Сладость и горечь

Ты помнишь, как всё начиналось… (апрель)

Сергей: Мы познакомились случайно — на концерте в одном из арт. кафе. Я поленился заранее забронировать место и когда пришёл, свободных столиков уже не оставалось. Благо, в зале я углядел одну смутно знакомую женщину и попросился присоединиться. Она разрешила. За тем же столиком сидела та девушка. Особого впечатления она на меня не произвела — миниатюрная пепельная блондиночка детского вида в толстовке, джинсах и кедах. Я всегда обращаю внимание на обувь — терпеть не могу кеды и кроссовки на взрослых женщинах вне спортивных мероприятий. Для меня такая обувь — маркер никчёмности её носительницы. Знакомая собиралась записать концерт на видео и взяла с собой фотоаппарат. Поскольку концерт как всегда запаздывал, мы разговорились о фотографии. Та девушка встряла в наш разговор, сказав, что ей купили недавно фотоаппарат-зеркалку, она очень хотела бы научиться фотографировать и ей нужен наставник. Я примерно через пару недель собирался пойти в Ботанический сад фотографировать сакуру и рододендроны, которые к тому моменту должны были бы зацвести, и предложил ей пойти вместе. Она согласилась, сказав, что моё предложение ей очень нравится — она как раз любит цветы. Чтобы договориться о встрече, мы обменялись адресами в ВК и номерами телефонов. Девушку звали Кристина, но она предложила называть её Кристи. Так мы и познакомились.

К тому времени концерт всё-таки начался, я начал слушать и забыл про Кристи. А потому не заметил, как она куда-то исчезла. Честно говоря, я вообще вспомнил про неё только дома, включив компьютер и обнаружив в почте её заявку в «друзья». Посмотрев Кристину страничку, не нашёл там ничего интересного для себя: фотографии цветов, котиков, самой Кристи, перепосты… Но заявку в «друзья» удовлетворил, после чего выключил комп и со спокойной совестью лёг спать.

Кристина: Я уже давно его заметила — он часто бывал на разных концертах в этом арт. кафе. Симпатичный мужчина лет 40 с волосами с проседью и короткой стрижкой. У него были серые внимательные и насмешливые глаза. В нём чувствовалось что-то старинное — из эпохи рыцарей и дам, эпохи, когда ещё умели ухаживать за женщинами, умели любить. Я чувствовала его внутреннюю энергию. И эта энергия могла быть вкусной. Многие женщины из наших недооценивают 40-летних мужчин. Считают, что в них уже нет молодого темперамента и задора, что от них не получить тех эмоций, которыми можно насытиться. И зря. Их страсть по вкусу напоминает старое, выдержанное вино, которое можно пить долго, смакуя. И даже когда оно заканчивается — наслаждаться послевкусием. У молодых, конечно, есть иногда свои преимущества, но я не видела для себя причины ограничиваться молодёжью. Кроме того, большинство молодых мужчин нынче интересуются больше компьютерными играми и порно из интернета, чем настоящими женщинами.

Но, Серёжа не обращал на меня внимания, а я сама к нему не подходила. Женщина не должна проявлять инициативу в знакомстве. Инициатива должен проявлять мужчина — это нормально и естественно. Кроме того, тогда, что бы ни случилось, я ничего не буду должна.

Всё же, я умела находить выход из таких ситуаций. Куда более изящный, чем подойти и познакомиться. За свою долгую жизнь я многое постигла в эзотерике и научилась поворачивать Колесо Случая в нужную мне сторону. И на одном из концертов он сам ко мне подсел. На тот концерт я выбрала свой любимый образ юной девочки. Голубая толстовка, синие джинсы и кеды-конверсы. Мои длинные слегка вьющиеся пепельные волосы, которыми я очень горжусь, были рассыпаны по плечам в продуманном художественном беспорядке. Такой образ, обычно, безотказно действовал на мужчин его возраста. Не даром говорят: «седина — в бороду, бес — в ребро!» Но Серёжа окинул меня пристальным взглядом и стал разговаривать с какой-то некрасивой тёткой в мешковатой серой одежде, сидевшей рядом. И что он в ней нашёл? От него исходил горьковатый запах дорогой парфюмерии, но не только. Для меня каждый человек имеет свой запах: особый, мистический. Этот мужчина пах для меня талым снегом. Не спрашивайте меня, что это за запах, его невозможно описать, только почувствовать. Поскольку на меня по-прежнему не хотели обращать внимание, пришлось вмешаться в его разговор с той шваброй. Разговаривали они о фотографии и я сказала, что мечтаю научиться фотографировать. Он понял намёк и предложил встретиться. Сказал, что как раз вскоре собирался пойти фотографировать цветы: сакуру и рододендроны в Ботаническом саду. По тому, как он выговаривал слово «рододендроны», я поняла, что в цветах он ничего не понимает!

Мы, наконец, познакомились и обменялись контактами, чтоб договориться о встрече. Он назвался Сергеем, но это звучало слишком официально. Для себя я его сразу стала называть Серёжей. Начало было положено.

Потом начался концерт, и Серёжа опять перестал обращать на меня внимание. Поэтому я решила незаметно улизнуть, не дожидаясь конца представления, чтобы он потом меня хватился и обо мне думал. Придя домой, я нашла его в ВК и отправила заявку в друзья.

Это ещё цветочки (конец апреля-начало мая)

Сергей: Мы договорились встретиться на Петроградской, на выходе из метро. Как всегда, приехав несколько раньше, я встал на выходе с эскалатора и разглядывал выходящих пассажиров. Я не очень запомнил Кристи на том концерте и опасался её не узнать. Когда наступило оговорённое время, я стал вглядываться в пассажиров на эскалаторе ещё пристальнее. Прошло 5 минут, 10, а Кристи всё не появлялась. Я уже начал сомневаться: а не перепутал ли я время или место встречи? Написал ей смс-ку. Ответ пришёл ещё через 5 минут. Кристи написала, что уже поднимается. Вопреки опасениям, я её узнал сразу. Удивился, увидев её наряд: температура на улице существенно не дотягивала до +20, а она приехала в футболочке и драных джинсах. И всё в тех же кедах. Наверное, у неё всё хорошо с терморегуляцией, даже не смотря на то, что она очень худенькая, раз может себе позволить так легко одеваться. Выглядела Кристи в этом наряде — подросток подростком, хотя что-то мне говорило, что ей на самом деле не пятнадцать лет, а не меньше двадцати, а может быть и все двадцать пять. Поднявшись ко мне, она мило улыбнулась, извинилась за опоздание и неожиданно меня обняла. Я, конечно, видел, что некоторые люди обнимаются при встрече, даже если их не связывают совсем близкие отношения, но нас с Кристи на тот момент вообще никакие отношения не связывали! Тем не менее разочаровывать я её не стал и слегка обнял в ответ.

По дороге к Ботаническому саду я рассказал Кристи основы управления фотоаппаратом: про полуавтоматические режимы съёмки, про связь диафрагмы и глубины резкости, про то, почему при съёмке цветов надо зажимать диафрагму, а при съёмке портретов — открывать, про допустимые выдержки и установку чувствительности. Кристи слушала не очень внимательно, но я надеялся, что практика закрепит её новообретённые знания. Спросил: какой у неё фотоаппарат. К моему удивлению, у неё оказалась полупрофессиональная зеркалка с хорошим объективом. Кристи объяснила, что этот фотоаппарат ей купил её мужчина, с которым она вместе живёт. Наличие у Кристи семьи, меня несколько успокоило. Я в тот момент был одинок, но Кристи совсем не соответствовала тому, как я себе представлял свою будущую жену, и если бы её интерес ко мне оказался излишне сильным, с этим пришлось бы что-то делать.

Кристина: Я как всегда немного опоздала. Нет, встала я вовремя, но долго не могла решить: что надеть на наше первое свидание. Меня очень задело Серёжино невнимание ко мне при знакомстве, и я хотела это исправить. В итоге я остановилась на белой футболке, через которую отчётливо просвечивал мой чёрный лифчик, и джинсах с большими разрезами, через которые соблазнительно виднелась моя гладкая и упругая кожа. Из макияжа — только тушь на ресницах и блеск для губ. Я могла себе это позволить! Про нашу расу бытует совершенно неверное убеждение, что мы не терпим солнечного света и выходим из помещений только по ночам. Скорее всего, этот миф возник из-за того, что в былые времена, когда мы ещё пили кровь, мы предпочитали нападать по ночам, поскольку это легче и безопаснее. Но всякие грабители тоже предпочитают нападать по ночам, при этом никто же не считает, что их может убить солнечный свет! Да, мы не загораем и нам вредно подставлять открытую кожу под яркое палящее солнце. Ну так это и обычным людям вредно. Поэтому на юге представители нашей расы носят лёгкую, при этом полностью закрывающую тело одежду. Но северное питерское солнце в начале мая никак не могло мне повредить. Погода стояла не очень теплая, но я решила потерпеть. Духи я выбрала соответствующие — лёгкий и простой ландышевый аромат.

Серёжу я увидела ещё поднимаясь из метро — он стоял неподвижно, как памятник и смотрел хмуро. Я в ответ улыбнулась и, подойдя, обняла. Снова почувствовала запах талого снега, смешанный с горьковатым ароматом его туалетной воды. Серёжа явно хотел меня отругать за моё опоздание, но промолчал. Чтоб окончательно развеять его мрачное настроение, я извинилась, сославшись на то, что мне далеко ехать, и я не смогла угадать время. Всё-таки он — зануда! Серёжа перестал хмуриться, но всё равно опять что-то было не так. Я снова не произвела на него впечатления. Ни восхищения во взгляде, ни комплементов — ничего! Никаких попыток меня обнять или хотя бы даже за руку взять! Снисходительная улыбка и лекция о фотографии — это совсем не то, на что я надеялась! Я терялась в догадках. Он — «голубой»? Но я видела, как Серёжа провожал глазами встречных женщин. Да и не чувствовала я в нём ничего такого! Просто я ему не нравилась. Но почему?

Сергей: В Саду я начал фотографировать цветы, за одно показывая Кристи необходимые настройки фотоаппарата. Она тоже сделала несколько кадров рододендронов и сакуры, но я чувствовал, что тема её не очень занимает. Это казалось странно на первый взгляд, если учесть, что об обучении она попросила сама. Но я не удивился: инфантильные люди редко готовы преодолевать какие-либо трудности, а фотография — дело непростое. Видимо, поняв, что легко и сразу снимать шедевры не получится, Кристи потеряла интерес. Она и вела себя, как ребёнок: бегала от куста к кусту и больше нюхала цветы, чем снимала. Так мы бродили по саду от одних цветов к другим. Возможно, увлечённый фотографированием, я вёл себя несколько неуклюже, поскольку неоднократно сталкивался с Кристи, не отслеживая её местоположение. Она была слишком миниатюрной и буквально путалась под ногами. Каждый раз я, разумеется, перед ней извинялся. Постепенно от фотографирования цветов я перешёл к фотографированию Кристи в цветах. За одно объясняя ещё раз принципы портретной съёмки. Этот процесс явно увлёк её больше. По-детски тщеславная, она явно любила фотографироваться. В конце Кристи, видимо, вспомнила, зачем со мной сегодня пришла, и вызвалась пофотографировать меня. К моему удивлению, у неё получилось очень неплохо, особенно, для начинающей. Талант фотографа явно наличествовал и его следовало развивать. Так что я похвалил Кристи и посоветовал продолжать снимать и побольше.

В какой-то момент Кристи спросила: не устал ли я бродить по Саду? Меня очень тронула её забота обо мне и я поспешил уверить, что не так быстро устаю и могу бродить очень долго. Тем не менее, через некоторое время Кристи задала мне тот же вопрос. Я повторил свой ответ, но она вдруг по-детски надулась и капризно заявила, что устала, замёрзла и с утра ничего не ела, поскольку боялась сильно опоздать на встречу. И почему бы не сказать мне об этом раньше? Да и одеться ей следовало потеплее, раз она мёрзнет! Время подошло уже к обеду, и я повёл Кристи в кафе.

 Кристина: Мы бродили по Ботаническому саду, он показывал мне, как настраивать фотик. При этом я как бы невзначай прижималась к нему, брала за руку — никакого эффекта. Прогулка сама по себе мне нравилась: я люблю цветы. В Ботаническом саду уже цвели и тюльпаны, и разноцветные рододендроны, и сакура, которая так нравилась Серёже. И если одуряющие запахи рододендронов я уже знала, то тонкий, едва различимый, сладковато-горький аромат сакуры я ощутила впервые. Он был чем-то похож на далёкое, едва различимое, но чарующее пение. И тем не менее, пришла сюда всё-таки не только за этим. Стараясь привлечь Серёжино внимание, я попросила его поснимать меня. Только тогда, кажется, он стал ко мне присматриваться. Но всё равно не так, как я хотела. Он смотрел на меня, как на экспонат, а не как на живую женщину. Я в свою очередь поснимала Серёжу, и он неожиданно одобрил мои результаты. Сказал, что у меня есть талант и мало у кого он так хорошо получался. Это несколько повысило мне настроение.

Тем не менее, мне уже надоело бессмысленно бродить туда-сюда, и я спросила Серёжу: не устал ли он? Вместо того, чтобы понять намёк и повести меня, например, в кафе, он заявил, что не устал и может так ходить очень долго! Типа, у него ноги не устают. Как можно быть таким бесчувственным!? Сильно разочарованная, я тем не менее не подала виду, продолжая улыбаться. Через некоторое время я снова задала Серёже тот же вопрос. И получила тот же ответ! Кажется, он надо мной издевался. Пришлось сказать, что он может быть и не устаёт, но он тут не один и что я вообще-то уже замёрзла и сегодня ещё ничего не ела (что было правдой). Только тогда он спохватился и всё-таки повёл меня в кафе. Ещё и укорил, что я ему раньше не сказала! А чем он, спрашивается, меня слушал до этого?

Сергей: В кафе она попросила заказать ей овощной салат. Сказала, что не ест мяса. Я в очередной раз внутренне порадовался, что она — не моя девушка: жить вместе с вегетарианкой я бы не смог. Себе я заказал нормальный обед, с мясом. Пока мы ждали заказ, Кристи предложила перейти на «ты», а потом разговор неожиданно зашёл о фотографировании обнажённой натуры. Один знакомый фотограф Кристи снимал в жанре НЮ. Она открыла на смартфоне его страничку и принялась критиковать фотографии. Я никогда не снимал НЮ и ничего в этом не понимал, о чём честно признался, но моё признание не охладило критический пыл Кристи. Главным образом, её не устраивало в принципе полное обнажение моделей. Она заявляла, что полуобнажение, оставляющее зрителю простор для фантазии, является куда более эротичным и возбуждающим. Чтобы видеть фотографии вместе с Кристи, я пересел к ней. Понятное дело, что не вплотную — наши отношения нельзя было назвать даже приятельскими, да и вряд ли её мужчине понравилось бы, что к его девушке прижимается какой-то «левый» мужик. Многие из показанных Кристи фотографий мне понравились, и я начал защищать незнакомого мне фотохудожника. Кристи это явно раздражало. Она начала отпускать по поводу просматриваемых фотографий сальные шутки и выражаться всё грубее и грубее. Всё это как-то странно звучало из уст юной девушки, да ещё и в присутствии малознакомого мужчины. Когда она в какой-то момент совсем уже перешла на мат, я сделал ей замечание. На это Кристи отреагировала игриво в том духе, что я не смогу ничего с ней сделать, чтобы прекратить такое поведение. Я в тон ей ответил, что если она продолжит материться, я её сильно обниму. Она посмотрела мне в глаза, странно, как будто удовлетворённо, улыбнулась и тихо, но отчётливо произнесла матерное слово. Пришлось обнимать. Я постарался сделать это сильно и даже несколько грубо — чтобы она ни в коем случае не подумала, что я к ней пристаю. Всё-таки при первой встрече, когда мы только что перешли на «ты», вести себя как-то фамильярно мне казалось неуместным. Тем не менее, ситуация стала двусмысленной, и я немало порадовался тому, что нам в этот момент принесли еду.

Кристина: В кафе я попросила заказать мне овощной салат, чай с фруктовыми добавками и какую-то вкусняшку на десерт. Сказала, что я не ем мяса. Я на самом деле не ела мяса. Я питалась живой энергией, а не мёртвой материей. Но для вида иногда ела фрукты и овощи. Чтобы не вызывать подозрений. Серёжа себе заказал что-то мясное. Меня это порадовало. Мужчина должен есть мясо. Я видела мужчин-вегетарианцев, и они никогда не вызывали во мне интереса. В них не чувствовалось животное начало, они сами мне казались растениями. Никакой энергии, ради которой стоило бы тратить время.

Пока нам готовили еду, я решила предпринять ещё одну попытку сближения. В первую очередь я предложила перейти, наконец, на «ты». Это вообще-то обязанность мужчины, но при Серёжиных антикварных манерах, такая мысль могла появиться у него в голове через год! Я столько ждать не хотела. И впервые назвала его Серёжей, а не Сергеем. Сказала, что Сергей — слишком официально. Он не возразил.

Мы продолжили разговор о фотографии. Я упомянула о фотографии НЮ. Серёжа заявил, что он НЮ не снимает, но я всё равно продолжила эту тему. Нашла на смартфоне страничку своего знакомого, который снимал голых женщин и стала показывать. Я надеялась, что обнажённая натура настроит Серёжу на нужный лад. За одно это послужило предлогом для того, чтобы ему сесть рядом со мной. Было бы вполне удобно и естественно меня при этом приобнять, но вместо этого Серёжа, разглядывая снимки, тянул и выворачивал шею. Меня уже начинало бесить его такое бесчувственное поведение. Я старалась этого не показывать, но моё раздражение стало прорываться во всё более резкой критике просматриваемых снимков. Я выражалась всё грубее и мои шутки стали уже не очень приличными. Серёжу моё поведение явно шокировало. То же мне, институтка! Когда я ругнулась матом, он мне заявил, что девушкам материться нельзя и чтоб я перестала. «А то что?» — спросила я. «А то я тебя обниму» — сказал он. Наконец-то! Я улыбнулась и тихо выматерилась. Серёжа напрягся, но потом сжал меня в своих объятьях так, что я невольно пискнула. Я ощутила его энергию, сильные руки, горячее тело и мне это понравилось. Но тут нам принесли еду.

Сергей: Пока мы ели, я заметил, как красиво свет из окна кафе через занавески золотит бледную от природы Кристи и её пепельные волосы. Так она выглядела очень нежно и уютно, этакая нимфетка, и после еды я её ещё немного пофотографировал. Потом я расплатился, и мы пошли к метро. Платил за всё, разумеется, я. Я — мужчина и было бы не по-мужски с моей стороны предлагать Кристи разделить счёт. По дороге пытался анализировать её поведение в кафе и находил его весьма странным. Я совершенно не понимал: чего её вдруг занесло в эротику, почему она так двусмысленно шутила и зачем она спровоцировала меня на объятия? В том, что это являлось провокацией, я уже не сомневался. Мы доехали до «Сенной» почти молча и там расстались.

Кристина: После еды Серёжа ещё немного поснимал меня в кафе, а потом мы пошли к метро. Я чувствовала, что мы стали несколько ближе, я попробовала его энергии, но мне хотелось куда большего. Такое поведение могло считаться приятельским, покровительственным, но не отношением мужчины к женщине. И я не понимала, в чём дело. В метро мы расстались.

Вот и ягодки, но какие-то странные (конец июня)

Сергей: После той прогулки мы с Кристи долго не встречались. Через несколько дней она прислала мне сделанные ею тогда фотографии. Они не являлись технически безупречными, но тем не менее, талант наличествовал, нуждался в поощрении, и я не преминул похвалить Кристи. Ей тоже понравились сделанные мной снимки, особенно снятые в кафе. Потом мы периодически переписывались в ВК, но коротко и ни о чём. Я думал, что наше общение скоро заглохнет, как часто бывает с чисто виртуальными отношениями, но и через месяц, и через два Кристи периодически находила предлог мне написать. Однажды мы разговорились о недостатках современного человечества вообще и молодёжи, в частности. Неожиданно выяснилось, что Кристи не двадцать лет и даже не двадцать пять, а больше. Она отказалась назвать свой возраст, но дала понять, что уже давно не подросток. Соответственно, её детский вид и поведение говорили о махровом инфантилизме. Я понимал, что могу вызвать обиду, но человек должен всегда говорить правду, даже если она покажется собеседнику неприятной. И я честно написал Кристи, что больше всего в нынешней молодёжи я ненавижу этот самый инфантилизм: нежелание становиться самостоятельным, брать на себя взрослые обязанности и ответственность. К моему удивлению, Кристи, видимо, не приняла мои слова на свой счёт. Напротив, заявила, что тоже терпеть не может эту черту в молодых мужчинах. Через несколько дней она внезапно предложила мне сходить вместе на концерт рок-группы, где играл какой-то её знакомый. Прислала мне несколько треков для ознакомления. Я послушал — и согласился. Ещё она попросила меня взять с собой фотоаппарат, чтобы её пофотографировать после концерта. Настало время белых ночей и фотографии могли получиться очень романтичными.

