрушилась на неё с ругательствами или унижениями. Ничего удивительного, ведь девушка знала Сьюзи всего один день.

Харши решила не играть на нервах бедной служанки, поэтому просто улыбнулась.

— Хорошо, Тэни! — сказала она. — Большое спасибо!

И Сьюзи отправилась принимать ванну.

Сурз сидел в кабаке, заливая свою тоску в вине. Самый простой и в тоже время доступный способ отвлечься от всех бед — это напиться. Николас понял это ещё когда был подростком.

Внезапно Сурз увидел приближающегося к нему человека. Человек этот был знаком Николасу, но он никак не мог вспомнить, как же этого человека зовут. И лишь когда тот подошёл к Сурзу вплотную и сел рядом с ним, Сурз наконец вспомнил:

— Дорк! — слегка удивился он. — Сколько лет тебя не видел! Что ты вообще здесь забыл? Я думал, ты уехал…

Дорк Станис знакомым Сурза. Другом детства. Они множество часов провели, играя в прятки и догонялки, когда были детьми. Затем, в юношестве, Станис внезапно исчез из жизни Сурза. И вот теперь он неожиданно явился вновь.

— Сурз, — коротко сказал Дорк. — Тебе грозит большая опасность. Я, как старый друг…

Николас расхохотался. Станис удивлённо уставился на него.

— Вот уж открытие! — просмеявшись, сказал Сурз. — Я в опасности почитай уже лет пятнадцать! С тех самых пор, как я задолжал Гравуру, я…

— Я не о том, — оборвал его Дорк. — Гравур здесь не при чём.

Теперь настал черёд Николаса удивлённо смотреть на старого друга.

— Тогда о чём речь?

— Не о чём, а о ком, — поправил его Станис. — Убийца бастардов. Только не говори, что ты о таком не слышал.

— Не слышал, — пожал плечами Сурз. — А что?

— Сурз, до тебя, похоже, всё в последнюю очередь доходит, — вздохнул Дорк. — Ну, тогда слушай…

Всё началось с того, что в Первом королевстве убили Джорджи, королевского бастарда. Да-да, я знаю, ты это слышал. Там к делу даже Тайную Полицию подключили. Правда, пока не слишком результативно, но…

Так вот, недавно история получила продолжение. Приснера, бастарда короля Смайлоса, зарезали. Точно так же, как и Джорджи. Дело поспешили замять. Во всём обвинили брата Приснера, Фила,и в скором времени его повесили на Центральной площади. Так вот, к чему я веду, Сурз. Кто-то убивает королевских бастардов. Непонятно, кто именно, и непонятно, зачем, но… Факт остаётся фактом.

Я это всё тебе рассказываю исключительно, как старому другу. Просто… Будь осторожен, Сурз. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

А теперь я поспешу откланяться. Не обижайся, Николас, но мои родители меня убьют, если узнают, что я встречаюсь с тобой, бастардом. Я просто хотел тебя предупредить. Ещё раз: будь осторожен. Я… — на лице Дорка отразилось искреннее сочувствие. — Я не хочу, чтобы тебя убили. А теперь всё. Прощай, старый друг!

И Станис поспешил покинуть кабак.

Сурз проводил его задумчивым взглядом.

«Ну здорово! — подумал он. — Мало того, что Гравур меня убьёт только за то, что я с ним вовремя не расплачусь, так теперь ещё и это! Кто-то, (неизвестно, кто) хочет убить меня только за то, что я — королевский бастард! Что не говори, жить становится всё веселее и веселее!»

И Николас, опрокинув в себя вино, расхохотался на весь кабак.

Иначе ему пришлось бы разрыдаться.

Джарек возлежал на скамейке в дворцовом саду, поедая сливы. Косточки он выплёвывал прямо на землю, совершенно о них не задумываясь. Ничего, кто-нибудь, да уберёт. Не зря же им, в конце концов, деньги платят.

С того момента, как принц позабавился с семейством Слаймсвордов, в его жизни не произошло ровным счётом ничего интересного. Никаких интриг, злых шуток, гадких проделок. Ни-че-го.

«Какая же всё-таки скука! — подумал Джарек. — А ведь большинство живёт вообще без каких-либо развлечений! Как они только не вешаются со скуки — непонятно…»

Принц сплюнул косточку и устремил взгляд в небо. Как же ему избавиться от своей скуки? Что бы такого придумать?

В этот момент к нему подошла Элизабет Хеймонд.

— О, маманя? — немного удивился принц. — Нечасто ты захаживаешь в сад. Что-то…

— Джарек! — возмутилась королева. — Где твои манеры? Валяешься на скамейке, как последний оборванец! Они ведь сделаны для того, чтобы на них сидеть! Или тебе полежать больше негде?

— Да ладно вам, госпожа королева! — Джарек потянулся, даже не подумав встать со скамейки. — Я же, как-никак, принц Первого королевства. Кто ж мне запретит-то вести себя так, как захочу. Нежели ты пришла ко мне только для того, чтобы это сказать?

— Совсем нет. — Элизабет немного смягчилась. — Я хотела с тобой поговорить, сын. В конце концов, я сильно виновата перед тобой.

Джарек устремил на неё удивлённый взгляд. Давненько его мать не говорила с ним в таком тоне.

— Внимаю твоим словам с нетерпением, маман! — сказал он. — В чём это ты передо мной так провинилась?

— В том… — Элизабет на мгновение запнулась. — В том, что я подозревала тебя, сынок. Подозревала в убийстве Джорджи. Я тогда посмела подумать, что ты… ты…

В общем, я поступила ужасно, что заподозрила тебя в убийстве. Но теперь, когда стало известно, что кто-то намеренно убивает королевских бастардов, я поняла, что мои подозрения были напрасны. Какой тебе резон убивать их? Поэтому… Я виновата, сынок, Боже, как же я виновата…

Гадкая улыбка (ну конечно же, его любимая улыбка) озарила лицо Джарека.

— И чего же вы от меня ждёте, мама? — спросил он. — Чтоб я вас простил? Так вот, вам нечего извиняться. Потому что обоих бастардов убил я!

У королевы аж челюсть отвисла.

— Что… что ты сейчас сказал, Джарек? — пролепетала она.

— То, что вы слышали, мама, — продолжал своё принц. — Я убил и Джорджи, и Приснера. Знаешь, как это было весело? Они оба такие орали: «Не убивай меня! Прошу, не убивай! У меня же папочка — король! Тебе несдобровать!»

А я им такой: «А у меня тоже папочка — король! Я тебя убью — и мне ничего не будет!». И — бац! — им ножом в грудь! Вот потеха была…

И Джарек залился злостным хохотом.

— Опять ты за своё! — всплеснула руками Элизабет и, повернувшись, пошла прочь.

А Джарек лежал на лавке и продолжал хохотать. «О, спасибо, мамочка! Мне стало хоть немного веселей! Хоть поржать…»

На ветке внезапно запел соловей.

Родерик Смайлос сидел на троне и с печалью смотрел вокруг себя. В тронном зале не было никого, кроме него. Короля терзало тяжкое чувство. Правильно ли он поступил, так поспешно предав казни своего второго бастарда? Не стоило ли немного подождать? Как предлагал тот же Карл, запереть Фила в камере, пока всё не станет на своё место?

Смайлос прекрасно знал, как за глаза его называют придворные и простой люд. «Ленивый король». И многие уже стали поговаривать, что он уж слишком ленив. Настолько ленив, что не хочет даже попробовать найти истину.

Он взглянул на картину Матьера, висящую напротив него. Всё то же кораблекрушение, всё те же паникующие люди…

«Истина всегда на поверхности! — вспомнил Смайлос свои же собственные мысли. — Я всегда думал и говорил именно так, но… Есть ли в этом смысл? Может, действительно стоило бы поискать? Подумать? И тогда…»

Родерик закрыл глаза. Неужели он и вправду напрасно велел повесить собственного сына? И, если так, то что его ждёт дальше? Сможет ли он пережить своё собственное решение, повлекшее за собой такую трагедию, если всё будет зря, если Фил и вправду был невиновен, если… если…

Король в молчании сидел на троне и смотрел на огромную картину.

Свити сидела в небольшой пещере, опасливо поглядывая на выход. Он был закрыт железной решёткой. А её похититель сидел напротив неё, поигрывая ключами. Рядом с ним лежал огромный острый меч. Сам же мужчина был брюнетом среднего роста с карими глазами. Одет он был довольно просто, но со вкусом.

Похититель перевёл взгляд на девушку.

— Ну что, юная леди? — молвил он. — Не пора ли нам уже познакомиться? Меня зовут Крихо. А вас?

— Свити, — процедила девушка.

— Очень приятно, Свити! — улыбнулся похититель. — Ах да, я вижу, ты смотришь на решётку и думаешь: «Как бы смыться от этого гада?». Так вот: даже не думай. Дверь заперта на ключ. А ключ — вот он, у меня в руке! — он поиграл ключами, явно дразня Свити. — И вырвать его тоже не думай. Зарежу ведь к чертям…

— Келли! — воскликнула девушка. — Келли найдёт меня! И спасёт!

Крихо вновь улыбнулся.

— А ведь вы знаете, юная леди, я именно на это и рассчитываю! Я уже по вашей одежде вижу, что вы — далеко не нищенка! Я потому вас и похитил, что прямо жду этого Келли. Уверен, ваш парень отвалит мне кучу денег, только чтобы я вас выпустил! Если он, конечно, не хочет видеть, как вы медленно умираете от моей руки…

Не подумайте, я ведь не злодей, получающий удовольствие от похищения и, тем более, убийства молодых девушек. Просто, судя по вашей богатой одежде, и у вас, и у вашего молодого человека денег куры не клюют. Так почему бы не поделиться ими с Крихо, старым добрым отшельником, живущим в небольшой скале?

«Он ведь меня даже не связал! — отметила про себя Свити. — Настолько уверен в своих силах, что даже не связал меня! Это можно обратить в свою сторону!»

— А если мы вызовем стражу? — спросила девушка. — Они же придут и арестуют вас, Крихо!

Похититель внимательно посмотрел на неё и зашёлся диким хохотом.

— Даже не надейтесь, юная леди! — сказал он, давясь смехом. — Я прилично отстёгиваю начальнику стражи. Дербенту, своему давнему другу. Так что вы туда лучше даже не суйтесь, а то, клянусь Богом, сами же и окажетесь виноватыми!

«Да у него, похоже, и вправду всё схвачено!» — подумала девушка.

— Если ваш парень не будет ерепениться, то всё с вами будет хорошо, леди Свити! — продолжил Крихо. — Нищий (которому я, кстати, тоже отстёгиваю, не так много, как Дербенту, но всё же) уже скорее всего рассказал вашему парню, где меня искать, так что… О, а вот, похоже, и он!

По горной дороге прямо к зарешёченной пещере поднимался Келли. По его лицу было видно, что настроен он решительно. В руке парень сжимал кочергу, окроплённую кровью.

— Эй, Крихо! — воскликнул Келли. — Если хочешь остаться цел, то возвращай мне Свити! Немедленно!

— О, какой боевой настрой! — произнёс Крихо. — Мне даже нравится! Видно, что вы так воодушевились! Одна только загвоздка, господин Келли — дверь закрыта на замок, а ключи только у меня.

— И чего же ты от меня хочешь? — спросил парень.

— Чего же от тебя может хотеть похититель-шантажист? — Крихо встал со своего стула и взял в руки меч — как бы между прочим, как бы просто на него посмотреть. — Конечно же, денег, мой дорогой мистер Келли! Просуньте мне кошель с десятью тысячами золотых, и я отпущу вас с супругой восвояси. Никто не пострадает, гарантирую!

— Десять тысяч? — Келли застыл, как громом поражённый. — Но у меня нет таких…

— Не страшно, — умиротворяюще сказал Крихо. — Можете сбегать на свой постоялый двор, взять деньги оттуда, я подожду…

— Ты не понял, — сказал парень. — У меня вообще нет таких денег!

Крихо процедил что-то непонятное. Свити показалось, что он сказал «Плохая шутка».

И тут похититель внезапно со злобным выражением лица кинулся к девушке. Одним резким движением он схватил её за волосы и поставил на колени. Меч он приставил к её горлу.

— Ты что, думаешь, я здесь с тобой в игру играю?! — прокричал Крихо. Его лицо изменилось до неузнаваемости. Он стал похож на какого-то демона из страшной сказки. — Если я не получу деньги, я прирежу её, ты слышишь? СЛЫШИШЬ?!!

Келли стал судорожно рыскать по карманам. Господи, откуда же ему взять столько денег, откуда…

— Вот, я нашёл! — воскликнул он, доставая из карманов груду монет. — Здесь 362 золотых монеты. Больше у меня нету, я отдаю вам всё! Пожалуйста, освободите Свити, пожалуйста…

— ЧТО?!! — остервенело заорал Крихо. — Что за копейки? Ты что, действительно не понимаешь? Я УБЬЮ её…

И в этот момент похититель оборвал свою тираду. Крихо почувствовал то, чего никак не ожидал почувствовать.

Дамские пальчики. На его яйцах. Одно мгновение — и пальчики сжались так, что у Крихо глаза на лоб полезли.

— Что ты дела… — пропищал он, глядя на Свити.

Девушка улыбалась, глядя ему прямо в глаза.

— Так, похититель! — сказала она. — Слушай сюда! Не смотри на то, что мои пальцы выглядят нежными и ухоженными. Я с детства научилась разламывать ими грецкие орехи. Так что…

— Врёшь! — произнёс Крихо.

— Хочешь это проверить? — пальцы Свити сжались ещё сильней. Крихо простонал фальцетом.

— Что… что ты хочешь?

— О, вот здесь как раз догадаться нетрудно, — сказала девушка. — Во-первых отдай мне меч. Во-вторых — ключи. И всё, мы тебя покидаем, не сказав никому и слова. Идёт?

Крихо промолчал.

Пальцы сжались ещё сильней.

— Идёт?

— Идёт, идёт! — выдавил из себя Крихо дрожащим голосом. — Вот меч, вот ключи…

— Кинь всё это на пол! — деловито проговорила Свити. — Быстро!

Незадачливый похититель сделал всё, как она просила.

Девушка ловко схватила меч и ключи. Затем она отпустила яйца Крихо (он облегчённо пропищал) и, наставив меч в его сторону, осторожно подошла к двери.

— Что ж, Крихо! — сказала она, передавая ключи в руки Келли. — В гостях хорошо, а дома лучше! Мы покидаем тебя! Прощай навсегда!

Келли открыл дверь, и Свити выпорхнула из своей тюрьмы.

Крихо всё также стоял посреди пещеры, держась за причинное место.

— Слушай, Свити! — улыбнулся Келли. — А давай его здесь закроем!

— А давай! — улыбнулась девушка в ответ. — Будет знать, как людей воровать!

Келли зазвенел ключами. До Крихо дошло, что они собираются делать.

— Э, НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — заорал он.

Но было поздно. Келли уже ловко закрыл двери на ключ.

Крихо подбежал вплотную к решётке.

— Нет! — воскликнул он. — Стойте! Нет! Это же мои единственные ключи! Меня ж никто не хватится! Нет! Стойте! НЕТ!!!

Но Келли и Свити уже ушли далеко прочь от горе-похитителя…

Энни Бауни сидела в своей комнате и рассматривала план тюрьмы, где содержали Аву. В этот раз он была совершенно трезвой в отличии ото всех предыдущих планов атаки. В конце концов, в опасности не только её голова.

В опасности Ава.

Да-да, план ей достал братишка Джулиас, как и обещал. Энни, конечно, могла выбить этот план из него силой, но она воздержалась от такого соблазна. Хэч мог, чего доброго, пожаловаться на неё охране, а то и самому папаше (в смысле королю), и это в её планы никак не входило. Именно поэтому Энни предстала перед Джулиасом как домашняя кошечка.

Как оказалось, это не такой уж и плохой вариант.

Наёмница внимательно осмотрела карту. Так, здесь много охраны, никак не пройти. И здесь. И здесь. И здесь, чёрт возьми! Так что ж ей прикажете делать? Судя по карте, к этой камерам никак не подберёшься. Да, она, конечно, боец опытный, но против пяти-шести охранников — а именно столько было в каждом уязвимом месте — Кровавая Энни уже не справилась бы.

Так, что ж делать? Неужели придётся…

Энни хмыкнула. Да, похоже, придётся.

Канализация. Самый нелюбимый ход для Кровавой Энни. Придётся пробираться в эту чёртову тюрьму по чужому дерьму. Зато так она напрямую попадёт к камерам, а дальше уже всё пойдёт само собой.

Проникновение в тюрьму через канализацию, похоже, охрана не рассматривала вообще. Во всяком случае, около люка, судя по карте, не было ни одного тюремщика.

Удачно, однако!

А уж после того, как Энни прорвётся в тюрьму, гадать, что будет дальше, уже не приходилось. Отмычками она взломает замок решётки, за которой томится Ава, возможно, убьёт пару-тройку охранников, если те встретятся ей на пути, и по тому же пути, что и пришла, они вместе с её любимым негром сбегут прочь.

Вроде всё…

Ах да, Энни чуть не забыла. Получается, что она в итоге так и не убьёт герцога Арвийского! Ведь он как раз в этот день покидает город!

— К чёрту герцога! — проговорила она. — Там Аву уже скоро начнут пытать, а мне только за Арвийским бегать не хватало!

Клиз, конечно, рад не будет. Да, Энни помнит, что грозит тем, кто не выполнил заказ. Но…

— К чёрту Клиза! — выпалила она. — К чёрту Клиза, к чёрту герцога, к чёрту их всех — сейчас для меня важен только Ава.

Энни не глядя метнула нож в мишень, висящую на двери.

Нож попал точно в десятку.

Карета мерно покачивалась, двигаясь вниз с горы. В дилижансе, расположившись друг напротив друга, сидели Карл и Квинт Соуди. Карл подрёмывал — они ехали уже около дня.

— Я понял! — внезапно воскликнул Квинт. Карл, спросонья, аж подпрыгнул. — Я понял, за что их убивают! Понял!

— Ну, и что же ты такого важного понял, что даже меня разбудил? — сдерживая зевок, поинтересовался Карл.

— Вот все думают, что убийства носят какой-то политический характер, — проговорил Соуди, явно гордящийся тем, какой он умный. — А я думаю, что здесь всё кроется совсем в другом. К примеру, как мне кажется, вполне возможен такой мотив: пятеро бастардов, по одному от каждого короля как-то вместе собрались для осуществления какого-нибудь злодеяние. Я склоняюсь к тому, что злодеяние это было изнасилованием. А что, вполне к месту! И вот теперь брат (или даже муж) обиженной девушки мстит за её поруганную честь… Что такое, инспектор? Вы… Вы смеётесь надо мной?

— Извини, Квинт! — сказал Карл. — Но я просто не могу сдержаться. Я просто как представлю себе Питера Харши, пятилетнего бастарда короля Доу, насилующего девушку, я… — он вновь рассмеялся. — Не могу, Квинт, просто не могу!

— Ну хорошо, пусть это сделали четверо бастардов! — возразил Квинт. — Согласитесь же, инспектор, это ведь реально, да?

— Нет, Квинт! — произнёс Карл. — Извини, но нет. Как ты вообще себе это представляешь? Съехались как-то бастарды со всех королевств все вместе, напились и решили: а почему бы нам не изнасиловать всем вместе какую-нибудь простую девушку? Ведь мы же великий альянс бастардов-насильников! Нет, Квинт, по-моему, это больше похоже на бред!

— У вас как будто есть идея получше! — напыжился Соуди.

— Ну, взять хотя бы мысль об бывших членах «Смерти бастардам!», — сказал инспектор. — Почему бы и нет? Сейчас, в Третьем королевстве я как раз намерен встретиться с тем, кто прекрасно разбирается во всех этих сектах. Думаю, он нас выведет на верный путь. А также. — Карл перешёл на загадочный полушёпот. — Возможно, в Третьем королевстве нам помогут потусторонние силы!

— Что? — не понял Квинт.

— Сами всё увидите, — улыбнулся Карл. — А пока — дайте мне немного поспать! Я чертовски устал!

И инспектор Тайной Полиции, закрыв глаза, погрузился в сон.

Артур Ханингем ехал верхом на своём коне по лесной дороге. В голове его уже вертелись самые страшные виды смерти, которые он уготовил для беглецов, посмевших попытаться обмануть его. Куда бы они ни сбежали, где бы ни прятались, Артур всё равно найдёт их.

Он представил себе, как будет медленно убивать Келли, этого маленького подонка, прямо на глазах у беглой жёнушки. Артур проткнёт этого повара насквозь и будет медленно, со вкусом проворачивать в нём меч, заставляя Келли визжать, как свинью.

А Свити… Сначала она будет умолять не убивать её парня. Но потом, когда она увидит, как Келли мучается, она наоборот запросит, чтобы Артур убил парня, отпустил его на тот свет, окончил его мучения.

А тогда Ханингем скажет: «Ну что же ты, Свити? Ты же сама просила не убивать его, не так ли?»

И вот, когда Келли умрёт (вероятнее всего, от болевого шока), Артур займётся женой. И тут уже мысли Ханингема мешались. Различного рода жуткие виды убийства пробегали в его голове, рисуя всё более страшную и жестокую смерть. Артур настолько замечтался, что чуть было не пропустил, как перед ним предстал целый город.

Каймсел. Город лежал перед Ханингемом, словно на открытой ладони.

«Ну что, голубки? — подумал Артур. — Вы готовы?»

И, рассмеявшись, он погнал свою лошадь в город.

Глава 18

Морган Хлоир сидел на своём стуле в своей комнате и нервно курил. «Что такое? В чём дело?» — не понимал он. Почему больше не умер ни один из бастардов? Неужели его заклятье было настолько слабым, что не способно забрать жизнь более чем у трёх этих отродьев, королевских бастардов?

Морган встал со стула и подошёл к окну. За ним беззаботно резвились чьи-то дети, перекидываясь мячиком.

«И ведь если я кому всё расскажу, меня никто не поймёт, — печально подумал Хлоир. — Все будут думать, что я — подлый убийца! Они ведь не понимают, что я просто хочу очистить мир от грязной крови бастардов.

Ведь всё ради них. — Морган посмотрел на ребятню, бегающую по двору. — Ради детей. Как говорил Рой Хаути, бастарды особенно плохо влияют на детские неокрепшие организмы. Кто-то же должен их остановить!»

Хлоир отошёл от окна. И сейчас он один такой — борец с грязными бастардами. А ведь когда-то давно их было много! Они целыми отрядами каждую ночь ходили по городам, оглушая округу криками: « Смерть бастардам!». А некоторым, особо наглым бастардам (этим отродьям, этим жалким отродьям), доставалось по полной. Морган с компанией избивали их до поросячьего визга. А самых «крутых» они просто…

Да, Морган никогда не забудет свой окровавленный нож. Этот нож познал ни одно тело жалкого бастарда.

Эх, были времена…

И вот теперь, когда эти времена прошли, всё, что осталось Хлоиру — это прибегнуть к чёрной магии. Может, хоть так он реализует свою великую миссию на этой земле.

Морган быстро оделся и вышел во двор. Ему надо было срочно пройтись. Ничего, его заклятья ещё подействуют. Надо только подождать. Надо только…

И эти отродья захлебнутся своей кровью!

Дровосек сидел на своей небольшой скамейке и курил трубку. Дрова, приготовленные им для Чарлика, уже были нарублены, и теперь Дровосек мог в полном спокойствии насладиться трубкой и своим полным одиночеством.

Он и не подозревал, насколько недолгим оно будет.

Вдали показалось двое всадников. Точнее, один всадник и одна всадница. Эти двое сразу привлекли внимание Дровосека. Девушка с золотыми волосами была одета в богатые одежды, но при этом было видно, что этой одёжке пришлось пройти через многое. Через дождь в том числе.

Парень же наоборот был одет в самую простую одёжку. Такое ощущение, будто он был слугой девушки, но при этом разговаривали они друг с другом на равных.

У парня на уровне правого бедра находился меч. Что самое странное — при этом слева у него на поясе висела кочерга. И Дровосек готов был поспорить, что эта кочерга была окровавленной.

