Прогулка под луной

Часть первая. Мелкие неприятности

Вечернее солнце заливало расплавленным золотом потёртые крыши пятиэтажек, скользило косыми лучами по детским площадкам, щекотало разомлевших в пыли дворовых котов. Небольшой посёлок, притулившийся в стороне от шумных автомагистралей, тихо радовался хорошей погоде. Как и сотни таких же, забытых и заросших, он не был даже точкой на карте. В масштабах страны его вроде, как и не существовало. Старожилы ещё могли припомнить то недалёкое прошлое, когда это место именовалось городом, и жизнь бурлила как река по весне. Теперь это была скорее тихая заводь: молодёжь разъехалась, предприятия закрылись. Из достопримечательностей осталась разве что дубрава, высаженная ещё при Екатерине второй, да церковь в соседнем селе, где внезапно замироточила икона Божией Матери. Впрочем, самому посёлку чудо не помогло. Устремившиеся к иконе паломники всё также ехали мимо, лишь иногда заруливая в этот маленький мирок, чтоб пополнить запасы провизии и в очередной раз набить оскомину вопросом: «А что это за деревня?»

Максим Тимофеев, а для своих просто Макс, был самым, что ни на есть, местным, аж до пятого колена. Здесь он родился, ходил в детский сад, закончил школу, знал по имени каждую встречную собаку, ну, разве что техникум закончил в ближайшем городе. С этого лета к студенческой касте парень больше не принадлежал. Вожделенный синий диплом уже месяц пылился на верхней полке как забытый трофей.

 — Иди ужинать, — раздался с кухни нетерпеливый голос матери.

 — Угу, — запоздало отозвался Макс, не отрываясь от монитора компьютера.

 — Я больше разогревать не буду.

Сковородка громыхнула об стол гораздо громче, чем час назад. Собрав силу воли в кулак, парень поставил игру на паузу, оставив полк виртуальных зомби терпеливо дожидаться своей незавидной участи.

«Расстреливать их, конечно, эффективней, но от топора мозги летят во все стороны», — размышлял про себя заядлый геймер, склонившись над жареной картошкой.

— Выброшу я все твои стрелялки, — привычно выговаривала ему мать. — Сколько можно туда пялиться. Глаза портить. На даче помочь — тебя не дождёшься.

Макс по праву гордился любовно собранным своими руками «железом» и внушительной коллекцией игр. Весь свой талант и добрую волю он вложил в этого прожорливого монстра, по-королевски оттяпавшего лучшую половину комнаты. Восполнение неуюёмных потребностей умной машины всегда ставились Максом во главу угла. Вот и теперь было необходимо как-то заикнуться о покупке новой клавиатуры.

— И не лупи ты так по клавишам. У меня сейчас лишних денег нет, — словно прочитала его мысли мать. — Сапоги новые второй год купить не могу, то учёба твоя, то соседи сверху залили. Машина опять у отца сломалась. Шёл бы лучше ему в гараже помог.

— Не хочу, — вяло пробурчал парень.

— А тебе бы всё только ничего не делать, — разошлась женщина. — Ты вчера домой опять под утро явился.

— Ну и? Что мне теперь погулять нельзя?

— Можно. Всю жизнь, что ли гулять собрался?

В её зычном голосе потонули шаги отца. Мать тут же с воспитательных мер переключилась на обязанности жены. Зашипела на плите многострадальная картошка. На столе появилась чистая тарелка, филе селёдки и колбаса.

 

 — Радуйся народ, — выходя из ванной, потирал руки отец. — Я всё сделал, завтра едем за грибами.

 — Пораньше надо, часов в пять встать, — прикинула жена. — Бутерброды, воду лучше с вечера приготовить, а то опять забудем.

 — Теперь будем всегда отпуск вместе брать, — с аппетитом уплетал ужин муж. — Втроём-то мы быстрее обернёмся.

 — Я не поеду, — уже заранее зная, чем это кончится, поставил в известность Макс.

— И какие же это у тебя завтра дела? — икнув, поинтересовался отец.

— Пацаны придут, будем футбол смотреть.

— Да-а, — протянул отец, вытирая усы, — избаловали, воспитали тунеядца. Это всё твои родители ему потакали, — кивнул он жене.

— Да и твоя сестра тоже хороша, — обиделась жена. — «Не давите на ребёнка», — и вот, что вышло. Мужик уже, а ни в чём помощи от него нет.

 — Нет? — вскочил Макс, задыхаясь от возмущения. — Потолок надо — побелил, машину помыл, вчера колорадских жуков собирали, на той неделе пять литров черники привёз!

— Так это на той неделе, — покачала головой мать.

— Мне что теперь каждый день как стахановцу вкалывать?

— А ты думал жизнь — это праздник? Мы с отцом с утра до ночи суетимся, чтоб ты мог пиво пить. Вот подожди, своя семья будет, узнаешь, что почём.

Парень встал и быстрым шагом направился к двери.

— Максим, ты куда? — крикнула мать.

— На работу.

— Рано же ещё…

Не ответив, Макс выбежал вон.

Подобные семейные спектакли, последнее время, стали доброй традицией. И одно он знал наверняка: чем быстрее уйдёшь, тем лучше. Отец — окулист в местной больнице, мать — продавец в продовольственном магазине. Из их философии Макс хорошо усвоил, что жить надо по средствам. Он, в общем-то, и так старался не напрягать родителей: мысок левой кроссовки был аккуратно замотан скотчем, джинсы выцвели и вытянулись за два года непрерывной носки. Но вот компьютер — был той слабостью, в которой парень никак не мог себе отказать. Новые игры, программы, оборудование появлялись в их доме чуть ли не каждую неделю. Счет за интернет повергал мать в глубокое уныние.

Макс давно понял, что этим летом отдохнуть в своё удовольствие у него не получится, но как только в родном техникуме прозвенел его последний звонок, родители как с цепи сорвались. Мать пристраивала его помощником в ларёк с шаурмой, знакомые отца то и дело доставали, предлагая самые идиотские профессии. Назло всем Макс пошёл работать уборщиком в заводскую лабораторию. Зарплата была чистым издевательством и не могла рассматриваться как средство к существованию, зато отнимала всего пару часов жизни каждый будний день, и не была сопряжена ни с какой ответственностью. Необходимость самому быстро принимать решения вызывала неприятные чувства. Может быть, поэтому работа с компьютером казалась ему гораздо более привлекательной. «Железо» обладало завидным терпением по сравнению со множеством людей. Но работа по профессии пока оставалась лишь чёрной точкой на горизонте. Кто пробовал, тот знает, чего стоит молодому специалисту без связей, опыта работы и высшего образования найти доходное место. Институт оставался последним шансом уехать навстречу большим возможностям, и для поступления был присмотрен заранее. Оставалась самая малость — деньги. Макс вспомнил те времена, когда упоминание о них ещё не ущемляло самолюбия. Давно это было.

 

Электронные часы на крыше универмага показывали половину десятого. Он действительно выскочил из дома слишком рано, даже если учесть, что дорога до завода занимала минут сорок и до самой лаборатории ещё около двадцати минут, всё равно полчаса оставались свободными. Макс замедлил шаг. Как в плохом анекдоте, идти нужно было мимо кладбища. Навстречу попадались немногочисленные прохожие. В основном это были степенные бабульки, усталые и вспотевшие после прополки могил почивших родственников. Парень привычно оглядел белые ограды, поблёскивающие в заходящем солнце золотистые венки. Что-то необъяснимо притягательное было в этом месте: то ли умиротворяющее спокойствие раскидистых цветущих лип, то ли напевное журчание бегущего неподалёку ручья… Но у него возникло мимолётное желание пройтись не спеша по этой тенистой узенькой дорожке мимо пожелтевших, увитых цветами фотографий, подняться по обветшалым ступеням и, может быть, даже зайти в церковь. Макс уже намеревался осуществить задуманное, но осёкся. Вот также год назад и его бабка возвращалась из леса, поставила корзинку у ворот, и ни с того ни с сего пошла исповедоваться. Хотя всю жизнь была ярой коммунисткой и, по словам матери, церковь считала сборищем шарлатанов. Той же ночью она померла. Соседки на лавочке потом судачили: «Место себе Егоровна приглядывала. Всякая душа чувствует, когда её срок приходит».

Собственно жилая часть посёлка здесь и заканчивалась. Макс свернул на широкую тропу, огибающую жидкий лесок. Справа и слева ещё кое-где торчали из высокой травы обуглившиеся брёвна брошенных домов. Раньше, когда город ещё считался перспективным, здесь была обычная улица, правда, этого «раньше» Макс уже не застал. Потом предприятия стали закрываться, народ уезжал, окраины пустели и сползались к центру, бросая на произвол, некогда отобранные у природы пространства. О прошлом лишь ненавязчиво напоминали обрывки занавесок, белеющие сквозь чудом уцелевшие мутные стёкла, да ржавые каркасы машин.

Крупный гигант ЗАО «ЭкстраХимСтрой» постигла та же судьба. Прибыльным он давно уже не был, его пытались перепрофилировать, но что-то не пошло. Прежнюю продукцию выпускали всего два небольших цеха, остальная площадь щедро сдавалась в аренду мелким производствам, филиалам московских компаний, частникам, налаживающим собственный порой полулегальный бизнес. Поговаривали, что там во вторую смену штамповали пиратские диски и варили токсичный клей, сбрасывая неочищенные стоки в реку. Завод всё равно любили как дряхлого, выжившего из ума родственника, которого накладно содержать, но бросить невозможно.

Небо потемнело. Поднялся резкий холодный ветер, а через десять минут стал накрапывать дождь. Макс пожалел, что не прихватил с собой ни зонта, ни куртки. Горизонт затянуло основательно и судя по всему надолго. Теперь оставалось совсем чуть-чуть, нужно было только миновать старый заросший парк, который, по мнению большинства, уже можно было переименовывать из «Дремлющего» в «Дремучий». В борьбе за пространство трава и кусты давно победили асфальт, о прогнивших деревянных лавочках и сломанных детских качелях нечего было и говорить. В подобном состоянии и при такой погоде они скорее пугали, тихонько поскрипывая и отбрасывая ложные тени, чем напоминали о цивилизации. Макс невольно прислушался к шуршанию листвы:

«Показалось», — подумал он, ускоряя шаг.

Грабителей парень не боялся: брать было нечего. Мобильный телефон и тот остался дома. Да и кто в здравом рассудке будет сидеть в этой глуши, где и народу-то не бывает. Заводские рабочие — в основном приезжие из соседних сёл. Их автобусная остановка находилась совсем рядом с проходной, а местные предпочитали сделать крюк по шоссе, чем цеплять репьи и продираться сквозь заросли. Макс ещё раз тревожно огляделся: именно в таких местах обычно снимают фильмы ужасов.

«А что? — поёжился он.- Пыхтит себе заводик, травит речную фауну. А потом из воды вылазит мутировавший головастик с парой лишних конечностей и маниакальными наклонностями. И ждёт, ждёт первую жертву ну, скажем, вон в тех зарослях».

Макс хоть и сказал всё это в шутку и даже засмеялся собственной мнительности, но подозрительно зашумевшие кусты обошёл стороной. Ещё полкилометра по полю, и парень был у цели. Пришлось потревожить дремавшего охранника на проходной. Пенсионер долго и недовольно сопел, вертя в руках пропуск, и жалуясь на непогоду. Дальше Макс бодро зашагал по обычному маршруту. В принципе, попасть на территорию завода было не сложно. Особенно если знать, когда из столовой привозили пироги. На аромат горячей свежей выпечки к расставленным в газели лоткам незамедлительно стекался народ, не только рабочие, но и начальники из заводоуправления. Пост охранника, в прочем, пустовал не только в это время, чем парень раза три уже воспользовался, опаздывая на работу. Сегодня торопиться не стоило. Он и так пришёл на двадцать минут раньше положенного.

Лаборатория, в которую направлялся Макс, имела конкретного частного собственника, владевшего также цехом по производству краски. Впереди замаячила серо-металлическая цепь складов. Парень поморщился: даже на таком расстоянии от них исходил резкий химический запах, чего-то не слишком полезного для здоровья.

По асфальтовой дорожке гулко застучали быстрые каблучки. Навстречу Максу шла миловидная девушка, на ходу застёгивая плащ. Резкий порыв ветра вывернул её зонт наизнанку, и тот стал похож на синий гриб с загнутыми краями. Поравнявшись, они поздоровались. Это была одна из лаборанток.

— Максим, а ты сегодня рано, — произнесла она, пытаясь справиться с зонтиком.

— А у тебя, что уже смена кончилась? — удивился парень.

— Сегодня вообще чёрте что твориться. Опять посторонние в лаборатории топчутся. Под ногами путаются, работать мешают. Днём из-за них чуть браку не наделали.

Макс хотел ещё что-то спросить, но девушка уже убежала, боясь пропустить автобус.

Катя у начальства была на хорошем счету, да и просто оказалась доброжелательным человеком. Он любил с ней поболтать, иногда провожал до автобуса. От неё парень знал, что лаборатория контролирует качество продукции. Той же самой краски, что производят в соседнем цехе. Для чего бедная Катя каждые 30 минут бегала во двор к контрольному резервуару. Быстренько возвращалась с кучей пробирок и начинала колдовать над химическим столом, что-то смешивая, выпаривая и титруя. Работа шла в две смены:

Первая: с 7.30 — 15.30

Вторая: с 15.30- 23.30

Контроль должен был осуществляться постоянно. Если в продукте обнаруживались отклонения от норм, Катя поправляла причёску и бежала в цех объяснять бригаде их ошибку. Кроме неё в штате состояли ещё три таких же шустрых девушки и старший лаборант — женщина лет сорока, может быть чуть моложе. У Макса за время пребывания здесь сложилось впечатление, что такая работа сильно старит.

За первой дверью по правой стене от входа располагался её кабинет. На небольшом пространстве компактно умещались два стола: один письменный — у окна, на втором стоял компьютер; и два шкафа, друг напротив друга, забитых красными и синими папками. Галина Андреевна занималась организаторской деятельностью и постоянно срывалась по делам.

Работа Макса начиналась в одиннадцать часов вечера. С этого времени сотрудники вечерней смены медленно, но верно начинали собираться домой, и парень мог спокойно, никому не мешая, взяться за дело.

Макс зашёл, поднялся по лестнице на второй этаж, достал из чулана ведро и швабру. Сейчас он начинал понимать, что так раздражало Катю. Одна из комнат лаборатории была полностью переоборудована, и возле неё дежурил новый охранник.

Началось всё это недели две назад. Раньше ничего особенного в этой комнате не было: там стояло не используемое и вышедшее из строя оборудование. Потом приехали люди от владельца цеха и, не вдаваясь в подробности, устроили глобальную реконструкцию. За дело взялись рьяно, и на глазах изумлённых лаборанток убогая комнатушка превращалась в звукоизоляционную камеру космического корабля. Единственное окно и то наглухо заложили кирпичом. Массивная металлическая дверь, нашпигованная автоматикой, вызывала немалый интерес. Наверное, поэтому к ней и приставили охранника, выглядевшего не менее внушительно.

Макс успешно справился с вверенной ему площадью за рекордное время. Оставалось протереть лестницу, и можно было уходить.

— Максим, где уж ты умудрился порезаться? — поинтересовалась Галина Андреевна, проходя мимо, — сегодня, кажется, ничего не разбивали. Да ещё так глубоко!

— Да это я по дороге, об осоку, наверное, — отмахнулся он.

— Надо обработать, а то грязь попадёт.

Пришлось идти к аптечке. Царапину на руке смазали зелёнкой и залепили пластырем. Женщина проделала всё это так быстро и аккуратно, что Макс сразу понял — у неё есть дети, скорее всего даже маленькие, часто возвращающиеся с улицы в синяках и с разбитыми коленками.

— Галина Андреевна, а зачем нужна та металлическая дверь и охранник? — не выдержал парень. Его так и распирало от любопытства.

— Сама не знаю, — пожала плечами женщина, — я наёмный работник, что владелец хочет, то и творит.

— Неужели даже вам не сказали? — не поверил Максим.

— Даже мне,- устало улыбнулась она, — мало того, что всю неделю здесь как на стройке, так ещё сегодня отправили всю лабораторию на два часа погулять, а попросту выгнали нас, да ещё проверяли потом, чтобы никого в здании не было. Когда мы вернулись, уже стоял охранник. Я девчонок сегодня пораньше отпустила, да и сама сейчас пойду. А ты уже закончил?

— Лестница осталась. Я вас не задержу, пять минут и всё готово будет.

— Не торопись, — собрала сумку Галина Андреевна, — я лабораторию закрывать не буду. Здесь с утра двое от нашего работодателя торчат. У них вся власть. По-моему, на всю ночь останутся. Чего мудрят? — покачала головой она, уходя.

Этот же вопрос занимал и Макса.

— Ну, не плутоний же они там хранить собрались? — думал он, протирая последние ступеньки.

Через приоткрытую дверь напротив до него долетали обрывки беседы двух мужчин. Так как весь персонал лаборатории уже разошёлся по домам, то логично было предположить, что это и есть те двое, о которых говорила Галина Андреевна.

 — Это уникальный экземпляр. Просто чудо, что удалось его заполучить. Вы это понимаете?!

— Через три дня всё будет готово для перевозки.

— Три дня?! Как долго. Да если с ним что-нибудь случится, с нас головы снимут!

— Что случится? Мы приняли все необходимые меры…

— Да он не ел ничего три недели, а может и больше!

— Выглядит хорошо. Кто знает, сколько такие могут обходиться без пищи?

— Вот-вот. Придём завтра, а он дохлый. А уже такие деньги заплачены!

— Нет, а я то, что могу сделать, если он от всего отказывается?

 — Ну, честное слово… Вы не хуже меня знаете его рацион. Разве куры и свиньи — лучший выбор?

— Всё равно, прямо сейчас ничего подходящего у нас нет. Хотя странно, ведь свинья даже по устройству органов очень похожа…

Дальше Максу было не интересно. Он разочаровался в своих догадках: не плутоний и не боеголовки. Тайна за семью печатями оказалась всего-навсего какой-то редкой змеюкой, рептилией, ну, или кто там ещё может голодать неделями.

«Стоило туману напускать, — подумал парень, — кому только нужно их сокровище».

Он представил удивленное, смеющееся лицо Кати, когда завтра расскажет ей эту новость. А в данный момент новоявленный разведчик, гордый своим открытием, убирал хоз. инвентарь и помышлял лишь о телевизионном пульте в руке и мягком диване.

На часах было около полуночи. Макс, не торопясь, спускался вниз по лестнице, благоразумно решив, вернуться домой другой дорогой. Уж очень не понравились ему те кусты в парке.

— Эй, парень, а ведь ты схалтурил, — окликнул его сверху полноватый мужчина в мятых серых брюках и белой рубахе с засаленным воротником.

Макс узнал в нём по голосу, того который всё время оправдывался. Он так энергично расхаживал по кабинету, что сильно взмок. И, перегнувшись через перила, старался получше рассмотреть уборщика, то и дело промакивая лоб носовым платком.

— Это вы о чём? — не понял парень.

— Это я о грязных разводах в комнате отдыха. Думаешь, смылся по-тихому, и работу принять некому?

У Макса слов не было от возмущения. Такого ехидного тона он пережить не мог. Поднявшись, парень полетел вперёд всех.

— Где разводы?! Где? — тыкал он в совершенно чистый линолеум.- Да я здесь два раза тряпкой прошёлся!

Увлёкшись, обличая наглый поклёп, Макс не обратил внимания, что в комнату зашло несколько большее количество человек, чем этого требовало установление истины. Парень и опомниться не успел, как на его запястьях защёлкнулись наручники. Он замолк и ошарашено уставился на присутствующих.

— Вы что делаете? — вырывался он из рук охранника. — С ума, что ли сошли?

— Тебе ведь наверняка интересно, что находится за той дверью, — улыбнувшись, спросил присевший напротив мужчина. — Хочешь знать, что там?

 — Я и так знаю, — признался Макс, чувствуя, что шпиона из него не получится. — Какое мне дело до вашего зверя? Пусть он хоть миллионы стоит. Мне то чего? Я никому не скажу! — искренне принялся заверять их парень.

— Так вот ты о чём, — снова хищно улыбнулся мужчина. — Ладно, пусть будет зверь.

Максу стало сильно не по себе.

«Чего они хотят? Почему так нервничает толстяк в белой рубахе? Что я такого узнал?» — мысли вихрем носились в его голове.

Круглые выцветшие серые глазки, лишённые ресниц, изучающее буравили парня насквозь. В движениях седого чувствовалась уверенность и привычка к власти. Максу он почему-то напоминал акулу.

— Ты любишь фильмы про вампиров? — постукивая пальцами по столу, поинтересовался седой.

Толстяк в углу закашлялся.

— Причём здесь это? — не понял парень. — Меня дома ждут. Если через час не вернусь — придут сюда.

— Тебе трудно ответить? Надо же нам знать, как ты относишься к таким зверюшкам. — Мужчина скривил губы, и в уголках сложилось по паре складок. — Ведь в той комнате тебя с нетерпением дожидается ужасно голодный вампир.

— Вы сбрендили?! Вампиры — это сказки!

— Вот ты ему лично сейчас это и скажешь.

Охранник, не обращая никакого внимания на протестующие вопли Макса, уже тащил его к стальной двери. Все попытки к бегству пресекались на корню. Парень хоть и понимал, что с его тщедушным телосложение шансов мало, но уж очень хотелось жить. Этот пустячок придавал и сил, и решимости. Один раз ему даже удалось вырваться, но вот далеко убежать не получилось.

«Спортом надо заниматься, а не за компьютером сидеть», — совершенно не к месту зазвучали в голове слова отца.

— Надеюсь, всё произойдёт быстро, — успокаивающе промямлил толстяк, в то время как его подельник набирал код замка.

Макс смотрел на это всё и не верил.

Абсурдный кошмар после очередной «стрелялки».

Монстр в тёмной комнате. Маньяк — директор. Охранник — киллер. Может, и Катя не такая уж приятная девушка? Парень бы даже посмеялся, если бы руки так больно не вывернули.

— Всё, пора, — решил седой, подавая знак охраннику.

— Нет, я не хочу! Вы…вы этого не сделаете! — из последних сил вырывался Макс. — Так нельзя!

Толстяк нервничал и каждый раз вздрагивал от буйных выкриков несчастной жертвы. Казалось, ему и самому не слишком нравилось быть частью этой истории. Но перспектива занять вакантное место позднего ужина ему не улыбалась. Ежеминутно поглядывая на часы, он с нетерпением ждал развязки. Макс ещё слабо надеялся на совесть охранника. Ведь не могло же ему быть до такой степени всё равно. Стоило всего лишь немного ослабить хватку, чуть помедлить, и парень успел бы вывернуться, но… Совесть громилы спала крепко.

— Ты боишься? Замечательно! — похвалил парня седой. — Вампиры чувствуют страх своих жертв. Он притягивает их. Смерть будет лёгкой.

Это были его последние напутственные слова. Стальная дверь бесшумно приоткрылась и автоматически захлопнулась с такой скоростью, что если бы охранник, втолкнувший Макса, помедлил хоть полсекунды, то рисковал остаться без рук.

— Ну а теперь-то можно пожрать сходить? — исполнив приговор, осведомился громила у своих непосредственных начальников.

 — Да, конечно пойдёмте. Не будем мешать, — сбивчиво пробормотал толстяк, со страхом поглядывая на зловещую комнату.

Тишина. Тьма и тишина. Может всё же шутка? Только не смешно совсем. Макс прижался спиной к двери, плечом вытирая взмокший висок. Рациональное мышление дёргалось в последних корчах, зато творческое начало вдохновенно штамповало жуткие сюжеты.

«Шутка. Шутка. Просто шутка», — шевелил он губами, бессмысленно пялясь перед собой и часто сглатывая. Самовнушение — хорошая вещь, вот только Макс кожей чувствовал — оттуда, из глубины, что-то смотрит, оценивает, и может быть готовится к прыжку. В одну секунду сама тьма пришла в движение, заклубилась множеством теней, ожила, задышала и сгустилась вокруг него. Сердце болезненно вломилось в рёбра. Макс зажмурился и, судорожно мотнув головой, со всей дуривпечатался затылком в металлическую дверь. Из глаз посыпались искры, и стало светло… Нет, не так. Парень чуть разлепил веки. Искры должны быть яркими и золотистыми, а сквозь ресницы брезжил мертвенно-бледный галогенный свет. Макс медленно открыл слезящиеся с непривычки глаза. Оказывается, болезненно щурился здесь не он один. Всего в двух шагах стоял… кто-то. Кто-то сильно потасканный, грязный и не очень довольный.

— А мне без света больше нравилось, — небрежно заложив руки в карманы синих джинсов, крикнул он в сторону коридора, — как-то интимней что ли… — насмешливо выдал мужчина, возвращаясь к созерцанию гостя.

Макс замер, лишь изредка моргая.

Сухо потрескивала лампа на потолке, произвольно меняя яркость.

 — Ну и чего? Так и будешь глаза таращить или всё же поздороваешься? — поинтересовалось чудище из его кошмара.

Парень только вздохнул в ответ, окончательно запутавшись в происходящем.

— Тяжёлый случай, — заметил мужчина, медленно прохаживаясь перед ним. — Если честно, я думал, на этот раз корову подсунут, — поскрёб он запущенную щетину. — Курицы, кролики, вчера вот поросёнком осчастливили… Как хоть деревня то ваша называется?

— Посёлок, — обиженно прошипел уборщик. — Чего сразу деревня то? А я, кстати, Макс. Вас тоже эти схватили? — опасливо глянул он в сторону коридора.

Мужчина, усмехнувшись, кивнул.

— Больные какие-то, — поёжился парень.

— На всю голову, — согласился его новый знакомый.

— Мне тут наговорили такого, — тихо посмеялся Макс, прокручивая в голове недавнюю беседу с седым. — Но ведь тут только вы? — уточнил он очевидный факт, ещё раз окинув взглядом углы и даже потолок на предмет прилипших монстров.

— Абсолютно. Кроме меня здесь никого нет.

Парень просветлел и расслабленно сполз по двери.

— А вы…

— А я Дикс.

— Странное прозвище, — хмыкнул уборщик. — Это от чего?

— Это по матери.

В процедуру знакомства вклинилась зловеще тренькающая лампа. Сокамерники дружно подняли головы и она, мигнув на бис, перегорела, вновь возвращая комнату в первоначальное состояние.

— Ну, вот, — с досадой вздохнул мужчина, переводя на Макса отливающие серебром глаза.

***

 — С такими нервами тебе только сиделкой работать.

Вампир с ехидной улыбкой навис над приходящим в сознание парнем. Макс обречённо застонал. Обморок был гораздо приятнее пробуждения. Комната залитая аварийным красным фонарём. Обитые, мягкие стены. Ведро. Матрас в углу. И крепкая фигура в яркой футболке с надписью «I amhappy». Парень запоздало взвился, судорожно ощупывая шею.

— Знаешь, без пары литров крови ты бы так не подскакивал, — подперев подбородок рукой, вампир по-турецки устроился на матрасе. — Ничего не забыл? —

 Подкинул он на ладони расстёгнутые наручники. — Или тебе с ними было удобней?

— Вы, вы… — тяжело сглотнул парень, всё ещё держась за горло.

— Дикс, — напомнил мужчина.

— А полностью?

Сокамерник лениво поморщился.

— Слишком длинно. Меня давно никто так не зовёт.

— А всё-таки? — прошелестел Макс.

— Звен Вольфганг Фон-Вегельвейд, — буднично произнёс мужчина, — сиятельный князь, прямой потомок одного из древнейших родов Германии со времён Карла Великого, — добил он небрежным пояснением.

Вампир качнулся вперёд, намереваясь подняться.

— Не подходи, — отчаянно прошипел парень, отступая к стене.

— А то что? Плюнешь в меня? — широко улыбнулся Дикс, демонстрируя аккуратные заострённые клыки.

— Я знаю, когда вас перевезут! — торопливо пискнул Макс, когда вампир подошёл слишком близко.

— Через три дня, — мужчина, с интересом ткнул его пальцем, как не прожаренную курицу.- Они вообще слишком много болтают, а я умею слушать. Даже здесь, — огляделся он. — Слышно. Плохо, но слышно.

— Вы же князь! У вас, наверняка, особняк, прислуга, охрана. Как вы здесь оказались то?! — взревел парень, зажатый в угол, лениво подбирающимся неторопливым убийцей.

— Тебя сейчас, правда, занимает моя недвижимость, — приятно улыбнулся Дикс, — или ты рассчитываешь, что я забуду, про то как почти месяц питался одной морковкой?

— Если бы на самом деле хотели загрызть, вы бы сделали это сразу! — выпалил Макс и зажмурился.

Эта мысль пришла ему в голову внезапно, и в её гениальности он уверен не был.

— Бинго! — усмехнулся мужчина, потеряв интерес к трепыхающейся жертве. — У меня не особняк, а замок, — сообщил он, возвращаясь на прежнее место. — Может быть, и не бог весть что, но место красивое… Хотя, не знаю, я там лет четыреста не был. Мотаюсь по свету как перекати-поле.

Задумчиво-лирическое настроение вампира парню было по душе гораздо больше. Не то чтобы он мечтал послушать про потрясающие виды чужих владений, в чужой стране, которую, скорее всего, никогда не посетит, но уж лучше так, чем салочки взаперти со скучающим кровопийцей. На всякий случай Макс устроился подальше от разлёгшегося на матрасе сокамерника. Это нисколько не мешало ему поддакивать и вовремя кивать головой.