Кристина: Встреча в Ботаническом саду меня разочаровала. Я так готовилась и надеялась, столько от неё ждала, а получила только несколько фотографий. Фотографии, правда, мне понравились. Так меня ещё никто не снимал, даже профессиональные фотографы. Я получилась такой милой, тёплой. Всегда интересно увидеть себя с новой стороны.

И всё-таки, я так и не поняла, почему Сергей вёл себя так холодно? Но решила, что думать об этом — только зря настроение себе портить. Может ему просто не нравятся блондинки! Или миниатюрные девушки. В конце концов, на Сергее свет клином не сошёлся. Тем более, что моя подруга Хелен — тоже из наших — предложила познакомить меня с одним музыкантом. Она привела меня на концерт, и я поразилась той невероятной энергии, которая шла от этого мужчины со сцены. Этой энергии хватало даже чтобы питаться. Высокий, стройный, красивый, с длинной гривой светлых волос. Я обожаю длинноволосых мужчин! Чёрные кожаные штаны, жилет, казаки и цепи довершали образ рокера. При этом пах для меня он почему-то земляникой. Точнее, земляничным полем в тёплый летний день. После концерта мы познакомились, немного погуляли и договорились о новой встрече. Музыканта звали Лёшей.

При этом, я не прекратила общаться и с Сергеем. Я не люблю отпускать мужчин, с которыми свела меня судьба. Ведь отношения, остывшие сегодня, могут снова вспыхнуть завтра! Мы иногда переписывались в ВК, обсуждая разные темы. Как-то раз мы заговорили о пороках современной молодёжи. Сама ситуация меня посмешила: с кем ещё обсудить недостатки нынешнего поколения, как не с той, кто давно живёт на свете и может сравнивать! Конечно же я постаралась ничем не выдать своего возраста. И тут Серёжа заявил, что ненавидит инфантилизм. У меня как лампочка в голове вспыхнула! Конечно же, я просто тогда выбрала не тот образ, вот и всё! Мне снова захотелось с ним встретиться. Тем более, что мои чувства к Лёше уже остывали — в жизни он оказался совсем не таким крутым, как на сцене, а мягкие домашние мальчики, пусть и красивые, — не в моём вкусе. Осталось найти предлог для встречи так, чтобы Серёжа ничего такого не подумал. И вскоре повод нашёлся! Лёшина группа собиралась выступать в небольшом клубе, и я уговорила Серёжу сходить на концерт. За одно я могла показать Лёше, что моё отношение к нему изменилось.

К этой встрече я готовилась совсем по-другому. Я хотела выглядеть взрослой женщиной, соблазнительной, но не опасной. Поэтому не стала делать причёску и выбрала для образа светлую и мягкую гамму. Надела облегающее и довольно открытое сверху белое платье, а плечи и руки прикрыла от летнего солнца лёгким светло-голубым шарфом. Из макияжа — только ресницы и блеск для губ. На моей голове красовалась белая кружевная широкополая шляпа. Бельё я в этот раз выбрала светлое — в тон платью. Вызывающий эротизм мог отпугнуть Серёжу. На ногах у меня были бежевые балетки. И довершали образ мои любимые духи, имевшие лёгкий цветочный аромат с почти незаметной, но волнующей, ноткой горечи.

Сергей: Встретились мы прямо в клубе. Только каким-то чутьём я смог угадать в подошедшей ко мне девушке Кристи! Вместо подростка в драных джинсах и кедах я увидел изящную барышню в платье и шляпе! Она по-прежнему выглядела молодо для своих лет, но ребёнком уже явно не казалась. «Кристи, ты ли это?!» — в некотором замешательстве спросил я, разглядывая её с головы до ног. Кристи весело засмеялась, явно довольная произведённым эффектом. Я впервые увидел её зубы: белые, крепкие на вид, со слегка выступающими вниз клыками — как у молодого волчонка. Лёгкая зависть уколола меня: Кристи явно не испытывала таких проблем с зубами, как я. По поводу своего образа она объяснила, что подростковый имидж — это всего лишь маска для привлечения мужчин. Кроме того, с подростка и спрос меньше. Видимо, в отличие от других её знакомых, я оказался совсем не Гумбертом Гумбертом. «Лолитка» меня не привлекла.

До начала концерта мы обменялись новостями о своей жизни за те месяцы, что не виделись. Кристи рассказала, что отношения с её мужчиной находятся на стадии распада — их уже почти ничего не связывает. Я поинтересовался причинами столь внезапного охлаждения, но она ответила, что и весной эти отношения не являлись особо тёплыми, что она может уйти от своего Петра в любой момент, если найдётся к кому. Я сразу подумал, что вряд ли Кристи сказала мне об этом просто так и эта информация взволновала меня. Моё отношение к этой девушке изменилось. Я корил себя за то, что всего лишь драных джинс и кед оказалось достаточно, чтобы меня обмануть в нашу первую встречу. И ведь я почувствовал что-то в самом начале, но стереотип сделал своё дело. Я не увидел в ней взрослой, неглупой, симпатичной и явно заинтересованной мной женщины. Да и в сетевом общении Кристи порой высказывала умные мысли, но я всё равно смотрел на неё свысока. Вполне возможно, что я и дожил одиноким до 40 лет из-за своих стереотипов! Почувствовав себя виноватым, я обнял Кристи за плечи. Она явно ничего не имела против.

Тем не менее, Кристина совершенно точно не была похожа на то, как я представлял себе свою будущую жену. Да, она красива и соблазнительна, но семейные отношения — это далеко не только секс. Это — взаимопонимание, взаимная поддержка, уверенность друг в друге, надёжность. Для этого мы с моей будущей женой должны обладать сходными характерами. А с Кристиной мы — люди очень разного сорта. Надёжностью от неё и не пахло, а проблемы со взаимопониманием прекрасно показала ещё предыдущая встреча. Так что пообниматься, повосхищаться, пофотографировать — можно, но увлекаться Кристиной всерьёз мне явно не следовало.

Кристина: Мы договорились встретиться уже в клубе. Я легко нашла Серёжу в зале — для этого концерта он оделся очень заметно: лёгкий светло-серый льняной костюм и такая же льняная рубашка. Туалетной водой он пользовался, похоже, одной на все случаи жизни, но я уже понимала, насколько идёт ему этот горьковатый аромат. Подойдя к Серёже и обняв, я неожиданно для себя поняла, что немного соскучилась. А вот я его восхитила и поразила! Наконец-то он почувствовал во мне женщину! Я сказала, что «девушка-подросток» — всего лишь маска, которую я надеваю в начале знакомства. Такая проверка мужчин на проницательность: разглядят ли они меня настоящую? Перед концертом мы разговорились о личной жизни. Серёжа за те два месяца, что мы не виделись, успел сойтись и расстаться с какой-то девушкой, тоже оказавшейся музыкантом. По его словам, та девушка отличалась слишком странными взглядами на отношения. Я же затеяла этот разговор для того, чтобы Серёжа перестал видеть для себя препятствие в Пете. Я сказала, что у нас с Петей холодные отношения, мы даже когда спим в одной постели, почти не касаемся друг друга. И я не врала. У нас была взаимно удобная, почти деловая связь. Я для Пети создавала уют в доме, он мог хвастаться перед друзьями красивой девушкой и больше от меня ничего не хотел. Петя занимался ремонтом грузовиков, за день уставал и даже объятия и поцелуи воспринимал, как совершенно ненужную физическую работу. Выходные он проводил или с друзьями за пивом, или играя на компьютере. Я не скрывала от Пети своих отношений с другими мужчинами. Всё, что он от меня требовал, — чтобы я с ними не спала. Я и сама этого не хотела, так что никаких проблем между мной и Петей не существовало. Иногда мы, конечно, ругались, но это — нормально, скандалы бывают у всех пар. Я бывало даже специально их устраивала, чтобы подкормиться Петиными эмоциями, если мне не хватало внимания других мужчин. Впрочем, такое случалось не часто: мужчинам я всегда нравилась, да и вредить Пете не хотела. Наоборот, старалась почаще с ним улыбаться и добавлять в наши отношения позитива. Я привыкла жить с Петей, меня всё устраивало, расставаться в ближайшем будущем не собиралась, но всё это совсем не мешало мне дружить и флиртовать с другими мужчинами. Если бы я питалась одним Петей, он бы скоро умер. Вообще, идея ограничивать себя в общении одним мужчиной мне казалась странной даже для людей. Мужчины же все — разные! Дружить только с одним — это как слушать всю жизнь только одну и ту же песню.

Сергей: За всеми этими мыслями я не заметил, как начался концерт. Вернее, когда музыканты стали играть, то, конечно, заметил, но вот выход их на сцену я пропустил. Из группы особо выделялся солист — высокий светловолосый парень. Но мне показалось, что записи, которые мне присылала Кристи, эмоционально захватывали куда сильнее, чем это выступление. Обычно, бывает наоборот, поскольку на концертах музыканты получают энергию из зала, но возможно у этой группы всё не так. Или у их солиста был плохой день. В общем, концерт не смог отвлечь меня от близости Кристи. Мы обнимались и периодически синхронно смотрели друг на друга. Мне показалось, что Кристи улыбалась торжествующе и как-то несколько таинственно. Я уже знал, что девушка она непростая и в этих отношениях меня ждёт ещё много сюрпризов. Следовало быть настороже.

Кристина: На сцену стали выходить музыканты и я прижалась к Серёже. Он меня обнял. Мы бросались в глаза: две белые фигуры среди толпы рокеров в чёрном. К тому же, я специально встала близко от сцены. И Лёша нас, конечно, сразу заметил. Я увидела, как сползает с его лица улыбка, как оно становится жалким и беспомощным, как у побитой собаки. Во время концерта он старался на нас не смотреть, но всё равно иногда бросал взгляд и почти всегда при этом сбивался. От той энергии, которую он всегда излучал в зал, не осталось и следа. Ощущение восторга от собственного могущества переполняло меня. Это всё было из-за меня! И только я во всём зале знала об этом! Мне казалось, что сегодня у меня получится всё, что бы я ни задумала! Потом Хелен рассказала мне, что Лёша с друзьями из группы хотел набить Серёже морду, но сначала они решили выпить, как обычно после концерта и… не собрались. В эту ночь он несколько раз звонил по телефону, но мне совершенно не хотелось выслушивать его упрёки. Я сначала сбрасывала звонки, а потом и вовсе выключила телефон. Конечно же, потом я позвонила ему, извинилась, сказала, что в тот вечер не могла говорить, и предложила остаться друзьями. Как я уже говорила, я не люблю отпускать своих мужчин. Конечно же, он согласился. Но это произошло уже на следующий день.

Сергей: Чтобы не ждать в толпе на выходе, мы ушли, не дожидаясь полного завершения концерта. Белые ночи, пятничный вечер и романтическое настроение, охватившее нас обоих, располагали к прогулкам. Мы бродили по улицам центра города, держась за руки. Вечер оказался теплым и Кристи сняла с плеч платок, обнажив глубокий вырез в платье, через который при взгляде сверху виднелась её небольшая, но очень соблазнительная грудь. Мне захотелось запечатлеть Кристи такой, запечатлеть весь этот момент, такой волнующий и неповторимый. Я достал из сумки фотоаппарат и стал снимать. Кристи явно умела позировать. Взгляд её глаз, в которых отражалось синее вечернее небо, казался то весёлым и игривым, то тёмным и тревожным. Синие омуты, в которых я тонул. Она завораживала меня. Я вообще забыл: где я и кто я, только смотрел в видоискатель и нажимал кнопку спуска затвора фотоаппарата, пытаясь не упустить особенно сильные моменты. Ни одна женщина до этого не волновала меня настолько сильно, как Кристи той ночью! Это было наваждение. В какой-то момент я неудачно шагнул, не глядя, оступился и чуть не упал. Кристи засмеялась и морок прошёл. Мы оба почувствовали, что голодны, и я повёл Кристи в удачно подвернувшееся круглосуточное сетевое кафе. В этот поздний час оно оказалось полупустым, и мы выбрали маленький уютный закуток, почти невидимый для окружающих. Заказали еду и сидели, обнявшись. Я гладил Кристи по голове, шее, плечам, рукам, со временем даже осмелившись прикоснуться к верхней части груди, видневшейся в вырезе платья. Кристи была тёплая и мягкая, её кожа казалась приятной на ощупь настолько, что я в конце концов не выдержал и осторожно её поцеловал в шею и плечо. Кристи нежно поцеловала меня в ответ. Ситуация стала уже опасной, я, кажется, увлёкся и начал терять контроль. Следовало держать себя в руках, и я немного отстранился от Кристины.

После ужина Кристи разморило, и она начала засыпать. В Ломоносов, место её жительства, добраться ночью сложно, да и небезопасно. Я просто не мог отпустить девушку одну в такой путь и предложил поехать спать ко мне. Сказал, что у меня есть отдельная комната для гостей и пообещал не приставать. Кристи рассмеялась и согласилась. Я вызвал такси. После моего обещания разговор у нас зашёл о сексе. Я всегда воспринимал секс, как взаимные ласки двух любящих друг друга людей. Партнёрство, а не борьбу. Всякие элементы БДСМ я считал для себя глубоко чуждыми и вообще — извращениями. Но Кристи заговорила совсем о другом сексе. О мужском доминировании, связывании, дёргании девушки за волосы и прочих унижениях, которые я считал совершенно недопустимыми по отношению к любимой женщине. Она любила секс — противоборство и заявляла, что если мужчина не сможет её победить в постели, ему самому придётся плохо. Я впервые столкнулся с такими взглядами у девушки, и они меня шокировали. Нет, Кристина явно не являлась той женщиной, с которой я мог бы построить семью!

Кристина: После концерта мы пошли гулять. Солнце уже зашло за дома, поэтому я смогла снять платок, открыв руки и плечи с соблазнительными ямочками над ключицами. Всем мужчинам очень нравились эти ямочки. Серёжа стал меня фотографировать. В его глазах я видела восхищение, рождавшее во мне необычные ощущения. Его взгляд волновал меня, я чувствовала, что сегодня произойдёт что-то значительное и это предвкушение было одновременно и сладким, и тревожным. Потом мы зашли в кафе, где уселись за маленьким уютным столиком в уголке с мягкими коричневыми диванчиками, полумраком и отсутствием людей рядом. Серёжа меня обнимал и ласкал. В какой-то момент он прижал меня к себе и впервые мягко и осторожно поцеловал сначала в шею, а потом — в ключицу. Я в ответ тоже поцеловала его в шею. Совсем невинно, ничего такого, просто дружеский поцелуй! Я чувствовала, что Серёжа почему-то сдерживает себя, хотя способен на более сильные чувства, на страсть. Но мне и так было хорошо, поэтому ломать голову над сложными вопросами совершенно не хотелось. «Я подумаю об этом завтра…» — пронеслись в моей голове слова Скарлет из «Унесённых ветром». Я буквально таяла в Серёжиных руках, и именно его мягкая сила насыщала меня, а не традиционный овощной салат. Начинались «танцы на грани» — то, что я любила в жизни больше всего. Когда балансируешь на лезвии мужской страсти, не позволяя ей ни остыть, ни скатиться в постель. На этой грани я получала от мужчин максимум жизненной энергии: шаг влево — и я чего-то не получу, шаг вправо — и потеряю всё, что приобрела. Наша энергия просто рассеется в пространстве. Кроме того, я — честная девушка и никогда не изменяла своему Пете. После ужина я сказала, что устала и хочу спать. Как я и ожидала, Серёжа предложил вызвать такси и поехать к нему. У меня было игривое настроение, уверенность в том, что смогу удержать нас на краю, и для этого, пока мы ждали такси и ехали, я Серёжу немного попугала. Сказала, что глубоко посвящена в эзотерику, могу управлять судьбой: и своей, и чужой, что в сексе люблю мужское доминирование, чтобы мужчина брал меня за волосы, связывал, что без доминирования для меня секс — не секс и мужчина — не мужчина. Прибавила, что мужчину, который попытается и не сможет меня обуздать в постели я свяжу сама и тогда ему придётся плохо. Мои слова одновременно и возбуждали, и смущали Серёжу. Он начал что-то лепетать про то, что для него секс — это ласка и нежность, но я только недобро рассмеялась.

Сергей: Мы приехали домой и Кристина отправилась в душ, а я принялся стелить нам постели. Как и обещал, постелил ей на диване в отдельной комнате. Мысли о том, что сейчас происходит в ванной, будоражили меня, но я твёрдо решил не поддаваться эмоциям. Ведь, если я сейчас соблазню Кристину, она изменит своему мужчине и будет должна уйти от него, а я буду обязан её принять. Обязан попытаться построить семейные отношения, а я этого делать с ней не собирался, понимая, что Кристина — совсем не та женщина, с которой я мог бы быть счастлив в браке! Она вышла из душа в моей футболке, которую я ей предварительно выдал по её просьбе. Эта футболка на ней выглядела платьем…очень коротким платьем, слегка обрисовывающим грудь с торчащими сосками и открывающим её стройные ноги. Кристи взглянула на меня, улыбнулась и мило попросила перед сном помассировать ей шею и спину. Я вышел на пару минут в другую комнату, чтобы дать ей возможность без стеснения снять футболку и лечь на живот. Когда вернулся, Кристи лежала передо мной в одних трусиках. Я начал её массировать. Массировать там на самом деле было практически нечего: Кристи была очень худенькой и под её кожей на спине сразу прощупывались кости. Но близость обнажённого тела, ощущение его в руках, её запах кружили мне голову. Я чувствовал себя совершенно по-дурацки: передо мной лежала нагая женщина, а я разрывался от одновременного желания её и прямо противоположных требований рассудка. К этому дикому коктейлю ещё примешивался страх оказаться не на высоте, если я решусь попробовать к ней пристать. Чтобы хоть как-то упорядочить свои мысли, сдержать эмоции и оправдаться, я начал объяснять Кристи, почему не пытаюсь её соблазнить. Наверное, это выглядело глупо, но ничего другого в голову мне не приходило. Кристи слушала мои разглагольствования, а потом вдруг приподнялась на локте и спросила: «А если я повернусь к тебе?» Я увидел сбоку её обнажённую грудь, и внутренняя пружина во мне сжалась ещё сильнее. «Тогда я не выдержу и неизвестно, кому из нас от этого будет хуже» — честно ответил я. Кристи не повернулась, и я не знал: благодарить её или жалеть об этом. После массажа вышел из комнаты, чтобы дать Кристи одеться и отойти самому. Я чувствовал себя совершенно выдохшимся, мокрым и усталым, а потому вернулся к Кристи, погладил её на прощание по голове и пожелал спокойной ночи, хотя на самом деле за домами уже взошло Солнце. Кристи закуталась в одеяло, поблагодарила за массаж и тоже пожелала мне спокойной ночи. В её ответе мне показалась лёгкая насмешка. Я пошёл в душ, после чего тоже лёг. Сон не приходил. Я отчётливо понимал, что ситуацией полностью управляла Кристи. До этого у меня существовало твёрдое убеждение, что невозможно соблазнить человека против его воли. По крайней мере, меня — точно. Но, не смотря на всю свою хвалёную выдержку, сегодня я удержался только потому, что Кристи не захотела меня додавить. Она убедилась, что может, и ей этого, видимо, оказалось достаточно. Взгляды на жизнь и даже на самого себя нужно было пересматривать. Размышляя таким образом, я незаметно для себя забылся сном.

Кристина: Когда мы приехали к Серёже, я сразу попросила у него полотенце и чистую футболку — и пошла в душ. Пока я мылась, Серёжа мог представлять меня голой в ванной и возбудиться ещё сильнее. Кроме того, я знала, что буду очень соблазнительно выглядеть в мужской футболке на голое тело. И когда я вышла, Серёжа на меня ТАК смотрел! Я чувствовала его напряжение, пила его энергию, но мне хотелось ещё больше, и я рискнула, сказав, что у меня от долгой прогулки болит спина. Как я и думала, он предложил мне массаж. Через его руки и нижнюю часть тела, сидевшую на мне верхом, энергия стала вливаться в меня рекой. Я вся ушла в свои ощущения и только краем сознания слышала, что Серёжа начал нести какую-то чушь про то, что не может на мне жениться. Я совершенно не понимала, к чему эта тема, но чувствовала, что он пытается так себя сдерживать. Он был так серьёзен и взволнован, что мне захотелось поиграть, и я спросила, что будет, если я повернусь к нему передом? Серёжа на это с напряжённой улыбкой ответил, что тогда он не выдержит, и я чувствовала, что эта мысль мучает его. В искусстве танцев на грани главное — вовремя остановиться и я не стала испытывать Серёжу дальше. И вообще, я уже ощущала, как поток его энергии слабеет. Наконец, он закончил массаж. Выглядел Серёжа измученным и усталым, но виноватой в этом я себя не чувствовала. Большую часть своей энергии он потратил на бессмысленную борьбу с самим собой. Тем не менее, я наелась досыта и пребывала в сладкой истоме. Когда Серёжа ушёл, я быстро уснула.

