Проект «Феникс»

 

ЧАСТЬ I

 

Каждое событие в настоящем рождается из прошлого и является отцом будущего… вечная цепь причин не может быть ни порвана, ни запутана… — неизбежная судьба является законом всей природы.

Франсуа-Мари Аруэ Вольтер

 

 

Пролог

 

Никто не знает, откуда они взялись. Кто-то говорит, всегда жили среди нас, скрывая свою природу. Любители фантастики и сторонники инфернальных теорий считают их пришельцами из других миров. Но, на мой взгляд, более реальна версия генетической мутации или вируса. К сожалению, мы не успели всерьёз задаться этим вопросом, слишком быстро оказались… порабощены.

 

Это случилось незадолго до моего рождения. И, если бы не случилось, меня не было бы вовсе. Но…

 

Мама с папой растили свою первую дочь, мою старшую сестру Арниту. Ей было девять, когда это всё произошло. Три дня, всего три дня потребовалось, чтобы разбить привычный мир людей. Нас захватили, завоевали, поработили за три дня. Появилось новое территориальное деление. Вся власть от президентов до мелких чиновников на местах, муниципальные служащие, будь то рядовые работники социальных служб, врачи или учителя – все были сняты с должностей и заменены новыми членами теперь уже нашего нового общества. Приняты соответствующие законы, переписаны конституции, уставы. Расформирована регулярная армия и привычные органы правопорядка. Сомневающиеся наказаны, несогласные казнены. Говорят, было немало тех, кто встал на сторону нового правительства. Лично я не могла их винить, но и не оправдывала. Глупцов, вступивших в открытое противостояние, уничтожили в течение нескольких часов. Это была казнь, показательная, транслируемая по всем каналам, во всех деталях, совершенно без цензуры. Мелкие отряды нарушителей нового порядка продолжали казнить на протяжении нескольких месяцев, пока сопротивление не было сломлено. Оно не перестало существовать, но дать реальный отпор оказалось не способно. Мы все оказались неспособны противостоять такой силе. Мы не предвидели этого, не готовились, в итоге оказались огромным стадом бестолкового неорганизованного скота, годного лишь для того, чтобы служить провиантом для наших новых богов – «высших», как наши захватчики себя именовали. Да, они сразу провели эту черту, обозначив наше место в иерархии. И мы были вынуждены смириться. Всего лишь закон природы, естественный отбор!

 

Нет, я вовсе не была обижена на естественные законы выживания. Более сильный всегда поглощает более слабого, в этом нет ничего странного и неестественного. Такова справедливость мироздания, и сколько бы не хотелось биться в истерике о том, что я тоже разумное мыслящее существо и уже только поэтому заслуживаю лучшей жизни, я этого не делала. Открытое проявление эмоций как способ сбросить нервное напряжение не моя история. Я была согласна с тем местом, где оказалось человечество. Наверное, меня так воспитали. Мама, старавшаяся оградить нас с сестрой от участи быть в оппозиции и прозябать в бесполезной борьбе с новым режимом, старалась примирить меня и Арниту с новой судьбой. Не для того, чтобы мы шли за толпой, согласно опустив головы, а для того, чтобы, видя истинное положение дел, причины и следствия, выбирали свой собственный путь и следовали ему даже в самых удручающих обстоятельствах.

 

1

 

Долгожданный день рождения, день моего совершеннолетия, когда я, наконец, смогла вернуть себе свою жизнь… Третье мая.

 

Солнце на краткий миг показалось из-за облака и снова нырнуло в грязно-серую ватную перину. Я сделала шаг, потом ещё один. Рамка сканера на одной из улиц разразилась, наконец, протяжным воем, оповестив квартал о том, что обнаружен объявленный в розыск нарушитель установленного порядка. Через мгновение из-за серой промышленной многоэтажки вывернул черный армейский автомобиль. Я послушно дождалась конвоя и не оказала сопротивления при задержании. Сроки вышли!..

 

Первое Управление Окружного Административного Крыла располагалось в высоком стеклянном здании в центральном районе города, ставшего новой столицей Асмарского континента при разделе доступной части суши двадцать один год назад. Да, мне повезло родиться там, где теперь была сосредоточена власть одного из шести континентов. Говорят, раньше он был разделён на страны. Теперь границы между ними были весьма условными, а язык в большинстве своём един. Мы больше не воевали друг с другом, не захватывали сферы влияния. Новая власть взяла на себя эти функции.

 

Два мужчины в чёрной военной форме сопроводили меня в один из кабинетов Управления. Обычный, не слишком просторный. Одно окно, рабочий стол, диванчик для посетителей и стеллаж с бумажными документами. Здесь меня встретил мой куратор из службы социального надзора – Айза Милон. Брюнетка с идеальной фигурой и повадками дикой кошки победно улыбнулась, оглядев меня с ног до головы. Я ответила ей той же улыбкой, ведь больше эта женщина не имела надо мной власти!

 

  • Нимора Шетт! – протянула она, направляясь ко мне. – Наконец-то одумалась!
  • Срок пришёл, Айза, – улыбнулась я.

 

Женщина была выше меня на целую голову, поэтому взгляды свысока ей удавались отлично. Полгода назад мы виделись с ней первый и последний раз. В морге, куда меня вызвали на опознание жертвы ДТП с участием мотоциклиста. На моё счастье я была готова к тому, что узнаю в жертве собственную мать. Та уже давно была не в себе. После того, как на похоронах отца ей вручили чёрный конверт с компенсацией за смерть старшей дочери, она постепенно сдавалась недугу. И вот… вышла погулять без меня. Она и раньше выходила одна, но громкие звуки и яркий свет ей не нравились, и она сторонилась дорог. Чаще всего я находила её в сквере на скамейке или у какого-нибудь дерева. Она любила разглядывать листья, траву, находить насекомых, любила бродячих кошек, но не тащила их домой – боялась привязаться и потерять. Любое живое существо однажды умрёт. Как папа. Как Арнита…

 

В тот вечер Айза Милон была в строгом костюме и готовая помочь мне, утешить, накачать успокоительным и сопроводить на новое место жительства. До восемнадцати лет я не имела прав на имущество и собственную судьбу. Сиротами распоряжалась служба социального надзора, и дорога здесь была одна: в доноры. Не удивлюсь, если Айза уже знала, кому меня продаст. Я понравилась ей с первого взгляда, это чувствовалось. Она рассматривала меня, как товар, удовлетворяясь увиденным, попутно делала пометки в планшете и ненавязчиво отвлекала болтовнёй, пока заполнялись документы. Предложенный стакан с водой я выпила, а вот от таблетки феназепама отказалась. Мне нужен был чистый мозг и быстрые реакции. Я не хотела стать кормом на следующие три-пять лет, а после сгинуть как Арнита. Поэтому я отпросилась в туалет, а там сбежала.

 

Я была не первой беглянкой, но одной из немногих, кого не удалось отыскать сразу. На моей стороне было время – мне нужно было продержаться всего полгода. Против меня была погода – зима не балует теплом в наших широтах. Но в последние годы я и так не очень-то знавала комфорт. Поэтому выжила. И сейчас, сегодня, тоже не сдаваться сюда пришла!

 

  • Присаживайся, – Айза махнула в сторону кожаного дивана цвета горчицы. – Чай? Кофе?
  • Воды, пожалуйста. В закрытой бутылке.

 

Женщина рассмеялась на моё последнее замечание:

 

  • Я не собираюсь опоить тебя транквилизаторами, дорогая. Ты ведь сама пришла. Трудно выжить на улицах?
  • Вы сделали всё для этого, – улыбнулась я в ответ. – И добыть чистую воду там сложнее, чем пищу. Поэтому, если не сложно, принесите мне бутилированной воды.

 

Айза вернулась через пару мгновений. У них в холле стоял автомат с бутилированными напитками и упаковками печенья. Мне всегда было интересно на практике узнать, как он работает…

 

Вода была самой вкусной за последние месяцы! Я наслаждалась ею, пока Айза искала моё личное дело и молча начинала что-то оформлять… И я была более чем счастлива наблюдать картину растерянности на красивом лице, когда женщина заметила совпадение в дате моего рождения с сегодняшним числом.

 

  • Тебе сегодня восемнадцать, – посуровела Айза. Я же, едва сдерживая самодовольство, улыбнулась:
  • Верно. Я пришла за документами и ключами от квартиры. По закону вы не имеете права реализовывать недвижимость до тех пор, пока несовершеннолетний наследник владельца не обеспечен новым социальным жильём, а достигший совершеннолетия не определён в дом одного из высших. Так же мне нужен мой паспорт, медицинская страховка и мои документы о поступлении в университет. Сможете подготовить всё в ближайший час? Ужасно хочется в душ и выспаться в тишине!

 

Конечно, за час она не успела! Новый режим не был лишён бюрократических проволочек, все процедуры заняли почти целый день. Но меня накормили. Дважды. И устроили в одной из комнат для бесед на жёстком кресле в компании кучи столь редких сегодня печатных журналов и большого монитора, где мелькали политики, чиновники и разнообразная социальная реклама, пропагандирующая правильный образ жизни, соблюдение норм морали и этики, законов и установленного режима.

 

Портрет нашего регента Кайрана Эрлата встретился мне единственный раз на одной из страниц какого-то журнала. Абсолютно не медийный правитель! Он был самым закрытым от общественности представителем власти. Может оно и к лучшему! На политической арене клоунов всегда хватает! Всё, что я знала о нём: бывший глава Второго Управления Окружного Административного Крыла, занимающегося вопросами внешней безопасности, очень опасный тип даже для регентов других континентов. Пост занял около десяти лет назад, поговаривают, что бывший регент добровольно сложил полномочия, но я в это никогда не поверю! У них в вопросах власти действуют правила сильнейших: убей и займи место более слабого. Даже если бывший регент и сложил с себя полномочия добровольно, он был убит. Что должно случиться, чтобы кто-то по собственной воле на это согласился? Что-то нехорошее! Что-то, что вынудило так поступить и принять смерть. Вынудило – главное слово. Так что это не добровольный шаг, это действия под давлением обстоятельств!

 

Эрлату на вид было около тридцати, может чуть меньше, но все мы знали, что по внешности нельзя судить об их возрасте, высшие сами решают, как выглядеть. Высокий, его можно было бы назвать долговязым, если бы не развитая мускулатура, легко угадывающаяся под дорогим тёмно-серым костюмом. Жёсткий сосредоточенный взгляд на оппонента – я бы ни за что не смогла вести переговоры под прицелом этого взгляда! Эрлат пожимал руку какому-то чиновнику, кажется регенту Есарии Лириасу Конду, на губах застыла полуулыбка, но похож он был на хищника, заманившего в ловушку более слабую особь. Жуткий тип! И правильно делал, что не светился в СМИ, думаю, он не умел располагать к себе людей и попросту распугал бы всех своим видом! А нас ведь пытались убедить в безопасности нового режима… Ну да! Сначала нас обязали сдавать свою кровь дважды в год, потом ввели ежегодный отбор доноров, в котором обязаны были участвовать молодые люди  от восемнадцати до двадцати восьми лет – независимо от желания, а когда стало ясно, что женщины скорее перестанут рожать, чем будут отдавать своих детей на съедение этим нелюдям, ввели закон, обязующий женщин до тридцати лет производить на свет не менее двух детей. Это у нас. В Есарии детей должно было быть минимум пять, в Эллике семь, при этом обязательно четыре девочки, которых надлежало сразу по достижении трёхлетнего возраста сдать в специальный пансион. Доноров у них растили как скот. У нас тоже, просто в естественной среде. Мы были ресурсом, не более. С несогласными расправлялись быстро и публично. А теперь новый режим безопасен? Чёрта с два!

 

Я пару раз проваливалась в дрёму, организм сдавался, почувствовав, что опасность замёрзнуть или быть убитой на улице миновала. И когда Айза, наконец, шлёпнула передо мной папку с моими документами, уже вечерело.

 

  • Знаю, что ты ответишь, но я должна спросить, – усаживаясь напротив, она опустила глаза в планшет. – Не желаешь стать донором?
  • А если желаю? На меня уже есть покупатель? – лениво поинтересовалась я, снова наблюдая некое замешательство на лице куратора. Но Айза была умной!
  • Если бы желала, не бегала бы по лесам и руинам четыре месяца! Не трать моё время! – огрызнулась она.
  • Айза, вы могли бы мне понравиться, не прикладывайся вы к бокалу крови за ужином! – усмехнулась я. – Я не буду донором.
  • Для этого тебе надо провалить с десяток ежегодных отборов или срочно выскочить замуж и родить пару пухлых сорванцов! – напомнила она с ехидной улыбкой. Да, сейчас я избежала участи стать кормёжкой, но по факту это лишь отсрочка… Тем не менее соглашаться и мириться с ситуацией я была не готова.
  • Я скрывалась от вас шесть месяцев, – подавшись к Айзе, тихо проговорила я. – Неужели думаете, я не соображу, как провалить десять отборов?

 

Женщина устало вздохнула и потёрла переносицу, прикрыв глаза. В этот момент она стала выглядеть старше сразу на десяток лет.

 

  • Да я всё понимаю, – поглядев на меня, проговорила Айза. – Но здесь ты хотя бы имеешь выбор и какую-никакую свободу. Цени это. На Элликийском континенте вас разводят как скот. Помимо желания.
  • Поэтому я здесь, а не там, – кивнула я. Сразу расхотелось играть на её нервах. Кем бы не была эта тётка, она тоже не восторгалась элликийским укладом жизни. Все асмарские высшие жили здесь исключительно на добровольных началах и только потому, что находили в политике нашего регента нечто привлекательное, хотя я не могла понять, какой кайф для них вечно во всём себя сдерживать. У нас были самые щадящие условия для людей и самые драконовские для высших. Дисциплина и жёсткий контроль!
  • Ладно. С работой помочь? – предложила Айза всё так же несколько устало.
  • На кого-нибудь из ваших?
  • Ну… Ты бы могла, – повела плечом она.
  • Это путь в доноры, Айза. В неофициальные и незаконные доноры.
  • Это защита и финансовая стабильность, – вскинув бровь, надавила женщина. А я улыбнулась:
  • На меня всё-таки был покупатель?
  • Нет. Просто ты тоже мне нравишься, – она изобразила улыбку. – Не одна из этих… Умнее. Выдержаннее. Не представляю тебя на какой-нибудь фабрике. А заканчивать образование тебе некогда.
  • Спасибо, но лучше фабрика. Без обид! – я забрала документы и уже направилась к двери, когда услышала:
  • На твоём счету есть некоторая сумма. Карта в конверте. Там же моя визитка – если передумаешь.
  • За что деньги? – насторожилась я.
  • На счетах матери осталось кое-что. Ну и пособие по безработице на первый месяц. Как только устроишься на работу, зайди в службу занятости, снимись с учёта.
  • Спасибо за суету! – я должна была предположить, что она поставит меня на учёт во все заинтересованные инстанции. Теперь, если через полтора месяца я не найду работу, ко мне снова придут с предложением стать донором. С более настойчивым предложением… Класс!
  • Удачи! – улыбнулась Айза, напоследок пройдясь по мне оценивающим взглядом с оттенком сожаления.

 

2

 

Сначала был душ, потом ванна. Горячая, с пеной и маслом. Моя квартира была вычищена, отремонтирована и укомплектована всеми благами цивилизации вплоть до зубных щёток – в общем, наиболее выгодно подготовлена к продаже. Я даже обрадовалась, увидев стерильное пространство, ничем не напоминающее о прежней жизни. На моей памяти здесь никогда не было счастья. Каждый уголок был наполнен тревогой о будущем детей, а потом болью от утрат. Я скучала по родителям и сестре, но только по ним. Их вещи я не хотела хранить. Память – это часть меня, а не элемент интерьера. Я больше не хотела боли.

 

Постель пахла текстилем и была мягкой, тёплой и сухой. Я решила заняться поиском работы завтра и отключилась, разомлев под пушистым одеялом. Однако с утра чувствовала себя разбитой. Похоже, у меня был жар. Отлично! Целую зиму и сырую весну на улице продержалась, а тут расклеилась!

 

Кое-как выползла в магазин, купила простенький планшет, полуфабрикатов и разрешённых к свободной продаже лёгких антибиотиков и снова уползла в свою уютную конуру. Проспала почти весь день. К вечеру заглянула соседка из квартиры напротив. Женщина возраста моей матери. Она в своё время тоже потеряла всех и жила в компании двух кошек и ежа. Выразила радость по поводу моего возвращения, но видя, что я болею, оставила небольшой торт со свечками в виде цифр один и восемь и попрощалась. Тортом я с удовольствием поужинала и попутно обнаружила, что у меня нет чая. У меня много чего не было, кстати, неоплаченных счетов тоже. Преимущество нового режима! Я сделала заказ в одном из магазинов с доставкой на утро, и принялась просматривать вакансии. По памяти вспомнила несколько номеров знакомых родителей и позвонила, напомнила о себе, поинтересовалась делами и возможностью трудоустройства. Кто-то сразу отказал, сославшись на отсутствие доступов к вакансиям, кто-то обещал уточнить. Мне и этого хватило! Ребята с курса обрадовались моему возвращению. К сожалению, мне не светило вернуться к ним, но полгода я отучилась и теперь планировала восстановиться, перевестись на заочное отделение и доучиться – в идеале. На крайний случай поступить и пройти этот путь с начала. Архитекторы всегда будут нужны, даже если автоматизировать процессы. Компьютеры не способны мыслить творчески, они никогда не спроектируют спиральную башню Дома Министров или Дворец спорта в форме капли, окружённой дугами радуг. Мне нужно просто уметь творить и переводить свои идеи на язык программ. У меня целых полгода отлично получалось, я знала, что смогу и дальше. Мне сейчас важно было не стоять на месте, не терять веру, отвлекаться от всего, что тянуло на дно отчаяния!

 

Я проболела три дня. Слабость, температура в районе тридцати семи, больше ничего. Новые антибиотики – класс! Я старалась не думать о том, что могла отравиться в промышленном районе. Симптомы отравления аркалитовой пылью у людей были иными. Отец работал в шахтах и рассказывал нам, почему нужно сторониться промзоны. То место не любили даже бродяги. Аркалит в породе был не особо опасен, но, перетираемый в порошок, становился крайне токсичной пылью, вызывал тяжёлые отравления с последующими кровотечениями и геморрагическим шоком. Смертность составляла порядка девяноста восьми процентов. Поэтому к шахтам приближались лишь смертники или шахтёры в защитных костюмах. Костюмы, конечно, защищали не на сто процентов, и смертность была в основном от заболеваний органов кроветворения. Отец тоже едва не умер однажды. Он рассказывал об этом часто. Говорил, что это я его спасла. Работая в шахте, он поранил локоть, аркалитовая пыль попала прямиком в кровь. Трое суток в лазарете при добывающем комплексе его организм боролся, а потом, в момент наступления улучшения, какое бывает перед смертью, его отправили домой – умирать. У матери на тот момент лежало требование от Комитета контроля рождаемости Девятого Управления Окружного Административного Крыла. Её, как и всех замужних женщин в возрасте до тридцати лет, обязывали произвести на свет второго ребёнка. А поскольку маме было уже двадцать девять, у неё оставался год. Она не хотела ребёнка от другого мужчины и принудительно, поэтому… В общем папа выздоровел! Он говорил, что ему почти сразу стало лучше, едва он понял, что у него будет ещё одна дочка…

 

Не знаю, как было на самом деле, и никогда не узнаю. В памяти остался улыбающийся папа и его предостережение не ходить к шахтам. Я наплевала на него месяц назад, когда устала прятаться от патрулей за мусорными баками, прыгать по крышам, обходя сканеры и анализаторы, и спать сидя и урывками, прислушиваясь к звукам и боясь проспать момент, когда на меня нападёт какой-нибудь бродяга. Ушла к шахтам, наверное, от отчаяния. У всех бывают моменты слабости. Я надеялась быстро надышаться аркалита, помучиться пару часов и покинуть этот мир боли и страха. Но аркалит на земле не валялся! Проплакавшись, вдоволь нажалевшись себя, оплакав все свои потери, я впервые уснула почти на сутки, пригревшись у трубы горячего водоснабжения, тянущейся к перерабатывающему комплексу. И никто меня не убил! И патрулей здесь не было. А в трубах была не только горячая вода, но и холодная. И были течи. А на горячей трубе отлично подогревались остатки еды, которые по негласно введённым законам военного времени раздавали многие кафе и столовые бродяжкам вроде меня. Нас было немного, мы были вне закона и нас отлавливали, нам бы сдружиться, но между нами часто случались драки. За еду в основном или тёплую одежду. В шахты я как раз полезла после того, как у меня отобрали пуховик. Было ещё холодно, и я, едва ли не впервые поддавшись эмоциям, отправилась умирать. Но…не мой был день! Выжила! И даже неплохо устроилась. И не отравилась, что странно! А теперь и простуда отступила.

 

Пока постоянной работы не было, вернулась на свою подработку – в нашем квартале была небольшая плотницкая мастерская. Владелец, старик Ронат, знал мою ситуацию и платил скромную копейку за помощь: что-то вычистить, вымести пыль, отмыть… А иногда мне даже давали кисть и морилку! И помимо пособия по потере кормильца у нас был неучтённый доход. Помню, свою первую зарплату принесла маме, но та велела потратить на себя. Первый заработок – только на свои желания, так велела она. И я потратила деньги на покупку пары небольших и не слишком качественных метательных ножей у местного оружейника Ларса Рина. Отец научил обращаться с такими ещё в детстве – чтобы могла постоять за себя в случае необходимости. И давать сдачи, и убегать научил… Хотел, чтобы у меня было чуть больше шансов в этом мире. Ножи я сбалансировала и заточила сама. Потом даже похвасталась Ларсу, на что получила похвалу, мол, вылепила из навоза… ну, не то чтобы конфетку, но на безрыбье сами знаете! Недельного заработка у Роната мне хватало на кое-какую еду помимо социального продуктового набора, баллончики с краской и леденец со вкусом вишни. Так и проходили мои будни: днём училась, после наскоро выполняла домашку и неслась к Ронату. А вечерами, когда было время, сбегала рисовать граффити на стенах заброшенных зданий близ промышленного района. Просто там стены были огромными и прямыми, с маленькими окнами или вовсе без них… Всегда любила рисовать, всегда любила архитектуру! Рисовала на стенах, сколько себя помню. Это спасало меня от погружения в проблемы, позволяло выдохнуть накопленное напряжение и просто выключить голову!

 

Седой и сморщенный, как изюм, Ронат даже прослезился, увидев меня на пороге мастерской. Он жил один, дети выросли и… видимо, тоже не сумели выстоять против обстоятельств. Они, как и мои родители, ещё помнили жизнь до нового режима. Ронат иногда рассказывал, как было здорово. Но я не любила эти рассказы, они вызывали эмоции, от которых не было пользы.

 

Я знала, что за мной будут следить более пристально. К нарушителям порядка доверия нет. Поэтому, чтобы не светить доходом, с Ронатом мы договорились об ином способе расчётов: я ходила за продуктами и готовила ему еду, вернее ему и себе. На самом деле мне нужно было занятие, чтобы не свихнуться. Я знала, однажды всё уляжется и устроится, просто нужно дожить, дотерпеть до этого момента.

 

Но постоянной работы с официальным трудоустройством для меня не было. А на ту, что я находила, никто не хотел брать мелкую тощую девчонку, которую ещё недавно все видели в сводках на розыск преступников. Моё время истекало, и я всё чаще бросала взгляд на визитку Айзы, которую следовало бы выбросить сразу. Но теперь я думала о том, что, возможно, смогла бы какое-то время работать по её рекомендации – ровно до тех пор, пока на мою честь и кровь не покусятся. А там у меня будет ещё полтора месяца… Вариант так себе, но как самый последний сгодится!

 

Однако мне повезло. В начале июня позвонила старая знакомая отца – Дара Норн. Сказала, что, если мне всё ещё нужна работа, я должна явиться завтра в полдень в Восьмое Управление ОАК на собеседование.

 

  • Дара, что за вакансия? – я не могла не спросить. Если это то же, что могла предложить Айза, ноги моей не будет в Восьмом Управлении!
  • Не волнуйся, девочка! – успокоила Дара. – Я не посоветовала бы тебя этим!.. В один из отделов Департамента градостроительства и архитектуры нужен человек на должность помощника четвёртого доверенного секретаря главного архитектора города. Сможешь совмещать с учёбой – привязка как раз по твоей специализации. На деле бумажки и кофемашина, но ты будешь заниматься этим в Департаменте Архитектуры!

 

Насколько я знала, Дара в своё время сумела вовремя прогнуться и подстроилась под новый режим. Отец с ней редко общался, не одобрял. А вот мама приводила нам в пример эту женщину. Она осталась собой, но устроилась в новых обстоятельствах.

 

  • Здорово, – несколько сухо ответила я. – А вы сами тоже где-то рядом работаете?
  • Я в отделе сметного планирования. Это другое крыло и на семь этажей выше. Но кофе попить с тобой сможем! – заверила мея собеседница.
  • Спасибо вам.
  • Я… была должна твоему отцу, – выдохнула женщина. – Поэтому не благодари.

 

Через неделю я уже знала, какую бумажку в какую дверь отнести на подпись и сколько ложек сахара класть в кофе каждому из сорока пяти сотрудников на этаже. А ещё у меня был свой кабинет. Точнее это была небольшая отгороженная ширмой из толстого матового стекла комнатка в углу приёмной четвёртого доверенного секретаря. Помощников у него помимо меня было семь. Но самое главное, сам он был простым смертным и вполне себе добродушным мужчиной в возрасте. До самого страшного страха – главного архитектора Йонана Кемберта в должностной иерархии было человек двадцать, и у всех свои отделы, дирекции, службы с кучей сотрудников… В общем, я была такой незаметной и так глубоко спрятана от нежелательного внимания, что чувствовала себя практически в безопасности.

 

У меня был свой небольшой стол, вытянутое вверх окно за спиной и целая стена стеллажей с текущими документами. А ещё полный соцпакет и не самая маленькая по нынешним меркам зарплата.

 

С Дарой мы действительно попили кофе в кафе за углом. Но женщина, судя по всему, была так виновата перед отцом, что практически не смотрела мне в глаза. Беседа вышла натянутой. Дара попросила звонить ей в любое время, если что-то потребуется, и искренне хотела помочь, но на кофе больше не приглашала. А я решила, что она и так мне очень помогла. Со своими проблемами я давно привыкла разбираться самостоятельно.

 

3

 

Белая блузка с укороченным рукавом, серая юбка-карандаш, серебристые босоножки на высоком каблуке. Волосы в строгий пучок! Пара непослушных тёмно-русых прядей всё равно вываливались из него к середине дня, но я редко была на глазах, поэтому плевать! Несколько дней назад я даже утащила на работу пару удобных балеток и незаметно переобувалась!

 

Покрутилась перед зеркалом и осталась довольна. Вчера дали аванс, и я купила себе немного одежды и полдюжины баллончиков с краской – вечером планировала добить древо жизни на одной из скучных серых стен промышленного района. Всё было отлично! Вот только меня, кажется, продуло под кондиционером. Появилась болезненная слабость, лицо побледнело, побледнели даже немногочисленные веснушки, которые непременно появлялись накануне дня рождения и не сходили до середины декабря! Глаза заблестели – верный признак подступающей лихорадки. Я решила забежать в аптеку перед работой и попробовать поставить себя не ноги без больничного и докторов.

 

Утром в автобусе, следующем в центр, было людно. Стоять сорок минут на шпильках в сумме с простудой – то ещё удовольствие. Аптека была в квартале от работы, и я едва донесла себя до рабочего места! Закинулась сразу всем, что было куплено. Однако к обеду лучше не стало. И вечером. Едва добралась до дома, разделась и упала в кровать. Древо жизни, прости, не сегодня!

 

Всю ночь болела голова и, кажется, снились кошмары. Утром я была похожа на зомби! Однако в больницу обращаться по-прежнему не хотелось. Привела себя в порядок, насколько было возможно, и поехала на работу. Весь день пряталась от коллег и старалась не свалиться с ног, в обед даже уснула в рабочем кресле. И в автобусе уснула, проехала кучу остановок, а когда выскочила, обнаружила, что я рядом с промышленным районом. Следующий автобус должен был пройти лишь через полчаса, и я, дабы снова всё не проспать, прогулялась между серых зданий, подышала кислородом, надеясь на его целебные свойства.

 

И на следующий день случилось чудо, я проснулась с ясной головой, полная сил и без следа недомогания. Точно прогулка пошла впрок! Вот только веснушки попрятались, кажется, совсем. Но я по ним не скучала…

 

Вечером в пятницу мы встретились с подругами с курса. Отправились в бар, чтобы напиться и потанцевать. У девчонок была сессия в разгаре, у меня просто пятница…

 

  • Так ты не вернёшься к нам? – интересовалась Санда, рыжеволосая обаяшка, единственная, кто был ниже меня ростом. Только если я была ещё и тощая, как подросток, Санда имела все отличающие девушку формы и даже пару килограммов про запас.
  • К вам уже не получится, – пробуя молочно-белый коктейль с голубым зонтиком и долькой лайма, ответила я. – Меня обещали восстановить после каникул, буду учиться на заочном отделении. И кстати, Летта, сделай уже что-нибудь со своим почерком! – выразительно глянула на блондинку в нашей компании. – Мне нужно списывать у кого-то контрольные и курсовые!

 

Нас было четверо: Санда, Летта, Мериса и я. Мы как-то быстро нашли общий язык ещё при поступлении, и потом часто проводили время вместе.

 

Пока что мы втроём, сидя за столиком в углу, ждали Мерису, эта копуша вечно везде опаздывала, но мы уже привыкли и приняли её такой, какая она была.

 

  • Какие новости на курсе? – поинтересовалась я.
  • У Артеса отец умер от лейкемии. Валия подала документы на донорский резерв.
  • Летта, перестань! – оборвала подругу Санда. – Лучше расскажи, что наши пловцы заняли первое место в региональном турнире. Клавис и Майн после сессии укатывают в какой-то мега-крутой спортивный лагерь на побережье, путёвки им оплачивает региональный центр развития спорта.
  • Валия вроде встречалась с Майном, – припомнила я.
  • Ага. Только засранец переспал с ней и кинул, – сообщила Летта. – Теперь, после своих побед, на девчонок с курса вообще не смотрит!
  • Валия поэтому решила стать донором? – я просто предположила. Для меня объяснением поступку могла бы стать только личная драма… Но я смотрела на ситуацию со своей колокольни!
  • Не, ты что! – махнула рукой Санда. – Она просто хочет хорошо и лениво жить!
  • Бред. Доноры не живут дольше пяти лет! – напомнила я. На что Санда тут же с презрением ответила:
  • Знаешь, как она сказала? Хоть недолго, но в золоте и шёлке – всё лучше, чем прозябать в грязи и нищете!
  • Дурочка, – пожала плечами Летта.
  • Девчонки, в августе отбор, – Санда боялась этого момента, как и большинство вменяемых граждан. – Есть мысли?
  • Забеременеть ещё есть время, – помешивая трубочкой зеленоватый коктейль, предложила Летта.
  • Ага! А потом что?
  • Девчонки, может не будем о проблемах? – предложила я. Вообще не хотелось погружаться в это!

 

Сплетни сплетнями, но к приходу Мерисы мы были уже весёлыми и пьяными. Подруга опоздала почти на час и выглядела загадочно счастливой. Обычно сдержанная и рассудительная, теперь она походила на самую легкомысленную простушку. Мы танцевали. Много. И пили тоже много. И, кажется, флиртовали, но я уже не помню, с кем. А потом наверное я повела подруг к своим граффити. Но ночью в промышленном районе даже дороги было не разобрать, мы точно не дошли до места назначения. Зато мозг проветрился. И, по мнению Летты и Санды, это было паршиво!

 

Похмельное утро было тяжёлым. Голова болела, будто её наполнили колотыми булыжниками. Но кто-то упорно толкал меня в плечо. Я сначала начала отбиваться, и только потом проснулась и осознала, что опасности нет.

 

  • Чего ты толкаешься? – возмутилась я на Санду. Летта просто стояла рядом.

 

Я огляделась. Мы были у меня. Вот только я не помнила, как мы сюда дошли. Последнее событие в голове – очередной бар на сей раз на окраине и очередные «пара» бокалов с коктейлями.

 

  • Ты помнишь, что вчера было? – упавшим голосом спросила Санда.
  • Когда? – сжимая голову и щурясь на дневной свет, уточнила я.
  • Пошли, – скомандовала девушка и потянула меня с кровати. – Только тихо.

 

В гостиной на разложенном диване спала Мериса. Девчонки осторожно подвели меня именно к ней.

 

  • Смотри, – Санда указала на то, что я и так уже видела – на шее подруги были отметины!
  • Это вчера случилось? – ощупывая себя на всякий случай, поинтересовалась я.
  • Я ни хрена такого не помню! – прошипела Санда. – Но они совсем свежие!
  • Мы что, позволили кому-то питаться Мерисой? – ужаснулась я.
  • Скорее всего мы просто не смогли помешать, – подала голос бледная Летта.
  • Но почему тогда мы в порядке? – возмутилась Санда.
  • Я бы о другом беспокоилась! – глядя на всё ещё спящую подругу, размышляла я. – Она не донор. А значит, тот, кто сделал это, нарушил закон. Если она была против, и сейчас заявит в Первое Управление, её затаскают по инстанциям. И пока это будет происходить, тот, кто сделал с ней это, может попытаться её убить. И такие преступления расследуются весьма условно. Но если промолчит… он может вернуться. И ни раз.
  • Он по-любому вернётся, – заключила Летта. – Либо чтобы её убить, либо чтобы продолжить.
  • Что будем делать? – нахмурилась Санда.

 

Мы замолчали, размышляя. Мысли, раздавленные похмельем, совершенно не хотели ворочаться в голове. Вариантов не появлялось.

 

  • Если бы речь шла обо мне, – я решила попробовать рассуждать вслух, – я никуда не стала бы заявлять. Спряталась бы.
  • У тебя есть опыт, – прыснула Санда.
  • Только он теперь найдёт её хоть в подземелье, – оборвала нас Летта. Похоже, она соображала лучше!
  • Он нарушил закон и должен будет ответить, – решительно зашипела рыжая.
  • Должен, но не обязан, – мрачно отозвалась я. – Вы ж знаете, что за это фактически не наказывают.
  • Девчонки, вы чего шумите! – заворочалась Мериса.

 

Мы замерли и дождались, пока она проснётся полностью. Заговорила с ней Санда:

 

  • Мериса, у тебя там на шее… Ну… Не помнишь, как это случилось?

 

Девушка села, на миг прикрыла глаза и совершенно неожиданно молчаливо уставилась в пол, собираясь с духом, чтобы что-то рассказать нам.

 

  • Я не хотела вас расстраивать, вы не поймёте, – тихо начала она. – В общем, я теперь донор. Это было моё желание и моё решение. И если вы перестанете со мной общаться, я пойму!

 

У меня, кажется, подогнулись коленки, потому что я села прямо на пол перед диваном. Санда и так уже сидела на широком подлокотнике, Летту я не видела.

 

Мериса виновато подняла взгляд и посмотрела почему-то на меня:

 

  • Прости, – прошептала она.
  • Зачем ты извиняешься? – так же шёпотом спросила я.
  • Не знаю. Просто твоя сестра… и… Ты больше всех пострадала.
  • Мы все пострадали, – качнула головой я.
  • Зачем, Мериса! Дура! – вскрикнула Санда и бросилась обнимать подругу. – Тебе что жить надоело?
  • Да, – кивнула та. И мы в очередной раз замерли. – Я не могу больше бояться. Жить и ждать седьмого августа, переживать, выберут тебя или твою подругу… Я в какой-то момент поняла, что это уже должно произойти, иначе я с катушек съеду, девочки! А теперь мне, наконец, спокойно. Ну… почти! Вот вы переживёте эту новость, и я успокоюсь, – она робко улыбнулась.
  • Так, я за виски! – подала голос Летта. – Это надо запить.

 

Через полчаса мы сидели прямо у того самого дивана на полу и запивали новость. Да нет, понять лично я этот вариант могла бы. Но, всё же, было здорово не по себе!

 

  • Расскажешь с начала? – я решила нарушить затянувшееся напряжённое молчание.
  • Заявка за меня была у родителей уже три года, – пожала плечами Мериса. – Я случайно узнала. И… ну какой шанс при этом вернуться домой после грядущего отбора? Я знала, что этот год последний, – она тяжело вздохнула, растирая собственные пальцы, будто те озябли. – Знаете, всё оказалось не так страшно, – улыбнулась несмело. – Он старший судья при Первом Управлении. Симпатичный. И не псих совсем. И он обращается со мной так, будто я его любимая, а не кусок еды…
  • Ты его любимый кусок еды! – мрачно заметила Летта. Мериса же грустно улыбнулась:
  • Мне всё нравится. И, если не думать, сколько мне осталось, я счастлива. С другой стороны, кто гарантирует, что я пережила бы новую зиму? Мы не знаем, сколько нам осталось, просто надеемся, что больше пяти лет. Но по факту… мы же не знаем…
  • Ты права, – кивнула я, прерывая её попытки оправдаться. – И хоть я не поддерживаю твоё поспешное решение, я тебя не осуждаю.
  • Спасибо, – улыбнулась Мериса.
  • Так всё! – помотала головой Санда. – Я хочу знать подробности и, может, тоже перестану бояться…
  • И вообще мы должны разделить с тобой переживания, – поддержала Летта, разливая виски по стаканам.
  • Это больно? – вступила Санда.

 

Мне хотелось выйти. В отличие от девчонок, я подробности знать не хотела! Вот совсем! Но сидела рядом. Зачем? Наверное акт поддержки.

 

Сбивчивый рассказ Мерисы напоминал какое-то особое сексуальное извращение. Болезненно-гадкое, похожее на кошмарный сон, где все ощущения вывернуты наизнанку и то, что должно отталкивать и причинять боль, почему-то доставляет удовольствие. Я отказывалась принимать тот факт, что подобное может нравиться. Точнее может, конечно, кое-что, если исключить факт питания кровью. Ну и если не знать, что твой любовник фактически медленно тебя убивает! Но девчонки воодушевились. И я поняла: вот, чему меня научила мама. Я давно уже приняла и пережила все эмоции, которые могли бы владеть мною сейчас, и поэтому видела чуть дальше и чуть больше. И тот страх, который сейчас пытались уничтожить Санда с Леттой, который уничтожила Мериса, просто не имел надо мной власти. Я боялась, да, но не до такой степени, чтобы пойти и заключить с кем-то договор донорства! Я скорее готова была попробовать выжить в промзоне рядом с шахтами, но не изменить себе, не стать пищей для кого-то более сильного только лишь потому, что мне нечего ему противопоставить.

 

Мы разошлись к вечеру. И воскресенье я встречала таблеткой аспирина в одиночестве. Диван, планшет, графин лимонного чая, книжка. Сегодня было какое-то совершенно унылое настроение. Ничего не хотелось. Ничего не моглось… Похоже, началась та финишная прямая, за которой теряют всех близких, а потом и себя. Хотя, у меня эта прямая началась давно. Но сегодня это как-то особенно остро осознавалось. До самой ночи лежала и уговаривала себя не сойти с ума и не пуститься в бега. Знала б, куда бежать, точно уже была бы на пути. А так… Лежала и медленно возвращала мозг на место. Безмозглая я была куда как менее способна выжить!

 

Была глухая ночь, а мне всё не спалось. Сидела на подоконнике, вдыхая запах дождя, которым напитывались улицы, готовясь к непогоде. Духота стояла такая, что постояно хотелось в душ. Сверчки внезапно смолкли, а через пару ударов сердца горизонт расчертила первая молния. Далёкий гром заворочался в облаках. Первые капли сорвались на землю. Измучившаяся за день тревогами и волнением, вывернутая наизнанку отчанием, я просто отправилась гулять под дождём. Вот как была, в длинной белой футболке и коротких шортах, о наличии которых можно было лишь предполагать. Дождь не был холодным. Асфальт за день напитался солнцем и щедро делился его теплом с окружающим пространством. Пару раз я набредала на спешащих укрыться прохожих, которые смотрели на меня как на идиотку. Ну и чёрт с ними! Дождь будто вымывал из недр души застарелую боль. Она поднималась на поверхность и отторгалась со слезами. И мне становилось чуточку легче.

 

4

 

Я снова простудилась. Это было уже совсем нехорошо, потому что съедать столько таблеток за такой короткий период времени попросту вредно! К середине недели стало совсем плохо, и, закончив со срочной текучкой, после обеда я отпросилась в больницу.

 

По результатам нехитрых обследований мне выдали больничный до конца недели с диагнозом: «недомогание неясного генеза». Очень замечательно! Я попросила прокомментировать и, возможно, назначить лечение антибиотиками. Но терапевт был неумолим:

 

  • Признаков вирусной или бактериальной инфекции нет, анализы хорошие. Всё, что с вами происходит, вызвано понижением кровяного давления, что может свидетельствовать о переутомлении, умственном или эмоциональном. Последнее время все от этого страдают. Поэтому мои рекомендации: покой, поливитамины и седативные препараты. С понедельника на работу, явка при ухудшении состояния.
  • Значит… я просто перепсиховала? – как просто всё объясняется! Я даже обрадовалась, что, в общем-то, ничего серьёзного, просто нужно успокоиться.
  • Если хотите, я могу уточнить диагноз, но в этом случае придётся направить вас к невропатологу и психологу, – предложил терапевт. Как представила, что придётся бегать по кабинетам и терпеть иголки, осмотры, ощупывания, ослушивания, ещё и на дурацкие вопросы отвечать…
  • Нет, спасибо! – улыбнулась я. – Отлежусь и буду огурцом!
  • Если потребуются антидепрессанты, это через психолога, – зачем-то напоследок добавил доктор, размашисто расписываясь на рецепте.

 

Не скажу, что я была рада диагнозу, но теперь хотя бы всё сложилось! Перенервничала.  Вообще ничего удивительного! Перезвонила на работу, предупредила, что на неделе уже не выйду, и поехала домой.

 

Я высыпалась, принимала всё, что мне было прописано, по вечерам гуляла. Ронат был рад, что я устроилась на «нормальную», как он выразился, работу, но скучал. И хоть не признавался в этом, я видела, как радуется каждому моему визиту. Я по-прежнему ходила на рынок за продуктами для него, но готовить теперь могла только ужины, и те не каждый день. И я старалась реже бывать у него. История с Мерисой включила что-то во мне, я поняла, что и сама однажды могу оказаться в том же положении. А старик вряд ли спокойно перенесёт утрату, их на его веку, похоже, хватило! Поэтому заходила, но всё реже, ссылаясь на занятость. Он понимал. Думаю, даже то, что это всего лишь отговорки.

 

Нервы успокоились к концу недели, и я снова чувствовала себя человеком. На работе меня встретила куча документов и дружеская атмосфера. Риата, с которой мы успели подружиться, помогла мне до обеда рассортировать документацию. Девушка была чуть постарше, работала на должности помощника, как и я, только обязанности были немного другими. Мы с ней иногда ходили в кафе в обед. С Риатой было комфортно даже молчать. Иногда она будто зависала на паузе, замирала и смотрела в никуда. В эти моменты можно было говорить какую-нибудь ерунду, она просто не слышала. Видимо, тоже нервы.

 

Сегодня за обедом она увидела мои таблетки и понимающе улыбнулась. Высокая голубоглазая брюнетка. Очень красивая. Наверняка на неё будет спрос на отборе… Я спросила прежде, чем успела подумать:

 

  • Сколько отборов ты провалила?

 

Девушка грустно улыбнулась и ответила:

 

  • Пять. Осталось столько же.
  • И как ты это делаешь?

 

Она замолчала надолго, снова зависнув в этой своей задумчивой неподвижности. Я думала, уже не ответит, но она вдруг заговорила:

 

  • Я сплю с одним из них, – и запила это признание большим глотком чая. – У нас уговор: никакого донорства, я просто его любовница. А он следит, чтобы заявки на меня не доходили до рассмотрения.
  • Почему он сам не подаст на тебя заявку? – недоумевала я.
  • Не по статусу. Он не выбирает себе доноров, ему они достаются по распределению из тех, что приходят добровольно. Поэтому ему так важно сохранить со мной отношения, я ему нравлюсь, меня он выбрал сам.
  • Не боишься, что однажды не сдержится?
  • Бывало пару раз. Но от пары раз не умирают. А он ещё крепче вцепился в меня после.

 

Значит, есть возможность выжить! Нужно просто… Ну тут уж либо мораль и честное имя, либо кровь и жизнь.

 

  • Кому из них не положен выбор? – прямо спросила я.
  • Низшему сословию. Помощникам помощников вроде нас. Они питаются консервами или добровольными донорами. В комиссии по отбору таких четверо. Ты просто должна понравиться кому-то из них, – девушка совершенно правильно истолковала мой интерес. – Не бойся отбора, не одевайся замарашкой, как большинство, не будь в стаде. На самом отборе восемьдесят процентов принятых в итоге кандидатов уже распределены по предварительным заявкам, смысла себя уродовать практически нет. Если на тебя уже есть заявка, можешь хоть в навозе изваляться, не поможет!
  • Спасибо, – улыбнулась я.
  • Не за что, – Риата ответила такой же улыбкой. – Главное, чтобы до самого отбора на тебя не было заявки.

 

Что-то мне подсказывало, что об этом могла бы позаботиться Айза. Скорее всего, она уже сосватала меня кому-то из знакомых. Я решила зайти к ней завтра, тем более, что здание Первого Управления располагалось недалеко от работы.

 

Вечером я, наконец, занялась древом жизни. Огромная ива с листьями нежно-зелёного цвета, отливающего жемчужными оттенками, в окружении бабочек, чьи крылья отражали солнечный свет и превращались в слепящие солнечные зайчики. Картинка получилась светлой и позитивной. Маме понравилось бы! И блики света так хорошо удались, а серая стена давала необходимую глубину…

 

  • Отличная работа! – меня хлопнул по плечу Марн, он тоже часто рисовал здесь. Я стянула с лица защитную маску и поприветствовала парня объятиями, поблагодарив за компетентное мнение.
  • Над чем трудишься? – поинтересовалась у него.
  • Через три здания кирпичная кладка. Приходи, как закончишь на сегодня.

 

Я закончила минут через сорок. Собрала вещи, сложила в пакет пустые баллоны и использованные перчатки, чтобы кинуть в ближайший утилизатор, стянула рабочий комбинезон и отправилась к Марну. А он практически исполнял мою мечту, расписывал старые стены какого-то разваливающегося здания, превращая его в старый замок с призраками. Марн обожал масштабность, поэтому брал в работу стены целиком, подвешиваясь на специальных тросах. У него был комплект альпинистского снаряжения. У меня тоже такой был когда-то, только подешевле. И, глядя на то, что делает Марн, я поняла, что пора приобрести себе новый! Древо жизни должно быть минимум в три этажа!

 

Я устроилась с термосом и бутербродом напротив шедевра Марна на тёплых бетонных ступеньках небольшого крыльца заброшенного технического здания. Парень присоединился ко мне ближе к сумеркам, и мы долго обсуждали незаметные с первого взгляда неточности линий.

 

  • Забудь! – советовала я. – Кирпич отлично маскирует эти моменты.
  • Не, я хочу, чтобы было идеально, – возражал он. – В сентябре будет конкурс, не слышала?
  • Нет. Кто проводит?
  • Центр молодёжи и детства. Кстати в качестве приза прямой билет в Академию искусств. Без экзаменов.
  • Неплохо!
  • Да. Так что выставляй свою плакучую иву. Ты отлично чувствуешь цвет!
  • Зато у тебя с композицией лучше, – улыбнулась я.
  • Поучимся друг у друга, а? – он пихнул меня татуированным плечом.

