Наследница «Прикосновение Тьмы»
Пролог
«Они будут недовольны».
Телега Дитара утопала в снежных сугробах, глубоких и мягких. Ехать по занесенной снегом тропе оказалось бы тяжело и мучительно для любого — что уж говорить про такого старика, как он. Приходилось часто останавливаться, чтобы счистить с колес налипший снег, что еще больше замедляло Дитара. А между тем снег все прибывал и прибывал, падая влажными и тяжелыми хлопьями с черного неба. С каждой милей разобраться, куда ехать, становилось все сложнее. В лесу стояла темень, и старику приходилось полагаться на собственную память, которая его пока не подводила. На своей старенькой телеге он ездит в поместье Ричи каждую неделю. На протяжении вот уже семи лет старик отвозит туда съестное. Основные тропы часто заносило снегом, но Дитар умел определять дорогу с помощью звезд, а когда их становилось не видно, он полагался на память и зрение, благодаря которым всегда признавал очертания знакомых деревьев, скрытых под снежной шапкой.
Зрение служило старику основным ориентиром, пока ему не перевалило за шестьдесят. Тогда он ослеп на один глаз и больше не мог видеть так хорошо, как раньше. С тех пор мужчина уповал только на второй глаз, но и тот в последние годы стал плоховато видеть. Скоро болезнь возьмет свое, обреченно думал Дитар, пытаясь объехать дерево, закованное в ледяную корку. Ноги его единственного коня увязали в глубоком снегу, и он тащил телегу слишком уж медленно. Им ни за что не успеть к месту назначения. Но старик не винил ни себя, ни свою лошадь. В такую погоду ни один уважающий себя человек не покинет свой дом и не оставит добровольно пригретое место у очага. Только он, старый дурак, решился на это безумие. Еще с юности Дитар привык все делать вовремя и потому редко опаздывал, но сегодня его подвели и зрение, и погода. Из дома он выехал в полдень, а до Зимнего леса добрался только к глубокой ночи. Они будут недовольны, снова подумал старик. Его окоченевшие руки начинали дрожать, когда он думал о господах Ричи. Они были не из тех, кто прощает опоздания. Зато всем, кто доставлял им провизию в срок, хозяева платили исправно и щедро, а это самое главное. Ради пары серебряников такие же крестьяне, как Дитар, собирались ехать в самую глушь, не обращая внимания на непогоду, ужасные дорожные условия и господ со странностями. Выбирать не приходилось. Жили так многие в округе. Жил так и сам Дитар. Каждый раз, когда до жуткого поместья оставались считанные мили, его начинало трясти от мысли, что придется встречаться с хозяевами дома. Три соседа из его деревни пытались подзаработать похожим способом — и все они уже давно мертвы. И это далеко не единственный случай. В одной из деревень четверо мужчин исчезли после того, как не доставили продовольствие вовремя. Сын мельника видел, как они устраивали привал возле дороги и распивали медовуху. Спустя четыре часа крестьяне снова отправились в путь, но из поместья Ричи так и не вернулись.
Дитар считал свою деревню умирающей, и не зря: в этом году они лишились пятерых здоровых мужчин — их всех унесла лихорадка. Из работящих в деревне остались только сам Дитар, здоровяк Мо и совсем еще молодой паренек по имени Дилл. А вот Джун, старый друг Дитара, уже не мог ни работать в поле, ни расчищать снег, ни возить продовольствие в силу своего возраста: будучи человеком, которому не так давно исполнилось восемьдесят, он предпочитал проводить время дома и никуда не выходил без надобности. Суставы его совсем стали плохи. Он бедствовал, как и все в их маленькой деревеньке. Дитар оказался единственным из пожилых мужчин, кто еще мог работать. Он разводил коз, получал от них молоко и делал сыр, а свиней и кабанов зарубал на мясо, солил его и закатывал в бочки. Ему можно было работать и в поле, но на их промерзлой земле ничего нельзя вырастить. Пару раз старик безуспешно пытался заняться полевыми работами. Не получив ни одной луковицы или картофеля, Дитар быстро оставил эту затею.
Земли здесь действительно слишком мертвые и холодные. Они отвергают всякую жизнь, будь то молодой побег или человек. Все знают, что эти гибельные земли принадлежат Ричи — знатному роду, вокруг которого вечно ходит множество слухов. А их зловещее поместье давно обросло различными догадками — одна хуже другой — и древними мифами. Поговаривают, что и сам дом, и его хозяева прокляты, но Дитар не верил в эти россказни и считал их пустыми байками. Ни один из тех мнимых смельчаков, кто заговаривал о поместье Ричи, на самом деле никогда там не был. Так откуда кто-то может знать, что с этим домом не так? Некоторые полагали, что Северные земли прокляты из-за проживающих на них вампиров, но они не являлись такой уж редкостью в Вейссарии. Кровопийцы заняли весь северный регион и захватили часть западного. Большинство подчиняется господам Ричи, поэтому они редко нападают на людей из хорошо знакомых им деревень. Если они перебьют всех крестьян, то некому станет доставлять господам провизию. Не такие они и страшные, эти братья Ричи. Но внутренний голос Дитара продолжал настойчиво шептать: «Они будут недовольны тобой. Сегодня ты сильно опоздал, а опозданий они не прощают».
Все ему говорили, чтобы он не ездил в проклятое поместье. Ему и самому не нравилась давящая атмосфера этого места, но старик не представлял, как в их деревне заработать по-другому. Половину того, что Дитар заготавливал на зиму, он отвозил в поместье Ричи и получал неплохие деньги за доставку продовольствия. Как ни посмотри, это был его единственный источник дохода. На вырученные деньги он мог безбедно жить целый месяц. При этом старик старался экономить и часть денег откладывал на покупку скотины или зерна. И он считал, что ему повезло: тяжелый физический труд приносил хорошую прибыль.
Так Дитар успокаивал себя, подъезжая к массивным черным воротам. Лесная чаща осталась за его спиной. Решетчатые ворота украшали шипастые розы из стали темнее, чем небо над головой. Они гордо, с каким-то надменным превосходством возвышались над стариком и заставляли всякого, кто окажется внизу, чувствовать себя ничтожным и жалким. Дитар снял побитые молью перчатки и подышал на замерзшие руки, желая согреться в этом месте не только телом, но и душой.
Ждать долго не пришлось. Ворота перед ним открылись, пропуская повозку, и старик уже более уверенно въехал во двор. Дорога сразу стала ровнее: здесь территорию очистили от снега, так что его телега поехала легче и веселее — даже колеса почти не трещали.
Величественное строение встречало негостеприимно и холодно. Свет в окнах не горел — пустые глазницы, казалось, следили за движениями приезжего. Белый фасад здания с обеих сторон от главного входа украшали полотнища с изображением фамильного герба семьи Ричи. Их герб — черная роза на зеленом фоне, которую обвивает серебряная змея, шипящая, с раздвоенным языком. Поместье насчитывало всего два этажа, однако небольшую высоту с лихвой компенсировала длина здания. Она составляла около двухсот ярдов, из-за чего поместье со стороны казалось растянутым змеем. Старик объехал здание спереди и притормозил у запасного выхода. Двое слуг уже ожидали его, стоя под навесом. Оба молодых парня дрожали от холода и тихо переговаривались, держа в руках керосиновые лампы. Завидев Дитара, они стихли и поспешили к нему, чтобы помочь разгрузить телегу.
— Тихая ночь сегодня, — сказал им старик, чтобы разбить зловещую тишину.
— Да, — согласился один из юношей, темноволосый и длинный, как палка. Белые шрамы покрывали обе его руки от ладоней до запястий. Он принял лампу у второго слуги. — Безветренная ночь — это хорошо. Метели и снежные бури не дают нам покоя.
— Что привезли? — спросил второй, срывая с телеги заледеневшую ткань. Он подошел к товару сзади и обратился к своему сопровождающему: — Посвети-ка сюда. Ничего не видать.
— Сыр, молоко, солонину, — перечислил Дитар и помог парню взобраться на телегу. Другой слуга держал в руках две лампы и освещал продовольствие. — А где господин Райнер?
— Хозяин скоро подойдет, — заверил осматривающий телегу. Он бегло оглядел содержимое и удовлетворительно кивнул. — Сегодня вы привезли больше обычного. Господин будет вами доволен.
— Так получилось, — ответил старик безразличным голосом, хотя изнутри его распирала гордость. Наконец-то его труд начал цениться в полной мере. — Мне просто повезло. Я приобрел еще пару голов скота. Теперь я смогу привозить больше молока и мяса.
— Такими темпами вы станете богачом, — заметил другой и позволил себе слабую улыбку. — А мы так и останемся здесь…
Про Дитара деревенские говорили, что он добр и внимателен к другим, — это правда. Хоть старик и не очень хорошо знал этих юношей, все же искренне посочувствовал их положению. Любой простолюдин понимал, что на службу в проклятое поместье не поступают добровольно. Эти несчастные юноши — рабы, заложники кровавых господ.
— Ты чем-то недоволен, Хоган? — Голос из темноты заставил их всех здорово испугаться.
Руки молодых парней задрожали, но уже не от холода. Дитару показалось, что один из них вот-вот уронит лампы.
— Господин, — одновременно сказали слуги, кланяясь в темноту открытой двери.
Старик повернулся лицом ко входу и тоже поклонился — настолько низко, насколько ему позволила больная спина.
— Господин, — эхом отозвался Дитар после слуг. Не разгибаясь и не поднимая глаз, он добавил: — Я привез вам съестное. Почту за честь, если вы примете мои скромные дары вашему дому.
— Дары, говоришь? — Из темноты вышел молодой человек. Старик, конечно, уже не раз встречался с ним. И все же ему было по душе, когда его встречал другой господин, потому что тот, что стоял перед ним сейчас, пугал сильнее. — То есть я могу забрать у тебя провизию в качестве подарка, верно? Я могу забрать ее и уйти, не заплатив тебе? И подними глаза. С тобой говорит наследник дома, которому ты служишь, и тех земель, на которых ты работаешь.
Дитар поднял взор, как ему и велели. Пугающие красные глаза Райнера Ричи жадно впились в него. Вампир видел перед собой очередную жертву, а не человека со своими чувствами и мыслями. На тонких бледных губах играла хорошо знакомая старику насмешка. Все высокородные господа вроде него презирают таких, как Дитар, но он не держал на них обиду. Все крестьяне грезят о сытой жизни в стенах такого поместья, однако старик давно привык к своей хижине, простой еде и тяжелой работе. Он не мечтал оказаться на месте кого-то из господ. Пускай аристократы насмехаются над ним и дальше, если унижение бедных — единственная радость в их жизни.
— Простите, мой господин. — Дитар поклонился ему в ноги и услышал хруст в своей спине. Боль прострелила поясницу, когда он попытался разогнуться. — Я… Вы можете взять все содержимое моей телеги просто так. Даром. — Естественно, старик солгал. Не мог же он сказать этому чудовищу, что ждет оплату!
Бледные губы вампира расплылись в улыбке, обнажившей клыки.
— Не лги мне, — проговорил он в ответ. — Я знаю, что ты ехал сюда целый день, чтобы получить хоть одну монету за свой труд. Ты превозмогал боль в спине и коленях, мирился со снегом и ледяными ветрами, чтобы добраться сюда. И ты говоришь, что я могу взять твою еду, не заплатив? Вы, простолюдины, такие смешные. И все как один — до омерзения глупые. Я должен поверить в эту чушь?
— Простите, господин…
— Впрочем, забудь. — Райнер лениво махнул на него рукой — бледной и худой, как он сам. Черные короткие волосы вампира торчали во все стороны, словно он их нарочно взъерошил рукой. Эта странная прическа сопровождала господина Ричи всегда, сколько Дитар его знал. Вампир вышел из дома в одном тонком плаще, под которым виднелась белоснежная ткань его жилета, идеально выглаженная и баснословно дорогая. Старший Ричи крутанулся на своих ботинках с острыми носами и сверху вниз взглянул на слуг. Они жались друг к другу и прятали глаза. — Так что там, Хоган? Кажется, ты хотел на свободу?
— Нет, господин, — пискнул юноша, к которому вампир обращался.
— Так ты лжешь мне, выходит? — Райнер тронул за плечо второго паренька. — Скажи мне правду, Ритен. Хоган ведь лжет, так? Ему здесь не нравится? Он хочет уйти? Хозяин вроде меня его не устраивает?
Ритен дернулся от прикосновения вампира, однако не сделал и шагу назад. Старик подумал, что юноша сейчас солжет, чтобы прикрыть своего товарища, но, к несчастью, тот кивнул.
— Я так и знал! — Райнер расхохотался, и его смех гулко разнесся по зимнему двору. Когда он говорил или смеялся, пар не выходил из его рта. Господин Ричи являлся вампиром, а как известно, их нельзя отнести к живым существам. Когда-то они были людьми, но, пережив обращение, человек в них навсегда умирает, и они превращаются в кровожадных чудовищ.
— Нет! — вскричал Хоган. — Это он лжет! Это он…
Все случилось настолько быстро, что Дитар не сразу сообразил, что одного слуги больше нет в живых. Из рукава плаща Райнера выскользнул клинок, едва заметный в темноте. Острое лезвие полоснуло по горлу лживого слугу. Кровь хлынула из его шеи на снег, окрасив его в розовый цвет, а затем и его тело рухнуло туда же. Райнер вытер лезвие об одежду дрожащего Ритена и подошел к старику.
— Так мне заплатить тебе или нет? — задумчиво спросил вампир, будто всего этого и не было.
— На ваше усмотрение, господин, — отозвался Дитер с очередным поклоном. Проклятая спина теперь будет болеть до скончания веков.
Райнер приблизился к нему вплотную. Он оказался выше старика на голову и посмотрел на него сверху вниз тяжелым долгим взглядом. Дитар не мог разобрать, это вампир или природа дышит на него холодом.
— Ты опоздал, старик, — жестко констатировал Райнер. Крестьянину стало ясно, что ему только что вынесли приговор. — А я опозданий не прощаю.
Тот же клинок вошел в его сердце легко и быстро.
— Мертвецам плата не нужна, — заключил вампир и толкнул старика в снег.
Жгучая боль охватила его грудь. Дитар провалился в глубокий сугроб, уже обагренный чужой кровью. Рядом с ним лежало другое тело. Остекленевшие глаза Хогана были широко раскрыты и смотрели в ночное небо. Его лицо выражало застывший ужас и непонимание. Старик закрыл глаза, успев подумать только о том, что дома его ждут жена и верный пес. Но им не суждено дождаться его возвращения… Дитар почувствовал холод.
Правы были деревенские на счет проклятия этого дома и их хозяев. Эта мысль проскочила в сознании старика всего на миг, а после холод окончательно забрал его.
Часть 1. Помутнение
Глава 1
Зимы в Вейссарии холодны и суровы, как сердца древних богов, которых чтут жители этого небольшого королевства. Вейссарийcкие зимы прекрасны в своей жестокости, и их прихода с особым нетерпением ждут те, кто проживает на южной стороне континента. Люди там быстро устают от летнего палящего солнца, а сгоревшие посевы вынуждают их молиться о скорейшем наступлении прохлады. Зимы в Вейссарии удивительно красивы. Вейссарийская зима — это застывшая кристально-чистая вода в озерах и реках, заснеженные деревья и кустарники, ледяные горки для увеселения крестьянских ребятишек, морозец, пощипывающий щеки и нос, и горячее дыхание, растворяющееся в воздухе. Зиму здесь любят и боготворят все, кроме крестьян, проживающих на землях Ричи.
Холод им опостылел. Во владениях шести из семи благородных домов Вейссарии времена года закономерно сменяют друг друга, но на землях, которые принадлежат седьмому дому, время навсегда застыло. Никто не помнит, когда тут поселился холод и почему его никогда не сменяет тепло — больше ста лет зима на Северных землях остается неизменной. Даже старожилы не могут ответить на вопрос, когда в последний раз они видели в этих краях зеленые деревья, благоухающие цветы и яркое летнее солнце. Лишь бесконечное серое небо, мертвые белые поля и ни одного живого растения в округе — вот такая природа окружает владения семьи Ричи из года в год.
О долгой и суровой зиме как раз и думала Элисон — самая младшая из Ричи. Она не изменяла своим привычкам, и сегодня так же, как и вчера, расположилась возле большого окна в собственной спальне на втором этаже. День за днем молодая девушка задавалась одним и тем же вопросом: а было ли здесь хоть когда-нибудь лето? Она с детства мечтала взглянуть на свой дом в разгар теплого сезона, потому что всю свою жизнь видела одни белые сугробы за окном да ледяные узоры на стекле. Элисон неоднократно снилось, как она гуляет по их живописному саду босиком, в легком шелковом платье, а теплый ветер гладит ее по лицу и волосам. В своих снах младшая Ричи собирала цветы, плела венки, наблюдала за птицами и купалась в озере за домом. Вьюн оплетал окна поместья и спускался по разогретым солнцем стенам, розовые и красные цветы вытесняли черные розы, любящие холод, и вода в фонтане весело искрилась на солнце. Так было в ее снах, но реальность выглядела совершенно иначе.
До сих пор поместье, в котором девушка проживала свой четырнадцатый по счету год, казалось ей неприступной ледяной крепостью. Больше всего на свете Элисон хотелось покинуть эти мрачные стены и отправиться на поиски приключений в другой, куда более приятный мир. Если б она только могла оценить красоту зимней природы глазами чужака! Возможно, тогда ей бы не захотелось уезжать отсюда. Но за столько времени однообразный пейзаж за окном успел надоесть, а к холоду Элисон так и не привыкла. Она втайне завидовала путешественникам, которые могли свободно перемещаться меж мирами, и мечтала, что когда-нибудь сама станет исследователем.
Сегодня выдался очередной холодный день, а это значило, что младшая Ричи снова проведет его в четырех стенах. Все, что ей оставалось, — это представлять, каким величественным поместье ее семьи выглядит в глазах других людей. Может быть, Элисон даже зарисует его. Она надеялась, что ее братья вернутся из поездки в хорошем настроении. Когда у старших Ричи все удавалось, они позволяли ей гулять по зимнему саду или ездить верхом. И пускай здесь никогда не бывает гостей, девушка продолжала верить, что однажды увидит в этом доме еще какое-нибудь лицо, помимо вечно недовольных лиц братьев. Они оба покинули поместье задолго до рассвета, оставив Элисон на попечение суетливых нянек и слуг. Она давно перестала удивляться внезапным отъездам старших Ричи. Являясь вампирами, каждый из них возглавлял собственный клан — именно туда они и отлучались чаще всего.
От скуки ее стало клонить в сон. Элисон бросила полусонный взгляд на часы на своем столике. До того, как стемнеет, оставалось не так много времени — всего пару часов. Она вполне может потерпеть до вечера. Дневной сон ей не разрешали. Если Элисон засыпала после обеда, то потом, уже ночью, долго не могла заснуть. Еле-еле поборов сонливость, она зевнула и еще раз выглянула в окно. Чтобы не заснуть от скуки, младшая Ричи потянулась к чистому листу и краскам, желая изобразить зимний пейзаж и добавить его в свою коллекцию таких же однообразных рисунков. Но тут ее рука замерла в воздухе. Элисон увидела в окне двух путников, быстрым шагом направляющихся к воротам поместья. Поначалу она решила, что у нее всего-навсего разыгралось воображение. В самом деле, какие здесь могут быть гости? Элисон провела в поместье всю свою жизнь, и ни разу за четырнадцать лет к ним никто не пожаловал. Пока она пыталась определить, иллюзия это или нет, путники уже преодолели расстояние от ворот до крыльца. Опомнилась девушка лишь тогда, когда незнакомцы исчезли из ее зоны видимости. С первого этажа послышался громкий стук дверного молотка. Не может быть! Сердце Элисон забилось быстрее. Позабыв о том, что бегать по дому не разрешается, она сорвалась с места и побежала вниз встречать незнакомцев. Младшая Ричи ловко миновала мраморную лестницу, чудом не поскользнувшись, и в два счета оказалась у главного входа.
— Госпожа, позвольте мне открыть дверь. Это может быть опасно.
Знакомый голос остановил Элисон до того, как она открыла дверь, но ее рука уже легла на золоченую дверную ручку. Повернувшись, она увидела Советника — пожилого мужчину, который отвечал в поместье практически за все. Он вел учет всей прислуги в доме и знал ответы на любые вопросы. Сколько бы времени ни прошло, в его серых глазах отражалась юность, хотя худощавое лицо Советника испещряло множество морщин.
— Все в порядке, Лойт, — весело сказала Элисон ему. — Я знаю, что делаю.
По правде сказать, она не знала, но шанс познакомиться с новыми людьми вытеснил из ее головы страх перед неизвестностью и возможной опасностью. Девушка так торопилась открыть дверь незнакомцам, что умудрилась забыть одно из важных правил: передвигаться по дому можно только шагом. Если бы братья увидели, что она бегает, ей бы сильно не поздоровилось. Но в их отсутствие некоторыми правилами можно и пренебречь. Элисон не терпелось проверить, реальны ли за дверью те путники, которых она видела в окне. Поэтому девушка без колебаний распахнула перед ними дверь.
На пороге, обдуваемые со всех сторон ледяным ветром, стояли молодые люди: парень и девушка. Они прижимались друг к другу, чтобы согреться, но все равно оба тряслись. На вид Элисон дала бы им по двадцать лет. Неопрятные, испуганные и замерзшие, незнакомцы выглядели потерянными и сбитыми с толку. Она рассматривала их, как доселе незнакомый предмет, и с трудом верила, что видит перед собой живых людей.
Целых два новых лица за столько лет! Настоящее событие в ее жизни. Судя по потрепанному внешнему виду путников, они давно нигде не останавливались. Одежда на них кое-где продырявилась, снег облепил их тела холодными хлопьями. Парень и девушка были очень похожи друг на друга: у Элисон не возникло сомнений, что эти двое — брат и сестра. Но она недоумевала, откуда они взялись и как им удалось проникнуть на защищенную магией территорию поместья.
— Добрый день, — вежливо поприветствовала младшая Ричи путешественников в той манере, в которой ее учили. — Могу ли я чем-нибудь вам помочь?
Она понятия не имела, как следует вести себя в подобной ситуации, ведь ей никогда не доводилось заводить разговор с чужаками. Несмотря на свою неопытность в общении с незнакомцами, Элисон всегда помнила о хороших манерах и старалась произвести на путников приятное впечатление.
— И вам доброго дня, юная леди, — ответил ей юноша приятным низким голосом. Он сам и его голос дрожали от холода. Губы незнакомца — бледно-синие, почти как у вампиров, — тряслись даже тогда, когда он ничего не произносил. — Это поместье Ричи?
— Да. Что вам угодно?
Девушка рядом с юношей с явным облегчением выдохнула.
— Мы давно ищем это место. Дело в том, что мы… я и моя сестра, — незнакомец указал на девушку рядом с собой, — являемся родственниками семьи Ричи. Вы, надо полагать, Элисон?
Он ей улыбнулся, невзирая на холод, и младшая Ричи ощутила, как от его улыбки потеплело у нее на сердце. Она отвыкла от такого обращения. Ее вырастили в суровых условиях, вдалеке от солнца и тепла — даже родительской заботы Элисон не знала. Воспитывали ее старшие братья, а от них не дождешься добрых слов и теплых улыбок. Она полагала, что их дому больше всего не хватает счастья и душевного тепла — о том же самом говорили все слуги. Слова незнакомца удивили Элисон. Братья при ней никогда не упоминали о существовании других родственников. Стоило ли верить этим странникам? Девушка сомневалась в правдивости их слов, но оставить незнакомцев на холоде ей не позволила бы совесть. Элисон стало их жаль, и впервые она приняла самостоятельное решение.
— Все верно. Меня зовут Элисон Ричи, и я самая младшая в семье, — представилась девушка. — Прошу меня простить, я не совсем понимаю, как лучше поступить… В данный момент я нахожусь в поместье одна, не считая прислугу, и по всем правилам мне запрещено приглашать в дом незнакомцев. — Путники сразу поникли после ее слов. — Но скоро должны возвратиться мои братья, — поспешила успокоить она их. — Они обязательно разберутся во всем. А пока проходите, пожалуйста, в дом. Говорите вы правду или нет, я не могу позволить вам замерзнуть.
Элисон отошла от двери, освобождая проход для юноши и его сестры. Младшая Ричи не выходила к ним на крыльцо, но, даже оставаясь в доме, успела замерзнуть. Холодный ветер, завывающий снаружи, задувал в переднюю и приносил с собой колючие снежинки. Элисон сопроводила путников в гостиную, попутно раздавая указания Советнику.
— Лойт, прошу тебя, распорядись, чтобы нашим гостям принесли теплую одежду и меховые одеяла, — негромко сказала она. — И чай. Обязательно горячий, с лимоном и мятой.
Старик оставил их, отправившись выполнять поручения юной госпожи, а она сама задумалась о том, как воспримут ее доброту вернувшиеся из поездки Райнер и Хейки. Младшая Ричи не рассчитывала получить от них похвалу за проявленную заботу к незнакомцам. Старшие братья свысока смотрели на тех, кто не является частью их семьи, поэтому вряд ли обрадуются незваным гостям. И все же она не могла поступить иначе. Оставить кого-то в беде… Скорее Элисон отдаст последнее, чтобы помочь кому бы то ни было. По рассказам некоторых слуг, во владениях ее семьи простые люди голодают и умирают от холода в своих хибарах, в то время как их хозяева наслаждаются сытной едой, теплом и уютом за толстыми стенами. Девушку ужасала мысль, что она не может помочь всем нуждающимся. Но она как могла оказывала всяческую поддержку людям, состоящим на службе в их доме. Элисон никогда не произносила слово «рабы» и к любому относилась почтительно. Любой человек, бедняк он или богач, по ее мнению, заслуживает уважения. За доброту, мягкость и золотистый цвет волос слуги прозвали Элисон солнечной госпожой.
— Спасибо вам, милая леди, — тихо произнес юноша, когда все они прошли в гостиную. — Я не знаю, как мне вас благодарить…
Закончить он не успел, потому что просторное помещение, в котором они оказались, произвело на незнакомцев неизгладимое впечатление. Глаза их светились восторгом при виде богатого убранства. Элисон подумалось, что любой человек, который никогда не жил в роскоши, запросто может лишиться дара речи, резко оказавшись в такой обстановке. Сама она давно привыкла к обустройству своего дома и потому не видела ничего особенного.
Гостиная отдаленно напоминала столовую из-за преобладания в интерьере темно-зеленого и черного цветов. Как и в остальных комнатах поместья, здесь царил созданный слугами полумрак: вампиры не выносят солнечного света. Все окна перед рассветом закрывают тяжелыми шторами из зеленого бархата. Каждый день слуги тщательно следят за тем, чтобы ни в одно из помещений не проник дневной свет, иначе им не жить. Поэтому даже днем здесь горят свечи, заменяя свет солнца. Оранжево-красное пламя отбрасывало беспокойные тени на старинную мебель с позолотой. Элисон подошла к двум креслам у камина, где днем и ночью горело зеленое пламя.
— Располагайтесь, пожалуйста, — сказала она гостям и приглашающим жестом указала на кресла. Поборов изумление, незнакомцы заняли свои места. Младшая Ричи расположилась на диване напротив.
— Меня зовут Татиана Берт. — Впервые за все время голос подала сестра юноши — невысокого роста девушка, светловолосая, с глазами выразительными и черными, как ночь. Татиана указала на парня рядом с собой: — А это — Дарвин Скоттлет. Он мой единокровный брат. Мы очень рады познакомиться с вами, госпожа Элисон.
Татиана склонила голову в знак уважения к хозяйке дома. Элисон ответила ей тем же жестом. Им известно, что такое хорошее воспитание, поняла она, рассматривая девушку при свете огня. В ее лице прослеживалось сходство с другими представителями дома Ричи. Всех их объединяли светлые волосы и зеленые глаза различных оттенков: от светлого травяного до благородного изумрудного. Глаза Татианы и Дарвина оказались карими, но отдельные черты их лиц косвенно могли указывать на родство с Ричи. Прямой нос у юноши, слегка вьющиеся светлые волосы у девушки… Во всем королевстве не найдется и двадцати натуральных блондинов. Светлые волосы — это редкость для других благородных домов. Пока путники согревались у огня, Элисон задумалась о возможном родстве с этими людьми. Сейчас это обстоятельство интересовало ее больше всего, и младшая Ричи неожиданно поймала себя на крайне непривычной мысли: она с нетерпением ожидает возвращения братьев домой. Хейки держал у себя родословную книгу, хранящую на пожелтевших от времени страницах историю их семьи, сведения о далеких предках и обо всех родственных взаимосвязях. Эта книга ответит на главный вопрос, правду ли говорят путники.
Двое тринадцатилетних юношей вошли в гостиную. Они были одеты в отличительную черную форму прислуги с вышитой на груди серебряной змеей, опутывающей хвостом черную шипастую розу, — гербом дома Ричи. Один слуга опустил поднос с чашками на стол между креслами, в которых расположились гости, а другой принял у них старую промокшую насквозь одежду и взамен подал теплые одеяла из волчьих шкур. Дарвин взял свое одеяло и укутал им сестру поверх ее собственного. Сам он остался в легком жакете, коричневой рубахе и серых штанах из шерсти. Элисон ощутила странный укол ревности при виде того, как Дарвин ухаживает за своей сестрой. Младшая Ричи не помнила, когда в последний раз ее братья проявляли по отношению к ней заботу. Если эти двое и правда окажутся их родственниками, то она обретет не только заботливого и доброго брата, но еще и сестру, которой у нее никогда не было. Ей очень хотелось, чтобы это случилось.
— Угощайтесь, — с грустной улыбкой проговорила Элисон, указывая на чашки с горячим ароматным чаем. Она обратила свое внимание на юношу, которого Татиана представила своим братом, и спросила у него: — Откуда вы прибыли? Где находится дом ваших родителей?
— И снова я не знаю, как отблагодарить вас за вашу доброту, юная госпожа, — сказал Дарвин, краснея то ли от ее доброты, то ли от домашнего тепла, то ли от заданного ею вопроса. — Простых слов благодарности явно будет недостаточно. И раз уж вы спрашиваете, я с удовольствием расскажу обо всем, что вы хотите знать.
Он сделал небольшую паузу. Элисон терпеливо ожидала начала истории. Татиана тихо попивала чай. Темные волосы ее брата в искусственном полумраке выглядели черными, как и его глаза.
— Дом моей семьи расположен на юго-западе Вейссарии. Дело в том, что мы, — Дарвин вздохнул, грея руки о чашку, — я и моя сестра — не совсем обычные люди.
— Вы… маги? — с большой осторожностью предположила Элисон.
— Да. При всем этом мы не обладаем выдающимися магическими способностями, но кое-что умеем. Моя мать умерла при родах, и после этого горестного события отец покинул дом, в котором мы жили. Моим воспитанием занялась женщина, которая служила дому Скоттлетов много лет. Она первая заметила мои необычные способности и, когда мне исполнилось четырнадцать, отправила меня в Вейссарийскую Академию Магии, чтобы я научился контролировать их. Вы ведь слышали об этом заведении, Элисон?
Она кивнула, не желая прерывать интереснейший рассказ. Все жители Вейссарии от мала до велика кое-что да слышали об Академии Магии, но Элисон знала меньше их всех. Братья не рассказывали ей подробности, полагая, что она непременно захочет учиться там. Но у младшей Ричи были свои источники, которым она доверяла. Элисон выспросила у Советника все, что хотела знать. Люди в этой Академии раскрывают в себе таланты, о которых никогда не подозревали. Ей всегда хотелось хотя бы одним глазком увидеть настоящих магов — и вот они сидят рядом с ней и пьют чай!
— Там я и встретил свою сестру, — рассказывал Дарвин. Он улыбнулся Татиане, а она тепло улыбнулась ему. — Разумеется, сразу мы этого не знали. Мы быстро подружились, у нас оказалось удивительно много общего. И похожи мы были друг на друга, как брат с сестрой. Когда мы стали узнавать друг друга ближе, выяснилось, что у нас один отец, но разные матери. После того, как отец покинул дом, он отправился странствовать, пытаясь унять сердечную боль. Он повстречал женщину, которая впоследствии родила Татиану. Его новая жена была не из знати. Их интересы не совпадали, и вскоре отец ушел от нее, как когда-то ушел из моей семьи.
— Как вы узнали причину его ухода? — удивилась Элисон.
— А вот это самое интересное, — улыбнулся Дарвин. — Закончив учебу, мы с сестрой навестили дом ее семьи. Хотели найти там следы отца и понять, куда он направился. Матушка Татианы — очень добрая и милая женщина — была убита горем и ничего не смогла нам рассказать. Отца мы не нашли, зато… Тата отыскала его личный дневник. Он много писал о вашей семье, Элисон. Постоянно упоминал об Элизе.
— Моей матери…
— Она была его родной сестрой. Похоже, он собирался найти ее детей, потому что делал различные пометки, как отыскать скрытое магией поместье Ричи. Мы следовали его указаниям и наконец нашли вас.
— Но магический купол не скрывает поместье, — нахмурилась младшая Ричи. — Он лишь защищает его от чужаков. Насколько мне известно, у этого купола избирательное действие. Мои братья сами решают, кого впускать на территорию, а кого — нет.
— Наверное, отец ошибся, когда так написал. — Дарвин пожал плечами. — Но сути это не меняет: он собирался найти вас. Возможно, отец отправился сюда, но в дороге с ним что-то случилось.
Элисон раздумывала над услышанным рассказом. Во всей истории ее потрясло даже не то, что глава семейства бросил обоих своих детей, а то, что Дарвин и Татиана обучались магии. Все, что было так или иначе связано с этим, очень интересовало младшую Ричи. Она страсть как желала попробовать и свои силы. От нетерпения у нее зачесались ладони, и ей пришлось удерживать себя от некоторых вопросов, чтобы не надоедать гостям слишком сильно.
— Грустная история, — заключила Элисон по итогу. — Я сожалею, что вам пришлось пережить все это. Но почему вы пришли сюда, а не остались в доме одного из вас?
— Мы надеялись найти здесь упоминания об отце, — вставила Татиана, пытаясь спрятать грустные глаза в чашке с чаем. Она как будто собиралась утопить в нем собственную боль.
— Но, похоже, что вы и сами ничего о нем не знаете.
— Мы бы хотели остаться у вас на время, если позволите, — добавил Дарвин. — Долгая дорога нас вымотала, и мы оказались совершенно не готовы к погодным условиям. Вы наверняка знаете, что в других регионах королевства сейчас осень… довольно теплая и солнечная… — Тата недовольно посмотрела на него. Путники поняли, что Элисон никогда не покидала стен поместья и не видела другой поры года. Юноша откашлялся и снова заговорил: — В общем, мы очень замерзли и устали. Я и моя сестра очень рассчитываем на то, что вы нас не прогоните. После отдыха мы сразу отправимся в обратную дорогу.
«Нет, пожалуйста, не уходите, — очень хотелось сказать ей. — Не бросайте меня тут одну». Но разве такое скажешь тем, кого едва знаешь?
— Я и сама не прочь оставить вас в доме. Если б я только могла… — Элисон вздохнула и сокрушенно покачала головой. — Мне действительно очень жаль, но без окончательного слова моих братьев ни одно решение в доме не может быть принято. — Она оглядела гостей. Дарвин допивал уже подстывший чай, а его сестра, протянув руку к зеленому огню в камине, наслаждалась теплом. — Я вам верю. Верю, что у нас общая кровь. Если то, что вы сказали, правда, то мои братья позволят вам остаться. Если же нет…
Снаружи послышался цокот копыт и громкое ржание лошадей. Младшая Ричи нервно заерзала на диване. Из передней донесся голос Советника, громко оповестивший всех в доме, что хозяева вернулись. С одной стороны, Элисон была очень рада возвращению братьев, ведь они наконец разберутся во всем, а с другой… приезд старших Ричи никогда не сулил ничего хорошего. Вампиры показались в дверях гостиной, громко споря о чем-то. Элисон тут же встала и поклонилась им. Трое мальчишек уже вовсю кружили вокруг господ, забирая у них черные меховые мантии.
— С возвращением, — пролепетала младшая Ричи тоненьким голоском, не решаясь поднять голову.
— Здравствуй, сестра, — ответил Райнер голосом сухим и жестким. Девушка украдкой посмотрела на братьев. То, что она увидела, ей очень не понравилось. Вампиры застыли на пороге гостиной с холодным удивлением на бледных лицах. В любой другой ситуации их одинаковые выражения непременно рассмешили бы Элисон, но не сейчас. Она лучше других знала характер старших Ричи. Им не нравились неожиданные вести, даже если они сообщали что-то приятное. Вампиры между собой молчаливо переглянулись, после чего прошли в комнату.
— Милая, а кто это? — с нарастающим пренебрежением в голосе спросил Хейки. Когда он подошел ближе, Татиана и Дарвин встали со своих мест и склонили перед ним головы в знак почтения.
— Хейки… — робко произнесла Элисон. Она смотрела то на одного брата, то на другого.
Их реакция часто оказывалась непредсказуемой, и младшая Ричи долго пыталась придумать, как же так представить гостей, чтобы вампиры не разозлились. Хотя они в любом случае придут в бешенство, когда узнают, что она открыла перед незнакомцами дверь и предложила им войти. Элисон улыбнулась, чтобы разрядить напряженную обстановку, но улыбка у нее вышла натянутая, неискренняя. — Они… это…
Удивительно, но все то, что она планировала выдать в качестве объяснения, так и осталось где-то глубоко в ее сознании. Слова застряли у нее в горле подобно рыбной косточке, которую нельзя ни достать, ни проглотить.
— Что «это»? — Райнер начинал терять терпение, а это обычно заканчивалось плачевно для всех в доме. — Объяснись немедленно. Что здесь происходит? Кто эти люди?
— Это брат и сестра, — начала Элисон, показывая дрожащей ладонью на Тату и Дарвина.
— Их имена — Татиана Берт и Дарвин Скоттлет. — И она как могла пересказала историю брата и сестры. Если не брать во внимание частые запинки и долгие паузы между предложениями, рассказ получился что надо. Райнер слушал внимательно, хоть и с хмурым лицом, но Хейки вовсю делал вид, что никаких гостей здесь нет. Усевшись в кресло, он закинул ногу на ногу и начал смотреть в сторону зашторенного окна.
— Какая замечательная история, — изрек Райнер, когда Элисон закончила. — И очень, очень грустная. — Но грусть на его лице не отмечалась — только плохо контролируемый гнев. — А как же так вышло, что они оказались у нас дома, милая сестра?
Сглотнув, младшая Ричи попробовала объяснить:
— Они следовали по дневнику отца. Он много писал о нашей семье… По его записям они и нашли нас.
— Я не спрашиваю тебя о том, как они нас нашли. Я спрашиваю, как так получилось, что они оказались здесь, в нашей гостиной? Кто их сюда впустил?
— Я не могла оставить их на холоде…
— Теперь я начинаю понимать, — не дав ей договорить, сказал Райнер. — Очень хорошо.
Элисон виновато прикусила нижнюю губу. Это «хорошо» на самом деле означало другое. На устах Райнера слово «хорошо» волшебным образом превращалось в «плохо». А иногда и в «очень плохо». Ждать от него понимания не приходилось, поэтому она решила просить поддержки у другого брата. Хейки больше, чем Райнер, внешне походил на Элисон. Он имел те же мягкие черты лица, что у нее, то же золото волос и такую же очаровательную улыбку. Лишь болезненная бледность и глаза выдавали в нем вампира. Ярко-алые, они, будто почувствовав взгляд младшей Ричи, обратились к ней с немым вопросом.
— Хейки, я подумала, что это может оказаться правдой. — Голос дрожал от волнения: у нее не получалось взять себя в руки под тяжелыми взглядами обоих братьев. С каждой новой фразой Элисон говорила все тише и тише. — Они нам не помешают… и надолго не задержатся. Им бы согреться, поесть горячего, выспаться… Я… сказала им, что мы должны дождаться вашего возвращения, ведь только у вас есть родословная книга. С ее помощью мы узнаем, насколько подлинны их слова.
— Какая ты умная, — улыбнулся Хейки, но в его тоне удовлетворения не было. Холодные рубиновые глаза перешли с Элисон на чужаков. — Может, наши гости поведают нам свою историю сами? А то ведь некрасиво выходит, что маленькая девочка говорит за двух взрослых людей.
Сердце младшей Ричи билось быстро-быстро, как у маленькой птички. Вампиры внушали страх не только ей, но и уставшим путникам. Татиана почти не поднимала на них глаз и тем самым напоминала саму Элисон. А Дарвин, хоть и выдерживал взгляды старших Ричи, все равно заметно нервничал. Чтобы хоть как-то отвлечься, младшая Ричи стала теребить край банта на своем платье.
— Все верно, — согласился Дарвин. Его голос, в отличие от ее собственного, звучал намного увереннее и смелее. — Все, что юная госпожа вам рассказала, — чистая правда. Мы очень устали с дороги и были бы вам признательны за еду и кров.
— Любопытно… — Хейки поднялся и приблизился к Дарвину. Он протянул бледную и тощую руку гостю. Драгоценные перстни на костлявых пальцах громко звякнули при рукопожатии. Элисон наблюдала за реакцией Дарвина на это прикосновение. Она-то знала, что кожа у вампиров ледяная, поэтому терпеть не могла, когда братья прикасались к ней. Но если Дарвина и смутило холодное прикосновение, он не подал вида. Юноша улыбнулся хозяину поместья, и Хейки широко улыбнулся ему в ответ, нарочно обнажив острые клыки. После вампир поцеловал руку Татианы. Та вмиг побледнела и что-то пробормотала. Хейки с важным видом проследовал к дивану и сел на один его край, Райнер опустился на другой. Между ними оставалось значительное пространство, и Элисон внутренне содрогнулась от осознания того, что сейчас будет. Когда старший Ричи кивнул на свободное место, она без колебаний села между вампирами.
— У вас с собой дневник, о котором упомянула моя сестра? — поинтересовался Хейки, глядя на Дарвина исподлобья. Он в привычной манере зачесал одной рукой свои светлые волосы, а другой приобнял младшую Ричи за плечи.
Дарвин достал из-за пазухи черную книгу в мягком переплете. На обложке значились золотые инициалы: «Г.Р.». Он передал дневник Хейки и ободряюще улыбнулся Элисон, как будто хотел поддержать ее. Она не смогла ответить Дарвину тем же, поскольку Райнер, сидящий рядом, уже наклонился к ней и шумно втянул носом воздух около ее оголенной шеи. Затем ледяные пальцы коснулись ее кожи, собрали волосы Элисон и убрали их на другое плечо. Мертвое дыхание вампира не щекотало, а приносило один холод.
— Гротен Ричи… — Хейки заинтересованно рассматривал инициалы на дневнике.
— Я проголодался, любимая, — прошептал Райнер ей на ухо. Элисон закрыла глаза и послушно прислонилась к спинке дивана. Она совсем слегка вздрогнула от давно знакомого, но тем не менее болезненного ощущения. Клыки прокусили кожу на ее шее — силы стали покидать тело девушки. Руки и ноги онемели, но кончики пальцев покалывало. Братья регулярно пили ее кровь, однако никогда не истощали Элисон до полусмерти: для утоления несильной жажды им хватало всего несколько глотков крови. Райнер почти сразу остановился. Младшая Ричи открыла глаза и увидела, как он облизывается, жадно собирая языком маленькие капельки крови со своих губ.
— Так, значит, вы закончили Магическую Академию? — продолжил допрос Хейки, изучая содержание дневника при свечах. Он даже не взглянул в сторону Элисон и Райнера, хотя они сидели рядом. Младшая Ричи, которая после укуса выглядела еще бледнее, чем обычно, бросила усталый взгляд на Татиану. Она, как и Дарвин, пребывала в немом ужасе от увиденного. Теперь их гости не пытались скрыть свои истинные эмоции. Страх бледной маской лег на их лица.
— Да, так и есть, — немногословно ответила Тата. Она сбросила со своих плеч волчьи шкуры и осталась стоять в бежевом платье, перевязанном на талии кожаным ремешком. — И за себя, и за брата я прошу у вас прощения за доставленные неудобства.
Дарвин кивнул, соглашаясь со всем сказанным, а после добавил:
— В дневнике наш отец пишет, что все представители дома Ричи обладают магическими способностями. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Но все без исключения являются магами от рождения. Почему же вы не отправили учиться в ту же Академию Элисон и не поехали сами?
Она тяжело вздохнула, услышав этот вопрос. Младшая Ричи наизусть знала ответ братьев касательно магии.
— Потому что ей чужда магия, — холодно ответил вампир и после недолгого пролистывания возвратил дневник Дарвину. — Обучение на дому ей подходит лучше. На этом все. Тема магических способностей закрыта. Что до дневника… — Хейки улыбнулся.
— Я все изучил и могу с уверенностью сказать, что вы действительно являетесь нашими родственниками. Ваш отец писал о нашей матери так, словно знал ее лично. Некоторые факты подделать невозможно.
— Но как же родословная книга? — спросила Татиана. — Вы не будете проверять нас по ней?
— Она уже не нужна, чтобы подтвердить наше родство. Для доказательств оказалось достаточно и дневника. — Хейки посмотрел на старшего брата, ожидая его решения.
— Можете остаться, — разрешил Райнер.
Принятое вампиром решение искренне обрадовало Дарвина и Тату. Они заулыбались друг другу, и Элисон, глядя на них, сама не удержалась от улыбки. Ее желание исполнилось.
— Добро пожаловать в семью Ричи, — клыкасто улыбнулся Райнер. — Мы вам очень рады.
Однако по его лицу сложно было определить радость от воссоединения с дальними родственниками. Впрочем, ожидать положительных эмоций от Райнера обычно не приходилось.
— У нас есть свод правил, которые строго соблюдаются всеми в поместье, — продолжил Хейки. Тут его взгляд упал на Элисон, которая уже и думать забыла о нем. — Элисон, радость моя, расскажи нашим родственникам, как нужно вести себя.
Не без труда она поднялась с дивана. Чувствовалось легкое головокружение и слабость в ногах, но жаловаться братьям на последствия их укусов младшая Ричи не имела права. Встав у камина, она заслонила собой зеленое пламя и отчеканенным голосом принялась перечислять правила поведения в поместье:
— Первое и самое главное правило: всем, кроме Хейки и Райнера, запрещено покидать стены дома. Сюда же относится правило окон. Открывать их запрещается без дозволения на то господ Ричи. Второе правило: мы строго придерживаемся установленного распорядка дня. Встаем рано — в восемь часов утра. В девять в столовой завтрак, после этого с десяти до двенадцати я на домашнем обучении. С часу до двух — свободное время. В два часа дня мы идем на обед. Затем с трех до шести я учусь. В семь часов — ужин. С восьми и до отхода ко сну — свободное время, которое можно посвятить себе и своим любимым занятиям. В постель мы ложимся в девять часов вечера. Третье правило: запрещено после отбоя покидать свои комнаты. Четвертое правило: запрещено бегать по поместью или шуметь. Громкие разговоры, смех и крики также под запретом. Пятое правило: запрещено повышать на братьев голос, отказывать им в какой-либо просьбе и спорить с ними. И шестое правило… — На последнем пункте Элисон остановилась, чтобы посмотреть на Дарвина и Тату. — … никакой магии, — закончила она с виноватым выражением лица.
В гостиной воцарилась гробовая тишина. Хейки скучающе рассматривал потолок. Было видно, что общество Дарвина и Таты ему глубоко безразлично, а вот Райнер с интересом разглядывал новых родственников. Элисон не понравились зажегшиеся в его глазах безумные огоньки. Ей уже доводилось их видеть, когда брат переходил все границы дозволенного. Хотя для Райнера Ричи не существовало никаких границ — это знали все обитатели поместья.
— Благодарим… за то, что приняли нас… и за то, что позволили нам остаться, — чуть погодя медленно проговорил Дарвин, обращаясь к хозяевам поместья. Тата стояла, крепко вцепившись в рукав его одежды, и испуганно глядела на вампиров. Младшей Ричи захотелось успокоить сестру. Теплой улыбкой она попыталась выразить к ней свои самые искренние чувства, но не была уверена, что у нее это получилось.
«Не бойся, — хотела сказать Элисон ей, — все у нас с тобой будет хорошо».
Но эти мысли так и остались невысказанными: младшая Ричи не позволяла себе вмешиваться в разговор взрослых. Заметив улыбку Дарвина, который так же, как и Элисон, искренне радовался тому, что обрел новую семью, она смущенно улыбнулась ему в ответ.
— А где мы их разместим? — полюбопытствовала девушка у вампиров. Она уже размечталась, что будет жить в одной комнате с Татой. Они бы не спали ночами и устраивали тайные вылазки в сад и на конюшню.
Услышав вопрос Элисон, Хейки вдруг оживился и удивленно взглянул на Райнера.
— Да, точно. Мы должны их где-то разместить. Есть мысли, брат?
Младшая Ричи устремила на Райнера умоляющий и полный надежды взгляд. Он не умел читать чужие мысли, но мог догадаться, что его сестре очень не хватает именно девичьего общества. На вопрос Хейки он глубоко призадумался.
— Их следует разместить в разных комнатах, — решил Райнер тут же. — Для Татианы одна, для Дарвина — другая. Также я настаиваю на том, чтобы Татиана долго не находилась в одном помещении с Элисон.
Как он мог так быстро принять столь важное в ее жизни решение? Ее надежду словно разбили на мелкие кусочки и выбросили в окно осколки. Хейки кивнул.
— Ты запрещаешь нам видеться? — со слезами на глазах спросила младшая Ричи.
— Ты слышала, что я сказал? — Райнер повернул на нее голову. Элисон прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. — Вам всего лишь нельзя много времени проводить вместе, но видеться можно. Правда, только тогда, когда я позволю. Вы обе поняли меня?
Тата кивнула сразу. Элисон собиралась еще немного посопротивляться, но, увидев недовольный взгляд старшего брата, быстро отступила и тоже согласилась с его решением.
— Ты не хуже моего знаешь наши традиции, — твердо добавил он. — Магическое влияние Дарвина и Таты может плохо сказаться на тебе. Я делаю это ради тебя, милая. Ты
должна понять, что мы не желаем тебе зла. Наши новообретенные брат и сестра разместятся в разных концах коридора.
Младшая Ричи услышала разочарованный вздох Дарвина: он тоже расстроился. Но ни Дарвин, ни Тата, ни сама Элисон ничего не могли с этим поделать. Слово Райнера и Хейки — это закон, нерушимый и непреложный.
— Вот и хорошо, что вы разобрались, — подал голос Хейки. — Не буду вас больше отвлекать. Увидимся позже. — Он взглянул на недавних гостей. — Слуги проводят вас в ваши комнаты, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть. — Вампир поднялся и неторопливым шагом направился к выходу из гостиной. — Если что, буду у себя, — бросил он напоследок и скрылся за дверьми.
Большие старинные часы над камином пробили восемь часов вечера. Райнер взял Элисон за руку.
— И мы пойдем, дорогая, — тоном, не терпящим возражений, произнес вампир. Он оглядел ее сверху вниз своими красными глазами. Они были большими и очень выделялись на худом остром лице. — Пора тебе готовиться ко сну.
Элисон попрощалась с Дарвином и Татой. В их глазах читалась полная растерянность. Они не понимали, как им жить в доме, полном жестких правил и… вампиров. К ним подошли служанки в черно-белых платьях, готовые проводить их в комнаты.
«Все будет хорошо», — мысленно пообещала младшая Ричи брату и сестре и позволила Райнеру увести себя из гостиной.
Она почти уже легла в кровать, как вдруг услышала приглушенные голоса за своей дверью. Элисон не любила признавать, что она одна из тех людей, которые не упустят возможности засунуть свой нос туда, куда не следует. Девушка знала, что не сможет заснуть, если не подслушает чьи-нибудь тайны. Младшая Ричи на цыпочках подобралась к двери и приложилась к ней ухом. Вампиры в коридоре говорили очень тихо, и ей приходилось сильно напрягать слух, чтобы разобрать, о чем идет речь.
— Зачем ты позволил им остаться? — недовольно вопрошал Райнер за дверью. Элисон не могла видеть его лица, но отлично представляла, как его ноздри возмущенно раздуваются.
— Как я мог отказать? — холодно парировал его собеседник. Младшая Ричи безошибочно определила, что голос принадлежит второму ее брату — Хейки. Стояли они, как она легко могла догадаться, возле комнаты Райнера. — Они предъявили неопровержимые доказательства! Мне что, следовало их прогнать?
— Да! — со злостью ответил Райнер. — Дубина! Ты не понимаешь, что происходит? Нужно было уничтожить дневник или сказать, что записи недействительны! Тебя что, всему учить надо?
Потом послышались шумные ругательства, посыпались оскорбления, а в следующее мгновение что-то сильно ударилось о дверь ее комнаты. Элисон со страху чуть не упала. Поспешно отстранившись от двери, она вернулась к своей кровати, при этом продолжая прислушиваться к происходящему в коридоре. Вампиры теперь стояли прямо возле ее комнаты, поэтому младшая Ричи все слышала даже на каком-то расстоянии от двери.
— Закрой свою пасть. — Грубость была Хейки несвойственна, но сейчас он разошелся. — Еще раз назовешь меня тем, кем назвал, — и я убью тебя. Знаешь, о чем я подумал сразу, как только их увидел? Моей первой мыслью было: не может быть! Как такое возможно?! Их не должно быть здесь!
— Это ты мне скажи, как они оказались на пороге нашего дома, — прорычал Райнер. — Я понятия не имел, что это возможно. Когда ты воплощал свой план, разве не мог
предугадать все моменты? Разве ты не знал, что однажды они придут к порогу нашего дома?
— Да откуда же я мог знать!
— Ну и черт с тобой. Надо разобраться с ними, пока они не начали воздействовать на Элисон. От них нужно избавиться. Ты это сделаешь или я?
Младшая Ричи вся похолодела от этих слов. Она в ужасе смотрела на дверь. Ей стало очевидно, что предметом спора вампиров оказались Тата и Дарвин.
— И кто из нас дубина? — шепотом спросил Хейки. — Ты предлагаешь убить их после того, как наша сестра с ними познакомилась? Знаешь, что с ней будет, когда она узнает об их смерти?
— Знаю, но, если мы оставим их в живых, ей будет намного хуже. Их общество опасно для нее! Чем скорее мы от них избавимся, тем лучше. Чую, мне как всегда придется все делать самому.
— Нет! Предлагаю подождать.
— Сколько? Ты хочешь, чтобы Элисон к ним привязалась, а затем собираешься убить их? Я знаю, что ты любишь изощренные пытки, но чтобы настолько…
— Не понимаю, зачем их убивать. Они побудут у нас неделю-другую и вернутся обратно к себе.
— Да, и Элисон с собой прихватят!
Хейки задумался над этим.
— Я подстрою несчастный случай, — решил он. — Выставим все так, будто мы тут ни при чем…
За дверью затихли. Элисон не могла поверить тому, что услышала. Они… ее братья… собирались избавиться от Дарвина и Татианы. Но зачем? Почему? Ей очень хотелось услышать продолжение разговора вампиров, чтобы иметь возможность как-то помешать их планам, но тут в дверь постучали. Девушке пришлось быстро юркнуть под одеяло и сделать вид, словно она уже засыпает.
— Да? — притворяющимся сонным голосом позвала Элисон брата.
— Милая, ты уже спишь? — Хейки приоткрыл дверь и заглянул к ней.
Для убедительности она протерла глаза и приподнялась на локтях, взирая на брата, как ей думалось, настоящим сонным взглядом. Он опустился на краешек кровати. Райнера с ним не было, и Элисон сделала вывод, что вампиры сразу же свернули разговор, как только поняли, что она может подслушивать их.
— Я немного задремала, — с сонной полуулыбкой тихо сказала младшая Ричи.
— Извини, моя милая, — виновато проговорил Хейки и прикоснулся к ее волосам.
Он часто заходил к ней в комнату по вечерам и мог подолгу сидеть рядом, рассматривать ее и шептать на ухо приятные слова. Хейки любил ее больше, чем как сестру, и совсем не скрывал своих чувств. Райнер… делал вид, что тоже любит ее, но на самом деле его интересовала только власть, которую он мог заполучить только женитьбой на Элисон. Любовь вампиров была жестокая и холодная, как зима в этих краях.
— Тебе понравились Дарвин и Татиана? — спросил у нее Хейки. — Ты рада им?
— Конечно! — с жаром отозвалась Элисон и мысленно отругала себя за то, что забыла о своей мнимой сонливости. Она обезоруживающе улыбнулась брату. — Конечно, я рада им. Они очень хорошие, правда?
Девушка как могла гнала от себя ужасную мысль, что в ближайшее время с ними могло что-то произойти. Вампир ей ласково улыбнулся.
— Да, но ты не должна доверять им. — Он поднял указательный палец и приложил его к губам Элисон. — Запомни, милая: чужакам нельзя доверять. Даже если они наши родственники, им никогда не стать похожими на нас. Всегда помни об этом. Всегда помни о том, какому дому ты принадлежишь.
И она помнила. Даже тогда, когда братья подавляли ее волю, уничтожали в ней все светлое и доброе, лишали ее надежды на счастливое будущее — Элисон помнила.
Они еще немного поговорили перед сном. Посещение Хейки, как и всегда, закончилось для нее поцелуем на ночь. Младшая Ричи не могла не заметить, с каким желанием вампир посмотрел на ее губы, но поцеловал ее в лоб. Перед уходом он погасил все свечи в комнате и остановился на пороге, чтобы напоследок окинуть взглядом Элисон. В наступившей темноте девушка с трудом различала его лицо, но прежде, чем он ушел, ей показалось, что в алых глазах она увидела победное ликование.
Глава 2
Утро следующего дня выдалось спокойным. Один из старших Ричи — Хейки — ночью отбыл в свой клан, и за главного в поместье остался Райнер. С ним Элисон никогда не чувствовала себя в безопасности, более того, находиться с ним наедине она боялась. Но отсутствие хотя бы одного из вампиров уже дарило некоторое спокойствие всем обитателям дома. Как и всегда, следуя заведенным в доме порядкам, младшая Ричи спустилась к завтраку в девять. Райнер ждал ее на своем законном месте: он сидел во главе длинного обеденного стола и громко, не стесняясь в выражениях, отчитывал слугу.
«Не удивлюсь, если снова за какую-нибудь мелочь», — подумала Элисон, приближаясь к своему месту. Сидела она по правую руку от старшего брата. Место во главе стола занимал то один брат, то другой: когда Райнер отсутствовал, Хейки заменял его, и наоборот. Девушка вдруг осознала, что еще ни разу не видела, чтобы в столовой присутствовали оба ее брата: кто-нибудь из них постоянно оказывался занят своими делами.
Заметив появление младшей Ричи, Райнер жестом отправил мальчишку обратно на кухню.
— Вот и ты, дорогая. — Рубиновые глаза бегло осмотрели ее, и вампир улыбнулся. Он остался доволен ее внешним видом. — Опаздываешь. Но ты выглядишь так прекрасно, что я прощу тебе твое опоздание.
Жар прилил к ее щекам, ладони вспотели. Райнер ненавидел опоздания больше, чем грубость и невежество, и с особым удовольствием наказывал за это всех, кто приходил не вовремя. Сегодня Элисон повезло: вампир не стал к ней цепляться из-за того, что она пришла на пару минут позже. В благодарность за отсутствие наказания и за лестные слова по поводу ее внешнего вида девушка поклонилась ему. Утром, когда к ней пришли служанки, чтобы собрать к завтраку, Элисон уже знала, какого цвета будет на ней платье и как будут уложены ее волосы. В этом доме все делалось так, как того требовали братья Ричи. Ни шагу вправо, ни шагу влево нельзя сделать без их на то разрешения. Младшая Ричи не могла выбирать. Ткань платья, цвет и любая другая мелочь в ее образе — все должно соответствовать желаниям вампиров. В это утро на ней было атласное платье в пол: легкое и струящееся, нежно-голубого цвета, с разлетающимися широкими рукавами. Хейки как-то говорил, что голубой цвет очень ей идет, потому что сочетается с ее светлыми волосами. Сегодня служанки собрали их на затылке и украсили прическу серебряным гребнем с изумрудами, оставив свободными лишь несколько прядей у лица.
Вампир потягивал из своего бокала багровую жидкость. Младшая Ричи села на свое место и опустила глаза в тарелку. Завтрак ее состоял из вареной тыквы, запеченной птицы и паштета с хлебом. Более чем достаточно, чтобы зарядиться энергией на все утро, и в любой другой день Элисон с большим удовольствием съела бы все это. Но сейчас ей кусок в горло не лез.
— Что-то случилось? — Младшая Ричи услышала вопрос Райнера, который всегда неотрывно наблюдал за ней во время приема пищи, и подняла на него глаза. Брат сильно разозлится, если узнает, что она не голодна. Девушка фальшиво улыбнулась и ответила:
— Нет, все в порядке. Просто я… еще не до конца проснулась.
Она с неохотой принялась за еду. Повара у них на кухне готовили вкусно и сытно, так что упрекнуть их за отсутствие кулинарного мастерства никому бы и в голову не пришло. Аппетита Элисон лишилась по другой причине. Все утро она провела в размышлениях, вызванных сегодняшним сном. Лениво ковыряя вилкой еду на тарелке, младшая Ричи вспоминала о нем. В своем сне она видела саму себя, только старше на пару лет. Волосы той, другой Элисон, бросались в глаза из-за белизны — белые, как чистое полотно, они выглядели очень неестественно. В природе не существует такого цвета волос, подумала младшая Ричи. Фиолетовые, а не зеленые глаза незнакомки смотрели вперед. Элисон наблюдала за происходящим со стороны и видела другую себя в узком коридоре, набитом людьми.
Ее сестру-близнеца сопровождали люди: два парня шли справа от нее, две девушки — слева. Примечательно то, что никаких других лиц, кроме своего собственного, младшая Ричи не видела. Лица присутствующих в коридоре людей воспринимались ею как размытые пятна на сером фоне. Лишь одежду можно было разглядеть как следует. Некоторые юные девицы в кружевных рубашках смотрелись нелепо рядом со взрослыми дамами в длинных темных мантиях. Юноши в большинстве своем носили штаны и туники различных цветов, которые подпоясывали кожаными ремнями, но и среди них оказывались мужчины, носившие мантии. Головы всех этих людей были повернуты в сторону идущих по коридору Элисон и ее свиты. На поясе у каждого из ее сопровождающих висели длинные ножны с мечами, а вот их предводительница при себе оружия не имела. Со стороны близнец Элисон казалась хрупкой, но, несмотря на это, перед ней и ее людьми все расступались, давая дорогу. Ее лицо младшая Ричи видела очень хорошо. Строгий взгляд из-под сведенных белых бровей, розовые губы сжаты в тонкую линию. Хозяйку сна бросило в дрожь, потому что ее собственный взгляд напомнил ей взгляд одного из братьев. Весь сон казался слишком реальным, словно Элисон прокручивала в голове недавние воспоминания. Эмоции, испытанные ею во сне, перешли и в реальность, поэтому она после пробуждения еще долго не могла прийти в себя.
Повзрослевшая Элисон остановилась всего в нескольких шагах от нее. Младшая Ричи отпрянула, на мгновение решив, что девушка из сна ее увидела. Но тут она повернула голову в другую сторону и посмотрела на одну из дверей в коридоре, а после направилась туда, как будто что-то привлекло ее внимание. Сама же Элисон ничего странного не услышала, но все равно последовала за своим близнецом.
Помещение, в котором они оказались, очень напоминало учебный класс. В похожих кабинетах проводили уроки старшие Ричи, так что внутреннее обустройство показалось Элисон знакомым и не вызвало у нее удивления. Непонятным было все остальное. Например, странные символы, кем-то выведенные мелом на большой темно-зеленой доске. Изрисованная вдоль и поперек, она могла бы легко привлечь всеобщее внимание, но все находящиеся в кабинете люди смотрели совсем в другую сторону. Сломанные учебные столы валялись на полу. Кто-то додумался положить на обломки сверху стулья, видимо, для того, чтобы освободить центр кабинета, вокруг которого собралась целая толпа людей.
На вошедших двух девушек-близнецов никто не обратил внимания Элисон пришлось протискиваться через плотно прижатые друг к другу тела учеников, чтобы увидеть происходящее в круге. Все вокруг хлопали и что-то кричали, но этих звуков младшая Ричи не слышала, как не могла разобрать полуразмытые лица людей.
В центре круга дрались двое, и вот их лица Элисон увидела столь же четко, как и лицо другой себя. Один юноша пытался вырвать своему противнику глаз, хватаясь за ресницы, а другой оттягивал его от себя за волосы. Оба нарушителя беззвучно кричали друг на друга, а толпа, заведенная возникшим конфликтом, воодушевленно поддерживала их. Неизвестно, что эти двое не поделили, но Элисон, подняв голову, заметила, как беловолосая девушка встала у стены и скрестила руки на груди. Она хмуро наблюдала за происходящим, но сама в разборку не влезала. Сопровождавшие ее люди влетели в кабинет следом за ней и обнажили мечи. На звук звона стали головы учеников повернулись, и толпа тут же рассосалась. Девушки и юноши отошли к самой дальней стене. Нарушители порядка до последнего не замечали ворвавшихся в кабинет людей — так сильно были увлечены друг другом.