Сергей: Я проснулся примерно в час дня. Кристина ещё спала: дверь в её комнату была закрыта и оттуда не доносилось ни звука. Умылся, привёл себя в порядок и решил глянуть, как спит Кристи, но когда я почти бесшумно отворил дверь, она открыла глаза и спросила меня: сколько сейчас времени. Я ответил. Она села на кровати и некоторое время просидела, слегка покачиваясь, с закрытыми глазами. Выглядела Кристи при этом сонной и очень милой. Я подошёл, погладил её по голове, велел умываться, а сам пошёл готовить обед. В морозилке у меня лежали блинчики, в том числе и вегетарианские — с капустой и с яблоками. Их требовалось только разогреть. Но Кристи захотела ещё свой любимый салат, и я принялся резать огурцы, помидоры и зелёный лук. К тому времени она пришла на кухню, уселась рядом и начала пристально наблюдать за моими движениями. Меня заинтересовало такое внимание, но Кристи ответила, что ей просто нравится смотреть, как я мелко и красиво всё режу. Приготовленный салат она тоже похвалила. После обеда Кристи стало пора уезжать. Я чувствовал, что мне очень не хочется её отпускать к другому мужчине, но с этими мыслями следовало бороться. Она совершенно точно не была той женщиной, с которой я мог бы построить близкие отношения. И она могла сломить мою выдержку, просто повернувшись ко мне. Такое произошло со мной впервые и требовалось вернуть контроль над ситуацией. И над собой тоже, в конце концов! Так что я проводил Кристину до метро, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным и не давать прорываться чувствам. Но, кажется, своим спокойствием я её не обманул.

Кристина: Когда я проснулась, уже наступил день. Я слышала, как Серёжа ходит по квартире, потом — как дверь комнаты осторожно приоткрывается и открыла глаза. Голова была ватной, и я не сразу пришла в себя. Потом отправилась умываться. Мне не хотелось есть, но Серёжа отказался выпускать меня из дома без обеда. Пришлось согласиться. Он предложил какую-то готовую еду из магазина, но я попросила овощной салат, и Серёжа стал его готовить при мне. Я залюбовалась его быстрыми и чёткими движениями. Острейшим ножом он нарезал на разделочной доске огурцы и зелёный лук так, что лезвие буквально касалось пальцев его левой руки. Это мне напомнило сцену из фильма «Чужие», где робот играл с ножом, втыкая его между своих пальцев всё быстрее и быстрее. Вдруг мучительно захотелось, чтобы Серёжа порезался. Нет, не сильно, чуть-чуть, я не хотела ему зла, но желание увидеть и попробовать его кровь стало почти нестерпимым. Серёжа не порезался. После еды он проводил меня до метро и всё это время задумчиво молчал. Я чувствовала, что в нём происходит какая-то борьба, но мной ещё владело вчерашнее сладкое чувство удовлетворения. Только мысль о том, что Серёжа на самом деле способен на большее и что я не знаю, что ему мешает, придавала моему настроению оттенок горечи.

О пользе прогулок на свежем воздухе (конец июля)

Сергей: После той встречи мне было о чём подумать. Да, весь мой опыт общения с женщинами говорил мне, что с Кристи у меня ничего хорошего не выйдет. Я всю жизнь постепенно двигался к пониманию того, какая женщина рядом мне нужна, и последние бывшие у меня отношения вроде бы подтверждали правильность этого понимания: нам с той девушкой почти не пришлось притираться друг к другу, мы отлично взаимодействовали, спокойно и без скандалов. Вот только… Вот только закончились эти отношения ничем. Так же закончились и предыдущие отношения с девушкой тоже похожей на меня по характеру. Это могло свидетельствовать о том, что я на самом деле глубоко ошибаюсь в концепции. А Кристи совсем не походила на тех девушек. Мне было сложно с ней, сложно её понимать. Всё складывалось как-то непонятно и мутно. На вопрос, какие же отношения она пытается со мной создать, Кристи отвечала, что не хочет их как-то определять. Определить — значит, ограничить и, возможно, лишить себя чего-то прекрасного, что останется за рамками. Я же предпочитал ясность и определённость. Но при этом Кристи уже жила с мужчиной семьёй и, значит, вполне могла и хотела таковую создать. И меня к ней явно тянуло. Её ко мне, кажется, тоже. Я всю неделю по вечерам просматривал и обрабатывал сделанные мной снимки Кристи и всё это время чувствовал себя на взводе. Фотографии получились разными, но все настолько заряженными эмоциями, какой-то глубинной женской чувственностью, что работать с ними спокойно не получалось. Впервые женщина меня настолько сильно возбуждала. Я снова и снова пытался приглашать Кристи к себе в гости, но она отказывалась, говоря, что её отношения с тем мужчиной ещё не умерли совсем, что она не хочет давать поводов для ревности и сомнений в её честности. Нужно было, видимо, развивать наши отношения дальше, узнавать друг друга в надежде, что всё со временем определится. Мы переписывались и перезванивались, обсуждали разные вопросы, в том числе и личные, психологически поддерживали друг друга в сложных ситуациях, но не встречались. И когда Кристи предложила приехать в выходной день к ней, в Ломоносов, погулять в парке, я с радостью согласился.

Кристина: Теперь наши отношения с Серёжей очень изменились. Куда делась его холодность и отстранённость? Он стал ласковым и нежным. Даже на расстоянии, когда мы просто общались, я грелась его внутренним теплом. Кроме того, мне очень понравились снимки с той фотосессии. Никогда ещё я не выглядела на фото настолько чувственно и соблазнительно! У Серёжи получилось как раз то, что я пыталась ему объяснить на первом нашем свидании — эротизм без вульгарного обнажения. В свою очередь, я, как могла, спасала его от одиночества: эмоционально поддерживала, поднимала настроение, старалась общаться тепло и ласково. Кроме того, со мной Серёже явно стало жить гораздо интереснее! Он, правда, всё время предлагал к нему приехать, но я чувствовала, что мне этого делать не стоит. Да и Петя мог заподозрить меня в измене, если бы я начала часто пропадать из дома. В то же время мы с Серёжей вполне могли просто погулять вместе. Но он зациклился на моём приезде и гулять не предлагал. Пришлось это сделать самой. Петя в тот день собирался поехать к друзьям на дачу и у меня оставался свободным почти весь день. Стояло теплое лето, и я предложила пройтись по паркам у нас, в Ломоносове. Это позволяло мне не слишком надолго отлучаться из дома и успеть вернуться до приезда Пети. Серёжа согласился.

Сергей: Кристи обещала встретить меня на вокзале, но, как всегда, опоздала. Сказала, что задержалась из-за её мужчины. Я уже не сердился на неё. В конце концов, из всех девушек, с которыми мне когда-либо доводилось общаться, не опаздывали только две. И то в одной из них это качество появилось под моим влиянием. Я собирался снова пофотографировать Кристи во время прогулки, но на встречу она пришла не в платье, а опять в драных джинсах и клетчатой рубашке. Да ещё в бейсболке, нахально заявив, что если я хочу её снимать, то буду снимать «хипстоту». Я «хипстоту» снимать не хотел, а Кристи не желала идти домой переодеваться, мотивируя это тем, что у её мужчины появятся дополнительные подозрения. Мы немного попререкались и сошлись на том, что зайдём по дороге в секонд-хенд и купим за 500 рублей какое-нибудь платье для фотографирования. Найти приличную одежду на маленькую Кристи оказалось непросто. Что-то нравилось ей, но не нравилось мне, что-то — наоборот. Что-то, хорошо выглядевшее на вешалке, плохо сидело на Кристи. Она в итоге перемерила штук 10 разных платьев. В примерочной кабинке прямо напротив входа размещалось зеркало и через неплотно задёрнутую штору при каждом переодевании я видел в этом зеркале Кристи. Почти обнажённую. Только в маленьких светлых трикотажных трусиках и такого же цвета бюстгальтере. Соблазнительную, миниатюрную, с тонкой талией, с длинными стройными ногами. Её кожа выглядела очень светлой. Я, как человек воспитанный, конечно, старался не подсматривать, но иногда не выдерживал. Тем более, что Кристи регулярно звала меня помочь застегнуться и расстегнуться, а также оценить результат, и я поневоле не мог отойти в сторону. Моё волнение росло. Очень хотелось ворваться и обнять её, сжать в своих руках её тело, ощутить её гладкую, упругую и бархатистую кожу. С каждым переодеванием удерживаться от вторжения становилось всё труднее. Кристи периодически перехватывала мой взгляд в зеркале и, похоже, чувствовала моё состояние. Каждый раз при этом на её лице вспыхивала озорная улыбка. Она со мной явно играла, наслаждалась процессом, и чувствовала себя хозяйкой положения. Наконец, устроившее нас обоих платье нашлось. Белое и длинное, в котором Кристи с её роскошной гривой пепельных волос выглядела похожей на ангела. Точнее, выглядела бы, если б не лукавый взгляд мелкой чертовки. Я обрадовался окончанию процесса выбора, поскольку уже чувствовал усталость от непрерывного напряжения. Потом Кристи переоделась обратно в джинсы, я заплатил за платье, и мы пошли в парк. Идти в платье она отказалась, сказав, что оно — плотное и ходить в нём сейчас жарко.

Кристина: На эту прогулку я опять надела джинсы с разрезами. Я знала, что они не нравятся Серёже, но ходить по земле и траве в длинной юбке было неудобно, а короткую солнечным летним днём я себе позволить не могла. Кроме того, через разрезы Серёжа мог бы меня касаться. По той же причине мне пришлось надеть рубашку с длинными рукавами — красную в чёрную клетку. А в тени рубашку можно немножко расстегнуть. Голову я прикрыла бейсболкой с большим козырьком, а на ноги надела кеды. Какую-то красоту на лице наводить не стала. Я и так красивая! Только, чуть-чуть ресницы подкрасила и губы бесцветной помадой защитила. Аромат выбрала соответствующий, ванильно-цитрусовый: вроде бы сладкий, подходящий для юной девушки, но с отрезвляющей горчинкой.

Встретились мы на вокзале. В первый раз я увидела Серёжу на улице без пиджака. В этот раз он надел синие джинсы и тонкую джинсовую тоже синюю рубашку с коротким рукавом. Серёжа тут же наехал на мой образ. Он, видите ли, не хотел гулять и фотографировать девушку в хипстерском наряде! Всё-таки иногда его слишком консервативные вкусы меня бесили. В конце концов я предложила зайти в «секонд», чтобы он купил мне платье, которое ему понравится. Я хотела закрытое и длинное, которое укрыло бы меня от Солнца, но изящное. Мы выбрали несколько таких, и пошли в примерочную. В кабинке на стене висело огромное зеркало. Переодеваясь, через щель между шторкой и стенкой я увидела Серёжу, вспомнила его попытки сдержаться в предыдущую встречу и мне захотелось его подразнить. Надо сказать, что я вообще не считаю флирт с друзьями чем-то плохим. Это — просто приятная для всех игра. Конечно, будучи приличной девушкой, я не дала Серёже смотреть на себя голую, но через неплотно задёрнутую штору он мог видеть моё отражение в зеркале, и я чувствовала, что его это заводит. Когда он заходил в примерочную, чтобы застегнуть на мне платье, руки его дрожали, он пытался как бы случайно погладить меня по обнажённой спине и в эти моменты я впитывала его энергию. Всё это возбуждало меня. Конечно, не в «том» смысле, я испытывала к Серёже только платонические чувства! Но всё равно, это было приятно. Перемерив всё, мы выбрали, наконец, то, что нужно: чисто белое, приталенное, закрытое платье, с рукавами и почти до пола — как я и хотела. К тому же длинный подол прикрывал мои кеды. Остановившись в выборе, я не отказала себе в удовольствии ещё немножко поддеть Серёжу, переодевшись обратно в джинсы и рубашку. Шторка кабинки при этом за что-то наверху зацепилась, и я опять не смогла её плотно закрыть. Но всё же, это оставалось просто приятной нам обоим и совершенно невинной игрой, которую Петя никак не мог бы посчитать изменой.

Сергей: Мимо большого пруда и Меньшиковского дворца мы отправились в парк «Ораниенбаум», поскольку Кристи боялась обгореть на Солнце и хотела гулять по тенистым местам. Там в кустах она надела купленное платье, и я принялся её фотографировать. Кристи в платье выглядела прекрасно, снимки получались вполне симпатичными, но то вдохновение, которое мы с ней чувствовали в прошлую съёмку, в этот раз нас не посетило. После фотосессии она переоделась обратно, и мы продолжили прогулку. Кристи стала жаловаться на своего Петра, на его невнимание, на то, что он не желает учитывать её индивидуальность и требует «перестать выпендриваться», стать, как все. Я пробовал предлагать варианты улучшения их отношений. Не то, чтобы мне очень хотелось поддержать их связь, но я считал неэтичным с моей стороны строить своё счастье на несчастье других. Поэтому я не сильно расстроился, когда Кристи один за другим отмела мои предложения, сказав, что она уже всё перепробовала и ничего не получилось. Тогда, в качестве аварийного варианта, я предложил ей переехать ко мне на правах квартирантки и домработницы. У меня была свободная комната, в которой Кристи могла бы жить. Я прекрасно понимал, что семья у нас вряд ли получится, слишком мы разные, но это давало возможность попробовать, ни к чему нас не обязывая. И это могло в случае обострения кризиса спасти Кристи, поскольку больше пойти ей оказалось явно некуда. Она обещала подумать и поблагодарила меня за желание ей помочь. Потом я попытался прощупать Кристи на предмет её отношения ко мне. Она заявила, что я ей нравлюсь, как человек, она считает меня близким другом. Но, как мужчина, я ей неинтересен, её сердце по отношению ко мне молчит. Эти слова сильно противоречили моим ощущениям от её действий. Кроме того, ласка и нежность, которую она часто ко мне проявляла в последнее время, тоже не казались мне чисто дружескими. А уж те фотографии… На просто друзей женщины так не смотрят! Кристи же отвечала, что она ласкова со всеми своими друзьями-мужчинами. И вообще, у нас близкие, хоть и платонические отношения, и она не собирается их приводить к какому-то моему стандарту. «Почему близкие люди должны обязательно спать друг с другом?» — спросила она. Я понял, что вряд ли добьюсь от неё сейчас какой-либо определённости, и прекратил расспросы. Погуляв по парку «Ораниенбаум», мы через «Нижний» парк вышли на проспект и зашли в кафе. Кафе оказалось маленьким, не слишком уютным, но ничего другого по пути нам не подвернулось, а есть уже хотелось. Так что, поев, мы не стали долго там задерживаться, а пошли гулять дальше.

Кристина: Из «секонда» мы пошли в парк. Погода стояла ясная, бродить по открытым местам мне не хотелось, и я увела Серёжу туда, где росло много деревьев, в тени которых я могла спрятаться от прямых солнечных лучей. Серёжа всё-таки настоял на том, чтобы я надела платье, и принялся меня фотографировать. Из-за всех этих переодеваний, жары, плотной одежды и палящего Солнца настроение флиртовать у меня пропало, а без этого снимки получались совершенно обыкновенными, не идущими ни в какое сравнение с той фотосессией. Поэтому фоткались мы недолго, и я поспешила переодеться в более комфортную и привычную одежду. Мы стали разговаривать о жизни. Мне давно хотелось излить кому-то душу, и Серёжа показался для этого подходящим человеком. Дело в том, что в последнее время мои отношения с Петей испортились. Меня бесило его нежелание понять, нежелание учесть мои особенности. Я очень чутка к запахам, а Петя мог завалиться спать в нашу общую постель прямо после работы, потным и вонючим, не приняв душ. Все мои претензии по этому поводу он называл блажью. И вообще, рядом с Петей я давно уже не чувствовала себя женщиной! Он относился ко мне только как к красивой и престижной бытовой технике! Серёжа внимательно слушал меня, сочувствовал, пытался утешить. Это с его стороны было так мило! Я, конечно, хотела просто пожаловаться и не собиралась пока расставаться с Петей, но Серёжино внимание и забота меня очень тронули. Они составляли разительный контраст с Петиным пренебрежением! А потом Серёжа уже в который раз завёл разговор о наших отношениях и всё испортил. Ну вот почему некоторым мужчинам так хочется всё определить! Так же скучно жить! Да, я не хочу с ним спать, но это совсем не мешает мне быть ласковой и считать его близким человеком! Почему он уверен, что друзья не могут ласкать друг друга, обниматься и прикасаться друг к другу? Почему ему кажется, что близкие отношения — это только когда постель? А если мне вообще постель не нужна, то что?! Почему нельзя просто обнять девушку, погладить, взять её за руку, вместо того, чтобы идти с ней на расстоянии вытянутой руки и допрашивать?! Ведь, я чувствовала, что ему тоже нравится прикасаться ко мне! Я, конечно, постаралась не подавать виду, но все эти разговоры совсем испортили мне настроение, и мы пошли из парка в город. Серёжа заявил, что хочет есть, и завёл меня в какую-то мелкую забегаловку, в которой даже овощной салат нормально приготовить не смогли.

Сергей: Кристи знала Ломоносов гораздо лучше меня и предложила сходить на берег залива в место, где можно спокойно посидеть рядом наедине. Место оказалось на внешней части восточного мола гавани. От дороги берег с бетонными откосами отделял невысокий заборчик, который я перепрыгнул, а потом перенёс через него и Кристи. Она мне показалась лёгкой, почти невесомой. Да, на овощном салате растолстеть сложно! Её запах, тепло её тела снова взволновали меня. Мы уселись на бетонный откос почти у воды. Кристи пригрелась на моём плече, а я обнял её и начал гладить по плечам и рукам поверх одежды. Через расстёгнутый ворот рубашки виднелся верх её грудей с соблазнительной ложбинкой между ними. Мне тут же вспомнилась сцена в секонд-хенде и я почувствовал возбуждение. Осторожно погладил Кристи по шее, а потом проник в ворот рубашки. Кристи, кажется, не замечала моих действий. «Меня не видят — это минус, но и не гонят — это плюс!» — вспомнил я песню из советского мультфильма. Мои пальцы спускались по её коже всё ниже и ниже. Не выдержав напряжения, на Кристиной рубашке расстегнулась пуговица. Кристи замерла, но пока не протестовала. Мне стало интересно, когда она меня остановит, и я продолжил её гладить. Кристи молчала, сильно прижавшись ко мне спиной, и только иногда вздрагивала, но, когда я коснулся пальцем верха бюстгальтера, встрепенулась и вскрикнула: «Эй!» Я тут же убрал руку. Но вместо того, чтоб успокоиться, Кристи неожиданно приподнялась, обернулась ко мне и со злым выражением лица прошипела: «Ненавижу, что ты слушаешься, когда я тебя останавливаю!» Впрочем, через мгновение она улыбнулась и приняла прежнее положение. Всё это меня сильно озадачило. Я должен был продолжать? Тогда зачем она меня остановила? И вообще, что это было?!

Тем не менее, через некоторое время Кристи остыла и снова размякла в моих руках, буквально растёкшись по моей груди. Воспользовавшись её расслабленным состоянием, я опять попытался хоть немного прояснить беспокоивший меня вопрос: что у нас за отношения и к чему она их ведёт? Ведь, то, что между нами происходило, никак не походило на дружбу в моём понимании. Мы как будто находились в начале близких, не дружеских отношений, но Кристи упорно отказывалась идти дальше. Я поделился с ней этими мыслями. Кристи согласилась, что происходящее с нами может быть не совсем дружба. Скорее, «передружба-недоотношения», как она выразилась. Сказала, что не знает, куда это всё зайдёт и во что превратится, но предлагает просто наслаждаться жизнью и не форсировать события. Нам хорошо вместе — и этого достаточно. А потом- что будет, то и будет.