 

Мы рассмеялись, а потом вдруг я положила голову ему на плечо. Мне жутко не хватало прикосновений в последнее время. А Марн, ну, он такой, как большой тёплый старший брат! Он осторожно обнял меня, и мы замолчали на некоторое время.

 

  • Как на работе? – поинтересовался он.
  • Спокойно. Как с тобой сейчас.

 

Парень усмехнулся. Потом откинулся на стену здания за нашими спинами и устроил меня у себя на груди. Мы так и сидели до самой ночи, и решили возвращаться, когда бетон под нами перестал согревать. У Марна был старенький байк, и он довёз меня до дома. Десять минут удовольствия прижиматься к чужому теплу! Я не рассматривала прежде этого парня со стороны личного интереса. Но за месяц до отбора вдруг задумалась.

 

  • Не грусти, – подбодрил меня он, помогая спрыгнуть с байка.
  • Прости, – стянув шлем, протянула его Марну. – Отбор, я вся на нервах.
  • Что будешь делать?
  • Есть дурацкий вариант, но не факт, что удастся.
  • Чем помочь? – Марн! Он такой Марн! Вот просто взял и предложил помощь.
  • Если у тебя нет знакомств в комиссии, боюсь, ничем.
  • Знакомств нет, – пожал плечами он.
  • Тогда женись на мне, – рассмеялась я, а он обнял и прижал меня к себе:
  • Я бесполезен тебе, малыш, – тихо проговорила он. – После того, чем я болел, я стерилен. Так что наш брак признают недействительным, и ты снова попадёшь в этот ад. Ровно через год, – он отстранил меня и заглянул в глаза. – Но если я просто нравлюсь тебе настолько, что ты готова гладить мне футболки целый год и слушать, как я храплю… – он многозначительно вскинул бровь, а я рассмеялась.

 

Нет, я не хотела, чтобы он сломался однажды, как мой отец, потеряв что-то дорогое себе, не сумев защитить, отвоевать у системы. Я никому не желала этого и совершенно не горела желанием наблюдать за тем, как угасает дорогой мне человек. Только сейчас осознала, почему сторонилась привязанностей, не отвечала на внимание парней с курса.

 

  • Ну а ты что решил с отбором? – поинтересовалась. Да, парни тоже участвовали в этом безумии, просто потребность в них была меньше, да и рабочие руки всегда были нужны. Высшие никогда не опускались до пыльной работы вроде плотницкого дела или добычи аркалита.
  • Если бы я мог что-то решать! – усмехнулся Марн. – Друг ушёл в Сопротивление. А я просто вижу, насколько это бессмысленно. Разве что от отчаяния податься туда!
  • Не вздумай! – нахмурилась я. – От того, что эти безумцы периодически пытаются взорвать здание одного из Управлений ОАК, никому легче не становится!
  • Зато они не участвуют в отборе… – просиял он.
  • Боюсь представить, что с ними делают, когда задерживают.
  • Вот уж там точно не идёт речи ни о какой иллюзии свободы воли! – подтвердил мои мысли Марн.
  • По-твоему что могло бы всех нас спасти?
  • Не знаю, – поглядев на фонарь над нашими головами, парень пожал плечом. – Возможно какая-то эпидемия, против которой даже аркалит им не поможет, – он присел одним бедром на байк и повертел в руках шлем. – Мы слишком мелкие и разрозненные, чтобы что-то противопоставить, – снова глядя на меня, продолжил. – Кто-то просто трусит, и таких большинство. Смельчаков давно истребили. Кто-то верит, что неплохо устроился, и поддерживает новый режим, и таких всё больше. Нам внушают, что всё хорошо. Думаю, лет через пятьдесят, когда уйдут последние свидетели настоящей свободы, мы окончательно станем продуктом питания.

 

Марн тоже был одним из тех, кто думает наперёд. Мы часто болтали, собеседником он был отличным всегда.

 

Странный и очень приятный парень. Я давно выбралась из его объятий, но всё равно будто бы была окутана его теплом. Мы не спешили расходиться. Стояли под фонарём на пустой улице, периодически отгоняя назойливых жужжащих насекомых.

 

  • Как думаешь, что с этим аркалитом? – мне было интересно его мнение. Он иногда знал чуть больше, чем полагалось…
  • Помимо того, что это жутко токсичный яд?
  • Ага. Они же не просто так ведут добычу!
  • Я слышал, это что-то вроде аккумулятора, от которого можно мгновенно зарядиться, перезагрузиться и чуть ли не родиться заново – с новыми силами, без болезней и шрамов, с чистого листа! А ещё бродит сплетня, что они вроде запустили какой-то экспериментальный проект, хотят распространить эту суперсилу и на нас.
  • Думаешь, им есть дело? – усомнилась я. Марн пожал плечами, глядя в темноту:
  • Не знаю. Но по идее, будь у них дальновидный правитель, он именно так и поступил бы. Мы исчерпаемый ресурс, несмотря ни на что нас всё меньше, и однажды в их рядах начнётся грызня за таких, как мы. И тот, кто сможет обеспечить непрерывное поступление жизненно важного ресурса, будет всем заправлять.
  • Логично. И не лишено пользы для нас, – кивнула я. – Может быть, кто-то однажды получит реальную свободу выбора…
  • Так что там с твоим вариантом на провал? – поглядев на меня, поинтересовался Марн. Он хотел знать про отбор… Я поёжилась, размышляя, как ему рассказать. Почему-то было очень стыдно, но и очень хотелось довериться. Ведь если с моим вариантом что-то не так, Марн его сразу отфильтрует…
  • Девчонка с работы спит с каким-то младшим помощником из комиссии, и он зарубает все заявки на неё. Думаю поискать подобный вариант, – выдохнула, не глядя в глаза парню. Он задумался ненадолго, потом заговорил:
  • Даже если предварительных заявок нет, всегда можно попасть на глаза кому-то прямо в день отбора. Да и где гарантия, что любовник ограничится только сексом?
  • Это хоть что-то… – ответила в своё оправдание.
  • Если тебе нужно хоть что-то, я могу спрятать тебя в Сопротивлении, – усмехнулся Марн. – Будешь сидеть тихо, заниматься обработкой ран и перевязками…
  • И проживу всю жизнь в каком-нибудь подземелье. Я пряталась шесть месяцев, Марн. Сомнительное удовольствие!
  • Ну… хоть что-то! – улыбнулся он. – Подумай, – и стал натягивать шлем, дав понять, что пора расходиться.

 

Да, вариант так себе, но всё же лучше, чем загнуться через пять лет от истощения и букета болячек на этом фоне. Я решила воспользоваться им, если на отборе всё пройдёт не в мою пользу.

 

Айзу я всё-таки навестила. Женщина была рада мне. Оглядела меня и присвистнула:

 

  • Дорогая, ты шикарна! Я знала, что фабрика – это не твоё!
  • Есть разговор, – я без церемоний уселась на горчичный диван в её кабинете. – Пригласила бы вас пообедать, но боюсь ваших гастрономических предпочтений!
  • Пф! – рассмеялась Айза. – Если я пью кровь, это вовсе не значит, что я не ем пиццу. Вот только времени сейчас нет, поэтому… – она откинула занавески с тонированного окна и достала с подоконника картонную коробку с ещё тёплой, но уже съеденной наполовину пиццей.
  • Ничего себе! – вот теперь настала моя очередь приятно удивляться.
  • Угощайся, – улыбнулась женщина, продолжая разглядывать меня.

 

Кофе у меня был с собой, успела купить в уличном автомате. Айза налила себе в холле и устроилась в своём рабочем кресле с бумажным стаканом и треугольником пиццы.

 

  • Рассказывай, зачем пришла, – попутно просматривая что-то в мониторе, предложила женщина. Она явно была очень занята, но уделила мне время, несмотря на это. Да, она могла бы мне понравиться!
  • Отбор. Я знаю, что на большинство кандидатов есть предварительные заявки.
  • Ну, есть, – жуя, кивнула Айза.
  • Вы… – я не знала, как правильнее спросить, поэтому мямлила.
  • Я не имею доступа к базам комиссии, – сухо ответила женщина, не отрываясь от работы.
  • Я предполагала. Но вы могли способствовать тому, чтобы на меня появился заявитель.

 

Женщина бросила на меня хмурый взгляд и оторвалась от работы.

 

  • Значит, он есть, – выдохнула я, ощутив, как внутри всё покрывается корочкой льда.
  • Я не должна этого знать, и тебе сообщить ничего не могу, – понизив голос и глядя на меня исподлобья, проговорила женщина.
  • Вы и не сообщали, – я пожала плечами.
  • И о том, что заявка ещё не подана…и он выбирает между тобой и ещё тремя девушками, – добавила она, явно к чему-то уводя разговор. Я кивнула, поощряя её:
  • Конечно! Откуда вам знать такие подробности! А… я могу сделать что-то, чтобы он исключил меня из поля своего внимания?
  • Слушай, все выживают, как могут, – кажется, она передумала делиться со мной своими тайнами и перешла на оправдания. – И я, представь себе, тоже. Они просто запрашивают личные дела моих подопечных, и не только моих. Вы все стоите на учёте.
  • В моём личном деле может появиться что-то, что оттолкнёт его? – продолжала допрос я.

 

Айза покусала пухлые губы, сегодня подкрашенные ярко-алым. Она сомневалась.  Видимо да, я нравилась ей по-своему, и видимо тот, кто сейчас вчитывался в моё личное дело, нравился ей не особенно… Мне нужно было просто додавить женщину. И я, выдержав паузу, максимально проникновенно добавила:

 

  • Я не хочу умирать так рано, Айза.

 

Женщина бросила на меня суровый взгляд. Она что-то решила, и я почти обрадовалась… Однако немного растерялась, когда Айза вынула из нижнего ящика тумбочки алюминиевый шейкер с трубочкой и поставила передо мной. Встала и открыла дверь в смежное помещение, жестом приглашая меня туда.

 

  • Вы серьёзно? – мой голос надломился.
  • Ты делаешь это дважды в год. От третьего тебя не станет меньше!

 

Она была права. И мне нужна была помощь. И это был не самый паршивый вариант!

 

В смежной комнате был маленький консольный столик и пара кресел, а так же небольшой гардероб.

 

  • Лезвие в ящике под столом, – сообщила женщина. – Оно стерильно. Остальные мелочи там же. Наполни до нижней отметки, не больше, а то станет плохо.

 

И она оставила меня одну, прикрыв дверь. Что ж, ладно. Это далеко не самое страшное в борьбе за жизнь. Чёрт, это даже не секс!

 

Лезвие я действительно нашла в выдвижном ящике под столом. Запаянное в плёнку. Там же была аптечка: клей для ран, спиртовая салфетка в фольгированной упаковке и эластичная повязка, которая просто надевается на конечность и прикрывает рану.

 

Стараясь не думать, я протёрла запястье спиртовой салфеткой, разорвала плёнку и извлекла лезвие. Тонкое, шириной в пару миллиметров, на литом стеклянном основании, чтобы не порезаться глубже необходимого и не повредить связки и сухожилия. Удобная штука! Сделав пару глубоких вдохов, как перед прыжком в воду, я полоснула по запястью. Боль пришла не сразу, сначала обожгло и щипнуло. А вот когда полоска набухла кровью, я зашипела от боли. С ранами всегда так – лучше не смотреть!

 

Я держала руку над шейкером до тех пор, пока не закружилась голова. До обозначенной отметки на внутренней металлической поверхности было ещё далеко, но я больше не могла терпеть. Да и кровь едва сочилась. Щедро залив порезы клеем и поморщившись от жжения, я натянула повязку. Стараясь не смотреть на содержимое шейкера, плотно закрутила крышку и, чувствуя подступающую тошноту, поспешила обратно в кабинет.

 

  • Простите, больше не смогла! – хватая ртом воздух, упала на диван и протянула Айзе шейкер.
  • Нда… Ты и пары лет не продержишься донором, – заключила она, выхватив его у меня.

 

Сделала большой глоток и испугала меня переменам своей внешности. На пару секунд её глаза стали абсолютно чёрными, склеры будто чернилами заволокло, а вокруг глаз и от висков проступили чёрные змейки вен и сосудов.

 

  • Ненавижу консервы! – выдохнула она, явно наслаждаясь ощущениями. – Я всё сделаю, дорогая. Не переживай.

 

И пока она была занята, я поспешила убраться.

 

Первый этап я прошла, заявки на меня не будет. Теперь можно изображать замарашку на отборе. Линзы, пара ссадин на лице… и перекрасить волосы – на время. Фигура у меня так себе. Я, конечно, была физически подготовлена, спокойно лазила по заборам и прыгала по крышам, но чтобы появились женственные округлости, следовало лучше питаться. Поэтому прикинуться недогрызенной костью не составляло труда! Я была почти уверена в провале. На крайний случай у меня было предложение Марна.

 

И жизнь, кажется, снова наладилась. Спокойная работа, встречи с девчонками, граффити. Иногда Марн. Он много рисовал, и я не беспокоила его своим обществом, если он не приглашал в свою компанию. Были и другие уличные художники, иногда я проводила время в их компании. Но чаще одна.

 

5

 

Утро среды началось неожиданно. Я как обычно умылась и собиралась чистить зубы, когда в раковину сорвались крупные алые капли. Бросив взгляд в зеркало, увидела кровь над губами. Голова пошла кругом, и я быстро подставила лицо под холодную воду, дожидаясь, когда прекратится кровотечение. Дальше было хуже. Весь день меня изводило головокружение и лёгкая, но противная тошнота. На следующий день всё повторилось. Пришлось снова отпрашиваться к врачу. Однако новый осмотр опять ничего не показал. Мне даже сделали КТ головного мозга, но там всё было в рамках нормы. Диагноз был тот же – недомогание неясного генеза. Как я поняла, последнее время его всем ставили. Лечение то же: витамины и успокоительное. От больничного я отказалась. Кое-как дотянула до конца рабочей недели. А когда подходила к дому, увидела знакомый байк. Стоящий рядом Марн улыбнулся:

 

  • Был недалеко, решил заехать.
  • Привет, – вымученно улыбнулась другу. – Если хочешь поболтать, пойдём ко мне! Я с ног валюсь!
  • Ого, приглашение домой – серьёзный шаг, – усмехнулся парень, следуя за мной.

 

Мы устроились в кухне, когда я переоделась в домашнюю футболку с шортами. Меня морозило, поэтому я завернулась в плед. На столе был горячий чай и овсяное печенье из супермаркета. Но я могла смотреть лишь на чай. Крепкий до горечи и обжигающе горячий!

 

  • Что с тобой? – глядя исподлобья, поинтересовался Марн. Уперевший локти в стол и нависший над ним гость казался таким большим здесь, а моя кухня будто сжалась. А может, то у меня голова поехала…
  • Врач говорит, нервы, – пожала плечами. – Но периодически мне становится так паршиво, что я перестаю верить в его компетентность.

 

Марн протянул руку и коснулся моего лба. Покачал головой:

 

  • У тебя жар, Мора. Нервы, конечно, и так выстреливают…
  • Но у тебя есть теория поправдоподобнее? – догадалась я.
  • Опиши симптомы и общий срок их проявления, – предложил парень, удобнее устраиваясь.
  • Сразу после возвращения домой началось. Я решила, что простудилась. Но кроме жара и слабости больше ничего не было. И длилось всего три дня. Потом вдруг прошло без следа. Пару недель назад всё повторилось и так же внезапно прошло. Сейчас вот опять, третий день кровь носом, слабость до головокружения и тошноты, снова жар…
  • Понаблюдай за собой, – сделав глоток чая, рекомендовал Марн. – Записывай все странности.
  • Что ты об этом знаешь?
  • Пока не скажу, чтобы ты не навыдумывала то, чего нет. Больше пей и спи. И поменьше будь на людях.
  • Это какая-то инфекция? – я ощущала, как внутри растёт тревога, и было особенно не по себе от того, что Марн подозревал что-то конкретное, что-то, о чём не спешил говорить, чтобы я не ударилась в панику. Всё это могло означать лишь одно: со мной всерьёз беда!
  • Похоже на то, – тем временем кивнул друг. – Но будет ясно позже. Записывай любые отклонения от нормального самочувствия, даже мелочи, включая перемены настроения. Я зайду через неделю, если ты не против.
  • Приходи в любое время, я всегда тебе рада! – улыбнулась ему.
  • Что кстати с отбором? Есть движение? – сменил тему Марн.
  • На меня могла быть заявка. Теперь не будет. Я решила этот вопрос.
  • Нашла покровителя?
  • Нет. Мой куратор из соцнадзора была в курсе. Пришлось пожертвовать пятьдесят граммов крови в её личный резерв за нелицеприятную приписку к своему личному делу.
  • Легко отделалась, – улыбнулся Марн.
  • Сама в шоке! – кивнула я. – И… если на отборе всё-таки что-то пойдёт не так, я же могу воспользоваться твоим предложением?
  • Да, конечно, – пожал плечом. – Только не тяни, чтобы не пришлось убегать от преследования.
  • Поняла.

 

Мы помолчали, и я вспомнила:

 

  • Ты же не просто так пришёл?
  • Хотел уточнить про конкурс. Заявку подала?
  • Нет. Хотела сначала что-нибудь толковое изобразить… – на самом деле мне просто не до конкурса было. И в голове полный хаос…
  • Брось! – ободряюще улыбнулся парень. – У тебя полно толковых работ. Просто отправь.
  • Ладно. Я всё равно не в силах спорить, – улыбнулась в ответ.
  • Пойдём, доведу тебя до кровати. Дверь захлопывается?
  • Да, – с трудом выползая из-за стола, я снова улыбнулась. Марн был собой. Старший брат, тёплый и надёжный! – Если мне не светит стать твоей женой, можно я буду твоей сестрёнкой? – поинтересовалась, когда он вдруг подхватил меня на руки.
  • Только если младшей. И я буду тебя ругать за проступки!
  • Согласна, – рассмеялась я, уткнувшись лицом в его шею с какой-то дикой татуировкой. Он привычно пах краской и растворителями. Знакомый и такой безопасный запах нашего творчества!

 

Со мной действительно творилось неладное. Я то внезапно выздоравливала, то снова чувствовала себя на грани обморока. Следующая неделя отметилась расстройством пищеварения. Сначала меня рвало всю ночь, через день раздуло живот и всё, что туда попадало, оставалось на уровне желудка. Врач прописал ферменты, от них стало лучше, но ненадолго. Меня в итоге снова стошнило какой-то зеленоватой жижей, и я, наконец, вырубилась прямо на полу туалета.

 

После всего слабость была такой, что я с трудом сползала с кровати, чтобы дойти до кухни и туалета. Пила электролиты, и, кажется, только благодаря им ещё была жива. В зеркале был то бледно-серый зомби, то вдруг обычная я. Метаморфозы настораживали, а их скорость пугала.

 

Когда на пороге появился Марн, я уже снова внезапно выздоровела. Он принёс яблок, и мы, как и в прошлый раз, устроились в кухне. Я поведала ему свои приключения, а он долго молчал.

 

  • Ну, так и что со мной? – спросила, не выдержав.
  • Скажи, у тебя были контакты с высшими прежде? Примерно за пару месяцев до возвращения?
  • Нет, – я пожала плечами.
  • Любые контакты чуть серьёзнее дружеских объятий. – добавил парень.
  • Точно нет!
  • А с кем-то вообще? Ну… вдруг ты не знала, что он один из них…
  • Нет, Марн, – брезгливо скривилась я. – Я даже не целовалась ни разу ещё.

 

Он нахмурился сильнее:

 

  • Правда?
  • Правда. Что со мной?
  • Не знаю. Но симптомы похожи на мои, – он отвернулся к окну. – Это что-то вроде затянувшегося вяло текущего обращения. Случается порой, крайне редко, но случается, когда в организм донора попадает незначительное количество крови или другой биологической жидкости высшего. Чаще от этого ничего не происходит, но иногда бывает беда… Вот такие симптомы, как у тебя, как у меня когда-то. И они либо проходят сами, либо ты уже не человек через полгода-год.
  • Погоди! – я нахмурилась и дождалась, когда Марн взглянет на меня. – То есть ты обращаешься?
  • Нет, у меня прошло само. Года два назад. Я поэтому стерилен. И теперь я знаю, как это.
  • Слушай, я уверена, что ничего такого со мной быть не может. Единственный кровосос, который приближался ко мне на расстояние ближе десяти шагов, мой куратор Айза. Но до всей этой истории она максимум держала меня за руку. От рукопожатия ведь это не происходит?
  • Нет, не происходит, – он задумчиво помолчал ещё. – Ладно, слушай! Ещё ничего не ясно, но на тебя могут среагировать анализаторы. Случайно обратившихся вычисляют по температуре тела, сердечному ритму и химическому составу биологических жидкостей. А потом изолируют, они агрессивны и опасны. Те штуки на улицах – сканирующие рамки, которые вроде бы должны помогать в поимке преступников, служат и для мониторинга случайных новообращённых, нелегальных, у которых нет права на жизнь в нашем обществе. Я расскажу, что делать, чтобы не попасться.
  • Подожди, подожди, Марн! Ты думаешь, я обращаюсь? – кажется, у меня даже волосы на затылке шевельнулись от ужаса. Я, конечно, рассмеялась возмущённо, но парень так спокойно дожидался моего внимания, что захотелось плакать.
  • Я не могу ничего утверждать, – наконец, заговорил он. – Но кто тебе расскажет, если не я?
  • Врач говорит, что это просто стресс! – я продолжала упираться, отрицая серьёзность ситуации.
  • Наши врачи такое не диагностируют, они просто не знают, что искать, – он выжидательно смотрел на меня, я в ужасе молчала. Не верила, не хотела верить. Но знать была должна!
  • Расскажи, как это было с тобой, – предложила я для начала. Сложила руки на груди, ожидая. Марн набрал воздуха в грудь, встал и подошёл к окну. Он так и говорил, стоя ко мне спиной, сухо, отрывисто:
  • Мы отдыхали в баре с друзьями. Я познакомился с девчонкой. Было много алкоголя. Очень много. Утром проснулся в своей постели от хлопка входной двери, – он снова сел напротив меня и оттянул ворот футболки, обнажая шрам, не замеченный ранее из-за тату. – Вот с этим. Ни черта не помню о той ночи. С тех пор больше не пью, – он опустил взгляд на сцепленные на столе руки, потом взглянул мне в глаза. – Сначала это походило на простуду, но без насморка и кашля. Потом начались проблемы с артериальным давлением. Замедлялся сердечный ритм, организм начал подстраиваться, компенсируя пульс изменением давления. Были обмороки, спутанность сознания. Потом пищеварительная система начала сдаваться. Обычную пищу организм воспринимал едва ли не как яд. Тяжелейшие отравления, истощение, обезвоживание. На этом этапе новичков начинают кормить кровью. Мелкими дозами, кровь тоже далеко не сразу усваивается, но из неё организм черпает влагу и микроэлементы, она не даёт умереть от банального обезвоживания. Я решил, что скорее сдохну, чем буду пить кровь. Но однажды всё прошло. Процесс так же проходил волнообразно, как у тебя. Инфекция «пробует на прочность» органы и системы последовательно. Всё зависит от иммунитета. Кто-то умирает, кто-то слетает с катушек, но я вот выжил.

 

Я смотрела на него во все глаза и не могла понять:

 

  • Откуда ты знаешь всё это? В смысле, ладно, твои симптомы – это понятно. Но как это бывает у других, с чего начинается… Ты как какой-нибудь доморощенный медик рассуждаешь местами…

 

Парень вновь набрал в грудь воздуха, решаясь. Видимо рассказывал что-то из разряда «не для всех». Меня радовало, что я вхожу в узкий круг доверенных лиц, но от ощущения, что я лезу в болото, из которого не выбраться, буквально леденела кровь!

 

  • Я не вхожу в Сопротивление, точнее я не постоянный участник, но у меня есть друзья там. Они изучают все эти процессы практическим путём.
  • Марн, ты… – я догадалась, но не закончила фразу.
  • Да, я подыхал там, – кивнул он, поглядев мне в глаза. – В стылых подземельях за городом. За мной так же наблюдали и делали записи. На будущее. Просто иначе нам не понять…
  • Но с той девчонкой, которая тебя инфицировала, это действительно случайность?
  • Я бы не пошёл на такое сознательно. Было паршиво! Хуже, чем тебе. Намного.
  • Может, у меня что-то другое? – с надеждой спросила я.
  • Может. Но если нет, подумай, хочешь ли быть поймана! Если тебя начнут кормить кровью, ты уже не выздоровеешь. Кроме того, нет гарантии, что случайно обращённых оставляют в живых. Лишние рты им не нужны!

 

Я встала и прошлась по маленькой кухне. Да, мне в любом случае не улыбалось оказаться среди кровопийц. Это крайний вариант, когда других уже не будет!

 

  • Ладно. Что делать? – знания лишними не бывают!
  • Контролируй свой пульс и температуру тела, – Марн распрямился, откидываясь на спинку стула. – Как только температура начнёт опускаться ниже тридцати шести, а пульс замедлится до тридцати пяти – сорока ударов, на тебя начнут срабатывать рамки анализаторов. При выходе на улицу бери с собой пару литровых бутылок горячей воды – в идеале только что вскипевшей. Их нужно будет прятать под одеждой, рядом с телом. Неприятно, но привыкаешь. Анализаторы суммируют тепло вокруг тела и фиксируют общую цифру. С пульсом сложнее. Уже сейчас лучше подобрать таблетки, вызывающие тахикардию. Я дам тебе список тех, которые гарантированно дают подобные побочки, посмотришь, что лучше перенесёшь. И учти, вместе с изменением сердечного ритма скорее всего начнёт меняться артериальное давление – тоже мало приятного. И вишенка на торте – биологические жидкости. Здесь всё очень заморочено. Не факт, что за твоей квартирой следят, но мы натыкались на подобные штуки в канализационной системе. Анализаторы биологических жидкостей. Всё, что было в теле, содержит следы инфекции. Поэтому в канализацию должно уходить в изменённом виде. Лучше всего из доступного подойдёт уксусная эссенция. Смешиваешь, и только потом смываешь большим количеством воды. Слюну в том числе. Мерзко, но это не самое страшное.

 

Я шумно выдохнула, ощутив, как высоко на лоб заползли от возмущения брови, тряхнула головой и сосредоточилась на основном:

 

  • И сколько этот процесс может протекать?
  • До года. Но ты поймёшь по ощущениям. И в этот период никаких близких контактов. Ни с кем.

 

Я обхватила себя руками. От перспектив замутило! За окном снова собирался дождь, стояла духота, но меня ощутимо морозило. Марн поднялся, подошёл и молча обнял меня. А я всхлипнула, ткнувшись ему в грудь.

 

  • Не плачь, малыш, – тихо шептал он мне в волосы. – Я буду забегать, проверять, как ты. Ладно?

 

Я покивала, не доверяя голосу. Мне было страшно, что вот сейчас он уйдёт, а я останусь одна со своими странностями и абсолютно жуткими перспективами.

 

  • А что, если я слечу с катушек? – спросила, чуть успокоившись. – Я убью кого-то?
  • Не думай об этом, – успокаивающе гладя меня по волосам, предложил Марн. – Если будет совсем плохо, я буду рядом.
  • И я могу умереть? – я поглядела на парня снизу. Он очень внимательно всмотрелся в мои глаза:
  • А вот тут ты мне скажи, чего бы тебе хотелось. Сможешь жить с жаждой?
  • Я стану иначе мыслить?
  • Ну… первое время новички капризные, обидчивые и злобные, – начал рассуждать парень, глядя в окно. – Всё равно что дать младенцу огромную силу и власть, и при этом сдерживать все его дикие хотелки. Но любой ребёнок повзрослеет, поумнеет. Не думаю, что ты можешь кардинально поменяться в новой жизни, – вновь бросив взгляд на меня, Марн улыбнулся.
  • Почему тогда ты решил, что смерть лучше?
  • Потому что это моя жизнь, и я распоряжаюсь ею, как хочу. Ты своей можешь распорядиться иначе, не обязательно повторять за мной.
  • И тогда я буду твоим ручным вампиром?
  • Или я твоим ручным донором, – усмехнулся Марн и отвёл с моего лица прядки волос.
  • То есть жениться на мне ты не готов, а донором – запросто? – рассмеялась я несколько истерично.
  • Как муж я не буду тебе полезен. Да и я тот ещё свинтус в быту! И, кстати, мы решили, что будем играть в брата и сестру. Помнишь?
  • Мне тут подруга, ставшая недавно донором, рассказала о процессе, – я вспомнила Мерису. – И, знаешь, не хотела бы я видеть подобное между братом и сестрой! Тем более участвовать в этом!
  • Вот если обратишься, мы подумаем, кем быть друг другу, ладно? – предложил Марн. И я вдруг посерьёзнела:
  • Слушай, без шуток. Мы с тобой не знакомы, кроме как по настенному творчеству. Ты с чего вдруг мне так помогаешь?
  • Не знаю. Хочется, – он пожал плечами, беззаботно улыбаясь.

 

Я смотрела в его глаза и пыталась понять. Нет, это была не симпатия парня к девушке, скорее чисто человеческая забота. Но почему?

 

  • Тебе не о ком заботиться? – поинтересовалась я.
  • Неа! При живых родителях я так одинок, как ты себе не представляешь, – он говорил без грусти и сожаления. Не было в его интонации и обиды на обстоятельства или родных.
  • Почему?
  • Потому что привязанности – это непозволительная роскошь в наших реалиях. Я должен быть уверен, что в любой момент смогу спокойно уйти, и никто не станет по мне плакать.
  • Я стану, – пожала плечами.
  • Это печально, – рассмеялся парень. – Мне приятно, и без этого жизнь превращается в механическое существование, но с тех пор, как я трое суток умирал под землёй, привязанности я себе запретил. Вот помогу тебе, и всё, хватит.
  • Ну… думаю, когда это кончится, мы всё ещё раз обсудим! – улыбнулась ему, чувствуя, как внутри что-то отогревается, что-то, чего я не чувствовала с тех пор, как ушла Арнита… Марн становился мне семьёй…и я согласилась бы на многое, только бы он никуда не делся!

 

Странный вечер, странный разговор, странный парень! Но уже родной. Он и прежде помогал и поддерживал, и не только меня, но всегда при этом будто проходил мимо или держался в стороне. Я и не догадывалась о том, что у него там в душе всё так жутко. Всегда приветливый, отзывчивый, не навязчивый, позитивный, всегда готовый подстраховать, помочь. И совершенно не желающий сближаться с кем-либо. Нда!

 

Марн ушёл ближе к ночи. Мы ещё успели посмотреть комедию, которая недавно шла в кинотеатрах. Мы много обнимались. Я прежде и не догадывалась, как одиночкам не хватает объятий и как они могут излечить от душевной боли и тревог. Я прямо дышать начинала иначе, когда чувствовала рядом тепло чужого тела. Подумала, что, наверное, нужно завести кота, подобрать какого-нибудь с улицы, приютить… Но потом. Когда буду уверена, что бедное животное не останется в пустой квартире. Или можно попросить на время у соседки.

 

6

 

Прошла ещё неделя. Отбор меня уже совершенно не волновал. Меня волновало самочувствие, оно продолжало ухудшаться. Температура тела упала до тридцати пяти и трёх, пульс – до тридцати семи максимум. Я постоянно хотела спать, почти ничего не ела и с трудом вспоминала про горячую воду с собой и таблетки для ускорения сердечного ритма. На работе, дабы не пугать коллег внешним видом, взяла отпуск за свой счёт.

 

Я потерялась в днях, более или менее приходила в себя ближе к вечеру. Марн заходил пару раз, и я дала ему второй ключ – на случай, если мне будет совсем паршиво. Он как-то предложил остаться и побыть со мной. Но мне было стыдно. Меня постоянно тошнило. И даже если желудок был пуст, я просто висела на унитазе, борясь с выворачивающими тело спазмами. Там же теряла сознание, засыпала прямо на полу, просыпалась, умывалась, заваривала чаю, если могла доползти, растворяла порошок с электролитами, выпивала и ползла к унитазу, надеясь, что хоть что-то удастся удержать в организме.

 

Мне больше не становилось лучше. Иногда просто включалось сознание – как правило, частично.

 

Продолжительная вспышка сознания случилась, когда, казалось, минула адова вечность. Кто-то помогал мне очнуться, и это был не Марн. Какой-то незнакомый парень. Я с трудом сфокусировала на нём взгляд. Младше Марна, с хмурым решительным взглядом. С ним была медицинская сумка – этот большой пластиковый ящик с кучей ампул и прочего барахла, и парень как раз набирал что-то в шприц.

 

  • Не бойся, – видя, что я пришла в себя, заговорил он. – Я вколю тебе минеральный коктейль, потом поставлю капельницу с физраствором. Станет лучше.
  • Ты кто? – протянула я. Язык едва ворочался.
  • Марн не смог прийти. Он передал тебе письмо, потом прочтёшь. Я его друг.

 

Не помню, было ли мне больно от иголок. Помню удары сердца в грудной клетке, тяжёлые, вязкие, слишком медленные. Тело от них ощутимо вздрагивало. Наверное, я снова провалилась в обморок, потому что, когда открыла глаза, в квартире была одна. В своей кровати. Дотянулась до ночника и зажгла свет, разгоняя темноту. Рядом на подушке лежал серый конверт и ключ от квартиры, который я давала Марну. Стало не по себе. Очень!

 

Поборов головокружение и слабость, я села читать послание. Буквы двоились, строчки наплывали друг на друга, а смысл не хотел влезать в голову: «Привет, малыш. Жаль тебя огорчать, ты обещала плакать, но постарайся меня простить. Я обманул систему. Хуже – я обманул себя. Но самое страшное, тебя я обманул тоже. Я не исцелился два года назад. Похоже, это было затишье перед концом. Вчера в моём квартале были разборки. Подростки повздорили, решили пострелять. Не буду грузить тебя подробностями. Я получил пулю в живот, а потом едва не убил двоих детей – случайно остановился. Просто сорвало крышу на их агрессию! Я не понял, как. Кстати не переживай, от ранения ни следа. Но это как раз не хорошо. Это значит, я не совсем человек. И то, как я отреагировал на агрессию, мне вовсе не понравилось. И я сломал уже два карандаша, пока писал это письмо. Всё гадко, малыш. Я не хочу навредить кому-то. Пока могу мыслить, я пойду в Первое Управление. Пусть решают, что со мной делать. Если оставят в живых, я найду тебя, как только мозги на место встанут. Ты главное выживи тоже. Я привязался к тебе. Мой друг, Шодан, будет тебя навещать. Он медик, и у него есть физраствор и какие-то полезные штуки. Держись, малыш. Ты сильнее, чем думаешь!»

 

Вот и всё! Нет у меня тёплого старшего брата. Нет спасения. Зачем мне физраствор, если всё равно мне конец! Завернёт мозги вот точно так же, и привет!

 

С трудом доползла до кухни. Хотелось пить. Знала, что от холодной воды меня гарантированно вывернет. Кипятить не было сил, и я налила себе сырой тёплой водопроводной воды. Было уже плевать.

 

К моему удивлению, вода на сей раз осталась в организме. Я смотрела на опустевший стакан, на свои белые подрагивающие пальцы и вдруг просто разжала их. Не потому, что не удержала, а просто так… повинуясь какому-то болезненному порыву, жажде что-нибудь разрушить, сломать… Словно в замедленной съёмке наблюдала, как падает стакан…а по ощущениям это я летела на встречу собственной гибели. Звон стекла о кафель врезался в голову острой болью, заставив что-то глубоко внутри меня корчиться. Зажала ладонями уши и открыла рот в немом крике. Сползла по гарнитуру прямо на пол, сжалась в комок и зажмурилась, оглушённая беззвучной истерикой, каким-то бессильным отчаянием. Я не плакала, нет – не умела. Тело сотрясалось в бесполезной попытке сбросить напряжение, избавиться от чрезмерно сильных эмоций. Но в голове поселилась жуткая тишина. Это было похоже на помешательство. Помешательство на фоне безумного отчаяния, когда просто от бессилия и досады посылаешь всё к чертям. Вот и я послала. Всё! Совсем всё! Потому что безумно устала! Эта усталость копилась годами, с того дня, когда забрали Арниту. Потом отец. Мама… Полгода на улицах, а теперь эта зараза. И Марн… Я всегда сопротивлялась, всегда боролась, а сегодня будто надломилось что внутри, раскололось, как тот стакан. Столько мучений…и ладно бы был толк… Но его не было. Ни толка, ни смысла бороться с системой! Всё вдруг обесценилось, стало неважным. У меня больше не получалось собрать себя…ни морально, чтобы элементарно подавить истерику, ни физически, чтобы пережить ещё один приступ, подобный сегодняшнему. Я признавала: у меня просто нет той силы воли, что заставила Марна терпеть этот ад снова и снова. Я терпеть больше не могла! Похоже, дошла до ручки. Его письмо окончательно выбило и так неустойчивую почву из-под ног, и меня накрыло! На разум буквально наползала удушливая пелена мрака, заволакивала сознание, пропитывала мысли, даже ощущения горчили… Этим утром я решила, что тоже сдамся властям. Если у меня та же зараза, что у Марна, а это не могло быть что-то другое, жизни мне уже не будет. Сдохну в страшных муках рядом с собственным унитазом, либо пойду кромсать мирных граждан. Всё. Пора признать: мне тоже конец. И, как бы ни было горько сознавать, мне в то утро было действительно плевать, оставят ли меня в живых. Меня вдруг просто перестала пугать смерть. Конкретно в тот момент она тоже не имела смысла, моя жизнь обесценилась. Нужно было просто доползти до Первого Управления и сдаться. А там…будь, что будет!

 

Когда меня посетили все эти «светлые» мысли, на улице как раз занимался рассвет, время приближалось к пяти утра. До семи я немного оклемалась. Слабость была жуткая, но я больше не могла ждать. Вероятнее всего через некоторое время состояние снова ухудшится, нужно было пользоваться этой передышкой…

 

Я одевалась, как под гипнозом. Как под гипнозом выходила, запирала дверь собственной квартиры, даже понимала, что, возможно, никогда уже сюда не вернусь – но это тоже как под гипнозом, без отклика, без отрицания и протеста. И пусть в голове поселился туман, а в ушах ещё стоял звон бьющегося стакана, внешне я была абсолютно спокойной, хоть и ничего вокруг себя не видела. Шла вперёд, двигалась к своей цели, не отзываясь ни на приветствия соседки-кошатницы, ни на попытку водителя автобуса завязать разговор с единственной пока пассажиркой. Вышла на нужной остановке, прошла через большой, залитый совершенно не согревающим солнцем сквер, лишь на мгновение притормозила перед огромным сверкающим в утренних лучах административным зданием – но замедлилась лишь потому, что засмотрелась на острые слепящие отсветы солнца, они болезненно били по глазам, и это так резонировало с мёртвой глухотой внутри меня…

 

В холле Первого Управления было людно. Похоже, этой ночью тут никто не расходился. Помятые всклокоченные сотрудники, уставшие, несвежие, с печатью пережитого стресса на лицах. Запах пыли и гари. Целая толпа экипированных военных. Коридор в левое крыло перекрыт леерной лентой. Это всё было очень неожиданно и совсем не вязалось с тем сценарием, что я для себя определила. Наверное, только благодаря этой неувязке, я встряхнулась и начала приходить в себя. Какой-то дурацкий план, выдуманный в эмоциональном бреду, пошёл, наконец, трещинами. Но мыслей сбежать отсюда и спрятаться в своей норе не было. Я понимала: с тем, что со мной творится, сама не справлюсь. Мне нужна помощь. Хоть какая-то…

 

  • Что произошло? – отстранённо поинтересовалась я у растерянного молодого человека, попавшегося на пути.
  • Диверсия. Опять, – глядя в пустоту, бесцветным голосом ответил он. – Двадцать четыре задержанных, семеро убитых. Как оно надоело, это грёбанное Сопротивление. Скорей бы их всех переловили, – он говорил сухо и без эмоций, видимо ещё не отошёл.

 

Я же двинулась к стойке администраторов. На месте была лишь одна девушка, впервые она не улыбалась. Отвечала сразу на три телефона и всё время кивала мне, давая понять, что вот-вот освободится. А я продолжала собирать себя по крупицам. Начинала ощущать жару в обычно прохладном холле, горечь дыма в воздухе, казалось, я даже звуки теперь слышала иначе, как-то более полно. Тряхнула головой, прогоняя остатки наваждения. Истерика закончилась, оставив после себя чувство опустошения и некоторую растерянность.

 

Наконец, слушая собеседника, администратор тихо поинтересовалась у меня:

 

  • Чем помочь?
  • Даже и не знаю… – нахмурилась я. Действительно не знала, куда должна обратиться, не продумала и сейчас вдобавок к этому была сбита с толку происходящим вокруг. – Мне бы с кем-то из Управления внутренней безопасности поговорить.
  • Все заняты сейчас, – она окинула взглядом пространство и присутствующих. – Пройдите к капитану северо-западного подразделения, – указала на парня в военной форме в пяти шагах от нас. Он орал на какого-то мужика, и последний бледнел. Да, этот мне подойдёт, он тут явно принимает решения.

 

Я подошла и дождалась, когда на меня обратят внимание.

 

  • Чего тебе? – рявкнул так, что я вытянулась по стойке «смирно». Бледный мужик, пользуясь ситуацией, позорно сбегал.
  • Мне бы поговорить о несанкционированном обращении.
  • Обращении куда? – не меняя тона, уточнил парень. Ох и глупо же я себя чувствовала!
  • У меня есть основания полагать, что я опасна для общества, – решила зайти с этой стороны. Парень оглядел меня, явно не впечатлился потенциальной угрозой и, склонившись надо мной, процедил:
  • А ну пошла отсюда, пока я тебя в психушку ни запер!

 

Чего? Я натурально опешила. И почему-то разозлилась. А злость всегда приводила меня в чувства практически мгновенно. Да, я была зла! Стою тут, как дура, доказываю, что я тот самый слон, которого нужно бояться. Скопировав интонацию вояки, ответила:

 

  • Запирай меня, где хочешь, но чтобы ноги моей среди мирных граждан не было!

 

Поджав губы, он вперил в меня свой гневный взгляд, но я не дрогнула. Сжав зубы, смотрела в ответ. В итоге он ухватил меня за плечо и потянул в дальний коридор. Там впихнул в первый пустой кабинет и приказал:

 

  • Пиши заявление. Ручку и бумагу найдёшь! – и вышел, хлопнув дверью так, что я вздрогнула.

 

И мы боялись, что меня будут отслеживать, искать?.. Да я тут нафиг никому не нужна!

 

Однако порыв прийти сюда я осознавала уже более холодной головой и понимала, что поступила правильно. Пошарив по ящикам, нашла лист бумаги и ручку. Изложила всё кратко, но доказательно – как мне казалось. И с этим отправилась в холл. Нашла того же парня, он снова на кого-то орал. Подошла и сунула ему заявление. Он наскоро пробежал глазами, усмехнулся, но орать на меня не стал. Вызвал по рации кого-то и молча передал моё заявление подошедшему и более спокойному на вид парню в такой же военной форме. Последний представился как Сейл Мосс и попросил следовать за ним. Однако едва мы ступили на лестницу, пол под нашими ногами содрогнулся от грохота. Парень присел, заставив и меня пригнуться. Из проёма дохнуло жаром, послышались крики. Сейл велел мне подниматься на седьмой этаж и ждать, но пока поднималась, я совершенно запуталась в цифрах номера кабинета, который мне назвал Сейл. А может и этаж спутала… В голове всё ещё был туман, ноги слушались с трудом, мучила одышка, но относительно недавнего состояния я, конечно, ожила.

 

Поднявшись, вошла, как мне казалось, в нужный кабинет. Он был не заперт и пуст. Роскошь со вкусом – я бы так назвала интерьер. Совсем не походил на допросную. Но кто их знает, как тут принято встречать идиоток вроде меня!

 

Я устроилась в светло-бежевом кресле напротив единственного рабочего стола и приготовилась долго ждать. Однако сидеть спокойно в звенящей тишине не получалось! Позорные трусливые мыслишки лезли в голову и вызывали сомнения в моей затее, но я всё-таки была настроена решительно и всерьёз. Как бы то ни было, мне нужна помощь. Страх страхом, но слететь с катушек и стать убийцей страшнее. Чтобы отвлечься от волнений и сомнений принялась разглядывать дорогую канцелярию, брендированные подставки и зажимы, прочую немногочисленную атрибутику рабочего места, присутствующую в свободном доступе. Прикосновения к мелким предметам, их ощупывание, перекатывание в пальцах всегда меня успокаивали. Поэтому я беззастенчиво лапала всё, что было на ощупь приятным, и продолжала разглядывать обстановку. Кабинет был вытянутым в сторону, и там, слева была пара диванов и низкий журнальный столик, растения в напольных горшках и занавешенная белым шифоном стеклянная перегородка. Справа был стеллаж с литературой и десятком рабочих папок. Я подошла и пробежалась по корешкам книг. В основном управленческая и бизнес-тематика. Странно, но не суть. Палец кольнуло, и я поняла, что верчу в руках нож для писем. На пальце набухала кровавая капелька, и я машинально потянула её в рот. Тут же испугалась и выронила нож. Но ничего нового не случилось, ничего незнакомого в себе я не ощутила. Облизывать царапины, похоже, нас приучили с детства! Это никакой не признак того, что мне захотелось испить крови. Или всё-таки он?

 

Я отнесла нож обратно и снова устроилась в кресле. Выдохнула и почти успокоилась. Моё заявление лежало на столе, а я готовила речь о том, почему меня не следует отпускать в мир… Полнейший бред! Тем более, чувствовала я себя уже совершенно здоровой и даже полной сил. Вот только мысль о том, что случилось с Марном, да воспоминания о пережитом держали меня здесь.

 

Не знаю, как долго я сидела в одиночестве. Отсидела себе всю пятую точку опоры и почти уже была раздражена столь долгим ожиданием! Наконец, дверь за моей спиной отворилась, я оглянулась через плечо и встретилась с суровым взглядом, от которого всё внутри мгновенно заледенело.

 

Регент тоже, судя по всему, не ожидал увидеть здесь меня. Вернее он никого здесь не ждал. Мне бы бежать, но я так растерялась, что буквально приросла к месту!

 

  • Чем обязан? – холодно поинтересовался мужчина. Голос был низким, от него, как от звука виолончели, в груди и животе что-то срезонировало.
  • Меня направили сюда и велели ждать, – я постаралась говорить ровно, но от волнения голос сел почти до хрипа. Я узнала этого высшего, несмотря на то, что он крайне редко показывался миру, хоть и олицетворял нашу верховную власть. Точь-в-точь как в редких публикациях журналов и на медийных экранах!

 

Кайран Эрлат прошёл к своему столу и взглянул на лежащий там лист бумаги с моими каракулями – да, под его суровым взглядом даже мой почерк казался мне чем-то недостойным внимания, стыдным. Регент перевёл взгляд на меня:

 

  • Кто направил?

 

Пришлось прочистить горло, прежде чем отвечать:

 

  • Сейл Мосс.
  • И кто это? – занимая место за столом, регент жёг меня взглядом.
  • Какой-то парень в военной форме, – пожала плечами. Откуда я знала, кто такой этот Сейл Мосс?!!

 

Эрлат тем временем взял мой листок, сурово взглянул на него, на меня.

 

  • Простите, я, наверное, дверью ошиблась! – дошло, слава тебе господи! Вскочив на абсолютно ватные ноги, я выхватила своё дурацкое заявление прямо из рук регента и метнулась к двери, явственно понимая, что сбегаю не просто из кабинета, я бегу домой! Однако в спину, как удар, раздалось:
  • Стоять.