— Попался глупо, — с досадой признался Дикс. — Хрен бы они меня ночью засекли. Видел же, что подождать надо. Уже и с лагеря снимались. Так нет, захотелось побравировать! Заигрался, блин. Ну и всё, финита ля комедия. Сначала держали в подвале на какой-то дури. Потом колоть перестали. Еле как в башке прояснилось. Боятся образец попортить. Я так понял, им про регенерацию очень интересно, про зрение, ну и про четыреста бодрых лет…

Пользуясь возможностью, парень не утерпел:

— Глаза… Они ведь сейчас у вас обычные… Но ведь светились же, я видел! Как фосфор! А потом красноватый блеск был. А сейчас снова нет…

— Глаза, как глаза, — пожал плечами мужчина, — подстраиваются под освещение. Ну, и отчасти контролировать могу, если есть необходимость. После дури, наверное, ещё не до конца восстановился. Вот и сбоит организм. Я обычно в темноте глазами не сверкаю, как собака Баскервилей, не выгодно это.

— Не понимаю. Зачем вас сюда привезли? — высказался Макс, возвращаясь к насущной проблеме. — Посёлок у нас маленький, а народ любопытный. Шило в мешке не утаишь.

— Перевалочный пункт перед отправкой, — поделился соображениями князь. — Какие-то документы не готовы. Местному владельцу деньжат кинули а, он видимо не любопытный. Я пока розовых слонов считал, столько народу примелькалось. Здесь от главного только трое остались: Круглов Григорий Константинович — седой такой, в скрипучих ботинках, — врач, он у меня ещё ответит за клятвопреступление перед Гиппократом. Не знаю, кем приходится заика в этом кружке юных натуралистов, только имя его слышал — Александр, ну а охранника они Мазепой кличут, хотя какой он, к чёрту, охранник, — заключил Дикс.

Вампир явно соскучился по живому общению и, заполучив свободные уши, ни в чём себе отказывать не собирался.

— Подождите, но толстяк ведь не заикается, — усомнился парень.

— Да? Странно, — пожал плечами мужчина, — когда я с ним заговариваю, у него всегда нечто нечленораздельное получается. Какие-то звуки живой природы.

Дикс осёкся и прислушался, без объяснений отпихнув Макса к стене. В двери открылась узкая щёлка, к которой неосмотрительно прильнули водянисто-серые глазки. Вампир успешно перекрыл им обзор.

— Подсматривать не хорошо, — пристыдил князь.

— Понравился ли тебе наш подарочек? — заискивающе поинтересовался Григорий Константинович. — Всё самое лучшее и только для тебя.

Парень не мог не заметить эту разительную перемену в голосе. Куда делся тот жёсткий, не терпящий возражений тон, который он слышал в кабинете, та невозмутимость, с которой был отдан приказ охраннику? Макс понял, что Круглов тоже боится. Дрожит при мысли, что непонятное ему существо, запертое, подвластное, ослабленное лекарствами протянет руку сквозь стальное заграждение и рывком свернёт дряблую шею, чтобы взять то, чего его лишили.

— Дохлый какой-то подарочек. Ну, всё равно, — улыбнулся вампир. — Заходи, и я поблагодарю тебя лично.

— Как-нибудь в другой раз.

— Тогда давай сразу обговорим завтрашнее меню, — подумав, решил Дикс.

— Завтрашнее? — запаниковал Григорий Константинович. — Мне казалось, что тебе его недели на две хватит.

— Я не позволю гробить моё здоровье из-за твоей не компетентности. Что за чушь ты городишь? Задумайся, насколько уменьшится твой гонорар в случае потери контрольным образцом пригодности к исследованию? Так и быть, — снисходительно добавил вампир, — видя полное смятение своего оппонента, — такому доброму, мягкому человеку как ты должно быть безгранично сложно искать жертв среди мирного населения. Признайся, у тебя ведь до сих пор душа болит о том парнишке? Кем он был?

— Уборщиком, — растерянно помычал Круглов. — Конечно, я сожалею о его безвременной кончине…

— Уборщиком, — сочувственно вздохнул князь, — ему наверное и двадцати-то не было?

— Да, совсем молодой. Родители его дома ждали, — озадаченно подхватил Григорий Константинович, — ему бы жить, да жить ещё.

— Как ты, наверное, меня за это ненавидишь, — сокрушался вампир.

— Надо будет похоронить его по-человечески, — задумался седой, — Может, свечку за него поставить…

— Вот видишь, я же всё понимаю. Так что, исключительно из уважения к твоим чувствам, завтра могу обойтись любым из вашей троицы. Ну скажем, тем бугаём, что дежурит у двери. Наверняка он тоже страдает от содеянного, — серьёзно заключил мужчина.

— Я подумаю, что можно сделать, — пообещал сражённый таким предложением Круглов.

— Ну, вот и ладушки. Да, и труп не забудьте убрать. А то ведь, сами знаете, лето на дворе, — между делом бросил Дикс.

— Да, да. Конечно, — растерянно кивнул Григорий Константинович.

Когда щель закрылась, вампир метнулся к парню.

 

— Скоро всё начнётся. Так что, слушай внимательно и не задавай глупых вопросов, — быстро заговорил он. — Впереди замаячил отличный шанс свалить отсюда. Всё что от тебя требуется — это немного мне подыграть и не сдрифить в последний момент. Сможешь?

— Я?.. Не знаю, вряд ли у меня получится, — разволновался Макс. — Может вы как-нибудь без меня справитесь? — неуверенно начал он.

— Я смотрю, ты плохо меня понял, — сверкнул глазами Дикс, — вопрос был риторическим. Это славно, что тебе невдомёк, как у меня зубы сводит от запаха твоей крови.

Парень растерянно взглянул на свежий порез. Пластыря не было, видимо он свалился во время возни с охранником.

— Я готов, — пискнул Макс, чувствуя лёгкое головокружение и накрывающую слабость.

Через минуту щель снова открылась, и в комнате загремел сиплый голос охранника.

— Значит так, подтаскиваешь труп к двери, сам отходишь к противоположной стене и не рыпаешься. Стрельнуть бы в него снотворным для верности, — поморщился он, обращаясь к Круглову.

— И так целую неделю каждые два часа кололи. Как бы не переборщить, — покачал головой врач. — Он сейчас не буйный. Реакции все замедлены почти до человеческих показателей.

— Хоть пальцем пошевелишь, разряжу в башку всю обойму, — предупредил Мазепа. — Усёк, тварь поганая?

— Усёк, — мирно подтвердил князь.- Ты не нервничай.

Мазепа зашёл, и дверь за ним автоматически захлопнулась.

Щель пустовала. Георгий Константинович вынужден был ждать сигнала, чтобы вовремя ввести код.

«Прошлый век, — довольно ухмыльнулся про себя Дикс, — ни видеонаблюдения, ни прослушки. И люди такие наивные…»

— Поближе нельзя было подтащить? — выругался охранник, мельком взглянув на тело у стены.

— Не переломишься, — аристократично пожал плечами мужчина.

Мазепа медленно присел, не сводя глаз с вампира. Одной рукой он схватился за труп, пистолет во второй был нацелен на ухмыляющуюся тварь.

Скорее со страху, чем с героических побуждений, Макс отважно бросился на охранника и мёртвой хваткой вцепился ему в руку. Вырвать пистолет сил не хватало, но повиснуть и удивить получилось. Макс видел жутко озверевшие глаза Мазепы. Тот в исступлённой злобе не мог произнести ни слова. Вампир сноровисто перехватил его за горло. Разница в весовых категориях ничуть не повлияла на результат. Судя по закатывающимся глазам бугая, тому оставалось недолго.

— Что там за возня? — встревожился Круглов.

Дикс слегка ослабил захват и пощекотал дулом пистолета выбритый висок Мазепы.

— Уши прочисти, — просипел охранник, — ты думаешь легко трупы волокать. Открывай уже, — буркнул он, под выразительно красным взглядом вампира.

Придушив охранника, князь выскочил в открывающуюся дверь, Макс пролез следом. Первым, что он увидел, было посеревшее лицо Григория Константиновича, тот медленно сползал по стене, держась за сердце и хватая ртом воздух. Вылезающие из орбит глаза безумно таращились вслед вырвавшемуся вампиру. Парень не успевал за развитием событий. Ситуация потеряла реальные очертания, он словно оказался внутри компьютерной игры, но любоваться графикой было некогда. Как хотелось нажать на паузу и всё хорошенько обдумать! Но Дикс, точно почуявший свободу зверь, рвался вперёд. Попадаться сейчас ему под руку было опасно. Макс старался хотя бы не отставать. На выходе их заметил куривший толстяк и, взвыв, кинулся прочь. Князь на него даже не оглянулся. Сам не понимая зачем, Макс добежал за сокамерником до самого парка. Ему ещё долго чудились голоса за спиной, и единственной мыслью было не упустить из виду яркую футболку с жизнеутверждающей надписью.

Наконец вампир остановился. Парень, задыхаясь от непривычной нагрузки, свалился в траву. Его била нервная дрожь.

— Где мы? — нетерпеливо спросил Дикс.

— Не далеко от центра, — прерывисто выдохнул Макс. — Вон по той дороге можно к шоссе выйти.

— А если направо, по краю?

— Тогда к деревне, но до неё километров шесть.

Парень с трудом поднялся на ноги. Мокрая одежда неприятно липла к телу. То и дело от малейшего ветерка за шиворот падали крупные холодные капли с листвы. Успокоившийся было пульс вновь начал набирать обороты. Сквозь густую крону деревьев тихо лился бледно-фарфоровый лунный свет, резко очерчивая высокую фигуру вампира. Что-то жутковатое почудилось парню в этом ликующем диковатом взгляде и блуждающей на губах усмешке. Блаженно зажмурившись, Дикс по-звериному потянул носом прохладный воздух.

«Раньше я был ему нужен, а что сейчас? — в голову Макса поползли сомнения. — Что помешает устроить пикник на природе?»

— Ну, я пойду? — осторожно попробовал парень.

Князь, не открывая глаз, слегка кивнул. Макс точно не был уверен, услышан ли его вопрос, или вампир кивал в такт собственным мыслям, но разумно решил не уточнять. Сначала шагом, а потом всё быстрее и быстрее парень удалялся от опасного спутника. Когда Макс оборачивался, тот всё ещё стоял на прежнем месте и, кажется, что-то мурлыкал себе под нос. Эти неясные звуки вплетались в стрекот кузнечиков, выплёскивались вместе с брызгами луж, преследуя парня несколько минут, затем смолкли. Вместе с ними замолчал парк. Макс остановился в нерешительности. Прошёл пару шагов обратно. Луна, как назло, скрылась в жидких торопливых облаках. Тишина. Тьма и тишина. Ничего кроме хруста веток под ногами. Парк провожал его звенящим вакуумом.

Часть вторая. Еда с доставкой на дом

Ливень гулко барабанил в окна однокомнатной холостяцкой квартирки на третьем этаже. В белом мягком кресле напротив телевизора развалился худощавый мужчина лет сорока. Палец на кнопке пульта машинально переключал бесчисленные каналы, но мысли его были далеки от происходящего на экране. Добропорядочные соседи уже досматривали первый сон, а постель Александра Ивановича даже не была разобрана. Мужчина встал и подошёл к окну. Отодвинув тяжёлую штору, он долго с надеждой всматривался в тёмное небо. Никакого просвета. На журнальном столике пылились незаконченные рефераты и курсовые. Продольные желобки морщин собирали его лоб каждый раз, когда взгляд случайно натыкался на увесистую стопку. Привычку морщиться и сдвигать брови он приобрёл ещё будучи преподавателем. Студенты хорошо знали, если лицо Александра Ивановича Шакранова принимало подобное выражение, сессия провалена окончательно и бесповоротно. « Не приемлемо», — сухо подмечал он, поджимая тонкие губы, и ни мольбы родителей, ни отчаянное рвение самого виновника не могли повлиять на его решение. Без маленьких невинных подарков, бескорыстной помощи в благоустройстве дачи, разъездов по срочным поручениям на хорошую оценку могли рассчитывать только те редкие везунчики, которые пришлись ему по душе. А так как весь род человеческий профессору был в принципе ненавистен, то их количество ежегодно колебалось между нулём и единицей. Таким сочувствовали. Где обычный студент мог отделаться часом другим добровольно-принудительных работ, любимчик отдувался за успеваемость всего курса. Он просто обязан был знать наизусть темы трёх-четырёх будущих лекций, при необходимости заменять преподавателя, свободно цитировать дополнительный материал и отвечать всё и на каждом занятии. Шакранова тихо ненавидели, но в конфронтацию вступать не решались. Поэтому валентинки с угрозами и неприличными картинками он получал исключительно анонимно. Таким образом, перерождение Александра Ивановича в качественно новую вампирскую форму казалось лишь логическим продолжением его жизни.

Уволившись из института, он лишился стабильного заработка и был вынужден найти новое применение своим талантам. Срок сдачи заказов приходился на завтра, но до того ли ему сейчас было.

Телевизор неистово верещал голосом какой-то девки из фильма ужасов. На экране лысый саблезубый старикашка с оттопыренными ушами вгрызался в запертую дверь. Длинноногая блондинка в бикини наматывала уже десятый круг по комнате, не забывая молитвенно скрещивать руки на груди и периодически встряхивать волосы.

Александр Иванович презрительно фыркнул и выключил телевизор. Нехотя накинул дождевик и спустился на улицу. Он терпеть не мог сырость. Ну ладно, день, два, три, пусть даже неделю, но месяц дождей — это перебор.

Лужи давно вышли из берегов и наводнили тротуары, а там, где кончался асфальт, начиналась непролазная грязь. Город словно вымер. И всё же Шакранов с удивительной настойчивостью обследовал улицу за улицей, остановки, подъезды, дворы — все те уголки, где мог бы встретиться какой-нибудь припозднившийся прохожий.

Удача не спешила выказывать своё расположение. Начинался хмурый рассвет. Александр промочил ноги, замёрз, устал, но так и не наткнулся ни на кого подходящего. Последнее время он всё чаще стал жалеть, что рано отказался от помощи наставника. Но три года назад Александр Иванович и слушать об этом не хотел. Как же его, уважаемого профессора, будет учить какая-то клуша с хозяйственной сумкой наперевес. И вот результат. Последняя трапеза состоялась более пяти недель назад. Он хорошо помнил вкус хмельной крови того подвыпившего мужичка, настойчиво приглашавшего его в собутыльники.

 

В многоэтажках начали зажигаться окна. Люди просыпались, собирались по делам, завтракали…

Войдя в прихожую, он раздражённо скомкал мокрый целлофан и запнул его в угол. Шакранову панически не везло. Ещё на прошлой неделе профессор не воспринимал угрозу голодной смерти всерьёз, а теперь… Теперь силы были на исходе. Его уже начинало лихорадить, тело покрыл липкий пот. Оставалось последнее — смиренно просить Клавдию Васильевну вернуться и помочь своему спесивому ученику. Но Александр не сомневался: она крепко на него обиделась за сравнение с дизентерийной амёбой, хотя вряд ли знала, что это такое. Шакранова возмущала вселенская несправедливость. Почему его не обратил какой-нибудь достойный академик? Учёный муж эпохи Возрождения, современник Коперника и Парацельса. Тот, с кем можно было бы обсудить классическую латынь, расспросить о нюансах подписания Вестфальского мира… За какие-то грехи профессору досталась безграмотная курица. Необъятная крикливая бабища, напористая как танк, без признаков интеллекта на одутловатом лице. Читала по слогам, считала на пальцах и суеверно перепрыгивала через порог: «чтоб гномики не разозлились». Александр Иванович рвал на себе волосы: где она и где гномики?! Да если бы они её хоть раз увидели, то вообще забыли бы как злиться!

Разве мог он терпеть поучения дремучей тётки?! Да и несла-то она какую-то чушь про важность гигиены и регулярное питание. Ради справедливости стоит отметить, советы по охоте там тоже были, но где-то через месяц терпение Шакранова лопнуло, и он бесцеремонно выставил свою благодетельницу за дверь.

 

Жажда мучила так, что темнело в глазах и сводило зубы. Александр чувствовал, завтра он не сможет даже выползти на улицу.

Вампир устроился в своём любимом кресле, пытаясь сохранить трезвость мыслей.

«Люди… Они не понимают своего счастья, — неожиданно подумал он. — Для них еда повсюду только руку протяни: магазины, рынки; прилавки ломятся от всякой всячины. Можно сходить в ресторан, можно стащить из супермаркета. Еду даже могут доставить на дом…»

«Еда на дом», — задумчиво протянул Шакранов, вскакивая с места.

Достав бумажник, профессор в сильном волнении вытряхнул на стол всё его содержимое. Он уже и не помнил, где и когда ему в руки сунули эту рекламку: Маленький клочок бумаги гласил:

«Сила мысли» — ремонт и обслуживание компьютерной техники. Тел.: 8-905-540-73-19 . Возможен выезд специалиста на дом. Круглосуточно.

Александр подчеркнул ногтем последнюю фразу. Набрав указанный номер, он услышал в трубке мелодичный женский голос:

— Здравствуйте, вы позвонили в фирму «Сила мысли». Слушаю вас.

— Доброе утро, — у меня что-то компьютер барахлит. Вы не могли бы прислать мастера? Пусть посмотрит.

— К обеду, вас устроит?

— А пораньше? — взмолился профессор. — За срочность я заплачу. Очень нужно.

— Сделаем всё возможное. Диктуйте адрес.

Прошло полтора часа, а мастера всё не было. Состояние заметно ухудшилось. Жестокая судорога свела всё тело, не давая возможности вздохнуть. Но на этот раз организм справился.

— Хотели пораньше, но там льёт как из ведра, дорога такая…- начали оправдываться двое прибывших.

— Лучше поздно, чем никогда, — заулыбался Шакранов, пряча за спину подрагивающие руки. — Вот, пожалуйста, верните к жизни это чудо техники, — кивком указал он на компьютер. — Не включается. Вы моя последняя надежда.

Вперёд выступил молодой человек небольшого роста, довольно коренастый, с зарождающимся пивным брюшком.

— Сейчас разберёмся… — компьютерщик хрипло кашлянул, болезненно потирая рукой горло.

Взгляд профессора на секунду стал откровенно хищным и намертво приклеился к вожделенной части тела, но потом смягчился и потеплел.

— Простудились? Ай-яй-яй, — участливо покачал он головой, — сделать вам чая горячего с лимоном?

Мастер слегка оторопел от неожиданной заботы. Обычно клиенты не проявляли столь трогательное радушие, да ещё с утра пораньше.

— Вообще-то… не откажусь.

Улыбка Шакранова стала ещё приветливее и шире.

— Тогда, может быть, на кухню? — вкрадчиво предложил Александр Иванович. — Ваш напарник один справится?

— Конечно, — махнул рукой мастер, — Макс, посмотри что там…

«Вот так всегда, — скрипнул зубами оставшийся без чая напарник, — как деньги получать, так он самый первый, а как работать: посмотри, Макс».

Парень всего год работал в этой фирме, но уже порядком недолюбливал старшего мастера. Влад был ещё тем павлином. В начале Макс проходил испытательный срок под его руководством, мечтая, чтоб быстрее прошли эти невыносимо долгие три месяца ежечасных пробежек за кофе для напарника и мелких поручений, от которых нельзя было отказаться. Работа была, ну, очень нужна. После переезда в город, на съёмную квартиру, особо привередничать не приходилось.

Испытательный срок закончился, но Влад по-прежнему считал себя вправе распоряжаться чужим временем. Так вышло и сегодня. У Максима Тимофеева был заслуженный выходной, он вообще не собирался покидать постель втечение этих суток. Но на мобильнике кончились деньги, и парень решил сбегать до ближайшего терминала. Весело сигналя, к нему подкатил «старший» и, подленько усмехаясь, предложил вместе съездить на вызов. «Мол, ты в прошлую пятницу пораньше домой ушёл? Ушёл. Вот теперь руки в ноги и…» Макс пытался отмазаться, неся какую-то околесицу про не выключенный чайник и не кормленую рыбку, но Влад был непреклонен, а духу послать его на три заветные буквы у парня не хватило.

Мысленно выговаривая напарнику, всё что накопилось, Макс задумчиво рассматривал светлеющий экран. Компьютер благополучно загрузился и, ещё с минуту пощёлкав мышкой, парень пошёл на кухню.

— Влад, там вроде всё… — осёкся он, заворачивая за угол.

— В порядке, — подсказал ему вампир, отрываясь от шеи мастера.

— Не может быть, — запричитал Макс, — второй раз не может быть!

Безвольное тело напарника тряпичной куклой сложилось на полу. К парню метнулась еле различимая тень.

— Обычно мне хватает одного, — пояснил приободрившийся профессор, — но я слишком долго ждал. Так что ты — на десерт.

— Не хочу на десерт! — опомнившись завопил Макс, — давайте договоримся, а ?

Хозяин квартиры покачал головой, бесцеремонно хватая его за ворот футболки.

Парень дёрнулся назад и налетел на шкаф. Полка с посудой обломилась, и на пол с грохотом покатились тарелки, кастрюли, чашки — все та бутафория, которая напоминала о прошлой жизни и иногда ещё вызывала ностальгию.

Шакранов скривился, глядя на осколки подарочного сервиза, пнул попавшую под ноги кастрюлю и по привычке сухо поджал губы:

— Ай-яй-яй, молодой человек. Это неприемлемо.

Хук справа взбесил. Сопляк имел наглость сопротивляться! Пустоголовое, бесполезное создание. Вампир врезал наотмашь. Даже не кулаком, ладонью. Его новой силы хватало, чтоб одним небрежным движением проломить череп, но размазывать кровь по стенам было излишним. Обмякшее тело со сведёнными в кучу глазами его вполне устраивало. Плюхнув слабо передвигающего ногами парня на стул, он поплотней захлопнул дверь на кухню. Под ногой что-то звякнуло, профессор опустил взгляд на пол и, радостно крякнув, поставил на стол тёмно-синюю посудину с затейливой ручкой.

— Надо же цел! Мой любимый бокал. Десертный…

Макс впал в странное оцепенение. Наверное, ещё можно было что-то предпринять. Заорать, заболтать, да хоть напоследок запустить этому маньяку в башку его же ненаглядной посудиной… Но парень отчего-то просто тупо смотрел, как вампир стелет на стол безукоризненно белую салфетку, тщательно протирает десертную ёмкость, выбирает нож… Глаза сами закрылись, когда сердобольный клиент сильным рывком запрокинул его голову, и к коже прижалось омерзительно холодное, давно не точеное лезвие.

Парень вздрогнул. Нож замер, жёстко давя на горло. В дверь позвонили во второй раз. Шакранов выругался сквозь зубы, поминая что-то про личное пространство и неприкосновенность жилья. Новый рывок за волосы и жертва затрепыхалась от накрывающей болевой волны. Серия пронзительных хаотичных трелей звонка взорвала тишину жилища. Александр Иванович, нервно сопя, отбросил разделочный инструмент и грохнул кулаком по столу. Размашистым шагом направился к источнику звука, намереваясь прекратить адскую какофонию и оборвать кому-то руки. Попутно скрипнул шпингалет, запирая парня на кухне.

 

Дрожь волной прокатилась по телу, выводя мозг из липкого оцепенения. Жив! Пока ещё… Зажимая рукой неглубокий порез, Макс раздёрнул шторы и высунулся в окно. Третий этаж… Ё-моё…

— Я же вам говорю, Валентина Андреевна, никаких танцев у меня нет, — доказывал профессор пожилой даме, стоящей у порога.

— Вы шумите, а у меня давление, — брюзжала пенсионерка, — сколько можно! Там музыка, тут грохот — только прилегла. Совести у вас нет!

— Понимаете, полка упала… — успокаивал он разбушевавшуюся бабулю.

— Нет, ну можно же вести себя тише! — стучала она клюкой.

— Я стараюсь! — честно возмутился вампир.

 Расшаркиваться пришлось довольно долго. Бабка, как заезженная пластинка, брюзжала на одной ноте, лишь немного меняя очерёдность претензий. Шакранов выслушал всё! И про трубы, которые проржавели, и про надписи в подъезде, и про перегоревшую лампочку… Смертельный голод отступил, но профессор только что не облизывался, поглядывая в сторону кухни. Его прервали. Александр Иванович этого не любил. Терпеть не мог, когда перебивали, а уж тем более отвлекали от небольших радостей жизни, которые способен подарить бокал горячей молодой крови, неторопливо распитый хмурым утром, завернувшись в плед. Деликатно кивая и божась самолично разобраться с подтекающим краном, хулиганами и коррупцией, вампир всё-таки выпихнул пенсионерку со своей территории. Пришлось серьёзно взять себя в руки, чтоб сходу не оторвать заедающий шпингалет. На смену нетерпению пришло замешательство, а потом тихое, крошащее зубы бешенство. Пустая кухня, оборванные занавески и мелкие синие осколки под столом…

— Что у вас там случилось? — в телефонной трубке раздался недовольный голос начальника.

Макс попытался унять бешеный ритм сердца, зашедшийся от звонка. После акробатических этюдов на карнизе и прыжка в клумбу с чьего-то балкона, меньше всего хотелось общаться с руководством. На любые темы. Всё произошедшее этим утром, помнилось как в бреду. Скомканная фигура напарника на полу. Нож на нереально белой салфетке. Тупая боль над кадыком. Шероховатая поверхность стены, в которую впиваются пальцы, и пляшущая пропасть под ногами.

— На вас уже клиенты жалуются.

— Какие клиенты? — заторможено переспросил парень.

— Хватит придуриваться! Тот, к которому вы сегодня ездили, как его…Шакранов, что ли?

Макс забыл, как дышать.

— Что молчишь? — рявкнул шеф. — Он говорит, мало того что нагрубили, так ещё ничего и не сделали! Но если вернётесь и извинитесь, клиент готов замять дело. Даже адрес твой спросил. Сказал, что готов сам приехать, пообщаться.

Парень чуть не выронил трубку.

— Вы дали ему мой адрес?!

— Да, а ты думал? Сами вляпались, сами и разбирайтесь теперь. Кстати, где Влад? Мобильный не отвечает. Если опять в запой ушёл, может считать себя уволенным…

Макс положил трубку, не дослушав.

Осенью дни короче. Парень, наконец, выпал из режима медитации и, робко взглянув в окно на сползающиеся сумерки, ощутил в желудке неприятный холодок.

Вот почему всё так?! Казалось, жизнь начала налаживаться: другой город, перспективная работа, отдельная от родителей, пусть и съёмная, квартира. И вдруг снова…

— Ему сюда не попасть. Пятый этаж. Дверь крепкая, соседи подозрительные. Да и на что я ему сдался! Ещё кого-нибудь найдёт… — нервно бубнил Макс, нарезая круги возле разобранной постели.

Надо же, как подрагивают руки. Да и не только руки, парня начинало мелко трясти. Снова. Какой уж тут сон.

Про первую встречу с кровожадной нечистью Макс старался не вспоминать. Мало ли чего со страху могло померещиться. Клыки, глаза… это всё могло дорисовать бурное воображение. А психопатов, их везде хватает. По нынешним временам явление вполне обыденное.

Несмотря на взвинченное состояние, тело требовало отдыха. Третий час ночи — не самое лучшее время для гениальных идей. Не удержавшись, на цыпочках подкрался к двери. Посмотрел в глазок. Замер, прислушиваясь к шорохам в подъезде. Где-то этажом ниже истошно завыла невыгуленная собака. Макс нервно рассмеялся и потёр лицо руками.

«Так и до дурки не далеко».

Нет там никого, и никому он не нужен.

Парень решительно потянулся к выключателю:

— Всё, пора спать, — твёрдо решил он, отгоняя от себя вновь приобретённый страх темноты. В самом деле, не маленький, чтоб как девочка, с ночником…

— Вот и я говорю, давно пора, — раздался из-за двери до жути знакомый менторский тон.

Значит, осада… Для современного человека — термин из исторических книжек. А если в условиях малосемейки с перебоями воды, электричества и картонной дверью — мысль самоубийственная. Но другого плана у Макса не было. Вампир решил взять его измором, не ленясь, каждый вечер занимать свой пост. Поначалу, парень пытался действовать так, как принято в цивилизованном обществе: вызвал полицию, сославшись на угрозу жизни и странного мужика под дверью. Но приехавший наряд никого не обнаружил ни в первый, ни во второй, ни даже в третий раз. На очередной вызов ему настоятельно посоветовали проверить нервы и не путать больше телефон стражей правопорядка с психиатрической помощью. Воззвания к соседям тоже ничего не дали. Подъезд спал отлично. Никто, кроме него, не слышал удушливый шепоток на лестничной клетке, предлагающий открыть дверь и решить всё «по-хорошему». Никто не затыкал уши от скребущего стука, то замолкающего, то вновь прорывающегося из темноты.

На работу Макс благополучно забил. Выходить до рассвета он больше не мог. Спал урывками, на улицу бегал трусцой и только за продуктами. Всё чаще посещали невесёлые мысли, что долго так продолжаться не может. Он скоро либо рехнётся в своём затворничестве от недосыпа и ночных бдений, либо банально закончатся средства к существованию.

Возвращаясь из магазина с очередным кулём провианта, парень встретил на лестничной площадке соседку.

 — Максим, здравствуй, — обрадовалась Татьяна Алексеевна, — а я всё никак тебя застать не могу. Ты ведь в компьютерной фирме работаешь?

— Работал, — невесело хмыкнул парень.

— Ты не мог бы у нас компьютер отремонтировать? Мы заплатим. А то сын уже неделю просит.

Отказываться было неудобно, да и подвернувшийся калым оказался очень кстати. Макс согласился посмотреть.