— Взять нарушителей, — скомандовала беловолосая девушка, заставив всех присутствующих в классе вжаться в стену. Они как будто пытались слиться с ней, надеялись исчезнуть, лишь бы ничего здесь не видеть и не слышать. Ученики, наверное, уже и сами пожалели, что стали невольными свидетелями произошедшей драки.
Только теперь нарушители обратили внимание на главную. Они застыли в забавных позах, но смешного в этом было мало. Младшая Ричи сделала несколько робких шагов в их сторону… Она сама не знала, откуда возник такой порыв, но ей вдруг захотелось помочь им. Сердце подсказывало, что их ждет что-то страшное — неотвратимость ужасающих событий всегда ощущается особенно остро.
Люди Элисон-старшей уже поднимали с пола учеников. Они грубо хватали их за руки и тянули на себя. Один из нарушителей дисциплины скривился от боли, и тогда парень с мечом резанул его по щеке.
— Доставить их в комнату номер семь для допроса, — приказала беловолосая девушка, что являлась отражением младшей Ричи. — При сопротивлении — убить. — Она отчеканивала каждое свое слово, как судья или как… один из братьев Элисон. Младшая Ричи поежилась. Она не могла поверить, но ее взрослая сестра-близнец производила крайне неприятное впечатление. Остальные присутствующие тоже чувствовали напряжение. Ученики опускали головы, делая все возможное, чтобы не пересекаться взглядом с той, что наводила на них страх.
Нарушители, вопреки предупреждению злого близнеца Элисон, предприняли попытку к побегу. Их сразу же скрутили ее люди и повалили на пол. Удары руками и ногами от тех, кто возомнил себя блюстителями порядка, посыпались на них сверху. Элисон не смогла долго смотреть на это и отвернулась. Она порадовалась что не слышит посторонних звуков, потому что вопли несчастных девушка не выдержала бы. Младшая Ричи краем глаза следила за Элисон, стоящей у стены.
«Это будущее? — спрашивала она саму себя во сне. — Как скоро эти события ожидают меня?»
Элисон ничего не понимала и лишь разочарованно качала головой, с грустью наблюдая за безразличной ко всему беловолосой девушкой, которой была она сама. Младшая Ричи уже не помнила, чем закончился этот странный сон: она проснулась в тот момент, когда во сне ощутила грусть из-за другой Элисон.
И вот теперь, сидя за столом, она вспомнила его весь, от начала и до конца. На душе стало тоскливо, потому что Элисон увидела себя не в лучшем свете. Младшей Ричи хотелось с кем-нибудь обсудить этот сон, но, увы, рассказать Райнеру или Хейки о нем она не могла. Как не могла рассказать и то, что чувствовала при этом. Как-то раз девушка попробовала поделиться с Райнером переживаниями и пересказала ему сон, в котором видела его еще человеком, за что получила наказание в виде лишения права посещения библиотеки на целых три дня. Для человека, чьей единственной страстью является чтение, это наказание сродни пытке! Но Элисон оставила свои возмущения при себе и не стала оспаривать слишком суровое, по ее мнению, решение старшего брата. Она как никто другой знала, что происходит с теми, кто перечит старшим Ричи, и не хотела пополнить ряды бедолаг.
А между тем Райнер уже начал что-то подозревать: он отставил бокал в сторону и, сцепив руки в замок, пристально смотрел на задумавшуюся Элисон. Она заставила себя съесть хоть что-то, чтобы не стать причиной утренней эмоциональной бури. Братья не переставали втолковывать ей, что она должна правильно и полноценно питаться, чтобы быть здоровой. Но младшая Ричи, хоть и была совсем еще юна, догадывалась, что они имели в виду на самом деле. Кровь в ее жилах — она и только она их интересует. Вот почему братья говорили так и делали все для того, чтобы их сестра не умерла раньше времени. И здоровья вампиры ей желали лишь затем, чтобы таким образом оправдать свою неутолимую жажду крови.
— Ты уже закончила? — Нетерпеливый тон голоса грубо и окончательно выдернул Элисон из задумчивости. Она коротко кивнула. Вампир посмотрел на настенные часы и сказал: —
В таком случае можешь идти на занятие. Хейки будет ждать тебя в кабинете музыки в назначенное время. Я не хочу, чтобы ты опоздала, как в прошлый раз. Ты ведь помнишь, чем все закончилось?
— Да, — робко произнесла Элисон. Кажется, Райнер не заметил тревоги на ее лице, что уже неплохо.
Она собиралась уходить, но вдруг вспомнила, что хотела спросить у него еще с самого утра, и остановилась.
— Я могу перед занятием пойти проведать Татиану и Дарвина? — тихо спросила Элисон, боясь поднимать глаза на Райнера. Она на любой свой вопрос заранее ожидала получить отрицательный ответ и злить вампира глупыми ожиданиями боялась. Однако желание увидеть брата и сестру оказалось сильнее робости и страха.
К сожалению, это не принесло никаких результатов.
— Нет, — таков был ответ вампира.
Вот и все. Элисон не стала упрашивать его передумать. Как и всегда, она принимала любое его слово и решение, даже если была категорически не согласна. Уважительно кивнув брату на прощание (и по-прежнему избегая зрительного контакта с ним), младшая Ричи покинула столовую.
По дороге в учебный кабинет она думала о прибывших вчера родственниках. Сердце Элисон было не на месте, когда она вспоминала подслушанный за дверью разговор Хейки и Райнера. Девушка переживала, что братья на самом деле замыслили плохое, и опасалась самого худшего развития событий — убийства Таты и Дарвина. И все же кое-что не сходилось с ее некоторыми выводами. Если старшие Ричи действительно собирались избавиться от родственников в самом начале, зачем они вообще разрешили им остаться в поместье? Проще всего было выгнать их на мороз — и дело с концом. Элисон не зря беспокоилась, потому что подозревала: что-то здесь не так. И то, что братья не захотели поселить сестер рядом, и то, что теперь Райнер запретил ей увидеться с Дарвином и Татой, — все это уже говорило о многом.
До начала занятия оставалось не так много времени, но Элисон успела вовремя. В прошлый раз она действительно опоздала, и в том была заслуга самого Хейки, который сначала перенес занятие на полчаса позже, а затем резко передумал и вернул все назад. Сделал вампир это шутки ради, как он потом ей объяснил. Но шутки шутками, а Элисон получила свое наказание очень даже по-настоящему. Ее снова лишили походов в любимую библиотеку, и на этот раз — на целую неделю, потому что «учеба не прощает опозданий». После того случая она старалась приходить на занятия пораньше, чтобы успеть сориентироваться на случай нового приступа веселого настроения у Хейки.
В кабинете младшая Ричи не обнаружила ни самого брата, ни каких-либо следов его присутствия. Она не любила здесь находиться. Отделка светлым мрамором от пола до потолка не помогала сильнее любить искусство. Тут не ощущалось уюта, и само это место нельзя было назвать таким, где хотелось бы остаться надолго. От стен и пола шел холод, который не могли развеять десятки свечей. Элисон прошла вглубь комнаты. Тишина не давила, но и не приносила спокойствия. Иногда младшей Ричи хотелось побыть одной, чтобы привести мысли в порядок и выбросить из головы обидные слова братьев, их несправедливые обвинения, различные колкости и даже комплименты. Она миновала фортепиано, на котором училась играть вот уже третий год подряд, затем прошла мимо скрипки в черном футляре, которую Хейки прислонил к ножке кресла. На этом инструменте ей только-только предстояло научиться играть, и девушка с ужасом и трепетом ожидала первых занятий по скрипке. Воспоминания о начале игры на фортепиано все еще отзывались болью в ее сердце… и пострадавших пальцах.
Учебные столы отсутствовали. Большая часть кабинета отводилась под зрительный зал, с креслами, обтянутыми зеленым бархатом, которые стояли перед импровизированной сценой. Раз в неделю, обычно по выходным, когда братья возвращались домой, они просили Элисон устроить для них концерт в этом самом зале. И тогда она надевала то, что они хотели, и играла весь вечер то, что они хотели до тех пор, пока им не надоест ее слушать. Учебный процесс раздражал младшую Ричи — он был сущим кошмаром, — но сама по себе музыка радовала ее слух. Она хотела бы продолжать заниматься игрой на музыкальных инструментах, только с другими преподавателями… но такое, конечно, ей никто не позволит. Проходя мимо стула, Элисон пнула его от негодования и обиды.
— Нечего стоять у меня на пути! — воскликнула она, обращаясь к тому, кто осмелился преградить ей дорогу. Виновник событий продолжал стоять на своем месте как ни в чем не бывало и не обращал внимания на агрессию своей соперницы. Младшая Ричи с улыбкой решила, что, наверное, сходит с ума, раз начала вести беседы с неодушевленными предметами. Она обошла препятствие в виде стула и подошла к закрытому шторами окну. Рукой Элисон чуть-чуть отодвинула тяжелую ткань в сторону. И что она рассчитывала там увидеть? Метель бушевала за окном. Злой ветер швырял по двору мокрый снег, который налипал на стекла и наружные стены. Элисон вздохнула. Она никогда не видела лета и лелеяла надежду погреться в теплых солнечных лучах. Чем ближе к ней подбиралось ее совершеннолетие, тем яснее девушка понимала, что этим мечтам не дано стать реальностью.
Занятие уже должно было начаться, а Хейки так до сих пор и не появился. Элисон рассчитывала, что он вовсе не придет, но внутренний голос, который ее никогда не обманывал, напоминал, что брат еще не пропустил ни одного занятия. Она присела на мягкую скамью перед фортепиано, на клавишах которого лежали нотные листы. Перед очередным занятием Хейки оставлял их именно в разложенном виде, чтобы младшая Ричи, придя в кабинет, могла заранее ознакомиться с новым произведением для заучивания. От нечего делать Элисон стала перебирать и перекладывать с места на место листы, параллельно задаваясь вопросом, что на этот раз взбредет в голову вампиру. На занятия он имел привычку приходить «с подарком», стараясь дать ей что-нибудь сложное для изучения. И все для того, чтобы подарить себе лишний повод наказать ее за игру с ошибками. Еще одна печальная мысль. Элисон положила голову на клавиши, отчего инструмент издал грубый и сильный звук.
Не прошло и минуты, как она ощутила похлопывание по своей спине.
— Сядь прямо, — послышался голос Хейки.
Затем что-то коснулось ее спины, и Элисон резко обернулась, испуганная внезапным появлением брата. За четырнадцать лет жизни в этом доме она так и не смогла до конца привыкнуть к некоторым способностям вампиров. Братья предпочитали перемещаться по поместью с помощью магии и делали это бесшумно, заставляя ее каждый раз подпрыгивать от неожиданности. Элисон подозревала, что их это забавляет: другого объяснения странным выходкам вампиров она не находила. Хейки осуждающе на нее смотрел. Из-под очков с толстыми стеклами его глаза казались огромными, а взгляд — еще более суровым, чем обычно. Элисон недоумевала, зачем он носит очки, если зрение у вампиров во много раз превосходит человеческие возможности, но давно сделала для себя вывод, что таким образом Хейки просто пытается создать себе образ строгого учителя. Впрочем, у него это отлично получалось и без очков: он, как и всякий наставник, не прощал ошибок в учебе, и подтверждением серьезности его намерений служила длинная указка из светлой древесины, которую он брал с собой на занятия. Она — его верная помощница — пресекала любые попытки увильнуть от работы. Когда Элисон начинала сутулиться или делала в игре ошибки, брат пускал ее в ход. Поэтому почти каждое занятие с Хейки оборачивалось для девушки болью и слезами. Братья и так редко пребывали в хорошем расположении духа, а уж когда Элисон делала ошибки… Иногда им требовалась всего одна незначительная деталь, всего один нелепый случай, чтобы получить повод унизить ее.
— Приступим, — с готовностью объявил Хейки. Он сел рядом с ней. Указка легла к нему на колени. Вампир поворошил нотные листы и взял нужные для сегодняшнего урока. Их он разместил на подставке и закрепил. — Твое произведение на сегодня вот это. — Хейки ткнул концом указки в листы, привлекая внимание Элисон. — И помни, что за каждую ошибку ты будешь наказана.
Последнюю фразу младшая Ричи слышала с завидной регулярностью. Наказание она получала всегда, что бы ни делала. Само ее существование как будто уже отмечено наказанием. Вампир вновь коснулся указкой спины Элисон, заставляя ее выровнять осанку. Она послушно выпрямилась, слегка приподняв подбородок. К ее радости, с виду произведение казалось не таким сложным, как она себе представляла. Да, разумеется, в нем встречались моменты, требующие особой внимательности, но для Элисон это были мелочи по сравнению с тем, что ей приходилось учить до этого дня. Дернув ногой, чтобы разогнать кровь по телу, она расслабила пальцы на руках и опустила их на клавиши. Хейки дал команду начинать — и Элисон начала.
Она играла первую часть произведения легко и быстро. Пальцы срывали с инструмента то сильные и грубые, то нежные и легкие звуки. Младшая Ричи старалась, потому что знала и помнила, чего ей будет стоить любая, даже самая маленькая ошибка. Хейки ожидал, когда она совершит ее, и поэтому не сводил с нее глаз. Сосредоточиться становилось все труднее. Но любые попытки вампира сбить Элисон с игры обернулись неудачей. Она закончила играть первую часть и плавно перешла ко второй. Девушка полностью отдала себя музыке, растворилась в ней, потерялась. Приятная мелодия согревала ее сердце и наводила на воспоминания о Татиане и Дарвине. Тут Хейки быстро сменил лист, и младшей Ричи пришлось напрячься, чтобы не допустить ошибку. Сегодня у него не выйдет ее наказать. Воодушевленная музыкой и уверенностью в себе, Элисон слишком скоро перешла к третьей, последней части.
Тут-то ее и ждал подвох. Хейки постоянно менял листы — она едва поспевала за ним. Из-за страха допустить ошибку девушка поторопилась, за что и поплатилась. Элисон перепутала ноты местами, и ее пальцы выдали другое звучание, отличное от должного. Словно порыв сильного ветра, паника ворвалась в ее сознание и сорвала упорядоченность с мыслей. Ладони и спина покрылись холодным потом.
— ЭЛИСОН!
Громкий крик вампира заставил ее вздрогнуть. Она опустила глаза. Ей не требовалось смотреть на брата, чтобы узнать выражение его лица в этот момент. Лицо Хейки в приступе ярости выглядело злым и жутким, а младшая Ричи не желала видеть его налившиеся кровью глаза. Элисон крепко зажмурилась и вся сжалась в ожидании наказания.
— Руки, — холодно приказал Хейки.
Не открывая глаз, она расправила дрожащие пальцы и вернула их на клавиши. Последовал жесткий удар. Указка со свистом рассекла воздух и опустилась на пальцы. Боль вгрызалась в кожу, как волк в сырое мясо. Элисон подавила в себе крик, но слезы удержать не сумела, и они брызнули из глаз со вторым ударом, который последовал сразу за первым. Хейки ударил ее дважды, после чего спросил:
— Что произошло, милая?
Элисон должна была ответить. Ее молчание он мог расценить как безразличие.
— П-прости, — только и смогла выдавить она.
— Начало ты сыграла безупречно, а потом вдруг сбилась с ритма. А все почему? Потому что отвлекаешься. Хватит вечно витать в облаках, сосредоточься на уроке!
Холодная ярость Хейки выглядела страшнее самой эмоциональной реакции Райнера. Он умел запугивать хладнокровием не хуже старшего брата, предпочитавшего не сдерживаться в своих высказываниях и способах наказания. Элисон на это не стала отвечать, но вампиру ответ и не требовался.
— Еще раз, — сказал он, касаясь указкой нот. — С самого начала.
Это было тяжело — вновь собраться с силами после произошедшего, — но ничего другого ей не оставалось. Элисон вернула пульсирующие от боли и раскрасневшиеся от ударов пальцы на клавиши инструмента. Превозмогая боль, она начала произведение заново. Все свои ошибки девушка учла и во второй раз не повторила ни одну из них. Хейки внимательно слушал ее игру и даже не догадывался, каких усилий ей стоит сейчас нажимать на клавиши и воспроизводить эти чудесные звуки. Закончив, младшая Ричи зажала покалеченные пальцы у себя между ног. Так становилось немного легче.
— Вот умница, — заключил вампир. По тону его голоса Элисон определила, что он остался очень доволен тем, как она сыграла в самом конце. Хейки положил указку на крышку инструмента. Но то, что основное средство наказания вампир убрал, не означало, что он не может использовать что-то другое. Жизнь со старшими Ричи предполагала каждодневное ожидание какого-то подвоха, поэтому расслабляться в этом доме не следовало никому.
— Ведь можешь, когда захочешь. — Он подсел к ней, отчего Элисон напряглась еще сильнее. — Что с тобой такое, милая? Ты что, плачешь?
Ее до глубины души поразил его удивленный тон. Как будто он не понимал причин ее слез или просто предпочитал их не замечать. В ответ на его вопрос Элисон покачала головой, тем самым пытаясь сказать, что все в порядке. Тогда вампир снял очки и прикоснулся к ее плечу. Сквозь легкую ткань платья девушка ощутила холод его руки и скривилась. Хейки обратил на это внимание, но руку не убрал.
— Не злись на меня, — тихо проговорил он. Его голос заметно смягчился, стал более ласковым. — Ты дорога мне. Я желаю тебе всего самого лучшего, разве ты не видишь?
Хейки демонстративно обвел свободной рукой помещение, словно все, что здесь находилось, принадлежало ей. Элисон и в этот раз промолчала: ей нечего было сказать. Каждый из братьев говорил, что желает всего самого лучшего для нее, но у младшей Ричи существовало свое понятие, что значит лучше. Вечные издевки, оскорбления и крики туда не входили. Хейки несильно сжал ее плечо и прошептал на ухо:
— Посмотри на меня.
Делать это ей хотелось меньше всего, и Элисон едва сдержалась, чтобы не отказать вампиру в его просьбе. Любой жест и взгляд с ее стороны старшие Ричи могли расценить как неслыханную дерзость, но девушка подчинилась воле брата, как это делала всегда. Элисон посмотрела ему в глаза.
— Я люблю тебя. — Его пальцы из каменных превратились в железные. Крепкая хватка вампира причиняла боль, но именно благодаря ей Элисон почти забыла о своих несчастных пальцах.
— Я знаю, — ответила она. — Знаю, что ты меня любишь и что желаешь для меня всего наилучшего. Вы делаете все это ради меня.
Эти заученные фразы младшая Ричи повторяла вслух день за днем. От нее ждали их, и разочаровать кого-то из братьев она не смела даже не столько из-за возможности получить наказание, сколько из-за того, что другой жизни Элисон попросту не знала. Она не представляла, что можно жить по-другому, когда ты сам несешь ответственность за свои слова и поступки, когда сам распоряжаешься собственной жизнью. Тихий и ласковый голос вампира действовал успокаивающе, хотя она не доверяла Хейки в полной мере и считала его добрые порывы затишьем перед бурей.
— Я счастлив быть с тобой, — просиял вампир, и в момент его улыбки она увидела две пары острых клыков у него во рту, отчего ей стало не по себе. — Просто хочу, чтобы ты помнила.
Хейки приложил палец к ее губам и медленно провел по ним. Младшая Ричи не сводила с вампира глаз. Если ей говорили смотреть — она смотрела до тех пор, пока не скажут отвернуться. Если ей приказывали говорить — она говорила. Однажды ее заставят улыбаться по расписанию. И девушка оказалась близка к истине в своих догадках.
— Улыбнись для меня, — попросил Хейки, словно прочел ее мысли. Пока что он просил…
Но его просьбы имели свойство превращаться в приказы. Проще подчиниться, чтобы не испортить ему настроение. Элисон вымученно улыбнулась. Она не умела проявлять эмоции именно тогда, когда ее просили, — вот почему ее улыбка вышла вялой и слабой. Но Хейки это устроило. Он наконец отпустил ее плечо.
— У тебя очень красивая улыбка, ты знаешь об этом? — спросил вампир. Элисон молча кивнула. — Мне нравится, когда ты улыбаешься. Делай это почаще.
Хейки глянул на часы. «Все здесь происходит строго по расписанию», — подумала младшая Ричи. Она не в первый раз замечала озабоченность братьев ходом времени. Вампиры часто смотрели на часы, как будто торопились жить или боялись упустить что-то важное. Для Элисон, которая не являлась вампиром, такое отношение бессмертных ко времени выглядело дико. Будь она на их месте, то уж точно не стала бы так рьяно следить за его ходом. Вампиры ведь имеют безграничную власть над временем — разве этого им недостаточно?
— Мне не хочется тебя отпускать, но придется, — произнес Хейки, и Элисон услышала в его голосе разочарование. Он собрал листы с подставки инструмента. — Занятие окончено. На сегодня можешь быть свободна.
Повторять дважды не пришлось. Не дожидаясь, пока брат наведет порядок в кабинете, Элисон выскочила из кабинета. Уже в коридоре она перешла на шаг, вспомнив, что бегать по поместью запрещено. Об этом правиле девушка почему-то постоянно забывала.
Оставшуюся часть дня она провела так, как и хотела: в свободное от учебы время посетила библиотеку и открыла для себя новые книги, затем отобедала в столовой и отправилась на занятие по арифметике. Удивительное дело, но на своем занятии Райнер даже почти не повышал голос, когда она ошибалась при подсчетах. День заканчивался неплохо, если не считать одного: Элисон так и не увидела Дарвина и Татиану. Ей очень не понравилось, что они не присутствовали в столовой во время завтрака, обеда и ужина, но расспрашивать Райнера и Хейки об их отсутствии побоялась. Так она весь день и проходила в мыслях о родственниках, причем одно предположение об их судьбе оказывалось хуже другого. Убеждая себя в том, что с ними все в порядке, Элисон предпочитала думать, что им просто не позволяют видеться. Возможно, братья боятся, что общение с Дарвином и Татой отвлечет ее от учебы, что она перестанет усердно трудиться… По крайней мере младшей Ричи хотелось верить, что все именно так.
Поздним вечером в дверь ее комнаты постучали. Элисон ожидала увидеть на пороге служанок, которые приходили к ней каждые утро и вечер. Утром ее умывали, причесывали и одевали. Вечером готовили ванну и меняли постельное белье, застилая кровать чистым шелком. Но младшая Ричи совсем не ожидала увидеть на пороге Тату, о которой думала весь день. Темные глаза сестры возбужденно блестели, как у человека, замыслившего какую-то пакость. От наметанного на ухоженность и красоту взгляда Элисон не укрылось то, что служанки привели Татиану в порядочный вид. Ее нарядили в платье из темно-зеленого бархата, а светлые волосы сзади перевязали черным бантом.
— Татиана, — изумленно выдохнула младшая Ричи, разглядывая сестру. — Ты выглядишь… потрясающе! Ты словно принцесса!
Она смущенно улыбнулась, но улыбка быстро сошла с ее лица, и на нем проступила тревога.
Тата поспешила войти в комнату, увлекая Элисон за собой.
— Да, я знаю, но мне так непривычно, — торопливо заговорила она. Татиана оглядывалась на дверь, как будто чего-то или кого-то боялась. — В Академии мы все время носили строгую форму, так что к платьям я как-то не успела привыкнуть.
Элисон понимающе кивнула, но теперь ее волновало не то, как выглядит сестра.
— Что случилось? — забеспокоилась младшая Ричи. — Твое лицо… Ты встревожена. И постоянно оглядываешься на дверь. За тобой следят? Расскажи, тебе что-то угрожает? И где Дарвин? С ним все в порядке?
— Дарвин у лестницы, следит, чтобы никто сюда не направился, — объяснила Тата и увела ее в самую дальнюю часть комнаты. Волшебница нервно теребила прядь своих волос. — Здесь… творится что-то странное. Твои братья… теперь уже и наши тоже… ведут себя как-то…
— Это их обычное поведение, — заверила ее младшая Ричи. Она понимала состояние Таты.
Ей и Дарвину наверняка было тяжело привыкнуть к новым устоям и традициям дома Ричи. Любому на их месте пришлось бы непросто. А теперь, когда они оба стали частью этой семьи, им, должно быть, приходится еще тяжелее. Элисон смотрела на сестру с сочувствием.
— Почему ты оставила Дарвина снаружи? Не будет ли лучше, если он…
— Нет, не будет, — довольно резко прервала ее Тата. Но, увидев испуганный взгляд Элисон, она тут же смягчилась. — Извини. Я сегодня сама не своя. Дарвин боится за меня… и за тебя тоже. За нас обеих. Ты нам очень нравишься. Мы хотим тебе помочь. Похоже, ты здесь единственная, кто еще не сошел с ума.
Элисон мысленно улыбнулась, но снаружи оставалась серьезной. Она приятно удивилась, когда узнала, что сестра и брат разделяют ее чувства. Однако ее все еще очень беспокоило состояние Татианы, поэтому она усадила ее к себе на кровать для подробных объяснений.
— Что произошло? — снова спросила Элисон, понижая тон, чтобы братья не смогли подслушать их разговор за дверью.
— Можешь говорить как обычно — вампиры обладают не только отличным зрением, но и прекрасным слухом. — Тата говорила правду. Даже если бы они сейчас вели беседу шепотом, любой из старших братьев мог без труда услышать их с самого дальнего конца коридора. — Райнер и Хейки неспроста не дают нам видеться. Самое ужасное, что они не дают нам видеться не только с тобой, но и друг с другом! — громко возмутилась она. — Я не могла увидеть Дарвина до недавнего времени! Что это значит? И эти правила. Зачем они нужны? И почему мы не можем использовать магию? Почему нельзя громко разговаривать, бегать и прыгать, если хочется? Почему нельзя выходить наружу? Я ничего не понимаю! Почему твои братья так жестоки?!
Она обрушила на Элисон шквал непонимания и вопросов, но младшая Ричи не винила сестру за эмоциональный срыв. Напротив, разделяла ее чувства, но ответить на все вопросы не могла, потому что у нее самой не было ответов. Весть о том, что Тате не дают видеться с Дарвином, очень расстроила младшую Ричи.
— Мне очень жаль. — Это все, что она могла сказать сейчас. Элисон не умела успокаивать людей, но оставить кого-либо один на один с переживаниями считала проявлением безразличия. Лучше уж дать человеку выговориться. Взяв сестру за руки, девушка вздохнула. — Я понимаю, как тяжело вам приходится. Но потерпите, скоро вы уедете отсюда…
— Вряд ли они нас отпустят. Мы выбрались из своих комнат ненадолго. Через служанок передаем друг другу послания. Тебе я тоже хотела написать, но не знала, где ты сейчас, ведь у тебя очень серьезное расписание. Побоялась отсылать к тебе кого-то с письмом, пока тебя нет в комнате. Вдруг его бы кто-то перехватил…
Тата многозначительно замолчала, но они обе и без слов поняли, о ком идет речь.
Элисон ужаснулась, узнав про передачу посланий через слуг.
— Никогда больше так не делайте, — сказала она строго и поразилась своему суровому тону голоса, который был нехарактерен для нее. — Здесь очень многие находятся под контролем братьев. Передавать через слуг что-либо очень рискованно и опасно.
— А есть другой выход, Элисон?
Младшая Ричи удрученно покачала головой.
— В этом доме никому нельзя доверять. — Но она задумалась, и Тата тут же ухватилась за это.
— Неужели есть? — с надеждой спросила она.
Элисон вспомнила, что доверять все же есть кому. Из всех служанок в поместье она бы доверилась только одной — Киото. Девушка-эльфийка приходила к ней среди прочих, но стала ближе всех к своей госпоже. Младшая Ричи часто освобождала других девушек от работы, только чтобы остаться наедине с Киото и побеседовать с ней о жизни. Элисон любила рассказывать ей свои сны. Эльфийка никогда не смеялась над ними и ничего не докладывала старшим Ричи. Такая преданность дорогого стоит. Если в поместье и есть кто-то, кому можно доверить свои тайны, то это определенно Киото. Она идеально подойдет для передачи посланий и станет связующим звеном между Татой, Дарвином и Элисон.
— Да, — кивнула младшая Ричи. Ее голос звучал на удивление уверенно и твердо. — Пожалуй, есть одна девушка, которой мы можем доверять. Ее зовут Киото, и она…
— Я помню ее, — проговорила Тата, поднимая глаза к потолку. — Она приходила ко мне, помогала подобрать одежду. Хорошо. Раз ты говоришь, что ей можно доверять, значит, так оно и есть. Я верю тебе, поэтому верю и ей.
— Она сегодня придет ко мне. Я скажу ей, чтобы она заходила к вам по очереди и передавала письма. — Элисон улыбнулась. Как ей показалось, Татиана оставила волнение и позволила себе немного расслабиться. — Мне так жаль, что я не в силах обеспечить вам лучшие условия…
— Ты ни в чем не виновата. Меня куда больше волнуют не условия, а вампиры. Почему они так странно себя ведут?
Элисон лишь развела руками. Она и сама не находила причин для излишней суровости братьев, несмотря на то, что прожила с ними бок о бок всю сознательную жизнь. Куда уж там понимать мотивы вампиров девушке, что знает их всего один день!
— Прежде чем уйду, — начала Тата с теплой улыбкой, — я хочу отблагодарить тебя.
Из нагрудного кармана платья она достала какую-то вещь. Тата положила ее на свою ладонь и протянула младшей Ричи. Подарком оказалась золотая брошь в виде птичьего пера. Россыпь изумрудов и сапфиров украшала прелестный аксессуар.
— Какая красивая! — восхитилась Элисон и хлопнула ладонью себя по губам, совсем забыв о том, что нужно вести себя тише. Вдруг вампиры услышат ее на первом этаже? — Она очень красивая, — чуть более тихо повторила младшая Ричи. — Но за что мне такой подарок?
— За твою доброту, — ответила Татиана и вложила украшение в руку сестры. — Мне она досталась от отца, но я больше не хочу хранить у себя вещи, связанные с ним. Лучше пусть эта брошь украсит тебя. Она будет напоминать обо мне, даже если нам придется расстаться.
Элисон с улыбкой смотрела на Тату. Она не могла найти слов, чтобы описать к ней свое отношение. Впервые с ней кто-то обходился по-доброму. Впервые ей сделали подарок от чистого сердца. На глаза навернулись слезы радости, и девушка не видела причин, чтобы их останавливать.
— Спасибо…
— Это меньшее, что я могу сделать для тебя, — улыбнулась Тата в ответ.
Татиана смахнула мягкой ладонью слезу, показавшуюся на щеке Элисон, и ушла скорее, чем она успела опомниться.
Глава 3
Только несколько недель спустя им удалость встретиться снова. Вампиры как будто чувствовали, что Элисон желает сблизиться с Дарвином и Татой, поэтому убрали из ее расписания все свободное время и поставили дополнительные занятия. Мало того, что загруженность учебой не позволяла ей увидеться с братом и сестрой, так еще и в библиотеку младшая Ричи попасть не могла. Все свое время она проводила с вампирами и делала все, что от нее требовалось, но они снова и снова находили, к чему придраться. Расслабиться получилось лишь с их отъездом. Хейки и Райнер строго-настрого запретили девушке покидать комнату до их возвращения. Когда Элисон поинтересовалась, можно ли ей спускаться хотя бы в столовую, вампиры покачали головами и ответили, что еду будут приносить к ней в комнату и что беспокоиться не о чем. Но девушка и не думала переживать по этому поводу. Остаться без еды она боялась меньше, чем никогда не увидеть Дарвина и Тату. Элисон спросила про еду в надежде, что братья позволят ей пойти в столовую, откуда она смогла бы тайно пробраться к брату и сестре. Но вампиры предвидели такой расклад, поэтому запретили ей выходить из спальни и даже выставили снаружи ее комнаты двух слуг для того, чтобы она не нарушила запрет.
Элисон уже смирилась с тем, что и сегодня не увидит Татиану и Дарвина, но удача, которая обычно ее оставляла, неожиданно повернулась к ней лицом. Она читала одну из множества книг, заботливо оставленных братьями перед отъездом. Литературу, которая нравилась Элисон, выносить из библиотеки запрещалось. Старшие Ричи были глубоко убеждены, что если позволить ей читать вне библиотеки, то она начнет это делать по ночам, а днем будет засыпать на занятиях. Учебные книги не пробуждали в Элисон никакого интереса, но они хотя бы позволяли убить время до возвращения братьев.
От скучного чтения она задремала, а проснулась от какого-то глухого звука. Вначале послышался один, сразу за ним и второй. А после дверь ее комнаты стала медленно открываться…
Элисон не знала, что и думать. Братья не могли вернуться так рано, а других предположений у нее не было. Она с опаской поглядывала на открывающуюся дверь. Когда на пороге возникли Дарвин и Тата, девушка ощутила небывалое облегчение.
— А вот и мы! — объявила Татиана, весело подмигивая еще не до конца пришедшей в себя Элисон. — Было непросто к тебе подобраться, но мы вроде справились.
Дарвин, стоящий рядом с сестрой, улыбнулся.
— Как давно я тебя не видел! — Он вошел в комнату и заключил в объятия Элисон. Она без лишних слов обняла его крепко-крепко. Юноша рассмеялся. — А ты довольно сильная для своей комплекции!
— Стараюсь как могу, — поддержала его веселый настрой Элисон и с неохотой отстранилась. Она осмотрела друзей и, убедившись, что с ними все в порядке, задала вопрос, который больше всего ее беспокоил: — Как вы сюда попали?
— О, это длинная история, — загадочно улыбнулась Тата и прислонилась к дверному косяку с хитрой улыбкой. — Хочешь услышать? Или может даже увидеть?
— Конечно!
— Конечно услышать или конечно увидеть? — переспросил Дарвин.
— И то, и другое! — хихикнула младшая Ричи. Она смотрела то на него, то на Тату, и не могла понять, говорят они серьезно или же шутят над ней. — Как вам удалось пройти мимо стражей?
— Взгляни сама.
Тата вышла в коридор, и Элисон последовала за ней. Факелы в держателях не горели, тишина наполняла узкое пространство. Младшая Ричи растерянно осмотрелась. Она ожидала увидеть возле своей комнаты тех самых слуг, оставленных вампирами для охраны, но вместо них обнаружила лишь пустой коридор.
— А куда они исчезли? — в недоумении спросила Элисон, оборачиваясь на брата и сестру.
Татиана прыснула от смеха, а Дарвин указал наверх. Подняв голову, младшая Ричи увидела молодых парней, которых искала в коридоре. Они парили под потолком с закрытыми глазами.
— Не волнуйся, они спят, — предугадав следующий вопрос Элисон, сказал Дарвин.
— Как… — От изумления она не сразу смогла выразить свои мысли. — Как вы это сделали?
— Сонное зелье, — довольно улыбалась Тата. — Не зря я ходила на зельеварение в Академии!
— А я ненавидел эту дисциплину, — угрюмо добавил Дарвин. — Но не могу не признать, что зелья бывают очень полезны там, где заклинания бессильны.
— Да, но… как вы их к потолку прикрепили?! — все еще не понимала младшая Ричи.
— Проще простого, — отмахнулась Тата. О магии она говорила так, словно умела все с рождения. — Их удерживают воздушные потоки. Они же и не позволяют им упасть.
Элисон сделала вид, что все поняла. Мир магии представлялся ей таинственным и интересным, но, увы, недоступным. Девушка в какой-то мере завидовала Дарвину и Татиане, ведь они могли прикоснуться к миру волшебства, а она — нет. Они с детства познавали магию и обладали необыкновенными способностями, которых сама Элисон была лишена. Но она не унывала. Магия, хоть и привлекала людей огромными возможностями, все же таила в себе угрозу, и об этом неоднократно повторяли старшие Ричи, желая уберечь Элисон от всякого зла в мире. Злом они считали все, включая внешний мир. И она им верила. Вампиры наверняка знали, о чем говорили, ведь они часто покидали поместье и видели происходящее снаружи своими глазами. Лгать ей об опасности старшие Ричи бы не стали.
Дарвин и Тата узнали от Киото, что вампиры собираются уехать по делам, и решили действовать. Служанка-эльфийка, которой все трое доверились, действительно не подвела, не обманула доверие своей госпожи. Она все это время помогала вести Дарвину и Тате тайную переписку, выступая в роли передатчика посланий. Элисон они писали не так часто, как хотелось бы, но в том не было их вины: вампиры постоянно крутились возле нее, словно что-то подозревали. Если девушка и получала письма от брата и сестры, то глубокой ночью, когда все поместье спало. После прочтения они сжигали послания, чтобы не оставлять никаких следов ночной переписки.
В отсутствие Райнера и Хейки троица направилась в библиотеку. Элисон не переживала, что на второй этаж могут случайно зайти слуги и увидеть парящих под потолком стражей. Персоналу поместья запрещалось подниматься туда без надобности: слуги заходили к младшей Ричи только ранним утром или вечером, чтобы собрать ее к завтраку или подготовить ванну. В остальное время они старательно избегали лестницу, ведущую на второй этаж, если не хотели навлечь на себя гнев старших Ричи. Библиотека стала первым местом, куда захотела отправиться Элисон после своего освобождения. Она была уверена, что там их никто не потревожит. Библиотека считалась священным местом, куда простолюдины не имели права входить. Когда вампиры вернутся домой — этого не знал никто, а потому младшая Ричи собиралась как можно больше времени провести с братом и сестрой. Она хотела показать им свои цветы, некоторые книги и волшебный потолок — лучшего случая представиться не могло.
— Дамы и господа, мы вот-вот войдем в оплот знаний, — торжественно заявила Элисон, приближаясь к массивным дубовым дверям.
Тихо открыть двери у них не получилось. Грохот, должно быть, слышали все: от поваров на кухне до конюха на конюшне за домом. Младшая Ричи испугалась, что громкий звук привлечет слуг, но никто на него не явился, и троица благополучно оказалась внутри.
Пожалуй, семейную библиотеку Ричи стоило назвать самым необычным местом во всем поместье. Особенность ее заключалась в том, что она располагалась под куполом — такой формы здесь был потолок. Большой, из прозрачного стекла и всегда начищенный до блеска, он пропускал много света, и уже только ради него одного Элисон любила бывать в библиотеке. Ей нравилось проводить время здесь еще и потому, что сюда не захаживали вампиры (за редким исключением) из-за своей слабости к дневному свету. Когда младшая Ричи приходила в библиотеку, то наслаждалась кратковременной свободой и читала все, что ей захочется. Но какие-то книги из тех, которые хотела прочесть Элисон, стояли на самом верху, и до них было не добраться. Рост не играл значения: на самых верхних полках пылились книги с темными, древними знаниями… Ее тянуло к этим книгам, но взять их она не смогла бы, даже если бы встала на лестницу. Верхние полки охранялись магией старших Ричи, а Элисон понятия не имела, как снять магическую защиту. Оказываясь в библиотеке, она первым же делом шла к защищенным магией полкам и рассматривала недосягаемые черные, серые и красные фолианты. Девушка пыталась разобрать выцветшие надписи на их переплетах, но книги стояли слишком высоко, чтобы можно было что-то прочесть. Кроме того, в большинстве своем надписи на таинственных книгах оказывались на языках, которых Элисон просто не могла знать. Ей оставалось довольствоваться малым, то есть нижними полками, где расставлялись книги, соответствующие ее уровню знаний и написанные на языке, понятном ей. Читала младшая Ричи либо романы, либо приключения. Но чаще всего она читала приключенческие романы. Ее братья не видели ничего плохого в таких книгах и позволяли читать их в свободное от учебы время.
Помимо чтения, у Элисон существовало еще одно любимое занятие: в библиотеке она выращивала цветы, за которыми ухаживала самостоятельно. Когда ей исполнилось десять, Хейки привез ей из внешнего мира риолу — красивый цветок с синей сердцевиной и белыми лепестками. Младшая Ричи посадила его в дальнем углу библиотеки, подальше от книжных стеллажей, соорудив что-то вроде маленькой оранжереи. Она выращивала огненно-красные пелеготы, белунии с пышными бутонами розовых и фиолетовых цветов и, ко всему прочему, черные розы, без которых их семейный герб не приобрел бы дурную репутацию. Черные розы считались мертвыми цветами. В книгах их называли «вампирскими цветками», потому что они росли исключительно в холоде, не вынося солнечного света. Давным-давно вдоль аллеи у поместья высадили эти цветы — с тех пор Элисон их на дух не выносила. Черный цвет навевал тревогу и ассоциировался с вампирами, от которых и так не было покоя. По своей воле Элисон никогда бы не стала выращивать черные розы, но Райнер настоял на их присутствии в ее оранжерее. Когда она сказала, что не хочет заниматься этими цветами, брат сделал ей замечание и пригрозил лишить ее радости иметь собственный сад в миниатюре. В итоге девушке пришлось исполнить его желание.
— Тут нас точно никто не потревожит? — уточнила Тата, следуя за Элисон, которая уводила их в самые глубины библиотеки. — А то как мы потом объяснимся перед братьями?
— Прислуга здесь не бывает, — успокоила ее младшая Ричи. — Библиотека для них под запретом. Но все же старайтесь вести себя тихо. Не стоит привлекать лишнее внимание.
Они подошли к маленькой оранжерее, и Элисон показала им свои цветы. Она полила их, а затем пригласила брата и сестру расположиться на шелковых подушках под прозрачным куполом.
— Чудесная библиотека, — прошептал Дарвин. — Я никогда не видел столько книг в одном месте!
— Это потому, что ты ни разу не посетил библиотеку при Академии, болван, — засмеялась Тата.
— Библиотека Академии больше нашей? — спросила Элисон.
— Почти такая же. Ну, может, чуть больше.
— Итак, чем бы хотела заняться наша принцесса? — Дарвин вопросительно глядел на нее.
Младшая Ричи задумалась.
— Мне бы хотелось узнать больше о месте, где вы учились, — ответила она. — Чему там обучают?
— В Академии учат контролировать магические способности, — рассказал Дарвин. — Опытные маги помогают управляться с волшебным даром или подсказывают, как развить его с нуля.
— Верно, — подхватила Татиана. — У Дарвина первые способности проявились еще в детстве, а вот у меня их изначально не было. Я пришла в Академию «нулевой» — так называют тех, у кого магия до поступления никак не проявлялась.
— Значит, не у всех магов просыпаются способности? — удивилась Элисон. — Как же они тогда узнают, что обладают магией?
— Никак, — сказал Дарвин, почесав нос. — В Академию лезут все, кому не лень, в надежде, что там откроют в себе какую-то небывалую силу. Но не всегда так происходит. В ком-то магия пробуждается уже на первом году обучения, а у кого-то ничего не получается даже после длительных практик.
— Но что происходит с учеником, если у него магия так и не проявится?
— Его отчислят.
Элисон грустно вздохнула, а Дарвин тем временем продолжал:
— Такое редко случается. На самом деле учиться там — одно удовольствие. Магических дисциплин огромное множество. Мы изучали зельеварение, целительство, ядоведение, чернокнижие, шаманизм, рунологию, артефакторику, темные искусства, травоведение…
— А еще стихийную магию, мифологию, проклятия и алхимию, — дополнила брата Татиана. — И это далеко не весь список. Каждый из учеников может выбрать для себя три обязательных и три — необязательных предмета для изучения.
С плохо скрываемой завистью младшая Ричи смотрела на друзей. Как же им повезло! Ей хотелось оказаться на их месте, чтобы на себе испытать радость от изучения магических искусств.
— А там… учатся такие, как я? — спросила она с надеждой.
— Что ты имеешь в виду? — удивленно переспросил Дарвин. — Какие «как ты»?
— У которых… — Элисон неуверенно заерзала на подушках. — … такое происхождение, как у меня…
— Там обучают всех желающих, — сказала Тата с ласковой улыбкой. Придвинувшись к младшей Ричи, она приобняла ее за плечи. — Но с единственной оговоркой: претендовать на обучение могут лишь выходцы из знатного рода. Тебе не о чем беспокоиться, ведь твое происхождение никто не поставит под сомнение.
— Тогда как ты оказалась в Академии? Ведь твоя мать была простолюдинкой…
— Но отец-то нет, — подмигнула Татиана. — Мы ни в чем не нуждались благодаря его богатству, и я смогла себе позволить обучение в Академии.
— Что случилось с твоей матерью?
— Не так давно ее не стало. — Тата посерьезнела. — Здоровье ее сильно испортилось после родов, она долго мучилась от болей в голове, но еще держалась. А когда от нас ушел отец, матушка начала сдавать и в конце концов умерла.
— Не будем о грустном, — вмешался в разговор Дарвин. — Элисон, ты бы хотела научиться магии?
Она неуверенно кивнула, но побоялась озвучить свои опасения, и тогда Тата спросила:
— Ты думаешь, что у тебя нет магического дара?
— Да, — ответила младшая Ричи, отводя глаза.
— Мы в тебе не сомневаемся. — Сестра погладила ее по голове. — И ты не сомневайся. Но если тебе нужны доказательства, я могу помочь развеять сомнения. Дай мне свои руки.
Элисон не могла представить, что сейчас будет, однако сделала то, что просила Тата. Взяв ее руки в свои, сестра опустила взгляд и увидела розоватые полосы на тыльной стороне ладоней младшей Ричи.
— Они тебя бьют? — спросила Тата дрожащим голосом. Элисон попыталась вырваться из хватки сестры, чтобы спрятать руки, но та лишь крепче стиснула ее ладони, не позволив разорвать контакт. Дарвин подсел к ним. В отличие от своей сестры, он не смог ничего сказать.
— Нет, — довольно сухо ответила младшая Ричи.
— Не лги нам, прошу тебя, — умоляла Тата, глядя ей в глаза. — Скажи правду.
Она избегала их взглядов. Элисон не любила признаваться самой себе в том, что на самом деле она слабая и беспомощная девочка, которая не может отстоять свои интересы и желания. На вчерашнем уроке музыки ей никак не удавалось сосредоточиться: младшая Ричи совершала одну ошибку за другой. Хейки бил ее по рукам, чтобы проучить, а затем успокаивал и гладил по голове. Ударов он нанес столько, что следы от указки не сошли до сих пор, но Элисон не ожидала, что Дарвин или Тата заметят их. В любом случае жаловаться им на жестокость вампиров не имело смысла: они все равно ничего не смогут с этим сделать. Но правду ее друзья заслужили. И девушка сказала:
— Они делают мне больно… иногда.
Татиана ахнула, а Дарвин произнес такие слова, которых Элисон отродясь не знала. Она и не думала, что существуют такие выражения. Судя по всему, брат сказал что-то плохое, потому что Тата тут же адресовала ему свой гневный взгляд, заставив замолчать на полуслове.
— Элисон, — серьезно произнесла она, сжимая ладони младшей Ричи, — я должна задать тебе очень важный вопрос. Пообещай ответить честно. Пообещай, что не станешь лгать.
— Обещаю.
Тата и Дарвин переглянулись. Затем сестра спросила:
— Если бы у тебя появилась возможность навсегда покинуть это место, ты бы согласилась? Согласилась бы уйти с нами?
Они замерли в ожидании ответа. До Элисон не сразу дошел весь смысл сказанного… а когда она наконец поняла, что Тата имеет в виду, то пришла в ужас от одной только мысли о возможном побеге.
— Что? — почти что воскликнула младшая Ричи. — Нет, я… я не могу уйти…
Она не допускала подобных мыслей и раньше. А если и допускала, то сразу гнала их прочь.
«Снаружи небезопасно», — каждый раз твердила Элисон себе. Она не замечала, как повторяет слова Хейки и Райнера, говоришие ей: «Люди, не имеющие ни громкой фамилии, ни богатства, только и ждут удобного момента, чтобы забрать у нашей семьи все, что мы создали, и уничтожить нас по одному». Элисон им верила. Она могла сомневаться в их заботе, когда Хейки пускал в ход указку на занятиях. Могла не верить в их любовь, когда Райнер срывался на крик из-за неверно решенного ею задания. Младшая Ричи сколь угодно раз могла сомневаться в вампирах и их чувствах к ней, но в то, что внешний мир представляет угрозу, верила безоговорочно. Иногда любопытство не давало ей покоя, и в эти моменты Элисон страсть как хотелось побывать снаружи. Увидеть другие города или даже миры, кожей ощутить солнце и щекотливое прикосновение травы. Но покидать поместье навсегда… Сбегать из собственного дома! На подобный шаг она бы никогда не решилась.
— Я не вправе думать об этом, — добавила Элисон. — Давайте на том и закончим…
Она собиралась уйти от прямого ответа, однако Тата и не думала останавливаться.
— Я не спрашиваю тебя, вправе ты или не вправе, — раздраженно сказала она и встряхнула руки младшей Ричи, чтобы привести ее в чувства. — Я спрашиваю, ты бы хотела покинуть поместье?
Элисон изо всех сил пыталась придумать вежливый отказ. Обидеть тех, кто искренне хотел помочь ей, означало проявить высшую степень неуважения, но и дать положительный ответ на вопрос Татианы девушка не могла.
— Только представь: ты могла бы отправиться с нами, посмотреть окружающий тебя мир, — упрямо продолжала Тата. — Тебе не нужно будет бояться кого-то или чего-то. Ты обретешь свободу. Разве тебе не хочется взять жизнь в свои руки?
Свобода. Слово добралось до самых дальних уголков ее души. Вот чего ей не хватало все эти годы. Теперь Элисон понимала, как сильно заблуждалась насчет старших братьев. Они всю жизнь пугали ее рассказами о жестокости внешнего мира, но что хорошего Райнер и Хейки могли знать? Вампиры видели лишь кровь, насилие и страх. Они убеждали Элисон в том, что за стенами поместья ее поджидают враги, но разве Тата и Дарвин, пришедшие извне, оказались злыми? Восприятие мира у старших братьев и у нее сильно отличалось, поэтому между ними всегда будет существовать огромная пропасть — темная и непреодолимая.
— Братья ограничивают тебя, — мягко сказал Дарвин. — Они прячут тебя от всего мира, чтобы ты никогда не познала счастья и любви. Они говорят, что все это делается ради твоего блага, но все их слова лживы.
— Они меня оберегают от угроз извне, — упрямилась Элисон. Ей казалось, что ее губами управляет Райнер или Хейки. — Они любят меня…
— Это не любовь. Когда кого-то любишь, не станешь ограничивать его свободу. Ты живешь с властолюбцами и подлецами — вот кто твои братья. Нам больно наблюдать за твоим угасанием. Они погубят тебя…
Тата кивнула, соглашаясь с ним. Младшая Ричи тоже разделяла мнение Дарвина, но не стала говорить, что думает. Она и раньше подозревала, что Хейки и Райнер не любят ее, но прежде не позволяла себе озвучить эту страшную мысль. Думать о таком — это одно, но совсем другое — принять болезненную правду. Если бы вампиры услышали нечто подобное…
Элисон не хотела представлять, какой способ наказания они бы выбрали в этом случае.
— Хорошо, — сдалась Тата, заметив ее расстроенное выражение лица. — Вернемся к этой теме позже. А сейчас… — Девушка развернула ладони младшей Ричи внутренней стороной к себе и приложила к ним свои. — Проверим, есть ли у тебя какие-нибудь способности. — Татиана закрыла глаза. — Расслабься, Элисон. Откройся мне. Попробуй почувствовать собственную энергию, позволь ей свободно перемещаться по телу. Почувствуй, как она наполняет тебя…
Она последовала примеру сестры и сама закрыла глаза. Девушка пыталась делать все, о чем говорила Тата, но так и не смогла определить, получается ли у нее хоть что-то почувствовать. Никакой энергии Элисон не ощущала, как ни старалась прислушиваться к себе. Они сидели в таком положении, по ее подсчетам, минуты две, после чего Тата резко отстранилась.
— Как странно…
Испуганная ее реакцией, младшая Ричи забеспокоилась.
— Что странного?
— Что случилось, сестра? — спросил Дарвин.
— Я чувствую, что ты наделена силой… — Она попробовала объяснить. Но со стороны все выглядело так, будто Тата сама не может разобраться в своих ощущениях. — Но она словно… запечатана? У этой силы нет выхода, ей некуда деться. Ох, не знаю, не могу объяснить. Я даже не уверена в том, что говорю. — Сестра поднялась на ноги. Она стала взволнованно ходить вдоль подушек и рассуждать вслух: — Я не очень сильна в энергетических потоках и всем таком, поэтому не могу объяснить природу твоих способностей. Но одно я могу сказать с уверенностью: у тебя есть предрасположенность к магии, Элисон. И твоя сила еще проявит себя… в будущем. Я так думаю.
Младшая Ричи не представляла, как ей реагировать на эту новость. Дарвин улыбался, довольный проведенной сестрой проверкой. А сама Татиана пребывала в замешательстве и продолжала биться над разгадкой скрытых способностей Элисон.
— Это все объясняет. — Тата беспокойно бродила рядом с ними. — Я все думала, почему Хейки и Райнер запрещают тебе учиться магии… Вон оно как оказалось! Они боятся, что ты станешь сильнее их. Тогда они потеряют над тобой контроль. Все просто. Но боюсь, что больше ничего не могу сказать…
Ее выводы потрясли младшую Ричи. До такого она сама бы не додумалась. Элисон не стала продолжать расспрашивать сестру о том, что еще она почувствовала, и они сменили тему. Тата и Дарвин поведали ей, как жили до встречи друг с другом, а она, в свою очередь, рассказала им о своей жизни в поместье. Чем-то Элисон делилась охотно, чем-то — не очень, а про что-то и вовсе не стала говорить. Например, она так и не ответила на вопрос Дарвина о том, что же случилось с ее родителями. Младшая Ричи и сама толком не знала. Ее родители отправились на церемонию коронации наследника Вейссарии, но домой так и не вернулись. В разгар торжественной части в замок ворвались неизвестные и устроили поджог. Элисон не знала, чем закончилась эта жуткая история, и не очень-то хотела узнавать. Потеря родителей не слишком отразилась на ней: она их даже не помнила. Ее дальнейшим воспитанием занялись старшие братья — Хейки и Райнер. Райнер, хоть и приходился ей двоюродным братом, все же заставил ее слушаться и соглашаться с ним во всем. Он добился того, чтобы все в поместье Ричи считались с его мнением, несмотря на то, что носил другую фамилию. Элисон не делала различий между братьями и считала Райнера таким же родным братом, как и Хейки. Вампиры вырастили Элисон, заменив ей родителей, и не упускали возможности время от времени напоминать об этом, требуя от нее быть благодарной.
Друзья отлично провели время. Разница в возрасте между собеседниками не стала преградой для увлекательного общения. Месяц назад Дарвину исполнилось восемнадцать, и он оказался одного возраста с Хейки. Семнадцатилетняя Тата всего на год отставала от них. Райнер все еще оставался самым старшим членом семьи в свои двадцать три года, а Элисон — самой младшей в свои четырнадцать.
В библиотеке они просидели до наступления вечера. Вампиры долго не возвращались и подарили младшей Ричи новый повод для опасений. Вдруг они вернутся внезапно? Элисон посоветовала друзьям расходиться по комнатам. Хорошо еще, что Тата додумалась взять на всех хлеба и сыра, которыми они перекусили, а так сидели бы голодные весь день.
Младшая Ричи резко остановилась на лестнице, вспомнив, что еду ей должны были доставлять прямо в комнату.
— В чем дело? — Дарвин затормозил рядом с ней, Тата врезалась в его спину.
— Мне же запретили выходить из комнаты! — спохватилась Элисон.
— Да, и что?
— Как что? Это значит, что спускаться в столовую я не могу. Еду мне должны приносить прямо из кухни… — Она представила, как слуги с подносами рассматривают парящих в воздухе стражей, и ей стало плохо. — Они же узнают…
— А-а-а, ты об этом. — Кажется, Тата обо всем догадалась. — Не бойся. Потоки воздуха удерживали их ровно до того момента, пока мы не ушли. Я не могу поддерживать магию на расстоянии, поэтому твои тюремщики уже благополучно спустились на землю.
— А еда? Ее мне должны были заносить в комнату. Если слуги увидят, что меня там нет, то расскажут братьям, и они…
— Расслабься, говорю тебе. Угадай, кто сегодня должен был принести тебе еду?
— Киото. — Элисон вздохнула с облегчением. Эльфийка ни за что не выдаст их.
Беспокоиться не о чем.
С Дарвином девушки попрощались на лестнице и двинулись в противоположную от его комнаты сторону. Татиана оглушила стражей на время, чтобы они смогли проскочить мимо них и вернуться к себе. Так должно было произойти в тот вечер… но не произошло.
Проходя мимо комнаты Хейки, Элисон впервые услышала голос Тьмы.
«Зайди туда».
— Что? — Она повернулась. — Ты это слышала?
— Что слышала? — Татиана тоже остановилась и вопрошающе взглянула на нее.
— Не знаю. Какой-то голос…
— Какой голос? Чей?
Младшая Ричи посмотрела сначала в один конец коридора, затем в другой. Стражи возле ее комнаты стояли тихо и затуманенными глазами смотрели в стену перед собой. Говорили точно не они.
— Наверное, показалось, — решила Элисон с возрастающей неуверенностью. Она вновь направилась к своей комнате, но требование войти в кабинет Хейки повторилось более настойчиво. — Мне нужно зайти туда. — Не осознавая, что она делает, младшая Ричи повернула назад, к другой двери.
— Что?! — Тата налетела на нее сзади, развернула к себе и схватила за руки, как будто хотела удержать от необдуманного поступка. — Ты рассудка лишилась? Знаешь, что с нами сделают, если кто-то узнает, что мы были там?
— Я знаю.
Спокойный ответ Элисон еще сильнее возмутил сестру.
— Зачем тебе туда? — осведомилась она, продолжая удерживать ее за руки. Младшей Ричи в какой-то момент удалось вырваться. Тата не стала хватать ее снова, а только спросила еще раз: — Что ты хочешь там найти? И к тому же… кабинет зак…
Жаль, что Элисон не увидела выражение ее лица, когда она совершенно спокойно открыла дверь.
— Хейки не запирает двери, — пояснила девушка с улыбкой, не оборачиваясь на сестру, — потому что знает, что сюда никто не осмелится войти.
Но они осмелились. Элисон делала это не впервые и поэтому уже знала, где и что у вампира лежит. Когда он просил ее зайти к нему, это означало, что младшая Ричи снова будет перебирать бумаги вместо него. Хейки терпеть не мог заниматься документацией и поэтому все поручал ей, в то время как сам пил вино и ничего не делал.
Но сегодня она к нему зашла сама, без приглашения. Жилая комната вампира представляла собой просторное и очень темное помещение с одним-единственным источником света — маленькой свечой на столе. Она не горела, когда Элисон и Тата оказались внутри. Темнота тут же обступила их.
— Как тут темно! — пожаловалась Тата. — Подожди, Элисон. Стой на месте, не то еще наткнешься на что-нибудь. Сейчас я кое-что сделаю.
Младшая Ричи послушно застыла у двери. Она и вправду ничего не видела перед собой.
«Я такая глупая, — мысленно ругала себя девушка. — Послушала какой-то голос в своей голове! Не стоило нам сюда заходить…»
На ладони у Татианы появился маленький шар света, озаривший помещение.
— Будь здесь окна, было бы куда проще, — выразила она свое недовольство, подходя к Элисон. Младшая Ричи молча кивнула на окна, которые в комнате все же были, но всегда оставались завешаны непроницаемыми шторами. Тата поджала губы. — Ну да. Я совсем забыла, в чьем логове мы очутились. Чем он тут занимается?
— Работает. — Элисон остановилась у стола брата и внимательно осмотрела его. На нем лежали только свитки и какие-то письма, не представлявшие для нее никакой ценности. — Или, во всяком случае, создает такую видимость. — А вот ящики стола… Младшая Ричи стала открывать их один за другим и обнаружила, что в них мало интересного: в первом она нашла пустые флаконы из-под масел для волос и чистые пергаментные листы, во втором ящике лежал старый гребень для волос, а третий…
Третий ящик был заперт на ключ.
— Работает, — фыркнула Тата, пока Элисон безуспешно дергала за ручку третьего ящика.
— А они когда-нибудь отдыхают? Вампиры, я имею в виду. То, что они ничего не едят, — это понятно, а как насчет сна? — Она заметила, что младшая Ричи заинтересовалась закрытым ящиком и направила свет туда. — Что ты хочешь найти?
«Если бы я сама знала», — разочарованно подумала девушка. Она уже начала сомневаться в целостности своего рассудка, пока не услышала голос снова.
«Посмотри в часах».
Властный тон. Человек или существо, говорившее ей, что делать, обладало сильным характером. Ему хотелось подчиниться. Волю старших братьев Элисон тоже исполняла, но делала это неохотно и только потому, что боялась наказания за неповиновение. В случае с голосом… Она сама желала поддаться ему и готова была сделать все, что он скажет: уж очень убедительно звучали его слова.
Девушка подошла к напольным старинным часам возле буфета. Они не работали, но Хейки держал их у себя в кабинете в качестве элемента интерьера из-за их красивого внешнего вида. Стрелки часов давно застыли, указывая на восемь тридцать. Элисон внимательно осматривала детали часов под освещением шара, созданным из магии сестры. На первый взгляд, в этих часах не было ничего необычного. Разве что стрелки, которые навечно остановились на восьми тридцати. Младшая Ричи коснулась рукой сначала большой стрелки, затем другой поменьше. Большая под ее пальцем ушла глубоко в циферблат — послышался тихий щелчок, и в центре циферблата возникло отверстие, ранее спрятанное.
— Короля мне в мужья! — присвистнула Тата. — Тайник! Вот это да! Он же совсем крошечный! Что вообще там может поместится? Давай посмотрим!
Элисон интересовал тот же вопрос: она полностью разделяла удивление сестры. Стало быть, Хейки оставил у себя неработающие часы не просто в качестве украшения. Как бы ни было на самом деле, младшей Ричи не терпелось узнать, что находится в неожиданно обнаруженном тайнике. Она протянула к циферблату руку… и замерла в нерешительности.
— В чем дело? — коснувшись ее плеча, поинтересовалась обеспокоенная Тата.
— Вдруг это ловушка? — озвучила свои опасения Элисон, по-прежнему протягивая руку к темному отверстию. Неизвестность пугала. Она не могла разглядеть то, что там лежит, и подумала, что Хейки мог специально оставить в тайнике для особо любопытных неприятный сюрприз. Ведь свой кабинет он никогда не запирал и вполне мог предвидеть, что рано или поздно кому-нибудь из обитателей поместья захочется подсмотреть его секреты.
— Если боишься, давай я, — вызвалась Тата, но Элисон помотала головой. Ей не хотелось, чтобы сестра посчитала ее трусихой, поэтому набрала в грудь побольше воздуха и быстро засунула руку в циферблат, ожидая худшего.
Самого страшного не произошло: она не лишилась руки или пальцев. Нащупав в тайнике какой-то маленький предмет (настолько маленький, что Элисон смогла схватить его двумя пальцами), девушка вытащила его на свет и ахнула. В тайнике Хейки нашлось фамильное кольцо, которое предназначалось для обручения.
— Кольцо? — Тата была явно разочарована находкой.
— Это не просто кольцо… — шепотом возразила младшая Ричи. Серебряное, с мелкой россыпью бриллиантов вокруг изумруда в центре, оно приковало к себе взгляд зачарованной его красотой Элисон. Безусловно, она находила семейную драгоценность изумительно красивой, но радости эта вещица ей не приносила. И вряд ли могла. — Это символ власти, — не дожидаясь ответа сестры, продолжала младшая Ричи. — Это символ… обладания не только домом, но и мной.
Тата молчала, но Элисон уже было не остановить:
— Когда мне исполнится шестнадцать, я должна буду выйти замуж за самого старшего из братьев — Райнера. Ему суждено стать правителем дома Ричи. Он получит корону… и все наши земли. Без женитьбы на мне ему не стать Ричи.
— Ты хочешь этого?
Младшая Ричи прикусила губу в молчании. Все было и так ясно.
— Вот почему я спрашивала тебя о побеге! Элисон, милая, внешний мир не такой страшный, как ты себе представляешь. И люди в нем необязательно плохие. Братья задурили твою голову всякими ужасами! Да, встречаются разные люди: злые и жестокие, вот как Хейки и Райнер, но также есть добрые и сочувствующие, готовые всегда прийти на помощь.
— Такие, как ты и Дарвин? — улыбнулась Элисон.
— И даже лучше нас! Тебе незачем следовать этим диким традициям и оставаться здесь, терпеть издевательства и унижения. Тебя ждет лучшая жизнь, если ты решишься покинуть поместье вместе с нами.
Тата подбросила шар света вверх, чтобы освободить руки, и обняла ее. Элисон провожала глазами плывущий над ними белый светящийся шар и размышляла о своем будущем. Она и до встречи с Татой и Дарвином не горела желанием стать женой Райнера. Разговор с ними в библиотеке пробудил в ней какую-то давно позабытую уверенность в себе и помог Элисон осознать, что она достойна лучшего. Находясь в теплых объятиях сестры, девушка перевела взгляд на кольцо, которое все еще держала в руке. Она подумала о Хейки, о предстоящей коронации Райнера… и вдруг поняла: что-то здесь не так.
— Подожди, — сказала Элисон, отстраняясь от сестры.
— Что не так?
— Как я сказала? Что самый старший женится на мне, верно? — переспросила она. Тата кивнула, но ей это не помогло. — Я больше не хочу здесь находиться. — Они залезли в очень запретную тему, и чем больше Элисон думала об этом, тем скорее хотела покинуть комнату вампира. Сестра продолжала смотреть на нее, и младшая Ричи озвучила мучивший ее вопрос: — Если все так, как я сказала, тогда что это кольцо делает у Хейки?