Кристина: После кафе мы пошли на берег залива. Серёжа легко перенёс меня через перила ограждения. Мне понравилось чувствовать себя в его сильных руках. Мы уселись на тёплом бетонном берегу. Серёжа прикрывал меня от Солнца: я прислонилась спиной к его груди, а он обнял меня за плечи и начал гладить: сначала его рука ласкала мою шею, потом, как бы невзначай, проникла через расстёгнутый ворот рубашки, погладила плечо и верх груди. Ветер доносил с залива запах моря, но я всё равно чувствовала сквозь него знакомый горьковатый аромат. Постепенно Серёжа опускал руку всё ниже и ниже. На моей рубашке расстегнулась ещё одна пуговица, потом — ещё одна. Его пальцы добрались уже до края лифчика. Я замерла, вся уйдя в ощущения его прикосновений, впитывая его энергию, и лишь иногда по моему телу прокатывалась лёгкая приятная дрожь. Тем временем Серёжа забрался уже неприлично далеко, и я издала предостерегающий возглас. Серёжа тут же убрал руку. Он сделал это так внезапно, что острое чувство разочарования буквально пронзило меня, и я прошептала: «Ненавижу, что ты слушаешься, когда я тебя останавливаю!» На Серёжином лице отразилось замешательство и смущение, поэтому я улыбнулась и снова прислонилась к нему спиной. Серёжа меня обнял, но вольностей себе больше не позволял. Тем не менее, я уже наелась, чувствовала себя спокойно и расслабленно, и когда Серёжа вновь заговорил о наших отношениях, это не вызвало во мне раздражения. Я согласилась с ним, что наши отношения могут быть несколько большим, чем просто дружба. По правде сказать, они уже стали куда ближе, чем с кем-то другим из мужчин, и я совершенно не представляла, как далеко они ещё смогут зайти. Не представляла и не хотела думать на эту тему, привычно полагаясь на своё чутьё. Нам вместе хорошо, а что будет потом — гадать бесполезно.

Сергей: Наступал уже вечер и пришло время расставаться. Кристи хотела приготовить своему Петру ужин, да и отсутствие её дома в выходной день уже больше шести часов могло вызвать подозрения и скандал. Кроме того, бродя целый день по улице, я и сам порядком утомился, а до дома мне оставалось ехать ещё полтора часа. Кристи согласилась проводить меня до вокзала. В какой-то момент она пошла со мной рядом по бетонному поребрику, держась за мою руку, и я опять увидел, насколько она похожа на девчонку-подростка. Когда поребрик закончился, Кристи совершенно по-девчоночьи спрыгнула с него на землю и озорно улыбнулась. Увидев уличную кошку, бросила мою руку и помчалась её гладить. Вся эта подростковая непосредственность уже не раздражала, а умиляла меня. Я достал фотоаппарат и стал её фотографировать, а когда Кристи вернулась ко мне от кошки, — обнял и прижал её к себе. Её весёлая улыбка грела мою душу даже не смотря на все неопределённости наших отношений. Кристи посмотрела мои фотографии на экране камеры и сказала, что я научился снимать «хипстоту». Мне и самому эти снимки понравились больше того, что я снял, надев на неё платье. Они получились тёплыми. Мы дошли до вокзала, обнялись на прощание, и я сел в ближайшую электричку до Питера.

Кристина: Чтобы не вызвать лишних вопросов, к возвращению Пети я хотела оказаться дома и что-то приготовить, поэтому пришло уже время прощаться. После дня, проведённого с Серёжей, я чувствовала себя лёгкой, весёлой и энергичной, мне хотелось прыгать и дурачиться. Серёжу это забавляло, и он снова стал меня снимать, не обращая уже внимание на мой «неподобающий» наряд. Всё-таки никто не фотографировал меня лучше, чем он! Эти снимки прекрасно передавали моё настроение. В порыве благодарности я обняла Серёжу и поцеловала в шею. Так мы дошли до вокзала, где он сел в электричку и поехал к себе домой, а я отправилась к себе. И вовремя. Петя приехал через час после моего возвращения, когда ужин был уже почти готов и квартира хотя бы слегка прибрана. Он ничего не заметил и ничто не мешало мне весь вечер чувствовать сладость насыщения. Только лёгкая горечь разочарования от того, что там, у залива, всё так быстро и внезапно кончилось, слегка портила мне впечатление от нашей встречи.

Если долго сеять ветер… (конец августа)

Сергей: Кристи сказала, что собирается в Питер по делам, и я предложил ей вечером встретиться. Мне очень хотелось серьёзно поговорить, но не по интернету. Наши отношения продолжались уже четыре месяца, а ясности в них отнюдь не прибавлялось и мне это начинало надоедать. Попытки привести их к какому-то однозначному виду при сетевом общении вызывали у Кристи стойкое противодействие. Она каждый раз обижалась, а через несколько дней начинала ласкаться ещё сильнее, и я уже не мог с ней ругаться. Похоже, словесные аргументы на неё не действовали, и, чтобы я смог объяснить свою позицию достаточно доходчиво, ей требовалось меня видеть и чувствовать. Я привёл Кристи в знакомую неплохую пиццерию, мы сделали заказ и, пока нам готовили, болтали о пустяках. Разговор мог оказаться долгим и прерывание на еду в середине было бы совсем не кстати. Специально для разговора я сел не рядом с Кристи, как обычно, а напротив. После того, как мы поели, я начал. «Кристи, я не понимаю, куда ты ведёшь наши отношения и чего ты от них вообще хочешь! Их ведёшь именно ты, я только пытаюсь реагировать, поскольку не представляю, куда всё идёт. Ты тянешься ко мне, тебе нравится со мной общаться, тебе нравится со мной обниматься. Ты ведёшь себя так, как будто хочешь близости, но при этом утверждаешь, что не хочешь быть со мной. Я устал от этой дерготни. Давай уже определимся: или у нас дружба — и тогда мы ведём себя соответственно, или любовь!» Я старался говорить спокойно. Мне не хотелось скандала, мне требовалось взвешенное решение. Любое, только уже определённое раз и навсегда. Но Кристи, казалось, не понимала того, что я говорю о серьёзных вещах. «Да, я всегда была на шаг впереди тебя!» — заявила она с победоносной улыбкой. Разговор опять скатился в словесную эквилибристику: «Ты мне дорог, но я тебя не люблю… У нас близкие дружеские отношения…» Я понял, что толку от Кристи не добьюсь. Оставалось сделать то единственное, что я мог сделать самостоятельно. Я сказал ей, что жить в состоянии неопределённости мне надоело и раз она не хочет определиться вместе со мной, я это сделаю сам. Она называет то, что существует между нами, дружбой — я буду дружить. Так, как я понимаю дружбу. На этом я расплатился с официанткой, и мы вышли на улицу.

Кристина: Я собиралась приехать в Питер по делам, и Серёжа предложил вечером встретиться. Наступил уже конец лета, стало прохладно и дождливо. Я не готовилась специально к этой встрече и приехала в том, в чём обычно ходила в такую погоду: в синей толстовке, джинсах, и кедах. В макияже, как обычно, ограничилась чёрной тушью на ресницах. Мои любимые духи у меня уже заканчивались, и я выбрала осенний аромат с древесными нотками, навевавший мысли о прелых опавших листьях. Как всегда, немножко опоздала (ведь, не опаздывают только некрасивые девушки!), но Серёжа про это не сказал ни слова. В этот раз он надел тёмно-синий костюм, сидевший на нём строго, как мундир. Мы пошли в кафе, где он заказал мне, как обычно, овощной салат, а себе что-то мясное. Серёжа выглядел необычайно серьёзно, даже немного торжественно, как будто собирался просить моей руки. Когда мы поели, он заговорил о наших отношениях. Сказал, что не понимает, куда я их веду. «Да, я всегда была на шаг впереди тебя!» — озорно перебила я, но он продолжил свою волынку. Уже в который раз стал настаивать, чтобы мы определились: дружба у нас или любовь? Говорил, что я его дёргаю этой неопределённостью (я его никогда не дёргала!). Говорил, что ему тяжело и больно. Но произносилось всё это спокойным тоном, в котором не чувствовалось боли. Серёжа, как всегда, всё слишком драматизировал. Я в который раз уже сказала, что он для меня — близкий человек, хотя и не трогает моё сердце. Но при этом мне дорог. И вообще, почему близость между людьми должна быть обязательно с постелью? Серёжина настойчивость начала меня бесить. Почему всё обязательно надо определить, разложить по полочкам? Жизнь нельзя разложить по полочкам! Она сложная и разноцветная, её не свести только к чёрному и белому! Серёжа в итоге заявил, что раз я не хочу решить с ним вместе, то решит он сам. У нас будет дружба. Я и так считала, что у нас — дружба (ну, возможно, немножко больше, чем дружба, но не «отношения»), но его понимание этого слова мне совсем не нравилось. Оно меня замораживало! Да, никто не знает, как всё сложится дальше, но это совершенно не повод разрушать нашу с таким трудом родившуюся близость из-за каких-то глупых стереотипов. Я промолчала, но не собиралась сдаваться. Серёжа уже не в первый раз пытался сделать подобную глупость, но до сих пор мне удавалось сохранять то, что, как я чувствовала, на самом деле было дорого нам обоим. Удастся и сейчас.

Сергей: Полный решимости выполнить своё обещание, я не стал брать Кристи за руку, как обычно делал на улице. Она пыталась подкалывать и даже тыкать в меня пальцами, провоцируя на объятия, но я на провокации не поддавался. Да, может быть спокойный тон в кафе её не убедил в серьёзности моих намерений, но я надеялся, что мои действия будут убедительнее. Я даже чувствовал некоторое облегчение: пусть всё не слишком хорошо, но зато понятно. По правде сказать, к этому облегчению примешивалась и мысль, что лишившись моего тепла и ласки, Кристи со временем передумает и поймёт, что я лучше и нужнее ей, чем все другие её мужчины. Стараясь в разговоре строго выдерживать чисто дружеский тон, я возможно иногда и перебарщивал с холодом, но не считал это чем-то зазорным. Просто требовалось привыкнуть.

Тем временем Солнце скрылось за домами и стало холодать. Кристи сказала, что замёрзла, и я завёл её в чайную. В углу той чайной находилось одно хорошее место, которое отгораживалось от остального зала плотными занавесями, свисавшими с потолка. Туда я и привёл Кристи. Нам принесли чай, после чего задёрнули шторы. Разговор как-то плавно перешёл на весьма откровенную тему. Кристи начала рассказывать про подробности и недостатки её интимных отношений с нынешним и бывшими мужчинами. Грубо говоря: как плохи её мужчины в сексе. Причём, рассказывала она об этом не сильно стесняясь в выражениях и не щадя самолюбия этих мужчин. Тема казалась довольно странной (при том, что нас с Кристи связывали сугубо платонические отношения, и она сама их называла «дружбой») и на самом деле не слишком этичной, но, вопреки доводам совести и рассудка, эти рассказы взволновали меня, и я не прерывал Кристиных откровений. В этот момент нам принесли сливочный десерт. Один на двоих, поскольку Кристи, как всегда, ела очень мало. Мы стали есть его по очереди, а потом она принялась кормить меня с ложки. Затем я — её. Кристи прильнула к моему плечу. Я сказал, что сцена выглядит слишком эротично. Она в ответ показала мне язык в уголке рта. Я попытался её обнять, но она шлёпнула меня по руке. В голове стремительно мелькнули её слова: «Ненавижу, что ты слушаешься, когда я тебя останавливаю!», во мне поднялась алая волна, подхватила и понесла. Это была ярость, смешанная с желанием. В этот момент хотелось отомстить ей за все её издевательства: манипуляции, подколы, провокации, за всё, что она сделала со мной. Я схватил её, резко развернул и с силой прижал спиной к себе. Голова Кристи мотнулась в мою сторону, я довернул её рукой и впился поцелуем в губы. Мои руки мяли Кристи, как комок пластилина: грудь, бока, живот, ниже… Даже сквозь толстую ткань джинс я почувствовал жар её тела! Её руки тоже заскользили по моему телу: наощупь, всё ниже и ниже… Когда я оторвался от её губ, она прошептала: «Мне нравится чувствовать твою власть надо мной…» Слово «власть» несколько отрезвило меня и мой порыв начал спадать. Я привык, что насилие недопустимо по отношению к женщине (если, конечно, женщина не применяет его первой), но Кристи насилие, похоже, нравилось. И, возможно, она такая не одна… Мир в моей голове несколько покачнулся, но это произошло уже потом, когда я обдумывал случившееся. А тогда мы сидели рядом и тяжело дышали. Когда отдышались, я колокольчиком подозвал официантку и попросил счёт.

Кристина: Мы вышли из кафе и пошли гулять. Я старалась Серёжу растормошить, но он вёл себя холодно. Тем не менее я предчувствовала, что именно сегодня случится что-то хорошее. Предчувствия меня никогда не обманывают! Это что-то вряд ли могло случиться во время прогулки по людным улицам центра города, и я сказала, что замёрзла. Он отреагировал именно так, как я предполагала — повёл меня в кафе. Это оказалась маленькая и уютная чайная: очень милая и, как я заметила, заглянув в меню, жутко дорогая. В ней ненавязчиво и приятно пахло восточными благовониями, по стенам висели циновки с узорами. Мне понравилось это место. В углу чайной оказался невысокий круглый подиум, который отделялся от остального зала плотными коричневыми шторами с растительным рисунком, свисавшими с потолка. На подиуме стоял низенький столик полированного дерева, а вокруг столика валялись разноцветные подушки. Серёжа повёл меня туда. Он дал мне выбрать чай, а сам выбрал десерт из фруктов в сливках. Закрытые шторы навели меня на мысль пофлиртовать. Флирт мог разрушить ледяную стену между нами, которую начал строить Серёжа. Ведь я столько времени старалась, была с ним ласковой, поддерживала его, а он… Неужели какие-то дурацкие формальные рамки ему дороже нашей близости?! Разговор легко соскользнул на интимные темы. Я рассказала о своих бывших и о нынешнем мужчине. Рассказала, разумеется, как с ними плохо. Между прочим, вспомнила и единственный случай, когда ко мне попробовал пристать в постели Петя. Это случилось давно, когда однажды он пришёл домой от друзей нетрезвым. Но Петины попытки оказались такими жалкими и неумелыми, что я не возбудилась, а рассмеялась ему в лицо, и этим убила весь его порыв. Больше он не пробовал и это меня полностью устраивало. Серёжа слушал внешне спокойно, с улыбкой, но я чувствовала его напряжение. Это напряжение и предвкушение того, что скоро что-то произойдёт, возбуждало меня. Я прильнула к нему, чтобы он чувствовал меня, а я — его. Перед тем, как сесть, Серёжа снял пиджак и сквозь тонкую ткань хлопчатобумажной рубашки я ощущала исходящее от него тепло. Когда нам принесли десерт, я начала кормить им Серёжу с ложки, чтобы ещё сильнее его возбудить. Он в свою очередь кормил меня, и я очень эротично облизывала сливки со своих губ. Серёжа заметил это — я в ответ показала ему язык. Он попытался меня обнять за плечи, — я его шлёпнула по руке. Это оказалось той последней каплей, которая прорвала плотину его сдержанности! Из Серёжиных глаз на меня прыгнул зверь! Он схватил меня, крутанул, как тряпичную куклу, и изо всех сил прижал к себе. Его рот приник к моему, а язык с силой разжал мои губы и проник внутрь. Горький запах его духов кружил голову. Мощный поток энергии вливался в меня. Моя рука невольно заскользила по телу Серёжи вниз — туда, где энергия чувствовалась сильнее всего. Она переполняла меня. Я и раньше знала, что он — сильный, но совершенно не ожидала ТАКОГО эффекта. Серёжа буквально лепил меня, как глину, и мне это нравилось! Нравилось чувствовать его сильные руки на своём теле, нравилось быть в его власти. Этой силе я не могла и не хотела противостоять. Наконец, бурный поток эмоций стал иссякать. И вовремя. Я чувствовала эмоциональное опустошение, голова кружилась, мысли путались, мне надо было прийти в себя. Мы оба тяжело дышали. Серёжа отдёрнул штору, подозвал официантку и попросил счёт.

Сергей: Мы снова гуляли по вечернему городу. Вышли на набережную Фонтанки, прошли по ней. Прохладный ветер остужал наши разгорячённые головы. Кристи то и дело прижималась ко мне всем телом. Когда я обратил на это её внимание, она ответила, что вся ещё горит и столь сильное возбуждение так быстро не проходит. Я предложил ей поехать ко мне и продолжить, но она сказала, что и так зашла слишком далеко и изменять своему Петру не планирует. Я не стал настаивать. У меня появилась уверенность, что это — только начало, и я теперь знаю, как её соблазнить. Как только представится такая возможность. Мы проходили мимо цветочного салона и Кристи, как всегда, остановилась полюбоваться на витрину. Я принципиально не любил убитые цветы и всегда отвечал отказом на её просьбы подарить букет, но сегодня был особый вечер, и я предложил зайти. При виде стольких цветов глаза у Кристи загорелись. Я предоставил ей возможность выбирать компоненты для букета самой, и они заговорили с продавщицей на непонятном для меня языке. Минут через двадцать букет, наконец, собрали и я его оплатил. Кристи с восторгом прижала цветы к себе. Как сияли её глаза поверх букета! Проголодавшись, мы зашли в какое-то кафе. Я заказал еды и два бокала вина. Разговор тёк лениво и часто прерывался молчанием, но это было неважно — мы ещё находились под впечатлением от произошедшего. Выйдя из кафе, я завёл Кристи в подворотню и ещё раз поцеловал. Правда, при этом уже почувствовал слабое сопротивление с её стороны, но она объяснила, что ей не понравилось вино, и, соответственно, винный запах, исходивший от меня. Наступила уже пора идти к метро, поскольку Кристи хотела успеть на электричку в свой Ломоносов. Расставаться с ней не хотелось, но я уже чувствовал усталость и некоторую опустошённость — такие эмоции требуют сил. На «Сенной» мы обнялись на прощание и расстались.

Кристина: Вечерний прохладный ветер несколько прояснил мою голову. Меня переполняла энергия и я чувствовала такую лёгкость, будто не шла, а парила над землёй. И в то же время я испытывала возбуждение с оттенком смущения. Я торжествовала! У меня, наконец, получилось раскрыть Серёжу полностью и получить всю энергию, на которую он способен! И я удержалась на краю. На той грани, где страсть сильнее всего. Правда, в кафе и не могло быть ничего большего, так что это обстоятельство мне помогло. Мы проходили мимо цветочного салона, и я остановилась у витрины. Я всегда так делала, потому что люблю цветы. Многие женщины любят цветы, но я их люблю по-особому. Как раз цветы в салонах. Мне нравится чувствовать, как они умирают. Наша раса давно уже ушла от первобытного питья крови. Это так грубо и материалистично! Да и небезопасно. Почти как боги, питающиеся амброзией, мы научились питаться сильными эмоциями людей. Но какое-то атавистическое чувство ещё заставляет нас испытывать удовольствие от созерцания процесса умирания. Кроме того, мои остановки — это ненавязчивый намёк мужчинам. Серёжа, обычно, этот намёк игнорировал, но сегодня улыбнулся и предложил зайти. Пока в салоне он разглядывал картинки на стенах, мы с девушкой-флористом быстро договорились о том, как должен выглядеть мой букет. Я выбрала пионы, розовые кустовые розы, кружевную винтажную эустому, благородный цимбидиум, ароматную матиолу и невероятного синего цвета дельфиниум. Весь этот восторг упаковали в тонкую бумагу тишью и дорогую пленку. Букет получился очень красивым и недешёвым. А как он пах! Я боялась, что Серёжа скажет, что это — слишком, но он просто оплатил счёт и вручил цветы мне. Они прекрасно завершали тот замечательный вечер, и я осталась в полном восторге.

Я ещё горела, но по мере остывания в голову стали приходить другие мысли. А как это всё выглядело со стороны? И что бы сказал Петя, узнав об этом? Нет, я не считала себя виноватой. Да, я дала себя обнять и поцеловать, но я же не легла с Серёжей в постель! И не сама поцеловала, а просто не смогла отстраниться. Так что никакой измены Пете не произошло! Но я знала, что если бы Петя обо всём узнал, он бы меня обвинил и устроил скандал. И поэтому чувствовала себя слегка смущённой. Эти мысли поглощали моё внимание и на Серёжины слова я отвечала односложно и невпопад. Когда мы проходили мимо какого-то кафе, он предложил зайти поужинать. Я сегодня напиталась на неделю вперёд, но понимала, что после такого выброса энергии Серёжа сильно проголодался. Поэтому согласилась. В кафе, кроме еды, он заказал вина. Наверное, надеялся, что, выпив, я стану податливее. Но продолжение не входило в мои планы. Хорошего — понемногу. Так что вино я не допила. На выходе Серёжа попытался меня ещё раз поцеловать, но я отстранилась. Я и так сегодня позволила ему слишком много. Чтобы он не обиделся, я объяснила своё нежелание тем, что вино оказалось невкусным и мне не нравится его запах. Время было уже поздним, а я не хотела опоздать на свою электричку, так что мы пошли прямо к метро. Там и расстались. Я наконец-то попробовала сладость Серёжиной страсти, но к этому чувству примешивалась горечь смущения за то, что произошло между нами и смутной тревоги за то, что могло случиться в будущем.