 Увидев Дровосека, парень помахал ему рукой. Девушка присоединилась к нему.

«Уж чего мне сейчас не хватало больше всего, так это гостей!» — раздражённо подумал Дровосек, махая рукой в ответ.

Вскоре странники подъехали к дому Дровосека.

— Здравствуйте! — воскликнул парень. — Меня зовут Келли Проул. А это моя жена — Свити!

«Чтоб вы сдохли!» — подумал Дровосек.

— Очень приятно познакомиться! — сказал он вслух. — А меня все называют просто «Дровосек».

— Нам тоже очень приятно! — сказала Свити. — Видите ли, уважаемый Дровосек… Мы очень долго в пути и…

— Мы почти что не отдыхали, — дополнил Келли. — Мы, конечно, не навязываемся, но…

Хотя бы на пару дней. Мы заплатим, не просто так будем вас обременять.

«Так, — подумал Дровосек. — Если я им откажу, они наверняка кому-нибудь расскажут о вредном мужике с топором, живущим в полном одиночестве. Ещё, чего доброго, стража заинтересуется… А если они останутся, то…»

Все эти мысли пролетели в его голове за мгновение.

— Что ж, — добродушно улыбнулся Дровосек. — Добро пожаловать!

«В конце концов, топор у меня всегда под рукой…»

Магнус открыл глаза после долгого сна. Он не помнил, что ему снилось, но явно что-то хорошее. Видимо, лекарство давало свои плоды.

Вообще, Триполи уже давно не чувствовал себя так прекрасно. Лицу вернулся давно утерянный румянец. Волосы стали гуще, и даже намечающаяся лысина стала постепенно исчезать (во всяком случае, дипломату так казалось). Что говорить, даже яйца у Магнуса зашевелились, словно в молодые годы.

Королевский дипломат крайне довольный встал со своей кровати и подошёл к окну. За окном лил проливной дождь. Но даже эта неприятность не могла омрачить настроение Триполи. Ведь скоро он получит новую порцию лекарства, а, значит, ему станет ещё лучше.

Магнус прошествовал через комнату в своей ночной рубашке и достал из ящика свой небольшой пузырёк со столь необходимым ему лекарством. Здесь оставалось ровно на один глоток. Триполи, не задумываясь, осушил пузырёк. Тут же у него закружилась голова, да так сильно, что он едва не рухнул на пол. Зато в следующее мгновение Триполи почувствовал, как учащённо забилось его сердце, как кровь быстро побежала по его венам. Мозги словно вновь ожили от долгого продолжительного сна. Остатки тоски, оставшиеся где-то в закутках сознания, тут же испарились.

Магнус чувствовал себя просто превосходно. В двадцать пять лет он не ощущал себя так хорошо.

Член встал клином.

Триполи прошёл к шкафу с одеждой. Да, пора уже собираться. Сегодня у него будет насыщенный день, полный забот и работы на благо Второго королевства. Да что там, вообще всех королевств!

Главное, не забыть, что скоро пора получать новую порцию лекарства. Иначе он станет прежним несчастным Магнусом, который переживает из-за каждого пустяка.

Ликующий Магнус оделся и прошёл к дверям.

День начинался просто замечательно.

Карл и Квинт Соуди шагали по хмурым улицам. Дождь только что прошёл, и свежие лужи смачно хлюпали под ногами. Но инспектор этого, казалось, не замечал. Он был полностью погружён в свои мысли.

Квинт не выдержал и спросил:

— О чём вы думаете, инспектор? Такое ощущение, что вы даже и не замечаете скверной погоды, которая нас окружает!

— А? — отвлечённо спросил Карл.

Соуди хмыкнул.

— О чём вы думаете, Карл? Что занимает ваши мысли?

— Я предвкушаю информацию, которую мы можем получить, — ответил, наконец, инспектор. — Рауль Инвич, информатор, к которому мы сейчас идём, может много нам поведать о «Смерти бастардам!». Плюс те самые мистические корни нашего дела. Думаю, они нам помогут, возможно, даже больше, чем Рауль.

— Вы верите? — Квинт не сдержался и скривился. — Вы верите во всю эту колдовскую чушь?

— Я думаю, что без этой, как ты сказал, «колдовской чуши», здесь не обошлось, — ответил Карл. — Позже узнаете, почему. А пока — мы пришли!

Инспектор указал на небольшой дом с серыми стенами.

— Наш Рауль живёт здесь. Комната на втором этаже. Вперёд, Квинт! Сейчас мы получим зацепку!

Сыщики зашли в дом и быстро поднялись на второй этаж. Они остановились перед крайней справа дверью.

Карл постучал в дверь.

Спустя несколько секунд им открыл человечек маленького роста, абсолютно лысый и с огромными очками-окулярами на глазах.

— О, Рауль! — обрадовался Карл. — Как я вижу, столько времени прошло, а ты совершенно не изменился!

— Это ты, Карл? — немного удивился лысый человечек. — И что же привело инспектора ко мне, «мистеру Всезнайке»?

— «Смерть бастардам!» — коротко сказал инспектор. — Нас интересуют самые значимые и самые жестокие фигуранты данной организации.

— «Смерть бастардом», значит? — поправил очки Рауль. — Сейчас я вам всё расскажу… Да вы проходите, джентльмены. Присаживайтесь, я вас чаем угощу…

— Да мы вроде не… — начал было Квинт.

— Мы с радостью принимаем предложение! — оборвал его Карл, в который раз грозно зыркнув на напарника.

Следователи прошли внутрь квартиры.

Жилище Рауля оказалось на редкость опрятным. Никакие картины не украшали стены его квартиры, что нисколько не омрачали общий вид. Небольшой комод, сервант и просто огромный книжный шкаф — всё было просто и со вкусом.

Хозяин усадил гостей на диван и уже через мгновение принёс к ним поднос, на котором располагались чашки с чаем и небольшая сахарница.

— Не знаю, сколько вы сахара предпочитаете, поэтому… — сказал Рауль.

— Ага, понятно! — сказал Квинт и щедро насыпал себе две ложки сахара в чай. — Будете сахар, инспектор?

— Нет, — коротко ответил тот. — Сахар портит весь вкус, Квинт. Ну, Рауль. — Карл обратился к лысому человечку. — Что вы можете нам рассказать?

— Полагаю, что нет смысла рассказывать вам, что за организация называлась «Смерть бастардам», — проговорил тот. — Вы интересуетесь, кто был там самым ярым и беспощадным участником? Из тех, кто остался в живых, могу перечислить вам всего троих.

Карл, попивая чай, послушно кивнул.

— Итак, первый, — сказал Рауль. — Морган Хлоир. Реальный зверь. Резал несчастных бастардов, как куриц. Также был замечен в некоторых оккультных обществах. Сильно верит в демонов, ад и дьявола. Кроме того, сильно любит кокаин. Утверждает, что наркотики позволяют ему общаться с демонами. Ничего удивительного: нанюхался кокаина — и вот, перед тобой сам дьявол!

Дальше у нас идёт Роберт Крейн. Лютый тип. Убивал бастардов всем, чем только придётся — ножами, мечом, топором… При этом проявлял странные для такого злобного убийцы наклонности: любил природу, свежий отдых. Предпочитал одиночество.

И наконец, Алекс Корбэйч. Истинный аристократ. Горд своей фамилией и происхождением. Считает бастардов презренными созданиями. Короче, тот ещё тип.

Хлоира вы можете найти в столице Пятого королевства. Корбэйча — прямо здесь, в нашем городе. А вот Крэйн… Дело в том, что он столько успел натворить, что до сих пор в розыске. В последний раз его видели на границе Третьего и Четвёртого королевств. Но точное его местоположение до сих пор неизвестно. Когда-то он, правда, жил в Четвёртом королевстве, в городе Шлайбе, по улице Меньта, 17. Но сейчас этот дом пустует.

Карл допил чай и поставил его на стол.

— Спасибо, Рауль! — сказал инспектор. — Вы нам очень помогли. А теперь нам пора. Пора, Квинт, пора!

Соуди с сожалением посмотрел на недопитый чай и с сожалением поднялся с кресла вслед за наставником.

Вскоре следователи уже шагали по мокрой улице.

— И что дальше? — спросил Квинт.

— Я уже не удивляюсь твоим вопросам, Квинт, — сказал Карл. — Но этот вопрос действительно странен. Самая ближайшая к нам зацепка — Алекс Корбэйч. Вот им и займёмся. Хоть глянешь, Квинт, на настоящего убийцу!

И сыщики скрылись за углом.

Отец сидел в своём кресле, нетерпеливо ожидая возвращения Дочери. Казалось бы, угроза уже миновала. Он умело отбил у Дочки её блажь насчёт так называемой любви, и вроде уже волноваться было не зачем. И вот — пожалуйста, она опять где-то гуляет. Уж не появился ли у неё новый Парень?

Точнее сказать, не появился ли у неё новый Наркоман?

В этот момент Отец услышал, как открывается входная дверь за его спиной. Что ж, Дочь пришла, что уже хорошо. Правда, особо легче на душе у Отца не становилось. Как-никак первый час ночи.

— Где ты была, Дочь? — строго спросил он.

— Что, Отец? — донёсся до него весёлый голос Дочери. — Я тебя не слышу!

«Она ещё и пьяна!» — разъярённо подумал он.

Отец встал со своего кресла и прошествовал к входной двери.

— Я спрашиваю, где ты шаталась?! — строго сказал Отец.

— А я уже большая девочка! — с улыбкой ответила Дочь, тщетно пытаясь снять с ноги туфлю. — Могу и задержаться на прогулке, что там…

— От тебя разит перегаром! — раздражённо проговорил Отец. — Ты пила?

— А я уже большая девочка! — слегка пошатнулась Дочь. — Имею право…

Договорить она не успела. Дочь получила от Отца смачную пощёчину.

— Оте… — проговорила она. Дочь была ошарашена действиями Отца.

— Вспомни, кто ты! — сурово сказал тот. — Подумай, какую фамилию ты позоришь! Никто, слышишь, никто в нашей семье не позволял себе подобного поведения! Ты пьяна! Ты хамишь Отцу! Ты…

— Папа… — пролепетала Дочь.

— Ты хочешь, чтобы наша семья была опозорена навеки?

— Нет, — всхлипнула девушка.

— Тогда немедленно иди высыпаться! — приказным тоном проговорил Отец. — И чтоб больше никогда — слышишь, никогда! — я тебя в таком состоянии не видел! Поняла?

— Поняла, Отец! — уже чуть не плача, Дочь смотрела на него.

— Тогда марш наверх! — прорычал Отец.

Девушка со слезами на глазах бросилась бежать вверх по лестнице.

Отец прошествовал через парадную к своему креслу. «Отец», «Дочь», «Парень»… Господи, как же ему осточертели эти дурацкие названия. Похоже, что осточертели они и Дочери. Всё, хватит! Со следующего дня они будут называть друг друга по имени.

Она будет Кристина.

А он — Алекс.

Алекс Корбэйч.

Артур Ханингем неторопливо ехал на своём скакуне. Как бы быстро не бежали его беглецы, у них всё равно нет шансов скрыться от Ханингема. Ведь он прекрасно знает, куда прибегут Свити и Келли. Иного пути, как на ферму, где живут родители бывшего повара, у них просто нет.

Артур проезжал вниз по горной дороге, когда вдруг услышал чьи-то крики о помощи. У Ханингема не было особой жажды помочь кому-либо, но посмотреть, что случилось, Артур был не прочь.

Когда он спустился чуть ниже, Ханингем увидел странную картину. В зарешёченной пещере стоял темноволосый человек, явно пытаясь выбраться из-за решётки. Сотрясая железные прутья, он кричал, что было сил, но всё напрасно. Прутья были слишком прочны, а мимо никто не проходил.

Узник увидел Ханингема, и в его глазах забрезжила надежда.

— Помогите мне! — взмолился он. — Умоляю, сэр, помогите! Они заперли меня! Они меня заперли!!!

— Так, успокойтесь, — осадил его Артур. — Давайте по порядку. Кто вас запер? За что? Кто вы такой, в конце концов! Расскажите, и я подумаю, стоит ли вам помогать. И не смейте мне лгать! Я сразу это увижу.

— Меня зовут… Крихо, — вымолвил человек за решёткой. — И я… Я — вымогатель денег.

За несколько минут Крихо рассказал Артуру свою печальную историю. Когда пленник упомянул имя Свити, Ханингему сразу стало понятно, кто именно так наказал Крихо.

Когда Крихо закончил свой рассказ, на его лице стояли слёзы. Он сидел за этой решёткой уже второй день.

— Что ж, Крихо… — спокойно проговорил Артур. — Тебя явно нельзя назвать везучим. Я — муж Свити.

У разбойника полезли глаза на лоб.

— Но как же… Тот парень, он ведь…

— Он её любовник, — произнёс Ханингем. — Свити сбежала с ним от меня.

— О, так давайте вместе отправимся за ними! — оживился Крихо. — И мы вместе совершим нашу благородную месть, а? Давайте!

Артур искоса посмотрел на разбойника.

— Знаешь что, Крихо, — сказал Ханингем. — Моя первая мысль была жестоко тебя убить. Ведь ты таскал за волосы мою жену, а это вообще-то моё хобби. Но потом я подумал…

Крихо замер в надежде.

— …я подумал и решил: посиди-ка ты пока тут.

— ЧТО?! — заорал Крихо.

— Здесь никого нет, никто тебе не поможет. Прекрасное наказание для того, кто пытался убить мою бывшую жену. Бывай! — Артур помахал узнику рукой и поехал на своём коне дальше.

Крихо с умирающей надеждой смотрел вслед уезжающему Ханингему, когда тот внезапно остановился.

Бандит кинул ему вслед ожидающий взгляд.

— Свити не умеет пальцами раскалывать грецкие орехи.

И Ханингем поехал прочь.

Крихо в отчаянье заорал.

— Тьфу! — воскликнула Энни Бауни. — Ненавижу канализации!

Пока наёмница пробиралась по отходам через огромные коридоры канализации, её вырвало два раза. Это при том, что с детства её готовили пробираться через любые условия.

В том числе и через дерьмо.

Но здесь стояла такая вонь…

— Они тут, похоже, цианидом гадят! — проговорила Кровавая Энни. — Всё из-за этого тупого ниггера! Чёрт его только понёс мне помогать.

Но вытащить Аву всё же надо. И не только потому, что при пытках, которые неизбежно последуют в самом скором времени, негр расскажет всё о своей хозяйке. Дело было и в другом.

Ава был первым за многие, многие годы, который отнёсся к ней как к простой женщине, а не как к наёмнице или к шлюхе (о да, Энни до сих пор помнит, как кастрировала того гада из кабака). Да, Ава, конечно, называл Энни не иначе, как «хозяйка», но это ни капли её не смущало. В конце концов, в чём-то он был прав.

Энни услышала приглушённый писк. Прямо под её ногами пробежала просто огромная крыса.

— Эй! — с улыбкой прикрикнула на неё наёмница. — Ты как здесь живёшь, чертовка? С такими условиями тебе надо срочно искать другие условия работы, я тебя уверяю.

Крыса на мгновение остановилась, изумлённо (как, во всяком случае, показалось Энни) посмотрела на наёмницу и побежала дальше по своим неотложным делам.

Наёмница прошла ещё несколько шагов, посмотрела вверх и облегчённо вздохнула. Она, наконец, добралась до своей цели. Огромный люк находился прямо над ней.

Энни ловко поднялась по железным ступеням и приоткрыла люк, поглядев, нет ли каких-нибудь лишних и ненужных свидетелей.

Справа — никого.

Слева — также никого.

Наёмница быстро выбралась из вонючего тоннеля. В многочисленных камерах беспокойным сном спали заключённые. Энни успела лишний раз похвалить себя за то, как точно она выбрала время. Будь то заключённые, которые могут некстати её увидеть, будь то ненужные тюремщики, которых придётся убивать, чтобы достичь своей цели, — ночью все они спят, не создавая Энни хлопот.

Наёмница сверилась с планом. Ей надо было идти вправо до самого конца коридора. Именно там располагалась камера Авы.

Энни пробиралась по коридору не спеша, очень аккуратно. Не хватало ещё разбудить какого-нибудь заключённого, чтобы тот поднял шум.

Вот уже и камера с Авой должна располагаться где-то поблизости. Но…

В голове наёмницы что-то щёлкнуло. Всё уж слишком просто! Не считая зловонного тоннеля как-то подозрительно легко всё получается! Так и жди какой-нибудь подвох…

И подвох случился. Причём в самый последний момент.

Прямо около камеры Авы стояло двое молодых тюремщиков.

— Ну что, обезьяна черножопая? — орал один из них. Тот, что повыше. — Знаешь, что тебя завтра ждёт?

— Дыба! — подключился второй. — Дыба тебя ждёт, негритос! Понял?

— Ох, и визжать ты будешь…

Оба подонка расхохотались.

И Энни решила их убить. Даже не потому, что ждать, пока они уйдут было себе дороже.

А потому, что они насмехались над бедным Авой.

Наёмница незаметно прокралась к тюремщикам. Те всё также тупо ржали над стоящим за решёткой грустным, потупившим взор, Авой.

— Скажи «Прощай!» этому миру! — воскликнула Энни, подобравшись к тюремщикам вплотную.

Тот, что повыше начал было сопротивляться. Тщетно. Удар ножом в висок быстро отправил его к праотцам.

Второй парень оказался совсем не глупым парнем. Увидев незавидную судьбу своего напарника, он с криком бросился бежать.

«Такой резвости я не ожидала! — подумала Энни. — Придётся тогда…»

Она метнула в убегающего парня нож. Но меткость подвела её. Нож просвистел над головой тюремщика и улетел в темноту.

Энни загнула такой мат, что даже сама себе удивилась.

— Хо… Хозяйка? — по улицу Авы читалось, что он поражён до глубины души. — Вы пришли за… мной?!

— Да, Ава! — Энни умело работала отмычками, открывая двери в камеру. — И теперь нам надо поторопиться, поскольку этот гад, — она кивнула в сторону убегающего тюремщика, — скоро приведёт друзей. И тогда…

Дверь открылась. Ава вышел наружу.

— Быстрее, Ава! — воскликнула наёмница. — Быстре…

— Мы всё равно не успеем, госпожа, — сказал негр. — Но у Авы есть идея…

— Какая же? — спросила Энни.

— Видите? — Ава кивнул на связку ключей, висевших на бедре убитого тюремщика. — Ключи от всех камер! Если выпустить всех пленников, то…

— Да, точно! — воскликнула Энни. — Им тогда точно будет не до нас! Ты — гений, Ава! — она любовно взъерошила волосы негру.

— Ава рад, что порадовал хозяйку! — скромно улыбнулся негр.

— Что там такое, Рунц? — спросил Авэл.

— Да, похоже, какая-то одна падаль из клетки выбралась! — откликнулся Рунц. — Ничего, мы его сейчас быстро прищучим!

Авэл и Рунц были тюремщиками в этой тёмной тюрьме. Им что-то сбивчиво рассказал парень, который недавно тут работал. Вроде бы, кого-то там даже прирезали.

«Ну, ничего! — подумал Авэл. — Мы в нашей броне и с нашими мечами быстро этого гада обратно за решётку загоним!»

Рунц внезапно остановился.

— В чём дело? — спросил Авэл. Он уже вошёл в раж и был готов к любому бою. — Что ты стал, Рунц?

— Пол, — ответил похолодевший Рунц. — Чувствуешь? Пол под ногами… Он дрожит!

— Да что ты… — хотел было отмахнуться Авэл.

И тут он почувствовал то же самое. Пол под ногами просто гудел.

Прямо на них неслась толпа. Разъярённые пленники, жаждущие мести за все издевательства над ними, неслись вперёд, прямо на Рунца и Авэла.

И глаза бывших узников не сулили ничего хорошего.

— Ты же говорил, «какая-то одна падаль»? — пролепетал Рунц.

— Похоже, я ошибался, — пролепетал в ответ Авэл.

Тюремщики переглянулись и закричали.

В следующую секунду толпа разорвала их на части.

Глава 19

Дровосек и его новоявленные гости сидели за небольшим столом и ели скромный ужин. Дровосек спокойно (во всяком случае, внешне он был очень спокоен) рассказывал девушке и парню о том, как ему живётся.

— Ну, что вам сказать? — произнёс он. — Живу здесь уже очень давно. Зарабатываю тем, что рублю дрова для соседней деревни. За это получаю провизию. Бартер налажен просто прекрасно.

— Понятно! — кивнул Келли, уплетая куриную ногу. — А мы с супругой так, путешествуем. Скоро уже будем дома. Мы прошли долгий путь и хотим немного отдохнуть.

Дровосека так и подмывало спросить, откуда это они едут, да ещё и в столь контрастных друг с другом одеждах. Явно здесь было что-то нечисто, он это чувствовал. Но… В конце концов, они же не спрашивают, где он жил до этого.

Пускай у обеих сторон останутся свои маленькие тайны.

— Знаете, мне, как ни странно, здесь очень даже нравится! — сказал Дровосек. — Люблю вот покурить во дворе без всякого там шума деревни или города. Единственное, что плохо — слухи почти не доходят. Иногда, правда, это и к лучшему — не забиваешь себе голову всякой ерундой. А с другой — война какая-нибудь начнётся, так ничего и не узнаешь!

— Не, войны никакой пока нет, — сказала Свити. — Пока что все помешаны на теме «Убийцы бастардов».

Дровосек даже жевать на время перестал.

— Бастардов? — переспросил он. — Во множественном числе? Я просто пока слышал только про Джорджи. Ещё кого-то убили?

— Да, — подключился Келли к разговору. — Приснера, бастарда Смайлоса. Зарезали прямо в его же доме.

— А потом повесили его брата! — сказала Свити. — Смайлос почему-то подумал, что тот убил Приснера, вот и, видимо, с дуру…

— Зато Тайная Полиция иного мнения, — проговорил Келли. — Они уже более чем уверены, что кто-то намеренно убивает бастардов. Говорят, что Полиция сейчас во всю рыскает по Третьему королевству, ищет коварного убийцу. Найдут ли?..

«Вот это уже о-о-очень плохие новости! — подумал Дровосек. — Тайная Полиция. В Третьем королевстве. Ищет «Убийцу бастардов». Так близко и по такому поводу. Чёрт знает, что делать!!!»

Всё это пронеслось в голове Дровосека за секунды.

— А что там с погодой в Третьем королевстве? — поспешил перевести он тему разговора. — Говорят, что там холоднее, чем у нас. Правда?

Свити стала что-то оживлённо рассказывать. Тема погоды явно была её коньком.

Но Дровосек почти что её не слышал. Он всё внимательно смотрел в окно, как будто чего-то ждал.

Или, что более вероятно, кого-то боялся.

Карл и Квинт Сноуди шагали по улицам Третьего королевства. Нищие, коих здесь было огромное количество, со всех сторон просили милостыню, но инспектор даже и не думал давать подаяние.

— Инспектор, скажите, — обратился к нему Квинт. — А почему вы никогда не подаёте нищим?

Карл вздохнул.

— Слушай, Квинт! — сказал он. — Если я буду подавать деньги каждому встречному мне бездомному, то, в конце концов, подаяние придётся принимать уже мне самому! Ладно, не стоит спорить на пустом месте. Наша цель уже близка.

Они подошли к небольшому дому.

— Дом, конечно, действительно не большой, — прокомментировал инспектор. — Но зато это собственный дом. Ни то, что какие-то жалкие квартиры, которые располагаются в распоряжении у большинства жителей. Ну что, пора навестить нашего Алекса Корбэйча!

Карл постучал в дверь.

— Кристина? — донёсся голос из-за двери. — Кристина, это ты? — послышались поспешные шаги.

— Нет, это не Кристина! — сказал инспектор. — Это…

Двери отворились.

— …Тайная Полиция.

Алекс на минуту застыл на месте. Потом приветливо улыбнулся и произнёс:

— Что ж, проходите! — сказал он. — Мне проблемы с Тайной Полицией не нужны!

Сыщики вошли в дом.