Тата побледнела.
— Я не знаю, Элисон… но нам явно не стоит лезть в их дела, — с осторожностью ответила она и указала на кольцо. — И лучше бы тебе положить его на место, пока Хейки не заметил пропажу…
— Ты права.
Она действительно собиралась вернуть кольцо в тайник и уйти отсюда, пока их с Татой не заметили. Но таинственный голос решил по-другому.
«Забери его с собой».
Это было уже не просто требование, а приказ. Элисон, словно находясь под гипнозом, тут же изменила свое решение. Голос заставлял ее чувствовать себя странно. Он как будто… был ее собственным. Это не пугало, напротив: младшая Ричи испытывала спокойствие, когда следовала голосу.
— Что ты делаешь? — Тата перестала понимать поведение Элисон. Только что на ее глазах девушка собиралась положить кольцо в тайник, а сейчас она прятала его в карман платья.
— Ты же собиралась вернуть его на место!
— Я передумала, — безэмоционально ответила младшая Ричи.
Ей показалось, что Тата вот-вот заплачет от бессилия. У нее дрожали губы и руки. Шар света под потолком пульсировал в такт ее переживаниям и светил то ярко, то слабо. Элисон вновь ощутила тревогу, которая вернулась к ней сразу, как только она перестала слышать голос.
— Если ты спрячешь кольцо в своей комнате, то тем самым обречешь себя на верную смерть. — Голос Таты также дрожал. Наверное, она хотела выглядеть в глазах младшей сестры сильной, но не выходило, и ее это расстраивало. Татиана все-таки заплакала. Магический шар света стал затухать, погружая кабинет во тьму. Испугавшись и за эмоциональное состояние сестры, и за то, что в темноте они не смогут найти выход из комнаты, Элисон подошла к ней и принялась утешать ее легкими поглаживаниями по плечу.
— Я их не боюсь, — солгала она, но сделала это безо всяких угрызений совести. Если Татиана, ее старшая сестра, не может быть сильной, тогда Элисон возьмет эту роль на себя. Она не считала себя одним из смелых и отважных героев, о которых читала в книгах, но думала, что если близкому человеку требуется защита, то она обязана обеспечить ее. И не имеет значения, какой ценой.
— Вот зачем тебе это кольцо, скажи? — сквозь слезы спрашивала у нее сестра. — Зачем? Я боюсь представить, что они могут с тобой сделать, если найдут его в твоих вещах…
Элисон и сама не знала, зачем ей кольцо. Так велел голос, а сказать сестре про него она не решалась, поэтому молчала и терпеливо ждала, когда Тата успокоится. Наконец это случилось. Убрав светловолосую прядь за ухо, сестра вздохнула и вытерла слезы.
— Дай мне его на хранение, — попросила она.
— Нет.
— Отдай мне кольцо, — не унималась Тата. — Обещаю, что сохраню его. С ним ничего не случится. Они мне ничего не сделают, а вот тебе могут. Вампиры не простят тебе кражу.
— Я не могу допустить, чтобы твоей жизни что-то угрожало, — возразила Элисон. Она чувствовала за сестру огромную ответственность, ведь сама приняла решение впустить ее и Дарвина в тот вечер, когда они впервые появились на крыльце их дома. Младшая Ричи переживала и думала о них всегда, когда появлялась свободная минутка. Я должна их защитить, говорила она себе, и в то же время не могла сделать это в полной мере. Пока они живут в поместье, все находятся в опасности, и Элисон, пожалуй, даже больше остальных.
— Меня они не тронут. — Татиана протянула раскрытую ладонь. — Сражаться с вампирами мне еще не доводилось, но если придется, то я смогу поставить их на место. У меня хватит сил. С кольцом ничего не случится, обещаю. Ты можешь мне довериться.
— Я переживаю не за кольцо, а за тебя…
— Не стоит. Я надежно спрячу его — вампиры ни за что не найдут и не догадаются, что мы как-то причастны к пропаже. Я не знаю, зачем оно тебе понадобилось. Все это более чем странно. Обещай рассказать мне о нем после.
Элисон пообещала и отдала кольцо сестре. Голос не возражал.
Глава 4
— Я целый месяц их не видела, — жаловалась младшая Ричи служанке. — С ними все хорошо?
— Вам не о чем беспокоиться, госпожа. — Киото расчесывала ей волосы после мытья. —
Не крутитесь, пожалуйста. — Элисон села прямо, и эльфийка продолжила: — Я вчера заходила к ним. Оба здоровы, только вот…
— Только что? — Она слишком резко повернулась — гребень выскочил из рук Киото и упал на пол. — Ой, прости…
Эльфийка подняла его и с легким укором посмотрела на Элисон.
— Госпожа, я же просила вас посидеть спокойно, — вздохнула она. — Скоро я закончу, потерпите немного. Я хотела сказать, что ваши брат и сестра несчастны. Им здесь плохо.
Младшая Ричи села прямо. Киото расчесывала ее мокрые спутанные пряди. Остальные служанки уже вышли, унося с собой тазы с водой и грязное белье. Эльфийка осталась.
Все слуги в поместье Ричи являлись людьми. Исключение составляла одна Киото, которую наемники взяли с собой в качестве пленницы, похитив ее из родного поселения. Вампиры за нее щедро заплатили: лесные эльфы считались умелыми охотниками и следопытами, они ладили с любыми, даже дикими животными, и могли приручать их. В первый же год службы Киото отличилась послушанием и любовью к порядку, поэтому Советник перевел ее из разряда младшей прислуги с тем, чтобы она прислуживала Элисон.
Они быстро нашли общий язык. Эльфийка рассказывала ей перед сном о жизни эльфов, часто упоминала своих родителей и младших сестер, оставшихся в поселении. Самой Киото было шестнадцать лет, когда ее привезли в дом Ричи. Два месяца назад ей исполнилось девятнадцать, а она все еще оставалась несвободной. Элисон мечтала когда-нибудь отпустить ее на волю, как и всех слуг в поместье.
— Знаю, что им плохо, — сказала младшая Ричи, глядя в окно. С черного неба валил густой снег, который не прекращался ни днем, ни ночью. Слуги во дворе работали с утра до вечера: расчищали дорожку у главных ворот, возле заднего хода, а также ступеньки и крыльцо. Не выдерживающие тяжести снега деревья тут же убирали, рубили, высушивали и пускали на дрова. Элисон жалела всех, кому приходилось работать снаружи, но больше всего ей было жаль Дарвина и Тату, которые, хоть и не трудились по десять часов, уставали не меньше.
— Мне тоже грустно. Мы живем в одном доме, а увидеться не можем. Я ужасно скучаю по ним! Ты передашь им мои письма?
Она заранее написала их. Одно письмо предназначалось сестре, другое — брату. Содержимое в них не очень различалось, разве что Тате младшая Ричи писала о своем, девичьем, а с Дарвином обсуждала последнюю прочитанную книгу или погоду за окном.
Эльфийка улыбнулась.
— Конечно, госпожа, я все сделаю, — ответила она. Закончив с волосами, Киото помогла Элисон встать. — Не печальтесь. Главное, что вы можете в любой момент написать им и получить ответ. Иногда этого достаточно, чтобы почувствовать присутствие близкого человека рядом с собой.
— Для кого достаточно? — нахмурилась младшая Ричи. — Киото, как ты не понимаешь! Мне мало просто вести переписку с ними. Я хочу увидеть их, обнять, сказать о своих чувствах. Но мне не дают этого сделать!
— Тише-тише. — Эльфийка обернулась на дверь прижала палец к своим губам, призывая к молчанию. — Госпожа, умоляю, не шумите вы так. Вас могут услышать…
— Ну и пусть! — Элисон залезла под одеяло. Служанка поправила его и опустила тканевые шторки балдахина. — Пусть мои братья услышат меня. Быть может, тогда они поймут, как я устала от одиночества. Письма на столе, Кио. Постарайся передать мне ответ как можно скорее.
— Да, госпожа. — Киото поклонилась, взяла письма и засунула их за пазуху своего черно-белого платья. — Спите спокойно, и пусть плохие сны обходят вас стороной. — Она потушила все свечи и тихо вышла.
Ей давно не снились странные сны. В последнем Элисон видела повзрослевшую себя в каком-то учебном заведении, но с тех пор ей больше ничего не снилось. Ночи проходили спокойно: она перестала просыпаться под утро с сильным сердцебиением и ощущением надвигающейся беды.
Но странные сны возобновились месяц спустя. Ей приснилась молодая девушка, собирающая цветы в плетеную корзинку. Двигалась незнакомка легко и бесшумно, как бабочка. Длинные рукава ее зеленого платья хлопали на ветру, словно крылья. Девушка стояла спиной к Элисон, поэтому ее лица видно не было. Но младшая Ричи очень хорошо запомнила длинные кудрявые волосы, спускающиеся до поясницы медными волнами. На солнце они блестели, переливались и приобретали цвет пламени. Отчего-то эта девушка казалась знакомой, но Элисон никак не могла вспомнить, где видела ее. Младшей Ричи все хотелось заглянуть ей в лицо, но незнакомка, стоило к ней только подойти, хватала корзинку и уносилась прочь. Время от времени образ рыжеволосой девушки становился призрачным, и тогда увидеть ее вновь становилось затруднительно. Элисон, как ни старалась, не успевала за ней. Случилось так, что она совсем потеряла ее из виду.
Разбросанные на траве цветы позволили выйти на след незнакомки. Отыскав ее в глубине леса, младшая Ричи снова попыталась приблизиться к ней, но рыжая зашла за дерево и исчезла, оставив преследовавшую ее девушку в недоумении.
Элисон присела у дерева отдохнуть. Большие ветви заслоняли ее от солнца, ветер нес прохладу из леса. Она различала голоса птиц, шепот листвы и шорох травы. Вот бы остаться здесь навсегда… Младшая Ричи закрыла глаза, лелея глупую надежду, что это не сон.
Оглушительный грохот где-то совсем рядом мигом привел ее в чувства. Светлую поляну окружали столбы огня. Пламя высотой с трехэтажный дом бушевало с огромной силой, но почему-то обходило стороной дерево, у которого сидела Элисон. Видимость была на нуле: удушающий дым щипал и резал глаза, мешая обзору, а в нос и горло забивался пепел.
Девушка вскочила на ноги и чуть не упала от сильного головокружения. Воздуха, пригодного для дыхания, оставалось все меньше. Она подумала, что ей конец, но тут луч света прорвался сквозь пелену дыма и огня, как чья-то рука помощи. А после кто-то подхватил ее на руки и понес вперед. Лица своего спасителя Элисон не видела. Она уткнулась в его грудь и безостановочно кашляла, а рот ее продолжал наполняться пеплом…
Что-то резко выдернуло ее из сна. Открыв глаза, младшая Ричи поняла: ощущение удушья во сне появилось не просто так. Дарвин, сидевший на краю ее кровати, служил тому подтверждением. Над его раскрытой ладонью зависло маленькое пламя, от которого вверх тянулась тонкая струйка дыма. От неприятного запаха Элисон поморщилась: он-то ее и разбудил.
— Извини за это, — прошептал брат с виноватым лицом. — По-другому я не мог тебя разбудить. Ты не отзывалась на свое имя — видно, спала очень крепко.
— Обязательно было будить меня? — Спросонья она не сразу вспомнила, что Дарвину нельзя здесь находиться, а особенно ночью. Возмутило ее лишь средство пробуждения, которым он выдернул ее из сна. — Сколько времени?
— Ночь в самом разгаре. — Дарвин сжал руку в кулак и раздавил созданное им пламя. —
До рассвета еще долго. Я снова прошу у тебя прощения. А разбудил я тебя, потому что другого шанса увидеться с тобой может не быть. Днем к тебе не подобраться, сама знаешь.
Элисон зевнула и сонно осмотрелась. Темнота за окном подтверждала слова брата о том, что до рассвета еще очень долго. Сколько она спала? Девушка прислушивалась к любым звукам, которые могли доноситься из коридора, но везде было тихо. Интересно, где сейчас старшие Ричи? Подумав о них, Элисон вдруг вспомнила о правилах и покрылась мурашками. Только теперь, проснувшись окончательно, она осознала, что Дарвину может грозить за этот ночной визит.
— Дарвин! — шепотом возмутилась младшая Ричи. — Что ты тут делаешь, да еще и посреди ночи? Нам всем запрещено выходить из своих комнат так поздно!
— Знаю-знаю, — кивнул он, обращая темные глаза на сестру. Его лицо терялось в темноте, но по звуку голоса Элисон показалось, что Дарвин улыбается. — Но я не мог не прийти. Мне не дают покоя мысли о том, что тебе делают больно. Мы с Татой постоянно думаем о тебе, спим ужасно из-за тревожных мыслей. Я решил лично убедиться, что с тобой все в порядке.
— Со мной все в порядке, — торопливо заверила его девушка. — Вот ты пришел, увидел, что я жива и здорова, а теперь давай уходи, пока кто-то из вампиров не надумал проведать меня.
Он взял ее ладони в свои. Тепло его рук передавалось ей — Элисон улыбалась, чувствуя, как ее руки тут же согреваются. Как приятно ощущать человеческое тепло, которого были лишены их братья-вампиры!
— Вот поэтому я и пришел. Они разрушают тебя бесконечными запретами и контролем. Мы хотим тебя уберечь, вытащить из этого кошмара…
— Но я всегда так жила, — возразила она. — К такой жизни я привыкла, и ничего другого мне не нужно. А вот вам тут оставаться бессмысленно. Это вы должны уйти.
— Без тебя мы не уйдем, — заупрямился Дарвин и вдруг стал похож на Татиану. И почему они оба такие упрямые? — Тебя мы здесь не оставим. К тому же мы с Татой уже придумали, как сбежать. Ты говорила, что ваше поместье окружено магическим куполом…
— Да. Его возвели братья, чтобы защитить меня от угроз внешнего мира.
— Этот купол… он активен постоянно или есть моменты, когда вампиры снимают защиту?
Элисон замолчала, вспоминая. Сами братья никогда не говорили с ней на тему магической защиты дома, но она и сама не особо интересовалась.
— При мне лишь однажды обсуждалась эта тема. В обед в столовую пришел Лойт и сообщил Райнеру о каких-то брешах в магической защите. Я не уверена, что верно все поняла…
— Нет, все правильно! — обрадовался Дарвин. — Кажется, я знаю, что нам делать.
— И что же? — поинтересовалась Элисон.
— Воздействовав на слабые места в куполе, мы еще больше ослабим защиту и пройдем за него.
— А как вы оказались на территории поместья, если вокруг стоит магическая защита? По всем правилам она не должна была вас пропустить.
Дарвин подумал.
— Может, купол пропускает, но не выпускает обратно? — предположил он.
— Тогда люди, которые привозят нам еду, не смогли бы выехать за ворота.
— У нас будет возможность выяснить это, Элисон. — Дарвин улыбнулся. — Доверь нам разгадку купола, а сама будь готова в любой момент бежать с нами. Попроси Киото собрать твои вещи заранее — только пусть кладет самое необходимое, не то мы не дотащим до нашего нового дома все твои наряды. — Тихо засмеявшись, он погладил ее
по руке. — Ну, чего загрустила? Все будет хорошо, вот увидишь. Мы выберемся из этой преисподней и заживем свободно и счастливо. Ты наконец получишь то, что заслуживаешь, и…
Дальше младшая Ричи его не слушала. Получишь то, что заслуживаешь… Заслуживала ли она стать свободной? Сможет ли она принимать самостоятельные решения? Гораздо спокойнее ей жилось здесь. Пусть и среди вампиров, но все-таки это был ее дом. Она в нем выросла и в нем же состарится. «Я не готова уходить, — думала Элисон. — Это мой единственный приют — я должна остаться, потому что здесь жили мои предки, а теперь живу и я. Это мое наследие…». Но ее ли? Через два года все это унаследует ее брат, который вообще не имеет никаких прав на земли Ричи. «Мне тем более нельзя уходить».
Мне страшно, поняла младшая Ричи, но слишком поздно. Брат и сестра уже настроились на побег и собираются забрать ее с собой. Если она скажет, что никуда не пойдет, они сильно расстроятся…
— Обсудим это утром? — предложила Элисон. Говорить о грустном ей совсем не хотелось.
— Как скажешь. Но тогда ответь, что такого тебе снилось, что я никак не мог разбудить тебя?
— Какая-то девушка, — шепотом ответила она, рассматривая их сцепленные руки.
— Что за девушка? Твоя знакомая?
— Мне кажется, что да, но я не могу сказать точно. Мне снятся люди, которых, я думаю, когда-то знала. Но во сне я не вижу их лиц, не помню их. Сны с ними настолько странные, что я их про себя так и называю — «странные сны». Это те, которым я не нахожу объяснений.
Она ожидала, что он начнет зевать и скучать, но Дарвин сразу дал понять, что интересуется всем, что связано с ней.
— Странно и необъяснимо, но жутко интересно, — сказал он с улыбкой. — Можем попробовать покопаться в твоих снах вместе, если хочешь. Будем по очереди выдвигать предположения.
— Нет, не хочу. Не сегодня.
— Тогда о чем бы ты хотела поговорить?
— Мне интересно, как ты создал огонь.
— Я маг-стихийник, — с гордостью произнес Дарвин и в подтверждение своим словам раскрыл ладонь Элисон своей рукой. Он провел другой рукой над ее ладонью — и в следующее мгновенье в руке девушки появилась ромашка.
— Невероятно! — выразила свое восхищение младшая Ричи. Темнота не позволяла как следует рассмотреть созданное братом чудо, поэтому она стала ориентироваться на тактильные ощущения. Элисон гладила большим пальцем маленькие белые лепестки и смотрела на брата с неугасающим интересом. — Значит, ты умеешь повелевать всеми стихиями, что существуют?
— Почти. Какие-то стихии даются мне хуже, какие-то — лучше. Одинаково хорошо управлять всеми никто не умеет. Например, мне полностью подчиняются стихии земли и огня, поэтому ими я владею лучше всего. А вот с контролем над воздухом и водой бывают проблемы.
— Почему они слушаются хуже?
— Точную причину не назову. Скорее всего, дело в моем характере. Вода и воздух как стихии мне не очень подходят. А может, дело в том, что они требуют других умений.
Элисон внимательно слушала разъяснения Дарвина. Она находила рассказы о магии очень интересными, а саму магию считала чем-то запретным — таким, что доступно лишь избранным. Юноша осмотрелся.
— Тебе нравится своя комната? — спросил он вдруг. — Мне вот моя не очень. От оранжевых стен устают глаза. Твои розовые куда приятнее.
— Мне бы хотелось побывать в твоей комнате, — призналась Элисон. Тату и Дарвина разместили в гостевых комнатах, но в них младшая Ричи ни разу не бывала. Как и во многих других, куда ей было запрещено заглядывать. Вопрос Дарвина поставил ее в неловкое положение, но она все же ответила: — Нет, моя комната мне не нравится. Только ты никому не говори! Это секрет вообще-то.
— Разумеется, не скажу. А почему она тебе не нравится?
— В ней слишком много розового.
Брат посмеялся над ней.
— Чем тебе не угодил розовый цвет? Красивый, нежный, спокойный. В самый раз для тебя.
Она почувствовала, что краснеет, и впервые порадовалась окружающей их темноте.
— Он для детей, — поморщилась Элисон, которая не хотела быть ребенком ни при каких обстоятельствах. — А я давно уже не ребенок. Но братьям не докажешь. Они до сих пор принимают меня за маленькую девочку, а ведь мне уже четырнадцать!
— Да, по нашим меркам ты уже не ребенок, — согласился Дарвин. — Но мы с сестрой бывали в мире, где четырнадцатилетние девочки и мальчики считаются детьми. Там совершеннолетие наступает только в восемнадцать лет.
— Вот как? А почему?
— Кто ж знает. Во всех мирах свои порядки. У нас принято так, у них — по-другому, но это не значит, что кто-то не прав.
— Я бы не хотела жить в мире, где в тринадцать лет тебя считают беспомощным ребенком, — проворчала младшая Ричи. Она придвинулась к сидящему на краю кровати брату, и он заключил ее в крепкие объятия. Элисон мысленно умоляла время остановиться хотя бы на час… Час, который они проведут только вдвоем. Объятия Дарвина согревали и успокаивали, дарили уют и ощущение безопасности. Она собиралась наслаждаться временем, проведенным с ним, до тех пор, пока их не разлучат насильно.
— Я уверен, что существуют миры, которые тебя бы устроили. А теперь вернемся к разговору о твоей комнате. Ты сказала, что не любишь розовый цвет. Тогда какой цвет твой любимый?
— Зеленый. Но почему ты спрашиваешь?
— У меня появилась идея для твоего подарка. — Теплые пальцы Дарвина играли с прядями ее волос. — Для воплощения задумки мне нужно узнать, какой твой любимый цвет. Так, значит, зеленый?
— У зеленого цвета множество оттенков, но мне по душе темные. Чем темнее оттенок, тем насыщеннее цвет. Мой самый любимый оттенок зеленого — изумрудный. Вот как мои глаза. Райнер их всегда сравнивает с изумрудами. Не сказать, что мне это нравится, но звучит красиво.
— Не думал, что скажу это, но я согласен с Райнером, — сказал Дарвин, и они вместе засмеялись. Затем он наклонился к ней так низко, что Элисон услышала его неровное дыхание. — У тебя очень красивые глаза. Это правда.
Девушка смущенно отвела взгляд. Хейки и Райнеру редко удавалось вогнать ее в краску, что бы ни говорили. Она поразилась тому, какое впечатление на нее произвел комплимент Дарвина.
— Я проникся тобой сразу, как только увидел, — продолжал он тихо. — И мои теплые чувства к тебе лишь усилились, когда я узнал, что с тобой делают вампиры. Это ужасно — жить в постоянном страхе за свою жизнь…
— Неправда. У меня есть все, о чем другие могут только мечтать.
— Это они тебе так сказали? — скептически произнес Дарвин.
— Ну… да. И что с того? Я с ними согласна. У многих нет даже крыши над головой, а у меня больше, чем просто крыша. Пока некоторые голодают и считают жалкие гроши, я ем досыта и каждый день пробую новые блюда. Моя жизнь не так плоха, как тебе кажется.
Дарвин вздохнул.
— И все-таки ты чувствуешь, что чего-то не хватает, так?
— Возможно…
— Как думаешь, чего?
— Тепла, — незамедлительно ответила Элисон.
— Тебе холодно? — засуетился Дарвин. — Сейчас я зажгу свечи…
— Нет! — Она схватила его за рукав и рывком вернула обратно. — Нет, я имела в виду другое тепло. Не физическое ощущение, а… душевное. Здесь холодно, но не оттого, что стены продувает ветер. — Он кивнул, а младшая Ричи продолжала: — Хейки и Райнер очень строгие — это так, и с ними бывает невозможно договориться, потому что они всегда уверены в своей правоте. И все же… они мои братья. Моя родня. Для них семья значит ровно столько же, сколько и для меня. Порой они действуют чересчур жестко, но подумай сам, Дарвин. Они приняли тебя и Тату. Не выгнали на мороз, а позволили остаться. Это характеризует их с другой, более положительной стороны, ведь так? — Элисон ждала, что прозвучит одобрение, но его не было. Ее улыбка медленно угасала, ведь она сама не верила в то, что говорит.
Она собиралась сказать что-то еще, но тут в коридоре послышались шаги. Они оба замерли в леденящем ожидании. Младшая Ричи бросила взгляд на пол возле двери. Если в коридоре зажигались факелы, то под дверью появлялась слабая полоса света. Но никто не торопился зажигать свет, а тихие шаги в коридоре не прекращались. Элисон показалось, что они просидели так целую вечность, ожидая, что дверь вот-вот откроется, и на пороге возникнет один из братьев. Вскоре за дверью все стихло, но тревога, вызванная подозрительными звуками, никуда не делась. Девушка беспокойно осматривалась. Убедившись, что в комнате никого нет, она уже собиралась сообщить об этом брату, как вдруг уловила какое-то движение возле двери. Тень.
— Дарвин, мне показалось, или кто-то…
Элисон едва подавила внутри себя крик.
Прислонившись спиной к двери, в комнате находился Райнер. Его высокий силуэт глаза девушки различали плохо, но не заметить красные глаза, угрожающе поблескивающие в темноте, было невозможно. Накатила слабость, и страх парализовал Элисон. Она молча смотрела на вампира, не в силах что-либо сказать или сделать, как жертва, попавшаяся в ловушку.
— Славной ночи, Райнер. — Дарвин первый нарушил тишину. В отличие от младшей Ричи, он держался увереннее, хотя боялся Райнера не меньше нее. Элисон считала его одним из тех, кто никогда не показывает свой страх, даже находясь перед лицом опасности. Дарвин определенно заслуживал уважения уже хотя бы за это. Младшая Ричи почувствовала, как сильно он сжал ее руку под одеялом.
Но уверенное приветствие брата не произвело на вампира должного впечатления. Он продолжал неподвижно стоять у двери и сверлить злым взглядом их обоих. Элисон вся сжалась под взором этих алых глаз. Ей не удавалось унять дрожь в теле: несмотря на то, что она сидела под одеялом, ей все равно было жутко холодно.
— Я… — начал Дарвин, стараясь подбирать выражения так, чтобы звучало убедительно.
— Иногда я хожу во сне. И сегодня… я случайно забрел в комнату Элисон. Наверное, ходил по коридору и наткнулся на ее дверь.
Младшая Ричи как никто другой знала, что перед старшими Ричи ни в коем случае нельзя оправдываться. Никакие оправдания на них не действовали, а человек, который это делал, тем самым подтверждал свою вину и лишь сильнее злил вампиров. К их общему сожалению, Элисон не успела предупредить об этом Дарвина, и сейчас он, сам того не подозревая, рыл могилу им обоим. Она слегка ущипнула его за палец, в надежде, что больше он ничего не скажет, но юноша ее не понял.
— Что же нарушило твой покой в эту прекрасную ночь? — как ни в чем не бывало спросил он у чудовища возле двери.
Сердце младшей Ричи билось так быстро и сильно, что в груди болело. Последним вопросом Дарвин ухудшил их и без того незавидное положение. Если своей ложной историей о хождении во сне он только начинал копать для них могилу, то этим вопросом он закончил и столкнул в яму и себя, и Элисон. Она услышала, как в ответ ему вампир цокнул языком — плохой знак.
— Дарвин, — наконец подал голос Райнер. Говорил он спокойно, словно эта ситуация его не волновала, и человек, который плохо его знал, мог подумать, что все в порядке. Однако думать так — большая ошибка. Иногда смертельная. — Твоя история кажется неправдоподобной, не находишь? Но даже если я допущу, что ты говоришь правду… Если бы ты действительно ходил во сне и зашел в комнату к Элисон по ошибке, то разве не ушел бы обратно к себе после того, как понял, что находишься не у себя? Стал бы ты будить сестру, зная, что у нее строгий режим? Есть ли еще что-то, что ты мог бы сказать в свое оправдание?
Пока Дарвин соображал, что ответить, Райнер переключил свое внимание на нее. Его взгляд, наполненный гневом и желанием как следует проучить ее, вынудил девушку натянуть одеяло до подбородка. Вот бы уйти под него с головой. Но надо было что-то делать. Дарвин уже предпринимал попытку взять ситуацию под свой контроль, и Элисон считала своим долгом ответить ему тем же.
— Мы всего лишь немного поговорили о поместье, — пролепетала она в оправдание. Собственный голос рассмешил ее, потому что в момент объяснений больше смахивал на писк насекомого. — Что в этом такого?
Услышав в ответ скрежет зубов, младшая Ричи не на шутку испугалась.
— Прошу прощения за то, что нарушил одно из правил и потревожил покой Элисон, — вмешался Дарвин, видимо, ощутив перемену настроения брата. — Но она была не против моего присутствия. Одно дело, если бы сестра не захотела меня видеть и выгнала из комнаты, но…
— Я услышал достаточно, — оборвал его Райнер. Алые глаза обратились к младшей Ричи:
— Ты лучше меня знаешь правила. Ночью всем запрещено покидать свои комнаты. Правила созданы для того, чтобы им следовали. Чтобы в том месте, где они есть, царил порядок! — Он только слегка повысил голос, а она уже вовсю дрожала, как человек, одевшийся не по погоде. Затем вампир ответил Дарвину: — Даже если она была не против твоего присутствия, ты нарушил правило. Как я уже говорил, в нашем доме это недопустимо. Закон един для всех. Ты должен понести соответствующее наказание.
Тон его голоса не располагал к спорам и возражениям. Младшей Ричи стало не по себе. Она и представить не могла, что Райнер может сделать с Дарвином. Вернее, представляла, и те картины, что рисовало воображение у нее в голове, ей не нравились.
— А теперь, Дарвин, возвращайся к себе, — приказал вампир, указывая на дверь. — Я скоро к тебе зайду.
Райнер всегда оставлял за собой последнее слово. Он привык к тому, что все в поместье беспрекословно исполняют его волю. Но сегодня все пошло не по его сценарию, и виной тому был Дарвин, который совершил очередную непростительную ошибку.
— Я готов понести наказание, — решительно заявил он. Элисон в этот момент молилась всем возможным богам, чтобы Дарвин на этом остановился. К ее ужасу, он не прекратил:
— Но я никуда отсюда не уйду. Чего ты боишься? Ничего плохого не случится, если я останусь с Элисон. Я никогда не сделаю ей больно.
Наступила тишина, нарушать которую никто из них не решался. Райнер обдумывал слова брата. К какому выводу он придет? Младшая Ричи очень сомневалась, что милосердие в нем победит. Впервые ему кто-то возразил, бросил вызов, и как это воспримет вампир она узнать боялась. Немного подумав, Райнер вновь заговорил:
— Правила есть правила. Никто не смеет нарушать их. Дарвин, тебе следует знать: за каждое неподчинение мне или Хейки следует заслуженное наказание. Я хотел отложить твое на потом, но сейчас вижу, что ситуация вышла из-под моего контроля. Я должен действовать незамедлительно. Ты подаешь Элисон дурной пример, и я считаю своим долгом оградить ее от твоего пагубного влияния.
Райнер старался говорить холодно, чтобы производить на них жуткое впечатление, но гнев, бурлящий в нем, чувствовался даже на расстоянии. Держать свои эмоции в узде вампир никогда не умел и пользовался славой вспыльчивой и опасной в ярости личности. Старший Ричи направился в их сторону.
Он заберет его, осознала Элисон с подступающей к горлу паникой. Строить догадки о том, какое наказание ждет Дарвина, она не желала, поэтому снова попыталась поговорить с вампиром, пока он не сотворил с братом ужасных вещей.
— Райнер, прошу тебя… — Она схватила его за рукав и нашла в себе силы посмотреть ему прямо в глаза, при этом стараясь вложить в свой взгляд и голос как можно больше покорности, что так нравилась вампиру. — Не наказывай его. Если надо, я приму наказание вместо него.
Ее предложение, казалось, заинтересовало Райнера. Он улыбнулся ей. Свет заглянувшей в окно луны озарил его бледное худое лицо с острыми скулами и поймал блеск острых клыков. Черные лоснящиеся волосы торчали во все стороны. Оскал вампира мог напугать кого угодно. Младшая Ричи не переставала трястись. Райнер коснулся указательным пальцем ее губ и провел по ним. По своей наивности она подумала, что он сейчас согласится, но девушка ошиблась.
— Элисон, нет, — твердо возразил Дарвин, отпуская ее руку, которую до сих пор сжимал под одеялом. — Не надо за меня просить. Не унижайся перед ним — он того не стоит.
Дарвин присыпал их могилу землей. Он похоронил их обоих заживо. Это стало последней каплей в чаше терпения Райнера. Раздув ноздри, как разъяренный хищник, вампир прорычал:
— Как смеешь ты говорить обо мне такое, щенок?!
Дарвин не успел сказать ни слова, как вампир одним сильным ударом кулака свалил его на пол. Элисон вскрикнула. Послышался хруст — стало ясно, что Райнер сломал брату нос, и это в лучшем случае. Ее страх куда-то улетучился при виде лежащего на полу Дарвина, и она, набрав в грудь побольше воздуха, громко крикнула:
— Не трогай его!
Только после того, как младшая Ричи это сделала, к ней пришло осознание, что именно она сделала. Элисон не могла представить тот день, когда впервые откажет кому-либо из братьев в просьбе или (о, ужас!) повысит на них голос. Решив прикрикнуть на Райнера, она совсем не подумала о последствиях и тут же горько об этом пожалела. Вампир отвлекся от Дарвина и глазами, полными непонимания, посмотрел на нее. Похоже, он
никак не мог сообразить, почему она вдруг осмелилась говорить с ним на повышенных тонах. Развернувшись всем корпусом в ее сторону, Райнер зарядил ей пощечину. Сила его удара была такая, что Элисон крутанулась на месте и упала на кровать. В голове зазвенело, а всю правую часть лица обдало жаром, словно кто-то ткнул ей в щеку раскаленной кочергой.
— Не лезь не в свое дело, дрянь! — заорал вампир. — Тобой я позже займусь, только сначала расправлюсь с ним!
Щека горела невыносимо. Элисон прижимала к ней руку, чтобы унять боль. У нее потекли слезы, из-за чего младшая Ричи стала еще хуже видеть в темноте. Расплывчатый силуэт Райнера маячил возле нее. Он уже возвращался к лежащему на полу Дарвину. Побитый и слабый, тот что-то неразборчиво мычал и вроде даже пробовал подняться на ноги. Вампир пару раз пнул его ногой в живот, а после схватил и закинул обездвиженное тело на плечо. Почти сразу Дарвин перестал сопротивляться. Младшая Ричи понимала почему: вампиры обладали нечеловеческой силой и одним ударом могли не только повалить человека на землю, но и убить его.
Элисон начала вставать, желая остановить Райнера на пути к двери (позже, вспоминая об этом, она будет удивляться собственному безрассудству), но вампир это заметил и толкнул ее обратно на кровать. Через считанные секунды его и Дарвина в комнате не было.
Глава 5
Ей потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя. Вампиры редко прибегали к рукоприкладству и почти не задействовали данный метод воспитания, но Элисон и сама старалась лишний раз не провоцировать их. Если с ней и поступали подобным образом, то это означало, что она совершила очень серьезный проступок, а в таких случаях старшие Ричи не ограничивали себя в способах наказания. Как правило, ее отправляли на несколько дней в подвал, который одновременно служил еще и темницей.
Райнер утащил его туда, поняла Элисон. Хоть одна здравая мысль за все время. В голове все еще звенело — удивительно, как вообще в ней родилась эта догадка, учитывая силу удара вампира. Девушка вытерла слезы и нашла в себе силы подняться. Она бросилась к двери, заранее ожидая, что она будет закрыта. Но дверь поддалась, и младшая Ричи выбежала в неосвещенный коридор. Держась рукой за стену, она быстро шла вдоль нее к комнате сестры. Следовало как можно скорее сообщить ей о том, что Дарвин в опасности. Вместе они обязательно что-нибудь придумают. Слышала ли Тата звуки борьбы и крики из своей комнаты? Элисон думала, что нет, иначе она сразу пришла бы на помощь.
«Тата владеет магией, — успокаивала себя девушка. — Она вызволит Дарвина из темницы, залечит его раны… А после мы все вместе сбежим отсюда. Только бы успеть…»
Дверь ее комнаты оказалась приоткрыта. Дурное предчувствие усилилось. Элисон медленно толкнула дверь и остановилась на пороге комнаты.
Все вокруг было перевернуто верх дном. Содержимое сундука вытрясли на пол — платья и драгоценности сестры валялись повсюду. Постельное белье скомкано, подушки разодраны в клочья. Зеркальный столик перевернут и разбит. Белые перья присыпали весь этот беспорядок подобно снегу. Сама Тата никогда бы не поступила так со своими вещами. Такое мог устроить лишь человек, искавший что-то. Младшая Ричи растерянно осматривалась, не понимая, зачем кому-то понадобилось перерывать вещи Таты…
А потом она вспомнила про кольцо, и страх уступил место горечи. На негнущихся ногах Элисон подошла к кровати сестры. Нежную ткань подушек вспороли — из них наружу вылезли белые перья. Осознание собственной вины поглотило ее. Она водила рукой по разодранному одеялу, представляя, как Тата укрывалась им по ночам. Элисон на мгновенье даже показалось, что оно сохранило тепло ее тела, словно сестра только что встала.
Девушка осела на пол рядом с кроватью. Дарвин находился где-то там, внизу, и сейчас он очень нуждался в ее отваге, ждал, когда она найдет в себе силы помочь ему. Младшая Ричи понимала, что должна быть сильной, и знала, что без нее брату и сестре не выжить. Только она могла помочь им обоим. Но одного знания было недостаточно, чтобы вырвать любимых из цепких когтей вампиров. В темнице, как и во всем доме, властвовали они. Идти туда сейчас — это то же самое, что подписать себе смертный приговор.
Но иного выхода Элисон не видела.
Она проводила рукой вдоль мягких перин, вспоминая Дарвина и Тату, и вдруг ее рука наткнулась на препятствие. Между слоями перин выглядывал сложенный вдвое лист пергамента, который девушка заметила не сразу. Она развернула его. Письмо…
Элисон держала в руках последнее письмо сестры. Возможно, она написала его давно, еще не подозревая о том, что их ждет, но вот отправить уже не успела. Темнота делала невозможным прочтение письма. Девушка поднялась, подошла к окнам и отдернула занавески, впуская в комнату лунный свет.
«Дорогая моя Элисон!
Боюсь, это мое последнее письмо тебе, и мы больше не увидимся. Райнер и Хейки обо всем догадались. Хейки обнаружил пропажу кольца и вчера расспрашивал меня о нем. Он подозревает, что кольцо у меня. Угрожал, что выгонит нас с братом на улицу, если я не верну ему кольцо. Но я не отдала! Пусть только попробует нас тронуть — тут же познает на себе мой гнев!
А одним поздним вечером я подслушала разговор вампиров. Они говорили о тебе. Им очень не нравится наше с Дарвином присутствие в доме. Вампиры считают, что мы плохо на тебя влияем. Странно это слышать от тех, кто силой удерживает сестру в ее собственном доме! В общем, мне кажется, что Хейки снова придет ко мне. Надеюсь, ты никогда не прочтешь это письмо, но если оно сейчас у тебя в руках, то, наверное, меня уже нет в живых.
Что бы со мной ни случилось, ни в коем случае не вини себя! Твоя храбрость достойна восхищения — многим из нас стоило бы поучиться у тебя стойкости. Я счастлива, что смогла стать частью твоей семьи. У меня никогда не было настоящей семьи, но в конце своего жизненного пути я обрела ее. Элисон, я желаю тебе обрести долгожданную свободу и избавиться от вечного гнета. Путь тебя окружают только светлые люди, а…»
Дальше она не смогла читать. К середине письма Элисон дала волю слезам, и из-за них перестала видеть строки, в спешке написанные неаккуратным почерком Татианы.
Только ей подумалось, как она обрела по-настоящему любящую ее семью, как это у нее отняли. Вампиры забирали все, что Элисон любила, и в особенности тех, кого она считала своими самыми близкими людьми. Ее всю трясло от беспомощности и злости. О какой храбрости пишет ее сестра, когда она не в силах помочь ей? Продолжать читать младшая Ричи была не в состоянии, но оставить без внимания последние слова Таты посчитала оскорблением ее памяти. И потому продолжила:
«… а твоя жизнь будет наполнена счастливыми и радостными моментами. Я знаю, как тяжело тебе будет читать эти строки, но уйти, не сказав самого главного, не могу. Я люблю тебя, Элисон, люблю как сестру и свою подругу, с которой всегда можно поделиться самым сокровенным. Мне жаль, мы так мало времени провели вместе, но оно было ярким и запоминающимся. Я уверена, что мы еще встретимся.
Постарайся найти Дарвина — он знает, что делать на тот случай, если меня схватят. Теперь твоя безопасность в его руках. Береги себя, Элисон, и помни: правда рано или поздно восторжествует.
С бесконечной любовью к тебе,
Татиана Ричи».
Ричи… Дочитав письмо до конца, она коснулась кончиками пальцев слова, которое ее тронуло до глубины души. Тата напоследок признала себя частью ее семьи и отреклась от своей фамилии. Пожалуй, это было слишком, но младшая Ричи оценила этот трогательный прощальный жест. Письмо сестры будто впитало в себя нежность, с которой она выводила свои последние строки. Элисон прижала к своей груди лист, весь промокший от слез, и зажмурилась. Как могла сестра спокойно писать свое последнее письмо, предполагая, что за ней скоро придут, чтобы убить? В голове это не укладывалось. Тата писала о ее стойкости и силе духа, но Элисон знала, что не заслужила этих слов. Если в их семье и билось сердце, преисполненное мужеством, то точно не ее. Тата и Дарвин — вот люди, которые являются образцами силы духа. А ее душу наполняли трусость, страх… слабость. Она потеряла двух самых значимых людей по собственной глупости! Будь Элисон такой, какой ее описывала сестра, беда бы не случилась.
Она еще могла попробовать стать той Элисон из последнего письма Таты. Может, ей удастся спасти хотя бы Дарвина, но лучше бы обоих, конечно. Вдруг их еще можно спасти? Наверняка еще не все потеряно!
Письмо она забрала с собой. Младшая Ричи бежала к лестнице. Правила, существующие в поместье с появлением вампиров, перестали что-либо значить для нее. Наказания за их нарушение Элисон больше не боялась. Самое худшее наказание уже случилось, когда старшие Ричи забрали у нее любимых.
На лестнице она с кем-то столкнулась.
— Госпожа! — воскликнула Киото, тут же бросаясь к ней. С материнской заботой она стала отряхивать ее платье и осматривать на наличие повреждений. — Прошу простить мне мою торопливость! Вы не ушиблись?
На лестнице оказалось еще темнее, чем в коридоре. Элисон с трудом разглядела эльфийку.
— Нет, со мной все в порядке, — хриплым от слез голосом ответила младшая Ричи. Она не чувствовала себя в порядке, но сказала так, чтобы не беспокоить служанку. Как и Тату с Дарвином, Элисон втянула ее в опасные дела, попросив участвовать в тайной переписке. Если старшие Ричи начали мстить брату и сестре, то следующей в их списке окажется Киото.
— Хвала богам, что вы не пострадали! — Эльфийка расправила платье прислуги, помятое от столкновения с младшей Ричи. Хозяева поместья не прощали даже малейшую неопрятность во внешнем виде слуг. — А я как раз к вам направлялась. Правда, с плохими вестями…
Элисон уже ничем нельзя было удивить и расстроить после того, что она увидела и прочитала.
— Говори смелее, Киото. Что случилось?
— Вашего брата… Господина Дарвина увели в темницу. Я видела, как господин Райнер спустился с ним туда. — Она не смотрела ей в глаза, говоря все это. Младшая Ричи поджала губы, стараясь не заплакать снова.
— Я знаю, — сказала Элисон спокойно. Но душа ее рвалась на части. — А моя сестра? Татиана. Ты знаешь, где она может быть?
— Она… Господин Хейки вел ее туда же.
Значит, Тата жива! На горизонте замаячил призрачный луч надежды. Элисон не желала терять ни минуты драгоценного времени. Она бросилась вниз по лестнице, но Киото схватила ее за руку и вернула на место. Должно быть, младшая Ричи очень злобно на нее посмотрела, потому что Киото сразу же отпустила ее.
— Простите, госпожа, — опустив голову, сказала эльфийка. — Я должна вас остановить. Ваша сестра велела позаботиться о вас на случай, если с ней и с господином Дарвином произойдет плохое. Мы должны уходить отсюда как можно скорее, пока хозяева не вернулись.
— Что? — Элисон смотрела на нее широко раскрытыми глазами. — Тата действительно просила тебя о таком?
Киото кивнула. Такая просьба действительно была очень в ее стиле.
— Но… я думала, мы сбежим все вместе! — перешла в наступление младшая Ричи. — Мы не можем бросить их! Еще возможно спасти их, а если мы сбежим, то у них не останется ни единого шанса!
— Остаться здесь — верная смерть. Ваши братья знают, что мы делали за их спинами. Про переписку знают, про кольцо и про то, что вы выходили из своей комнаты в их отсутствие. От них ничего нельзя скрыть. Они уже взяли Дарвина и Тату… скоро и за нами придут, госпожа. — Киото выглядела спокойной, словно ко всему, что случилось, была давно готова. Когда Тата успела подготовить ее к побегу? — Нас всех ждет страшная участь, если останемся, но мы можем ее избежать.
— Мы — да, а они?! Их же убьют!
— Может, и нет. Мы отправимся в поселение эльфов — туда, откуда я родом, и вернемся сюда с подмогой.
— Может? — в ужасе переспросила Элисон. — Медлить нельзя! Это неоправданный риск…
— Но если мы останемся, то спасать их будет уже некому, — настаивала на своем Киото.
«Она права. Послушай ее».
Возвращение таинственного голоса отрезвило Элисон, как пощечина Райнера. Девушка как раз собиралась вновь возразить служанке, но услышала голос, полный сладости и чистоты, и передумала это делать. Одна ее часть упорно сопротивлялась ему и рвалась вниз, к брату и сестре на помощь. Другая же — вынуждала подчиняться голосу, который принадлежал либо одному из богов, либо одному из демонов. Однажды младшая Ричи уже послушалась его и выкрала из кабинета Хейки кольцо, сама не зная зачем. Теперь ей приходилось разгребать последствия всего этого. По ее вине Дарвин и Тата оказались в темнице. Знали бы они, что Элисон просто следовала чьим-то командам…
Тот, кто манипулировал ее сознанием, явно желал ей зла.
— Да, — согласилась младшая Ричи. Она что, в самом деле это сказала? — Мы сбежим сегодня же. А вернемся с помощью и вызволим моих брата и сестру.
Брови Киото поползли вверх от услышанного. Вне сомнений, Тата предупредила ее об упрямстве Элисон, так что служанка заранее настроилась, что ее придется долго уговаривать.
— Мы спасем их, — решительно заявила эльфийка. — Но надо спешить, пока нас не хватились.
Младшая Ричи не думала, что все произойдет так скоро. Она ведь даже не успела подготовиться должным образом. Перед побегом Элисон собиралась вернуться к себе и взять с собой брошь, подаренную сестрой, но Киото запретила ей подниматься наверх. Шла она очень быстро, и девушка за ней еле поспевала, путаясь в многочисленных юбках своего платья.
— Что, если нас увидят? — забеспокоилась младшая Ричи, когда они проносились мимо столовой. Она постоянно оглядывалась, опасаясь преследования вампирами. Еще не поздно повернуть назад…
— Ваши братья не увидят — слишком сильно они заняты пленниками, — отозвалась Киото.
— А прислугу бояться не стоит. Я сказала всем сидеть тихо и не вмешиваться. Они до смерти боятся господ. А если кто и решит сообщить вампирам о нашем намерении сбежать, мы уже это сделаем.
Они быстро достигли другого выхода, который в обычной жизни использовался только слугами для быстроты передвижений. Отсюда можно легко попасть в конюшню и обзорную башню: короткий путь позволял миновать большую часть двора и лабиринт из заснеженных деревьев. Сюда же подъезжали повозки и телеги с провизией… но все это уже не имело значения.
Девушки вышли в морозную ночь, но холода Элисон не почувствовала из-за бушующих внутри нее эмоций. Их встретил холодный лик луны. Снег напоминал серебряные осколки, которые застилали деревья и цветы колючим ковром. Им повезло, что сегодня не было метели. Из книг младшая Ричи знала, что случается с путниками, которые случайно попадали в снежную бурю, и не хотела оказаться в их числе.
Расчищенная дорожка вела к конюшне. Элисон первая забежала внутрь и обхватила себя руками, дрожа, но вовсе не от холода. Киото зашла следом и сразу направилась в дальний угол, слабо освещаемый всего одним настенным факелом. Эльфийка присела возле груды соломы и начала ворошить ее руками, выискивая что-то.
— Что ты там ищешь? — Младшая Ричи подошла ближе и заглянула ей через плечо. В небольшом углублении, среди соломы и камней, лежала кожаная сумка и два свернутых плаща на меху. Заметив вопросительный взгляд Элисон, эльфийка пояснила:
— Незадолго до того, как вашу сестру схватили, она попросила меня заранее подготовиться к побегу. Она очень хотела, чтобы мы покинули это место, даже если с ней что-то случится. Ваша сестра переживала за вас.
Она все еще не верила, что ей придется оставить здесь Дарвина и Тату. С противоречивыми чувствами младшая Ричи обернулась на тропинку, что вела обратно к поместью.
— Нельзя, госпожа. — Эльфийка коснулась ее щеки, еще помнившей крепкую ладонь Райнера. Прикосновение служанки причинило ей новую боль. — Разве подобное не вызывает в вас желание держаться от этого места как можно дальше?
— Они делали это со мной задолго до того, как ты оказалась здесь, — ответила Элисон. Воздух приятно холодил разгоряченную от удара щеку. — И эта пощечина — меньшая из всех проблем. Сейчас меня волнуют только мои брат и сестра. Я хочу помочь им. И чем скорее мы отправимся за помощью, тем скорее освободим их.
Они наверняка очень нуждались в ней, а она собиралась убежать и бросить их. Оставить на растерзание двум монстрам, чья жестокость не знает границ. И все потому, что ей так повелел какой-то голос. Киото опустила на плечи младшей Ричи тяжелый теплый плащ.
— Тогда поторопимся, — произнесла она тихо, застегивая его.
Элисон уткнулась носом в меховой воротник, пребывая в очень подавленном состоянии. Из другого тюка соломы эльфийка достала свою обычную одежду и на глазах у девушки переоделась в свободную, будто с чужого плеча, черную рубаху и льняные штаны, которые заправила в высокие сапоги. Свои каштановые волосы Киото небрежно перевязала куском веревки, найденной здесь же, а затем и сама облачилась в плащ. Одежда спутницы показалась Элисон более подходящей к побегу. Она ощущала себя крайне неловко в плаще, надетом поверх легкого платья. И хотя до груди ветер не доставал, ее голые ноги постоянно чувствовали ночной холод. Находиться в мороз в туфлях — это почти то же самое, что и ходить по снегу босиком: никакого толку от открытой обуви в такую погоду нет. Младшая Ричи втайне надеялась, что дорога им предстоит недолгая.
— Мы ведь направляемся в поселение эльфов, да? — спросила она у своей проводницы. Коротко кивнув, эльфийка закрепила на поясе короткий кинжал. — Но как только мы найдем кого-то, кто нам поможет, то сразу же вернемся? — продолжала волноваться Элисон.
— Да, госпожа. Ни о чем не беспокойтесь.
Но она беспокоилась, и слова Киото не убедили ее. Младшая Ричи продолжала тревожиться за брата и сестру, которые в этот самый момент находились в темнице. Тяжелее всего было представить, каково им приходится. Все, чего Элисон хотела, сводилось к тому, чтобы побыстрее привести сюда помощь и освободить друзей.
Конюшня семейства Ричи насчитывала свыше десятка лошадей разных мастей — все они принадлежали вампирам. Восемь вороных жеребцов состояли в упряжке их карет и по праву считались самыми красивыми во всей Вейссарии: окрас у них был черный, с блеском, грива и глаза такие же. Других похожих лошадей во всем королевстве не найти. Но самую необычную братья подарили Элисон, когда ей исполнилось одиннадцать лет, и девочка с первого взгляда влюбилась в нее. Молодая кобыла имела нежный кремовый окрас и ясные светло-голубые глаза. Младшая Ричи назвала ее Ириской — в честь нежного цветка, когда-то растущего в их саду. Цветок этот рос в единственном экземпляре задолго до рождения Элисон, и она, увы, не смогла его застать. Увидела девушка его на рисунке в книге, описывающей природу Северных земель. Когда-то ирисы и многие другие цветы действительно росли здесь, но с приходом вечной зимы все живое погибло. Одни черные розы выжили — и братья Ричи начали засаживать ими всю территорию. Изредка вампиры привозили Элисон цветы из внешнего мира, с которыми она затем шла к своей оранжерее и старалась создать все условия для того, чтобы растения прижились. Пелеготы и белунии смогли, а белые розы и серафомы нет. Помимо прочего, девушка очень хотела вырастить ирисы, поэтому просила братьев привезти их из дальней дороги, но каждый раз они возвращались либо с другими цветами, либо вовсе ни с чем.
Уроки верховой езды проводились редко из-за непогоды, так что младшая Ричи навещала свою Ириску в лучшем случае раз в три месяца. Остальные лошади предназначались для неспешных прогулок по лесу или для охоты. Сейчас все они спали, в том числе и Ириска. Когда Элисон подошла к ней, она не открыла глаз.
— Не будите ее, госпожа, — посоветовала Киото. — Мы возьмем других.
— Почему не Ириску?
— Она годится разве что только для любования.
— С чего такие выводы? — Элисон возмущенно посмотрела на эльфийку. — Между прочим, она очень выносливая!
— Возможно, но ее мы брать не будем.
Киото зашла в стойло к вороному жеребцу. Он открыл глаза и поднял голову. Эльфийка просто посмотрела на него, не говоря ни слова, — животное послушно поднялось и тряхнуло гривой. Киото вывела его из стойла и стала закреплять седло. Элисон не задавала вопросов: слишком сильно переживала за успех их побега. Времени у них оставалось не так много. Вскоре братья начнут искать ее и очень разозлятся, когда не найдут. Следовало поторопиться. Киото проверила надежность креплений.
— Скачите в сад, прямиком к воротам, — распорядилась эльфийка. В данной ситуации ее слова звучали как приказ. Младшей Ричи приказывала девушка намного ниже ее по статусу. Но она и не думала возражать, а только кивнула. Пусть Киото приказывает — лишь бы эта ситуация поскорее разрешилась в их пользу.
— А ты? — спросила она у служанки, глядя на нее с лошади.
— Сразу за вами. — Киото передала ей поводья. — Когда доберетесь до фонтана, остановитесь. И ждите меня. Я помогу нам попасть за купол.
Элисон во весь опор мчалась к главным воротам. Раньше ей не приходилось ездить верхом на вороном скакуне братьев, и теперь она прекрасно понимала, почему именно эти лошади высоко ценились у вампиров. Им были присущи лучшие характеристики: скорость, сила и выносливость. Ледяной ветер свистел в ушах, колючий мороз щипал оголенные участки тела, но девушка неслась вперед, не обращая на холод внимания. Она обернулась всего раз — когда подъезжала к замерзшему фонтану в саду, — и увидела темные окна поместья, бесстрастно взирающие на нее в ответ. Ни в одной из комнат свет не горел, потому что основное действо разворачивалось в подвале — самом жутком из всех мест этого дома.
Остановившись возле фонтана, как ей и было велено, Элисон прислушалась к звукам, которые могли доноситься из поместья. Но оно хранило молчание так же, как и тайны, спрятанные его хозяевами в надежных крепких стенах.
Очень скоро Киото догнала ее. Ветер трепал собранные на затылке волосы, плащ хлопал у нее за спиной.
— Я подумала, что тебя схватили, — выразила свое беспокойство Элисон, когда служанка подъехала к ней.
— Ну нет, — усмехнулась эльфийка. — Меня так просто не возьмешь. — Она ехала на таком же жеребце, что и младшая Ричи.
— Что теперь? — Элисон почти не чувствовала пальцы рук, которыми держала поводья, но ни слова не сказала. На жалобы времени у них не осталось.
— А теперь — самое сложное. Нам нужно попасть за купол.
— Но как? Никто, кроме Хейки и Райнера, не может покинуть территорию без их на то дозволения…
— Значит, мы будем первыми.
Эльфийка спешилась и подошла к невидимому глазу магическому куполу. После знаменитой трагедии, случившейся с королевской семьей, братья приняли совместное решение окружить поместье защитным куполом. Элисон понятия не имела, как живут остальные благородные дома в Вейссарии, потому что семья Ричи после падения королевской династии оградилась от остальных и начала жить по собственным законам. За воротами виднелась тропа, которая вела в лес. Густой и непроходимый, он зловеще возвышался над путницами в ночи. Темные деревья безмолвно стояли впереди, не шевелясь. Младшая Ричи всматривалась в лес, который относился к владениям ее семьи, и с тревогой думала о том, что их ждет дальше. Перед лицом каких опасностей им предстоит оказаться, чтобы спасти Дарвина и Тату? И самое главное — успеют ли они вернуться до того, как вампирам наскучат их пленники?
Киото ходила вдоль наземной линии купола, а Элисон сидела верхом и наблюдала за ней. Эльфийка то и дело прикасалась рукой к невидимой поверхности, выискивая слабые места, о которых младшая Ричи совсем недавно говорила с Дарвином. Знать бы раньше, что все так обернется! Они бы сбежали все вместе, отправились далеко-далеко — туда, куда вампирам ни за что не добраться. В какой-нибудь другой, лучший мир…
Киото быстро удалось отыскать слабину: в какой-то момент ее ладонь куда-то провалилась, и девушка сама чуть не упала в снег. Взволнованная эльфийка забралась на свою лошадь и направила ее к обнаруженной бреши.
— Нам придется идти по очереди, — сообщила она неприятные для Элисон новости. — Я покажу, как попасть за купол, и скажу, что делать. Вы должны будете повторять за мной.
Младшая Ричи кивнула. Ей впервые предстояло самостоятельно совершить магическое воздействие, пускай и на самое слабое место в куполе. От волнения и предвкушения у нее пересохло во рту. Элисон внимательно следила за всеми действиями Киото, чтобы ничего не упустить.
— Представляйте, что вы уже находитесь по ту сторону, — говорила эльфийка с закрытыми глазами. — В том, чтобы переступить через старое сухое бревно, нет ничего сложного. Здесь то же самое. Сосредоточьтесь. Постоянно думайте о том, что вы уже пересекли границу купола. Когда я перемещусь — не медлите: вампиры могут почувствовать мое воздействие. Они сразу догадаются, в чем дело, и немедля пустятся в погоню. У нас будет мало времени, чтобы уйти от преследования.
Не прошло и минуты, как эльфийка оказалась за куполом у кромки леса. Оттуда она помахала Элисон рукой, показывая, что с ней все хорошо. Бояться нечего. Но сосредоточиться младшей Ричи мешали тревожные мысли о судьбе Таты и Дарвина. У нее не получалось настроиться, несмотря на большие усилия. Тогда на помощь ей пришел голос.
«Ничего не бойся», — шепнул он, и Элисон поняла, что нужно делать.
Она представила, что стоит по другую сторону ворот и смотрит на поместье уже другими глазами — глазами свободного человека. Ей выпал шанс начать свою жизнь с чистого листа, и младшая Ричи не собиралась упускать его. Вместе с Киото они найдут ее родное поселение и вернутся сюда с тем, чтобы помочь нуждающимся. Они спасут Тату и Дарвина, и все будет хорошо. Нужно лишь приложить усилия. Элисон сжала онемевшие руки в кулаки, продолжая концентрироваться на собственных ощущениях.
Открыв глаза, она обнаружила себя за воротами. Получилось! Младшая Ричи в последний раз обернулась на поместье. Там оставались люди, которых она самой себе пообещала спасти.
«Я сделаю это, — подумала Элисон. — Сделаю, независимо от цены, которую мне придется заплатить».
Слезы замерзали у нее на щеках, но девушка совсем не чувствовала их. Не замечала она и холода, сковывающего оголенные ноги, и онемения в руках от ледяных поводьев — все прочие чувства исчезли.
Помня о том, что у них мало времени, Элисон развернула коня и стремглав помчалась в лес, навстречу своей новой судьбе.
Часть 2. Пробуждение
Глава 6
Ей удалось это только благодаря Киото. В одиночку Элисон ни за что бы не смогла сбежать, да и не решилась бы никогда, если б не случившееся с ее братом и сестрой. Стараниями эльфийки, хорошо знающей округу, они выехали из леса и нашли магический портал. Такие порталы встречались по всей Вейссарии, но многие из них, если верить словам Киото, давно утратили магический потенциал и выглядели как пустые каменные круги, парящие в воздухе. Как раз к такому они и направлялись.
— Перемещаться через них тоже надо уметь, — пояснила эльфийка, поглаживая свою лошадь. Они долгое время гнали их без продыху, пока не выехали за пределы леса. Вампиры за ними не следовали, но девушки все равно не сбавляли скорость — ничего удивительного, что их лошади выбились из сил. — Если не задать порталу нужное направление — он выкинет тебя в любое место по своему усмотрению. Хорошо, если это окажется какая-нибудь деревня или город. А если он переместит тебя в Пустынные земли или откроется под водой? Нет, с порталами шутки плохи, как и с магией в целом.
Элисон была полностью согласна. Многие так или иначе желают обрести могущество и покорить все миры. А как это лучше сделать, если не с помощью магии? Младшая Ричи в первую очередь подумала о своих братьях, власть которых держалась исключительно на магии. Без нее они являли собой жалкое зрелище.
— От магии одни беды, — вздохнула она, подъезжая к каменному кругу.
— Беды не от магии, госпожа, — поправила ее Киото, — а от людей, которые используют ее не так, как следовало бы. — Эльфийка достала из поясной сумки маленький кусочек белого кристалла.
— Что это? — полюбопытствовала Элисон.
— Малая часть огромной силы. Осколок кристалла, чья магическая мощь ужасает. Он-то и поможет нам открыть портал.
— Где ты его взяла? — Сложно было поверить, что обычная служанка владеет чем-то настолько сильным.
— У Советника. — Киото покраснела и, замахнувшись, бросила осколок прямо в круг. Он завис в центре, и голубоватые нити потянулись к нему со всех сторон неработающего портала.
— Ты его украла?! — ахнула Элисон. Эльфийка казалась ей образцом для подражания. Добрая, заботливая и понимающая, она никогда не брала чужого, не сплетничала и не доносила на других. Младшая Ричи хотела походить на нее во всем. И вдруг такое! — Но зачем? Для чего он тебе понадобился?
— Я задумала сбежать задолго до появления в вашем доме господина Дарвина и госпожи Татианы, — ответила она, наблюдая за тем, как нити сплетаются в центре в круг поменьше. — Простите меня. Этот осколок должен был вернуть меня домой.
Теперь Элисон смотрела на нее с пониманием. Киото, несмотря на совершенный ею плохой поступок, пожертвовала желанием вернуться домой, к близким, ради спасения чужого человека. Младшая Ричи почти не задумывалась о судьбе слуг в поместье, а ведь многие из них были рабами, привезенными наемниками из разных уголков королевства. У них тоже когда-то был дом, любящие семьи… Хорошо бы когда-нибудь их освободить и отправить по домам, но она не могла: власть в поместье принадлежала не ей.
— Скоро ты вернешься домой, — прошептала Элисон, но Киото ее не услышала из-за шума. Портал гудел, как небо перед бурей, а пугающая воронка в нем набирала обороты. Голубоватый свет сочился из самого центра — кристаллического сердца магического круга.
— Первое перемещение не всегда проходит гладко, — сообщила эльфийка, явно нервничая. Она смотрела на портал так, словно была не до конца уверена в том, что они собрались делать. — Но вы справитесь, госпожа. Войдите в него.
— Прямо так, верхом на лошади? А ей больно не будет?
— Будет, но это скоро пройдет. Гораздо важнее, чтобы с вами все было хорошо.
— А как же нужное направление?
— Я задала его, когда бросила осколок.
Если Элисон и волновалась, то только слегка. Ей еще не приходилось иметь дел с магическим перемещением, поэтому ее это больше интересовало, чем пугало. Хотелось побыстрее добраться до родной деревни Киото и привести в поместье помощь, а длительные разговоры лишь оттягивают момент спасения брата и сестры. При приближении к порталу ее лошадь заартачилась, почуяв магию. Но один твердый взгляд эльфийки успокоил жеребца. По совету Киото младшая Ричи послала его в галоп, чтобы перемещение прошло быстро.
Она ожидала, что портал перенесет их прямо в поселение эльфов. Но они снова оказались в каком-то лесу, только уже не в Зимнем, а как будто в Летнем. Яркий солнечный свет чуть было не ослепил Элисон с непривычки. Ее глазам пришлось долго привыкать к солнцу и другим сочным цветам. Во владениях Ричи все белое и серое: природа там лишена красок и яркости, как палитра художника, пребывающего в меланхолии. Первое время она ходила удивленная и не переставала восхищаться разнообразием цветов вокруг. Элисон как будто и не подозревала, что существуют другие цвета. В ее жизнь ворвались оранжевый, красный, голубой, желтый, синий… Она взглянула на мир под другим углом и поняла, сколько всего потеряла, проживая бесцельную жизнь на мерзлой, лишенной красок, земле. Тут ее радовало буквально все: щекочущая руки и ноги трава, теплое дыхание ветра, голубое небо, пушистые облака и особый, ни с чем не сравнимый аромат трав.
Перемещение через портал и правда сказалось на Элисон. Ее вывернуло, как только она слезла с лошади, на что Киото сказала, что она еще сравнительно легко отделалась. После у нее закружилась голова, но вскоре и это прошло. Сама эльфийка была в полном порядке, словно уже не раз прибегала к порталам. Младшая Ричи спросила ее об этом, но Киото ответила, что для нее это такое же первое перемещение, как и для Элисон. Вечером они устроили привал в тени раскидистых деревьев и скромно поужинали тем, что нашлось в сумке у эльфийки: тонкими ломтиками сыра со специями и разваренной морковью.