Как хорошо быть Золушкой… а может быть и нет (конец сентября)

Кристина: Утром я объяснила Пете своё позднее возвращение тем, что встретилась с друзьями. Он, кажется, ничего не заподозрил, но я всё равно боялась, что он всё узнает, поэтому в переписке по интернету попросила Серёжу никому про вчерашнюю встречу не говорить. Да и вообще, не придавать ей большого значения. Ничего между нами не изменилось. Мы по-прежнему только дружим и ничего более. Он попытался возражать, но я настояла на своём и попросила даже стереть всю нашу переписку на эту тему. Ничего не произошло. Правда, внутри себя я всё равно вспоминала произошедшее. Да и букет, стоявший в вазе, тоже не давал забыть. Когда цветы начали вянуть, я их засушила, чтобы сохранить на память. Всё-таки это был самый первый сделанный Серёжей подарок! Да ещё — цветы! То, что до этого он цветы женщинам вообще не дарил, делало этот букет ещё более особенным. Мне льстило, что я — единственная женщина в его жизни, которая удостоилась от него цветов. Тем более, что Серёжа явно пользовался успехом у дам, я видела, как они на него смотрят! И с каким выражением лиц они смотрят на нас, когда мы — вместе. Мне нравилось думать, что окружающие считают меня молоденькой любовницей солидного мужчины. А как завораживающе прекрасен оказался Зверь, который таился внутри Серёжи! Я попробовала силу Серёжиной страсти и теперь мне её очень не хватало. Но меня сдерживала боязнь, что в следующий раз я не смогу удержать этого Зверя. Ведь в тот раз только присутствие других людей в кафе не дало Серёже сделать со мной всё то, что ему хотелось!

Сергей: На следующий день после нашей столь горячей встречи Кристи написала мне, чтобы я никому ничего не рассказывал. Более того, она попросила, чтобы я даже стёр часть нашей переписки с её просьбой и моим ответом, поскольку боялась, что кто-то может взломать её страничку в ВК и рассказать всё её Петру. На моё предложение бросить его, наконец, и перебраться ко мне, Кристи ответила, что об этом сейчас не может быть и речи, что я по-прежнему не трогаю её сердце и что вообще ничего не изменилось. Я для неё — друг и не более того. Хотя и не менее. Такой откат озадачил меня, но я привычно подумал, что со временем всё разъяснится и не стал настаивать. Я уже привык не форсировать события. Главное, что они всё-таки пусть медленно, но развивались в нужную сторону. Что бы Кристи не говорила про своё сердце и неизменность отношений, а ещё месяц назад, в Ломоносове, я и думать не мог о вещах, подобных тем, что произошли между нами вчера! И, главное, я её в первый раз поцеловал в губы! Это не могло быть просто так.

Кристина: В тот день я шла по улице и грустила. Мы с Петей опять поругались. В последнее время мы скандалили всё чаще и чаще и вовсе не потому, что мне не хватало энергии. Петя меня всё больше бесил. Своим невниманием, тем, что видел во мне только красивую куклу и требовал стать, как все, не ценил моих усилий по созданию уюта, разбрасывал свои вещи и никогда не клал их на место, своей грубостью, тем, что мог завалиться в постель после работы, не сходив в душ. Он вообще никогда не замечал того, что я для него делала, и вся моя домашняя работа шла прахом, когда он приходил домой! Он совершенно не ценил меня, как личность, не обращал внимания на мои особенности, не интересовался моей жизнью, моим творчеством. Я продолжала иногда фотографировать и Серёжа, например, постоянно спрашивал про мои успехи и хвалил меня, а Петя никогда не пытался узнать, как я использую его фотоаппарат! А сегодня у меня был День Рождения, и он подарил мне цветы. Розы. Я сто раз всем говорила, что не люблю розы! Я люблю пионы, орхидеи, эустому, но розы ненавижу! А он всё равно всегда дарил мне розы. До этого я терпела, улыбалась и благодарила, чтоб не портить отношения, но в этот раз не выдержала и сказала всё, что о нём думаю! В ответ он в первый раз попытался меня ударить. Я пригрозила вызвать полицию, если он посмеет, и ушла из квартиры, хлопнув дверью. С друзьями-мужчинами у меня в последнее время тоже не складывалось. Кто-то завёл себе девушку, а про меня забыл, кто-то просто постепенно пропал, а я не хотела писать и навязываться. Остались какие-то мальчики, которые, наверное, оказались больше никому не нужны. Было всё плохо. Я подумала, что хорошо бы уехать отсюда куда-нибудь хотя бы на время, пока всё не пройдёт. Но я не знала, куда. На курорт бы мне Петя денег не дал, людей, готовых меня принять просто так, у меня тоже не осталось. Чтобы успокоиться и развеять тяжёлые мысли, я позвонила Серёже. Серёжа меня выслушал и предложил приехать к нему. Это казалось опасным, но заманчивым. Я вспомнила прошлую нашу встречу, вспомнила, как чувствовала себя рядом с Серёжей настоящей Женщиной. Эти ощущения слишком сильно контрастировали с моим нынешним настроением. В конце концов, даже если я не удержусь один раз, Петя своим невниманием давно уже это заслужил. Мне стало легко и весело, и я согласилась. Чтобы поехать к Серёже на выходные, мне требовались некоторые вещи. Поэтому я прогуляла по городу до полуночи и тихонько вернулась домой, когда Петя уже спал. Засыпал он всегда быстро, спал крепко, и я не очень боялась его разбудить своими сборами. Так же тихо прокралась с вещами на кухню и легла там на диванчик поспать, поставив будильник так, чтобы уйти из дома до того, как Петя проснётся, и уехать в Питер на одной из первых электричек. Серёжа обещал меня встретить на вокзале.

Сергей: Следующий месяц мы опять не виделись и общались только по интернету и телефону. По уговору, про произошедшее между нами мы вспоминали только в телефонных разговорах. То, что Кристи об этом не забыла и даже вспоминала с удовольствием, придавало мне надежд на будущее. В тот пятничный вечер я находился в фотомагазине, когда мне внезапно позвонила Кристи. Я знал, что в последнее время они с её мужчиной часто ругались, но в данном случае ситуация явно стала критической: её мужчина поднял на неё руку. Ей пришлось уйти из его дому, и она сейчас бродила по улице, не зная, куда податься, без вещей и почти без денег. Кристи явно требовалось спасать, и я предложил ей приехать ко мне. На электричку у неё денег хватало, а на вокзале я бы её встретил. Кристи до этого много раз отказывалась ко мне приезжать, но тут согласилась. Наверное, на этот раз дома стало всё настолько плохо, что особого выбора не оставалось. Я обрадовался её согласию. В следующий вечер я, правда, собирался на джазовый концерт, но подумал, что вполне могу взять с собой и Кристи. Обычно, билеты в Джазовую Филармонию требовалось покупать заранее, но в этот раз меня туда пригласил один знакомый, имевший в Филармонии связи и собиравшийся провести меня на концерт бесплатно. Я ему тут же позвонил, и он ответил, что провести ещё одного человека ему труда не составит. Кристи сказала, что посидит где-нибудь до того, как её мужчина ляжет спать, заберёт вещи, необходимые ей в первую очередь и приедет рано утром. Электричка приходила на Балтийский вокзал около 7 утра. Я попытался уговорить Кристи приехать прямо сейчас, не подвергая себя опасности ночных прогулок, сказал, что нужные вещи могу купить, но она ответила, что не хочет вводить меня в лишние расходы.

Кристина: Серёжа не соизволил узнать, в каком вагоне я еду, и встречал меня у начала платформы. Так что пришлось тащить свои вещи к вокзалу самой. Правда, он тут же постарался исправить свою ошибку, пойдя навстречу и забрав у меня мой тяжелый рюкзак. Мы обнялись, я почувствовала его тепло и только тогда поняла, как замёрзла за весь этот месяц, что мы не виделись. Серёжа заботливо спрашивал, как я провела ночь, как доехала, не хочу ли я есть. Есть еду я не хотела, но признаваться в этом не стала — меня очень грела внутренне его забота и не хотелось её отвергать. И вдруг Серёжа сказал, что хочет поздравить меня с Днём Рождения и подарить красивое платье! Я давно жаловалась, что у меня нет красивой одежды — Петя к красоте относился равнодушно и покупал только утилитарные вещи. Серёжа даже как-то обещал помочь, но я не думала, что он сдержит обещание. Мы поехали в «Галерею». Магазины там ещё не работали, и Серёжа всё-таки завёл меня в кафе. Он, оказывается, не успел позавтракать дома. Как всегда, заказал себе что-то мясное, а я попросила сырников и кофе.

Сергей: В 7 часов утра с копейками в субботу я уже стоял в начале платформы и ждал электричку с Кристи. Мне всё ещё не до конца верилось, что она решится приехать, и я очень образовался, увидев в выходящей из поезда толпе знакомую светловолосую фигурку. Мы обнялись и поцеловали друг друга в шею чуть ниже уха. У нас как-то уже сложился именно такой приветственный поцелуй вместо традиционного — в щёку. Кристи всегда предпочитала целовать меня именно туда, а я научился от неё, подумав, что там — более чувствительное место и туда целоваться приятнее. Понимая, что Кристи вряд ли имела возможность нормально поужинать и позавтракать, я предложил ей найти какое-нибудь круглосуточное кафе в находящемся неподалёку торговом центре «Варшавский экспресс». Между делом сказал, что вечером поведу её на концерт в «Джаз Филармоник Холл». Кристи там, оказывается, никогда не бывала и обрадовалась такой возможности, но сказала, что для филармонии у неё нет наряда. Она и в самом деле приехала в синих джинсах и такого же цвета толстовке, поверх которых надела тонкий синий же пуховик. На это я ей ответил, что у неё вчера был День Рождения, и я хочу на этот праздник подарить ей вечернее платье! Я давно обещал купить ей платье, если она ко мне приедет, и этот момент, наконец, настал. Кристи аж зарделась от радости и смущения. Поскольку в «Варшавском Экспрессе» мы не нашли ни одного приличного кафе, открытого в столь ранний час, я повёз её в крупный торговый центр «Галерея» у Московского вокзала. Тем более, что именно там я присмотрел магазин с большим количеством красивых платьев. В ожидании открытия магазинов, мы нашли в «Галерее» работающее кафе и позавтракали.

Кристина: Я знала, что Серёжа неплохо зарабатывает, но всё равно не хотела, чтобы он на меня сильно тратился. Поэтому повела его в недорогой магазин, где обычно одевалась. Там продавались и какие-то платья. Но Серёжа прошёлся по залу, сморщил нос и сказал, что это всё — барахло и здесь он ничего покупать не будет. Оказывается, он уже заранее присмотрел совсем другое место — шикарный бутик, где продавали одни только вечерние платья, но их там висело столько! Зная, сколько может стоить такое великолепие, я сначала не решалась выбирать, но Серёжа сам подвёл меня к вешалкам и начал предлагать. Набрался целый ворох платьев, который милая миниатюрная девушка-консультант с трудом отнесла в примерочную. Платья выглядели одно другого лучше и все дорогущие. Но одни смотрелись слишком вызывающе, другие не сели по фигуре. Я мерила их одно за другим, а Серёжа мне помогал. Он, конечно, в тот момент видел меня в одном белье, но ничего такого в этом на самом деле не было. В конце концов, люди ходят на пляж вообще в бикини и смотрят там друг на друга совершенно спокойно! Я только немного переживала за то, какое у меня заношенное и застиранное бельё. Но в этом виновата была не я, а Петя, и стыдно должно было бы быть ему. А Серёжа любовался мной и от одного его взгляда мне становилось тепло и приятно. В конце концов я отложила три штуки, которые сидели на мне почти идеально. Я смотрела на них и не могла выбрать. Серёжа — тоже. Тут девушка-консультант принесла ещё один вариант — мы его сначала не взяли потому, что не оказалось моего размера, а она посмотрела по компьютеру и нужный размер нашёлся на складе: тяжёлое длинное платье насыщенного винного цвета с облегающим верхом и свободной юбкой. Я его надела и поняла, что это — то, что нужно. Повертевшись перед зеркалом, вышла из примерочной и прошлась между вешалками магазина. Серёжин восхищённый взгляд выразил его мнение без всяких слов. Даже девушка-консультант сказала, что это платье мне очень идёт. И добавила, что я могу его надеть на Выпускной. Мы с Серёжей рассмеялись одновременно. Знала бы она, сколько мне лет! Я только боялась смотреть на ценник: а вдруг это платье слишком дорогое и Серёжа не захочет тратить на меня столько денег? Но он тоже не стал смотреть на ценник, а просто пошёл и оплатил покупку. Я очень оценила этот эффектный жест. Всё-таки остались ещё на Свете настоящие мужчины!

Сергей: Я уже давно не покупал никаких платьев и позволил Кристи отвести меня в магазин, в котором она обычно одевалась. Это магазин не произвёл на меня впечатления: там продавалась исключительно дешёвая, некрасивая и не слишком качественная одежда. Я от такого уровня уже давно отвык. Пройдя по залу и посмотрев на ассортимент, я решительно взял Кристи за руку и повёл в тот магазин, который присмотрел сам. Вот там у Кристи аж глаза разбежались! Мы, кажется, в итоге собрали с вешалок все варианты, у которых нашёлся нужный размер. Продавщица — молоденькая девушка — устала их носить в примерочную. Наконец, Кристи вошла в кабинку и начала переодеваться. Она опять не полностью закрыла шторку, и я снова, как тогда, в Ломоносове, видел её в зеркале почти обнажённой. И снова она постоянно звала меня внутрь помочь то надеть, то снять платье. Кажется, Кристи уже не стеснялась, начиная подчас спускать лиф ещё до того, как я выходил. В какой-то момент я решил подшутить над ней и немного задержался на выходе, а когда она разделась до пояса, погладил её по обнажённым плечам, рукам и спине. Кристи в ответ нежно улыбнулась мне в зеркале. Тем не менее, я постарался не выходить совсем уж за рамки приличий и кабинку всё-таки покинул. Наконец, очередь дошла до того наряда, который я отметил для себя ещё на вешалке. Шикарное длинное платье тёмно-вишнёвого цвета из плотной ткани: простое и закрытое, с длинными рукавами и без украшений. Оно великолепно оттеняло и бледную кожу Кристи, и её длинные пепельные волосы и сидело точно по фигуре. Когда я застегнул его, Кристи немного постояла перед зеркалом, а потом вышла из примерочной и прошлась по магазину, эффектно развернувшись в конце. Волосы взлетели веером, юбка раскрылась колоколом и снова опала тяжёлыми вертикальными складками. Я открыл рот от восхищения. Продавщица, кажется, тоже. Это было красиво. Правда, платье оказалось несколько длинновато, но в торговом центре работало ателье, где этот недостаток легко могли исправить прямо при нас. Кроме того, такое платье предполагало и соответствующую обувь: туфли или сапоги на каблуке, а не кеды, так что подкорачивать требовалось не так много. Девушка-продавщица стала что-то говорить про то, что это платье прекрасно подойдёт на Выпускной бал. Мы с Кристи засмеялись, чем совсем её смутили. Отсмеявшись, Кристи объяснила, что она не так молода, как кажется, и что её Выпускной прошёл уже очень давно. Кажется, нас приняли за папу с дочкой. Потом Кристи вернулась в примерочную. Она хотела померить оставшиеся наряды, но я понимал, что выбор уже сделан нами обоими.

Кристина: После покупки платья Серёжа сказал, что к нему нужна обувь. Он уже потратил на меня большую сумму, но собирался потратить ещё больше! Я ужасно смущалась, но с его стороны это выглядело так мило! Мы зашли в небольшой, но с хорошим выбором, обувной магазин, и Серёжа объяснил нашу ситуацию немолодой женщине-консультанту. Дело осложнялось тем, что к вечернему платью подходила обувь только на каблуке, а я каблуки уже давно не носила. Консультант поняла нас и быстро подобрала очень миленькие и удобные чёрные полусапожки на невысокой устойчивой танкетке. Я надела их, прошлась по магазину и поняла, что, хоть мне и непривычно, но довольно удобно и нравится. Купив обувь, мы пошли в ателье, чтобы укоротить платье. Нас попросили вернуться через два часа, а тем временем Серёжа продолжил покупки. Я давно уже жаловалась ему, что у меня нет красивого нижнего белья. Да он сам только что видел, в каком дешёвом и обтрёпанном барахле я вынуждена ходить! И Серёжа захотел купить мне ещё и бельё и не принял никаких моих возражений! Я отвела его в свой любимый магазин: не дорогой (я не хотела тратить его деньги), но хороший, выбрала несколько подходящих вариантов и пошла в примерочную. Снимая лифчик, я увидела в зеркале Серёжин взгляд, проникавший через неплотно задёрнутую шторку. Это уже выглядело несколько неприлично, поскольку Серёжа видел в зеркале меня в одних только трусиках, но, в конце концов, я же не виновата в том, что за мой подглядывают! Кроме того, Серёжа делал это деликатно, как бы невзначай. Будто мальчик, подсматривающий за девочками в раздевалке! Так мило! Я чувствовала, что нравлюсь ему всё больше и больше! И это ощущение заводило и меня тоже. Когда понравившийся мне лифчик не подошёл по размеру, я попросила Серёжу принести другой и при этом невольно приоткрыла шторку, на мгновение показавшись Серёже голой. Какие у него стали глаза! Сколько я увидела в них эмоций! Наши руки соприкоснулись, и мне показалось, что между нами проскочила настоящая искра, настолько кратким и сильным оказался заряд энергии, вошедший в меня! Я даже покачнулась, как от толчка! Серёжина сила ударила мне в голову, как глоток Куантро! Я такого никогда не испытывала! У меня всё слегка поплыло перед глазами, мне захотелось прижаться к нему всем своим телом, но я стояла почти голой, а он — в осеннем плаще и это удержало меня. Тем не менее, надев принесённый лифчик, я завела Серёжу в кабинку, чтобы он на меня посмотрел. Ведь, покупал он и я хотела, чтоб ему понравилась его покупка! Серёжа одобрил мой выбор и не удержался от того, чтобы меня погладить. Лучше бы, конечно, снял плащ и обнял, но мне всё равно понравилось. У него были волшебные руки! Я до этого никогда не встречала мужчины, который мог так прикасаться ко мне.

Сергей: Платье задало образ, но нуждалось в дополнениях. Всё надетое на Кристи, этому платью не соответствовало никак, и я первым делом повёл её в обувной. Я хотел сначала купить сапоги, чтобы потом определить в ателье, насколько требуется укоротить платье. Кристи, как оказалось, давно не ходила на каблуках и это обстоятельство осложняло выбор. Я объяснил продавщице задачу, показал платье, и она предложила примерить чёрные полусапожки на платформе с каблуком средней высоты. Выглядели они изящно, но при этом казались вполне устойчивыми. Кристи их надела, прошлась по магазину и сказала, что ходить в них сможет и носить будет. Сидели эти сапожки на Кристиной миниатюрной ножке просто замечательно, и я уже предвкушал, как великолепно будет смотреться вся Кристи, когда я полностью завершу преображение Золушки в Принцессу.

Кристи когда-то жаловалась мне на то, что у неё нет красивого белья, а что есть — всё уже старое и заношенное. Я тогда пообещал в будущем сделать ей соответствующий подарок и нужный момент, наконец, настал. Тем более, что то бельё, которое было на ней сейчас, под платье не подходило по цвету. Я никогда не покупал таких вещей и поэтому в вопросе выбора бельевого магазина полностью доверился Кристи. Она сначала долго смущалась и говорила, что ей неудобно вводить меня в такие большие траты, но я напомнил про своё обещание, и она согласилась. Смущение очень шло ей и говорило о том, что она не меркантильна. Мне захотелось обнять и погладить Кристи, и я не стал отказывать себе в таком удовольствии. Она смущённо и благодарно уткнулась лицом в мою грудь. В указанном Кристи магазине мы вместе выбрали трусы и несколько вариантов бюстгальтеров вишнёвого цвета. Бюстгальтеры разрешалось мерить и Кристи отправилась в примерочную, потянув меня за собой на случай, если какой-то из бюстгальтеров не подойдёт по размеру и надо будет заменить. Раздеваясь, она опять неплотно задёрнула штору кабинки, и я мог немного видеть её в зеркале. По мере того, как Кристи, стоя перед зеркалом, снимала одежду, меня всё больше охватывало возбуждение. У меня появился шанс впервые увидеть её грудь полностью обнажённой! Я старался не смотреть внутрь раньше времени, чтобы не спугнуть Кристи до момента, когда она снимет свой бюстгальтер, и не заставить её задёрнуть штору до конца. Наконец, она встала перед зеркалом спиной ко мне в одних трусиках. Через щель в шторке я видел в отражении только половину её тела, но и этого мне хватило. Я быстро отвернулся, пока Кристи меня не заметила, но увиденное продолжало гореть перед глазами настолько ярко, что я в своём воображении мог продолжать рассматривать её небольшую грудь с миниатюрным торчащим соском и яркой ареалой вокруг. От внутреннего созерцания меня отвлекла рука Кристи, которая высунулась из-за шторки с бюстгальтером в руке. Требовалось поменять размер на слегка меньший. Я пошёл менять, но перед этим, через распахнувшуюся от Кристиного жеста шторку я на мгновение успел увидеть её обнажённую целиком и не в зеркале! Мне стоило большого труда прийти в себя настолько, чтобы вспомнить: где мы взяли этот бюстгальтер, какой у него размер и как вообще выглядит обозначение размера, который просила Кристи. Отыскав требуемое, я подошёл к примерочной и не глядя сунул найденное за шторку. Мне очень хотелось, хоть на мгновение, заглянуть внутрь, но с моей стороны это стало бы уже наглостью и хамством. То, что я оплачивал покупки, не давало мне права пялиться на обнажённую Кристи и ставить её в неудобное положение. Однако, через минуту из-за шторки опять появилась Кристина рука и втащила меня внутрь кабинки. Принесённый мной размер подошёл и Кристи хотела, чтобы я оценил на ней свой будущий подарок. Я рассыпался в комплементах и, не удержавшись, погладил её по обнажённым плечам и рукам. Что я мог сказать стоявшей передо мной ослепительно прекрасной девушке? Она выглядела восхитительно, что в этом бюстгальтере, что в любом другом, а ещё лучше — без него!