 

Я замерла, прикрыв глаза, выдохнула волнение и оглянулась. Регент откинулся на спинку кресла и махнул рукой:

 

  • Давай сюда, что у тебя там.
  • При всём уважении, это вопрос не вашего уровня, – осторожно заметила я. Нет ну правда! Не пристало самому регенту психами заниматься! Однако он продолжал молча ждать. И таким взглядом меня давил, что я едва снова не начала извиняться.
  • У тебя там вопрос к господу богу? – уточнил он, вскинув бровь.
  • Нет.
  • Тогда это мой уровень.

 

Я протянула ему листок. Руки заметно подрагивали, ладони взмокли.

 

  • Сядь, – велел регент, бросив на меня взгляд поверх текста.

 

Он читал и хмурился. Хотя, он уже вошёл сюда хмурый, как туча! Закончив, поглядел на меня:

 

  • Когда всё это началось?
  • Три месяца назад, – сцепив пальцы так, что те побелели, ответила я.
  • С кем вступала в связь?
  • В связь? – уточнила, не сообразив.
  • Интимная связь, кровь, прочие достаточно близкие контакты… – перечислил мужчина.
  • Ни с кем, – я сглотнула волнение, видя, как возмущённо кривится регент.
  • То, что с тобой сделали, преступление. Виновный должен быть наказан! Не стоит его покрывать, – он сурово вскинул бровь. А я растерялась: покрывать? Прокрутила в голове последнюю фразу регента… Да нет же, он меня обвинял! Натурально обвинял! А вот это уже разозлило!
  • Я никого не покрываю! – проговорила сквозь зубы.
  • Ты же понимаешь, мы найдём его по следам в твоей крови! – наклонившись ко мне через стол, тихим, вибрирующим от гнева голосом, проговорил Эрлат. Я так же потянулась к нему и, скопировав интонацию, посоветовала:
  • Вот и ищите, – со мной всегда так, сильнее страха только злость. И меня неимоверно злило, что я, натерпевшись ужасов, пришла сюда, отлично понимая, что меня в лучшем случае изолируют, но есть реальный риск, что вообще казнят, а теперь должна доказывать, что ничего не выдумала. Как-то иначе я представляла себе чистосердечное признание!

 

Регент откинулся на спинку кресла. И лишь по его плотно сжавшимся губам я догадалась, что выбешиваю его так же, как меня их общее неверие.

 

Эрлат, не сводя с меня взгляда, наконец, нажал кнопку вызова на настольном коммуникаторе и велел найти какую-то Эсмет. После заговорил со мной:

 

  • Мы сейчас поедем в Федеральный исследовательский центр и обследуем тебя.
  • Замечательно! – я, как оказалось, тоже умела злобно сверкать глазами и не собиралась трусливо прятать их, глядя себе под ноги.

 

Высокую брюнетку Эсмет мы дожидались, развлекаясь молчаливой перестрелкой взглядами, примерно секунд тридцать. Дамочка ворвалась в кабинет и застыла у двери. Тоже молча.

 

  • У нас несанкционированная инициация, – проговорил Эрлат, неохотно оторвав от меня свой цепкий тяжёлый взгляд. А я поняла, какую формулировку корректно было употреблять, дабы не выглядеть идиоткой: инициация, а не обращение! «Обращение куда?» – вспомнился вопрос…
  • Но сканеры не фиксировали, – растеряно пробормотала женщина.
  • Это вопрос к службе контроля. Проводи девочку к автозаку, отвезите в лабораторию и начинайте обследование. Я подъеду чуть позже.

 

Автозак? Что, серьёзно? С другой стороны, я ведь пришла сдаваться. А как ещё принято перевозить преступников и всяких сомнительных членов общества, к которым нет доверия? Конечно в автозаках! С решётками, наручниками и прочей атрибутикой, призванной сдерживать агрессию и прочие дурные наклонности. Вот же чёрт, страх какой!

 

Эсмет оказалась приятной и внимательной. Извинилась, что не работают лифты, посетовала на нарушителей покоя, начала интересоваться моими симптомами и самочувствием.

 

  • Простите, а почему не эвакуируют здание? – уточнила я, когда мы были на первом этаже, где отовсюду ощущался запах дыма.
  • В здании безопасно.
  • Но там же взрывы были…
  • Для нас они не представляют опасности.
  • А если перекрытия обрушатся? Если рухнет всё здание?
  • У нас был хороший архитектор, не переживай, – улыбнулась Эсмет, уводя меня от главного холла служебными переходами.

 

Чёрный автомобиль, похожий на танк, ждал нас на служебной парковке во внутреннем дворе. Не самые комфортные условия внутри, но компания улыбчивой дамочки разбавляла мрачную атмосферу. Эсмет запросила из базы моё личное дело, просматривала, уточняла некоторые моменты и заполняла анкету в планшете, пока мы ехали.

 

  • Значит, ты не помнишь сам момент инициации, – делая пометку, уточнила женщина, когда мы прибыли.
  • Абсолютно ничего не помню. А такое возможно?
  • Возможно. Если ты крепко спала, или, к примеру, была под воздействием каких-то препаратов. Принимаешь что-то?
  • В каком плане? – не поняла я.
  • Снотворное? Наркотики? Транквилизаторы? Сильные седативные препараты?
  • Седативные мне врач прописал, но они так себе. Остальное нет. И мы с подругами недавно напились до беспамятства. Но это было уже после того, как всё началось.

 

Постепенно меня пробирала мелкая дрожь. Кажется, утренняя истерика закончилась, но ей на смену подступала новая, я начинала ощущать реальность происходящего и неотвратимость грядущего. Становилось совсем не по себе. Мы тем временем выбрались из машины и подошли к жутковатому светло-серому зданию грубой архитектуры. Федеральный исследовательский центр больше походил на тюрьму, чем на что-то, связанное с наукой или медициной. Везде была охрана, в небольшом дворике за высоким забором, где припарковался привезший нас автомобиль, я заметила патруль. Для полноты картины не хватало сопровождения конвоя, но его не было, и лишь это меня хоть немного, но всё же обнадёживало.

 

  • Незнакомые, странные раны на теле не находила? – продолжала Эсмет.
  • Нет. Но я… не знаю, может стоит поискать лучше?
  • Мы проверим, – улыбнулась женщина.
  • Просто я полгода жила на улице… – зачем-то добавила я.
  • Не переживай, – она положила руку мне на плечо в жесте поддержки. Мы остановились у массивных дверей, которые для нас открыл мужчина в военной форме. Женщина пропускала меня вперёд, а у меня прямо ноги подгибались от жути.
  • Эсмет, скажите честно, меня убьют? – тихо спросила я, не решаясь ступить за порог. Она поджала губы, но всё же ответила в итоге:
  • Буду откровенна, такое случается. Но решение о судьбе подопечных принимает лично регент. И ты не похожа на кого-то, от кого будет достаточно проблем для принятия такого решения.
  • Спасибо за честность, – проговорила я немеющими губами и шагнула в сумрак здания, пахнущего сыростью камня и старой древесиной.

 

В небольшом холле было пусто. Тонированные стёкла маленьких окошек давали слишком мало света. Нас, наконец, встретила группа мужчин в синей медицинской форме. Эсмет велела идти с ними, и пока меня уводили по хорошо освещённому коридору, через автоматические железные двери с узкими стёклами, к лифту, осталась беседовать с одним из группы, перекидывая ему на планшет что-то, наверное, моё досье, анкету и что-нибудь ещё из баз данных. Без её присутствия было совсем жутко. Со мной не беседовали, просто молча сопровождали.

 

Конечным пунктом был светлый кабинет, напичканный медицинскими принадлежностями: приборами, мониторами, шкафчиками с какими-то склянками… В центре медицинское кресло-трансформер, накрытое светло-голубой одноразовой простынкой. Мне выдали точно такую же светло-голубую больничную сорочку и предложили переодеться за ширмой. Помогавшая мне девушка проследила, чтобы я сняла всё, включая бельё, бегло осмотрела моё тело, упомянув, что имеющийся пирсинг так же следует снять. У меня не было пирсинга. Ни пирсинга, ни украшений. Разве что пара синяков от падений на кафельный пол в ванной. Свою одежду я оставила в небольшом пластиковом контейнере. Имеющиеся мелочи: планшет, ключ от квартиры и платёжную карту сложила туда же. И прошла к креслу.

 

Первым делом меня подключили к монитору, фиксирующему пульс и какие-то другие показатели тела. Один из мужчин принялся внимательно осматривать мои руки, подсвечивая кожу продолговатым ультрафиолетовым фонариком. Под этим светом проступали венки и шрамики. Другой взял на анализ кровь – здоровенную такую пробирку.

 

  • Свежий рубец на запястье, – вслух сообщил тот, что проводил осмотр.
  • Откуда? – поинтересовался подошедший откуда-то из-за спины третий. Он встал по левую руку и готовился внести всё в очередную анкету в своём планшете.
  • Попытка суицида, – легко солгала я. – Неудачная.

 

Не хотелось подставлять Айзу. Да и стыдно было признаваться в этой истории.

 

  • Что заставило? – продолжал расспрашивать тип с планшетом. Я пожала плечами, отведя взгляд:
  • Нервы.
  • Почему не завершили попытку?
  • Боюсь боли и крови.
  • Где это случилось?
  • Дома. В ванной.
  • Кто-то может подтвердить?
  • Нет. Я живу одна.

 

Меня расспрашивали, рассматривали, просвечивали и прослушивали по ощущениям часа три. Узнали обо мне все даже самые интимные подробности. Я старалась отключиться от происходящего и не эмоционировать.

 

После всего меня оставили одну в небольшой светлой комнате вроде больничной палаты, только не такой, как в наших клиниках, здесь обстановка была лучше, интерьер дороже, даже яркие искусственные цветы на полочках для уюта, а койка имела ремни для фиксации пациента, да и дверь запиралась электронным замком снаружи.

 

Я сидела на кровати и просто ждала. Где-то здесь ещё недавно был Марн. О нём тоже пришлось рассказать, я лишь умолчала о его связи с Сопротивлением, сказала, что не в курсе, откуда у него информация о процессе инициации, назначении уличных сканеров и прочих интересных подробностях.

 

Через некоторое время дверь с шипящим вздохом открылась, и в палату вошла уже знакомая девушка – та, что помогала мне переодеться. Светло-розовая медицинская рубашка и белые брюки намекали на то, что она младший сотрудник, возможно медсестра или даже санитарка. Она принесла поесть. На пластиковом подносе, который она установила на выдвижном консольном столике, был бумажный стакан с какао и пара пластиковых тарелок с кашами или пюре. Ложка так же была пластиковая.

 

  • Простите, – я обратилась к ней, когда она направилась к двери. – Ко мне кто-то ещё зайдёт, мне чего-то ждать?
  • Конечно, – кивнула она. – По результатам обследования к вам зайдёт доктор. Если что-то потребуется, вот здесь кнопка вызова персонала, – она указала на большую красную кнопку на стене у кровати.
  • А мне можно в туалет?

 

Девушка молча подошла к незаметной прямоугольной панели, которую я приняла за часть отделки стены, и толкнула её, открывая мне проход в санузел, где сразу же, мигнув, загорелся свет.

 

  • О, спасибо! – я спрыгнула с койки, сунула ноги в одноразовые тапки и поспешила туда.

 

В зеркале я узнала обычную себя, без признаков недомогания. Только немного пыли в волосах и на лице, да полнейший хаос на голове – я напрочь не помнила, когда последний раз брала в руки расчёску! Умылась и, разобрав пальцами, заплела волосы в косу. Огляделась. Ужасно захотелось принять душ в небольшой кабинке, но я пока не решилась.

 

К еде я почти не притронулась, боялась, что снова начнётся рвота. У меня до сих пор присутствовало ощущение вывернутых внутренностей. Попила какао и погрузилась в ожидание.

 

7

 

Проект, казалось, вышел на завершающую стадию. Но какая-то мелочь была упущена. Кайран так погрузился в эту работу, что, похоже, способен был заменить любого из сотрудников Федерального исследовательского центра, задействованных в создании альфа-донора, или, как назвал его один из министров на очередном совещаний, Феникса. Красивое наименование для того, кто однажды спасёт свой род… Романтика для проекта, совершенно лишённого всякого романтизма!

 

Человечество оказалось намного более слабым, чем предполагалось. Доноры, даже при крайне бережном отношении и регулярной поддерживающей терапии, не жили долго, как правило, до пяти лет. Регенты соседних континентов  решали проблему как могли. Кто-то воспользовался технологией клонирования и производил искусственные организмы для массового потребления, введя ограничения на естественную кровь, кто-то производил саму субстанцию искусственно, чтобы покрыть потребность. Но ввиду низких вкусовых и питательных качеств таких продуктов большинство правителей просто обязали человеческих женщин производить на свет определённый минимум младенцев, далее их, как правило, изымали и воспитывали в специальных коллекторах по соответствующим направлениям: будущие доноры, либо обычные рабочие. Кто-то отдельно выделял группы для приплода, но это была та ещё морока. До определённого возраста невозможно спрогнозировать, будет ли тот или иной человек  плодовит, поэтому зачастую это была напрасная трата ресурсов.

 

Кайран бегло просматривал результаты последних тестов под хмурым взглядом руководителя проекта «Феникс». Аркалитовая пыль в сверхмалых дозах заставляла органы и системы человеческого организма функционировать с большей отдачей. Эдакий ударный ответ иммунной системы, стремящейся вывести из организма яды и продукты их распада, обновить кровь и клетки тканей, а заодно подавляющий многие болезни. Тем не менее клетки неизменно мутировали и перерождались в раковые. Этот недуг – единственное, что пока не удалось полностью победить. Организм под действием аркалита рано или поздно начинал сам себя разрушать, алгоритмы, заставляющие одних выздороветь, а других умереть в муках, пока не были вычислены. Однако последний испытуемый попался крепкий. Его вылечивали уже дважды, но в этот раз и его организм, похоже, сдавался. Новый иммунитет не приживался!

 

  • Дайте ему передышку и проведите восстанавливающую терапию, – закрыв отчёт в планшете, рекомендовал Эрлат.
  • Он просил эвтаназию, – отозвался Аглиф Дайн, руководитель проекта «Феникс».
  • Мне плевать, чего он просил, – тихо, чтобы не наорать на учёного, ответил регент.

 

События сегодняшнего дня давили на нервы, любая инициатива, своеволие и свободомыслие воспринимались как вызов. Кайран знал, что причина в Тальме, которая угасала в своей комнате в его загородном доме. Она продержалась почти семь лет, дольше, чем кто-либо. Но организм молодой женщины сдался. Кайран давно заметил глубокие тени под глазами своего донора, болезненный румянец, который она прятала под слоем косметики, тремор в руках и отсутствие интереса к жизни за пределами её двух сотен квадратных метров жилой площади. Он старался навещать её как можно реже, чаще пользовался консервированной кровью, и, страшно признать, но последнее время она питала его организм лучше, чем кровь живого донора. Это ослабляло его тело, разум и разносило в клочья самоконтроль. Кайран подал заявку на лучшего по результатам столичного отбора донора. Осталось два дня, но голод терзал его уже третьи сутки. Тальме конец, если он ещё раз к ней притронется, он это понимал. Но если продолжит голодать, какой из него к чертям регент! Он был так слаб, что сегодня едва не пал жертвой очередного камикадзе из Сопротивления, а потом чуть не загнулся от аркалита. Успел даже всерьёз обеспокоиться… А ещё эта девчонка в его кабинете! Кстати о ней!

 

  • У меня ещё пара вопросов здесь, – сообщил регент, удаляясь из уютной приёмной. – Перерыв и терапия до тех пор, пока не наступит улучшение. Никакой эвтаназии! – ещё раз напомнил Аглифу.

 

Он вызвал старшего сотрудника отделения гематологических исследований и попросил карту девчонки, что побеспокоила его сегодня утром. Прямо сейчас из старших дежурили Карс Утмор и Лейри Салан. Карс был старше и опытнее, но Лейри разговаривала с регентом как с равным, без этого раболепия и попыток угодить, её Кайран уважал больше. Однако она была занята как раз в проекте Аглифа Дайна прямо сейчас, и пришлось иметь дело с Утмором. Так же при беседе присутствовал Аллен Лейдан – единственный сотрудник старшего эшелона службы внутренней безопасности, кого удалось оторвать от сегодняшней суеты с диверсией. Аллен помнил девчонку по утренней встрече в задымлённом холле и охарактеризовал скупо: «Дерзкая соплячка». Кайран усмехнулся и согласился с характеристикой. Несмотря на то, что она была напугана, бросать вызов не побоялась! Кайран давненько не видел подобного поведения от человечек в свой адрес. Если бы не был тогда взбешён, его бы позабавила эта пигалица.

 

  • Нимора Шетт, – прочитал он имя и перевёл взгляд на Аллена. – По базам проверили?
  • Сирота, – заговорил тот, отправив для наглядности на планшет регента выжимку из досье девушки, и, глядя в неё же, стал докладывать: – Последние полгода состояла на учёте надзорных органов как условный правонарушитель. Повод: побег от представителей службы социального надзора при попытке сопровождения в распределительный центр для определения дальнейшей судьбы. Шесть месяцев успешно скрывалась от поисковых отрядов. В день совершеннолетия сдалась властям. Есть упоминание, что год назад проходила лечение от наркозависимости, но в клинике, где якобы лечилась, информацию не подтвердили, карты пациента там не существует. Показатели с рождения выше среднего, но диагностическая карта старая, обновлялась шесть лет назад. Последние недели постоянно посещала участкового терапевта, диагноз – недомогание неясного генеза. Проживает в северо-западном районе недалеко от промзоны. Свободное время тратит на граффити. Круг знакомств небольшой. Связи с местной ячейкой Сопротивления не установлено, перепроверяем информацию. Единственным заслуживающим внимания лицом является вот этот парень, – Аллен загрузил и продемонстрировал регенту фото загорелого татуированного брюнета. – Накануне доставлен в спецприёмник по факту несанкционированной инициации. Факт подтверждён, инициатор найден, был задержан и осуждён по аналогичному обвинению полтора года назад.
  • Кто инициатор?
  • Дочь пресс-секретаря министра внешней торговли, Арнетт Ростас.
  • Помню эту историю, – кивнул Кайран. – Так парень полтора года жил среди людей?
  • От момента контакта прошло два с половиной года.
  • Невозможно! – подал, наконец, голос Карс Утмор. – Скорее всего мальчишку инициировали недавно, а его подружка, узнав лишнего, начала паниковать и на свой счёт.
  • Гипотезы и расследования – не ваша специализация, доктор Утмор, – заметил регент. – Инициатор подтверждён? – снова обратился к Аллену.
  • Девяносто девять целых и девять десятых процента.
  • Значит, либо процесс может протекать настолько медленно, либо парень обходил систему безопасности всё это время, – кивнул Кайран.
  • Процесс не может затянуться на годы! – протестовал доктор.
  • Я читаю отчёт ВАШЕЙ лаборатории! – заметил Аллен.
  • Когда-то мы удивлялись десяти месяцам, – напомнил регент. – Парня нужно исследовать. Такой срок нельзя объяснить только волевыми качествами и иммунитетом. Арнетт так же доставить в лабораторию, посмотрим, может, что-то с ней не так. Что там с Ниморой Шетт? Обследовали?

 

Это была компетенция Утмора, поэтому дальше говорил он:

 

  • Провели полное обследование, девчонка чиста. Небольшое истощение, но это скорее всего последствия плохого питания и того самого недомогания, которое их врачи сейчас всем диагностируют, – Утмор был весьма низкого мнения о человеческой медицине и совершенно не скрывал этого. – Общие показатели очень высокие. Для человечки она более чем здорова.
  • То есть она не инициирована? – уточнил Кайран. Доктор кивнул:
  • Вероятность нулевая.
  • Ей уже сообщили?
  • Не успели пока.
  • Пойдёмте обрадуем? – предложил регент.
  • Вы сами хотите присутствовать? – удивился Утмор.
  • Хочу посмотреть на её реакцию.

 

***

 

Тонированное окно пропускало света не меньше, чем обычное, а тёплый оттенок тонировки добавлял палате уюта. Я рассмотрела её со всех сторон. Посидела, полежала на кровати, даже к ремням примерилась. Приняла таки душ, измерила комнату шагами. Я балансировала на тонкой грани между смирением и паникой. Утешала себя тем, что уже ничего не исправить, и малодушие в этот раз меня точно не спасёт: даже если опять сбегу, стану неконтролируемым монстром, а это хуже всего того, что меня может ждать здесь и сейчас. Но, несмотря на доводы разума, мне было до тошноты жутко гадать о том, что меня ждёт. Внешне я оставалась спокойной, но внутри натянута, как струна. Казалось, если рядом что-то грохнется, я взорвусь.

 

Когда дверь, наконец, распахнулась, впуская троих мужчин, за окном опускались сумерки. Двоих я узнала – парень, который пытался прогнать меня сегодня из здания Первого Управления ОАК, с ним регент Кайран Эрлат, а третий, судя по одежде, какой-то местный медик. От присутствия такого количества народу в палате стало тесно. А от взгляда регента ещё и воздух закончился. Я решила, раз он пришёл лично, наверное, это конец. Сейчас докторишка подтвердит факт моей инициации, Эрлат вынесет смертный приговор, а вояка тут же его исполнит. Вот и всё.

 

Я так быстро отпрыгнула от этой троицы, что врезалась бедром в подоконник. Эрлат в примирительном жесте, демонстрируя отсутствие дурных намерений, вскинул руки раскрытыми ладонями ко мне. Ну да… вот сейчас меня ещё и психованной назовут. И, кстати, будут правы. От страха я едва дышала.

 

  • Не бойтесь, мы здесь не для того, чтобы вам вредить, – пропел доктор, зачем-то подбираясь ко мне.
  • Да? А регент собственной персоной и вооружённый солдат, видимо, для поддержки штанов?
  • Чего? – нахмурился последний.
  • Прекрати истерику и сядь! – велел Эрлат.

 

От его голоса и тона мне стало ещё более жутко и почему-то стыдно.

 

  • Только не надо меня трогать! – обходя доктора по широкой дуге и глядя тому в лицо, злобно предупредила я. Знала, что плюю в воздух, но очень не хотелось, чтобы кто-то из троицы меня касался. Мне сегодня и так хватило.

 

Я присела на край кровати так, чтобы видеть всех присутствующих, но по другую сторону от регента и вояки.

 

  • Доктор Утмор, прошу, – велел регент.

 

И всё, все окружающие звуки слились в белый шум. Я ничего не разбирала, а то, что удавалось расслышать, будто было произнесено на незнакомом языке.

 

Я пришла в себя, когда низкий, отдающийся напряжённой вибрацией в моём животе голос назвал моё имя. Кажется дважды.

 

  • Нимора! – повторил регент, и я обратила взгляд на него. – Зачем ты явилась в Управление сегодня?

 

Я на пару мгновений прикрыла глаза, пытаясь погасить вновь нарастающий шум в голове. Потом медленно проговорила:

 

  • Потому что я, похоже, превращаюсь в одного из вас.
  • А теперь скажи правду, – предложил Эрлат. Хотя «предложил» – это не про него. Он ничего не предлагал, он умел только подводить к краю, чтобы потом легко столкнуть в пропасть. Но к чему он вёл меня?
  • Что вы хотите услышать?

 

Регент оглядел меня и обманчиво-мягко, неожиданно вкрадчиво заговорил:

 

  • Например, рассказ о том, как ты шесть месяцев пряталась в одном из укрытий нарушителей установленного режима. Сколько вас было. С кем из Сопротивления ты успела подружиться. Чего вы хотели добиться в результате сегодняшней диверсии. И какая на самом деле роль была у тебя! – на последней фразе его голос звенел от напряжения. А я протестующе хмурилась, открывала рот, онемев от возмущения, и не понимала, что происходит и как после такого с ним говорить. У него уже сложилась картинка в голове!
  • Я не участвовала в диверсии, – усилием воли не дав голосу сорваться на высокие истеричные нотки, возмутилась я. – Можете проверить весь мой путь от дома по уличным камерам. Я была не в том состоянии, чтобы общаться с диверсантами. Всю неделю была очень не в том состоянии!

 

Не прошло и пары секунд, как вояка протянул регенту планшет, тот что-то пролистал там, а потом повернул экран ко мне:

 

  • Это кто?

 

На фото был парень, знакомое лицо, но я никак не могла припомнить, где его видела. Со мной заговорил военный:

 

  • Полистай. Там видно, как он заходит к тебе домой, дверь открывает ключом. А потом, спустя примерно полчаса, выходит.

 

Я пролистала картинки с камер видеонаблюдения. Качество было так себе, но лицо узнаваемо. И внимание привлекла медицинская сумка!

 

  • Это… Шонас… Шелдан… Ше… – я никак не могла вспомнить имя из последнего письма Марна. – Знакомый моего друга. Марн не смог прийти сам и послал вот его, – я ткнула в экран планшета.
  • Зачем? – спросил военный.
  • Я едва приходила в сознание последние несколько суток. Шелдан наколол меня чем-то, чтобы я не загнулась.
  • И от чего ты едва не загнулась? – поинтересовался регент. Я нахмурилась и пару раз моргнула.
  • Вы издеваетесь? – пробормотала севшим голосом. – От того, что кто-то из ваших меня заразил вашей заразой, – меня начинало потряхивать от эмоций по поводу всей этой ситуации. На меня вешали какую-то дичь! В крови закипала лютая злость. С самого утра пытаюсь доказать, что меня пора запереть в изоляторе или не дай бог казнить, а мне не верят! Кому это вообще блин надо!
  • Но никакой заразы нет, – встрял доктор.
  • Вот незадача! – глядя на меня, словно через прицел снайперской винтовки, добавил Эрлат.
  • Шодан Прайт, друг Марна Роу, – глядя в планшет, продолжал военный. – Задержан сегодня утром в здании Первого Управления Окружного Административного Крыла с пакетом взрывчатых веществ. К счастью привести в действие детонаторы не успел и уже даёт показания. Марн Роу, вчера доставлен в спецприёмник с симптомами третьей фазы инициации. Изолирован на неопределённый срок. Оба участники Сопротивления. Прайт – штабной химик. Роу – оперативник, наблюдатель.
  • Ну а ты у них кто? – кривя губы в неприязненной улыбке и склоняясь ко мне через разделяющую нас кровать, поинтересовался регент. И я дошла до той самой ручки. Вытянулась к нему, приблизив лицо близко-близко, насколько было возможно, и, скопировав и интонацию, и мимику – неприязни сейчас было хоть утопись – уточнила:
  • А факты-то где?

 

Регент отпрянул. А я, забравшись на кровать и встав на колени, потянулась за ним, наступая, насколько позволяло пространство этой самой кровати:

 

  • Да, я общаюсь с парнями. Вот только у меня нет личной ищейки, которая по щелчку пальцев принесёт мне полное досье на любого из них.

 

Кайран Эрлат был высоким, а в сравнении со мной просто великаном. И то, что я стояла коленями на высокой больничной койке, лишь немного компенсировало разницу в росте. Он всё равно смотрел на меня свысока, вот только когда я злюсь, мне обычно плевать на подобные мелочи! Он разглядывал моё лицо с расстояния, на котором ощущаешь дыхание собеседника, и выглядел хищником, натянувшим цепь до предела и ожидающим, когда треснет самое слабое звено, и он сможет вцепиться мне в глотку. Ему нужна была последняя капля, совсем мелкая провокация… И мне ужасно захотелось щёлкнуть зубами у его носа, чтобы посмотреть, что сделает этот высокопоставленный хищник, как разлетится в прах созданная ими иллюзия безопасности нового режима. Доказать ему, что он всего лишь зверь в человеческом облике и дорогом костюме. И похохотать… если, конечно, останется, чем. Но тут что-то щёлкнуло в голове, и до меня вдруг дошло!

 

Плюнув на регента, я повернулась к доктору:

 

  • Простите, вы сказали, нет заразы? Это значит, я ни в кого не превращаюсь?
  • Нет. Кровь чистая, жизненные показатели в норме… – начал было он, но я не слушала дальше. Повернулась к регенту и, вскинув бровь, осведомилась:
  • Я что-то нарушила, помимо границ вашего личного кабинета?

 

Он молча склонил голову к плечу, но как ни пытался, убить меня взглядом не мог, разве что обещать гору проблем.

 

  • Ведь нет? – улыбнулась, чувствуя за собой победу в этой битве. – Значит, я могу вернуться домой?
  • Можешь! – держа меня под прицелом взгляда, кивнул Эрлат.

 

Я спрыгнула с кровати, вскинув подбородок, прошла мимо мужчин и остановилась у двери, намекая, что неплохо бы её открыть. Было мерзко, и я злилась. Столько всего пережила сегодня! Отчаяние до полного помрачнения сознания, страх, даже ужас от осознания рисков, на которые иду, чтобы оградить мирных граждан от зла в своём лице… А потом меня попросту унизили! Нет, дерьмовая была затея поддаться порыву и отправиться с чистосердечным. Тем более, признаваться, как оказалось, не в чем! Боже, как хорошо-то было осознавать, что я всё ещё человек! Было даже плевать на приступы, казалось, я исцелилась от них одним только осознанием того, что со мной всё в порядке.

 

Едва мне вернули мои вещи, я переоделась и поспешила на остановку. Любую, какую смогу отыскать. В этой части города я не бывала прежде, не было необходимости. Аккумулятор планшета был почти на нуле, и я боролась с ним в скорости, загружая справочник города, на котором можно было бы построить маршрут до дома. И я так увлеклась, что едва не налетела на преградивший путь чёрный автомобиль патруля. Меня на таком сопровождали на аудиенцию к Айзе в день моего восемнадцатилетия. Открылась дверца, и парень, которого я недавно обозвала личной ищейкой регента, скомандовал:

 

  • Садись!
  • Да счас! – ответила и шагнула, чтобы обогнуть авто, но то двинулось и снова преградило мне путь.
  • Личным распоряжением регента я уполномочен доставить тебя домой, – сообщил парень. – И я имею право применить силу, – несколько мстительно добавил он.
  • Так ты не только ищейка. Ты ещё и извозчик? – я вскинула бровь.

 

Парень скрипнул зубами и стал выбираться. Я в этот момент скользнула на предложенное пассажирское сидение в передней части салона. А на недоверчиво-злобный взгляд улыбнулась:

 

  • Трогай!

 

Парень с такой силой захлопнул дверцу, что, будь это гражданский автомобиль, та попросту отвалилась бы. Я вздрогнула, но виду не подала.

 

Мы ехали очень быстро. Я бы даже сказала, неслись сломя голову. Мой таксист явно мечтал поскорее от меня избавиться.

 

  • Слушай, а если ты меня угробишь, врезавшись в столб, это будет считаться неисполнением личного распоряжения регента? – с едкой улыбкой в голосе поинтересовалась я, поджимая от страха пальцы на ногах.
  • Не трусь! – рыкнул вояка. – С моей реакцией это не скорость.
  • Да ладно! А кто отменил законы физики для куска железа, в котором мы находимся? Инерцию, массу, силу трения и что там ещё влияет на тормозной путь…

 

Не сразу, но авто стало замедляться. Я улыбнулась.

 

  • У тебя есть имя? – не знаю, зачем мне это понадобилось.
  • Аллен Лейдан. Капитан северо-западного подразделения внутренней безопасности. И попрошу на «вы».
  • Может тебе ещё честь отдавать? – усмехнулась я. – Ты же мне не выкаешь!

 

Он в очередной раз скрипнул зубами. А нечего нос задирать! То, что он назвал себя «высшим» не возвышало его в моих глазах ничуть!

 

  • Будешь за мной следить, Аллен? – я знала, что теперь наблюдение с меня снимут не скоро. И таких вот персонажей рядом, возможно, будет немало. И вообще мне бы не дёргать тигра за усы… Но я сегодня так перенервничала, что никак не могла заткнуться…
  • Это не входит в круг моих обязанностей, – сухо отозвался Лейдан.
  • Ну… не лично ты, а твои подчинённые, коллеги…
  • Думал, у тебя хватит мозгов не задавать дурацкие вопросы, – огрызнулся он. Я же, глупо приоткрыв рот и хлопнув пару раз ресницами, недоверчиво поинтересовалась:
  • Мозги? Что это?
  • Прекрати! Я не люблю орать на девчонок, – а он, похоже, раскусил мою игру, потому что сбавил тон до примирительного. Но я мстительно припомнила:
  • Ай-яй-яй, а сегодня утром у тебя это отлично получалось!
  • Я на тебя не орал.
  • Осторожнее, Аллен! Ещё немного, и попросишь прощения! – рассмеялась я.
  • Ты можешь ехать молча?
  • Нет! – усмехнулась возмущённо. – Я загибаюсь три месяца от «недомогания неясного генеза», с каждым разом мне всё хуже, и никто, даже ваши хвалёные учёные не знают, что это и что мне с этим делать. У меня стресс!
  • И ты снимаешь его за счёт того, что треплешь мне нервы, я понял, – он совсем перестал рычать, и от этого я действительно почувствовала себя глупо. И тоже мгновенно успокоилась.
  • Да, – выдохнула я. – Извиняться не буду, вы тоже по мне проехались.

 

Аллен усмехнулся, но отвечать ничего не стал. Когда мы прибыли, сначала проводил меня до двери, а едва я открыла ту, шагнул вместе со мной в квартиру. Вот это было уже не хорошо!

 

  • Ты же в курсе, что личное жилище неприкосновенно, а это незаконное вторжение в частную собственность? – не торопясь прикрывать дверь, осторожно уточнила, наблюдая, как Аллен медленно проходит и осматривается.

 

У меня было не убрано. Смятая постель, письмо Марна на полу у кровати, пара футболок с многочисленными каплями крови посреди гостиной, мокрая простыня, так же испачканная моей кровью, комком жалась в углу ванной комнаты, там же осколки стакана, который я не удержала, пытаясь выпить порошок с электролитами, кучи упаковок от этого порошка рядом, опрокинутый электрочайник – не помню, когда перенесла его сюда, лужица засохшей крови у раковины, отпечаток кровавой ладони там же… Аллен осмотрел всё это и спросил:

 

  • Тебе помощь нужна?
  • Чем ты можешь помочь? – я устало прислонилась плечом к стене.

 

Вместо ответа парень нажал кнопку вызова на гарнитуре в ухе, и проговорил, глядя на меня:

 

  • Похоже, она не лгала о болезни, – выслушал что-то и спросил, – Можем оформить ей допуск в одну из клиник доноров? – явно нарвался на возмущение, а может, даже негодование, но не сдался, чем заслужил пару очков в моих глазах. – Согласен, но вынужден настаивать. Судя по количеству крови в квартире, ей нужно как минимум наблюдение квалифицированного специалиста, – снова что-то выслушал и завершил разговор коротким, – Понял.

 

Достав планшет принялся что-то быстро вбивать. Потом заговорил со мной:

 

  • Прими входящий пакет.

 

И я ощутила, как вибранул мой планшет. Достала его и разрешила принять пакет данных. Аллен тем временем продолжил.

 

  • Это приложение, для доноров. Распакуется и установится автоматически. Завтра прямо с утра явишься по указанному адресу. На входе предъявишь идентификатор, который прикрепится к приложению в течение пары часов. Твоя сегодняшняя диагностическая карта будет у врача, тебя к нему проводят. Все назначенные препараты получишь в аптеке на первом этаже так же по предъявлению идентификатора.
  • С чего такая щедрость? – не могла не спросить. Парень ехидно улыбнулся:
  • Послезавтра отбор в доноры. Мне как раз нужен кто-то с мерзким характером!
  • О, да ты мазохист!

 

Аллен шагнул ко мне, и я попятилась, чем развеселила его:

 

  • Шучу! Не трусь! – и он прошёл мимо меня к двери. – Мы не засранцы, Мора, – серьёзно проговорил он и вышел.

 

А я запустила в захлопнувшуюся дверь кроссовкой. Не засранцы, как же! Хотела и второй кроссовкой кинуть, но пиликнул планшет, уведомляя о завершении установки нового приложения. Я даже смотреть не стала, что там! Отнесла его на магнитную зарядку и там оставила. Решила, что со всем этим сначала пересплю, а утром будет видно.

 

Убралась, пока чувствовала в себе силы, выпила чаю с овсяным печеньем, дождалась реакции организма на еду – вроде проскочило. В душ и спать!

 

8

 

Утром я испугалась лёгкого головокружения и приняла решение в пользу донорской клиники. Она располагалась недалеко, десять минут на автобусе, и я на месте.

 

Белоснежное здание в три этажа, окружённое садами и клумбами. Скамейки, беседки, много солнца и птичьего гомона. Вроде приятная атмосфера, но в самом воздухе будто висела тревога… Может, дело в том, что никто не гулял по дорожкам между клумб, не сидел на скамейках и в беседках. Будто вымерли все! Оглядевшись, я поёжилась и поспешила к крыльцу, пока не передумала. На входе молчаливый охранник протянул мне портативный сканер, и я приложила к нему планшет с приложением для доноров. Сканер одобрительно пиликнул, и передо мной распахнулись тяжёлые стеклянные двери, пропуская в холл. Ко мне уже спешила высокая блондинка с планшетом, что-то там дочитывая.

 

  • Нимора Шетт? – улыбнулась она. – Я Клоуди Калар, доктор Массад уже ожидает вас.

 

Серьёзно? Ну ладно… Я проследовала за блондинкой по коридору к одной из белых дверей с чёрной надписью «Эним Массад, заведующий терапевтическим отделением». Клоуди заглянула в кабинет и сообщила о моём прибытии.

 

Доктор Массад оказался коренастым мужчиной с добрыми серыми глазами за оправой круглых очков. Он приветливо улыбнулся и пригласил присаживаться. Первый, кто, кроме Марна, наконец-то внимательно и доброжелательно выслушал все мои злоключения, уточнил интересующие моменты и нахмурился:

 

  • Странно, что при всём при этом у вас такие высокие показатели. Как вы смотрите на то, чтобы пройти ещё одно небольшое обследование?
  • Делайте всё, что требуется, если это как-то поможет, – я подняла ладони, демонстрируя, что готова сдаться этому светилу медицины, только б от этого был толк!

 

Через два часа доктор хмурился сильнее:

 

  • На вчерашних инфограммах ясно присутствует истощение. Сегодня его и след простыл! Самочувствие в норме?
  • Утром кружилась голова. Больше ничего не беспокоит, – сообщила я.
  • Ладно, будем наблюдать! – решительно заявил Массад, сдвинув брови. – Предлагаю пока пару проверенных препаратов для общего укрепления организма и витаминные комплексы.
  • Вам виднее, – я пожала плечами. Меня немного обескураживала его манера общаться. Он предлагал, договаривался, вёл диалог… А я ожидала кожаные ремни на больничной койке и кучу капельниц неизвестного назначения!

 

Кстати капельницы мне таки сделали, в отдельной уютной палате с современным плазменным экраном, в котором шло какое-то развлекательное шоу. Предлагали вздремнуть, но было жутко терять из виду всех этих подозрительно добрых медиков, и я держалась. Клоуди меня сопровождала все полдня, что я провела здесь, даже проводила в буфет, узнав, что я вынужденно голодаю. Что было удивительно, с меня не потребовали оплаты, я просто снова отсканировала донорское приложение, и мне выдали запрошенный комплекс из картофельного пюре с мясным подливом и салата с печенью. Хотела бы я поговорить с Алленом о том, кто за всё это платит, и чем потом сию щедрость компенсирую я, но его контакта у меня не было, а выяснять вопрос у местных я не решилась.

 

После сытного обеда, какого у меня не было, пожалуй, пару последних лет, я немного посидела в холле под присмотром Клоуди, прислушиваясь к себе. Нет, это был очередной период затишья! Два-три дня передышки перед новой волной «недомогания неясного генеза».

 

  • Скажите, если мне снова станет плохо, и я пропущу два-три посещения, это скажется на лечении? – поинтересовалась я у блондинки, когда мы ожидали в аптечном пункте всё, что было в выданном доктором рецепте. Мне расписали курс лечения на ближайшие десять дней, одним из пунктов были капельницы, вторым ежедневная явка к доктору Массаду для контроля состояния. А ещё на запястье закрепили силиконовый браслет, напичканный хитрой диагностической электроникой – я решила, что буду скрывать его под одеждой, с ним я заявляла всему миру, что являюсь чьим-то донором!
  • Если ваше состояние серьёзно ухудшится, к вам на дом будет выслана бригада неотложной помощи, – сообщила Клоуди. – Все ваши основные жизненные показатели в режиме реального времени передаются в нашу клинику, критические пики отслеживаются автоматически.

 

Нет, ну с одной стороны это здорово, теперь я могла не опасаться, что потеряю сознание и больше не приду в себя, а о факте моей гибели соседи узнают по запаху. Но с другой стороны круглосуточная слежка! Хотя, мне нечего было скрывать! И пусть Эрлат, Лейдан и вся их разведслужба сдохнут со скуки, пытаясь найти во мне что-то для них интересное!

 

Пакеты, которые выдали мне в аптеке, впечатляли! Пара проверенных препаратов, доктор Массад? Вы явно путаетесь в цифрах!

 

Уже дома я разбирала коробочки и читала информацию о таблетках, капсулах и сиропах, полученных в клинике. Витамины, минеральные комплексы, биодобавки, вазодилатирующие средства и стимуляторы гемопоэза. Да, я даже узнала пару медицинских терминов!

 

На следующее утро всё было хорошо, доктор Массад удовлетворённо улыбался, просматривая выгрузку моих показателей, переданных за сутки с браслета.

 

  • Подскажите, эта штука не может повлиять на результаты завтрашнего отбора? – уточнила я о браслете.
  • А почему она должна повлиять? – удивился доктор.
  • Такие носят доноры. Может быть, меня не пропустят на комиссии, предположив, что я уже чья-то… – чуть не сказала «пища». – Чей-то донор, – исправилась вовремя. Вообще-то я надеялась, что именно из-за браслета меня и завернут, не допустив к отбору.
  • Такие браслеты носят все, кто находится на усиленном лечении по госпрограммам. Не обязательно доноры.
  • Но если я нахожусь на лечении по госпрограмме, значит, я не такой уж желанный кандидат?
  • С вашими показателями, Нимора, вы будете в топе, даже с этим браслетом! – не отрываясь от просмотра инфограмм, ободряюще улыбнулся доктор, а я совсем скисла.

 

Вот уж новость! Выходит, зря я поила Айзу своей кровью? Даже без заявителя у меня есть все шансы оказаться временной пищей какого-то высокопоставленного хмыря! Мне показалось, я снова валюсь в ад, падаю и разбиваюсь, как тот стакан, что я уронила в кухне, прежде чем надумала заявиться в Первое управление. Прикрыла глаза и втянула воздух. Кажется, кровь отлила от лица, к счастью Массад, погруженный в анализ данных, ничего не заметил.

 

Вечером созвонилась с Сандой и Леттой. Мы вместе зависли в голосовом чате, обсуждая первый в своей жизни отбор. Девчонки боялись, как и я, может, даже больше… Но я, в отличие от них, уже знала свой итог. Чуть позже присоединилась и Мериса, она долго успокаивала нас, рассказывая, что ничего страшного нас не ждёт, а меня подмывало вставить что-нибудь типа «Ничего страшного, кроме смерти в самом расцвете сил!» Но я не делала этого, понимая, что никому не облегчу жизнь своим цинизмом. Все и так знали, что там в итоге бывает с донорами. Я только удивлялась, откуда столько добровольцев, считающих за благо стать едой!

 

Пока болтали, я не заметила, как забрела в промзону. Перед глазами была незавершённая работа Марна. Он не успел… И на конкурс её не отправил… И в Академии искусств ему не учиться теперь! Хотя, если ему позволят жить в новом качестве, он, в отличие от меня, будет жить ещё долго и, возможно даже счастливо… Знать бы, как он там!

 

Попрощавшись с девчонками, когда подробности быта донора начали граничить с интимными секретами, я обошла наше рабочее пространство. Сегодня творили всего двое графистов, которым было плевать на завтрашнее событие, почти как и мне. Большинство молодых людей и девушек в это время сидели по домам, готовились. Кто-то прихорашивался, кто-то напротив, продумывал свой отталкивающий образ. Я перекинулась парой слов с художниками. Марна они хорошо помнили, а вот парень по имени Шодан был им незнаком. Я ни на что не надеялась и ничего не планировала, просто спросила. Понимала, что даже будь сейчас со мной Марн, я не смогла бы сбежать. Да я и пытаться бы не стала. За мной так пристально наблюдали, что, казалось, я слышу шаги за спиной, вижу пристальные взгляды по ту сторону каждой уличной камеры наблюдения, чувствую чужой пульс вместо медицинского браслета, будто кто-то взял меня за руку и крепко держит…

 

Ночью не спалось. Я не стала ничего придумывать со своим образом, не видела смысла. Сознание где-то там ещё судорожно искало варианты, но не находило. Я буду в топе. Что это значит? Что меня отправят в один из домов самых высокопоставленных чиновников. А среди них сплошь извращенцы и садисты! Может быть, стоило предложить Айзе добровольный договор? По крайней мере она мне сочувствовала, а ещё была женщиной, и явно традиционных предпочтений. Она не стала бы тащить еду в постель. Я была бы просто пищей. А так… Хотя, вспомнив, как жадно она прикладывалась к шейкеру, я поняла, что, скорее всего, прожила бы с ней не более двух лет, как она и говорила. С другой стороны, нет гарантии, что всё сложится как-то иначе после завтрашнего отбора.

 

Сегодня ночью было так холодно и одиноко, что хотелось выть! Остро не хватало объятий Марна. Забыться бы хоть на пару часов! Но четвёртый час зацикленного на завтрашнем событии ада перетекал в рассветные сумерки.

 

9

 

Пятничное августовское утро, ещё по-летнему тёплое, тихое… Молодёжь на улицах разделилась на два лагеря: молчаливые серые призраки, медленно идущие к транспортным терминалам, и возбуждённо-взволнованные, сияющие всем своим возможным великолепием юноши и девушки, почти бегущие на посадку в аэроэкспресс. Я была с первыми, мы прекрасно понимали, что нам конец. Кому-то сегодня, кому-то годом или несколькими позже. Мы были несчастными реалистами со своими планами на жизнь. Они, эти блестящие мотыльки, планировали только одно – быть донорами. Кого-то даже родители так воспитывали, чтобы оградить от тревог, хотя вот это вот было чуждо моему пониманию.

 

Транспортный терминал в моём районе пока что был почти пуст. Бело-голубые капсулы воздушной транспортной линии, доступные в обычной жизни только правящей верхушке и современной элите, стояли с распахнутыми дверьми в ожидании. Я не стала тянуть последние мгновения своей относительно свободной жизни, зарегистрировалась в системе, приложив к сканеру удостоверение личности, и сразу прошла на посадку в первую капсулу. Она была заполнена воодушевлённо гудящими девчонками, которым не терпелось попасть в главный зал Городской общественной палаты и получить своё распределение. Я заняла место у окна и прижалась лбом к стеклу. После бессонной ночи голова была тяжёлой, а ещё меня снова тошнило, но, похоже, на сей раз действительно от нервов. Я смотрела на людей, пребывающих к терминалу. Многие приходили целыми семьями. Когда-то мы так же провожали Арниту. А меня проводить… никого не осталось.

 

Упаднические настроения преследовали весь путь. Меня даже не впечатлил короткий перелёт над городом! А это ведь было настоящее чудо для таких, как я.

 

В здание вели несколько открытых входов, перед каждым была установлена рамка сканера, повсюду сновали вооружённые патрули. Диверсия в здании Первого Управления привела к ужесточению мер безопасности – это всё, чего добились сопротивленцы, не считая кучи трупов и задержанных. Вот поэтому с ними никто активно не боролся, они сами себя истребляли. Не было сильного, умного лидера, не было никакого порядка, никакой тактики! Вот на кой хрен штатный химик полез совершать диверсию?! Сидел бы химичил в своём подземелье, взрывы – это ведь не по его части! Неорганизованное стадо идиотов!