Заняться делом было даже приятно. Макс с упоением нырнул в привычный мир командных строк и прожорливых антивирусников. Расщедрившись, кроме переустановки Windows, бесплатно накидал ещё кучу полезного софта. Восторгу соседей не было предела. Чудо-мастера обещали рекомендовать всем своим знакомым и против силы напоили чаем, хотя он и говорил, что уже поздно…

— А из-за работы ты не расстраивайся, — подбадривал парня глава семьи.

— И то правда, — подхватила жена, — наливая Максу вторую чашку чая, — ты специалист хороший, да тебя куда хочешь, возьмут. Только выбирай.

— К работе должна душа лежать, — значительно протянул муж. — Вот я — водитель, а душа тянет в горы. Снаряжение альпинистское купил. Может, всё же выберемся когда-нибудь, — подмигнул он жене.

Максу нравились эти люди, спокойные, весёлые. В доме теплота и уют, вроде даже легче стало…

Однако, стемнело. Парень с досадой глянул на загорающиеся за окном фонари, как это он пропустил момент… Попрощавшись, Макс прильнул к двери, на всякий случай заглядывая в глазок. Татьяна Алексеевна удивлённо моргнула: только что улыбавшийся парень вдруг осунулся и стал похожим на труп.

— Максим, тебе плохо что ли? Сердце? — забеспокоилась она.

— Да нет, так… — судорожно выдохнул компьютерщик.

— Подожди, я тебе корвалол накапаю, — покачала головой женщина, скрываясь на кухне.

Макс слабо кивнул и вновь уставился в дверной глазок. Лестничная площадка была пуста. Сейчас. А всего лишь пару секунд назад там стоял сухощавый мужчина лет сорока и методично подбирал ключи к замку его квартиры.

— А можно испытать ваше снаряжение? — спросил парень, вернувшись в комнату.

— Что прямо сейчас? — растерялся глава семьи.

Макс утвердительно кивнул, отхлебнув из принесённого ему стакана.

— А я вот так и не собрался с духом, — восхищённый порывом, произнёс муж, помогая закрепить верёвку.

«На что только не пойдёт человек, когда не хочет стать десертом», — подумал парень.

Без паспорта и денег, в одной футболке и джинсах, в десять часов вечера выбор у него был не богатый.

Тётя Марта — седьмая вода на киселе. Какая-то дальняя родня по отцовской линии. Жила на самой окраине в собственном домике среди разросшихся кустов сирени. Макс пёхом добирался до неё почти два часа, путаясь и вспоминая дорогу. Побывать у неё в гостях довелось только однажды, когда передавал гостинец от семьи. Мужа она похоронила пять лет назад, и постоянное её общество сводилось к большой персидской кошке, которую Макс из-за размеров окрестил Бомбой.

— Максим, что случилось? — всполошилась родственница.

— Ничего, всё хорошо. Я просто соскучился, — постарался поубедительнее соврать парень. — Можно я у вас сегодня переночую?

— Конечно-конечно, — заторопилась она, пропуская Макса в дом.

Бомба неспешно слезла с кресла и подозрительно уставилась на гостя.

— Не ври мне, — всхлипнула тётя Марта. — У тебя что-то случилось.

 — С чего вы взяли? — беспечным голосом спросил Макс. — Что я в гости не могу прийти?

 — Да ты же белый как бумага, будто привидение увидел.

 — Уж лучше б привидение, — тихо вздохнул парень.

Макс встал пораньше. До восхода солнца, если верить отрывному календарю, оставался ещё час, и он не спеша приводил себя в порядок. Окно выходило в небольшой садик, а зеркало располагалось так, что в него можно было беспрепятственно видеть всё происходящее на улице. Пока он брился, его внимание привлекла серебристая «Волга». Конечно в самой машине ничего

удивительного не было, но водитель, казалось, старался припарковать её так, чтобы этого не было заметно из дома. Макс невольно насторожился. А когда из салона показался уже до боли знакомый силуэт, парень кинулся вон из дома. Кусты сирени прикрыли его побег.

Первым делом, когда опасность миновала, Макс вернулся в свою квартиру. Собрал вещи, документы, вытащил отложенную на чёрный день заначку. Если бы знал, насколько чёрным будет этот день, отложил бы больше.

К вечеру он уже сидел в одноместном номере гостиницы. Удовольствие это было не из дешёвых. Подобных заведений в городе насчитывалось штук пять. Жили они за счёт путешествующих по Золотому кольцу туристов и таких вот неприкаянных, как он сам. Поэтому брали много, щедро восполняя огрехи сервиса самобытностью и историческим колоритом. В номере холодно? А вы представьте, каково было зимовать монахам в каменных стенах! Нет воды? Так при Иване Грозном её тоже здесь не было. Зато неподалёку есть действующий колодец, и если поутру умыться этой водой, то… Дальше начинался вдохновенный пересказ местных легенд, которые парню в данный момент были не особо интересны. Его занимало лишь одно: как можно так быстро найти человека? Оставалось предположить, что этот повёрнутый на крови мужик его просто чуял. Звучало бредово. Но на деле получалось именно так.

Чтобы хоть как-то расслабиться, Макс включил телевизор. Передача как раз подходила издёрганным нервам. На экране медленно проплывали завораживающие пейзажи, замки, тихий быт окрестных деревень. Очень захотелось туда, лечь под куст и уснуть, не шарахаясь от каждого звука. Мелодичный голос ведущей успокаивал: «Ядро замка относится к тринадцатому веку, но большинство построек возникло многим позже. Под руководством Огюста фон Вегельвейда был достроен внутренний двор с аркадой, а также мощная, круглая защитная башня. В основе новой схемы замка лежало просторное внутреннее подворье, окруженное жилыми крыльями, вплотную примыкающими к крепостной стене. Донжон можно было защищать независимо от остальных укреплений. Архитектор стремился прежде всего к независимости всех частей ансамбля: каждое помещение имеет отдельную лестницу, что вполне изолирует его. Эта независимость, в соединении с известной сложностью плана, служила гарантией против заговоров и неожиданных нападений. Со временем, потомки князя всё чаще делали выбор в пользу комфорта, украшая и перестраивая свои владения в угоду моде. Последними обитателями родового замка были сыновья Виктора и Славки фон Вегельвейд. После несчастного случая на охоте, унёсшего жизнь старшего наследника и загадочного исчезновения среднего, надеждой Вегельвейдов на продолжение рода был брак младшего сына Милоша с юной горянкой Радой Селич, но, к сожалению, и этот союз не был благословлён небесами. Супруги прожили до глубокой старости, так и не родив ребёнка. Род Вегельвейдов оборвался. Впоследствии замок опустел, обветшал и был частично растащен на материалы для постройки других, намного более мелких домишек. Около ста лет назад закончилась его реконструкция, замок-музей вновь заиграл цветными стёклами витражей. К радости туристов, крепость сделали «жилой». По задумке организаторов у каждого посетителя должно было сложиться впечатление, что он пришёл в гости: столы накрыты, из кухни тянет ароматными пирогами, а в камине весело трещат поленья. Словно, хозяева отлучились на пару минут, давая возможность любопытным гостям рассмотреть обширную библиотеку, сунуть нос в шкафы с парадной одеждой, полюбоваться картинами, попробовать на зуб столовое серебро и даже спуститься в винный погреб. Задумка многим пришлась по вкусу, но удалённость и труднодоступность этого места в силу естественного рельефа значительно снижала его посещаемость. К сожалению, после нескольких несчастных случаев и не вполне поддающихся объяснению событий музей был законсервирован до окончания следствия. Местные жители же утверждают, что в замке завелась нечистая сила, и обходят его стороной».

Макс, плюнув на усталость, во все глаза таращился на экран, пытаясь воскресить в памяти обрывки благополучно забытого знакомства.

«А что, если это ОН? Пропавший сын вернулся…»

Оставшихся денег как раз хватало на дорогу. Такси, автобус, зал ожидания и спустя семь часов самолёт уже мягко баюкал парня на воздушных ямах.

Макс наконец-то полноценно вырубился на целых три часа без мыслей, снов и, кажется, даже первичных рефлексов, чем немало напугал пытавшихся растормошить его бортпроводников.

Город встретил чудесной погодой и яркими красками. Что там писали в путеводителе? Более двухсот солнечных дней в году, купальный сезон до ноября… Парень оторвался от изучения рекламного буклета и огляделся: горная цепь, свилась кольцом, словно змея. Живая, зелёная, она цепляла на свой хребет небо совершенно нереального оттенка лазури. Косые лучи солнца, стелились причудливыми тенями на выложенную камнем площадь, на улыбающихся прохожих. Морской ветер наполнял лёгкие. И это было… здорово. Макс плюхнулся на свободную лавочку у фонтана и задумчиво хмыкнул. Вся эта авантюра с поездкой, с пятнадцатью минутными сборами, без подготовки, планирования… Это так глупо, нерационально. Он бы так никогда не сделал, если бы не обстоятельства. Если бы не упырь с ножом…

Узнав подробный маршрут к интересующему строению, Макс бодро зашагал по пыльной дороге. Денег хватило только на то, чтоб выбраться загород. Уцелевшая часть капитала не располагала ни к транспорту, ни к номеру в гостинице. Так что его недавняя мечта, уснуть под кустом, имела возможность сбыться.

«А вдруг ошибся? — запоздалые сомнения активно зашевелились с приближением сумерек. — Мало ли на свете однофамильцев. Да и вообще… есть ли там хоть что-нибудь? Может просто суеверия или замануха для туристов».

Но и это было не самое худшее. А вот что если это незнакомая нечисть?! Что тогда?!? Получается, отдал последние деньги, чтоб быть съеденным за границей?

Пару лет назад он искренне потешался над упорной верой тётушки во всевозможные амулеты, обереги и заговоры, а сейчас бы даже не рискнул оспаривать существование Бабы-Яги. Мало ли, вот так пойдёшь за грибами, а на поляне гуси-лебеди пасутся, и печка уже растоплена…

Ночь оседала на горы невесомой дымкой. Подъём на ощупь по краю пропасти дался не легко. Впереди замаячил ярко оформленный указатель. Слава богу, ещё не демонтировали. Пришлось преодолеть очередную извилистую тропу. Чёрный силуэт крепости возник словно из неоткуда. Скорее всего, это произошло из-за того, что припозднившийся турист смотрел в основном под ноги, пытаясь не убиться. Главные ворота пропустили без труда, к его удивлению, они вообще были небрежно приоткрыты. Парень просочился между створками и завис: тёмная площадь, строения. Немного потоптавшись, Макс выбрал самую большую башню и решительно направился к входу, но у двери всё-таки замялся. Вообще-то он был хорошо воспитан и знал, что по ночам в гости ходить не принято. Хотя, конечно, смотря к кому… И всё же было жутковато. Для приличия он постучал, как бы глупо не выглядел этот жест в гробовом молчании заброшенного замка. Внутри не раздалось ни звука. Скорее всего, это было даже хорошо, потому что, если бы дверь с тихим скрипом распахнулась, Макс бы точно убился, падая в обморок на каменную кладку. Собравшись с духом, парень дёрнул на себя массивное кольцо. Дверь поддалась. Вязкая темнота оплела его с ног до головы. Макс, чиркая зажигалкой, безуспешно пытался рассмотреть хоть что-то. Осторожно двинулся вперёд. Эхо гулко подхватило его шаги, срываясь с высоких сводов. Сначала еле слышно, а потом всё отчётливей и ближе, оттуда из глубины замка, до Макса донеслось зловещее шипение и голос, от которого запросто можно было впасть в кому:

— Кто посмел нарушить мой покой?! Смерть нечестивцам!

— Я, я, я, я…мимо…тут…дв-дв-ве-рь-рь-рь стучать! Она открылся… — с внезапно появившимся заиканием затараторил Макс.

Его бойкую тираду прервал заливистый хохот.

 — Я, я, я, я… — передразнил его Дикс, зажигая факел.

— Очень смешно, — зло заметил поседевший Макс, корчащемуся от смеха вампиру.

— Ты здесь с какой радости нарисовался? — немного успокоившись, поинтересовался упырь. — Соскучился что ли?

— Да нет, — начал гость, — я слышал про нечисть в замке…

— И решил поискать приключений на свою шею, — закончил за него бывший сокамерник.

— Я надеялся, что это именно ты, ведь…

— Странно, — опять прервал его хозяин владений, — на свете найдётся не слишком много людей, которые были бы рады тому, что это именно я. И у них на это есть объективные причины…

«А и правда, чего это я вздумал, спасаясь от одного вампира, наведаться в гости к другому?» — запоздало щёлкнуло в голове.

 — Проходи, — сделал приглашающий жест Дикс, — раз уж сам пришёл, теперь нечего на дверь коситься. Всё равно не успеешь.

От такого гостеприимства было сложно отказаться, и Макс нехотя поплёлся за провожатым.

— Электричества нет, водопровода тоже, хорошо хоть колодец остался, — на ходу пояснял потомственный князь. — Живу скромно в самой дальней комнате. Вон, видишь, — указывал он факелом, — картины, мебель, скатерти, посуда — всё с музея осталось.

Впереди блеснула тонкая полоска подрагивающего света, и они вошли в просторную комнату. В камине приятно потрескивали поленья, и пахло смолой. Стол был покрыт цветастой скатертью, на которой стояла откупоренная бутылка вина. Угол занимала широкая дубовая кровать. На комоде лежала открытая книга. Окно плотно закрывала тёмная ткань.

— Ну, рассказывай, чего застыл? — подвинул ему второй стул вампир.

После краткого изложения последних событий Макс вопросительно посмотрел на собеседника.

— А ты оказывается везучий парень, — наконец, изрёк хозяин, — другого бы уж десять раз съели, а ты всё бегаешь. Но в покое он тебя не оставит, зачем ему свидетели.

— Да кому я скажу-то? Кто поверит? — простонал Макс.

— А вдруг кто и поверит? В газете статейку наклепают, разбирательства, шумиха поднимется. Живёт открыто, с документами. Значит лишнее внимание ему ни к чему, — спокойно объяснил Вегельвейд. — Как говоришь, его зовут?

— Шакранов, — отозвался парень.

— Ша-аа-краа-нов, — задумчиво протянул князь, — нет, не знаю такого. Не встречал. Может быть из новых… Ну, а от меня-то ты чего хочешь?

— Помощи, — признался гость, осмелев.

— Помощи или защиты?

— А какая разница? — не понял Макс.

— Если тебе нужен телохранитель то, извини, ты не по адресу. У меня на этот век немного другие планы. А вот если ты хочешь выжить, то могу подсказать тебе, как это сделать, — налив себе вина, произнёс вампир.

— Тогда научи! — парень прикусил язык. — Ой… то есть научите, Ваше… Превосходительство? — неуверенно попробовал Макс.

Вегельвейд отрицательно покачал головой.

— Ваше Благородие? — сделал ещё одну попытку гость. — Высокородие?

Титулованная особа явно развлекалась, давя смешки на дне стакана.

— Преосвященство?

Вампир хрюкнул, захлебнувшись багряной жидкостью.

— Не заморачивайся, — посоветовал он, обиженно сопящему парню, — моя светлость здесь уже все дымоходы облазила. Когда я сюда вернулся, камины только в приёмной зале топились. Не замок, а игрушка. Пришлось отложить княжеский титул на полку и поиграть в трубочиста, слесаря и сантехника.

— Неужели здесь никого не бывает? И охраны нет? — не поверил Макс, украдкой поглядывая на быстро пустеющую бутыль.

— После описи пару раз комиссия какая-то заглядывала, — наморщив лоб, припомнил Вегельвейд, — а потом только сторож.

— И где он сейчас? — напрягся парень. — Надеюсь далеко?

— Да не очень. Сзади тебя.

Макс нервно обернулся. Быстро пробежав глазами по пустой комнате.

— Под кроватью, — уточнил мужчина.

Парень, не побрезговав внушительным слоем пыли, заглянул и туда.

— Макс, ты такой наивный. Ну, кто хранит трупы под кроватью? — лениво поигрывал стаканом князь.

— Ты пошутил? — с надеждой переспросил гость.

— Конечно. Я уже давно его закопал.

 Макс вгляделся в спокойное лицо вампира. Тот был непривычно серьёзен.

— Мне он не мешал. Вечно торчал на первом этаже, молитвы читал по ночам. Я уж вроде привык к его бубнёшке. Вместо радио, — усмехнулся Дикс. — Голову ему оторвали, — бросил он на вопросительный взгляд Макса.

— Кто ж его так? — еле слышно выдохнул парень.

Вегельвейд неопределённо повёл плечом.

— Возможно, я здесь не единственный приживала или кто-то заходил в гости…

После таких рассказов сон у Макса был не глубоким и не сладким. Поначалу он дико замёрз. Потом отправился на поиски туалета и уже через сорок минут, снимая паутину с ушей в какой-то кладовке, понял, что заблудился. Под ложечкой засосало. Решил идти прямо, никуда не сворачивая. Упёрся в тупик. С минуту прикидывал своё местонахождение относительно входа, потом плюнул и пошёл по наитию. Зло скрипя зубами, вынул левую ногу из крысоловки. Услышал хриплый кашель впереди и бодро захромал в противоположном направлении. По-хозяйски, с грохотом, ввалился в кухню. Вспомнил, что не ужинал и принялся обыскивать чугунки и крынки в поисках съестного. Под столом наткнулся на яблочный огрызок, поймав укоризненно-сочувствующий взгляд крысы. Решил уснуть, во что бы то ни стало. Зашёл в первое попавшееся помещение — это был туалет.

— Давай уточним, что тебе известно о вампирах? — спросил князь, не вдаваясь в подробности прошлой ночи.

— Ну… — растерялся Макс, — вампиры — это живые мертвецы. Питаются кровью и могут превращаться в летучих мышей, а днём спят в гробах.

— Негусто, — усмехнулся Дикс, — ты сам понял, что сказал? Если, как по-твоему, я мертвец, то зачем мне питаться? Абсурд?

— Абсурд, — подтвердил парень.

— Пошли дальше. Раз уж мы выяснили, что я живой: из плоти и крови, то каким образом я могу в кого-то превратиться? Ты видел когда-нибудь летучую мышь? Что, «ну»? Во мне восемьдесят килограмм. Представь себе такую мышь! Да и перспектива спать в гробу меня не прельщает, — закончил лекцию вампир. — Возьми деньги, съезди в город. Купи всё, что считаешь для себя полезным.

Макс с радостью прогулялся. По дороге пересчитал: сумма вышла не малая. А та легкость, с которой Дикс её отсчитывал, говорила о том, что вампир не бедствует.

 

«Мог бы купить отличную квартиру с ванной, отоплением, освещением. Ведь даже фонарика нет! Видите ли, он ему не нужен, а гостю полезно освоиться в темноте. На кой вообще ему сдался этот замок? — недоумевал Макс. — И какое же это должно быть наследство, чтоб его хватило на пол тысячелетия?»

В том, что Дикс давно не работал, парень не сомневался. Дневной график был явно не для него, а представить князя кем-то вроде охранника никак не получалось. Да и не разбрасываются так своими, кровными.

Побродив по магазинам и многочисленным лавкам, Макс набрал целый рюкзак всевозможных вещей, от которых, по его мнению, хозяин замка просто обязан был прийти в ужас и прекратить свои издевательские шуточки.

По возвращению парень застал интересную картину, которая с лихвой объясняла щедрость вампира. Красивейшая фреска одной из зал была безжалостно разбита. В стене зияла приличная дыра. В воздухе ещё клубилась пыль. Неподалёку от места вандализма сидел Вегельвейд, и как ни в чём не бывало, раскладывал по кучкам монеты, золотые и серебряные украшения, драгоценные камни и прочие безделушки, извлечённые из маленького, но очень симпатичного сундучка.

— Это что?! — оторопел Макс.

— Заначка на чёрный день, — отмахнулся вампир.

Закончив инвентаризацию, они занялись разбором рюкзака.

— Сейчас посмотрим, на что пошла брошь двоюродной сестры, — потирая руки, произнёс Дикс. — Ага, крест! Увы и ах, — усмехнулся он, откладывая распятие в сторону. — Святая вода. Как видишь, тоже ничего, — отрапортовал вампир, проглотив содержимое пузырька. — Что там ещё? Какие-то косточки, земля, бусинки, верёвочки — туфта, одним словом.

— Там ещё церковное масло, — с надеждой встрепенулся Макс, — мне сказали, что от одного его прикосновения любая нечисть испускает дух.

Дикс повертел в руке прозрачную склянку.

— Ну, от одного прикосновения — это вряд ли, — наконец, изрёк он. — А вот если этим облить, а потом поджечь, эффект будет заметней. Хотя, я думаю, для этого сгодился бы и бензин.

Парень сильно приуныл.

— Ага! — оживился вампир, — вынимая очередной предмет. — Осиновый кол. Уже лучше! А кувалда где?

— Какая кувалда? — растерялся Макс.

— Как ты его в сердце внедрять собираешься? Методом трения что ли?

Истребитель вампиров обречённо вздохнул.

— И, конечно же, чеснок! — торжествующе провозгласил хозяин. — Я очень рассчитывал на то, что ты его купишь. Пойдёт на подливку к мясу.

Скоро Макс понял, что с лёгкостью подписавшись на домашние курсы по выживанию, он очень многое не учёл. Наступили долгие дни тренировок. Дикс от широкой души постарался охватить как можно больше аспектов прожитой им жизни. Макс благодарил Бога, что помимо стрельбы, метания ножей, основ восточных единоборств и упражнений князю не вздумалось добавить в этот перечень ещё и владение шпагой или рапирой, ну так, для общего развития.

Вегельвейд явно предпочитал практику любой теории. Без долгих объяснений, считая, что новобранец сам способен сориентироваться, и метод «если не утонет, то поплывёт» куда как эффективнее прочих сюсюканий. Против здравого смысла, он будто бы и не признавал разницы в физических возможностях. Макс протестовал. Напоминал о слабостях человеческой сущности и тихо мечтал об армии. Одним из замечательных качеств вампира была колоссальная выносливость и живучесть. Он хотя и предпочитал спать днём, но всё же мог без последствий перенести свой отдых на любое время суток. Ел крайне редко и то больше для удовольствия, и за компанию. Практически не уставал, обладал огромной силой. Любая царапина или гематома проходили втечение пяти минут, а уж про реакцию нечего было и говорить. Макс, не обладая ни одним из этих талантов, еле дотягивал до конца дня. Всё тело ныло как один большой синяк, и он не хуже сказочной принцессы мог определить, что лежит у него под матрацем.

— Дикс, может, прервёмся хотя бы на сегодня? — умоляюще спросил парень, — я на последнем издыхании, голова как чугунная.

— Ничего, — дружески хлопнул его по плечу вампир, — сейчас я дам тебе один волшебный порошочек, и ты сразу почувствуешь себя лучше.

— Ты имеешь в виду тот самый, с которого меня вчера так чудесно пронесло? — кисло поинтересовался ученик.

— Надо же, — растеряно произнёс князь, — неужели я что-то напутал? Подожди, — погрузился он в размышления, — с синим крестиком — это снотворное, с жёлтым — от чахотки, с зелёным — от крыс. Или нет? Нет. С жёлтым — это от крыс, а с зелёным — от несварения желудка.А тебе нужен с красным — от головной боли. Ну да, всё правильно! — разобрался хозяин в найденных порошках. — Или красный — это глистогонное? — Неуверенно заметил он.

Несмотря на все свои познания, Дикс не слишком хорошо разбирался в снадобьях. К тому же их возраст и состав были вряд ли одобрены, и рекомендованы Минздравом к употреблению. Вампир не переживал поэтому поводу. Ему они теперь были ни к чему и, следовательно, не могли навредить. А вот Макс, испытал все прелести замковых удобств. Хотя и вправду надолго забыл про голову и про усталость.

К концу третьей недели стало немного легче. Что-то вроде бы даже получалось. Погода радовала, и Шакранов не напоминал о себе.

— Ты куда это собрался? — окликнул парня Вегельвейд уже около выхода.

— Пройдусь, по городу погуляю, — пожал плечами Макс, закидывая за плечи бессменный рюкзак.

— Сейчас тренировка, а потом, пожалуйста, хоть на весь день.

— Потом? — переспросил Макс, — Да я потом, еле на ногах стою. Я не могу так, я не Рембо. Но основы понял. Главное — уверенность и импровизация. Ещё наверстаем, — пообещал он, потянув на себя массивную дверь.

Сделать шаг он так и не успел. Что-то тёмное, размытое мелькнуло совсем рядом, и ноги беспомощно заболтались в воздухе. Перед глазами поплыли радужные пятна.

— Главное — не моргать, — прошипел Дикс. Его клыки вблизи производили сильное впечатление. — Разве можно поворачиваться к вампиру спиной? Можно, чтоб тебя вот так хватали за горло, заламывали руки, били башкой об стену? — Продолжал он, демонстрируя всё выше сказанное. — Я смотрю, ты расслабился. Как думаешь, не этого ли он ждёт?

Макс мотался в руках князя как тряпичная кукла. Все навыки прошлых занятий разом вылетели из головы.

— Знаешь, что бывает после того как тебя зажали? — спросил вампир, явно не рассчитывая на ответ. — Да, вот именно так, делает большинство из нас. Когда уже теряешь сознание? Нет?

Макс продолжал синеть, тщетно пытаясь оторвать руку Вегельвейда от горла.

— Потом — дело вкуса. Можно дожать, чтоб ты не дёргался. А можно прямо сейчас повернуть твою шейку и разорвать клыками вену. Вон она как бьётся под кожей. При умелом подходе ты будешь жив, ещё очень долго.

Максу казалось, что стучит уже во всей голове.

— Многие из моих знакомых настаивают, что ошалелый страх придаёт крови пикантную горчинку и мягкое послевкусие. Я считаю, что он всё портит. Нет ничего вкусней глотка, сделанного за миг до удивления.

Рука разжалась. Макс глухо шлёпнулся на пол, судорожно хватая ртом воздух и держась за шею. Не стоило большого труда представить, чьи синие отпечатки будут долго её украшать.

— Понял, — прохрипел парень, сам пугаясь своего изменившегося голоса. — Тренировка. Она важна. Пятнадцать минут — и я в зале.

— Хватит с тебя на сегодня. И с меня тоже, — помассировал виски князь. — Знаешь, где сундучок стоит?

— Принести?

— Нет. Там есть хороший нож. Возьми и таскай с собой повсюду! К трусам прицепи, спать с ним будешь! Пока не дойдёт!

Старинные канделябры, пыльные шторы на окнах, не пропускающие солнечный свет, извилистые коридоры, плесень в углах и сквозняки скоро перестали быть для Макса чем-то диковинным. Он досконально облазил левое крыло и подвал. Особенно по душе ему пришёлся большой оружейный зал. Ну, где ещё можно было так запросто без ограждений и суровых окриков контролёров пощупать настоящие рыцарские доспехи, померить шлем и, размахивая мечом, бросить суровый взгляд через узкую щёлку забрала на потенциальных железных врагов. Вегельвейд как-то застал парня за этим занятием. И, задумчиво хмыкнув, всерьёз принялся исправлять его стойку и объяснять механику удара.

— Ого! Вот это вещь! — восторженно выдохнул Макс, взвешивая в руке подобранный для него меч. — Этот легче.

— Двуручные не по твоей комплекции, — подтвердил князь. — Ноги чуть согни в коленях, вес — на пятки. Рука идёт вправо, локоть выше…

— Мы и это будем изучать? — примерился к оружию парень, приглядывая подходящий для изничтожения манекен.

— Нет. Это побаловаться. Оно конечно эффектно, но не по нашим реалиям, — разочаровал его наставник. — Да, и мечи здесь все тупые. Только в главной зале есть парочка, от скуки наточил…

К полумраку и чаду факелов тоже можно было привыкнуть, но Дикс откуда-то достал свечи и парень с радостью отказался от коптящей головешки в пользу прогресса. Князь каждый день читал свежие газеты, в его гардеробе появлялись чистые рубашки, и вообще он где-то мылся! Студёная колодезная водичка никак не располагала к водным процедурам, да и просто мыться в замке было негде, не в чем и не чем. Макса он кормил байками о том, что принимать тёплую ванну чаще чем раз в год крайне вредно для здоровья, а сам благоухал как одуванчик. Из чего парень сделал два вывода: во-первых, на нём экономили дрова; и во-вторых, Дикс частенько отлучался из замка по ночам, о чём не спешил докладывать. Вероятно, он уже успел обменять часть своих сокровищ на наличные, иначе как ещё можно объяснить найденный на кухне чек из супермаркета и гарантийный талон на новые ботинки. К тому же Вегельвейд обожал готовить, каждый раз делая из блюда маленький шедевр. А для этого требовались порой экзотические продукты и специи. Сам князь объяснял страсть к кулинарии тёплыми детскими воспоминаниями о кухарках, среди которых он тёрся до семи лет, подкармливавших его втайне от отца чем-нибудь вкусненьким, а также любовью к искусству. Максу же думалось, что готовка просто отвлекает от мыслей о более подходящем для вампира наполнении желудка.

Шёл второй час ночи. Вдоволь набродившись и чувствуя приятную тяжесть в животе от сытного ужина, парень направился к себе. Комната его находилась на втором этаже и, надо сказать, что даже Дикс одобрил этот выбор: большой жаркий камин, уютная обстановка, искусно написанные портреты неизвестных ему дам и прекрасный вид из окна, густо оплетённого плющом, стелющегося зелёным ковром до самого подножия замка. Правда, сначала Макс был невысокого мнения об удобстве кровати и считал, что с балдахином спят только принцессы. Но после предположения князя, что гость вообще может спать в сундуке, успокоился и больше не возникал. Главным преимуществом своих хором Макс видел в общей стене с комнатой Вегельвейда, что было далеко не лишней предосторожностью. Поставив на столик золочёный подсвечник, парень разложил постель, аккуратно повесил на спинку стула джинсы, майку, посетовал на погасший камин и задул свечи. Честно говоря, первые минут пять, пока глаза ещё не привыкли к темноте, ему всегда было не по себе. Шуршащий сквозняк и собственная ночная жизнь замка давали широкий простор воображению. Иногда забредя в один из мрачных закутков, он холодел при звуке чужих шагов за спиной. Оборачивался и понимал, что это всего лишь эхо. Порой ему чудилось, что у портретов слишком живой взгляд или, вот как сейчас, чудилось лёгкое движение воздуха, хотя ночь была тихой. Макс перевернулся на другой бок, отгоняя тревожные мысли.