Кристина: После всех покупок мы зашли в ателье за платьем. Всё уже оказалось готово и сидело на мне очень хорошо. Даже портнихи не удержались от комплементов, а уж Серёжа! Когда я сходила с подиума, где мерилась длина платья, он подал мне руку, как настоящий джентльмен! Я в тот миг чувствовала себя королевой. Ни один мужчина до сих пор не дарил мне таких ощущений!

Переодеваться обратно не хотелось, но в новых сапожках я себя чувствовала ещё не очень уверенно и побоялась в них ехать домой к Серёже. Особенно, учитывая, что вечером мне ещё предстояло подобное испытание на концерте, и я не хотела, чтобы мои ноги болели уже к его началу. В метро мы почти не разговаривали. Не только из-за шума. Мы уже могли чувствовать вместе и разговоры стали не нужны. Одновременно смотрели друг на друга, одновременно прижимались друг к другу. Я наелась ещё в торговом центре, но мне хотелось прикасаться к Серёже просто так. А ему хотелось прикасаться ко мне. И мы обнимались почти всю дорогу.

Сергей: Мои ожидания относительно вида Кристи при полном параде оправдались полностью. Когда в ателье, надев новые сапожки и платье, она подала мне руку и величественно сошла с подставки, на которую её поставили для оценки длины подола, восхищён был не только я, но и портнихи. Кристи слегка смущённо сияла под градом комплементов, но домой ко мне решила ехать всё-таки не в платье. По дороге мы болтали о пустяках. Несколько раз Кристи благодарно обнимала меня и целовала в шею. Я и сам чувствовал себя профессором Хиггинсом из «Пигмалиона» Шоу, только что превратившим Элизу Дулитлл из цветочницы в леди, и это ощущение приятно грело.

Кристина: Когда мы приехали домой, времени до концерта оставалось ещё много. Серёжа снял в прихожей с меня пуховик, и дал футболку, чтобы я могла переодеться. В той комнате, где он меня поселил, почти напротив входной двери стоял шкаф с зеркалом во весь рост. Я встала перед этим зеркалом и начала раздеваться, а Серёжа ушёл в другую комнату, чтобы меня не смущать. Раздевшись до трусиков, я невольно залюбовалась своим отражением. Я вообще любила себя разглядывать. Помяла руками грудь, чтобы она приподнялась и слегка увеличилась… И в этот момент увидела в зеркале у себя за спиной Серёжу! Оказалось, что переодеваясь, я забыла закрыть дверь в комнату! Он на мгновение замер на пороге, а потом на меня прыгнул Зверь, которому я не могла сопротивляться. Я смутно помню, что произошло дальше. Помню его сильные объятия и поцелуи, помню его руки на своём теле, помню, как лежала на жёстком столе, а он мял и целовал меня, помню потом постель… И запах талого снега, смешанный с горьким ароматом его туалетной воды. Когда я очнулась, уже всё кончилось. Мы лежали рядом, Серёжа меня ласково обнимал и целовал. Я чувствовала себя обессиленной. Ко мне медленно приходило осознание случившегося. Серёжа попытался поцеловать меня в губы, но я отвернулась, и он не стал настаивать. То, чего я боялась и всегда пыталась избегать, всё-таки произошло. Серёжины ласки постепенно приводили меня в чувство. Когда он повернулся, я увидела свежие царапины на его спине. Кровь уже почти запеклась, но я всё равно попросила разрешения её лизнуть, извинившись за то, что его поранила. Серёжа разрешил.

Сергей: Приехав домой, я положил вещи Кристи в комнату для гостей, выдал ей футболку, чтобы ходить по дому и пошёл в свою комнату переодеваться. Когда звуки в гостевой комнате прекратились, я, решив, что Кристи уже переоделась, вышел от себя к ней… и застыл на пороге. Кристи стояла ко мне спиной перед зеркалом так, что я видел её одновременно и спереди, и сзади. Стояла в одних маленьких трусиках телесного цвета, которые я даже не сразу заметил. Тоненькая и хрупкая, мучительно прекрасная, с длинными пепельными волосами, рассыпавшимися по плечам и спине, с узкой талией и небольшими округлыми грудями, которые она в этот момент ласкала руками. Она явно видела меня в зеркале, но не обернулась, не попыталась закрыться, убежать, вскрикнуть и остановить меня. Взгляд её был одновременно зовущим и тревожным, словно она ожидала от меня действий и боялась, что я сделаю что-то не то. Эти мысли оказались последними, которые я запомнил. Словно какой-то порыв бросил меня к ней, я схватил её, прижал спиной к себе. «Иди ко мне в омут, тебе понравятся мои черти!» − прошептали её губы. Мои руки с силой ласкали и мяли её тело: грудь, бёдра, живот… Мне в тот миг хотелось стать гекатонхейром — хотелось обнять всю Кристи, целиком, но не хватало рук. Наконец, я проник рукой в её трусики и понял, что Кристи возбуждена не меньше меня. Я бросил её на стол и стал целовать. Всю, от шеи до бёдер и обратно. В какой-то момент Кристи прошептала, что ей неудобно. Тогда я снял её со стола, она взяла меня за руку и отвела в соседнюю комнату, где ещё с ночи оставалась расстеленной моя постель. Там она раздела меня, легла и потянула к себе…

Я запомнил всё какими-то кусками. Помню: Кристи лежала, прикрыв глаза и прерывисто дыша. Иногда тихонько постанывала. Внезапно она сильно обняла меня руками и её острые коготки вонзились в мою спину. Парадоксальным образом боль только усилила мой пыл! Мной овладела какая-то страстная ярость. Я ещё сильнее стал обнимать, целовать и мять Кристи: её шею, плечи, грудь… Попытался поцеловать в губы, но Кристи отвернула лицо…

Когда всё кончилось, мы лежали в обнимку: оба мокрые, усталые и, кажется, счастливые. Кристи нежно гладила меня по руке и спине, извинялась за царапины, а я целовал её в нос, шею, плечи и изящные маленькие пальчики. Только в губы Кристи по-прежнему отказывалась целоваться. Сказала, что после ласок мои губы пахнут ею, а она очень не любит свой запах. Зная, как чувствительна Кристи к запахам и насколько они для неё важны, я не настаивал.

Кристина: Когда я немного восстановила свои силы, Серёжа сказал, что нам уже пора собираться. Мы сходили вместе в душ, после чего он помог мне застегнуть новый лифчик и надеть платье. Я понимала, что он тоже устал, поэтому не пыталась брать у него силы, надеясь, что смогу дотянуть до ночи и так. Даже в своём старом пуховике, идя по улице в вечернем наряде, сапожках на танкетке и под руку с красивым мужчиной в строгом плаще, я ощущала себя настоящей Женщиной, Дамой, изящной и обворожительной — давно забытое с Петей и другими современными мужчинами чувство. Даже не смотря на слабость, это чувство заставляло меня улыбаться. Кроме того, Серёжа продолжал поддерживать меня своей энергией даже не смотря на то, что я этого не хотела — настолько он был сильным! Правда, идти на каблуках оказалось неудобно и, когда мы добрались до Филармонии, у меня уже болели ноги.

Перед зданием Филармонии нас встретил Серёжин знакомый — пожилой и очень обходительный мужчина, одетый строго и со вкусом, по моде начала прошлого века. Его образ полностью гармонировал с музыкой, послушать которую он нас пригласил. Когда-то давно я слушала уже джаз — тогда он был в моде и звучал отовсюду, но в Джазовой Филармонии ещё не бывала. Внутри мне очень понравилось: тёмное дерево и мрамор в холле, белые стены, облицованные понизу деревянными панелями, фотографии известных музыкантов… Нас усадили на мягкий коричневый диван за полированным столом, стоявший вдоль задней стены зала. Я давно не оказывалась в такой красивой, похожей на дворец, обстановке и чувствовала себя непривычно. В самом зале царил полумрак, но сцена ярко освещалась, и мы всё хорошо видели. Музыка заставила меня вспомнить юность, время, когда всё вокруг казалось новым и ярким. Знакомый Серёжи постоянно говорил мне комплементы, от которых я всё больше смущалась, и только Серёжина спокойная надёжность придавала мне уверенности. Невольно я прижалась к нему, он меня обнял, успокаивая, и под удивительно гармонирующий с обстановкой горьковатый аромат его духов я снова уплыла в воспоминания.

После концерта я попыталась встать, но поняла, что идти мне больно и обратную дорогу на метро я не выдержу. Серёжа понял меня и вызвал нам такси. Мне не хотелось разговаривать. Я находилась под впечатлением от концерта, своих воспоминаний и всё ещё переживала то, что произошло между нами днём. Серёжа чувствовал моё настроение и тоже молчал, только обнимал и иногда слегка поглаживал. Дома я помогла ему приготовить ужин, мы поели и легли спать. Серёжа хотел положить меня рядом с собой, но я отказалась, поскольку хотела побыть одна, чтобы осознать случившееся. Когда он лёг спать я, наконец, смогла достать смартфон. Включив его, я обнаружила, что Петя меня давно ищет по всему Ломоносову, просит у меня прощения и поднял уже всех моих знакомых, кого знал. Я написала ему, что со мной всё хорошо, я — в Питере с подругой, ночую у неё и завтра вечером приеду, а его сообщений не видела потому, что у меня просто разрядился телефон. После этого я поняла, насколько сегодня устала, и быстро заснула.

Сергей: Тем не менее, следовало уже обедать и собираться на концерт. Кристи, ещё ни разу не бывавшая в Джазовой Филармонии, кажется, смущалась и несколько робела, хотя выглядела в своём наряде вполне под стать интерьерам и куда получше многих посетителей. В тот раз выступал Ленинградский Диксиленд, как всегда, зажигательно и профессионально выдавая одну классическую джазовую композицию за другой. Публика перед нами танцевала, многие — весьма неплохо. Но даже джаз и танцы не смогли меня полностью отвлечь от великолепной Кристи, сидевшей рядом. Знакомый, приведший нас на концерт, говорил ей один комплемент за другим. И все они мне казались вполне заслуженными, хотя Кристи явно чувствовала себя под этим градом непривычно и неудобно. Знакомый даже пригласил её танцевать, но она тихо отказалась и только крепче прижалась ко мне. Тем не менее, концерт нам обоим понравился. Наверное, потому, что мы стали как никогда близки друг другу. Близки настолько, что вполне могли обойтись без слов, так что по пути домой, как и на концерте, почти всё время молчали, обнимаясь или держась за руки. Поскольку Кристи всё-таки намяла себе ноги новой обувью, мы поехали из Филармонии на такси. Дома я накормил её традиционным овощным салатом, поужинал сам, и мы легли спать. Я предложил Кристи лечь вместе, но она отказалась, сказав, что у нас всё произошло неожиданно и ей надо ещё переварить случившееся. Я порядком устал за этот длинный день и не настаивал.

Кристина: Когда я утром проснулась, Серёжа уже встал: с кухни периодически слышались осторожные звуки. Я лежала с закрытыми глазами и прокручивала в голове вчерашние события. Почему всё так получилось? Я же совершенно не хотела изменять Пете! Не хотела и не могла изменить! Но раз не могла, значит, и не изменила? Тогда что же произошло? От этих мыслей уже начала болеть голова, когда меня вдруг осенило. Гормоны! Я не в чём не виновата! У меня просто взбунтовались гормоны! В конце концов, я — всего лишь женщина и не всегда могу контролировать свои эмоции. А Серёжа — опытный и сильный мужчина, умеющий соблазнять женщин! Он воспользовался моим состоянием и так меня взял, что я просто не могла сопротивляться! Но при этом я, ведь, не дала ему поцеловать себя в губы! Значит, это была не любовь и не измена, а всего лишь игра гормонов! Ободрённая этой мыслью, я села на кровати и тут в комнату вошёл Серёжа. Вошёл, сел передо мной на корточки, стал гладить и говорить: какая я милая, когда сонная. От всего этого внутри меня появилось уже знакомое чувство. Я не могла допустить повторения вчерашнего, поэтому что-то проворчала и пошла в ванную. Поскольку вчера всё произошло внезапно, без подготовки, я заперлась там и тщательно привела себя в порядок с помощью бритвы и дезодоранта. Вообще-то, следовало тотчас же одеться, но я продолжала разгуливать по Серёжиной квартире в футболке на голое тело. Его объятия и прикосновения каждый раз заставляли меня откладывать одевание, я просто не могла заставить себя их лишиться. И, конечно же, это случилось снова! В этот раз Серёжа взял меня ласково и нежно. Не вчерашний сбивающий с ног ураган, а тёплый летний бриз. Но что с того, если я всё равно не могла перед ним устоять? Надо было уезжать.

Сергей: Утром я проснулся сильно раньше Кристи. Она любила поспать и мне это казалось очень милым. Я не стал её будить, помня, как она вчера устала и какие испытания ей пришлось выдержать, а тихонько пошёл на кухню — готовить себе завтрак. Поев, уселся читать книжку, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты и дожидаясь, когда Кристи встанет. Свежепроснувшаяся Кристи выглядела очень уютной и милой, и я не мог пропустить такого зрелища. Она уселась на диване, подогнув под себя ноги и полностью оправдывала мои ожидания. Я присел перед ней и стал говорить нежные слова, но её, видимо, ещё занимало то, что она вчера изменила своему Петру. От моих слов и ласок она отстранилась со словами: «Я вот только смогла как-то объяснить для себя вчерашнее, а ты — опять!» − и пошла умываться. Впрочем, ворчала она тоже очень мило. Умывалась Кристи так долго, что я успел не только приготовить ей салат, но и несколько заскучать. Наконец, она вышла из ванной — по-прежнему в моей футболке на голое тело — поблагодарила за салат и принялась завтракать. Я смотрел на неё и умилялся. Без всякой косметики, в мужской футболке Кристи мне нравилась гораздо сильнее, чем какая-либо женщина до неё. Я сказал ей об этом и она ответила, что для женщины очень приятно, когда она нравится мужчине даже только что поднявшись с постели. Я встал за её спиной, прислонил к себе и принялся гладить по голове, лицу, по плечам и груди. Кристи сидела расслабленно и улыбалась. Потом, не переставая улыбаться, она заговорила о том, что не должна была вчера мне поддаваться, что мы поступили нечестно по отношению к Петру и что продолжать ходить по моему дому в одной моей футболке тоже неправильно. «Но при этом я всё равно так хожу!» — неожиданно прибавила она и засмеялась. Я начал целовать её сзади за изящными маленькими ушками, в тонкую шею, ключицы, спускаясь всё ниже. Она гладила меня по рукам и голове. Наши взаимные ласки плавно перетекли в постель. Вчера второпях, охваченный страстью, я не успел как следует налюбоваться обнажённой Кристи и теперь смог восполнить это упущение. Она лежала передо мной, освещаемая утренним Солнцем, тоненькая, бледная и прекрасная. Её волосы разметались по подушке. Не смотря на худобу, её фигура выглядела совершенно пропорциональной. Кристи была изящна с головы до ног, и я не мог оторваться от созерцания, а она в свою очередь улыбалась, довольная произведённым эффектом. Во мне боролись два противоположных желания: продолжать созерцание этой невыразимой красоты и прикоснуться к ней, ласкать и целовать. Постепенно второе желание победило.

Кристина: Я очень хотела, чтобы Серёжа красиво снял меня в новом наряде. Я знала, что никто лучше него не сможет это сделать, и чувствовала, что другого случая не будет. Мы посмотрели на карту города, и я предложила поехать на Волковское лютеранское кладбище. До него оказалось легко добраться, оно красивое, безлюдное и там сейчас стояла «золотая осень». Фотосессия могла получиться очень романтичной. Мне вообще нравятся кладбища — не знаю почему. Наверное, это влечение к смерти присуще всем представителям нашей расы. Во всяком случае, все мои знакомые из наших любили бывать на кладбищах. Серёжа немного удивился моему выбору, но спорить не стал. Ноги со вчерашнего дня ещё побаливали, но я рискнула отправиться прямо в новых сапожках. По дороге Серёжа снова предложил мне остаться у него. Мне и самой очень не хотелось уезжать, но принять его предложение я не могла. И не могла ничего ему объяснить. В конце концов я сказала, что мне ещё надо подумать, что я не могу бросить Петю так сразу и вообще, не стоит придавать большого значения тому, что произошло. Скорее всего это просто игра гормонов. Серёжа, чувствуя моё настроение, не понял моего отказа и огорчился.

Сергей: Когда всё закончилось, время уже подошло к обеду, а Кристи хотела ещё уличную фотосессию в платье и сапожках. Погода стояла пасмурная и холодная, но без дождя — самый разгар «золотой осени». Поэтому Кристи предложила поехать фотографироваться в ближайшее живописное и зелёное место — Волковское лютеранское кладбище. Её выбор меня позабавил, но кладбище и в самом деле больше подходило для фотосессии, чем городские парки — из-за своей малолюдности. Да и цвет её платья в сочетании с могилами мог навести на интересные ассоциации. Понимая, что в таком наряде Кристи быстро замёрзнет, я взял с собой термос с горячим кофе. По дороге я ещё раз попытался её убедить остаться со мной. Напоминал, как хорошо нам было вместе, говорил, что я для неё куда лучше, чем Петр. Но Кристи отказывалась, ссылаясь на то, что у неё есть ещё некие обязательства в Ломоносове и перед этим самым Петром, что она не может его бросить так внезапно, даже не смотря на то, что он попытался её ударить. Я не понимал её упрямства. Казалось, я продемонстрировал ей своё превосходство буквально во всём: во внимании, заботе, ласке, щедрости, в интиме, наконец! Я смог стать именно таким любовником, о котором она мечтала! И всё равно — нет. Хотя она и не отрицала возможности оказаться со мной в будущем. Что-то останавливало её, но что?

Кристина: Как я и предполагала, в этот осенний день на кладбище почти никого не оказалось, и никто не мешал нам фотографироваться. Осенний запах прелых листьев навевал лёгкую грусть. Я позировала на фоне старинного портала с резными колоннами, потом — как бы распятой на кресте, потом — подтягиваясь на том же кресте, как будто вылезая из могилы… Мы оба с Серёжей чувствовали, что что-то уходит из наших отношений, что такая близость между нами больше никогда не повторится и от того нас не покидало ощущение печали. Грусти добавляла и окружающая обстановка, так что вся фотосессия оказалась проникнута этим настроением. В одном платье я быстро замерзала и тогда Серёжа надевал на меня пуховик, обнимал и поил горячим кофе из термоса. Он всегда очень обо мне заботился. В конце концов кофе кончился, начало темнеть, и мы отправились домой. Я уже несколько привыкла к новым сапожкам, так что такси вызывать не пришлось. Дома Серёжа накормил меня блинчиками с яблоками и напоил горячим чаем с клюквой, чтобы я не простудилась. Я всё не решалась сказать ему, что не слишком нуждаюсь в еде. Кроме того, я замёрзла и мне хотелось горячего. Мы оба молчали. Время расставания приближалось и нам становилось всё грустнее. Поев, мы собрались, положили в мой рюкзак платье, сапожки и отправились на вокзал.