 

Нас собрали в течение получаса. Выстроили кучей в огромном шикарном зале совещаний, освобождённом от мебели. Меня нашла Летта. Санду мы никак не могли разглядеть.

 

  • Мне кажется, я сейчас в обморок грохнусь! – сжав мою руку совершенно ледяными пальцами, пискнула подруга.
  • Не поможет, – мрачно заметила я, разглядывая ряды балконов, окружающих зал. Они сейчас заполнялись представительного вида мужчинами и женщинами. Кому-то из них сегодня не повезёт обзавестись донором по имени Нимора Шетт. Я решила для себя, что мой минимум в данной ситуации – выражение протеста. Да, я собиралась повоевать. Это было так же глупо, как присоединяться к Сопротивлению, но молча мириться с участью казалось мне невозможным!
  • Ты такая спокойная, – удивилась Летта.
  • Нервы тоже не помогут, – пожала плечами я.

 

Да нет, я тоже переживала, и ещё как! Холодела, бледнела, иногда боролась с чувством удушья, просто ещё не дошла до ручки, как пару дней назад, чтобы болтать, не затыкаясь, и нарываться на неприятности. А ещё я почти примирилась с мыслью, что сегодняшний день последний из тех, что принадлежат только мне. Ну, как примирилась, приказала себе не дёргаться – не поможет. Уже ничто не поможет. Поэтому стояла в толпе, молча поддерживая подругу – больше ни на что не была способна.

 

К началу церемонии мы так и не увидели Санду. Наверное так же тряслась, схватив кого-то за руку, и не могла оторвать от пола ноги.

 

В обстановке фатальной торжественности звучали имена и общий балл по результатам какого-то там анализа данных, очерёдность выводилась на большом экране, чтобы кандидаты готовились заранее. Что удивительно, отсеивались с комментарием «Не отобран» даже молодые люди с самым высоким баллом. Мне не была понятна логика отбора, вот правда! Но глупая надежда на то, что я, возможно, пройду через сегодняшний ад без потерь, забрезжила. У небольшого круглого возвышения, на которое поднимались названные участники отбора, и на котором стоял распорядитель с планшетом, уже выстроилась очередь согласно списка. Я всматривалась в него и слушала: имя, общий балл, пара слов для связки, пока участник поднимался на возвышение, и приговор, как пуля в голову… или мимо – смотря каков был результат.

 

Время тянулось, но я совершенно не могла определить, сколько мы уже здесь. Казалось, только пришли, но усталость, и физическая, и эмоциональная, валила с ног.

 

  • Идём! – увидев имя «Фалетта Мирт», я потянула подругу к очереди. Она была не в состоянии разбирать надписи на экране, ударившись в слёзы некоторое время назад.
  • Мамочки! – всхлипнула она. – Там моё имя, да?
  • Держись! – приказала я, распихивая толпу. Сколько нас было здесь? Пара тысяч? Или пара десятков тысяч?

 

Голос распорядителя, звучащий из динамиков по всему бесконечному залу, вспарывал тишину, больно отражаясь в груди. Удивительно, но такая огромная аудитория безмолвствовала! Перешёптывались лишь изредка, но в общем было очень тихо.

 

Я подтолкнула Летту в конец очереди и, наконец, заметила Санду. Подруга, бледная до зелени, выскочила из толпы и бросилась к нам. Молча обняла Летту, а потом отошла ко мне. Летте повезло, в этом году пуля пролетела мимо, она улыбнулась нам и проследовала за помощниками к выходу. Санду вызвали через продолжительный промежуток времени. Ей так же дали ещё год. Её увели, и я, оставшись одна, ощутила всю силу собственного волнения. Легко держаться, когда рядом кому-то плохо и требуется поддержка. Мне было легко. Сейчас же меня начала бить сильная дрожь, а буквы на экране поплыли густым сиропом. Я не отходила от возвышения, понимая, что просто не увижу своё имя в списке. Так и произошло. Меня назвали, и я едва успела вскарабкаться на свой эшафот. Когда назвали мой балл, казалось, тишина начала звенеть, таких цифр сегодня не было. Даже приблизительно не было! Балл был высшим. Приговор – «Дом Эрлат». Раздался синхронный вздох толпы – первое проявление эмоций вслух. А может, то была галлюцинация. Видимая часть мира подёрнулась дымкой. Как я вышла, не помню. Только последние слова распорядителя продолжали звучать в голове, да билась неясная мысль, пытаясь донести что-то до понимания, но я перестала соображать напрочь!

 

Мне выдали папку с документами – какие-то инструкции, похоже. На руку выше браслета из донорской клиники натянули ещё один похожий. И, кажется, мне говорили что-то, только я никак не могла вникнуть.

 

  • Ну что? – налетели на меня девчонки на улице. Я молча подняла руку с браслетом
  • О господи! – выдохнула Летта.

 

Я устало опустилась на бордюр цветастой клумбы и, обняв колени, опустила на них голову. Хотелось спать почему-то. Эмоции отключились, отключились звуки, а потом и свет погас.

 

Я открыла глаза в карете скорой помощи, здесь их было полно. Медики просто дежурили, изредка приводили в чувства таких же впечатлительных особ, как я, отпаивали лёгкими седативными и отпускали с миром. Но меня почему-то решили госпитализировать – это стало понятно, когда молодая докторша закрыла двери и принялась устраиваться в специальном кресле. Я снова вырубилась, едва автомобиль тронулся. Следующая вспышка сознания случилась уже в больничной палате. Надо мной склонился знакомый доктор Массад с неизменным планшетом. В моей вене торчала капельница, лоб холодила какая-то липкая штуковина.

 

  • Нужно было включить в курс лечения успокоительные, – улыбнулся он. – Но ничего, добавим! Как самочувствие?

 

Я прислушалась к себе – ничего. За окном опускались сумерки. Не успею собраться – мелькнуло в голове.

 

  • Всё в порядке. Можно мне домой?
  • За вами уже прибыла машина. Ожидает во дворе, – сообщил доктор.
  • Машина? – растерянно повторила я. – Мне же собраться нужно…
  • Думаю, договоритесь, – улыбнулся мужчина, добивая что-то в планшете. – Минут через двадцать закончим, и я вас отпущу до завтра.

 

Двадцать минут до шага в бездну! Сейчас, как никогда, я чувствовала ход времени. Быстрый и неумолимый. Я всё силилась вспомнить, куда меня распределили, но память напрочь отказывалась открывать тайну. Неудивительно, я была в отвратительном состоянии!

 

Меня встретили ещё в холле. Незнакомец в деловом чёрном костюме с гарнитурой в ухе. По последнему атрибуту я поняла, что это всего лишь конвой, бояться буду позже.

 

  • Добрый вечер. Нимора Шетт? – поприветствовал он меня.
  • Да. А вы?
  • Райн Моар. Я уполномочен сопроводить вас к месту назначения.
  • Хорошо, – я правда старалась сохранить хладнокровие, у меня это даже почти получалось. Только голос сделался каким-то глухим и бесцветным. – Мы можем заехать ко мне, я соберу вещи?
  • Боюсь, это невозможно, – сухо сообщил Райн. – Вас обеспечат всем необходимым на месте.
  • Мне нужно принять таблетки, они у меня дома, – я цеплялась за любой повод! Просто очень хотелось домой… а не туда, куда меня «назначили»…
  • Вам их доставят.

 

Вот так с лязгом захлопывалась дверца клетки, куда меня посадили до конца моей теперь такой недолгой жизни.

 

На улице была ночь, когда мы вышли. Темный представительский седан был припаркован прямо напротив входа. Я не была уверена, что здесь вообще разрешено парковаться, но тот, кому я досталась в качестве временного донора, явно имел здесь преференции.

 

Ехали быстро. Настроения выпендриваться, как с Алленом, не было, я просто смотрела в окно и молчала. Было холодно, но меня уже не трясло. Я вообще уже ничего не чувствовала. Ситуация была пережита, новая ещё не начала беспокоить. Или в меня просто влили конскую дозу какого-то лютого успокоительного!

 

Планшет разрывался сообщениями от Санды и Летты. Мериса прислала лишь одно: «Уже ничего не изменить. Постарайся расслабиться». Видимо она сделала то же самое и теперь была близка к счастью… или тихому помешательству с улыбкой на губах. Отправила ей благодарность за поддержку, а девчонкам написала, что я в порядке. Больше не хотелось ни с кем общаться. Почему-то вспомнился Марн. Интересно, если бы он успел легализоваться в статусе инициированного, нам позволили бы заключить контракт на донорство? Если уж выбирать, я бы лучше загибалась у него на руках. По крайней мере, он не был засранцем. Точно не таким, как тот, в чей дом меня везли. Почему-то я была убеждена, что мне точно достался самый ублюдочный ублюдок из всех возможных. Я даже хотела этого – так будет проще ненавидеть его каждую минуту своей недолгой жизни.

 

Мы прибыли за город. Сосновый лес безмолвствовал и был темнее ночного неба. Вымощенная камнем подъездная дорожка привела нас к высокому каменному забору, абсолютно глухому! За воротами показалась небольшая парковка для четырёх машин. Дальше виднелся двухэтажный дом, гаражный бокс и какие-то хозяйственные постройки, в темноте было не разглядеть!

 

На первом этаже дома горел свет. Райн проводил меня до двери, но входить не стал. Я шагнула в светлый холл, залитый медовым светом от множества рыжих светильников, отражающимся в светло-бежевой и древесной отделке пространства. Ко мне из ближайшей светлой комнаты вышла высокая молодая женщина, облачённая в красное домашнее платье из тонкого шёлка, брюнетка с тёмными глазами в провалах болезненных тёмных кругов.

 

  • О, привет! – улыбнулась она. Я опасливо замерла на расстоянии. Не была она похожа на кровопийцу, слишком болезненно выглядела! – Как себя чувствуешь? Мне сказали, тебя в больницу увезли.
  • Я в порядке, спасибо, – попыталась улыбнуться, но мышцы лица будто одеревенели.
  • А! Прости! – она шагнула ближе и протянула тонкую руку. – Меня зовут Тальма. А ты, кажется, Нимора?
  • Точно, – я всё ещё опасливо таращилась на дамочку, пожавшую мне руку. Её пальцы были ледяными и слабыми.
  • Проходи, не стесняйся. Я приготовила ужин.
  • А ты… – не знала, как спросить, и начала мямлить.
  • Я донор. Моё место скоро займёшь ты, – вот так по-простому и с улыбкой она всё разъяснила. А я промёрзла от ужаса и неприятия! Что не так с этим миром! Неужели никто не видит, что происходит, не понимает, что так нельзя, нужно что-то менять!

 

Я прошла в просторную светлую кухню следом за Тальмой. Стол был сервирован на двоих, но накрыт явно на большее количество персон. Такого разнообразия вкусностей я в своей жизни не припоминала! Спагетти с томатами и каким-то янтарным соусом, большая миска салата из овощей и белого сыра, запечённое до румяной корочки мясо, щедро украшенное зеленью, пара тарелок с сырными и икорными тарталетками и разноцветные канапе… Пожалуй, я такое только в кино и на картинках видела! Желудок мгновенно напомнил о себе.

 

  • Садись! – улыбнувшись, Тальма указала на стул, а сама полезла в шкафчик за бокалами. Потом достала бутылку светлого стекла с золотисто-розовым напитком. – Обожаю это вино! – улыбнулась она, разливая его по бокалам.

 

У меня был шок, не иначе. Я молча пялилась на неё и не могла пошевелиться. Даже дыхание, казалось, замерло.

 

  • Так! Давай смелее! – улыбнулась она и плюхнула в мою тарелку большую ложку салата. Потом подняла бокал.
  • Прости, – отмерла я, тряхнув головой. – А мы что-то празднуем? – просто мне казалось, повода нет. Вот вообще! Разве что у неё день рождения?
  • Давай сразу проясним, – посерьёзнев, предложила она. – Моя смерть ничего не поменяет в этом мире. Ни в мире, ни в твоей жизни. Я давно уже со всем смирилась и совершенно ни о чём не сожалею. И не надо меня жалеть, не надо за меня бояться, переживать, и оплакивать меня тоже не надо. У меня были прекраснейшие семь лет жизни, у тебя, скорее всего, будет больше времени. Кай создаст своего Феникса и распространит иммунитет на тебя. Может быть, даже успеет и мне помочь. А если не успеет, плевать. Я увидела и исполнила практически всё, чего хотела. Передаю эстафету тебе! – улыбнувшись, она коснулась своим бокалом моего. – Пей давай! – рассмеялась. – И поужинай уже, кожа да кости!

 

Несмотря на то, что всё было жутко вкусным, мне кусок в горло не лез. Для приличия я ковырялась вилкой в еде, изо всех сил пыталась поддерживать беседу, но было как-то мерзко от самой ситуации. Вино немного расслабило и разогнало мысли, но эмоции тут же заняли образовавшуюся пустоту. Я, наконец, расплакалась. Вот просто на ровном месте, помогая убирать со стола и мыть посуду. Тальма обняла меня и принялась успокаивать. Она была выше меня, намного, и я почему-то провела параллель с сестрой. В последний вечер, когда мы провожали Арниту после отбора, я так же плакала, спрятав лицо на её груди, я тогда тоже была ниже ростом, и мне было так же жутко, меня разрывали отрицание, негодование, гнев… и добивало бессилие. Но я выросла, стала старше и сильней. Поэтому быстро взяла себя в руки.

 

А потом мы долго приводили меня в порядок. Умывали, причёсывали… Тальма попросила разрешения заплести мне косу, она восхищалась длиной моих волос, только сетовала, что они такие неухоженные. Я рассказала ей про сестру в попытке как-то реабилитироваться после срыва. А потом мы выпили ещё вина, только уже другого, густого тёмно-красного. Тальма отыскала копчёный сыр, который отлично сочетался с ним, и мы болтали, болтали… Женщина рассказывала про этого Кая, в доме которого мы сейчас находились. Она уважала его за что-то, быть может, любила. Из упоминаний о каких-то научных проектах я сделала вывод, что он учёный деятель, практически живёт на работе, дома появляется крайне редко, чаще остаётся в городской квартире. Образ не походил на тот, который мне хотелось увидеть. Не извращенец, близости у них не было ни разу, не засранец, заботливый и чуткий… Я не спрашивала о нём, не хотела знать. Тальма сама иногда пускалась в эмоциональные рассказы. Мне от этой болтовни становилось как-то легче, несмотря ни на что. Наверное, я начинала завидовать тому счастью, которое излучала эта женщина. Мне хотелось хоть ненадолго ощутить себя так же, и я начинала поддаваться убеждениям, что это возможно. Вспоминала Мерису, та тоже выглядела счастливой, хоть и понимала всё. Быть может, где-то там за этой невидимой гранью что-то происходит в голове, и ты становишься счастливым беззаботным психом? Вот сейчас я была готова им стать! Но…

 

Щёлкнула дверь, в холле раздались шаги, а мы умолкли, хоть и продолжали улыбаться. Тальма поднялась и направилась встречать хозяина дома и нашей с ней судьбы… А я сделала ещё глоток вина, чувствуя, как нарастает внутренний мандраж. Но сейчас я была пьяной и смелой.

 

  • Встретила? – спросил низкий мужской голос.
  • Очаровательная девочка! Система отбора сработала на ура! – заявила Тальма.

 

Я подумала, что тоже должна подняться, наверное. Ну, правила хорошего тона и всё такое… Но алкоголь во мне был против. Однако когда в проёме застыл тот самый Кай, я сама не заметила, как оказалась на противоположном конце комнаты, в самом дальнем углу. Кай! Ну да! Кайран Эрлат, действующий регент Асмарского континента. Он тоже, кажется, не понимал, что происходит.

 

  • Ты что здесь делаешь? – его вопрос завис в воздухе. Ну а что мне было ответить? Пью?
  • О, вижу, вы знакомы! – улыбнулась Тальма.
  • Это её отобрала система? – уточнил Эрлат у своего донора. Та развела руками, мол, она тут ни при чём.
  • Ужин разогреть? – проходя в кухню поинтересовалась Тальма. Господи, это был какой-то разрыв шаблона! Кай, ужин, домашний уют… И что посреди этого карнавала клинического идиотизма делаю я?!!
  • Ты отправляешься домой! – резко заявил регент в мою сторону. А мне почему-то вдруг стало так обидно… Как помоями облили!

 

Он ушёл, хлопнув дверью, Тальма вскинула бровь, ожидая моих пояснений, на что я пожала плечами:

 

  • Рожей не вышла.

 

***

 

Стараясь сохранять самообладание, он дал распоряжение своему водителю сопроводить упрямую выскочку домой. Донор! Ещё чего не хватало! Понимал, что это не её вина, просто произошёл сбой в системе. И, наверное, это ещё можно исправить, в конце концов он регент, у него есть определённые преференции. Нужно было успокоиться и всё обдумать. Дать распоряжение перепроверить результаты оценки доноров на отборе, проанализировать всё ещё раз… Эта мелочь (в ней вообще есть хотя бы сорок килограммов веса?) просто не может иметь такой высокий балл, это ненормально, противоестественно! И… Нужно отправить её туда, откуда взялась. Уму непостижимо! Донор! Кайран был крайне раздражён, в том числе и самим собой. Самоконтроль отказывал, когда он вспоминал, как в палате исследовательского центра она на глазах у посторонних осмелилась дерзить ему, более того, на глазах у тех же посторонних он ничего не смог с этим сделать. Сначала оцепенел от неожиданности и глухого негодования, а потом понял, что готов её… нет, не убить, ему захотелось сломить её сопротивление, жёстко и даже жестоко. Поставить на место, чтобы рта открыть не смела! Но опять же посторонние… то, чего ему захотелось, происходит наедине. А потом он очнулся и не поверил себе… Наваждение какое-то! Ведьма, а не девчонка! Лучшим вариантом тогда показалось её отпустить. Невероятным образом она будила в нём все самые низменные инстинкты. А на фоне терзающего его голода, это могло плохо кончиться. Выдворить и больше не видеть никогда! Если бы в то вечер Аллен не подал идею проверить её и её жилище, этим бы всё и кончилось. Но Лейдан был прав, нужно было убедиться, что она так рьяно защищает себя и свою честь, а не каких-то сопляков с хлопушками и без царя в голове. Ведь связь с членами Сопротивления удалось установить! Он злился больше, пожалуй, даже не на девчонку, а на себя. За то, что потерял контроль и вёл себя как бестолковый мальчишка. Но это она сделала его таким. Парой фраз и пристальным взглядом глаз цвета фиалок, который, как оказалось, может быть ледяным.

 

Он ехал в Десятое Управление. Были незаконченные дела там и под утро в Первом. На ужин снова мёртвая консерва, на завтрак, видимо, тоже… И нужно было придумать, что делать с соплячкой, как незаметно сплавить её куда-нибудь и взять кого-то другого на её место. Проблем на самом деле не было, по закону он мог взять любого удобного донора. Но ему нужен был особенный, с очень высокими жизненными показателями. Вопреки расхожему мнению, к ним привязываешься. Тальма уже настолько проросла ему под кожу, что не вырвать без крови! Альфа-донор однажды появится, Кайран был уверен в себе и своих учёных умах. Проект был близок к положительному итогу, как никогда. Теперь ему просто нужен правильный донор, ведь именно на своём подопечном он планировал внедрить технологию в массы, показать всем, что система работает. А для этого нужны несколько лет. А эта… как там её? Нимора, кажется. Заморыш ходячий! Год, максимум два жизни, даже при условии её высоких жизненных показателей. Этого мало! А убивать ещё одну, даже такую вздорную девицу, как эта, он был не намерен.

 

***

 

К моему бешеному восторгу спустя примерно полчаса после феерической встречи с регентом меня действительно отвезли домой! Райн проводил меня до подъезда и попрощался. Я не знала, можно ли уже радоваться, ведь донорский браслет всё ещё был на мне, и снять его не получалось – оказался слишком жёстким, хотя на вид он был из силикона. Я не помнила, как его на меня нацепили! Может на мне же и запаяли какой-нибудь шов? Но шва не было. Долго мучилась сомнениями, пыталась отвлекаться, но браслет прямо гирей висел на запястье! Приняла душ, хотела прилечь почитать что-нибудь, но отправилась в кухню. Выпила воды. Остановившись посреди комнатки, прикрыла глаза и нервно выдохнула. Подняла руку и взглянула на донорский браслет. В мыслях развернулась настоящая борьба…

Срезать что ли на хрен эту штуковину?

Нет! Мало ли. Мне ведь не сказали, что я уволена с поста донора, просто отослали с глаз долой! Сейчас наш регент успокоится, обдумает всё и развернёт своё решение…

Хотя… в конце концов это просто браслет. Что он какой-то уникальный что ли?

Мне нужно было вытравить из личного пространства всё, что связано с этим нервным типом! Только что-то предостерегало, какой-то интуитивный страх жужжал на подкорке и шептал, что я не должна… Всё-таки это целый регент! Нервный и злобный регент! И его Тальма называла заботливым и добрым? Не видела она заботы и доброты!

 

Пришлось помучиться, чтобы срезать с себя браслет донора. Я случайно зацепила и тот, что мне выдали в клинике. Да что там, пострадала даже моя рука! Как итог: два неглубоких кровоточащих пореза, надорванный медицинский браслет, который я планировала завтра заменить, и я свободна! После я, преисполнившись чувством выполненного долга, отправилась в постель, чтобы, наконец, почитать или посмотреть что-нибудь в сети. Однако стресс и алкоголь, до сих пор прекрасно друг друга компенсировавшие, вдруг, похоже, вошли в конфликт – у меня разболелась голова, да так, что круги перед глазами плыли. На свет вообще не могла смотреть, а любой звук раздражал так, что хотелось выть и бесноваться! Шорохи из подъезда, скрип входной двери соседской квартиры, чей-то смех на улице… всё это заполняло мою голову, отражалось от черепной коробки и многократно усиливалось, выворачивая наизнанку мозг. Слышала я такое слово как мигрень. Вот, похоже, она это и была! А всё нервы виноваты!

 

Я вертелась в кровати, мучилась, периодически проваливалась в неглубокий вязкий сон, но неизменно выползала на поверхность, растревоженная очередным приступом острой до тошноты боли. Я видела вспышки света, слышала режущие, раздражающие звуки металла по стеклу, меня снова тошнило и, похоже, весь замечательный ужин Тальмы оказался в унитазе, над которым я пришла в себя – доползла на автомате. Похоже, мне снова было паршиво. Вот только где обещанная скорая? Повалившись на пол, я отдышалась. Надо было добраться до планшета, в приложении я видела большую кнопку SOS, Клоуди пояснила, что это для экстренных случаев. Вот, сейчас был тот самый случай! Перевернулась на бок, кое-как заставила себя встать на колени, и тут меня снова накрыло приступом боли. Кажется я орала, как ненормальная. Не стонала, а кричала во всё горло. Боль вышла за пределы той, которую можно молча терпеть. А когда приступ отпустил, я свернулась клубочком и заскулила. От страха, холода, бессилия… Я поняла, что не дома, за мгновение до того, как пришёл новый приступ. В голову будто кипятка плеснули. Всё, что там было, вскипело мгновенно. Хотелось разломать череп, чтобы острая, горячая боль, ушла в прохладу ночи. И этот приступ тоже прошёл. Я знала, что следующий будет хуже, возможно я больше не приду в себя… Кто-то склонился надо мной, я прошептала:

 

  • Помогите…

 

И меня накрыло новым приступом. Вспышка боли, а потом только жуткое напряжение. Меня будто заперли в тёмной тесной коробке и неистово трясли, сдавливали, не давая сделать вдох. Помню, кто-то кричал, не я. Запах крови помню, резкий, сладковатый, будто на язык легла металлическая пластина. Мерзко!

 

В себя пришла в углу тёмной сырой камеры. Угол двух стен за спиной и ещё один в ногах, впереди решётка. Вокруг пусто. Тело болело, будто все мышцы разом перенапряглись. Было больно двигаться, даже дышать.

 

  • Личность установили? – услышала я резкий мужской голос.
  • Нимора Шетт. Она есть в архивной базе на поиск беглых, – ответил более спокойный, даже ленивый голос.
  • Готовь допросную. Через полчаса кто-нибудь ей займётся.
  • Она в себя-то не пришла, какой ей допрос.
  • В себя не пришла? – усмехнулся.

 

Спустя секунду скрипнул металл, ударив меня памятью о резких неприятных звуках и одуряющей боли. Я вздрогнула, готовясь к очередному аду… Но боли больше не было. Прислушаться к себе мне не дали, выплеснув на меня ведро ледяной воды. И тут случилось что-то. Со мной, наверное! Какая-то сжатая пружина внутри меня выстрелила, разжимаясь, а тот, кто облил меня водой, оказался прижат к полу. Я его прижимала! Подобралась вся, как кошка, готовясь к новому прыжку, насладилась минутным испугом в глазах моего обидчика, и тут раздался громкий хлопок, в моё тело врезалась волна колючего электричества, скрутив и парализовав такие сильные ещё мгновение назад мышцы!

 

Вновь я очнулась в той же камере. Только чувствовала себя разбитой. Больше ничего не болело, мучила слабость и жажда. По ту сторону решётки кто-то стоял, сложив на груди руки, и смотрел на меня. В полумраке было плохо видно.

 

  • Простите, можно мне воды? – прохрипела я, перевернувшись на бок и пробуя сесть.
  • Смотри-ка, воспитание, манеры! – усмехнулся кто-то чуть поодаль из-за массивного стола. – Можешь с пола лакать! – добавил резко.
  • Оторвал от стула задницу и принёс стакан воды! – рявкнул тот, что стоял напротив меня. Когда он оглянулся, и свет тусклых ламп упал на профиль, я узнала его:
  • Аллен?
  • Ну привет, – хмуро бросил он, опираясь о решётки. – Что-то приняла?
  • Прости… плохо соображаю, – села, наконец, оперевшись спиной о стену.
  • Мне сказали, ты бросалась на патруль, даже нехило кого-то ранила. А потом вот на этого олуха напала, – он хлопнул по плечу подошедшего со стаканом воды парня, и тот чуть не расплескал воду.
  • Я? – я даже поперхнулась возмущением. Поползла к решётке за стаканом. Аллен отобрал его у явно опасающегося меня парня, и, присев на мой уровень, протянул мне стакан:
  • На камерах жуткая картина! – подтвердил он. – Ты была под кайфом?

 

Я подавилась первым же глотком воды. Что блин тут происходит?!

 

  • Я принимаю таблетки, которые мне прописали в той вашей клинике, и всё. Выпила немного вина накануне. Больше ничего. Хочешь, поедем на освидетельствование! – предложила.
  • Сначала расскажешь всё подробно. Для протокола. А потом тебя осмотрит врач.
  • А где мой медицинский браслет? – спохватилась я.
  • Когда я пришёл, его уже не было, – пожал плечами Аллен. Он отпер дверь и вошёл. Подал мне руку. – Будешь чудить, надену наручники, – предупредил на полном серьёзе.
  • Издеваешься? Я едва стою, – поднявшись с его помощью, я сделала осторожный шаг. Меня трясло при каждом движении, будто мышцы впервые испытали такую нагрузку. А мокрая пижама, местами рваная и совершенно грязная, противно липла к телу.
  • Арс! – крикнул помощнику Аллен. – Плед принеси!
  • У нас последний, – отозвался тот.
  • И?
  • Да несу я! – присмирел парень и получил подзатыльник, едва подошёл. На вопрос: «За что?» – получил краткий ответ: «Идиота кусок!» У него, кстати, всё лицо было исцарапано. Если это я сделала, то точно в бессознанке!
  • Милая пижамка, – усмехнулся Аллен, накидывая мне на плечи плед. Сомнительное такое удовольствие – тяжёлый шерстяной плед поверх мокрой одежды.
  • Была!.. – усмехнулась я, тем не менее кутаясь в плед – так хотя бы голое тело, торчащее из пижамных дыр, было прикрыто.

 

На допрос меня сопровождали ещё трое помимо Аллена, из чего я заключила, что натворила серьёзных дел! Вот только я вообще ничего не помнила! Пыталась вспомнить, но тщетно!

 

Я узнала холл Первого Управления, пока меня конвоировали. Его уже полностью восстановили, даже запаха дыма и пыли не осталось.

 

  • Капитан Лейдан, – раздался уже хорошо запомнившийся низкий вибрирующий голос. Я даже не обернулась, продолжая послушно топать за остальными. Старалась не привлечь внимание. Не хотела его видеть! Хотела спрятаться, пусть даже в допросной… – Что происходит? – голос удалялся по мере того, как я шла, и это несказанно радовало!
  • Задержана за разбойное нападение, – отрапортован Аллен.
  • Кто? Она? – о, сколько возмущения и негодования было в интонации регента! Я прям заслушалась!

 

На самом деле мне и самой стало смешно. Я и разбойное нападение – это как осёл и Гипотеза Римана. Нет, попробовать, конечно, можно, но только ради смеха.

 

Мы вошли в коридор, и я перестала слышать обсуждение меня у меня за спиной. Выдохнула с облегчением.

 

10

 

Тяжёлый трудовой день, такая же ночь. Уже привык работать круглые сутки и прерываться разве что на пищу и поездку домой за сменой одежды. Но сегодня особенно остро тянуло именно поработать – чтобы отвлечься. Происшествие с новым донором болезненно остро раскачало его давно уже устоявшийся мир. Следовало прийти в себя. Поэтому окунулся в проблемы внешней и внутренней политики континента с головой, однако к утру чувствовал себя просто выжатым. Да, не столько успокоился, сколько вымотался. Взял выходной и уже направился домой, однако в холле Первого Управления, где он традиционно завершал рабочие сутки, внимание привлёк конвой. Очередная выходка Сопротивления? Внутри полыхнуло раздражение, граничащее с гневом, оно подогревало и без того нестабильные эмоции. Пригляделся и едва сдержал стон отчаяния: конвоируемая была до боли знакома. Неужели? Это пропустить он не мог! Когда узнал, за что задержали девчонку, не поверил, решил, что произошла очередная путаница. Но Лейдан продемонстрировал записи с камер видеонаблюдения. Если бы эту пигалицу ни проверили в правительственной лаборатории, он прямо сейчас снял бы её с допроса и отправил под конвоем на диагностирование. Но результаты были совсем свежие, она чиста!

 

  • Ты говорил, она лечилась от наркозависимости? – припомнил Кайран.
  • Клиника не подтвердила, – заметил Аллен.
  • Нужно перепроверить. И пусть кто-нибудь прямо сейчас проведёт анализы на наличие стимуляторов и психотропных примесей в крови. Версия так себе, но вдруг в рядах Сопротивления появился талантливый химик, и изобрёл новое поколение какой-нибудь дури. В этом тщедушном теле просто не может быть такой силы!
  • А ещё она отделала Арса, – с затаённой гордостью усмехнулся Лейдан.
  • Как? – регент посуровел. Патрули – это одно, там либо инициированные, либо полукровки. Но сотрудник оперативного отдела – совсем другое дело!
  • Этот идиот вылил на неё ведро воды, девчонка сбила его с ног и расцарапала лицо, пока её вырубали электрошоком.
  • И он ничего не сделал? – не поверил регент.
  • Думаю, был дезориентирован, не ожидал такой прыти.
  • Допрос проведёшь лично, – отдал распоряжение Кайран. Нужно было исключить ошибку, формализм, подлог, и случайных людей в этой истории быть не должно. Аллен давно заслужил доверие, в нём Кай не сомневался. – Все материалы мне. Результаты анализов, медицинские заключения, записи с камер, видеопротоколы допроса – всё!
  • Понял!
  • Капитан Лейдан, вы симпатизируете задержанной? – вдруг сурово спросил регент. Он сам не думал, что спросит, а капитан и вовсе растерялся.
  • Ни в коем случае! – Лейдан вытянулся по струнке.
  • Свободен!

 

***

 

Меня привели в огромное плохо освещённое помещение. В центре стоял стеклянный куб, в нём стол и пара стульев. Весь свет был сконцентрирован там – в кубе. Лился с белого потолка и такого же белого пола. Так вот, как выглядит допросная! Красиво, чёрт возьми!

 

Внутри куба было неуютно. Я оказалась в центре светового пятна, окружённая непроглядной тьмой. Больше всего напрягала тьма за спиной. Хотелось озираться, чтобы убедиться, что стенка из стекла ещё на месте, и вместо неё не появился псих с бензопилой.

 

К счастью, мне не пришлось долго ждать. Аллен привёл какого-то медика, и пока тот производил манипуляции с моей кровью, слюной, разглядывал зрачки, прощупывал пульс… начал допрос:

 

  • Назови своё полное имя, – Аллен расположил перед собой планшет и фиксировал всё там, хотя я знала, что здесь ведётся аудио и видеозапись.
  • Нимора Картен Шетт.
  • Полных лет?
  • Восемнадцать.
  • Почему ты здесь, Нимора? – он поднял на меня взгляд.
  • Ты сказал, что я на кого-то напала. Я могу на «ты»? – опомнилась я. Аллен поджал губы и шевельнул бровями. То есть нельзя, но уже поздно!.. Я поморщилась, извиняясь.
  • Ты отрицаешь факт нападения?
  • Я не помню. Я отключилась ещё дома, – выдохнула и потёрла лицо руками.
  • Ты что-то приняла? – Аллен выглядел суровым и отстранённым, но это была такая фальшь…я прямо чувствовала!
  • Только таблетки, прописанные врачом, – стараясь быть такой же отстранённой, я пожала плечами. – И немного вина накануне вечером.
  • Что за вино?
  • Не знаю. Тальма угостила.
  • Кто такая Тальма? – оживился капитан. – Полное имя и как её найти?
  • Тальма. Донор вашего регента, – я снова пожала плечами, будто извиняясь. Почему-то было чувство, что я говорю о том, о чём не следует. Но и умолчать не могла. Мало ли, что там с этим вином! Я даже не подумала о нём.

 

Я рассказала всё. Честно и откровенно. Потому как свято верила, что ничего дурного не совершала. А если и так, виновных надо искать на стороне.

 

Аллен хмуро слушал, помечая что-то в своём планшете, сухо задавал вопросы, изредка бросал на меня взгляд. И когда я сообщила, что была отобрана донором в дом регента, капитан Лейдан нахмурился сильнее. Да уж… Нежданчик вышел, согласна!

 

А после допроса мы поехали в клинику к доктору Массаду. И вот там меня просто растерзали. Сначала анализами и тестами, потом процедурами. А ещё я смогла там отмыться и переодеться в пижаму вроде моей, только больничную, для стационара. И я проторчала в клинке весь день!

 

Я слышала, Аллен интересовался, как так вышло, что никто не приехал, когда мой браслет перестал передавать показания. Мне кстати тоже было интересно, но ответа я не услышала, разговор происходил за дверью.

 

Я лежала под капельницей, когда Аллен заглянул в палату.

 

  • Капитан, только не говори, что тебя разжаловали до няньки! – взмолилась я.
  • Я был близок к тому, – мрачно сообщил он. – Почему сразу не сказала о распределении в дом регента?
  • Да как-то не до того было! – напомнила чуть возмущённо. – А какая тебе разница?
  • Мне никакой. А вот Эрлат меня чуть на части не разобрал, когда я слишком эмоционально повёл себя в твой адрес.
  • Эмоционально – это как? – усмехнулась я.
  • Слишком широко улыбнулся, видимо, – пожал плечами Аллен. Я пристально на него поглядела. Высокий, очень симпатичный, в принципе почти как все высшие, и, что самое интересное, живой какой-то! Тёплый. Почти как Марн. Только…
  • Ты точно кровопийца? – недоверчиво уточнила.
  • Тебе пора выучить новое слово: десмод, – шагнув ко мне, предложил Аллен.
  • Десмод? – с сомнением повторила я. – Это имя?
  • Это именование нашего рода с учётом законов вашего языка.
  • Аллен, что ты здесь делаешь? – вздохнула устало, не желая ничего запоминать и выучивать. – У вас что, сторонники Сопротивления закончились?
  • Личное распоряжение регента, – невозмутимо сообщил он. – Потом доставлю тебя к нему для беседы.
  • Не-хочу-не-хочу-не-хочуууу! – захныкала, изображая капризную малявку, чем вызвала, наконец, едва заметную улыбку на лице сурового вояки. – Ты не похож на кровопийцу!
  • Да? – Аллен с сомнением вскинул бровь. – И много ты их знаешь?

 

Я поджала губы и отрицательно качнула головой. Вообще-то я только по слухам и издалека их видела, но видела ведь. Чистокровные высшие сильно отличались от остальной серости. Всегда более совершенные. Во всём! Внешне, поведением, даже в мимике и мелких движениях. Аллен точно был чистокровным, но что-то у него было с самоконтролем. Или он просто не стеснялся собственных эмоций и их открытого проявления. Мне казалось это неправильным. Не тот уровень что ли… Чёрт, да он вспыхивал, как спичка! Но вот этой честностью и открытостью как-то очень быстро меня к себе расположил, и это было страшно!

 

  • Везде есть свои засранцы, Мора. И среди людей, и среди десмодов, – тем временем сообщил он.
  • Это всё лирика, Аллен. Факт остаётся: вы нас убиваете. И это не ваша прихоть, это ваша природа. Для меня вы всегда будете засранцами – не по поведению, по природе своей. Так что можешь не повторять мне свою оправдательную истину. Меня, как и многих, просто сожрут. Без зазрения совести!

 

После такой отповеди он просто вышел. Молча. А я отвернулась к окну, за которым уже темнело. Тошно было. И мерзотно! Было бы честнее, если б никто из них не пытался со мной дружить, вести диалог. А так… Усложняется всё! Появляются ненужные эмоции и ложные надежды, а потом приходит разочарование!

 

Процедуры, осмотры и капельницы закончились ближе к ночи. Доктор Массад ещё раз поинтересовался моим состоянием, пока одна из медсестёр вынимала иглу из моей вены и совершала остальные необходимые манипуляции, порекомендовал беречь себя и отпустил. Аллен ждал меня в коридоре. Просто стоял и ждал, как умеют только военные. Молча сопроводил в свою уродливую тачку, молча направил ту на шоссе.

 

  • Слушай, у меня, наверное, квартира открыта весь день, – вспомнила только сейчас.
  • В твоей квартире был проведён обыск. После она опечатана. Никто не войдёт.
  • Что искали?
  • Связь с Сопротивлением, запрещённые препараты и их следы, психостимуляторы… Всё, что объяснит твоё поведение или вызовет подозрение.
  • Нашли что-нибудь? – самой было до жути интересно! Отчего-то же меня так плющило!
  • Я пока не видел отчёт.
  • Мне не предъявлено официальных обвинений. На каком основании проводился обыск? – плохо получилось скрыть недовольство тем фактом, что в моих вещах рылись посторонние. Аллен ответил тем же суровым рычанием:
  • На основании того, что наша природа велит нам подавлять и доминировать.

 

Ну вот! Сама хотела. Поджала губы и кивнула:

 

  • Зато честно!

 

Мы доехали в тишине. Меня снова приволокли в Первое Управление. Аллен проводил до кабинета регента и, сдав из рук в руки, свалил в закат. Злило, что всё так. Я теперь видела, что были среди них нормальные ребята, с чувствами, с эмоциями, с пониманием границ приемлемого. Вот только природа поиздевалась, создав два разумных вида в разных звеньях пищевой цепи. Они просто оказались выше. Высшие блин!

 

Регент стоял у окна и общался с кем-то в гарнитуру. На моё появление он оглянулся и кивком отправил Аллена быть свободным. Я же, не дожидаясь позволения, отправилась к диванам и устроилась там.

 

Эрлат болтал о каком-то научном совете по вопросу создания новых стимуляторов и восстанавливающих комплексов для доноров, о каком-то «Фениксе». Тальма говорила что-то о его заинтересованности в создании искусственного иммунитета и продлении срока жизни доноров. Да и Марн рассказывал о каком-то проекте. Поэтому, едва регент попрощался с собеседником и отключил связь, поинтересовалась:

 

  • Над чем вы работаете?

 

Кайран бросил на меня суровый взгляд и вместо ответа поинтересовался:

 

  • Когда ты ела в последний раз?
  • Вчера вечером. С Тальмой. Правда после весь ужин вылетел обратно…
  • А до этого?
  • До этого обедала в клинике позавчера. Без последствий.

 

Мужчина нажал кнопку вызова на панели рабочего коммуникатора и попросил кого-то организовать ужин. Потом прошёл ко мне и устроился на противоположном диване. Мы распиливали друг друга взглядами. Мне было плевать, кто он и как высоко забрался. Мне не нравилось, что он так на меня смотрит! Неприязненно. Холодно. Жёстко. Как тот самый доминант! И я возвращала ему тот же взгляд. Может, в точности отзеркалить его у меня не получалось в виду отсутствия соответствующего опыта, но неприязнь даже изображать не пришлось, она сама появилась! И плевать, что он в дорогой чёрной рубашке с небрежно закатанными по локоть рукавами, чёрных брюках с идеальными стрелками и начищенных до блеска туфлях, весь такой лощёный, с идеальной стрижкой, а я в больничной пижаме, под которой даже белья нет, волосы, ещё влажные, пошли крупными волнами, которые потом беспорядочно распушатся, ногти обломаны, всё тело и даже лицо в синяках и ссадинах. Плевать! Я не стану бесхребетной жертвой, как бы ему этого ни хотелось! И ему это не нравилось! А мне нравилось, что ему не нравится!

 

  • Прямой взгляд в глаза бросает вызов. Ты знала? – заговорил регент. Голос звучал ровно и словно гипнотизировал, погружая в садистический трепет, оседая мелкой дрожью в животе.
  • Что вы хотите сказать?
  • Что формально ты мой донор, я голоден и отвратительно контролирую себя. Не тот расклад, чтобы так бесстрашно меня провоцировать.
  • Вас провоцирует мой взгляд? – я насмешливо вскинула бровь.
  • Ты в целом.
  • Тогда, может, отошлёте меня домой и забудете, кто я? – не меняя тона, предложила мужчине. Он тоже не менял своего небрежительного тона и продолжал сканировать меня ледяным взглядом:
  • Я пытался – тщетно, как видишь. А теперь ко всему большая часть Управления в курсе, что ты мой донор. Все присутствовавшие на отборе, в том числе и большая часть правящей элиты, слышали, кто определён в мой дом. А ещё с самой первой встречи ты намеренно провоцируешь меня на действия определённого характера. У этого всего есть цель?

 

Пришлось выдержать паузу, чтобы понять, к какому обрыву он снова меня ведёт. От негодования хотелось вцепиться в этого типа, растущая злость клокотала внутри, вызывая мелкую нервную дрожь в руках и хрипотцу в голосе, но, несмотря на это, я старалась говорить ровно, не сорваться на истерику. Истерички не добиваются своего!

 

  • Будь моя воля, я предпочла бы никогда с вами не столкнуться. Ни с кем из вас! А что до вас лично, у вас явно разыгралась паранойя, видимо на фоне чрезмерно раздутого самомнения, – смерила его небрежительным взглядом. – Я не преследую никаких целей, кроме одной: выжить! Что вы снова хотите на меня повесить? Заговор против вашего шатающегося самоконтроля? Употребление запрещённых препаратов?
  • А у тебя был опыт их употребления? – сразу же зацепился он. А я улыбнулась, сообщив непреложную истину:
  • Нет! Для того чтобы выжить, нужен чистый мозг.
  • И ты не лечилась от зависимости?
  • Конечно нет! – не смогла контролировать мимику и, кажется, возмущённо нахмурилась.
  • В твоём личном деле иная информация.
  • Видимо, не всё у вас в канцелярии идеально работает, – я улыбнулась одними губами, оставив глаза максимально холодными. Бесил этот тип! Бесила его манера общаться, смотреть, формулировать вопросы! Бесило демонстрируемое им превосходство! Он весь бесил! В целом!
  • Снова будешь утверждать, что это симптомы начавшейся инициации?
  • Вам виднее, они ли это! – глядя прямо в глаза Эрлату, напомнила я. Наверняка ведь инициировал кого-то и знает, как это выглядит.
  • Если это они, ты должна помнить того, кто тебя инициировал. Это не забывается. Ты интуитивно его чувствуешь, знаешь о его существовании.
  • Я ничего такого не помню, и я уже, кажется, сотню раз сообщила об этом всем, кому не лень! – голос стал совсем тихим и низким от усилий сдержать рвущийся наружу гнев.
  • Либо ты чего-то недоговариваешь, – мужчина тоже заговорил тише, но в его голосе помимо раздражения сквозило превосходство, торжество сильного над слабым, угроза. Вкрадчивый тон маньяка, подбирающегося к тебе с ножом и ждущего, когда ты рванёшься из оков, чтобы нанести первую рану и насладиться твоими страданиями. – Знаешь, я могу понять это по оттенкам вкуса твоей крови. Я всё могу узнать: цель твоего появления здесь, твои настроения и эмоции, движущие тобой мотивы, увидеть лица и даже услышать имена тех, кто послал тебя сюда, ко мне! – он снова перешёл к этим гнусным инсинуациям, чем выбесил меня окончательно. И, явно перестав соображать из-за эмоций, я заметила:
  • Забавно, что вы до сих пор этого не сделали! Я ведь всего лишь слабая человечка, а ещё официально ваш донор, и никто даже не подумает косо посмотреть в вашу сторону, если я на всё Управление буду звать на помощь и умолять остановиться! Вам ничего не стоит растянуть меня прямо на столе и сделать всё, чего вам захочется, не важно, что при этом почувствую я!

 

По его полуулыбке и полыхнувшему взгляду, я поняла, что, похоже, подала ему готовую идею. И только стук в дверь заставил его притормозить, а меня дёрнуться от испуга.

 

  • Войдите, – разрешил регент и одним плавным движением поднялся.

 

В кабинет вошёл мужчина в военной форме, следом въехал небольшой столик с парой накрытых крышками блюд и высоким стаканом ягодно-красного напитка, его вкатила уже знакомая мне Эсмет. Я нервно улыбнулась ей. Эрлат молча махнул в мою сторону и медленно пошёл по кабинету.

 

  • Всё хорошо? – бросив взгляд на мои трясущиеся руки, тихо поинтересовалась женщина, пока перемещала блюда на низкий столик передо мной.
  • Она в порядке, Эсмет! – резко осадил её Эрлат. – Спасибо, что тебе есть дело.

 

Женщина понуро опустила взгляд и поспешила удалиться.

 

  • Как ты это делаешь? – спросил регент, едва нас оставили наедине. Я нахмурилась:
  • Что именно?
  • Располагаешь их к себе. Аллен, Эсмет… даже Тальма от тебя в восторге! – о господи, меня сейчас обвинят в применении запрещённой техники обольщения, ей богу клиника!
  • Быть может хотя бы здесь я ни при чём? Просто в некоторых из вас заметно меньше безразличия и эгоизма, чем во всех остальных – не думали об этом?

 

Эрлат полыхнул взглядом своих ледяных глаз, но ничего не ответил. Смотрел на меня из другого конца своего кабинета, сунув руки в карманы брюк. Наверняка сжимал там кулаки!

 

  • Ешь! – коротко бросил он и отвернулся.
  • А то что?
  • А то наш с тобой первый раз станет для тебя последним! – рявкнул он так, что я потянулась к серебристым крышкам.

 

Крышки я сняла, но не смогла притронуться к еде из-за сковавшего напряжения. Вот не смогла, и всё!

 

  • В чём дело? – резко окликнул меня регент.
  • Вы так орёте, что мне сейчас кусок в горло не полезет! – тихо заметила я, злобно полыхнув на него глазами.
  • Ты уж постарайся, – посоветовал он, располагаясь за рабочим столом.