Движение повторилось. Вопреки здравому смыслу, сердце стало набирать обороты. Парень поднялся, досадуя на то, что нельзя щёлкнуть выключателем и осмотреться. Отдёрнул шторы, но это ему помогло мало. Зажигалка была где-то в кармане джинсов, приблизительно рядом с ней находился и нож. Макс принялся вытрясать всё содержимое карманов, до конца не решив, верить ли себе на этот раз. В это время, тень, отделившись от угла, бесшумно скользнула к нему. Парень отскочил, запустив подсвечником в темноту.

— Дикс! — срывающимся голосом заорал он. — Если это одна из твоих дурацких проверок, то сейчас не подходящее время!

— О чём ты? — дверь приоткрылась, и на пороге вырисовалась высокая фигура хозяина замка.

Пламя трёх свечей выхватило из темноты воистину необычную сцену.

— Радость моя, стой! Подожди, — горячо обратился князь к молодой женщине, словно сошедшей с одной из картин. Её стройную фигуру облегало лёгкое белое платье, оттеняющее бледность кожи. Светло-каштановые волосы волнами падали на плечи. Большие карие глаза горели жаждой крови. Казалось, она ничего не слышала, как хищная птица, вцепившись ногтями в плечо парня.

— Мэри, сокровище моё, не трогай его, — не сдавался Вегельвейд.

Этот голос, по-видимому, несколько отрезвил вампиршу. Лихорадочный блеск глаз пропал, и взгляд стал более осмысленным.

— Ну что ты так переживаешь? — мягко упрекнула она. — Я бы тебе оставила.

— Ты не понимаешь. Он не для еды… — начал объяснять князь.

— А для чего? — искренне удивилась вампирша.

— Он мой гость, — сконфуженно признался Дикс.

Мэри посмотрела на парня с глубоким сожалением, как на безнадёжно испорченное блюдо. Макса слегка передёрнуло от этого «ласкового» взора. Он уже начал мёрзнуть, но так и не решался делать резких движений.

— Ты всё такой же. Собираешь у себя убогих и обездоленных, — прижалась она к вампиру, — хотя этот на убогого как раз не похож. — Женщина бросила на гостя оценивающий взгляд.

— А ты прекрасна, как всегда, — грустно улыбнулся Вегельвейд, осторожно взяв в свои ладони её маленькую, словно прозрачную ручку. — Всё ещё носишь этот медальон?

На фарфоровой шее вампирши поблёскивала золотая звёздочка.

Женщина медленно подошла к окну. Тусклый ночной свет едва пробивался в комнату.

— Помнишь, — задумчиво произнесла она, — когда ты его дарил, была такая же луна.

— Не хотите ли прогуляться, леди Стайл? — официально обратился к ней Вегельвейд.

— Я не могу отказать вам, князь, — подхватывая игру, ответила Мэри.

Макса естественно никто не приглашал, но он решил не обращать внимание на подобную бестактность и, одевшись, рванул следом. Парочка чинно прогуливалась по саду, болтая о чём-то своём. Парень деликатно шёл позади, и до него долетали лишь обрывки разговора.

— …а ведь у нас с тобой всё могло бы получиться, — с лёгкой досадой вздохнула Мэри.

— Нет. Не могло, — покачал головой Дикс, — мы были слишком похожи.

— Она, конечно же, была другой, — недовольно отметила спутница, — ты, правда, любил её?

— И сейчас тоже, — нехотя признался вампир.

— Что?! Двести лет прошло! — изумилась леди Стайл. — От неё остались только кости.

— Ружица осталась со мной, — после минутного молчания произнёс Вегельвейд. — Она здесь, — постучал он пальцем по лбу, — и здесь.

Ладонь вампира скользнула по сердцу.

— В кого она тебя превратила?! — презрительно вскрикнула леди. — Где тот самый князь, которого я знала? Отчаянный, неуловимый, беспощадный? Который охотился каждую ночь, просто ради удовольствия. Чьё имя произносили только шёпотом и сразу же крестились. С ней ты даже не пил кровь!

Дикс молча потупился.

— Как? — растерялась вампирша. — Ты и сейчас не охотишься?

— Нет

— Ты ей обещал?

— Да

Мэри издала отчаянный стон.

— Ты же себя губишь. Тело изнашивается, а ты не даёшь ему подпитки.

— Я и не собирался жить вечно, — спокойно подтвердил вампир. — Ну сколько, я так протяну? Лет сто? Меня это вполне устраивает. Давай сменим тему. Ты ведь не могла знать, что я здесь?

— Я и не знала, — подтвердила его догадку Мэри, — если бы не сладкий запах молодой крови, я бы даже к тебе не заглянула. Замок так долго пустовал. Потом пришли люди. Они вторглись в твой дом! Всё переделали. Они топтались по нашему саду. Их нужно убить,- закономерно вывела она.

— Не горячитесь леди, — усмехнулся князь, — от них было больше пользы чем вреда. А то сейчас мы бы гуляли по помойке вокруг моих фамильных развалин.

— Может быть, — согласилась вампирша, — пару раз мне посчастливилось поймать здесь отбившихся туристов. Ты помнишь чей завтра День рождения?

— Ведь не твой? — неуверенно предположил Дикс.

— Позор, — шутливо оттолкнула его Мэри, — завтра великий день. День рождения Офелии Ведич.

— Разве она не в Испании? — удивился мужчина.

— Местный климат не пришёлся ей по вкусу. Восемьсот двадцать — приличная дата. Говорят, меланхолия замучила. Хочет вернуться к своим корням.

— Кто будет? — равнодушно спросил князь. — Разговор о жене всё ещё не шёл у него из головы.

— Все кого успели оповестить, — поспешно ответила наследница Стайлов, — и ты должен прийти. Слышишь? — повелительно взглянула она.

— Ладно, — усмехнулся Вегельвейд, поймав знакомые с детства нотки.

Точно таким же голосом его маленькая подружка с розовой лентой в кудрях требовала от него достать птенца из гнезда, покатать на лодке или, тыкая тонким пальчиком в сторону обидчика, требовала мести. Её род не был столь богатым и знатным как у Вегельвейдов, но так как обе семьи были переселенцами, дети быстро сдружились и проводили много времени вместе. Мэрии с пяти лет держала себя гордо, как подобает приличной даме, и лишь Диксу лучше других было известно, какая страсть скрывается за этой надменной улыбкой. Семьи не сомневались, что это будет крепкий достойный союз.

— А … мне можно прийти? — тихонько встрял Макс, воспользовавшись молчанием.

Мэри недовольно сдвинула брови, словно сам голос смертного оскорблял её.

— Ты больной? — растерянно произнёс вампир.

— Подожди, — дотронулась до его плеча спутница, — каждый приведёт с собой новичка. Тебе нельзя быть одному.

Парень радостно закивал.

— Ну, не знаю, — скептически осмотрел его князь, — ты же сразу уловила живую кровь.

— Ванна из полыни, побольше одеколона, — задумчиво протянула вампирша, — к тому же будут ещё люди…

Обойдя сад, они вернулись в замок. Вопреки ожиданиям Макса, гостья не отказалась от бокала вина и даже откусила кусочек пирожного, дабы не обидеть хозяина.

— Это и есть те самые капли? — осведомилась она, наблюдая, как Дикс что-то добавил в свой бокал.

— Они самые. Подавляют жажду на шесть дней, но такая гадость, только с бургундским и могу пить.

Тёмная жидкость без следа растворилась в вине.

Языки пламени кружились в диком танце под треск сухих дров в старинном камине. Воцарилась тишина. Давние друзья молча смотрели на огонь. Макс чувствовал себя неловко, но не хотел мешать. Кто знает, какие события и эпохи проносились сейчас перед их глазами. Внезапно опомнившись, Мэри начала прощаться.

— Погости денёк, — уговаривал её Вегельвейд, — скоро завтрак, я сделаю отличную рыбу.

— Рыбу? — грустно улыбнулась Мэри. — Я предпочитаю что-то менее калорийное.

— Куда ты сейчас? — смирился князь.

— На мост, там всегда есть, кем поживиться, — уходя, ответила она, — а может и ты со мной? — с внезапной надеждой обернулась Мэри.

— Удачной охоты, радость моя, — махнул ей вслед Вегельвейд.

— Ну, наконец-то, — облегчённо вздохнул парень.

 — Разве она тебе не понравилась? — удивился вампир. — Вот если бы ты узнал её получше, то потом…

— Если бы я узнал её получше, то «потом» бы вряд ли было, — усомнился Макс. — Держу пари, предложи ты ей вместо рыбы меня, она, пожалуй бы, осталась.

— Мне не в чем её упрекнуть, — пожал плечами князь, — каждому своё.

Графиня Офелия была известной личностью. В кругу избранных, посвящённых, в кругу вампиров, она почиталась практически так же как шестирукая богиня-мать. Конечно, в её честь не возносились молитвы, графиня была далека от образца для подражания. Зато каждый третий вампир в этих краях мог назвать её причиной своего перерождения. За долгую, насыщенную событиями жизнь Офелия Ведич наплодила целую армию упырей, а те в свою очередь не остались в долгу и со всем рвением продолжили её благородное дело по повышению вампирской демографии. Кем она была до своего звёздного часа, уверенно не мог сказать никто. Ходили слухи, что она незаконная дочь кого-то из европейских монархов; другие утверждали, что её семья жила на этой земле с самого образования государства и довольно успешно вела торговлю; третьи только усмехались, полагая её родство с приблудной монахиней. Сама «графиня» ничем не выдавала тайну своего происхождения. А так как ни один местный вампир не мог похвастаться более чем пятисотлетним существованием, то и присвоенный ей самой титул решено было не ставить под сомнение.

Пока в самом большом и шикарном ресторане города, снятом под праздник, шли последние приготовления, и съезжались первые гости, в замке Вегельвейдов был выпотрошен последний шкаф с одеждой. Среди груды музейного тряпья и собственного гардероба хозяина имелись золочёные кафтаны, суконные жилеты и выбеленные рубахи, пара современных костюмов-троек, прогулочные лёгкие брюки, футболки-поло и майки с легкомысленными надписями… Вся загвоздка была лишь в том, что почти все они шились по единой мерке для Звена Вольфганга Дикса. Макс же имел несколько иные пропорции, и одолженный костюм смотрелся на нём до безобразия глупо. Весь день он отказывался верить в то, что придётся идти в своих старых джинсах, и упрямо прочёсывал магазины одежды. Но вот надо было такому случится, чтоб День рождения главнойвампирши пришёлся сразу и на местный праздник, и на воскресенье! Парень, подклеивая кроссовки, хмуро косился на щегольски одетого вампира.

— Ничему не удивляйся, не отходи далеко от меня, не встревай в споры. Большинство старших вампиров свободно общаются на двух-трёх языках. Графиня принимает бомонд со всего света. Со стороны общий гул напоминает Вавилонское столпотворение. Новичкам не обязательно всё понимать. Если что-то от тебя понадобится — я переведу. А вот сам лучше вообще не открывай рот без надобности, — завязывая галстук, наставлял его Дикс.

— А, ну, понятно, — согласился Макс, — у меня же нет клыков. Ты думаешь, это могут заметить?

— И поэтому тоже, — подумав, решил князь. — Ты должен хорошо понимать, куда идёшь, — серьёзно добавил он, — по сути, это просто дружеская вечеринка… для меня. Всю ночь вокруг тебя будут вампиры, и ты должен чувствовать себя одним из них… одним из нас. Если ты лопухнёшься, я не смогу, да и просто не стану ничего делать.

— Но Мэри и так знает про меня, — слегка побледнев, возразил Макс.

— Мэри, — усмехнулся Вегельвейд, — Мэри — другое дело. Она никогда не выдаст меня, а значит и тебя. Не передумал идти? — спросил он, глядя на нерешительность парня.

Макс комкал в руке тюбик с клеем и выдавил его почти весь. Ворс ковра отказывался впитывать густую массу, и она застывала на нём бесформенным жёлтым пятном.

— Я хочу пойти, — почти уверенно произнёс Макс, — тем более, что тебе ведь нужен новообращённый. Тебе надо кого-то представить.

— О-о-о, нет, — махнул рукой вампир, — не вали с больной головы на здоровую. Я за твою смерть ответственности не несу и в случае провала потеряю гораздо больше.

— Значит, буду молчать как рыба. Стоять в сторонке. Меня и не заметит никто, — упрашивал Макс, — ну, кто ещё из смертных сможет похвастаться тем, что был на балу вампиров?!

— Тогда пошли, — как ни в чём не бывало, улыбнулся князь. — Праздник начинается…

***

Офелия с явным удовольствием наблюдала за тем, как заполняется зал. Для неё было лучшим подарком видеть своих «деток» всех вместе в добром здравии. Как рачительная хозяйка она сама следила за тем, чтобы музыканты не фальшивили, официанты не халтурили, салфетки с золотой каймой стояли на всех столах, гости были сыты, а кровь подавалась только лучшего качества.

 — Мэри, здравствуй деточка, — искренне обрадовалась именинница, заметив пробиравшуюся к ней наследницу Стайлов. — Как тебе нравится наш банкет? Не слишком много цветов? Ты же знаешь, это моя слабость.

— Нет. Всё очень демократично, — огляделась Мэри.

— Не хотелось устраивать маскарад. С этими пышными платьями такая морока, — призналась Офелия, поправляя янтарную брошь на пиджаке своего белоснежного брючного костюма. — Неужели, это Вегельвейд? — воскликнула она, рассматривая вновь прибывших.

— Он самый, — спокойно заметила леди Стайл. — Позвать его? А то он что-то не торопится.

— Ну, что ты. Он просто нас не видит, — укоризненно отмахнулась графиня. — Я сама подойду.

Знакомить Макса со всей вампирской знатью не входило в планы князя. Он как раз собирался занять дальний столик, когда услышал за спиной радостный возглас Офелии.

— Я всегда говорил, что в белом вам нет равных, — слегка наклонив голову, поприветствовал он хозяйку.

— Не забыл старушку, — прослезилась графиня, по-родительски обняв смущённого мужчину.

— Зачем на себя наговаривать? Какая же вы старушка? — подбодрил её Дикс. — Я успел поболтать с Властиславом. Признайтесь, в Испании не смогут забыть Офелию Ведич. Но… Жерона, коррида, горячие мачо… за что вы их бросили?

— Возраст, — покачала головой именинница, — после восьми ста лет прежние развлечения теряют свою остроту. Поверь мне. Даже молодая кровь не так пьянит и играет. Хочется чего-то большего, чего-то другого… Ну вот! — спохватилась она. — Хороша хозяйка! Нагоняю на тебя тоску. Звен Вольфганг, ты ещё так молод, что тебе преступно задумываться о подобной чепухе. Лучше выпей за моё здоровье, а то ты очень похудел с нашей последней встречи. Одни глаза остались!

Макс не мог оторвать взгляд от бокала в руках хозяйки, заполнявшегося густой тёмно-красной жидкостью.

Он в точности следовал полученным инструкциям, и пока тактика «тише воды, ниже травы» его не подводила. Рядом с ним мило общались, пили, смеялись настоящие упыри, и никого из них не интересовала его персона. Пару раз показалась Мэри, но сделала вид, что не заметила. Парень вообще подумал, что после неудачной попытки употребления в пищу, гордая красавица смотрела на него как на пустое место. В целом, Макс был разочарован. При входе в ресторан, воображение рисовало готические картины: кружащихся в вальсе бледных дам с кроваво-красными губами и глубокими декольте, подсвечники в виде черепов и почему-то обязательно висящих под потолком летучих мышей. Пред ним же была обыкновенная светская вечеринка. Лица гостей не светились чем-то потусторонним и загадочным. И Максу верилось с трудом, что все эти вполне заурядные юристы, банкиры, учителя воплощают в себе древний ужас всего человечества. Плодовитость и нестандартные вкусовые пристрастия Офелии Крауш, казалось, не знали границ. Было далеко заполночь, а народ всё прибывал. Новички теснились, с ещё человеческой опаской посматривая на раскованных мэтров, но уже гордо приосанивались и не упускали момента блеснуть клыками друг перед другом. Пока наставники знакомили их с будущим окружением, обеспечивая тем самым полезные связи, они мысленно прикидывали распределение авторитетов и делали выводы. Впрочем, многие приезжали лишь для того, чтобы засвидетельствовать своё почтение имениннице и, выполнив долг, вновь отправлялись по своим делам. Между вампирами мастерски лавировали официанты с небольшими графинчиками на подносах. Вряд ли они догадывались, что разливают по бокалам человеческую кровь. И за отсутствие любопытства им очень хорошо платили.

— Вы ещё совсем дети, — рассуждала Офелия, глядя на сидящих рядом Дикса и Мэри. — Идеальная пара! Всегда так было. Какая кошка между вами пробежала? — недоумевала она.

Леди Стайл искоса поглядывала на молчавшего князя. Казалось, ей не меньше хозяйки хотелось услышать ответ.

— У всех пар бывают трудности, — сетовала именинница. — Я верю, что мы все ещё погуляем на вашей свадьбе. А этот парень с тобой? — отвлеклась она, выцепив взглядом Макса из толпы.

— Почему вы так решили? — чертыхаясь про себя, спросил Вегельвейд.

— Он смотрит так, словно от тебя зависит его жизнь, — весело рассмеялась Офелия. — Идите сюда, молодой человек, — приветливо поманила она.

Парень почувствовал на себе завистливые взгляды новичков.

— Графиня Офелия Ведич — Максим Тимофеев. Программист. — Подумав, добавил Дикс, представляя их друг другу.

— Я всегда знала, что Антуан — подлый сплетник! — торжествующе заявила графиня, окидывая Макса быстрым взглядом. — Антуан Сенклер! — Немедленно оторви свою задницу от стула! — крикнула она на весь ресторан.

Многие вздрогнули от неожиданности, два официанта не удержали подносы, залив форму и вдребезги расколотив посуду. От гостей отделился ухоженный мужчина лет тридцати — тридцати пяти и неуверенной походкой, под шёпоток собравшихся направился к столику, за которым расположилась хозяйка торжества.

— Не ты ли пытался убедить меня, что Вегельвейд больше не охотится? — строго спросила она.

— Э-э-э… — замялся Антуан. — ходили слухи… Мне рассказывали…

— И?

— Как я мог поверить?! — почти натурально возмутился мужчина. — Князь, надеюсь, вы не в обиде? — слабо засмеялся он, нервно оглядываясь на притихший бомонд. — Такая оказия…

— Нет, — медленно произнёс Вегельвейд. — Я всем сердцем верю, что это просто недоразумение, — впился он колючим взглядом в Сенклера.

— Ранки зажили идеально. Как давно парнишка переродился? — поинтересовалась Офелия, когда инцидент был исчерпан.

— Неделю назад, — на голубом глазу выдал князь.

— Поздравляю, молодой человек, — улыбнулась именинница. — Теперь все здесь собравшиеся — ваша большая семья. Поверьте, те двадцать минут боли — плата за вечность. Хотя, я думаю, Вегельвейд сделал это ещё быстрее.

— Он большой специалист, — выдавил из себя Макс.

— Я вспоминаю, как сама впервые очнулась вампиром, — мечтательно вздохнула графиня. — Неправда ли это восхитительное чувство?

— Это незабываемо! — сымпровизировал парень. — Холод. Лёгкое окоченение. Озноб. А потом море красок! Звуков! Я слышу, как растёт трава, как копошатся суслики…

Именинница слушала, раскрыв рот. Приободрившись, Макс собирался выдать ещё несколько поразительных фактов, но взглянув на окаменевшего Вегельвейда, понял, что этого делать не стоит.

— Человеческий запах, — отметила графиня, — он долго не выветривается.

— У меня он держался около месяца, — подтвердил Дикс, небрежно поведя плечами. — Офелия, было безумно приятно вас снова увидеть. Но ночи так коротки…

— Ну что же, — понимающе кивнула хозяйка, — спасибо, что нашли время.

Князь помог ей встать из-за стола.

— Максим, вы так с нами и не выпили. Не стесняйтесь.

Парень с удивлением заметил, стоящий перед ним бокал, вероятно отодвинутый Вегельвейдом.

— Спасибо, я не…

— Пейте, — потребовала графиня.

Макс беспомощно повернулся к «наставнику», но лицо вампира ничего не выражало. Леди Стайл замерла в предвкушении.

Парень поднёс бокал к губам и осушил его быстрыми глотками, надеясь, что лезшие из орбит глаза будут приняты за горячий энтузиазм. Князь тихонько выдохнул и, откланявшись, поволок ошалевшего дегустатора к выходу. Тошнота волнами подкатывала к горлу и по необычной, меняющейся окраске парня Вегельвейд сообразил, что нужно торопиться.

— Вот как бывает в жизни. Дружишь с человеком, беспокоишься. А он потом в упор тебя не замечает, — путь им преградила степенная супружеская пара.

— Артур, я сейчас, — извинился князь. — Видишь, новичок перебрал. Посажу его в такси и вернусь.

— Молодо-зелено, — добродушно хмыкнул мужчина. — Ну, хоть бы ты его предупредил, — упрекнул он Дикса, что больше полулитра за раз употреблять не стоит.

— Это точно, — вежливо улыбнулся Вегельвейд. — Анжелика, Артур — пять минут, и я весь ваш. — Сделал он ещё одну попытку пропихнуть Макса к двери.

— Дикс, оставь мальчика в покое. Ничего страшного, быстрее войдёт во вкус. Ему уже лучше. Правда ведь? — блондинка наклонилась к сине-зелёному Максу.

— Конечно. Я здесь посижу, — пробулькал парень.

Супруги весело подхватили и увлекли князя вглубь зала. По началу Макс ещё пытался разглядеть его среди танцующих, но потом плюнул на это гиблое дело.

Состояние было препаршивое, и выпитая кровь просилась на пол. Дело было даже не в брезгливости.

— Мне за это лет триста в аду гореть, — повторял про себя парень. — Пропала душа. Совсем пропала.

— Глупо, — подсела к нему молодая дама в воздушно-кремовом коктейльном платьице.

— Что вы имеете в виду? — Макс покосился на открытые плечи девушки.

— Глупо сидеть здесь, когда на улице такая луна…

— Это же праздник Офелии Ведич! — парень постарался вложить в слова побольше восторга, которым фонили здесь все новички.

— Офелия, — нетрезво хмыкнула незнакомка, — и что все с ней так носятся? Лично я ей ничем не обязана. Полухолодная кровь на разлив, и повсюду белые розы! У меня скоро голова лопнет от их запаха! Представляешь, она запретила трогать официантов, — заразительно рассмеялась вампирша.

— И поэтому поводу ты так набралась? — холодно констатировал невесть откуда взявшийся Дикс.

— Вегельвейд, у тебя дурная привычка встревать в разговор, — отмахнулась девушка. — Мы уже собрались с этим парнишкой на охоту.

— Этот парнишка ещё не знает, что охота с тобой — это поход по сточным канавам в поисках бомжа.

Оставив баронессу одну заливать свою желчь, они отошли к балкону.

— Оказывается ты пользуешься успехом у женщин, — усмехнулся князь, отвечая на приветственные кивки знакомых и малознакомых вампиров.

— Неужели? — встрепенулся Макс.

— Вон та дама в лиловом очень хотела с тобой познакомиться.

— Я бы тоже хотел, — закивал парень, уставившись на кокетливо подмигнувшую, ему бизнес-леди.

— А вот я бы не советовал, — вздохнул Вегельвейд. — Нет, конечно, если ты решишься на ошейник, плети с шипами и калёное железо, то я не буду мешать вашему счастью.

— Как-то не вдохновляет, — поспешно отказался Макс. — А кто та, женщина? Ну вон та, что танцует с лысым пузырём.

 — Поосторожней в выражениях. Этот лысый дядечка очень авторитетный судья, — предупредил Дикс. — Лет сто пятьдесят назад он отошёл от дел. А раньше преступники боялись его как огня. Ещё бы, он безошибочно чуял ложь и сам приводил приговор в исполнение. Судья — вампир. Ты знаешь, как тогда снизилось число убийств и ограблений?! Его партнёрша — вдова Гимбельц. Спустя два столетия также хороша, как в день своей казни.

— Её хотели казнить?! За что?

— Видишь ли, жила она в малюсенькой деревеньке у чёрта на рогах. А там сплетни и домыслы быстро завладевают умами. Её обвинили в колдовстве и убийстве своего мужа. Якобы она выпила из него всю кровь.

— Ужас. Она уже тогда была вампиршей?

— Нет. Обвинение — ложь. Почтенный Гимбельц, насколько мне известно, по своей же глупости сыграл в ящик. Переродилась вдова от укуса палача накануне казни. Он был тайно влюблён и пытался с ней сбежать. Их поймали, и крестьяне, устроив самосуд, забили неудавшуюся парочку насмерть. Ну, как они думали. Правда, для верности всё равно решили сжечь. Глубокая предусмотрительность. Пока возились с палачом, вдова сумела сбежать. Теперь всегда носит одежду с глухим воротом и старательно запудривает лицо. Шрамы от вил и лопат так до конца и не исчезли.

Слушая рассказ, Макс почувствовал на себе горячий взгляд двух обворожительно-зелёных глазок. Ещё секунда и к ним уже пробиралась рыжая бестия в коротком чёрном платье. Обвив цепкими пальчиками шею Вегельвейда, вампирша что-то зашептала ему на ухо, не отрываясь от Макса.

— У-у-у, — улыбнулся князь, — как жаль, что ты не понимаешь по-венгерски. Ванесса о тебе очень высокого мнения. Вампирша, закусив губку, потянула парня за собой.

— Я? А-а-а, скажи ей, что она очень красивая, и мне она очень нравится! — попросил Макс, позволяя девушке себя увести.

— Это и без перевода ясно, — усмехнулся Дикс, провожая парочку взглядом.

***

Макс объявился только к утру. Вынырнув из тёплого гнёздышка Ванессы ещё до восхода солнца, он успел прогуляться по извилистым каменистым улочкам, поразмышлять над превратностями судьбы и искупаться в фонтане. Мог ли сейчас какой-то облезлый профессор вытеснить из его головы события прошлой ночи? Максу льстило, что она выбрала его, именно его. Развесив одежду сушиться, парень свалился в кровать и как убитый продрых добрых пять часов.

По грохоту посуды было несложно отыскать Дикса. Хозяин замка самозабвенно что-то жарил, парил и нещадно поливал вином. Макса давно озадачивала эта маленькая странность потомственного князя. В поле его зрения всегда была откупоренная бутылка Бургундского, но, сколько бы тот не выпил, всегда оставался трезв. Видимо, не шуткой была невзначай брошенная фраза, что вампиров пьянит только кровь.

— Хорошо повеселились? — повернул голову Вегельвейд, непрерывно помешивая что-то на сковороде.

— Да мы просто болтали, — постарался отвертеться парень. Обсуждать вчерашнее, ему не хотелось.

— Болтали? — удивился вампир. — Я и не знал, что ты бегло говоришь на венгерском.

Макс прикусил язык.

— И вообще, Ванесса вряд ли способна поддерживать беседу дольше пяти минут, — продолжил Вегельвейд.

— Ладно. Только не говори, что она Наполеону в прабабки годится.

— Нет. Что ты, — успокоил его Дикс. — Ванесса ещё молода. Ей всего восемьдесят шесть. Вечно молода и красива. В её ремесле — это главное.

— В смысле? — не понял Макс.

— Она проститутка, — запросто объяснил князь, снимая с огня кулинарные шедевры. — Есть здесь будем или в зале?

Макс онемел.

— А я думал, что понравился ей, — шлёпнулся он на стул.

— Значит здесь, — констатировал Вегельвейд, доставая блюда. — Ну, если она не придёт требовать с меня деньги, то это действительно так.

— Почему с тебя?

— Требовать что-то с твоих заклеенных кроссовок посовестилась даже Ванесса. А ты мой гость и формально — ученик. Шафрана маловато, — подскочил Дикс, сняв пробу.- Покупал же, — пробормотал он, перетрясая баночки со специями. — Внизу оставил, — хлопнул он себя по лбу.

Аппетит пропал пару минут назад. Макс вяло пошевелил вилкой свою порцию. Среди креветок и овощей неприглядно катались продолговатые гранулы. Что-то похожее у себя в тарелке он видел только один раз, в общаге. Когда в забытых на ночь макаронах покопались мыши.

— Ты уже всё съел? — опешил вампир, запыхавшись.

— Да-да. Очень вкусно, — заверил парень, хватаясь за баранью отбивную.

— Выбросил, — догадался князь. — Чем тебе не понравился чёрный рис прямиком из Канады?

— Рис значит, — сконфуженно пробормотал Макс.

— Проехали, — вздохнул князь, — у нас осталось жаркое и соусы, до которых ты ещё не добрался.

День как всегда начался с двухчасовой пробежки, которую Вегельвейд небрежно называл «разминкой». Дикс, меж тем, не сильно напрягался, вальяжно развалившись в кресле и, время от времени, поглядывая поверх томика Данте на наматывающего круги ученика.

— Не хотите ли присоединиться, Ваша Светлость? — съязвил парень, по достоинству оценив площадь залы.

— Не-а, — не отрываясь от книги, мотнул головой князь.