— Проходите, пожалуйста! — сказал Корбэйч. — Какие вопросы ко мне привели вас сюда? Я — гражданин честный, налоги плачу исправно, против короля заговоры не плету, так что…

— Вы подозреваетесь в убийстве королевских бастардов! — внезапно ляпнул Квинт. — Приснера Гайара и…

Карл просто закатил глаза. Похоже, Соуди никогда ничему не научится!

Корбэйч вылупил свои и без того большие глаза.

— Я… не понимаю! — сказал он. — На чём основаны ваши обвинения?! У вас есть улики? Доказательства? Свидетели?

— Пока нет, — сказал Карл. — Но у нас есть сведения…

— Сведения? — произнёс Алекс. — Какие ещё сведения? Вы хотите меня арестовать на основе сведений? Ей-богу, да все со смеху помрут, когда…

— Организация «Смерть бастардам!», — проговорил Карл. — Не пытайтесь отнекиваться. Мы знаем, что вы входили эту организацию.

И вы убивали людей. Не так ли, мистер Корбэйч?

Алекс посмотрел на инспектора исподлобья.

— То, что я кого-то убивал — нужно доказать, уважаемый инспектор! — сказал он. — Но насчёт того, что я входил в организацию «Смерть бастардам»…

Да! Это правда! Я ходил по улицам с плакатами и кричал, что я ненавижу бастардов. Я стремился к полному искоренению этих отродьев! Прав был священник Рой Хаути, который говорил, что в их жилах течёт гадкая кровь! Они — посланцы на землю самого Дьявола! И я рад, слышите, рад тому факту, что нашёлся храбрец, который их убивает! Слава ему! Слава!!!

— Да… — произнёс Карл. — Посадить вас за такое, конечно, не удастся, но…

— Отец? — донёсся до них девичий голос из гостиной.

— Кристина? — вскинул брови Алекс. — Ты… ты вернулась?

— Вернулась, Отец! — в комнату вошла девушка. — И я всё слышала. Понимаешь? Всё!

— Дочка… — произнёс Корбэйч. — Я… Я…

— Ты! — девица перешла на крик. — Ты входил в эту богомерзкую секту! Так и вижу, как ты ходил по городу с транспарантами! Орал, что ненавидишь бастардов! И, скорее всего, ещё и убивал людей! Позор!!!

— Кристина! — проговорил Алекс. — Выслушай меня, Кристи…

— И этот человек что-то говорит мне о чести нашей семьи! — горько усмехнулась девушка. — Вот что: после того, как я узнала, что ты от меня скрывал, я больше не хочу и не могу жить с тобой в одном доме! Я уезжаю с Парнем! Немедленно! Он хотя бы со мной честен!..

И, резко развернувшись, Кристина выбежала из дома.

— Дочь! — заорал Корбэйч, кинувшись вслед за ней. — Стой, прошу тебя! Кристина! Умоляю!

Он выбежал на улицу со всех ног, но было уже поздно. Дилижанс с его дочерью нёсся прочь.

Сыщики вышли из дома Корбэйча и поравнялись с ним.

— Что вы наделали… — со слезами на глазах проговорил Алекс. — Посмотрите, что вы наделали! Вы разрушили мою жизнь…

— Нет, мистер Корбэйч! — возразил Карл. — Вы сами её разрушили! Пошли, Квинт!

И следователи двинулись прочь. Алекс же рухнул на колени, молча глядя вслед уезжающей карете. С неба хлынул ливень, и стало совершенно непонятно, капли дождя текут по лицу Корбэйча, или предательские горькие слёзы…

Джарек стоял перед привязанной к кровати темноволосой девицей лет двадцати. Её руки были привязаны к верхним краям кровати, а ноги — к нижней. Принц с неистовым задором щекотал её пятки. Девица, естественно, безудержно хохотала.

Джарека дико заводила эта, на первый взгляд, невинная затея. Почему-то при звуке безостановочного смеха девушки он возбуждался, и не только физически. Чувство, что он обладает властью над кем-либо, пусть даже в такой извращённой форме, приятно будоражило его самолюбие.

— О да! — воскликнул Джарек, учащая движения пальцами. — Смейся, рабыня, смейся! Твоего господина это заводит!

Ответом ему был новый взрыв хохота измученной девушки. Принц почувствовал, что он вот-вот кончит.

В это время дверь в покои отворилась. Элизабет Хеймонд заглянула внутрь.

— Джарек, что здесь… — она посмотрела на хохочущую девушку. — …творится?

— Мама! — всплеснул руками Джарек, останавливая свою забаву. — Ты даже не представляешь, как ты не вовремя!

Девушка прекратила смеяться, мысленно восхваляя королеву за то, что «пытка» остановилась. Пусть даже всего лишь на время.

— Джарек! — воскликнула Элизабет. — Что ты делаешь? Ты ведёшь себя, как настоящий извращенец!

— А, ну да! — принц подошёл к матери с явным намерением выставить её за дверь и продолжить своё развлечение. — Раньше я был убийца! А теперь я ещё и извращенец! Ладно, маманя, как скажете! Следующего бастарда я закидаю до смерти ёжиками. А пока попрошу покинуть…

Джарек подошёл вплотную к королеве. И тут произошло то, чего он предвидеть никак не мог. Даже в страшных снах он не видел такого.

Элизабет наотмашь отвесила сыну пощёчину.

— Чтоб этого безобразия больше не было, понял? — воскликнула она.

Джарек изумлённо смотрел на мать. Щека безумно горела. Эрекция погасла в одно мгновение. До этого его не бил никто и никогда в жизни.

— Ты… Ты ударила меня? — изумлённо пробормотал он, глядя на мать.

— Да! — сказала она. — И ударю ещё, если это повторится! Понял?

— Ты ударила меня… — повторял Джарек. На глаза его набежали непрошенные слёзы. — Ударила… Ударила…

— Ты мне противен в такие моменты! — воскликнула Элизабет и двинулась прочь из комнаты.

«Ей это не сойдёт! — дрожа всем телом, подумал принц. — Она пожалеет об этом! Я не прощу…»

Он кинул взгляд на девушку.

— Всё из-за тебя, дуры такой! — злобно воскликнул Джарек. — Проваливай отсюда! Быстро!!!

— Я не могу проваливать отсюда, — коротко ответила девушка.

«Хоть и рада бы!» — мысленно добавила она.

— В смысле?! — возопил принц.

— Ну, я как бы связанная…

Джарек зарычал и ударился головой о стену. Слёзы брызнули из глаз.

«Всё, мать! — подумал он. — Ты меня довела. Считай, что я объявил тебе войну!»

И внезапно дико расхохотался.

Джулиас Хэч всё больше убеждался, что жизнь добра к нему.

С тех пор, как к нему приставили стражу, его жизнь стремительно изменилась к лучшему. Он имел право на всё: бесплатно пить вино на глазах у изумлённых продавцов; пинать любого не приглянувшегося ему человека; и даже лапать любую понравившуюся ему женщину. Потому что все уже давно знали — стоит хоть в чём-то отказать Джулиасу, как тот тут же заорёт, что этот человек точно достал нож из-за пазухи и пытался пырнуть им «несчастного» Хэча.

Джулиас знал, как обратить любое событие в свою пользу.

И сейчас Хэч сидел в своей комнате с прекрасной девицей на коленях. Теперь положение дел такое было для него, толстого и далеко не слишком красивого человека, было вполне обычным. За дверью стояла охрана, готовая завалиться в дверь, услышав любой лишний шорох. Конечно, это немного раздражало, но это была лишь ложка дёгтя в огромной бочке мёда.

Да, король Четвёртого королевства хорошо позаботился о своём внебрачном сыне. И, если поначалу Хэч боялся за свою жизнь из-за появления «Убийцы бастардов», то теперь он чуть ли не боготворил его. Ведь именно благодаря ему Джулиаса разве что не признали законным сыном Братимора. Да, впрочем, за исключением этой формальности, Хэч и так стал фактически принцем. Ему было позволено чуть ли не всё.

Джулиас выпил бокал вина, сорвал с девушки, сидящей у него на коленях платье, присосался к её груди. Под стоны пышногрудой красавицы, молоком которой он насыщался, Джулиас успел подумать:

«А как же Энни? Неужели отказалась от охраны из-за своей дурацкой гордости?»

А затем все его мысли заняли лишь стоны девицы.

Карл и Квинт шагали по улицам города. Лил дождь, но Тайную Полицию это не останавливало.

— Ну, и что вы думаете о Корбэйче? — спросил Квинт.

— А что тут думать? — пожал плечами Карл. — Ты действительно представляешь, как этот человечек с ножом будет кидаться на рослых бастардов? Квинт, не смеши меня. Смешить меня уже, похоже, вошло у тебя в привычку.

Некоторое время полицейские ещё шагали в молчанье. Тишину нарушил, конечно, Квинт.

— И куда мы теперь идём, инспектор? — поинтересовался Соуди.

— Помнишь, Квинт, я обещал, что мы обратимся к потусторонним силам? — слегка усмехнулся Карл. — Так вот, тот самый момент настал. Мы идём в гости к колдунье.

— К колдунье? — изумился Квинт. — Инспектор, неужели вы верите во всю эту чушь?

— Эх, Квинт! — вздохнул инспектор. — Сразу видно, насколько ты неопытен. Магия в таких делах играет почти что решающую роль. Да, в неё не верят короли. Да, когда-то маги вообще подвергались гонениям со стороны, кстати говоря, нашей родной Тайной Полиции. Но потом люди поняли. Магия — это не просто шарлатанство. Порой она скрывает такие тайны, что обычный разум постичь просто не может. А, вот мы, кстати, и пришли.

Следователи остановились перед старыми деревянными дверями. Карл постучался.

— Кто это? — проскрипел из-за дверей старческий голос.

— Тайная Полиция! — ответил инспектор. — Габриэла, тебе же лучше будет, если ты откроешь!

На несколько секунд повисла пауза. Затем скрипучий голос вноь зазвучал:

— Входите!

Следователи решительно зашли в дом.

Поначалу за столом, стоящим в центре комнаты, Квинт никого не разглядел. И лишь потом, приглядевшись, он увидел хозяйку этого странного места. Габриэла сидела и пристально смотрела на своих гостей.

Квинт невольно отступил на один шаг, и его голова упёрлась во что-то мягкое и слизкое. Соуди с криком отскочил, чем вызвал смех у колдуньи.

«Что там было? — подумал Квинт. — Лягушечья кожа? Или что похуже? А чёрт его…»

— Карл, инспектор Тайной Полиции! — проговорила старуха. — Как же, как же, помню такого! Опять пришёл меня гонять? Так вот: живая я отсюда не уйду! И если ты…

— Я пришёл не с войной, — сказал Карл. — Я пришёл с миром. А ещё точнее — с просьбой.

Старуха криво усмехнулась.

— После всего того, что ты мне причинил, ты просишь меня о помощи? Хочешь, чтобы я нашла тебе «Убийцу бастардов»? Так знай, я бы не помогла тебе в этом, даже если б хотела. Магические чары не выдают убийц и воров, таков закон. Так что можете идти.

И Габриэла вновь занялась своими делами.

— Я не хочу выпытывать у тебя, кто убил бастардов! — сказал инспектор. — Я просто хочу спросить у тебя пару вопросов.

— Пару? — сказала колдунья. — То есть, всего два? Знаешь, я бы ещё подумала, но… Твой напарник рассмешил меня. Сегодня я разрешу вам двоим задать мне два вопроса. Но только два! Если хотите ещё информации — приходите завтра. Может, тогда я подобрею…

— Ладно! — кивнул Карл. — Хорошо, Габриэла, два, так два. И вот каким будет мой первый вопрос. Я где-то слышал, что с помощью магии человек может телепортироваться. Перемещаться из одного места в другое. Я не выпрашиваю у вас, как это можно сделать. Я хочу просто узнать, возможно ли такое вообще?

— Что ж, я отвечу на твой вопрос, — ответила старуха, искоса глядя на инспектора. — Телепортация действительно возможна. Только она требует существенной платы. Один год жизни. С каждым таким обрядом человек будет жить на год меньше. Высокая цена, согласись, Карл. Именно поэтому его редко используют.

Кроме того, ещё нужна жертва…

— Человеческая? — ужаснулся Квинт.

— Нет, что ты! — улыбнулась Габриэла. — Лягушки вполне должно хватить.

Ладно, уважаемая Полиция. Вы двое получили свои ответы, так что можете быть…

— Постой! — воскликнул Карл. — Я же ещё не задал второй вопрос!

— Твой напарник его задал, — сказала колдунья. — Он спросил, человеческая ли жертва должна быть принесена в процессе обряда телепортации.

— Кви-и-и-инт! — простонал инспектор, закрывая лицо рукой.

Соуди лишь потупил взор.

 Жомбо, распевая похабные песни, шагал по дворцу. Он был одним из немногих людей, кому за это не отрубят голову, и шут этим активно пользовался. А чтобы петь у него были свои причины. В первую очередь — то, что Джарек доверил ему во «владение» целых пять шлюх. Жомбо уже представлял себе всю сладостность своего грядущего отдыха, когда вдруг услышал из покоев короля, мимо которых он проходил, некие звуки.

Звуки, которые он никогда бы и ни с чем не перепутал бы.

Звуки страстного секса.

Смех и вздохи.

«О, к королю, я слышу, силушка молодецкая вернулась! — подумал Жомбо. — Что ж, Элизабет Хеймонд, похоже, можно поздравить. Её трахают впервые, насколько я помню, за пять лет…»

И тут шута посетила догадка.

«А точно ли это Элизабет ублажает нашего дорогого короля?»

Жомбо затаился за углом и принялся наблюдать. Стоны всё продолжались и продолжались.

«А король-то у нас не промах! — подумал шут. — Сколько времени не кончает, однако! Я бы уже раз пять кончил, как минимум. Если не шесть…»

И тут стоны прекратились. Жомбо приготовился. Ну, кто же там, за дверью, развлекается с Джозефом Хеймондом?

Двери отворились. В коридор быстро вышла… нет, совсем не Элизабет. Это была совсем другая девушка.

«Так это ж Эмка! — подумал Жомбо. — Королевская служанка! Так вот кто у нас трахает короля!»

Глаза шута засверкали. Похоже, Джареку придётся предоставить ему целый бордель за такую ценную информацию…

Эдвин Клиз сидел в своём любимом кабаке «Чёрный петух». Был ли он недоволен? Нет, что вы.

Эдвин Клиз был просто в ярости.

Энни, старая добрая Кровавая Энни подвела его. Как она только могла? После стольких лет безупречной работы она подвела его. Да и ещё как подвела…

Герцог Арвийский уехал себе преспокойно прочь из города, живой и совершенно невредимый. Энни взяла заказ и не выполнила его. А ведь этим делом мог бы заняться кто-то другой. Более, скажем так, ответственный.

Но это Клиз ещё мог бы простить. Промахи бывают у всех, даже у профессионалов уровня Кровавой Энни. Но вот то, что произошло дальше, Клиз не мог ни объяснить, ни понять.

Негр. Этот чёртов негр. На кой хер Энни вообще ввязалась в эту дурь с его освобождением из тюрьмы? Из-за этого негра любимая наёмница Клиза, нарушив все запреты, вторглась в тюрьму. Причём в ту тюрьму, в которую вторгаться было никак нельзя! И ладно бы она освободила одного этого негритоса! Она освободила целый батальон заключённых!!!

Да, это так называемое «тюремное восстание» было быстро и жестоко подавлено, но факт оставался фактом. Энни разошлась не на шутку.

«Как дура! — отметил Клиз. — Как настоящая дура!!!»

Ну, и что теперь делать с этой парочкой — Энни и негром? Простить? Не сердиться? Учесть бывшие заслуги Энни и закрыть на всё глаза?

Нет уж! Прощать такое нельзя! Через два дня в город приедет сам Главный, и Клиз расскажет ему всё. А Главный уже сам решит, что делать с зарвавшейся наёмницей. Скорее всего, он просто объявит охоту. На Энни и её тупого негра.

«Что ж, Кровавая Энни. — подумал Эдвин. — Ты хорошо послужила мне, но…

Всему есть предел. Даже для наёмницы».

Клиз допил своё пиво, швырнул на стол деньги и удалился прочь.

Габриэла мирно спала в своей комнате. Хрустальный шар перед её кроватью играл всеми цветами радуги. Огромная книга лежала на столе около её кровати. Над ней переворачивались в разные стороны кожицы жаб и крыс.

Внезапно в дальнем от неё углу возникла тёмная фигура. Фигура двигалась медленно и осторожно, стараясь не шуметь, не разбудить старуху.

Но гадалка спала слишком крепко, чтобы что-нибудь услышать.

Фигура осторожно переступала через расставленные под ногами банки с непонятным содержимым. Шаг, шаг, ещё шаг. И вот уже фигура уже склонилась над спящей колдуньей.

За окном кружились в неистовом танце безумные тени. В окно хлестал дождь. На улице не было ни единой души.

«Что ж, прекрасная ночь! — подумал человек, склонившийся над Габриэлой. — Прекрасная ночь, чтобы сдохнуть! Не так ли, старуха?»

И его руки сомкнулись на шее спящей колдуньи.

Глава 20

Николас Сурз сидел в своей квартире, грустно оглядывая комнату. Раньше его хотели убить за карточные долги. Теперь какой-то непонятный псих хочет убить его вообще непонятно за что. По видимости, только за то, что он — бастард. Да, жизнь становилась всё хуже день ото дня.

Взгляд Сурза упал на зеркало. Похвастаться уверенным и красивым лицом он, конечно, не мог уже давно, с тех самых пор, когда ещё связался с Гравуром. Но настолько плохо Николас не выглядел уже давно.

Глаза, его карие глаза, как показалось самому Сурзу, вкатились в самую глубь глазниц. Чёрные неухоженные волосы патлами свисали с его головы. Лицо было неимоверно бледным. Настолько бледным, что Николасу даже вспомнился его покойный дядюшка Кроули, брат его матери. Когда Сурз увидел того в гробу, у Кроули было примерно такой же цвет лица.

«Краше в гроб кладут!» — вспомнилась Сурзу крылатая фраза.

Слабая надежда всё же не покидала Николаса. Тайная Полиция! Они же ведь ищут того самого убийцу? Значит, они его найдут, это точно.

Правда, будет ли Сурз к тому времени жив, вот в чём вопрос…

Тут же на Николаса набежали и негативные мысли. Король ведь прекрасно знает, что кто-то убивает бастардов. Почему же он тогда бездействует? Нет, Николас, конечно, не требовал, чтобы его признали законным сыном. Но ведь можно же было хотя бы элементарно приставить к нему охрану! Почему Сэмбурс не идёт на это? Неужели ему абсолютно наплевать на собственного сына?

Сурз посмотрел на своё отражение в зеркале.

— Неудачник! — слетело с его губ.

Николас ещё посидел немного на кровати, а затем встал, быстро оделся и направился к выходу из квартиры. Он шёл туда, где всю печаль легко можно залить алкоголем.

То есть в кабак.

Сурз подошёл к двери, кинул беглый взгляд на покидаемую им квартиру, затем вышел во двор и закрыл дверь на ключ.

Вернуться обратно ему было не суждено.

Габриэла лежала на кровати с открытыми выпученными глазами, бессмысленно глядящими в потолок. В коридоре стояло несколько стражников. Над трупом колдуньи склонились Квинт и Карл.

— Видимо, что-то она да знала! — заметил Соуди. — Неужели в этом деле и вправду замешана магия?

— Вполне возможно, мой проницательный друг, — произнёс инспектор. — Я, в общем, так и думал. — Он одним движением руки закрыл мёртвой колдуньи глаза. — Покойся с миром. Больше гонений на тебя не будет, уж это точно.

— Постойте, инспектор! — внезапно оживился Квинт. — Ведь Габриэла же не единственная во всех Пяти королевствах, кто знает магию. Мы можем найти какого-нибудь колдуна и клещами из него вытянуть всё, что может помочь нам в деле, и тогда…

Карл криво усмехнулся.

— Квинт, твоя наивность меня смешит. Какой же дурак теперь будет разговаривать с Тайной Полицией? Вот, Габриэла поговорила, и что дальше? Её убили. А колдуны, между прочим, тоже жить хотят. Некоторые хотят жить даже вечно, что уж тут говорить. И показаний нам от них не видать, как собственных ушей. — Инспектор взял со стола, стоящего рядом со смертным одром колдуньи, огромную книгу и принялся её пролистывать.

— Тогда колдунов надо отлавливать! — воодушевился Квинт. — Отлавливать и пытать! Они всё нам расскажут!

Карл кинул кривой взгляд на напарника.

— Квинт, это не наш метод. К тому же, что уж такого плохого сделали колдуны, чтобы подвергнуть их массовым пыткам. В большинстве своём маги — это старики и старухи, торгующие приворотными зельями. Зачем же с ними так жестоко? И ещё. — Инспектор насмешливо улыбнулся Квинту. — Не боишься, что колдуны за такие слова тебя в лягушку превратят?

Соуди хотел было что-то сказать, но осёкся. Видимо, он и сам понял, что ляпнул глупость.

— Лучше взгляни на эту книгу, Квинт! — произнёс Карл. — Смотри-ка, заговоры, магические рецепты, правила пользования хрустальным шаром… Что скажешь?

— Ну, мало ли таких книг! — сказал Соуди. — У каждого колдуна есть такая, чему тут удивляться?

— Нет, мой сомневающийся друг! — проговорил инспектор. — Такие книги — большая редкость. Потому что написана она на нашем языке. Обычно такие книги пишут на специальном, колдовском языке, чтобы они не были понятны простым смертным. А это… Это просто клад. Наш коварный убийца не заметил эту книгу, и, возможно… Ладно, потом. Давай-ка пока спросим кое-чего у нашей стражи, раз уж представился такой случай.

Карл подошёл к стражнику.

— Скажите, любезный, — сказал инспектор. — А сколько людей охраняют Николаса Сурза?

Стражник непонимающим взглядом посмотрел на Карла.

— Николас Сурз, — повторил инспектор. — Бастард Гарриета Сэмбурса.

— Не понимаю… — сказал стражник.

— Ну как же! — удивился Карл. — Николас Сурз, бастард вашего короля, Гарриета Сэмбурса? К нему ведь должны были приставить охрану, насколько я понимаю!

— Никаких таких распоряжений не было. — Стражник пожал плечами. — А в чём дело-то?

Карл закатил глаза и простонал.

— Так почему же, госпожа? Почему же вы всё-таки спасли Аву?

Ава стоял перед сидящей на кровати Энни. Наёмница была в своём любимом наряде — голая по пояс с болтающимся между грудей отрезанным ухом. В руке она сжимала стакан с водкой.

Вопрос негра поставил Энни в нереальный тупик. А действительно, с чего бы это она, наёмница со стажем, вместо того, чтобы бежать и убивать герцога Арвийского, за голову которого назначили столько денег, что она могла бы после этого дела не работать всю жизнь, — с чего бы это Кровавая Энни решила спасать какого-то занюханного негра?

— Я не хотела, чтобы тебя пытали, — произнесла наёмница, залпом выпив стакан водки.

— О, вы зря волновались, госпожа! — сказал негр. — Ава бы никогда и ни за что вас не выдал. Аву с детства приучали терпеть боль, так что…

— Ты не понял. — Энни смотрела в пол и тут внезапно подняла взгляд. — Я не хотела, чтобы тебе было больно.

 Аву словно громом поразило.

— Госпожа… — произнёс он. — Разве стоило ради какого-то раба… Госпожа…

— Иди ко мне, Ава! — сказала девушка. — Это приказ! — она слегка улыбнулась.

Ава решительным шагом двинулся к своей госпоже. На ходу он стянул рубашку и штаны. Член встал в одно мгновение. В то же самое время штаны с себя стянула и Энни. Они некоторое время смотрели друг на друга — обнажённые и обуреваемые желанием — а затем негр уверенно двинулся к ней.

Он принялся целовать свою госпожу, сжимая её в жарких объятьях. Она отвечала Аве поцелуями не менее жаркими и горячими.