— Как скоро мы придем в твою деревню? — вновь спросила младшая Ричи, скармливая оставшийся кусочек моркови лошади.
— Не так скоро, как хотелось бы, — с сожалением проговорила Киото. — Нас перенесло чуть дальше, чем я предполагала, поэтому путь будет неблизкий. Но мы успеем. Время здесь течет несколько иначе, чем в Вейссарии. Можно сказать, что это другой мир, где законы времени свои.
— То есть мы не в Летнем лесу?
— Нет, намного дальше.
— Почему же нам нельзя было переместиться сразу в твою деревню?
— Я пыталась… Но так как я имею дело с порталами впервые, не рассчитала расстояние…
— Это может стоить им жизни! — вознегодовала Элисон, имея в виду брата и сестру. — Если мы не успеем, они погибнут. Я не прощу себе, если с ними что-нибудь случится…
— Все обойдется, — пообещала эльфийка. — Мы можем вернуться в поместье в тот момент, когда ваши братья будут только-только отправляться за нами в погоню.
— Но может быть и такое, что мы появимся как раз в момент убийства Таты и Дарвина, — мрачно дополнила ее слова Элисон. В глазах неприятно защипало от приближающихся слез.
— Мы успеем, госпожа, — повторила Киото уверенным голосом. — С ними ничего не случится.
Они сидели — каждый в своих мыслях — и смотрели на закатное небо, окрашивающееся в оранжевые и золотистые тона. Позже оно поменялось, и вдалеке пролегла пылающая алым полоса. С приближением мрака она угасала, становясь все менее заметной. Цвет этой полосы напомнил Элисон о братьях… о том, кто они такие.
— Киото, как ты считаешь… они уже ищут нас? — спросила младшая Ричи очень тихо, как будто вампиры могли их подслушивать.
— Да… — Киото скривилась, и Элисон поняла, что она не хочет продолжать говорить об этом.
— Расскажи мне о своем доме, — попросила она эльфийку, устраиваясь поудобнее.
А вскоре Элисон заснула, сраженная усталостью и успокаивающим голосом своей спутницы.
Утром они продолжили путь. Лошади уставали не меньше самих беглянок, и время от времени девушки давали им передышку. Они вели их за собой, а сами шли пешком. Местность попадалась разнообразная: голубые озера и бурные реки, разнотравные луга и густые леса. Они преодолевали горные перевалы и сухие равнины. Взбирались на холмы и спускались в овраги, следовали вдоль болот и водопадов. Путницы останавливались только на ночлег, а с рассветом снова отправлялись в дорогу.
Все это у них отнимало слишком много сил. Они натерли мозоли на ногах, которые ужасно болели и кровоточили при каждом следующем шаге. Порой боль была такой нестерпимой, что мешала заснуть. Киото просила, чтобы они останавливались чаще, но Элисон очень боялась преследования и к тому же торопилась помочь брату и сестре. И, хотя эльфийка постоянно заверяла ее, что вампиры найдут их нескоро, младшая Ричи продолжала жить в постоянном страхе. Она не могла ни есть, ни спать, и в результате сильно исхудала. Купаясь в реке или озере, Элисон замечала, как сильно изменилось ее лицо: кожа, раньше просто бледная, посерела, руки и ноги стали походить на две тоненькие веточки, щеки пропали — вместо них появились резко очерченные скуловые кости. Она была похожа на столетнюю старуху, что лишь сильнее огорчало. Радовало одно: благодаря бесценным знаниям Киото о дикой природе у них всегда имелись свежая дичь и чистая вода. Поначалу младшая Ричи не хотела мириться с тем, что эльфийка соорудила себе лук для охоты на животных. Она умоляла ее не трогать ни в чем не повинных зверей, но Киото сказала ей: «Госпожа, если у нас не будет еды, мы умрем через неделю» — и по итогу Элисон признала правоту эльфийки.
Младшая Ричи долго привыкала к суровым условиям новой жизни. Пришлось забыть об удобстве и комфорте. Она была вынуждена спать на жесткой земле вместо мягких пуховых перин, и даже плащ, который Элисон стелила себе перед сном, не спасал спину от синяков и царапин. Нежная кожа, привыкшая к бережному уходу, высохла, огрубела и покрылась мелким пушком. Солнце, которому младшая Ричи не так давно радовалась, теперь девушка почти что проклинала: жаркие лучи иссушили ее волосы и лишили их природного блеска, превратив в подобие соломы. Киото тоже приходилось несладко: она тащила на себе весь их багаж и занималась еле живыми лошадьми. Элисон неоднократно замечала, как перед сном эльфийка растирает свою поясницу, морщась от боли. Но при всем этом она никогда не жаловалась, и младшая Ричи старалась брать с нее пример. Каждый раз, когда им доводилось засыпать на холодной земле, девушка смотрела на Киото и призывала себя быть такой же сильной, как она.
Говорили в пути они редко, экономя силы, и чаще всего общались утром, во время завтрака и сборов в дорогу. Первый вопрос Элисон, когда она просыпалась, звучал так: «Долго еще до поселения эльфов?». Киото отвечала, что нет, но это «нет» затянулось на две луны. Непозволительно долго. Младшая Ричи переживала, что они заблудились. Деревни и города на их пути не встречались, как и живые люди, поэтому спросить дорогу было не у кого. Но как-то раз девушки вышли из леса к какому-то поселению. На травянистом пригорке виднелись деревянные и каменные дома, выстроенные в два ряда, которые уходили вдаль. Вход в этот город или деревню обозначался полуразрушенной каменной аркой. Элисон ошибочно приняла его за неработающий портал, но Киото сразу сказала, что это всего лишь проход, условная граница между деревней и лесом.
— Это поселение эльфов! — радостно воскликнула младшая Ричи и, забыв про усталость, припустила в ту сторону. Киото успела схватить ее за руку, прежде чем она убежала от нее.
— Нет, госпожа, — твердо сказала эльфийка и кивнула на загадочное поселение. — Мы ничего не знаем об этом месте. Нужно соблюдать осторожность.
— Какую осторожность? — Девушка в нетерпении топталась на месте. — Разве это не твоя деревня?
— Вы слишком нетерпеливы. — Эльфийка имела привычку констатировать уже известные факты. Она устремила недоверчивый взгляд на домики. — Если бы это была моя родная деревня, я бы ее уж точно узнала. Посмотрите. — Киото указала рукой в сторону домов. — Из дымоходов не идет дым. Там никто не живет.
— Значит, это не твоя деревня? — разочаровалась Элисон.
— Не моя. Мы не живем в каменных домах, а здесь их слишком много. И эта деревня будет побольше нашей. Может, это и не деревня вовсе, а город? Неважно. Эльфы никогда не строят свои дома на таком большом протяжении.
— Почему?
— Мы должны иметь возможность уйти в любой момент. Люди не станут ждать, пока мы соберем свои вещи. Они нападают молниеносно и без предупреждения. Если наши дома будут находиться друг от друга на большом расстоянии, то мы просто не успеем покинуть поселение все вместе.
— Для вас так важно держаться вместе?
— Очень. Сила — в единении. По отдельности нас всех перебьют.
Они продолжали смотреть на мертвый город, оставленный его жителями по какой-то причине.
— Там могут быть еда и вода, — неуверенно предположила младшая Ричи. — И крыша над головой. А нам нужен ночлег. Я устала спать на земле!
— Я понимаю, госпожа. — Киото виновато улыбнулась. — Но мы не можем так рисковать.
— Ты же сама сказала, что там никого нет! Кого нам бояться?
— Я не знаю. Но случится может всякое…
— Если ты боишься, то можешь остаться здесь и подождать меня. А я пойду.
Элисон вышла из-за дерева и решительным шагом направилась к арочному входу. Не очень-то она надеялась кого-то встретить в этом поселении, но вдруг им повезет, и тот, кого они увидят, сможет помочь? Киото ничего другого не оставалось, кроме как последовать за ней.
Девушки прошли через каменную арку и оказались в городе.
— Никакая это не деревня, — сказала эльфийка сразу же. — Это самый настоящий город. Я была права.
Деревянные одинаковые дома тянулись в два ряда перед ними, а дальше располагались каменные постройки, более крупные и надежные. Путницы шли мимо домов и озирались по сторонам. Как Киото и говорила, этот город давно покинули. На улицах не играли дети, а из дымоходов не шел дым.
— Что здесь могло произойти? — озадачилась Элисон, проходя мимо давно сгоревшего дома. Пара бревен лежали в груде пепла — черные, как уголь. — Мне тяжело поверить, что этот дом когда-то был жилым.
Киото остановилась рядом с ней.
— Осмеюсь предположить, что на город напало соседнее поселение. — Она пожала плечами. — Хотя я могу ошибаться. Я не знаток истории других миров. По правде сказать, госпожа, я и нашу историю — историю Вейссарии — знаю плохо.
— Хочешь, я расскажу ее тебе? — предложила младшая Ричи. — Только сначала нам стоит поискать укрытие.
— Почту за честь, — улыбнулась эльфийка. Она настояла на том, чтобы идти впереди — на случай, если кто-то внезапно окажется у них на пути. Киото стреляла из лука как настоящий охотник, и рядом с такой защитницей Элисон чувствовала себя в полной безопасности.
В городе они нашли родник с чистой водой. Эльфийка пополнила их запасы и напоила лошадей. Затем девушки отыскали приют в каменном доме — одном из немногих уцелевших и нетронутых огнем.
— В деревянных домах жили простолюдины, — сделала вывод Элисон, переступив порог дома. — А в этих — зажиточные люди. Правильно?
— Все верно, госпожа. — Киото прошла за ней в богато обставленную гостиную. Здесь была мебель из слоновой кости, дорогие украшения и приятный вид из окна, выходящий на лес.
— Мы тут останемся?
— Да. Место хорошее и безопасное. Одну ночь мы тут сможем переждать.
Из еды в доме они ничего не нашли, так что им пришлось доесть жареное мясо, которое осталось с предыдущего привала. Эльфийка разожгла очаг. Девушки расположились возле него, растянувшись на мягкой и теплой медвежьей шкуре.
— Что ты хочешь знать о Вейссарии? — поинтересовалась Элисон у своей спутницы, когда они поели.
— Все, что знаете вы, госпожа.
Она призадумалась, вспоминая прочитанные ею книги в семейной библиотеке. Не сказать, что история королевства, в котором она жила, была интересной и захватывающей, но раз Киото заинтересовалась, Элисон считала своим долгом рассказать о Вейссарии все, что знала.
— Вейссария располагается на континенте, с юга омываемом Меринейским морем, — начала она свой рассказ. — Во времена правления королевской семьи государство делилось на восемь частей. Семь из восьми частей принадлежали благородным домам и их наследникам, а восьмую, самую большую часть, по праву занимала королевская семья. Но это было раньше. Сейчас восьмая часть никем не занята, потому что правящую династию свергли.
— Кому понадобилось это делать? — спросила Киото.
— Если бы я знала, — покачала головой младшая Ричи. — До сих пор неизвестно, кто и зачем расправился с королевской семьей. Говорят, это произошло на церемонии коронации наследного принца. Я не знаю всех подробностей: меня в тот вечер там не было…
— Вот и хорошо, — сказала эльфийка, протягивая ладони к огню.
— Меня там не было, — продолжала Элисон, — зато там оказались мои родители…
— Ох, прошу меня простить, госпожа…
— Нет, ничего. Я их почти не знала. Временами я грущу, потому что не помню, как они выглядели. Но мне все говорят, что я очень похожа на свою матушку. По словам моих братьев, я унаследовала ее цвет волос и глаз.
Киото тепло улыбнулась.
— Вы знаете, почему вас называют солнечной госпожой?
— За мой мягкий характер?
— Не только. Еще за цвет ваших волос. Вы напоминаете солнце — такое же яркое и теплое. Вы дарите людям свет и надежду. Нечестно, что жизнь обошлась с вами так жестоко.
Элисон подумала о своих странных снах и вспомнила голос, который заставил ее совершить множество ужасных ошибок. Послушав его, она бросила брата и сестру в поместье, а сама сбежала, как последняя трусиха.
— Но справедливо ли называть меня так, когда солнца во мне совсем мало? — спросила она с грустью в голосе.
— Не мало, а много, — мягко возразила Киото, накрывая ее руки своими. — В вас очень много света, просто вы не замечаете, как ваше сияние озаряет все вокруг.
Она не согласилась с этим. Свет, который все видели в ней, Элисон считала ложным. Она знала, что недостойна этого прозвища.
— Что случилось после убийства короля и его наследника?
— Неизвестные подожгли королевский дворец и сбежали — это все, что мне известно о том страшном вечере. Но и очевидцы событий скажут не больше моего. Оба моих брата находились там… и ничего нового к моему рассказу они добавить не могут. Либо просто не хотят говорить. Кто ж их разберет?
— Тогда почему после свержения королевской семьи другие дома не выбрали нового правителя?
— Они посоветовались и решили, что каждый из них останется на своей территории, — ответила Элисон. — Никто больше не рвался к власти, опасаясь нового мятежа. Сожженный дворец оброс суевериями, и ни один из наследников благородных домов не пожелал стать новым королем Вейссарии. С тех пор нашу страну называют королевском без правителя. Каждый дом живет сам по себе. Они уже не подчиняются королевству, а управляют собственными землями, что принадлежат им. Семь частей — семь домов. Семь правителей.
— Как выбираются правители? Простите, госпожа, если я задаю слишком много вопросов. — Киото смутилась.
— Все в порядке, — улыбнулась Элисон. — Я же обещала рассказать тебе все. Каждый дом выбирает своего главу, исходя из традиций, принятых в их семье. Например, в доме Ричи правителем станет самый старший наследник мужского пола — Райнер. Он должен жениться на мне, когда я достигну совершеннолетия, ведь только после брака получит право распоряжаться не только домом, но и всеми землями в наших владениях. Нам не очень повезло: наши земли холодные, а почва слишком мерзлая, чтобы на ней можно было что-нибудь вырастить. До всей этой трагедии с королевской семьей наши крестьяне поставляли во дворец мясо животных и разводили скот. Но потом единого короля в Вейссарии не стало, и каждый род остался верен самому себе. Я слышала, что некоторые дома пробуют торговать с соседним королевством, но безуспешно: остальные не желают связываться с Вейссарией из-за вампиров, занявших какую-то часть территории.
Киото кивнула. Она распустила свои волосы, стянув с них грязную веревку. Цвет ее прядей напоминал Элисон жареный в сахаре каштан — десерт, который она так любила в поместье.
— Ты ведь жила на юге Вейссарии, — нахмурилась младшая Ричи. — Неужели ты никогда не слышала эту историю?
— Нет, госпожа. Никогда. Помните, я рассказывала, что эльфы строят свои дома вдалеке от людей? Я жила в Летнем лесу вместе со своими сестрами, а он, насколько мне известно, ни одному из домов не принадлежит. Это свободная от людей и закрытая территория.
— Да, но… тебе самой никогда не хотелось узнать больше о королевстве? Не хотелось узнать людей, живущих рядом с вами, их историю? Понять, кто они такие, чем живут…
— Простите, но до высокородных вроде вас нам нет никакого дела, как и вам нет дела до таких, как мы. В самом деле, что вы могли нам дать? Люди в большинстве своем только и знают, что убивать и лишать других счастья — на большее они не способны.
— Не все люди такие, — возразила Элисон. Когда-то ей то же самое говорила Татиана, убеждая покинуть поместье и сбежать вместе с ней и Дарвином. Теперь она говорит это Киото.
— Не все, — согласилась эльфийка. — Когда-то все было иначе. Эльфы соседствовали с людьми и даже вели с ними торговлю, но то спокойное время давно прошло. Мой народ немало хлебнул горя из-за людской жадности, поэтому мы отделились от них. Я никогда не хотела узнать людей поближе.
— Мне жаль, что вам приходится всю жизнь прятаться от них. — Элисон, желая поддержать подругу, приобняла ее. — И мне очень жаль, что тебя привезли в поместье силой. Мне бы хотелось, чтобы наше знакомство состоялось при других обстоятельствах.
Киото на это лишь улыбнулась.
А ранним утром Элисон проснулась от непонятного ощущения. Ей казалось, что кто-то смотрит на нее, но в комнате никого больше не было. Очаг давно погас — утренний холод касался ее кожи, вызывая мурашки по всему телу. Это взбодрило девушку, но окончательно она проснулась, когда поняла, что Киото рядом с ней нет.
Элисон выбежала из дома с грохочущим от страха сердцем в груди, ожидая увидеть снаружи братьев и эльфийку, которую они взяли в плен. Киото в самом деле оказалась на улице, но без вампиров: она поила лошадей, привязанных к столбу, и разговаривала с ними.
— Давно ты встала? — спросила младшая Ричи, приближаясь к своей спутнице. Если бы здесь кто-то жил, то ее сердцебиение могли услышать на другом конце города.
— Я привыкла вставать с рассветом, госпожа, — сказала эльфийка. Жеребец позади нее уткнулся ей в плечо. — Нужно было напоить лошадей и проверить, все ли в порядке. — Киото внимательно осмотрела ее. — С вами все хорошо? Куда вы так бежали?
Отдышавшись, Элисон пояснила:
— Я проснулась и не увидела тебя рядом. Ты не представляешь, как напугала меня! Я подумала, что тебя схватили… Ты должна была предупредить меня о своем уходе!
— Простите. — Киото поклонилась. — Мне не хотелось будить вас до завтрака. Я собиралась раздобыть нам еды, пока вы спите. — Она кивнула на лук у себя за спиной. — Я знаю, как вы относитесь к охоте, но других вариантов нет. Кроме того, надо проверить, что находится за этим городом. Если на него кто-то нападал, выходит, где-то неподалеку должен быть такой же или похожий на этот город.
— Туда мы тоже пойдем?
— Сначала разведаем обстановку. Там могли остаться живые люди. Неизвестно, как они отнесутся к нашему появлению. Мы ведь даже не знаем, на каком языке они общаются между собой. Я пойду вперед и все выясню, а вы подождете меня здесь.
— Я не отпущу тебя одну! — В подтверждение своим словам Элисон вцепилась в ее руку.
Жеребец фыркнул.
— Незачем так волноваться. — Киото улыбнулась, но младшая Ричи не отпустила ее. — Со мной ничего плохого не случится.
— Нет! Мы пойдем вместе или останемся здесь.
Эльфийка грустно вздохнула, осознав, что победа не за ней.
— Хорошо. Сначала я предлагаю пойти посмотреть, что находится на другом конце этого города. Если мы увидим вдалеке еще один — остановимся и подумаем о дальнейших наших действиях. Вы согласны?
Младшая Ричи согласно кивнула, и девушки отправились дальше. По дороге они заходили в уцелевшие дома и осматривали их. Путницы искали еду или то, что могло бы пригодиться в долгом путешествии: оружие, целебные травы и мази, стрелы и чистую одежду. Но ничего полезного им не попадалось, словно все самое ценное давно унесли. Несмотря на это, многие из украшений в богатых домах оставались нетронутыми. Какой загадочный город, думала младшая Ричи, когда они приближались к местному базару. Прилавки торговцев ожидаемо пустовали. Ветер нес пыль по пустынной дороге и заметал порванные навесы и заброшенные стойки. Не задерживаясь возле них, путницы прошли мимо и вышли на городскую площадь.
Центр площади украшала большая статуя изящной девушки. Изваяние из белого камня простирало худые руки в рассветное небо. На одной из них не хватало пальцев — судя по всему, кто-то нарочно их отколол, чтобы после продать. Местный скульптор постарался сделать так, чтобы при взгляде на его творение у людей создавалось впечатление, будто длинные волосы девушки находятся в движении от ветра. Голову статуи венчала каменная корона, на которой также не хватало нескольких частей.
Элисон и Киото молча смотрели на изваяние.
— Что это такое? — почему-то шепотом спросила младшая Ричи после долгих размышлений.
— Похоже на какое-то древнее божество, — предположила эльфийка. Она опустилась к подножью статуи и указала на давно увядшие цветы, сложенные к длинным стройным ногам каменной королевы. — Местные жители ей поклонялись.
— Ты знаешь, что это за богиня? — Элисон всерьез заинтересовалась этим городом.
— Впервые вижу такую. Люди, что здесь жили, были очень набожными.
— Не так уж это и плохо, — пожала плечами девушка. — Иногда боги отвечают на молитвы.
— На мои они ни разу не ответили, — горько усмехнулась эльфийка и встала. — Как бы там ни было, надо продолжать путь.
Остаток пути до конца города девушки ехали верхом. Помимо статуи молодой девушки с короной на голове, на площади были и другие: бородатого мужчины, всего в шрамах, с закинутой на плечо киркой, старца с бородой и с древней книгой в руках. Проезжая мимо, путницы насчитали по меньшей мере четыре статуи, которым некогда поклонялись жители города. Еще две статуи оказались полностью разрушены, так что понять изначальную задумку скульптора не представлялось возможным.
За городом протекала река: вода соблазнительно сверкала на солнце, и его лучи согревали чистую воду. Элисон вдохнула свежий воздух всей грудью и испытала сильное желание искупаться в этой реке.
— Может, искупаемся? — предложила она.
Но эльфийка не одобрила это.
— Нет, нужно двигаться дальше, — упрямо твердила Киото. — Я уверена, что за рекой нас ждет еще один город.
Они проехали вдоль реки, наслаждаясь прекрасным видом. Птицы спускались с деревьев на воду и вылавливали рыбу, возле цветов жужжали насекомые, в тени копошились зайцы. Жизнь завораживала Элисон. Ее родные края, мертвые и пустые, нагоняли тоску на любого. Наслаждаться вечным холодом могли лишь те, кто презирал любую жизнь, а таковых хватало. Вампиры ужаснулись бы при виде места вроде этого — утопающего в зелени и освещаемого солнцем. Младшая Ричи улыбалась, представляя их реакцию. Впереди высились горные хребты с заснеженными вершинами. Сколько же времени у них займет восхождение на эти горы, если им вдруг предстоит взбираться наверх? Должно быть, целая вечность пройдет, прежде чем они достигнут вершины.
К тому времени, когда путницы подъехали к арке соседнего города, солнце находилось в наивысшей точке. Голову припекало, пот струился с девушек ручьем. Младшая Ричи обернулась на реку, оставшуюся позади, и с сожалением взглянула на сверкающую воду. Они сюда не вернутся: их путь лежал только вперед. Еще ни разу путницы не поворачивали назад. Если они сейчас не искупаются в этой реке, то придется ждать следующей.
— Вот и второе поселение, — объявила эльфийка без особой радости, как только они подъехали к арке. — Ставлю десять серебряников на то, что этот город такой же пустой, как и тот, откуда мы выехали.
— Почему только десять? — засмеялась младшая Ричи.
— Больше у меня нет.
Девушки въехали во второй город. Предположения Киото оказались верны: он выглядел так же, как и предыдущий. Деревянные постройки сменялись каменными, на улицах и в домах — никого. Только здесь почему-то было меньше сожженных и разграбленных домов, чем в соседнем городе, что очень удивило эльфийку.
— Странное ощущение, — поделилась она своими мыслями. — Этот город как будто пострадал меньше. Что же тут произошло на самом деле? Ох, и не нравится мне это…
— Города-призраки, — проговорила Элисон, стараясь ни на шаг не отставать от Киото. Их лошади шли медленно и тяжело: они тоже устали и еще страдали от жажды. Родника в этом городе девушки не обнаружили, как и статуй божеств на местной площади.
— Выходит, что в одном городе жили набожные люди, а в другом — нет? — Чем больше они углублялись в мертвую культуру этих городов, тем сильнее младшая Ричи недоумевала.
Киото не могла ей ответить. Что случилось с этими городами, почему в них теперь никто не живет, куда подевались все жители — все это так и осталось загадкой для них.
Они до вечера исследовали город и прочесывали дома, но ничего из того, в чем девушки нуждались, им не встретилось. Но это еще полбеды, как говаривала Киото. Когда путницы решили остановиться в одной из построек, чтобы переночевать, Элисон снова ощутила на себе чей-то взгляд. Ей стало не по себе от мысли, что вампиры уже их нашли и теперь просто ждут подходящего момента, чтобы напасть со спины. Младшая Ричи поделилась переживаниями с эльфийкой, и она пару раз обошла дом по кругу, тщательно проверяя территорию.
— Никого, госпожа, — сообщила Киото, вернувшись в дом.
— Ты уверена? — Элисон постоянно смотрела на дверь, думая, что за ней притаились Райнер и Хейки.
— Уверена. Ничего не бойтесь. Вы же сами видели, что город пуст. Ну, может, сюда изредка захаживают дикие животные, но людей здесь точно нет. Вы услышали какие-то звуки?
— Нет, — ответила она. — Мне просто показалось, что за мной кто-то наблюдает…
— Хотите, я не буду спать сегодняшней ночью? — предложила Киото. — А вы ложитесь, госпожа. Я поберегу ваш сон.
— Не стоит жертвовать ради меня сном и отдыхом. Ты права, Кио. Мне просто померещилось…
Позже Киото заснула, а Элисон еще долго лежала без сна и смотрела на дверь. Ощущение преследования ее не покидало. Она смогла заснуть только под утро, а когда проснулась, то увидела сидящего на открытом балконе черного кота. Он смотрел на нее, склонив голову набок, и медленно размахивал длинным хвостом. Младшая Ричи посмеялась из-за собственной глупости.
— Вот я глупая! — Она протянула руки к животному. — Иди ко мне, не бойся. Ах ты маленький преследователь!
Эльфийки в доме не было, но теперь Элисон за нее не переживала. Она уже знала, где она и чем занимается. Кот мяукнул и спрыгнул в комнату, избегая объятий девушки. Он мягко приземлился на лапы и потрусил к двери.
— Стой! Ты куда? — Младшая Ричи ринулась за ним, но кот оказался проворнее: юркнув в приоткрытую дверь, он выбежал на улицу, оставив девушку ни с чем.
Она побежала следом, еле поспевая за котом. Худощавый и быстрый, он ловко петлял между домами, пока наконец не забежал в открытую дверь одного из них. Элисон забежала за ним внутрь и прислонилась к стене, переводя дух.
— Вот негодяй! — Она пригрозила ему пальцем. — Заставил меня за собой бегать! Ну, чего тебе надо? Скучно тут одному?
Кот сидел возле сундука и смотрел на нее своими зелеными глазами.
«У него глаза такого же цвета, как у меня», — с удивлением подумала Элисон. Жесткая короткая шерсть кота блестела на солнце, а темно-зеленые глаза со странным пониманием смотрели на девушку. Кот имел необычайно длинные усы и лапы с нестриженными когтями. Худоба совсем не красила его, и Элисон решила, что он давно ничего не ел.
— Если бы у нас была еда, я бы тебя покормила, — сказала она коту. Тот, конечно, не ответил. Младшая Ричи подошла к сундуку, возле которого сидел кот, и открыла его. Внутри девушка обнаружила колчан со стрелами и какие-то сушенные ягоды, замотанные в темную ткань. Она в растерянности осматривала содержимое сундука, не понимая, как так получилось, что именно этот дом они с Киото пропустили. Элисон перевела взгляд на кота, который сидел рядом и неотрывно следил за ней, подметая хвостом пол.
— Это ты привел меня сюда, — прошептала она. Кот дернул порванным ухом, будто понимал человеческую речь. — Надо показать все это моей подруге, как ты считаешь?
Животное мяукнуло. Кот ее понимает! Младшая Ричи не знала, как на это реагировать. Собрав в охапку колчан и кулек с ягодами, она покинула дом в сопровождении четвероного друга и вернулась к тому месту, откуда они убежали. Киото тут же налетела на нее:
— Госпожа, где вы были? Я чуть с ума не сошла! Обыскала тут все! Больше никогда так не делайте! Что это у вас в руках?
Отчитывающий тон сменился на удивленный, когда эльфийка увидела в руках Элисон все добро, которое она нашла в одном из домов. Девушка отдала все это ей.
— Я узнала, кто следил за мной, — довольно улыбаясь, сказала она.
— Кто? — Эльфийка уже перебирала стрелы, заинтересованно рассматривая их. Сделанные ею стрелы в лесу были по-своему хороши, но эти куда лучше: крепкие, потому что из стали, с ярко-желтым оперением. Сундук уберег их от времени и разрухи, и каким-то чудом их не нашли воры. Путницам несказанно повезло.
— Это он наблюдал за мной и привел к одному из домов, где я нашла стрелы и ягоды, — похвасталась младшая Ричи своим новым другом. Киото бросила взгляд ей под ноги и, увидев кота, испуганно отпрыгнула в сторону.
— В чем дело? — Элисон не понимала ее поведения.
— Эльфы котов не жалуют, — пояснила Киото. — Их присутствие сулит беду. Прогоните его!
Младшая Ричи засмеялась:
— Ну какую же беду? Посмотри, сколько всего он нашел для нас!
— Это вы нашли, госпожа, а не он.
— Кот привел меня к тому дому, — упрямствовала Элисон. — Ты должна быть благодарна. Теперь у нас есть стрелы и кое-что поесть.
— Как скажете, — с поклоном ответила эльфийка. — Но я благодарна вам, а не ему.
Кот зашипел на нее, заставив Киото отпрыгнуть еще дальше.
— Вот видишь, ты его обидела! — Младшая Ричи присела и протянула руки к коту. Он осторожно подошел к ней, обнюхал пальцы и позволил взять себя на руки. От кота плохо пахло, но Элисон это не волновало. Киото хмуро на них смотрела. — Он все понимает, между прочим, — сказала ей младшая Ричи. — Это такое же живое существо, как мы с тобой. Он заслуживает ласки и любви. Бедняжка…
— Его хозяева давно мертвы. — Эльфийка держалась от них подальше. — И мы тоже будем, если вы, госпожа, не оставите его здесь.
— Здесь? — Она искренне удивилась и погладила большим пальцем разодранное ухо кота. Он замурлыкал. — Нет, здесь я его точно не оставлю. Это же мертвый город! Что он тут будет делать? Мы возьмем его с собой.
— Что?!
— Ты слышала меня, Киото, — твердо проговорила Элисон. — Дальше мы пойдем с ним.
— Госпожа, у вас доброе сердце, но…
— Никаких возражений!
Киото не стала продолжать спор. Самодельные стрелы она заменила новыми и теперь чувствовала себя намного увереннее. Убедившись, что ягоды, которые Элисон нашла в сундуке, не являются ядовитыми, Киото поделила поровну, и они их тут же съели. Младшая Ричи предложила одну ягодку коту, но он обнюхал ее и отвернулся.
— Коты не едят ягоды, госпожа, — усмехнулась Киото, увидев это. Они ехали к выходу из города. Элисон держала одной рукой поводья, управляя лошадью, а другой придерживала кота. От ягод он отказался, поэтому последнюю она съела сама.
— Тогда что они едят? — спросила девушка. Опыта в общении с животными у нее не было, а книг на эту тему она никогда не читала.
— Рыбу, мясо. Они едят почти все то же, что и люди, кроме любимых вами пирожных. Сладкое котам нельзя.
— Но эти ягоды несладкие!
— Он хочет мяса, а не ягод, — настаивала на своем Киото.
— У нас нет мяса, Сет, — шепнула она ему на ухо и добавила уже громче: — Но Киото сходит на охоту и добудет его!
— То есть вы уже не против, чтобы я охотилась? — заулыбалась эльфийка. — И когда вы успели дать ему имя?
— Успела, — буркнула в ответ Элисон, но когда — не сказала. На самом деле она придумала коту имя сразу, как только увидела его. Сет — такое имя решила младшая Ричи дать своему питомцу. В поместье ей нравилось читать об исчезнувших мирах. Жившие там давным-давно люди поклонялись различным божествам. Народ умпри почитал бога ярости, хаоса и разрушений, которого звали Сетом. В книгах его изображали в черном одеянии. Кот тоже был весь черный, поэтому Элисон решила назвать его именем того божества.
Ближе к вечеру они сделали привал. Киото развела костер и отправилась на охоту. Она старалась охотиться неподалеку, чтобы иметь возможность быстро вернуться назад, если Элисон будет грозить опасность. Девушка осталась с Сетом. Кот спал у ее ног, свернувшись клубочком. Ей стало любопытно, какие сны видят животные. Снятся им их хозяева, дом, еда или еще что-то? Человек никогда не узнает правду о своих питомцах. А могут ли животные чувствовать, что снится их хозяевам? Она задавала самой себе вопросы, считая на небе перемигивающиеся звезды. Мог ли Сет почувствовать ее странные сны? Мог ли понять, что они значат?
— Жаль, ты не можешь говорить, — печально вздохнула Элисон, поглядев на кота. Его уши дернулись на звук ее голоса, но глаз животное не открыло. — Возможно, ты бы смог рассказать, почему я вижу странные сны. Ведь вы, животные, очень умные. Умнее людей.
Киото вернулась из леса довольная собой. В руках она держала двух жирных зайцев — охота прошла удачно. Младшая Ричи отвернулась, пока эльфийка свежевала тушки и надевала их на ветки. Зато кот, почуяв запах готовившегося мяса, тут же проснулся и проявил интерес к еде. Его глаза оживленно смотрели в огонь.
— Вот зря ты боишься котов, — сказала Элисон своей спутнице, жадно наблюдая за готовкой мяса. Животы их давно урчали от голода. — Сет тебе добыл новые стрелы, благодаря которым ты настреляла нам дичи. Чем плохо?
— Вы говорите о нем, как о человеке. — Киото с неодобрением посмотрела на кота. — Коты — не люди. Им верить нельзя, потому что они редко бывают привязаны к своим хозяевам. Они всегда сами по себе.
— Но ведь он обратил на меня внимание. Должно же это что-то значить?
— Он увязался за вами, потому что был голоден. Посмотрите на него: он просто хочет есть.
Пламя плясало в больших и умных зеленых глазах кота, а сам он облизывался на аромат дымящегося и поджаривающегося мяса.
— И что? — пожала плечами Элисон. — Все мы голодны.
— Когда он поест, то уйдет, госпожа. Утром вы проснетесь без него.
— Чушь какая-то, — хмыкнула младшая Ричи, не поверив эльфийке.
— Это дикий кот. Он не останется с вами как домашний зверек. Вот увидите.
Остаток вечера они провели в мрачном молчании. Слова Киото подпортили Элисон не только настроение, но и аппетит. Она съела свою порцию еды с явной неохотой. Отщипнув часть мяса, младшая Ричи положила кусок на землю перед Сетом, и он набросился на него, как голодный волк. Поев, кот тщательно вылизал себя и уснул возле костра с набитым животом. Элисон расстелила на земле потрепанный меховой плащ и как могла устроилась на нем. Словами с эльфийкой она даже не перекинулась, хотя перед сном они всегда болтали о всяком-разном. Отвернувшись от нее, младшая Ричи легла лицом к дереву. Несколько раз за ночь она просыпалась и проверяла, не ушел ли ее четвероногий друг. Но Сет мирно спал рядом. В конце концов Элисон успокоилась и заснула крепким сном. А утром, когда она открыла глаза с первыми лучами солнца, кота и след простыл.
Глава 7
Время шло, а ни одного намека на приближение к поселению эльфов Элисон не видела. Никаких следов. Чем больше проходило времени с момента побега, тем сильнее она впадала в отчаяние. Надежда на скорейшее возвращение домой таяла, как первый снег. Младшая Ричи переставала верить бесконечным обещаниям Киото и все больше задумывалась о том, дождутся ли от них помощи Дарвин и Тата.
Дни становились похожи друг на друга, а потому пролетали незаметно. Элисон пришлось распрощаться со своими туфлями: подошва не выдержала длительного похода и развалилась. Но платье, в котором она сбежала, продолжала носить — грязное и порванное — за неимением других вариантов. Глубокая печаль оставила отпечаток на ее глазах, и младшая Ричи больше не считала их красивыми, как раньше. Она все чаще замечала, что утрачивает свою красоту, заключавшуюся в гладкой коже и блестящих волосах. Элисон переставала быть похожей на девушку благородных кровей. Теперь она выглядела даже хуже самой неряшливой простолюдинки. Несмотря на все это, Киото прикладывала все усилия, чтобы помочь ей выглядеть лучше. Купались они вместе: эльфийка помогала промывать Элисон волосы, не желая и после побега расставаться со своими обязанностями служанки. Но младшая Ричи принимала ее помощь с неохотой. Всю жизнь окружающие пекутся о ней, как о маленьком ребенке, и шагу ступить не дают без одобрения. А Элисон хотелось вкусить настоящей жизни — взрослой и самостоятельной. Еще она помнила, куда привело желание ее любимых помочь ей. Младшая Ричи не могла допустить, чтобы и Киото пострадала из-за нее.
Эльфийка как могла старалась развеселить Элисон, отвлечь ее от грустных мыслей о брате и сестре, но девушка была безутешна. В моменты, когда ей становилось особенно плохо, Киото предлагала пострелять из лука, и тогда девушки уходили в лес. В поместье Элисон не могла и мечтать о том, чтобы вместо скучных занятий ее научили стрельбе или, например, фехтованию, но сейчас она была не рада обретенным возможностям и собственной свободе. Тоска не оставляла ее ни на миг. Под вечер Киото уходила на охоту, а младшая Ричи садилась возле костра и перечитывала последнее письмо сестры. Лист давно стал грязным, чернила расплылись от слез, но девушка продолжала бережно хранить его как единственную свою связь с Татой.
В дороге ей снились разные сны, но чаще всего — кошмары. В них она бежала от вампиров по бесконечному лабиринту из коридоров поместья. Хейки и Райнер всегда настигали ее, как бы далеко она ни сбегала. Они хватали ее когтями и впивались в кожу клыками. Вампиры сыпали проклятиями и грозились расправиться с ней за побег. А затем выпивали ее до капли, до состояния ссохшейся старухи, но Элисон, вопреки здравому смыслу, после этого не умирала, а продолжала жить. Еще чаще ей снилось, как старшие Ричи избавляются от Дарвина и Таты, а ее заставляют смотреть на это. Она беспомощно трепыхалась в ледяных тисках, а вампиры смеялись над ней, повторяя снова и снова, что она бросила своих любимых. Этот кошмар Элисон видела так часто, что, ложась спать, знала наперед, что ее ждет в очередном сне. Засыпая, младшая Ричи мысленно возвращалась в поместье и вспоминала лица брата и сестры. Просыпаясь, она вновь думала о них — и так каждый день. В конце концов Элисон начала бояться ложиться спать. Она до последнего оттягивала момент отхода ко сну или только делала вид, что спит, а сама лежала с закрытыми глазами, дожидаясь, когда Киото заснет. Тогда девушка открывала глаза и смотрела в небо до наступления рассвета. Но усталость, конечно, брала свое, и младшая Ричи засыпала, когда уже совсем не могла противостоять сну. Все ее сны повторялись из ночи в ночь, но однажды ей приснился другой сон, отличавшийся от всех остальных, что она видела. Сон, который полностью изменил ее жизнь.
Тревожные мысли о брате и сестре поглотила темнота. И в этой темноте Элисон провела много времени, скитаясь по ней без каких-либо мыслей и чувств. Где-то слышался девичий смех, но самого источника звука не было видно.
Вскоре он появился.
Из темноты явилось существо, рожденное ее сознанием. Элисон еще не доводилось видеть нечто настолько совершенное. Загадочная гостья возникла из самого сердца бездны — безупречно чистая, безукоризненно светлая. Выглядела она в точности как младшая Ричи, за исключением волос и глаз. Полностью белые, лишенные цвета, волосы сильно контрастировали с окружавшим ее мраком. Бледная, почти прозрачная кожа сливалась с тонкими прядями волос и одеждой незнакомки. Длинное белое платье на ней притягивало взгляд, потому что светилось в темноте, и этот свет ослеплял, причинял боль. Силуэт гостьи сиял, как у божественного создания, сошедшего с небес к людям. Но эта девушка не могла быть ангелом, даже несмотря на ее неземную красоту. Породил ее не Свет, а Тьма.
Глаза существа отталкивали и перечеркивали всю безупречность облика. Насыщенного фиолетового цвета, глаза темной гостьи смотрели вглубь Элисон, в ее душу, и вытягивали оттуда все самое сокровенное, чтобы обезобразить и уничтожить. Глаза незнакомки излучали такой же холод, как и темнота вокруг. Такой, как сама бездна. Если у этого создания есть сердце, то оно должно быть таким же ледяным и бесчувственным. Улыбка на устах незнакомки показалась младшей Ричи знакомой. Улыбалась гостья дружелюбно, но не излучала ни тепла, ни света. Ее улыбка выдавала истинную сущность (темную сущность), потому что заставляла поверить в свою невинность.
Элисон долго изучала существо во тьме. В нем не могло быть ничего светлого и прекрасного, и даже безупречная оболочка, в которую гостья нарядилась, не могла скрыть ее темных желаний. Весь ее образ был фальшивкой.
К Элисон явилась Тьма, притворившаяся Светом.
— Ты же… — начала младшая Ричи, но ее голос увяз во тьме, которая поглотила его столь же легко, как и все, что здесь когда-то было. А может, и не было вовсе. Тьма пожирала все, включая свет, но оставляла ложный лучик надежды для отчаявшихся путников вроде нее.
И все бы ничего, если бы не их схожесть. Беловолосая красавица была ею, пусть не в точности такая же, как младшая Ричи. И где-то она уже ее видела…
— Они лгут тебе, — пропела Тьма чистым, приятным для уха голосом. Оттенки ее голоса были сладкими, как самое вкусное медовое пирожное, а мелодичные звуки ласкали кожу Элисон так, словно все шелка мира одновременно касались ее обнаженного тела.
Она была готова сдаться незнакомке. Вот так сразу. Безо всякого сопротивления.
— Я не понимаю… — У нее закружилась голова. Ей вдруг показалось, что темной гостьи стало слишком много. Она была повсюду. Многоликие образы плыли во мраке, окружая младшую Ричи со всех сторон. Они касались руками ее тела и заставляли содрогаться от приятных ощущений.
— Не стоит бояться меня. — Теперь приятный голос прозвучал прямо над ухом Элисон. — Я здесь, чтобы помочь тебе открыть правду. Ты должна знать: они лгут тебе.
Тьма вновь стала единым целым. Она парила в воздухе и ласково улыбалась. А в глазах ее — лед.
— Кто «они»? — спросила младшая Ричи. — Кто мне лжет? Объясни. Кто ты такая? И где я?
Она надеялась, что это существо, кем бы оно ни было, даст ответы на все вопросы.
— Они есть они, — загадочно ответила гостья и рассмеялась. Ее смех напоминал звон колокольчиков. — Со временем ты поймешь, и все встанет на свои места. Я знаю все, что ты хочешь знать. Все. — Ее голос стал раздвоенным, словно вместе с ней говорил кто-то еще. А затем в темноте рядом с белоликой красавицей возникла женская фигура, утопающая в вязкой черной жиже.
«Она тонет во тьме», — с ужасом подумала Элисон.
Лица не разобрать. Женщина протягивала руки вверх, в темноту, как будто хотела выбраться из черного болота. Адские муки ожидали ее — это младшая Ричи сразу поняла.
— Что с ней такое? — сглотнув ком в горле, задала вопрос она.
— Тьма поглотила ее, — беззаботно проговорила Темная. Ее улыбка стала еще шире, и Элисон смогла разглядеть зубы у нее во рту. Белые и заостренные, как у глубинного чудовища. — Но она сама виновата, — дополнила незнакомка. — Здесь нет твоей вины, и ты не в силах ей помочь.
— Но что она сделала? И разве Тьма — это не ты?
Гостья не ответила.
— Что мне делать? — в отчаянии спросила Элисон. — Мои близкие в беде. А я не могу им помочь. Я и Киото… мы потерялись. Если бы ты подсказала, где находится поселение эльфов…
— Вы никогда не найдете его. — Улыбка не сходила с ее прекрасного лица. — А твоя спутница тебе лжет. Все, кто окружает тебя, — лжецы, и она — в том числе.
Младшая Ричи хмуро смотрела на нее. Она не верила этому странному существу.
— Киото никогда бы так не поступила. Она мне предана! А вот ты можешь говорить неправду. Откуда мне знать, что ты сама не лжешь? Тот, кто постоянно обвиняет во лжи других, сам нечист душой!
Беловолосое существо снова засмеялось. Элисон в полной растерянности смотрела на него и не понимала, с чем столкнулась. Она почти не сомневалась, что перед ней сам демон, принявший облик невинности.
— Кто, по-твоему, все время помогал тебе? — поинтересовалась Темная после того, как закончила смеяться. — Кто направлял тебя? Кто указал верный путь? — Прежде чем младшая Ричи успела что-либо ответить, гостья коснулась рукой своей шеи и заговорила уже знакомым голосом: — «Она права. Послушай ее».
Тот самый голос, который Элисон слышала в своей голове! Она отшатнулась от гостьи. Не может быть, чтобы все это происходило на самом деле. Как такое возможно? Это существо… изменило свой голос, чтобы подсказывать ей?
— Ничего удивительного, — мягко улыбнулась гостья, будто отвечая на мысленные вопросы девушки. — Я не хотела, чтобы ты узнала обо мне раньше времени, поэтому изменила свой голос. Тогда ты еще была не готова встретиться со мной.
— Зачем? — Элисон медленно села на землю, которой в пустоте, конечно, не оказалось. — Зачем ты управляла мной? — Она вдруг ощутила злость, томившуюся в ней с момента побега. Сжав кулаки, младшая Ричи прокричала: — Если бы не ты со своими советами, с Татой и Дарвином ничего бы не случилось! Это все из-за тебя!
— Из-за меня? Но я же не заставляла тебя брать кольцо. Ты сама приняла это решение.
— Неправда! Ты мне приказала!
— Разве? — Темная издевалась над ней. Ее белозубая улыбка начинала действовать на нервы. — А если я скажу, что эта цепочка событий в будущем приведет тебя к свободе? — Она продолжала парить вокруг девушки. Невозмутимый тон Темной только сильнее распылял гнев, дремавший внутри Элисон, но стоило ей услышать о свободе, как злость поутихла. — Что тогда?
— К свободе? — с сомнением переспросила она. — Я обрету ее?
— Да. Если доверишься мне.
— Но как?
Гостья из бездны протянула ей руку. Белую и наверняка такую же холодную, как ее глаза. Младшая Ричи долго смотрела на протянутую руку, тщательно все обдумывая. Прикасаться к пугающему созданию она не хотела. И Элисон до сих пор не доверяла ему. Но Темная знала так много, что девушка невольно стала ощущать себя заложницей ее великих знаний.
— Кто ты? — спросила она снова.
— Считай меня своим сном, — промурлыкала Тьма в ответ, а затем указала на женщину, которая уже по горло погрузилась в липкую черную жижу. Младшая Ричи уже и забыла о ней. — И ее тоже. Мы всего лишь твои сны. Всего лишь…
— Я все равно не понимаю, — растерянно произнесла Элисон.
Темная улыбнулась, но эта улыбка не принесла ей облегчения.
— Придет время — поймешь. У тебя уже есть все, Элисон Ричи. — Она услышала шепот где-то над ухом, хотя темное существо по-прежнему стояло перед ней и протягивало свою руку с добродушной улыбкой. — А с моей помощью ты добьешься еще большего. Обещаю тебе.
Будь что будет, подумала младшая Ричи, протягивая свою руку гостье.
— Мои друзья… Тата и Дарвин, — тихо сказала Элисон, — они выживут?
— Обоих потеряешь. — Тьма взяла ее за руку. Девушка очень удивилась, ощутив теплое прикосновение вместо ледяного. — Одного безвозвратно, другого… сможешь вернуть, но он никогда не будет прежним.
Элисон ни слова не поняла. Запутанное пророчество Темной ей не понравилось — уж лучше бы она ничего не спрашивала. В глубине души еще теплилась надежда, что брата и сестру можно спасти. Но для начала следовало переговорить с Киото. Заодно младшая Ричи проверит, правду ли сказала беловолосая девушка насчет эльфийки.
Когда их руки объял яркий свет, она проснулась. Безлунная ночь опустилась на лес, в котором они с Киото устроили привал. Сама эльфийка сидела на сумке у костра и смотрела в огонь, периодически подбрасывая в пламя ветки. Элисон осторожно приподнялась на локтях. Ее спина до сих пор не привыкла к жесткой земле и в последнее время напоминала об этом сильной болью, особенно в верхней части.
Киото услышала шорох и подняла голову.
— Вы как-то рано проснулись, госпожа, — заметила эльфийка, посмотрев в небо. Звезды скрылись за тучами, так что сегодня было особенно темно без их света. — Можете поспать еще, мы только на рассвете продолжим путь.
— Нет, я больше не хочу спать.
Превозмогая боль в спине, Элисон кое-как села и придвинулась к огню, чтобы согреться. В отличие от других своих снов, которые она видела раньше, сегодняшний сон девушка запомнила в подробнейших деталях. Младшая Ричи до сих пор чувствовала тепло руки Темной на своей ладони и не понимала, что это значит. Они заключили сделку? Что теперь с ней будет?
— Вас что-то тревожит? — спросила Киото и бросила в огонь очередную ветку.
— Да, — негромко отозвалась Элисон. Она не торопилась рассказывать о своем сне. Начинать разговор о Тате и Дарвине ей не хотелось, ведь девушка понимала: он будет неприятным.
— Поделитесь, госпожа. Вам станет легче.
Она в этом очень сомневалась.
— Мы ведь на самом деле не ищем твою деревню, не так ли? — сузив глаза на эльфийке, с подозрением спросила Элисон.
— С чего вы взяли? — Киото изменилась в лице. Она собиралась бросить в костер еще ветку, но замерла, держа ее в руке. Младшая Ричи заметила, как задрожала ее рука, и поняла, что права.
— Сколько мы уже идем? Неделю? Месяц? Два? Сколько, Киото? — Элисон встала, ощущая нарастающую злость. — За это время мы давно бы уже отыскали твоих эльфов! Но ведь все дело в том, что мы их не ищем, верно? ВЕРНО?
Эльфийка вздрогнула от ее громкого голоса. Она все-таки бросила ветку в огонь и отряхнула руки от песка. Глаз Киото не поднимала. Она лжет, осознала Элисон, и продолжила наступление.
— Это Тата сказала тебе не возвращаться домой? Она сказала обмануть меня? — Девушка сжала руки в кулаки, возвышаясь над эльфийкой.
«Она обманула тебя и должна ответить за это», — ласково шепнула Тьма.
Несмотря на усталость и различные неудобства, возникающие в дороге, сейчас она ощущала себя как никогда сильной. Ничего подобного Элисон раньше не испытывала. Тьма помогает ей, как и обещала: дарует силу и уверенность в себе.
Ответа от Киото не было.
— Отвечай! — потребовала младшая Ричи. Она еле сдерживалась, чтобы не ударить ее.
— Ваша сестра… Она сказала, что вы не уйдете, если останется хотя бы малейшая возможность спасти ее…
— И поэтому вы решили обмануть меня! — воскликнула Элисон. — Вы обе, когда придумывали свой план, хоть раз подумали обо мне?! О моих чувствах? Я места себе не находила, все ждала, когда мы найдем твою деревню и приведем помощь домой! Все это время ты водила меня за нос! Если бы я не спросила, сколько еще времени мы бы скитались по этим лесам? Пока не умрем? Я всегда верила тебе, Киото, но моя вера была ошибкой. Ты меня разочаровала!
Впервые Элисон ощутила гнев, настолько сильный, что поразилась самой себе. Подобные сильные эмоции она привыкла подавлять, чтобы не вызвать ответную гневную реакцию у старших братьев. Но сейчас девушка решила дать себе волю и осознала, что ей это понравилось. Страх в серых глазах эльфийки подпитывал монстра внутри младшей Ричи, а он, в свою очередь, наполнял ее своей силой. Такой обмен Элисон, пожалуй, устраивал, хоть и немного пугал. Но она скоро привыкнет. Ей надоело быть слабой.
— Я могла спасти их, — сбавив тон, произнесла она, глядя в огонь. — Но вместо этого я бросила их. Нельзя давать человеку надежду, если знаешь, что в итоге она разобьет ему сердце.
Она отвернулась от Киото и подняла с земли плащ, который постелила для сна. Элисон вытащила из большого кармана письмо. Эльфийка тут же насторожилась:
— Что вы собираетесь делать, госпожа?
Вместо ответа младшая Ричи бросила письмо в огонь. Ей больше не было нужды хранить его. Строки, написанные сестрой, Элисон давно заучила наизусть, а бумага уж пусть лучше сгорит. Языки пламени жадно лизнули пергамент. Он съежился и почернел, в небо взметнулись оранжево-золотые искры. Убедившись, что от письма ничего не осталось, младшая Ричи направилась в лес.
— Госпожа, куда вы? — крикнула ей вслед эльфийка. Элисон не повернулась, но услышала, как Киото начала поспешно собирать их вещи, чтобы последовать за ней. — Подождите меня! Не ходите в лес одна, там опасно!
— Мне все равно, — бросила она в ответ, ускоряя шаг.
Глава 8
Лесная местность встречалась все реже. Реки и озера перестали попадаться на пути уже через три недели после того, как путницы покинули мертвый город. Последние запасы воды иссякли день назад, а наполнить фляги было нечем и негде. Бесконечно долгая дорога простиралась впереди. Девушки шли безо всякой цели: просто двигались, чтобы жить, и где-то в глубине души все еще надеялись повстречать на своем пути жилую деревушку. Но чем больше они проводили времени в незнакомом мире, тем сильнее укреплялась уверенность Элисон в том, что эти земли необитаемы. За все путешествие ни одна живая душа им так и не встретилась, не считая диких животных, на которых эльфийка охотилась. Но спросить дорогу или попросить ночлег у зверей путницы не могли, и на помощь случайных прохожих надеяться не приходилось.
Младшая Ричи не разговаривала с Киото с момента их последнего привала. Хоть эльфийка и делала все, чтобы поддержать в Элисон боевой настрой, вернуть ее доверие она не могла, как и вызвать в ней новое желание жить. Младшая Ричи не думала, что когда-нибудь сможет простить ее и себя, ведь это она, Элисон, доверилась эльфийке и сбежала из дома. Каждый новый прожитый ею день она ощущала тяжкий груз вины на своем сердце. Ей не хотелось жить, и девушка жалела, что вообще решилась на побег. Да, жилось ей дома нелегко. Элисон слишком часто сталкивалась с издевками и унижением, но по крайней мере не спала на камнях и холодной земле, не питалась полусырым мясом и не сдирала ноги в кровь в долгой дороге. Там, дома, младшая Ричи нежилась в теплой постели, разнообразно питалась и принимала ванну два раза в день. Там, дома, за ней ухаживали слуги: ополаскивали ее волосы травяными сборами, а кожу натирали маслами, чтобы она становилась мягкой и приятной на ощупь. Здесь же… Элисон не помнила, когда в последний раз купалась в реке, и старалась не думать, как пахнут ее волосы и тело сейчас.
Они пересекали бесконечную пустыню. Палящее солнце нагревало песок, и он жег ноги, особенно болезненно затрагивая пальцы и пятки. Элисон взглянула на них. Кровь показалась сквозь лекарственные листья, которые эльфийка приложила к ее израненным пальцам ног. Киото немного разбиралась в целительстве. Когда они находили подходящие растения, эльфийка перетирала их и выдавливала сок на раны Элисон, а затем закрывала их цельными листьями. Они успокаивали кожный зуд и останавливали кровотечение, но их лечебного эффекта, увы, хватало ненадолго. Стоило младшей Ричи походить с листьями пару дней, как ее раны вновь открывались.
Одну лошадь они потеряли. Жеребец эльфийки вчера умер от жажды, и, когда это случилось, Элисон со странным облегчением подумала, что скоро наступит и их очередь. Знойное солнце отнимало очень много сил. Со всех сторон их окружала пустыня, которая казалась непреодолимой. Здесь не было ничего, кроме волн песка, время от времени подгоняемых ветром. И только одно маленькое сухое деревце находилось поблизости, произрастая прямо из песчаного горба. Торчащие во все стороны кривые ветви отдаленно напоминали прическу ее брата Райнера.
Она добралась до дерева и села на обжигающий песок. Идти дальше девушка не могла.
— Госпожа, нам нельзя останавливаться, — напомнила Киото с легким беспокойством. Она держала вторую (их единственную) лошадь за поводья и смотрела на Элисон. Тревога была написана на ее исхудавшем и грязном лице. Эльфийка выглядела так же изнеможенно, как и она сама. В какой-то момент ей стало даже жаль ее.
Но младшая Ричи отмахнулась от нее, как от назойливого насекомого.
— Ваши раны снова открылись… — пробормотала эльфийка, рассматривая ее окровавленные пальцы. — Скоро мы найдем лес, и тогда я сделаю вам лечебные примочки.
— Найдем лес? — Элисон горько усмехнулась и обвела взглядом необъятную пустыню, что окружала их. — Мы найдем его так же скоро, как и деревню эльфов?
Она знала, что ее слова больно уколют Киото, и нарочно добивалась этого. Пусть служанка чувствует себя виноватой до тех пор, пока Элисон не будет готова простить ее.
— Я до конца жизни буду виновата перед вами, — грустно произнесла эльфийка, потупив глаза, и села рядом с младшей Ричи. — Вы имеете полное право злиться на меня. И все же я не жалею, что уговорила вас сбежать. Там бы вас убили. Вас, меня… нас всех.
Несмотря на усталость, Элисон вспыхнула:
— Кто ты такая, чтобы за меня решать? Какой смысл был во всем этом, если мы и так уже наполовину мертвы?! У нас нет воды, еды и крыши над головой! Мы умрем здесь, Киото, от жары и жажды, зато не от рук вампиров. О да, это так благородно с твоей стороны! Зря я послушала тебя той ночью. Останься я в поместье, все сложилось бы по-другому!
В горле пересохло после кратковременной вспышки эмоций. Элисон успела пожалеть, что начала этот бессмысленный разговор. Не стоило тратить последние силы на то, чтобы в очередной раз обвинить Киото в укрытии правды. Младшая Ричи заметила, что стала все чаще раздражаться по любому поводу. Она испытывала злость постоянно — а началось это после беседы с Темной. Элисон не совсем понимала: если та, с кем она говорила во сне, и правда такая всемогущая, почему она не может указать им на ближайшее людское поселение?
Силы покидали ее.
«Если мне суждено здесь умереть, пожалуйста, пусть моя смерть будет быстрой и безболезненной», — мысленно взмолилась Элисон, глядя в небо. Чистое и прекрасное, голубое, без единого облачка — именно такое небо она мечтала когда-нибудь увидеть из окон поместья. Что ж, вот ее мечта и сбылась, жаль только, что перед смертью. Не так она представляла себе свободу.
— Я не хотела, чтобы все так получилось… — Киото подавленно смотрела на нее, а потом взяла ее за руку. У младшей Ричи не было сил отстраниться или отсесть от эльфийки.
Так они и сидели рядом, в ожидании медленной и мучительной смерти.
Ближе к вечеру ее стали посещать не то видения, не то сны. Ей мерещилось, что пески вокруг — на самом деле снежные сугробы, и она даже начала ощущать холод, как будто эта пустыня была всего лишь иллюзией. Элисон засомневалась в реальности своих ощущений. Может, она и вовсе не покидала поместье?
«Все это мне снится, — убеждала девушка саму себя. — Когда я открою глаза, то окажусь в своей постели».
Но открывать глаза ей больше не хотелось. Она понимала, что если их откроет, то пейзаж, окружавший ее, не изменится. И боялась этого. Боялась увидеть горькую правду. Элисон облизнула свои пересохшие губы. Ветер изменился, и теперь ее кожи касалась прохлада. Солнце садилось, поэтому переносить его жар стало значительно легче. Но воды у них по-прежнему не было.
Младшая Ричи вновь заснула, на этот раз без сновидений. Разбудила ее эльфийка, дергая за руку.
— Проснитесь, госпожа! — просила она. Тревожный тон ее голоса Элисон не понравился. — Сюда кто-то идет!
Веки стали весить целую тонну. С трудом разлепив глаза, младшая Ричи повернула голову и увидела силуэт, который привлек внимание Киото. К ним действительно приближался какой-то человек.
— Помощь? — Элисон слегка оживилась и вытащила свои ноги из песка. Должно быть, их засыпало ветром во время сна.
— Пока не знаю, — ответила эльфийка и поднялась на ноги. Она схватила лежащий у дерева самодельный лук и уже потянулась к стрелам, но человек, который подошел к ним на достаточно близкое расстояние, вдруг остановился и поднял руки вверх при виде враждебно настроенной Киото.
— Не стреляй, — хрипло проговорила Элисон. — Он безоружен.
Эльфийка опустила лук после недолгих колебаний.
Перед ними стоял высокий мужчина, одетый в черный балахон. Белый длинный шарф разбавлял скучный образ и окутывал массивную шею человека. Легкая струящаяся ткань шарфа лежала у него на плечах, а свободные концы аксессуара трепал пустынный ветер. Большой черный капюшон скрывал лицо незнакомца.
— Добрый вечер, — мягко произнес он. Элисон отметила, что мужчина даже не попытался приблизиться к ним, пока они с эльфийкой заинтересованно рассматривали его. Между ними и незнакомцем оставалось около десяти шагов, но мужчина не спешил сокращать расстояние, что показалось младшей Ричи добрым знаком.
— Что вам угодно? — вместо приветствия выдала она, отбросив свою манерность в сторону. Времени у них было не так уж много, и тратить его на формальности Элисон не собиралась.
Незнакомец долго молчал. Он внимательно изучал девушек перед собой и не двигался. Шарф закрывал низ его лица от ветра — свободными оставались только глаза. Младшая Ричи начинала терять терпение, но тоже молчала, опасаясь, что ее наглость отвернет от них единственного в этих краях человека.
— Как вы здесь оказались? — наконец изрек он. В его вопросе удивления не прозвучало. — Вы заблудились?
Его глаза перешли с эльфийки на Элисон. Девушка осталась недовольна его ответом — мужчина это заметил и улыбнулся в шарф. Она ожидала, что он ответит на ее вопрос, а не начнет задавать собственные, поэтому из принципа не стала отвечать.
— Я могу подойти? — осторожно спросил незнакомец.
— Нет, — быстро ответила Киото и снова потянулась за луком.
Элисон жестом руки остановила ее.
— Помоги мне встать, — попросила она и с помощью эльфийки поднялась на ноги.
Боль пронзила пальцы. Младшая Ричи чуть не рухнула обратно в песок, но вовремя схватилась за дерево и только таким образом удержалась на ногах. Незнакомец за этим какое-то время наблюдал, после чего кивнул на ее раны и сказал:
— Я могу помочь.
— Госпожа, не думаю, что стоит доверять ему, — тут же встряла эльфийка, с сомнением поглядывая на мужчину.
— Вы целитель? — спросила у него Элисон.
— Нет.
— У вас есть с собой зелья или мази, которые вылечат меня?
— Нет.
— Тогда как вы можете помочь?
— Я не целитель и не знахарь. И лечением ран не занимаюсь. Но я могу отвести вас в безопасное место, где вам окажут помощь. Если вы здесь останетесь, то сегодня же ночью умрете.
Элисон и Киото переглянулись. Они обе понимали, что незнакомец прав. Оставшись без помощи, они непременно погибнут. Но вдруг мужчина заманивает их в ловушку? Младшая Ричи уже никому не могла доверять. Она ненароком вспомнила предупреждения старших братьев о том, что люди из внешнего мира в первую очередь представляют угрозу для знатных семей. Из зависти бедняки хотят уничтожить тех, кому повезло родиться под счастливой звездой, и они готовы пойти на все, чтобы отнять жизнь у юношей и девушек благородного происхождения. Подумав об этом, Элисон засмеялась. Киото и незнакомец уставились на нее, не понимая, что смешного она нашла в сложившейся ситуации. А младшая Ричи продолжала смеяться, не обращая на них внимания. Ценностей у нее при себе не было, а ее знатную фамилию вряд ли кто-нибудь знает в этом мире. Так что бояться незнакомых людей явно не стоило. Даже если бы этот мужчина в черном захотел ее обокрасть, взять с Элисон попросту нечего.
— Но здесь ничего нет, — возразила она, успокоившись. Девушка обвела хмурым взглядом бескрайние песчаные дюны, простирающиеся на много километров вперед. — О каком безопасном месте вы говорите?
— А вы уверены? — Незнакомец опустил с лица шарф, и Элисон увидела хитрую улыбку. Именно она и заставила ее сомневаться, причем в себе.
— Можете подойти, — разрешила младшая Ричи.
Мужчина кивнул, опустил руки и стал медленно приближаться к девушкам. Очевидно, он боялся совершать резкие движения, потому что не знал, чего от них ожидать.
«Умно», — подумала Элисон, наблюдая за ним.
Она дала незнакомцу осмотреть свои ноги.
— Плохо дело. — Он перевел взгляд на эльфийку. — Давно вы в пути?
— Мы и сами не знаем, — ответила за нее младшая Ричи. — Так давно, что и не вспомнить.
— Тебе нужно искупаться в подземном озере, — серьезно произнес мужчина. Ветер трепал его длинные черные волосы, собранные в хвост, а закатное солнце золотило темно-зеленые, словно листья, глаза. — Его воды исцеляют.