— Если ты решил избавиться от меня таким способом, то это довольно жестоко, — пожаловался Макс.

— Ладно, не ной, — сморщился вампир, захлопывая томик, — вместо оставшихся семи кругов — короткий спарринг, и можешь идти завтракать.

— Уж лучше я побегаю, — истерично хохотнул Макс, продолжая движение.

Надолго отсрочить неизбежное всё равно не удалось. Дикс упрямо настаивал на том, что его подопечный должен выстоять против вампира хотя бы пять минут и по возможности остаться в живых. Якобы он даже знал таких людей, чья подготовка и выдержка составляли серьёзную конкуренцию врождённым талантам бессмертных. Макс таких людей не знал. Как и не знал, сколько ещё ударов об импровизированный мат гарантируют ему сотрясение. Сильнее всего бесило то, что князь, в свойственной ему манере, не упускал случая прокомментировать «очередной блестящий ход» улетевшего мимо цели Макса.

 — Чего же ты молчишь? — торжествующе сопел парень, наконец-то вцепившись в неуловимую тень.

— Да вот, думаю, — озадаченно признался вампир, — ты пытаешься сделать захват, подсечку или пристаёшь, противный?

— Поймал! — сам не понимая причину своей радости, заявил ученик.

— Поймал, — согласился Дикс, — а дальше?

Рассматривая с пола особенности архитектуры, взгляд Макса снова зацепился за распростёртую на щите фигуру с хищно растопыренными птичьими лапами и женской головой. Он часто видел этот символ в старых замковых коридорах. В том или ином виде тот присутствовал на гобеленах, витых ручках, музейной одежде, доспехах, посуде и прочей достоверной утвари.

— Эта медуза-Горгона ведь имеет какой-то геральдический смысл? — спросил парень, поудобней расположившись на мате.

— Ух ты, какие мы слова то знаем, — усмехнулся Вегельвейд. — Только это гарпия. Главная фигура моего фамильного герба. Над парадным входом висит. Не обращал внимание?

Макс что-то такое действительно припоминал. На резном щите под тремя коронованными, разукрашенными перьями рыцарскими шлемами, на щитке поменьше красовалась та же птичка. Она была центром пересечения двух серебряных полос, деливших червлёное поле на четыре части. В левом верхнем углу изображалась подушка с лежащей на ней короной, в правом — охотничий рожок, в нижнем — башня соседствовала с чем-то, смахивающим на обломок стрелы.

— Правда, что читая герб можно узнать историю рода?

— Редко. Кто, выставит на всеобщее обозрение свой позор и троекратно не приукрасит победу, — парировал князь. — Герб Вегельвейдов, как и многие другие: немного прошлого, чуть-чуть о настоящем и тьма амбиций.

— В этом замке наверняка происходили какие-нибудь грандиозные события, а ты никогда ничего не рассказываешь.

— Я тебя умоляю. Нас ни разу не захватывали, осады не в счёт. Заблудившиеся короли не останавливались на обед, прекрасные дамы не просили убежища. Здесь просто жили. Хватит загорать. Поднимайся, продолжим.

— Расскажи о своей семье, — не унимался Макс, осторожно ощупывая позвоночник.

— Сдаётся мне, ты тянешь время, — вздохнул вампир. — Интересует средневековый быт? Возьми книжку в библиотеке.

— Как ты стал вампиром?

— Это слишком личное.

— Что у вас с Мэри?

— А это тебя вообще не касается, — коротко отрезал Дикс.

— Ладно, — обиженно буркнул парень. — Сразу бы сказал, что с едой не разговариваешь.

— Что ты как маленький, — сконфуженно произнёс князь. — В моей жизни не так много чудес, как ты думаешь. Прадед переселился сюда из Германии во время волнений. Земли и титул обеспечили безбедное существование. Отец был типичный дворянин, помешанный на охоте. Правда, семью любил. Мать, как бы сейчас сказали, домохозяйка. Прислуги держала не много, не терпела суеты. Гордилась тем, что удалось породниться с таким древним родом. Часто рассказывала нам с братьями о подвигах, семейных трофеях… Она умела рассказывать, заинтересовывать, вдохновлять. Боялась, только чтоб мы не забыли: в нас половина и её крови. Я не только Вегельвейд, но ещё и Дикс, как она. Уже после её смерти, многие знали меня только под этим именем. Когда трёшься меж неграмотных солдат тут уж не до фамильярности, к тому же в 1714 было глупо афишировать происхождение. Формально Звен Вольфганг фон Вегельвейд давно мёртв. А Дикс… Впрочем, я отвлёкся. Картину беззаботного детства подпортили турецкие набеги и домашнее образование. Потом служба. Ранение. По возвращении имел глупость зайти к своему старому учителю литературы. Устал с дороги. Его не было дома, мне предложили подождать в гостиной. Уснул. Не помню, что снилось, но уж точно не бессмертная жизнь, о которой мне поведали при пробуждении.

 — Тебя укусил учитель литературы?! — поперхнулся Макс.

 — Его сын. Такая милая крошка лет десяти.

 — Офигеть.

— Вот я тоже так подумал. Вся семья — вампиры. Подобное в их планы не входило, но дети — что с них взять, — буднично продолжил князь. — Домашние конечно же сразу поняли в чём дело, когда я стал дымиться на свету и получать от солнца такие ожоги, что даже братьям становилось плохо. Да я по дурости ничего и не скрывал. Благо кожа нарастала за пару часов, а по округе шаталось достаточно всякого сброду. И семейство, озаботившись спасением моей души, стало навязчиво предлагать свою помощь по переходу в лучший мир. Пришлось переселиться к наставнику. Представь, только приляжешь отдохнуть в своей комнате, как братья тут же начинают замуровывать дверь, а двоюродная сестра вместо «доброе утро, дорогой кузен» норовит припечатать крестом.

— А Мэри? — исподволь поинтересовался парень.

— Вот это тебя действительно не касается. Или, знаешь, спроси её об этом сам, — довольно улыбнулся вампир.

Макс всё острее чувствовал слабость. Нехорошее ощущение нарастало по мере того как Вегельвейд, пробегая глазами от строчки к строчке, ухмылялся потирая подбородок.

— Занятный тип твой Шакранов, — произнёс он, протягивая найденное у дверей письмо.

Макс, сделав над собой усилие, вгляделся в каллиграфически ровный почерк и снова поднял бессмысленно-испуганные глаза на вампира. Так бывало на экзамене: лихорадочно вчитываясь в измятый клочок шпаргалки, одновременно косясь на отвернувшегося преподавателя, он не мог разобрать ни слова. Мозг отказывался обрабатывать информацию.

Князь понимающе положил тяжёлую руку ему на плечо, заставив сесть в кресло у камина.

— Твой знакомый хочет заглянуть на огонёк сегодня около полуночи. Заранее извиняется за доставленные неудобства. Вежливый какой.

Макс машинально взглянул на часы и побледнел ещё больше.

— Ещё есть … полчаса! Можно запереть ворота! Забаррикадироваться! Дикс, ты же знаешь, как это делается?! — взвыл парень, не зная, за что взяться в первую очередь.

— Это делается не так. И не в таком состоянии. Сядь, — рявкнулВегельвейд, приводя его в чувства.

Макс послушно сел.

— Он хочет меня убить, — рассеянно промямлил парень.

— Это что, новость? Или месяц назад вы с ним в шахматы играли?

— Тогда я сбежал. Теперь ещё хуже, он,наверное, разозлился, — простонал Макс. — Какой из меня воин. Господи, надо что-то делать. Надо прятаться! — беспокойно огляделся он. — У тебя же есть подвал! — Просиял парень. — Такой чудесный сухой подвальчик, с большим замком и тяжёлой дверью.

— Отличная идея! Посадить тебя туда и ключ выбросить, — с напускным восторгом поддержал Дикс.

 На лестнице скрипнули перила, зашуршали пуговицы на плаще. Гость явно не хотел быть незваным.

— Приветствую вас, князь.

Поджарый немолодой мужчина с перекинутым через руку плащом направился прямиком к Вегельвейду.

— Можно к вам так обращаться? — уточнил он, усаживаясь с позволения хозяина за длинный дубовый стол, на котором красовалась полупустая бутылка вина.

Дикс привычным жестом наполнил бокал и подвинул его гостю.

— Знаю, что не будете, но ничем больше угостить не могу, — произнёс он неторопливо.

— Понимаю. Надеюсь, я не слишком рано?

— Нет, что вы. Чему обязан визитом? — мирно поинтересовался князь. — Я был удивлён, что письмо адресовано мне.

— Да-да, — провёл рукой по седоватым волосам Шакранов.- Уж не обижайтесь, где-то с неделю я слежу за замком, по известным вам причинам. — Профессор кашлянул, мельком взглянул на хозяина, и снова принялся рассматривать свои ногти. — Наведя о вас справки, я был сражён. Это просто непостижимо!

— Мне льстит внимание к моей скромной персоне, — располагающе улыбнулся Дикс.

— В истории вашего рода довольно белых пятен, а между тем Вегельвейды принимали участие во многих эпохальных событиях. Вы не могли бы перевести, как в точности следует понимать ваш девиз?

— Кто не спрятался — я не виноват.

— Это девиз вашего рода? — удивлённо откинулся назад профессор.

— Это мой девиз, — невозмутимо произнёс князь, начиная скучать.

— Я бы хотел написать диссертацию о вашем славном прапрадеде. Уверен, что вы знаете о нём гораздо больше, чем кто-либо из ныне живущих. Но, — запнулся Шакранов, — сначала необходимо уладить одно недоразумение.

— Между нами есть недоразумения? — поднял брови Дикс.

В зале становилось душно. Безбожно чадили факелы. Ратные трофеи на стенах тускло рассеивали их свет.

— Одно, — гость обернулся на приросшего к креслу Макса. — Видите ли, князь, я узнавал, вы пользуетесь большим уважением. Сообразительны, честолюбивы, понятливы, — выделил он последнее слово. — Вас нельзя обвинить в слепой вере туманным идеалам рыцарства и уж ни в коей мере заподозрить в милосердии и человеколюбии. Количество оставленных за вами трупов потрясает не меньше, чем родословная.

Вегельвейд усмехнулся. В голосе Шакранова читалась завистливая нотка.

— Следовательно, если вы держите у себя этого парня, значит на него есть какие-то планы. Нет-нет. Я не собираюсь лезть не в своё дело. Но поймите и меня. Боюсь показаться параноиком, но я не терплю незаконченных дел. Пока он жив, мне не спокойно.

— Как раз это мне понятно, — кивнул Дикс.

— Тогда вы согласны, что нам нечего делить?

— Абсолютно.

Александр Иванович расцветал на глазах.

— Вы отдаёте его мне?

Вегельвейд впервые изменил царственной позе, слегка повернув голову к камину.

— Макс, ты ничего не хочешь сказать нашему гостю?

Повисла долгая пауза.

— Помилуйте, князь, — недоверчиво улыбнулся профессор. — Вас действительно интересует, что он думает?

— Почему бы и нет? Я капризный самодур, как выяснилось, с очень интересной наследственностью, — закидывая ноги на стол, сообщил хозяин.

Шакранов растерянно наблюдал, как выплеснутое из бокала вино тонкой струйкой стекает ему на новые брюки.

— Вы же разумная личность…

— Тебе-то откуда это знать, крыса канцелярская? — насмешливо бросил князь. — Тебя и в проекте не было, когда я второй институт закончил.

— Я … я не понимаю, — вытаращился Шакранов.

— Ещё бы, накупят дипломов в переходах, а потом туда же — в профессора.

Вегельвейд невозмутимо постукивал ботинком в образовавшейся на столе винной лужице, добавляя голубой жилетке гостя новых красок.

— Вы переходите все границы, — задыхаясь, взвизгнул Шакранов, размазывая по щекам красные крапины. — У меня учёная степень, магистратура, награды, грамоты!

— Чхал я на твои бумажки, — оскалился хозяин замка, — знаешь, куда с бумажками ходят, когда приспичит? А тебе, я смотрю, приспичило…

— Да вы… да я, — заикался доведённый до невменяемости профессор, — я не позволю так с собой обращаться!

— Что-о-о? Ты мне смеешь указывать? В моём доме? — резко вскочил Дикс, опершись о стол и зло поблёскивая глазами. Он казался невинно оскорблённым до глубины души. — Так-то ты платишь за гостеприимство?

— Сумасшедший, — пробормотал гость, окончательно сбитый с толку подобными перепадами. — Как есть сумасшедший.

— Выметайтесь, — потребовал князь холодно. — Оглохли? Эти двери для вас навсегда закрыты. Впрочем, как и все другие. Вы не умеете себя вести в приличном обществе.

Отупевшее от злобы лицо Александра Ивановича свело набок. Издав утробное урчание, он с неожиданным проворством двинул на Дикса тяжёлый стол, придавив к стене. Не теряя времени, сбил с ног убегавшего парня. Падения никогда не давались Максу легко, и этот раз не стал исключением. Протаранив головой стоящие у дверей доспехи, он потерял сознание. Подоспевший Дикс одним рывком стащил с него Шакранова и отшвырнул в сторону. Профессор поморщился, налетев спиной на угол. Из — под развалившегося железа выглядывал увесистый топор. Схватившись обеими руками, учёный муж принялся им потрясать, рубая воздух и нечленораздельно мыча. Выглядело это довольно глупо.

— Александр Иванович, индейские ритуальные танцы — это определённо не ваше. Поранитесь, — заботливо заметил князь, чуть не поплатившись за невнимательность.

Топор глухо ухнул у самого виска.

— Хотите послушать про прапрадедушку? — невинно поинтересовался Вегельвейд, успев, схватить табурет и закрыться от нового мощного удара.

Полетели щепки. Отступать было некуда. Ловко уклонившись, хозяин не глядя запрыгнул на длинный обеденный стол. Сделал пару шагов в сторону вдоль гладко ошкуренных досок. Шакранов метнулся вперёд, ненависть придавала ему сил, но напрочь убивала осторожность. Размахнувшись по широкой дуге, он рубанул на уровне голени. Князь легко перепрыгнул засвистевшее в воздухе остриё и пнул в челюсть снизу вверх. Зубы соперника звонко лязгнули, раздался неприятный хруст. Профессор покачнулся, взмахнув в воздухе руками, заваливаясь назад, но, упрямо не выпуская своё оружие. Дикс спрыгнул вниз, перехватывая древко топора. На мгновение они столкнулись лбами. Бледные губы Шакранова беззвучно шевелились, незаметные ранее морщинки врезались в кожу багровыми жгутами. Князь ударил в живот свободной рукой. Профессор охнул и выпустил древко, согнувшись пополам. Приходя в себя, застонал Макс. Вегельвейду было хорошо видно, как он судорожно ощупывает шею. Грохнул выстрел. Князь удивлённо перевёл взгляд на маленький дымящийся пистолет в руке Шакранова. Грохнуло во второй раз. Теперь на рубахе стремительно расползалось два красных пятна. Дикс пошатнулся и облокотился о стену.

— Зря… зря вы так, князь, — тяжело засопел профессор, целясь в голову. — Ну, уж теперь всё равно. Сперва вы, а потом и этот сопляк, если вам так угодно, — прошепелявил он, держась за челюсть.

— Не знаешь, — скривив губы, процедил Вегельвейд.

— Что?

— Суд вампиров.

— Что за бред? — нервно вытер вспотевший лоб Шакранов. — Нет такого суда.

— Не знаешь, — повторил князь, сползая на пол. — Самый быстрый и страшный. Без судьи… без адвокатов… без языка, — сплюнул он кровью и, ухмыляясь, глянул на встревоженного гостя. — Десять палачей и три ночи. Двое из них — страх и свет, как масло в огонь. Безумие и тлен — проклятье вечности. Червь бессилия, пожирающий изнутри, несущий заразу паранойи. Могильный мрак, выворачивающий запястья, забивающий глотку мёрзлой землёй. Последним будет твоё смердение, оно уйдёт вправо, локоть выше…

Свистнул воздух. Голова Шакранова на полуобороте слетела под стол. Макс, с ужасом глядя на окровавленный меч, пол, затихающее в конвульсиях тело, был страшнее мертвеца.

— «Скорую» надо… я позову, — несвязно пробормотал он.

— Тебе нужна «скорая»? — стараясь приподняться, спросил князь, шипя от боли.

— Мне? — Макс поднял растерянные глаза. — Нет.

С лезвия на пол, лениво сползали последние капли. Парень, наконец, осознал, что до сих пор держится за испачканную железяку. Пальцы брезгливо разжались, выпуская налившуюся непомерной тяжестью рукоять.

— Господи, господи, господи! Боже мой! — закружился Макс, проводя по лицу руками. От стоявшего запаха мутило. — Он мёртв! Я чуть не умер! Да и ты… Тебе весело?!

Парень уставился на заливисто хохочущего вампира.

— Знаешь, что она сказала? Что сказала Мэри? — Дикс глухо закашлялся, прижимая руку к простреленному боку. Кровавая лужа под ним расползалась с пугающей быстротой, но рот по-прежнему кривился в болезненном веселье. — Скорее я увижу, как она перекрасит волосы в зелёный цвет и пойдёт в паломничество по святым местам, чем ты убьёшь вампира. Бедняжка… Думаю, мы теперь её долго не увидим.

Часть третья. Новый круг

— Отличные яблочки у тебя в этом году, — крикнул Прохор, щурясь и отхлёбывая чай из расписного блюдца.

Стол стоял прямо в огороде, и даже отдыхая, фермер мог наслаждаться зрелищем стройных рядов капусты, узкими грядками моркови и ползущего по жердям гороха.

— Останутся с продажи, тебе принесу, — сосед, не спеша, дорыхлил последнюю лунку картошки и прислонился к забору.

— Приноси. А самим-то хватит?

— Класть некуда, — отмахнулся Лука, — с прошлого года ещё весь погреб вареньем забит.

— Да… — многозначительно протянул мужчина, вытирая усы.

Два муравья тащили хлебную крошку. Фермер перегородил им путь большим шершавым пальцем, заставив сделать крюк возле чайника.

— Душно сегодня. Дождь будет.

Сосед снял с головы белую панаму и вытер загорелое лицо, прищурившись, глядя на пыльную дорогу вдали.

— Знать, до вечера никто не вылезет, пока прохлада не накроет.

 — Нет. Глянь, кто-то едет.

Огородники с минуту рассматривали синюю точку, тающую в пелене перегретого, дрожащего воздуха.

— Куда это они в ту сторону-то? — удивился Лука.

— Чай, опять к замку, — зевнул Прохор, — весь месяц туда ремонтники шастают. Не видел что ли? Ах, да. Тебя же не было, — вспомнил он. — Замок-то купили ведь.

— Кто? — не поверил сосед, отмахнувшись от высунувшейся в окошко жены.

Она потрясла в воздухе телефонной трубкой и снова скрылась в доме.

— Шут его знает. Небось, бизнесмен какой. Он тут такую стройку соорудил! Народу как муравьёв было. С администрацией дело утряс, документы какие-то выправил. Водопровод, канализацию, электричество — всё сделал. Да и снаружи теперь посолидней, подъехать можно.

— Гостиницу откроет, — подумав, решил Лука. — Конечно, все условия.

— Говорят, сам жить будет, — гулко хохотнул Прохор.

— Сам? Да ты что…

— Видимо, мужик с причудами.

— Я б там ни за какие деньги жить не стал, — покачал головой огородник. — Считай, что на кладбище.

Прохор невольно покосился вслед скрывшемуся такси и перекрестился.

— Как там нашего Андрейку — сторожа нашли, так мне потом неделю кошмары снились. Но, говорят, всё больше старых покойников было позакопано, нынешних-то всего двое: Андрейка, да и ещё мужик. И у обоих башки отрублены! Во как, — сплюнул сосед, — маньяк, говорили.

— Не поймали ведь?

— Не поймали…

Кабинет в кофейно-бежевых тонах. Зеркальные поверхности. Минимализм. Князю хотелось воздуха и пространства. Чуть заметные скобы ступенек, поднимающихся вверх по стене. Лаз на крышу. Телескоп. К чертям каноны и привычную геометрию. Нанятый для работы с внутренней отделкой замка дизайнер, наверняка, уверился в отвратительном вкусе владельца. Каждая комната — отдельная история. Отдельная жизнь. Яркий Арт-хаус, спокойный и плавный Модерн, изысканный Рококо или вовсе спартанский аскетизм… Дипломированный специалист положил немало нервов, пытаясь доказать, что так нельзя! Это мове тон! Замок — единый организм, где всё должно сочетаться, перекликаться, дополнять друг друга. И вдруг такое… Заказчик безбожно глумился над величием старых стен. Дикс видел, как эстета корёжило и передёргивало от его набросков. Ещё бы, твердыня Вегельвейдов! «Гранитный щит». Но когда живёшь в музее, неизбежно начинаешь чувствовать себя экспонатом…

Оторвавшись от монитора компьютера, князь вновь окинул кабинет довольным взглядом: «И никаких пыльных штор. Только жалюзи». Гостей он не ждал и слегка напрягся, прислушиваясь к шуму снаружи. Звук мотора, поворот дверной ручки, шаги на лестнице. Знакомые, широкие шаги… Князь остался на месте, неторопливо набирая текст и насвистывая привязчивую мелодию. Через двадцать минут в кабинет влетел светловолосый парень, чем-то напоминающий бывшего дурашливого ученика. Но что-то поменялось. Он больше не сутулился, да и в плечах как будто стал в полтора раза шире, одежда не висела мешком, имея явную претензию на стиль. Макс смотрелся гораздо лучше, чем в ту ночь, когда они закапывали труп Шакранова. Собственно, с тех пор Вегельвейд его больше и не видел.

— Дикс, ты не поверишь! — гость, похоже, совершенно не ощущал неловкости от внезапного визита, улыбаясь вампиру, как родному.

— Поверю, — не мигая, кивнул Вегельвейд на сцепленные в замок пальцы.

Вот она, цена поблажки. Пару веков назад «гранитным князем» церковники пугали ленных прихожан, аки чёртом, а теперь некоторые, по той же лености незапуганные, врываются в его святая святых без стука, да ещё сияют при этом, словно застали второе пришествие.

— У меня радость. Большая! — совершенно несолидно выпалил парень.

— Ну, может быть я слегка поторопился… — вздохнул Вегельвейд.

— Вот у тебя такое бывало? Бывало? — Макс, захлёбываясь словами, заходил по кабинету. — Как будто летишь, а в голове шумит, и мурашки по спине бегают!

Наверное, всё-таки надо было рявкнуть для острастки, чтобы гость соизволил хотя бы поздороваться, но на эту детскую непосредственность было грех даже обижаться.

— Бывало, — озадаченно кивнул вампир, — когда с крыши вниз головой навернулся. У меня тогда до-оо-лго в башке шумело, и в дверь не с первого раза попадал.

— Да нет, же! — замотал головой Макс. — Я женюсь. Понимаешь?

— А-а-а…Ну, тогда поздравляю…наверное… Да? — неуверенно уточнил Вегельвейд.

— Да!

— Тебе моего благословения для полного счастья, что ли, не хватает?

Дикс снова повернулся к компьютеру и прошёлся пальцами по клавиатуре.

— Ты ведь поедешь к нам на свадьбу? Ну, пожалуйста! — затараторил Макс, не увидев особого энтузиазма в лице вампира. — Я всё спланировал. Вот послушай: самолёт приземлится ночью — проблем никаких не будет, регистрация брака выездная, распишемся с Викой у нас дома. Её родители одобрили. Кстати, они нам дом подарили! Правда, жить мы там вряд ли будем. Глухомань дремучая. В общем тебе должно понравиться!

— Слушай, я честно за тебя рад, но…

— Ну, Дикс! Я уже всем сказал, что ты будешь. И Вика очень хотела с тобой познакомиться.

— Да ты что? Пришлю ей открытку.

Князь, задумчиво потирая подбородок, смотрел в монитор. Макс насупился и замолчал, первый раз окинув взглядом новый интерьер. На лестнице его слегка смутила сине-зелёная подсветка и авангардная роспись стен, но в кабинете всё было вполне приемлемо. Разве что яркий искусственный свет в дневное время вызывал неуютное чувство. После зноя улицы в замке было холодно, хоть и не так мрачно, как он запомнил. В поисках хозяина владений он успел наткнуться на домашний кинотеатр, которому могли позавидовать многие клубы, тренажёрный зал, совмещённый с тиром, обновлённую библиотеку… По непонятным причинам именно её изменения коснулись меньше всего. Осталась даже цитата из библии над входом, а окна и вовсе были распахнуты настежь.

— Никогда бы не подумал, что ты такой домосед, — буркнул Макс, привстав на цыпочки, чтоб рассмотреть полку с затейливыми фигурками танцовщиц. — Что всё, отгремели канонады? — разочаровано протянул он.

— Макс, тебе никогда в голову не приходило, что у меня тоже могут быть свои дела… проблемы?

— Это важнее дружбы? — привычно засопел ученик, давя то ли на жалость, то ли на чувство долга.

— Дружбы, говоришь? — Вегельвейд окинул его странным взглядом и, что-то прикидывая, забарабанил пальцами по столу. — Ладно, поехали, — неожиданно легко сдался князь.

— Ага! — обрадовался парень. — Вот это дело! Да что ты там всё печатаешь?

Макс отлип от полуобнажённых женских фигурок и бесцеремонно заглянул Диксу за плечо. На экране была переписка Вегельвейда с неким «Цветком».

— Шашни по интернету — пустое, — наставительно заметил жених. — Тем более без фотографий.

— Спасибо, что блюдёшь мою нравственность, — съехидничал вампир.

— Ты и именем своим подписался… Можно же было найти что-то поэффектней.

— Например, «ужас, летящий на крыльях ночи»? К тому же, — отодвинул его князь, — у нас деловая переписка. Она интересуется древнегерманской поэзией. А я помогаю с переводом. Усёк?

Макс безразлично пожал плечами.

— Погуляй где-нибудь, пока я закончу, опробуй стереосистему что ли. Да, и будь другом, покорми скатов в аквариуме…

***

 Самолёт ненадёжно подрагивал в ночном небе. Вампир занавесил иллюминатор и сделал музыку в наушниках громче. Он не любил летать. Макс что-то упоительно щебетал о своей невесте, не замолкая уже второй час. Вегельвейд почти не слушал. Сквозь пелену собственных мыслей до него долетали лишь несвязные слова: новая жизнь… королева красоты… в институте… три собаки… завидуют… обалдели… два карата… кредит…

Дикс поморщился, что-то колыхнулось внутри, словно по водной глади пробежала рябь. Из бездонных глубин памяти на поверхность поднимался труп. Князь осторожно вгляделся в спокойные черты и слегка приоткрытый рот. Стоило протянуть руку, и большие глаза тут же распахнулись, блестящие от воды губы дрогнули. Он отвернулся, замотал головой, но поздно… Она уже стояла на берегу и, звонко смеясь, выжимала гриву своих рыжих волос. Спутанные колечки прилипали к щекам и груди.

— Ты как русалка, — прижался он губами к мокрому лбу.

Вода дрожала на ней серебром.

— Лучше, — прошептала она, обвивая руками, — лучше. Я твоя жена.

— Да, — еле слышно выдохнул Дикс.

— Ты не уйдёшь?

— Я не отпущу…

Тёмный омут вновь заволновался.

— Теперь кусаться буду только я… — зазвенел её голос уже откуда-то из глубины.

Вегельвейд открыл глаза. По встревоженному жениху он догадался, что, видимо, всё-таки сказал последнюю фразу вслух.

— Ты что, уснул что ли? — возмутился Макс.

— Нет, что ты. Ты же так интересно рассказываешь. Продолжай, — вполне серьёзно заверил его вампир. — Кто там занял первое место на собачьем конкурсе красоты?

— Вика! Только конкурс был не собачий, — покраснел парень, задыхаясь от праведного гнева. — Ты вообще меня слушал?

— Конечно. Не кипятись.

Внизу показались огни. Самолёт шёл на посадку, пассажиров сильно подбросило в креслах.

— А ещё она лучше всех на курсе по метанию гранаты, — не выдержал Макс.

— Я должен узнать что-то ещё, перед тем как мы разобьёмся? — нервно сжав подлокотники, поинтересовался Вегельвейд.

— Ты в замке вроде про проблемы какие-то говорил, — неожиданно вспомнил парень. — Конечно вряд ли, но если я могу помочь…

— Можешь посочувствовать. Только не мне, а Мэри. Хотя бы её ты знал, имена остальных, сожжённых заживо, тебе ни о чём не скажут.

— Как? Вот так прямо сожгли? — поморщился парень. Судьба вампирши его не очень обеспокоила, но судя по злому блеску глаз и плотно сжатым губам князя, покойницу всё же лучше было помянуть добрым словом. — А кто так с ней?

— Макс, ну напряги извилины. Кто больше жизни любит греть потные ладошки у большого костерка, заглушая нечестивые крики грешников праведной молитвой?

— Но ведь… — не поверил парень.

— Правильно. Разумеется это не старушка инквизиция. Но уж больно на неё похоже, — хмыкнул вампир. — Какой-то орден. Хрен знает, как они себя величают. Второй раз в жизни о них слышу. Дилетанты. Но трудолюбивые и не в меру любопытные…

— Но ведь тебя никто не выдал? — покосился на него Макс.

— Нет, — бесцветно отозвался Дикс. — Никто.

— Ну, у нас-то спокойно, — выдохнув, принялся заверять его парень. — Говорю тебе, тишайшая деревня. Лес, озеро, грибы, рядом только обсыпавшаяся церквушка. К ней и подойти-то страшно, гляди того обрушится. Поп, правда, на свадьбе будет, — сконфуженно признался жених, — но он точно не по твою душу, это какой-то родственник Вики.