Энни легла на постель. Ава улёгся сверху. В одно мгновение он вставил свой член во влагалище наёмницы. Девушка простонала. Настолько большой и крепкий член не входил в неё давно. Даже когда они трахались с Авой до этого, Энни не испытывала такого наслаждения.

Ава начал трахать её. Движения были плавными и ритмичными. Своими большими сильными руками негр сжимал её груди, заставляя наёмницу стонать ещё сильней. Ухо-медальон на её шее болталось из стороны в сторону.

В этот раз всё случилось быстро. Видимо, Ава был уж чересчур возбуждён на этот раз.

Но это не помешало Энни сладко кончить, задохнувшись ванильным криком счастья…

Жомбо стоял в винном погребе и смиренно ждал того самого момента, когда к нему присоединится Джарек. Он уже предвкушал щедрую награду, которой осыплет его принц в случае успеха.

И Джарек не заставил себя долго ждать. Насвистывая какую-то очередную пошлую песню (где он их только берёт?), принц лёгкой походкой спускался вниз по лестнице. От вчерашних обид на его лице, казалось, не осталось и следа.

Но только на лице. Обиду Джарек затаил в самом сердце.

— Ну, чем порадуешь меня в этот раз, шут? — спросил принц. — Учти, шутки типа «О-па — жопа» меня уже давно не смешат. Давай, говори, что ты там такого задумал!

— О, у меня есть очень важные новости, — шутливо раскланялся Жомбо. — Новости насчёт…

— Что? — Джарек даже удивился. — Ты даже отвечаешь не в рифму? Что с тобой, Жомбо? Ты не заболел?

— Нет-нет, Ваше Величество! — помотал головой шут. — Наоборот, я в полном здравии. Просто я хочу доложить вам такие новости, что мне не до своих дурацких стишков.

— Ну давай, выкладывай уже! — произнёс Джарек. — Что там такого важного? Неужели восстание карликов всё-таки началось?

— Нет, мой принц, всё гораздо серьёзнее, — с лица Жомбо не сходила едкая улыбочка. — Ваш отец, он же наш любимый король Джозеф Хеймонд, завёл… любовницу!

Джарек внимательно посмотрел на шута, а потом зашёлся хохотом.

— Ох, Жомбо, рассмешил! — похлопал принц шута по плечу. — Отличная шутка! А то будто я не знаю, что у моего отца уже лет пять, как не стоит! Браво, Жомбо, браво!

Джарек стоял и смеялся, глядя на шута, но тот оставался совершенно серьёзным.

Смех принца сошёл на нет.

— Да неужели?

Жомбо покачал головой.

— Именно, Ваше Величество, именно.

— Так-так-так-так-та-а-ак… — гадкая улыбочка перекочевала с уст Жомбо на уста Джарека. — И кто же она, эта счастливица?

— Эмка, — сказал шут. — Одна из придворных девок.

— Даже не помню такую, — сказал принц. — Ладно, это даже неважно. Больше об этом никто не знает, Жомбо?

— Ни единой души, мой принц!

— А вот это плохо, — заметил Джарек. — Так, слушай сюда, Жомбо. Раструби это каждому встречному и поперечному. Пускай об этом знают все… кроме королевы. У меня есть идея, что с этим делать. В случае успеха, ты, Жомбо, получишь не шлюх. Ты получишь целый бордель!

Чао, шут!

И уже с какой-то новой песнью Джарек покинул погреб, оставляя Жомбо в одиночестве потирать руки в ожидании чего-то несусветного…

Крихо метался по клетке, отчаянно зовя на помощь уж хоть кого-нибудь. Третий день сидения за решёткой доводил его до исступления.

— Кто-нибудь! — надрывался он. — Помогите мне, Бога ради, хоть кто-нибудь!!!

Но никого не было даже поблизости. Крихо надрывался напрасно.

И вот, когда он уже отчаялся ждать, он увидел вдалеке фигуру человека. Крихо был на седьмом небе от счастья. Он принялся подпрыгивать и размахивать руками, стараясь привлечь внимание человека.

— Эй! — вопил горе-похититель. — Я здесь! Помогите мне! Помогите!!! Прошу, умоляю, по…

Крихо присмотрелся к фигуре, и от сердца у него сразу отлегло. Он узнал этого человека. Это был ни кто иной, как нищий, с которым Крихо сотрудничал. Именно этот нищий рассказывал, как пройти к Крихо, чтобы заплатить выкуп за похищенную даму. А затем, когда дело проворачивалось, Крихо выплачивал бездомному маленький процент от дела.

Всё было продумано до мелочей.

— Эй! — завопил Крихо. — Нищий! Иди сюда! Это я, Крихо!

— Я знаю, что ты — Крихо! — усмехнулся старик. — Я вот тут просто шёл и подумал: «А почему это Крихо не выплачивает мне мою долю? Случилось что, или как?».

— Случилось! — сказал Крихо. — И ещё как случилось! Эти двое… Они… Они обманули меня! И закрыли меня! И у меня нет ключей! И я не могу выбраться!!!

— То есть, моя доля мне не светит? — повёл бровью нищий.

— Светит, светит! — поспешил утешить его Крихо. — Только выпусти меня! Я отдам тебе всё, что у меня сейчас есть с собой, только вытащи!!!

— А как же я тебя вытащу? — почесал затылок старик. — У меня ни ключей нет, ни лома. Что ж мне делать прикажешь?

— Ну, сходи за помощью! — простонал Крихо. — Господи, у меня с собой есть 536 золотых, и я тебе их отдам, честное слово, только ВЫПУСТИ МЕНЯ!!!

Нищий хмыкнул.

— Ещё мне не хватало твоему честному слову верить! Ты ж делец ещё тот!

— Ладно! Тогда возьми эти деньги сейчас, если не веришь! Только потом — сразу за помощью!

— О, вот это другой разговор! — заулыбался старик.

Крихо снял с пояса мешочек с деньгами и дрожащими руками передал их старику.

— Ну? — проговорил Крихо. — Чего стоишь? Давай, иди за подмогой!

— А как меня зовут? — внезапно спросил нищий.

— Чего? — не понял Крихо.

— Простой вопрос, — повторил старик. — Как меня зовут?

— А… что… Я не знаю! При чём тут…

— В том-то и дело, — вздохнул старик. — Два года со мной работаешь и не знаешь даже, как меня зовут! Зовут меня — Джон Кастор. Я когда-то был дворянином, но потом отец разорился, причём разорился полностью, до последней копейки. Так я и стал нищим. Но тебе же это неинтересно, не правда ли?

— Что ты тут развёл разговоры какие-то, — сурово проговорил Крихо. — Давай, помогай уже!

Но лицо его побелело. Он понял, к чему ведёт старик.

— И всю жизнь ты платил мне сущие копейки, — сказал старик. — А вот этого. — Он поиграл в руках мешочком с деньгами. — Этого мне хватит надолго. Спасибо, Крихо… и прощай!

Нищий повернулся спиной к Крихо и уверенным шагом пошёл прочь.

И никакие крики Крихо не заставили его обернуться.

— Ну что вам надо, инспектор? Не каждый день у меня просит аудиенции Тайная Полиция!

Сэмбурс стоял посреди главной дворцовой комнаты. Он сверлил глазами Карла, осмелившегося воспользоваться своим правом прямого общения с королём. И его злость укоренялась ещё больше по той причине, что Гарриет был почти уверен, по какой причине явился инспектор Тайной Полиции.

— Я хочу поговорить с вами по поводу Николаса Сурза, вашего бастарда, — сказал Карл. — Возможно, он находится в огромной опасности…

 — Да-да, я уже читал ваш бред. — Сэмбурс помахал перед лицом инспектора смятым письмом. — Какой-то злостный гад решил поубивать всех королевских бастардов по какой-то неизвестной причине. Господи, Карл, вы-то сами верите в этот бред?

— Но факты говорят сами за себя! — возразил Карл. — Сначала убили Джорджи, бастарда Хеймонда, за ним — Приснера, внебрачного сына Смайлоса. Вам не кажется это…

— Странным? Закономерным? Вовсе нет, уважаемый инспектор, — слово «уважаемый» Сэмбурс произнёс так, как будто употребил отборное ругательство. — Сплошные совпадения, и только. Джорджи, к примеру, был связан с наркомафией. А там не прощают, когда их кидают на деньги, что, видимо, Джорджи и сделал. А про Приснера я уж вообще молчу. Его любимый братец угрожал тому смертью в битком набитом кабаке. И потом Фила казнили. Я знаю Смайлоса, безосновательно он бы на это не пошёл.

«Как раз-таки пошёл!» — отметил про себя Карл, но вслух это произносить не стал.

— И в чём же вы, инспектор, после этого пытаетесь меня убедить? У вас есть какой-нибудь конкретный подозреваемый? У вас есть улики? У вас есть доказательства? Нет. У вас есть лишь догадки на основе пары совпадений. И на каком же основании вы предлагаете мне поставить охрану над Сурзом?

— Я никак не могу взять в толк, — произнёс Карл. — Почему вы так упорно отказываетесь просто поставить хотя бы шестерых охранников к своему бастарду. Просто так, для подстраховки. Есть этот злобный убийца, нет его — почему бы просто не…

Сэмбурс удивлённо взглянул на него.

— Неужели вы сами не понимаете, инспектор? — произнёс король. — Приставить охрану к Сурзу — это же равносильно тому, что признать, будто у меня есть бастард. Оно мне нужно? В королевстве и так неспокойно, а тот я ещё во всеуслышание напомню народу, что у их богоподобного короля, оказывается, есть бастард. Скажите, оно мне надо, Карл?

— Вы, я вижу, отказываетесь признать очевидное, Ваше Величество, — сказал Карл. — Сурз, ваш сын, в опасности. Из которой можете его спасти только вы.

— Если кто и отказывается здесь видеть очевидное, так это вы, Карл. А теперь попрошу покинуть вас залу. Вы здесь и так наговорили такого, что не будь вы инспектором Тайной Полиции, вы бы уже давно лишились бы головы.

Карл ещё раз взглянул на короля и, повернувшись на каблуках, зашагал к выходу.

А Сэмбурс ещё долго сверлил взглядом уходящего сыщика…

Келли проснулся очень рано. Солнце только-только выглянуло из-за холма, осветив одинокий домик Дровосека. Запели редкие, рано проснувшиеся птицы.

«Наверное, жаворонки!» — подумал парень. Он где-то слышал, что жаворонки просыпаются раньше всех остальных птиц. Только вот насколько это правдиво, Келли не знал.

Он повернул голову налево. Там сладко спала Свити. Келли хотел поцеловать её, но после передумал. Пусть Свити спит. В конце концов, они проделали нелёгкий путь.

Келли почувствовал, что ему надо срочно облегчить мочевой пузырь. Видимо, уж слишком много он выпил вина, которым их со Свити так щедро угощал хозяин.

Кстати, о хозяине. Келли он показался каким-то, мягко говоря, странным. Почему он называл себя Дровосеком? Не могли же его действительно так назвать, в конце концов! Что же за прошлое у человека, раз уж он так старательно скрывает даже своё собственное имя?

Парень поднялся с кровати и, как был в одних трусах, так и выскочил на улицу. А что такого? Сейчас такая рань, что бегай хоть голышом, всё равно никто не увидит.

Келли торопливо прошёл по полу дома Дровосека и вышел на улицу. Прямо за домом стоял маленький деревянный туалет.

«Хорошо, хоть удобства есть! — заметил про себя парень. — Если желудок скрутит — то хоть без этих чёртовых листьев можно будет обойтись!»

Келли быстро справил нужду и уж было собирался вернуться в комнату, которую им со Свити выделил Дровосек, когда увидел одну странность.

Дверь в небольшой сарай Дровосека была приоткрыта.

«Странно, — подумал Келли. — Уж что-что, а эту дверь наш хозяин всегда держал взаперти. Интересно, что же там такое тайное скрывается…»

Парень тут же одёрнул себя. Некрасиво как-то — лезть в чужой сарай к человеку, который приютил, да ещё и так хорошо накормил его с возлюбленной. Как такая мысль вообще могла прийти к нему в голову?

Но всё же…

Червячок любопытства уже надёжно въелся в его мозг. «А почему бы и нет? — шептал этот червячок. — Посмотреть, пусть всего лишь одним глазом, что там такого загадочного скрывает этот человек? Ведь если не узнать этого сейчас, то придётся мучиться этими вопросами всю жизнь.

Несколько мгновений в его голове шла отчаянная борьба между любопытством и порядочностью.

И любопытство победило.

Келли осторожно, чтобы не разбудить Свити (и уж тем более Дровосека), пробирался сарай. Пила, какие-то специальные принадлежности для обработки дерева — ничего особо подозрительного. Келли уже собирался уйти, ругая себя за чрезмерное любопытство и разыгравшееся воображение, когда в дальнем углу он увидел что-то действительно странное.

Огромный транспарант. Причём повёрнут этот транспарант был так, что разглядеть надпись на нём не представлялось возможным.

Келли был заинтригован. Так вот что скрывает наш Дровосек? В молодости он ходил по улицам со своими собратьями и что-то требовал от правительства?

Интересно, что же именно? Прибавки к жалованью? Снижения налогов? А, может, и вовсе свержения короля?

Келли, не в силах побороть обуревавшее его любопытство, подошёл к транспаранту и повернул его.

И ужаснулся.

На транспаранте было написано кровью: «Смерть бастардам!».

Келли стоял на месте, словно поражённый, когда услышал за своей спиной голос:

— А вот этого ты узнать не должен был!

И на голову Келли обрушился тяжелейший удар.

Николас Сурз стоял перед целой группой людей. Во главе банды стоял его давний недоброжелатель — Гравур. На лице главаря играла радостная улыбка.

— Ну что, Сурз? — спросил тот. — Принёс деньги?

— Нет, Гравур! — сурово ответил Николас. — В этот раз ты не получишь ни копейки.

— Во, как наша птичка запела! — усмехнулся Гравур. — Я даже слегка опешил. Что ж, предупреждаю — будет больно. Очень больно…

Банда начала окружать Сурза.

— Ну, наверно, сломаем-ка мы ему руку в поучительных целях, — сказал Гравур. — И долг втрое увеличим. Чтоб знал, как выёбываться. Приступим…

— Вы ничего мне не сделаете! — возразил Николас. Его взгляд был словно сталь. Лицо — как будто выбито из камня. От былого бесхребетного Сурза в нём не осталось ни капли.

— О, гляньте! — Гравур продолжал насмехаться, но уже не так уверенно. Взгляд Николаса не давал ему покоя. — Наш воробушек зачирикал! Нахохлился, прямо весь грозный такой! Я аж боюсь…

— Я — сын короля Гарриета Сэмбурса! — произнёс Сурз. — И больше вы меня и пальцем не тронете!

Гравур зашёлся неестественным смехом.

— А, опять ты про это! — сказал он. — Мы же с тобой всё обсудили. Ты — не принц! Ты — жалкий, никому ненужный бастард, от которого король будет только рад избавится. Так что когда мы тебя убьём, Сэмбурс, может, нам ещё и приплатит за это. Так ведь, парни?

Парни ответили восторженным рёвом.

— Ты действительно думаешь, что можешь безнаказанно убить сына короля? — произнёс Николас. Ни страха. Ни ужаса. Ни дрожи. — Знаешь, что стало с тем, кто убил Приснера Гайара, бастарда Смайлоса? Его повесили на Центральной площади! — Сурз осознанно не поминал, что за убийство Приснера казнили его же брата. — А Джорджи? Помнишь того бастарда Хеймонда? По следу его убийцы идёт не кто-нибудь — сама Тайная Полиция. И ты после этого думаешь, что тебе все сойдёт с рук?

Так вот, знайте: если хоть кто-нибудь из вас. — Николас обвёл рукой банду Гравура. — Тронет меня хоть пальцем, то я…

— Ладно! — теперь уже страх чувствовался в голосе Гравура. — Ладно! Ну тебя в жопу! Ты больше никогда нас не увидишь, понял? Никогда! Погнали! Нам здесь делать нечего!

И банда в одночасье исчезла с глаз Сурза.

Николас стоял в темноте, глядя им вслед. Он победил. Он смог противостоять недоброжелателям. Он…

Внезапно за спиной Николаса раздались аплодисменты.

— Браво, Николас, Браво! — донёсся до него чей-то голос. — Сегодня, в этот день, ты смог, наконец, дать отпор своим врагам! Жаль только, что этот день станет последним в твоей жизни…

Сурз обернулся.

Глава 21

Квинт Соуди и Карл стояли, склонившись над трупом. Сурз лежал на земле с прижатыми к ране руками. Глаза его были закрыты. Лицо Николаса выражало какую-то странную, противоестественную умиротворённость.

— Не успел, — печально проговорил Квинт. — Инспектор, вы послали меня защитить его, а я… я…

— Не переживай, Квинт. — Карл по-отцовски похлопал напарника по плечу. — Уж кто-кто, а ты в этой смерти виноват меньше всего. Пожалуй, что даже убийца не несёт столько ответственности, сколько отец несчастного Сурза. Остаётся только поражаться, до чего порой доводит самодурство!

В этот момент к инспектору Тайной Полиции подошёл стражник.

— Ну что? — спросил Карл у него. — Вы сделали то, что я просил?

— Я опросил всех, инспектор! — с легкой одышкой ответил стражник. — Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Все мирно спали, и ничего как будто бы и не произошло.

— Что и следовало ожидать! — тяжко вздохнул Карл. — Наверняка все жители думают, что Сурза убил Гравур. А с этим типом, естественно, никто иметь дело не хочет. Жалкие трусы!

— Но инспектор… — произнёс Соуди. — Скажите мне, что же нам теперь делать?

— Тут особо размышлять не о чем, мой сомневающийся друг. — Инспектор взглянул в глаза напарнику. — Убийца идёт строго по порядку: сначала Первое королевство, за ним — Второе, теперь — Третье… Нетрудно догадаться, куда двинется дальше наш «Убийца бастардов»!

— Четвёртое королевство, — сказал Квинт.

— Ты проявляешь чудеса дедукции! — усмехнулся Карл. — Да, нам именно туда. Я слышал, что там король хоть и пьёт как сапожник, всё ж таки оказался поумнее Сэмбурса и приставил охрану к сыну. Хоть какой-то король в этом мире поступает логично!

— Так что же, завтра в путь? — осведомился Соуди.

— Завтра? — поднял брови Карл. — Квинт, ты не перестаёшь меня удивлять. Мы отправимся в путь прямо сейчас!

— Сейчас? — настала очередь удивляться Квинта. — Но ведь я же даже не выспался…

— В дилижансе и проспишься! — проговорил инспектор. — Вперёд, Квинт! Убийца не дремлет!

И сотрудники Тайной Полиции удалились с места преступления.

Элизабет Хеймонд сидела в своих покоях, молча наблюдая за дождём, который шёл за её окном. Она всё ещё не могла отойти от того факта, что ударила своего сына. Это было впервые в жизни. Да, конечно, он заслужил. Нельзя же прощать такие извращения! А может…

Элизабет задумалась. А может, стоило начать наказывать сына раньше? Кем он вырос? Будучи уверен в том, что он — безнаказанный принц, Джарек потерял не только всякий страх, но всякий стыд. Как он относится к ней? Как он относится к отцу? У Джарека нет ни капли уважения ни к послам, ни к Тайной Полиции, ни к…

Ни к родителям.

Он ведь развлекается только тем, что издевается над людьми! Джарек дразнит её и короля тем, что он как будто бы убивает бастардов. Джарек издевается над служанками. А ведь ещё недавние смерти Слаймсвордов… Господи, неужели её сын и в этом замешан?

Королева была всё ещё в глубоких раздумьях о воспитании сына, когда в дверь постучали.

— Войдите! — сказала она.

Дверь отворилась, и перед Элизабет предстал… Джарек?

Королева была просто поражена. Её сын никогда ни к кому не приходил лично. Он считал это ниже своего достоинства. Если принцу было что-то нужно, он посылал служанку, чтобы та привела к нему лично того, кого Джарек хотел видеть. Но тут принц пришёл сам, и даже (что вообще уму непостижимо) без своей наглой улыбочки.

— Слушай, Джарек! — сурово сказала Элизабет. — Если ты опять пришёл меня доводить по тому поводу, что ты убиваешь бастардов, то знай…

— Ты такого плохого мнения обо мне, мама? — с лёгкой грустью спросил принц.

У королевы глаза на лоб полезли. Не то, чтобы Джарек впервые за долгие годы назвал её «мама»… Нет, он, конечно, и раньше кричал «мама-а-аня», но… Как он сказал это слово! С придыханием, чуть ли не…

Чуть ли не с любовью?

— Я просто пришёл поговорить с тобой, — сказал Джарек. — Как сын с матерью.

Если бы Элизабет не умела себя держать, у неё давно бы отвисла челюсть.

— Я слушаю тебя, Джарек! — сказала она.

— Ни для кого уже давно не секрет, что вы с отцом уже давно не спите вместе. — Принц серьёзно посмотрел на мать. В его глазах сквозила печаль. — Да, мама, это факт, не отрицай этого. Но дело в том, что… Как бы это помягче сказать… Просто, похоже, все в королевстве, кроме тебя, уже знают, что…

Он выдержал эффектную паузу.

— Что знают? — Элизабет дёрнулась. Такой Джарек выводил её из равновесия ещё больше, чем прежний. — О чём ты? Скажи мне! Скажи!

Джарек вздохнул.

— Я хотел сказать это как-то потактичней, но… У папы появилась любовница.

— ЧТО?! — воскликнула королева.

— Именно то, что вы слышали, мама, — с грустью сказал Джарек. — И мы вдвоём, естественно, узнаём об этом последними. Придворные уже вовсю шепчутся, что наш любимый папочка скоро разведётся с тобой и возьмёт себе в жёны…

— Как?! — Элизабет чуть ли не кричала. — Как её зовут? Кто она? Как её зо…

«Прямо как попугай!» — мелькнула мысль в голове у Джарека.

— Эмка, — вслух сказал он. Принц старался придать своему голосу как можно больше трагичности. — Её зовут Эмка Риско. Она — служанка нашего от…

В этот момент королеву осенило.

— Ты лжёшь! — произнесла она. — Ты лжёшь мне, Джарек, я поняла! Ты снова хочешь подразнить меня!

— Очень печально, что ты не хочешь поверить мне. — Джарек с грустью покачал головой. — Мне, своему сыну… Что ж, тогда можешь поговорить с прислугой. С кем угодно. Об этом уже знают все, мама.

Все, кроме тебя.

Пожалуй, на этом всё. Ты можешь мне не верить, но я сказал правду. Я просто должен был это сделать, иначе этого бы не сделал никто.

До свидания, мама!

Джарек встал со стула и вышел из комнаты.

«Господи! — подумала королева с наступающими на глаза слезами. — Неужели это правда?»

А Джарек, выйдя из комнаты, бросился бежать прочь.

Он делал всё, чтобы мать не услышала, как он безумно хохочет.

Эдвин Клиз шагал по ночному городу. Он был уже изрядно пьян, поэтому идти по прямой у него уже не получалось.

По какому же случаю он так напился?

Всё просто: через полчаса ему предстояло рассказать Главному, что Кровавая Энни, лучшая наёмница Клиза, провалила дело. Причём провалила его с треском.

«Энни, старая добрая Энни! — думал Эдвин. — Какой чёрт тебя только дёрнул связаться с этим ниггером? Мало того, что он сорвал первый акт убийства Арвийского, так ещё и из-за него ты отменила второй акт этого убийства! Чёрт бы тебя побрал, Энни! Мне ни капли не жаль, что тебя убьют, но мне безумно жаль тех денег, что я потеряю от твоей смерти!»

Всё дело было в том, что когда Клиз расскажет всё Главному, исход будет один — тот натравит на Кровавую Энни (а вместе с ней и на её домашнего негра) всех наёмников города, назначив за их головы немалую цену. Это фактически смертный приговор.

Эдвин уже видел перед собой дверь в дом Главного, когда вдруг внезапно почувствовал лезвие ножа на своей шее.

— Энни? — пролепетал он.

— И чего это ты вдруг решил посетить нашего Главного? — поинтересовалась она. Да, это была Кровавая Энни, кто ж ещё?