— Подземное озеро? — Теперь Киото засомневалась в его словах. — Как-то слабо верится.
— Почему? — Незнакомец в недовольстве свел черные густые брови. Он оскорбился недоверием путниц. — Кем меня только не называли за всю мою жизнь, но лжецом — никогда! Если не верите — можете остаться здесь и умереть. Завтра днем я снова сюда приду и полюбуюсь вашими трупами.
Только Элисон открыла рот, чтобы закончить их перепалку, как неожиданно возникшая рядом с мужчиной жужжащая сфера заставила ее замолчать, прежде чем она проронила хоть слово.
— Что за шум, а драки нет? — раздался приглушенный мужской голос из сферы, отчего и младшая Ричи, и эльфийка разом обомлели. Сфера подлетела очень близко к Элисон и остановилась на уровне ее глаз. Девушка ожидала увидеть на металлическом корпусе свое отражение, но каково же было ее удивление, когда вместо этого она увидела клубящийся внутри сферы серый дым. Засмотревшись на живую сферу, младшая Ричи испуганно отшатнулась от мужчины, который тут же начал отгонять от нее «дымовое» существо, беспардонно размахивая руками возле ее лица.
— Эй, имей совесть! — воскликнул незнакомец, грозя пальцем сфере. — Если я тебе разрешил сопровождать меня, это еще не значит, что ты можешь появляться, когда захочешь, и встревать в разговор!
— Да-да, я понял, — хохотнуло нечто из сферы. — Но мне так скучно сидеть с этим белобрысым задирой!
— Что это такое? — полюбопытствовала Киото.
— Не что, а кто! — обиделась сфера. Она облетела эльфийку и остановилась возле ее уха. — Вы что, не знаете правил приличия, дамы?
— Простите ее, — виновато проговорила Элисон, вступаясь за подругу. — Просто мы впервые видим нечто подобное. Моя спутница не хотела вас обидеть.
Сфера одобрительно загудела и подлетела к младшей Ричи:
— О, а вы, леди, похоже, знаете толк в общении! Э… простите, не знаю, как вас зовут, но это не помешает мне пригласить вас в наши прекраснейшие пещеры подземного города. После долгой дороги вам не помешал бы отдых!
— Мою спутницу зовут Киото, — представила она эльфийку, заставив ту смущаться. — А я — Элисон. — Девушка запнулась, не решаясь сообщить незнакомцам свою фамилию. Чуть подумав, младшая Ричи решила не делать этого, и, чтобы перевести тему, начала расспрашивать сферу о том, что ее интересовало. — Что за пещеры и что за подземный город такой? И… мне бы хотелось знать, не сделаете ли вы нам ничего плохого, если мы согласимся пойти туда с вами?
Вопрос прозвучал крайне наивно, и Элисон это понимала. Никто в здравом уме не признается вслух, что собирается причинить кому-то зло. Однако она рассчитывала на благосклонность незнакомцев и верила в их относительную безобидность. Только дурак, по ее мнению, откажется от предложения пойти в безопасное место и отдохнуть с дороги.
— Чудесно! — обрадовалась сфера. — Какие красивые и редкие имена! Вы не отсюда?
Только мужчина из сферы успел договорить, как из-под земли возникли две каменные плиты, которые прихлопнули ее, расплющив между собой. Произошло это очень быстро, за считанные секунды. Звук был такой, словно захлопнулся большой капкан. Когда Элисон увидела, что сферу, из которой шел голос ее нового собеседника, в один миг прихлопнули плиты, то отступила назад, глядя на происходящее уже не с удивлением, а с нарастающим ужасом.
— Думаю, тебе стоит взять передышку, — самодовольно произнес незнакомец, обращаясь к расплющенной между плитами сфере.
— Зачем вы это сделали?! — закричала на него девушка.
Прежде чем она обрушила все свое негодование на мужчину, из-под каменных плит начал сочиться серый дымок, из которого вновь возникла сфера — целая и невредимая. Младшая Ричи вздохнула с облегчением.
— Злой ты, друг мой, — весело произнес мужской голос из сферы, подлетая к своему другу. Сфера облетела его со спины и, вернувшись к Элисон, радостно загудела. — Не бойтесь, юная леди, этот господин вам не навредит. Видите, он даже мне ничего сделать не может!
Незнакомец в черном усмехнулся и перевел взгляд на младшую Ричи.
— Мое имя Самираэль, — представился он. — А тот веселый парень — Лааразел.
— Лазерот! — возмутилась сфера. — Я же говорил, что хочу вернуть себе имя, которое носил до того, как стал демоном!
Она не переставала удивляться новым собеседникам.
— Вы смеетесь надо мной? — Элисон переводила взгляд с Самираэля на Лазерота и не понимала, кто из них мог придумать такую шутку. — Демоны выглядят не так, как вы. И они…
— Страшные твари прямиком из адского пекла! — закончил за нее мужчина, после чего и он, и сфера дружно расхохотались. Младшая Ричи почувствовала себя очень глупо.
— Но ведь я знаю… — растерянно начала она. — Я читала…
— Ты читала про Низших демонов, — пояснил Самираэль. — А мы — Высшие. Разница хоть и невелика, но все же есть. Пойдем с нами — мы все объясним.
На самом деле пояснения нового знакомого ничего ей не дали. Младшая Ричи даже не догадывалась, что существует какие-то подвиды демонов. Для нее они все были жестокими и страшными, но Самирэаль и его друг не показались ей враждебными. В мире, полном магии, Элисон ощущала себя отсталой и необразованной, и виной тому были ее братья, которые запрещали ей читать нужные книги.
— Главное, чтобы нам ничего не угрожало в вашем обществе, — заметила Киото. — А кем вы являетесь — не так важно.
Младшая Ричи кивнула.
— Еще один вопрос. — Она посмотрела на Самираэля. — Как вы нашли нас?
— Раз в три дня я поднимаюсь на поверхность и обхожу территорию. Сюда иногда заходят животные в поисках пищи, но сами становятся нашей едой. Вам очень повезло, что я вас нашел.
— Но где сами пещеры? — спросила Киото.
— Они под нами, — улыбнулся мужчина. — Это мизерные остатки подземного города. Когда-то он был одним из крупных городов древней цивилизации. Потом — убежищем монахов. А еще через сотни лет превратился в руины. Мы смогли найти только две большие пещеры — все, что осталось от этого города. Там немного прохладно и сыро, но в целом жить можно. Все же это лучше, чем спать на земле под открытым небом.
Элисон не могла не согласиться. Ей уже не терпелось оказаться в пещерах и стать частичкой великой истории. Она охотно верила тому, что рассказывал демон, но хотела своими глазами увидеть подземный город, ощутить прохладу пещер и прикоснуться к влажным каменным стенам.
— Хорошо, — согласилась младшая Ричи и перевела взгляд на свои ноги. — Но должна вас предупредить: идти я буду медленно.
— А давайте я вас туда перенесу! — Сфера с готовностью взяла на себя ответственность за горе-путешественниц. В ту же секунду рядом с ними появилась вторая сфера, только очень маленькая. Прямо на глазах у собравшихся она начала растягиваться в длину, пока не приобрела вид вытянутого магического портала. Девушки зажмурились от яркого света.
— Элисон, не возражаешь, если я сам проведу тебя в портал? — учтиво поинтересовался Самираэль. — Перемещение может по-разному сказаться на тебе, ведь ты ранена. Я хочу быть уверен, что с тобой ничего плохого не случится.
— А что со мной может произойти? — Теперь она не очень-то хотела испытывать на себе перемещение через сферу, ставшую порталом.
— Ничего, если будешь следовать моим советам. — Демон подошел к порталу. — Смотри. Сейчас будем переноситься. Встань перед порталом, а я сзади тебя толкну туда. На той стороне тебя встретят, поэтому не бойся. Главное — не размахивай руками и ногами, а то… плохо будет, в общем.
Девушка с недоверием посмотрела на Самирэаля. После взглянула на эльфийку, пытаясь определить, что она обо всем этом думает.
— Я им почему-то верю, — пожала плечами Киото. — Надеюсь, мы об этом не пожалеем…
— Если бы мы хотели причинить вам зло, — раздраженно сказал Самираэль, — то просто оставили бы вас здесь. Вас ожидала медленная смерть в этой пустыне. Участи хуже и придумать нельзя.
Элисон кивнула, окончательно признавая, что демон прав. Если бы он хотел им навредить, то просто не стал бы спасать. Она встала напротив портала, лицом к ослепляющему свету.
— Я готова, — серьезно произнесла младшая Ричи, закрывая глаза.
— Счастливого полета!
Она услышала радостный возглас Самираэля и сразу после этого ощутила сильный толчок в спину, который и отправил ее в пещеры через портал. Элисон не могла видеть эльфийку и демонов, но надеялась, что они последовали за ней.
Глава 9
Ей уже доводилось проходить через магический портал, так что второе перемещение младшая Ричи перенесла значительно легче. Толчок в спину заставил ее упасть куда-то вниз, в темноту, и первые секунды полета Элисон переживала, что демоны ее обманули и бросили в какую-то яму. Но темнота довольно быстро рассеялась — девушка осознала, как сильно ошибалась насчет них и почувствовала укол вины. Она пролетала мимо разноцветных огней, которые отбрасывали на холодные стены пещер причудливые яркие тени, создавая впечатление полета внутри радуги или витражей с цветными узорами. Не успела Элисон подумать о приземлении, как это произошло само по себе: ее просто-напросто вытолкнула из портала некая сила, и стремительный полет резко закончился. Она зависла над землей, охваченная с ног до головы голубоватым сиянием. Девушка испуганно смотрела вниз. Головокружительная высота вызывала тошноту и желание поскорее оказаться на своих двоих. Только благодаря спасительной магии одного из демонов Элисон осталась жива. Она не ожидала, что портал окажется так высоко в воздухе.
— Добро пожаловать!
Прозвучавший голос девушка узнала без труда. В пустыне он звучал из серой сферы, а теперь младшая Ричи могла воочию увидеть того, кому он принадлежал. Невидимая сила перевела ее в вертикальное положение и медленно опустила на землю. Элисон коснулась босыми ногами сырой земли и задрожала. Земля здесь впитала холод и влагу подземного озера — где-то неподалеку слышался плеск воды. Сейчас девушка была готова сделать все что угодно, лишь бы получить возможность искупаться в здешних водах и промочить пересохшее горло. Следом за ней через портал переместилась Киото, а после нее — Самираэль. Лазерот также подхватил эльфийку и осторожно спустил на землю, в то время как его друг с приземлением справился самостоятельно. Единственная оставшаяся у девушек лошадь не пережила второй магический переход, о чем без тени грусти сообщил их проводник. Самираэлю было совсем не жаль животное, а вот Элисон переживала об утрате, и очень, потому что обе лошади из семейной конюшни прослужили девушкам достаточно долго и могли прожить еще, если бы не жестокие условия среды, в которой они оказались.
Как демон и пообещал, в пещере их встретили. Встречающим оказался Лазерот, чей голос звучал из серой сферы. Взглянув на него, младшая Ричи поняла, почему внутри сферы клубился серый дым. Такого же цвета были его глаза. Серые, как у Киото, но значительно темнее, глубоко посаженные на овальном лице. Оба демона имели длинные волосы: у Лазерота они спускались до плеч, графитово-черные, со странным зеленоватым оттенком на макушке, у Самираэля — угольно-черные, собранные в толстый хвост, достигали поясницы. Вблизи новые знакомые казались огромными из-за массивных плеч и высокого роста. Демоны опережали девушек на две головы и превосходили размерами где-то в четыре раза. Окажись пещера поменьше, они бы просто не поместились внутри.
Но пещера позволяла развернуться. Путниц встретили широкие стены из гладкого камня и неровные своды, из которых произрастали разноцветные кристаллы. Незнакомые минералы — красные, синие, зеленые, белые и даже черные — служили естественным источником света и придавали пещере особый уют. Младшая Ричи любила истории о путешествиях по самым прекрасным мирам, но о чем-то подобном она бы не смогла прочесть ни в одной книге. Впереди виднелись обрыв и бурная река, над которой пролегал каменный мост, соединяющий две части пещеры.
Внимание Элисон привлекла неподвижная фигура на мосту. Опершись на перила, некий мужчина смотрел на нее с легкой ухмылкой. Острые черты лица, белые волосы и красные глаза делали его похожим на вампира. На одного из ее братьев… Девушка сильно напряглась при мысли, что кто-то из них мог найти подземный город. Стоило ей об этом подумать, как мужчина начал движение по мосту в их с Киото сторону.
— Элисон?
Краем уха уловив голос Лазерота, она повернулась к нему. Демон протянул ей свою большую руку со словами:
— Я говорю: наконец-то мы познакомимся лично! Очень рад нашей встрече!
— Что? А, да… — рассеянно пробормотала младшая Ричи, все еще думая о человеке на мосту. Она протянула демону свою руку в ответ… и вдруг произошло кое-что очень странное. Даже страшное. Когда их руки соприкоснулись, по ее телу прошел электрический разряд. Она дернулась и со страхом в глазах посмотрела на Лазерота. На его лице застыло выражение ледяного ужаса — более сильного, чем у нее. Элисон поспешила отдернуть руку.
— Вы в порядке? — спросила она демона, чьи остекленевшие серые глаза напугали ее куда больше похожего на вампира мужчины на мосту. Младшая Ричи испытывала сильное желание положить ему руку на плечо и потрясти, но сделать это не решалась из-за случившегося только что. Ее саму до сих пор колотило. Ощущение было таким, словно ее пару раз ударило током — а Элисон знала, каково это. Киото тут же бросилась к ней, но девушка заверила ее, что все хорошо. Младшая Ричи прикусила губу, чувствуя вину перед Лазеротом.
— Я в порядке, — еле слышно произнес демон. Его глаза снова наполнились жизнью.
Подоспевший к ним человек, которого младшая Ричи видела на мосту, ожидаемо оказался демоном, как и его друзья. Однако он был выше и значительно крупнее своих товарищей, поэтому в глазах Элисон сразу стал безоговорочным лидером этой демонической троицы.
— Азелиус, — сухо представился мужчина и отвесил подзатыльник Лазероту, видимо, для того, чтобы привести его в чувства. Как ни странно, это сработало: демон оживленно заморгал, осмотрелся и улыбнулся как ни в чем не бывало. Но Элисон не поверила ни самому демону, ни его неестественной улыбке. Его реакция на простое рукопожатие красноречиво говорила о том, что с ним не все в порядке. А соврал он лишь для того, чтобы не расстраивать ее. Что произошло в момент, когда их руки соприкоснулись? Что мог увидеть и почувствовать Лазерот, когда его глаза пугающе остекленели?
Элисон решила оставить его в покое и обратилась к Азелиусу. Она представилась сама и представила ему свою спутницу-эльфийку. Красноглазый демон проявил сильный интерес к заостренным ушам Киото и принялся расспрашивать девушку об особенностях ее расы, а Самираэль в это время поинтересовался у Элисон, чего бы она хотела.
— Мы бы не отказались от питьевой воды, — ответила девушка за себя и свою подругу. — Еще вы говорили о подземном озере… — Она покраснела. Раньше ей не приходилось обсуждать вопросы личной гигиены со взрослыми мужчинами. — Можно ли нам в нем искупаться?
В разговор неожиданно вклинился Азелиус:
— Даже нужно. Приходите через пару минут, я как раз все подготовлю. Вас туда проводят.
После короткой беседы с ним Киото вернулась к Элисон, и они обе проводили взглядом красноглазого демона, который в два счета пересек мост и скрылся в другой части пещеры.
— Самираэль, сопроводи наших гостей, — с улыбкой сказал Лазерот. Со стороны казалось, будто он торопится избавиться от их общества. — У меня есть кое-какие дела. Вернусь позже.
Элисон бросила мимолетный взгляд на Самираэля. Демон встревоженно смотрел в спину своему уходящему другу, пока тот не скрылся за каменной аркой. Подозрения девушки только усилились. То, что произошло при рукопожатии, как-то повлияло на Лазерота, но по какой-то причине он не раскрывал подробностей. Элисон опасалась, что это связано с Тьмой, с которой она заключила своеобразную сделку.
— Так, ладно, идемте. — Самираэль пытался вести себя непринужденно, как раньше, но у него плохо получалось делать вид, будто ничего не случилось. Он заметно нервничал, часто вздыхал и качал головой в ответ домыслам в своей голове. Демон повел девушек по мосту. Проходя по нему, Элисон засмотрелась на быстрое течение воды под ногами. Шум воды приятно ласкал слух.
— Я уже говорил, что здесь когда-то жили монахи? — растерянно спросил он у своих спутниц. Киото кивнула, и тогда демон указал на разрушенные каменные постройки в глубине пещеры. — Эти маленькие дома здесь с давних времен. Раньше они служили монахам жилыми комнатами, но частые обвалы почти полностью разрушили их.
— Здесь случаются обвалы? — со страхом спросила эльфийка, осматриваясь. Она крутила головой во все стороны и удивлялась услышанному и увиденному не меньше Элисон.
— Воды подземного озера размывают землю, подмывают камни и приводят их в движение. — Самираэль остановился и указал наверх. — Когда такое случается, пещеру засыпает до отвала.
— Как же вы тут живете? — Младшая Ричи в который раз подумала о тех, кто лишен крыши над головой. Сколько таких, как эта троица, в каждом из миров? Великое множество бедняков, брошенных детей и болеющих, никому не нужных стариков. У большинства несчастных людей просто нет денег, у остальных все средства уходят на лекарства или еду… Сколь у многих нет своего дома! Нет места, куда они могли бы вернуться…
Но это люди. Это все про людей. Демоны же — другое дело. В понимании Элисон они обладали достаточной силой, чтобы построить себе дом или возвести целую крепость. Почему они до сих пор этого не сделали? Младшая Ричи знала ответ, и ей становилось дико от мысли, что демоны сознательно отказались от комфорта и предпочли жить в сырых пещерах.
— А легко, — улыбнулся Самираэль. — Все подземные тоннели, кроме одного, завалило еще до нашего появления. Мы не стали разгребать древние завалы, потому что тоннелями не пользуемся. Чтобы попасть на поверхность, достаточно и одного. А сферы-порталы Лаза помогают нам перемещаться на большие расстояния и добывать еду не в пустыне, а в лесных и горных регионах. Из всех существовавших когда-то пещер подземного города уцелели только эти две, где мы сейчас находимся. Для жизни больше и не надо. Нам хватает. — Демон возобновил путь по мосту и предупредил: — Будьте осторожны! В конце очень скользкий спуск.
— Вы обещали рассказать про демонов, — напомнила ему Элисон, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не упасть. Кровь тянулась за ее ногами и оставляла на камнях красные разводы.
— Да, точно. Говорить я могу много, и вы быстро устанете меня слушать. Поэтому скажу самое главное: Высшие демоны отличаются от Низших внешним видом. Мы умеем скрывать свою истинную форму от людей, поэтому не слишком бросаемся в глаза. Низшие демоны так не могут. У них всего одна форма, и она отражает их истинную демоническую сущность. — Самираэль глянул на Элисон. — Вот как раз в этом человеческие книги не лгут. Классическое описание демона — это страшное существо с рогами, крыльями и хвостом — в целом похоже на правду. Плохо то, что книги гребут всех под одно описание. Опасны лишь Низшие демоны, потому что лишены самоконтроля, и люди для них — всего лишь развлечение и пища.
— Что в таком случае едите вы? — задала вопрос Киото.
— В истинной или человеческой форме?
— А есть разница? — Эльфийка побледнела.
— О да, и большая! В человеческой форме мы жить не можем без мяса. А в истинной нам подавай человеческие душонки. — Демон зажмурился от удовольствия. — Чем грешнее, тем вкуснее! Мое любимое лакомство — черные людские души…
— Вы питаетесь душами людей? — ужаснулась Элисон.
Самираэль расхохотался.
— Так забавно наблюдать за вашей реакцией! Пока мы в этой форме, вам нечего бояться. Вот мы почти и пришли.
Они сошли с моста. Демон провел их под аркой в другую часть пещеры, и у озера их встретил Азелиус.
— Я тут немного подогрел воду, — озадаченно почесав затылок, доложил он. — А то была слишком холодная. Э… — Красноглазый демон долго соображал, что еще сказать. Но все, что он придумал, прозвучало так: — Ну, в общем, купайтесь.
И демон поспешно покинул пещеру. Самираэль сдерживался изо всех сил, чтобы не расхохотаться из-за поведения своего друга. Его губы тряслись от рвущегося наружу смеха.
— Он всегда такой застенчивый? — Киото с улыбкой смотрела вслед Азелиусу.
— Вы плохо его знаете, — сказал Самираэль со смешком. — Так же плохо, как и я. До вашего прихода я и не догадывался, что он боится дам. Да, кстати! Вынужден вас огорчить. У нас тут нет женской одежды. Есть только монашеские одеяния. — Демон оценивающе рассматривал их фигуры, отчего Элисон сильно смутилась. — Они вам будут большие, но вы можете подпоясать их. Азелиус оставил все вон на том камне. Одежду, кувшин с чистой водой и то немногое, что осталось от нашего ужина.
Элисон поблагодарила демона от всей души и впервые за долгое время кому-то улыбнулась.
— Если что-то понадобится — кричите. — Подмигнув напоследок, Самираэль покинул их.
Девушки стояли перед небольшим озерцом, окруженным валунами. Здесь оказалось два водных источника: один предназначался для купания, и из-за ограждения камней вода из него никуда не уходила. Воду из соседнего источника ничто не сдерживало, и она уносила с собой мелкие камни и песок куда-то дальше, за руины древнего поселения. Элисон решила не терять время зря. Первым делом они с Киото по очереди испили из кувшина, осушив его до капли. Вода увлажнила губы и приятной прохладой стекала по горлу.
— Никогда бы не подумала, что однажды вода покажется мне самым вкусным, что я когда-либо пробовала, — проговорила младшая Ричи. Ее голос эхом отразился от украшенных кристаллами стен пещеры.
Поев горьких орехов и немного мяса, они приступили к водным процедурам. Элисон быстро и без сожалений избавилась от грязной и порванной одежды. Переступив каменное ограждение, она погрузилась в теплую воду по шею. Вода на глазах приобрела болотисто-коричневый оттенок, служа напоминанием о долгой и временами мучительной дороге. На короткий миг она обожгла раны на пальцах ног, но Элисон толком и не успела почувствовать боль. Когда она высунула одну ногу из воды, чтобы осмотреть ее, то с удивлением обнаружила, что целостность кожи полностью восстановлена.
— Вода на самом деле обладает заживляющими свойствами, — радостно сообщила о своем открытии девушка. — Самираэль не соврал. Она способна исцелять! Невероятно!
Эльфийка ничего на это не ответила. Элисон повернула голову, чтобы посмотреть на нее. Киото тоже сбросила с себя одежду (вернее, то, что от нее осталось) и предпочла противоположный конец озера. Младшая Ричи тут же отвернулась. Говорить с бывшей служанкой ей до сих пор было тяжело. Прислонившись к каменному ограждению, Элисон коснулась затылком нагретых водой валунов. С потолка свисали минералы голубого и белого цветов. Их мягкий свет успокаивал, а теплая вода, приятно обволакивая тело, расслабляла не хуже мягких перин. Впервые за все путешествие Элисон сумела как следует расслабиться. Закрыв глаза, она забылась.
Отдыхая телом и душой, младшая Ричи продолжила уходить вглубь себя и вскоре провалилась то ли в сон, то ли в очередное видение, навеянное Тьмой. Перед глазами стояла темнота. Этим ее сон значительно отличался от всех предыдущих: в прошлых сновидениях она всегда смотрела, а сейчас только слушала. Голоса, знакомые и нет, то и дело возникали у нее в голове. Женские и мужские, голоса стариков и детей… Они становились то тише, то громче, и этим голосам не было конца. Как-то Элисон услышала даже свой собственный голос, вопрошающий: «Ты что, совсем ничего не помнишь?» — но не смогла определить, что это значит и кому был задан вопрос. Голоса она слушала долго. Разобрать слова не удавалось: многие люди общались на языках, которых младшая Ричи не знала. Это продолжалось бесконечно долго, но Элисон не торопилась возвращаться в реальность. Она позволяла этому течению нести себя все дальше, тем самым погружаясь в темные глубины собственных мыслей и ощущений.
Сердцебиение ускорилось. Следом пришла тревога, явных причин для которой не было. Горько-сладкая, она напоминала вкус недоспелого фрукта. Затем явился страх. Липкий, тягучий и сладкий до тошноты. На мгновенье он взорвал вкусовые рецепторы, и Элисон захотелось немедленно ощутить этот вкус снова. Она пробовала различные эмоции и сравнивала их с существующими блюдами. Ярость оставляла на языке жгучее послевкусие, как будто ешь мясо с огненными специями, а обида, хоть и ощущалась кислым лимоном, забавно пощипывала кончик языка.
Но приятнее всего была боль. Элисон облизывала свои губы, желая растянуть удовольствие. Сама она не страдала, ощущаемая ею боль принадлежала кому-то другому — в этом и состояла ее главная сладость. Вкус боли напоминал взбитый с корицей крем — очень нежный и очень вкусный. Пробуя различные эмоции и чувства, младшая Ричи вскоре запуталась: все они смешались у нее на языке, и отличить одно от другого стало непосильной задачей. Она металась по собственному сознанию, в надежде отыскать там ответы на свои бесчисленные вопросы.
Позже вкусы эмоций исчезли, и звуки снова заполнили ее голову. Она услышала крики — ее язык уловил тающий привкус крови. Следующее падение в темноту заняло очень много времени. К Элисон пришло понимание, что она не уставала так даже в дороге, а между тем вокруг нее не было ничего. Сплошная темнота окружала ее со всех сторон и давила гигантской каменной плитой. Девушка подняла свои руки, но не увидела их. Она попыталась закричать, но ее голос растворился во мраке. Тьма поглотила все звуки и оставила ее одну. Какое-то необычное, отдаленно знакомое чувство стремительно накрыло Элисон. Она ощутила связь с окружающим ее мраком, сжилась с ним, свыклась… Они стали единым целым. Как долго она была слепа! Тьма указала верную дорогу. Наделила ее силой и уверенностью. Они вместе смеялись над глупцами, что выбрали иной путь — ложный, полный слабости и глупых мечтаний.
Элисон проваливалась все глубже. Теперь она искала выход из липкой темноты, желала зацепиться за любой источник света, пусть даже самый слабый — лишь бы только выбраться из ужасной бездны, которая ее засасывала. Смеяться младшая Ричи перестала, но Темная продолжала. Элисон не видела образ уже хорошо знакомого ей существа, но отчетливо слышала его у себя в голове. Его громкий смех. Темная смеялась в одиночестве, а она продолжала падать в никуда.
Достигнув черного дна, Элисон пришла в себя. Вода в озере остыла. Киото давно искупалась и оделась: черное одеяние и правда оказалось велико, так что эльфийка по совету демона перевязала его на талии тонким ремешком. Она сидела на валуне и рассматривала свой кинжал, держа его в руках. Заметив, что Элисон очнулась, Киото прикрепила его к поясу.
— Наконец-то вы пришли в себя! — с облегчением произнесла она.
— Сколько времени прошло? — спросила у нее младшая Ричи. Она полагала, что провела во сне (в видении) всего несколько минут, и очень удивилась, когда Киото ответила, что ждет ее пробуждения больше часа. На вопрос, почему же она не разбудила ее раньше, эльфийка сказала, что не хотела тревожить ее покой.
Пока вода окончательно не стала холодной, Элисон решила приступить к купанию. Начала она с волос. Не без помощи Киото смыв с них всю грязь и кое-как распутав, младшая Ричи помыла и тело, уделив особое внимание участкам кожи, ранее поврежденным в дороге. Целебная вода смыла все царапины и синяки. Элисон надела чистую одежду, предоставленную демонами, и наконец-то почувствовала себя человеком. Когда она закончила, эльфийка попыталась обсудить с ней случившееся в лесу, но младшая Ричи и слушать ее не стала. Она все еще злилась и не могла простить ей предательство.
Девушки вернулись в пещеру тем же путем, которым шли в сопровождении Самираэля. Он же и встретил их на другой стороне моста, задумчивый и серьезный. Двух других демонов рядом с ним не оказалось.
— О, вот и вы. — Демон заметно оживился при появлении девушек. Оглядев их обеих с ног до головы, он утвердительно кивнул и самодовольно усмехнулся. — Я же говорил, что вода в озере исцеляет, а вы не верили. — Самираэль остановил взгляд на Элисон. — Как ноги? Больше не болят?
— Больше нет, — подтвердила она и улыбнулась. — Спасибо за все. Но зачем вы нам помогли?
— Мы не могли бросить ребенка в пустыне. — Демон скрестил руки на груди с широкой улыбкой на лице. — Мы же не изверги какие-нибудь!
— Я не ребенок! — надулась Элисон.
— Ага, как же! Вот сколько тебе лет?
— Четырнадцать.
— Ха! — Самираэль протянул к ней руку и бесцеремонно взъерошил ее мокрые волосы. — А мне больше сотни, так что для меня ты еще младенец!
— Сколько? — Она так опешила от подобного заявления, что даже не успела как следует обидеться на него за то, что называл ее младенцем. — А сколько лет живут демоны?
— Сколько захотят, — хохотнул демон, но, заметив ее недовольное лицо, снова сделался серьезным. — Шутка. Ты что, шуток не понимаешь? Откуда вы такие взялись?
Самираэль пригласил их пройти к валунам, и они сели на них полукругом, возле потушенного костра. Камни, к удивлению Элисон, оказались не холодными, а теплыми, поэтому сидеть на них было легко и приятно.
— Так что, откуда вы? — повторил свой вопрос демон, когда все устроились поудобнее.
Младшая Ричи взглянула на Киото, но она смотрела в пол, словно решила отмолчаться. Элисон вздохнула, представляя, на сколько вопросов сейчас придется ответить ей одной.
— Мы из другого мира.
— Это я уже и сам понял, — кивнул Самираэль. — Как вы здесь оказались?
— Через портал, — ответила она с неуверенностью в голосе, вспомнив кусок кристалла в руках эльфийки. Именно он привел в действие пустой каменный круг, через который они потом сбежали.
— Но вы не похожи на путешественников по мирам. — Демон щелкнул пальцами и воспарил над валуном. Элисон изумленно посмотрела на это, но Самираэль как будто не замечал ее взгляда. Скрестив в воздухе ноги, он снова спросил: — Зачем вам понадобилось проходить через портал?
«Он задает слишком много вопросов», — подумала младшая Ричи с недовольством. Она не собиралась открывать ему всю правду, потому что боялась втянуть в опасную игру кого-то еще. Делать своим соучастником того, кто помог в трудную минуту, Элисон хотела меньше всего.
— Мы…
Только она начала объясняться, как демон ее прервал:
— Вы бежите от кого-то?
Прямой вопрос ошарашил не только ее, но и эльфийку. Киото выпрямилась и подняла голову с удивлением, написанным на истощенном лице. А сама Элисон почувствовала, как по спине побежали мурашки, и поняла: отпираться бесполезно.
— Откуда вы знаете? — понизив голос до шепота, спросила она.
— Я сам когда-то бежал. — Самираэль смотрел не на них, а перед собой, словно вспоминал давние события. При этом его темно-зеленые глаза затуманились. — Поэтому знаю, как выглядят те, кто постоянно находится в бегах. — Однако взгляд демон быстро прояснился, и он, пару раз моргнув, посмотрел на младшую Ричи ясным взором. — Еще я сразу понял, что ты из знати.
Она качала головой, не понимая, как ему удалось так быстро раскрыть их. Он знал, что они сбежали, знал, как и с помощью чего им это удалось, даже сумел определить ее происхождение. Определенно, этому демону известно о них многое, и Элисон пугала его проницательность.
Предугадав ее последующие вопросы, Самираэль пояснил:
— По тому, как Киото обращалась к тебе, я и понял, кто есть кто. Она твоя служанка, а ты ее хозяйка — все просто. И вы обе сбежали из богатого дома. Возможно, Киото помогала тебе спланировать и подготовить побег, потому что сама бы ты никогда не решилась на такой шаг. Вам было важно просто сбежать. Не имело значения, куда именно. И вы это сделали.
Элисон не могла найти слов. Зато молчаливая до этого эльфийка вдруг нашла, что сказать.
— Я открыла портал, — призналась она, — и через него мы сбежали. Но мы заблудились в незнакомом мире.
— Картина проясняется, — кивнул демон. — Вы чужаки здесь — это сразу видно. Ваш внешний вид, ваша манера разговора, ваши имена и даже ваша походка — все это выдает в вас жителей других земель. Но и это еще не все.
— Что еще? — Киото проявляла неподдельный интерес к демону. Ее глаза ловили отблески красных кристаллов на стене и обретали похожесть с глазами вампиров.
Самираэль опустился обратно на валун и с улыбкой произнес:
— Ваша энергетика.
Элисон вздрогнула и ощутила влагу на своих ладонях.
— Она эльф. — Демон указал на Киото. После перевел палец на младшую Ричи и сощурился. — А вот насчет твоей расы я не уверен. Сначала я думал, что ты человек, но теперь вот что-то сомневаюсь.
Она во все глаза смотрела на него. Девушка без труда связала его сомнения с Темной, которая захватывала ее разум и насылала пугающие видения. Неужели человек в ней постепенно умирает? И если так… то в кого она превратится после?
— Киото, не могла бы ты нас оставить? — спросил демон у неподвижно сидящей эльфийки. — Мы немного посекретничаем, а ты в это время можешь осмотреться. Ходить разрешается везде: все равно в заваленные части пещер пройти невозможно.
Получив одобрение младшей Ричи, Киото удалилась. Элисон осталась с демоном один на один. Она не решалась заговорить первая и хотела дать Самираэлю время, чтобы он смог найти нужные слова для объяснений. После недолгого молчания он сказал:
— На самом деле я почувствовал тебя уже отсюда — настолько твоя энергетика сильная. Я бы не поднимался на поверхность без надобности, но странное чувство и, каюсь, любопытство вынудили меня выйти и посмотреть, кому принадлежит такая сила. Сама понимаешь, гостей у нас не бывает. Я очень удивился, когда увидел тебя. Подумал, что мои чувства подвели меня. Маленькая девочка вроде тебя не могла обладать такой мощью. И я решил просто понаблюдать за вами. Мне бы очень хотелось ошибиться, но уже здесь я заметил реакцию Лазерота на твое прикосновение…
— Да, кстати, что с ним тогда произошло? — перебив его, спросила Элисон.
— Он… Точно не знаю, каким образом, но ты передала ему видение. Через тебя он увидел свою смерть.
— Что?
— Помнишь, он говорил, что хочет вернуть себе прежнее имя? — Самираэль усмехнулся. — Болван. Демоническое имя ему не по душе, видите ли. Он ведь стал демоном только после смерти. Это долгая история…
— Нет, я не об этом. — Младшая Ричи тяжело дышала. Она с ужасом осматривала свои руки на предмет магического воздействия, но ее ладони выглядели совершенно обычно. От них не шел пар, рядом с пальцами в воздухе не парили магические частицы или искры — кожа как кожа, ничего особенного. — Как я могла с ним такое сделать? Я не желала ему ничего плохого!
— Я знаю, успокойся, — сказал демон. — Я сразу понял, что ты сделала это не специально. Когда я увидел, что произошло с Лазеротом, мой интерес к тебе только возрос. И, чтобы прояснить ситуацию, я воспользовался своими телепатическими способностями.
— Это как?
— Проще говоря — я влез в твою голову и посмотрел на тебя изнутри. Прочитал тебя.
Элисон продолжала дрожать, хотя сидела на теплом валуне. Самираэль подошел к ней и сел на землю рядом. Она смотрела на него сверху вниз и тряслась, не в силах остановить свою дрожь.
— И что ты увидел?
— Представь мое удивление, когда я, помимо тебя, увидел еще кого-то в твоем сознании.
— Что это значит?
— Это как будто… — Самираэль тщательно подбирал слова. Похоже, прежде он не сталкивался с чем-то подобным, поэтому сам искал ответы на такие же вопросы, какие задавала ему Элисон. — Как будто за тобой стоит кто-то… человек, но он находится в твоей тени. Это похоже на вселение чужой души. Однако точный ответ даже я дать не могу. Обычно мне легко удается прочитать каждого. От меня ничего не скроешь, ни у кого нет секретов от меня. Но с тобой происходит что-то слишком уж странное.
Младшая Ричи не торопилась с рассказом о Темной, о своих необычных снах или видениях, в которых часто видела беловолосую девушку. Она не очень-то верила в переселение душ и поэтому скептически отнеслась к словам нового знакомого. В конце концов, если он умел проникать в чужое сознание, то рано или поздно сам поймет, что к чему.
— Я хочу все выяснить, — добавил он и с твердой решимостью заглянул ей в глаза. — Дай мне поговорить с ней.
Глава 10
— Как вы узнали, что это она?
Демон вопросительно изогнул бровь.
— Она — в смысле сущность. — Самираэль для наглядности постучал указательным пальцем по своей голове. — Та, которая сидит в твоей голове. А ты о чем подумала?
— А-а-а-а, — протянула Элисон и тут же смутилась собственной глупости. — Извините…
— За что ты извиняешься? — Демон нахмурился. — И перестань говорить со мной так, словно я какой-нибудь дутый граф или особа королевских кровей.
— Господин, — поправила его младшая Ричи и засмеялась. — К мужчинам знатного происхождения в нашем мире принято обращаться так.
— Вот-вот! Перестань так делать! Мы же не на важном приеме. Хватит нам «выкать».
— Я поняла, извините… — Осознав, что она только что сказала, Элисон прикрыла ладонью рот. Самираэль с хитрым прищуром смотрел на нее, ожидая поправки. — Вернее, извини.
— Извинения приняты. И не извиняйся так часто. Ты не сделала ничего плохого.
Затем он взял с нее обещание впредь не извиняться вообще, что бы ни случилось. Ей пришлось согласиться, хотя младшая Ричи знала, что переучиться после четырнадцати лет жизни в страхе будет непросто. Строгий уклад жизни в поместье сделал Элисон покладистой, а вампиры научили ее испытывать чувство вины по несколько раз на дню.
— Что от меня требуется?
— На самом деле ничего такого, что могло бы тебе навредить. — Самираэль протянул ей руку, и девушка с сомнением посмотрела на нее.
— Ты не боишься последствий?
— Нет, — ответил демон. Спокойствие в его глазах уняло дрожь младшей Ричи, и она осторожно взяла Самираэля за руку на его страх и риск. Она ожидала такой же реакции, как от Лазерота, но, к счастью, когда их руки соприкоснулись, ничего страшного не случилось.
— Почему на тебя никак не повлияло мое прикосновение? — задала ему вопрос Элисон, когда они направились в дальнюю часть пещеры, к полуразрушенным домам монахов. Серые невзрачные булыжники когда-то служили стенами своим жильцам, но теперь назвать эти постройки полноценными язык не поворачивался. Каменные потолки и балки обвалились и похоронили под собой не один такой дом. Пока они углублялись в старую жилую зону, Самираэль обдумывал ее вопрос. Ответить на него демон так и не смог.
— Постараюсь найти ответ здесь, — наконец сказал он, прикоснувшись пальцем ко лбу Элисон. — Все ответы находятся в твоей голове. Нужно только умело их вытащить.
Младшая Ричи искренне надеялась, что он сумеет. Они подошли к одному из немногих домиков, сохранивших целостность. Самираэль провел девушку внутрь. Из мебели тут остались неустойчивый стол из белого камня, который понемногу рассыпался, да жесткая кровать, хотя кроватью Элисон осмелилась назвать какую-то жутко неудобную подстилку на земле.
— Тебе придется заснуть, — пояснил Самираэль, заметив ее вопросительный взгляд.
— О нет, — разочарованно проговорила младшая Ричи, — только не это. Снова спать на земле…
— О, ну извини, у нас здесь нет условий для принцесс вроде тебя, — съязвил демон в ответ.
«Я не принцесса, — хотелось сказать ей, — и никогда ею не была». Вместо этого Элисон промолчала. Она подошла к подобию кровати и легла на нее. Спина уже не болела: судя по всему, младшая Ричи начала привыкать к постоянному отсутствию удобств. Самираэль сел рядом и потребовал, чтобы она закрыла глаза. Страха Элисон не испытывала… разве что только за демона переживала.
— Почему мне обязательно нужно заснуть? — спросила она с закрытыми глазами. — Разве я не могу просто лежать вот так?
— Сон позволит твоему телу расслабиться и отключит мысли. Так мне будет гораздо легче проникнуть в твое сознание и увидеть того, кто там сидит, прячась за тобой. Ты словно отойдешь на второй план, и я смогу поговорить с этой сущностью.
— Будь осторожен, — прошептала Элисон перед тем, как погрузиться в сон.
Но прежде, чем заснуть, девушка уже привычным способом нырнула в темноту своего сознания и попыталась подслушать разговор или как-то подсмотреть встречу Самираэля и Темной. Очень ожидаемо перед ее глазами не возник ни один знакомый образ. Ни демона, ни беловолосой девушки, ни даже самой себя младшая Ричи не увидела. Когда она поняла, что участницей их встречи ей быть не суждено, Элисон расслабилась, благодаря чему смогла заснуть на удивление быстро.
Сновидений не было.
Проснулась она от того, что кто-то сильно тряс ее за плечи. Младшая Ричи упорно не желала просыпаться и предпочла бы провести в забвении ни один десяток лет, но Самираэль резким хлопком ладоней возле уха заставил ее взбодриться и сесть. Протерев глаза и омыв заспанное лицо в прохладной воде, которую демон предусмотрительно поставил рядом с ее лежаком, Элисон удалось стряхнуть с себя остатки сонливости. Только после этого она была готова к обсуждению деталей путешествия демона по ее сознанию. Самираэль по-прежнему сидел возле нее, как и до погружения в сон, но его внешний вид с того момента претерпел серьезные изменения. Черные волосы растрепались, а под глазами образовались синяки. Выглядел он как человек, не спавший несколько ночей подряд. Младшая Ричи еще не видела его настолько уставшим.
— Что произошло? — первым же делом спросила она.
— Можешь мне рассказать все, что ты о ней знаешь? — Он будто не услышал ее вопроса. Говорил демон торопливо и сбивчиво. В его глазах Элисон не увидела прежнего спокойствия, и ее сильно встревожило нынешнее состояние Самираэля. — Откуда она взялась, на что способна, чего хочет от тебя?
Она с трудом понимала своего собеседника, потому что говорил он очень быстро. Ей понадобилось время, чтобы как следует обдумать его слова. Младшая Ричи смотрела на него с осуждением.
— Я надеялась, что это ты расскажешь мне о ней, — проворчала она. — Ты ведь для этого и влез в мою голову!
— Элисон, — серьезно произнес Самираэль. — Просто расскажи все, что знаешь.
Младшая Ричи вздохнула.
— Впервые я услышала ее голос в своей голове еще дома, — начала она свой рассказ, мыслями возвращаясь в место, которое ненавидела всей душой. — Но я не знала, кто со мной говорит, не понимала до конца. Голос казался бестелесным, пол говорящего определить не удавалось. Зато я отчетливо помню, как именно он говорил. Это были повелительные, сильные нотки. Ему невозможно было не подчиниться. Когда существо приказывало мне — я повиновалась. Однажды, уже после побега, я увидела сон. Ко мне явилась девушка, очень похожая на меня. Тот голос принадлежал ей. Это она говорила со мной.
— Что во сне она тебе сказала?
— Утверждала, что это она помогла мне сбежать. Она знала очень много… гораздо больше, чем любой из нас, — словом, в тот момент я осознала, что передо мной нечто… сильное. Она не женщина и не мужчина. Не человек вовсе, а кто-то вроде божества. Ее происхождение за гранью моего понимания. Я не знаю, кто она и чего хочет. Сама она утверждала, что хочет помочь мне. Все это кажется таким странным, но мне почему-то хочется ей верить.
Элисон остановилась, чтобы оценить реакцию демона. Она рассчитывала увидеть в его глазах понимание, но вместо этого столкнулась с тревогой и ужасом.
— Она способна на многое — это я чувствую каждой клеточкой своего тела, — продолжала младшая Ричи. — Она может дать мне то, что я хочу, и все-таки она меня пугает. Какое-то время я считала ее собственной выдумкой, плодом воображения… Теперь я знаю, это не так. Она — отдельная сущность, существо, мотивы которого до конца так и не ясны. Хотелось бы мне знать, кто это и почему она выбрала меня. Почему она выглядит так, как я?
Элисон приложила к своей голове руку. На миг ей почудилось там присутствие Темной, хотя у нее всего-навсего разболелась голова от бесконечных предположений и вопросов.
— Твоя очередь, — напомнила младшая Ричи. — Теперь ты рассказывай. Что произошло?
Самираэль потянулся к глиняному кувшину с водой и одним махом осушил его. Только после этого он начал говорить более внятно.
— Начну с самого начала. — Демон прислонился к холодной каменой стене. Свет от зеленых кристаллов проникал в маленькое окошко и освещал его бледное после путешествия по чужому сознанию лицо. — Как по мне — она очень опасна.
От этих слов ей стало жутко. Элисон обхватила себя руками и притянула колени к груди, но перебивать демона не стала, решив выслушать его историю от начала и до конца.
— Выглядит она в точности как ты — это правда. Но на внешности ваше сходство, пожалуй, заканчивается. Ты не знаешь, но сознание каждого живого существа для телепата выглядит по-разному. Это как жилые дома или комнаты. Все зависит от силы владельца. Я бывал в головах у многих, видел их комнаты с множеством дверей и без них. Я видел огненные, сверху донизу заполненные хламом и абсолютно пустые комнаты. До этого момента мне казалось, что я видел все. Но твоя комната, твое… сознание поразило меня. Оно превзошло все то, что я видел раньше.
Самираэль сделался еще бледнее, несмотря на то, что был очень возбужден от пережитого. Он поднялся и начал беспокойно мерить шагами комнату, в которой они находились.
— Что ты увидел? — тихо спросила девушка, провожая его взволнованным взглядом.
— Во-первых, меня удивили размеры твоей комнаты. Я как будто очутился в королевском дворце. Все вокруг меня было белым и сияющим. В центре огромного зала стоял трон, на котором восседала она, эта мерзкая тварь. Во-вторых, меня поразило, что в твоей комнате не оказалось окон и частично не хватало пола.
— И что? — Младшая Ричи не понимала, что хотел сказать демон.
— Это плохо. — Он остановился и закрыл своим большим телом свет в окне. Самираэль не сводил глаз с Элисон, и от его взгляда ей захотелось спрятаться — настолько он был пронзающим. — Отсутствие в комнате окон или пола говорит о том, что у ее владельца серьезные проблемы с памятью. Ты не теряла воспоминания? У тебя отсутствовали и окна, и какая-то часть пола. Полная разруха в голове, а по твоему виду этого не скажешь. Пол в твоей комнате выложен белой плиткой, и в некоторых местах, там, где она по идее должна быть, зияют черные дыры. Но, как оказалось, это еще не самое страшное. Самое страшное меня ожидало впереди. Я обратил внимание на это… существо. Попытался изучить его, залезть в его мысли. И знаешь что? Ничего. Я не смог! На него не подействовали мои способности!
Пораженный этим открытием демон до сих пор не мог прийти в себя. Он возобновил хождение по кругу, активно жестикулируя и чуть не взрываясь от осознания того, что его магия впервые дала сбой. Элисон его понимала. Ей хотелось утешить Самираэля, но в данной ситуации лучшее, что она могла для него сделать, — это просто выслушать. Что младшая Ричи и сделала.
— Наверное, тебе интересно, о чем мы говорили, — нервно произнес демон, продолжая ходить из угла в угол. На нее он теперь даже не смотрел, поэтому казалось, будто он говорит сам с собой. — Она все обо мне знала. Все. Она показала мне мои воспоминания, причем, тварь такая, выбрала самые болезненные, чтобы побольнее ударить. Я страдал, а она смеялась. И ни капли сожаления на ее лице не было.
— Что было после?
— Она предложила сделку, — спокойно ответил Самираэль. — Сказала, что поможет мне достичь той цели, к которой я стремлюсь. — Он хмуро глянул на Элисон. –Я не могу тебе рассказать о своей цели — это слишком личное. Скажу лишь, что ее предложение было очень заманчивым. Я чуть не согласился… Но она потребовала плату. Мое доверие. Я отказался, и на этом мы закончили.
Демон сделал еще один, последний круг по комнате, после чего прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Капельки пота блестели на коже его лба. Младшая Ричи сочувственно смотрела на Самираэля и не могла поверить, что в его ужасном состоянии виновата именно она.
— Я так и не понял, кто она такая, — вдруг признался демон, разрывая молчание. — Часть тебя или отдельная личность — я не знаю. Но то, что она представляет угрозу, — это факт. И для тебя она опасна в первую очередь. Сущности, подобно этой… никогда не появляются на пустом месте. Хочешь знать мое мнение? Она как-то связана с теми, от кого ты бежишь.
— Я допускала эту мысль, — кивнула девушка.
В глубокой задумчивости она и не заметила, как взяла в руку камень и нарисовала на рыхлой земле домик, а возле него — пятеро маленьких человечков.
«Правда?»
Напряжение, в котором она пребывала с момента побега, вернулось. Темная решила напомнить о себе, но для чего? Элисон остановила свой взгляд на рисунке. Она поверить не могла, что нарисовала именно то, что обычно причиняло ей сильную боль. Воспоминания о Тате и Дарвине до сих пор отзывались болью в ее сердце, поэтому младшая Ричи предпочитала не думать о них слишком долго. Элисон очень тяжело переживала разлуку с ними и даже по прошествии стольких месяцев не могла смириться с тем, что больше никогда их не увидит. Она потянулась рукой к рисунку, чтобы немедленно стереть его, но в последний момент остановилась. Ее рука замерла над изображением, задрожала, а затем медленно опустилась к ней на колени. Младшая Ричи осторожно подняла глаза и посмотрела на демона, беспокоясь, что он увидит рисунок и начнет задавать вопросы, касающиеся ее семьи и причин побега.
— Как ты поступишь дальше? — Демон подошел и горой навис над ней. Его голова практически доставала до потолка. — Ответов мы не получили, и тебе нет смысла оставаться здесь, с нами. Но если бы тебе предложили помощь в изучении этой сущности, ты бы согласилась?
Его предложение удивило Элисон. Неприятно удивило.
— Помощь? — переспросила она и тут же скривилась, как если бы съела что-то кислое. — Нет. Я откажусь. — В ее памяти еще были живы воспоминания о брате и сестре, которые тоже когда-то пытались помочь ей. Младшая Ричи хорошо помнила, чем все закончилось, и не желала допустить повторения истории. — Добром это не кончится.
— Так я и думал, — весело отозвался Самираэль.
— О чем?
— Что и спрашивать не нужно было.
Элисон смотрела на него в недоумении. Сам демон, как ей показалось, уже отошел от влияния Темной и теперь смотрел на нее с прежней отеческой улыбкой.
— И все же, — он сел рядом, — что тебя заставило сбежать из дома?
— Не что, а кто, — поправила она его и снова уставилась на рисунок. Человечки, которых Элисон нарисовала на земле, улыбались ей, но их глаза-кружочки оставались пусты. Девушка обратила внимание демона на рисунок, постучав камнем по земле. — Сколько себя помню, я живу… вернее, жила со своими старшими братьями. Родителей не стало очень рано, и моим воспитанием занялись они. Мои братья… Хейки и Райнер. Они… как бы это сказать…
Демон понимающе молчал в ожидании продолжения. Младшая Ричи была ему благодарна за то, что он не торопил ее, а давал собраться с мыслями, прежде чем она озвучивала их.
— Чем я становилась старше, тем яснее понимала: они меня не любят, — призналась Элисон с горькой улыбкой. — Их заботит лишь власть, обладание землями и нашим домом, но не я. Я — это так, приятное дополнение к статусу главы семьи. Не более того.
— Что значит «дополнение к статусу»?
— Я из мира, где высоко ценится чистота крови и происхождение человека, — пояснила девушка с неохотой. Говорить об этом ей всегда было неприятно. — Поэтому у нас в почете близкородственные браки… были. Многие семьи на себе проверили последствия кровосмешения. Стали рождаться уроды и больные дети. В итоге знатные семьи отказались от этого и решили выбирать в мужья и жены выходцев из других благородных домов. В моем мире все давно избавились от этой мерзкой традиции. И только мой дом — дом Ричи — до сих пор сохраняет ее. — Она ощутила ком в горле. — Чтобы получить власть над домом, самый старший из братьев должен жениться на мне. В ином случае не видать ему главенства — таков порядок.
— Почему твоя семья не хочет отказаться от этой традиции, если от нее столько проблем? Вы не боитесь последствий близкородственных браков?
— Боялись, будь мои братья людьми. Но они вампиры, и им все равно. Род продолжить они не смогут…
— Стало быть, брак между вами — это всего лишь дань традиции?
— Что-то вроде того.
— А ты, конечно же, этого не хочешь? — поинтересовался Самираэль.
— Конечно, нет! — тут же вспыхнула она, как будто только и ждала этих слов. Почти сразу успокоившись, Элисон умоляюще посмотрела на демона. Ее не заботило, как выглядело ее лицо при этом. — Я с ужасом жду своего совершеннолетия. Когда мне исполнится шестнадцать — все и случится. Боги, как я не хочу выходить за Райнера! Он жесток, жаден до власти и к тому же вспыльчив! Невыносимая личность.
— А другой брат? Неужели также плох?
— О, Хейки еще хуже, — с мрачной злобой ответила она. — Он тщеславный и всегда думает только о себе. О том, как он красив, умен и благороден. Хвастолюб, в общем. А еще он подлец, каких свет не видывал. — После ее рассуждений повисла неловкая тишина, и Элисон, немного подумав, решила исправить положение. Густо покраснев, она добавила: — Хотя за Дарвина я бы вышла…
— Дарвин? А кто это?
— Третий брат.
— Но ведь ты сказала, что тебя воспитывали только двое?
— Воспитывали — да, — кивнула она. — Дарвин — лишь наполовину Ричи, как и Райнер. Он мой двоюродный брат и появился на пороге нашего дома только потому, что хотел узнать правду о своем отце, а о нашей семье его отец много писал в своем дневнике.
Вспомнив, что случилось с Дарвином, Элисон быстро утратила веселье. Демон заметил перемену в ее настроении и попробовал вернуть ей улыбку.
— Так сколько у тебя всего братьев, а? — игриво спросил он, толкая ее локтем в бок. — Вас, вельмож, так сложно понять со всеми вашими родословными!
И Самираэль расхохотался, посчитав, что пошутил смешно. Младшая Ричи не разделяла его веселый настрой. Вместо того, чтобы поддержать шутку демона и посмеяться вместе с ним, она вновь уставилась невидящим взглядом на нарисованный домик с человечками рядом.
— Четверо, — наконец ответила Элисон на его вопрос без каких-либо эмоций на лице.
— Что с четвертым?
— Я не знаю, где он, — раздраженно проговорила она. — Я никогда его не видела. Разве что портрет в родословной книге — и тот один раз.
Самираэль приобнял ее за плечи. Его огромная рука показалась рукой великана. Под теплой рукой демона Элисон чувствовала себя в безопасности, и его грубая кожа согревала ее тело, но не душу. Они какое-то время сидели молча. Потом Самираэль сказал:
— Я понимаю, почему ты сбежала.
«Едва ли», — печально подумала девушка, но ничего не сказала.
— А у тебя? — спросила она чуть погодя. — Есть семья?
— Была, — ответил он и опустил голову. — Теперь нет.
Младшая Ричи не стала выяснять подробности. Это невежливо — лезть в чужую жизнь и бередить старые раны, ведь она даже не знала, успели ли зажить они у демона. Кем бы ни был ее собеседник — демоном, эльфом или вампиром, — Элисон одинаково уважала всех, кто был добр к ней и к другим, а потому не собиралась задавать неудобные вопросы. Зато Самираэль оказался лишен чувства такта. Пообщавшись с демонами, младшая Ричи успела заметить, что ее спасители не обладают высокими манерами и могут говорить и делать все, что им заблагорассудится. Они были из другой среды, отличной от той, в которой родилась Элисон, но она принимала их такими, какими есть: простыми и вместе с тем искренними.
— Они уже ищут тебя? — Самираэль задал следующий вопрос, от которого она поежилась.
— Да, — произнесла Элисон одними губами. Все это время она боялась признаться самой себе в том, что вампиры уже вовсю ведут поиски. Когда девушки переместились через портал, эльфийка постоянно ее уверяла, что господа Ричи не скоро выйдут на их след, поскольку магические частицы портала их заметут. Потребуется время, и немало, чтобы отыскать среди великого многообразия миров именно тот, в котором находятся они. Но Элисон знала: у вампиров впереди целая вечность, и им некуда торопиться. Им не страшны снежные бураны и песчаные бури, им не нужно останавливаться на ночлег или разбивать лагерь. Ничто не будет тормозить их путь. Раньше младшая Ричи верила, что ее братья где-то далеко и что до этого мира им придется добираться очень долго. Вопрос Самираэля напомнил ей о жуткой природе вампиров и дал понять, что скоро они не заставят себя ждать.
— Я хочу насладиться свободой, пока у меня еще есть такая возможность, — сказала она. Слезы упали на рисунок под ее ногами и размыли треугольную крышу домика. — Я не смогу бегать от них вечно. Рано или поздно они найдут меня, потому что у них в запасе целая вечность, а вот у меня столько времени нет. Все, что я могу, — постараться оттянуть момент нашей встречи. Но на большее я не рассчитываю.
— А что так подавленно?
И Элисон, и Самираэль одновременно повернули головы на источник звука. Азелиус — красноглазый демон — стоял возле входа в их дом и с клыкастой ухмылкой смотрел на них, скрестив огромные мускулистые руки на груди. Ему приходилось нагибаться, чтобы заглядывать в дверной проем, потому что его рост не позволял встать прямо и увидеть происходящее внутри. По этой же причине демон даже не попытался зайти.
— Выходите, голубки, — прорычал он. — Поворкуете на площадке возле моста.
Азелиус развернулся и ушел. Гоготнув от шутки товарища (которую Элисон снова не поняла), Самираэль встал и без объяснений вывел ее из домика монаха. Они пришли к уже знакомому ей мосту, под которым неслась река. Азелиус стоял на огромном валуне в довольно надменной позе: ноги его были широко расставлены, а руки упирались в бока.
— Ну что, ты достаточно нарыдалась? — спросил ее демон без капли вежливости.
Младшая Ричи смотрела на него, как на умалишенного. Самираэль рядом с ней улыбался, словно сельский дурачок, но в разговор не влезал.
— Я спрашиваю тебя, Элисон… или как там тебя. — Азелиус указал на нее пальцем, влажным и грязным от земли. — Сколько еще ты будешь рыдать и причитать, пока не поймешь, что твоя свобода находится в твоих руках? Если хочешь ее — возьми сама. Хватит жаловаться! Всем нелегко. Если ты готова смириться с поражением, даже не попробовав бороться, — это значит, что ты слабая и жалкая. Сколько раз ты сбегала? Хотя нет, подожди, можешь не отвечать. Мне все равно. Попробуй не бегать от них, а победить! И тогда — как знать, — может, тогда тебе больше не придется возвращаться к ним. Самираэль, — обратился к ее спутнику демон, пока она приходила в себя после его слов. — Отыщи Лазерота и приведи сюда.
— Зачем? Он с Киото отправился на охоту, — лениво ответил Самираэль.
Эта новость оживила Элисон.
— Когда? — спросила она, пораженная тем, что не заметила, как эльфийка покинула пещеры.
— Не отвлекайся, — Азелиус погрозил ей пальцем, — как следует обдумай мои слова.
— С ней все в порядке, — заверил Самираэль. — Лазерот не даст ей заскучать.
— Все равно найди их, — твердо произнес красноглазый демон. Самираэль кивнул и исчез в тусклой фиолетовой дымке, оставив их вдвоем. Азелиус спрыгнул с валуна и подошел к Элисон. Его взъерошенные волосы напоминали снег, лежащий вокруг поместья Ричи. Такие же белые и мягкие, при свете кристаллов они казались еще белее, чем обычно. Затем она увидела, как поднялась его рука, и Элисон рефлекторно вжала голову в плечи, крепко зажмурившись при этом.
— Нет, пожалуйста! — взмолилась она, совсем позабыв о том, где находится и кто перед ней.
Удара не последовало. Девушка открыла глаза и увидела, что демон замер над ней с поднятой в воздухе рукой. Щеки Элисон вспыхнули румянцем от смущения и неловкости.
— За тебя никто ничего делать не будет, — сурово сказал демон. Он медленно опустил руку, чтобы не напугать ее очередным резким движением. Элисон подумала, что Азелиус все понял и без ее объяснений. Он отвернулся. — Если ты не готова смириться с проигрышем — иди за мной. А если готова — тогда не ной. Оставайся здесь и жди, когда твои братья найдут тебя.
«Он что, подслушивал?» — недовольно подумала девушка, глядя вслед уходящему демону. Даже если бы Самираэль захотел рассказать своим товарищам обо всем, что услышал от нее, то не успел бы это сделать: прошло слишком мало времени между их разговором и появлением красноглазого демона. Размышляя над разгадкой их невидимой связи, Элисон отправилась за Азелиусом. Когда они, не заходя на мост, вдруг свернули направо, девушка удивилась. Она-то помнила, что там ничего, кроме крутого обрыва, нет. Но Азелиус знал здесь все намного лучше нее и молча указал на каменную лестницу возле моста, которая вела на нижнюю площадку. Несколько валунов и желтые кристаллы, растущие у них над головами, — вот все, что находилось здесь. Демон встал в центре и повернулся к ней лицом.
— Ну, рассказывай. — Шум реки перекрывал его громкий голос. — Что ты умеешь?
«Многое», — ответила за нее Тьма, чей голос младшая Ричи услышала в своей голове.
— Многое умею, — повторила она за голосом, сама не зная почему. Почти сразу Элисон осознала свою ложь и попыталась выкрутиться. — Не то чтобы много… — задумчиво проговорила она. — Если, конечно, речь идет о магии.
— Да-да, о ней, — торопливо отозвался демон.
— Мне запрещали изучать и использовать ее дома. Поэтому мне остается только догадываться о своих возможностях.
— Но ты когда-нибудь пробовала использовать магические способности?
— Лишь однажды, — призналась Элисон и закусила губу от волнения. — Мой дом окружен магическим куполом. Чтобы сбежать, нам с Киото понадобилось пересечь его. Я закрыла глаза и представила, что стою за ним и нахожусь на желанной свободе. И у меня вроде получилось, — неуверенно добавила она.
Азелиус хмыкнул:
— Если бы у тебя не получилось, ты бы сейчас здесь не стояла.
— Я не стремлюсь обучиться магии, — произнесла младшая Ричи ровным голосом. — Опасаюсь я этого дела. — Она вспомнила разрушительную силу Хейки и Райнера и знала, на что они готовы пойти ради умножения собственной магической мощи. — Ты не понимаешь, почему я не пытаюсь защититься и не учусь сражаться, — и это неудивительно. Ты многого не знаешь обо мне. Считаешь меня слабохарактерной, ленивой, глупой… Может, я действительно так выгляжу, но прошу не судить меня по первому впечатлению. — Ее голос стал тише. — Кроме того, Азелиус, ты не знаешь не только меня, но и их тоже. Даже если я обучусь чему-то, мне с ними не тягаться. Их сила… Их способности мне и подметки не годятся. Они способны на такое… Вы все и представить себе не можете.
На все объяснения Элисон демон ответил одним словом:
— Понятно.
Он выглядел раздраженным после того, что она сказала, и младшая Ричи догадывалась почему.
— Сейчас мы проверим, на что ты способна, — шепотом проговорил Азелиус. Младшая Ричи разобрала лишь часть его слов из-за шума воды. Она попросила его повторить, но демон не стал этого делать. Сверху послышался грохот, и они вдвоем подняли головы.
Элисон пришла в ужас. От потолка откалывались камни и стремительно летели вниз, прямо на головы стоящих внизу. Времени на раздумья не было, однако девушка все же успела подумать о том, что ей конец. Какая глупая смерть ее ждет здесь, в пещерах! Меньше всего Элисон ожидала погибнуть под каменным завалом. Впрочем, это было последнее, о чем младшая Ричи успела подумать, прежде чем камни градом осыпались на то место, где сейчас стояла она с демоном.
Глава 11
Время для нее остановилось. Элисон была не в силах сдвинуться с места. Все вокруг происходило слишком быстро и в то же время слишком медленно. Остальные звуки стихли, как только девушка закрыла глаза. Сквозь темноту закрытых век она увидела сияющий белым силуэт — такой знакомый и обманчиво прекрасный. Темная простирала к ней руки с заботливой улыбкой, которая казалась приятной только на первый взгляд. Младшая Ричи видела ясно: весь образ этой твари целиком пропитан ядом, от кончиков ее белых, как молоко, волос и до пальцев ног, которые не касались несуществующей земли, а несли девушку по воздуху. Существо медленно приближалось. Оно скользило по темноте к Элисон с растопыренными пальцами, больше напоминавшими заледенелые ветви деревьев. Младшая Ричи испытывала страх и отвращение: несмотря на красивый внешний вид девушки, Элисон знала, какая она на самом деле. Какова эта тварь внутри. Ледяной блеск фиолетовых глаз выдавал правду о ее истинном облике — о том самом, что был надежно спрятан за безупречной оберткой.