Сергей: У Кристи оказались интересные и весьма своеобразные идеи по поводу фотографирования. Иногда она выглядела точь-в-точь как вампир, вылезающий из могилы или, наоборот, собирающийся туда вернуться после охоты на людей. С бледной кожей, пепельными волосами, в платье цвета запёкшейся крови, среди старинных надгробий и склепов в этот осенний пасмурный день она смотрелась очень антуражно. Может быть при других обстоятельствах это нам показалось бы забавным, и фотосессия вышла бы ироничной, но неминуемо приближающееся расставание портило настроение. Я чувствовал, что Кристи уезжает против своего желания и не понимал, что же её заставляет это делать. В итоге, не смотря на отдельные смешные кадры, общий настрой фотосессии получился печальным. Я периодически грел Кристи в своих объятиях, расстёгивая плащ и давая ей засунуть под него руки. Поил кофе. Но этого хватало ненадолго — погода стояла сырая и промозглая. Когда Кристи окончательно замёрзла, а кофе в термосе кончился, мы поехали домой. Там я напоил её горячим чаем, она собралась, я посмотрел в интернете время отправления электричек, и мы отправились на вокзал.

Кристина: Всю дорогу до вокзала мы молчали. Я чувствовала, что Серёжа очень не хочет меня отпускать. У входа в вокзал мы остановились, поскольку он не любил проходить досмотр — приходилось доставать всё содержимое карманов. Стояли молча, взявшись за руки и глядя друг на друга. Внезапно, почти одновременно мы шагнули навстречу друг другу и поцеловались. Мне надо было уже идти покупать билет, и Серёжа всё-таки решился пойти со мной. У билетного автомата очереди не оказалось. Я выбрала один взрослый билет до Ломоносова и полезла в рюкзак за кошельком, но Серёжа уже доставал из кармана свой. Наши взгляды встретились и притянули нас друг к другу. Мы поцеловались снова. До отправления электрички оставалось пять минут, пора было бежать на платформу. Мы стояли возле турникета, не в силах отпустить друг друга. Наконец, раздалось объявление о скором отправлении. Мы поцеловались на прощание, я повернулась, прошла турникет и побежала на электричку. Двери вагона закрылись с неотвратимостью гильотины, отрезав от меня Серёжу и всё, что произошло между нами за эти два дня. Я снова осталась одна. Всё время поездки в электричке мы с Серёжей переписывались в ВК. Чем ближе я подъезжала к Ломоносову, тем больше чувствовала, что меня тошнит. Тошнит от моей унылой и однообразной жизни с Петей, тошнит от самого Пети, его привычек и отношения, тошнит от всех этих мальчиков вокруг меня, от общения с которыми я не могла отказаться, но которые рядом с Серёжей казались совсем детьми. И от того, что я ни с кем не могла поделиться своими переживаниями. Даже с Серёжей. Горечь от этих мыслей и от того, что ничего нельзя изменить, почти заслонила для меня сладкие воспоминания о начале этих выходных. Приехав домой, я не вытерпела и устроила Пете скандал, который он явно заслужил.

Сергей: По дороге мы молча грустили. Я всё бился над вопросом: почему Кристи всё-таки не захотела со мной остаться? О чём думала она, я не знал, но тоже о чём-то не слишком весёлом. Я собирался проводить Кристи до входа в вокзал, чтобы не проходить магнитную рамку, но там мы расстаться не смогли. Всё стояли и стояли молча, держась за руки. В какой-то момент Кристи неожиданно шагнула ко мне и быстро поцеловала в губы. Я понял, что не смогу её прямо сейчас от себя отпустить и всё-таки решил пройти контроль. Время уже поджимало, и мы почти бегом побежали покупать билеты. К счастью одна автоматическая касса оказалась свободна. Я оплатил ей билет. Когда Кристи повернулась ко мне со словами благодарности, мы посмотрели друг другу в глаза и наши губы как-то незаметно снова встретились. Турникет перед платформой являлся последним рубежом. Дальше я идти уже не мог. По моим часам оставалось только 5 минут, а мы всё стояли и стояли, сжимая друг друга в объятиях. Наконец, раздалось объявление о скором отправлении электрички. Дальше оттягивать момент расставания стало уже нельзя. Кристи в последний раз быстро коснулась своими губами моих и побежала на платформу. Я смотрел ей вслед до тех пор, пока её миниатюрная фигурка не скрылась в вагоне. Какая-то часть меня в тот миг очень хотела, чтобы Кристи опоздала и вернулась, но тщетно. Когда электричка тронулась, я повернулся и поехал домой. Весь час, что мы оба ехали, Кристи писала мне в ВК. Писала, как ей грустно без меня, как её тошнит от Петра и всей её Ломоносовской жизни, составлявшей разительный контраст с двумя волшебными днями, проведёнными со мной. Я читал это и всё больше не понимал: ПОЧЕМУ она от меня уехала? Во мне мешались горечь расставания со сладостью воспоминаний о времени, проведённом вместе. От этих бесплодных размышлений я почувствовал сильную усталость. Приехав домой, я поужинал, лёг в постель и тут же провалился в сон без сновидений.

Об особенностях личной жизни вампиров (середина и конец октября)

Сергей: Ещё день после тех страстных выходных Кристи оставалась под впечатлением, только просила никому ничего не рассказывать, а потом её будто подменили, и она опять заявила, что испытывает ко мне исключительно платонические чувства и ценит только как друга, но не как мужчину. После всего произошедшего это выглядело совершенно дико, но на мои возражения Кристи отговаривалась тем, что у неё всего лишь взыграли гормоны, а это ничего не значит. Просто у них с Петей давно ничего не было. Типа, ничего личного, только физиология. Все мои ощущения противоречили такому объяснению, но мне показалось, что ей — виднее, и я решил пока поверить. Рано или поздно, но правда всё равно выйдет наружу! Поскольку все прорывы в наших отношениях происходили при личном общении, я предлагал Кристи встретиться в Питере или Ломоносове, чтобы хотя бы просто погулять вместе, но она говорила, что нам пока не стоит этого делать. Через две недели мне понадобилось съездить в командировку на одно из предприятий недалеко от Ломоносова. Я решил поехать в пятницу, чтобы потом не возвращаться на работу и таким образом немного продлить себе выходные. Ни на что особо не надеясь, я упомянул про это в переписке с Кристи, и она неожиданно заявила, что встретит меня после работы на вокзале в Ломоносове. Это противоречило её более ранним заявлениям, и я сначала подумал переспросить, но вовремя остановился: зачем спорить с женщиной, если она захотела того же, что и ты?

Кристина: Через день, когда мои эмоции улеглись, я написала Серёже, чтобы он не придавал значения случившемуся. У меня просто произошёл бунт гормонов из-за долгого недостатка прикосновений. Я по-прежнему ценила Серёжу, как близкого человека, но моё сердце о нём молчало. Серёжа пытался возражать, но я сказала, что он меня просто неправильно понимает. Я боялась, что при случае Серёжа снова сделает так, что мои гормоны взбунтуются, и я окажусь в его власти. За одно попросила ничего никому не рассказывать, поскольку очень опасалась, что слух так или иначе дойдёт до Пети. Однако время шло, а никаких признаков того, что Петя что-то узнал, не появлялось. Мы, как и раньше, продолжали общаться с Серёжей в ВК, и я старалась не вспоминать тот случай. Через пару недель Серёжа написал мне, что его в ближайшую пятницу отправляют в Ломоносов в командировку. Мне вдруг ужасно захотелось хоть ненадолго увидеться, и я ответила, что на обратном пути встречу его на вокзале.

Сергей: Погода стояла тоскливая и моё настроение было не лучше погоды. Я и так не люблю осень, а тут ещё охлаждение с Кристи… Если честно, я не очень понимал, чего ждать от этой встречи и зачем это вообще понадобилось Кристи? Тем не менее, выходя из автобуса на вокзальной площади в Ломоносове, я обрадовался, увидев её на остановке. Предполагая, что гулять при такой погоде окажется сомнительным удовольствием, я заранее по карте присмотрел возможные места, чтобы посидеть и поесть. Уже первое, до которого мы дошли, оказалось вполне подходящим: тихим, уютным и с неплохим выбором еды. Кристи особенно понравились двухместные мягкие диванчики. Мы сначала сели напротив друг друга, как друзья, но потом Кристи предложила послушать вместе музыку с её телефона через проводные наушники-таблетки, и мне пришлось пересесть к ней. Провод у наушников оказался настолько коротким, что нам понадобилось буквально прижаться друг к другу, а Кристи вообще положила голову мне на плечо. Она запустила проигрыватель, и я с удивлением услышал песню группы «Високосный год» про женатых любовников, вынужденных скрывать свою любовь: «Наша с ней основная задача — не застуканными быть на месте. Явки, пароли, чужие дачи и дома надо быть в десять…» И это при всём том, что она последние две недели говорила про своё ко мне отношение. Я поднял голову и посмотрел на Кристи. Она с грустной улыбкой посмотрела на меня. Я чувствовал, что её взгляд говорил мне: «Да, я люблю тебя, я хочу быть с тобой, но не могу.» Всё это казалось очень странным, но я уже знал, что вопросы задавать бесполезно. Потом звучали другие песни, но я их уже не запомнил, поскольку оставался под впечатлением до того момента, как нам принесли еду.

Кристина: На вокзал Серёжа приехал на автобусе. Уже наступила середина осени, на улице моросил холодный дождь. Мне обычно нравилась такая погода, но тут я пожалела, что Серёжа из-за этого надел на себя много плотной одежды: жёсткий тёмно-синий плащ мешал мне ощущать его объятия. Да я и сама оделась в пуховик с капюшоном, под который надела ещё и свитер. На эту встречу я извела остатки моих любимых духов — тех, которые когда-то помогли мне раскрыть Серёжу в первый раз, а от него, как всегда, исходил такой привычный и волнующий горьковатый аромат. И всё тот же мистический запах талого снега. Серёжа после работы хотел есть, и мы сразу пошли искать кафе. Оно нашлось совсем недалеко от вокзала — милое место с небольшими столиками и уютными полосатыми диванчиками вместо стульев. Серёжа уселся напротив меня, всем своим видом демонстрируя, что мы только дружим. Я сказала, что не хочу есть, и он заказал мне кофе с пироженкой, а себе — какое-то мясное блюдо. Пока нам готовили еду, я предложила послушать вместе музыку с моего телефона. Мы ещё никогда так не делали и сегодня я решила попробовать. Мы же друзья, мы можем делиться такими вещами друг с другом! Серёжа пересел ко мне, чтобы можно было дотянуть провод, я дала ему один наушник и запустила плэйлист, собранный из музыки, которую часто слушала в последнее время. Мы обнялись, чтобы не порвать наушники. Мой кофе принесли буквально через пару песен, но совместное слушание оказалось таким приятным, что я позволила кофе остыть. Только когда Серёже принесли его мясо, мы прервались.

Сергей: После еды мы с Кристи сидели рядом, обнимались и разговаривали. Разговоры почему-то постоянно скатывались на сексуальные темы. В какой-то момент она положила мою руку, которой я её обнимал за плечи, себе на грудь. Я сделал вид, что не заметил этого, но потихоньку всё-таки передвинул руку несколько выше, на открытое вырезом свитера плечо Кристи, а потом начал её гладить, опускаясь всё глубже и глубже под свитер. Я был практически уверен, что она не остановит меня, как тогда, летом. Кристи молчала, только иногда слегка вздрагивая. Я уже обхватил ладонью её грудь, поглаживая и сжимая. Лицо Кристи порозовело, она взволнованно дышала. В этот момент она выглядела настолько трогательно красивой, что я одновременно наслаждался, лаская её, и наблюдая за ней. И тут очень некстати зазвонил Кристин смартфон. Нехотя и не сразу она оторвалась от меня и полезла в карман своего пуховика. Звонил её Пётр. После короткого сухого разговора, Кристи сказала, что за ней скоро заедут и у нас есть пятнадцать минут. Я подозвал официанта, расплатился и начал было вставать, но Кристи удержала меня, умоляя остаться ещё хотя бы на пять минут. Она выглядела при этом смущённой, её глаза блестели, а лицо розовело вместо обычной бледности. Я подумал, что у Петра сегодня явно будет горячий вечер и бурная ночь — такое сильное возбуждение не могло остаться без реализации — и эта мысль позабавила меня. Я вспомнил фантастический рассказ, в котором Дьявол предложил герою исполнить любое его желание с условием, что его злейший враг получит вдвое больше, и герой пожелал себе женщину, чья страсть оказалась бы на пределе его сексуальных возможностей. Пётр не был моим врагом, но он стоял между нами и я испытывал некоторое злорадство сродни герою того рассказа. Моя спина ещё не успела забыть темперамента Кристи. Пять минут пролетели в одно мгновение. Я встал, оделся и, повинуясь внезапному шальному порыву, вдруг наклонился и страстно поцеловал Кристи в губы. Страстно и долго. А потом ехидно пожелал ей приятной ночи и резко вышел.

Кристина: Мы сидели в кафе на диванчике рядом спиной к остальному залу, и Серёжа начал меня гладить. Сначала поверх свитера, потом его рука проникла в вырез для горла и стала постепенно спускаться всё ниже и ниже к моей груди. Когда его пальцы коснулись моего соска, по мне прошла горячая волна. Кажется, я даже покраснела. Я чувствовала его энергию, его уверенное возбуждение, я бы могла впитывать его, но мне было сейчас не до того, я вся горела, а Серёжа продолжал медленно и осторожно ласкать мою грудь. Я не знаю, сколько это продолжалось, но тут зазвонил мой телефон. Это оказался Петя. Он возвращался с работы и спрашивал, где я нахожусь. Я ответила. Он сказал, что через пятнадцать минут будет проезжать мимо и сможет меня забрать. Пришло время расставаться. Серёжа подозвал официанта и расплатился. Уже вставая, чтоб уйти, он внезапно наклонился ко мне и поцеловал в губы. Я не сопротивлялась, я просто не могла сопротивляться. Потом Серёжа ехидно улыбнулся и, уходя, сказал мне: «И теперь живи с этим!». Вот гад какой!

Сергей: По дороге домой я постарался выкинуть мысли о Кристи из головы и думал о делах и планах на выходные. Лишь иногда мысль о том, каково сейчас Петру успокаивать возбуждённую Кристи, заставляла меня улыбаться. Когда я уже приехал домой, мне пришла от неё смс-ка: «Я всё ещё горю.» Похоже, Пётр не справился. Я не ответил на это сообщение, поскольку не понимал, что можно в этом случае написать. Ночью от Кристи пришла ещё одна смс-ка: «Что для тебя секс?», но я прочитал её уже утром. Решив, что за ночь Кристи наверняка уже успокоилась и ответ по существу стал в любом случае неактуальным, я просто ласково пожелал ей доброго утра. Кристи в ответ тоже пожелала мне доброго утра. Поскольку на день я запланировал много дел, мы больше в тот день не переписывались.

Кристина: Петя приехал за мной через несколько минут. Мы ехали молча, мы вообще нечасто разговаривали друг с другом. Так что ничто не отвлекало меня от моих мыслей. Я продолжала чувствовать прикосновения Серёжиных рук и каждый раз при воспоминаниях об этом по телу прокатывалась новая волна жара. Вечер прошёл как в тумане. Петя уже уснул, а мне всё не спалось. Тянуло низ живота, я продолжала гореть. Достала телефон и написала Серёже, но он, наверное, уже спал и не ответил. Ночью снилась какая-то ерунда и трусики, надетые перед сном, отправились в стирку вслед за теми, в которых я пришла на вчерашнюю встречу. Серёжа предупредил, что в субботу встречается с друзьями и весь день будет занят, так что утром, получив его ответ на моё ночное сообщение, я пожелала ему доброго утра и больше не писала. Тем не менее, только к вечеру я окончательно пришла в себя.

Сергей: Прошедшая встреча полностью подтвердила мои мысли о том, что Кристи мне врала и дело вовсе не в случайном бунте гормонов. В противном случае получается, что гормоны у Кристи бунтуют каждый раз, когда мы оказываемся вместе, а это просто по-другому названная страсть. Один раз мог быть случайностью, но не три же раза за три дня, что мы в последнее время встречались! То есть получалось, что Кристи в меня влюблена, но почему-то не может или не хочет быть со мной. Как и в прошлый раз, спустя сутки после встречи она мне написала, что мы — друзья и что я неправильно её понимаю. На этот раз я уже имел веские основания в это не поверить, и начал с ней спорить, пытаясь выяснить причину такого противоречивого поведения. Кристи же опять упёрлась. Более того, она заявила, что нам не следует встречаться в ближайшее время из-за того, что мы не можем вести себя сдержанно и ей уже неудобно перед Петром. Я с этим не согласился, поскольку реальный прогресс в наших отношениях происходил всегда именно при встречах. Мы в первый раз довольно серьёзно поругались.

Кристина: После этой встречи я поняла, что мы подошли к опасной черте. Я уже не могла сдерживать Серёжу. Надо было что-то делать. Я написала ему, что он стал себе позволять уже слишком много, пользуясь моим хорошим отношением, что нам надо научиться себя сдерживать и что в ближайшее время встречаться нельзя. Мы — друзья и он должен научиться вести себя соответственно. Серёжа на это ответил, что я тоже веду себя с ним совсем не по-дружески, что дружбу он в своё время уже предлагал, а сейчас — поздно. Я ему опять написала, что он меня просто неправильно понимает и пользуется моими слабостями и любовью к прикосновениям. Серёжа стал спорить и из-за этого мы чуть не поссорились.

Сергей: Произошедшая размолвка серьёзно испортила наши отношения. Мы стали общаться более официально. Кристи уже не пыталась со мной шутить и флиртовать, мы перестали говорить друг другу ласковые слова. В общем, начали общаться просто как приятели. Месяца три назад меня бы всё это порадовало наступившей определённостью, но теперь, после всего, что с нами произошло, после всех надежд, которые у меня появились в последнее время, такая перемена ощущалась болезненно. Особенно неприятным казалось то, что я по-прежнему не понимал причин нашей ссоры. Что останавливало Кристи, когда мы расставались? Ведь, когда мы оказывались вместе, она ко мне тянулась никак не меньше, чем я — к ней! Что случалось в моё отсутствие? При том, что Кристи рассказывала про Петра, он не мог быть причиной происходящих с ней перемен. Я часто думал о ней, но тем не менее её телефонный звонок оказался для меня неожиданным! Он произошёл в день моего рождения. Как ни в чём не бывало, Кристи стала расспрашивать меня про мои дела и рассказывать про свои, будто не понимала, что я в это время находился на работе и не очень-то мог разговаривать. Я отвечал на её вопросы, одновременно пытаясь вычислить настоящую причину её звонка. Она решила поздравить меня с праздником? Но в таких случаях с поздравления и начинают. И тут она упомянула про погоду в Питере. Я сразу же всё понял! Не смотря на все свои слова про то, что нам нельзя встречаться, она приехала ко мне и хочет видеть! Каждая наша встреча меняла наши отношения к лучшему и такую благоприятную возможность упустить я не мог. Я, правда, в тот день собирался в гости, но это вполне могло и подождать. Так что я сразу предложил Кристи погулять вечером. Она согласилась и, как мне показалось, с радостью.

Кристина: После размолвки наше общение стало холоднее. Я чувствовала боль от всего этого, но другого способа остановить надвигающуюся катастрофу не видела. Мы зашли слишком далеко по опасному пути. Тем не менее, приближался Серёжин День Рождения, и я задумалась о подарке. У меня не было своих денег, просить у Пети на это я не могла, но оставить Серёжу без подарка тоже не могла после тех волшебных двух дней, которые он подарил мне недавно. В конце концов я вспомнила, что когда-то рисовала и все говорили, что у меня хорошо получалось. Правда, общение с Петей и такими, как он, убило во мне всё творчество, но я решила попробовать. Я не думала заранее, что нарисую, но под рукой сами собой стали появляться контуры большой волчьей головы. Замысел рисунка рождался в процессе: большой серый волк, в могучую шею которого доверчиво ткнулась носом маленькая белая лиса. Закончив в карандаше, аккуратно обвела всё тушью и положила сохнуть, а сама задумалась о том, как передать Серёже подарок. Я, конечно, знала о существовании служб доставки, но хотелось вручить свой рисунок самой. В конце концов, если я встречусь с Серёжей ненадолго, приехав в Питер по делам, ничего же страшного не произойдёт! Я только не знала, как ему об этом сказать. Серёжа всё ещё обижался на меня, и я боялась нарваться на резкость и отказ. В итоге, протянула до тех пор, когда уже оказалась в Питере и даже сделала все дела, по которым приезжала. И лишь в последний момент я с замиранием сердца набрала на телефоне Серёжин номер. К счастью, он ответил. Я спросила, как у него дела, рассказала немножко про себя и, как бы невзначай, упомянула, что в Питере сегодня холодно и очень сильный ветер. Только тогда Серёжа догадался, что я — рядом и предложил вечером встретиться. Он даже решил ради этого отменить встречу с другом, в гости к которому собирался в тот день. От таких слов мне снова стало тепло: не смотря на все ссоры, мы оставались близкими людьми.