— Я… Я просто… Гулял… — проговорил Клиз. Он начинал понимать, что означает метафора «Когда смерть дышит в спину». Только в этот раз вместо смерти выступала его бывшая наёмница.

— Мне тут одна птичка напела, — произнесла она. — Что ты хочешь на меня охоту открыть через Главного. Не так ли?

— Вздор! — как можно уверенней произнёс Эдвин, что было совсем непросто (ещё бы! С ножом-то у горла…).

— Знаешь, за себя-то мне не особо обидно, — сказала Энни. — Там ещё неизвестно, кто кого порежет — они меня или я их. Но вот за Аву… Уж кого-кого, а его точно укокошат, стоит мне на секунду отвлечься.

— Это враньё! — заорал Клиз. — Я не собирался тебя сдавать! Это не…

Одним резким движением Энни перерезала горло бывшему работодателю. Тот с хрипом схватился за рану и повалился наземь.

— Эх, Клиз, Клиз… — укоризненно произнесла бывшая наёмница. — Хоть бы умер, как человек! А то «это не я!», «это не я!»… Тьфу!

Кровавая Энни сплюнула на умирающего Клиза и пошла прочь, перебрасывая из одной руки в другую свой нож.

Магнус Триполи торопливо шёл к тронному залу, в котором на своём троне восседал его король, Родерик Смайлос. Дипломат не спал всю ночь, сочиняя текст речи, обращённой к Гарриету Сэмбурсу. Главным образом упор он делал на то, что у Смайлоса тоже недавно погиб бастард, даже два бастарда, поэтому Родерик прекрасно понимает боль Сэмбурса. Магнус был настолько увлечён своей сочинённой речью, что чуть было не пробежал мимо трона.

Родерик Смайлос удручённо смотрел на мельтешившегося перед троном Магнуса. Как, всё-таки, был далёк этот человечек от его тяжких дум!

— Ваше Величество! — раскланялся Магнус перед королём. — Я написал для короля Сэмбурса прекрасную утешающую речь. Я уверен, что он будет признателен и нам, и…

— Господи, Магнус! — отмахнулся от него, словно от назойливой мухи король. — Мне бы твои заботы! Ты хоть представляешь себе, что произошло? Хоть представляешь?

— В чём дело, мой король? — обеспокоенно спросил Триполи.

— Бастарда Сэмбурса убили! — сказал тот. — Ты понимаешь? Убили третьего подряд бастарда! Я казнил Фила Гайара, своего собственного сына, но убийства продолжаются! Неужели я ошибся? Поторопился? Неужели я… я…

Магнус заметил, что Смайлос вот-вот прослезится.

— Что вы, что вы, мой король! — воскликнул Триполи. — Вы всё сделали правильно! Я более чем уверен, что Фил убил Приснера! Иначе и быть не может!

— Тогда как ты объяснишь то, что убили Сурза? — взревел король. — Кому ещё был нужен бастард?

— Я слышал, что Николас Сурз когда-то играл в карты, — тон разговора Магнуса стал мягким и вкрадчивым. — И проиграл он столько, сколько не смог вернуть. Много лет деньги, которые ему платил Сэмбурс, Сурз полностью отдавал своим кредиторам. Но потом, видимо, и этих денег перестало хватать. Вот его и зарезали. С такими людьми лучше не шутить, мой король. Вы сами это прекрасно знаете.

— Ты действительно так думаешь? — Смайлос, по видимости, немного успокоился.

— Конечно, мой король! — смиренно поклонился Триполи.

— Спасибо тебе, Магнус! — сказал король. — Ты как никто другой можешь меня успокоить.

— Так как же моя поездка в Третье королевство?

— Нет, Магнус! — сказал король. — Не стоит. Сэмбурс хоть кого-то прислал ко мне, когда погибали мои сыновья? Даже не подумал! Так что я отвечу ему тем же! На этом всё! Ступай отсюда, Магнус, пока я чего не надумал!

Триполи повернулся и немного разочарованно поплёлся прочь.

«Ох уж эти короли! — думал он. — Ох уж эти короли…»

Карл и Квинт Соуди ехали в своём дилижансе в Четвёртое королевство. Инспектор был погружён в чтение старинной книги, которую он позаимствовал у покойной колдуньи, а Квинт внимательно смотрел на него.

И вдруг Соуди подпрыгнул на месте.

— Я, кажется, понял, инспектор! — воскликнул он. — Инспектор, я понял, почему их убивают!

Карл поднял взгляд.

— Ну и почему же, Квинт?

— Их убивают ни за то, что они — бастарды! Их убивают за то, что они не умеют вести себя достойно королевских детей!

Квинт аж светился.

— Возьмём того же Джорджи, — продолжил Соуди. — Он продавал наркотики, ведь верно? Полное несоответствие идеальному сыну короля. Вот его и прикончили!

Приснер? Он, как вы помните, любил воровать. Такое поведение также не достойно бастарду. А Сурз, он…

— Я понял, играл в карты, — кивнул головой Карл с лёгкой улыбкой. — А что Питер Харши? У кого он украл плюшевого мишку? Квинт, очередная твоя теория сыплется в прах по одной и той же причине.

— А у вас, инспектор, большой прогресс с вашей книжкой? — ехидно заметил Квинт.

— Как ни странно, да, мой ехидный друг, — произнёс Карл. — Вот вычитал, как приготовить приворотное зелье. Основным элементом зелья являются крысиные уши. Скажи, Квинт, ты бы влюбился в девушку, накормившую тебя крысиными ушами.

Соуди уже собирался что-то ответить, когда до них с инспектором донеслись крики о помощи.

— Ну-ка, что это там такое творится? — Карл выглянул из окна кареты. — Возничий, попридержи лошадей!

Дилижанс остановился.

Перед каретой стояли двое: парень и девушка. Девушка была в довольно богатой, но весьма потрёпанной одежде. Парень же был одет гораздо скромнее. Его голову огибала большая повязка.

— Что такое? — Карл в одно мгновение выпрыгнул из дилижанса. — На вас напали? Я из Тайной Полиции. — Он указал на серебряного орла на лацкане плаща. — Что произошло?

— Тайная Полиция? — спросил парень с перебинтованной головой. — Отлично, вы-то нам и нужны! Меня зовут Келли Проул. А это — моя жена, Свити. И мы… Мы знаем, кто убивает бастардов!

— О, это уже интересно! — сказал Карл. — Давайте-ка с этого места поподробнее!

Вскоре следователи и влюблённая пара уже сидели в доме Дровосека. Свити рассказывала о том, как они остановились в доме предполагаемого убийцы, в то время как Келли держался за голову — удар Дровосека оказался гораздо мощней, чем мог показаться поначалу.

— …и там Келли нашёл этот транспарант. — Свити кивнула на лежащую на столе деревянную табличку. — Тогда этот человек… Дровосек, так он себя называл… ударил моего мужа обухом топора и, когда тот потерял сознание, сбежал отсюда. Он — убийца бастардов, верно?

Карл улыбнулся.

— Что ж, вот, похоже, и Роберт Крейн нашёлся! Квинт, у нас новая зацепка!

И Квинт улыбнулся в ответ.

Элизабет Хеймонд сидела в своих покоях и смотрела на бокалы, расставленные ей на огромном подносе.

«Бог даст, до них не дойдёт! — подумала королева. — Хоть бы всё это оказалось тупыми слухами. Господи, хоть бы…»

Дверь в её комнату открылась. В покои зашла Эмка.

— Ваше Величество! — девушка поклонилась своей королеве. — Вы звали меня?

— Да, Эмка! — добрым голосом произнесла Элизабет. — Присаживайся, я хочу поговорить с тобой.

На мгновение в глазах служанки мелькнул страх.

«Вот только пугать её не хватало! — подумала королева. — Испуганная Эмка мне совсем не нужна!»

— Не пугайся меня, Эмка! — поспешила успокоить её Элизабет. — Я тебя пригласила, чтобы поговорить, а не для того, чтобы съесть. Понятно?

Служанка хихикнула, но лёгкая тревога в её глазах всё же осталась.

— Слушай, Эмка! — сказала королева. — До меня стали доходить слухи, будто ты спишь с моим мужем. С королём. Ответь мне, это правда?

— Конечно же, нет! — замахала головой служанка.

«Ага, конечно, прямо так сразу она и созналась! — отметила про себя Элизабет. — Главное сейчас — это мягкость. Главное — не спугнуть…»

— Эмка, расслабься! — сказала она. — Поверь мне, я ничего не имею против того, что у моего мужа есть отношения на стороне. Я понимаю, что давно не могу удовлетворить, да что там, даже возбудить моего мужа. Я понимаю, что он всё же жаждет любви. И если у него появилась молодая любовница — что ж, это просто прекрасно. Мой муж счастлив, значит, счастлива и я вместе с ним! Так что скажи мне, Эмка… Это правда? Правдив тот факт, что ты спишь с Джозефом?

Служанка густо залилась краской.

— Да, Ваше Величество. — Эмка смотрела на свою обувь. — Это правда. Нас с королём связывает… секс.

 «Ах ты ж, сучка!» — подумала королева.

— Что ж, я очень рада, что ты нашла в себе силы рассказать об этом, Эмка! — Элизабет улыбалась своей самой добродушной улыбкой. — Мой муж счастлив, а, значит, счастлива и я. Позволь я угощу тебя вином, моя подруга!

Эмка изумлённо смотрела на королеву, которая взяла со стола поднос и поднесла его к служанке.

— Это вино называется «Жизнь монаха», — сказала королева, взяв в руку один бокал. — Лучшее вино во всём Первом королевстве. Так давай же вместе с тобой выпьем за здоровье Джозефа Хеймонда — нашего любимого короля и… — она подмигнула Эмке, — …нашего любимого мужчины!

Эмка несмело взяла в руку бокал и чокнулась с королевой. Служанка посмотрела на бокал.

— Не стесняйся, Эмка! — проговорила Элизабет. — Помни, ты же пьёшь за здоровье короля! Или ты откажешься?

— Нет-нет, что вы! — произнесла Эмка. — За короля я выпью до дна!

И в одно мгновение служанка осушила бокал.

Яд начал действовать мгновенно. Эмка зашлась диким кашлем. Руки потянулись к горлу. Глаза вылезали из орбит.

— Неужели ты думала, что я и вправду такая дура? — королева осатанело смотрела на сползающую со стула служанку. — Ты, паскуда? Ты думала, я и вправду прощу тебе то, что трахаешься с моим мужем? С моим королём?!

Эмка уже ползала по полу, харкая кровью. Вскоре она не в состоянии была уже даже ползать. Эмка просто упала на пол, хрипя и кашляя.

— И, главное, сколько наглости! — продолжала королева. — Уже б хотя бы хватило ума не сознаваться в этом! Но нет! Рассказать всю правду! Прямо в моих покоях!

Она подняла голову уже ничего не соображающей Эмки.

— Дрянь! — сплюнула ей в лицо королева. — Ещё и забрызгала здесь всё своей мерзкой кровью. Убираться тут за тобой!

Элизабет отбросила голову умирающей служанки и осталась стоять над ней. Просто стоять и смотреть, как та медленно умирает…

Эндрю Братимор, король Четвёртого королевства, сидел в своём тронном зале, опрокидывая бокалы с вином одним за другим. А что, ему полагалось. Он всё сделал правильно. Какой-то гад убивает королевских бастардов? Ну что ж, Братимор всё сделал как надо. Его бастард Джулиас Хэч теперь, похоже, даже по малой нужде ходит с охраной. Всё честь по чести. В конце концов, Джулиас — его сын, пусть даже и официально непризнанный.

Эндрю опрокинул очередной бокал. На него внезапно нахлынули волны воспоминаний. О тех прекрасных временах, когда у него были целые толпы наложниц.

О, как же сладко Братимор с ними развлекался! Три оргазма за ночь были для него лишь минимумом. А теперь…

А что теперь?

Даже самые отборные шлюхи не могут больше помочь Эндрю с его неимоверно слабой эрекцией. Фактически, у него уже просто не стоял. Вот Эндрю и заливал свою печаль вином.

Братимор с горя громко рыгнул и провалился в беспокойный пьяный сон…

 Джарек и Жомбо сидели в винном погребе друг напротив друга. Глаза принца горели адским огнём.

— Она отравила её, Жомбо! — восхищённо вещал Джарек. — Ты представляешь? Мать отравила Эмку! Я уже предвкушаю, что сейчас будет! Это ведь… Грандиозно! Мы даже и не предполагали такого! Жомбо, ты понимаешь? Жомбо! Жо-о-омбо!!!

— Пока что нам ещё рановато праздновать безоговорочную победу, мой принц, — сказал шут. — Пока нет никакой гарантии, что всё и дальше будет складываться по плану. Так что…

— Жомбо! — с напускной злостью воскликнул Джарек. — Ты — шут! Ты должен радовать, а не угнетать! Просто посмотри, что я сделаю дальше.

Дальше всё само пойдёт. Надо просто немного всё это подтолкнуть. И тогда…

Жомбо, тебя будут ждать в любом борделе королевства!

Принц и шут переглянулись и дико расхохотались.

Глава 22

Карл и Квинт подъехали на своём дилижансе к обшарпанному дому.

— Ну вот, Квинт! — произнёс инспектор. — Добро пожаловать в Четвёртое королевство!

— Это что, наша новая конспиративная квартира? — поразился Соуди. — Да уж, совсем наше начальство мелочным стало…

— Ну что ты, Квинт! — улыбнулся Карл. — Это же улица Меньта, дом 17! Тот самый дом, в котором проживал Роберт Крейн, также известный как Дровосек.

— Вы полагаете, он спрятался на самом видном месте? — удивился Квинт.

— А куда ему ещё идти? — сказал Карл. — В конце концов, мы ничего не потеряем, если просто проверим.

Карл и Квинт подошли к дверям дома. Инспектор постучал в дверь.

— Роберт, откройте! — прокричал он. — Я — инспектор Тайной Полиции! Мы знаем, что вы здесь, и будет лучше, если вы откроете!

Ответом Карлу была тишина.

— Ну вот, инспектор! — сказал Квинт. — Видите, никого нет…

— В следующий раз я приду со стражей! — добавил инспектор. — Не заставляйте меня ломать две…

— Не заперто! — донёсся глухой голос из-за дверей.

— Вот видите, Квинт! — гордо сказал Карл. — Откликнулся наш Роберт! А куда ему деваться то?

Сыщики вошли в квартиру. Первое, что ударило им в глаза, — это паутина. Паутина была буквально на всём — на креслах, на диване, на картинах…

А по центру в кресле сидел сам хозяин этого дома. В руках он сжимал свой огромный топор.

— Ну что ж, — произнёс Карл. — Приветствую вас, Роберт Крейн. Он же Дровосек. Он же — один из самых яростных сторонников движения «Смерть бастардам». Он же…

— Вы хотели назвать меня «Убийцей бастардов»? — сказал Роберт. — Если вы действительно так считаете, то сильно заблуждаетесь. — Крейн откинул свой топор в другой конец комнаты. — С меня хватит убийств.

— Вас накажут! — выпалил Соуди. — За всё, что вы сделали. За всех бастардов, что вы убили. Я уж молчу про королевских бастардов, которых вы…

— Не надо накладывать на меня чужие грехи, — сказал Крейн. — Мне и своих с головой хватает. А что касается наказания — я уже сам себя давно наказал. Эти мёртвые бастарды до сих пор являются ко мне в страшных снах. Они молят меня не убивать их, а я… я…

Глаза Роберта были на мокром месте.

— Я их рублю, — проговорил он. — Рублю, словно бездумные деревья. Кровь, мозги, кусочки костей… Это просто ужасно!

Следователи переглянулись. Такого исхода они никак не ожидали.

— Послушайте, Роберт, — сказал Карл. — Я, конечно, всё понимаю, но… Вы убили столько людей, что я не могу вас просто так отпустить. Вам придётся пройти со мной.

— Что ж… — произнёс Крейн. — Я прекрасно понимаю, инспектор. Я, так сказать, полностью к вашим услугам.

Роберт встал с кресла и поднял руки вверх.

Вскоре, сдав Крейна местной страже, Карл и Квинт уже шагали вдоль по улице.

— И что вы думаете, инспектор? — спросил Квинт. — Он? Это он убийца?

— Сильно, сильно сомневаюсь, — сказал Карл. — Есть как минимум один весомый довод — он нас не убил. Как и не убил Келли Проула. Что ж это тогда получается — убийца со спокойной душой удушил колдунью, которая, может, и не знала-то ничего, и при этом пощадил нас и Келли, хотя мы-то как раз и были для него непосредственной угрозой. Ну ладно ещё нас пожалел — мы-то, как-никак, Тайная Полиция, за нас бы его жестоко наказали, но Келли…

Плюс к этому — Крейн сознаётся в убийствах бастардов в прошлом, но открещивается от убийств в настоящем. К чему такие различные показания, если предположить, что королевских бастардов убил именно он? Нет, Квинт, здесь слишком много противоречий.

А теперь… Соуди, подожди меня здесь. Мы с тобой скоро отправимся в Резельт, город, в котором живёт бастард короля Братимора, но для начала мне надо отлучиться… в церковь.

— Куда? — не понял Квинт.

Джозеф сидел в своей комнате, грустно глядя в окно. Эмка, его любовница не появлялась в его покоях уже третий день. Такого раньше не случалось. Служанка если и задерживалась, то не дольше, чем на день. Ну, максимум, два дня. А здесь…

Хеймонд не понимал. Может, он чем-то обидел Эмку? Вроде ничего такого обидного для своей услады он не говорил, но… может, она что-то не так поняла?

В момент этих раздумий в дверь постучали.

— Кто там? — спросил король.

— Это я, Джарек, — послышалось из-за двери. — Твой сын.

Джозеф слегка удивился. Он уже и не помнил, когда Джарек в последний раз представлялся ему подобным образом.

«Твой сын». Неужели этот засранец опять что-то задумал?

— Входи, сын! — откликнулся король.

Дверь отворилась, и Джарек вошёл в комнату. Джозеф просто поразился, увидев принца.

На того больно было смотреть.

Джарек, прежде вечно весёлый Джарек со своей гадкой улыбочкой, шёл с опущенной головой, глядя себе под ноги. Его лицо отражало глубочайшую печаль.

— Джарек! — обеспокоенно сказал король. — Что случилось, сынок?

— Видишь ли, папа, — грустно произнёс принц. — Мне трудно об этом говорить, но… Кто-то же, в конце концов, должен тебе это сказать… Даже не знаю, как и начать…

Тревожное чувство охватило Джозефа. Он как будто бы уже знал, что скажет его сын.

— Говори! — воскликнул он. — Ну же, говори уже! Ну же!!!

Джарек немного помялся.

— Видишь ли, папа, — сказал он. — О твоей связи с Эмкой знают все. И я, естественно, тоже. Но я не пришёл тебя за это осуждать. Это было бы уж слишком. Потому что… — он выдержал паузу, а затем поднял голову и взглянул отцу прямо в глаза. — Потому что Эмка умерла.

— ЧТО?! — сорвалось с губ короля. Он словно получил удар под дых. — Но КАК?! Она же… Она же так молода!!!

— Я точно не знаю причины, — уныло сказал Джарек. — Но поговаривают… Я даже не знаю, как тебе сказать, но…

— Что поговаривают?! — взревел Хеймонд. — Кто он? Кто её убил? Кто он? Я УБЬЮ ЕГО!!!

— Отец… — произнёс принц. — Говорят, что её убила… мама.

Король так и застыл на месте. Лишь правый глаз немного дёргался в нервном тике.

— Я понимаю, что тебе тяжело всё это выслушивать, — сказал Джарек. — Поэтому я, пожалуй, тебя оставлю. Так будет лучше.

Принц повернулся спиной к замершему королю и вышел из дверей.

Джарек едва сдерживал смех.

Морган Хлоир сидел в своей комнате с газетой в руках. Он был доволен, как слон.

Морган читал свою излюбленную статью. «Убийца бастардов наносит новый удар!» — так гласил её заголовок. Там подробно описывалось, как был найден труп Николаса Сурза, сына короля Третьего королевства.

— Прекрасно! — восхищённо произнёс Хлоир. — Всё идёт как по маслу!

По всем Пяти королевствам убивали бастардов, и никто даже и подумать не мог, что всё это дело его, Моргана Хлоира, рук. Да, он фактически заключил сделку с Дьяволом. Но оно того стоит, ведь верно?

Бастарды, эти наглые, бездумные создания, должны сдохнуть. Все до единого. Ведь правду говорил священник Рой Хаути, за которым Морган в своё время шёл, — в жилах бастардов течёт грязная кровь. Их надо уничтожить, как класс.

«Ну что? — подумал Хлоир. — Сколько там ещё бастардов осталось? Трое? Что ж, мои слуги доберутся и до вас, мои родные. Трепещите!»

Моргану внезапно вспомнилось, что одним из бастардов был маленький пятилетний мальчик. Питер Харши, так его звали. Конечно, он, как казалось, ни в чём не виноват, но…

«Грязная кровь бастарда в его жилах ещё проявит себя! — подумал Хлоир. — Так что, может, даже хорошо, что он умрёт в детстве, ещё не успев причинить вред и боль окружающим. Я всё делаю верно!»

С такими мыслями Морган вышел из комнаты и неторопливо направился на рынок.

Ему необходимо было срочно запастись кокаином.

Джулиас Хэч сидел в своём кресле, не сводя глаз с новой охраны, приставленной к нему. На этот раз к нему поставили сотрудников Тайной Полиции, инспектора Карла и его напарника Квинта Соуди.

Хэч наблюдал за ними, словно за какими-то диковинными зверушками. Сложившаяся ситуация забавляла его донельзя.

— Скажите, Джулиас, — поинтересовался Квинт. — Как же вам удаётся соблюдать такое спокойствие в сложившейся ситуации? Вас же, в конце концов, могут убить, а вы так спокойно к этому относитесь, что…

— Хе! — воскликнул Хэч. — Да я Бога благодарю за такой подарок, как эта ситуация. Король меня разве что своим сыном не признал! Мне дозволяется делать фактически всё, что я захочу! Я могу брать что (и, кстати, кого) захочу. Мне позволено фактически всё! Я так в жизни счастлив не был, как сейчас. А если на меня кто и покусится — шестеро охранников… Ой, простите! Восемь, если вас считать! Так вот, восемь охранников разнесут этого убийцу в пух и прах! Чего бояться? Я просто счастлив!

— И вас даже не пугает, что к этому делу может быть причастны потусторонние силы? — спросил Карл.

— Потусторонние силы? — не понял Джулиас. — Какие ещё потусторонние силы?

— Ну, посмотрите сами, — продолжил инспектор. — Убийца со страшной скоростью перемещается между королевствами. Я не спорю, в самом этом факте нет ничего мистического. В конце концов, мы с Квинтом тоже летим на всех парах по всем королевствам на самых лучших скакунах. Это всё правда. Но ведь при этом этого убийцу никто не хватается на его месте. То есть, фактически, «Убийца бастардов» умудряется быть одновременно в двух местах — и в своём доме, и на краю другого королевства. Мы с Квинтом уже выяснили у одной колдуньи, что телепортация (перемещение между двумя точками на карте, если что) вполне возможна, если применить магию. Значит, наш убийца — колдун, не иначе. Вас это не пугает?

Джулиас промолчал, потому что вот это его как раз и испугало. Одно дело, если тебя пытается убить простой смертный, и совсем другое — если колдун.

Хэч немного подумал и решил, что пора срочно переводить разговор в другое русло.

— А что же Кровавая Энни? — спросил он у сыщиков. — А, можете мне не отвечать. Я уже догадался, что моя сестра-дурёха отказалась от охраны. Так ведь?

Карл и Квинт недоумённо переглянулись.

— Подождите-ка, какая ещё Кровавая Энни? — спросил Карл. — О ком идёт речь?

— Ну как же! — настал черёд удивляться Хэча. — Сестра моя сводная, Энни Бауни! Она же тоже бастард Братимора… Подождите, вы что, не знаете?

Карл отреагировал мгновенно.