 

И когда он отвлёкся на что-то помимо меня, а воздух в кабинете перестал потрескивать искрами от наших эмоций, я потянулась к еде. Солянка с несколькими видами мяса и салат с печенью и овощами были великолепны! А большой стакан брусничного морса, тёплого, будто его только что сварили, напоминал мамины ягодно-фруктовые компоты из детства.

 

Я наелась быстро, не съев и половины. А потом вяло ковырялась в салате, вылавливая какие-то кислые маринованные штуки. Эрлат работал и больше не доставал меня. И это несказанно радовало! Однако затишье не продлилось долго. Регент бросил в мою сторону взгляд, убедился, что я закончила с поздним ужином, подхватил со стола планшет и, вглядываясь в него, направился в мою сторону. Я настороженно следила, как он заходил за спинку дивана, на котором я сидела. Было некомфортно от его нахождения за моей спиной. Я не доверяла этому типу! Склонившись и оперевшись о спинку рядом со мной, он протянул планшет и продемонстрировал мне видео, на котором тощий подросток раскидывает в разные стороны двух вполне себе крепких мужчин, шатаясь и едва не падая, отталкивает подоспевшего третьего, а потом валится на колени, на четвереньки, и, кажется, его тошнит. Всё бы ничего, только на этом подростке моя пижама, уже драная и грязная!

 

  • Это что, я? – не своим голосом просипела, следя, как меня, уже практически не сопротивляющуюся, волокут в патрульную машину, от которой в кадре видно лишь заднее колесо и часть крыла с белым знаком каменного волка и единицей – знаком Первого Управления ОАК.
  • А это, – регент смахнул в сторону видео, и на его месте появилась таблица с кучей непонятных терминов, крупным нолём в самом низу и комментарием в скобках «не обнаружено», – результаты повторного теста на наличие антител, активно вырабатываемых организмом человека на протяжении всего периода инициации.
  • Не обнаружено, – прочитала шёпотом.
  • Я хочу знать, что ты приняла! – тихо и зло прорычал Эрлат у моего уха.
  • Только вино из вашего холодильника и аптечные таблетки! – в голосе появились истеричные нотки, а когда регент схватил меня за подбородок и прижал затылком к своему плечу, лишь пискнула и зажмурилась, ожидая немедленной расправы. Эрлат говорил отрывисто, тихо и с нехорошей такой хрипотцой, от которой меня била уже крупная дрожь:
  • Я ведь всё равно выясню, даже если придётся сделать всё то, что ты мне предлагала! – его дыхание обжигало висок, а пальцы сжимали так крепко, что я опасалась малейшего резкого движения – сломать мне шею сейчас ничего не стоило!

 

Он удерживал меня дольше необходимого, я это поняла, потому что ответа не ждал – в таком захвате говорить я не смогла бы, а сам давно замолчал. Дрожа от страха, я скосила глаза и встретилась с его залитыми чернотой глазами в обрамлении чёрных змеек вен и сосудов, проступивших, как тогда у Айзы, когда она пила мою кровь. Если бы Эрлат при этом ещё и хищно скалился, я, пожалуй, умерла бы от страха. Но его лицо было абсолютно расслабленным. А, заметив мой взгляд, он резко отпустил меня и распрямился. И пока стремительно отдалялся, я в свою очередь отпрянула в угол дивана и, подобрав ноги, обхватила колени. Будто так могла защититься от этого монстра!

 

Кайран Эрлат остановился у своего стола, бросил на меня уничижительный взгляд уже совершенно человеческих льдисто-голубых глаз. На лице его не было и следа жутких метаморфозов, но расслабленное выражение сменилось на гримасу  неприятия.

 

Нажав кнопку вызова на коммуникаторе, не сводя с меня глаз, регент отдал распоряжение собеседнику:

 

  • Найди мне любую свободную машину с водителем.
  • Патрульная подойдёт? – спросил ровный женский голос.
  • Да. Пусть водитель зайдёт ко мне.

 

А потом он просто стоял там и молча смотрел на меня недобрым тяжёлым взглядом.

 

Он отправил меня домой. Просто велел вошедшему мужчине в форме военного патруля отвезти меня и назвал адрес. Эрлат его не просто знал, но и помнил без шпаргалки. Дурной знак? Не будь я по бумагам его донором, я решила бы, что да. А так…он уже знал обо мне всё, кроме разве что вкуса моей крови. Но это ведь просто вопрос времени? Сидя на заднем сидении патрульной машины, я думала, что кошмары с участием монстрорегента мне точно обеспечены! И вот это чудище будет делать со мной всё то, о чём рассказывала девчонкам Мериса? Меня ощутимо замутило, поплыла голова…от страха, неприятия, возмущения и крайней степени несогласия! Хотя, Тальма говорила, что у них с «Каем» не было интимной близости. Никогда. Даже когда она сама хотела. Что ж, здорово, он хотя бы не спит со своей едой!

 

***

 

Едва за девчонкой захлопнулась дверь, он прикрыл глаза и шумно втянул воздух, сжав кулаки. С ней было что-то не так. И совпадений для одной неё слишком много! Так не бывает! Какие-то болваны подослали её, не иначе! Решили сыграть по-крупному? Идиоты! Кай несколько раз проштудировал от корки до корки все отчёты по ней. Идеально продуманный план! С виду чиста и невинна. Почти… Полгода вне закона никто не отменял! За это время из неё могли слепить всё, что угодно. И пусть ничего об этом не было даже в отчётах работающих под прикрытием в Сопротивлении агентов, это ничего не значило! Плохо искали! Не может какая-то тощая человечка, едва покинувшая возраст ребёнка по бумагам, а на деле ещё совсем соплячка, так расшатывать его самообладание! Он знал, что в Сопротивлении есть толковые химики, биологи, ботаники, фармацевты, что там, несмотря на ограниченные ресурсы и малопригодные для работы условия, ведутся разработки в том числе и разнообразных вакцин и супер-коктейлей. Не только взрывчатку они там производят! Именно среди них Кайран в своё время нашёл Аглифа Дайна, талантливого учёного, который после пары допросов и серии коротких содержательных бесед принялся рассуждать вовсе не о новом поколении стимуляторов для доноров, а о создании искусственного иммунитета. Ни одну ночь они на научных советах обсуждали теоретические наработки, риски, практическую выгоду… Аглиф тогда, воодушевившись и поверив в то, что сумеет спасти человечество, столько секретов выдал, сколько не удалось получить на допросах! Не исключено ведь, что сидит там очередной Дайн и изобретает… Что? Может быть сыворотку какой-нибудь нечеловеческой силы? Соединяет немыслимые компоненты, создавая что-то, что поможет слабым по природе своей представителям человеческой расы уравняться в силе, выносливости и скорости с десмодами? А почему нет! Для ведения активных военных действий это очень пригодилось бы! Но Кайрану оно нужно больше, что бы это ни было: сыворотка, супер-коктейль, имплант, что угодно! Вполне возможно там будет какое-то упущенное в ходе создания альфа-донора звено. Ключ к тому, чтобы доноры жили столько, сколько захотят сами.

 

Девчонку он отпустил с одной-единственной целью – повесить наблюдение и выяснить, с кем общается, где и при каких условиях контактирует, как часто, что принимает, если принимает. Поручил это Лейдану, как лицу явно уже заинтересованному в благополучии этой пигалицы. Как же она залезала под кожу его подчинённым! Да и не только им. Сегодня, сжимая её в руках и чувствуя тепло и трепет хрупкого тела, он ощутил невероятной силы влечение, чего никогда не происходило в отношении человеческих женщин. Так он мог реагировать лишь на представительницу своего рода, в крайнем случае полукровку или инициированную. Но перед ним лежали инфограммы всех её показателей. Она была обычным человеком. Никаких странностей, кроме, разве что, одной – показатели были слишком идеальными для её тщедушного тела и голодного образа жизни. Это точно какой-то новый стимулятор! А ещё, возможно, феромоны. Иначе как объяснить отклик его тела на эту тощую недоженщину?! В ней нет ничего, что способно привлечь здорового мужчину – ни округлостей, ни повадок, ни ухоженной внешности – хотя с последним можно справиться в любом салоне. Вопрос в том, что она вечно попадается ему в непотребном виде, да ещё ведёт себя как зарвавшийся подросток, не осознающий в силу возраста последствий своего поведения! Это не способно привлечь! Но что такое с ним было там в клинике и сегодня здесь?

 

Он связался с Алленом и уточнил, куда отправили того пацана из Сопротивления, что приходил к Ниморе с медицинским чемоданчиком. Нужно давить на него, он как химик должен быть в курсе.

 

  • Кайран, вы просили сообщать о странностях, – вдруг проговорил Аллен.
  • Говори.
  • Патрульная машина с девушкой проскочила уже третью сканирующую рамку, сигнал пришёл со всех трёх. Сканеры фиксируют новичка, не включенного в базы. Мы перезагрузили систему, только что пришёл отклик от четвёртой рамки. Со стороны техников всё в порядке.
  • Кто за рулём?
  • Марталь Нут, он полукровка, на него сканер не срабатывает.
  • Свяжись с ним. Пусть разворачивается и везёт девчонку в исследовательский центр, – и отключившись, с тяжёлым выдохом уже себе сообщил, – …Либо это мы что-то упускаем!

 

***

 

Проехав четыре квартала, мы вдруг резко затормозили и свернули на ближайшем перекрёстке. Я только слышала, как гарнитура моего сегодняшнего водителя что-то отрывисто прошуршала. Мой дом был в другом направлении! Отвлекаясь от неприятных мыслей о произошедшем и грядущем, я принялась настороженно следить за маршрутом. Нет, меня определённо везли не домой! Как на зло усилилось недомогание. Теперь я понимала, что мутит меня не от ситуации, хотя и это тоже имеет место быть. Ужин просился покинуть моё тело.

 

  • Простите, – я обратилась к водителю. – Меня, кажется, укачало. Мы можем остановиться на минуту?
  • У меня приказ немедленно доставить вас в исследовательский центр.
  • Тогда вам придётся мыть салон. Меня тошнит. Очень!

 

Парень бросил на меня взгляд в зеркало заднего вида и начал сбрасывать скорость, свернув к обочине. Едва машина остановилась, я буквально вывалилась на землю. Отползла к кустам, где меня и вывернуло. Патрульный за моей спиной докладывал кому-то о вынужденной остановке, а у меня началась вторая волна пищеварительного бунта. Продолжительная такая, кажется, даже с обмороками… Не помню, как это прекратилось и начались судороги. Сами судороги тоже не помню. Помню не пойми откуда взявшегося и орущего Аллена Лейдана – он как раз орал что-то про мои судороги…или просто орал на подчинённого… Меня уже почти отпустило, я лишь ощущала неимоверное напряжение мышц и нехватку кислорода. Аллен в этот момент с разбегу упал на колени передо мной. Коснулся лица:

 

  • Мора, слышишь меня?
  • Ты так орёшь, тебя весь квартал слышал! – протянула я, не решаясь пока двинуться. В теле только-только улеглась буря из неприятных ощущений.
  • Сможешь встать?
  • Давай не сейчас, а? – скосив глаза на него, попросила. Парень растерялся, потом усмехнулся:
  • Так нравится лежать у моих ног?
  • Не! Нравится видеть тебя передо мной на коленях, капитан северо-западного подразделения внутренней безопасности, – я похвалила себя за столь точную формулировку его должности. Аллен впервые открыто рассмеялся.
  • Мелкая язва! – отвесил он комплимент в мой адрес. И вдруг легко поднял меня на руки. Меня редко носили на руках, да никогда, если не считать того раза с Марном, и было…не по себе.
  • Отпусти, огромный страшный монстр! Я своими ногами!..
  • Молчи уже! – велел, усаживая в патрульную машину.
  • Погоди, погоди! – я стала сопротивляться и выбираться из его рук.
  • Чего ещё? – перехватив меня поудобнее, насторожился он.
  • Есть вода? Мне бы умыться.
  • Марталь, где фляга? – о, как естественно у него получалось орать на подчинённых! Вроде бы простой вопрос, но с правильной подачей легко превратился в приказ, и патрульный сию же секунду достал и передал Аллену полулитровую флягу с водой.

 

Как бы Аллену ни хотелось, а меня пришлось поставить на ноги. Стояла я, прямо скажем, с трудом, но очень старалась. Подставила руки под струю и плеснула в лицо холодной воды, прополоскала рот несколько раз. Жизнь засияла ярче!

 

Когда я снова уселась в патрульный автомобиль, Аллен разместился рядом. Я только сейчас заметила ещё одну машину с каменным волком и единицей на борту, только она не принадлежала патрулю, была не столь уродливой. Отстранившись от капитана Лейдана, я сложила на груди руки и внимательно вгляделась в его вновь посуровевшее лицо.

 

  • Что ты здесь делал?
  • Няньку изображал, что ещё! – с улыбкой сознался он.
  • Тебя Эрлат приставил? Следить за мной?
  • А ты сомневалась?
  • Нет, – я пожала плечами. – Он подозревает меня в употреблении запрещённых веществ и применении на вас на всех секретной техники обольщения! Он у вас совсем дурак?

 

По тому, как тяжело выдохнул Аллен, отведя взгляд, я поняла, что дурак тут не только регент.

 

  • В чём дело? – насторожилась я. – Ты тоже так считаешь?
  • С тобой не всё просто, Мора.
  • Спроси, если сомневаешься! На полиграфе проверь! – возмутилась я. – И поверь, я больше вас всех вместе взятых хочу разобраться в том, что со мной не так и как мне с этим жить. Потому что я очень хочу жить, Аллен! Я делала такие вещи, чтобы выжить в этом вашем жестоком мире, что тебе за всю твою суровую военную бесконечно долгую жизнь не приходилось! – зря я это сказала, потому что теперь он смотрел на меня с новым оттенком интереса, с подозрением, я бы сказала. Но, если уж на то пошло, ничего, за что меня можно было бы судить и казнить, я не совершила. Попросит подробностей – расскажу. Но он не попросил… Отвернулся и скомандовал патрульному, болтающему с группкой мужчин в форме поодаль:
  • Марталь, поехали!

 

Мы снова были на дороге. Вторая машина за нами не ехала, оставшись на месте. Капитан опять стал суровым воякой с хмурой складкой меж бровей. В салоне авто висело напряжённое молчание. После приключений всё ещё было паршиво, меня качало, хотелось спать. В какой-то момент на одном из поворотов меня качнуло в сторону Аллена, и он придержал, а потом позволил остаться фактически в его объятиях до самого прибытия. А я зачем-то задавалась вопросом, спит ли он со своими донорами. Я точно знала, что со мной спал бы. Слишком живой! И я бы даже была не против, продалась бы за ласку и внимательное отношение, мне этого так остро не хватало последнее время, настолько остро, что сидела, прижавшись к убийце таких же девчонок, как я, и не могла совладать с собой, не могла выбраться из тёплого плена его рук. Хорошо, что меня не распределили в его дом. Я бы уже хихикала как идиотка и млела от прикосновений его пальцев. Одиночество – страшная, ломающая психику болезнь. Последний раз меня обнимала сестра в её последний вечер перед отъездом в дом какого-то чиновника. Потом меня обнимал Марн, Тальма, а теперь вот Аллен. Мне уже было всё равно, кто. Мне нужно было просто чувствовать кого-то рядом, чтобы дышать. Говорят, у младенцев, лишённых прикосновений, разрывается связь с внешним миром, и они перестают расти и развиваться. С возрастом столь острая зависимость от чужих касаний проходит, человек обрастает собственным панцирем, но нам всё равно нужны прикосновения. Без них мы не чувствуем себя живыми.

 

11

 

В уже знакомом здании исследовательского центра меня снова принялись рассматривать и обследовать. Я очень хотела, чтобы уже хоть что-то нашлось, мне дали волшебную пилюлю, и я стала нормальным человеком. В коридорах по пути между кабинетами и тестовыми площадками я пару раз замечала Эрлата. Меня всякий раз выбивало из колеи его появление, но он не рвался ко мне со своими очередными инсинуациями, поэтому я молчала на его мрачный взгляд издалека.

 

На следующие несколько дней меня фактически заперли в лабораториях. Что только со мной не творили! Даже подвергали экстремальным нагрузкам типа бега на дорожке до потери пульса, последующего резкого погружения в ледяную воду, а потом в горячую сауну. Я в шутку возмущалась, что меня скорее убьёт всё это, чем моё «недомогание неясного генеза».

 

Я познакомилась с доктором Аглифом Дайном, руководителем проекта «Феникс». Фениксом здесь поэтично называли теоретически возможного донора, способного быстро и без существенных последствий восстанавливаться после регулярных кровопотерь. Иногда его же называли альфа-донором, что вроде как было ближе к науке, типа самый первый и самый сильный что ли… Мне нравился Феникс, хорошо звучало, никаких вам напоминаний про кровь и донорство!

 

Аглиф был фанатом своей идеи и сутками просиживал над какими-то расчётами, графиками, аналитическими отчётами, торчал в лабораториях со своими экспериментальными особями, или, как он сокращал, эксперименталами… не щадил ни себя, ни лабораторных мышей. А ещё оказалось, что вообще-то раньше он состоял в рядах Сопротивления и буквально три года назад был задержан с небольшой группой учёных – их накрыли прямо в одном из подземных штабов за городом. Аглиф был настроен умереть, но не сдаваться, однако, когда узнал о целях одной из исследовательских программ, запущенных в центре, у него буквально за ночь созрела своя вариация. Он предложил сосредоточиться не на новом поколении стимуляторов естественной иммунной системы человека, а на создании своего рода искусственного иммунитета, который будет служить чем-то вроде матрицы готовых реакций на определённые раздражители. Лично для меня всё это звучало слишком сложно, и я просто приняла информацию как данность, полностью доверившись учёному.

 

Наблюдая за ним каждый день, я поняла, что Аглиф – отличный специалист. Он был столь одержим идеей, что и меня начал заражать своим энтузиазмом. Он работал со мной по личной просьбе регента – не распоряжению, а просьбе, что уже говорило об авторитетности учёного. А ещё он почему-то настаивал на введении меня в свой проект «Феникс». Эрлат, насколько я знала, был не против, но официального одобрения до сих пор так и не дал. Сомневался. Да и я очень сомневалась, что из задумки Аглифа выйдет какой-то прок, видела я его «Фениксов» – здоровенные мужики бандитской наружности. Где они и где я?! Но в одном Аглиф был прав – у меня были очень высокие показатели, да и это неясное недомогание, от которого я едва ли не погибала, проходило как-то слишком уж бесследно. В общем, Аглиф, пока у него была возможность, начал изучать меня как свой собственный экспериментальный материал, феномен, суть которого стремился разгадать любой ценой – действительно любой, без шуток! Иной раз я даже сомневалась, что он сделает это, не угробив меня. Но чем дальше, тем больше он чем-то воодушевлялся, он заверял, что моя гибель сделает бессмысленными все его прожитые годы и все планы на ближайшее будущее, поэтому, несмотря на непростые, а порой болезненные эксперименты, после которых я, случалось, приходила в себя только в своей палате, берёг он меня даже больше, чем самого себя. Он любил сложные задачи, и я была как раз такой. Я стала, если можно так сказать, его любимым хобби, которому он отдавал любую минуту свободного от основного своего проекта времени. Иногда, конечно, я чувствовала себя лягушонком, которого распяли на лабораторном столике и собираются разрезать, просто чтобы посмотреть, как там внутри всё работает. Но я успокаивала себя тем, что, если кто и способен найти причину моих странностей, то точно этот учёный! Так что его странные методы вообще не казались такими уж странными.

 

Что до моего неясного недомогания, оно пока не беспокоило, снова дав передышку. Проблему с питанием решили, переведя меня частично на парентеральный метод – то есть часть питательных веществ вводили внутривенно в виде растворов. И, хотя обычным путём пища вроде бы усваивалась, ела я мало – просто не привыкла больше. Поэтому второй сотрудник лабораторий, с которым я часто общалась, доктор Лейри Салан, дополнила мой рацион таким способом. Она обещала, что это ненадолго, ровно до тех пор, пока я не наберу необходимую массу тела, но с экспериментами доктора Аглифа, особенно с этими экстремальными, я с трудом верила, что такое  скоро произойдёт.

 

Эрлат отирался где-то рядом, но не приближался, что несказанно радовало. Однажды заходила Эсмет, интересовалась, как я, не нужно ли чего, принесла планшет, не мой, мой остался в опечатанной квартире, в которую я однажды надеялась вернуться. Я догадывалась, что это Эрлат её подослал, и планшет последней модели – точно его приобретение. А вот Аллена след простыл… Ну да ладно – к лучшему! Этот кровопийца, или как там…десмод, был настолько неправильным, что влез в зону доверия, я абсолютно не воспринимала его как хищника и убийцу, и сей факт разбивал мой привычный и правильно настроенный мирок вдребезги! Симпатии к кровопийцам были против моей природы, и этот закон пересмотру не подлежал!

 

Я перестала видеть регента через неделю. Раньше он часто торчал  в наблюдательных комнатах вместе с Аглифом, пока тот в очередной раз испытывал меня на прочность каким-нибудь тестом, в котором чаще процесс был важнее результата. Насколько я поняла, Кайран и Аглиф вообще часто и мирно общались, ведь только доктор Дайн позволял себе фамильярно приветствовать регента хлопком по плечу. Кстати, Аглиф, как и я, был законченным кинестетиком, и это он сам мне рассказал, когда я выпрашивала у него крысу, чтобы было, кого потискать вечером. Мы как-то доверительно общались с ним, шутливо злобствовали друг на друга, ёрничали и даже позволяли себе открытый троллинг, но это было настолько взаимно, что выглядело и ощущалось очень по-дружески. Мы были как две заклятые подружки, называющие друг друга сучками от большой взаимной любви! С Аглифом мы обсуждали даже самые мелкие мелочи вроде моей ненормальной тяги к обнимашкам.

 

  • Я организую тебе мягкую игрушку, но крысу не дам! – забирая у меня суетливое животное, пообещал доктор.
  • Да почему! У тебя их целая коробка! – возмущалась я, выбирая себе очередного хвостатого грызуна.
  • Потому что это лабораторный материал. И то, что тебе постоянно нужно кого-то трогать, не повод воровать его у меня.
  • Я не ворую, я прошу! – настойчиво напомнила я.
  • Так, слушай, хватит! – закрыв коробку и отбирая у меня сразу двух мохнатышей, продолжал Аглиф. – Твоя потребность в обнимашках легко решаема. Мягкая игрушка под бок, и здравствуй, такой чудесный и увлекательный мир с утра!
  • Ты спишь с игрушками? – недоверчиво вскинула бровь я. Просто он был взрослым мужчиной… Тридцати с лишним лет…
  • Для недолюбленных в детстве кинестетиков это норма, – отмахнулся доктор. – И не надо вот сейчас намекать, что неплохо бы завести женщину! Моя женщина – это моя работа.
  • Да я и не думала… – удивилась я.

 

Он и правда приволок мне большого светло-бежевого зайца с длинными тяжёлыми лапами. Вот только я быстро раскусила, что игрушка на самом деле не его, его во всём этом была только идея.

 

Рассматривая издалека огромного монстра, которого несколькими секундами ранее Аглиф бережно сгрузил в угол моей палаты, я скептически вскинула бровь:

 

  • Чей заяц?
  • Магазинный! – ответил доктор, ожидая, когда я стяну пижамную футболку. Мы были в моей палате на утреннем осмотре до завтрака.
  • Ты сам его купил? – не отставала я.
  • Я описал Каю, что тебе нужно, он прислал, – Аглиф тоже называл регента сокращённым именем, и меня это раздражало. Мне вообще не нравилось, когда кто-то из моего окружения хорошо отзывался об Эрлате. Думаю, у него в отношении меня было то же самое!

 

Неприязненно покосившись на игрушку, предложила:

 

  • Забери себе!
  • В чём проблема? – недоумевающее поморщился Аглиф. Я брезгливо скривилась:
  • В том, что теперь у меня будет извращенская ассоциация, что вместо зайца здесь сам Эрлат!

 

Аглиф прислушался к ритму моего сердца и между тем поинтересовался:

 

  • И чем он так плох?
  • Бесит! – коротко охарактеризовала я.
  • Начнёшь спать с его зайцем, и всё изменится, – поддел меня этот гадкий тролль!
  • Да иди ты! – я насупилась, чувствуя себя ну прямо как маленькая девочка. – Давно кстати не видно его. Дня три уже?
  • Улетел с рабочим визитом на соседний континент.

 

После слова «улетел» у меня возникла совершенно дикая ассоциация! Мне вдруг представился персонаж из старых ужастиков про вампиров, такой бледный седовласый старикан в чёрном плаще с торчащими прямо поверх губ искусственными клыками. И он непременно обращался пухлой летучей мышью и дёрганными движениями улетал к огромной круглой луне! Еле сдержала смех! Сделала вдох и, натянув серьёзную мину, заметила:

 

  • Я не спрашивала, где он! Проверяю, хорошо ли я ориентируюсь во времени.
  • Отговорки! – отмахнулся Аглиф, разворачивая меня спиной к себе.
  • Ничего подобного!
  • Ты оправдываешься! Задержи дыхание.

 

Он долго прислушивался к моему дыханию, ритму сердца и чему-то там ещё в моей груди. Дольше обычного.

 

  • Ну что? – поинтересовалась, когда мужчина закончил, а я смогла повернуться.
  • Ничего. Ты себя нормально чувствуешь? – оттянув веко и разглядывая слизистую глаз, уточнил доктор.
  • Вполне, – я пожала плечами.
  • У тебя есть контакт этого офицера, что привёз тебя сюда?
  • Нет. А зачем?
  • Надо, чтобы кто-то повозил тебя под сканерами, проверить реакцию. Да и воздухом подышать тебе не помешает, – он, наконец, обратился к инфограммам в своём планшете, а я смогла одеться.
  • А сам?
  • Некогда мне! – почти огрызнулся.
  • А Лейдан прям сидит скучает! – я закатила глаза. На что Дайн как-то сально усмехнулся:
  • Он нашёл бы время…
  • Почему это? – я ждала от Аглифа какую-нибудь колкость и уже готовила ответ, но обломалась:
  • Просто поверь! – закрепляя на запястье тонкую манжету для измерения давления, скользкий докторишка попытался соскочить…
  • Аглиф! – настойчиво протянула я. Он демонстративно молчал целых три секунды. То ли ждал уговоров, то ли прикидывал варианты, но в итоге не выдержал:
  • Ладно, слушай! – Аглиф любил делиться своими сумасшедшими идеями, он ими практически фантанировал! Вот и сейчас не смог смолчать. – В ходе обследования я выявил в твоей крови особый белок. Это пока теория, но ранее я уже набрал кое-какой материал для доказательной базы. В общем, этот белок заставляет людей источать особый аромат. Действует подобно феромонам, но преимущественно на десмодов и полукровок. Я заметил, как тот офицер на тебя смотрит, – похихикал мужчина. Иногда он вёл себя как несносный подросток. Видимо, издержки воспитания, сам ведь говорил, что недолюбленный в детстве!
  • О! Я даже знаю, кто с маниакальным восторгом примет эту твою теорию, да ещё и обосновать поможет! А потом напишет углём на двери моей палаты: «Сжечь ведьму!»
  • Ты о ком это? – заинтересовался доктор.
  • Об Эрлате! – я даже скривилась, вспоминая тот случай. – Он обвинил меня как-то в том, что я располагаю к себе! Вроде владею секретной техникой обольщения.
  • Он был прав! – хохотнул Аглиф. – Я отметил особенность этого белка, когда ещё на Сопротивление работал, мы тогда пытались вывести закономерности, по которым выбираются доноры. Жизненные показатели здесь далеко не всё решают. Иногда кто-то не проходит отбор, а уже через месяц, познакомившись с десмодом, заключает контракт!
  • То есть шансов у меня не было! – вздохнула я.
  • Не ной! Создам я иммунитет! Осталась ерунда, я чувствую.
  • Лучше б ты вирус какой для них создал! С высоким уровнем смертности!
  • Ты, кстати, всегда можешь напроситься стать одной из них. Кай на это пойдёт. Так что, если так цепляешься за жизнь…
  • Нет уж! Убивать я не буду!
  • А тебе и не дадут, – очень самодовольно хохотнул Аглиф. – Инициированным не положены живые доноры, будешь питаться консервами!
  • Слушай, хватит, а! – разозлилась я. – Ты закончил осмотр?
  • Иди завтракай. Я подумаю, как вытащить тебя в город.

 

***

 

Внешняя безопасность всегда радовала его больше, чем вся внешняя политика в целом. В вопросах безопасности проще! Усилил вооружение у границ, провёл показательные учения с применением какого-нибудь нового оружия, и всё, соседи присмирели. А здесь… Три дня обсуждали торговые отношения между  двумя континентами, налоговые сборы на границах и визовую политику. Набрали уйму обязательств. Министр внешней торговли чуть не застрелился прямо на заседании третьего дня. Вымотались основательно. Поэтому звонок из дома обрадовал. Звонил Аглиф, а у него плохих новостей не бывает. Максимум сообщит, что старый курс не годится, нужен новый, и уже есть идеи, с чего начинать.

 

  • Слушаю тебя, – тем не менее Кайран разговаривал по-деловому сухо.
  • Добрый день… или у вас там ещё утро… В общем нам нужно прогулять Нимору.
  • Что значит прогулять?
  • Поводить по городу среди людей.
  • Ты что-то нашёл? – заинтересовался регент Асмарского континента.
  • Нет. Но я исчерпался, – голос Аглифа, тем не менее, совсем не подходил человеку, у которого закончились идеи. Одна из них явно жужжала сейчас в его голове, именно поэтому и позвонил прямо сейчас. – Возможно триггер где-то в городе, и мы случайно найдём его, – продолжил Дайн. – Да и проверить, как поведут себя сканеры после стольких дней, не помешает.
  • Что тебе нужно? – улыбнулся Кайран.
  • Кто-то из безопасности с доступами к алгоритмам сканеров, бюджет на развлечения, ну и выходной для Лейри Салан.
  • Лейри зачем?
  • Будет снимать показатели и наблюдать визуально.
  • А ты?
  • Кайран, я не могу! – несколько капризно признался доктор. – Мне нужно диагностировать Рокса. Его показатели продолжают падать.
  • Пусть Лейри занимается Роксом, – решил регент. – А ты возьмёшь девчонку и прогуляешь. Сколько продлится прогулка?
  • До полуночи хотя бы, – Аглиф явно был не в восторге от перспективы провести столько времени с этой пигалицей. Наверняка и ему все нервы вытрепала! Хотя, Аглиф никогда не был робким в словах и выражениях. Эрлат даже усмехнулся, представив, как эти двое препираются.
  • А в идеале? – уточнил тем не менее по-деловому сухо.
  • В идеале до завтрашнего полудня.
  • Ладно. Через полчаса устроит?
  • Да. Вполне.
  • Аглиф! Без присмотра не отпускать даже в туалет! Никаких «Я поболтаю с друзьями», «Я отойду на минутку», «Подождите здесь, я сейчас вернусь». И браслет с маячком постоянно должен быть на ней.
  • В туалет я с ней не пойду! – заявил доктор.
  • Я найду няньку, не переживай!

 

Кому ещё он мог доверить это? Только Аллену Лейдану! Тот и проследит, и с проблемами разберётся, и за шкирку поймает!

 

  • Слушаю, – Аллен ответил сразу. Отличный дисциплинированный солдат!
  • Есть неотложное дело, капитан. До завтрашнего полудня. Готов?
  • Так точно!

 

Кайран изложил суть предстоящего мероприятия, проинструктировал, ещё раз напомнил о запрете на самостоятельность девчонки.

 

  • Понял, – отрапортовал Аллен.
  • Заберёшь их через полчаса. Исполняй!

 

 

12

 

Одна только возможность выйти за пределы стен лабораторий повергла в неописуемый восторг. Я даже не возражала против новой одежды совсем непривычного стиля, что мне принесли ещё с утра. Стиль, как я называла, ни то, ни сё! Ни красоты, ни удобства! Тонкие льняные брюки и блузка с коротким рукавом. Не самый удобный вариант для прогулок, я бы предпочла трикотаж и джинсы, но смолчала. Была середина дня, солнце во второй половине августа уже не обжигало, но тепло дарило ещё по-летнему.

 

Встречавший нас Аллен был непривычно улыбчив. Да, я тоже скучала и, когда он открыл заднюю дверцу своего уродливого автомобиля, вместо того, чтобы забраться внутрь, повисла у него на шее. Аллен сначала растерялся, потом молча обнял и крепко сжал.

 

  • О, я счас прям разрыдаюсь! – прокомментировал Аглиф, который, похоже, был совсем не в восторге из-за того, что пришлось оторваться от важных дел. Закинув в машину чемоданчики с необходимым барахлом, он поглядел на Аллена поверх солнцезащитных очков и предупредил, – Не ведись на её чары, мальчик! Это просто химия крови, которая сбивает вас с ног. Редкий, но не уникальный случай.
  • О чём это он? – отстранив меня от себя и окинув взглядом, уточнил Аллен.
  • Аглиф открыл какой-то белок, благодаря которому я, прости, пахну. И таким образом очаровываю.
  • Не сам белок, а лишь его свойства, – исправил доктор, уже разместившийся в машине. – И не пахнешь, а благоухаешь, источаешь тончайший аромат, который завлекает таких вот красавчиков в ловушку!
  • Что происходит? – нахмурился Аллен, кивнув в сторону не перестающего ворчать Аглифа.
  • Кого-то вырвали из зоны лабораторного комфорта, – предположила я.
  • Я всё слышу! – уведомил доктор.

 

Аллен поинтересовался моим самочувствием, потом помог мне разместиться рядом с Аглифом, который уже подгружал что-то на экране планшета, и занял водительское место.

 

  • Какой план? – заводя двигатель, уточнил он у учёного.
  • Покатаемся по городу, потом нам нужна толпа, большая концентрация человечков – какой-нибудь торговый центр, возможно. Дальше наблюдаем ночные ритмы после всего. Утром снова катаемся, едим, ещё катаемся и расходимся.
  • Скучно, доктор! – трогаясь с места, вынес вердикт Аллен.
  • А мы не развлекаться едем, – припечатал Дайн. – Рамки контролировать будешь сам?
  • Сигнал выведен на приборную панель, – сообщил офицер. – Кайран сказал, тебе нужны алгоритмы?
  • Да. Мне нужен фактор, вызывающий срабатывание системы, если оно, конечно, будет.
  • Для этого потребуется расшифровка. Нужно время и технический специалист.
  • Мне звонить Кайрану?
  • Нет. Я сам решу.

 

В общем они там договаривались, а я открыла окно и почти высунулась туда, вдыхая улицу и наслаждаясь солнцем на коже.

 

Мы ездили по ухоженным улицам центральных кварталов, где устремлялись в небо холодные стеклянные многоэтажки торговых и бизнес-центров, на первых этажах которых ютились маленькие уютные кафе, книжные магазинчики, частные ателье и салоны. Рядом с перекрёстками стояли торговые палатки с мороженым, газировкой, горячими сосисками и прочими вкусностями. Я крайне редко выбиралась в центр в прошлом, и здесь почти не было ассоциаций, поэтому я дышала полной грудью, ни о чём не заморачиваясь. Аллен, спросив у доктора разрешения, купил мне большой рожок сырного мороженого – никогда не думала, что мороженое и сыр совместимы, но вкус был невероятно интересным! Я только внимательно прислушивалась к себе, уже, видимо, на автомате ожидая какого-нибудь подвоха от своего организма. Сканирующие рамки молчали, и лично я просто наслаждалась прогулкой.

 

Через пару часов, когда центр был объезжен вдоль и поперёк, мы остановились у входа в парк аттракционов. Аглиф нахмурился:

 

  • Здесь полно детей. Если вдруг случится приступ, как тогда с патрульными…
  • Я справлюсь, доктор, – заверил того Аллен, вынимая из бардачка какие-то нужные мелочи.
  • Приступ никогда не приходит внезапно, – напомнила я, не собираясь возражать идее немного развлечься.

 

И мы пошли развлекаться! Сахарная вата, горячая сладкая кукуруза, головокружительные карусели… Я была в парке лет десять назад, уже почти всё забылось. Помнила лишь, что меня не пускали на взрослые аттракционы – высокие и жутко быстрые. Сейчас они были для меня открыты! Со мной везде был Аллен, Аглиф «на земле» следил за показателями с датчиков, которыми обвесил меня ещё в лаборатории. Что касается капитана, он не умел расслабляться – это я поняла сразу! Всё было ещё хуже, чем у меня…Прежде, чем пустить меня в вагончик, несущийся теперь по воздушным рельсам, Аллен убедился в прочности конструкции, надёжности крепёжных механизмов и проинструктировал меня, как себя вести, если эта штуковина по непонятным лично мне причинам начнёт стремительное падение с семидесятиметровой высоты. Инструкция была простая: не паниковать и расслабиться, он сам всё сделает. Уж не знаю, что бы он мог сделать! Схватиться за рельсу, перекинув меня через плечо, а потом, как горилла в джунглях, раскачиваясь и перепрыгивая с одного узла рельсов к другому, опустить меня на землю? Или как в том старом фильме превратиться в пухлую летучую мышь и унести меня в закат? Но вагончик не развалился, и не сорвался в пропасть. А Аллен на выходе сухо поинтересовался моим самочувствием и совсем не выразил эмоций по поводу самого процесса.

 

  • Ты сухарь! – возмущённо ткнула его в плечо кулаком. Аллен напряжённо улыбнулся и обратился к доктору:
  • Что там с показателями?
  • Полный бардак, но ничего сверх плана.
  • Туда! – я решительно потянула своих компаньонов к очередной бешенной крутилке в виде кофейных чашек. Там вращалось всё: сами чашки, платформы, на которые они подвешивались, и сама конструкция с платформами. Сошедшие оттуда люди едва переставляли ноги и громко смеялись. И видок у них был, как у инопланетян – с зеленцой.

 

Наконец-то я имела возможность развлекаться без оглядки. Со мной был доктор, который в случае чего точно сообразит, что происходит, и наверняка изобретёт способ мне помочь, и сотрудник службы безопасности, который в случае чего скрутит меня по рукам и ногам и уволочёт подальше от мирного населения.

 

Аллен загрузился в кофейную чашку со словами:

 

  • Она не выглядит надёжной. И ремней здесь нет.

 

Действительно, здесь была только общая поперечная балка, которая опускалась на колени. И при том, что ноги у парня были длиннее моих, меня она совершенно не держала!

 

  • Ты слишком огромный, капитан Лейдан, – поёрзала, устраиваясь так, чтобы его широкие плечи не выталкивали меня – пробралась, под его руку.
  • Это ты слишком мелкая и тощая! – парировал тот.
  • На один укус? – поддела я, чем заслужила удивлённо вскинутую бровь.
  • Уже шутишь по этому поводу?
  • Да. Чтобы не свихнуться…

 

Аллен неопределённо хмыкнул и предупредил:

 

  • Возможно, мне придётся тебя держать.
  • Ты уже держал. И даже на руках таскал. Какие проблемы?

 

Проблем не было. Просто когда карусель вышла на крейсерскую скорость и высоту, меня буквально вдавило в Аллена, и я порадовалась, что он сел с наружной стороны от оси вращения. Если бы он со всей своей массой развитых мышц сейчас смещался к краю, меня бы просто выбросило…или расплющило! И, если в момент посадки мы едва уместились на тесном сидении, сейчас к нам можно было подсадить ещё одну меня.

 

Кажется, я кричала, как потерпевшая, а потом ещё полчаса ходила с зелёным лицом, не решаясь сесть на очередную крутилку. Мы посетили комнату смеха, комнату страха, лабиринт и даже полосу препятствий, на которой я удивила Аллена, он сам признался, что не ожидал от какой-то тощей человечки таких успехов.

 

  • Шесть месяцев выживания на улицах не прошли даром! – пожала плечами я. – Так, мальчики, мне нужно в дамскую комнату, – заметив небольшой кирпичный домик с соответствующим знаком, сообщила им. Газировка требовала выхода!

 

Когда Аллен не отстал и ступил со мной на порог туалета, я возмутилась:

 

  • Тебе сюда нельзя, ты не того пола!
  • И мне плевать, потому что у меня приказ, – холодно улыбнулся он, входя и осматривая небольшое светлое помещение с умывальниками.

 

Я с негодованием наблюдала, как он проверяет все шесть кабинок, к счастью, пустых, как кивает мне на одну из них…

 

  • А ты будешь стоять и подслушивать? – нахмурилась я.
  • Либо так, либо терпи, – он пожал плечами.

 

Терпеть я уже не могла, поэтому пришлось скрипнуть зубами в сторону парня и бодрым шагом промаршировать в указанную кабинку. Гордо вошла, гордо вышла! Подумаешь… концерт для одного зрителя!

 

А потом я мстила Аллену за эти минуты унижения, мы как раз отправились на очередную полосу препятствий, только если прежняя была в основном подвешена в воздухе, здесь нам предстояло преодолеть мыльный стадион – по мне так самое подходящее место для мести. Натянув полиэтиленовые комбинезоны, мы вышли на поле боя. Огромная площадка, покрытая белым силиконом, состояла из кочек, холмов и ям, всё это щедро поливалось мыльным раствором, а для помощи в перемещении с потолка местами свисали канаты, кольца, старые покрышки, другие неожиданные предметы вроде конечностей манекенов, спортинвентаря, или кухонной утвари…  Нам нужно было соревноваться в скорости перехода от одного конца площадки до другого! Я была легче, поэтому поскальзывалась не везде с той же везучестью, что Аллен, а когда он по каким-то законам подлости вырывался вперёд, подло сталкивала его в ближайшую яму, в которой скопилась свежая мыльная жижа. Каждый раз после такого было намного сложнее продолжать путь – пока мыло не обсыхало на одежде и обуви. Думаю, капитан даже набил пару синяков… И он терпел мои выходки почти до финала. Но там, откуда финиш был уже в десятке шагов, выбираясь из очередной лужи, бросил на меня, собирающуюся снова отправить его в мыло, усталый взгляд:

 

  • Сдаюсь, ты победила, Принцесса скользких холмов!
  • И так будет каждый раз, когда ты заставишь меня испытать стыд! – предупредила я. А глаза парня нехорошо так загорелись… В следующее мгновение он легко подтянулся, ухватившись за обрывок верёвки одной рукой, второй схватил меня и, закинув себе на плечо, стремительно направился к финишу.

 

Мы нарушили правила, установленные здесь и гласившие: «Выживет лишь один», поэтому администратор на выходе сразу сообщил, что приза за выход с мыльного поля нам не полагается. Было всё равно, ведь я приходила сюда за сатисфакцией. И хотя Аллен явно мне поддался, о чём я узнала лишь в самом конце, это не уменьшило количества положительных эмоций.

 

Мы гуляли до ночи. Я ужасно устала, но градус эмоций это компенсировал.

 

  • Где будем устраиваться на ночь? – уточнил Аллен у Аглифа, когда мы покидали парк.
  • Я давно не была дома. Может, ко мне? – предложила им. Было плевать, что два малознакомых мужика вторгнутся в моё святая святых. Там уже побывала толпа таких же, и без моего ведома и позволения. Да и хотелось на свою кровать, в свою одежду…
  • Мне всё равно, – пожал плечами доктор. – Мне нужно место, где я смогу разложить свои мелочи и наблюдать. А гостиница это будет или чей-то дом – без разницы.
  • Ладно. Поехали, – согласился капитан.

 

А в доме был бедлам! Те, кто проводил обыск, вообще не церемонились. Вывернули и разбросали всю мою одежду, мелочи, которыми я немного успела обрасти, рассыпали крупы и чай в кухне… Глядя на это безобразие, Аллен нахмурился так, что я поняла – снова будет орать на кого-то из своих.

 

  • То есть так быть всё-таки не должно? – на всякий случай уточнила я.
  • Да нет, после обыска бардак неминуем. Но твою квартиру будто намеренно громили!

 

В итоге мы полночи убирались. Потом заказали огромную пиццу, потому как ничего, пригодного к употреблению, в доме не осталось за исключением нескольких уцелевших чайных пакетиков и пачки быстрой лапши.

 

Аллен, явно предполагая, что у меня в доме есть тайник с наркотой, не спускал с меня глаз. Он даже присутствовал в ванной, пока я принимала душ. И я не была слишком уж против – почувствовала, что что-то со мной происходит. Это был далеко не приступ, но в теле появилась дурнота, ничего общего с усталостью не имеющая.

 

Парень стоял, отвернувшись, а я смотрела на его широкую спину в большом, почти на всю стену, зеркале.

 

  • Эрлат велел наблюдать, чтобы я ничего не приняла? – смывая с волос пену, поинтересовалась я. Догадалась о причине его столь пристального внимания и пребывания даже в такой приватной зоне как ванная.
  • В том числе.
  • Мог бы Эсмет отправить с нами, раз такой недоверчивый.
  • Больше народу – больше суеты, – коротко пояснил Аллен.

 

Ну да. Либо он намеренно ставил меня в не самое удобное положение!

 

Замотав волосы в полотенце и натянув пижаму, я достала с полки свежее полотенце и сунула его Аллену со словами:

 

  • Твоя очередь, – и так гаденько улыбнулась.
  • Я? Нет! – покачал он головой. – Я здесь душ принимать не буду!
  • Не трусь! Так ты говоришь? Давай, капитан! Чтобы всё было по-честному!
  • Мора! – укоризненно посмотрел на меня. Но я продолжила:
  • Комплекта пижамы для тебя у меня нет, но можешь какое-то время походить в полотенце.
  • Я не полезу в твой душ! – возмутился он.

 

Я показательно принюхалась, приблизив лицо к его подмышке, и, хоть он ничем не пах, вот вообще, сморщила нос:

 

  • Издеваешься? Да у меня весь дом тобой провоняет!

 

Аллен явно смутился. Я начинала побеждать!

 

  • Ой, да ладно, мы дольше спорим! – возмутилась и, впихнув ему полотенце, развернулась спиной. – Давай! Я всего лишь уравниваю нас.

 

Но Аллен развернул меня к себе и прошипел сквозь зубы:

 

  • Кайран мне за это голову оторвёт!
  • С чего бы? Он предъявил права только на мою кровь.
  • А насколько мне известно, он пока не предъявил никаких прав. Но он их имеет, и не только на кровь. Так что прекрати меня провоцировать, я на тебя никаких прав, помимо обеспечения твоей безопасности, иметь не могу.
  • А хотел бы? – зачем я завела этот дурацкий разговор, сама не понимаю!
  • Да, – коротко ответил Аллен. И мне стало совсем не по себе. Я попятилась к выходу.

 

Да нет, Аллен мне нравился, но только когда был человеком – когда вёл себя, как обычный парень. Всё остальное в нём я не приняла бы. Увидев его в образе монстра с чёрными глазами, я точно навсегда перестала бы улыбаться. Моё отношение к нему строилось на моих собственных иллюзиях, на деле он был не таким, каким мне представлялся, и я не хотела знать жуткую правду наверняка. Не хотела видеть её воочию и прямо сейчас. Это могло окончательно разбить мой мир. Но потом когда-нибудь возможно. Когда захочу его возненавидеть!..

 

  • Успокойся! – вздохнул Аллен, отведя глаза. – Я не лишённый рассудка голодный зверь. Просто не провоцируй меня, хорошо? Мне…сложно рядом с тобой.
  • Ладно, – тихо ответила.

 

Когда мы вышли, Аглиф завершил сборку и установку своих замысловатых приборов прямо на журнальном столике и скомандовал:

 

  • Ты спать, – это мне. – А ты будешь помогать мне, – а это Аллену.
  • Я должен держать её в поле зрения, – возразил последний.
  • Для протокола: сегодня точно что-то будет, – сообщила им я и удалилась в свою комнату. Аллен вошёл следом и устроился в кресле, где я обычно любила читать. Его присутствие не напрягало, мне было нехорошо – опять слабость. И я быстро отключилась.