Сергей: Я подошёл к условленному месту вовремя и привычно приготовился ждать Кристи, которая всегда опаздывала. На всякий случай написал ей сообщение, что нахожусь на месте. Вопреки моим ожиданиям, оказалось, что Кристи уже давно тут, просто зашла в «Макдональдс», чтобы не мёрзнуть. Я пошёл ей навстречу, а она выскочила из этой пластиковой забегаловки и бегом помчалась ко мне. На лице Кристи я увидел радость, так не вязавшуюся со всем тем тоном, который она установила в последнее время. Я тоже сильно соскучился и обрадовался встрече настолько, что только через минуту после того, как сжал Кристи в объятиях, подумал, что могу так переломать ей все рёбра. Она зарылась лицом в моё шерстяное пальто и замерла неподвижно — так, что я чувствовал, как сильно колотится маленькое сердечко в её груди. Через некоторое время Кристи высвободилась из моих рук и, забравшись в свой рюкзак, достала из него деревянную рамку с рисунком формата А4. Вручив его мне, она как-то серьёзно и немного торжественно поздравила меня с Днём Рождения. Потом добавила, что картинку нарисовала она сама. Поблагодарив, я принялся разглядывать подарок. На рисунке был изображён крупный волк, стоящий передом к зрителю, а сбоку от него — маленькая рядом с ним полярная лисичка, уткнувшаяся носом в волчью шею. Так же, как только что при встрече уткнулась лицом мне в грудь сама Кристи. Рисунок показался мне настолько трогательным, что я не удержался, снова схватил её в объятия и очень долго не отпускал…

Праздник следовало отметить в кафе. Не зная, как себя с Кристи теперь вести, я не стал брать её за руку, как мы часто делали раньше, но она сама это сделала. Внезапно я почувствовал в воздухе какой-то удивительно знакомый сильный запах. Некоторое время я безуспешно пытался понять, что могло так пахнуть, пока меня не осенило: так пахла отдушка для обуви, которой я пользовался! Интересно, неужели где-то поблизости находится фабрика по производству отдушек? Но когда я взял Кристи за руку, запах усилился. Оказалось, что это она так пахла! Меня разобрал смех. Кристи удивлённо на меня посмотрела, и я объяснил ей, что меня так насмешило. Она несколько обиженно заявила, что это — новые духи, которые ей недавно подарил её мужчина. Я понял, что сказал бестактность и постарался это исправить. К счастью, у Кристи был лёгкий характер и обижалась она недолго.

Кристина: Я уже замёрзла и ждать Серёжу отправилась в «Макдональдс», благо, на их кофе моих денег вполне хватало. Уселась за пластиковый столик и так замечталась, глядя в окно, что чуть не опоздала на встречу, хотя «Мак» располагался недалеко от места свидания. Серёжа стоял в тёмно-сером осеннем пальто и кожаной шапке на меху с козырьком. Я подбежала к нему и замерла в его сильных объятиях, слушая гулкий стук наших сердец. Там было так тепло, что вылезать совершенно не хотелось. Подняв голову, поздравила Серёжу с Днём Рождения и, немного отстранившись, достала из рюкзака подарок. Я успела купить деревянную рамку со стеклом и не боялась, что осенняя морось размоет тушь. Серёжа внимательно всмотрелся в мой рисунок, а потом рывком обнял меня, почти оторвав от земли. Попытался поцеловать в губы, но я отвернула лицо, и он поцеловал меня в шею. Я его — тоже. Праздник-праздником, но вольностей я ему позволять больше не собиралась.

Когда мы пошли гулять, Серёжа вдруг начал как-то странно принюхиваться и озираться. Потом с подозрительным выражением лица принюхался ко мне и внезапно начал смеяться. Оказалось, что его насмешили мои духи. Мне они и самой не очень нравились, но все духи, которые я купила себе сама, у меня уже кончились, и я в первый раз попробовала туалетную воду, подаренную Петей. Но всё-таки, Серёжин смех мне показался немного обидным. А он снова обнял меня, и вся моя обида растаяла. Уже с улыбкой я поинтересовалась: раз ему не нравится мой запах, то почему он меня обнимает? На что Серёжа ответил, что я ему сильно нравлюсь и никакие духи этому помешать не могут.

Сергей: Обычно мы всегда в кафе выбирали место, где могли сесть рядом, но тут Кристина настояла на круглом столике с отдельными стульями вокруг, прямо объяснив свой выбор опасениями, что я буду вести себя не как друг и позволю лишнего. Что ж, я пообещал вести себя по-дружески. Вот только, не смотря на все Кристины декларации, то её колено прижималось к моему, то рука брала мою руку. Периодически она спохватывалась, но её выдержки хватало ненадолго. В конце концов, когда мы поели, я просто начал гладить её по руке. К тому времени, нога Кристи уже давно и плотно прижималась к моей. Вдруг она отдёрнула руку и сказала, что нам нельзя дальше сидеть и, если я хочу продолжить общение, мы должны пойти гулять на улицу.

Кристина: В кафе я специально, из предосторожности, выбрала круглый столик с отдельными стульями — чтобы Серёжа не мог сесть рядом и меня обнимать. Кофе я уже напилась и попросила Серёжу заказать нам чай на двоих и какой-нибудь десерт на его вкус. Он заказал зелёный чай с разными фруктовыми добавками, тёплый яблочный штрудель с мороженым и себе свинину с картошкой на ужин. Пока нам всё несли, мы разговаривали о самых разных вещах, какие только приходили в голову. Ведь, если два человека рады видеть друг друга, то не важно о чём говорить. Я только следила, чтобы разговор не переходил на сколькие темы. И всё-таки, за время ужина я несколько раз обнаруживала, что Серёжина рука держит мою, а наши ноги соприкасаются. Это могло зайти далеко, поэтому, когда мы поели, я поспешила предложить пойти гулять дальше, не смотря на холодную погоду. Благо, дождь на улице, вроде, прекратился.

Сергей: На улице лучше не стало. Как мы оба ни старались, а всё равно то и дело брались за руки, прижимались друг к другу на ходу, останавливались и обнимались. Разговор становился всё откровеннее. Кристи призналась, что её тянет ко мне, призналась, что я ей нравлюсь. Призналась, что если мы окажемся где-то вдвоём, то секс между нами неизбежен так же, как восход Солнца, даже если мы оба будем пытаться сдерживаться. Что есть что-то, что сильнее нас обоих, и это что-то тянет нас друг к другу. Услышав такие откровения, я не выдержал и всё-таки задал так давно мучавший меня вопрос: почему же она тогда отказывается жить со мной вместе, создать семью? Кристи погрустнела и задумалась, а потом сказала, что, наверное, боится влюбляться и строить семью с мужчиной, к которому её так сильно тянет. Возможно, боится потому, что все такие отношения когда-то заканчиваются разрывом и тогда становится очень больно. Да, она понимает, что всё зависит от нас, но страх её держит, и он сильнее притяжения ко мне. Я в первый раз столкнулся с таким страхом. Мне всегда казалось, что девушки, наоборот, хотят выйти замуж за любимого мужчину, что, обычно, это мужчины не хотят жениться! Я подумал, что Кристи, наверняка, можно вылечить от её страха, если действовать с любовью. В конце концов, ещё есть психологи, которые могут помочь! В этот момент Кристи позвонил её знакомый музыкант и позвал на концерт, который, как оказалось, проходил сегодня не так далеко от нашего местонахождения. Продолжать гулять по улице в такую погоду не хотелось, так что концерт показался мне неплохим вариантом завершения вечера, и мы приняли приглашение. До указанного места оставалось всего около километра, когда Кристи вдруг захотела поесть и выпить кофе, чтоб согреться. Так что мы решили зайти ненадолго в удачно подвернувшийся по дороге ресторан. В нём показывали какой-то дурацкий футбол, и я захотел сесть в единственном месте, где мы бы не видели экран, — прямо под ним, — но Кристи потянула меня к противоположной стене. Только оказавшись там, я оценил всю мудрость её выбора: все смотрели футбол, и никто не смотрел на нас. В кои веки Кристи захотела нормальной еды, а не салата! Заказал нам обоим по какому-то блюду из куриного филе и по кофе, чтоб согреться. Пока заказ готовился, мы сидели на диванчике рядом, держались за руки и смотрели друг на друга. У Кристи было какое-то странное выражение лица, как будто она готовилась меня безвозвратно потерять и до этого момента оставалось совсем немного времени. Я в шутку спросил её об этом, но она даже не улыбнулась. Очень серьёзным и тихим голосом Кристи сказала, что никогда меня не отпустит, никогда не захочет, чтобы я исчез из её жизни. Она сказала это с такой силой, что я не выдержал и схватил её в объятия. Мои руки проникли под её футболку и неистово гладили, гладили Кристи по обнажённой спине, по упругой и бархатной коже, гладили и всё не могли нагладиться досыта. Когда же я слегка отпустил её, чтобы посмотреть в глаза, она тихо и грустно полувопросительно-полуутвердительно сказала: «Что, не получается у нас с тобой дружбы?» Да, дружбы у нас не получилось и именно она для этого сделала всё, что смогла. И она это, наконец, признала. Тот вечер вообще оказался вечером откровений. Я получил ответы на все вопросы, которые мучали меня уже полгода, и понял, что есть только одна вещь, которая нас разделяет — страх Кристи перед близостью. И ничего я в тот момент не хотел больше, чем помочь Кристи этот страх преодолеть, убедить её, что всё — в наших руках и нет никаких причин бояться.

Кристина: Мы бродили по улицам Питера, то и дело касаясь друг друга, и я понимала, что зря решила встретиться сегодня с Серёжей. Все мои надежды на то, что мы сможем остаться друзьями, рухнули. Нас тянуло друг к другу настолько сильно, что удержаться удавалось только благодаря окружающим людям. Если бы мы оказались сейчас у Серёжи дома, случилось бы то же самое, что и месяц назад. Серёжа спросил меня, почему я тогда отказываюсь остаться с ним? Я подумала и ответила: «Наверное я просто боюсь влюбляться, боюсь близких отношений с мужчиной, к которому меня так сильно тянет.» Я не врала. Я лишь не стала добавлять, что боюсь не за себя. Через некоторое время мне позвонил Лёша. Он знал, что я сегодня — в Питере и предложил зайти к нему на концерт в какой-то клуб. Я спросила Серёжу, и он согласился. Тем более, что до концерта оказалось идти больше часа и это время мы ещё могли провести вдвоём, не считая прохожих. Но чем ближе мы подходили к клубу, тем больше мне хотелось, чтобы Серёжа придумал какую-нибудь причину туда не ходить. А он только задумчиво молчал, иногда поглаживая меня пальцами по руке. В конце концов мне пришлось сказать, что я замёрзла и хочу есть. Неподалёку нашлось какое-то кафе с большим залом, на стене которого на огромном экране показывали футбол. Я выбрала уютный столик в уголке с мягким коричневым диванчиком, подальше от экрана. Мы заказали еду, разделись и сели рядом, глядя друг на друга. Я чувствовала, что эта наша встреча — последняя на очень долгое время. Может быть даже совсем последняя. И от того, что она уже заканчивается, что время уходит безвозвратно, у меня вставал комок в горле. Чтобы прервать затянувшееся молчание, я стала рассказывать, что недавно отпустила своего давнего, когда-то близкого, но потом отдалившегося знакомого. Представила себе нить, связывавшую нас, и мысленно её оборвала. И тот знакомый тут же почувствовал, что между нами что-то исчезло, и мне позвонил. Серёжа пошутил, что скоро я и его так отпущу, но мне было не смешно. Я посмотрела ему в глаза и сказала, что такого не случится никогда. Внезапно он бросился ко мне, схватил в объятия и прижал к себе. Его рука с силой прошлась по моей спине и опустилась за пояс джинс, гладя и сжимая моё тело. Я вспыхнула от смущения, но, к счастью, люди вокруг смотрели футбол и не обращали на нас внимания. Когда Серёжин порыв иссяк, он немного отстранился от меня, не выпуская из рук, и сказал, что мы уже не сможем дружить и что именно я когда-то сделала всё, чтобы у нас не получилось дружбы. Да, но я же не могла тогда знать, как всё обернётся! Нам принесли еду и кофе. Я не помню, что мы ели, не помню вкуса еды, помню только, как сильно обнимал меня тогда Серёжа.

Сергей: В итоге мы на концерт так и не пошли, просидев в ресторане допоздна. Кристи сказала, что на следующий день её с подругой пригласили на праздник, так что ночевать она поедет к той подруге, а завтра весь день будет занята. Я попытался позвать её ночевать к себе, но она отказалась, сказав, что мы оба знаем, что в этом случае произойдёт. Тем не менее, я теперь точно знал, что Кристи ко мне неравнодушна, знал причину её отказов и не терял надежды всё-таки её переубедить. Мы дошли до ближайшей станции метро и там расстались, договорившись, что через день спишемся.

Кристина: На концерт мы, конечно, так и не попали, просидев и проговорив почти до самого закрытия кафе. Я могла задержаться допоздна, так как собиралась ночевать у Хелен, а на следующий день с другими нашими пойти праздновать Хеллоуин. Серёжа звал меня к себе, но я сказала, что об этом не может быть и речи. В конце концов мы дошли до метро и поехали каждый в свою сторону, договорившись списаться послезавтра.

Сергей: Я выдержал обещание не беспокоить Кристи во время праздника, но уже с утра на следующий день написал ей и предложил приехать ко мне. Я считал, что действовать надо решительно: если мне удастся привезти Кристи к себе домой, то она уже не сможет уехать снова. В конце концов, она же сама говорила, что нас непреодолимо тянет друг к другу! Надо только создать условия, когда этому притяжению ничего не будет мешать. Главное, чтобы Кристи не успела отойти от настроения предыдущей встречи. Мне показалось, что Кристи колеблется, и я горячо принялся её уговаривать. Написал, что нам будет хорошо вместе, мы сможем преодолеть все её необоснованные страхи, что не спроста нас так тянет друг к другу, что глупо будет упустить шанс, который, может быть, даётся раз в жизни, что я люблю её и меня влечёт к ней так, как не влекло ни к одной женщине, что если, не смотря на мою любовь, страх продолжит её мучить, можно будет обратиться к психологу. Но чем больше я уговаривал, тем холоднее становились ответы Кристи. Мол, я опять её неправильно понимаю, я позавчера воспользовался её хорошим ко мне отношением и любовью к прикосновениям, мы не можем быть вместе… Почему, почему мы не можем быть вместе?! Внятного ответа на этот вопрос я так и не добился, а туманные слова про то, что причины есть, что я не всё знаю и предложение просто поверить ей на слово, на аргументы не тянули. Стало понятно, что причиной всему — Кристин психоз, который оказался сильнее её любви. В конце концов, она вообще заявила, что мы больше не будем встречаться. На фоне этого все «реверансы» про то, что я ей дорог, стали просто пустым звуком. После всего, что с нами произошло, предложение перейти к общению исключительно на дистанции выглядело откровенным издевательством и мне не оставалось ничего другого, как попрощаться и в болью в душе закрыть эту страницу в своей жизни.

Кристина: Хеллоуинская вечеринка прошла отлично. Как-никак, а почти наш праздник, единственный день в году, когда не нужно притворяться и можно побыть собой. Конечно, мы никого не убили, но повеселились от души и вдоволь напитались энергией празднующих людей. Разошлись только к утру, и я опять ночевала у Хелен. А, проснувшись, я увидела в ВК сообщение от Серёжи, который желал мне доброго утра и предлагал снова встретиться. И не просто встретиться, а приехать к нему домой, не смотря на то, что знал, чем этот приезд может закончиться. Конечно же, я отказалась. Серёжа стал настаивать, говорить, что мои страхи — напрасны, признаваться в любви (в первый раз за полгода нашего общения!), но чем больше он горячился, тем крепче становилась моя уверенность в том, что встречаться нам больше нельзя. Никогда. Я должна отказать, не смотря на то, что меня тянуло к нему, на всю свою боль от разлуки. Да, я, кажется, влюбилась в Серёжу. Но моя любовь убивала. Я однажды уже влюблялась. У нас была страсть, я чувствовала себя с ним Женщиной, наверное, не меньше, чем сейчас с Серёжей, для меня тогда просто не существовало других мужчин, кроме него! Продлилось это всё недолго и закончилось плохо. Вынужденная питаться только его энергией и не желая причинять ему зла, я довела до истощения нас обоих. Когда прямо со свидания его увезли в больницу, а я упала в голодный обморок, стало понятно, что мы должны или расстаться, или умереть. Я не нашла в себе сил посетить его в больнице (и к лучшему, наверное), а потом мы стали просто приятелями и постепенно перестали общаться. Я могла жить с Петей потому, что не любила его и питалась энергией многих мужчин, с которыми флиртовала и дружила. Брала у каждого понемногу, возвращая хорошим настроением и не причиняя никому вреда. Но если бы я осталась с Серёжей, всё произошло бы так же, как тогда — и это бы убило его. Я не могла ничего с этим сделать. Всё, что мне оставалось — это отказаться от своих чувств и просто дружить на расстоянии, не смея даже иногда ненадолго встретиться. Только так я могла спасти Серёжину жизнь. Жизнь, которая стала мне так дорога.

Серёжа продолжал настаивать и его бестактность начала меня бесить. Я не могла ничего объяснить, не раскрыв своей тайны, но чуткий и любящий человек давно бы уже всё понял и поверил без всяких объяснений. Серёжа мне припомнил то, что я ему говорила раньше, но он, как всегда, всё понял по-своему, и я уже жалела о своей откровенности. Ну, с чего он взял, что я готова лечь с ним в постель, но боюсь близких отношений? Если на самом деле всё наоборот? Все мужики только об одном и думают! И зачем мне психолог? Я спасаю ему жизнь, а он меня считает психованной дурой?! В конце концов мы впервые по-настоящему поругались. Я твёрдо сказала Серёже, что мы не можем больше встречаться и будем общаться только по интернету и телефону, а он в ответ заявил мне, что такие отношения ему не нужны, и я о своём решении ещё пожалею. В общем, продемонстрировал своё настоящее лицо. Показал, что, как все мужики, думает только о себе и абсолютно не заботится, насколько больно делает другим. И какова цена всем его признаниям в любви. Я надеялась, что он хотя бы в последний момент почувствует и поймёт меня, но в ответ получила только «прощай». После всего того, что у нас с Серёжей произошло, со мной осталась только моя боль и горечь расставания.

Это всё, что останется после меня…

Сергей: Вот так внезапно и резко закончились наши полугодовые отношения. Закончились так же странно, как и начались. Кристи потом несколько раз ещё пыталась возобновить общение. Писала мне в ВК. В первый раз я этому обрадовался, решив, что она образумилась, но быстро разочаровался. Ничего не изменилось, Кристи по-прежнему хотела дистанционного общения. Потом я при таких попытках просто стал задавать тестовый вопрос о возможности встречи, после ожидаемого ответа на который посылал её, не понимая, зачем она бередит старые раны, если не предлагает ничего конструктивного, и какой может быть интерес в общении на расстоянии. По прошествии года я в какой-то степени даже благодарен Кристи за уроки и за то, что, общаясь с ней, узнал много нового о женщинах и о себе. За то, что она пробудила во мне такие эмоции, каких я не испытывал ни с кем до неё. И всё-таки, сладость тех воспоминаний оказалась перечёркнута горечью разочарования от несбывшихся надежд. Не сбывшихся тоже исключительно из-за Кристи. Да, умом я понимаю, что вряд ли у нас с ней могла бы получиться счастливая семья, но до сих пор иногда думаю: всё ли я сделал правильно и неужели мы на самом деле никак не могли стать счастливы вместе?

Кристина: Так и закончилась наша дружба. Серёжа все полгода постоянно пытался всё испортить и в конце концов ему это удалось, не смотря на все мои усилия сохранить близость и тепло между нами. После последней встречи я несколько раз пыталась возобновить отношения, писала ему, но из-за Серёжиного упрямства все мои попытки оказались напрасны. Отвечал он холодно, иногда даже зло, быстро прерывая контакт. Я даже предлагала встретиться и погулять где-нибудь, но Серёжа на это требовал приехать к нему, а я этого сделать не могла. Через полгода я прекратила свои бесплодные попытки. Подаренные им платье и сапожки лежат у меня в шкафу. Я иногда смотрю на них, но с тех пор так ни разу и не надевала. Не для кого. Нет рядом со мной мужчины, с которым я хотела бы так выглядеть, как тогда, с Серёжей. И не будет. Если я когда-нибудь встречу похожего человека, я постараюсь обойти его стороной. С Петей мы уже почти не ругаемся, но остаёмся друг другу совершенно чужими. Я продолжаю общаться с Лёшей и другими своими друзьями. Но все они не могут заменить мне Серёжу. Прошёл уже год, но я до сих пор вспоминаю запах талого снега, смешанный с ароматом его туалетной воды, сладость его прикосновений и горечь нашего прощания.