— Так, Хэч! — распорядился он. — Срочно говорите мне её адрес! Я возьму с собой пару ребят, и мы отправимся на её поиски. А ты, Квинт, немедленно следуйте к королю. Пусть срочно обеспечит охрану своей дочери. Немедленно!!!

Джулиас, изумлённо глядя на Карла принялся рассказывать ему адрес. При этом он испытывал странное, неведомое доселе чувство.

Он боялся за свою сестру.

Боялся за Энни.

— Ну что, Ава? — спросила Энни. — Полы уже помыл?

Наёмница и прирученный ею негр располагались в квартире Энни. Девушка сидела на кровати, одетая в свой самый любимый костюм (а именно — брюки и больше ничего) и смотрела в сторону негра, который протирал полы.

— Нет ещё, моя госпожа! — донёсся до неё голос из коридора. — Ава не может так быстро. Ава…

— Ладно-ладно, всё понятно, — сказала Энни. — Раз уж ты занят, то, похоже, на рынок придётся сгонять мне.

— На рынок? — в дверях появилась голова озабоченного негра. — Госпожа, но ведь уже поздно! Смеркается! Давайте Ава выполнит все свои дела на сегодня, а потом, завтра…

— Никаких «потом» и «завтра»! — наёмница уже натянула на себя свою любимую рубашку. — Ава, ты наши запасы еды видел? У нас же даже хлеба не осталось! Что ты нам прикажешь есть?

— Что ж, если госпожа настаивает… — развёл руками негр.

— Да, настаивает! — Энни, ловко застегнув пуговицы на рубашке, надела на себя свою любимую коричневую куртку. — Ава, твоя госпожа велит тебе домывать пол и ждать, пока она вернётся с рынка! — она шутливо подмигнула негру. Тот не мгновенно, но всё же сообразил, что надо ответить тем же.

Лицо Энни внезапно посерьёзнело.

— Скажи мне, Ава, — проговорила она, глядя негру прямо в глаза. — Ты будешь по мне скучать?

— Моя госпожа… — замялся тот. — Ведь вы же уходите всего на полчаса…

— Это неважно. Скажи, ты будешь по мне скучать или нет?

— Если госпожа хочет услышать ответ на этот вопрос… — произнёс Ава. — То да, конечно же, Ава будет скучать.

Лицо наёмницы озарила яркая улыбка. Она подошла к своему рабу фактически вплотную.

— Спасибо тебе, Ава! — сказала Энни. — Ты даже не представляешь себе, как это приятно, знать, что когда ты уходишь, хоть кто-то будет по тебе скучать…

И наёмница поцеловала негра в губы. Затем она резко повернулась и вышла из квартиры, оставив Аву в полном непонимании того, что же всё-таки сейчас произошло.

Арчибальд Доу, король Пятого королевства, восседал на своём троне в гордом одиночестве. Он давно уже не закатывал бурные пиры по той простой причине, что сейчас было не до того. Главной его задачей было обеспечить безопасность своего недавно признанного сына, Питера Харши (а, точнее, теперь уже Питера Доу). В принципе, Арчибальд уже особо не волновался по этой теме. Учитывая то, сколько охраны он приставил к мальчику, добраться до него никто из людей не смог бы. Разве что если окажется, что убийца какой-нибудь демон из Ада — тогда да, поволноваться, может, и стоило бы. Но это уж слишком маловероятно. С чего вдруг чертям являться на землю?

Волновал короля ещё и тот факт, что защитив таким образом Питера, он рассорился не только со своими приближёнными, но и со своей женой. Да, он, конечно, был достаточно резок, когда поставил всех перед фактом, что у него теперь есть ещё один сын, но как было иначе? Если бы он был в этот мягок, кто бы его выслушал? Кто станет слушаться короля-мямлю?

Как бы то ни было, жена с Арчибальдом не разговаривала вот уже третий день.

«Ничего, — подумал король. — Она поймёт меня. Пройдут дни, месяцы. Возможно, даже годы. Но, в конце концов, она всё поймёт. Включая и тот факт, что иначе было просто нельзя!»

Внезапно на Доу навалилась новая волна мыслей. Кто же, всё-таки, этот таинственный убийца? Фанатик? Или полный психопат? А, может, подлый завистник?

В любом случае пусть он только сунется. Пусть только попробует подойти к его сыну.

Мало ему не покажется.

Кто бы он ни был.

Пусть даже сам Дьявол.

Арчибальд расслабился и сладко потянулся.

Всё будет хорошо. Он сделал для этого всё, что мог.

Всё точно будет хорошо.

Артур Ханингем ехал на своём скакуне сквозь густой лес. Изрядно выдохся его конь, изрядно выдохся он сам. За все дни поисков Ханингем остановился на ночлег всего один раз в какой-то деревни, название которой он уже и вспомнить не мог. И то он не смог там надолго задержаться. Среди ночи Артур подхватился с кровати и, никому ничего не сказав, резко двинулся обратно в погоню.

С одной стороны торопиться Ханингему было некуда. Куда бы эти голубки ни поехали, они всё равно приедут на ферму, где жил Келли. А уж этот адрес Артур знает как никто другой.

Но с другой стороны…

А если Свити с Келли всё поймут? Вдруг они захотят сменить маршрут? Мало ли у этого повара может быть родственников, у которых они могут укрыться? А, может (конечно, маловероятно, но…), есть ещё какие-нибудь родственники и у его так называемой «благоверной»? Она ведь почти ничего не рассказывала ему про свою жизнь до свадьбы! Так что может быть всё, что угодно!

Артур с трудом продирался сквозь ветки. Казалось, что даже лес хотел помешать ему в свершении его священной мести.

— Я всё вынесу! — сказал Ханингем самому себе. — Всё! Даже эти чёртовы ветки, хлестающие меня по лицу! Я пройду весь этот путь и, когда я найду вас двоих, голубочков, я покажу вам, что значит настоящая боль!!!

Артур, наконец, выехал из леса. Дорога вела его мимо одиноко стоящего домика. Ханингем глянул в его сторону и… замер.

Он увидел, что какая-то девушка развешивала бельё на верёвки, стоявшие близ дома. Вроде ничего особенного, если не считать…

Платье!

Артур не спутал бы это платье ни с каким другим. Именно в этом платье он вёл Свити под венец.

Именно это платье пропало из его шкафа, когда его жена сбежала.

— Свити! — прошептал Ханингем, кладя руку на меч. — Моя дорогая, родная Свити…

Квинт Соуди быстро шагал по замку. Он направлялся прямо к королю, Эндрю Братимору. Квинт выполнял приказ своего начальника и понимал, что сейчас от этого многое зависит.

Соуди уже подошёл к тронному залу, когда перед ним возник молодой парень.

— Стойте! — воскликнул он. — Туда нельзя! Король… Он… Он болен! — подобрал слова парнишка.

— Я из Тайной Полиции! — воскликнул Квинт, показывая тому наколотого серебряного орла. — Мне можно! Это дело государственной важности!

— Но король…

— Попрошу пропустить! — строго сказал Соуди. — Или вы противодействуете Тайной Полиции?

— Нет… нет. — Парнишка отступил, понимая всё.

Квинт завалился в тронный зал. В центре зала на троне восседал Братимор. Хотя более уместно было бы сказать, возлежал. Король спал пьяным сном, причём настолько крепко, что не разбудили его даже шаги приближающегося Квинта.

— Ваше Величество… — произнёс Соуди.

Результата это, конечно же, не дало. Братимор спал, как убитый, и такая тихая фраза никак не могла его разбудить.

«Что ж, похоже, придётся орать на короля!» — констатировал про себя Квинт.

— ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО!!! — рявкнул он во всю мощь своих лёгких.

— А… Что… — Братимору, судя по всему, совсем не хотелось просыпаться. — Что случилось-то?

— Ваше Величество, — сказал Соуди. — Я из Тайной Полиции. Ваша внебрачная дочь, Энни Бауни в опасности! Почему вы не приставили к ней охрану?

— А? — произнёс Братимор. Судя по всему, он всё ещё пребывал в своих снах. — Что? Дочь? А что, у меня разве есть дочь?..

Квинт закрыл лицо рукой. Пьяный Король допился до того, что забыл, что у него есть дочь!

— Так вот ты какой! Убийца бастардов! — с усмешкой произнесла Энни.

Энни Бауни и человек в чёрном одеянье стояли друг напротив друга в тёмном переулке. Их глаза сверлили друг друга.

— Знаешь, я даже как-то разочарована! — сказала наёмница. — Совсем не таким я тебя представляла…

— Никогда нельзя доверять первому взгляду, — проговорил убийца. — Внешность часто бывает обманчива!

— Хм, обманчива, говоришь? — вновь усмехнулась Энни. — Да я таких как ты на завтрак ем! Ты что, реально полагаешь, что сможешь меня убить?

— В прошлом, скорее всего, и не смог бы, — продолжал убийца. — Но сейчас я немного… как бы сказать… преобразился!

Смотри!

Внезапно с человеком, стоящим напротив Энни, начали происходить какие-то метаморфозы. Он начал резко увеличиваться в размерах. Кожа его стала темнеть и исчезать.

Девушка ахнула.

Теперь перед ней стоял трёхметровый чёрный демон. Глаза горели жутким красным огнём. Изо рта торчали жёлтые клыки.

— Ну что? — жутким голосом произнёс монстр. — А теперь так-то легко со мной будет справиться?

— Ох ты ж ё… — произнесла Энни.

Договорить она не успела. В следующую секунду тварь, которая всего несколько секунд назад была человеком, бросилась на наёмницу. Энни ловко отпрыгнула. Но монстр тут же повернулся к ней и, зарычав, вновь бросился в атаку.

Наёмница прыгала из стороны в сторону, спасаясь от жуткой твари.

«А он — ловкая зараза! — подумала Энни. — Если так и дальше мне прыгать придётся, то скоро я выдохнусь!

Но лучшая защита — нападение, не так ли?»

Наёмница, быстро вытащив нож, кинулась на монстра. Один прыжок — и она уже сидела у него на голове.

— На тебе, убийца бастардов! — заорала Энни и ударила ножом прямо в голову монстру.

Раздался металлический звон. Наёмница обомлела.

Нож изогнулся, так и не пройдя сквозь шкуру твари.

— Я неуязвим для простого оружия, детка! — сказал монстр. — А вот ты для меня — уязвима!

С этими словами он сорвал Энни со своей головы и одним ударом когтистой лапы пробил её насквозь.

Удар пронзил сердце девушки.

Убийца швырнул её наземь.

Кровавая Энни была мертва.

Глава 23

— Это был не человек! — шептал свидетель, словно в бреду. — Это был не человек!!!

Карл, Квинт и несколько стражей стояли на месте преступления. Энни лежала на земле. Над ней, рыдая, склонился Ава. Свидетелем же преступления оказался невысокий лысый человечек в очках.

— Простите меня, инспектор! — сказал Соуди. — Я действовал так быстро, как только мог! Но из-за того, что король никак не мог пробудиться от хмеля, и к тому же…

— Я всё понимаю, Квинт, — ответил Карл. — Я и сам опоздал. Узнай я об этой Энни пораньше, я бы, глядишь, успел к ней вовремя. Тут уж нам обоим не повезло. Так что вы говорите об убийце? — обратился он к свидетелю.

— Это был не человек! — в который раз пробормотал тот.

— Это мы уже поняли, — сказал инспектор. — Это был монстр. Опишите подробнее, как он выглядел.

— Огромная, чёрная тварь! — сказал насмерть перепуганный свидетель. — Здоровые мощные лапы! Глаза, горящие адским блеском! И клыки, жуткие жёлтые клыки… Это исчадие ада, не иначе!

— Спасибо, что всё так подробно описали, — поблагодарил свидетеля инспектор. — Что ж, похоже, всё сходится. Всё как по книге. Всё…

— Инспектор, у вас уже есть какие-то идеи? — спросил Соуди.

— Книга, которую я позаимствовал у покойной ведьмы, даёт мне щедрые сведения о том, что сейчас происходит, — сказал Квинт. — Пока рано озвучивать её содержимое, чтобы меня не сочли психом, но… Если бы я успел к Энни чуток пораньше, возможно, дело было бы уже закрыто. А сейчас… — он посмотрел в сторону Авы. — Сейчас мне нужно поговорить с этим человеком. Ему явно нужна помощь.

Карл подошёл к убитому горем негру.

— Госпожа… — сквозь слёзы выдумал он. — Госпожа была в опасности… А Ава… Ава даже этого не понял! Как же я без госпожи… Которую я не защитил… Не спас… Госпожа ведь даже спасла Аву, а Ава… Не спас… Не спас… Она умерла… Ава тоже должен умереть! Ава повесится! Ава… Ава…

— Послушай, Ава! — мягко сказал ему Карл. — Ты любил свою госпожу, я это вижу. А она? Она тебя любила?

— Конечно же, любила! — в сердцах воскликнул негр. — Госпожа была самой доброй к Аве из всех хозяев! Конечно же, госпожа любила Аву!

— Тогда твоей госпоже бы очень сильно не понравилось бы то, что ты из-за неё повесишься! — произнёс инспектор.

— Вы думаете, господин? — поднял заплаканные глаза негр.

— Конечно, Ава! И я просто уверен, что твоя госпожа была бы просто счастлива, если бы ты нашёл себе новую работу. Нового господина. Новую цель в жизни. Она ведь действительно желала тебе счастья, верно?

— Да, именно!

— Тогда тебе срочно необходим новый хозяин! — улыбнулся Карл. — И у меня на примете есть одна очень неплохая кандидатура в Пятом королевстве. Стареющая вдова. Её дети уже давно разъехались по разным городам, оставив её в полном одиночестве. Так что мы с Квинтом берём тебя с собой в Пятое королевство, и…

— Постойте, инспектор! — сказал Соуди. — Мы что, отправляемся в Пятое королевство?

 — Именно, Квинт! — сказал Карл. — Там нас ждут Морган Хлоир, Питер Харши и, как я чувствую, финал этого дела. Надо поторапливаться, Квинт. Возможно, мы решим судьбу всех Пяти королевств. Вперёд!

И Квинт с Авой устремились вслед за инспектором.

Жомбо возлежал на кровати полностью обнажённый. По левую и правую руку от него лежали также полностью обнажённые невероятно красивые девушки. Их груди страстно вздымались, а руки гладили тело шута. Прямо к кровати к нему также приближалась ещё одна обнажённая красавица с каштановыми волосами.

«О, мой Бог! — подумал Жомбо. — Ведь не будь я дворцовым шутом, мне, недоростку, такое могло только сниться!»

Член шута стоял колом. Каштановолосая девушка склонилась над ним и принялась делать Жомбо минет. Тот застонал, его руки скользнули по телам близлежащих девушек и, пробежав по их телам, коснулись их влагалищ.

Шут, недолго думая, запустил туда свои пальцы.

Жомбо ласкал их обоих, в то время как каштановолосая ласкала его. Комната наполнилась сладострастными стонами. Шут то ускорял свои движения, то вновь замедлялся, как бы дразня своих любовниц. И когда он почувствовал, что вот-вот кончит, Жомбо, простонав, нащупал клиторы девушек и принялся неистово их мастурбировать.

Стоны и крики становились всё громче. Девицы, которым мастурбировал шут, принялись гладить его маленькое тело с ярой страстью.

Вскоре всё было кончено.

Шут отбросил голову и расхохотался.

— Да, девчонки, было весело! — сказал он. — А теперь — живо брысь отсюда! Жомбо хочет побыть один, слушай его, Жомбо — ваш господин!

Девушки быстро накинули на себя халаты и вышли прочь из комнаты. Лишь каштановолосая кинула на него немного недовольный взгляд, но это было лишь вскользь.

Шут остался в полном одиночестве.

«Что ж, подумаем о нашем деле! — подумал он. — Интересно, получится ли? Джозеф в гневе бывает страшен, но хватит ли ему задора, чтобы…»

Хотя ладно. Что толку делить шкуру неубитого медведя? Ведь можно просто понаблюдать, что будет дальше…

Жомбо повернулся на бок и внезапно уснул.

Джозеф Хеймонд вне себя от ярости ворвался в покои королевы. Его лицо было просто налито кровью. Бешеные глаза сверлили супругу.

— Ты… — проорал король. — Ты убила её? Признавайся! Это ты? Это была ты?!!

— О чём ты, Джозеф? — Элизабет изобразила настолько изумлённый взгляд, насколько только могла. — Что ты такое говоришь, милый?

— Эмка! — возопил Хеймонд. — Ты убила её?

«Кто ему только успел рассказать?» — подумала королева.

— Эмка? — удивлённо проговорила она. — А кто это, мой король? Служанка, что ли?

— Не делай из меня дурака! — прорычал Джозеф. — Я знаю, что ты, ТЫ убила её!!!

— Дорогой, ты не в себе, — попыталась успокоить его Элизабет. — Я даже не знаю, что это за Эмка. Может, тебе лучше прилечь?

— Прилечь?! — заорал Джозеф. Он в одно мгновение подскочил к жене. — Ты знаешь, почему меня называют Грозным? Да потому что в гневе я настоящий зверь! Говори! Или хуже будет! ГОВОРИ!!!

Своей могучей правой рукой Хеймонд сжал шею супруги так, что у неё глаза начали вылезать из орбит.

«Господи, уж лучше признаться! — подумала Элизабет. — Он же меня убьёт!»

— Да… — пропищала она. — Это я… Это я убила Эмку… Только отпусти!

Хватка мгновенно ослабла. Королева рухнула на пол. Джозеф в оцепенении уставился на неё.

— Так значит это ты… — произнёс он, словно его чем-то огрели по голове. — Всё правда… Это действительно ты…

— Пойми меня правильно, Джозеф! — Королева стояла на коленях перед Хеймондом. — Я хотела как лучше! А если бы она забеременела? А если б родила? Зачем нам нужен новый бастард? Пойми, ведь крепость нашей семьи — это самое важное для меня!

— Так это ты… — повторял король, словно заведённый. — Это действительно ты… Это действительно… — он схватил за волосы супругу. — …ТЫ!!!

И он, что было сил, ударил королеву головой об небольшой деревянный столик. Зеркало, стоящее на столике, упало и разбилось вдребезги.

Но Джозефу этого было явно мало. Он продолжал осатанело бить королеву головой об столик, просто бил и бил, бил и бил, бил и бил…

Когда к Хеймонду вернулся рассудок, он стоял перед тем самым злополучным столиком, сжимая в руке волосы своей жены. Лицо её было разбито в кровавое месиво.

Элизабет Хеймонд была мертва.

И в момент, когда Джозеф полностью осознал, что он натворил, в комнату зашёл Джарек.

— Так, ну и что тут у нас? — деловито спросил он. — О, похоже, я понял! Папаша убил мамашу! Это ж надо, чем всё обернулось!

И принц расхохотался жутким противным смехом.

Король так и стоял, замерев на месте, держа за волосы теперь уже мёртвую королеву. Он тупо слушал смех родного сына, пока внезапно не пришёл в себя.

— Что смешного? — заорал Джозеф. — Что ты находишь в этом смешного?!

Смех стих в одно мгновение.

— Ничего, папа, — сказал Джарек. — Ровным счётом ничего.

И принц резко двинулся к отцу.

— Ну что ж, вот и дом нашего господина Хлоира! — сказал Карл. — Проверим нашу ниточку, Квинт. Ни так много их у нас и осталось…

Инспектор Тайной Полиции, Квинт Соуди и несколько стражников стояли перед домом Моргана. Ава уже давно был доставлен к той самой вдове, о которой говорил Карл, и теперь следователям оставалось лишь проверить последнего члена организации «Смерть бастардам!».

Карл подошёл к дверям и постучался.

— Кто это? — донёсся до него женский голос из-за дверей.

— Это Тайная Полиция, откройте! — воскликнул инспектор.

— Что? Что здесь делать Тайной Полиции? — голос был явно напуган. — Мой Морган никогда и никого не…

— Лучше откройте! — сказал Карл. — Или вы не знаете, что бывает с теми, кто мешает работе Тайной Полиции?

— Ладно, сейчас-сейчас, — послышался звон ключей, и через мгновение дверь была открыта.

Перед следователями предстала дородная женщина с грустными глазами.

— Нам нужен Морган Хлоир! — сказал Карл. — Лучше будет, если вы не будете нам препятствовать и…

— Да заходите уже! — донёсся до них голос из глубины квартиры. — Вы ведь «Убийцу бастардов» ищите, верно? Так вот, вы его нашли!

— Морган, сынок, что ты такое говоришь… — ахнула женщина в дверях.

— Всё интереснее и интереснее! — сказал Карл. — Что ж, давайте взглянем на нашего «убийцу».

Полицейские и стражники прошли в квартиру и быстро подошли к комнате, откуда шёл голос. Перед ними предстал Морган Хлоир с радостной улыбкой на лице.

— Ну что, вот мы и встретились! — проговорил он. — Господа полицейские, прошу познакомиться со мной. Я — Морган Хлоир, «Убийца бастардов»! А вы?

— Карл, инспектор Тайной Полиции, — представился Карл. — А это — Квинт Соуди, мой напарник. Очень приятно с вами познакомиться. А теперь — стража! Обыщите дом этого «убийцы». Он явно под кайфом!

— Да, это так! — Морган Хлоир улыбался всё шире. — Ведь только употребив большую дозу кокаина можно общаться с Духами Тьмы.

— Чего? — вскинул брови Карл.

— Духи Тьмы! — торжествовал Морган. — Я связался с ними при помощи кокаина! И я призвал их убить королевских бастардов — всех этих грязных, вонючих бастардов! — одного за другим. Джорджи, Приснер, Фил, Сурз и Энни — их смерти моих рук дело! Вот, взгляните на мои заклинания! — Хлоир сунул потрепавшиеся бумаги со странными символами в руки Карлу. — Я знаю, что меня ждёт! Но в ответ все на это все бастарды королей будут убиты! Я войду в историю, как «Убийца бастардов»! Я… Я…

В комнату заглянул стражник.

— Что-нибудь нашли? — поинтересовался Квинт.

— Там такие запасы кокаина, что просто жуть! — откликнулся стражник. — Ничего удивительного нет в том, что этот парень общался с Духами Тьмы.

— Мой сын никому никогда не продавал наркотики! — внезапно вмешалась мать. — Он — наркоман! Он больной человек! Не смейте…

— Так что, забираем этого психа в кутузку? — спросил Квинт у Карла.

— А на каком основании? — сказал инспектор. — Призыв злых духов? Колдовство против бастардов?

— Но вы ведь сами говорили, что…

— Я просто внимательно просмотрел эти записки. — Карл покрутил в руках бумаги, которые дал ему Хлоир. — И знаете что, Морган… Тот, кто продал вам эти заклинания, обманул вас. С их помощью вы не сможете ничего, абсолютно ничего приказывать Духам Тьмы!

— Но как… — у Хлоира отвисла челюсть.

— Если вы действительно хотите отдать им приказ, нужна какая-то жертва, — сказал инспектор. — А ваши заклинания — пустой трёп. С его помощью можно разве что открыть портал в мир Духов Тьмы, да и то крайне редко.

Живите на свободе, Морган Хлоир. Вы не убийца. Просто так совпало.

— Как… — простонал тот. — Вы… Но как…

— Его ведь даже за распространение наркотиков не прищемишь! — злобно зыркнул на Хлоира стражник. — Хранение-то по нашим законом не возбраняется…

Следователи развернулись и двинулись прочь из дома Моргана.

— Но как же так… — растерянно глядел он им вслед. — Я же… Это же я их убил! Я их убил!!! Я ИХ УБИЛ!!!

Но его уже никто не слышал.

Артур Ханингем медленно, чтобы не вспугнуть свою беглую супругу, подбирался к ней. Свити что-то мурлыкала себе под нос, самозабвенно развешивая постиранное бельё.

Артур подошёл к ней вплотную. Девушку обернулась и увидела своего мужа. В её глазах застыл испуг.

Ханингем схватил её за волосы и резким движением опустил на колени. Свой меч он приставил ей к горлу.