***

Среди встречающих в аэропорту трудно было не заметить длинноногую пепельную блондинку. Она вглядывалась в толпу пассажиров и заметно нервничала.

— Ну, слава Богу, — засеменила она навстречу. Узкая юбка не позволяла сделать широкий шаг, — когда самолёт задержали, я уж испугалась. Предчувствие какое-то было нехорошее… — Макс снисходительно покачал головой и прижал к себе суеверную невесту. — А вы Дикс? — заулыбалась девушка, тактично ожидающему мужчине. — Максим так много о вас рассказывал!

— Надеюсь, не слишком много, — вежливо засмеялся князь.

На стоянке, куда они пришли, было довольно шумно и слишком светло. Как же он отвык от этого всего… Гораздо комфортней было наблюдать людской поток со стороны, уйдя в тень и слившись с нею…

— Вижу, сейчас Максу не удалось преувеличить. Бесспорно, корона ваша, — стряхивая с себя ненужные мысли, парировал Вегельвейд.

— А, вы про конкурс… — отмахнулась Вика, — Максим, ну что ты меня в краску вгоняешь! Вы у нас погостите? — состроила она умильные глазки, переключаясь на князя.

Мимика у девушки была притягательно-живой и забавной. За одну только эту рожицу, вмиг преобразившую правильные черты, Дикс присудил бы ей победу. Похоже, парню действительно повезло.

— Я ненадолго.

— Ну, нельзя же так сразу! — всплеснула руками девушка, судя по виду, намереваясь, тут же уговорить князя.

— Поехали уже, — зевнул Макс, — нам до деревни бы до утра добраться.

Через час он уже сладко спал, свернувшись калачиком на заднем сиденье. За рулём была Вика. Рядом с ней Вегельвейд угрюмо разглядывал объезжаемые рытвины. Чем дальше от центра, тем глубже и шире они становились. Чернели поля, изредка освещаемые фарами встречных машин. Выныривали заправки, мигали неоном придорожные кафе.

— Как вы познакомились? — глухо кашлянув, спросил Дикс. Достаточно тихо, чтобы не разбудить парня.

— Разве Макс не говорил?

— Наверно, говорил, — сморщил лоб Вегельвейд.

— Он в институте у нас компьютеры чинил. Я его заметила, да и он всю пару на меня косился.

— Дай угадаю, — зажмурился вампир, — и однажды после занятий, он всё- таки подошёл. Что подарил? Розы?

— Да вы что? — тихо засмеялась Виктория. — Разве парни сами подходят, когда трезвые? Он бы так поглядел и ушёл, если б я ему в карман бумажку с телефоном не подбросила.

— И только тогда он позвонил?

— Я звонила первой. Нашла адрес обслуживающей фирмы, а потом и его.

— Кошмар, — улыбаясь, протянул князь, картинно сползая по сиденью, — мы вымрем…

То, что называлось дорогой, вильнуло вправо. Асфальт кончился. Вика сбавила скорость и некоторое время напряжённо высматривала что-то на обочине. Через пару метров показался съезд, она не торопливо свернула. Через поле шла накатанная колея. По днищу машины зашуршали колоски.

— Народу мало живёт, — словно извиняясь, произнесла девушка. — Пока лето — в основном дачники, разве что за продуктами вылезают, да и то по окружной дороге. А так мы угол срезали. Скоро на месте будем.

Действительно впереди замаячили тёмные очертания крыш.

— Значит, оставаться в деревне вы не намерены, — уточнил Дикс.

— Нет, конечно. Сейчас здесь хорошо: сосновый бор, озеро. Но… — покачала она головой. Сестра присмотрела нам квартиру в Москве. Цена подходящая. Мы с Максимом уже успели кое-что скопить, кредит взяли, дом этот продадим и родня поможет. Только бы успеть всю сумму собрать, а то на неделе надо уже с хозяином договариваться.

— Перспективы… карьера, — понимающе вздохнул князь.

— Именно, — подтвердила Виктория, стараясь не задавить с лаем бросающуюся под колёса собачонку. — Приехали, — объявила она.

Машина затормозила около небольшого двухэтажного коттеджа. Должно быть, раньше он принадлежал семье невесты и использовался исключительно для отдыха и поправки здоровья. О ремонте и уходе изначально никто не заботился. Дом срублен был давно и уж точно знавал лучшие времена. Впрочем, на фоне некоторых заколоченных, покосившихся избушек, которые встречали их на въезде, он смотрелся вполне солидно. К тому же новый забор вселял некоторый оптимизм.

— Вот эту комнату мы вам приготовили, — устало пробормотала Вика, показывая дом. — Рядом с кухней и окно на север выходит. Вообще-то она самая тёмная. Это Максиму не знаю, что в голову взбрело. Упёрся, что вам понравится. — С сомнением начала девушка. — Я вам на втором этаже постелю. Там солнце с самого утра, да и вид лучше… — решительно двинулась она.

— Макс прав. Мне здесь очень нравится, — остановил её Вегельвейд. — Не люблю рано просыпаться.

Через пару минут в доме воцарилась тишина. Дикс, не раздеваясь, лёг на пошатывающуюся кровать и заложил руки за голову. Плотная штора чуть колыхалась над открытой форточкой. «Предрассветные часы самые жирные», — пронеслось у него в голове. Он поймал себя на том, что бессознательно прислушивается к улице. «Я слушаю птичек», — соврал князь самому себе и усмехнулся. Иногда его забавлял тот мысленный диалог, в котором он доказывал, что не испытывает прежней тяги, а потом безжалостно разбивал свои же доводы в пух и прах. «Да уж, какие там птички», — вздохнул он, беспомощно озираясь в поисках вина. Бутылки, конечно же, не было. Вампир извлёк из нагрудного кармана чёрный пузырёк и, страдальчески сморщившись, капнул прямо на язык пять капель. «Невозможно», — передёрнув плечами, кашлянул он.

Должно быть, поменялся ветер. Занавеска взвилась парусом под самый потолок. Дикс отодвинул её в сторону. Немного повозившись с засовами, открыл окно и высунулся наружу. Небо светлело, поблёскивая белёсыми пятнышками звёзд. В курятнике через три дома прокричал петух.

Зацветала липа. Воздух казался осязаемой дымкой.

Князь смерил взглядом деревню. «Красиво… — подумал он. — Примерно, в такой мы навели шороху. Нет, — потёр он висок. — Та была побольше… Мэри всегда желала иметь неограниченный выбор».

Сейчас нужно было раскаяться или признать себя чудовищем. Дикс помедлил, прислушиваясь к внутреннему голосу. Под кустом старательно умывалась кошка. Вегельвейд поманил, и она, секунду поколебавшись, легко запрыгнула на подоконник, выгибая спину, требуя ласки. Он задумчиво провёл рукой по серой шёрстке.

— Что скажешь? — обратился к ней мужчина. — Топор по мне плачет?

Кошка внимательно смотрела на него жёлтыми глазищами и продолжала мурлыкать.

Перед Мэри он был определённо виноват, причём дважды. Заглянув к леди Стайл почти сразу после перерождения, князь не планировал ничего такого. Ну, может пожаловаться на судьбу или поболтать с наречённой невестой… Жаль… начинающие вампиры так плохо себя контролируют… Она ни разу не упрекнула его за это. Никогда. Даже в самых жарких ссорах. Молодые и голодные, вместе они стали одной из самых жутких парочек.

«Ещё что ли капнуть…» — Вегельвейд с сомнением сжал в ладони пузырёк с замещающим эликсиром, перебирая воспоминания особо бурных лет.

По сути, он её предал. Мэри всё ещё нуждалась в наставнике, когда князь незаметно ушёл в тень, а потом и вовсе пропал из виду. Особо нежных чувств между ними не наблюдалось, поэтому повстречав рыжеволосую дочку мельника, Дикс счёл себя абсолютно свободным.

Конечно же, Мэри узнала. Это был слишком болезненный удар по её самолюбию. С холодной вежливостью леди Стайл впредь отклоняла любую его помощь и, не поведя бровью, творила такие зверства, что даже бывший жених в недоумении разводил руками.

И всё же он чувствовал, что навсегда за неё в ответе. В ответе за её смерть.

«Знала же, — скрипел князь зубами, — не могла не знать, что началась новая охота… и не пришла».

Он слишком поздно начал искать. Нашёл, ворвался на склад, но обнаружил лишь изуродованный труп с золотым медальончиком на шее. Наверное, только с головой уйдя в обустройства замка, Дикс не натворил глупостей.

«А если б я успел? Поймал хоть одного из этих святош? — чувствуя всполохи злого азарта, неожиданно подумал вампир. — Чтоб я с ним сделал?»

Припечатав рукой рассохшуюся раму, мужчина закрыл окно. Начинался новый рассвет.

Вегельвейд по привычке зевнул, глядя на розовеющие облака. Тщательно занавесил восходящее светило и, завернувшись в плед, как мог, устроился на узкой кровати. День бесполезен, значит надо просто спать… Он отпустил мысли, и они поплыли сами по себе, медленно, тягуче, рассыпаясь на десятки мелких ручейков и вновь собираясь единым слепым потоком. Сознание таяло как туман за окном, по каплям стекая в сонное небытие. Благостное и умиротворяющее… Из которого его вырвали достаточно быстро.

Старый дом обладал не только отменной звукопроницаемостью, но позволял без труда ловить как запахи, так и вибрации, настойчиво терроризируя все органы чувств.

Князь сглотнул вязкую оскомину эликсира и упрямо сунул голову под подушку, заранее понимая всю бесполезность этого действа. Дом гудел как огромный улей, принимая ранних гостей.

С этажа на этаж бегали какие-то люди, что-то переставляли, роняли и спорили. Сигналили подъезжающие автомобили, бесконечно хлопали двери. Приглашённые повара звенели посудой на кухне. Наливалась вода, настраивалась музыка. Из стороны в сторону с топотом носились подружки невесты. Ароматы мясных подливок, коктейлей, салатов безбожно мешались со стойким запахом духов, лака для волос, сапожным гуталином и, наконец, самими подружками, поварами, водителями и прочим народом.

 — Как ты можешь спать в такой день?! — дверь с силой грохнула об косяк, не выдержав молодецкого напора. Макс выглядел до неприличия счастливым.

 Он был уже в парадном костюме и, кажется, даже насильно причёсан.

— Вот и мне интересно. Как я могу спать в такой день?

Вегельвейд с сожалением расстался с нагретым пледом и даже перетёк в вертикаль. Но совершать насилие над организмом до такой степени не хотелось, что он не удержался и, поддавшись мелочной слабости, запустил в сияющего жениха подушкой.

— До церемонии час остался, а ты не собран! — парень среагировал довольно сносно, уклонившись от летящего в лоб предмета. — Я знаю, что позже хотели, но пришлось переиграть. Это всё тётки из ЗАГСа, это не я! — Оправдывался жених, честными глазами отслеживая очередной снаряд. — Надо как-то поторопиться, а то они ждать не будут, — маневрировал парень в сторону двери. — Насчёт солнца я уже подсуетился. Будет как бы сценка из пьесы, как бы ночь… ну, в общем быстрее! Выходи к лестнице или сразу к столам.

— А не затопчут? — выразил сомнение князь, со вздохом ныряя в чемодан с одеждой.

Макс суетливо махнул рукой, вспомнив ещё о каком-то неотложном деле.

— Да подожди ты, — притормозил его Вегельвейд, — подарки на свадьбу дарить ещё принято или это такой же архаизм, как и я?

Макс, решительно протестуя, замотал головой.

— Перестань, ничего нам не надо. А то можно подумать, я тебя только ради выгоды сюда вытащил!

 — На квартиру успеваете собрать? — князь проигнорировал его возмущённое сопение и ещё раз перетасовал в руках платёжные карты.

— Я ж тебе говорил, возьмём новый кредит, и тогда хватит, — с лёгким недоумением повторил Макс, разглядывая разноцветный банковский «веер». — Причём здесь…

— Съездишь завтра и снимешь сколько нужно, — вампир сдал одну из своих «козырных» карт и резко пресёк новые доводы жениха. — Ты что обидеть меня хочешь? Так я обижусь…

Вслед за Максом, задом открыв дверь, появилась средних лет тётя, таща за собой столик, сплошь уставленный разноцветными мисочками. Дикс довольно долго с недоумением смотрел, как она деловито и шустро принялась что-то размешивать, оценивающе поглядывая на его физиономию.

— Вы кто? — наконец, робко поинтересовался он.

— Я косметолог, Полина Сергеевна, — почти пропела женщина. Голос у неё был такой, словно, она обращалась к ребёнку ясельной группы. — Сейчас мы будем делать вам тонизирующуюмасочку.

— Почему мне? Вас, наверняка, к дамам приглашали, — забеспокоился Вегельвейд.

— Нет-нет, — широко улыбнулась Полина Сергеевна с ласковым видом серийного убийцы. — Это же свадьба. Все должны быть красивыми. Мы ведь не хотим испортить коллективный снимок тусклыми минами?

— Не хотим, — криво усмехнулся вампир, сдаваясь на её милость.

Через полчаса, распространяя амбре из водорослей, он, наконец, выбрался к остальным гостям. Народу собралось действительно много. Высказывалось общее мнение, что гораздо удобней было бы провести празднование на улице.

— Спасибо! — у Дикса на шее неожиданно повисла счастливая невеста.

— Ну… — растерялся князь, — сначала мне пришла в голову мысль отправить вас в свадебное путешествие, и это было бы правильней. Дарить деньги — не очень красиво. Но раз такое дело…

Под взглядом родителей Вика поспешила разомкнуть объятия. Вошёл недовольный жизнью работник ЗАГСа, устало покосился на затемнённые окна, потом на прижавшуюся к Вегельвейду невесту, и церемония началась. Горели свечи, звучали клятвы, и всё действительно было стилизовано под некое представление то ли из «Ромео и Джульетты», толи из «Сбежавшей невесты», но уж как-то очень скомкано.

Когда зажегся верхний свет, в дальних углах уже жевали. Виктория, подзадорив подружек хулиганистым взглядом, демонстративно подбросила в руке затейливый букетик из лилий. Толпа разновозрастных незамужних женщин во главе с косметологом замерла, как стая собак в ожидании кости. Дикс поспешил отойти подальше, не желая быть втоптанным в паркет. Проходя мимо входа, он с удивлением услышал загадочный свист. Оглянуться князь не успел. Его догнал свадебный букет, впечатавшись в затылок с такой силой, что Вегельвейд от неожиданности сходу налетел на открывающуюся дверь. Снаружи что-то пискнуло и упало. Со второй попытки в дом вошла темноволосая девушка, одной рукой держась за лоб, другой за перепуганную даму в сиреневой широкополой шляпе с атласным бантом.

— Извините, — растерянно пробормотал Дикс, когда взгляд потерпевшей, шаря в поисках обидчика, остановился на нём.

Дама в сиреневом укоризненно фыркнула, торопливо усадив свою спутницу за стол, и в срочном порядке потребовала аптечку. С кухни принесли йод, бинты и перетянутую резинкой пачку всевозможных таблеток, кто-то сбегал в машину за своими запасами, переполошившиеся родители Макса чуть не вызвали скорую помощь. Но девушка решительно отказалась от госпитализации и занялась увещеванием перенервничавшей родственницы. Оправившиеся от стресса гости с охотой налегли на угощения. И только потом ошарашенному князю объяснили, что накануне один из весёлых родственников жениха, чтоб счастья было больше, предложил привязать к цветочкам настоящую лошадиную подкову…

— В последнюю минуту собрались, — рассказывала дама в сиреневом своей знакомой, удобно примостившись между тазиками салатов, — у меня так давление с вечера поднялось, прям расстроилась даже, что на Викиного мужа не погляжу. Племяшка без меня ехать не хотела. Проснулась утром, так вроде и ничего, полегчало. Слава Богу, нам тут близко. Попутку поймали — полчаса и здесь.

— А я думала, вы на своей, — кивнула мать Виктории.

— Мой запорожец уж лет пять, как сгнил, — отмахнулась тётя, — да и зачем мне?

Разве что племяшка на права сдаст. Она вообще девчонка толковая, — с грустью начала женщина, — только в жизни ничего ещё не понимает. Говорила же ей: « Иди в бухгалтера». Всегда и работа есть, и зарплата приличная. И что? Поступила на исторический факультет. В следующем году заканчивает. Где работать будет? Не знаю…

— Мало ли, — успокоила новоявленная тёща, чинно разрезая на кусочки телячий язык и стараясь не замечать маячащих перед самым носом широких полей экстравагантной шляпы.

— Наша вон тоже, — подхватил отец невесты, — дизайнер по интерьеру. Сначала за голову схватились. А глядишь, и нужны кому-то эти дизайнеры, — опрокинул он очередную стопку под недовольным взглядом жены.

— А вы, молодой человек, кем работаете? — женщина удивлённо посмотрела на отодвинувшихся соседей по столу, со вздохом отложила в сторону праздничный головной убор и ни с того ни с сего перешла к Диксу.

— Я в поиске, — поперхнулся вишнёвой наливкой Вегельвейд, не ожидая внимания к своей скромной персоне.

— Уж не мальчик, пора бы определиться, — заявила тётя.

Ей очень хотелось поквитаться с этим неуклюжим беспардонным типом за свою «кровиночку». Встречать его раньше не приходилось. Не имел он никакого отношения ни к родне невесты, ни к самой интеллигентной, воспитанной Виктории. Так что этот бездельник, скорее всего, точно был со стороны Тимофеевых. Видела она таких, вальяжных… у ларьков с пивом. Костюмов местные тунеядцы, правда, не носили, но так ведь по случаю можно и расстараться. Пустит пыль в глаза размечтавшимся о свадьбах девкам, да и перепортит дурёх…

— Манер у вас никаких. С ловкостью тоже проблемы. Боюсь, приличного места в офисе вам получить не удастся. Хорошо, если в грузчики возьмут или улицы мести.

— Учту, — смущённо кивнул вампир, с интересом изучая содержимое салатных тазиков.

— Сбил девчонку с ног и сидит, как ни в чём не бывало, — небрежно бросила дама, обращаясь теперь к соседке. — Хорошо, что она добрая душа, уж и забыла всё.

Сидевшая напротив девушка неприязненно поглядывала на него исподлобья и, потирая огромную шишку, никак не напоминала икону всепрощения.

Когда на тарелках уже мало чего оставалось, за дело взялась тамада. Живая розовощёкая бабулька в полупрозрачной кофточке за руку вытаскивала объевшихся гостей водить хороводы, заставляла бегать вокруг стульчиков, ловить орешки зубами на спор и отгадывать похабные загадки. Часа два длилась разудалая дискотека, во время которой Игорь Матвеевич, человек, по-видимому, южный и горячий, сорвал спину, и принесённые медикаменты не пропали зря. Пластырь разошёлся на лопнувшие мозоли любительниц шпилек. Оголодавшим танцорам, долго торгуясь, всё-таки распродали свадебный торт. Некоторые обиделись, признав действия тамады, вымогательством даже с учётом растущих цен на нефть. Гостей помирили дружные поиски украденной невесты. Удручённый жених с подачи Анастасии Валерьевны пообещал нашедшему пол царства и бутылку водки. Награждать пришлось курьера с телеграммой, который ввиду дальней дороги попросился в туалет. Ещё несколько раз поздравили новобрачных, выпили, обсудили последние космические достижения, и когда отдохнувшая, разгоревшаяся задором тамада объявила новый конкурс многие пожалели, что не догадались покинуть застолье вовремя.

Дикс догадался. Он шёл прямо, через деревню, по полю. Небо затянулось тучами, обещая непогоду. Вампир снял кузнечика с рукава и глянул на мохнатый бок луны. «Дождя не будет», — подумал он, слегка пожалев костюм, обвешанный репьями и цепкими семенами диких трав. Брошенная церквушка уныло взирала на его приближение. Князь, не останавливаясь, прошел внутрь. Отбитые стены, занесённый землёй пол, корни берёз, проросшие сквозь сгнившую крышу. Зря он пришёл. Это место умерло, даже для фанатиков. Вегельвейд свистнул, спугнув воркующих на окнах голубей, и вылез в провал в стене. Ни одной тропки вокруг, нога человека давно не ступала в слежавшемся буреломе. Хлипкие холмики могил сравнялись с землёй, он из любопытства побродил меж них, но не нашёл ни одной фотографии. Вечная память кончалась здесь.

— Эй!

Дикс вздрогнул. Казалось, голос прорезался из самой земли.

— Не бойся, — прохрипело нечто, — помоги мне вылезти, и я тебя вознагражу!

«Что там за покойник рвётся с того света?» — удивился князь, идя на звук. В густой траве он не сразу обнаружил глинистую яму. Она была явно рукотворной, очень глубокой и всего метра полтора в ширину. С краёв свешивалась дернина, и было не просто разодрать сцепившиеся над ней тимофеевку и вьюн.

— Быстрее! Сокровища! Ты хочешь сокровища? — заметалось во тьме существо.

Вегельвейд окончательно расчистил дыру в земле и, склонившись над ней, коротко махнул рукой.

— Здорово, Бражка.

Существо притихло, вслушиваясь в голос чужака. Некоторое время яма казалась пустой.

— Дикс? Ты что ли? — с сомнением просипело оно.

— Я, — подтвердил вампир. — Так что за подарочек ты для меня приготовил? А, Бражка? Поспорю на что угодно, ты бы в первую очередь вцепился в глотку тому сердобольному дурню, что стал бы тягать тебя из этой канавы.

— Я думал, кто-то из местных забрёл, — досадливо хрюкнуло снизу. — Но так ведь и лучше! — Из темноты блеснули два жёлтых огонька глаз, вторя ночному светилу, — мы же друзья, Дикс. Ты меня вытащишь!

— Как ты вообще тут оказался? Место глухое.

— Всё проклятое брюхо, — уныло отозвалось существо, — погнался за деревенской девкой. Не заметил в траве эту дыру и провалился. Уже месяц сижу. Глубокая, зараза. Пробовал — не подняться. Глина одна, пальцы едут.

 — Вижу.

Дикс присел у края, облокотившись на правую руку, левой шелуша стручки мышиного гороха.

— А что за девка была?

— Какая разница. Придумай что-нибудь. Осточертело мне здесь! — взвился Бражка.

— Я к тому, что знать совсем она рехнулась, — задумчиво произнёс Вегельвейд, — не к людям побежала защиты искать, а к замшелым развалинам, где того гляди ноги переломаешь.

— С испугу и не такие глупости делаются, — нетерпеливо заметил голос из ямы.

— Шустрая значит?

— Ну, я то по-любому шустрей, — самодовольно хихикнул Бражка. — Почти ухватил, а тут такая оказия.

— Лихо ты, — слабо улыбнулся Дикс, — со связанными-то ногами… Не надо прятать, — поморщился он. — Ты же понимаешь, я всё равно вижу верёвки. И на руках тоже…

В яме снова стало тихо.

— Тебе рассказали, — сокрушённо простонало существо.

— Это век информации, Бражка, — спокойно согласился князь.

— Дикс, она была не управляема абсолютно! Спятила сразу после перерождения. Отеё ору уши закладывало. Что я ещё мог сделать?

— Ну, хотя бы потрудиться спрятать труп, — бесцветно заметил Вегельвейд, глядя куда-то вдаль. — Общество очень щепетильно относится к новообращённым. А уж тем более не любит находить их обуглившимися в коконе колючей проволоки. Твои игры с электричеством всегда выглядели не эстетично…

— Дикс, я ведь не хотел! Не в этот раз точно… я…

— Бражка, ей богу… Ты видишь на мне рясу? Хотел — не хотел, в это раз или в тот…

— Не осуждаешь? — жёлтые глаза удивлённо расширились. Бражка извернулся, стараясь рассмотреть говорившего, но с края могилы на него взирала лишь пустота.

 — Мне ли корчить из себя святого, — вампир сидел в пол оборота, изучая горизонт, копошение в яме его ни сколько не занимало.

— Дикс! — голос сорвался на жалобный вой, — Дикс, ты здесь?

— Тише, тише, — повёл плечами Вегельвейд. — Кротов распугаешь. А ты и так отощал.

— Мы же друзья, — обречённо всхлипнуло в темноте.

— Мы кто? А-а-а… Понятно, — усмехнулся князь, — Кажется, ты слишком высокого мнения о наших совместных пьянках. Хотя, знаешь что, — помедлил он, — попробуй ухватиться за пиджак.

— Что?

— Попробуй.

Свесившись вниз наполовину, он опустил ткань в темноту, держа один рукав у себя. Глаза заслезились от удушливого запаха. Бражка завозился в липкой грязи, поднимаясь на ноги. Гримаса злости и отчаяния делала его и без того непропорциональное лицо особенно зверским.

— Я не достаю. Не достаю. Твою же мать! — заскулил Бражка, беспомощно извиваясь и выворачивая связанные запястья.

— Жаль, — вздохнул Дикс, сматывая пиджак. — Может у тебя судьба такая?

— Принеси лестницу или верёвку. Нож, кинь мне хотя бы нож! — забилось в истерике существо.

— От судьбы не уйдёшь, — философски изрёк князь. — Бражка?

— А?

Сиделец выбился из сил, и теперь до поверхности долетало только его хриплое дыхание.

 — Ты помнишь неудачную охоту на День рождения Светозара? Щедро накрытый, никому не нужный стол. И твои рассуждения на тему схожести фамильных портретов. Твои смелые предположения где и с кем моя мать могла нагулять такого выродка как я.

— Дикс, — голос в яме помертвел, — я же был пьян как свинья. Дикс, я потом извинился! Ты сказал, что не обиделся!

— Боже упаси, ты же знаешь, я не злопамятный. Просто к слову пришлось, — Вегельвейд был благодушен и расслаблен. Он говорил правду. — Бражка, а где здесь озеро?

— От церкви вправо через перелесок, — еле слышно прошелестело со дна ямы. От этого шёпота веяло упокоенной обречённостью.

— Спасибо.

— Дикс, ты сейчас уйдёшь?

— Да.

Серебристая дорожка качалась в чёрной ночной воде. Вампир ловил её в ладонь и пропускал сквозь пальцы. Стайка мальков шныряла возле самой кромки, елозя крошечными плавниками по песку. «Искупаться? — прикинул он, смывая глину с пиджака и ботинок. — Нет. Надо вернуться к гостям. Под меня время подгадывали, а я гуляю». Он взобрался вверх по склону.

«Красиво до дрожи», — как бы сказала жена. Вся округа лежала у его ног. Впрочем, понятие красоты было для неё весьма обширным, то же самое могло относиться и к сгнившему, оплетённому повиликой дереву.

Даже заросший пруд у мельницы казался ей полным магических тайн. Возможно, поэтому она пришла туда гадать. Одна. За полночь. В мешковатой чудной рубашке до колен. Узнай отец, ох, и выдрал бы её за такие штучки. Она встала босыми ногами на мостки и опустила венок в воду. Дикс помнил, как шевелились её губы, она шептала заветные слова и не видела ничего кроме колыхающейся жёлтой цепочки цветов. Было забавно скользнуть под воду и вынырнуть прямо перед ней в заговорённом венке.

Вернувшись к реальности, он краем глаза заметил женский силуэт, спускающийся к озеру. Князь вытянулся. То, что он видел, было не возможно. Не отрывая взгляд от виденья, он стал медленно подбираться к тропинке. Бесшумно скользнув меж деревьев, Дикс затаился. Перестал дышать, хотя вышедшее из ритма сердце требовало воздуха. Тень тоже замерла и, повернув в перелесок, прошла мимо него. Сквозь мозаику листьев мелькнули знакомые черты. «Ружица, — изумлённо шепнул князь. — Что за чёрт? Ружка! « Привидение удалялось. Дикс, бросив осторожность, кинулся следом, ломая ветки и спотыкаясь. Единственное, чего он сейчас боялся, что видение растает.

Мыслей не было. Немеющей рукой он коснулся её плеча. Девушка резко развернулась. В одну секунду к горечи разочарования прибавилась резкая боль в промежности. Вегельвейд, стиснув зубы, опустился на травку.

— Не всё в этом мире прощается, — уныло подметил он, обретя дар речи. — Надеюсь, теперь ваша шишка заживёт быстрее.

— Извините, — страдальчески сморщилась недавняя знакомая. — Не узнала. Темно и… Да что я оправдываюсь, напугали до чёртиков! — Перешла она в наступление. — Почему вы не на свадьбе?

— Я то ладно. А вот вы?

— Я… полнолуние, — твёрдо произнесла девушка, словно в этом был какой-то смысл.

 Дикс вопросительно поднял брови.

— И что? Ваша волчья сущность рвётся наружу? Решили повыть с бережка на виду у всей деревни?

— А вот вы, видимо, уже кого-то слопали и возвращаетесь, — съязвила племянница лиловой дамы, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Я признаюсь, — скроил честную мину князь, — я искал вас. Не хорошо тогда у двери получилось… Что, если я предложу в качестве компенсации прогулку? И вам спокойней будет.

Девушка безразлично пожала плечами.

«У этой ночи скверное чувство юмора, — размышлял Вегельвейд. — Как я мог спутать? Это всё нервы. Надо раздавить пару святош и успокоиться. Глядишь, и Мэри на том свете поприятнее будет, и мне на этом полегче. Плевать, что раскроют. Всё равно я у них в очереди на бесплатную раздачу осиновых кольев. Зато десять раз подумают, прежде чем ворота мелом пачкать. — Он живо представил себе Ружицу. Она сурово грозила ему пальчиком. — Жаль, что это не ты. — Мысленно обратился он к жене. — Но ведь насчёт сектантов уговору не было».