 

***

 

Девочка спала тихо, Аллен прислушивался к её дыханию, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Ровный пульс, тихие мерные выдохи. Убаюкивало…

 

Инфограммы на мониторах ничего необычного не показывали. Аглиф от скуки клевал носом. Иногда вздрагивал и всматривался в светящиеся экраны, но там ничего не менялось.

 

Момент, когда всё началось, зафиксировали лишь мониторы.

 

Протяжный писк наполнил гостиную в половине третьего утра. Пока Аглиф читал приборы, Аллен метнулся к кровати девушки. Но Нимора вскочила и, оттолкнув с дороги парня, метнулась в ванную. Аллен проследовал за ней. После серии желудочных спазмов, девчонка свалилась на пол и затряслась, а на стремительно бледнеющей коже лица и шеи начала проступать венозная сеточка, расцветая фиолетовыми звёздочками лопнувших сосудов.

 

  • Аглиф! – заорал капитан.

 

Ворвавшийся в ванную доктор растеряно замер:

 

  • Бог ты мой!
  • Делай что-нибудь! – рявкнул Аллен на учёного. Но тот растерянно продолжал смотреть на Нимору. Аллен схватил мужчину за ворот и тряхнул. – Действуй!

 

Аглиф упал на колени перед сотрясаемым судорогами телом девушки и попросил Аллена принести его медицинский кейс, тем временем суетливо начал проводить осмотр, бормоча:

 

  • Я видел! Я такое уже видел! Не может быть!
  • Что с ней? – спросил вернувшийся Аллен, передавая доктору его кейс с медикаментами.
  • Это очень похоже на симптоматику моих эксперименталов при гибели от свободного аркалита. Вот только Мора не готовилась по специальной программе и не была сегодня рядом с шахтами! – Аглиф колол ей уколы один за другим. – Подержи её, мне нужно попасть в вену.
  • Может в лабораторию её? – предложил Аллен, пытаясь уместиться в небольшом пространстве совмещённого санузла.
  • Не довезём! Нужно для начала стабилизировать!
  • Она выживет?

 

Аглиф вдруг замер со шприцем в руке. Он знал, что после такого не выживают. Но… Может удастся дотянуть до прибытия Кайрана? Может… В любом случае решать будет он.

 

Доктор продолжал попытки погасить аркалитовый шок средствами, что имелись в медицинском кейсе, сгонял Лейдана в машину за чемоданчиком с плазмой – на всякий случай захватил, как чувствовал! Колол препараты, следил за инфограммами, тем временем сводя в уме симптомы. Это было невероятно, но всё, что беспокоило девушку ранее, выглядело не только как первая фаза инициации, но и как первая стадия формирования иммунитета у его эксперименталов по проекту «Феникс». Однако, чтобы это произошло, для начала требуется сформировать так называемый базовый иммунитет, Мора должна была на протяжении нескольких месяцев получать сыворотку с модифицированным аркалитом в сверхмалых дозах, рассчитанных индивидуально под её вес и с учётом уровня её собственного иммунитета. Просто так на коленках в подвалах Сопротивления получить столь точную дозировку весьма проблематично. Но, разумеется, не невозможно! Она была полгода в бегах. Этого хватило бы, чтобы подготовить её организм. Однако, чтобы полностью сформировать базу, далее требуется корректирующая терапия в стационаре с постоянным наблюдением и своевременным введением ряда белков, после которых состояние, мягко говоря, не позволяет чувствовать себя полноценным живым существом, а девчонка разгуливала по городу, работала, жила, как обычный среднестатистический человек! Да и приступы агрессии сюда уже не вписываются. Здесь уже ближе вариант с инициацией. Там тоже на первых этапах подавление иммунитета со всей своей симптоматикой: лихорадка, кровотечения, расстройства пищеварения, коллапсы. Внешне один-в-один, как симптомы реакции сформировавшейся базы на модифицированный аркалит. А то, что происходило с Морой сейчас, чисто человеческая реакция такого подготовленного организма уже на свободный аркалит при условии…да при куче условий, которым попросту не откуда было взяться! Так реагировали на него только подготовленные эксперименталы, с полностью сформированным базовым иммунитетом, позволяющим организму некоторое время сопротивляться аркалиту, накапливать его… А минерал, в свою очередь, прежде чем привести к шоку, обязан был запустить вторую фазу: разрушение клеток организма и, как следствие, стремительное западение жизненных показателей, поражение тканей, сначала язвы на слизистых оболочках, потом и кровотечения, в том числе внутренние. Этого нельзя не заметить! Девчонка была под наблюдением. Круглосуточно! Приборы сошли бы с ума, начнись у неё вторая фаза формирования иммунитета альфа-донора! Да не только приборы, это всё заметно невооружённым взглядом, а Мора выглядела здоровой, полной сил, улыбалась, шутила, в парке сегодня развлекалась…это просто невозможно, когда организм разрушается.

 

Итак, есть первая фаза либо инициации, либо формирования базового иммунитета альфа-донора, напрочь отсутствует вторая фаза и того, и другого, зато третья налицо! Сначала внешние проявления третьей фазы инициации – агрессия, увеличение физической силы, которое было бы пропорционально объёму выбрасываемого в кровь адреналина, будь Мора чистокровным десмодом, но она не была даже инициированной! И на такие выверты реагировала полным, практически смертельным истощением, которое вдруг сменялось внезапным возвратом к нормальным жизненным показателям через несколько часов, и последнее, это уже признак завершившейся инициации. Да ещё и сканирующие рамки распознавали в Море новичка. Но антител на ДНК десмода в крови не обнаружено. Совсем! А какая инициация без него? Теперь ещё и аркалитовый шок при отсутствии взаимодействия с аркалитом. Путаница какая-то! С кучей вводных и такой же кучей отсутствующих условий. Задачка со звёздочкой… Но Аглиф был настроен и воодушевлён на её решение. Только бы погасить шок! Он снова и снова вводил препараты, отслеживал реакции органов и систем, предугадывая их очередной сбой и предупреждая негативные последствия.

 

Когда подействовали антиконвульсанты, сердечный ритм стабилизировался, а клетки крови перестали стремительно гибнуть, Аглиф отключил все свои приборы, собрал их в чемоданчики и отправился за капитаном Лейданом, который уже направлялся к машине с девушкой на руках.

 

А потом они неслись по тёмным улицам под свист системы оповещения, передающей сигнал о незарегистрированном новообращённом. Из переулков то и дело выскакивали патрули, привлечённые таким же сигналом в своих авто, но видя, что вопросом уже занимаются коллеги, отставали. Аллен передал по рации, что транспортирует новичка, и вскоре им уже никто не мешал.

 

  • Что это значит? – требовал он. – Вы же обследовали её и ничего не нашли.
  • Ещё б я знал! – отозвался с заднего сидения Аглиф. – Можешь встать где-нибудь? Хочу прямо сейчас взять у неё кровь.
  • А у нас есть на это время?
  • Пятнадцать секунд теперь уже ничего не решат.

 

Аллен свернул к обочине и затормозил. Он вышел из машины и расхаживал туда-сюда, ожидая, когда Аглиф закончит. Но даже на улице ощутил ввинчивающийся в мозг аромат. Этот докторишка совершенно точно знал и умел на порядок  больше, чем его коллеги. То, что текло по венам этой девочки, способно было вывернуть наизнанку все чувства и ощущения, сломать психику, превратить профессионального, дисциплинированного офицера старшего эшелона внутренней разведки в обезумевшего монстра. Свойства белка крови? Да нет, это наркотик! Чистый концентрированный кайф. Хорошо, что девочка распределена регенту, у того с самоконтролем всё намного лучше, он по крайней мере не разорвёт её на части и не осушит в первый же раз!

 

13

 

Я пришла в себя в палате лабораторного комплекса под паутиной трубок и проводков. Чувствовала себя, как с хорошего похмелья! Из воспоминаний был отличный день в парке аттракционов, вечер дома, а потом… Потом меня будто провернуло на карусели и выбросило. И желудок взбунтовался после такого. Помнила, что точно успела добежать до ванной, чтобы не оставить поздний ужин посреди квартиры. И больше ничего не помнила.

 

Не прошло и минуты, как в палату заглянула Лейри Салан, старший научный сотрудник лабораторий – один из.

 

  • Ого, – выдала она, глядя на меня. Пощёлкала какими-то тумблерами и убрала часть проводов. – Мы не ждали тебя ещё дня четыре! Как самочувствие? – Лейри приступила к осмотру.
  • Как с похмелья! – прохрипела я. – Можно мне воды?

 

Как оказалось, я была в отключке всего несколько часов. К вечеру я уже смогла встать, пройтись и самостоятельно поесть. Аглиф снова мучил меня тестами и пробами. Я видела, что его глаза горят, будто он вот-вот совершит прорыв. Но он не отвечал на мои вопросы, говорил, что пока сам не понимает, а как поймёт, сразу сообщит.

 

Меня отправили спать ближе к полуночи, так ничего внятного и не сообщив.

 

***

 

Кайран дремал, когда позвонил Аглиф. Взволнованный голос руководителя главного научного проекта Федерального исследовательского центра Асмары быстро отрезвил:

 

  • Привет. В смысле добрый день… ночь… Не важно! – заговорил тот. – У неё приступ. В смысле был. Сейчас состояние стабильно тяжёлое, – говорил быстро и рвано, явный признак сильных эмоций. Не хорошо!
  • Погоди, Аглиф. Она в порядке? – сев и растирая лицо ладонями, уточнил асмарский регент.
  • Нет. Совсем нет. Это было похоже на аркалитовый шок. Впала в сон. До вашего возвращения будить не будем, но у меня есть кое-что важное. Я должен показать при личной встрече.
  • Вышли мне с комментариями, – велел, не желая ждать.
  • Я должен пояснить всю цепь, Кайран.
  • Даже если вылечу прямо сейчас, – он бросил взгляд на часы, – буду только после полудня.
  • Вылетайте, как сможете. Время есть.
  • Вышли мне всё, Аглиф, – тем не менее, попросил Кай, уже понимая, что просто ждать не сможет.

 

Через полчаса он рассматривал графики, полученные из лаборатории. Девяносто девять и девять десятых процента, что он… что? Бред какой-то! Принадлежность ведущего гена… следы белка… Аглиф обнаружил антитела! Хорошо! Значит, девчонка не лгала, это симптомы инициации. Но с инициатором какая-то ерунда! Перечитал заключение ещё раз, выдержал паузу, пытаясь уложить в голове… Не укладывалось! Решил, что чего-то не понимает…

 

Вылет по погодным условиям отложили на неопределённый срок. Над аэропортом завис плотный грозовой фронт, периодически шёл град и поднимался порывистый ветер. Пришлось возобновить переговоры, которые он планировал провести чуть позже — после визита домой. Однако все вопросы, решаемые там, он пропустил мимо, продолжая вглядываться в графики, что прислал Аглиф. Был у этого смертного минус: когда волновался или был близок к открытию, начинал нести непонятную научную чушь! А Аглиф явно волновался, дополняя графики комментариями!

 

Домой вернулся, когда в столице царила глубокая ночь. Прямо из аэропорта отправился в исследовательский центр. Аглиф привычно спал в одной из пустующих палат после смены. Пришлось будить. Дайн выглядел измотанным. Кайран подумал, что пора бы им поговорить об инициации учёного. Слишком много полезного он привнёс, чтобы оставлять его обычным смертным! Вот-вот начнутся процессы деградации, а этого допускать нельзя, его ум ещё пригодится!

 

  • Что там у тебя? – нетерпеливо начал Кайран, когда они уселись в кабинете Дайна, и доктор налил себе большую кружку кофе.
  • Вы смотрели графики?
  • Да, только я ни черта не понял! Давай подробнее и с самого начала.
  • Позавчера, как и условились, мы гуляли, – глядя в столешницу и грея руки о кружку, начал доктор. – День прошёл замечательно, ночевать решили у неё дома. Ваш этот офицер всё осмотрел, она ничего не могла бы принять. Он был с ней постоянно, даже в туалете и душе, – заметил доктор. Кайран скрипнул зубами, он всегда был собственником. Но сейчас было не время и не место, поэтому сосредоточился на дальнейшем рассказе. – В половине третьего утра, примерно через час после того, как она уснула, у неё произошла остановка дыхания, но такое часто бывает. Однако дальше резко упало давление, и произошёл скачок пульса. А когда Аллен Лейдан оторвал меня от мониторов, я и глазами увидел это. Помните нашего первого подопытного? – воодушевлённо говорил Аглиф. – Концентрация раствора была слишком высокой.
  • Ты говорил, у него практически вскипела кровь после последней инъекции, – припомнил Кайран.
  • Да. Как бывает всегда, когда организм моих эксперименталов вдруг резко сдаётся аркалиту. Тело гибнет на всех уровнях. Наступает полиорганная недостаточность. Внешне конвульсии и множественные кровоизлияния, видимые даже невооружённым взглядом! Так вот Нимора выглядела так же. Я её стабилизировал. А по пути сюда на неё начали реагировать сканеры. В этот момент я взял первый образец крови, – Аглиф вывел на большой экран график с цифрой девяносто девять и девять десятых процента. – Когда мы подъезжали, сканеры успокоились. Здесь я взял второй образец, – он вывел второй график с нолём. – Это анализы на антитела.
  • То есть она инициирована? – уточнил Кайран, не собираясь тратить время на догадки и домыслы.
  • На инициацию это совсем не похоже. Антитела в её крови были, теперь их нет. Я с таким не сталкивался. Этот признак будто прячется. Однако я кое-что отследил, – и он положил перед регентом две распечатки плёнок с графиками и цифрами. – Вот это ваша ДНК, – указал на первую. – А это то, что я обнаружил в её крови, эта ДНК присутствует там постоянно, на неё тот короткий промежуток времени и вырабатывались антитела, – указал на второй график. Кайран всмотрелся в них, поднял и посмотрел на просвет. Аглиф помог, совместив их так, чтобы они наложились друг на друга.
  • Они идентичны, – заметил Кайран, хмурясь.
  • Именно, – тихо отозвался доктор.
  • То есть… Хочешь сказать, я её инициировал? – возмутился регент.
  • Я ничего не хочу сказать, – доктор поднял ладони, демонстрируя свою непричастность. – Это графики.
  • Перепроверь! – велел регент, встав и шагая по кабинету.
  • Проверил четыре раза.
  • Это исключено! Я её и пальцем не тронул!
  • Можете сами проверить, она ваш донор. И сейчас не проявляет признаков процесса инициации.
  • То есть сейчас она простая смертная девчонка, – развернувшись, регент взглянул на Аглифа, – хотя ещё некоторое время назад являлась инициированной с моей ДНК? – и возмущённо свёл брови.
  • Я всё перепроверил! – подтвердил Аглиф. – Признаков инициации больше нет, хотя ваша ДНК присутствует в крови постоянно. Видимо это не инициация вовсе, а что-то другое, о чём мы ещё не знаем.
  • Она у себя?
  • Спит.
  • Проводи меня, – Кайран шагнул к двери.

 

Вопросов стало ещё больше! Значит, каким-то образом… Да нет, он её не целовал даже! И прикоснулся всего раз! Просто прикоснулся!

 

  • Каким боком здесь аркалит? – следуя по коридорам, уточнил Кайран.
  • Пока разбираюсь. Есть подозрения, что у Моры сформирован базовый иммунитет по типу того, что я формирую у своих эксперименталов в рамках проекта «Феникс». Следы распада свободного аркалита обнаружены в её организме, хотя непонятно, откуда он там взялся. Я тут подумал, что неплохо было бы просветить её квартиру спектрографом. Насколько я понял, приступы всегда имеют начало там.
  • Не всегда. Но… Собери группу, дай к утру список всего, что потребуется.

 

Они остановились у светлой двери с цифрой семь. Аглиф приложил свою карту-ключ, и, едва регент шагнул за порог, сообщил:

 

  • Кайран, возможно вы не поняли, или я недостаточно акцентировал внимание: после всего случившегося Мора уже приходила в себя. Она полностью здорова и почти полна сил. Организм восстановился так же, как восстанавливается после аркалита ваш собственный. Это ненормально даже для человека, проходящего инициацию.

 

Эрлат поджал губы и кивнул, делая себе заметку. Оставалось выяснить, как девчонка получила его ДНК! И, если не удастся договориться по-хорошему, он узнает обо всех обстоятельствах по глотку её крови – даже если она будет против.

 

В палате было темно, Кайран решил не зажигать свет. Прошёлся по небольшому пространству, поглядывая на спящую девушку. Будить не стал. Следовало ещё раз уложить всё в голове, прежде чем начинать неприятный разговор. Да и успокоиться не мешало. Мысль о том, что эта пигалица может быть участницей Сопротивления с каким-нибудь очередным идиотским планом, невероятно злила, но в то же время казалась смешной. Однако слишком много странностей было с этой девушкой, особенно её появление в его жизни. Сначала этот её визит в Первое Управление. Он так глупо совпал с диверсией сопротивленцев. Слишком глупо даже для Сопротивления! Но ведь совпадение было… А потом отбор. Как ей удалось обмануть систему? Аркалит? Если она получала модифицированный аркалит от какого-то химика из Сопротивления, её жизненные показатели некоторое время могли держаться в сверхвысоких пределах. В то же время Кай запрашивал её карту здоровья от самого младенчества, Мора всегда была заметно сильнее остальных, это вроде бы её индивидуальные особенности. И ведь именно на таких сильных эксперименталах Аглиф отрабатывал проект «Феникс». Но даже если допустить, что Мора получала коктейли с модифицированным аркалитом, как ей удалось при этом жить нормальной жизнью? Процесс нельзя пускать на самотёк, человеческий организм не может в одиночку справляться с этим минералом, требуется серьёзная поддерживающая терапия, без неё наступает смерть. Либо есть какой-то способ, до которого пока не додумался Аглиф? Это очень скоро выяснится! А что до ДНК Кая в её крови, тут вариантов не много. Чтобы достаточно закрепиться в организме, ДНК должна попасть туда по пути «кровь-кровь», никак иначе! Причём его кровь должна быть ещё жива. Образцы крови Кайрана есть в личном сейфе Аглифа, и тот точно не стал был так шутить. Случайные кровотечения – не его случай. Раны и царапины затягивались почти мгновенно, а каких-то событий с более серьёзными последствиями в его жизни не было уже много лет. Оставался бытовой путь, но, учитывая, что Мора лишь однажды была в его доме, который сам он посещал довольно редко, да пару раз в его кабинете, где из колюще-режущих предметов был разве что нож для писем… Такой себе вариант! Из разряда фантастики!

 

***

 

Я проснулась в утренних сумерках. Просто открыла глаза. И почти сразу подобралась! Отползла к изголовью и обхватила колени руками, ища защиты – потому как на краю кровати сидел Кайран Эрлат. В руках у него была мягкая игрушка – белый длиннолапый заяц. Мужчина тут же молча протянул его мне. Осторожно взяла игрушку. Приятный шёлково-мягкий материал! Захотелось прижать к себе, но не рискнула.

 

  • Нам нужно поговорить, – произнёс Эрлат. Он выглядел уставшим. Лица его я не видела, поскольку он сидел спиной к единственному источнику света – окну, но осанка подсказывала: вымотан!
  • Всё плохо? – уточнила я.
  • В твоей крови нашли мою ДНК. Я хочу знать, как она там оказалась.
  • Я тоже, – сообщила растеряно. Ничего себе у них тут сюрпризы! Вот здорово будет, если меня инициировали здесь! Колют иголками не пойми с чем… Регент тем временем продолжил:
  • Образцы есть только у Аглифа, в личном сейфе, так что это не вариант. Остаётся другой очень невероятный путь, – по тому, как вздохнул Эрлат, я поняла, он сам в это не верит. – Тем не менее, постарайся подумать и вспомнить, ты трогала что-то у меня дома? Ножи, может быть осколки посуды, которыми могла бы порезаться?
  • Нож для писем в вашем кабинете. В первый день ещё, – вспомнила вдруг так ясно и явно, будто то была чья-то издёвка, и теперь этот злыдень хохотал, демонстрируя мне результаты своей скотской подставы. Онемевшими от ужаса губами добавила, – Палец оцарапала.
  • До крови? – уточнил Эрлат.
  • Да.

 

Регент выдохнул. Не понравилось мне это!

 

  • И… Что, этого достаточно, чтобы заразиться? – недоумевала я.
  • Речь не о заражении. Речь лишь о моей ДНК в твоём организме. Я тоже порезался тем ножом. Парой часов раньше тебя. Не самый банальный способ получить ДНК десмода, но чисто теоретически бытовой путь возможен при таких условиях.

 

Теперь пришла моя очередь выдыхать! И, пока была способна связно мыслить и говорить, я уточнила:

 

  • Значит, я инициирована? Это подтвердилось?
  • Нет. Инициация от такого количества моей крови невозможна. Однако, – Эрлат потёр переносицу, – у тебя вырабатывались антитела, а это происходит только при инициации, но инициированные не становятся вдруг снова простыми смертными. А у тебя больше нет признаков процесса.

 

Я всё-таки прижала к груди зайца и уткнулась в его мех носом. Эрлат помолчал, о чём-то размышляя, поднялся и спросил, развернувшись ко мне лицом:

 

  • Ты раньше получала какие-то сыворотки и коктейли с модифицированным аркалитом?
  • Что, простите? – я даже улыбнулась, не понимая этого странно абсурдного вопроса.
  • У тебя, похоже, есть базовый иммунитет к минералу. А это достигается только искусственным путём. Так ты принимала что-то? – регент жёг меня взглядом, тёмным и жутким в серых сумерках.
  • Я даже не представляю, как это могло бы выглядеть! – возмущённо усмехнулась.
  • Курс длится несколько месяцев. Это инъекции, постоянные, после которых чувствуешь себя растением.
  • Такое я бы запомнила, – резюмировала и повела плечом. Регент поджал губы, явно не удовлетворившись ответом. Но продолжил допрос, прохаживаясь по палате:
  • Когда последний раз была у аркалитовых шахт? – голос звучал несколько раздражённо, и я отлично понимала этого типа. Сама была на грани и готовилась то ли плакать, то ли орать и метать гром и молнии.
  • Это тут при чём? – нахмурилась, следя за мужчиной. Тот резко развернулся:
  • Те симптомы, что тебя мучают, очень похожи на отравление аркалитом. Так ты была в промзоне? – он начал терять терпение. Ему хотелось ответов, здесь, сейчас. А мне хотелось, чтобы он сбавил тон, и я ответила тем же раздражением:
  • Мы там рисуем. Часто. Но это далеко от шахт и пыли там нет, иначе мы уже давно были бы мертвы!
  • Твой знакомый, новообращённый, тоже художник?
  • Да. А при чём здесь он? – я немного растерялась. Эрлат продолжил свою прогулку по небольшой комнатке:
  • Его инициация затянулась как раз из-за аркалита. Минерал сдерживает процесс, если принимать его сверхмалыми дозами на начальных стадиях инициации. Но два с половиной года – абсолютный рекорд.

 

Ничего себе! Выходит, мы всё-таки надышались пыли? Неплохо бы остальных ребят предупредить!

 

  • Так я обращусь? – уточнила, внутренне сжавшись.
  • Нет. Я говорил, ты не инициирована. Хотя мы не прорабатывали этот вопрос в похожем на твой случае, – регент замер у окна, вглядываясь в серые сумерки. – Твой случай вообще ещё только изучается.
  • Что, если обращусь? – холодные мурашки скользнули вдоль позвоночника, и дыхание замерло.
  • Инициация проходит совсем не так, – снова раздражённо сообщил Эрлат. – Иногда проявляются кое-какие симптомы, но признаком процесса является постоянное присутствие антител в крови даже при условии отсутствия симптомов. В твоей крови их нет.
  • И всё же! – а мне надо было знать, оставят ли меня в живых, и продумать, хочу ли, смогу ли я жить в новом качестве.
  • Я легализую тебя и введу в общество, – обернувшись, резко ответил регент. – А если нет, останешься моим донором!
  • И оба варианта вам противны! – заметила я.
  • Знаешь, я никогда не мечтал о вздорном доноре! – его раздражение набирало обороты. – А совершать насилие попросту мерзко!
  • Так откажитесь от меня! В чём проблема? – я даже спрыгнула с кровати, но остановила себя тут же. Кайран медленно подошёл и вгляделся в мои глаза с высоты своего роста. А я застыла, как бабочка, пришпиленная иголкой к куску картона.
  • Проблема в твоих жизненных показателях, – прожигая меня взглядом, сообщил он. – Если ты действительно восстанавливаешься так же быстро, как мы, возможно, у нас уже есть альфа-донор. Осталось просто отшлифовать кое-какие моменты.
  • Значит, не отпустите? – упавшим голосом уточнила я. Он молча склонился, оказавшись так близко, что я перестала дышать. Говорил тихо и как-то проникновенно:
  • Ты можешь спасти весь свой род. Подумай, действительно ли хочешь уйти, – а после развернулся и вышел. Я же устало опустилась на кровать.

 

По щекам текли слёзы. Они сами, правда! Эмоционально я была абсолютно на нуле. После отбора думала, хуже уже не будет, но оказалось, что я попала в дом Эрлата! Решила, что то был предел, но теперь на тебе! Оказалась в роли спасителя всего человечества! Была бы героиней пафосного кино, непременно обрадовалась бы и ринулась спасать всех, до кого дотянусь. Но я была всего лишь девчонкой, попавшей под каток обстоятельств. Несмотря на то, в каком положении мы все жили, я никогда не мечтала спасать мир, слишком глобально для мелкой меня! Слишком! Я трусиха! И порой идиотка! Ну какая из меня спасительница! Спасать кого бы то ни было должны сильные харизматичные мужчины, а мы, женщины, должны восхищаться ими, восхвалять и любить. Белый заяц, безвольно растянувшийся на подушке, напоминал мне меня сейчас. Такой же жалкий и одинокий, застывший переломанной марионеткой, не способный даже конечностями двинуть, чтобы как-то хоть что-то изменить! Я схватила его, прижала к себе и свернулась клубком на кровати. Мягкая игрушка немного, но всё же компенсировала чувство одиночества, Аглиф был прав!

 

Он кстати так и застал меня в обнимку с зайцем. Не знаю, умел ли этот мужчина спать, он по-моему круглые сутки торчал в лабораториях! Но сегодня выглядел особенно вымотанным.

 

  • Вижу, извращенские ассоциации пугать перестали? – усмехнулся, кивнув на зайца, которого я бережно опустила на подушку. Его бежевый собрат огромного размера сидел в углу и ни разу не удостоился моего внимания.
  • Отстань, – обессилено попросила я.
  • Ой, вот только не ной! – поморщился Аглиф, прослушивая мой пульс. – Ты далеко не в самой дремучей заднице! Наш последний экспериментал вообще при смерти, а я тут с тобой застрял!
  • Я не навязывалась, – напомнила обиженно.
  • Бла-бла-бла! – закатив глаза, кивнул доктор.
  • Слушай, а ты точно доктор? Ты иногда жуткий тролль!
  • Я доктор-тролль! – сообщил он и перешёл к осмотру глаз, кожи, даже в рот заглянул и зубы проверил. – Клыков нет, – печально констатировал.
  • А должны быть? – я, кажется, побледнела.
  • Размечталась! Инициированные поэтому и питаются консервами – строение челюсти человеческое. Могут только из стаканчика пить! – хихикнул ехидно.
  • Так ты думаешь, что я обращусь?
  • Нет. Просто решил поиздеваться, – бесконечно довольный собой, признался доктор. – Да и с аркалитом в твоём организме – маловероятно. Ты давно и часто в промзоне бывала? Хочу вычислить, как долго он на тебя действует.
  • Около месяца я почти безвылазно жила там. А до этого в течение двух лет приходила рисовать. И после приходила ненадолго.
  • Живучая девочка! – удивился Аглиф.
  • В отца, наверное. Он тоже выжил после трёх дней в бреду от царапины.
  • Шахтёр? – прищурился доктор.
  • Да. Был.
  • Я слышал о том случае, когда ещё в Сопротивлении был. Так, говоришь, это твой папашка?
  • Он! – гордо с улыбкой кивнула я. Аглиф как-то подозрительно сощурил глаз, явно что-то ухватив:
  • Скажи-ка! А это всё случилось до твоего рождения или после?
  • До. Можно сказать, непосредственно перед тем, как я начала развиваться в зародыше.
  • Интересно! – задумался Аглиф, потерев чисто выбритый подбородок. – Мне нужно будет провести ещё пару тестов сегодня. И расскажешь мне подробнее про отца. Потом я тебя отпущу.
  • Отпустишь? Куда? – удивилась я.
  • Кай забирает тебя. Чтобы не мешала мне работать! – мстительно усмехнулся доктор.
  • Разве мне не нужен присмотр медиков?
  • Это исследовательский центр, детка, здесь не присматривают! А материала я набрал достаточно! Когда понадобится ещё, я приглашу.

 

Вот, значит, как! Забирает! Готова я не была, но решать что-либо на счёт себя уже не имела права.

 

Тестами меня мучили до полудня. Водили из одной экспериментальной комнаты в другую. И в каждой был свой квест, за которым пристально наблюдали через чёрное бронированное стекло. По-любому бронированное – здесь ведь бывали не только такие мирно настроенные сознательные граждане, как я, да и сами эксперименты порой граничили с издевательствами и попросту раздражали!  Зуб даю, кто-то хоть раз да выразил протест физическими действиями!

 

Иногда за стеклом было светло, и я видела своих благодарных зрителей. Они менялись в зависимости от сложности техники, которая была задействована в том или ином эксперименте. Постоянными были лишь Аглиф и какого-то лешего Эрлат – регент тоже присутствовал на каждом, будто ему было нечем больше заняться, кроме как протирать тут свои дорогие чёрные брюки! Видимо проблемы континента были решены, а оппозиция существующей власти бодрым маршем сдалась на милость дознавателей Первого Управления! Они перешёптывались с Аглифом, а я нервничала. А ещё Эрлат на меня смотрел… как… ну как на свой личный кусок мяса, при том не самого лучшего качества! Неприязненно, но ревниво. Разглядывал придирчиво в основном тело, изучал…

 

После очередного теста в полной темноте, где меня, видимо, пытались испугать раздражающими звуками и вспышками света, я решила взять тайм-аут. Устала и напсиховалась уже вдоволь! Отлепляя на ходу с висков силиконовые датчики, направилась прямиком в наблюдательную комнату, откуда на меня через тёмное в этот раз стекло всё время эксперимента таращились доктор и регент. Эти двое сразу заткнулись. Ну конечно, обычно так и делают, когда объект обсуждения вдруг появляется в зоне слышимости! Не обращая внимания на откинувшегося на спинку кресла Эрлата, прошла к доктору. Остановилась у длинного стола, установленного прямо перед стеклом и заваленного распечатками с диагностиков и анализаторов, бросила туда свои силиконовые датчики и сложила на груди руки. Регента при этом старательно игнорировала, оставив за спиной. И хоть от этого волоски на руках встали дыбом, я продолжала демонстрировать этому типу свой тыл!

 

  • Ну и что ты обо всём этом думаешь? – спросила у Аглифа.
  • Пока рано судить, – заговорил почему-то Эрлат. Видимо демонстрация безразличного к его присутствию тыла дала плоды. Быстро сдулся!
  • Я не с вами говорю! – бросила через плечо. И услышала, как скрипнуло кресло за моей спиной. Аглиф при этом тоже поднялся и опасливо глянул на меня.
  • Оставь нас, – прозвучал за спиной низкий голос, обдавший меня холодом.

 

Доктор, обойдя нас по широкой дуге, смылся. А я не повернулась за ним, потому что там был Эрлат. Меня потряхивало от жути перед находившимся за моей спиной монстром, но я продолжала упрямо демонстрировать ему спину. От нервов подвигала распечатки с графиками, разложенные на столе, но заметив, как мелко трясутся руки, поспешила спрятать их, сложив на груди. Поглядела в стекло, за которым сейчас уже горел свет.

 

  • Ты многое себе позволяешь, – тихо заговорил Эрлат прямо у меня над ухом. Его голос сочился плохо скрываемой злостью.
  • Знаете, вы тоже не из стеснительных! – а вот мой голос приобрёл истеричные нотки. Думаю, если бы вот прям в этот самый момент что-то где-то хлопнуло или упало, я бы с воплем полезла в ближайший тёмный угол… А когда от тяжёлого выдоха мужчины на моём виске шевельнулись волосы, я мелко затряслась – он ведь был совсем рядом!
  • Смелая глупая девочка! – тихо протянул он, и я кожей чувствовала каждое его слово. – Чего ты добиваешься?
  • Не подходите так близко. Мне неприятно, – в немеющих от страха губах слова звучали с нужным оттенком ложной неприязни.

 

В следующее мгновение он рывком развернул меня к себе, а я дёрнулась, сбрасывая с плеча его руку. Мне было так страшно, что дыхание перехватывало, и я начинала дышать урывками, всхлипывая, но дыхание – это всё, в чём проявлялось моё истинное состояние. Я ощущала, как словно окаменело лицо, не двинулся ни единый мускул, я совершенно точно выглядела невозмутимой. Ещё бы это придало сил! Взгляд льдито-голубых глаз жёг во мне дыру. Я бы попятилась, но уже и так упёрлась бёдрами в стол.

 

  • Не провоцируй меня, девочка, – зло сузив глаза, мужчина навис надо мной в попытке подавить. И у него получалось! – Я ведь могу перестать с тобой договариваться.
  • Договариваться? – дрогнувшим голосом возмутилась я. – А вы вообще начинали? – от страха голос пропал, и я перешла на шёпот. Эрлату это понравилось, я поняла по мелькнувшей полуулыбке. Захотелось дать себе пинка, встряхнуться и снова наорать на него, но вот сейчас в полумрачном помещении, наедине, без присутствия зрителей (или свидетелей?)… Сейчас я не могла сопротивляться его мощи и подавляющей волю силе.
  • Давай начнём? – тем не менее, мирно и вкрадчиво предложил он. – Веди себя как подобает, не подрывай мой авторитет, и я не стану наказывать тебя.

 

Чего блин? Какие ещё наказания! Я была так возмущена, что, несмотря на оглушающий страх, сумела таки выговорить твёрдо и почти зло:

 

  • А давайте вы возвращаете меня в мир свободных смертных, и тогда я автоматически не дотянусь ни до вашего авторитета, ни до самомнения! Как вам идея?
  • Глупая! – посуровел мужчина. Да, точно, его взрывало неповиновение.
  • Почему это? – я сложила на груди руки, отвоевав заодно себе пару сантиметров пространства. Да, фальшивая бравада действовала на Эрлата так же пагубно!
  • Потому! – ответил резко.
  • Вот и не цепляйтесь ко мне со своими глупостями! – сквозь зубы процедила я, радуясь, что эти самые зубы ни разу не ударились друг о друга, что однозначно выдало бы мой страх и легло бальзамом на душу регенту.
  • Несносная девчонка! – процедил тот.

 

А потом закинул меня на стол. Вот так запросто рывком приподнял и усадил! Я вскрикнула и отклонилась, уперевшись затылком в тонированное стекло. Руки мужчины легли по обе стороны от моих бёдер, а лицо теперь было почти на одном со мной уровне и так близко, что в тусклом свете, льющемся из основного помещения через остекление за спиной, я разглядела рисунок радужки его глаз.

 

  • Видит бог, я стараюсь тебя не обидеть, – продолжал Эрлат тихим, полным предчувствия грозы голосом. – Но ты разбиваешь в щепки мой самоконтроль и провоцируешь не самые достойные реакции!
  • Что поделать! – злобно улыбнулась я, вскинув подбородок и разглядывая его глаза с неприлично близкого расстояния. – Вам тоже придётся мириться с досадным недоразумением, случившимся на отборе.

 

Он выдерживал паузу. А я не сдавалась! Сломать меня хотел? Что ж, это будет сложный путь!

 

Эрлат бросил взгляд на мои губы, находящиеся в опасной близости, и я дрогнула, а за волной холодного липкого страха пришла волна жара. И стало тесно и душно здесь.

 

  • За что мне такая язва! – рыкнул мужчина, прежде чем сократить оставшееся расстояние.

 

Я была так дезориентирована, что не могла пошевелиться. Меня целовали? Точно! Осторожно и обескураживающе нежно, но очень настойчиво. Длинные пальцы забрались мне в волосы и потянули, заставляя открыть лицо, лишая возможности спрятаться теперь. Но о том, чтобы отвернуться и прекратить царящее безумие, я почему-то подумала только сейчас, когда лишилась этой возможности. А еще… не знаю, что произошло, но моя жажда объятий, кажется, сыграла против меня, потому что, когда меня сжали сильные руки, я чуть не заплакала от восторга и, чёрт, ответила, наконец, на поцелуй. Он тут же стал глубже. Тело затопило незнакомым трепетом, совершенно лишающим воли и всякой способности к сопротивлению. Безумие, не иначе!

 

  • Моя! – прошептал в мой рот Эрлат. А я не осталась в долгу:
  • Да никогда! – это было похоже скорее на всхлип, чем на протест. Я напрочь не понимала себя и крайне осуждала, но не могла нажать на стоп. Эрлат на моё заявление победно усмехнулся, а через пару мгновений отстранился. Заглянул в мои совершенно пьяные по ощущениям глаза и резюмировал:
  • Ну вот и договорились!

 

И наконец-то включился мозг! Не прошло и года, чёрт возьми! Я с силой оттолкнула от себя регента и под его глумливо-насмешливым взглядом вылетела в коридор. Пронеслась мимо болтающего с кем-то Аглифа, свернула налево, потом ещё раз налево… чёртовы лабиринты! Я неплохо изучила их и сейчас намеренно поплутала, чтобы успокоить скачущее в груди сердце, трясущиеся руки и не способные стоять на месте ноги. Чёртов Кайран Эрлат! Злые слёзы вытирала ладонью, пыталась стереть с губ вкус его поцелуя. С первым как-то справлялась, с последним терпела провал за провалом! Хотелось с размаху удариться головой обо что-нибудь твёрдое, чтобы либо отключиться и не приходить в себя, пока вся эта скользкая история не закончится, либо мозги там наконец очнулись уже! Что я ему позволила? Нет, что я позволила себе! Мне что… мне понравилось что ли? От воспоминаний сердце забилось выше и чаще. Нет, всё! Было и было. С катушек слетела, с кем не бывает! Похоронить и забыть! Влетела в свою палату. Бросила взгляд на игрушки и поняла: надо было брать большого зайца! Да, по-любому причина в этом, мне не хватало ласки, объятий, чувства защищённости… Поэтому, когда Эрлат не стал поступать по-скотски грубо, я поддалась. Чёртовы двуличные сволочи! Один изображает друга и помощника, но мечтает начать меня убивать. Второй мечтает о том же более открыто, и при этом так обезоруживающе нежно целует, что вся моя броня оказывается бесполезной!

 

***

 

Неожиданная ситуация тем не менее крайне радовала Кая. Девчонка так отчаянно сопротивлялась, так боролась, грубила, дерзила, прямо нарывалась на неприятности, но потом сдалась так внезапно… И была так дезориентирована собственными чувствами, что даже забавно! А её трепетная неопытность почему-то подействовала на него сильнее, чем ласки самой искушённой любовницы, и дело точно не в том интересном компоненте её крови, о котором сегодня утром поведал Аглиф! Что ж, если не выйдет из неё донора, Кайран уже знал, кем она для него станет.

 

  • Что у вас тут случилось? – опасливо уточнил вернувшийся Аглиф. – Нимора пролетела мимо меня, как ошпаренная. А у вас улыбка с лица не сходит!
  • Небольшая демонстрация силы, Аглиф. Совсем не такой, на которую рассчитывала эта пигалица.
  • Только не угробьте мне экспериментала раньше времени.

 

Кайран усмехнулся, с тоской задавшись вопросом, кто из них с девчонкой кого быстрее угробит!

 

  • Я сейчас разговаривал с Эмирейдом Блоссом, – усаживаясь и прибираясь на столе, продолжил доктор. – Их группа вернулась, в квартире Ниморы действительно нашли аркалит. В подошве ботинок, в которых она, видимо, пряталась от поисковых отрядов в районе шахт, застряли пара мелких камешков. А под ними пыль. Мы же наводили порядок после обыска с погромом, резонно, что в воздух поднялись частицы… У меня в крови тоже есть следы распада, просто она дышала этим воздухом дольше. И с её сформированным базовым иммунитетом аркалит просто копился в организме до поры до времени.
  • Цепочка процесса уже ясна?
  • Я предположил бы такой ход, – воодушевлённо принялся за рассказ Аглиф. – Организм на уровне зародыша получил аркалит, уже связанный с кровью – тот же модифицированный аркалит, что получают мои эксперименталы. Только девочке досталась ровно та концентрация, которая была возможна и необходима, чтобы встроиться в клетку и не убить при этом новую жизнь – природа всё уравновесила! Я давно говорил, это суперкомпьютер масштаба целого мира! – восторгался учёный, но наткнувшись на суровый взгляд регента, продолжил по делу. – Кроме самого модифицированного аркалита Море достался уже готовый иммунный ответ организма родителя на яд. Базовый иммунитет был сформирован ещё до рождения Моры, и все недостающие белки, аминокислоты и остальные звенья её организм получил естественным путём в утробе матери. Снова природа обо всём позаботилась! А дальше в какой-то момент девушка оказалась у шахт, где столкнулась со свободным аркалитом в большом объёме. Организм накопил его и в один не очень прекрасный для Моры день сдался. Началась первая фаза формирования её собственного иммунитета на свободный аркалит, за периодами обострения наступала стадия ремиссии с внешним выздоровлением. Но присутствующая в квартире аркалитовая пыль продолжала постоянно поступать в организм. Думаю, рано или поздно это закончилось бы чем-то не очень хорошим. Но тут вмешались вы со своей агрессивной ДНК. Забавное совпадение, – усмехнулся Аглиф. – Не порежься вы оба в то утро одним и тем же ножом, девочка скорее всего была бы уже мертва. Но ваша ДНК, вовремя встроившись в её достаточно ослабленный для инициации на тот момент организм, компенсировала ущерб от аркалита и восстановила жизненные показатели до былых значений. А тот же аркалит, по всей видимости, погасил процесс инициации. Какое-то время всё было спокойно, но, продолжая дышать воздухом, в котором нет-нет, да появлялись частицы минерала, Нимора в итоге снова получала отравление. Дальше включились механизмы защиты вашей ДНК, ударный выброс адреналина как ответ на разрушение клеток аркалитом, от того ненормальная для её хрупкого тела сила. Аркалит и ваша ДНК борются в её организме, нейтрализуя друг друга. Побочный эффект такого противостояния – высокие жизненные показатели, постоянно возвращающиеся до прежних значений, – сияющий Аглиф только и того, что не носился по улицам нагишом с криком «Эврика». Судя по его виду, он явно совершил открытие, под которое просто нужно подвести основательную научную базу.
  • Слишком много совпадений, – заключил Эрлат. – Так не бывает!
  • Я построю виртуальную модель, рассчитаю все этапы, основываясь на известных вводных, и проведу опыты на мышах. Вот увидите, всё подтвердится!
  • Ладно. Допустим, – согласился регент.

 

Учёный редко ошибался, он иногда будто прорицателем становился, но то был просто острый аналитический ум, колоссальный опыт и фанатичная заинтересованность. Если Аглиф был так уверен в чём-то, его мозг уже просчитал все вероятности и выдал единственно правильный вариант. Можно было просто поверить. Но оставался вопрос:

 

  • Аглиф, ты сказал, аркалит и моя ДНК борются. Но эта борьба однажды закончится?
  • Думаю, если поставить у кровати Моры ботинок с аркалитом и периодически снабжать её малым количеством вашей ДНК – предпочтительнее через слюну – эта карусель будет крутиться ещё какое-то время. О сроках судить пока рано. Нужно проанализировать скорость наступления ущерба, скорость старения и обновления клеток, потери в цепочке её собственной ДНК… В общем мне нужно время, Кайран. Дайте его мне, если хотите, чтобы из этой затеи вышел толк. Дайте это время ей.
  • У вас будет это время, – пообещал регент.

 

Он и не думал иначе! Фактически, сейчас, в результате борьбы двух ядов, организм девочки неизменно возвращался к своей изначальной человеческой природе. Невероятно хрупкое равновесие, и его нельзя разрушить, пока не будут ясны все моменты. Что ж, значит, консервы!

 

  • Аглиф, – Кайран решил затронуть вопрос, который обдумывал уже некоторое время, – ты прекрасный специалист, очень ценный учёный. Я хотел бы дать тебе больше жизненных ресурсов.
  • Мы уже говорили об этом, я не готов пока, – поспешил отказаться доктор. Он, как и многие, не хотел переходить на сторону «зла». И пусть у этого зла давно уже появились оттенки, пусть это зло всеми силами пыталось избавиться от своего разрушающего влияния на человеческий род, Аглиф был не готов вступить в ряды инициированных.
  • Я направил подготовленные документы в твоё личное облако, – сообщил Кайран. – Когда будешь готов, воспользуешься. И ещё. Ты много работаешь с опасными веществами и агрессивными эксперименталами. Я бы хотел, чтобы ты со своей стороны дал письменное согласие на твою инициацию в экстренном случае. Ты должен понимать: это вопрос даже не твоего личного желания, а скорее ответственности перед всем тем, что ты делаешь. Твои наработки слишком важны, чтобы оставлять их незавершёнными, а приемников у тебя нет.

 

Почувствовав себя загнанным в угол, Аглиф тем не менее понимал, что Кайран прав. И, хоть это решение претило всему его существу, он решительно ответил:

 

  • Хорошо. Мне связаться с нотариусом?
  • Я уже выслал тебе подготовленную форму. Просто поставишь подпись и отправишь ответным письмом.
  • Сегодня всё сделаю, – не в силах больше спокойно сидеть, мужчина решительно поднялся. – Пойду, помогу Ниморе собраться. Прослежу, чтобы не забыла игрушки!
  • Что кстати за история с зайцами? – усмехнулся регент.
  • Да ерунда, – отмахнулся Аглиф. – Она кинестетик, к тому же явно недоласканный в детстве. Контакт с миром через тактильный канал – через прикосновения. Ей постоянно нужны объятия, касания, тактильные ощущения… иначе теряется, паникует, закрывается, лишается уверенности…

 

Регент вскинул бровь и сделал себе пометку на будущее. Прикосновения, значит! Что ж, замечательно!

 

14

 

Я металась, как зверь в клетке, не в силах остановиться, то падала на кровать, то вскакивала и начинала расхаживать из угла в угол, натягивая рукава больничной пижамы и пряча под ними пальцы. Мысли, мысли, эмоции… Вот такую, паникующую и растрёпанную, меня и застал Аглиф.

 

  • Сядь и не мельтеши! – велел он. Потом решительно подошёл и, взяв меня сразу за обе руки, увлёк на кровать. – Я разобрался, что с тобой. И ты точно не умираешь, что уже радует.

 

Я выдохнула и настроилась слушать.

 

  • В твоём организме борются две силы, и они же нейтрализуют друг друга.

 

Он рассказал невероятную историю про аркалитовую пыль, некий базовый иммунитет и то, что досталось мне от Кайрана Эрлата. Несколько раз повторил, что случай уникальный – явно сам был впечатлён. Пообещал в ближайшее время рассчитать какие-то важные массовые доли, объёмы и вывести дозировки, просчитать вероятности, провести ещё целый ряд понятных только ему расчётов, после чего нужно будет совершить ещё уйму тестов. Но на первых порах нужно будет принимать специально для меня высчитанную дозу аркалита и периодически  взаимодействовать с ДНК регента.