— Ну что, сучка? — спросил Артур, всё сильнее сжимая волосы Свити. — Набегалась? Надо было понимать, что такие фокусы со мной не пройдут! Сапоги она, видите ли, не хотела лизать! Да ты будешь умолять меня облизать мой сапог, настолько медленно и болезненно ты будешь умирать! — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Что, забыла, кто ты? Ты ведь просто сучка! Маленькая грязная сучка, чей тупой отец отдал тебя в уплату карточного долга! И тебе ещё хватило наглости попытаться сбежать от меня? Я…

— Ты — жалкий трус! — услышал Ханингем голос позади себя.

Артур обернулся. Перед ним стоял Келли. В руках бывший повар держал меч.

— Ты — жалкий трус! — повторил Келли. — Трус, который издевается над слабой беззащитной девушкой! Над той, которая гораздо слабее тебя! Может, поищешь себе противника посильнее?

Ханингем усмехнулся.

— Противник посильнее — это ты, что ли, сир повар? — Артур двинулся на Келли. — Да ты посмотри на себя! Кто ты такой? Жалкий повар, возомнивший себя благородным спасителем? Да ты же даже меч не умеешь, дурень!

Келли понял, что ждать больше нельзя. Он выставил меч вперёд и с воинственным криком помчался вперёд на Ханингема.

Артур наблюдал за этой атакой с нескрываемой улыбкой. Его просто забавляли действия этого парнишки, даже не представляющего, как правильно пользоваться тем оружием, которое он держал в руках.

Келли уже приблизился к Ханингему с целью проткнуть того мечом, когда Артур с лёгкой усмешкой ударил по оружию Келли своим мечом. Меч в одно мгновение вылетел из рук повара.

— Ну что ты скажешь на это, мой «достойный противник»? — проговорил Артур, наведя лезвие в сторону Келли. — Ты ведь даже не представляешь себе, как обращаться с мечом, жалкий повар! И ты решил, что достоин этой девушки больше, чем я, законный муж?

Ханингем неумолимо надвигался на Келли. Тот отступал спиной вперёд.

— Жалкое подобие человека! — продолжал своё Артур. — И вот сейчас, вместо того, чтобы достойно встретить свою суровую смерть, ты отступаешь. И после этого ты называешь меня трусом?

Нога Келли зацепилась за огромный булыжник у него под ногами, и он тяжело рухнул на землю.

Ханингем усмехнулся.

— Вот ты и упал, — довольно проговорил он. — Ах да, я же кое-чего так и не сказал тебе, прежде чем начать экзекуцию. — Ханингем приставил меч к горлу парня. — Келли — это вообще женское имя. Кто только додумался назвать…

Договорить Артуру было уже не суждено. Свити, подкравшаяся к нему сзади, пока Ханингем толкал свою речь, со всей силы ударила его по голове позабытой всеми кочергой. Той самой, которой в своё время орудовал Келли.

— Я никогда не буду целовать твои сапоги! — воскликнула она.

На лице Ханингема отразились боль и удивление. В следующую секунду он свалился рядом с Келли.

Но Свити этого было недостаточно. Словно дикий зверь он запрыгнула на лежащего супруга и принялась осыпать его мощнейшими ударами.

— На тебе! — орала она. — На тебе! На тебе! За каждый мой синяк! За каждую мою слезинку! Ты ответишь! Ты получишь! Ты… Ты…

Кровь летела во все стороны.

Артур Ханингем был уже давно мёртв, но Свити неистово продолжала одаривать ударами кочерги его уже не чувствующую плоть…

Родерик Смайлос сидел на своём троне, находясь в глубокой грусти. Убийства всё продолжались. Совсем недавно была жестоко убита Энни Бауни, бастард Братимора. Что означало лишь одно: «Убийца бастардов» действительно существует. А это значит, что он, Родерик Смайлос, казнил собственного сына… просто так? О, нет! Король никак не мог смириться с этой жуткой мыслью! Надо было срочно чем-то отвлечься! Но чем?

Внезапно Смайлосу вспомнились слова Магнуса о каком-то неведомом королю лекарстве от депрессии. Триполи говорил, что ему прописал это лекарство Рамис, придворный врач. Может, стоит попробовать это неизвестное лекарство?

— Рамис! — суровым тоном проговорил Родерик, обращаясь к стражнику. — Приведите мне Рамиса, врача!

— Будет сделано, Ваше Величество! — стражник поклонился и проследовал к выходу из тронного зала.

Вскоре Рамис, невысокий человечек с умными глазами, уже стоял перед королём.

— Слушаю вас, Ваше Величество! — произнёс он.

— Так, Рамис! — сказал Смайлос. — Мне нужно срочно лекарство от депрессии. Выписывай его мне!

Лицо врача словно перекосило.

— Простите, Ваше Величество! — сказал он дрожащим голосом. — Что вы попросили?

— Я — король! — процедил Родерик. — Я не прошу, я требую! Лекарство от депрессии, я сказал! Оно мне нужно! Немедленно!

— Но Ваше Величество… — пролепетал Рамис. — У меня нет такого лекарства… Я могу вам предложить опиум, чтобы успокоить нервы, но именно лекарство от депрессии… Его на данный момент не существует!

— Как не существует? — воскликнул король. — Но ведь Магнус говорил мне… Так, ладно! Не медленно позовите ко мне этого прохвоста, Магнуса Триполи! Пусть лично скажет мне, что там за лекарство он пил!

— Как скажите! — стражник тут же покинул тронный зал.

И не возвращался он очень долго. И когда Смайлос был уже готов сорваться и послать за стражником, тот всё же вернулся.

— Ваше Величество! — тяжело вздохнул стражник. — Мы нигде не можем найти Магнуса.

— В смысле? — вздёрнул брови король. — Не мог же он потеряться! Вы, наверное, плохо искали!

— Ваше Величество, мы обошли всё! Дверь в комнату Магнуса открыта, но там лишь какой-то странный начерченный круг на полу, да зарезанная лягушка на столе. Что всё это значит — ума не приложу!

«Вот именно! — пронеслось в голове у Смайлоса. — Что всё это значит?»

В тронном зале короля Арчибальда Доу собралось на удивление большое количество человек. Около четырёх десятков солдат окружали, закрывая собой самого короля, его недавно признанного сына пятилетнего Питера Доу, Квинта Соуди и инспектора Тайной Полиции Карла.

— Я слышал про то, что «Убийца бастардов» — не человек. — Арчибальд повернулся к Карлу. — Но мне всё равно. Я буду защищать своего сына до конца. Даже если мне придётся закрыть его своим телом.

— Ну, посмотрим, Ваше Величество! — сказал инспектор. — Я более чем уверен, что такие жертвы не потребуются. И вообще…

— Дипломатическая миссия! — донёсся до них голос от входа в тронный зал. — Пропустите! У меня дипломатическая миссия!

Все обернулись. Со стороны входа к ним приближался человек.

— Магнус? — удивлённо сказал Арчибальд. — Магнус Триполи, дипломат Родерика Смайлоса?

— Именно! — ответил приближающийся человек. — Меня прислал к вам мой король! Мне необходимо срочно переговорить с Питером Доу. Наедине!

— Простите, уважаемый дипломат, — проговорил король. — Но, похоже, такое невозможно. Мой сын находится под круглосуточной охраной, и никто не имеет права к нему приближаться. Тем более для разговора наедине!

— Меня прислал мой король! — не унимался Магнус. — Я же не могу не выполнить его приказ. Пропустите меня!

 — В наших королевствах действует жуткий убийца! — сказал Арчибальд. — Говорят, что он даже не человек! И я не могу подвергать опасности моего сына! Так и передайте своему королю.

Триполи злобно посмотрел на него.

— А если вы будете настаивать, я буду вынужден применить силу! — сказал Доу.

— Вы не понимаете! — Магнус продолжил приближаться. — Ведь моя дипломатическая миссия…

— Стража! — скомандовал король. — Выведите мистера Триполи за дверь!

К Магнусу сиюминутно двинулись пять стражников.

— Эх, не хотел я это делать. — Триполи посмотрел на стражников. — Но, видимо, придётся!

Магнус взмахнул рукой, и в тоже мгновение стражники разлетелись в разные стороны.

— Что за… — проговорил король.

— Да! — злобно процедил Магнус. — Теперь уже скрывать бессмысленно. «Убийца бастардов» — это я!

Арчибальд застыл как вкопанный.

— Квинт. — Карл еле заметно кивнул головой в сторону Соуди. — Похоже, сейчас наш выход.

Квинт всё понял.

— Так что же получается? — спросил он у Магнуса. — Вы — маг?

— Не совсем, — сказал Триполи. — Но без магии тут не обошлось. Стоит ли вам рассказывать? А, вы всё равно все здесь подохните. Так что слушайте и восторгайтесь моей гениальностью!

Это началось давно, много лет назад. Тогда в нашем королевстве были большие гонения на всех колдунов и ведьм. В один прекрасный день в мой небольшой дом постучался один из таких колдунов. Старый, гонимый и жалкий он попросил меня схоронить его от преследующей его стражи. Я спросил, что я получу взамен, и он ответил, что расскажет мне все самые интересные секреты магии. Я тогда не верил в магию, думал, что всё это фокусы, но просто из интереса решил попробовать.

Первым, чем колдун научил меня пользоваться, был хрустальный шар. Я был просто поражён, когда увидел, что с помощью этого шара действительно можно наблюдать за всеми королевствами разом. Затем колдун научил меня телепортироваться, но… Об этом вы с инспектором уже, конечно, знаете. Я сам видел, как колдунья рассказывала вам об этом. Чёрт, я лишил себя уже примерно десятка лет, телепортируясь по всем королевствам! Но это неважно, ведь скоро всё изменится!

Но самое важное я узнал от него позже. Кровь бастардов — вот что было действительно важно!

Помнится, Рой Хаути говорил, что кровь бастардов полна скверны. Он не во многом был далёк от истины. В крови бастардов есть специальный компонент, который… Впрочем, слишком долго рассказывать. Если вкратце, то, выпив кровь умирающего бастарда короля, любой человек получает огромную силу! А если выпить кровь пяти умирающих бастардов разных королей, то человек получит такую силу, что остановить его не сможет никто и никогда.

После того, как я всё это узнал, колдуна я тут же сдал страже. Он что-то орал и кричал, но мне было уже неважно.

Я получил от него всё, что хотел.

— А потом вы решили испить крови бастардов? — спросил Карл.

Магнус усмехнулся.

— Нет, Карл! — сказал Триполи. — Я захотел получить всё.

Короли… Эти чёртовы короли! Они же ничего не смыслят в дипломатии! Ничего и слышать не хотят о культурных дипломатических переговорах! Сколько лет я работал на них — и что я получал в ответ? Насмешки? Игнорирование? Они вообще ни во что не ставили такую ценную вещь как дипломатия — науку, которой я посвятил целую жизнь!!!

И этим людям я обязан был подчиняться?

И я решил установить собственную власть. Власть, которую не пошатнёт никто и никогда. И что мне для этого требовалось? Всего-то ничего — убить пятерых бастардов и испить их крови. Бастардов, о которых короли, возможно, и не помнят даже.

Пожалуй, сложнее всего мне было с первым бастардом, Джорджи Феу. Пришлось набиться ему в друзья, даже имя себе новое выдумать — Роман. А затем, когда он меньше всего ждал, я нанёс ему удар в самое сердце. Джорджи умирал, а я наполнял его кровью небольшую баночку, чтобы пить эту кровь постепенно, как и было мне сказано колдуном.

Баночку с кровью я называл не иначе, как лекарством. Потому что от него мне становилось действительно лучше. Всё лучше и лучше, с каждым глотком.

С убийством Приснера всё подвернулось как нельзя лучше. Как раз он поссорился со своим братом из-за какой-то там девки — вот, пожалуйста, готовый подозреваемый! Немного подтолкнуть короля лестными словами — и вместо меня за убийство одного своего сына король вешает другого. Просто замечательно!

Что касается Сурза — тут я вообще не сомневался в своём успехе. Я прекрасно знал Сэмбурса, и даже не сомневался, что тот не приставит к своему бастарду охрану. Для него ведь есть куда более важные вещи, чем собственный сын. Правда, до его убийства вы, уважаемая Тайная Полиция, успели мне изрядно подпортить жизнь. Пришлось убить эту чёртову колдунью, которая уже готова была вам рассказать, в чём весь смысл. Но это так, вынужденная жертва. Которая, кстати сказать, стоила мне целых двух лет жизни! Телепортация занимает уж слишком много жизни, это факт.

Зная Братимора, я предполагал, что тот может поставить охрану к своим детям. Но к этому времени мне это было уже не так страшно. Испив кровь трёх умирающих бастардов, я стал практически неуязвим для любого человеческого оружия. Кроме того, я стал способен обращаться в демона и вообще, получил такую силу, о которой простой человек не может даже мечтать.

Я стал фактически непобедим!

А тут ещё тот факт, что Братимор никак не защитил Энни…

— И для чего же вам всё это надо, Магнус? — спросил Карл. — Зачем всё это?

Триполи удивлённо обвёл взглядом сыщиков.

— Вы что, действительно не понимаете? — спросил он. — Я жажду власти! Простой, обычной власти! Когда я стану абсолютно непобедим, когда испью крови последнего бастарда, я первым делом порабощу себе все Пять королевств! Теперь я буду властвовать, а все короли будут моими жалкими слугами! Я… Я…

— И ради этого вы пойдёте на убийство пятилетнего ребёнка? — выпалил Квинт.

Магнус сделал вид, будто на мгновение задумался.

— Ну… в общем… ДА! — выпалил он.

— Стража! — воскликнул Арчибальд. — Убить его! Убить это исчадие…

— Что ж, не хотите по-хорошему? — лицо Триполи в мгновение нахмурилось. — Будет по-плохому! Агрх!

В ту же минуту, когда стража метнулась к Магнусу, с тем стали происходить жуткие метаморфозы. Триполи стал резко увеличиваться в размерах. Его кожа окрасилась в жуткий чёрный цвет. Глаза стали красными, словно кровь. Изо рта сквозь жёлтые клыки стекала пена.

В росте монстр достиг трёх метров.

— Мама! — до смерти перепуганный пятилетний Питер Доу спрятался за плащом Карла.

— Не волнуйся, мальчик! — сказал инспектор со спокойным лицом. — Всё будет хорошо.

Монстр, некогда бывший Магнусом Триполи, разбрасывал стражников в разные стороны.

— Жалкие, ничтожные люди! — вопил он. — Всё, что вам надо сделать, — это отдать мне мальчишку! Дайте его мне, что вам стоит? А в обмен я сохраню вам ваши жалкие жизни! Отдайте! Отдайте его мне!!!

Монстр неотвратимо приближался к мальчику. Вскоре он уже стоял перед инспектором, Квинтом и королём.

— Я не дам тебе его… — Арчибальд было двинулся на монстра, но Квинт придержал его за руку.

— Не волнуйтесь, Ваше Величество! — тихо сказал Соуди. — Всё под контролем.

Карл в это время достал из кармана набольшую баночку с водой.

— Инспектор! — заорал монстр. — Умирать за этого мальчишку нет никакого смысла! Отдайте его мне, и тогда может быть…

— Хочешь взять мальчика? — спросил Карл. — Попробуй, забери!

— Ах, так! — проревел монстр. — Ну, всё! Ты сам напросился!               

С диким рыком он бросился на инспектора Тайной Полиции.

Питер Доу съёжился за спиной Карла.

Карл же в это время спокойно раскрыл баночку и ливнул из неё воды на приближающегося монстра.

Когда вода попала на его тело, монстр с диким визгом отпрянул, словно ошпаренный. Кожа его резко начала принимать человеческий цвет. Монстр начал резко сокращаться в размерах.

Прямо на глазах у следователей, короля и маленького бастарда монстр превращался обратно в Магнуса Триполи. Вскоре перед ними уже лежал без чувств дипломат Родерика Смайлоса.

— Что… — удивлённо спросил Арчибальд. — Но как же вы… смогли…

— Очень просто, мой король, — сказал Карл. — У погибшей колдуньи я нашёл книгу, в которой написано, что даже несколько капель святой воды способно остановить монстра, превратив его обратно в человека (если тот ещё не испил кровь пятого бастарда, конечно). Видимо, не всё успел рассказать колдун Магнусу перед тем, как тот его сдал.

 Когда я прибыл в Четвёртое королевство, я специально зашёл в местную церковь, чтобы получить хоть немного святой воды. Пришлось, конечно, немного раскошелиться, но… Результат налицо!

— Но почему? — рванулся король к инспектору. — Почему вы не сказали об этом раньше? Я бы вооружил каждого солдата бутылками со святой водой, я бы…

Карл криво усмехнулся.

— Ваше Величество! — сказал он. — А вы бы поверили мне, если бы я вам всё это рассказал? Более чем уверен, что нет. Да ещё и, скорее всего, не допустили бы нас с Квинтом до охраны мальчика. Подумали бы, что я спятил, и я вас прекрасно понимаю.

— Послушайте, Карл. — Квинт посмотрел на инспектора. — И долго Магнус будет оставаться в таком состоянии? — он кивнул на валяющегося без чувств Триполи.

— Ровно два дня. — Карл спокойно положил баночку обратно в карман. — За это время, я думаю, его вполне можно будет казнить. Учитывая всё, что Магнус здесь наговорил, его можно будет казнить одним королевским указом. Так что…

— Как? — воскликнул Арчибальд. — Скажите, как мне вас отблагодарить, инспектор?

— Нас с Квинтом отблагодарит ваша казна, — улыбнулся Карл и, обернувшись, обратился к Питеру. — Ваше Величество, опасность миновала! Можете идти к своему отцу. Думаю, он будет рад.

— Папа! Папа! — кинулся бежать Питер к королю.

— Питер! Мой Питер! — Арчибальд весь в слезах присел и протянул руки к мальчику.

Они обнялись.

— Ну что ж, Квинт! — сказал Карл. — Похоже, наша миссия выполнена! Оставаться нам здесь излишне.

Квинт послушно кивнул, и следователи вместе пошли к выходу из тронного зала, даже не взглянув на бредившего в углу Магнуса…

Глава 24

Свити проснулась. Солнечный свет плавно струился на её лицо, маня выйти из сна и двинуться вперёд, на улицу, к утренней свежести нового дня.

Девушка осмотрелась. Келли на кровати рядом с ней не было. Видимо, он уже проснулся и пошёл во двор. Вероятнее всего, колоть дрова.

Свити приоделась и поспешила прочь из своей комнаты. С тех пор, как она замолотила кочергой насмерть своего мужа (теперь уже точно бывшего), прошла неделя. За это время они с Келли добрались, наконец, до заветной деревни, в которой у её нынешнего супруга была семья.

Конечно, пока ещё девушке было нелегко. Коровы упорно не давались доиться её нежным рукам, сорняки не хотели вырываться, да и вообще, жизнь казалось не сладкой.

Но всё это были сущие пустяки. В сравнение с бесконечными побоями от Артура Ханингема все нынешние проблемы казались Свити просто ерундой. Да и к тому же люди в этой деревни оказались на удивление добрыми и приветливыми. Свити были рады все.

Девушка плавно вышла во двор. Да, так и есть, Келли действительно весьма ловко колол дрова. Парень, увидев Свити, радостно ей улыбнулся.

— Доброе утро, красавица! — воскликнул он.

— Доброе утро, мой любимый! — Свити поспешно подошла к Келли и, обняв его, страстно поцеловала.

Муж поцеловал её в ответ.

«Господи! — подумала девушка. — Спасибо тебе! Спасибо за всё! Даже за разбойников, что стали на нашем пути! Даже за Крихо! Даже за Ханингема! Ведь если бы их не было, я бы точно не была так счастлива, как сейчас! Спасибо! Спасибо! Спасибо…»

Свити повторяла и повторяла это про себя, всё плотнее прижимаясь к своему новому, настоящему мужу.

И слёзы счастья катились по её щекам.

Джарек стоял на огромной трибуне под открытым небом, взирая сверху вниз на своих, с недавнего времени, подданных, коих перед ним собралось более тысячи. Речь, которую он говорил, не была особо длинной.

Зато была весьма эмоциональна.

— С тех пор, как погибли мои родители, прошло уже два дня! — громко произнёс Джарек. — Я прекрасно понимаю, что мой отец никогда бы не убил мою мать, если бы…

« …если бы я его к этому не подбил!» — мысленно продолжил Джарек.

— …если бы он был в своём рассудке, и никогда бы мой отец не выпрыгнул из окна, если бы…

« …если бы я ему в этом не помог!» — всё также мысленно съязвил парень.

— …если бы не осознал, какой ужасный грех он совершил! — докончил мысль Джарек.

— И сейчас, — продолжил он. — Когда мои родители мертвы, я, по праву наследования и, видимо, воли Божьей, готов принять эту тяжёлую ношу — корону властителя Первого королевства! Я принимаю свои права на престол!!!

Толпа взорвалась ликующими криками и аплодисментами. Толпа, в основном, состояла из простого люда. А люду был нужен король, самый настоящий, великий и богоугодный.

И Джарек этим воспользовался. Недаром же он отправил своего папашу в непродолжительный полёт из окна его покоев, едва тот убил королеву.

— Я более чем уверен, что я справлюсь с этой тяжёлой ношей! — Джарек поднял руку, повелевая народу замолчать. — Ведь мой отец… Моя мать… Мои… Мои родители…

Он закрыл лицо руками, содрогаясь всем телом.

— Король плачет! Король плачет! — пронёсся слух между крестьянами.

Но Джарек не плакал. На самом деле он всеми силами пытался подавить свой радостно безумный смех…

Родерик Смайлос сидел в своей комнате. Глаза его были полны слёз. Потому что теперь он реально понял, что он совершил.

Он убил своего сына. Ни в чём неповинного Фила Гайара. Да ещё и по какому страшному обвинению — убийству собственного брата.

Смайлос отверг все доводы разума, которые приводил ему инспектор Тайной Полиции. И кого же при этом Родерик послушал?

Магнуса. Смайлос послушал этого подлого предателя, настоящего убийцу Приснера Гайара! Смайлосу надо было задуматься уже тогда, когда этот гад Триполи стал столь услужливо ему поддакивать, когда Родерик решился убить своего сына!

Смайлос был просто в отчаянье. Что же он, Ленивый король, натворил? Лень одолела его настолько, что он отказался искать истину? Та картина, что висела перед его троном, затуманила его разум?

Так вот, с картиной Родерик уже разобрался. Он разрезал её ножом так, что никто никогда бы уже не смог восстановить эту поганую мазню.

Но… Ведь всё дело не в картине. И даже не в Магнусе. Всё дело в нём самом.

В Смайлосе Родерике, королём Второго королевства. Убийце своего собственного сына, который был ни в чём не виноват.

И Смайлос понимал, что жить он с этим просто не сможет. Это слишком тяжёлая ноша для его плеч.

Родерик поднял взгляд на петлю, завязанную под потолком. Под петлёй стоял расшитый золотом стул. Смайлос никогда не любил его. Так пусть теперь этот чёртов стул станет его палачом.

— Я иду к вам, дети мои! — произнёс король, вставая на стул и вдевая голову в петлю. — Я иду к вам и… Простите меня!

Одним резким движением Смайлос оттолкнул стул у себя из под ног.

— …а что? — сказал Фил Гайар. — Я ведь тоже из-за него умер! Получается, что меня он тоже убил!

Магнус Триполи с трудом разомкнул веки. Что случилось? Где он находится сейчас? Почему он не может пошевелить ни рукой, ни ногой? Что творится?

Бывший дипломат поднял голову. Перед ним собралась куча народу, но все они как будто стали фоном для шести образов, самых ярких и ужасно знакомых.

Вот, прямо перед ним, обнимая друг друга за плечи, стояли улыбающиеся братья Гайар. Рядом в позе кучера возлежал Джорджи Феу, куривший сигарету. Увидев, что Магнус смотрит на него, он подмигнул Триполи.

Затем, скрестив ноги, сидел Николас Сурз. Он вроде как и не смотрел на Магнуса. Рядом с ним, голая по пояс, стояла Кровавая Энни. Отрезанное ухо болталось меж её грудей из стороны в сторону.

Замыкала вереницу какая-то старуха. Магнус не сразу узнал в ней Габриэлу, удушенную им колдунью.