Никакой крови. Предсказуемо. Конечно, что ещё она могла потребовать. Самоубийственное условие, звучащее примерно как «или воздух или я». Но Дикс ожидал этих слов. Всё к тому шло. Внешне согласие далось легко. Он не делал из этого трагедии. Не объяснял, не настаивал. Остановки сердца, постоянный озноб, галлюцинации. Нужно ли ей было об этом знать? Вегельвейд считал, что нет. Правда, потом стало легче. Организм приспособился. Но жажда…

Про замещающие эликсиры он слышал вскользь. Как анекдоты рассказывали истории тех редких сумасшедших, что добровольно перешли на эту дрянь. Поэтому спрашивать нужно было осторожно, не будя подозрений и любопытства. Испортить себе имя он не мог.

Оказалось, сделать мешанину из сока чистотела и тёртых минералов способен каждый второй знахарь. Князь спустил немало средств, оплачивая услуги одного предприимчивого бородатого врачевателя, поселившегося неподалёку. Но тот скоро смекнул, что к чему, и потребовал удвоить сумму за молчание. Дикс решил, что с него хватит. Оставалось уточнить нюансы и воспроизвести рецепт самостоятельно. С бородачом же в ту ночь состоялась длинная содержательная беседа, в ходе которой он был уволен, запуган и выселен. Говорят, на своей новой родине он стал ярым альтруистом, а от вида денег его выворачивало наизнанку.

Эликсир стал хорошим подспорьем. Он позволял уменьшить жажду ровно на столько, чтоб сохранить контроль и рассудок. Не больше…

«Дикс, милый, ну почему ты против? — недоумевала жена. — Эти артисты замечательны люди. Пусть театр останется у нас ещё на недельку», — вспомнил князь и улыбнулся.

— Нет, ну это уж чистое издевательство! — вернул его к реальности раздражённый голос спутницы. — Сами пригласили и молчите уже полчаса. Словно меня здесь и нет. Если моё присутствие в тягость, то ведь я и не напрашивалась. Могу уйти, в конце-то концов, — заявила она, высматривая другую тропку.

— Ну, извините ещё раз, — спохватился князь, — сам не свой сегодня, раз допускаю такую бестактность по отношению к даме. Можно узнать, чем вы занимаетесь?

— Учусь в институте, последний курс.

— Нравится?

— Очень.

— Много друзей?

— Не особенно.

— Пишите дипломную работу? По какой теме?

— Послушайте, — вздохнула девушка, — ясно как божий день: вам со мной не интересно.

— Расскажите… пожалуйста, — устало протянул Вегельвейд. Разговор, и правда, стал его тяготить. Беседа не клеилась.

— Хорошо, — без энтузиазма отозвалась спутница, поглядывая на часы. — Я пишу о культурном наследии древнегерманского эпоса. Тема не слишком лёгкая. Я взялась изучать поэзию. Сравнивать стили, переводить. С переводами особенно плохо. Я и современный то немецкий не знаю, а там фразы с двойным смыслом, иносказательность, образность.

— Хотите сказать, что у вас есть доступ к таким документам? Я хотел сказать, что если подлинные образцы и сохранились, то к ним вряд ли допускают всех желающих.

— Я не все желающие. У меня диплом.

— Я знаком с несколькими музеологами, думаю, они могут быть вам чем-то полезны…

— Не трудитесь. Я через интернет нашла человека в совершенстве владеющего древнегерманским языком. И он помогает мне абсолютно бесплатно.

— В совершенстве, — насмешливо хмыкнул Вегельвейд. — В совершенстве им владели те, кто жил в ранние века. Люди, которые говорили на нём ежедневно, которые на нём ругались, которые на нём пели, и которые на нём думали. Увы, сами понимаете, их больше нет. Так что ваш благодетель, скорее всего, вешает лапшу на уши. Тем более через интернет. Никакой ответственности. Вам бы следовало посмотреть в эти наглые глазки и перепроверить всё им сказанное.

— Вы считаете, что я такая пустая, говорю, сама не знаю о чём? — возмутилась девушка дрогнувшим голосом.

Дикс пожалел о том, что его речь была, пожалуй, слишком эмоциональной.

— Я показывала его труды нашему профессору, и он был поражён насколько живо и точно подобраны слова. Некоторые переводы и комментарии его так изумили, что он даже попросил меня устроить встречу с таким дарованием.

— Ну, пусть так, — мягко уступил князь.

— Вы мне опять не верите? — вспыхнула девушка. — Тогда послушайте последний перевод. Это стихотворение невозможно было собрать по смыслу без действительно глубоких познаний и тонкого поэтического чутья. Вы вряд ли поймёте его на исходном языке, так что постарайтесь вслушаться в переводной слог, а я потом доходчиво объясню аналогию:

Жизнь — шутка,

Пёстрый ворох грёз,

Застрявший в яме выгребной.

За старым кругом — новый круг.

Ты не смеёшься?

Что с тобой?

Тяни в улыбке бледный рот

И кинь монетку под хлопки.

Пусть представление идёт

— Воротят нос лишь дураки, — ошеломлённо закончил последнюю строчку Дикс.

Девушка молча уставилась на него.

— Я переводил это стихотворение, — севшим голосом признался он, — и собирался сообщить некому исследователю с ником «цветок», что оно относится к шестнадцатому веку.

— Я не собиралась включать его в работу, просто оно мне понравилось. Так значит передо мною Дикс, — сокрушённо подытожила она. — Урок на будущее — не болтать. Как вас зовут на самом деле?

— На самом деле так и зовут.

— И меня на самом деле. В смысле, Роза.

Вегельвейд развеселился.

— То-то я смотрю, ваш специалист мне кого-то сильно напоминает.

— У меня ещё остались подозрения, — покосилась на него студентка, — вы немногим старше меня. Откуда такие познания?

— Собственно в них нет ничего необычного…

— То есть, в старинных текстах разбираются все поголовно, одна я — даун, но мне никто не сказал, потому что жалели?

— Почему вы выбрали древнегерманский эпос? — уклонился князь. — Есть темы куда интересней. В том, что я переводил — скудные описания, сплошь диалоги, военная тематика, и всё мифологизировано, это даже не исторические прототипы.

— А вам не нравится мифология…

— Она очаровательна, но так обманчива.

— В ней больше правды, чем мы привыкли думать, — грустно улыбнулась Роза, — к примеру, русалки.

— Неделя после Троицы — русалочья неделя. И полнолуние. Вот зачем вы здесь, — запоздало догадался Вегельвейд. Но я их не видел. Ни одной обнажённой красавицы с рыбьим хвостом, увы.

— Про рыбьи хвосты — отдельная история. Наслоение легенд друг на друга. Мавка, «мертвушка», русалка — просто девушка в белом, сидящая на берегу. Заречённая невеста.

— Обычно у обывателей другое мнение.

— А вы не обыватель?

Дикс засмеялся, звонко и от души.

— Зрите в корень. Мне это ещё в письмах понравилось. Но тогда вы должны знать, что такая встреча сулит тяжёлую болезнь. Куда только ваша тётушка смотрит?

— Она водящая, у неё глаза завязаны.

— Всё ещё играют? — оторопел Вегельвейд. — Тогда может быть… — остановился он, что-то прикидывая, — вам очень хочется участвовать в жмурках?

— Вообще-то, нет, — призналась Роза.

— На том берегу сосновый бор, — указал он на пушистые кроны, гордо вздымающиеся в золотистой дымке. — Можем там переждать свадебный апофеоз, а заодно поискать печальных дев в белых венках. Мм-да, — озадаченно протянул Дикс, заметив настороженность спутницы. — Это было бестактно с моей стороны. Забудьте. Вы уже успели, чёрт знает что подумать?

— Конечно, успела.

— Значит, нужно срочно исправлять положение, — почесал затылок князь. — Хотите, я проведу вас в дом так, что даже никто головы не повернёт в нашу сторону?

— Нет. Я хочу на тот берег.

— Правда?

— Правда.

— Вы всегда такая смелая?

— Нет, но флегматикам иногда необходимо разгонять кровь.

Под ногами что-то шуршало. Жалобно поскрипывала невидимая сосна. Хвойные макушки мели звёздное небо, мерно покачиваясь в вышине. От обилия кислорода дышалось невероятно легко, и слегка кружилась голова.

— Дурацкая была идея. Вы себе уже все ноги расцарапали.

— А вы будто и видите, — отмахнулась девушка, — впрочем, мой наряд действительно мало подходит для подобных прогулок. Осторожно, там овраг.

— Хорошо ориентируетесь.

— Мы с тётей иногда лесом возвращаемся. Но она этого не любит, особенно в сумерки. Говорит, нечего одной шастать. А мне всегда хотелось залезть на дерево, посмотреть на озеро с высоты, — вспомнила она.

 Дикс огляделся в поисках подходящей сосны.

— Ну-ка, попробуйте, — позвал он её к невысокому раскидистому дереву.

Вампир поднялся вверх по изъянам узловатого ствола и подтянул девушку к себе. Она с опаской, поглядывая на землю, ухватилась за его пиджак.

Подёрнутый облаками лунный шар застрял в резных ветвях как в паутине. Холодало. Роза молчаливо разглядывала, открывшиеся виды.

— Давайте спустимся. Нельзя любоваться луной слишком долго, — деликатно кашлянул Дикс.

— Почему?

— Она же мёртвая. Пьёт жизнь. Пьёт, пьёт и никогда не напьётся.

— Говорят, что она — солнце мёртвых.

— Я в этом почти уверен.

— И не боитесь?

— Я много чего боюсь, но такой милой девушке об этом знать не обязательно.

— Всё равно красиво до дрожи, — поёжилась Роза.

Дикс замер на полуслове, окинув её лихорадочным взглядом.

Между ними на ветке три раза отчётливо проблеяла овца.

— Это тётя, — спохватилась девушка, вынимая телефон. — Теперь действительно лучше поторопиться. Но мне отсюда до осени не слезть, — досадливо покрутила она головой.

— Ничего. Прыгайте. Я поймаю, — предложил Дикс, оказавшись на земле, — но с одним условием.

— Так не честно, — возмутилась Роза. — Хотите оставить меня на этой ветке до заморозков?

— Скажите, что не будите гулять по ночам… без меня.

— Всего-то? Согласна.

— Ловлю…

***

Пахло палёной кожей. Макс решительно влетел в комнату рядом с кухней и тут же брезгливо отвернулся к двери.

— Мамочки, — только и смог выдавить он.

— Не рассчитал немного, — криво усмехнулся вампир, обдирая обгоревшие ошмётки с лица и рук.

— Дикс будет с нами завтракать? — раздался из столовой голос Виктории.

— Нет, — торопливо крикнул парень. — Ему плохо.

— Мне хорошо, — блаженно протянул князь, — сгребая кучку почерневшей плоти в полиэтиленовый пакет. — Выбрось куда-нибудь.

— Сам выбрось, — взвизгнул Макс, позеленев. — Счастливые люди так не выглядят! Это уж точно.

— Много ты их видел.

— Пятую ночь неизвестно где ошиваешься. А потом вползаешь в окно с рассветом и мордой ФредиКрюгера, причём это не всегда твоё окно! — разошёлся Макс, стараясь не смотреть, как между бровями вампира нарастает полупрозрачнаяплёночка новой кожи. — Думаешь, приятно было спросонья увидеть улыбающееся из-за шторы пособие по анатомии? Слава Богу, Вика спала!

Продолжить обвинительную речь ему не позволял желудок. Но вопиющая небрежность говорила сама за себя. Дело было в том, что Дикс ещё по приезду заявил свои претензии на кухню. Мол, готовить для него — это сплошное удовольствие, и он с радостью берёт на себя обязанности по прокорму молодого семейства. До недавнего времени так оно и было. Вика исписала уже две общие тетради, взахлёб восхищаясь диковинными рецептами. Но эти злосчастные пять ночей… Поголодав денёк и перебившись первое время бутербродами, Вика потихоньку начала готовить сама. Вегельвейд про кухню больше не вспоминал.

Вчера вечером жена отлучилась, на сковороде застыл наспех перемешанный омлет. Уже четвёртый за эту неделю. О прежнем разнообразии оставалось лишь вспоминать. Макс с надеждой открыл дверцу холодильника. На полке одиноко покоилась банка сгущёнки. Парень радостно сгрёб её, уже тогда почувствовав неладное. Банка казалась подозрительно лёгкой. Макс разочарованно простонал. Консервный нож уже не понадобился: в крышке имелись два аккуратных отверстия, через которые проглядывало дно. Ну, кто ещё был способен на такое свинство?

— Тебе котлеты сильно прожаривать? — вновь крикнула жена.

— Я салатик буду морковный, — сдержав рвотный позыв, отозвался парень. — Или, пожалуй, вообще ничего, — выбежал он по направлению к туалету.

Вегельвейд взял со шкафа зеркальце на деревянной подставке, водрузил перед собой и стал наблюдать, как зарастают шейные мышцы.

«Занимательный процесс. Ещё пару часов и можно будет не глотать обезболивающие. К вечеру исчезнут последние шрамы, и можно будет смело отправляться к ней. К кому? Розе? Ружице? К ней», — упрямо повторил про себя вампир.

Земля взмокла от росы. Девушка торопилась, то и дело поправляя слетающий ремешок босоножки. Ещё и волосы лезут в глаза и это платье…Так укорачивает шаг. Для чего вообще она стала рядиться? Кроссовки — лучшая обувь, блузка и брюки — одежда на все случаи жизни. А по ночам нужно спать. Разве это не аксиома? Она постаралась ускорить шаг, и подол в ответ стал расползаться вверх по шву. «Прекрасно! Ну, не возвращаться же… Тётя и так сегодня слишком долго копошилась в ящичках, зачем-то перепрятывала ценности, протирала хрусталь, которым никогда не пользуется. Просто возрастная бессонница или что-то подозревает? Вряд ли, — решила Роза. — Ни за чтобы не выпустила, если б знала. Насчёт этого у неё строго: порядочный человек будет приходить только в дом и общаться непосредственно с родственниками. Вокруг одни маньяки, которые обязательно изнасилуют, убьют и изуродуют». Племяннице приелась эта мантра, хуже горькой редьки. Тётю бы хватило сразу три инфаркта, увидь сейчас родительница свою кровинку бегущей в таком виде по лесной тропинке как красная шапочка. Чувство вины заставляло оборачиваться, но ведь она знает, что делает…Она тоже разбирается в людях… Никогда прежде у неё и в мыслях не было подвергать нервную систему тёти таким опасностям. Она не заводила дурных компаний, не ввязывалась в авантюры, не пропадала по ночам, её под утро не подсаживал в окно малознакомый мужчина. Хотя почему малознакомый? Они гуляют уже вторую неделю. Днём было бы проще. Он что-то объяснял… Да и чёрт с этим. Он искренен… кажется… и так много знает! Про дворцовые перевороты, войны, казни, мятежи… И на всё это у него свой особый, совсем не книжный взгляд. Его хочется слушать. Его хочется понять.

Иногда Дикс запросто судил о тех моментах, которые либо вовсе неизвестны, либо находятся в области догадок. Историки всего мира собирали данные, спорили и не смогли придти к единому мнению. А её знакомый говорил: « Это было так-то и так-то». Рисуется? Но всё так просто и логично…

Порой, когда Дикс начинал фривольно пересказывать беседы послов, попутно уточняя состояние погоды в тот день, у девушки возникала нелепейшая мысль: «Он что там… был?»

Она приближалась к заветной опушке, посреди которой возвышалась коренастая сосенка, растопырившая толстые нижние сучья, словно руки на пути прохожих. Девушка тревожно всматривалась в ночь, вот-вот должен был мелькнуть знакомый силуэт.

— Дикс, — еле слышно позвала она, отчего-то испугавшись тишины.

И тут же постыдилась внезапной слабости. Лес сонно дышал смолистой прохладой. К ней приближался человек, он неспешно пересёк уже половину опушки, хотя секунду назад (Роза могла в этом поклясться) никого кроме неё и сосны здесь не было.

— А я думала, что сегодня мне придётся гулять одной. Кажется, я испытываю твоё терпение?

— Я бесконечно терпелив, — подошёл он вплотную.

— Неужели?

— Ну, по крайней мере, тебя я готов терпеть всю жизнь. Твою тётю чуть меньше, — улыбнулся Дикс.

— Ты обещал на неё не злиться, — напомнила Роза.

— Я не злюсь. Когда ты так щуришь глазки, у меня это вообще не получается.

Он осторожно обнял её за талию, поймал губы.

«Это она! Это она… — растекалось по венам тепло. — Это её губы».

Девушка дёрнулась, удивлённо промакивая кровь.

— Порезалась, — озадаченно пробормотала она. — Что у тебя во рту такое острое?

— Зуб сломался, — быстро соврал Дикс.

— Завтра же иди к врачу. Это может быть серьёзно.

— Навряд ли, но если ты настаиваешь…

Роза включила подсветку на мобильном телефоне.

— Конечно. Дай, я посмотрю.

Прежде чем Дикс успел что-то сделать, девушка протянула руку, приподняла вверх уголок рта и в ужасе отпрянула. Перевела взгляд на него и попятилась.

— Дай, мне сказать, — вампир поднял руки в примирительном жесте.

— Нет

— Ты поймёшь. Дай, мне сказать…

Но девушка уже не слушала. Скинув неудобную обувь, она кинулась прочь. Только когда шаги затихли, Дикс пошевелился. Догонять её сейчас было не лучшей идеей.

— Доигрались, — сокрушённо констатировал Макс, отчитывая апатично сидящего вампира. — А я сразу понял, что добром эта история не закончится. Но такого от тебя не ожидал. Что за ребячество? В четыреста лет выделывать такие финты! Извини меня, но она не такая уж красавица, чтоб ты своей головой в футбол играл. Что теперь будет? — закрыл он глаза, — что будет, когда она расскажет, с кем познакомилась на свадьбе у Тимофеевых…

— Не расскажет, — впервые за полчаса заговорил Вегельвейд.

— Ты так уверен?

— Я сказал.

 — Всё равно это опасно. Сюда могут прийти!

 — Не беспокойся, я завтра же уеду.

Макс замялся.

 — Ты не подумай, что я гоню. Но у меня теперь Вика и…

 — Я понимаю. Правда, — разрешил его терзания князь. — Возьмёшь мне билет?

 — Да-да, конечно, — заторопился Макс, счастливый тем, что необходимость подбирать слова отпала.

Под мерное тиканье настенных часов Дикс расхаживал в пустом доме. Тимофеевы с утра уехали оформлять квартиру. Попрощались заранее. Дорожная сумка лежала у двери почти пустая: одежда и документы. Такси должно было подъехать с минуты на минуту. Он ждал.

«Под утро буду уже в замке, — размышлял князь. — Что там ещё осталось… Паркет что ли положить … рассаду со дня на день привезут… пора нанимать садовника. Такого чтоб не сильно любопытный. И инвентарь не пропил. И приятелей не водил. Около беседки можно фонтан поставить, — Вегельвейд нахмурился и провёл по лицу рукой. — Тя-же-ло. — По слогам растянул он. — К чёрту садовника. Кому это всё нужно…»

Поколебавшись, он опять набрал её номер. Тридцать семь пустых вызовов… Но на этот раз ему, кажется, повезло. Гудки не обрывались. В телефоне послышалось шуршание, Дикс встрепенулся.

«Кто это балуется? Оставьте девочку в покое, ночь на дворе!» — оборвал его высокий надменный тон. Телефон выключили.

Секундная стрелка на циферблате, как ни в чём не бывало, продолжала свой ход.

«Где же это такси?» — с неожиданной злостью подумал Вегельвейд.

В комнатах было невыносимо душно, он решил выйти на улицу и подождать там. Бросил багаж на скамейку под липой, захлопнул дверь на английский замок и стал шагами мерить посыпанные гравием дорожки. Из-за красного кирпичного домика напротив, слегка пошатываясь, появился лысоватый мужичок. Он что-то невнятно бормотал и временами принимался горланить дурным голосом, но забывал последний куплет, опять бормотал и начинал сначала.

Гуляка стащил с шампура последний кусок шашлыка, сунул его в рот и, не глядя, отбросил пустую железку. Скоро его догнали две женщины. У обеих были разгоряченные красные лица. Они заливисто хохотали, подтягивая куплет и прихлёбывая пиво. Весёлая троица прошествовала под самым носом Вегельвейда. Вампира передёрнуло. Давний голод напоминал о себе со всей присущей ему бескомпромиссностью.

«Вот она моя природа, — жёстко подметил он. — С ней надо считаться. Только идиот закрывает глаза на очевидное. В любых ипостасях надо оставаться тем, кто ты есть на самом деле».

Князь не услышал шорох за изгородью, осторожные шаги. Не обратил внимания на сухой щелчок, вылетающего дротика. Почувствовав укол, Вегельвейд удивлённо завёл руку за спину, пытаясь нашарить инородный предмет. Рассеянно повёл глазами. Голова вдруг стала непомерно тяжёлой. Ноги заплелись, и он упал на полуобороте, теряя сознание.

 Было тихо. Дикс некоторое время не открывал глаз, колыхаясь в приятной лёгкой дрёме, которая то и дело выдавала что-то неясное, переливающееся как мыльные пузыри на солнце. Помнится, он запускал такие с крыши, когда-то давно, в детстве. Они летели над постройками, взвиваясь всё выше и выше. Приходилось задирать голову, чтоб не упустить их из виду. Молоденькая прачка во дворе, откладывала в сторону бельё и, приложив руку ко лбу, любовалась сверкающими кружочками. Смущалась, заметив его, и улыбалась ещё шире. Ветер стихал и каскад тающих паутинок, оседал на её белом накрахмаленном воротничке…

Да… подобных уколов ему ещё не делали. Неужели эффект должен быть именно таким? «Добрые», — сонно подумал Вегельвейд и пошевелился. Получилось не слишком успешно. «Привязан? — лениво текли мысли. — Ну, разумеется, привязан. А к чему?» Пришлось разлепить веки.

Крепкий стул, крепкие верёвки. Замотан на славу. Потолок расписной, как в церквях, с двумя яркими лампами. «Может даже бывшая церковь. Очень похоже», — решил князь. Окна заложены кирпичом. Мебели нет. Сколько часов он уже здесь? Ночь кончилась?

Мыльные пузыри таяли. Организм спешно приводил себя в норму.

— А-а, очнулся, — рявкнул на ходу бородатый мужик в капюшоне, почти полностью скрывающем лицо.

Дикс рассмотрел только торчащий горбатый нос, ввиду своих размеров скрыть его не представлялось возможным. Бородач приближался крупным размашистым шагом и тёмные одежды, пенясь складками, развевались точно от ветра. За ним, тщетно стараясь попасть в шаг, следовал второй. Его одежда была того же покроя, но ввиду менее могучего телосложения, смотрелась не столь эффектно.

 

— Очнулся, змеево племя. Прислужник дьявола! — загромыхал бородач, потрясая увесистым распятьем.

— Я вас не понимаю, — выражая крайнее изумление, откашлялся Вегельвейд. — Вы чего белены объелись? Хватаете людей на улице. Это похищение?

— Это ты то — человек? — забрызгал слюной обладатель орлиного клюва. — Ты упырь. Порождение тьмы. Омерзительный кровопийца.

— Ну конечно, я упырь, — саркастически кивнул Дикс. — Наверное, Дракула, да?

— Ничего. Отпирайся, груби, святотатствуй, — почти нараспев продолжал бородач.- Посмотрим, что ты запоёшь, когда начнётся дознание. Твои сегодняшние кошмары — только начало процесса. Из-за спины пленника выкатили хирургический столик. Бородач, угловато пятясь, вытащил его вперёд и сдёрнул покровную ткань.

 — Да вы что? Озверели, что ли?! — завопил Дикс, таращась на разложенные по полочкам пыточные инструменты. — Совсем того? Какие ещё вампиры? Я дворник! Гощу здесь. Поняли? Просто дворник!

Вегельвейд заметил, что второй сектант в капюшоне вздрогнул.

— Отец Савелий, — несмело обратился он к бородачу, — мне кажется… возможно, мы действительно ошиблись… гуляло много народу и фотографии прибыли плохого качества…

— Эх-хе-хе, — укоризненно вздохнул клювоносый, — брат Августин, ты молод. Наивен душой. Это исчадие ада примет тысячу лиц, лишь бы избежать кары.

Парень пристыжено замолчал.

— Тебе придётся приглядеть за этим змеем, пока я не привезу наших братьев. Внимай, внимай мне кровопийца! — обернулся он к Диксу, театрально размахивая руками. — Наш орден издревле уничтожает всякую хулу и скверну. Настанет день, когда иссякнет, сгинет злой корень, плодящий вас, приспешников дьявола. И очистится чело людское от страданий, и возрадуется господь наш на небесах. Снизойдёт мир и благословение святое на род человеческий. Мы поможем тебе покаяться, — пробасил он, поглаживая двуручную пилу, — и тогда ты поведаешь нам, где ещё обитают подобные тебе твари.

— Можно я поеду вместо вас? — воодушевлённо попросил Августин. — Я справлюсь!

— Тебя не все знают. Ты ещё не допускался к допросам, — покачал головой отец Савелий. — Я сделаю это сам. Ты же будь твёрд. Не слушай лживых речей. Помни, как только ты ему поверишь, он обретёт силы и утащит тебя за собой в пучины ада, ввергнет в агонию. Вампиры злы и беспощадны. Им нравится убивать, терзать, глумиться над своими жертвами. Поэтому они и заслуживают того же, — закончил он напутственную речь.

Дикс выждал, пока гул мотора не стихнет окончательно. Отец Савелий благополучно отбыл. Теперь во всём здании он различал только одно единственное дыхание. Неподвижная фигура в капюшоне застыла позади него на расстоянии четырёх метров у одного из выходов.

— Эй, парень. Парень, иди сюда, — торопливо начал князь.

Фигура не шелохнулась. Видимо, отповедь старшего собрата произвела сильное впечатление.

— Только не говори, что ты поверил этому маниакальному шизофренику, — простонал Вегельвейд. — Он живёт в каком-то своём мире. Он опасен для общества.

— Отец Савелий — святой человек! — горячо возразила фигура, выходя вперёд.

— Это даёт ему право жарить людей заживо? А может это у вас традиция такая? Ловите первого встречного, развлекаетесь всей бандой. А потом, чтоб совесть не мучила — на тебе — объявляете вампиром! В роде как котёночка замучить. Да? Только лучше? Правильней. А вы всегда приезжих выбираете или местные бомжи тоже в ход идут?

— Да, нет же… Всё не так, — забеспокоился Августин. — Мы не убийцы. Мы за веру! У ордена серьёзная картотека. Всё по сто раз проверяется.

— И, конечно, ошибок не случалось?

— Нет… я не знаю… может не у нас…

— Ты не знаешь?! Ты собрался сдирать с меня кожу и не уверен, что прав? Открой лицо, я хочу видеть, того кто вынес мне смертный приговор!

Парень поднёс руки к капюшону и, чуть поколебавшись, сбросил его.

— Вы так не волнуйтесь, — принялся сбивчиво успокаивать он, — если вы не вампир, то и боятся нечего. Братья справедливы, когда они поймут, что ошиблись, то обязательно отпустят…

— Ты издеваешься? — взвился Вегельвейд. — Когда они поймут, что ошиблись от меня уже мало, что останется! У тебя своя голова есть? Убедись! У вампиров кривые длинные ногти. Так? А взгляни на мои! Покрести, святой водой побрызгай, что там ещё… молитву почитай. Всем известно — нечисть боится слова Господа.

Монах тщательнейшим образом проделал все известные ему испытания. Одна половина которых отсылала к бабушкиным сказкам, услышанным впотьмах под одеялом, другая была почерпнута из малобюджетных голливудских фильмов.

— Ну? — спросил Вегельвейд охрипшим голосом, прочихавшись от ладана. Последние двадцать минут они хором читали «Отче наш».

Августин стоял в раздумье, разгоняя едкие клубы бальзамического дыма. Он довольно долго всматривался в лицо пленника, готовый уловить любое пагубное изменение, подтверждавшее кровожадную сущность.

— Не понимаю, — пробормотал он, — ничего не понимаю. Кажется, вы не врёте. Но отец Савелий…

— Какие доказательства он тебе привёл, кроме своей личной антипатии к дворникам?

— Вообще-то,никаких, сказал, что я сам всё увижу…

— Давно ты с ними? Если подумать, не отдают ли бредом их россказни? Собрались спасать человечество… А спасать ли? Одёжка мрачная, собираются по ночам, и икон я здесь не вижу, — нагнетал Дикс, наблюдая, как загорелое лицо монаха медленно меняет цвет, и в расширяющихся зрачках растёт страшная догадка. — Почему тебя до сих пор не брали на допросы? Что ты не должен был узнать? — вкрадчиво продолжал он. — Очнись, парень! Ты в секте! — неожиданно громко рявкнул вампир. — Всегда мечтал быть сатанистом?

— Я… нет, — замотал головой Августин, раздавленный тяжестью осознания. — Сатанисты… Я не знал, честно. Я не знал! Вы мне верите?

— Верю. А теперь развяжи верёвки, — направлял Дикс, — всё ещё можно исправить.

Через пару минут монах сидел туго связанный на том же самом стуле. Вампир, морщась, растирал затёкшие суставы. Немного размявшись, он с любопытством подошёл к столику. Инструменты были новенькие, блестящие и разложены поэтапно, чтоб долго не искать. Вегельвейд занялся разборкой первого яруса: «Прям как в старые добрые времена», — пробубнил он себе под нос.

— Я не предам орден, — мрачно бросил Августин, по-своему расценив металлическое бряцанье, — чтобы вы со мной не сделали.

— Ну что ж, — одобрительно кивнул Вегельвейд, — наверное, в твоём возрасте подобные слова звучат не так глупо. — Он заметил коробку в углу. В ней валялся помятый пиджак с вывернутыми карманами. Дикс забрал свои вещи и направился внутрь храма.