Темная приблизилась к ней. Ее ветви-пальцы коснулись щеки Элисон, и девушка ощутила холод. Он стал распространяться по ее телу, как зараза. Сначала холод сковал ее лицо. Младшая Ричи не могла пошевелить ресницами и губами, потому что они покрылись ледяной коркой. Затем холод добрался до ее горла и зажал его в тиски, не давая сделать вдох. Ноги и руки одновременно перестали слушаться Элисон. А когда лед добрался до ее сердца, она очнулась.
Грохот прекратился столь же резко, как и начался. Теперь пещеру наполнял всего один звук: шум воды в бурном речном потоке. Младшая Ричи долго не решалась открыть глаза. Она боялась, что уже умерла. Но чьи-то быстрые приближающиеся шаги поставили под сомнения раздумья Элисон о собственной смерти и убедили открыть глаза.
Падающие с потолка камни зависли у нее над головой. Булыжники различных размеров парили в воздухе, остановленные чьей-то магией или волей богов.
Элисон еще приходила в себя, когда Самираэль грозным шагом настиг их с Азелиусом. Его он схватил за шиворот одежды и грубо встряхнул. Вместо того, чтобы извернуться, красноглазый демон ухмыльнулся.
— Что ты собирался сделать?! — гневно спросил у него Самираэль, занося кулак над своим товарищем. Младшая Ричи поняла, что он собирается ударить Азелиуса, и бросилась к ним, чтобы прекратить начинавшуюся ссору.
— Пожалуйста, успокойтесь! — Она попыталась ухватиться за локоть Самираэля, но демон посмотрел на нее такими злыми глазами, что девушка побоялась его трогать. Оставив его в покое, Элисон отступила назад.
— Он чуть не угробил нас! — продолжал Самираэль яростно. — Если бы не я, пещеру могло завалить камнями, и нас вместе с ней!
— Как будто тебя так легко убить, — спокойно отвечал Азелиус. Он не реагировал на злость Самираэля. Казалось, что происходящее вокруг его и вовсе не касается.
Вопреки ожиданиям Элисон, Самираэль не стал избивать своего друга. Он оттолкнул его в сторону и махнул рукой. Камни, застывшие в воздухе, снова начали движение. На сей раз они развернулись к Азелиусу и полетели в него с несвойственной им скоростью. Первый же булыжник, ударивший по демону, отбросил его к стене, а все остальные градом посыпались сверху и подняли большое облако пыли.
— Азелиус! — крикнула младшая Ричи, силясь разглядеть в груде камней еще живого демона. Она искренне переживала за него, несмотря на то, что он решил устроить ей проверку способностей. Которую она, увы, не прошла.
— С ним все в порядке, — уверил Самираэль, подходя к ней. Его тяжелая рука опустилась на ее плечо. — А вот ты как? Не ранена?
— Нет, — буркнула младшая Ричи. — Зачем ты напал на него?
— Он не должен был делать этого. — Самираэль бросил хмурый взгляд в сторону поверженного демона. — Прости его, он у нас слишком эмоциональный. До сумасшествия любит сражения. Мы давно здесь осели и сразу стали вести затворническую жизнь. Азелиус тяжелее всех привыкал к этому из-за своего вспыльчивого характера. Сейчас он ищет любой повод, чтобы подраться с кем-нибудь. Мы иногда устраиваем тренировки, чтобы разгрузиться и поддержать мышцы в тонусе, но нашему белобрысому чудовищу этого недостаточно. — Демон развел руками. — Вот и результат. Ему некуда девать энергию.
— В прошлом нам приходилось буквально выживать и бороться за место под солнцем. — Услышав голос Лазерота, Элисон повернулась и увидела его стоящим на мосту. Киото находилась рядом с ним и держала в обеих руках более десятка тушек белок. У младшей Ричи тут же возник вопрос, где они нашли живность, а тем более белок, в пустыне…
— Я думала, что у вас, у демонов, жизнь легкая, — проговорила она задумчиво. Шум реки почти поглотил все ее слова, и она не знала, услышит ли ее демон с моста.
Лазерот не только расслышал, но и ответил:
— Демоны постоянно соперничают друг с другом. Эта борьба вынуждает некоторых навсегда покидать родные места. Многие из нас становятся одиночками, потому что не могут поладить с себе подобными. С такими демонами, как Азелиус, трудно делить территорию.
Она посмотрела на груду камней. Пыль вокруг них осела и прибилась к земле. Из-под камней раздалось шипение, отдаленно напоминавшее змеиное.
— Азелиус? — осторожно позвала его Элисон. Странные звуки ее пугали.
— Он последний, о ком стоит беспокоиться, — произнес Лазерот с улыбкой и резким движением притянул к себе Киото, обхватив ее за талию одной рукой. Девушка даже не пискнула, и младшая Ричи сделала вывод, что они «путешествуют» вдвоем подобным образом уже не в первый раз. И когда они успели сходить на охоту больше одного раза? Вместе со своей спутницей он спрыгнул с моста и приземлился на нижнюю площадку к остальным. Эльфийку он отпустил и подошел к Элисон. Лазерот успел отойти от их странного знакомства и теперь снова во весь рот улыбался, будто и не было того рукопожатия. Когда он подошел, младшая Ричи разглядела на его поясе две сабли в красивых позолоченных ножнах: белую и черную. Раньше она их у него не замечала, поэтому сразу обратила внимание. Металл позвякивал при передвижениях демона.
— Нам лучше отойти, — с беспечной улыбкой сообщил Лазерот и увел за собой Киото и Элисон.
Они встали у лестницы и стали наблюдать. Самираэль вышел в центр площадки. Из-под каменного завала засочился черный дым. Он достиг внушительных размеров, рассеялся и вновь появился на ровной поверхности, неподалеку от Самираэля. Дым начал приобретать человеческие (вернее, демонические) очертания, и, к общему удивлению Элисон и Киото, в конечном счете превратился в Азелиуса. Выглядел он отлично, невзирая на то, что Самираэль минутой раньше похоронил его под грудой камней. Азелиус огляделся со злобно-веселой улыбкой и правой рукой взлохматил свои белые волосы. Младшая Ричи обратила внимание на его другую руку. Она висела плетью и не двигалась. Сломана, подумала Элисон про себя, но вслух ничего не сказала. В остальном же демон выглядел здоровым и производил пугающее впечатление, особенно благодаря пылающим красным глазам и клыкам, которые придавали ему неприятное для Ричи сходство с вампирами.
Азелиус вытянул вперед здоровую руку и еще ничего не успел сделать, как Самираэль уже окружил себя каменной стеной сначала с одной стороны, а затем и с трех других.
— Слабак! — расхохотался красноглазый и выпустил из ладони мощную струю огня, которая обрушилась на каменную защиту и начала плавить ее. Самираэль выстроил еще несколько стен вокруг себя, взамен поврежденным, и Азелиус, хохоча, продолжал их плавить.
— Боги! — воскликнула Элисон, встревоженно наблюдая за сражением. — Что же они делают?
— Самираэль дает ему возможность выпустить пар. — Лазерот был расслаблен. — Иначе Аз сойдет с ума.
До младшей Ричи долго доходило, что бой-то на самом деле — дружеский.
— Он тебя ведь про магию спрашивал? — поинтересовался у нее Лазерот. Девушка внимательно изучала его глазами. С момента их знакомства этот демон постоянно улыбался, не считая случая с рукопожатием, когда его лицо изменилось до неузнаваемости. — Неужто наш Аз в учителя подался? Чтобы тебе научиться владеть магией, Элисон, для начала неплохо бы разобраться, что она из себя представляет. Хотя нет, необязательно. Достаточно ее в себе почувствовать. Тот обвал устроил Азелиус нарочно, чтобы пробудить в тебе магические способности. По его мнению, это лучший способ.
— Лучший способ убить ее? — с сарказмом осведомилась Киото. Разглядывая Лазерота, младшая Ричи успела забыть о ее присутствии. Эльфийка стояла позади них, и по ее поджатым губам девушка поняла: ей не нравится то, что здесь происходит.
— Лучший способ пробудить скрытые возможности, — поправил Лазерот и забрал у Киото тушки белок. Он закинул их к себе на плечо, словно мешок с урожаем.
— Лазерот… — неуверенно начала Элисон, пользуясь случаем, пока два из трех демонов заняты делом. — Я хотела поговорить насчет нашего знакомства. То прикосновение…
— Давай не будем об этом, ладно? — Демон подмигнул ей. — Я не держу на тебя зла.
— Но…
— Никаких «но»! Меньше переживаний, Элисон. И больше — дела. Ты хочешь научиться чему-то или нет?
Она кивнула. Лазерот не желал обсуждать то, что произошло между ними в самую первую встречу. Он сказал, что не злится, однако младшая Ричи продолжала чувствовать себя виноватой перед ним. И она не знала, как загладить вину, ведь то, что он увидел из-за прикосновения к ней причинило ему сильную боль.
— Почему вы мне помогаете? — спросила девушка немного погодя.
— Самираэль разглядел в тебе что-то. — Лазерот пожал плечами. — Мы ему верим. Если он считает тебя интересной, то так считаем и мы. Мы доверяем суждениям друг друга. В конце концов, кто, если не мы, поможет тебе разобраться с голосом у тебя в голове?
— Откуда ты знаешь об этом?
— Ты забыла, что Самираэль у нас телепат? — Демон улыбался, глядя на нее. — Чтобы не тратить время на поиски друг друга, мы часто общаемся мысленно. Знаешь, это очень удобно — передавать кому-то свои мысли на расстоянии.
— Я и не знала, что Самираэль такой… такой… — Элисон пыталась подобрать слова.
— Такой болтливый? — Лазерот засмеялся. — О, да. Он такой!
— Но мне никогда не превзойти тебя в этом, — отшутился Самираэль, приближаясь к ним. Его лицо блестело от пота, а сам демон тяжело дышал. Младшая Ричи бросила взгляд на площадку, в центре которой стоял Азелиус и правой рукой крутил свою левую. При этом он эмоционально ругался на неизвестном девушке языке. Смех Лазерота от колкости друга перешел в откровенный хохот.
— Вы уже закончили? — обратилась к Самираэлю младшая Ричи. Она ожидала увидеть на площадке следы крови после яростного сражения, но ничего, кроме разбросанных камней и выжженной демоническим огнем земли, не обнаружила. — Мне показалось, что вы друг друга поубиваете.
— Ну, я его почти убил, — похвастался Самираэль и дружески хлопнул по спине Лазерота. — Вы, конечно же, видели, как ловко я его опрокинул! Что скажете, а? Я был хорош?
Лазерот взглянул на Элисон, а она посмотрела на Киото. Не сговариваясь, они дружно расхохотались, решив не расстраивать Самираэля. Почти весь его поединок с Азелиусом они благополучно пропустили.
Когда демоны засобирались наверх, чтобы разделать добычу и приготовить ее, младшая Ричи попросила их оставить ее с Киото наедине. Впервые с момента купания в подземном озере она решила серьезно поговорить с эльфийкой. Ей было нелегко переступить через себя и то чувство, которое терзало ее, однако Элисон до сих пор ощущала себя обязанной перед Киото уже хотя бы за то, что благодаря ей осталась жива. Большие серые глаза вопросительно глядели на младшую Ричи. Она долго думала, как начать разговор. Киото ее не торопила: она все понимала не хуже своей госпожи. В сообразительности эльфийку нельзя было упрекнуть.
— Я хочу поблагодарить тебя, — сказала Элисон. Чувствовала себя она очень неуверенно, начиная издалека. — За то, что помогла сбежать, и… — Младшая Ричи закусила губу — она всегда так делала, когда нервничала или не могла подобрать верные слова. — И за то, что помогла мне выжить. Без тебя я бы долго не протянула.
Бывшая служанка мягко улыбнулась, и ее лицо преобразилось. Раньше Элисон не замечала, насколько эльфийка красива. Она больше не собирала волосы в хвост, и теперь они спадали на ее плечи, ровные и блестящие. Румянец украсил ее щеки.
— Я рада служить вам, госпожа, — с почтением ответила Киото и поклонилась. В черном мужском монашеском наряде ее поклон выглядел странно и не к месту, однако девушка, как и подобает хорошо обученной служанке, не утратила прежней вежливости.
Несомненно, эльфийка знала, как служить хозяевам, поэтому и прожила так долго. В поместье Ричи слуги надолго не задерживались — это знали все живущие в Вейссарии люди. В дом, сыскавший темную славу, по доброй воле никто не рвался на службу, потому что слухи о жестокости господ Ричи путешествовали по всему государству и отваживали даже самых отчаянных смельчаков. Хейки и Райнер силой набирали прислугу из тех, кому не посчастливилось попасться им на глаза в дороге, или людей в их дом привозили наемники. Никто не хотел служить дому Ричи — и Элисон лучше остальных понимала почему.
Киото так же, как и других бедолаг, устроили прислугой в их доме насильно, не спрашивая ее мнения. Ее выкрали из родной деревни и навсегда лишили возможности снова увидеть своих близких. Эльфийку могла ждать та же печальная участь, что и остальных слуг, если бы она не научилась приспосабливаться к любым условиям. За время, проведенное в поместье, Киото показала себя с лучшей стороны. Она относилась к Элисон с добротой и лаской, и младшая Ричи очень хотела ответить ей тем же.
Они стояли друг напротив друга: Киото, которая больше не являлась служанкой, и ее бывшая хозяйка. Элисон думала, как выразить свою мысль так, чтобы эльфийка ее правильно поняла.
— Я хочу остаться здесь, — поделилась младшая Ричи своим желанием с ней. — Демоны могут помочь мне разобраться… со всем этим. — Она не знала, как точнее сказать о Темной, о голосе, что приказывал ей, и о пугающих видениях. — Здесь я буду в безопасности. А ты, Кио, можешь отправиться в любое место, куда только пожелаешь. Я знаю, что всю жизнь ты мечтала вернуться домой, к своим. Ты свободна. Я отпускаю тебя.
Киото действительно однажды поделилась с ней этим откровением. В один из вечеров, когда за окном спальни Элисон бушевала метель, служанка готовила ее ко сну. Она расчесывала волосы младшей Ричи, когда девушка взглянула на ее отражение в зеркале и задумчиво спросила:
— У тебя есть мечта?
Киото удивленно посмотрела на нее, лишь на миг оторвавшись от работы.
— Нет, госпожа, — ответила она, но в отражении Элисон заметила смущение на ее лице.
— Лгать своим хозяевам нехорошо, — улыбнулась младшая Ричи. — Не бойся. Ты можешь сказать мне правду.
Эти слова добавили служанке смелости. Закончив работу, эльфийка опустила глаза и печально улыбнулась.
— Мне бы хотелось вновь увидеть своих родных, — проговорила она сдержанно.
Элисон было этого недостаточно. Она принялась расспрашивать Киото дальше, но та лишь отмахивалась и вести беседу о родственниках не желала. Элисон оставила ее в покое, но навсегда запомнила грустный взгляд служанки и ее слова, сказанные в тот вечер.
Давний разговор навел младшую Ричи на интересную мысль. Почему бы не отблагодарить Киото не только словами? Она больше, чем кто бы то ни было, заслужила свободу.
«Я ведь обещала, — вспомнила Элисон, — что когда-нибудь освобожу ее».
Ошеломленная Киото не могла ни слова вымолвить. Ее губы дрожали, словно она собирается что-то сказать, но не может. Оставалось строить предположения, что же эльфийка на это ответит, но младшая Ричи оказалась совсем не готова к ее решению.
— Я не хочу возвращаться домой. — Элисон впервые увидела слезы в ее глазах. Слугам запрещалось проявлять свои эмоции, и до этого момента Киото в ее присутствии никогда не плакала. — Я хочу остаться здесь… с вами. Если позволите.
— Но зачем тебе оставаться со мной? — Младшая Ричи ее не понимала. — Ты же мечтала вернуться домой! Ты помнишь? Одним вечером ты поделилась со мной своей мечтой… или ты солгала?
— Нет, госпожа, я никогда вас не обманывала, — поспешно заверила ее Киото.
«Лишь раз», — мысленно дополнила Элисон, подумав о Дарвине и Тате.
— Я не вижу себя среди эльфов, — продолжала эльфийка, отводя взгляд. — Я больше не чувствую себя одной из них. Я хочу продолжать помогать вам и защищать вас. Мой дом теперь рядом с вами. — Серые глаза вновь обратились к младшей Ричи. — Эти демоны смогут защитить вас — в этом я не сомневаюсь, и все же я бы на вашем месте не доверяла им полностью. Мы очень мало о них знаем. Демоны по природе своей редко бывают добрыми. То, что они вам помогли, еще не делает их вашими друзьями. Я хочу остаться с вами, госпожа. Умоляю вас, не отсылайте меня. Я хочу нести вам службу и дальше.
— Почему?
— Вы единственная, кто относился ко мне с пониманием. У вас большое сердце, и я обязана вам жизнью…
— Ты ничем мне не обязана, Киото, — резко прервала она эльфийку.
— Нет, обязана, — упрямо твердила она, — обязана. Помните, как вы защитили меня перед вашим братом, господином Райнером? Он собирался убить меня из-за пролитого на пол вина, но вы встали между нами и смогли успокоить гнев господина. Я вами восхищалась в тот день и восхищаюсь до сих пор. — Киото склонила голову. — Прошу вас, позвольте остаться рядом с вами.
Элисон не находила разумных объяснений желанию эльфийки добровольно продолжать служить ей. По ее глазам она видела, что девушка не лжет: Киото говорила искренне, ее слова шли от чистого сердца.
— Раз ты так хочешь, то пускай, — растерянно проговорила младшая Ричи. — Можешь остаться.
Киото просияла:
— Благодарю вас, госпожа! Я вас не разочарую!
Они поспешили подняться наверх, пока демоны не хватились их. Элисон все еще раздумывала над словами Киото, когда к ней сзади кто-то подошел и привычным жестом взлохматил ее волосы. Она возмущенно обернулась и увидела Лазерота. В дымчато-серых глазах отражалось нетерпение.
— Ну, где же вы пропадали, дамы? — осведомился он. — Мы уже заждались вас!
— Да-да, мы уже идем, — с улыбкой ответила Киото.
Демоны собрались недалеко от жилых построек. Между собой они называли это место верхней площадкой — там мужчины устроили настоящий пир. Серые валуны окружали разведенный в центре площадки костер, и на самодельных вертелах готовились освежеванные тушки белок. Рядом с костром стоял старый пень, на котором поблескивали в свете огня железные чаши, больше похожие на глубокие миски для еды, чем на сосуды для утоления жажды. Элисон с детским восторгом оглядела все это, и они с Киото с удовольствием присоединились к демонам. Когда мясо приготовилось, все приступили к трапезе. Все, кроме младшей Ричи. Она держала в руках приготовленную белку, горячий сок с поджаренного мяса стекал по ее рукам, а аромат вызывал зверский аппетит даже у такой тонкой натуры, как у нее. Ей хотелось наброситься на еду, как все остальные, но…
После побега они с Киото прятались по лесам и в пещерах. Эльфийка умела охотиться, поэтому каждая ее вылазка всегда заканчивалась удачей для них и неудачей — для их добычи. Элисон долго привыкала есть мясо голыми руками, без столовых приборов, как ее учили. Всякий раз, стоило ей взять в руки очередную животную тушку, девушка съеживалась от призрачных воспоминаний о доме. Она ожидала услышать за спиной гневный голос Райнера, недовольного тем, что его сестра ест руками. Еще в поместье Элисон ужасно раздражали все эти условности, но сделать она ничего не могла и повиновалась указам братьев. Со временем, проведенном в лесах и горах, младшая Ричи приучила себя не поворачиваться на каждый шорох листвы за спиной. Бывало, ей казалось, что кто-то из братьев непременно выскочит из ближайших кустов и накажет за неподобающее поведение за столом. Потом Элисон все-таки научилась справляться с мясом голыми руками и перестала стесняться этого. Но сейчас она находилась в компании мужчин, а не только Киото, и ее воспитание не позволяло ей есть у них на глазах, словно дикарка. Девушка глянула на эльфийку, ища у той поддержки. В отличие от своей хозяйки, Киото с упоением вгрызалась в сочное мясо и смаковала каждый съеденный кусочек. В пустыне им не попадалась дичь, и они были вынуждены голодать до тех пор, пока им не встретился Самираэль, поэтому волчий аппетит разыгрался и в Киото тоже.
Все молчали: рты собравшихся были заняты едой, и на разговоры никто не хотел отвлекаться. Элисон стала наблюдать за демонами. С наибольшим усердием мясо поедал Азелиус: будучи самым высоким и сильным среди своих собратьев, он нуждался в гораздо большей порции, чем остальные. Красноглазый демон уплетал уже третью белку — благо, Киото и Лазерот наловили их с запасом. Азелиус не оставлял даже костей и съедал все подчистую.
— Почему ты не ешь? — Самираэль обратился к Элисон, когда она наблюдала за Лазеротом, поглощавшему белку более спокойно. Кажется, здесь он был единственным, кто не испытывал сильного голода. Наконец младшая Ричи посмотрел на Самираэля. Он сидел слева от нее. В своих руках, блестящих от мясного жира, демон держал чашу с дурно пахнущим напитком.
— Мне как-то не хочется, — пожав плечами, солгала Элисон, стараясь придать своему голосу непринужденное звучание. На самом деле она была страшно голодна, но боялась сказать об этом. Самираэль усмехнулся.
— Что, даже ножку не попробуешь? — Он сразу раскусил ее и, протянув одну руку к ее порции мяса, ткнул пальцем в бедрышко. — Вот здесь — самое вкусное! Зря ты отказываешься, принцесса. Здесь нет тех, кто мог бы отругать тебя за нарушение каких-то там правил.
— Как ты понял? — спросила Элисон, неприятно удивленная тем, что он так легко раскрыл ее ложь. Вместо ответа Самираэль указательным пальцем коснулся своей головы. — А, ну да, как это я сразу не догадалась… Ты же у нас телепат. От тебя ничего не скроешь.
— Не скроешь, — довольно подтвердил демон и звучно рыгнул. — Так что ешь давай. Силы тебе понадобятся. Хочешь? — Самирэаль протянул ей полупустую чашу с подозрительным содержимым.
— Что это такое? — Она заглянула внутрь и скривилась от странного запаха. — Фу!
— Сама ты фу, — обиделся демон. — Да будет тебе известно, что это самый лучший напиток!
— Он воняет тухлой рыбой. — На всякий случай она отсела от него, а то вдруг начнет заставлять пить.
— Это ореховая настойка на рыбных плавниках, — с гордостью сообщил Самираэль. — Зря ты не захотела. Очень вкусно! — И он демонстративно отхлебнул из чаши.
— Да ну ее, — засмеялся Лазерот. — Ничего она не смыслит в настоящих мужских напитках!
— Конечно, не смыслит, — подхватил Азелиус, обсасывая последнюю косточку. — Она ж из этих… как их там… богатеньких. Богачи больше ни в чем не понимают, кроме денег.
— Ваша язвительность неуместна, — сказала Элисон всем троим. — Я никогда не пользовалась своим статусом. Если я чего-то не понимаю, так это потому, что мне не давали интересоваться другими вещами. Деньги здесь ни при чем.
— Как же, — буркнул красноглазый. — А кто ж тебе мешал? Не ты ли сама? Люди, подобные тебе, очень любят оправдывать собственную лень какими-то внешними препятствиями.
— Хватит, Аз, — встрял Самираэль. Младшая Ричи тоже ощущала, как разговор начинает выходить из-под контроля. — Элисон не виновата в том, что она жила затворницей.
— Но поменять свою жизнь ей никто не мешал. — Азелиус указал на нее пальцем. — Каждый из нас волен сам распоряжаться своей жизнью. Ты не захотела менять привычный уклад, вот и поплатилась. Тебя посадили в клетку, как птичку, и твои хозяева решали, когда ты будешь петь, а когда молчать. Сказать, почему ты ничего не предпринимала? Тебе так было удобно.
Киото положила ей руку на плечо.
— Да, все так, — тихо проговорила Элисон. Рука эльфийки показалась ей слишком тяжелой. — Я действительно привыкла к такой жизни. Мне не нужно было ничего решать — все делали за меня. И я… да, меня устраивала моя жизнь. До тех пор, пока я не встретила Дарвина и Тату.
— Кто это? — спросил Лазерот.
— Те, ради кого я решилась на побег.
— Ты сделала огромный шаг навстречу свободе, — сказал Самираэль. — Молодец, что решилась. Не каждый сможет покинуть уютное гнездышко ради едва знакомых людей.
Азелиус резко поднялся и ушел в другую часть пещеры, не сказав ни слова.
— Он обиделся на меня? — Элисон смотрела на двух оставшихся демонов.
— Нет. Иногда его поступки не поддаются объяснению, — улыбнулся Лазерот. — Не бери в голову. Он, как и мы, хочет, чтобы ты получила желаемое, — только и всего. Просто методы у него…
— Специфичные, — дополнил Самираэль. — Нас бояться не нужно.
— А я и не боюсь, — сказала она недовольно. — Вы слишком похожи на людей, чтобы я вас боялась!
— Значит, тебе было бы страшно, если б мы не были похожи на людей? — Лазерот подошел к ней сзади и накрыл ладонью ее голову — она полностью поместилась в обхват его ладони. — Ну, хочешь, мы продемонстрируем тебе свою истинную форму?
— А зачем? — Под огромной ладонью демона Элисон ощущала себя ничтожно маленькой.
— Чтобы ты испугалась!
— Нет, не хочу. — Она извернулась из-под его руки и начала разглаживать свои растрепанные волосы. — Что за истинная форма? Вы превращаетесь?
— Да, в страшных и опасных демонов, — подмигнул Лазерот. — Ну, дело твое. Не хочешь — и не надо. Крепче спать будешь.
Почти все разошлись по своим спальным местам. Азелиус отдыхал возле подземного озера, потому что ему нравился убаюкивающий его эмоциональную натуру шум воды. Лазерот спал в одном из уцелевших домиков монахов: так как он был самым маленьким из троицы демонов, то легко помещался на подстилке и засыпал на ней сном младенца. Самираэль указал на ближайший к ним дом и сказал, что там могут спать Киото и Элисон. К тому моменту, как младшая Ричи поела, эльфийка дремала на валуне, низко опустив голову. Самираэль легко поднял Киото на руки, словно она совсем ничего не весила, и отнес внутрь постройки. Затем вернулся к Элисон, еще сидевшей у затухающего костра, и обратился к ней:
— О чем думаешь?
— О доме, — ответила она кратко.
— Скучаешь по нему?
— Не совсем… — Младшая Ричи вздохнула. Она скучала по горячим ваннам, по Дарвину и Тате, по вкусным и сытным блюдам, которые готовили для нее на кухне, даже по своей розовой комнате тосковала. Элисон скучала по дому, но не по его жильцам. Те, по кому она могла скучать, больше не жили там. Повернувшись лицом к Самираэлю, девушка спросила: — А ты о чем думаешь? Почему не ложишься спать?
— Я часто не могу заснуть. — Демон расплел свои волосы, стянув с них кусок белой ткани. Черные волосы блестящей смолой разлились по его плечам и спине. — Мучают воспоминания.
— О прошлой жизни?
— Есть такое.
— Хочешь поговорить об этом? — Она была готова его поддержать, но Самираэль отрицательно покачал головой.
— Лучше иди ложись, — сказал он уставшим голосом. — Завтра тебя ждет тяжелый день. Тебе нужно выспаться. Азелиус не даст тебе спуска ни завтра, ни послезавтра, и теперь ты всегда должна быть полна сил.
— А как же ты? Я не могу оставить тебя тут одного.
— Я посижу еще минутку и тоже пойду. Иди.
Элисон немного поколебалась, но все же оставила демона один на один с призраками его прошлого. Она зашла в дом, который делила с Киото. Эльфийка сладко спала на расстеленном на земле меховом плаще. Ее лицо выражало полное спокойствие — ничто не тревожило ее крепкий сон. Младшая Ричи улыбнулась. Несмотря ни на что, даже здесь Киото оставалась служанкой и ценила свою госпожу: Элисон еще раз убедилась в этом, увидев, что эльфийка предпочла лечь на земле, уступив спальное место ей. Младшая Ричи перетащила настил поближе к Киото и устроилась рядом с ней. Какое-то время она смотрела на нее, размышляя о доме и о тех, кто ушел непозволительно рано.
Чтобы успокоить тревогу в своем сердце, Элисон взяла ее за руку и вскоре заснула.
Глава 12
В обществе демонов время пролетало незаметно. Последующие месяцы они учили Элисон простым, но необходимым вещам: разведению огня, возведению лагеря из подручных средств и слежке за добычей. Вопреки недовольству младшей Ричи, Азелиус настаивал, чтобы она научилась не только выслеживать дичь, но и расправляться с ней. Но Элисон отказывалась причинять животным боль, поэтому на охоту выходили Киото и Лазерот. Магические сферы Лазерота переносили их в лесные регионы, где они и находили дичь. Там же эльфийка и демон набирали воду, травы, ягоды и орехи. А в то время, пока они отсутствовали, Самираэль бился над разгадкой сущности, что жила в сознании Элисон, и, по его мнению, представляла большую опасность для нее.
Каждый из демонов обладал особыми способностями. Самираэль, помимо телепатии, искусно владел телекинезом, а также умел ставить сильную ментальную защиту на собственное сознание, защищая его от внедрения чужих мыслей и желаний. Лазерот, как один из самых быстрых и проворных демонов, хорошо управлялся с холодным оружием и создавал магические сферы, которые затем мог преобразовывать в порталы и щиты. Азелиус среди демонической троицы был самым сильным: он привык добиваться результатов грубостью и напором, поэтому все свое свободное время посвящал тренировкам силовых навыков и оттачивал мастерство владения огненной стихией.
Элисон долго наблюдала за демонами, как ей советовал Самираэль, изучала их способности и училась находить в них плюсы и минусы. Когда она узнала, кто из них на что способен, Азелиус решил, что она готова к занятиям. Все демоны принимали участие в ее обучении. В стороне не остался никто. Лазерот тренировал ее в скорости и ловкости, учил терпению и сдержанности. Он заставлял младшую Ричи подниматься задолго до рассвета и бегать из одной части пещеры в другую, тренируя выносливость. Также она училась у него балансу: Элисон подолгу стояла на узком мосту с ведрами, наполненными водой, в руках, или балансировала на одной ноге на самом высоком валуне, пока Лазерот не давал команду заканчивать упражнение.
Самираэль учил ее держать эмоции под контролем. Он говорил, что она излишне эмоциональна и что именно это мешает ей сосредоточиться на занятиях. Его уроки по ментальной защите давались Элисон хуже всего. Самираэль бесцеремонно врывался в ее сознание и бурей проносился по воспоминаниям, мыслям и чувствам девушки, а она не могла помешать ему, даже если очень хотела. Когда он ковырялся в ее голове, Элисон невольно ощущала себя голой, потому что демон буквально выворачивал ее наизнанку и знал о ней все. «Тебе еще работать и работать над собой», — говорил он ей, когда их занятия не приносили успешных результатов. Демоны обходились с младшей Ричи сурово, но они никогда не позволяли себе применять к ней силу или принижать ее достоинство — в этом, как сама считала девушка, и состояло их главное отличие от деспотичных братьев Ричи. Ей нравилось заниматься с демонами и учиться у них новому. Все, что она делала под их контролем, Элисон делала впервые. Она очень старалась оправдать ожидания своих наставников и всякий раз по завершении занятий мечтала услышать от них похвалу в свой адрес. Но демоны говорили, что нужно стараться еще усерднее, ведь того, что младшая Ричи делала, недостаточно. Тогда она прикладывала еще больше усилий. Элисон тратила все свои силы на тренировки и ночью засыпала без сновидений, уставшая, но довольная собой. Голос Темной давно не беспокоил ее, как и сам образ темного существа не появлялся в видениях младшей Ричи.
Время утратило для нее ценность с момента побега из дома. Сколько часов, недель и месяцев они провели в пещерах? Никто не мог ответить, даже сами демоны. Время для них, как и для вампиров, вообще ничего не значило, потому что их жизнь исчислялась веками, а не годами, как у обычных людей вроде Элисон. И все же ей было интересно, как давно она покинула Вейссарию — свою родную страну, королевство без правителя. Иногда, в редкие моменты отдыха у костра, младшая Ричи задумывалась о своем прошлом и мыслями возвращалась домой. Раньше она часто вспоминала Тату и Дарвина, а теперь их лица перед ее глазами возникали все реже. Порой Элисон казалось, что этих людей никогда не существовало — настолько далеки от нее стали воспоминания, связанные с ними. Она уже не помнила их голосов, смех Таты и даже улыбку Дарвина — все позабылось, стерлось из памяти. Воспоминания о далеких родственниках заменили более свежие воспоминания о тренировках до синяков, ссадин и дикой усталости во всем теле. Первое время приходилось особенно тяжело: Элисон до крови натирала пальцы железными ведрами, а ее ноги сводили судороги после длительного стояния в одном положении. Все тело болело и ныло, на нем постоянно появлялись новые синяки и царапины, но это было сущим пустяком по сравнению с тем, что испытывала младшая Ричи во время занятий. Наконец-то она учила не скучные музыкальные произведения или порядок построения художественных композиций. Элисон осваивала и постигала знания, ранее недоступные ей, и очень гордилась собой.
Но при всем этом магии ее до сих пор так никто и не научил. Физические тренировки изматывали тело, разум стонал от ментальных воздействий Самираэля, но магический потенциал Элисон ни один из демонов раскрывать не торопился. Так продолжалось очень долго, пока однажды Азелиус не позвал ее на нижнюю площадку, куда они не спускались с момента обвала. Младшая Ричи явилась к назначенному времени и озадаченно осмотрелась.
— Можешь не искать остальных, — сказал демон, заметив этот взгляд. — Мы будем здесь одни.
— Как Самираэль доверил тебе меня после того, что ты устроил в прошлый раз? — хихикнула Элисон, вспомнив ситуацию с обвалом.
Красноглазый демон даже не улыбнулся.
— Время пришло. — Выглядел Азелиус необычно взволнованным. Его глаза бегали туда-сюда, словно он не мог определиться, что делать дальше. — Но сразу предупреждаю, что учитель из меня так себе…
— Я уже поняла.
Младшая Ричи с трудом сдерживала смех. Волнение Азелиуса ее забавляло, ведь ни она, ни один из его товарищей, ни даже он сам не мог представить себя в роли преподавателя. Демон вытянул руку вперед, приглашая ее подойти.
— Шутки в сторону, леди, — деловито произнес он, отчего Элисон стало еще смешнее. Образ строгого учителя ему не шел от слова совсем. Она подошла к нему и сильно прикусила свою нижнюю губу, чтобы не засмеяться. — Так…
Другой рукой демон почесал затылок — его привычный жест — и кивнул на свою вытянутую руку. На ладони Азелиуса появилась густая черная масса, которая под его взглядом приняла форму идеально ровного шара.
— Это темная материя — магия, которой я обладаю, — пояснил демон. Шар воспарил над его ладонью и начал кружить вокруг. Элисон провожала его восхищенным взглядом. — Самираэль называет эту способность материализацией мыслей. Сказать почему? То, что ты сейчас видишь перед собой, — это не что иное, как воплощение моих мыслей и желаний. Условно: ты представляешь в своей голове то, что хочешь создать, и оно появляется у тебя в руке.
— Я могу создать все, что пожелаю? — уточнила она. Девушка протянула руку к шару, желая его коснуться, но он улетел от нее и приземлился обратно в ладонь своего хозяина.
— По сути да, — ответил Азелиус. — Самое сложное заключается в том, чтобы придать нужную структуру этой материи. Когда я только начал учиться этому, у меня ничего не получалось, кроме густой вязкой жижи, которую я никак не мог собрать в форму. Позже я научился придавать материи любую форму.
Демон пошевелил пальцами — шар на его ладони снова расплылся в черную массу. Следующее движение пальцами растянуло ее в ширину и удлинило, и из вязкой материи получился черный клинок с безупречно ровным и острым лезвием. Элисон пришла в полный восторг.
— Я тоже так хочу!
Азелиус усмехнулся и, ухватив клинок за лезвие, вонзил его в землю.
— Самираэль говорит, что моя материя черного цвета, потому что внутри я такой же. У каждого из нас свое воплощение.
— Как долго ты этому учился? — Младшая Ричи опустилась возле клинка и протянула к нему руку. Она подняла взгляд на демона, ожидая его разрешения. Тот кивнул. — Я имею в виду… сколько времени у меня займет изучение этой способности?
Элисон обхватила рукой черную рукоять и потянула клинок на себя. Лезвие покинуло глубокую прорезь в земле. Она поднесла оружие к своим глазам и оглядела его. Идеально гладкий и черный настолько, что почти сливается с окружавшим их мраком пещеры. А лезвие… ей было даже больно смотреть на него: казалось, что одного неосторожного взгляда достаточно, чтобы оно порезало.
Азелиус задумался над ее вопросом.
— Я научился этому очень много столетий назад, — ответил он. — Сейчас я и не вспомню, когда это было. Мне ведь уже больше шестисот лет.
Младшая Ричи чуть не выронила клинок.
— Сколько? — Перед ней стоял мужчина, которому не дашь на вид больше тридцати пяти лет. Какие тут шестисот? — Я как-то иначе представляла себе человека, которому за шестисот…
— Я не человек, — напомнил Азелиус. — И люди столько не живут.
Элисон смущенно промолчала. Демон протянул руку, и она вернула ему клинок. Азелиус переформировал его в поблескивающий черный шар.
— Скорее всего, ты научишься быстрее меня, — отвечая на ее вопрос, сказал демон. — Эта магия не несет в себе разрушения. Выйдя из-под контроля хозяина, она просто исчезнет, так что это неопасно. Из-за этой особенности я не хотел ее разучивать. Скучновато, знаешь ли. Мой стиль бой заключается в мощных ударах по противнику, а этой штуковиной можно разве что в живот выстрелить или создать марионетку, которая тебе поможет в сражении.
Азелиус начал создавать из шара другие предметы: шляпу, бокал, отмычку, стул и даже маленького человечка, который принялся радостно скакать по руке демона, как только появился на свет. Продемонстрировав все, что можно было, демон закончил с превращениями и развел руками, уже свободными от густой черной массы.
— Способность очень универсальная — вот ее плюс, — добавил он. — Ты можешь сделать все, что захочешь. Держится эта магия до тех пор, пока ты жива. По мере своего развития ты сможешь создавать большие и одушевленные предметы. Не хочешь попробовать?
Она очень хотела. Младшая Ричи с завистью наблюдала за тем, как Азелиус управляется с материей, и ждала возможности как можно скорее приступить к обучению. Способность Азелиуса пока что подходила ей больше всего из представленных другими демонами видов магии. Кроме того, она не хотела разочаровать своего наставника, поэтому уверенно шагнула к нему. Красные глаза следили за каждым ее движением.
— Зачем ты хочешь научиться магии? — поинтересовался демон будничным тоном.
— Это что, какая-то очередная проверка? — Элисон удивленно вскинула брови.
— Нет. Просто ответь.
«Да, — поддразнила ее Тьма, — зачем?»
— Я… — судорожно ловя ртом воздух, начала она. Возвращение голоса сбило ее с мыслей. Темная возвращалась резко и обрушивалась на сознание, как ураганный ветер, срывая с него спокойствие. — Изучить как можно больше — моя главная цель. Я чувствую, что должна это сделать, потому что… потому что…
«Потому что так тебе велю я?»
Тьма засмеялась. Элисон сжала руки в кулаки.
— …потому что я хочу стать сильнее, — закончила она с глубоким вздохом.
Азелиус остался удовлетворен ее ответом. Он словно бы и не заметил секундное замешательство на ее лице. Или только сделал вид? Когда эмоции девушки поутихли, она поняла, что и сама Темная притихла. Это к лучшему: Элисон не хотела, чтобы Азелуис что-то заподозрил. Они уже собирались приступить к занятию, но к ним на площадку спустился Самираэль с таким взволнованным лицом, что сразу стало ясно: урок магии отменяется.
— Вампиры в тоннеле, — сообщил он мрачно, приближаясь к ним.
От этой новости сердце Элисон ушло в пятки.
— Пиявки? — Азелиус с отвращением плюнул себе под ноги. — Ненавижу их. Что они тут забыли?
— Они пришли за мной, — прошептала младшая Ричи. Она пошатнулась и чуть не упала, но вовремя подоспевший Самираэль подхватил ее, не дав свалиться на землю.
— Что ты несешь? — Азелиус нахмурился. — Причем тут ты?
— Она права, Аз, — подтвердил Самираэль, придерживая ее за плечо другой рукой. — Я прочел их мысли. Они здесь из-за нее.
— Демоны бы их побрали! — выругался Азелиус. — Ничего не поделаешь. Встретим их как положено. С огоньком!
— Поднимайся наверх, — распорядился Самираэль. Беззаботность Азелиуса он не разделял. — У входа уже стоят Лазерот и Киото, ждут их. С минуты на минуту вампиры будут у нас. Мы с Элисон задержимся.
Азелиус отсалютовал и исчез в черном дыму. Самираэль развернул младшую Ричи к себе и заглянул в ее глаза, полные страха.
— Они пришли за мной. — Элисон дрожала и не могла собраться с мыслями. Все, чего она достигла за эти месяцы, могло рухнуть в любой момент. — Они пришли забрать меня…
— Послушай меня, — терпеливо проговорил демон. Младшая Ричи смотрела сквозь него и будто вовсе не замечала его, поэтому он взял ее лицо в свои ладони и заставил обратить взгляд на себя. — Приди в себя! — Демон грубо встряхнул ее. Элисон наконец посмотрела на Самираэля. — Мы сможем отбить их атаку. Оставь панику. Никто тебя не заберет. Но ты должна понимать, что вместо этих придут другие. Они будут знать, где ты находишься, поэтому тебе придется обосноваться в другом месте, чтобы сбить их со следа.
— Мне? — Она с тревогой смотрела на демона. — А как же вы?
— Помнишь, я рассказывал тебе про человека, обладающего тайными знаниями?
Ей пришлось покопаться в своей памяти, чтобы вытащить оттуда нужное воспоминание. У Самираэля все никак не получалось наладить телепатический контакт с сущностью внутри нее. Демона раздражало и выводило из себя то, что он не в силах дать ответы на вопросы, которые его и Элисон интересовали. И он рассказал ей, что когда-то давно был знаком с человеком, который сталкивался с чем-то подобным. По словам демона, этот неизвестный мог помочь разобраться в происходящих с Элисон вещах. Это все, что она помнила о том разговоре.
— Да, — ответила младшая Ричи. — Ты говорил, что он может помочь…
— Верно. Но нам до него не добраться, потому что он находится в другом мире в заточении. Если ты ему поможешь выбраться — он отплатит тебе тем же. Это твой единственный шанс узнать что-то о твари, которая сидит внутри тебя. Я не могу тебе помочь.
— Но как я должна помочь ему выбраться? Как вытащу его, если даже не знаю, где он?!
— Лазерот откроет для вас с Киото портал, — объяснил Самираэль. — Он не сможет перенести вас к Зартосу напрямую, но из того места, где вы окажетесь, вам будет проще до него добраться.
— Я не хочу вас бросать. — Элисон вцепилась руками в его широкую грудь. — Идем вместе!
— Нет. — Демон мягко высвободился из ее хватки и сжал ее руки в своих больших ладонях. — Мы не можем попасть к нему. Позже ты узнаешь причину. Мы еще встретимся, Элисон, обещаю тебе. Когда ты освободишь Зартоса из заточения, вы вернетесь в наш мир — тогда-то мы и встретим вас.
Вдруг она почувствовала приближение слез и отвернулась.
— Снова бежать, — дрожащим от слез голосом произнесла Элисон. — Я так устала…
Поднявшись наверх, они направились ко входу в пещеры и обнаружили собравшихся перед узким тоннелем Лазерота, Азелиуса и Киото. Рука Лазерота покоилась на белой сабле в ножнах, эльфийка сжимала в руках свой новый лук, который был гораздо лучше и прочнее прежнего. Один Азелиус не вписывался в образ сильной команды, потому что даже не пытался сделать вид защитника или нападающего: он стоял и ковырял пальцем у себя в ухе, меланхолично поглядывая на тоннель. Самираэль сказал Элисон встать между Лазеротом и Киото, а сам вышел вперед, чтобы лично поприветствовать незваных гостей.
Вампиры не заставили себя долго ждать. Они показались из подземного тоннеля отрядом в количестве из десяти верноподданных. Как только младшая Ричи их увидела, то почувствовала жгучую ненависть, прожигающую сердце. Азелиус разделял ее чувства.
— А мы так надеялись, что солнце пустыни вас изжарит! — разочарованно воскликнул он вместо приветствия.
Вампиры не отвечали. Они методично осматривали каждого из них, пока наконец не увидели Элисон. Девушка через силу смотрела на них. Собственное сердцебиение она слышала у себя в висках. Среди этих вампиров ее братьев не оказалось, что немного успокоило младшую Ричи.
— Зачем вы пожаловали? — спросил Самираэль у гостей прохладным голосом, лишенным всяких эмоций.
— За юной леди, — прорычал один из новобранцев и указал бледным пальцем на Элисон. — Она должна пойти с нами.
— Почему она должна пойти с вами? — задал новый вопрос Самираэль.
— Мы исполняем приказ.
— Кто вам приказал забрать ее?
— Я.
Услышав голос одного из своих, вампиры расступились, пропуская вперед главнокомандующего. Элисон немного разбиралась в иерархии вампирских кланов. По отличительным знакам на одежде вампиров можно определить, кто есть кто. Вышедший вперед командир возглавлял весь отряд и являлся одним из приближенных Хейки. Все вампиры были одеты в черные мантии в пол, и на груди у каждого блестели бронзовые, стальные или золотые знаки отличия. Новобранцы носили стальные символы в виде перечеркнутого круга, опытные бойцы — перевернутый треугольник из бронзы. Золотой знак позволялось носить только командиру — символ в виде маленькой розы. Именно по этому символу Элисон и определила, что перед ней отряд из клана Хейки. Его клан звался «Черной Розой».
— Вы сами отдали им приказ? — полюбопытствовал Самираэль.
— Мне приказал вернуть ее домой мой господин, — ответил командир. В его красных глазах читалось хладнокровие. Младшая Ричи в каком-то жутком смысле обрадовалась, что первыми ее нашли вампиры из клана Хейки, а не Райнера. Вампиры из клана «Алая луна» славились своей жестокостью: они во всем старались походить на своего хозяина, поэтому Элисон боялась их больше всего. Вампиры из клана Хейки научились у того прохладному общению, однако были лишены долгой выдержке, как и сам Хейки.
— Вот поэтому я и не переношу вас, пиявок, — хмыкнул Азелиус. — Вы служите своим хозяевам, словно натренированные псы. Вам они хотя бы платят, ваши хозяева? Или вы работаете за миску крови?
Лазерот улыбнулся от шутки Азелиуса, Самираэль оставался таким же серьезным.
— Может, мы спросим у самой юной леди, хочет ли она возвращаться домой? — предложил демон и, не сводя глаз с вампиров, спросил об этом у Элисон.
— Нет, — без колебаний ответила она, даже не раздумывая над ответом.
— Вот видите. — Самираэль развел руками. — Юная леди не хочет идти с вами. Вопрос закрыт?
— Нет, не закрыт. — Командир оскалился. Он снял черные кожаные перчатки и поманил младшую Ричи кривым пальцем с заостренным ногтем. — Идемте же, маленькая госпожа. Ваши братья ждут вас. Если вы вернетесь по собственной воле, вас не тронут… — Молодой парень сделал паузу, после чего с легкой улыбкой добавил: — …слишком сильно.
Элисон вздрогнула. Вампиры вокруг своего командира неискренне засмеялись.
— Скажите им… — Младшая Ричи нашла в себе смелость посмотреть ему в глаза. — Я не вернусь домой — так и передайте моим братьям.
— Мы тебе не подчиняемся, девчонка, — огрызнулся кто-то из вампиров. Командир улыбнулся, и его широкая улыбка продемонстрировала всем две пары острых клыков.
— Не нужно ссориться, — произнес он мягко. — Мы никого здесь не тронем, если юная леди отправится с нами. В ваших же интересах, прелестная госпожа, пойти с нами, если вы желаете, чтобы никто из ваших знакомых не пострадал. Они пострадают, если вы откажетесь исполнять волю нашего господина. В этом случае мы будем вынуждены применить силу.
Он выглядел типично для вампира: бледная кожа с ее каменной твердостью, выразительные рубиновые глаза, болезненная худоба и клыкастая улыбка. Светловолосый, он едва ли напоминал Элисон ее брата. Обычно все вампиры похожи друг на друга хотя бы цветом глаз и оттенком кожи, и их легко спутать, если не видеть лиц, но это лицо младшая Ричи запомнила на всю жизнь, потому что длинный нос предводителя отряда не красил его, а только добавлял ему уродливости.
— Я думаю, что мы закрыли эту тему. — Самираэль по-прежнему сохранял спокойствие, несмотря на шепотки вампиров и насмешливо-холодные взгляды, скользящие по нему. — Девочка никуда с вами не пойдет, а останется здесь.
— Ваши братья бросили все силы на ваши поиски. — Командир продолжал обращаться только к ней. Он словно бы не слышал Самираэля, убеждавшего их уходить. — Они поставили все кланы на уши. Вы должны вернуться к ним, пока они сами не отыскали вас.
— У вас что, проблемы со слухом? — Азелиус напряг мышцы рук и ухмыльнулся. — Убирайся вон, блондинчик, и забирай из наших пещер свою собачью свору!
Напряжены были все, кроме вампиров. Хейки выдрессировал их так, чтобы они ничего не боялись, и младшая Ричи помнила, что его бойцы способны на все. Они не отступят даже под угрозой смерти, потому что знают: их ждет участь пострашнее смерти, если они не выполнят приказ своего господина.
— Мы уйдем только с Элисон Ричи, — с улыбкой оповестил их главнокомандующий. — И никак иначе.
— Ну что ж, вы сами напросились. — Самираэль одобрительно кивнул Лазероту и направился к вампирам.
— Ух, повеселимся! — Безумно захохотав, так громко, что стены пещер затряслись, Азелиус повел плечами, разминая их, и бросился за Самираэлем. Младшая Ричи хотела побежать за ними и попытаться остановить это безумие, но ее и эльфийку схватил Лазерот и переместился с ними на нижнюю площадку. Перед этим Элисон успела заметить, что Киото выпустила стрелу из лука в сторону вампирского отряда.
— Попала? — с надеждой спросила младшая Ричи у нее, когда Лазерот поставил их на землю.
— Сомневаюсь. — Она покачала головой. — Но даже если попала, обычные стрелы им ничего не сделают. Нужны серебряные, а у нас их нет.
— Будут тебе серебряные, когда мы увидимся в следующий раз, — пообещал Лазерот.
Он вышел в центр площадки и из серого дыма создал сферу, ту самую, через которую когда-то говорил с ними в пустыне. Как и в тот раз, сфера вытянулась в дымчатый портал. Элисон прислушивалась к звукам сражения наверху, но отсюда ничего нельзя было услышать из-за шума реки и большой удаленности от тоннеля.
Киото, попрощавшись с демоном, первая вошла в портал и исчезла в нем. Младшая Ричи собиралась последовать за ней, как вдруг ее остановил Лазерот, схватив за руку.
— Стой. — Он повернул ее к себе спиной и сильно хлопнул по ней ладонью. Элисон почувствовала сильное жжение, от которого у нее заслезились глаза. — Чувствуешь что-нибудь?
— Да, жжется!
— Очень хорошо. Так и должно быть. Ну, вперед.
Она так и не успела что-либо выяснить у демона. Прежде чем девушка задала ему вопрос о причине жжения, Лазерот толкнул ее в портал, и она растворилась в ярком сияющем свете.
Глава 13
Портал открылся прямо в воздухе. Элисон рухнула в груду сухих листьев — они же смягчили ее падение. Переместившаяся раньше нее Киото уже твердо стояла на ногах и отряхивалась. Эльфийка подбежала к младшей Ричи и помогла ей встать. Осенний холод злостно вцепился в щеки и голые руки. Портал позади них бесследно исчез.
— Неужели он не мог перенести нас в более теплое место? — возмущалась Киото, отряхивая одежду своей госпожи от листьев и веток.
— Не вини их, — сказала Элисон. — Ты своими глазами видела, в какой ситуации мы оказались. Ни у кого из нас не было времени на раздумья. Они и так нам очень помогли. Мы должны быть благодарны уже за то, что демоны помогли нам скрыться от вампиров.
Эльфийка что-то неразборчиво проворчала, продолжая очищать их одежду от листьев, а младшая Ричи тем временем решила оглядеться. Место, куда их отправил Лазерот, выглядело одиноким и покинутым. Девушки стояли на открытой поляне, занесенной пестрыми листьями, и со всех сторон их окружал лес с голыми деревьями. Стоящая среди деревьев скамейка неподалеку от путниц выглядела здесь не к месту. «Ей место на аллее, а не в лесу», — подумала Элисон. Впереди маячила старая хижина, а за ней, еще дальше, чем девушки могли себе представить, высились остроконечные башни черного замка.
— Лазерот или Самираэль говорили что-нибудь о том, что мы должны сделать? — спросила младшая Ричи у эльфийки, высматривая около хижины людей или разумных существ. Свет в окнах не горел, из дымохода не шел дым.
— Нет, госпожа. Ничего. Самираэль передал мне мысленное послание — и только. Он успел сказать, что вампиры идут за вами, и приказал ждать их возле тоннеля вместе с Лазеротом. Я так понимаю, нас отправили сюда затем, чтобы сбить вампиров со следа?
— Давай дойдем до хижины и переночуем там, — предложила Элисон, касаясь пальцами ледяной корки на скамье. Она почувствовала обжигающий холод — такая же кожа у ее братьев. — Внутри я расскажу тебе все, что знаю, и после мы решим, что делать дальше.
Мужское монашеское одеяние не могло спасти девушек от вечернего холода. По пути к хижине Элисон начала замерзать и тогда согласилась с недовольством Киото. В самом деле, неужели Лазерот не предусмотрел, что они окажутся здесь поздней осенью? А если даже и не знал, то мог бы хотя бы теплую одежду им выделить с собой. Пар вырывался из их ноздрей, под ногами хрустели листья. Темнело тут быстро, так что путницы ускорили шаг. Иногда до них доносились звуки: далекий вой голодных волков или уханье совы, но большую часть времени в лесу стояла тишина. Волчий вой заставлял девушек вспомнить о том, что находятся они в диком лесу, а не в пещерах под защитой трех могущественных демонов.
Дверь хижины оказалась не заперта, и путницы беспрепятственно прошли внутрь. Огонь в старой печи не горел, поэтому в самом доме оказалось не теплее, чем снаружи. Однако здесь были и потолок, и стены, защищающие от холодного ветра, — а что еще нужно путникам, чтобы переночевать? Обнаружилось, что дом в действительности нежилой. Всего две комнатушки, включая маленькую кухню, где из утвари Элисон нашла лишь деревянный черпак да пустую миску, одиноко стоящую на накренившимся столе с обгрызенными кем-то ножками. Другая комната представляла собой что-то вроде спальни, где вместо кровати на полу лежала грязная подушка, набитая соломой, а рядом с ней — старое выцветшее покрывало. К одной из стен прилегала пустая холодная печь, напротив нее находился склад мешков с соломой, чтобы можно было сидеть на них и греться у огня.
Элисон подошла к окну. Сквозь мутное стекло она видела, как тьма расползается по окрестностям и сжимает хижину в кольцо. Мрак подступал со всех сторон, и младшая Ричи ясно ощущала давление опускавшейся на дом темноты…
— Эти края очень похожи на ваши. Такой же холодный простор. Не так ли, госпожа? — Тихий голос эльфийки отвлек ее от размышлений о темноте. Младшая Ричи подошла к ней и села рядом на солому. Они дрожали, поэтому Элисон придвинулась к эльфийке, чтобы им обеим стало теплее. Даже несмотря на то, что Киото нашла за печью старые волчьи шкуры, под ними все равно было холодно.
— Похожи, — согласилась Элисон. Она снова вспомнила свой дом, их обитателей, Дарвина и Тату, и тяжело вздохнула. Воспоминания о поместье ранили ее до сих пор. Чтобы перевести тему, младшая Ричи спросила: — А твои земли… похожи на эти?
— Нет, совсем нет, — улыбнулась Киото. Одна ее улыбка могла согреть Элисон лучше, чем сто таких волчьих шкур. — Я родилась и выросла в Летнем лесу. У нас даже зимой не бывает сильных холодов, метелей и высоких сугробов.
— Наверное, ты очень удивилась нашему климату, когда… — Элисон не знала, как смягчить свои слова. — Когда тебя привезли в Вейссарию?
— Я не видела всю Вейссарию, госпожа. Только владения вашей семьи и свой родной лес.
— Но ты хотела бы увидеть ее всю? — Младшая Ричи закрыла глаза. — Иногда мне удавалось подслушать разговоры слуг. Они говорили, что за пределами Северных земель времена года сменяют друг друга, когда приходит время. Почему же тогда у нас не так? Почему зима окружает дом моей семьи с самого моего рождения? Я не помню ни весны, ни лета, ни осени. До побега из поместья я никогда не видела солнца и не грелась в его лучах. Какое оно, оказывается, теплое!
— Я не знаю, почему так. — Киото сделала паузу, чтобы обдумать сказанное. — Но среди слуг ходили слухи, что вечная зима опустилась на ваш дом из-за семейного проклятия. Чушь, да и только!
Младшая Ричи промолчала. Чушь или нет, но порой ей самой казалось, что их семья проклята. Иначе как объяснить то, что оба ее брата — вампиры? Она не представляла, когда и как они стали вампирами. Человеческий облик старшие Ричи потеряли задолго до того, как она выросла.
После Элисон пересказала эльфийке свой разговор с Самираэлем в пещерах.
— Госпожа, вам не кажется странным то, что он даже не сказал, куда идти? — Киото выглядела растерянной и задумчивой одновременно. На ее лбу пролегла складка, обозначавшая озабоченность. — В какую сторону нам двигаться? Как мы вытащим этого Зартоса?
— Хотела бы и я это знать. — Девушка вспомнила про замок, чернотой мелькающий вдали, и подумала о том, что сейчас он, должно быть, полностью слился с темнотой. — Ты видела замок впереди? Думаю, нам стоит наведаться туда.
— Вы в этом уверены?
— Нет, — вздохнула младшая Ричи, — но другого пути я не вижу.
Киото кивнула:
— Я только надеюсь, что Самираэль знал, о чем говорил.
Элисон положила голову на плечо эльфийки.
— Я не хочу сейчас ни о чем другом думать, кроме как об отдыхе, — сказала она, устраиваясь поудобнее и натягивая теплую волчью шкуру до подбородка. — Мы должны выспаться перед новой дорогой. Путь до замка неблизкий.
Перед тем, как заснуть, младшая Ричи ощутила крепкие объятия Киото.
Выспаться не удалось. На сей раз сон Элисон начался не с Темной, а с братьев-вампиров, которые поочередно впивались в ее шею и пили кровь, пока не высосали все до капли. Во сне девушка понимала, что давно должна была умереть, ведь в ее теле крови не осталось вовсе. Но смерть к ней не спешила. Обессиленная, Элисон упала на пол в гостиной своего поместья. Подняться она не могла, поэтому принялась ползти к выходу, желая поскорее добраться до собственной спальни и уснуть вечным сном. Руки младшей Ричи казались прозрачными — настолько бледной была ее кожа. В коридор она ползла целую вечность, а когда туда добралась, то увидела, что весь пол усыпан осколками. Элисон ползла по ним, забыв про осторожность. Ее не пугала возможность пораниться и умереть: она и так чувствовала себя мертвой. Стекло резало пальцы, и боль пронзала их, подобно той, которая появлялась благодаря указке Хейки. Призрачная кожа покрывалась глубокими порезами, из которых сочилась темно-бордовая кровь.
Очень странно, думала Элисон, продолжая ползти вперед. Откуда взялась кровь, если вампиры выпили ее до капли? Чушь. Не может этого быть. Но темные капли оставались на осколках, резавших кожу, пока младшая Ричи продвигалась в сторону передней. Она потеряла счет и времени, и тем осколкам, через которые ей приходилось ползти. Сколько же их здесь? Даже если перебить все зеркала в их доме, столько не получится. Розоватое свечение объяло все осколки, на которые попала кровь девушки. Светящиеся осколки вели ее вперед, освещая путь, а ее собственная кровь на них напоминала Элисон о том, кто она, и разжигала ярость у нее в груди.
Вот она добралась до передней. Привычной лестницы на второй этаж не оказалось, как и входной двери. В центре пустого и темного помещения стояло разбитое зеркало в золотой раме. Трещины тянулись по гладкой поверхности, грубо пересекая зеркало вдоль и поперек. Некоторые осколки уже выпали и валялись на полу возле зеркала. Опираясь на стену, младшая Ричи поднялась на ноги. У нее кружилась голова, из бледных порезов на руках и ногах текла кровь, противореча всем физиологическим законам. На ватных ногах Элисон подошла к разбитому зеркалу. Ее отражение разделялось на множество мелких частей из-за трещин.
Она смотрела на себя, искаженную, белую, как полотно, и видела Тьму, которая тоже была ею. Фиолетовые глаза презрительно взирали на нее из отражения. Длинные белые волосы, заляпанные кровью, патлами свисали вдоль бледных рук. Рот скривился в насмешке. Чтобы убедиться в правдивости отражения, Элисон подняла окровавленную руку. Ее близнец в отражении сделал то же самое. Младшая Ричи заметила, что у нее также порезаны руки в местах, к которым прикасались осколки. Отражение Элисон улыбалось, но внутри нее кипела необъяснимая злость. Неожиданно для себя младшая Ричи почувствовала то же самое, словно она со своим близнецом была одним целым. Девушка прикоснулась рукой к треснутой зеркальной поверхности, оставляя кровавые разводы. Близнец повторил ее движение. Они касались друг друга через зеркало, и Элисон чувствовала холод тонких пальцев Тьмы.
— Я хочу стать сильнее, — шепотом произнесла младшая Ричи, обращаясь к своему отражению. — Помоги мне.
— Каждый получит то, что заслуживает, — ответила Тьма голосом спокойным и сладким, как мед. Она резала ее фиолетовыми осколками льда. Боль и наслаждение слились в противоречие: Элисон не понимала, чего испытывает больше. — И ты тоже.
— …то, что заслуживает, — эхом повторила за ней младшая Ричи, просыпаясь от холодного прикосновения Киото. Эльфийка склонилась над ней, с беспокойством заглядывая в глаза.
— Вы разговаривали во сне, госпожа, — изрекла она. — Увидели плохой сон?
— Не знаю… — Элисон села. Свой последний сон она помнила плохо. Образ Темной в зеркале все еще стоял у нее перед глазами, однако каких-либо деталей девушка вспомнить не смогла. — Я уже и забыла, что мы находимся тут. Сколько сейчас времени?
— Уже рассвело, — сообщила эльфийка. — Я подумала, что будет лучше разбудить вас пораньше, чтобы мы успели добраться до замка до темноты. В холодное время года всегда темнеет рано.
Они покинули хижину. Кутаясь в мех, Элисон шла рядом с Киото по лесу. Промозглую землю устилали листья, покрытые утренним инеем. В бледных солнечных лучах они выглядели не так красиво, потому что холод украл у них оранжево-красные и желтые краски и сделал тусклыми. Черный замок маячил далеко впереди — именно туда и лежал путь девушек. В дороге они старались не разговаривать, чтобы понапрасну не тратить тепло и энергию, так что у младшей Ричи было много времени, чтобы как следует подумать обо всем. Она вспоминала демонов, которые учили ее всему, и грустила при мысли об упущенных возможностях. Вспоминая появившихся вампиров в пещере, Элисон злилась. А когда она вытащила из недр своей памяти размытые образы Дарвина и Таты, то ничего не почувствовала. Тоска по ним прошла после того, как она выплакала все слезы, словно ее сердце обросло каменным панцирем. Но чувство вины никуда не делось. Оно преследовало Элисон каждый день, отзываясь мучительной болью в душе.
Дорога до замка их вымотала. Тишина наполняла это безжизненное место, напоминая пустыню, где они впервые повстречали Самираэля. И все же в пустыне их сопровождал ветер. Он разговаривал с ними, трепал их волосы и приятно обволакивал прохладой, когда на пустыню опускался вечер. Здесь Элисон даже ветра не ощущала. Единственным звуком, который сопровождал путниц всюду, был хруст сухих листьев под ногами, облаченными в закрытые черные сандалии. Ноги младшей Ричи утопали в них, но другую обувь демоны им дать не могли. Завязки помогали надежно зафиксировать сандалии, чтобы те не слетали при каждом шаге. Морозные листья неприятным холодком касались оголенных ног девушек, но никто не жаловался. Они обе помнили, как им жилось в поместье. Киото, возможно, думала об участие более худшей, чем насмерть замерзнуть в лесу, а Элисон вспоминала о своей прежней жизни и была готова на все, чтобы не возвращаться туда, откуда сбежала. Какими бы суровыми условия ни были в дороге, она стерпит все.