 

  • Что значит, взаимодействовать с ДНК? Мне его кровь употреблять придётся? – в моём воображении рисовались совершенно жуткие картины!
  • Безопаснее всего слюну, – отмахнулся Аглиф.
  • Чего блин? И как вы себе это представляете?!
  • Кай всё знает! – с нажимом заверил меня доктор и пояснять что-либо ещё отказался.

 

Этот «Кай» уже ждал меня в машине, молча уставившись в окно в сторону выезда с территории исследовательского центра. Аглиф надел мне на руку неброский силиконовый браслет с прямоугольным дисплеем из мягких плёнок – как пояснил, чуть более продвинутый, чем у всех остальных доноров, а потом сам проводил меня, прихватив всех моих зайцев. Я поначалу пыталась возражать, но доктор устыдил, сообщив, что это верх неприличия – так поступать с подарками. На мою попытку выразить сомнение в дарителе, Аглиф коротко резюмировал: «Ну и дура!»

 

И вот теперь, шагая к дорогому чёрному седану, я была рада, что у меня в руках есть игрушка, которую можно прижать к себе, создав иллюзию защищённости от остального мира, и успокоительно перебирать пальцами мягкий белый мех. Его старший бежевый собрат сразу отправился в багажник. А я нырнула на заднее сидение, когда уже знакомый мне Райн открыл дверцу. Регент сидел здесь же на противоположной стороне. Он встретил меня коротким задумчивым взглядом, зайцу в моих руках внимания досталось на порядок больше. Я сжала его сильнее, защищаясь, и отвернулась.

 

Ехали молча и небыстро. Было даже странно, я думала, они все привыкли превышать скорость… Эрлат иногда поворачивался и долго смотрел в мою сторону, не стесняясь прямых взглядов, я же старалась отрешиться от происходящего и от этого мужчины как основной составляющей окружающих меня событий. В кожаном салоне автомобиля было комфортно и прохладно, пахло кожей и каким-то дорогим парфюмом. Плавный ход машины премиум-класса и хорошая звукоизоляция убаюкивали. И в какой-то момент даже удалось поверить, что всё у меня в порядке, я спокойна и расслаблена. Но в этот момент мы снизили скорость и стали парковаться у жилого комплекса.

 

Белоснежная башня здания явно выше тридцати этажей со сплошными горизонтальными сияющими полосами зеркальных панорамных окон. Две стеклянных кабины лифта зависли на разных уровнях. Каждая, с позволения сказать, квартира занимала здесь два этажа. К себе домой жильцы попадали прямиком из лифтов, приложив ключ-карту к сканеру и таким образом приводя нужный лифт в движение.

 

Регент занимал помещения на верхних этажах. Пока кабина лифта ползла туда, я прилипла к стеклу и смотрела на город. Вокруг были и другие высотные здания, но не много, я насчитала семь штук, остальные не поднимались выше десяти-двенадцати этажей. То есть панорама была просто волшебная! Я даже забыла про Эрлата, поглощённая зрелищем.

 

  • Ночью здесь чудесные виды, – напомнил о себе он. – Тебе как художнице должно понравиться.
  • Я так себе художница, – сухо призналась. – Рисовала, чтоб не свихнуться.
  • Не думала о поступлении в Академию искусств?

 

Я покосилась на этого типа через плечо. Нет, не шутил!

 

  • Чтобы такой, как я, попасть туда, нужны хорошие, правильные связи.
  • Они у тебя есть, – улыбнулся он уголком губ, не сводя с меня пристального оценивающено взгляда.
  • Нет, – я отвернулась к стеклу. – Академия искусств – слишком творческое место для меня. Я гораздо больше техник. Архитектура мне ближе.
  • При Академии есть факультет архитектуры и дизайна. Подумай, хотела бы ты туда попасть. Занятия через полторы недели, можешь успеть поступить.
  • За полторы недели? – я выразила сомнение. Створки лифта раскрылись в небольшом уютном холле, и мы вышли.
  • У тебя достаточно хорошие связи, чтобы успеть подготовиться и сдать вступительные экзамены, – заверил меня регент. – Гостиная, – он открыл двустворчатые двери в огромную комнату.

 

Здесь было несколько зон, высокие потолки и красивые переливающиеся всеми цветами радуги хрустальные светильники. Интерьер простой и просторный, но даже мне было ясно, очень дорогой, в спокойных тонах серого, бежевого и молочно-белого. Заяц-здоровяк вписался сюда идеально.

 

  • В квартире есть кухня, – продолжал тем временем Эрлат, – пять спален, можешь занять любую, так же у меня свой тренажёрный зал с сауной и несколько комнат для переговоров и видеоконференций. Экскурсию проведёшь себе сама. Можешь пользоваться всем, что найдёшь, и свободно перемещаться. Если потребуется что-то дополнительно, пиши мне в шорт-чат, мой контакт в твоём планшете. Вопросы?
  • Мне нужна сменная одежда и еда, – я остановилась у большого панорамного окна и смотрела на город. Было мерзко от своего положения – ведь приходилось просить об элементарных вещах!
  • У меня приходящий повар, приедет через час, – он сверился с наручными часами. – Вместе составите меню для тебя. И чуть позже пришлю тебе несколько контактов магазинов одежды и белья, выберешь – доставят в течение получаса.
  • Как у вас всё просто, – заметила, грустно улыбнувшись.
  • Я не трачу время на бытовые сложности, – кивнул он, собираясь, похоже, оставить меня одну. – Продумай свой досуг, ты будешь проводить здесь много времени. И подумай об Академии искусств до завтра, – с этими словами он направился было прочь, но остановился, когда я тихо заговорила:
  • Зачем вы это делаете?
  • Делаю что? – недоумевал, снова медленно шагнув ко мне.
  • Устраиваете мой быт, досуг и даже предлагаете мечту многих молодых людей – Академию искусств, – я повернулась и встретила его прямым взглядом. Внутренне подобралась, он оказался намного ближе, чем я рассчитывала. – Зачем вам со мной дружить?
  • Дружить? – он улыбнулся какой-то лёгкой мечтательной улыбкой, убрал с моего лица растрепавшуюся прядь волос. Я отшатнулась, но упёрлась спиной в дрогнувшее стекло. И ведь понимала, что оно не треснет и не разобьётся, однако стоять спиной к пропасти на высоте тридцать-хрен-знает-какого этажа было тем ещё удовольствием. А Эрлат сократил расстояние и навис надо мной. – Нет, мышонок. Речь идёт не о дружбе! – он склонился к моему уху и закончил безжалостно, – У нас будут отношения иного толка.

 

Я замерла, боясь шевельнуться, боясь сделать вдох. Сжала зайца, которого уже считала своим, и сама вся сжалась. Эрлат был слишком близко и следил за моими действиями. Поэтому замерла. Никаких провокаций! Доигралась уже сегодня! Хватит!.. В итоге мужчина с улыбкой победителя отстранился. Вот же гад! Он при любом раскладе был в выигрыше!

 

Я устроилась на уютном светло-сером диване, свернувшись клубком и сжимая зайца. Мне нужна была пауза. Но её мне не давали!

 

Через час и правда пришёл повар. Хотя поваром эту блондинку с пятым размером бюста и тонкой талией я посчитала бы в последнюю очередь! Ноги от ушей, красный рот и томный взгляд огромных чёрных глазищ. И имя шлюшье – Блайди. А на меня смотрела так, будто смеялась и не принимала всерьёз. Но готовила вкусно. И меню предложила неплохое, правда разглядывала меня с таким сомнением, будто была не уверена, доживу ли я хотя бы до первой четверти её списка. В общем, она мне не понравилась! Мне вообще здесь ничего не нравилось. И никакой экскурсии я не хотела. Лежала на диване и пыталась не жалеть себя, но выходило паршиво. Накопилось! В итоге, забыв напрочь о том, что надо хотя бы выбрать себе комнату, просто уснула прямо здесь, на диване в гостиной.

 

***

 

Скрипел зубами от осознания того, насколько сильно тянет домой. Хотел поработать подольше, но понял, что едва ли может толком сосредоточиться на делах. Один поцелуй, почти невинный, но сколько же геморроя теперь! Вот же ведьма! Настоящий наркотик. Его личный, законный кайф! Мрачно усмехнулся своим умозаключениям и шагнул в лифт. Тридцать шесть этажей вверх, темнота знакомой, но теперь какой-то наполненной жизнью квартиры, предчувствие, нет, предвкушение…

 

Мора спала прямо в гостиной, на диване, выгнувшись, как кошка, разомлевшая в тепле дома. Маленькая и уютная, с такими же острыми коготками, которые придётся обрезать. Хотя, этой пигалице в пору примерить и строгий ошейник! Почему-то взгляд зацепился за изгиб бедра и тонкой талии, Кайран отлично видел в темноте все плавные линии тела девушки, которые почти не скрывала вроде бы грубая с виду больничная пижама. Странно, что не заказала одежду сразу. Наверняка решила устроить очередной бунт. Дурная!

 

Включив освещение в дальнем конце гостиной, он скинул пиджак и оставил тот на спинке стула у стола, за которым обычно работал. Он часто работал здесь, везде работал: за этим столом, на диване, где сейчас спала Мора, на кушетке у окна… Бросил взгляд на девчонку, расстегнул верхнюю пуговицу светло-стальной рубашки, снял часы и оставил их на полке с книгами. Медленно шагнул к дивану. Сел. Долго смотрел на спящую девушку, прислушивался к тихому спокойному дыханию. Такая маленькая и хрупкая. Если б не стечение обстоятельств, она никогда не стала бы донором. Ни для кого. Забраковали бы на первом же этапе! А теперь она здесь… Протянул руку и отвёл прядь волос, открывая лицо девушки. От прикосновения она вздрогнула, открыла глаза и настороженно подобралась:

 

  • Что вы здесь делаете? – хриплым ото сна голосом выпалила Мора. Забавная!
  • Я у себя дома, – тем не менее сухо напомнил Кайран. Насладился выражением её лица, когда последние крохи сна осыпались с её век. Но она тут же начала защищаться, села, отодвинувшись подальше, подтянула колени, обхватила мягкую игрушку, закрываясь, будто этот кусок меха действительно мог бы её защитить. Кайрана это только разозлило. – Как себя чувствуешь? – поинтересовался для порядка.
  • Нормально, – так же сухо ответила Мора.
  • Блайди заходила?
  • Да. Она… не похожа на повара. Любовница?

 

Какая прямота! Кай даже растерялся – не ожидал. Да и Мора, похоже, тоже не ожидала, смутилась и тут же зачастила, оправдываясь:

 

  • Нет, она хорошо готовит. Правда! Просто если она меня однажды отравит…
  • Сделаей мне чаю, – перебил мужчина, поднимаясь.

 

***

 

Чаю? Так, ладно, они едят пиццу и, видимо, пьют не только кровь. Я сползла с дивана и отправилась в кухню. Чёрт, как же всё странно!

 

Долго примеривалась к стеклянному электрочайнику непривычной модели. У меня был обычный, который без плиты не работает. А тут… Начиная от вопроса залива воды, заканчивая автоматическим отключением – всё было непонятно и как-то сложно. Ощутила себя крестьянкой необразованной. Что ж, по сути такой я и была! Кое-как разобравшись с крышкой, залила воду. Потом опомнилась – для чего-то ведь здесь два крана, один по-любому специально для питьевой воды. Вылила и стала наполнять чайник из тонкого крана, откуда как на зло вода текла тонкой струйкой. Я почти приплясывала на месте от нервов. Установив чайник на специальную, выступающую прямо из столешницы платформу, как паззл совпавшую с его дном, принялась искать кнопку включения. В принципе выбор был небольшой, но я как-то ухитрилась долго сомневаться и разглядывать две круглые стекляшки на ручке. Одна открывала крышку, логично же, что вторая включала нагреватель? Логично! Легко вдавила её до щелчка. Дно и сама эта кнопка засветились синим. Вода вскипела почти мгновенно, и чайник со щелчком выключился. Заварник стоял рядом. Кружки пришлось поискать – они были внизу в выкатном ящике, а не привычно сверху над раковиной, но хотя бы все одинаковые, и выбором я не мучилась! Кувшин с молоком был в холодильнике, сахар в специальной колбе с трубочкой обнаружился в одном из выдвижных ящичков под разделочным столом – достала и молочник, и сахарницу. Задумалась, нужно ли что-нибудь к чаю, а потом ужаснулась: что это я делаю! Торчу в его квартире, сплю на его диване, а теперь на его кухне готовлю ему чай! Клиника!

 

Оставив всё на круглом обеденном столе, пошла было прочь. Но тут в просвете коридора показалась большая мужская фигура. Казалось, он занял собой всё пространство, и я отступила назад, не желая оказаться с ним в столь тесном контакте.

 

  • Куда бежишь? – насмешливо спросил Эрлат, входя в кухню.

 

Конечно, ему было смешно! Ну куда я могла здесь сбежать?! А мне было вовсе не до смеха! На нём были свободные домашние штаны из тяжёлой чёрной ткани и больше ничего. И, кажется, он успел принять душ – тёмные, почти чёрные волосы лежали крупными тяжёлыми дорожками, зачесанные назад. Да уж, то ещё зрелище на фоне всех его слов и действий. Я пятилась, глядя ему в глаза, а он наступал, кривя губы в полуулыбке. Губы, которые несколько часов назад целовали мои собственные…

 

  • Ты смотришь на мои губы и заливаешься румянцем, – заметил, приближаясь. – Очаровательно, мышонок! – и просто отвернулся к холодильнику. То есть весь тот ужас и стыд, которые я испытала только что, были зря? Нет, ну лучше уж зря! Но чувствовала я себя теперь скверно!
  • Я могу пойти выбрать комнату? – опустив глаза в глянцево-белый пол, зачем-то спросила.
  • Почему до сих пор не выбрала? – то ли вопрос, то ли упрёк. По интонации больше походило на упрёк.

 

Эрлат извлёк из холодильника пару сэндвичей и забросил их в минипечь для подогрева.  После хмуро и требовательно уставился на меня.

 

  • Не успела. Уснула, – ненавижу оправдываться! Ненавижу Эрлата!
  • Тогда сначала выпей чаю. Всё равно спешить некуда.
  • Я хотела бы прилечь. Мне нехорошо.
  • Лгунья! – заключил он. – Садись, выпей чаю, съешь сэндвич, и я тебя отпущу, – он достал ещё кружку. Вот не хотелось мне пить с ним чай!
  • Я неважно себя чувствую, – настаивала я.
  • Да? – удивился мужчина и вдруг, притянув меня к себе, приложился щекой к моему лбу. Я растерялась, прямо глаза на лоб полезли. От возмущения и ужаса впала в ступор, а Эрлат уже отстранился и выпустил меня из рук. – Жара нет, а лихорадит тебя скорее от страха, – вторая кружка, исходящая ароматным паром, была поставлена на стол. – Садись.

 

Ладно! Это всего лишь чай! И ведь вовсе не обязательно поддерживать беседу и смотреть в глаза…

 

Я ещё за обедом оценила большие удобные стулья с мягкими сиденьями и спинками. На них было комфортно, и я легко помещалась, даже подтянув колени к подбородку.

 

  • Ты всегда так сидишь? – откинувшись на спинку своего стула и покручивая на столе кружку, Эрлат принялся не стесняясь меня разглядывать.
  • Мне так удобно.
  • Защитная поза, – заметил он.
  • Вас что-то удивляет? – вскинув взгляд, поглядела ему в глаза. Ожидала его недовольства, и тогда бы высказала ему, насколько он дурак, раз не понимает, как сильно мне некомфортно в его обществе. Но он будто потерял интерес к перепалкам. Пожал плечами, продолжая меня разглядывать.
  • Ты должна лучше питаться, – сообщил сухо. – Какие бы бонусы тебе не давали аркалит и моя ДНК, организму так или иначе нужно черпать откуда-то силы.
  • Как скажете, – холодно отозвалась я.

 

Он так же холодно улыбнулся уголком губ и сделал, наконец, глоток, не выпуская меня из-под прицела своего ледяного взгляда. Какое-то время мы сидели молча. Я довольно быстро сжевала сэндвич и опустошила свою кружку, а вот мужчина не спеша наслаждался то ли поздним ужином, то ли чем-то, что видел во мне. И это молчание давило на нервы так, что вскипала кровь. Раздражало в общем. Я в итоге сдалась!

 

  • Ну? И что дальше? – бросив на Эрлата раздражённый взгляд, уточнила.
  • А что дальше? – вскинул бровь он.
  • Что вы будете со мной делать?
  • То, для чего тебя определила система отбора.
  • Пить мою кровь? – мне показалось, я ну очень брезгливо поморщилась, будто жука съела!
  • Ты ведь мой донор, – равнодушно пожал плечами Эрлат, не сводя с меня взгляда.
  • И когда начнёте?
  • Не раньше, чем Аглиф закончит свои изыскания и даст добро, – наконец-то этот тип перестал самодовольно улыбаться и заговорил сухо-серьёзно.
  • А меня можно на это время усыпить там…или что-то подобное? – ну а вдруг! Но Эрлат посуровел:
  • Ещё чего! Помимо питательной основы я получаю эмоции – фактически весь набор гормонов, вырабатываемых в организме донора при нашем взаимодействии. И это здорово помогает не слететь с катушек, когда провокаторы вроде тебя отыгрывают престо[1] на моих нервах.
  • Так я буду ещё и вашим личным успокоительным и антистрессом? – улыбнулась я. Да нет, возмущению моему не было предела! Улыбка – это скорее как защитная реакция.
  • И моим личным кайфом, – Эрлат вернул мне улыбку, правда глаза остались холодными.
  • Эгоистичный потребитель! – продолжая улыбаться, протянула я. Мужчина отодвинул кружку и расположил на её месте локти, нависнув над столом и, казалось, надо мной тоже. Заговорил с лёгкой холодной полуулыбкой, пристально глядя в глаза:
  • Давай я сразу проясню кое-что. Во-первых, тебе понравится. Во-вторых, я не собираюсь обманывать тебя и рождать ложные надежды и иллюзии: всё будет именно так, как ты себе вообразила. В-третьих, я сочувствую тебе, как и всему вашему роду, и именно поэтому проект по созданию альфа-донора у меня в приоритете. В-четвёртых, я не отпущу тебя только потому, что ты так в открытую пытаешься со мной враждовать, я вообще не намерен тебя отпускать. Если ты способна восстанавливаться так быстро, как говорят пройденные тобой тесты и испытания, ты можешь оказаться тем самым неисчерпаемым альфа-донором, а это, уж прости, если раню твои чувства, то самое, что мы с Аглифом ищем последние годы, чтобы сберечь и сохранить в этом мире весь ваш род, – он выдержал паузу, не отводя от меня взгляда, и продолжил с той же вызывающей озноб улыбкой. – Ну и последнее! Не забывай, кто я. Я не просто рядовой кровосос из какого-нибудь министерства, протирающий штаны в пыльном офисе. В моих руках жизни и судьбы, в том числе таких, как ты. Я должен быть сильным, физически и морально, а последнее, это правильный донор – живая кровь, не консервы! Мне это особенно важно. Любая слабость в нашем обществе непростительна и карается смертью, – видимо в моём лице что-то дрогнуло, Эрлата это явно позабавило, и продолжил он уже с усмешкой. – Да, не смотри на меня так, стоит качнуться, не удержав равновесия, и меня добьют мои же подчинённые. А тот, кто нанесёт смертельный удар, встанет у руля. И тогда и ты, и Аглиф, и проект «Феникс» скорее всего сгинете в небытие. Поэтому мне нужна кровь здорового, полного сил донора, твоя. И я её возьму.

 

Какое-то время мы сидели молча. Он смотрел мне в глаза, пережидая, видимо, борьбу моих эмоций и разума. Нет, я понимала, о чём он. И, да, я не питала иллюзий. Но что-то не давало мне просто согласиться с происходящим, возмущало так, что хотелось убивать! Это, вашу мать, моя жизнь! Моя! И пусть с возраста осознанности я подозревала, что прожить её мне вряд ли дадут, я не могла просто опустить руки и смириться. Но сейчас молчала – да просто слов вот так быстро не нашлось.

 

  • Ты лишена романтизма, – сухо продолжил тем временем регент. – Прискорбно и странно для твоего возраста. Однако это большой плюс – я могу быть с тобой откровенен, а ты заслуживаешь правды. Поэтому да, ты будешь моим донором, как и определила система. И, если всё-таки не станешь альфа-донором, при первых признаках болезни я тебя заменю. Сколько ты проживёшь, не знает никто. В конце концов, если бы не я, если бы мы с тобой не поранились одним и тем же ножом в то утро, ты уже была бы мертва. Поэтому советую смириться со своим положением и подумать, чего бы тебе хотелось от этого. Ведь я могу исполнить процентов восемьдесят твоих самых невероятных желаний. Постарайся насладиться тем, что имеешь, не впадая в истерику. Уже ничего не изменить. И твои возможности, возможности твоего организма, можно измерить лишь опытным путём, что я и собираюсь сделать, – после такой вот отповеди он просто встал, отправил посуду в посудомойку и направился прочь со словами, – Можешь ничего не прибирать. В пять утра приходит клининг, они убирают первый этаж. Спальни на втором убирают в шестнадцать тридцать.

 

Я так и сидела, держа в руках пустую кружку. Хотелось швырнуть и разбить её вдребезги. Но она была не моя – это во-первых. Во-вторых, я не привыкла ломать и бить что-либо в принципе. Поэтому я бунтовала молча. И чем дальше, тем больше приходила к мысли, что эмоции эмоциями, а рациональнее начинать действовать. Да, я знала, что, возможно, мне не дожить до тридцати, и оказалась совершенно не готова к этому. Но я ведь ещё не умерла! Встала и пошла мыть посуду, механические действия всегда меня успокаивали. А ещё любая деятельность… Да, определённо нужно соглашаться на Академию искусств – уже хотя бы потому, что мне до чёртиков хотелось вырваться из этой дорогой стеклянной клетки. И да, пусть то иллюзия, но вдруг мне удастся закончить заведение. Вдруг, даже если я не стану альфа-донором, Аглиф таки найдёт какое-то лекарство! Я ведь не могу знать заранее, сколько мне отмерено. А хоронить себя раньше времени – вот уж ни за что! Я ещё погрызусь со смертью за возможность прожить лишний год!

 

Эрлата я нашла в гостиной. Обложившись ноутбуком, планшетом и какими-то печатными документами, он работал в тишине и полумраке. Подошла и встала прямо у стола, дождалась, когда поднимет на меня глаза.

 

  • Я согласна на Академию, – сообщила сухо.
  • Отлично. Завтра в одиннадцать к тебе придёт педагог, начнёте готовиться.
  • Вы что знали, что я соглашусь? – возмущённо воскликнула я.
  • Глупо было бы полагать, что ты захочешь безвылазно сидеть здесь без кислорода и общения, бесконечно жалея себя.

 

Кулаки сами сжались. Когда он успел меня изучить?!!

 

  • Вы будто знаете меня, – тихо, чтобы не психовать, заметила я.
  • Я старше тебя на пару жизней, и умею быстро разбираться в людях.

 

Ответить было нечего. А под пристальным немигающим взглядом начинали слабеть ноги. Он смотрел на меня будто змей на кролика. Огромный спокойный в своей вселенской мудрости змей с огромными острыми зубами на маленького психованного от бессилия и природной вредности кролика, у которого от природы нет ничего, вот вообще ничего, чтобы себя защитить!

 

  • Спокойной ночи! – коротко пожелала и развернулась. Куда идти, не представляла, но, поняла, что на второй этаж.
  • Сладких снов, – услышала довольно сухой ответ. Захотелось послать к чёрту, но сдержалась.

 

На самом деле было совершенно плевать, в какой комнате бросить своё тело. Первая попавшаяся была серой и безликой. Решила, что вот тут и устроюсь. Ванная обнаружилась в конце коридора, огромная ванная! Куча неведомых штуковин явно для водных процедур, разнообразные виды душей и массажные приспособления, большая чаша для принятия ванн, вмурованная в пол и окружённая сверху системой колец, которые при включении, должно быть, создавали круговую завесу из воды, здесь даже был свой небольшой водопад… На самом деле о предназначении большей части сантехники я не догадывалась вовсе! Это блин был настоящий водный комплекс личного пользования! Не удивилась бы, найдя здесь водные горки!

 

Меня интересовал просто душ. Вода сверху вниз. По возможности тёплая. Что-то похожее на обычную душевую кабину было неподалёку от входа. В ней, конечно, было полно каких-то кнопочек, лампочек, рукояток, но главное – вертикальный поток воды – я нашла. Стопка пушистых светло-серых полотенец обнаружилась в одном из навесных шкафчиков, там же в одной из безликих баночек прозрачного стекла я нашла что-то напоминающее гель для душа. С тем же успехом это мог быть шампунь для волос, но я рассудила так: высокие колбы с перламутрово-белым содержимым – шампунь, низкие пузатые – гель для душа. Моя логика показалась мне адекватной, поэтому я прихватила и того, и другого – волосы тоже нуждались в мойке. Оставив одежду на небольшой полке, забралась под горячие струи. Не знаю, как долго простояла под ними, прежде чем намылиться. Просто здесь был такой маленький защищённый мирок, моё пространство. Совершенно не хотелось его покидать. Ведь где-то там бродит кровожадный монстр…

 

После душа переоделась в свою больничную пижаму, пообещав себе завтра же заказать каких-нибудь удобных шмоток. Признаться, было не по себе принимать финансовую помощь от мало знакомого мужчины. Пусть даже он олицетворял ту самую власть, что уже давно платила нам с мамой пособие, на которое мы жили. И пусть даже законодательно было установлено содержание доноров – полное финансовое обеспечение. Но нас всё равно по большей части содержали как домашних питомцев – одевая как захочется, естественно не нам, выводя на мероприятия-выставки… Нет, донорами не хвастались в прямом смысле, но в том, чтобы взять донора на какой-нибудь праздник, встречу коллег/партнёров, не было ничего необычного. Боже! Я надеялась, что Эрлат не станет таскать меня на свои политические рауты, хотя Тальма говорила что-то о том, что посмотрела с ним мир… Вероятно следует быть готовой к тому, что меня начнут одевать и причёсывать, как того требовала мода, учить правильно ходить, правильно разговаривать – дрессировать короче. Ну что ж, без боя сдаваться я была не намерена, и уж точно собиралась попортить нервы. Ну а как иначе?! Других развлечений мне вряд ли предложат… Хотя образование мне вот зачем-то предлагали! Интересно, что с того Эрлату? Зачем меня учить? Может как раз для того, чтобы по нервам меньше ездила? Но я была согласна на такой обмен. Если мои интересы не будут жестоко топтать, возможно, у меня просто не будет времени и сил портить жизнь Эрлату с тем же упорством, как если бы я сидела дома двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю!

 

В коридоре по пути из ванной я наткнулась на регента. Он только поднялся сюда, и мы встретились с ним как раз у двери комнаты, которую я определила как свою. Бросив на него не самый дружелюбный взгляд, я потянула за ручку двери и шагнула за порог. И когда уже собиралась закрыть дверь, заметила, что мужчина стоит в дверном проёме.

 

  • Чего вам? – поинтересовалась, не собираясь впускать.
  • Это моя комната, – сообщил он с несколько угрожающей полуулыбкой. – Но если хочешь, можешь остаться.

 

В лицо бросилась краска, и я отступила вглубь, пропуская Эрлата в его комнату. А потом, обогнув, поспешила удалиться и пробормотала:

 

  • Могли бы и предупредить!

 

Спустилась вниз за своими зайцами, а потом выбрала самую дальнюю от Эрлата комнату. Зато она была ближе всех к душевой! Такая же серая и безликая, огромная и холодная, как и его собственная комната…

 

15

 

Спалось, несмотря ни на что, великолепно. Наверное, включилась природная вредность, и я подсознательно решила ни за что не поддаваться давлению обстоятельств. На интерактивном столике у кровати было сообщение: «8:00 – завтрак, 9:00 – курьер из торговой сети «Марун», 11:00 – педагог-репетитор. Пока на сегодня всё. К.Э.». Ну надо же! То ли забота, то ли муштра… Ладно, он озаботился, пригласив курьера из магазина женской одежды. Очень дорогой и качественной одежды. Я никогда её не носила, даже не заходила в торговые центры, где были салоны «Марун». Что ж, теперь вроде как положение обязывает забыть про драные джинсы. Естественно я буду их носить, но не факт, что получу одобрение.

 

На часах, отражённых на том же интерактивном столике, было без пяти минут завтрак, поэтому я подняла себя с кровати и поплелась в ванную. Да нет, у меня никогда не было проблем с ранними подъёмами, просто на завтрак я собиралась опоздать. Почему-то казалось, что я застану в кухне Эрлата, а мне не хотелось его видеть. И я опоздала на целых полчаса. Правда в кухне, как и в остальной квартире, никого не было. И, похоже, уже давно. В холодильнике обнаружилось йогуртовое желе с крупными ягодами ежевики, поэтому я с чистой совестью проигнорировала овсяную кашу, оставленную явно для меня под согревающим колпаком. Нет, овсянка тоже выглядела вполне себе аппетитно, явно на молоке, а не на воде, как я привыкла, с добавлением каких-то ягод и натурального сливочного масла. Просто хотелось устроить небольшой бунт.

 

Курьер явился ровно по расписанию. С ним, а точнее с ней, в квартиру въехала большая тележка с развешанной на штанге одеждой. И что тут началось… Я никогда особенно не любила все эти прогулки по магазинам одежды. Просто не было достаточно свободных денег. Заходила, покупала новые джинсы с футболкой, и уходила. Но сейчас низкорослая девушка-курьер, которая, видимо, была заодно и продавщицей, предлагала мне примерить разнообразные платья, блузки, юбки, брюки и даже короткие джинсовые шорты. Боже, всё совсем не так безнадёжно! В одну стопку мы откладывали то, что подошло или понравилось мне, в другую забракованные модели. Здесь было всё, от носков и нижнего белья до кардиганов из тонкой шерсти, которые совсем скоро пригодятся для прогулок после заката. Я не размышляла о том, насколько мне улыбнётся гулять после заката, но кардиганы были великолепны и сидели хорошо. Девушка нахваливала меня, мою тощую, то есть миниатюрную фигуру, на которую всё садилось идеально (ну да, прямо как на вешалку), подчёркивала достоинства, которые обозначала та или иная юбка/блузка/платье, советовала, как можно комбинировать разные детали гардероба с шарфиками, поясами, брошами… Нет, я догадывалась, что просто одежда мне по размеру, а девушка умеет продавать, но это было самое приятное и расслабленное общение за несколько последних дней. В общем, я не заметила, как прошли два часа. Едва успела перетаскать всё богатство в гардеробную, примыкающую к спальне, и переодеться в длинное голубое домашнее платье, когда на пороге появился очередной гость – низкорослый седеющий профессор кафедры архитектуры, представившийся Дюасом Фора. Пригляделась к нему: по-любому смертный! Слишком доброе лицо, чересчур много седины и возраст – десмоды, полукровки и инициированные не стремились выглядеть стариканами! Сразу прониклась к нему доверием.

 

Мы устроились в гостиной и провели там весь день до самого вечера. После опроса и выявления проблемных направлений профессор принялся накачивать меня знаниями. И он так доходчиво объяснял, что скоро я стала не столько запоминать, сколько понимать суть. Мы чертили, писали формулы, просматривали стандарты, производили вычисления… И мне действительно нравилось! Вот только голова к вечеру напоминала перекачанный гелием воздушный шар. И, каюсь, я конечно же забыла про обед и ужин. Напрочь забыла! Да и профессор не вспомнил, что надо бы хотя бы кофе выпить. Нас остановил явившийся регент. Господин Фора тут же засобирался домой, расшаркиваясь перед Эрлатом и нахваливая ученицу, то есть меня. Но мне не хотелось возражать, это была не лесть, я действительно заслужила похвалу и сама собой гордилась! И такому толковому преподавателю была очень рада. Вот если б меня обучали в школе так же, я, пожалуй, была бы круглой отличницей! Даже тяжёлый изучающий взгляд Эрлата не стёр с моего лица улыбку.

 

  • Ужинала? – едва профессор нас покинул, поинтересовался мужчина. И тут я вспомнила, что даже не обедала. Но с лёгкостью солгала:
  • Немного, – и ещё кое-что вспомнила. – А где Блайди?
  • Я заменил повара. С завтрашнего дня у нас будет новый. Познакомитесь.
  • Значит, всё-таки любовница, – улыбнулась я, повернувшись и шагая к кухне. Отчего-то было приятно, что Эрлат внял моим опасениям. Да нет, на самом деле я не боялась, что она меня отравит, да и Эрлат, думаю, понимал, что Блайди этого не сделает, кем бы там она ни была. Но человек, заинтересованный в работе, а не в обществе регента, явно справится с обязанностями на порядок лучше.

 

В кухне было так пусто и чисто, что Эрлат, оглядев пространство, упёрся взглядом в меня. Я отступила. Утренняя каша по-прежнему стояла под согревающим колпаком и уже совершенно точно испортилась… Следов того, что я что-то там съела на ужин, уж молчу про обед, не было. Естественно регент всё понял. Дураком был бы, если б не понял!

 

  • Профессор Фора так меня увлёк! – посетовала я воодушевлённо, пытаясь отвлечь внимание на бытовые мелочи. – Я буду учиться у него?
  • В том числе, – сухо отозвался мужчина, проводя ревизию холодильника.

 

Да, я заметила, что там помимо йогуртового желе есть ещё какие-то контейнеры с логотипом «Мистраль» – одного из ресторанов города. Но было совершенно не до них!

 

  • Это что, голодный бунт? – сощурив глаз, уточнил регент. И я начала оправдываться, почему-то в самом деле чувствуя себя виноватой:
  • Нет. Просто…наверное это из-за того, что я не привыкла так хорошо питаться. Честно, я слишком увлеклась с профессором. Забыла!

 

Мужчина смерил меня взглядом, явно взвешивая слова. А я вдруг осознала, что отчитываюсь перед ним, как школьница. Но в этот конкретный момент, как ни старалась, пробудить в себе раздражённого бунтаря не могла. Было слишком стыдно и страшно.

 

  • Впредь не забывай! – отрезал Эрлат. – Аглиф высчитал дозировку аркалита для тебя, – устроив контейнеры с едой в мини-печи, он достал и продемонстрировал маленький пузырёк тёмного стекла из кармана брюк. – Но у тебя должны быть собственные силы, – поставил на столешницу рядом с холодильником, и когда я попыталась взять пузырёк, остановил меня, коснувшись руки. Будто обжёг, ей богу! Я отдёрнула руку и уточнила:
  • Как их принимать?
  • Поешь, потом посмотрим…

 

После занятий с профессором у меня было слишком хорошее настроение, чтобы хмуриться и молчать. Слишком! Мужчина разглядывал меня, пока ужинал, мне было неуютно под его пристальным взглядом, и я решила разбавить тишину:

 

  • Как прошёл день?
  • В делах, – коротко ответил регент. – Как твой?
  • Изрядно уменьшила ваш бюджет, – выпрямилась, демонстрируя новое домашнее платье.
  • Поверь, это не так, – он насмешливо улыбнулся. Может мне показалось на фоне собственного хорошего настроения, но по-моему улыбка наконец-то была искренней, хоть и довольно короткой. И улыбающийся Кайран Эрлат был не таким уж отталкивающим. Хотя, наверное, виной всему моё хорошее настроение и внезапная любовь ко всему сущему, ведь обычно этот мужчина не умел быть приятным. Тем не менее улыбнулась ему:
  • Что поделать. Это была всего лишь торговая сеть «Марун», а не какой-нибудь миланский «Оберон». Пришлось выбирать из того, что было.

 

Эрлат снова одарил меня холодом через оценивающий прищур глаз, и заговорил по-деловому сухо:

 

  • Через пару месяцев у меня встреча в свободном формате на Есарийском континенте. Возьму тебя с собой. Милан не обещаю, но по Елисейским полям пройдёмся.
  • Ого! А не много ли чести? – усмехнулась. Эрлат откинулся на спинку стула и промокнул губы салфеткой.
  • Что тебя смущает?
  • Собираетесь выгуливать меня, как карманную собачку? Одевать, кормить…
  • Если продолжишь вести себя как диванный питомец, ожидающий, что его оденут, накормят и прогуляют, почему нет?! – камень в мой огород по факту! Не смогла возразить…
  • Я и прогулки могу планировать? – уточнила.
  • Я не запираю тебя здесь как в клетке. Вход и выход по браслету. Все оплаты так же можешь совершать им, твой счёт привязан к скан-модулю. Но ты должна постоянно быть на связи и ночевать здесь. И, да, домой возвращаться я тебе запрещаю – даже на пару минут. Нейтрализовать аркалит там очень сложно. Аглиф синтезировал препарат для тебя с индивидуальной дозировкой, превышать её случайным образом нельзя.
  • И в промзону не ходить? – догадалась я.
  • Верно.
  • Репетитор каждый день у меня в одиннадцать?
  • Можете договориться о другом времени. Насколько я понял, профессора ты поразила, он уже заочно принял тебя на факультет, но есть ещё комиссия, которую ты так же должна убедить в том, что сможешь обучаться по профилю.
  • А как же мои правильные связи? Разве ещё не всё куплено? – холодно усмехнулась.
  • Я даю тебе пропуск на вход. Учиться тебе, – заметил мужчина. – Согласись, нехорошо, если тебя будут считать пустышкой.
  • Не будут, – заверила его я.

 

Лишь спустя десяток минут, когда я отправилась мыть посуду, до меня дошло, что только что со мной натурально провели переговоры. Я согласилась не бывать дома и в промзоне, питаться по расписанию, учиться в престижном вузе и жить здесь. За что получила условную свободу передвижений, полное содержание и мечту многих молодых людей – обучение в Академии искусств. Вот только я не чувствовала, что это и моя мечта. Возможно, будь я полностью свободным человеком с планами на дальнейшую жизнь, я и радовалась бы. Потому что после окончания передо мной могли открыться многие недоступные ранее двери. Сейчас они вроде тоже были открыты, но не моим трудом, не моими усилиями, а авторитетом мужчины, чьей собственностью я теперь являлась. Всё. Меня больше не было!.. Остались сиюминутные радости, мелкие мелочи и ничего впереди.

 

  • Аглиф ничего нового не открыл? – поинтересовалась я, стоя у раковины спиной к Эрлату. Помнила, что он не любит, когда я к нему спиной, но уже накрутила себя и немного испортила настроение. А поэтому и Эрлату захотелось его подпортить…
  • Нет. Нужно время, – голос прозвучал совсем близко. Я сжалась, но не повернулась.
  • И что будет, когда появится этот бессмертный донор? Я имею в виду, со мной что будет? Ну…если это случится в ближайшее время.
  • Если на твоём опыте удастся получить рабочую схему, ты как нулевой пациент будешь подвергнута массе исследований.
  • И я вечно буду при вас, – догадалась.
  • Пока мы не договоримся о чём-то ином, – он тронул меня, легко пробежался пальцами вдоль позвоночника, и я вздрогнула.

 

Ощущения были возмутительно чувствительными! Тонкого гладкого шёлка платья будто не существовало! Эрлат словно обнажённой кожи коснулся. Дыхание перехватило, и я замерла, боясь шевельнуться. Кажется, даже глаза зажмурила, переживая незнакомые ощущения в теле. Мурашки, но мне было жарко. И дрожь явно не от холода… Страх? Ещё какой! Терпеть не могла страх! Судорожно втянула воздух и расправила плечи, готовясь ко всему, но только не быть жертвой. Однако услышала вопрос, заданный совершенно будничным немного жёстким тоном:

 

  • Зачем ты это делаешь?
  • Что именно? – уточнила, чуть хмурясь.
  • Посуду моешь.
  • Успокаивает, – я пожала плечами.

 

Мыть было нечего на самом деле. Я уже по третьему кругу смывала пену с собственной кружки. Мужчина отобрал её и отставил в сторону. Меня и без того нервировало его присутствие за спиной, а теперь стало очевидно, что он там не просто так. Задрожали колени, но я предпочла встретить свой страх глаза в глаза. Повернулась и столкнулась с внимательным взглядом льдисто-голубых глаз. За спиной всё ещё шумела вода, она автоматически перекроется через пару секунд. Я попыталась было отступить назад, но в спину упёрлась столешница. Эрлат не двинулся на меня, однако взгляд будто полыхнул – в нём на миг очень явно проступило превосходство хищника над жертвой, парализующее, подавляющее и подчиняющее воле хищника. Когда жертва понимает: всё, конец, и становится просто наблюдателем. Без воли и способности к сопротивлению.

 

Мы стояли какое-то время в тишине, освещаемой ярким светом множества мелких лампочек, вмурованных в потолок, словно звёзды в высоком снежно-белом небе. «Ну, чего тебе надо!» – я почти кричала про себя и дрожала, стараясь не спасовать, не отвести взгляд, не сбежать… Вечно бегать всё равно не получится, я это отлично понимала! Только ухватилась за столешницу, к которой прижималась спиной – иначе точно свалилась бы…в обморок, пожалуй! Эрлат холодно улыбнулся уголком губ и вытряхнул на ладонь таблетку. Маленькую, белую, с ярко-розовой серединой в виде ромба. Когда он на миг выпустил меня из плена своего взгляда, я ощутила, как же сильно была напряжена эти несколько мгновений – до головокружения сильно. Сделала рваный вдох, пытаясь отогнать сковывающий страх – безрезультатно!

 

  • Похоже на клубную дурь, – заметила я. Голос звучал глухо, свидетельствуя о переживаемых эмоциях. Мне это не нравилось, но разговор мог сбавить градус волнения…
  • Был опыт употребления? – уточнил мужчина, вскинув на меня взгляд.
  • Нет. Жизнь и так неприлично короткая, чтобы тратить её на беспамятство.
  • Откуда же в твоём личном деле упоминание о том, что ты лечилась от зависимости? – склонив голову к плечу, он прямо сканировал меня своими глазами цвета льда.
  • Вот и разберитесь, – предложила я, в который раз раздражаясь из-за этой клеветы, и вскинула подбородок, продолжая смотреть Эрталу прямо в глаза и внутренне сжиматься в тугую пружину от страха.
  • Не сейчас, – он закинул в рот таблетку и вдруг склонился к моим губам. А чтобы я не отшатнулась, запустил пальцы мне в волосы и легко придержал за затылок. Второй рукой тут же блокировал мне путь к бегству, устроив ту на столешнице.

 

Меня накрыл холодный страх, а изнутри ему навстречу полыхнул жар, царапнувший солнечное сплетение и опустившийся в живот. Голова пошла кругом под действием противоречивых ощущений, переключающих разум на инстинкты. Вот только речь не шла о самосохранении!.. Я пыталась не поддаваться, правда. Не размыкала губ, не отвечала на настойчивый поцелуй, старалась не шевельнуться даже. Но когда тёплая ладонь легла на мою спину, тело отреагировало странно, подавшись навстречу, а губы сами собой приоткрылись. Язык Кайрана тут же ворвался в мой рот, наполнив тот привкусом жгучее-сладкого имбиря. От бури ощущений, неизвестно откуда взявшихся в теле, я утратила способность как-либо оценивать происходящее. Подавленная и смятая воля превратила меня в наблюдателя, не способного как-либо справляться даже с собственным телом, подчиняющегося действиям того, кто совершенно точно знал, что делать и как себя вести. Ложно осторожные прикосновения мужчины были на самом деле точными и выверенными, всё глубже погружая в сложную и незнакомую мне игру на грани помешательства. Я больше не была уверена в том, что всё ещё остаюсь безучастной, кажется я отвечала на поцелуй и, кажется даже тянулась навстречу, льнула к сильному телу, сдавалась настойчивым ласкам, теряла себя…

 

Мужчина отстранился так же внезапно. А я всё никак не могла сосредоточить взгляд, как будто перепила шампанского. На языке таял сладковатый привкус таблетки. Коленки дрожали и грозили подогнуться от слабости. Руки по-прежнему цеплялись за столешницу. А губы горели огнём. Дыхание сбилось ни у одной меня, Эрлат тоже будто с пробежки вернулся. Смотрел на меня огромными, абсолютно чёрными глазами и будто решал что-то. Решал, что дальше… Будто ему открылся какой-то новый вариант, о котором он прежде не задумывался всерьёз, а теперь был готов воплотить, но продумывал последствия. И если бы решился, меня бы точно не спросил! Но что-то его сдержало. Отступил на шаг. Глаза его мгновенно поменяли цвет, правда зрачок всё ещё был огромным, но хотя бы не закрывал больше холодную бледно-голубую радужку.

 

  • Интересный способ ввести в твой организм аркалит, – заметил он, всё ещё не сводя с меня взгляда.

 

Несмотря на холодность, отстранённость и жуткий ледяной взгляд, он явно получал удовольствие от происходящего, чего не скажешь обо мне. Я стояла перед ним, полыхая смущением, как солнце на закате, и тихо ненавидела Эрлата – в основном за то, что явился причиной и свидетелем моей слабости. Это было настолько отвратительно, что я стала омерзительна самой себе! Да нет, чисто физически у меня просто крышу срывало, но чисто морально это был ад. Нет ничего хуже, чем потерять контроль над собственным телом и эмоциями, когда вроде и понимаешь, что нельзя, но остановиться уже не можешь – вот просто не успеваешь, оказываешься неспособной.

 

  • А по-другому нельзя? – возмутилась я. Вернее попыталась возмутиться, но дыхание всё ещё было рваным, и возмущение провалилось! А мне казалось, что я уже пришла в себя…
  • Можно. Но это мы попробуем позже.
  • Почему?
  • Ты не готова, – коротко ответил Эрлат. А я возмутилась:
  • Откуда вам знать!

 

Он пристально вгляделся мне в глаза, будто выискивая там ответ, насколько он может быть неправ. А потом задал свой вопрос:

 

  • Сколько способов, позволяющих естественным образом соединить биологические жидкости тел, ты знаешь?

 

Я пару раз моргнула и, кажется, ещё сильнее залилась краской. Речь об интимной близости! Чёрт! Эрлат кивнул, понимая, что до меня дошло:

 

  • Вижу, в этот раз спорить ты не собираешься, – и вздохнул. – А жаль!

 

Жаль ему! А мне вот вообще провалиться хотелось…

 

  • А чтоб вот без всего вот этого? – поинтересовалась, поморщившись, будто жука съела. И заметила, как заледенел взгляд Эрлата. Прямо до неприязни заледенел! Да, чёртов псих, мне неприятно! Ты вовсе не так неотразим, как, видимо, надеялся. Смотри на меня и глотай!
  • Получить мою ДНК быстро и относительно безопасно можно лишь двумя способами, – его тон стал угрожающе холодным.
  • Не верю, что Аглиф не в состоянии придумать третий!
  • Может и так, но отвлекать его на подобную ерунду я не стану!
  • Я не собираюсь с вами целоваться каждый раз. Можете поплевать в мой кофе, только не нарушайте границ моего личного пространства больше, – я было шагнула в сторону, чтобы обойти Эрлата, но он преградил путь, глядя на меня горящим взглядом и улыбаясь как-то одновременно холодно и азартно, как маньяк, когда кажущаяся страсть может оказаться всего лишь жаждой причинить боль:
  • Знаешь, я всегда держал дистанцию с донорами, но с тобой это почему-то сложно. Мне хочется нарушать твоё личное пространство! И когда я чувствую, как тебе это нравится, вся твоя принципиальность теряет в моих глазах убедительность.
  • Мне это вовсе не нравится! – заявила, пытаясь его оттолкнуть, но оказалась схвачена. Мужчина прижал меня к себе, и пока я безрезультатно вырывалась, склонился к моему уху:
  • Заключим пари? Если ты не отвечаешь на мой следующий поцелуй, так и быть, попробуем способ с кофе. Но если сдаёшься, больше не мешаешь нам обоим получать от происходящего удовольствие!
  • Идёт! – выпалила я со злостью, будучи уверена, что он снова полезет ко мне со своими поцелуями прямо сейчас, а я была уже ну очень настроена не дать слабину! Более того, в этот самый момент я была готова сражаться за себя до последнего вздоха! Но меня просто выпустили.