«Неужели рассвело…» — терзался он, осторожно приоткрыв дверь в одну из комнатушек. Пришлось тут же спрятаться за угол. В окно смотрело серое утро. Вампир чертыхнулся. Пару часов назад он мог бы спокойно уйти. Ключ, оставленный монаху отцом Савелием, теперь был у него. И время было… Пока ещё было. Преграда, отделившая его от свободы, заставила серьёзно задуматься. Телефон мелькал послей полоской батареи, но его это волновало меньше всего. На день зарядки должно было хватить. Загвоздка в другом: кто сможет за ним приехать? Он один за другим набрал несколько номеров. Сразу по двум ответила Вика, сообщив, что они вынуждены задержаться в Москве ещё на пару дней. Красочно описала новую квартиру, пожаловалась на жадность хозяина. Им пришлось выложить на пять процентов больше, чем договаривались. Передала привет от Макса и пригласила на новоселье. Дикс невесело вздохнул и по памяти набрал последний номер. «Конечно. Что могло измениться?» — слушал он бесконечные гудки. Трубку не взяли.

«Выход есть из любой ситуации, — напомнил он себе. — Это точно, есть. Только выйти себе дороже, — глянул он на пробивающийся в щели дневной свет. — Так сидеть нельзя. Надо чем-то заняться». Дикс набрал в грудь побольше воздуху и, прикрыв лицо, ринулся закрывать окно. Теперь можно было осмотреться и покопаться в ящиках письменного стола…

Ещё три похожих закутка заняли у него не более пятнадцати минут. Ничего особенно интересного не попалось: личные вещи, документы на землю, списки покупок, вырезки из газет, пустые стаканчики из-под сухой лапши. Наткнувшись на тайник в стене, он было обрадовался, но скоро понял, что зря. Там хранили переписку со спонсорами и немного наличных денег. В раздумьях Дикс вернулся обратно.

— Верёвки не перетянул? — поинтересовался он, проходя мимо. — А то после вашей дури могу не рассчитать.

Парень не ответил. Вегельвейд осмотрел пол в поисках скрытого люка и методично принялся за стены.

— Что вы ищите? — поднял голову монах.

— Архив, — Дикс простучал часть новой кирпичной кладки и двинулся дальше.

Августин на секунду онемел, но справившись с собой, равнодушно выдал:

— Его здесь нет.

— Да перестань. Я слышал, какие указания давал тебе старший: «Внеси изменения… не напутай… Архив — это наше «всё». Не подскажешь, где он?

Парень молчал.

 — Ладно. Время терпит, — поразмыслив, решил князь.

Любопытнейшей книгой оказался дневник некого брата Фёдора, найденный в наволочке одной из подушек. Дикс умилился, прочитав о пагубной слабости священника к вампиршам и методами борьбы с греховными страстями. Пролистал описания не совсем невинных сновидений, и попыток найти в них нотку откровения. Стенания, мольбы о крепости духа и стандартные проклятия этих соблазнительных развратниц, чьи прелести были специально созданы сатаной на пагубу праведников. Последняя запись была сделана аж два года назад, когда он останавливался здесь проездом. Отсюда вампир сделал вывод, что брат Фёдор либо забыл свои письмена и больше за ними не возвращался, либо его роковое влечение привело к логичному финалу. Впрочем, кое-что полезное там всё же было. Священник вполне сносно описал координаты этого места. Дикс набрал и отправил новое сообщение. «Интересно, она их хотя бы читает?»

Князь прошёл на шаг вперёд и остановился. Плитка под ногой шевельнулась. Уж под ней-то точно не могло быть того, что он искал. Но всё же… Вампир поддел её с краю ножичком, и она поддалась.

— Твоё? — вернулся он к монаху с диском в руке. — А мне казалось, что рок — не самая богоугодная музыка. Отец Савелий, наверняка, не был бы в восторге. — Августин залился краской до корней волос. — Приличная подборка. Даже очень, — уважительно хмыкнул Вегельвейд. — Вот это найти вообще практически не возможно, — вампир ткнул в одно из названий пальцем.

— Я знаю, — не выдержал парень. — Полтора года искал. Повезло.

 В запале он хотел добавить что-то ещё, но, вспомнив, с кем разговаривает, прикусил губу и отвернулся.

— Подари?

— Ну, уж нет, — возмутился монах.

— А как же милосердие? Библия? Как же призыв: « Отдай страждущему последнюю рубашку?» — подзадорил его Дикс.

— Вот-вот, — непреклонно уточнил Августин, — про диски там ничего не сказано.

— Жмот, — Вегельвейд нарочито обиженно, вздохнув, вернул сокровище на место.

После десятого хождения по кругу на него накатилось лёгкое отчаяние.

 «Где? Где он может быть? — Шарил князь глазами по потолку. — Меня не ждали. Шла работа. Значит, и прятать вовсе нет смысла. Тогда почему я не вижу? Отупел? — прислонился он лбом к холодной стене. — Архив — это же миллионы записей. Тонны бумаги. Для него бы потребовалась отдельное помещение. Нет здесь потайных комнат и переходов, и бункеров нет. Может это где-то снаружи… — Вегельвейд схватился за голову, — Дурак! Ну, просто динозавр! Какая бумага? Какие, к чёрту, хранилища?!» Где-то здесь он видел компьютер, но даже не удосужился включить.

Дикс стремглав кинулся к обделённому вниманием агрегату.

— А ведь до меня дошло, — признался вампир, поморщившись. — Досадно, что не сразу. — Он подошёл ближе и напротив монаха присел на корточки. — Сейчас мне нужен пароль. И это уже серьёзно.

— Ваша кровожадная сущность подскажет как его добыть, — безучастно буркнул Августин. — Братья за меня отомстят.

— Так и рвёшься в мученики, — усмехнулся Вегельвейд, и в глазах у него вспыхнуло что-то недоброе. — Ладно. Что, если ты меня убедил…Тогда я, повинуясь своей кровожадной сущности, заберу у тебя самое дорогое.

— Душу? — мрачно съязвил монах.

— Компьютер, — покачал головой Вегельвейд. — Я ведь понял всё правильно? У вас последняя рабочая копия архива. Так сказать, на крайний случай. Что случилось с основной версией? Неужели малолетним хакерам было скучно?

Парень заёрзал на стуле, словно на него вылили ведро холодной воды.

— Вот сейчас пойду и разнесу всё к чёртовой матери. Ни один уникум не восстановит, — поднялся Дикс. — Подумай, потерять тысячелетний архив! Вряд ли за всю историю вашего ордена случались более масштабные ляпы. Это воспримут гораздо хуже предательства. Тупость тоже наказуема.

— Я не боюсь наказаний.

Князь упёрся руками в спинку стула, нависая над монахом.

— Не думаю, что братство практикует публичную порку. Будут косые взгляды, шёпот за спиной, разговоры, смолкающие при твоём появлении… Ещё бы! Труды стольких поколений, последняя надежда человечества… а тут ты со своим бараньим лбом. Такое не прощают…

На этот раз вампир говорил очень спокойно, даже тихо, но парень невольно вслушивался в каждый звук его вкрадчивого, мягкого голоса.

— Ну, так что? Амбиции или архив?

Монах судорожно кусал бледные губы.

— Послушай, Августин, — выдержал минутную паузу Дикс, — я, даю слово, что не собираюсь объявлять войну вашей братии, переписывать адреса, явки, клички и пароли. Мотаться по миру и истреблять сочувствующих утопическим планам. Мне есть дело только до себя. Хочу спокойно жить. Понимаешь?

Парень нервно засмеялся.

— Ясно, — Вегельвейда это не удивило. — Тебе не нравится слово вампира. Хорошо. Имеешь право. — Пригладил он свои взъерошенные волосы. — Слово князя не так покоробит? Могу даже поклясться честью рода.

— Вы опять играете, — прямо взглянул на него монах.

— Нет.

 Дикс ждал довольно долго, но ответа не последовало. Настало время реализовать свою угрозу на деле. Он направился внутрь храма, прихватив с собою одну из кувалд для дробления костей.

— Купол мира.

Вампир обернулся.

— Наберите «купол мира» без пробела и вместо буквы «о» поставьте ноль, — наконец решился Августин. — Не забудьте, вы обещали.

Князь ввёл пароль. Сошлось. Экран расцвёл ромашковым полем. Он поудобней устроился в кресле. Кроме архива, здесь была ещё и бухгалтерия. Вегельвейд не стал тратить на неё время, всё равно он мало смыслил в счетах и потоках цифр. Немного покопался с корневым каталогом, объёмы данных потрясали. Классификация велась по сотне признаков. Дикс открыл отчёты за последний год. Томас Бейкер, Лола Андерсен, Мария — ИзобельГардарес, Женевьева Бесфамильная — он знал только последнюю из них и то недолго. Жилка Опятый, Казимир Войнушко, Франсуа де»Арт, — пустой звук. Рита Корсак — князь улыбнулся. «Ритка Моська», — вспомнил он её обидное прозвище. Глеб Сапронов, Антуан Сенклер — вот уж кого не жалко. Кира Младич — кажется, её представляли впервые на вечере у Офелии. Совсем «зелёная» была. Марк Фишер — новый подопечный Резника. «Как же он не доглядел? — растерялся князь. — А, понятно. Вот и сам Резник». Кристина Добролюбова, Мэри Стайл… Дикс подвинулся поближе. С экрана на него смотрела Мэри в своём любимом белом платье. У неё было штук двадцать этих совершенно одинаковых белых платьев. Она задумалась, глядя куда-то вдаль. Лицо у неё было спокойным и умиротворённым. Почему-то такой он её никогда не видел. Оцифрованный карандашный портрет с резкими штрихами болезненной гордости и холодным блеском широко раскрытых глаз был для него куда более узнаваем. Ниже даты и сухая справка в пять строчек: «Мэри Стайл — внучка крупного английского феодала. Обращена Звеном Вольфгангом фон Вегельвейдом в двадцать три года. Продолжателей не имеет. Выездов за границу не было. В ходе разработки загрызла двадцать пять служителей ордена. На допросе сведений не получено. Приговорена к сожжению. Приговор исполнен группой отца Никанора в ночь на десятое мая.

Добавить к основной характеристике за номером 475218в и вывести из списка разыскиваемых».

Князь последний раз взглянул на фотографию и закрыл анкету. С минуту он бездействовал, тупо глядя в одну точку, и только потом приступил к поиску собственной кандидатуры. В открытом документе всё нарастали и нарастали новые страницы, стремясь полнее охватить каждый поворот его биографии. На месте карандашного наброска, как это полагалось у всех вампиров старше трёхсот лет, была лишь служебная пометка: «Утерян при переезде», а цветной снимок делал видимо пьяный, криворукий фотограф: в кадр как-то сбоку попали часть скулы и нос. Вторая фотография располагала лишь видом сзади. С почти книжными эпитетами было представлено его вековое мотание по миру. Названия городов, улочек, забегаловок, гостиниц, мотелей, театров, рынков, площадей, магазинов, в которых он удосужился побывать. Показания свидетелей чётко протоколировались, их педантичность граничила с паранойей. «Предпринятые попытки европейского братства по захвату Вегельвейда успеха не имели. Объект осторожен, озлоблен, на провокации не реагирует. Необходимо выждать время.

Какой — либо закономерности в перемещениях не выявлено».

«Плохо мне было, — вздохнул князь. — Но как же долго они ждали!».

Видимо, до последнего времени дела в ордене шли из рук вон плохо. Штата для качественной слежки не хватало, записи были обрывочны, а казни приостановились вовсе не из гуманных соображений. И вот у братства появился спонсор…

Отчёт князь напечатал по образцу и приложил к характеристике. Потом нашёл список разыскиваемых и убрал из него свою фамилию. Теперь из документов следовало, что Звен Вольфганг фон Вегельвейд перестал существовать, был сожжён мало известной группой при попытке покинуть страну. И по идее, дома к нему должны были потерять интерес, хотя бы на какое-то время. Но тут уж без гарантий…

«Слишком много свидетелей, — повернулся на кресле вампир. — Для верности надо бы всё подчистить и как минимум переехать». Он болезненно поморщился, представляя, что замок в этом случае придётся бросить.

— Как договаривались. Зловещего смеха не будет, — заходя, ответил Вегельвейд на немой вопрос монаха.

 — Я должен сам проверить, цел ли архив, — испытующе взглянул на него парень.

 — Развязать?

 — Развяжите.

Дикс медленно покачал головой.

— Ты сейчас кинешься геройствовать и опять окажешься на этом стуле. Мне неохота два раза вязать одни и те же узлы, — бесцветно произнёс он, прислонившись к стене. — Ты ведь жаждешь исправить свою ошибку?

— Я выпустил убийцу! — выпалил Августин. — Мне нет прощенья. Теперь кровь ваших жертв будет и на моих руках.

— Не бери на себя слишком много, — устало усмехнулся Дикс. — Я уже лет триста как паинька. А убеждать приходилось особ и поопытней, и похитрее.

— Резня может наскучить или что?

— Меня не тянет на откровенность. Скоро сам узнаешь.

Монах смолчал, но стал на пару тонов белее.

— Не в том смысле, — улыбнулся Дикс, правильно растолковав его опасения. — Я не буду тебя обращать. Мне сейчас только забот с новичками не хватало. Нет. Я про другое… Если решил, что с орденом тебе по пути, то отбрось щепетильность. Навыки палача непременно пригодятся.

— Вы не понимаете орден. Братья — не звери, им тоже это претит. Но ради выживания, иногда нужно поступиться своими принципами. Как же иначе?

Князь снова широко улыбнулся и выдохнул в кулак.

— Что? — растерялся Августин. — Я сказал правду!

— Понимаешь, — сдерживаясь от смеха, признался Дикс, — это чисто вампирская отговорка. И слова это не твои… Вот ты сейчас дуешься, что я тебя обманул. А ведь здесь тебя тоже держат за барана. Да-да, и не надо на меня так смотреть. Орден не любит тех, кто много думает, ему нужны фанатики. Любое своеволие в таких организациях искореняют очень жестоко. Кстати, не вздумай ляпнуть про архив. Я там всё выключил, как было.

— Они всё равно узнают, — с суровой обречённостью произнёс парень. — Меня будут судить.

— А ты не начинай каяться с порога и лицо сделай попроще.

— Я не умею врать.

Он глянул на монаха и, задумавшись, невесело хмыкнул. Потянулся за телефоном. На тусклом экране не высветилось ни одного нового сообщения. — Номер отца Савелия знаешь? — резко спросил вампир.

— Знаю. А что?

— Диктуй!

Дикс подождал, пока в трубке не раздастся знакомое сопение.

«Алло, это отец Савелий? Замечательно… Нет, это не брат Дмитрий… и не по поводу ремонта… Кто звонит? Исчадие ада… Да… да… Узнали? Превосходно. Ой, не ругайтесь. Ой, как не хорошо… А ещё божий человек… Ну, всё… всё… Я чего звоню-то… узнать хотел… Узнать, говорю, хотел, кто так связывает? У кого руки не из того места растут? А… это вы сами вязали… Ну, пардон… Не кричите в трубку! Я оглохну! Да, связь плохая, согласен…Что? Подождите, я перейду…Что? Брат Августин? Жив, да… пока… жив… без сознания. Дрался как бешеный… да… зверюга проста-ки…Чем вы их кормите только? Пришлось вырубить… Конечно… конечно отомстите за него…Чего вы так долго? Сколько можно ждать? Пол часика ещё? А раньше? Нет? Колесо спустило… Ещё и ездить не умеете? Всё, не орите… Отключаюсь… Не орите, на меня! Что значит, нет?! У меня батарея садится… Всё, всё жду…» — выдохнул он, а батарея действительно сдохла. Экран, мелькнув на прощанье синей искрой, потемнел.

— Я… я не понимаю…Зачем? — опешил Августин. — Какова ваша выгода?

— Теперь всё зависит от того, насколько ты баран, — проигнорировав вопрос, выдал князь, выглядывая сквозь дверную щель на улицу.

«Нет, это ведь надо, а? Ни одного свинарника поблизости, ни одной халупы. Страждущий брат Фёдор писал про сторожку где-то в радиусе километра… Не добегу, — с сожалением отбросил эту мысль Вегельвейд. — Придётся дожидаться здесь. До заката можно просидеть в подсобке. Дверь там крепкая, и если привалить пару шкафов… а там уж как пойдёт. Хорошо бы знать, сколько их будет…»

Во внутренний двор с противоположной стороны, рыча и фыркая, въехала машина. Отец Савелий, видимо, спешил изо всех сил. Тишину разрезал резкий сипящий звук, сообщая о прибытии.

— Быстро они, — сощурившись, процедил Дикс.

— Это не наши, — замотал головой Августин. — Мы с той стороны не подъезжаем, там грязь такая… даже дверь повело, теперь не запирается.

Вампир заинтригованно смотрел внутрь храма, слегка склонив голову и не торопясь, шагая навстречу полумраку сводов. Уголки его губ изменчиво подрагивали, складываясь в полуулыбку. Ещё шаг и монах потерял его из виду.

— Ты приехала, — шепнул Дикс, обнимая рукой темноту.

— Конечно, приехала! — оттолкнула она его, и легкая холодная ткань выскользнула из пальцев. Он упивался её неровным дыханием.

— Ты с ума сошёл, писать такиеsms-ки?! — перешла она на яростный шепот. — Что это ещё за «прощание славянки»? Нужно иметь веские основания, чтоб так эксплуатировать мою совесть! И если их нет…

— Они есть, — поспешно заверил Дикс. — Но ты же знаешь, что это не главное… Знаешь?

— Поехали, — потянула она его за рукав, — мне здесь не нравится…

В метре от выхода было припарковано нелепое свежевыкрашенное чудо с абсолютно лысой резиной и наспех заляпанными синей краской окнами. Вегельвейд в мгновение ока шмыгнул в салон и блестящий «жук» тронулся с места.

— Ну не сердись на меня, — жалобно попросил он, ложась ничком на сиденье и, накрываясь очень кстати припасённой плотной тканью. Через чистую полоску на лобовом стекле пробивался сквозной луч света. — На меня сегодня и так орут все кому не лень. Проклинают, подозревают, чего-то требуют, угрожают, винят во всех смертных грехах человечества. Говорят, что я исчадие ада…

— Нет, ты не исчадие ада, — с сомнением покосилась на него девушка. — Ты паразитический организм, с ярко выраженнойпорфирией.

— Спасибо, милая.

— А вообще ты у меня хороший, — растягивая последнее слово, шутливо отозвалась Роза. — Я не могу такими разбрасываться. Но ты ведь мне это докажешь?

— А? — растерянно брякнуло под тканью.

— Мне теперь много чего хотелось бы о тебе услышать. К примеру, тебе ведь не тридцать?

— Розочка, — простонал он, — я,конечно, отвечу на все твои приличные вопросы, но может не за один раз? А то я здесь мумифицируюсь. Ты тоже ответь, ладно? Куда мы едем? Я в том смысле, что здесь как в духовке. Не хотелось бы прибыть в печёном виде. Тебе не понравится.

— Мы едем… прямо, — произнесла она неуверенно, вертя в руке дорожную карту. — Я пропустила поворот, но не хотела тебя расстраивать.

— Ничего. Я не расстроился. Указатели есть?

— Нет, — вздохнула Роза, — по обочинам пни какие-то пошли, да кочки.

— А впереди?

— Горизонт.

— Мой любимый пейзаж. Скажешь, когда над нами тарелка зависнет?

— Очень смешно.

— Смешно будет, когда твоя тётя машины хватится.

— Какой машины?

— Ну, этой…

— А, — сделала небрежный жест рукой девушка, — это не наша.

Вампир закашлялся.

— А чья?

— Мужик у пруда красил. Ключи торчали, ну я и воспользовалась… — закусив губу, виновато обернулась она. — Меня теперь посадят?

— За это? — Дикс постучал рукой о сиденье. — У меня такое чувство, что это до тебя из музея угнали. Тем более, мы же вернём. Нам чужого не надо. Посмотри, нас не преследуют?

— Дорога вообще пустая. Мне кажется, скоро должна быть соседняя деревня. Сейчас вот только скотомогильник объеду.

Автомобиль несколько раз подпрыгнул, налетев на крупный булыжник, и не сбавляя скорость, продолжил ковылять, словно у него были не колёса, а ходули, периодически встряхивая пассажиров. Диксу казалось, что его тащат спиной по земле.

— Радость моя, а часто у вас деревни скотомогильниками обкладывают? Может, я посмотрю? Дай мне карту.

Роза сунула потрёпанный свёрток на заднее сидение.

— Ну как?

— Подожди. Мы Выборово уже проезжали?

— Выборово? А как оно выглядит?

— Не знаю.

— Я тоже.

— Ты же вроде местная?

— Я так далеко не забиралась.

— Ладно, едем прямо. Есть шанс выйти на главную дорогу. Что на горизонте?

— Мужик с лопатой и, по-моему, отходить не собирается.

Автомобиль сделал несколько судорожных манёвров и затормозил. Дикспоплотнее завернулся в ткань. Ожоги заживали плохо.

— Вы что под колёса-то кидаетесь? — заорала Роза на кого-то, принёсшего тяжёлый землистый запах.

— Здрасьте. Мне в Гудьбу надо, — прочистив горло, осклабился незнакомец.

Слова выходили у него нечётко, цепляясь друг за друга. Он упёрся в капот, глядя на девушку через не закрашенное пятно в лобовом стекле.

— Я туда не еду, — отрезала Роза.

Ей совсем не хотелось знать, с какой целью этот тип с желтоватым лицом забрался так далеко, не позаботясь об обратном транспорте. Но судя по всему, у него уже были готовы объяснения.

— Ну, не в Гудьбу, так куда-нибудь ещё, — улыбнулся он и, прихватив лопату, залез на сиденье рядом с ней. — Устал, — протёр он глаза. — Вас как звать?

— Роза, — нехотя отозвалась девушка, заводя мотор.

— Я Михей. Очень приятно познакомиться, — потряс он её руку. — Роза, видишь какое дело, мы с друзьями утром сунулись грибов на жарёху пособирать. Ну, туда сюда, свежий воздух, выпили для аппетита, по чуть-чуть! С одной бутылки — не алкаш. Правильно я говорю? — Роза безразлично кивнула, вспоминая пеньки вдоль дороги. — Ну, вот. Мы же всё культурно. Задрых я, — хохотнул Михей, щедро жестикулируя у неё перед носом. — А эти, мать их, товарищи зенки продрали и домой. Ничего, что я матерюсь? Не воротит?

— Нормально.

Роза постаралась сосредоточиться на дороге.

— Ну, и правильно, это ж наш родной язык. Гордиться надо! О чём я? А! Я, значит, очухался, по нужде сходил. Смотрю, поляна накрыта, закусон валяется, вся тряхомудия из багажника тоже под кустом, а этих уродов уж и след простыл. Не, — мотнул он головой, сплёвывая в окно, — я то чугуном сначала подумал, что прикалываются. Мы вообще, блин, приколисты! Веселиться умеем. Во, слушай, историю вспомнил, как раз в тему, — подвёл он глаза под потолок, — тёлочка у нас знакомая была. Ну, там, в компании вместе тёрлись. Такая красава, — заёрзал Михей, — не, ну ты тоже, так ничего на мордяху-то, — галантно шмыгнув носом, выдал он.

— Спасибо, очень приятно,- Роза крепче вцепилась в руль.

— И я к ней и так, и эдак подваливаю, а она по нулям. Представляешь, да? А мне друганы подсказали. У них котелки-то варят! Такой прикол был, — захихикал Михей, — мы с Толяном кота её на столб посадили. Как она забегала! «Мигалок» навызывала. Котяру этого два дня снимали. Во как! — Кавалер дыхнул на ладонь и вытащил пачку «Дирола». — На, бери, — радушно предложил он, поспешно засунув себе в рот две «подушки».

— Нет, спасибо.

— Да, бери. Чего ты? — высыпал он пригоршню, и бросил в бардачок. — Во, ещё, один прикол вспомнил…

По салону пронёсся двойной вздох разочарования.

— А тебе здесь одной-то не страшно рассекать? — поинтересовался Михей, исчерпав весь запас «угарных» баек, из которых Роза не разобрала и половины, изредка натянуто улыбаясь.

— Не страшно.

— Чё, типа такаясупервумен? Наверное, приёмы знаешь, чтоб так бац — бац и нету!

— Не, не знаю, — покачала головой девушка.

— А солнышко-то село, — загробным голосом заблеял Михей.

— Ну, слава Богу, — облегчённо вздохнула она, поведя плечами.

— Чего ж тут хорошего? Дорога пустая, стемнеет быстро. А может я бандит? — загоготал он, дыша ей в ухо «тропическиммиксом». Так можно и без машины остаться и вообще…

— Да, да я помню. Я на мордяху тоже ничего, — спокойно воспроизвела комментарий девушка.

 Михею понравилась шутка, он загоготал ещё пуще, чуть не подавившись жвачкой.

— Не боись, — развалился он на сиденье. — Я человек порядочный. Но раз уж пошла такая ботва, так может, потом ещё пересечёмся? Смотри, а то упустишь такого красавца. Я второй раз не предлагаю. Ну чего? — Зевнул он. — Может ко мне или может…

— Слушай, ты… грибник! — рявкнул кто-то над самым ухом. — Шёл бы ты… пешком! Ты хотел куда-нибудь? Куда-нибудь ты приехал.

Михей изумлённо пялился на отъезжающий синий автомобильчик с заляпанными окнами и загнутой вверх выхлопной трубой. В крепчающих сумерках гасли последние краски бесконечного синего неба. И похожее на светляка чудо, неторопливо жужжа, проследовало мимо. На ходу дверца открылась, и мужская рука с силой метнула в него длинный тяжёлый предмет. У ног грибника с грохотом приземлилась лопата.

«Нифига себе у неё мужик, — пробормотал Михей, подобрав инструмент и двинувшись вниз по дороге. — Рожа ободранная, перекошенная. Глазищи — обосраться можно, ещё и прикус неправильный. А моя мымра ныла, будто я с похмелья страшный».

Михей остановился, извлёк из-за пазухи бутылку «Беленькой» и, не спеша, приложился к живительной влаге.

«Опохмеляться нужно правильно», — икнув, выдал он проверенную истину.

Лопата, монотонно взвизгивая, чертила по асфальту, но пешехода это не раздражало. Три глотка назад на него снизошло философское настроение, и он, слегка пошатываясь, брёл по дороге, что-то бубня себе под нос обидиотских машинах, дурных бабах и полном бескультурье. Когда асфальт стало штормить уж совсем нестерпимо, Михей завернул в поле, чертыхаясь на высокую траву, так и норовящую запутать и уронить. Впрочем, на четвереньках передвигаться оказалось даже удобней и быстрее. Нужно только правильно срезать угол…

— Эй, мужик!

Михей дёрнулся спросонья, и мутными глазами обвёл заросший пустырь. Всё-таки не дополз. Уснул… чёрт знает где…

— Ох, ты ж, ё…! — грибник-приколист оторопью отполз от гранитного надгробия, возле которого так уютно переночевал.

Разрушенная церквушка с любопытством взирала на нового постояльца провалами окон. Сквозь осоку и бурелом топорщились покосившиеся, выцветшие кресты. Михей судорожно прижал к груди водку, непослушными пальцами отвинчивая бутыль.

— Слава Богу, рассвело уже, — грибник сделал контрольный глоток и занюхал рукавом, медленно расслабляясь и собирая мысли в кучку.

— Мужик, слышь? Помоги, а?

 Михей примёрз к горлышку, забыв вдохнуть.

— Допился, — поджав губу, мелко закивал он своей паранойе. — Это ничего. Главное — не отвечать, и всё пройдёт, — твёрдо решил грибник.

— Ты там сдох, что ли? — покойник явно терял терпение. — Из ямы вытащи, денег дам.

— Денег? — Михей недоверчиво пополз к едва различимой дыре в десяти метрах от него. — Откуда у тебя там деньги-то?

— Клад нашёл, — ехидно донеслось из-под земли, — вытащить не смог, вот и сижу тут, кукую.

Грибник, кряхтя, припал на брюхо и сунул голову в узкую дыру. Внизу действительно что-то было, но толком не разглядишь. Темно, да и вонь в нос шибает.

— Денег-то — это хорошо, но лучше б выпить, — тихонько вздохнул Михей, выпрямившись и с тоской выпуская из рук пустую ёмкость. — Ща, чего-нибудь организуем, — мужик с силой потёр гудящую голову. — Лестницу надо… — залип он в начале мыслительного процесса.

— К чертям лестницу, — зарычал кладоискатель, так и не дождавшись продолжения. — Кинь мне нож!

— На кой? — оторопел Михей. — На кой тебе перо в яме?

В темноте подземелья что-то заскрежетало. И, кажется, это были зубы.

— Пацанчик, а ты точно того этого… не упокоился? — грибник суеверно отполз подальше от края и покосился на вкопанное рядом надгробие.

— Ты охренел, что ли? Кто упокоился?! — с наездом донеслось из дыры.

— Ну, ладно, ладно, — пошёл на попятную Михей. — Ща, за мужиками метнусь, за пару часов вытащим.

— Да, ты не торопись, — радушно предложил кладоискатель. — Я и до вечера подождать могу. В потёмках оно сподручнее, добро тащить…

— Ну, вот ещё. Буду я ночами по кладбищам скакать. А то у меня других дел нет, — сглатывая вязкую слюну, буркнул Михей, поглаживая пальцем бутылочное стекло. — Ща вернусь, полезешь?

В яме стало тихо.

— Ну, и кукуй дальше со своим кладом, — обиженный в лучших чувствах, плюнул грибник, отворачиваясь. — На вот, лопату. Откапывайся сам.