Вблизи замок выглядел сплошной и черной необъятной стеной. Поистине огромный, он располагался на равнине возле леса. Высокие башни закрывали половину неба. Толстые стены из черного гладкого камня формировали мрачную броню замка, а остроконечные башни венчали его подобно короне. На самых вершинах сидели вороны и следили черными глазами-бусинами за вторженцами. Словно безмолвные стражники, птицы не издавали ни звука и только смотрели на путниц с огромной высоты.
Элисон никогда не видела таких величественных сооружений вживую. Книги из семейной библиотеки позволяли ей воображать замки и дворцы, но она и представить себе не могла, что когда-нибудь сможет увидеть один из них собственными глазами. Девушки прошли через открытые ворота и оказались на территории замка. На стук в дубовые тяжелые двери никто не явился. Элисон посмотрела на эльфийку в надежде, что она подскажет, что делать дальше.
— Предлагаю зайти самим, — пожав плечами, сказала Киото.
Младшая Ричи запротестовала:
— Но ведь там может кто-то жить! Хозяевам не понравится, если мы войдем без приглашения.
— Госпожа, если бы замок был обитаем, к нам бы уже кто-нибудь вышел, — уверенно парировала эльфийка. — А раз нам никто не открыл — это значит только одно: замок пустует. И очень давно, судя по неухоженным кустарникам и заросшим клумбам.
Элисон помедлила. Она была не уверена, что двери открыты, и решила сначала это проверить. Толкнув их плечом, девушка ввалилась внутрь, не ожидав, что они так легко откроются. Дневной свет залил просторный зал, в нос тут же ударили запахи старости, земли и многовековой пустоты. Лестница из черного гранита покрылась паутиной так же, как серые мрачные стены и углы. Атмосфера здесь была давящая и неприятная: младшей Ричи захотелось повернуть назад и покинуть это место как можно скорее.
— Плохое место, — подтвердила эльфийка, осматриваясь. Она сморщила нос, а ее заостренные уши забавно дернулись, как у зверя, прислушивающегося к чему-то. — Мне бы не хотелось здесь задерживаться, госпожа. Давайте сделаем то, что нужно: найдем этого паренька и уйдем отсюда.
Сказать об этом оказалось куда проще, чем сделать. Они понятия не имели, где искать загадочного пленника. Карты замка со всеми его потайными ходами и подземельями у них не было, поэтому девушкам пришлось исследовать все уголки этого строения самостоятельно. На это у них ушел весь день. Лишь к вечеру, когда путницы расположились на пыльном диване, чтобы отдохнуть, Элисон осенило. Почему-то она совсем забыла о том, что в каждом замке должна быть своя темница, куда бросали пленников для ожидания вынесения приговора. В книгах, которые читала младшая Ричи, нечасто упоминались тюрьмы и темницы, ведь ее больше интересовали истории про приключения и благородных рыцарей, где не было места мрачным подробностям. В ее родовом поместье так и вовсе темницы не существовало — это помещение весьма удачно заменял подвал. Подвал или темницу девушки в этом замке не исследовали, и Элисон решила отправиться вниз, чтобы проверить собственные догадки. Самираэль говорил, что Зартос находится в заточении, а раз так, то он обязательно должен коротать время в одной из темных камер.
Она накрыла волчьей шкурой Киото, заснувшую на диване, и скользнула в один из коридоров. Спуск девушка отыскала не сразу: его надежно спрятали от любопытных глаз за мраморными колоннами. Но настойчивость и любопытство Элисон не позволяли ей уйти так просто, не получив ответы на свои вопросы. Она начала спуск. От старых ступенек откалывались кусочки камней, которые улетали в пустоту. Сама лестница ничем не освещалась, но впереди, там, где она заканчивалась, виднелись тени, отбрасываемые пляшущим пламенем на стены темницы.
Когда Элисон завершила спуск и сошла с последних ступенек, то увидела перед собой длинный коридор, конца которому не было. Здешние стены озаряли факелы, но младшая Ричи не понимала, каким образом они продолжают гореть, если пламя никто не поддерживает вот уже несколько сотен лет. Впрочем, она могла лишь догадываться, как долго горят эти факелы и сколько им лет. Вдоль стен тянулись многочисленные камеры пленников… без них самих. Но Элисон удивило не отсутствие живых людей.
В каждой из камер прямо в стене находилась дверь.
Это обстоятельство сбило ее с толку. Пройдя вперед, младшая Ричи остановилась напротив черной решетки одной из камер. Дверь за ней вела в каменную стену, голую и холодную.
«Этот замок возвел безумец, — подумала Элисон, глядя на дверь в никуда. — Зачем она здесь?»
Девушка медленно двигалась мимо решеток, за которыми находились двери. В каждой камере была своя дверь: где-то длинная и узкая, где-то с расписными узорами и золотой ручкой, а где-то самая простая — деревянная и ветхая на вид. Младшая Ричи боролась с желанием вернуться наверх, разбудить Киото и рассказать обо всем. Она так и собиралась сделать, если бы ее не отвлекло жжение в спине, когда Элисон проходила мимо предпоследней камеры у правой стены. Это ощущение напомнило ей о пещерах и о Лазероте, который одним хлопком ладони заставил ее спину гореть. Не то зуд, не то жжение… Рукой она попыталась почесать свою спину, но не смогла дотянуться до зудящего места. Дверь в камере, возле которой она остановилась, видоизменилась. Фиолетовые узоры на черном дереве двигались, словно змеи, и перемещались по всей поверхности двери. Дверная ручка нетерпеливо дергалась, создавая ощущение присутствия за дверью кого-то, кто очень хочет попасть сюда. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, младшая Ричи шагнула к решетке камеры и отворила ее. Солома устилала сырую землю под ногами, от каменных стен исходил холод.
Она подошла к двери в стене — жжение в спине стало почти невыносимым. Элисон опустила руку на дверную ручку. Кто-то за дверью сразу перестал ее дергать, как будто почувствовал чужое прикосновение. Младшая Ричи наблюдала за неторопливым движением узоров по черной деревянной поверхности, а после резким движением повернула дверную ручку. Послышался щелчок. Элисон отступила назад. Дверь перед ней гостеприимно открылась, приглашая в неизвестность. Та сторона встретила ее фиолетовым светом. Недолго думая, младшая Ричи вошла туда.
Дверь за ней закрылась.
Глава 14
В поместье она прочла много книг. Путешественники по мирам и искатели приключений писали о своих достижениях, фиксировали пройденное расстояние, придумывали легенды о местах, в которых побывали. Описывая посещенные ими места, они часто сравнивали их со своими родными краями и искали отличия. Кто-то писал об облачном мире, где небо всегда затянуто густыми белыми облаками, кто-то упоминал о мире с травой настолько высокой, что в ней можно было утонуть. Другие исследователи описывали густонаселенные миры с расами, ранее не встречающимися. Путешественники сообщали и о пустых, покинутых землях, и о райских регионах с прозрачными водами и богатыми ресурсами. Встречались, однако, и более тревожные записи. Не везде царил покой и порядок. Элисон читала о мирах, сраженных голодом, болезнями или войнами. Засушливые регионы, болота, бурлящие потоки лавы… Миров насчитывалось великое множество, и каждое новое место выглядело особенным.
Некоторых исследователей младшая Ричи считала глупыми и необразованными, ведь они никогда не бывали за гранью жизни. А стало быть, никто из них не может сравнивать посещенные миры с тем, что ожидает всех после окончания земного существования.
То место, куда перенесло Элисон, существенно отличалось от того, с чем ей приходилось сталкиваться раньше. Да и сам способ перемещения изменился: до этого она путешествовала только через порталы, а сейчас просто зашла в дверь, словно переходила из одной комнаты в другую.
Пурпурно-черное небо низко нависало над головой, грозясь обрушиться. Далеко-далеко сверкали молнии, всего на мгновенье озаряя темное небо яркими вспышками. Сверху падал серый снег. Элисон вытянула руку вперед. На кожу оседали маленькие снежинки — тусклые и теплые. Девушка растерла между пальцами серую крошку и увидела, что это никакие не снежинки, а самый настоящий пепел.
Из-за слишком сухого воздуха казалось, что скоро начнется гроза и пойдет дождь. «Было бы хорошо, — подумала младшая Ричи, — а то слишком уж душно». Она не беспокоилась насчет укрытия на случай, если ее настигнет непогода. Как только Элисон очутилась в этом месте, то сразу сообразила, куда идти. Перед ней, примерно на таком же расстоянии, как от хижины в лесу, находился черный замок. Брат-близнец того замка, где недавно остановились девушки. Вид точно такого же замка не удивил и не испугал Элисон: в темнице она видела кое-что похуже. Двери, ведущие в голые стены… Сложно было поверить в то, что они реальны. Кому понадобилось строить темницу, где вместо кандалов и цепей — двери без перехода?
И все же она как-то вышла через одну из них и попала сюда. Значит, в этом заключался какой-то особый тайный смысл. Младшая Ричи вспомнила, как усилилось жжение в области спины, стоило ей приблизиться к двери, и прислушалась к своим ощущениям теперь. Но все оказалось в порядке: ничего не болело и не беспокоило ее. Элисон начала догадываться о причинах жжения. Может, думала она, это какой-то вид магии, доступный только Лазероту… Демоны знали, где именно находится темница Зартоса, поэтому направили к нему ее, младшую Ричи. Что же еще, как не магия демонов, могло привести ее сюда? У Элисон оставался еще один вариант, но произнести его вслух она побоялась.
Обернувшись, девушка увидела лестницу, тянущуюся в небо. Оно выглядело таким близким и тяжелым, что оставалось лишь домысливать, как это ступеньки не касаются свинцовых облаков. Элисон не помнила, чтобы спускалась сюда по лестнице. Ведь она пришла в этот мир через магическую дверь. Но лестница находилась прямо за ее спиной, как будто младшая Ричи спустилась по ней с небес. И выглядела лестница очень странно. Черные блестящие ступени просто висели в удушающем воздухе. Какие-то располагались ниже, какие-то — выше, но все они парили в абсолютном беспорядке, не имея определенной последовательности. Перил также не было. Растерянная Элисон потратила какое-то время, чтобы принять ситуацию. Она приняла решение, как ей показалось, самое верное. Следовало отправляться в замок, найти там Зартоса и вместе с ним вернуться обратно. Младшая Ричи очень надеялась, что время в этом странном мире течет иначе и что к тому моменту, когда Киото проснется, она и пленник будут рядом с ней.
Позже девушке стало ясно, что здесь не только время отличается своим ходом, но и пространство. Оно умело растягиваться и сжиматься самым невообразимым образом. Элисон могла поклясться чем угодно, что шла до замка достаточно долго, но расстояние между ними не сократилось ни на дюйм. Когда девушка оборачивалась, то видела за своей спиной всю ту же парящую в воздухе лестницу. Выглядела она то маленькой точкой на фоне пурпурного неба, отдаляясь от младшей Ричи, то появлялась на расстоянии вытянутой руки, словно Элисон от нее не отходила. В конце концов ей надоела эта бессмыслица, и младшая Ричи, потратив все свои силы, присела отдохнуть на поваленное дерево. Его мертвая и сухая кора обгорела. Пепел оседал на черный ствол дерева, укрывая его грязным серым одеялом. Элисон глубоко задумалась о том, что же делать дальше. Она даже умудрилась задремать на какое-то время и пришла в себя уже после того, как кто-то у нее спросил:
— Что ты здесь делаешь, дитя?
Сухой и скрипучий, низкий, как карканье ворона, голос однозначно принадлежал мужчине. Вернее, старику.
Рядом с ней сидел человек. Длинный плащ на нем, весь в прожженных дырах, когда-то имел черный цвет, но он давно выцвел и приобрел темно-серый оттенок. Большой капюшон полностью скрывал лицо незнакомца в темноте. Быть может, этот человек и есть тот самый пленник? Ведь других живых людей в этом мире Элисон еще не встречала.
— Я ищу человека по имени Зартос, — прямо ответила она и вдруг удивилась звучанию собственного голоса. Он показался ей каким-то тягучим: слова произносились медленно, как будто девушка нарочно растягивала их, хотя это было не так. — Вы, случайно, не он?
— Не торопись…
Послышался скрип. Из-под плаща высунулась рука, облаченная в перчатку из… металла.
— Каждый, кто оказывается здесь, поступает необдуманно, — продолжал старик. Как и сама Элисон, говорил он неторопливо, растягивая слова. — В этом мире нужно продумывать каждый свой шаг. Тут повсюду разбросаны временные зоны… В одних время бежит быстро, в других — наоборот. Куда-то можно попасть и превратиться в прах за одно мгновенье… а где-то ты будешь жить вечно. Бездумно здесь ходить нельзя, нет, дитя, нельзя. Временные зоны могут сталкиваться, образовывать новые… До этого момента тебе везло, ведь ты попадала в такие зоны, где время ускорялось или замедлялось лишь на часы. Ты замечала это? Но нам пора идти, дитя. Кто знает, возможно, одна из временных зон уже направляется сюда, чтобы уничтожить нас?
Незнакомец поднялся на ноги и протянул ей руку в перчатке. Когда он сидел рядом, то выглядел сгорбленным стариком, но теперь его рост здорово напугал младшую Ричи. Он оказался огромным, почти как демон по имени Азелиус из пещер. Но если демоны не пугали Элисон своим видом, то этот старик… или кем он являлся на самом деле, выглядел жутко. У него не было лица. Вместо него зияла пустота. Человек без лица, с содроганием подумала Элисон, вглядываясь в темноту его капюшона. И тут же одернула себя вопросом: а человек ли он? Слова незнакомца заставили ее растеряться. Младшая Ричи глупо смотрела на протянутую им руку. Похоже, он многое знал об устройстве этого мира. Но если нет? Что, если он собирается завести ее в ловушку? Элисон без конца одолевали сомнения.
«Тебе стоит пойти с ним», — вмешалась Тьма, подсказав на ухо верное решение. Ее голос, мягкий, как медовое вино, заставлял немедленно повиноваться. Девушка положила свою руку на металлическую перчатку и с помощью старика поднялась.
— Тебе не стоит бояться меня, дитя, — проскрипел Человек без лица. Он бережно обхватил ее руку и повел вперед. Элисон ощущала приятное тепло, которое расползалось по ее телу от странной перчатки незнакомца. — Лишь в вашем мире существуют обман и хитрость. Желай я тебе зла, то просто оставил бы на произвол судьбы. В Долине Забытых слишком много условий и правил, несоблюдение которых может привести к смерти…
Долина Забытых, пронеслось у нее в голове. Вот как, значит, называется этот мир.
Они шли по направлению к замку. И на этот раз он приближался. Расстояние до него постепенно сокращалось, что не могло не радовать младшую Ричи. Почему же у нее не получалось приблизиться к нему? Когда она задала этот вопрос Человеку без лица, тот ответил:
— Ты задалась неверной целью, поэтому дорога уходила прямо у тебя из-под носа. Ты шла неправильно, милое дитя. Долина не прощает странников без нужной цели.
— Разве найти пленника этого мира и освободить его — плохая цель? — спросила Элисон. — Какая же тогда правильная?
— Цель считается правильной, когда приводит к желаемому результату. Спроси себя: в самом ли деле ты хочешь кого-то спасти? Твоя ли эта цель или же… тебе ее подсказали?
Молния прорезала небосвод прямо над их головами и на короткий миг озарила все вокруг белой вспышкой. Младшая Ричи вздрогнула, а неизвестный в плаще даже не посмотрел наверх. Он плыл над землей, засыпанной пеплом, и девушка не видела его ног, которые должны были выглядывать из-под плаща. Пока они шли к замку, Элисон придумала для Человека без лица другое имя, поскольку она не могла знать наверняка, есть у него лицо или же все-таки нет. Теперь девушка про себя называла его просто — Проводник. Он вел ее по незнакомому миру, так что вполне заслужил это прозвище.
Доподлинно неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем путники достигли ворот замка.
— Все, что ты видишь, отличается от того, что ты знаешь, — сообщил Проводник, останавливаясь перед воротами. Элисон застыла рядом с ним и оглядела их. В отличие от настоящего мира, где они с Киото беспрепятственно прошли в открытые ворота другого замка, ворота его замка-близнеца оказались заперты. — Не все предметы отличаются материальностью, хоть и выглядят осязаемыми. Этим воротам тысячи лет, но они никогда не будут уничтожены временными зонами. И при этом их уже не существует. Ты можешь их видеть, и ты видишь, но их здесь нет и не будет. Глаза твои будут спорить с разумом, но верно лишь одно: эти ворота никогда не станут для тебя преградой, дитя, если ты поверишь в это.
Ей было тяжело понять, но она попыталась. Проводник провел ее вперед, сквозь закрытые ворота, словно они были всего лишь призраком тех, настоящих ворот из реального времени. И вот они уже по ту сторону, возле главного входа в замок. Так быстро и так просто.
— Что это была за магия? — спросила у него пораженная Элисон, когда они заходили внутрь.
Проводник ответил не сразу.
— Это не магия, а… особенности этого мира, — заключил он мягко.
Богатое убранство замка позволило представить, как он выглядел, когда его только построили. Стены украшали большие гобелены с вышитыми разноцветными нитями животными. Бурый олень и серебристая лань, черный скалящийся волк, рыжехвостая лиса, выглядывающая из зарослей ежевики, медведь в малиннике и белый заяц за деревом. Всюду горели длинные свечи, у всех стен стояли зеркала, которые отражали пламя и делали освещение в передней еще более ярким. Лестница, которую Элисон видела вместе с Киото, здесь оказалась ее красивейшей сестрой. Черный глянец гранита отполировали до зеркального состояния. Роскошная люстра с подсвечниками свисала с расписанного жемчужной краской потолка и делала переднюю настолько светлой, что глазам становилось больно. До ушей младшей Ричи доносилась тихая спокойная музыка, звучащая где-то на верхних этажах. Владелец этого замка обладал отменным вкусом и любил жить красиво — характер хозяина прослеживался здесь во всем. Ничего общего, кроме внешнего вида, у этого замка не было с тем, где сейчас спала Киото. Разрушенный и старый, он с первого взгляда не понравился уставшим с дороги путницам. То ли дело этот замок! Элисон пожалела, что не взяла сюда эльфийку: Киото любила изысканные вещи и старинные украшения.
Проводник отпустил ее руку, когда они оказались в передней.
— Где мы? — задала ему свой главный вопрос Элисон.
— К чему эти вопросы, дитя? — Он медленно повернулся к ней и слегка наклонился. Теперь младшая Ричи смотрела в пустоту под его капюшоном, отчего становилось как-то не по себе. Вопросы она перехотела задавать. — Мы очень устали. Здесь ты в относительной безопасности. Следует отдохнуть… нам обоим. Чувствуй себя как дома. Попробуй найти библиотеку, в ней много книг. Быть может, в них ты найдешь ответы и успокоение. Одиночество сжигает разум, и держать себя в руках не повредит нам всем…
«Чувствуй себя как дома». Элисон зацепилась за эту фразу не просто так. «Чувствуй себя как дома». Но разве она могла? Долина не напоминала ей дом и вряд ли смогла бы. Младшая Ричи ощутила дрожь в своем теле. Но дрожала она не от холода, а от ярости, тихой и смертоносной, как жало. «Чувствуй себя как дома». Элисон ненавидела свой дом.
— Не оставляйте меня здесь одну, — попросила она незнакомца, но тот уже направился к лестнице, скользя невидимыми ногами по гладкому полу. Ей не нравилась манера Проводника говорить загадками, потому что младшая Ричи не смогла уловить смысл его слов, кроме того, что ей нужно идти в библиотеку. — И вы не представились! — крикнула она ему вслед. Старик не обернулся на ее голос, а просто скрылся на втором этаже.
И тут она впервые потеряла над собой контроль. Злость, которую девушка так долго носила в себе, вырвалась из ее груди потоком гневных слов:
— Вы не можете бросить меня здесь одну! Это бесчеловечно! Вы самый настоящий мерзавец!
Ее голос прозвучал чересчур громко для такого тихого места. Пламя свечей колыхнулось в ответ ей, и тени на стенах заплясали в безумном танце. Не получив должной реакции от Проводника, Элисон поспешила к лестнице. Она шла по его следам, которых он не оставлял. Темное зрение помогало ей видеть даже то, чего на самом деле здесь не было. Тьма направляла ее. Неужели об этом говорил дряхлый старик? Она действительно начала сходить с ума от одиночества? Для этого он оставил ее одну? Одиночество сжигает разум… Эти мысли заставили девушку сомневаться в том, что она на самом деле встретила Проводника. Могло оказаться и так, что она просто выдумала его…
Они с Киото исследовали весь замок, так что Элисон уже примерно знала, где располагается библиотека. Она сразу направилась на третий этаж, к двойным черным с медными украшениями дверям. Открыв их, младшая Ричи шагнула вперед и оказалась внутри.
Библиотека в замке напоминала ее любимое место в поместье, но все же не могла полностью затмить любовь Элисон к домашней библиотеке. Свет здесь практически отсутствовал: освещением для чтения служили только догорающие свечи на столах. Некоторые книжные стеллажи были повалены на пол. Книги попадали с полок и теперь в ужасном состоянии валялись на полу: разодранные, со смятыми страницами или вовсе без них. К уцелевшим стеллажам кто-то приставил деревянные лестницы, на вид очень ветхие и ненадежные, но сам факт наличия в библиотеке лестниц понравился младшей Ричи. Они позволяли читателю добраться до высоко стоящих книг. О подобном девушка и мечтать не смела: старшие братья запрещали ей получать тайные знания из книг на верхних полках, поэтому и лестниц в их семейной библиотеке никогда не было. И ее маленькая оранжерея тут, конечно, также отсутствовала.
Элисон шла по лабиринту из книжных стеллажей и все думала о том, сколько же здесь книг. Целой жизни не хватит, чтобы прочесть их все! Раньше младшая Ричи не могла представить, что однажды настанет такой день, когда она пожалеет о том, что не является вампиром. Как ни посмотри, вечная жизнь открывала перед ними большие возможности и даровала ценность, недоступную простым смертным, — время. Став вампиром, Элисон смогла бы прочесть тысячи книг и даже больше. Она перестала бы зависеть от времени, от болезней и слабостей человеческого тела… Как жаль, что времени у нее крайне мало. В пещерах вампирам почти удалось схватить ее и вернуть домой, и младшая Ричи полагала, что в следующий раз им повезет больше.
Еще она знать не знала, с каких книг стоит начать поиски. Где могли содержаться ответы на ее вопросы? Книжных полок вокруг — несчетное количество, а самих книг и того больше.
«Как мне найти среди них ту самую, что приоткроет завесу тайны?» — размышляла она. Элисон долго шла вдоль высоких книжных полок, пока не услышала где-то совсем рядом глухой стук, сразу привлекший ее внимание. Девушка повернулась. Между стеллажами на полу лежал свиток в деревянном держателе. Элисон подошла поближе, чтобы рассмотреть его, и протянула к нему руку, чтобы взять…
Но не только она заинтересовалась им. Откуда-то из стеллажа вылезла рука, которая первая схватила свиток и уволокла его в сумрак. Элисон опешила. Все произошло настолько быстро, что она больше удивилась, чем испугалась.
— Отдай! — возмущенно закричала девушка на стеллаж, даже не осознавая, как при этом выглядит со стороны. — Я первая его увидела!
Она устремилась вглубь и остановилась там, где потемнее. В темноту младшая Ричи всматривалась недолго: ее глаза за время хождения по темной библиотеке успели привыкнуть к плохому освещению и поэтому без труда выловили чей-то силуэт, затаившийся среди нагромождения книжных полок.
— Это мое! — громко заявила она, кивая на свиток в его руках, который ее глаза также легко отыскали в полумраке помещения. От ее слов фигура еще сильнее сжала свиток пальцами и прижала к своей груди, как самую ценную в мире вещь. Элисон без труда определила, что свиток этот невероятно важен, и еще сильнее захотела получить его. Ведь в нем как раз и могли быть ответы на ее вопросы…
— Отдай, — вновь потребовала она, но уже тише, при этом протягивая раскрытую ладонь неизвестному. Элисон по-прежнему не видела того, кто прятался в тенях, усиленно стараясь затеряться среди пыльных книг, однако ей это не помешало стребовать с кого-то бы то ни было желаемую вещь. Отступать она не собиралась.
— Кто ты такая? — Голос был мужским. Приятный, с хрипотцой от постоянного вдыхания книжной пыли, он сразу располагал к себе. — И как ты проникла в мою обитель?
Его… обитель? Младшая Ричи округлила глаза от осознания того, что перед ней стоит хозяин замка.
— Прошу прощения, господин. — Как и подобает благородной леди, она поклонилась незнакомцу и отошла на несколько шагов. — Я не хотела вас беспокоить. Упавший свиток привлек мое внимание, и я подумала, что в нем содержится ценная информация, которая может помочь мне…
— Да, это так, — кивнул мужской силуэт в тени. — Свиток этот чрезвычайно важен и ценен. Но ты не ответила на мои вопросы.
Элисон собиралась. Но тут чьи-то руки мягко опустились на ее плечи. Она своей кожей ощутила сквозь одежду нагретый металл перчаток Проводника. Теплое, но не обжигающее прикосновение. Двигался ее новый знакомый бесшумно, как тень, и в том, что младшая Ричи не сразу обнаружила его присутствие, не было ничего необычного. Теплый металл успокоил ее мысли и снял раздражение.
— Я же говорил, что нам всем следует отдохнуть, — напомнил Проводник своим скрипучим голосом. — Вижу, что ты, дитя, уже успела познакомиться с узником Долины? Ты всегда торопишься… не обдумываешь свои ходы. Такая опрометчивость! Однажды ты от этого пострадаешь.
Но она дальше не слушала его. Ей было достаточно услышать одно слово «узник», чтобы понять, как она ошибалась насчет незнакомца, прячущегося в тени книжных стеллажей. Он вовсе не был хозяином замка. Это замок являлся его хозяином, а не наоборот.
— Так ты и есть тот самый пленник? — удивленно спросила Элисон у него. — Зартос?
— Откуда ты знаешь мое имя?
Она нетерпеливо отмахнулась.
— Не имеет значения. — Младшая Ричи хотела как можно скорее покончить с этим и вернуться к эльфийке. — Я пришла, чтобы освободить тебя из заточения. Но взамен ты тоже поможешь мне.
Фигура в тени помедлила, обдумывая ее слова. Элисон смогла его заинтересовать, потому что после недолгих колебаний на свет вышел мужчина. Она не ожидала, что он окажется в возрасте: его голос звучал слишком молодо. Невысокого роста, смуглый, с длинными до плеч и темными с проседью волосами, мужчина выглядел на пятьдесят лет. Глубокие и задумчивые карие глаза узника настороженно смотрели на младшую Ричи, а его руки, худые, но по-прежнему крепкие, ревностно сжимали свиток. Темная густая борода покрывала широкий подбородок. На лбу уже пролегли первые неглубокие морщины.
— Как ты сказала тебя зовут? — осведомился Зартос, медленно приближаясь к ней. Он как будто боялся, что Элисон может ему навредить, и старался держаться подальше от нее.
— Я не говорила. Элисон. — Представившись, она отвернулась от мужчины и перевела взгляд на Проводника. Он изменился с их последней встречи. Ростом стал поменьше и избавился от дырявого плаща с большим капюшоном. Наконец младшая Ричи смогла увидеть его лицо. Перед ней стоял молодой брюнет лет двадцати пяти, в бархатном бордовом камзоле с вышитыми на груди и спине золотыми узорами. Сменив облик, Проводник лишился той таинственности, которая окутывала его подобно плащу, зато приобрел небывалую привлекательность. И он больше не пугал Элисон. Но его глаза… Черные, с золотистой радужкой, они сияли в темноте книжного лабиринта и отдаленного напоминали того Проводника, который привел ее в замок: мрачного и жуткого.
— Что нам теперь делать? — обратилась девушка к нему.
— Это же очевидно. — Брови Проводника поползли вверх по красивому лицу. Он удивился ее вопросу так, словно младшая Ричи не понимала сути простых вещей. — Спуститься на первый этаж. В столовой нас ждет горячий чай.
— Вниз? — Зартос скривился и шагнул обратно в тень. — Лучше я останусь здесь, со своими книгами и рунами. Мне нужно продолжить поиски.
— Ах, да… — Проводник улыбнулся одними лишь глазами. — Руна смысла. — Элисон не понимала, о чем он, но вот мужчина со свитком в руках, похоже, все прекрасно осознавал. В его глазах появился жадный блеск. Не глядя на Зартоса, Проводник продолжал: — За столько лет поисков ты так ничего и не нашел, и твои исследования ни к чему тебя не привели. Почему же ты думаешь, что за каких-то пару часов непременно отыщешь последнюю руну? Окажи честь нашей юной гостье, Зартос. Она явилась к нам из другого мира, и у нее очень мало времени. Я уверен, что это милое дитя поможет тебе в твоих поисках.
Золотисто-черные глаза блестели в свете настольных свечей. Внешность Проводник изменил, но вот его голос по-прежнему оставался сухим и старческим, снова и снова возвращая Элисон к воспоминаниям о Человеке без лица.
Зартос опять поколебался, но уже не слишком долго.
— Хорошо, — согласился он. — Идемте.
Однако покинули библиотеку они не сразу. Младшая Ричи и Проводник задержались у входа, чтобы подождать Зартоса, решившего прихватить с собой все свои ценные вещи.
— Он не доверяет свои свитки призракам? — пошутила Элисон в ожидании узника Долины.
— Может быть, — на полном серьезе ответил Проводник. Он снова держал ее за руку, и нагретый металл со всей заботой отдавал телу девушки тепло.
— Но здесь никого нет, даже мертвецов, — скептически заметила она. — Кого или чего он боится? Его свитки даром никому не нужны.
— Но ведь ты захотела один из них, — напомнил ей Проводник, улыбаясь краешками губ. — И потом, его исследования слишком ценны, чтобы можно было ими разбрасываться. Вскоре и ты осознаешь их ценность, прелестное дитя. Тебе понадобятся его наработки, если ты захочешь узнать больше.
На это ей было нечего ответить. Тепло от перчатки Проводника превратилось в жар, охвативший ладонь Элисон.
— Ваша рука такая теплая, — с удивлением произнесла она, опуская взгляд на их руки. Ее ладонь полностью скрылась в хватке металла, однако ей не было больно. — Вы обладаете выдающимися способностями. — Младшая Ричи подняла глаза на брюнета. — Научите и меня… магии.
— Тебе еще многому предстоит научиться, дитя. — Он начал издалека — ей это не понравилось. Проводник постоянно считал ее ребенком, не способным понимать элементарные вещи. Элисон поджала губы, выражая недовольство, но он не замечал этого, потому что смотрел куда-то в темноту стеллажей. — Но сейчас не время и не место. И не я буду тем, кто научит тебя. Не я… и не кто-то другой.
Из глубины книжного лабиринта показался Зартос. За спиной у него покачивался кожаный чехол, в котором, несомненно, хранился один из его драгоценных свитков, а через правое плечо были перекинуты ремни сумки с таким же содержимым. Мужчина сменил серый балахон на коричневую рубаху, черный кожаный жилет и мешковатые черные штаны. Ноги его были босы — от вида нестриженных годами ногтей Элисон ощутила подступающую к горлу тошноту. Конечно, в другом мире, а тем более в заточении, тяжело выглядеть безупречно, да и сама девушка за время своего путешествия перестала быть похожа на благородную леди. И все же она до сих пор не могла отделаться от мысли, что все вокруг обязаны выглядеть ухоженно. Благо, ее воспитание не позволило ей озвучить это вслух.
Они спустились на первый этаж. Миновав переднюю, Проводник завел их в столовую. Элисон ее узнала: вдвоем с Киото они уже заглядывали сюда с целью отыскать что-нибудь съестное. Но девушек ожидало разочарование. Обеденный стол давно покрылся пылью и паутиной, а оставленные на нем миски с остатками пищи заплесневели и не разжигали аппетит. Но в замке-близнеце все оказалось наоборот. Резной стол ломился от угощений. В серебряной посуде лежали фрукты и сладости: на одном конце стола младшая Ричи увидела имбирное печенье, медовые пирожные и творожный пудинг, с другого до нее доносились головокружительные ароматы свежей выпечки. Голодный желудок взволновался.
— Прошу, располагайтесь, где вам удобнее, — сказал Проводник и проводил их до места, которое находилось ближе всего к аппетитным булочкам с корицей и джемом. Зартос сел справа от нее, Проводник — слева. Элисон тут же набросилась на сладости, будто видела их впервые. Хотя так оно почти и было: в последний раз сладкие десерты она пробовала в поместье, то есть много-много-много лет назад. А вот пленник Долины и Проводник ничего не стали есть. И если Зартос из всего предложенного хотя бы попробовал чай, то Проводник, напротив, даже не прикоснулся к своей чашке.
— Почему вы не едите? — Она задала им этот вопрос уже после того, как поела сама. До этого Элисон была слишком занята набиванием живота и не хотела отвлекаться на разговоры. Откинувшись на спинку стула, она неторопливо попивала чай. Ароматные травы настраивали на неспешный разговор и были призваны помочь пищеварению.
— Я не помню, когда в последний раз брал в руку ложку или вилку, — ответил Зартос, безразлично пожимая плечами. Свою чашку он давно осушил, но до сих пор крутил ее в руках, рассматривая расписной фарфор.
— Ты хочешь сказать, что ничего не ел вот уже… сколько лет? Давно ты здесь?
— Так давно, что я не помню, как выгляжу, — усмехнулся Зартос, но как-то грустно.
— Но как ты не умер от голода за столько времени?
— Когда человек находится в этом мире слишком долго, то его личность исчезает, дитя, — пояснил Проводник. Положив ладони, облаченные в металлические перчатки, на стол, он внимательно посмотрел на нее. — Со временем он теряет свои физиологические потребности. Ему не нужен сон, он также не нуждается в еде и воде. Пока он здесь, разумеется.
Элисон кивнула. Она предполагала это.
— Вы знакомы? — Задав следующий вопрос, младшая Ричи потянулась к маленькому блюдцу с соблазнительным пирожным на нем. Нежно-розовый крем так и манил ее.
— Он встретил меня, когда я впервые оказался в Долине, — произнес Зартос с улыбкой. — Именно он и привел меня в замок.
«Совсем как меня», — подумала Элисон, обхватывая пирожное двумя пальцами и поднося его ко рту. Ее живот как будто все понял и недовольно заворчал, предостерегая от лишней порции сладкого. Не послушав его, девушка отправила нежнейший десерт себе в рот и закрыла глаза от блаженства, наступившего сразу, как только она различила привкус клубники.
— Вы во многом похожи, — глубокомысленно изрек Проводник.
— Кстати, вы так и не представились. — Прожевав, Элисон посмотрела на Проводника. — Как ваше имя?
— Имя… — Симпатичный брюнет улыбнулся, и его лицо от улыбки стало еще прекраснее. Младшая Ричи слабо верила, что на самом деле говорит со стариком. — Каждое имя несет определенное значение, дитя. Обычно я не пользуюсь именем, потому что оно ограничивает мои возможности. И мое имя очень сложное для произношения. Но… тебе я его скажу, дитя. Зовут меня Фоукул.
— Что же в нем сложного? — спросила она. — Обычное имя. Легко произносить.
— Это потому, что я захотел, чтобы ты смогла произнести его.
— А у него есть смысл? Что оно означает?
— Фоукул значит… время. — Золотистые глаза обратились к ней. Проводник ожидал какой-то определенной реакции, но Элисон уже задумалась о значении собственного имени. В поместье слуги нередко называли ее солнечной госпожой, однако девушка сомневалась, что ее имя несет в себе именно такой смысл. Люди даровали ей это прозвище за доброту и мягкость, а родилась-то она с другим.
— А мое имя? — полюбопытствовала младшая Ричи. — Каково его значение?
— Не удивлюсь, если твое имя означает «любопытство», — пошутил Зартос. — Тебе бы очень подошло.
Она наградила его хмурым взглядом, и он сразу перестал улыбаться.
— Элисон. — Фоукул серьезно и задумчиво смотрел на нее. — Это значит «благородная».
— Благородная? — переспросила девушка с улыбкой. Младшая Ричи не чувствовала в себе никакого благородства (разве что только ее происхождение было таким), но ей стало приятно от мысли, что ее назвали так. Возможно, когда-нибудь она будет соответствовать своему имени. — Мне нравится!
— Да, но, на мой взгляд, оно тебе не подходит, дитя, — заключил Проводник. Зартос прыснул со смеху. На этот раз Элисон даже не удостоила его вниманием, потому что глядела на Фоукула.
— Почему не подходит?
Он указал на ее грудь металлическим острым когтем:
— В твоем сердце много обиды и боли, и благородству места в нем нет. Ты храбрая по принуждению. Не от рождения. Но ты сильнее, чем думаешь.
Что-то в этом было.
— Какое же тогда имя мне подошло бы? — не унималась она.
— Аманда, — коротко ответил он.
— Что оно означает?
— Та, которую любят, — мягко улыбнулся Проводник. В его ониксовых глазах с золотистым блеском Элисон заметила озорной огонек. Он определенно что-то знал и скрывал, но младшая Ричи не горела желанием и дальше слушать очередные загадки старика. Они ее утомляли. Доев кусок румяного пирога с яблоками, наконец девушка была готова отправляться в путь. Она грустным взглядом обвела стол, который все еще ломился от еды. Когда ей в следующий раз выпадет возможность так вкусно поесть? Убедившись, что еще один десерт в нее точно не поместится, Элисон с трудом вышла из-за стола. Фоукул оповестил их, что пора идти.
— Я могу взять что-нибудь со стола с собой? — спросила она у него. Почему-то ей казалось, что именно он владеет этим замком.
— Можешь, но есть ли в этом смысл? За пределами замка все это изобилие превратится в пепел. Ты хочешь есть пепел?
Она помотала головой.
— Куда мы направимся теперь?
— Вроде ты хотела меня освободить… — Зартос замялся. Для мужчины в возрасте он вел себя как мальчишка, робея перед той, кто намного младше него. — Или ты передумала?
— Нет, — с пылом ответила Элисон и тут же сделалась тише. — Просто… я не знаю, как это сделать…
Зартос указал на Проводника. Только он знал устройство этого мира и потому мог легко вывести их отсюда. Или же завести в ловушку. Когда младшая Ричи посмотрела на него, Проводник лукаво улыбнулся и сказал всего пару слов:
— Следуйте за мной.
Глава 15
Он вел их в другом направлении. От замка они шли совсем другим путем — не тем, которым Фоукул ранее вел Элисон по Долине. Сомнения по поводу Проводника вновь начали закрадываться в ее голову, ведь она и предположить не могла, куда он может их завести. Еще больше масла в огонь переживаний подливала Темная. Пошатывая веру девушки в слова Зартоса и Фоукула, она не давала ясности в вопросах, которые более всего интересовали младшую Ричи: кому из своих спутников она может доверять, кто из них говорит правду и не желает ей зла.
Тьма молчала, но ее незримое присутствие ощущалось постоянно. Элисон стремилась заглянуть внутрь себя. Она хотела встретиться с темной сущностью, чтобы вновь умолять ее о помощи. Младшая Ричи верила: только Тьма поможет ей обрести силу, нужную для самозащиты и защиты тех, кого она могла еще спасти. Элисон чувствовала, что готова отдать последнее, чтобы во всем превзойти своих обидчиков. Но Темная, как и боги, не отвечала ее нескончаемым молитвам. Сущность, сотканная из сладкой лжи, приходила лишь тогда, когда сама того хотела, и младшей Ричи ее сила была неподвластна.
Проводник шел впереди. Перед тем, как покинуть замок, он вернул себе прежний облик и снова стал Человеком без лица. Дырявый серый плащ развевался за его спиной, подметая пепельную землю. Элисон шла рядом с Зартосом. Рунолог без конца оглядывался назад, и его глаза наполнялись страхом всякий раз, когда очередная молния вспыхивала в небе у них над головами. Помимо всего прочего, мужчина старался держаться подальше от девушки. Когда Элисон начинала замедлять шаг, чтобы подождать Зартоса, то он тоже сбавлял шаг, явно не желая догонять ее.
— Ты что, боишься меня? — спросила она пленника, потеряв всякое терпение. Младшая Ричи снова замедлилась, и на сей раз Зартос поравнялся с ней. Мужчина нахмурил темные брови. В отличие от поседевшей копны волос у него на голове, в бровях появилось всего несколько седых волосков.
— С чего ты взяла? — буркнул он в ответ.
— Ты стараешься идти позади, чтобы тебя не замечали, — сказала Элисон. — Но вместо этого только сильнее бросаешься в глаза. Если я тебя смущаю или пугаю — так и скажи, незачем устраивать этот спектакль. Но пойми, пожалуйста: я не причиню тебе вреда. Я пришла сюда, чтобы освободить тебя. Зачем мне делать тебе плохо?
— Дело не в тебе, — со вздохом произнес растерянный от ее слов рунолог. Зартос опустил глаза и начал рассматривать свои босые ноги. Пепел почти сливался с его серыми нестриженными ногтями. — Видишь ли, длительное заточение… накладывает определенный отпечаток на любого человека, хочет он того или нет. Я не видел живого человека целый век, а может, и дольше. А уж девушку — тем более. Мне непривычно находиться рядом с тобой.
Ей стало жаль Зартоса, коротавшего целый век в полном одиночестве, среди пыльных книг и свитков, до которых никому не было дела, даже призракам.
— Как ты оказался в Долине? — Они следовали за Проводником, мимо мертвых поваленных деревьев и пустырей с выжженной землей. Между делом Элисон все гадала, что же здесь случилось и почему этот мир такой покинутый.
— До того, как я оказался в Долине, я служил своему Мастеру, — ответил Зартос, помедлив. Пепел оседал на его немытые волосы и застревал в темных длинных прядях, теряясь среди них. — Это было в том мире, из которого ты явилась.
— Выходит, что черный замок принадлежал ему? Твоему Мастеру?
— Да, — кивнул мужчина. — Он был влиятельным и очень богатым человеком. Мастеру принадлежал не только замок, но и все земли вокруг. Пестрый Лес, реки и озера, луга и поля. Он владел огромной территорией и таким же большим хозяйством. Как человек Мастер был приветливым и добрым. Слуги, что служили ему, запомнили его тихим, понимающим и сочувствующим. На моей памяти не было случаев, чтобы он кому-либо отказал в помощи.
— Как вы познакомились?
— Это случилось, когда я потерял свою семью. История долгая и грустная. Когда мы выберемся отсюда, я обязательно расскажу ее тебе. Моя семья трудилась на его землях — Мастер тогда был нашим господином. Лишившись любимых, я не мог больше работать. Горе поглотило меня. Купцы, проезжавшие мимо моего дома, рассказали господину, что я не работаю, а стало быть, не приношу никакой пользы. Другой бы на его месте выпорол простолюдина, чтобы напомнить о том, кто он и чем должен заниматься, но господин Гевлетт — а именно так его звали — утешил меня и предложил поступить в его замок на службу. Я умел работать руками, поэтому меня отправили в кузню — создавать для господина оружие.
— Подожди, — остановила его Элисон, — что-то тут не вяжется. Ты описываешь своего Мастера как доброго и тонко чувствующего человека. Для чего ему понадобилось оружие?
— В том-то все и дело. Сначала я не придал этому значения. Любой уважающий себя богатый господин должен иметь войско, хотя бы малочисленное. Я подумал, что так надо. Да и не мое это дело… Но, как оказалось, оружие ему требовалось не простое, а зачарованное.
— Как это — зачарованное? — Засмотревшись на Зартоса, она споткнулась о камень. Рунолог поймал ее за локоть, не позволив упасть, и они продолжили путь.
— Зачарованное — это значит магическое. Оружие, которое ранит не только клинком. Поскольку я ничего не знал о магии, господин научил меня самым основам и чтению. После я стал более углубленно изучать магию, особый упор делая на руны. Так господин Гевлетт стал моим Мастером. Не знаю, как в твоем мире, но в моем Мастерами величают тех, кто достиг высших познаний в магических искусствах. Мастер Гевлетт как раз был рунным магом. О рунах он знал все. Все вокруг шутили, что у него есть родимое пятно в виде перевернутой руны мира, но лично я ни разу не видел его. Хоть я и изучал магию, мне недоставало практики. Но Мастер помог мне и с этим. Я до сих пор благодарен ему за обретенные знания.
— Но если вы всегда понимали друг друга и состояли в таких теплых отношениях, почему твой Мастер отослал тебя сюда? — Любопытство не отпускало ее, как она не отпускала Зартоса. Младшая Ричи с самого детства интересовалась всем вокруг: не существовало такой области знаний, что не вызывала в ней любопытства. — За что он так с тобой поступил?
— Всю свою дальнейшую жизнь я посвятил рунам. Они — это все, у меня было и есть сейчас. Видишь ли… Руническая магия от природы светлая. Считается, что ею может овладеть только тот, чьи помыслы чисты, а сердце и разум находятся в равновесии и не спорят друг с другом. Я поклялся служить своему Мастеру, Свету и знаниям, которые мне давались по воле моего господина. Ради них я и жил. Я любил своего Мастера и верил ему. Он казался не похожим на других людей, потому что не искал могущества или признания — у него всего этого было в достатке. Мастер учил меня, что нужно держаться Света, ведь именно в нем спасение человеческой души. Я уяснил, что отвечать на соблазны Тьмы нельзя, как бы сильно тебе этого не хотелось. Но, ослепленный своей любовью и верностью, я не мог знать, что Гавлетт вел двойную игру. Он обрел великую силу благодаря темным знаниям, а вовсе не добродетели, как мне думалось. Его смысл жизни состоял в поиске запрещенных рун, а это очень темная магия, которой нет места в классическом руническом алфавите. Я попытался вразумить его. Говорил, что ему это не нужно, советовал пойти по другой, светлой дороге, как он сам учил меня. Но вместо благодарности Мастер бросил меня в темницу и сослал в этот мир. В Долину Забытых… Да, свое название она получила неслучайно. О тех, кто оказывается здесь, со временем забывают, словно их никогда не существовало. И они постепенно исчезают, растворяются во времени… до тех пор, пока от них не останется лишь пепел.
От истории рунолога Элисон прослезилась. Она подняла глаза к небу. Свинцовые тучи готовились упасть и придавить путников внизу. Пепел сыпался на них сверху, как грязный снег. Теперь она понимала, откуда здесь пепел. Девушка протянула к небу раскрытую ладонь — на кожу приземлилась серая крошка, мягкая и рассыпчатая. Люди, которые обитали в Долине Забытых, со временем превращались в пепел, как в тот, что лежал на ее ладони. Возможно, даже сейчас она держала и смотрела на останки бедолаг, о которых все забыли.
— Какая печальная история, — сочувственно произнесла младшая Ричи. — Мне очень жаль…
Рунолог позволил себе улыбнуться. Элисон увидела парочку гнилых зубов у него во рту.
— Грустно, но не страшно, — сказал он. — Я ведь еще не стал горсткой пепла. Значит, обо мне помнят.
Младшая Ричи кивнула.
— Да, твои друзья. Азелиус, Лазерот и Самираэль. Помнишь таких?
Темные глаза Зартоса расширились и оживленно заблестели.
— О, проклятые демоны! — Он засмеялся. — Еще б не помнить! Сколько лет прошло, а они еще живы! Откуда ты их знаешь?
— А кто, по-твоему, указал мне на место твоего пленения? — улыбнулась Элисон. — Без них я бы никогда не нашла тебя.
— И то верно, — подтвердил рунолог. — Как поживают эти наглые рожи?
— По-моему, очень хорошо. — Она засмеялась, вспомнив дружеский бой Азелиуса с Самираэлем. — Живут в пещерах подземного города, ведут закрытый образ жизни. Ругаются друг с другом, устраивают бои…
— Дай угадаю. Азелиус все также скучает по сражениям?
— Не то слово! А Самираэль его одергивает! А Лазерот остужает пыл им обоим…
Говоря о демонах, младшая Ричи не могла не вспомнить время, проведенное с ними в пещерах. Прекрасное и беззаботное время, когда она впервые ощутила пьянящий вкус свободы и самостоятельности. Ее сердце наполнилось тоской при воспоминании о скором прощании с демонами. Она ведь даже не успела поблагодарить их за помощь. Зартос заметил ее взгляд и задал вопрос, на который Элисон отвечать не хотела:
— Как вы расстались?
— Мы на месте, — доложил скрипучий голос Проводника, прервав их разговор.
Она ощутила облегчение от того, что ей не придется отвечать на вопрос рунолога. По крайней мере до возвращения к эльфийке. Элисон и Зартос остановились рядом с Фоукулом. Проводник привел их на лесную поляну, а они и не заметили, как оказались среди черных тонких деревьев. Они протягивали к путникам длинные скрюченные ветви, и пепел густо сыпался на черную сухую кору. Элисон вспомнила сон (или видение?) с Темной, ее тонкие бледные пальцы, тянущиеся к ней… Эти высохшие ветви очень напоминали загребущие пальцы Тьмы. Девушке захотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, куда их завел Проводник, но спрятаться от собственного «я» все равно не получится. Лучше продолжить искать ответы на вопросы, но уже не в таких странных и пугающих местах.
— Где мы? — спросил Зартос, разрывая тишину.
— В месте, лишенном временных зон, — проскрипел старик. Он повернулся к путникам всем корпусом и указал металлической перчаткой на Элисон. — Ты все еще хочешь освободить Зартоса?
— Всем сердцем, — ответила она и с готовностью шагнула к Проводнику, пересиливая свой страх перед темнотой его капюшона.
— В таком случае это место подходит наиболее всего. Но надо спешить, дитя. Время, которое узник может провести вне замка, сильно ограничено. Мы и так его потратили много, позволив себе излишнюю расточительность… Нужно поторопиться.
— Что от меня требуется? — Младшая Ричи была согласна с Фоукулом. Им всем следовало действовать быстро, если она не хотела потерять свой единственный шанс в лице рунолога.
— Встань здесь. — Проводник указал острым металлическим когтем на центр поляны. Элисон встала там, где он сказал. Фоукул расчертил когтем перчатки сухой воздух, вырисовывая прямоугольник. Земля под их ногами задрожала, и в том месте, где металлический коготь прорезал воздух, начал вырисовываться призрачный силуэт двери — той самой, через которую девушка и вошла в Долину Забытых.
— Так просто? — Она оглядела дверь, затем посмотрела на Зартоса. В его глазах тоже читалось сомнение.
Проводник медленно качнул головой.
— За право покинуть мир нужно заплатить, дитя, — сказал он бесцветным голосом. — Ты готова сделать все, что от тебя потребуется?
— Я… готова, — неуверенно проговорила Элисон.
— Я слышу в твоем голосе сомнение, — с упреком заметил Зартос. Она смерила его раздраженным взглядом.
— Он прав, дитя. — Фоукул опустил руку в теплой перчатке ей на плечо. — Сомневаться нельзя, иначе вы оба будете обречены.
— Я поняла. — Младшая Ричи повела плечом, сбрасывая с себя руку Проводника. Две пары глаз… во всяком случае, одна пара — Зартоса — неотрывно следила за ее эмоциями.
«Они не доверяют мне», — поняла девушка, испытывая раздражение и какую-то обиду, в особенности на рунолога. Ей хотелось сказать ему, чтобы он сам искал выход из этого мира, если не доверяет ей, но лишь мрачно промолчала. А потом спросила:
— Что я должна сделать, чтобы выйти отсюда с Зартосом?
Проводник засунул руку под свой плащ и вытащил оттуда кинжал с ржавым лезвием. Старая рукоять в виде кричащей головы понравилась Элисон еще меньше, чем тупое лезвие.
— Я должна заплатить… своей жизнью? — Она вздрогнула от озвученных своих же слов.
— Нет. Это слишком даже для тебя, прелестное дитя. От тебя потребуется капля крови.
Фоукул протянул ей кинжал рукоятью вперед. Элисон припоминала изображение девушки на рукояти. Белые волосы прекрасной богини венчала корона, а ее рот исказился в немом крике. Ее белые неподвижные глаза выражали застывший на века ужас, и младшая Ричи, глядя на нее, подумала, что испытывает то же самое. Дрожащей рукой она приняла кинжал из рук Проводника.
— Капля крови должна упасть на дверную ручку, — пояснил он. — Но не больше одной. Запомни, дитя, это очень важно. Если крови упадет больше, чем нужно, твоя магия не сработает.
Элисон повернулась к двери, чей призрачный силуэт пока еще не стал полноценным выходом. Она поднесла ржавое лезвие к указательному пальцу и, закрыв глаза, чтобы не видеть этого, резким движением полосонула по огрубевшей коже. Тупая боль пронзила палец. Девушка закусила губу, чтобы скрыть ее. Открыв глаза, она с досадой заметила, что перестаралась. Глубокий порез пересекал подушечку пальца, обнажая кожу до мышц. Младшая Ричи быстро поднесла палец к двери и проследила, чтобы из пореза на дверь упала только одна капля крови. Остальное закапало на пепельную землю. Она жадно впитывала ее кровь, как голодный вампир. Дверь вспыхнула фиолетовым светом и материализовалась. Черная, с пурпурными двигающимися узорами на лакированной поверхности, перед Элисон возникла та самая дверь, через которую она пришла в этот мир из темницы черного замка.
— Это все? — Обернувшись, она посмотрела на Проводника. Ее мутило от воспоминаний о том, что она сделала с собой. Вид собственной крови младшая Ричи не переносила, как и боль, которая отзывалась пульсацией в опухшем пальце. Фоукул подошел к ней и осторожно взял из ее рук кинжал, лезвие которое было обагрено ее кровью.
— Очень интересно, — медленно изрек он, осматривая замызганное лезвие. — Очень…
— Так это все или нет? — повторила Элисон более настойчиво. Бросив мимолетный взгляд на Зартоса, она увидела, что он весь побледнел от переживаний. Все его волосы казались седыми из-за пепла на голове.
— Да… почти. — Проводник повернул в ее сторону голову. Девушка смотрела в пустоту, скрывавшуюся под его капюшоном. — Зартос привязан не столько к этому миру, сколько к замку. Нужно освободить его.
— Но я уже открыла дверь! — возмутилась младшая Ричи. — Разве этого мало?
— Ты открыла всего лишь путь назад. Но Зартос все еще узник замка.
— Хорошо. Как мне отвязать его от замка? — Она начинала терять терпение.
— Это же очевидно… — Проводник спрятал окровавленный кинжал под своим плащом. — Нужно обменять его душу на другую.
— Что?..
— Кажется, я понял, о чем он говорит. — Зартос подошел к ней и посмотрел в ее глаза взглядом человека, обвиненного в каком-нибудь страшном преступлении. — Замок не отпустит меня, пока ему не предоставят другого пленника.
Наконец осознав то, что она должна сделать, младшая Ричи почувствовала горечь во рту. Уже знакомое ранее чувство поднялось из глубин ее памяти. От нее вновь требовали жертву.
— Но… — Теперь она стала искать всевозможные причины, чтобы оттянуть момент возвращения. Нет. Если они и вернутся обратно в тот мир, то уж точно не таким путем. — Здесь же никого нет, кроме Зартоса…
— Разве? — В голосе Проводника угадывалось удивление. — Посмотри вокруг, дитя, и ты увидишь, что ошибалась.
Девушка начала медленно поворачиваться вокруг своей оси. Перед ней возникали призрачные образы людей: женщины в рваной одежде и с тюком соломы в руках, высокого мужчины с мечом наперевес, девочки и мальчика, взявшихся за руки, старухи с крючковатым носом, делавшего ее похожей на ведьму из сказки… Элисон поворачивалась и видела людей, появляющихся рядом с ней, как грибы после дождя. Эти призраки были разного возраста, веса и роста, но их всех объединяло одно: полупрозрачные лица не выражали ничего, кроме скорби, и по их щекам катились молчаливые слезы.
— Они еще не превратились в пепел, потому что их не забыли, — рассказал Проводник. — Но они все на грани исчезновения. Скоро умрут те, в ком еще живет память о них, и тогда эти люди превратятся в пепел Долины. Но ты можешь спасти одного из них, дитя. Выбери того, кто заменит Зартоса, и назначь его новым узником замка.
Элисон задрожала от бессилия.
— Как вы можете называть это спасением! Никто из них не достоин столь жестокой участи! — Она еле оторвала взгляд от детей-близнецов и взглянула на Зартоса. Рунолог стоял, понурив голову. Девушка кинулась к нему. — А ты?! Неужели ты хочешь, чтобы кто-то из них занял твое место?
Зартос не смог ничего ответить, но младшая Ричи все поняла и без слов. Со слезами на глазах она обратилась к Фоукулу:
— Другого пути нет?
— Нет, дитя, если ты хочешь увести с собой Зартоса. Одна ты уйти можешь. Но ведь ты желаешь покинуть Долину вместе с ним? Тогда его место не должно остаться пустым. Вас обоих Долина не выпустит без платы.
Ее одолевала буря эмоций: одновременно она чувствовала и злость, и боль, и разочарование, и обиду. Душа разрывалась от желания покинуть Долину в одиночестве, чтобы не обречь невинные души на вечное затворничество, но ее разум… Холодный расчет диктовал ей перестать страдать по тем, кого она даже не знает, и сделать наконец то, ради чего она пришла. Или это ей нашептывала на ухо Тьма?
— Выбор за тобой, дитя, но времени очень мало, — напомнил Проводник. — Его мало у нас всех. Поторопись, если ты хочешь выйти отсюда с новообретенным другом.
Фоукул говорил, что у нее есть выбор, но Элисон осознавала, что он просто создает для нее иллюзию. Никакого выбора на самом деле нет. Если младшая Ричи сейчас откажется от прежнего замысла и уйдет одна, все будет напрасно. Она никогда не узнает о себе правду, не обретет силу и позволит братьям вернуть себя домой. Но если у нее получится уйти вместе с Зартосом, тогда Элисон сможет рассчитывать на его помощь. Рунолог поможет ей разобраться с Темной — в таком случае девушка постарается подчинить себе эту силу… темную силу.
— Не надо, — прошептал ей один из призраков. Младшая Ричи и не догадывалась, что эти призрачные люди способны разговаривать. Маленькая девочка большими умоляющими глазами смотрела на нее. Призрачные волосы были заплетены в аккуратную косу и перехвачены снизу лентой, красивое платье на ней парило над землей, покрытой пеплом. Элисон узнала в этой бедняжке себя. Этот грустный, полный светлой надежды взгляд она знала очень хорошо, ведь так часто видела его в зеркале.
Младшая Ричи подошла к девочке непозволительно близко, словно уже выбрала ее своей жертвой.
— Пожалуйста, — повторила девочка. Слезы скатывались по ее пухлым щечкам.
«Боги, — подумала Элисон с грустью, — ей же не больше шести лет».
— Я не сделаю тебе больно, — пообещала она, но ее голос прозвучал крайне неубедительно.
Маленькая девочка заплакала еще сильнее. Проводник подошел к Элисон.
— Ты выбрала ее?
— Нет, — сразу же дала ответ младшая Ричи. — Нет…
Она отдалилась от девочки, надеясь, что теперь она успокоится. Взгляд Элисон пал на мужчину, высокого и крепкого, с мечом в руке. Когда-то он был воином. Храбрость, живущая в его сердце, и воинская честь должны помочь ему смириться с печальной участью. Увидев ее взгляд, полный решимости, призрачный мужчина помотал головой.
— Если иного выхода нет… — Младшая Ричи попыталась коснуться его щеки, чтобы стереть слезы, но ее рука прошла сквозь него. — Простите меня. Это последнее, что я хотела бы сделать.
— Нет, — шепотом проговорил воин. Меч выпал из его руки, но, упав на землю, не издал ни звука. — Я прошу вас… Позвольте мне просто исчезнуть.
«Позвольте мне просто исчезнуть». Эти слова она еще долго будет вспоминать, коря себя за то, что вообще пошла на такое. Если бы все можно было вернуть назад, Элисон поступила бы по-другому.
Но сейчас она отвернулась.
— Я сделала выбор, — громко объявила девушка, сжимая руки в кулаки.
— Элисон, ты не должна… — Зартос попытался возразить, чтобы сохранить остатки своей совести, но младшая Ричи одним суровым взглядом заставила его умолкнуть.
— Если ты не поможешь мне, когда я вытащу тебя ценой чужой свободы, даю слово, что верну тебя обратно, — пригрозила она, еле сдерживая слезы. — Не знаю как, но я это сделаю. Если все это окажется зря, если… я пожертвовала свободой другого напрасно, то не жить тебе спокойно. — Прежде Элисон никогда никому не угрожала. В глазах рунолога отразился страх. Он ей поверил — это хорошо.
— Правильных и неправильных шагов нет, дитя, — неторопливо сказал Проводник. Как будто он собирался утешить ее, облегчить ношу принятого ею решения. Девушка не желала смотреть на него, ведь это он заставил ее сделать такой сложный выбор. Но Фоукул подошел так близко, что она ощутила теплое дыхание на своей шее и невольно подняла на него глаза. От старика пахло кровью и гарью. — Так или иначе, ты сделала свой выбор. Есть ходы, которые приведут тебя к краху и поражению, но есть и такие, которые могут спасти тебя… Помни, что конец — это не смерть. Смерть — это еще не конец. Долина Забытых подтверждает это. Она умирает. Но скоро этот мир возродиться в чем-то другом. Ты поймешь, потому что с тобой произойдет то же самое. Со всеми нами.
Элисон отвела глаза, полные слез. При передвижениях Проводник не издавал ни звука. Пускай она и не смотрела на него, но знала, что сейчас он направляется к жертве, которую младшая Ричи выбрала, чтобы надеть на нее призрачные оковы и обречь на вечные муки в этом месте.
«Ты не хочешь посмотреть на то, что ты сделала?» — лукаво поинтересовалась Тьма. Ее голос звучал едко, ядовито, с намеком на упрек. Элисон нервно сглотнула, но не повернулась.
«Ты возложила на себя роль палача, — продолжала шептать Темная, — и должна нести за это ответственность».
Младшая Ричи не повиновалась. Она не услышала ни крика, ни плача. Когда все завершилось, Зартос опустил руку ей на плечо и спросил, в порядке ли она. Элисон не отозвалась. Все, чего она хотела, — это возвратиться в прежний мир, увидеть Киото и обнять ее крепко-крепко. Проводник подошел к двери и приложил руку в перчатке к глянцевой поверхности. Новый фиолетовый символ появился на ней, вдобавок к остальным.
— Все готово к вашему возвращению, — ровным тоном доложил Фоукул, указывая на дверь. Она открылась сама по себе, являя взору яркий свет и переход в настоящее. Элисон направилась к двери вместе с Зартосом, но Проводник вдруг остановил его. Она тоже остановилась из любопытства. Ей стало интересно, что же Фоукул хочет от бывшего узника.
— Зартос, прежде чем ты навсегда покинешь Долину… — Он стянул со своих рук металлические перчатки. Жилы выступали под его морщинистой кожей рук, но они оказались не сине-зелеными, как у всех людей, а черными, словно именно такого цвета текла кровь по его телу. Младшая Ричи вовсе не удивилась бы, окажись это правдой. Фоукул протянул перчатки Зартосу и склонился к его уху. Он что-то прошептал ему, лично ему, чтобы Элисон их не услышала, а затем указал на дверь уже голой рукой с острыми желтыми ногтями.
— А теперь ступайте. Вам больше незачем оставаться здесь.
Она все же нашла в себе силы обернуться. На поляне больше не было призрачных силуэтов.
— Что будет с вами? — Судьба Проводника интересовала ее не меньше, чем судьба тех призраков.
— Я обрету покой, дитя, — ответил он. — Ведь я сделал то, что должно. Вам было предначертано встретиться, но это могло произойти не скоро. Я ускорил процесс. Цепочка нужных событий была запущена намного раньше и не мной. Теперь вы оба крутитесь в жизненном механизме, как часовые шестеренки. Держитесь друг друга — и с вами ничего не случится. Свет и Тьма должны пребывать в строгом равновесии. Пока вы вместе, все будет хорошо. Вы так похожи… и вместе с тем такие… разные…
Он говорил и исчезал. Его силуэт не становился призрачным или превращался в пепел, но Проводник исчезал — и Элисон, и Зартос это видели и понимали. Сначала исчезли его голые руки, затем — плащ. Когда это произошло, младшая Ричи увидела, что под ним ничего нет. Как она и думала. Человек без лица, подумала Элисон в последний раз, прежде чем навсегда покинуть этот мир.
Они вошли в дверь, когда пустота под капюшоном Проводника окончательно рассеялась. В последний раз перед ее глазами молния прорезала тяжелые черные тучи, и Долина Забытых осталась позади.
Магическая дверь вернула их назад, как и полагалось. Элисон обнаружила, что стоит в той самой сырой камере, откуда начинала свое путешествие. Дверь в стене исчезла. Девушка с интересом ощупала руками голый влажный камень. Путь в Долину отныне был закрыт, но двери в остальных камерах по-прежнему оставались. Они светились различными узорами, приглашая к себе, но младшая Ричи подумала, что не выдержит еще одного незнакомого мира со своими жестокими условиями и правилами.
— Спасибо. — Тихий и скромный голос прозвучал совсем рядом. Бывший пленник замка стоял возле нее с улыбкой благодарности на смуглом лице. — Я не знаю, как благодарить тебя за то, что я здесь! Я снова свободен! И я вижу настоящий мир! — Он протянул руки к потолку темницы, восхваляя богов.