Голова Триполи была словно в тумане.

— Что… Что такое? — с трудом проворочал языком Магнус. — Где я? Зачем вы все здесь? Что? Как? Что…

— Ты что, так и не догадался? — глядя мимо него, сказал Сурз. — Мы все те, кого ты убил, Магнус. Те, чью жизнь ты оборвал ради своих злых целей.

— А со мной ты даже некоторое время дружил, помнишь? — Джорджи вновь подмигнул Триполи. — Помнишь, как ты мне обещал «такую шлюху»…

И тут Магнус вспомнил. Да-да, в том, что он видит духов, нет ничего удивительного. Это побочный эффект, возникающий при объёмном использовании его лекарства. Ничего, скоро они все исчезнут. Это же ненадолго, ведь так?

— Больше всего меня забавляет то, что все твои убийства были напрасны, — сказала Энни. — Я уж если кого и убивала, то это всегда себя оправдывало. А ты… Неудачник!

— Я не буду говорить с вами… — проелозил языком Магнус. — Вы — духи! Тьфу! Вас нет!

— Хм, глянь! — сказал Приснер. — Он думает, как будто он в этом мире надолго! Смешной такой!

— Ага! — кивнул Фил. — Скоро мы хоть позабавимся, глядя, как…

Приснер с шутливой напыженностью ткнул брата в бок.

— Ну, не рассказывай ему всех секретов! Пусть пока ещё побудет без осознания того, что происходит!

И оба брата захихикали.

Магнус попытался понять, что за люди толпятся там, позади мерещившихся ему духов. Какая-то толпа будто в тумане шевелилась перед его глазами. Двигать руками и ногами Триполи всё также не мог.

Но почему? Что же случилось? Ведь, казалось, ещё секунду назад он был в одном шаге от своей цели. А сейчас…

Внезапно его внимание привлёк знакомый ему человек. Это был Ава, ручной негр убитой им Энни. Он подошёл к его ногам и кинул туда немного хворосту.

— Вот тебе, сука! — воскликнул негр. — За хозяйку! За мою хозяйку! За…

Толпа втянула Аву обратно в себя.

И тут в голове Магнуса всё стало проясняться. Двинуться он не мог потому, что был связан. А если под его ноги кидают хворост, то это значит… значит…

— Гляди-ка! — улыбнулась Габриэла. — Он понимать начал!

Магнус всё понял. Сейчас он стоит на огромном скопище хвороста, привязанный к столбу. Этот хворост, судя по запаху, уже облили легко воспламеняющимися жидкостями. И вот уже палачи в масках подносят к хворосту зажжённые лучины…

— Гори, мразь! — воскликнула видимая одному убийце Кровавая Энни.

Магнус Триполи заверещал.

Несмотря на все свои злоключения, Уэсли Сноулс был даже в некоторой степени рад тому, что всё это произошло. Ведь его отец раз и навсегда решил, что Уэсли больше никогда и ни за что не пойдёт в школу. Мало ли там ещё найдётся чокнутых учителей!

Кроме того, жизнь Уэсли резко переменилась к лучшему. Родители стали покупать ему всё, что он только просил. Любое его желание исполнялось в ту же секунду.

И сейчас мальчик лежал на своём диване, обнимая гигантского игрушечного пса, купленного недавно Грило Сноулсом, его отцом. Там продавался ещё игрушечный медведь, но, по понятным причинам, медведь куплен не был. Уж слишком сильно он напоминал Уэсли его жуткую схватку с настоящим медведем.

Родители мальчика тоже были очень счастливы. Их сын, единственный сын нашёлся живым и невредимым, несмотря на то, сколько страданий ему пришлось перенести. А жалкий похититель сидел в тюрьме, где ему и полагалось быть.

«Эх, мистер Твинни! — подумал Уэсли. — Зачем вы только всё это затеяли? Что с вами сейчас? Как вам там, в тюрьме?»

Тут за окном мальчик услышал крик, зовущий его на улицу. Уэсли быстро собрался и побежал во двор, где его уже ждали друзья.

Жизнь была прекрасна.

Ричмонд Твинни с грустью смотрел на реку сквозь зарешёченное окно. Он понимал, что ничего хорошего в ближайшем будущем его ждать не может, поэтому наслаждался видом, который пока ещё у него есть.

Суд над ним ещё не состоялся, но Твинни уже предполагал, чем всё может кончиться. Ведь он же украл ребёнка парламентария, а это можно расценить, как государственную измену. В лучшем случае его кинут гнить до конца его дней в подземную камеру, где даже зарешёченных окон нет. В худшем… Нет, об этом бывшему учителю даже думать не хотелось. Потому что это было уж слишком страшно.

Свою вину перед судом он признает, так как деваться ему некуда. Всё, что можно было против него собрать, уже собрали.

Но перед самим собой он вины не признавал.

Господи, да что ж он такого сделал-то?

Ну, подумаешь, украл мальчишку! Ведь Твинни даже убивать его не хотел — так, немного подзаработать! У этого Грило ведь денег куры не клюют. Почему бы ему было не поделиться немного с бедным учителем? Для Грило эти деньги — копейки, а Ричмонд мог бы прожить на них вполне себе безбедную жизнь

Твинни стоял и смотрел вдаль, когда услышал приближающиеся шаги к его камере. Ричмонд пообещал себе, что он будет держаться, но колени предательски дрожали.

— На выход, Твинни! — донёсся до него голос тюремщика. — Сейчас тебя судить будут! Быстрей давай!

Ричмонд повернулся к дверям и с трудом поплёлся вперёд. Только теперь у него дрожали не только колени.

Дрожали ещё и губы.

Алекс Корбэйч шёл по тёмным улицам своего города. Он пока ещё не нашёл того, чего искал, но точно знал, что скоро найдёт.

Кристина была утеряна для него навсегда. По тем данным, что ему удалось про неё собрать, она вместе с любовником уехала в Дорейн, совершенно чужой город, и, судя по всему, стала там обычной проституткой. Корбэйч не мог выносить этого. Слишком уж высокой ценой были эти факты за его старые грехи.

Поэтому Алекс просто искал смерти.

Казалось бы, самый простой способ покончить с жизнью — сделать это собственноручно. И Корбэйч уже пытался сделать это, но…

Он уже точно никогда не забудет, как он сидел в ванной с бритвой в руке. Корбэйч знал, как правильно резать вены, чтобы быстро отправиться в мир иной, но…

Но он просто не мог этого сделать. Руки дрожали. На глазах выступили слёзы. С криком Корбэйч откинул бритву прочь и зашёлся рыданиями, сидя в собственной ванной.

Да, сам этого он сделать, конечно, не мог. Но ведь ему в этом могли помочь верно? Чтобы найти таких «услужливых» парней Алекс и шагал по ночному городу.

Из-под его ноги пробежала кошка с крысой в зубах. Корбэйч грустно посмотрел ей вслед. Да, если бы только эта кошка смогла бы избавить его от страданий, смогла бы разом прекратить его муки, то…

Алекс печально улыбнулся собственным мыслям. Ну, и где же в этом городе водится та самая шпана, которой матери пугают своих детей?

Корбэйч уже отчаялся было на сегодня искать свою смерть, когда навстречу ему из тьмы вышли два человека. Оба среднего роста, оба в чёрных куртках.

И оба с очень нехорошими лицами.

— Прикурить не найдётся? — спросил один из них.

Корбэйч облегчённо вздохнул. Он всё-таки нашёл их.

— Курят только пидары! — гордо подняв голову Алекс. — А вы двое — вы пидары, да?

Спрашивающий сигарету аж глаза вытаращил.

— Ты что такое…

— Вы — пидары! — продолжал Корбэйч. — Голубые! Го-ми-ки, понятно? Вас обоих трахают в жопу, и вам это нравится! Потому что…

 Во мраке сверкнуло лезвие ножа. А через несколько минут Алекс Корбэйч был уже мёртв.

Гарриет Сэмбурс восседал на своём троне, обдумывая всё то, что произошло за последние дни. Николас Сурз, его бастард был убит. Но… Стоит ли ему, королю Третьего королевства особо убиваться по этому поводу?

Во-первых, теперь у его врагов (а у королей всегда есть враги) нет одного весомого козыря против него. Умея правильно использовать бастарда против короля, последнего можно вообще с престола скинуть, что там говорить о каких-то мелочах.

Во-вторых, убийца Сурза пойман и наказан, что избавляет Сэбурса от лишних хлопот. Всё ж таки Николас был его сыном. Но убийца найден, а, значит, нечего и переживать.

В-третьих, Гарриет не допустил ошибку, сделанную Арчибальдом Доу — он не признал Сурза своим законным сыном. Сделай Сэмбурс это — и его супруга не простила бы ему такой шаг никогда.

«В общем, это даже хорошо, что моего бастарда зарезали! — подумал король. — Я теперь и деньги экономлю, вместо того, чтобы их ему платить за молчание, и живу спокойней, не боясь дворцового переворота. Как ни посмотри, я в выигрыше!»

Гарриет Сэмбурс встал со своего трона и направился к выходу из зала. Надо было немного проветриться. А то ведь он так давно не посещал дворцовый сад…

Морган Хлоир злобно шептал заклинания себе под нос. Огромная чёрная дыра, из которой на него выглядывали чудаковатые образы, уже образовалась над его головой, но Морган этого как будто бы не замечал.

Сегодня перед сеансом он убился такой огромной дозой кокаина, что образы для него уже были даже не тёмными. Голова петуха, выглядывающая из дыры, переливалась всеми цветами радуги, а свинья явно отдавала ядовитым зелёным оттенком.

— Духи Тьмы! — внезапно воскликнул Морган. — Почему вы предали меня? Почему вы не убили всех грязных бастардов? Ответьте мне!

Духи продолжали и дальше высовываться из дыры, внимательно глядя на Хлоира.

— Или вы вообще меня не слушали? — продолжал свою речь Морган. — Вы просто водили меня за нос, не так ли? Настоящим убийцей был этот Магнус, а вы… вы…

Хлоир собирался с силами, чтобы высказать Духам Тьмы всё, что о них думает.

— Вы просто тупое, бесполезное скопление уродов! — продолжил свою речь Морган. — И вы ничего, слышите, вообще ничего не можете! Как я только вообще додумался вызывать вас? Как я мог так обмануться? Как…

Хлоир был так увлечён своей речью, что даже не заметил, как прямо на него из тёмной дыры двигалась лапа. Жуткая, чёрная, мохнатая лапа приближалась к Моргану, пока тот самозабвенно поносил всех духов и дыру вместе с ними.

— Морган Хлоир! — донёсся до него устрашающий голос из дыры.

Морган замер с открытым ртом. Теперь он уже видел лапу.

И ему стало по-настоящему страшно.

— Никто не смеет клеветать на Духов Тьмы! — продолжал голос. — Потому что Духи Тьмы никого не прощают!

Хлоир так и застыл на месте. Он понимал, что надо бежать, но страх сковал его тело.

В это время лапа добралась до Моргана, схватила его и резко утащила в чёрную дыру, прямо к улыбающейся зелёной свинье…

Эндрю Братимор был в глубокой печали. Как-никак, умерла его дочь. И при том единственная дочь. И неважен тот факт, что она была бастардом. Это Эндрю совершенно не утешало.

Он ведь даже толком и не знал, как она выглядит. Да что там! Эндрю Братимор, король Четвёртого королевства, фактически, не знал даже о её существовании.

Теперь-то, когда Энни Бауни погибла, Братимор вспомнил и ту женщину, которая от него зачала, и даже, кажется, ту самую ночь, в которую Энни была зачата. Эндрю почему-то был твёрдо уверен, что в тот день лил дождь, и пахло розами. Да-да, именно так: лил дождь, и пахло розами.

А ту дворовую девку звали Анита. И были у неё голубые, как небо глаза. И светлые волосы. И смеялась она так упоительно сладко, что король просто потерял голову.

Правда, ненадолго. Через два дня она ему надоела, и Братимор увлёкся совсем другими делами.

В смысле другими юбками. Иных дел на то время у него почти что и не было.

«Что ж, — подумал Пьяный король. — Моя дочь умерла. Прекрасный повод, чтоб… Напиться!»

И Эндрю Братимор схватился за кубок.

И вновь его топор опускается…

Маленький мальчик смотрит на него карими глазами, полными страха. Он настолько оцепенел, что не может даже молить пощады. Мальчик просто перепугано смотрит на своего убийцу.

И вновь его топор опускается…

Мужчина лет сорока. Он кричит и пытается закрыть лицо руками. Хм, даже смешно. Как будто руки смогут спасти его от удара топора.

И вновь топор опускается…

Женщина тридцати лет. Она умоляет его оставить её в живых. «Нет! Нет! — кричит она. — Ради меня! Ради моих детей! Ради…»

И вновь топор опускается…

Роберт Крейн проснулся в холодном поту и с криком на устах. Да, сейчас он уже получил своё законное наказание. Суд вынес ему суровое наказание в виде пожизненного лишения свободы. Хоть камеру с окном (пусть, конечно, и зарешёченным) дали.

И, казалось бы, те сны, где он убивает бастардов, должны были уйти вместе с его свободой, но…

Но нет. Они всё приходили и приходили к Роберту Крейну, мирному Дровосеку, жившему на границе Третьего и Четвёртого королевств, а также в прошлом беспощадному убийце.

«Не спать! — твёрдо решил для себя Крейн. — Я просто не буду спать. До тех пор, пока не сдохну, или не сойду с ума, или что там ещё случается с теми, кто не спит…»

Он продержался долго. Наверное, около двух часов.

И вновь его топор опускается…

Если и оставался в Пяти королевствах человек, которому было жаль, что бастардов больше не убивают, то это был, конечно, Джулиас Хэч. Разом он лишился и своего, фактически, признанного королём статуса, и охраны, и вседозволенности. Жизнь успела опьянить всей своей красотой, а затем резко взяла и отшвырнула.

Нет, конечно, многое при нём оставалось. Его статус бастарда всё также давал ему право многое брать от жизни.

Но не всё. Далеко не всё.

Хэч понимал это, и на глаза наворачивались слёзы. Теперь ему оставалось лишь жить и с досадой вспоминать те дни, когда ему было дозволено всё.

Джулиас пригубил вино. Даже оно теперь не казалось ему таким вкусным, как прежде. Хэч в сердцах стукнул по столу и зашёлся тихим, почти беззвучным, плачем.

Ава поднял взгляд и посмотрел в звёздное небо. Он помнил.

Он скучал.

Он уже два месяца работал у новой хозяйки. Вдова, конечно, была добра к нему и даже позволила принять участие в казни «Убийцы бастардов», но…

Боже, как же он скучал по своей прежней хозяйке. Энни. Пусть даже и Кровавой. Никого он не любил так же, как её.

И никто его не любил так же, как она. Родители? Которые отдали его в рабство за бутылку сильно алкогольного напитка? Или прежние хозяева? Имеющие пристрастие пытать Аву за каждую провинность?

Все они были ни кем для бедного раба в сравнении с Энни. Конечно же, старая вдова не была ни садистом, ни алкоголичкой, но при этом…

Она спросила его:

«Будешь ли ты по мне скучать?»

Ава не сводил взгляд со звёздного неба.

Он помнил.

Он скучал…

Арко осторожно выглянул из-за угла. Пятнадцать суток если и не избавили его от старых привычек, то сделала гораздо осторожнее. Теперь-то он уже получил опыт боязни полицейских и, уж тем более, разных болтливых старушек. Никого там из них не скрывается за углом? Никто не сможет его уличить только за то, что он смотрит, просто смотрит на чужих детей? Неужели даже один факт наблюдения за детьми теперь может стать поводом для того, чтобы отправиться за решётку?

Арко облегчённо вздохнул. Ни стражи, ни старушек поблизости не было. Значит, можно спокойно…

Негр вышел из своего укрытия и подошёл к начальной школе. Он ведь всего-то и делает, что просто смотрит за детьми.

Просто смотрит. И ничего больше.

Просто смотрит.

Просто смотрит.

Просто…

Человек в чёрном стоял и высматривал среди школьников новый объект для своего наблюдения.

После смерти обоих своих любовников (а по совместительству ещё и братьев-близнецов) Катарина Райнц горевала очень долго. Целых два с половиной… дня (да-да, ровно два с половиной, время она засекала). А потом…

Потом она решила для себя, что раз уж этот Фил был таким отмороженным, то он бы всё равно прирезал братца. И без неё повод бы нашёлся.

И Катарина со спокойной совестью вышла замуж за своего давнего друга, Майка Шпона.

А уж когда выяснилось, что Приснера убил и вовсе даже не Фил, то все сомнения о своей вине (точнее говоря, остатки сомнений) и вовсе улетучились. Этот псих Магнус всё равно бы прирезал Приснера, даже если бы она с ним и вовсе не встречалась. Так что её душа теперь была полностью спокойна.

К тому же…

К тому же Катарина ждала ребёнка. От мужа ли? Ну, пусть Майк думает, что от мужа. Хотя Катарине самой очень слабо в это верилось. И если у неё родится сын со снежно-белыми волосами, как у того же Приснера или же Фила, то…

 Катарина предпочитала не думать о грустном. В конце концов, этого может и вообще не случится. А если и случится то…

Уж что-нибудь-то она да придумает. Всё-таки она далеко не такая дурочка, как может показаться, раз уж разыграла такую игру с двумя братьями.

Катарина Райнц (простите, уже Шпон) спокойно смотрела в окно, вдаль на уплывающие облака. Для неё жизнь ещё только начиналась.

Чего, увы, нельзя было сказать про братьев Гайар.

Арчибальд Доу сидел со своим недавно признанным и, фактически, тем самым спасённым сыном Питером. Король Пятого королевства души не чаял в своём чаде и уделял ему времени даже больше, чем детям от королевы, что ужасно её бесило.

Но Арчибальд, несмотря на это, был просто на седьмом небе от счастья. Его сын, родной сын, его плоть от плоти сидел перед ним живой, здоровый, невредимый. А ради чего ещё ему, как и любому человеку, будь то дворянин или простой крестьянин, было жить? Ведь дети, дети и только дети смогут продвинуть вперёд его фамилию, его внешность, его… Если задуматься, его вечную жизнь?

Доу также был горд собой. Ведь он единственный из всех королей, который сумел спасти жизнь своего отпрыска, да ещё и при том, что Магнус был в самой своей лучшей форме в то время.

Король смотрел на своего нового сына и радостно улыбался. В то время как его жена, злобно сжав кулаки, смотрела на него из-за угла, шипя в адрес нового наследника трона страшные проклятья…

Крихо стоял за решёткой, отчаянно вглядываясь вдаль. Ну хоть кто-то! Хоть кто-то должен пройти мимо, чтобы вытащить его из этого проклятого заточения!

Прошло уже несколько дней с тех пор, как его заперли. От голода и жажды Крихо умереть не мог — запасы провизии в его заточении были более чем достаточны. Но само по себе пребывание в этой запертой, считай что, тюрьме просто выводило Крихо из себя.

Бандит был в полном отчаянье.

Но вот перед ним появилась новая надежда. Два человека, молодой и старый, проходили вдали от Крихо.

Обрадованный разбойник принялся неистово орать.

— Эй! — закричал он. — Постойте! Я здесь, меня закрыли! Помогите мне! Пожалуйста, помогите! — Крихо со всей силы ударил железкой по решётке. — Выпустите меня! ВЫПУТИТЕ МЕНЯ!!!

Но те два человека спокойно двинулись дальше, не обращая на Крихо ровным счётом никакого внимания.

«Может, они меня не слышат?» — подумал узник.

Крихо начал орать во всю мочь своих лёгких:

— Я ЗДЕСЬ!!! ПОМОГИТЕ МНЕ!!! ПРОШУ, ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ!!! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!!! УМОЛЯЮ…

Но два человека двигались всё дальше и дальше, даже не глядя на Крихо…

Парень, шедший вместе со своим дедушкой, обернулся и посмотрел туда, откуда неслись неразборчивые крики. Там, за решёткой в скале, стоял человек и дико что-то кричал.

— Дед, — обратился парень к дедушке. — А кто это?

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Я уже пятый день здесь туда-сюда хожу — он каждый раз с ума сходит…

— А, понятно! — кивнул парень.

И они вместе двинулись дальше к малиновому рассвету.

Карл и Квинт Соуди сидели за столом в своей квартире в Пятом королевстве. Они обсуждали своё только что закрытое, первое для Квинта, дело.

— Я даже не знаю, инспектор, что мне делать. — Соуди посмотрел на Карла. — Радоваться или горевать. Дело-то мы, конечно, раскрыли, но сколько при этом жертв…

Фила Гайара мы могли бы спасти. Сурза и Кровавую Энни тоже. А колдунья Габриэла вообще, как видно, погибла из-за нас. Так что…

— О, мой сомневающийся друг! — улыбка озарила лицо Карла. — Ты говоришь о тех людях, что мы не уберегли. А разве не стоит подумать о тех, кого мы всё-таки спасли?

Я говорю не только о Питере Доу. Если бы Магнус убил его, он стал бы абсолютно неуязвим даже для святой воды. И тогда бывший дипломат укокошил бы многих людей, прежде чем народ действительно признал его королём всех Пяти государств. А дальше… Думаешь, он на этом остановился бы? Магнус бы точно стал тираном, каких свет ещё не видел. Так что, Квинт, мы всё сделали правильно.

А что касается жертв, которых мы не спасли… Квинт, ты никогда не задумывался о том, что короли сами виновны в смерти своих бастардов? Арчибальд Доу был единственным из них, кто по-настоящему заботился о сыне. Он даже признал его. Вот и получилось, что Питер и выжил. Да и к Джулиасу Хэчу отец также приставил охрану (правда, с пьяну позабыв о дочери). И Хэч также остался цел.

Я считаю, что мы сделали всё, что могли. Короли сами виновны в смерти своих бастардов, признают они это или нет.

А что касается колдуньи… Квинт, если бы эта старая дура не упрямилась, а рассказала бы нам всё как есть, возможно, дело бы приняло совсем другой оборот. Не стоило ей так тупо упираться в былые обиды.

— Ну, хорошо, инспектор. — Соуди заглянул Карлу прямо в глаза. — И вот теперь наше дело закрыто. И что нам делать дальше? Напиться на радостях?

— Зачем же портить своё здоровье, Квинт? — Инспектор достал из кармана колоду карт. Знаешь, мне кажется, что настало самое время перекинуться в «дурака»!

И Карл со счастливой улыбкой принялся сдавать карты.

Эпилог

Джарек восседал на своём троне, закинув ногу на ногу. На лице его гадкая улыбка была широка (и страшна) как никогда прежде. На голове Джарека красовалась корона, которую он добыл такими жуткими стараниями.

Его верный шут Жомбо сидел подле трона, раскачиваясь из стороны в сторону. Бубенцы на его колпаке отчаянно звенели.

— Ну что, Жомбо? — радостно обратился Джарек к шуту. — Всё вышло как нельзя лучше, ведь так?

— Именно так, мой король! — сквозь звон бубенчиков сказал Жомбо. — Именно!

— Я всю жизнь считал, что раз я — принц, то мне дозволено всё! — продолжил свою речь Джарек. — Я могу казнить, кого захочу, озолотить, кого захочу, в общем — я полностью свободен.

Но оказалось, что это не так. Я понял это, когда мать нанесла мне удар по лицу.

Отец и мать. Король и королева. Вот кто по-настоящему свободен! А я — я всего лишь их сын, которому они имеют право говорить, что ему можно, а что нельзя.

Мне! Джареку Хеймонду!

И именно за это они и поплатились.

А теперь, Жомбо, вслушайся, ты только вслушайся: я — король Первого королевства. Самого большого королевства на всём материке. И больше мне никто не указ! Я сам решаю, что и когда мне делать, и никто, никто, слышишь, Жомбо, мне больше не указ.

Мы сделали это, шут! Вся власть теперь наша!

— Да-да, мой король! — отозвался радостный Жомбо. — Мы сделали это. И никто нам больше не указ. О да!

Король и шут переглянулись и одновременно слились в диком, можно сказать, страшном хохоте.

А за окнами безликая толпа прославляла нового короля и новую власть…