«Не они вытащили тебя оттуда, — с ядовитым сарказмом подумала Элисон. — Не боги помогли тебе выбраться, а я».
— Мне не нужна твоя благодарность, — холодно сказала младшая Ричи. — Только твоя помощь. Твои знания и умения. Самираэль сказал, что ты один можешь мне помочь.
— Сделаю все, что в моих силах. — Зартос продолжал улыбаться, несмотря на то, что она общалась с ним довольно прохладно после того, что случилось в Долине. — Только расскажи, чем я могу тебе помочь?
— Расскажу подробности наверху. Сначала мы должны найти мою подругу. Кажется, я оставила ее в гостиной…
Пока они поднимались по лестнице, Элисон решила расспросить рунолога о темнице.
— Ее построил мой Мастер, — ответил Зартос. Он держал в руке факел, который снял со стены как раз перед тем, как они ушли из темницы. Оранжево-желтое пламя освещало им путь наверх. — Как раз для таких случаев.
— Он отправлял в различные миры неугодных ему людей?
— Да. И не только. В один из миров, где вечная тьма, он даже отправил собственную жену.
Младшая Ричи попыталась представить такой мир, где всем правит вечная тьма, и поежилась.
— Но почему он это сделал?
— Его жена, как и я, не хотела, чтобы он искал запрещенные руны.
— А что с ним стало после? Он все-таки нашел их?
— Нет, — с мрачной улыбкой проговорил Зартос. Костяшки его пальцев побелели от сильного сжатия факела. — Я подпортил его планы. Если бы я тогда не сделал этого, он бы сейчас был властелином мира.
— Где же он теперь?
— Умер. Уже очень давно. И…
Но Зартос не успел закончить. Они вышли поднялись по холодной лестнице, и, как только их ноги ступили на мраморный пол коридора, из темноты послышался знакомый Элисон голос:
— А, вот и они.
Голос, пробирающий до костей. Словно ледяной ветер, он налетел на нее и заставил ноги подогнуться от его силы и уверенности. Стая летучих мышей с противным писком вылетела из мрака и облепила Элисон с ног до головы. Их красные глаза горели огнем неутолимой жажды и ненависти, а кожистые маленькие крылья цеплялись за одежду и кожу, оставляя кровоточащие царапины. Младшая Ричи кричала и размахивала руками, стараясь сбросить их с себя. Летучие мыши отлетели в сторону и, собравшись в воронку, превратились в цельное существо — вампира. Даже в темноте коридора девушка узнала его. Он обнажил клыки в обаятельной улыбке и протянул к ней бледные худые руки явно не для чувственных объятий. Совсем как Тьма в ее давнем сне.
— Здравствуй, сестрица! — прорычал Райнер, надвигаясь на нее. — Ты скучала по мне?
Свет всех факелов вспыхнул в темноте, озаряя коридор. И Элисон увидела…
Вампиры окружили их.
Глава 16
— Ты скучала по мне? — повторил вопрос Райнер, подходя все ближе. Как зверь, который уверен, что загнал свою добычу в ловушку, он надвигался на Элисон медленно и мучительно, оттягивая сладкий момент расправы.
— Полагаю, ты хотел выразиться немного по-другому, брат? — уточнил другой голос, также знакомый младшей Ричи. Она обернулась и увидела позади себя Хейки: улыбающегося, одетого в красивый, расшитый красными нитями плащ из черного блестящего шелка. В правой руке он держал обнаженный меч. — Ты скучала по нам, дорогая?
Остальные вампиры окружили их сразу, как только путники поднялись наверх. Заключив Элисон и Зартоса в кольцо, они неподвижно стояли и терпеливо ожидали приказов своих господ. Разодетые в черную кожу, вампиры из кланов старших Ричи верно служили им на протяжении многих десятков лет. Знаки отличия на их груди поблескивали в пламени горящих факелов. Одинаковые жуткие красные глаза выражали безразличие к судьбе путников. Им всем по-настоящему хотелось только одного — получить награду за несение службы, чтобы сменить один нагрудный значок на другой, более весомый и значимый. Многих из вампиров Элисон не знала. Однако среди прочих она увидела того, с кем уже имела неудовольствие встретиться в пещерах — главнокомандующего из клана Хейки с уродливым носом и такими же золотистыми волосами, как у ее брата. Приколотая к груди вампира золотая роза гордо сверкала, как и его рубиновые глаза, словно говорящие Элисон: «А ведь я тебя предупреждал». Как и остальные кровопийцы, этот рвался к славе и признанию и мечтал в будущем сместить одного из Верховных. Правы были демоны, когда сравнивали вампиров с псами: они брались за любую работу, даже самую грязную, и получали удовольствие от жалких подачек хозяев. И все ради известности в своих кругах. Хуже наемников и разбойников, тоже предпочитавших славу и богатства.
К изумлению младшей Ричи, демоны, о которых она так некстати вспомнила, тоже здесь находились. Они скрывались в тени стен, где свет факелов с трудом доставал их объемные фигуры. Странный они выбрали способ, чтобы спрятаться, в недоумении подумала Элисон. Их рост не позволял им оставаться незамеченными, где бы они не находились. Демоны молча наблюдали за происходящим, не вмешиваясь. Все было в точности, как и тогда в пещерах, когда вампиры из клана Хейки впервые их обнаружили. Вот только с тех пор многое изменилось. Азелиус больше не отпускал шутки над вампирами, называя их пиявками, Самираэль не пытался их прогнать, а Лазерот… Младшая Ричи во второй раз за их знакомство не увидела улыбку на его лице. Самый первый раз, когда сияющая улыбка демона угасла, Элисон помнила так ясно, будто это случилось только вчера. Все произошло в уцелевших пещерах древнего подземного города. Они тогда впервые познакомились и решили скрепить знакомство рукопожатием…
Она до сих пор не могла представить, что почувствовал Лазерот, когда увидел собственную смерть, лишь слегка коснувшись ее руки. Элисон стерла улыбку с его веселого лица одним движением пальцев и бесконечно винила себя за тот случай. Но она сделала это ненамеренно… во всяком случае, думала так, пока не увидела сон с зеркалом и Тьмой, что предсказала ей расплату за содеянное. Теперь Элисон сомневалась в том, что это была случайность. Как бы там ни было, Лазерот больше не улыбался.
— Что с тобой такое, милая? Ты так рада нас видеть, что потеряла дар речи? — Хейки наступал на нее сзади, Райнер — спереди, и поочередно звучал то один голос, то другой.
Тощая рука Хейки твердо сжимала меч — острый и длинный, как он сам. Меч его был быстр и опасен в бою, несмотря на небольшой размер, который не внушал должного страха. Хейки презирал громоздкое оружие, в отличие от Райнера. Самый старший Ричи полагался на силу, нежели на скорость и ловкость. Однако в его руках стали не было. Элисон не сомневалась, что в рукавах он припрятал скрытые клинки — еще одно свое излюбленное оружие, тихое и незаметное, как змея в траве. Он таскал их повсюду, в том числе в поместье, потому что маленькие и смертоносные клинки давали ему ощущение безопасности. Они неумолимо приближались к ней — оба с разных сторон, — а младшая Ричи стояла на месте, не в силах пошевелиться, словно ее ноги вросли в мрамор. Она вспотела сильнее, чем от ночного кошмара. Зартос стоял рядом, но так же, как и она, был глубоко потрясен происходящим и не торопился что-либо предпринимать.
— Не подходите к ней, иначе пожалеете! — крикнул кто-то, и от этого голоса внутри Элисон все оборвалось.
— Иначе — что? — поддразнил эльфийку Райнер, глядя куда-то в сторону. — Она моя сестра, и я сделаю с ней все, что посчитаю нужным. — Красные глаза скользнули по сборищу вампиров, что стояли справа от него. — Давайте ее сюда, — жестко приказал старший Ричи, — я хочу посмотреть на выражение лица сестрицы, когда она увидит ее.
Вампиры потолкались, оттесняя к темным холодным стенам новообращенных и других, менее значимых в клане юнцов. Вперед на свет вышли трое вампиров: у двух из них на груди красовался бронзовый перевернутый треугольник, выставляя на обозрение их опытность в прошедших сражениях. Третий же носил золотую эмблему, вроде той, что украшала грудь командира из клана Хейки. Но если у того вампира значилась золотая роза, то у этого — меч, воткнутый в камень, с сидящей на его рукояти летучей мышью. Тот, кто разбирался в иерархии вампиров и в их клановых гербах, смог бы с легкостью определить, что перед ним стоит главнокомандующий из клана Райнера. Здесь собрались вампиры из кланов обоих братьев Ричи. Элисон так и предполагала: если ее и отыщут когда-нибудь, то только благодаря объединению сил Хейки и Райнера. По одиночке ее братья ничего не стоили, но вместе… Девушка до последнего сомневалась, что они сумеют договориться между собой, кто из них отправится на ее поиски, и рассчитывала, что в конечном счете они рассорятся и перегрызут друг другу глотки. Но ее надежды разбились, как корабль о скалы, когда она увидела, что они все-таки нашли точки соприкосновения. Это было плохо, нет, просто ужасно, однако Элисон волновало вовсе не их объединение.
Она смотрела на Киото, которую оба вампира из «Алой луны» вели впереди себя, схватив за руки и плечи. Эльфийка имела плотную и достаточно крепкую фигуру для девушки, но даже Элисон понимала, что один вампир без труда мог удержать ее. Зачем Райнер приказал двум вампирам схватить ее — младшая Ричи так и не смогла понять. И не очень хотела узнать причину такого решения. Вероятнее всего, Райнер хотел поиздеваться над Элисон и как следует испугать ее, ведь в этом был он весь, ведь только это он и любил больше всего на свете. Серые глаза эльфийки выражали страх, но не за себя, а за свою госпожу. У младшей Ричи сжалось сердце, когда она разглядела расплывающиеся синяки на ее руках и щеках. По шее Киото бежала струйка свежей крови. Она сочилась из четырех симметричных проколов на коже и затекала под ее одежду. Глядя на эльфийку, такую бледную и несчастную, Элисон почувствовала себя отважнее. Киото служила ей преданно, пусть и не совсем честно, и младшая Ричи до сих пор оставалась ее госпожой. Она не могла допустить, чтобы Киото кто-то обидел, и особенно — ее бывшие хозяева.
Элисон должна ее защитить, чего бы ей это ни стоило.
— Отпустите ее, — потребовала она вместо того, чтобы поприветствовать своих братьев. Ярость поднималась в ней подобно согнутому дереву, после бури вновь расправляющего свои ветви. — Она ни в чем не виновата!
— О, да неужели? — съязвил Хейки позади. Девушка не обернулась на его голос. — Она помогла тебе бежать — и мы должны погладить ее за это по головке? Может, еще даруем ей свободу и отпустим восвояси?
— Она не нуждается в ваших подачках, — огрызнулась младшая Ричи, ощущая небывалый прилив храбрости и подъем сил. Раньше она боялась даже на полтона повысить свой голос, чтобы не распылить чувствительных старших братьев. — И уж тем более — в свободе. Она и так свободна и вправе делать все, что пожелает.
— В самом деле? — Райнер резко, буквально в два шага сократил между собой и Элисон расстояние. Она хотела от него попятиться, но вспомнила, что позади ждет еще один самодовольный кровопийца, или, как сказал бы Азелиус, пиявка. И поэтому передумала.
Младшая Ричи бросила короткий взгляд на демонов, но они держались в тени и молчали. Выбрали позицию наблюдателей? Элисон помнила их совсем другими — смелыми и сильными, — и не могла понять, почему же теперь они ведут себя столь тихо и отстраненно.
— Не смотри на них, — заметив ее взгляд, посоветовал Райнер с довольной ухмылкой. — Они тебе больше не помогут. — Оказавшись вплотную к ней, вампир резко, как все делал, схватил Элисон за горло и крепко сжал. — Ты так и не ответила на мой вопрос, милая, — угрожающе шепнул он ей в ухо. — Ты соскучилась по мне? Вот я — очень! Год — это долгий срок для нашей разлуки. Слишком долгий даже для такого, как я. Твое предательство причинило мне боль. Твой побег разбил мне сердце. Я считал дни и ночи до нашей встречи. И вот ты здесь! Стараниями твоих дружков-демонов мы снова вместе! Ты не рада?
Отвечать ему она не собиралась, но даже если б захотела, все равно не смогла бы. Железная хватка Райнера сжимала ее горло так сильно, что у Элисон перехватывало дыхание. Она начала краснеть и задыхаться, и всеми силами старалась убрать руку вампира, царапая белую твердую плоть ногтями. Райнеру было плевать на боль точно так же, как на ее мольбы.
— Хва… — пыталась сказать девушка, но вместо слов из ее рта шел один хрип.
Младшая Ричи уже мысленно прощалась с жизнью, когда ей на помощь пришел Зартос. Ее глаза начал застилать мрак, но она увидела, как рунолог швырнул факел, которым освещал путь на лестнице, в Райнера. Вампир заверещал от ужаса и отпрыгнул от Элисон, мигом разжав руку. Девушка упала на пол, откашливаясь и потирая красное горло. Она судорожно ловила ртом воздух, пока прихвостни вампира сбивали яркое пламя с рукавов своего господина. Некоторые из вампиров поснимали свои мантии, чтобы ими затушить огонь. Младшая Ричи давно не видела такого ужаса на бледном лице своего брата, и неудивительно: будучи бессмертным, Райнер не опасался ни болезней, ни последствий греховной жизни — все это могло сгубить простых смертных, но не вампиров. Смерть над ними не имела власти, хотя каждый необразованный человек понимал, что любое существо, даже столь могущественное, можно убить. Главное знать — как. И Элисон знала. Огонь и серебро — вот то немногое, что способно уничтожить вампира. Перед огненной стихией и благородным металлом кровопийцы трепетали, как от гневного божества. Жаль, у младшей Ричи не оказалось под рукой серебряного меча, охваченного огнем, — с такой силой она бы точно стала непобедимой.
Пока Райнер и его вампиры пытались усмирить разгоревшееся пламя, Хейки тоже решил отличиться. За своего брата он ничуть не беспокоился. Они оба были бы счастливы, случись с кем-то из них беда. Братья не питали нежных чувств ни к ней, ни друг к другу. Их объединяли родственные узы, но не более того.
— Наверное, очень мучительно смотреть за тем, как твой друг страдает, и при том не иметь возможности помочь ему? — с издевкой осведомился Хейки, игнорируя гневный взгляд Зартоса. Брат имел в виду Киото или ее саму? Впрочем, этот вопрос мог быть задан им обеим. — Я знаю, каково тебе приходится. — Все же Хейки обращался к Элисон. — Ты теряешь своих друзей и наблюдаешь за их мучениями… и страдаешь от этого сама. А если я убью ее, — он указал на эльфийку мечом, — что ты почувствуешь тогда? Ты будешь испытывать боль или ненависть? Или и то, и другое?
Рунолог помог ей подняться. Младшая Ричи скрежетнула зубами. Слушать полоумный бред своего недалекого братца она уже не могла. И как ей удавалось держаться все эти годы, проживая с ними под одной крышей? Побег и путешествие открыли ей глаза. Теперь Элисон видела, что никакой любви вампиры к ней не испытывают. Все их слова обернулись ложью. И Хейки говорил все это с одной только целью — разозлить ее, вывести на эмоции. Но девушка вовсе не собиралась поддаваться на его жалкие уловки. Увидев, что его сестра снова на ногах, Хейки быстро потерял интерес к Киото, клацнул зубами и начал наступать на Элисон и Зартоса, выставив перед собой меч.
— С дороги, — холодно приказал он рунологу, который встал впереди младшей Ричи. — Или я уберу тебя со своего пути силой.
— Правда? — Зартос склонил голову набок и улыбнулся. — Попробуй, дохлик.
— Сейчас я попробую! — в ярости закричал Райнер.
Элисон повернулась. Вампир грозным тяжелым шагом направлялся в их сторону, еще более злой, чем обычно. Приспешники из его клана в это время старательно чистили его одежду от сгоревших ошметков ткани. Хейки и Райнер наступали на них с разных сторон, и младшая Ричи все сильнее жалась к Зартосу. Рунолог потянулся к своей сумке, чтобы достать магические свитки. Вампиры обладали нечеловеческими силой и скоростью и могли в два счета опередить их, но старшие Ричи почему-то медлили. Зная о склонности Хейки к различного рода издевательствам и изощренным методам наказания, девушка могла предположить, что он специально тянет время, чтобы поиграть со своими жертвами, но вот понять поведение Райнера была не в силах. Нетерпеливый вампир вспыхивал от любой мелочи и какого-нибудь неосторожного слова, так что точно не стал бы тянуть с поимкой беглянки и сражением. Но при том сейчас он действовал почти так же медленно, как они.
Громкий звон заставил всех повернуть головы. Десятки пар глаз смотрели на демонов, которые, похоже, решили напомнить о своем присутствии. Они возвышались над толпой вампиров, опережая их в росте на целую голову. Крепкие мышцы выступали под их оголенной кожей рук. Возле Лазерота в воздухе парили сферы различных цветов. Самая маленькая из них была размером с яблоко, самая большая напоминала сверкающий щит. Внутри маленьких сфер клубился дым: черный, красный и серый, а сферы побольше не имели прозрачного корпуса, и что находилось внутри них не видел никто.
— Мы так не договаривались, — громко сказал Самираэль вампирам. Элисон не поверила собственным ушам. Она хотела растолкать вампиров, что стояли у нее на пути, и подбежать к нему, спросить, что он имеет в виду. Получить ответ на главный вопрос…
«Они предали тебя, — раньше, чем могла сообразить младшая Ричи, прошептала Тьма. — Они использовали тебя. Послали вытащить старого рунолога с того света, а сами в это время обсуждали, как бы повыгоднее тебя продать. И они это сделали! Не хочешь поздравить их с успехом?». Элисон стало мерзко от ее слов. Но все же она знала, хоть и не желала признавать до конца, что Темная права. Права во всем. Они действительно предали ее. И осознание этого поступка отсекло у нее часть сердца.
— Сдается мне, кто-то забыл условия сделки, — ухмыльнулся Азелиус в своей привычной манере. Лазерот рядом с ними был непривычно серьезен.
— Вы еще здесь? — Райнер бросил на них взгляд, полный презрения. — Вы получили то, что хотели. Забирайте вашего обросшего дружка и убирайтесь вон! Мы здесь сами разберемся! Без вас!
— А девчонка? — рявкнул Азелиус, самый большой из демонической троицы.
— Мы уже это обсуждали, — ответил ему Хейки скрежещущим, словно меч, голосом. — Элисон вместе с нами вернется домой и сделает то, что должна, исходя из традиций нашей семьи. Верно?
Все уставились на нее, словно она здесь что-то решала. Младшая Ричи посмотрела на Киото. Эльфийка отчаянно мотала головой, давая ей понять, что сдаваться нельзя. К разочарованию вампиров, Элисон и не собиралась.
— Нет, — твердо сказала она.
Лицо Райнер изменилось до неузнаваемости. Если бы он мог покраснеть, то уже бы стал похож на вареного рака. Нахмурив черные брови, рукой вампир взъерошил такие же черные короткие волосы у себя на голове. Будто ему было мало, что они и так вечно торчали во все стороны.
— Нет? — переспросил Райнер. Он не багровел от гнева, и его лицо оставалось белым, как мел, но Элисон все равно словно бы видела это. — Ты вернешься домой, как тебе велено, и без лишних разговоров! Иначе я отхлестаю тебя так, что ты не сможешь сидеть всю оставшуюся жизнь!
— Домой, Элисон, — с нажимом проговорил Хейки. В отличие от своего брата, говорил он спокойно, но от его тона становилось холоднее, чем на улице в самый лютый мороз.
— Нет, — повторила младшая Ричи, не меняясь в лице. Пускай они все увидят мертвую решимость в ее глазах. Пускай они увидят, какой она стала.
— Она не хочет идти с вами, — встрял в общий спор Зартос. В руках он держал один из своих свитков. Пергаментный длинный лист терялся на фоне его темной одежды. — И не пойдет, если не захочет.
От младшей Ричи не укрылось, как он обменялся быстрым взглядом с демонами.
— А ты у нас кто? — спросил у рунолога Хейки с лживым интересом. — Не тебе решать за нее.
— И не тебе, — также спокойно произнес Зартос.
— Ты об этом пожалеешь! — Хейки не выдержал и бросился на рунолога. Вампиры из его клана чуть было не последовали за ним, но Ричи им крикнул, чтобы они не вмешивались. Зартос среагировал мгновенно: когда Хейки оказался совсем близко, он одними губами произнес заклинание, отчего черный свиток в его руках вспыхнул. Горящий пергамент рунолог бросил на вампира, и тот, получив страшный ожог ладони, с шипением отстранился.
Райнер, пользуясь занятостью брата, уверенно зашагал к Элисон. Гнев в его глазах жесткой плетью рассекал перед ним воздух, заставляя мелких, ничего не значащих вампиров уступать ему дорогу. Он почти настиг ее. Неизвестно, что вампир сделал бы с ней, если бы не вмешательство одного из демонов. Лазерот накрыл большой ладонью его плечо. Райнер с ревом обернулся, и в этот момент демон зарядил кулаком ему в живот. Вампир отлетел так легко, как если бы Лазерот зашвырнул в дальний конец коридора тряпку. Райнер ударился головой о стену, и на него сверху упал горящий факел. Старший Ричи закричал не своим голосом. Самираэль уже спешил к нему, чтобы добить. Вампиры из его клана побежали в их сторону, желая помочь своему господину, но на их пути неожиданно возник Азелиус.
— Если хотите попасть к ним — вам сначала придется одолеть меня! — С широкой улыбкой он стал хватать вампиров и в прямом смысле слова ломать им конечности. Под его руками одежды вампиров вспыхивали, как сухие ветки.
Начался хаос. Все вокруг кричали и ругались, нападали друг на друга с ревом и проклятиями. Свитки Зартоса вспыхивали снова и снова, и Хейки, дико боясь огня, даже не успевал делать выпады мечом. Он как будто вообще про все забыл перед лицом огненного бога. Вампиры Черной Розы, вопреки приказу господина, окружили рунолога и начали самовольно нападать на него. Кто-то наносил удары кинжалами (от которых Зартос достаточно ловко уворачивался, несмотря на свой возраст), некоторые бросали ему в спину значки, посрывав их со своей груди. Почему-то вампиры решили, что рунолог может бояться бронзы или стали. Другие, самые отчаянные, пытались укусить Зартоса, не понимая, что неправильный укус может породить на свет еще одного вампира — их врага.
Элисон стояла посреди коридора и невидящим взглядом смотрела перед собой. Сферы Лазерота летали по коридору, жужжа и звеня. Они нападали на вампиров сверху и залетали сбоку, оглушая их и сбивая с ног. Происходило что-то невероятное, но девушка ничего не замечала. Она слышала, как ей кричала Киото, но не могла разобрать слов в общем гуле. Эльфийку по-прежнему держали вампиры, только теперь их осталось всего двое, потому что их командир умчался помогать Хейки. Еле передвигая ногами, младшая Ричи подошла к ближайшей стене и оперлась на нее рукой, чтобы перевести дух и прийти в себя. Появившись из гущи вампиров, все еще сражавшихся то с Зартосом, то с демонами — все вокруг перемешалось, — Хейки шатающейся походкой подошел к ней. Его золотистые волосы, всегда идеально уложенные волосок к волоску, разломахтились. Бледное лицо покрывал то ли пепел, то ли зола. Выглядел он пьяным и слабым. Элисон встревоженно озиралась по сторонам. Все были слишком заняты сражением, чтобы обратить на них двоих внимание.
— Ты… — прошипел Хейки. Рубиновые глаза застилала пелена гнева. — Иди-ка сюда! Я выбью из тебя дурь, что вложил в тебя весь этот сброд!
Она вжалась в стену, но он схватил ее за плечо и встряхнул, как куклу. Рукав его красивого плаща полностью сгорел, и голая плоть дымилась, как будто ее жарили изнутри. Удивительно, но вампир не кричал от боли. Он кричал только от ярости:
— Твое место в поместье, а не здесь! Ты поняла меня?! ПОНЯЛА?
Хейки тряс ее, а Элисон дергалась в его хватке, словно насекомое, угодившее в паутину. Вампир делал это, находясь в каком-то исступлении. Безумие поглотило его в этот страшный миг.
— Я все делал ради тебя! — кричал он. Никто их не слышал и никто на них не смотрел, за исключением Киото. Младшая Ричи заметила ее взгляд, полный невыразимого ужаса, но не слышала, что она кричит ей: ее голос пожирала буря сражения, грохот общей схватки.
— На меня смотреть! — Свободной от меча рукой Хейки ударил ее по лицу. В правом ухе зазвенело. — Я пожертвовал всем ради нашего будущего — и что в итоге? Ты выбрала не меня, а их! Надо было сразу убить тебя, а не ждать и надеяться! Стоило убить тебя сразу, как только время остановилось!
Вампир нес такое, что у Элисон волосы становились дыбом. Младшая Ричи намеревалась ответить ему, жестко и дерзко, чтобы он наконец осознал, что она уже не боится его гнева. Позже, если бы после этого девушка осталась жива, Элисон спросила бы у него, почему он так сильно ее ненавидит. Ей хотелось понять, что такого она могла сделать, что ее братья желают ей смерти? Но…
В безумной горячке Хейки прижал ее к стене и вонзил в меч.
Все звуки разом стихли.
Элисон, не веря тому, что только что произошло, опустила глаза. Лезвие торчало из ее ребер, немногим выше живота. Оно уже было обагрено чей-то кровью до этого, однако ближе к рукояти оставалось таким же чистым, отполированным до блеска. Лезвие сияло, как зеркало, и в нем девушка увидела собственное лицо: бледное, изможденное, худое, с большими испуганными глазами на нем. Сначала она ничего не почувствовала. Боль пришла позже, когда Элисон осторожно коснулась лезвия меча, торчащего из нее. Девушку бросило в жар, затем резко в холод. Ее дыхание стало тяжелым, каждый новый вдох приносил невыносимую боль.
Пелена слез мешала видеть вокруг. Лишь чьи-то размытые силуэты сновали возле нее туда-сюда, но почему-то не спешили на помощь. Киото истошно кричала, но ее крик потонул во тьме, как и все остальные звуки, так и не добравшись до угасающего сознания Элисон. Она попыталась что-то сказать, но вместо слов из ее горла вырвался булькающий звук. Металлический привкус крови наполнил ее рот, обжигая язык и щеки изнутри. Последним, что она увидела перед собой, было лицо Хейки. Его руки дрожали. Он оставил меч в ней и, шатаясь, отошел назад. Вампир и сам не поверил в то, что сделал. Элисон впервые увидела слезы в его глазах и даже успела удивиться этому.
Она рухнула на пол и почувствовала, как горячая кровь хлынула из раны, а боль от движения вспыхнула в ее теле сильнее, чем прежде. Багровая лужа растекалась под ней, пропитывая волосы, одежду и ее кожу. Кровь достигла носков сапог Райнера. Он стоял в окружении своих вампиров и не мог ничего сделать.
Ее дыхание замедлилось, а грудная клетка сделала еще несколько движений и замерла.
А затем все исчезло.
Глава 17
Тьма…
Она вновь забрала ее, только теперь это были не сны и не видения — все происходило наяву. Обманчивым белым вихрем пройдясь по сторонним мыслям и чувствам, Тьма сожрала их все, не оставив в Элисон ничего. Такое уже бывало прежде. Пустота образовалась на месте того, что когда-то испытывала девушка, но сейчас младшую Ричи это не испугало. Наоборот, тем самым Тьма подарила ей долгожданный покой. Боль ушла, а вместе с ней и все переживания.
Когда Элисон поднялась и потрогала свой живот, где должна была зиять рана, то нашла свою одежду сухой и целой. Во рту отсутствовал привкус крови. Все это заставило ее засомневаться в том, что она на самом деле умерла.
— Но это правда. — Белоснежная фигура выскользнула из липкого мрака. Темная облетела Элисон по кругу. В эту их встречу ее платье состояло из красно-белых лент, и, когда она пролетала мимо, эти ленты опутывали ее, словно змеи. — Ты была мертва. Но больше нет.
Вспыхнул яркий свет, заставивший Элисон закрыть глаза.
— Не бойся, — ласково проговорила Темная. — Можешь открыть их. Ты уже пережила худшее. Этот свет не сможет причинить тебе большую боль, чем ты испытала при жизни.
Она повиновалась. Гигантские зеркала от потолка до пола зрительно расширяли и без того просторное помещение, в котором младшая Ричи оказалась после своей смерти. Пол ее комнаты (ее сознания) был выложен черно-белой плиткой в произвольном порядке. Окна и двери отсутствовали. Все, что когда-то рассказывал Самираэль, оказавшись в сознании Элисон, сошлось с ее собственными выводами. Теперь и ей довелось посетить это место — собственное сознание.
— Но если я не умерла, — озадаченно начала она, — почему я нахожусь в своей же голове и вижу все это? Разве я не должна находиться сейчас в замке среди врагов, что убили меня?
Беловолосая с легкостью пера скользнула к ней. Красно-белые ленты потянулись следом.
— Умерла не ты, а человек внутри тебя, — ответила Тьма голосом сладким и нежным. Ее слова ласкали уши Элисон. Как ей хотелось, чтобы Темная говорила с ней до скончания веков! — Они сами виноваты. Не стоило им пробуждать твою истинную сущность.
— Что еще за другая сущность? Ты?
— Я — не другая сущность, — со смехом в голосе произнесла Темная. — Ведь я — это и есть ты.
Элисон затрясло от очередных загадок и тайн. Она осознала, что еле держится на ногах.
— Что это значит?
— Это значит, что ты не должна бояться меня. — Белые ленты, извиваясь за ее спиной, протянулись к младшей Ричи и коснулись ее щек. Прикосновение шелка успокаивало, а белый цвет дарил ощущение чистоты. — Мы с тобой — одно целое. Эти глупцы не видят. Они думают, что у нас разный разум, что мы — две души в одном теле. Но это ложь. Они принимают меня за паразита, поселившегося в твоем теле. И это тоже ложь. Они — твои главные враги, и скажут все что угодно, только бы не допустить, чтобы ты узнала правду.
— Какую правду?
— О себе, разумеется. Скажи, Элисон, чего ты хочешь?
Долго размышлять над вопросом ей не пришлось.
— Свободы, — сразу ответила она.
— Нет, я так не думаю, — с ехидной улыбкой произнесла Тьма. — Я знаю, чего тебе хочется на самом деле.
— И чего же? — Девушка всплеснула руками. — Я ничего не понимаю. Помоги мне, прошу. Я и так очень устала, а загадки и головоломки еще больше утомляют меня.
— Я знаю, что ты устала. Но это не ответ. Попробуй еще.
Темная словно бы издевалась над ней. Она играла с ее нестабильным состоянием. Тонко чувствуя настроение Элисон, темная сущность продолжала поддразнивать ее, чтобы добиться своего.
— Я… Я хочу вернуться назад! — в сердцах воскликнула младшая Ричи. — Хочу вернуться, чтобы спасти Киото и Зартоса! Вот чего я хочу!
— И снова неверно, — пропела Темная, наслаждаясь ее растерянностью. — Последняя попытка.
— Да не знаю я! Хочу увидеть своих брата и сестру, которых потеряла! Чего еще я могу желать?!
Но сестра-близнец улыбнулась и сказала:
— Подойди к зеркалу и вглядись в свое отражение. Что бы ни случилось, не отводи взгляд, пока не узришь истину.
Элисон сделала так, как она велела. Остановившись напротив высокого зеркала, девушка внимательно посмотрела на свое отражение. Выглядела она так, словно покинула поместье днем ранее. Ее волосы еще не успели превратиться в тюк соломы, а тело не исхудало в длительном путешествии, и никаких кровавых мозолей на руках и ногах. Элисон отвыкла от своего прежнего облика. Она и вправду когда-то такой была? Чистой, невинной… необремененной заботами. Как давно Элисон стала считать своим настоящим обликом нынешний? Тот, что в зеркале, казался чужим, как будто это отражение принадлежало не ей. Но кое-что в нем было знакомо младшей Ричи. То, что сопровождало ее отражение всегда, куда бы она ни отправилась. Даже побег не смог полностью избавить ее от этого. Глаза девушки в зеркале неизменно выражали страх. Вот какой она была всегда, сколько себя помнила. Вне зависимости от того, где Элисон находилась, страх отражался в зелени ее глаз и заставлял отворачиваться от зеркала всякий раз, когда младшая Ричи видела свое отражение.
Но сейчас девушка не отвернулась, потому что Темная велела смотреть до конца.
— Что я должна увидеть? — Элисон продолжала всматриваться в ровную зеркальную поверхность, но ничего, кроме себя, там не видела. Никакой истины, о которой говорила Тьма. Темная не отвечала на ее вопрос. От нетерпения младшая Ричи собралась отвести взгляд, но тут зеркальная гладь преобразилась: ее заволокло сероватой дымкой от низа до верха, и по отражению пошла рябь, как по воде. А когда дымка рассеялась, младшая Ричи наконец увидела.
Она увидела Темную. Или саму себя в ее обличье. В большом светлом и незнакомом зале находилась тысяча гостей, и Элисон была среди них. Как во всех ее снах и видениях, посторонних звуков девушка не слышала. Темная Элисон вышагивала к длинной лестнице, что вела наверх, к возвышению для истинного правителя. Приглашенные на коронацию гости в бархате и шелках расступались перед ней и кланялись вслед. Скандируя ее имя (она читала его по губам гостей), они провожали девушку одобрительными возгласами к трону с такой высокой спинкой, что она терялась во мраке потолков зала. Трон издалека напоминал ледяное или хрустальное сидение. Темная направлялась к нему легко и непринужденно, и шаги ее были неторопливы и мягки. Ноги девушки терялись в тяжелых юбках из черного бархата: возникало странное ощущение, будто она скользит по блестящему полу, а не идет. Гости забрасывали тонкие ступени перед ней черными розами. Будущая королева шла по ним, ломая каблуками стебли, растаптывая лепестки и лишая их той хрупкой нежности, за которую их любили люди. Взойдя по лестнице, Темная остановилась возле трона и подняла вверх руку. Толпа гостей внизу покорно замолчала. К девушке подоспел Лойт. Он появился из гущи темноты, невидимкой выскользнув из тени, отбрасываемой величественным троном. Элисон без каких-либо сложностей узнала Советника дома Ричи, строго чтящего традиции ее семьи. Его морщинистые, покрытые старческими пятнами руки, держали корону из черного золота, тонкую и изящную, под стать новой правительнице. Зубцы короны, острые и прямые, напоминали пики перед королевским замком, на которые надевались головы изменников в качестве предупреждения всем остальным. Черный крепкий обруч украшали каплевидные рубины, издалека кажущиеся кровавыми слезами. Темная опустилась перед Советником на колени, и он, произнеся речь, которую Элисон не услышала, возложил на ее белую макушку корону. Затем Лойт неловко заковылял к чаше, что стояла возле трона, и загреб ладонями оттуда воду. Он наклонился и что-то зашептал над ней, а после вылил заговоренную воду в золотой кубок и подал Темной. Она выпила и поднялась. Золото кубка отразило сияние короны в толпу, и зал взорвался оглушительными аплодисментами.
Дымка вновь заволокла зеркало, а когда ее не стало, то в отражении младшая Ричи увидела лишь себя: такой, какой была она сейчас. Маленькая, беззащитная, неспособная на подлость, боящаяся всего на свете.
— Как тебе? — Тьма уже стояла позади нее в ожидании ответа. Ленты ее платья приятно гладили кожу Элисон. Она все еще находилась под впечатлением от увиденного, поэтому сразу не смогла ответить. Темная ей улыбнулась, однако холодных фиолетовых глаз улыбка не коснулась. — Не правда ли, это именно то, чего ты хочешь?
— Это не так…
Но ее щеки горели. Элисон переполняло желание, сильное и страстное — воплотить увиденное в жизнь. Она вдруг захотела, чтобы эта злая иллюзия стала реальностью. Изнутри девушка пылала от желания почувствовать вкус победы, признания и всеобщей любви. Она мечтала возвыситься над всеми, оказаться на самой вершине, чтобы оттуда смотреть на всех тех, кто остался внизу, и на тех, кто никогда не сможет заставить ее спуститься.
— Я знаю, какие чувства тебя переполняют, — проговорила Тьма удовлетворенно. — Твои желания прекрасны, и всех их можно воплотить в жизнь. Так чего же ты боишься? Преврати свои желания в цели. Хочешь, чтобы все сложилось именно так?
— Да, — тяжело дыша, ответила Элисон. — Как… как мне достичь этого?
Темная улыбнулась еще шире, и все ленты на ее платье вмиг окрасились в красный цвет. Они зловеще разлетались и трепетали за ее спиной, как длинные языки пламени или кровавое порезанное знамя.
— С этого и следовало начинать, — пропела Темная. — Когда ты вернешься, все изменится. Все будут считать тебя безумной. Враги будут пытаться склонить тебя на свою сторону. Все вокруг будут говорить, что ты — истинное зло. Ты не должна никого слушать! Зло — это они, и ты должна его искоренить. Вот твой истинный путь. Ты не должна с него сворачивать. Они сильны, но ты сильнее — запомни это. Им не уйти от твоего возмездия. Враги твои падут и познают вечные муки, которые принесет твоя ненависть к ним. Взрасти ее — и никто больше не сможет коснуться твоего сердца и причинить тебе боль.
Алые ленты с материнской заботой оплели тело Элисон и погрузили в вечный сон. Там, в глубоком сне, она помнила о том, что ей сказала и показала Тьма. Она направила ее на истинный путь и указала на цель, которая отныне имела для нее первостепенное значение. Взрасти ненависть, сказала Тьма. Элисон так и поступила.
Она попрощалась с жизнью против своей воли, но вернулась в нее уже по своей. Открыв глаза, младшая Ричи первым же делом решила проверить, жива она или нет. Медленно, опасаясь вспышки боли из раны на животе, она села. Но боль не появилась. Со всей осторожностью Элисон пальцами коснулась живота и не нашла на нем открытой раны. Сквозь дырку в одежде ее пальцы нащупали только длинную полосу, чуть возвышающуюся над кожей. Шрам, подумала она со злостью. Теперь ее живот вечно будет пересекать уродливое напоминание о том, что сделал с ней Хейки.
Ей не составило труда отыскать своего убийцу. Все выжившие в схватке с демонами вампиры теснились друг к другу. Их смелость куда-то подевалась, стоило им увидеть вернувшуюся к жизни Элисон. Хейки стоял рядом с Райнером, вампиры из их кланов вперемешку прятались за их спинами. Демоны и Зартос располагались левее этой толпы, стараясь держаться от них подальше. Голый торс Азелиуса покрывали рваные раны, кровь из них стекала по мускулистому телу вниз, но демон не обращал внимания на это. Лазерот прижимал сломанную руку к груди, стараясь по максимуму обездвижить ее. Лицо Самираэля пересекали крест-накрест два больших пореза, однако и он не издавал ни звука. Из выживших вампиров осталась примерно половина. Пол в коридоре застилили ковром из дымящихся тел тех, кому не повезло выжить в сражении. В воздухе витал запах горелой плоти и одежды.
Целая лужа крови натекла из раны на ее животе. И Элисон сидела в ней, кожей чувствуя тепло собственной крови. Кто-то додумался вытащить меч из нее. Был это сам Хейки или кто-то другой? Девушка с интересом взглянула на собственное отражение в луже крови. Она заметно преобразилась: ее глаза стали двумя холодными аметистами, а волосы побелели, совсем как у Темной из ее снов и видений. Элисон стала той, кем всегда хотела быть. Важные изменения затронули не только ее внешность, но и внутреннюю суть. Какая-то незнакомая ранее сила — древняя магия — наполняла ее тело жизненной энергией. Элисон возродилась, как феникс из пепла, и кровь стала ее алтарем.
— Ты… жива? — Вопрос Хейки, заданный непривычно тихим голосом, повис в тишине.
Девушка начала вставать. Вампиры позади старших Ричи попятились назад.
— Ты прав, — сказала она. Ее голос звучал совсем как у Темной: обманчиво сладкий, манящий, и в то же время едкий и острый, как множество ядовитых игл. Райнер потянулся к рукаву пиджака, чтобы прибегнуть к своим спрятанным в его глубине клинкам, но младшая Ричи заметила это движение и одним взглядом заставила вампира передумать. — Да, я жива, — с жаром произнесла Элисон. Новая энергия разжигала в ней пламя — яркое и неукротимое. Огонь в ней подпитывал рождавшуюся ненависть. — Быть может, я выжила назло вам и лишь для того, чтобы посмотреть вам в глаза. Что, такая сестра вам не по душе? А как же ваша любовь ко мне? Вы ничтожны, как и ваши лживые чувства. Вы поплатитесь за все: за боль, что причинили мне, и за то, что отняли у меня любимых. Я обещаю, что они будут отомщены. Я уничтожу вас одним за другим, пока от вас не останется… ничего. И ты будешь первым.
Она указала рукой на Хейки, выбирая его своей первой жертвой. Пол под их ногами задрожал. Капли крови, образовавшие лужу под Элисон, медленно поднялись в воздух и отделились друг от друга. Они зависли позади своей хозяйки в ожидании команды. Младшая Ричи интуитивно чувствовала, что нужно делать, будто когда-то уже делала нечто похожее и сейчас просто вспоминала верную последовательность действий. Она сжала руку в кулак — капли крови, отвечая на ее жест, сорвались с места и устремились на Хейки косым дождем.
— Она проклята! — закричал кто-то из вампиров, и все бросились врассыпную.
Старшие Ричи остались на месте. Они не верили в происходящее на их глазах, но Элисон была готова помочь им поверить. Хейки не двигался, а только лупил глаза на нее. Райнер дернулся с места, встал перед братом и выставил перед собой ладонь. Капли крови, посланные младшей Ричи в вампиров, на середине пути вытянулись и обратились в кровавые иглы, которые, по ее задумке, собирались пронзить тела врагов. Райнер сумел остановить их, но далеко не все. Две иглы все же достигли цели и вонзились в его ладонь. Вампир яростно зашипел и другой рукой резко выдернул их из своей кожи.
— Твоя магия еще слишком слаба, чтобы ты могла противостоять мне, — злостно произнес он, бросая иглы на пол. Те, что Райнер уже остановил рукой, теперь лежали у его ног.
— Пройдут годы, прежде чем ты научишься управлять этой силой. — Хейки вышел из-за спины брата и встал рядом с ним. Оба старших Ричи смотрели на Элисон со злостью и опаской одновременно. Они не знали, чего от нее ожидать.
— Правда? — Младшая Ричи не привыкла сдаваться. Она помнила слова Тьмы. Только ненависть поможет ей достичь цели. — Тогда нападайте. Сразитесь со мной, и мы проверим, кто из нас сильнее.
Братья переглянулись. В их глазах Элисон увидела нерешительность: сомнения одолевали их, пошатывали веру в их способности. Вампиры не были уверены, что справятся с ней даже вдвоем. Пока они думали над тем, что делать, младшая Ричи устремила взгляд на Киото. Эльфийка лежала на полу возле стены без сознания. Должно быть, она потеряла его от шока, когда увидела смерть своей госпожи. Элисон очень жалела, что Киото не видит ее триумфа. Вампиры, приставленные к эльфийке по приказу Хейки, куда-то разбежались.
— Здесь слишком много тех, с кого я должна потребовать плату, — заметила Элисон, осматривая собравшихся. Хейки и Райнер, вся их вампирская свора, демоны… Врагов у нее оказалось предостаточно, однако она ни на секунду не усомнилась в собственных силах. — Но меня хватит на всех вас.
— Я не хотел делать тебе больно! — попытался оправдаться Хейки, резко меняясь в лице.
Младшая Ричи хитро улыбнулась. Новая сила — дар Тьмы — позволяла ей чувствовать и различать эмоции собеседников. В данный момент Хейки испытывал страх и печаль, но сожаления о содеянном Элисон не отыскала в его небьющемся сердце.
— Нет, хотел, — возразила она ровным тоном. — И с удовольствием сделал бы еще.
— Это не…
— Я больше не собираюсь с вами возиться! — Она подняла руку, заставляя иглы взмыть вверх. Оправдания врагов лишь сильнее распыляли ее: Элисон пребывала в опасном для всех нетерпении. — Убирайтесь обратно в поместье, а меня оставьте в покое!
Иглы рванули в сторону вампиров по указанию младшей Ричи, которая наблюдала за этим с торжествующей улыбкой. Вампиры из кланов старших Ричи большей своей частью покинули замок, разбежавшись как крысы, кто куда, а те, что остались, попрятались в неосвещаемой части коридора, подальше от огненной ярости Элисон. Но, как бы они ни прятались, девушка чувствовала их всех. Страх, липкий и сладкий, облеплял вампиров с головы до пят, и младшая Ричи планировала насладиться их страданиями сполна. Иглы, к ее неудовольствию, летели во врагов слишком медленно: все же силу эту она раскрыла в себе совсем недавно и без долгих практик не могла сотворить нечто большее. На этот раз Райнер отразил все иглы, что летели в него.
— Мы вернем тебя домой, — грозно пообещал он с ухмылкой. — И если для этого придется снова убить тебя, я это сделаю. Но назад ты вернешься — по своей воле или нет.
— Да, заканчивай представление, — поддержал брата Хейки. Его страх перед Элисон таял на глазах. — Мы оба знаем, что тебе не одолеть никого из нас. Все это бессмысленно. Твои иголки не причинят нам вреда.
Дыры, оставленные ее кровавыми иглами, затягивались на ладони Райнера. Он специально вытянул руку вперед, чтобы она лично убедилась в этом.
«Моей силы недостаточно, — в ужасе поняла Элисон. — Я не смогу их уничтожить!»
Словно почувствовав, что уверенность ее покидает, Райнер вытащил из кармана какой-то маленький предмет. Девушка решила, что это один из его клинков, но затем он раскрыл ладонь, чтобы она разглядела его получше. Младшая Ричи не сразу признала в маленькой побрякушке дорогую сердцу вещь. Когда-то давно ее присутствие в комнате согревало Элисон и дарило покой. Она любила оставаться у себя одна и подолгу рассматривать украшение, скользя пальцем по драгоценным камням и золотому оперению. Убегая из поместья, младшая Ричи так и не забрала подарок Таты с собой. О любимой сестре в дороге ей напоминало только последнее письмо от нее, но и его теперь не оказалось с ней. Элисон уже и не помнила весь текст письма — так давно это было.
Плечи Райнера дрожали от ярости. Он старался сдерживать свой гнев, однако младшая Ричи из своего опыта общения с ним знала, что долго он так не протянет. Рано или поздно вампир даст себе волю и сделает все, что захочет.
— Знаешь, что это? — Он переложил брошь в другую руку, с задумчивым лицом провел пальцем по золоту и камням. — Я нашел ее в твоей спальне и сразу догадался, насколько она дорога тебе. Ты любила хранить ее под подушкой, спала с ней. Думала, я ничего не знаю и никогда не найду ее? Ты всего лишь наивная девчонка, если полагала, что сможешь спрятать ее от меня!
— Отдай ее мне, — потребовала Элисон, — и немедленно! Она тебе не принадлежит!
— С радостью. — Райнер клыкасто улыбнулся и протянул брошь. — Подойди и возьми.
Она оторопела от его предложения. Говорил вампир заманчиво, но Элисон так и не решилась сдвинуться с места. Довольный собой Райнер продолжал:
— Ты должна успокоиться. Стань прежней и вернись домой добровольно. Если ты этого не сделаешь, я уничтожу последнюю память о твоей сестре. Советую подчиниться. Последствия неповиновения тебе не понравятся. Вернись домой — и я верну это барахло тебе.
Младшая Ричи мысленно воззвала к Тьме, чтобы спросить совета, как лучше поступить. Но она не отвечала. Элисон поняла, что проиграла и ощутила слабость во всем теле. Сила покидала ее, успев раскрыться лишь наполовину. Иглы на полу превратились обратно в кровь — жидкую и темную лужу, которая омывала ноги девушки.
— Осторожно, сзади!
Услышав отчаянный крик очнувшейся Киото, младшая Ричи дернулась с места, чтобы побежать, но не успела сделать и шагу. Сильный удар в спину сбил ее с ног, и она упала на пол лицом вниз. Два вампира схватили ее за руки, еще два — прижали ногами к полу.
Ее окружили оставшиеся вампиры во главе с Хейки и Райнером.
Элисон смогла приподнять голову и увидела голубой свет в конце коридора. Сферы Лазерота следовали туда и растворялись в нем: демоны решили покинуть замок. Мало того, что они выдали ее местоположение вампирам. Теперь они оставляли ее им на растерзание и сбегали через портал.
— Демоны ушли, мой господин, — доложил командир отряда Райнера не без радости в голосе. — Но без своего дружка. Он остался здесь.
В центр круга вывели Зартоса и бросили его на пол рядом с Элисон. У рунолога была разбитая нижняя губа, а из порезов на руках шла кровь. Зартос лежал без сознания.
— Очень хорошо, — кивнул Райнер. — Возьмем его с собой в качестве пленника.
— Ты что! — Хейки налетел на него и толкнул в плечо с укором. — Нельзя брать его с собой! Вдруг они замыслят новый побег! А его магия? Ты видел его в бою?
— Нет. — Райнер в ответ оскалился. — Он ничего не сделает, потому что будет сидеть под замком. Будь осторожен со словами, Хейки, потому что можешь оказаться там вместе с ним. Ты смеешь мне перечить? Мне, будущему правителю?
Хейки собирался его ударить — он занес руку с окровавленным мечом над Райнером, но потом вдруг передумал и прошипел:
— Ты не будешь правителем. Я об этом позабочусь.
Старший Ричи не стал продолжать бессмысленную перепалку, чем сильно удивил Элисон, привыкшую видеть его вечно злым и недовольным.
— Возвращаемся домой, — приказал он остальным.
— А что делать со служанкой вашей сестры?
— Ах, это… — Вампир помедлил всего на мгновенье. Он опустился на колени рядом с Элисон и, глядя ей в глаза, вынес вердикт: — Убейте ее. И позаботьтесь о том, чтобы моя сестра увидела все в мельчайших подробностях. Пусть знает, что бывает с теми, кто помогает ей. — Райнер схватил ее за волосы и сильно потянул. Младшая Ричи вскрикнула и стала вырываться. Она рвалась на помощь к эльфийке, но подоспевший к ней вампир схватил ее за подбородок и надежно зафиксировал голову. Ее заставили смотреть. Вампиры подняли Киото с пола. Она слабо сопротивлялась. По состоянию эльфийки становилось ясно, что все силы покинули ее вместе с кровью. Чем больше младшая Ричи дергалась и вырывалась, тем сильнее вампир сжимал ее лицо. В конце она даже кричать не могла — так сильно бледные пальцы впились в ее кожу. Командир отряда Райнера быстрым шагом настиг эльфийку. Он приставил кинжал к ее горлу и быстро полоснул по нему, выпуская оставшуюся в ее теле кровь. Киото обмякла, и вампиры, что удерживали ее, тут же отпустили. Бездыханное тело эльфийки съехало по стене на пол.
Той ночью Элисон умерла дважды.
По дороге домой она много плакала. Братья не отходили от нее ни на шаг, опасаясь, как бы она снова не сбежала. Но бежать ей было некуда — тот мир, в котором они очутились с Киото, остался далеко позади, а дорогу к новым Элисон не знала. Она хотела чаще оставаться одна, чтобы выплакать все слезы до возвращения в поместье, но старшие Ричи не позволяли ей далеко отходить от экипажа и пристально за ней следили. Элисон пряталась в кустах, отходя по нужде, и давала волю слезам там, чтобы ее никто не видел и не трогал. Однажды Хейки все же застал ее заплаканной, когда она выходила из подлеска. Он стоял, прислонившись к дереву, и с сияющей улыбкой наблюдал за тем, как она поспешно утирает слезы тыльной стороной ладони.
— Что случилось, сестра? — с издевкой поинтересовался он. — Кто тебя мог обидеть в лесу? Может, среди деревьев прячется твой воздыхатель, о котором мы ничего не знаем?
— Очень неудачная шутка, Хейки. — Она бросила на него ледяной взгляд. Ее красные и опухшие глаза щипало от слез. — Ты становишься скучным. Раньше ты шутил намного смешнее.
Хейки подался к ней и схватил ее за волосы.
— Что ты сказала? — прорычал он ей на ухо.
Боль пронзила и шрам на животе, и голову, но Элисон и глазом не моргнула.
— Я сказала, что ты пошутил неудачно, — повторила она. — И отпусти меня. Сейчас же.
— Отпустить? — Он стал наматывать ее волосы на кулак, специально медленно, чтобы она все прочувствовала. Младшая Ричи прикусила нижнюю губу до крови, но не пожаловалась на боль. — Я еще не закончил с тобой там, в замке! Хочешь повторить? Я могу снова убить тебя, только вряд ли ты воскреснешь во второй раз. Больше эти фокусы с магией крови не сработают.
«Я уже и так мертва, — сказала девушка про себя. — Меня убивали три раза. Я потеряла всех, кем дорожила. Вместе с ними умирали части моей души. Не тебе говорить о смерти. Не тебе, жалкий и подлый трус».
— Если ты сейчас же меня не отпустишь, я расскажу Райнеру о том, что ты угрожал мне. Что он тогда с тобой сделает?
— Я его не боюсь. — Но Хейки ее отпустил, толкнув в ближайшее дерево. — Рассказывай. Мне все равно. Он мне не указ и ничего не сделает.
— Это почему же? — спросила Элисон, сузив глаза. Она отряхнулась от древесной коры.
— Если на то пошло, то у него нет никаких прав на наши земли, — с улыбкой произнес Хейки. — Он не истинный Ричи. А значит ничего сделать мне не может.
— Но он один из нас.
— Да, и все же прав на поместье Ричи у него нет. Я истинный наследник, а не он. Самый старший представитель семьи наследует земли и титул главы дома.
— Он старше тебя, Хейки, — усмехнулась Элисон.
— Я знаю! — оскалился он. — Ты за кого меня принимаешь?
«Я принимаю тебя за мерзкого слизняка», — подумала девушка, но не озвучила эту мысль, посчитав, что Хейки не достоин даже таких слов.
— Наследником считается кто-то из Ричи, — продолжал вампир. — А он — не Ричи. Да, он носит нашу фамилию, потому что взял ее себе после смерти родителей. Но чистокровным Ричи ему никогда не стать.
Это была чистая правда: Райнер приходился им обоим двоюродным братом, и родился он благодаря обычному союзу, а не близкородственному. Только они с Хейки появились на свет в результате омерзительной связи брата с сестрой, поэтому вампир считал не лишним постоянно заострять на этом внимание. Одной Элисон думать об этом было противно.
Она собиралась закончить разговор, как вдруг Хейки сказал:
— Вытри слезы. Они тебя не красят. Хотя твое выражение лица мне понравилось, когда ты увидела смерть своей служанки. В нем было столько боли и тоски… Ты почти тронула меня. Жаль, что я лично не прирезал ее. Надо было мне преподать вам обеим последний урок.
Младшая Ричи ощутила горечь во рту — так всегда бывало, когда она много плакала или собиралась это сделать.
— Она стоила тысячу таких, как ты, — выплюнула Элисон от злости. Она хотела ударить вампира — уж очень сильно у нее чесались кулаки.
— Да? Но если она была так хороша, как ты говоришь, тогда почему она сейчас кормит воронов своим гнилым мясом, а я жив и здоров? — Хейки опустил взгляд на ее сжатые кулаки и улыбнулся. — Давай, попробуй. Мне интересно, что из этого выйдет.
— Потому что худшие всегда выживают, — ответила она и поспешила к экипажу, более не желая находиться в его обществе.
В последующие ночи после пережитого кошмара младшей Ричи ничего не снилось. О том, что случилось в черном замке, ей теперь напоминал только большой шрам на животе. Время от времени ноющая боль возвращалась и мешала заснуть. Тогда Райнер поил ее особым зельем, которое погружало Элисон в сон без сновидений и боли. Он не выносил, когда младшая Ричи слишком долго бодрствовала, потому что все их разговоры заканчивались одинаково: ссорой и взаимными упреками. Младшая Ричи обвиняла братьев в том, что они убили ее подругу и лишили возможности прожить жизнь так, как она хотела. Вампиры же считали, что во всем виновата именно Элисон. Упреки и ругань сопровождали ее каждый день, пока они добирались домой своим ходом. Возвращение в Вейссарию с помощью порталов старшие Ричи даже рассматривать не стали. Они переживали, что их сестра не переживет магическое перемещение из-за полученной травмы. Неясно, где им удалось раздобыть карету и лошадей в таком количестве, чтобы хватило на всех вампиров, но как-то раз Элисон подслушала один очень интересный разговор и узнала, что к этому приложили руку демоны. Вампиры Черной Розы говорили, что именно демоническая троица преподнесла старшим Ричи все это в качестве жеста доброй воли. Врали они или говорили правду? Элисон не очень-то интересовало. После предательства демонов она решила, что забудет о них навсегда.
Больше полугода они потратили на то, чтобы вернуться в родное поместье. Вампиры из кланов сопровождали карету господ верхом на лошадях, а в самом конце, замыкая ездовой строй, в закрытой повозке трясся взятый ими из замка пленник — Зартос. До его ран никому не было дела, и спустя несколько недель после побоища они загноились. Днем он тихо стонал, а по ночам кричал во все горло, потому что боль усиливалась к вечеру. В первую же ночь Райнер пригрозил отрезать ему обе руки и таким образом избавить от страданий. Рунолог боялся, что вампир приведет угрозу в исполнение, и первое время старался молчать, но спустя пару ночей сам стал умолять Райнера облегчить ему боль любым возможным способом. Элисон испугалась, что ее брат на самом деле отрежет рунологу руки, и быстро вмешалась. Она уговорила Райнера дать пленнику зелье, снимающее боль, а позже вампир позволил под своим чутким руководством сделать рунологу целебные повязки. После этого раны стали заживать. Пока девушка накладывала Зартосу повязки, они не разговаривали: Райнер настоял на том, чтобы они не общались и не могли обсудить план нового побега. Но Элисон научилась читать Зартоса по глазам. Рунолог искренне сопереживал ее утрате и был опечален сам из-за подлого поступка своих товарищей-демонов. Когда она заканчивала смазывать раны мужчины, то с позволения Райнера давала ему сонное зелье для легкого сна. Великодушие старшего Ричи объяснялось очень просто: он находился в предвкушении от предстоящей коронации, поэтому большую часть дороги пребывал в хорошем расположении духа и многое позволял Элисон. Она уже могла выходить из кареты и прогуливаться вдоль озер, возле которых они останавливались. Правда, все это младшая Ричи делала в сопровождении одного-двух вампиров. Братья все еще не доверяли ей и боялись, что она сбежит от них. Но сама девушка считала их страхи глупыми и необоснованными. Ей было некуда бежать. Некуда и не с кем. С тех пор, как Киото не стало, младшая Ричи ни в ком не видела друга. Райнер не скрывал своего удовлетворения, чего нельзя было сказать о Хейки. Другой брат молчаливо наблюдал за ними всю дорогу до дома. Он редко когда заговаривал, а если это случалось, то чаще всего Хейки обращался к своим вампирам, нежели к родственникам. Он только раз перебросился с младшей Ричи «любезностями» — и на этом все. Однако Элисон то и дело ощущала спиной тяжелый взгляд его рубиновых глаз. Хитрый и эгоистичный вампир вынашивал в голове план мести — в этом не было сомнений. Он замышлял против нее какое-то новое зло. Ее смерть не принесла Хейки должного наслаждения. Элисон не нравилось, что он едет с ними в одной карете, но сказать об этом ни Райнеру, ни самому Хейки не решалась. После того, как Тьма не явилась на ее зов, девушка постепенно возвращалась к себе прежней.
Когда ее семейство въехало в ворота поместья, она окончательно стала самой собой и снова дрожала перед гневом старших братьев.
— Едем медленнее, — приказал Райнер и хлопнул рукой по потолку кареты. Этот звук разбудил задремавшую Элисон. Она сонно огляделась. Отодвинув черные занавески, в окне младшая Ричи увидела знакомые заснеженные места и узнала аллею, по которой они ехали к дому.
— Что это за выражение лица? — Райнер с недовольством протянул к ней руку и ткнул ледяным пальцем в щеку. — Улыбнись, дорогая. Разве ты не счастлива вернуться домой?
Хейки, который обычно ему поддакивал, молча сидел напротив и сверлил ревностным взглядом их обоих. Он был далеко не в восторге от приближающейся коронации Райнера, но более всего ему не нравилось, что она выйдет замуж не за него.
Элисон натянула улыбку на свое лицо, чтобы угодить Райнеру.
— Так-то лучше, — одобрительно кивнул вампир и откинулся на кожаную спинку сидения. Изнутри карета была такая же черная, как и лошади в ее упряжке. Даже кучер-вампир не желал выбиваться из общей массы и вырядился в черный цвет с головы до пят. Райнер критически осматривал Элисон, но на его тонких губах играла улыбка триумфатора. — Ты отлично выглядишь, несмотря на долгий путь. Я полагал, что он тебя утомит. Не хочется признавать, но побег неожиданно преобразил тебя в лучшую сторону, сделав еще краше. Ты будешь прекрасной невестой, моя дорогая. Я подарю тебе свою любовь, будь уверена. Жду не дождусь дня нашей свадьбы, ведь после ты станешь моей королевой.
Он хотел сказать, что она станет его тенью, только выразился по-другому. Младшая Ричи знала это с самого начала. Райнер не нуждался еще в одном правителе. Когда он станет править поместьем Ричи и получит все прилегающие к нему территории, все его соперники не посмеют возразить ему. Хейки тоже знал это и не желал мириться с таким будущим. Не успел Райнер договорить, как вампир сорвался с места, толкнул дверь наружу и выскочил из кареты прямо на ходу, ужаленный прямотой и жесткостью слов брата. Элисон проводила его безразличным взглядом. Райнер и вовсе не обратил внимания на уход Хейки.
— Ты будешь моей, — сказал он и взял ее руки в свои. На плечах Элисон лежала меховая накидка, однако холод рук вампира никак не давал ей согреться. Он наклонился к девушке и чуть слышно добавил: — Скоро все здесь станет моим, и ты — в первую очередь. Но прежде ты пройдешь через ритуал очищения.
Вампиры не отличались праведностью и не чтили богов, поэтому Элисон очень испугали слова брата.
— О чем ты говоришь?
— Увидишь, — загадочно ответил Райнер, выпуская ее руки из своих. — Скоро ты увидишь…
Они проехали мимо беседки, навечно погребенной в снег, и меньше, чем через минуту, карета замерла возле главного входа. Кучер отворил двери перед господами и подал Элисон руку, чтобы помочь сойти вниз. Но она сделала вид, что не заметила этого жеста, и ступила на мерзлую землю самостоятельно.
— Ты не помог моей невесте спуститься, — обвинительным тоном сказал кучеру Райнер, спускаясь следом за сестрой. Выбежавшие на крыльцо слуги, чтобы встретить вернувшихся хозяев, тут же обступили Элисон и закутали ее в волчий мех. Они повели ее к дому, по пути наперебой справляясь о ее самочувствии и желаниях. Младшая Ричи никому из них не отвечала. Она прислушивалась к тому, как Райнер громко отчитывает своего вампира. Кучер пытался оправдаться, настаивая, что госпожа сама отказалась принять его руку, но Райнера такой ответ не устраивал. В конце концов их ссору прервал дикий вопль кучера, означавший, что старший Ричи потерял терпение — ему опасно было возражать. Элисон заинтересованно обернулась. Пронзенное серебряным кинжалом бледное тело вампира не вызвало в ней никаких чувств. Все, что она могла когда-либо испытывать, умерло вместе с Киото в ту ночь, когда вампиры отняли у них обеих жизни.
Большую входную дверь Элисон распахнул не кто иной, как Советник. Он встретил ее спокойным и мудрым взглядом своих серых глаз. Простое серое одеяние в тон глазам придавало старику скучный, неинтересный вид. По своему обыкновению он прятал руки в длинных рукавах, но, когда Лойт открыл дверь перед девушкой, младшая Ричи увидела их. Он как будто постарел еще сильнее с их последней встречи. Его руки полностью лишились мышц: Элисон видела одни только кости, обтянутые кожей. А жилы…
Она задержала на них взгляд, сама того не осознавая.
— В чем дело, мое прелестное дитя? — озабоченно поинтересовался у нее Лойт на входе.
Ледяной ветер трепал ее волосы и сильными порывами бил в спину, но Элисон все было безразлично. Она смотрела на руки Советника… Раньше младшая Ричи не помнила его жилы такими черными. Словно… по ним текла черная кровь. И это обращение к ней — «дитя»…
Элисон в немом изумлении подняла глаза к его морщинистому лицу. Глаза Советника, как и всегда, выражали умиротворенность и выдавали глубокие знания своего обладателя.
— Нет, ничего, — пробормотала она еле слышно.
— В таком случае — добро пожаловать, моя госпожа. — Лойт с поклоном отошел от двери и жестом знакомой руки Проводника пригласил ее внутрь. — С возвращением домой.