 

Я бросилась прочь, с ужасом ощутив, как глубоко внутри царапнуло разочарование. Я надеялась, оно вызвано невозможностью прямо сейчас доказать Эрлату, насколько сильно он ошибается на счёт удовольствия от его поцелуев, а вовсе не из-за того, что я лишилась этого сомнительного удовольствия. Мне нужно было сесть и как следует разобраться в себе, в том, что происходит со мной, когда этот мужчина рядом – почему, чёрт возьми, при моём раздражении и почти ненависти меня так уносит от его поцелуев! Но не прямо сейчас! Прямо сейчас я была неспособна конструктивно мыслить. Разочарование переросло позже в злость, и вот это чувство я изо всех сил поощряла и раздувала! В данной ситуации оно было моим единственным спасением.

 

Этой ночью я затащила в постель огромного рыжего зайца. Если Аглиф прав, это должно было помочь. Я очень надеялась, что всё дело в моём голоде по прикосновениям, в моём одиночестве. Да нет, я была уверена, что всё так. Иначе и быть не могло! Это форменное сумасшествие, ведь Кайран Эрлат был моим худшим кошмаром, он априори не мог меня привлекать, никак! А значит, его объятия и прикосновения не могли быть мне приятны, даже немного. Видимо, мне просто нужно было чужое тепло. Снова. И чьё – не важно! Ну, теперь я была в объятиях огромной мягкой игрушки. Правда спалось всё равно гадко. И утром я чувствовала себя разбитой. Кажется, уснула уже после рассвета, а проснулась от стука в дверь. Громкого такого, требовательного. Ну, хотя бы не ввалился, как к себе!

 

  • Мора, я войду? – услышала голос Эрлата. Натянула тонкое одеяло до подбородка и спряталась за зайцем:
  • Да, – голос спросонья был хриплым и слабым.

 

Дверь распахнулась, однако мужчина остановился на пороге. Одет, но верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, и он как раз застёгивал манжеты. Погруженный в этот процесс, уточнил:

 

  • Как самочувствие?
  • Нормально, – пожала плечами.
  • Плохо, – сообщил мужчина. – Клипсу надень и не отключай. Я вернусь после обеда. Почувствуешь что, сразу звони. Поняла?
  • Хорошо.
  • Всё. Я ушёл, – сообщил, и, не закрыв дверь, удалился.

 

Бросила взгляд на интерактивный столик – половина седьмого утра, ещё бы спать и спать! Но больше не хотелось. Прислушалась к себе – ну, бывало и лучше, конечно, но не так, чтобы паниковать. Однако аркалит должен был себя проявить. Нашла свой планшет в кухне. Аккумулятор был почти на нуле. Положила его на магнитную пластину заряжаться, потом вытянула из разъёма гибкую клипсу и надела на ухо. Тонкий проводок в силиконовой оболочке плотно примыкал к коже, и очень скоро я перестала его ощущать. Ещё час я провела за чтением новостей, прежде чем ощутить первые признаки недомогания. Я даже обрадовалась, ведь это означало, что схема Аглифа действует, и мы не будем изобретать что-то новое, совершенно сумасшедшее! Выпила чаю и отправилась в постель. Нужно было убедиться, что мне не показалось, только после этого я собиралась позвонить Эрлату, как он и просил. Мало ли, может мне просто паршиво после бессонной ночи!

 

Я слышала, что внизу гремит посудой новый повар, но не спустилась познакомиться. Меня лихорадило, и сильно. Я пропустила момент, когда мне стало настолько плохо! Потянулась к планшету набрать номер Эрлата, но тот был почему-то недостижимо далеко, а рука такая тяжёлая! И я по какой-то совершенно неясной мне причине забыла про голосовой набор, который по-любому был мне доступен для номера регента. В общем, я возилась какое-то время, а потом, кажется, отключилась. Очнулась от звука звонка. Активировала ответ, нащупав кнопку на клипсе, и сразу услышала голос регента:

 

  • Ты в порядке?
  • Нет, – ответила и почувствовала, как заканчивается кислород и бронхи вскипают, заполняются горячей вязкой субстанцией. На глаза наползала тьма, писком просачивавшаяся в голову.

 

Следующая вспышка сознания была заполнена удушающей тошнотой. Я втянула воздух и кое-как сползла с кровати. Нужно было доползти до ванной. Доползти доползла, и даже, кажется, направилась к углу, где скрывалось биде, но очнулась почему-то на холодном кафеле недалеко от душевой кабины. Белая плитка приятно холодила щёку и ладони. Даже тошнота, кажется, отступала. Но это последнее, что мне запомнилось.

 

***

 

Он прервал едва начавшееся совещание кабинета министров, просто встав из-за стола и выйдя. Вовремя! То, что уже почти час демонстрировали инфограммы показателей Ниморы в приложении, получающем данные с её донорского браслета, было не с проста. Пульс то замедлялся до продолжительных пауз, то срывался в хаотичный ритм. Температура тела выросла до тридцати восьми. Показатель химического состава крови мигал в красном секторе. Кайран не детализировал его, он не смог бы мгновенно разобраться в деталях, да ему и не нужно было, индикатор показывал, что всё плохо. Куча других показателей то падала в жёлтую, а то и красную зону, то взлетала до небывалых для человека уровней. Если бы не последнее, Кайран был бы более бдительным, а так оставил всё на откуп сознательности девчонки, ведь сама должна была понимать, что это не просто недомогание, должна была сообщить, если всё действительно плохо. Но, как оказалось, молчала до последнего. Хорошо, что позвонил! Вовремя! Уже на ходу вызвал Лейри Салан. К счастью, доктор была свободна и к его дому прибыла даже раньше него самого. В доме было тихо, только в кухне новый повар заканчивал с приготовлением завтрака. Кайран сразу поднялся в спальню. Постель смята, одеяло скомкано и вытянуто на полу, будто в нём путались и выбирались уже по ходу движения. Девушки нигде не было. Мужчина вспомнил, что её часто тошнило во время приступов, и рванул в ванную комнату. Там, на холодном кафеле, лежало хрупкое тело. Волосы разметались волнистым ворохом вокруг бледного лица с заострившимися чертами. Губы совсем побелели. Если бы не едва заметно вздымающаяся грудная клетка, он решил бы, что жизни в этом теле больше нет. Лейри уже совершала какие-то манипуляции, склонившись над Ниморой. Кайран, замеревший в проходе, терпеливо ждал вердикта доктора. Он вроде был готов, что девчонке станет плохо, но видеть её такой и быть неспособным как-то помочь оказалось непросто. Привыкнув всё контролировать, держать в своих руках, он едва переносил эту пытку бессилием.

 

Прошло не менее получаса, прежде чем Лейри разрешила перенести девушку в постель. Доктор сразу принялась вводить Ниморе какие-то препараты, выдворив Кайрана за дверь, чтобы не стоял над душой. Он тем временем спустился в кухню, предупредил повара, что обед придётся подать в комнату, а может быть, и ужин тоже. Ещё нужно было выслушать отчёты министров, но это не раньше, чем Нимора придёт в себя. Хоть доктор Салан и заверяла, что жизни девушки ничто не угрожает, Кайран чувствовал, что сосредоточиться на делах пока не может. Нет, он и прежде привязывался к донорам, но вовсе не так, как сейчас. Теперь он понимал, что с той же Тальмой у него была скорее крепкая дружба. Да, он переживал, когда молодая женщина начала увядать, как и все доноры до неё, но не до такой степени, чтобы прерывать дела. Он вообще никогда не терял голову, а вчера едва не сорвался, с трудом оторвавшись от губ девчонки. А потом, когда увидел на её лице отвращение, снова едва сдержался от острого желания доказать ей, что она бесстыдно лжёт, в том числе и самой себе, ведь ещё мгновение назад так жадно вбирала его ласку, так искренне отвечала на поцелуи… Но он уже давно не мальчишка, чтобы что-то кому-то доказывать с пеной у рта. Он покажет ей её ошибку, но иначе, так, что она сама придёт к осознанию, сама проживёт этот путь и винить никого не сможет. Никто не виноват в том, что всё вот так совпало. Вот только она просачивалась ему под кожу, глубоко врастала уже сейчас. Дальше что? Ему было не по себе от осознания той глубины эмоций, которые он испытывал к ней. Это было не нормально для него. Но тут скорее всего дело в том, что она никак не хотела смириться, сдаться. Каждый раз рядом с ней он чувствовал себя охотником, она же была ценной дичью – тем ценнее каждый раз, чем активнее сопротивлялась и возводила баррикады. О, как хотелось их сломать! Сокрушить сопротивление и… И что? Он и сам не знал. И лишь поэтому до сих пор старался держать дистанцию. Пока он не поймёт, к чему идёт, к чему прийти хочет, до той поры никаких кардинальных решений и решительных действий в отношении девчонки не предпримет!

 

***

 

Я очнулась от прикосновений и чувствовала себя на удивление сносно! Была в своей постели, рядом суетилась доктор Салан. Регента я заметила у окна. Стоял спиной к нам и наслаждался пейзажем. Лейри меняла бутылочку с раствором, который мне вводили капельницей.

 

  • Ну вот. Всё уже в порядке, – улыбнулась она. Эрлат тут же повернулся ко мне и начал с упрёков:
  • Чего ты ждала? Что приступ сам пройдёт?
  • Я просто не успела! – мне стало обидно, ведь я правда пыталась позвонить.
  • Я почти час наблюдал за скачущими диаграммами твоих жизненных показателей, прежде чем позвонить! – он приблизился и навис надо мной. И он был зол. Настолько, что глаза начинала заволакивать чернильно-чёрная тьма. – Ты проверяла себя на прочность что ли? – казалось, ещё мгновение, и он начнёт меня душить. Ну или… не знаю… рвать на части, быть может… Ситуацию спасла Лейри:
  • Думаю, приступ начался во сне, – осторожно предположила она. – А когда Мора очнулась, сил на звонок не было.

 

Мужчина бросил взгляд на доктора Салан и будто очнулся от своей слепой ярости. Отстранился от меня и снова отошёл к окну. Остановился спиной к нам, сунув руки в карманы брюк:

 

  • Лейри, я хочу, чтобы ты была здесь, когда начнётся новый приступ.
  • Второй приём через неделю? – уточнила та.
  • Плюс-минус. Я позвоню тебе.
  • Хорошо. Сегодня мне остаться?
  • Приступ снят? – Эрлат поглядел на неё, повернувшись в пол-оборота.
  • Да. Как и предполагал доктор Дайн, большая доза электролита помогла быстрее справиться с последствиями. – Лейри тем временем собрала использованные салфетки и другую ненужную мелочь в круглый металлический контейнер.
  • Тогда можешь быть свободна. Дальше я сам.

 

А вот мне вообще не хотелось, чтобы она оставляла меня один-на-один с регентом. Но кто б меня спросил!

 

Когда доктор Салан покинула комнату, я почувствовала себя букашкой, которую вот-вот растопчут большим тяжёлым ботинком – именно таким взглядом смотрел на меня Кайран Эрлат.

 

  • Что? – не выдержала я. Пусть мне было страшно, но лучше получить пощёчину, чем подзатыльник!
  • Действительно спала? – не верил.
  • Я не собираюсь оправдываться! Я действительно пыталась позвонить.

 

Он шумно втянул воздух и пошёл по комнате:

 

  • У меня ещё два совещания, я буду в переговорной часа четыре. Не вставай. Если снова станет плохо, просто нажми на клипсе вызов. Справишься?
  • А с этим что делать? – я указала на стойку с капельницей.
  • Зайду через полчаса.

 

В следующее мгновение в комнату вплыла высокая полная женщина средних лет в переднике и со столиком для завтраков в руках. Явно человек – слишком румяная и добродушная на вид. Мне она понравилась с первого взгляда.

 

  • Знакомьтесь, – предложил мужчина. – Зула, наш новый повар. Нимора, мой донор.
  • Какая худенькая! Махонькая! – посетовала женщина. – Совсем ребёнок!
  • Надеюсь, с вашей помощью, Зула, этот ребёнок будет выглядеть соответственно своему возрасту и полу! – о, а вот последнее он зря сказал! Меня зацепило!
  • Вчера вечером у вас, господин Эрлат, не было сомнений по поводу моего пола! Или вам нет разницы, девчонку целовать или мальчишку?

 

Я с удовлетворением наблюдала, как регент сжал челюсти. О, а как недобро сверкнули его глаза!.. Но вышел он молча. Зато Зула прыснула и рассмеялась заразительным глубоким смехом. Я тоже улыбалась во все свои тридцать два.

 

  • Я смотрю, ты у нас не из робких, – заключила она, располагая столик у меня на коленях.
  • Да нет. Обычно я трусиха, – призналась на полном серьёзе.
  • Робость и трусость – разные вещи, – заметила Зула. – Давай-ка лучше ты мне расскажешь, чем обычно питаешься и что любишь.

 

Эта женщина нравилась мне гораздо больше, чем Блайди! И меню мы составили минут за пятнадцать, как раз пока я обедала. Да-да, завтрак я, как оказалось, пропустила. Зула сообщила, что не каждый день сможет приходить, потому как совмещает эту работу с каким-то семейным делом, но обещала присылать курьера, со свежими завтраками, обедами или ужинами.

 

  • Да я и на полуфабрикат согласна, – отмахнулась я.
  • Вот уж не стоит так пренебрегать своим здоровьем! – посоветовала женщина. – Кто вообще пустил тебя в доноры! Куда они смотрели там на своём отборе! – она собрала приборы и поднялась, собираясь уйти.
  • Зула, – я остановила её в дверях, – ко мне должен был прийти педагог. Вы не знаете, он там?
  • Никого там нет. Какие могут быть педагоги, спи давай! Сил набирайся!

 

Я была решительно не согласна, но организм, похоже, был солидарен с Зулой. Уже через пару минут после её ухода, я начала клевать носом, хотя хотела почитать что-нибудь в интернете.

 

Разбудил меня щелчок двери. Кайран Эрлат почтил меня своим обществом. На лице его было странное выражение: задумчивость и в то же время решительность. Я поняла, объявленную мной войну он принял, но не потому, что действительно собирался воевать, а потому, что, похоже, просто хотел поставить меня на место. На место послушной, согласной на всё человечки, периодически дрожащей и плачущей, смирившейся со своим положением через пару месяцев. Встретившись с ним взглядом, поняла, что не собираюсь мириться, что бы он там ни задумал!

 

  • Как самочувствие? – холодно поинтересовался, разрывая упаковку со спиртовой салфеткой.
  • Жива, – скопировав его интонацию, ответила, наблюдая, как он аккуратно извлекает иглу капельницы из моей вены. Прижал салфетку к ранке, и я тут же перехватила её и отодвинулась. Он же выдержал паузу, самодовольно улыбнувшись.
  • Я внизу в переговорной, – предупредил, собирая медицинские мелочи, и направился прочь.
  • Профессор Фора сегодня не придёт? – уточнила вслед.
  • Нет.

 

Да здравствует постельный режим! Чёрт! Да нет, именно сейчас я была не против. После пары набегов в уборную – организм требовал избавиться от излишков жидкости – я уснула до самого ужина. И, наверное, проспала бы ещё, если бы Зула не разбудила. Ароматные оладьи из ржаной муки со сметаной и клубничным вареньем в компании с облепиховым чаем, а так же салат из тёртой моркови и яблока остались почти нетронутыми. Как ни старалась, а аппетита не было. В итоге извинилась и ретировалась в ванную, чтобы умыться и немного освежиться. А потом и вовсе отправилась побродить по дому. Ужасно не хватало движения! Тело прямо-таки ныло, устав ничего не делать. Я вообще-то не любила болеть, не любила лежать без дела – давно усвоила, что выживает тот, кто постоянно в движении, кто бодр и полон сил. А сейчас я напоминала себе разваренную макаронину! Это было плохо, это меня очень волновало. Оказаться беспомощной прямо сейчас – роскошь, которую я не могла себе позволить! Подумала, что неплохо бы воспользоваться благами этого дома, а именно тренажёрным залом. Я, конечно, никогда не была в подобных местах, сила, ловкость и выносливость приходили ко мне естественным путём, особенно продвинулась в этих навыках, пока жила на улице… Но у меня был интернет с его видеоинструкциями, я была уверена, что разберусь. А если нет, потребую тренера.

 

Зулу и Эртала застала в кухне. Регент распекал повара за то, что я ничего не ем…

 

  • Отстаньте от женщины, – устало вздохнула я. – Я не ем, потому что постоянно лежу! Да и вообще я не привыкла так много есть. А готовит Зула чудесно.
  • Девочке нужно движение, – согласно кивнула Зула. – Обмен веществ – это такая штука, тут ведь не только пища требуется.
  • Хочешь пробежки по утрам? – осведомился регент.
  • Я бы, конечно, предпочла танцы со страстным партнёром вроде мускулистого загорелого кубинца, но сгодится и йога или что там мне позволено, – про кубинца сказала намерено, решила прощупать почву на серьёзность слабых мест. И да, глаза мужчины нехорошо сузились – не понравились ему мои предпочтения. Как минимум собственник, и никакой свободы мне не положено на самом-то деле… Так, прогулки на поводке в зоне непосредственной видимости и прямой досягаемости.
  • Завтра с шести до семи утра у тебя тренировка, – вкрадчиво, но до чёртиков угрожающе заговорил Эрлат. – Загорелого кубинца не обещаю, но соответствующий эффект гарантирую! – под конец в его голосе звучала такая ледяная и убийственная сталь, что захотелось залезть под стол. – Если нет спортивного костюма, рекомендую озаботиться этим сегодня. Иначе будешь заниматься нагишом!

 

Меня не то чтобы парализовал страх. Просто я вдруг вспомнила, с кем говорю и кому пытаюсь перечить. Почувствовала, насколько в разных весовых категориях мы находимся, чтобы даже пробовать затевать спор с ним, и предпочла, схватив со стола ярко-оранжевую бутылочку сока, молча удалиться. Банально сбежала! Но манёвр с соком позволил сохранить лицо, не демонстрировать так в открытую охвативший меня страх. Пока шла к себе, гадала, заставит ли меня Эрлат тренироваться нагишом? Если сам решит выступить в роли тренера, что с его довольно-таки тренированным телом вполне вероятно, очень даже может исполнить свою угрозу. Спортивный костюм у меня уже был, взяла так, на всякий случай, бродить по дому в основном. А кроссовки были нужны. Что ж, вот и планы на вечер! Да и вопрос с тренировками, кажется, решён. И не в стиле: «можно я попользуюсь вашими тренажёрами», а с небольшой феерией и очередным престо на нервах Эрлата! Чертёнок, живущий внутри меня, самодовольно потирал ладошки. Оставалось решить вопрос с обувью.

 

Никогда не думала, что захочу тренироваться в зале. То есть искусственно, без жизненной необходимости. Никогда до тех пор, пока не пожила на улице. Навсегда запомнила, что выживает сильный, ловкий и выносливый. Этот страх оказаться слабой из меня, пожалуй, теперь не вытравить! Да, вернувшись домой, я погрузилась в более или менее спокойную обстановку, отлежалась, выспалась… Однако теперь, попав в очередную ситуацию с вопросом выживания, почувствовала себя слабой, ощутила потребность подготовиться к любым вариантам развития событий. Лечь и расплыться по матрасу не выход, интуитивно я это чувствовала, но только теперь осознала, что да, тренировки – это хорошо, это может спасти меня однажды…

 

16

 

Меня разбудил требовательный стук в дверь. Едва я натянула одеяло, прикрываясь на всякий случай, дверь распахнулась, и хозяин квартиры, а похоже, и моей жизни, сообщил:

 

  • На первый раз опоздание прощаю. У тебя две минуты на сборы. Не успеешь, потащу как есть!

 

Я с трудом соображала, где я и кто. Однако разложенный с вечера на одном из кресел спортивный костюм и пара кроссовок, которые вчера успели доставить до полуночи, освежили память. Бросила взгляд на приоткрытую дверь и в тот же миг услышала:

 

  • Минута! Ты там шевелишься вообще?

 

Ну нет, красоваться в пижаме мне вчера хватило! И как бы не было лень вставать, пулей метнулась к креслу, оглянулась и убедилась, что здесь меня не видно, быстро скинула пижаму и влезла в спортивную одежду от «Марун». Поскольку их размерный ряд был несколько стандартизирован, при покупке пришлось выбирать среди широких мешковатых штанов с низкой посадкой, какие обычно надевают не для тренировок, а так, покрасоваться в стиле девчонки из подворотни. В принципе на момент покупки я и не собиралась тренироваться… Верхнюю часть выбирала среди футболок, которые всё-таки в идеале должны были облегать, но мне облегали разве что разворот плеч и совсем немного обозначали грудь. Сверху к моему комплекту прилагалась укороченная объёмная олимпийка, и я натянула и её – ну, просто чтобы утонуть в куске ткани и спрятать руки и большую часть себя! Носки, кроссовки… Со шнурками проковырялась долго, поэтому Эрлат в итоге всё-таки ввалился ко мне, и я поняла – не шутил, точно ни о чём не шутил!

 

  • Волосы прибери, – велел, замерев и оценив, видимо, что я почти по-армейски быстро собралась. Ну, для девушки это быстро!

 

Затянула шнурки и последовала за мужчиной, по пути схватив со столика растянутую резинку для волос и сделав себе заметку, что нужно будет приобрести новую.

 

Спортзал был внизу. Куча тренажёров, каких-то железяк и приспособлений, которые я видела разве что в кино и рекламных роликах. Эрлат неспешно шёл впереди, сунув руки в карманы свободных спортивных штанов светло-серого цвета. Того же цвета толстовка с широким воротником, переходящим в капюшон, обтягивала плечи и спину, обозначая рельефы даже через довольно плотную ткань. Да уж, я в сравнении с ним была измученным пытками дохляком! Но к последнему относилась спокойно, не являясь большой фанаткой накачанных женских тел. Моим приоритетом были ловкость и скорость реакций – с моей комплекцией в любой конфликтной ситуации, угрожающей жизни и здоровью, гораздо проще было просто сбежать. Максимально быстро и с лёгкостью преодолевая все попутные препятствия.

 

Мы остановились у беговой дорожки. Эрлат велел мне встать на неё и выставил режим. По его словам для начала десятиминутная прогулка в подъём годилась. Боже, я даже не предполагала, что ходить в подъём бывает так сложно. Я не привыкла к длительным однообразным нагрузкам. Вот сбежать от погони, перебраться через пару заборов и ограждений, вскарабкаться практически по отвесной стене – это я уже умела. Но тупо идти в гору… мышцы забились мгновенно! Вместо ощущения разогретого тела я получила слабость в ногах и одышку. Однако сдаваться не привыкла, поэтому даже не думала жаловаться и ныть! Было бы глупо тешить самолюбие Эрлата так скоро. И хотя уже через полчаса мне хотелось плакать, я уговаривала себя тем, что большая часть мучений уже позади, осталось двадцать минут, и я убегу зализывать раны. А завтра не смогу подняться с кровати… Но я для себя решила: скорее потеряю сознание, чем признаюсь, что мне тяжело! Мерзкие, мерзкие тренировки! У меня сбивалось дыхание, сердце выскакивало из груди, в глазах темнело и ломило виски. А ещё я искренне не понимала, как от этого можно получать удовольствие! Ладно, когда ты убегаешь от погони, там не до сантиментов, там есть конкретная и очень важная цель – спастись. А здесь… Хотя, здесь цель тоже была – подготовиться к возможным погоням и схваткам за свою жизнь. Но чем дальше, тем больше я верила, что таких ситуаций в моей жизни больше не будет. А если и случатся, то и чёрт с ним, лягу и притворюсь бревном, авось поверят! Но один аргумент мои лень и жалость к себе побороть не смогли: Эрлат ждал, что я сдамся! Нет, он не преступал черту, даже поблажки делал, но смотрел так, будто я уже сдалась, а он простил мне мою девчачью слабость – снисходительно как-то, как на ущербную! И только злость на него раздавала мне пинка каждый раз, когда хотелось психануть и лечь поизображать бревно.

 

  • Две минуты скакалка, потом десять минут пешком на дорожке – замедляешься и восстанавливаешь дыхание, – отдал последние распоряжения.

 

Сам он к этому моменту успел разогреться и теперь оставил меня одну, переместившись в отделённый стеклом зал с разнообразными мешками и подвижными фигурами для битья. И пока он устраивал там лёгкий стриптиз, стянув толстовку, под которой ничего не было, я отвернулась и принялась прыгать на скакалке. Когда-то в детстве мне это легче давалось. Намного! Да и не было у нас таких скакалок, которые и время засекут, и сожжённые калории посчитают…

 

Я была такой уставшей, что не чувствовала ни ног, ни рук, поэтому путалась, спотыкалась и больно хлестала себя по ногам, пару раз даже по лицу прилетело. Было стыдно, я видела, как совсем недавно всё то же самое делал Эрлат. И ему так легко это удавалось… он будто и не касался пола вовсе! Скакалка просто крутилась вокруг него с немыслимой скоростью и громким свистом. У меня же совсем не получалось. Но две минуты всё-таки истекли. Я повесила скакалку на крюк, где она раньше висела, и отправилась на дорожку. Запустила сама, благо большого ума не требовалось! И пока шла, поглядывала на Эрлата. Он точно владел какой-то хитрой боевой техникой! Перемещался стремительно и легко, буквально скользил между снарядами, нанося удары и уклоняясь. Я вообще не понимала, зачем ему тренироваться здесь, он явно был профи, ему нужен был спарринг. То, что он делал там за стеклом, напоминало хорошо отрепетированный танец! Интересно было бы взглянуть на него в реальном бою с непредсказуемым противником!

 

Дорожка пикнула и остановилась. А я поняла, что падаю. На ногах, конечно, устояла, и даже дошла до кулера с водой, но возле него и рухнула. Прямо на пол, спиной к стене, с быстро пустеющим стаканом воды в руках. Я была мокрой насквозь! Наверное с меня даже небольшая лужа натекла, пока я вот так сидела. Долго сидела. И была так счастлива просто замереть и не двигаться! Какие к чертям тренировки? Куда я залезла? Нормально ведь лежала: на спине, на боку, на животе, звёздочкой, клубочком, брёвнышком – такое разнообразие! Дался мне этот спорт…

 

От анализа собственной ошибки отвлёк явившийся Эрлат.

 

  • Ты ещё здесь? – таким бы тоном армией командовать – армией врага: «Эй, вы ещё здесь? Кру-у-угом! Шаго-о-м марш!»
  • Да ухожу уже, ухожу! – простонала я, пытаясь подняться, но, к моему великому стыду, не смогла! Вот просто не получилось! Ноги были, руки были, а встать я не могла. Эрлат фыркнул и подал руку:
  • Давай, немочь!
  • Уж конечно! Куда мне до вас! – несколько обиженно получилось, хотя вроде обиды и в мыслях не было. Поглядев опасливо на застывшую в воздухе ладонь, всё-таки приняла.

 

Мужчина легко вздёрнул меня а ноги – я не ожидала такого и, естественно, покачнувшись на ватных ногах, влетела в обнажённую грудь регента, угодив прямо в его объятия. Он, видимо, тоже такого не ожидал. Аккуратно отстранил меня, взяв за плечи, и усмехнулся:

 

  • Говорю же, немочь!
  • Да ну вас! – вырвавшись, возмутилась я. – Легко глумиться над девушкой?
  • Станешь похожа на девушку – поглядим! – заметил Эрлат и отступил.

 

Кажется, он собирался ещё позаниматься, я же собиралась в душ и полежать. Полежать и пожалеть себя… Да нет, тренироваться было нужно, я это понимала. С нашей жизнью оставаться пушистым одуванчиком – непозволительная роскошь. Я умела бегать. Я умела метать ножи. Нужно прийти в форму!

 

Рядом с залом была прачечная и душевая. Поняла, что сдохну, если задержусь здесь. Потом, всё потом! Душ приму наверху, рядом с комнатой, дальше отлежусь, и только после займусь стиркой!

 

Шла, как парализованная, по лестнице вообще буквально карабкалась. А потом, наплевав на увещевания Зулы, целый час сидела в ванне – наиболее подходящей на мой взгляд из всего разнообразия. Кажется, даже поспала там немного… А после, упав на кровать, с удовольствием позавтракала остывшей овсяной кашей с пухлыми изюминами и бутербродом с тунцом и зеленью. Вот, теперь Зула точно будет довольна!

 

Я едва не проспала визит профессора Фора, так устала! Но и на занятия с ним сил едва хватило. Он интересовался, выздоровела ли я, и предлагал сократить занятие. Оказывается, вчера регент предупредил его, и профессор был в курсе, что мне нездоровилось. Однако мы быстро поняли, что несмотря на внешнюю болезненность, я прекрасно справляюсь с задачами и прилично соображаю, я даже практически дословно помнила всё, что мы проходили позавчера. В общем профессор в очередной раз был очарован.

 

Зула была рада моему выздоровлению и отличному настроению, хоть и поглядывала на меня, всё ещё бледную и худую, с опаской. Мы уговорили профессора остаться на ужин, так что у меня сегодня была нормальная, приятная компания. Вот только чашка с чаем развалилась прямо в руке, больно оцарапав ладонь. Хорошо хоть чая в ней почти уже не было. Но меня насторожило другое. Рана! Она затянулась так стремительно, что я даже не поверила. Осматривала ладонь, но там даже шрама не было, никакого намёка. Решила, что, видимо, мне показалось… Зула хлопотала над осколками, профессор тоже обеспокоился, но в итоге всё вполне мирно разрешилось. Никто не пострадал, разве что минус одна чашка…

 

После ужина профессор поблагодарил нас и засобирался домой. Зула предупредила, что завтра её не будет, и, стало быть, подавать еду мне в постель будет некому, так что лучше не болеть. После так же попрощалась и ушла вместе с профессором Фора.

 

Чтобы занять чем-то вечер, я скачала пару рекомендованных профессором учебников и разложилась прямо на кухонном столе: планшет, канцелярия и сок, такой же, как я вчера стащила отсюда: морковный. Честно говоря, я даже не предполагала, что из моркови можно делать сок, но он оказался довольно вкусным. И поскольку двухсотграммовыми бутылочками был полностью забит один из ящиков холодильника, я, не стесняясь, уничтожала эти запасы. А ещё удивлялась, как легко мне даётся материал. Радовалась, что выбрала это направление, что у меня появился такой педагог… Да и что я такая умница! Да нет, правда, в школе как-то даже математика не шла так же легко и просто. И в универе постоянно приходилось напрягать извилины. А тут – раз прочитала, и всё понятно! Чудеса хороших учебников и правильного подхода в преподавании.

 

Возвращения Эрлата дожидаться не стала. Он явно задерживался, а я не жена, чтобы сидеть и ждать совместного ужина. Поэтому, приняв быстрый душ, я легла спать. Да, Эрлат советовал пропариться в сауне, но я не знала, как её нагреть. Можно было бы полежать в ванне, но был риск, что регент всё-таки заявится домой в ближайшее время, а я ну очень не хотела его видеть.

 

Утром слышала, как приходил курьер, как ко мне заглядывал Эрлат, но я притворилась, что сплю. Не знаю, поверил ли, но будить не стал. Поднялась я, только когда была уверена, что осталась одна – определила по едва слышимому звуку движения лифта. Тело болело после тренировки, и вот сейчас я позволила себе горячую ванну. Не особо помогло. Но потом я вроде расходилась…

 

Спустилась в кухню позавтракать. Молочную кашу и сырники проигнорировала. Организм всё ещё требовал восстановить водный баланс, хотелось овощей и фруктов. Вспомнила про яблочно-морковный салат Зулы. В холодильнике нашла всё необходимое, тёрка обнаружилась в одном из кухонных ящиков. Обычная, какой я привыкла пользоваться, а не те дорогущие мультирезки, которые потом дольше мыть! Зевая принялась натирать морковь. Затея была хороша, вот только я всегда резала пальцы об тёрку. Всегда помнила об этом, и правда старалась осторожничать, но каждый раз случалось одно и то же. Вот и сегодня пожадничала, когда остаток моркови следовало отправить в мусор. В итоге пальцы резануло щипучей болью, я вскрикнула и интуитивно потянула их в рот. Металлический привкус крови, а потом ничего. Ни крови, ни боли! Лёгкий зуд и всё. Я рассматривала кожу, абсолютно ровную, не повреждённую. Если б не кровь на тёрке, я бы снова могла не поверить в то, что порезалась только что… По спине скользнул холодок. Вот это было совсем плохо! Не хватало мне стать одной из этих кровососущих! Я ведь только поверила в то, что останусь человеком! Да, я предпочла бы остаться человеком даже в том случае, если буду донором.

 

Из оцепенения меня вырвал звон тарелки. Пустой ещё. Видимо я зацепила её случайно, а теперь она превратилась в несколько осколков дымчатого стекла на полу. Присела и сжала в пальцах один. Разжала… И глазам не поверила! Неровные порезы только обозначились кровавыми полосками, и вдруг побледнели, рваные края стянулись, оставив неприятное зудящее ощущение. Повторять эксперимент я не стала. Нажала кнопку вызова на клипсе и голосом активировала контакт:

 

  • Кайран Эрлат.

 

В ухе пиликнул ответ на голосовой запрос, и уже через пару мгновений я услышала мрачное:

 

  • Что?
  • Со мной что-то не так.
  • Ляг и не двигайся, сейчас буду!
  • Нет, не до такой степени, – я не знала, как объяснить.
  • Сейчас буду, – с нажимом повторил регент.

 

Когда он явился, я уже убрала битое стекло и вообще прибралась в кухне. Вымыла и разложила по местам всё ненужное, натёртую морковку переложила в блюдце и, устроившись с ногами на стуле, принялась без аппетита её жевать. У меня была истерика, просто я не давала ей выхода. Пялилась в одну точку и едва дышала.

 

Эрлат подошёл и, расположив одну руку на столе, вторую на спинке стула, фактически навис надо мной:

 

  • Ты почему здесь? – прямо громом прогремел, заставив меня прикрыть глаза от испуга! Он был в тёмном свитере тонкой почти прозрачной вязки, пах каким-то дорогим парфюмом и… лесом?
  • Выездное совещание на природе? – почему-то предположила я, с трудом переведя на него взгляд.
  • Почти. С тобой что? – наконец, он дал мне пространство, выпрямившись и глядя на меня свысока.
  • Простите, что отвлекла, – я снова вернулась к тарелке с морковкой, понимая, что веду себя глупо. Но в горле стоял ком, я не могла начать разговор, который уже ни раз приводил меня к тупику. А ещё вдруг снова заболели мышцы… И я даже не заметила, что боль проходила!
  • Я задал вопрос, – напомнил регент сухим тоном.
  • Скажите, из-за того, что между нами было, я могу стать одной из вас? – я решила начать издалека.
  • Это исключено.
  • Точно? – я с надеждой поглядела на хмурого мужчину. Не знаю, что он увидел в моём взгляде или услышал в голосе, но до объяснений снизошёл:
  • Инициация возможна только через кровь, и моей крови должно быть в твоём организме больше, чем твоей собственной. Или же у тебя должны быть некоторые заболевания крови или органов кроветворения, которых у тебя не выявлено. В чём дело, Мора? – поглядел на меня через прищур глаз.
  • Я порезалась. Трижды, – почему-то я старательно отводила глаза, будто влипла в какую-то скользкую историю и теперь стыдилась своей глупости. – Все три раза мои раны затянулись так быстро, что я не поверила, что они вообще были. Это ведь не нормально? Для меня, я имею в виду. Такое только у вас бывает.
  • Подробнее! – требовал Эрлат. Я втянула воздух и заговорила быстро, пока хватало решимости:
  • Вчера у меня в руках чашка лопнула. Осколок впился в ладонь. Сегодня о тёрку поранила пальцы, а потом разбила тарелку и осколком…
  • Покажи, – протянув мне руку, потребовал мужчина.

 

Я протянула свои руки, позволяя ему их осмотреть, ощупать…

 

  • Даже следа не осталось, – усмехнулась я, чувствуя, что вот-вот разревусь от страха и жалости к себе.
  • Вот именно, – закончив осматривать мои руки, заметил Эрлат. – Тебе привиделось. Такое случается, особенно часто при попытке подсознания перенести моральные страдания, чувство стыда и вину на внешнюю сторону жизни – физическое тело.
  • В том-то и дело, что не привиделось! И кровь была! – я вскочила со стула, с ужасом полагая, что меня вот-вот запишут в психи. Но хуже было, что мне просто не поверили… Люто сожалела, что вымыла тёрку и выбросила осколки тарелки в утилизатор – от них теперь лишь пыль осталась.
  • Сядь на место! – холодно велел регент.
  • Вы что, не верите мне? – самое паршивое, что и я чувствовала себя сейчас психом. Слетевшей с катушек истеричкой.
  • Как бы тебе ни хотелось, одной из нас тебе не стать! – довольно резко сообщил Эрлат.
  • Что значит, как бы мне ни хотелось? – вот теперь и в голосе проступили истерические нотки.
  • Ты с самого начала пытаешься доказать, что инициирована, – мужчина говорил довольно резко, и это ощутимо меня цепляло. – Есть такой эффект у человеческой психики, когда заболевания нет, а симптомы налицо. Ты прошла обследование в Федеральном исследовательском центре! Думаешь, там не заметили бы такое?!
  • Я не знаю, что они там заметили или нет! – понизив голос, процедила я. – Я говорю о том, что видела своими глазами вчера и сегодня!
  • Тебе показалось, – заключил мужчина. – Ты останешься донором. Смирись!
  • Показалось? – зло прошипела я и в один шаг оказалась у стола, на котором размещалась массивная деревянная подставка для ножей, с ножами собственно.

 

Мне не было страшно. Вот вообще! И боль была какой-то даже приятной. Но вот кровь из раны на ладони продолжала течь, крупными каплями падая на кремово-белый пол. Я ничего не понимала! Вот теперь и я начинала верить в своё сумасшествие…

 

Эрлат пугающе медленно приблизился, не сводя с меня полыхающего тьмой взгляда. Отобрав у меня нож, отложил его в сторону, осторожно взял в руку мою раненую ладонь.

 

  • Я могу прямо сейчас без лабораторных исследований сказать тебе, инициирована ты или всё ещё человек. Ваша кровь имеет вкус. Наша – нет. Мне попробовать тебя? – голос регента звучал жёстко, требовательно, и я чуть было не психанула и не согласилась. Готова была на всё, что угодно, только бы разобраться. Но вовремя включился мозг!

 

Нервно сглотнула, приходя в себя, и отрицательно качнула головой, отнимая свою раненую ладонь и отворачиваясь.

 

  • Сядь! Надо перевязать, – взяв за плечо, мужчина потянул меня к стулу, на котором я ещё недавно прощалась со своей человеческой жизнью.

 

Аптечка была где-то здесь, наверное в одном из ящиков. Спиртовые салфетки, пластыри, бинт и какая-то сероватая пудра, щиплющая рану не меньше, чем спирт с салфеток, коими мужчина обрабатывал мой порез. Я зашипела, пытаясь вырваться, но Эрлат тут же ухватил моё запястье:

 

  • Терпи! Может, глупостей в голове поменьше будет, – тон был раздражённый, но мужчина осторожно поглаживал кожу рядом с раной, и это действие совершенно не вязалось с этим его недовольством и в целом образом монстра из взрослых кошмаров.
  • Я видела раны, которые мгновенно исчезли, – тихо прошептала.
  • Я не стану это обсуждать! Ты не инициирована, – так же негромко, но всё ещё довольно резко ответил Эрлат. Было обидно, но то, что я говорила, действительно выглядело как дремучий бред. Глядя на свою рану, которая вот совсем не спешила затягиваться, я начинала подозревать, что я действительно псих. Буйный!
  • От чего я вас отвлекла? – спросила, желая как-то переключить внимание со своей персоны. Эрлат бросил на меня быстрый взгляд искоса, помолчал, потом всё-таки ответил, принимаясь бинтовать:
  • От красивой женщины и пикника в компании её семьи.

 

А меня вдруг царапнул холод. Заскрёбся о рёбра, перекрывая дыхание.

 

  • Свидание? – стараясь, чтобы голос звучал ровно, предположила я. А Эрлат заметил:
  • Сразу со всем семейством!

 

Я сообразила, что сморозила глупость. Не стала больше ничего уточнять, но он вдруг продолжил:

 

  • Нет, это не свидание. Давний приятель предложил мне в качестве постоянной спутницы свою младшую сестру.
  • Предложил? Что, вот прям как зонт в дождливую погоду? – я брезгливо нахмурилась.
  • Хорошее сравнение, – кивнул Эрлат. – Мне эта затея тоже не пришлась по душе. Но приятеля обидеть не хочется, а сестра – действительно красотка.
  • Значит, у вас теперь есть подруга? – стараясь не обращать внимания на царапающий изнутри лёд, поинтересовалась я.
  • Я ещё не решил. На женщину нужно время, а у меня нет свободного.
  • Это всё, что вам мешает?

 

Регент внимательно поглядел на меня. Да, пожалуй, я лезла не в своё дело. Отвела глаза и услышала:

 

  • Нет, не всё, – а пояснять он не стал, просто встал, собрал и выбросил весь мусор и убрал на место аптечку. – Завтракала?
  • Нет. Хотела салат приготовить, но порезалась…
  • Тебе готовят пищу, моют посуду. Что не так? – тон снова стал жёстким. Монстрорегент вернулся! А болтать с ним мирно и доверительно было более чем приятно… Неожиданно и приятно! Но ключевое слово «было»!..
  • Я так не привыкла. И иногда мне просто нужно делать что-то руками. Это успокаивает.
  • Займись вышиванием, рисуй… Только не превращайся в прислугу! Тальме я так и не сумел втолковать, что не нужно готовить мне ужины…
  • Вы что не понимаете? – возмущённо усмехнулась я. – Она для вас это делала. Это забота.
  • Ты тоже обо мне заботишься, отмывая от остатков ужина мои тарелки? – склонив голову к плечу, мужчина нацелил на меня свой снайперски-острый взгляд.
  • Я уже объяснила свои мотивы.
  • Проясним сразу! – он остановился у разделочного стола, оперевшись о тот бедром. – Заботиться о тебе буду я. А ты просто должна окружить себя приятными мелочами и постараться получать удовольствие от жизни.
  • Ничего не выйдет, – пожав плечами, сообщила я. – Что бы вы ни сделали, мне не понравится место, что я занимаю при вас. И приятные мелочи или ваша забота не сделают меня счастливой.
  • А что сделает? Возвращение к прежней жизни? В твою маленькую одинокую квартирку, в скромный рабочий чулан в Восьмом Управлении, в промзону, где ты рисуешь деревья и дышишь аркалитом? – его слова летели, как пули. Точные, острые, болезненные… Меня ужаснуло, что он знал обо мне то, чего я ему не рассказывала. Да нет, это нормально, что знал, просто было жутко вот так услышать…
  • Жизнь подальше от вас, – тихо ответила. И наблюдала, как мужчина сжал челюсти. Злился, но я не понимала, на что. Не дурак ведь ожидать от меня смирения и радости на своё появление! Тогда что?
  • Повторяю последний раз! – холодно начал регент. – Я не отпущу тебя. Ты останешься моим донором, даже если придётся применять силу! – с этим он меня оставил.

 

Регент ушёл до момента появления профессора Фора, и я успела прийти в себя после тяжёлого разговора. А занимаясь любимыми дисциплинами, я, наконец, отвлеклась от мрачных мыслей. К вечеру так и вовсе снова сияла от осознания того, сколько всего интересного узнала.

 

Ужинала опять в одиночестве. И, скажу честно, меня это не расстроило! Только какое-то неприятное чувство продолжало скрестись и царапаться внутри, когда мысли возвращались к тому, что Эрлат сегодня проводил время с какой-то дамой. Нелогично. Неправильно. Противоестественно. Однако почему-то из всего сегодняшнего неприятного разговора чаще остального вспоминалось именно это! Нет, то была не ревность. Во всяком случае, я на это надеялась! Просто воображение рисовало, как он притащится с этой дамочкой сюда, у них начнётся обычная жизнь парочки, а я буду кем-то вроде домашнего пёсика. А ещё мне слабо верилось, что дамочка потерпит в одном доме со своим мужчиной какую-то пигалицу, которую этот мужчина периодически будет целовать. А если и потерпит, значит, даже она не примет в расчёт, что я живой человек. Хотя… а что  меня удивляет?! Я ведь выросла с осознанием того, что мы для них что-то вроде удобной мебели. Сломалась – заменить на новую! Просто очень хотелось мебелью не быть. И домашним пёсиком тоже.

 

17

 

Я помнила, что Эрлат обещал мне тренировки через день, поэтому на всякий случай проснулась пораньше и оделась. Совершенно не хотелось встречаться с этим типом! Я надеялась, что он забыл или не в том состоянии, или вовсе не ночевал здесь, и я просто пойду на прогулку. Или на пробежку… одна! Не в его компании! Но ровно в шесть раздался стук в мою дверь.

 

Как обычно мрачный тяжёлый взгляд, внимательно следящий и замечающий даже мелкие движения, конвой до спортзала, сухие указания относительно тренировки.

 

Сегодня было хуже. К усталости добавилась боль, мышцы ещё не восстановились после прошлой тренировки, тело всячески сопротивлялось нагрузкам. К счастью Эрлат был в основном занят собой, ко мне обращался, только когда я делала что-то неправильно, или приходило время сменить тренажёр. В конце тренировки он подошёл ко мне и сделал замечание, что я не выполнила указание относительно сауны.

 

  • Я вообще-то впервые вижу такое количество современных примочек для комфортной жизни, – тихо напомнила я. – И я понятия не имею, как пользоваться этими вашими благами цивилизации, включая сауну.
  • Там всего одна кнопка, – сообщил мужчина. – Всё для комфорта, как ты заметила. Однако ты даже не попыталась.
  • Ну, убейте меня за это своим пронизывающим взглядом! – хмуро пробубнила я, останавливая беговую дорожку.
  • Это мне не интересно. А что до сауны, раз ты не справляешься, сегодня идём вместе!

 

Я задохнулась то ли возмущением, то ли страхом. Вот как представила себе нас полуголых в тесной тёмной комнатке, заполненной горячим паром, так и пришла в ужас! Зато Эрлату понравились эмоции на моём лице.

 

  • Придёшь в закрытом купальнике, я его с тебя сниму прямо там! – резко предупредил мужчина.
  • Вы теперь будете диктовать мне, что надеть? Может, и цвет белья подбирать станете? – леденея от страха перед этим огромным жутким монстром, проговорила я.
  • Надо будет – стану! – припечатал он. Мне хотелось спрятаться, но гордость не позволяла показывать страх. А вредность продолжала накалять обстановку:
  • А говорят, мальчишки не играют в куклы! – заметила, направляясь к кулеру.
  • Я давно не мальчишка! – сообщил Эрлат, и в голосе звучала сталь. – Сомневаешься — продемонстрирую!

 

Почувствовала, как голова вжалась в плечи. Ему лишь бы демонстрировать силу и превосходство! Выдохнула чуть спокойнее вне зоны досягаемости. Налила себе воды и залпом выпила.

 

  • Купальник открытый, – напомнил мужчина. – Хочу видеть, насколько у тебя там всё плохо.
  • Плохо? – нахмурилась я, развернувшись. Мне показалось, я готова влепить ему оплеуху. Желательно чем-нибудь тяжёлым, чтоб почувствовал.
  • Да, хочу видеть, что у тебя под одеждой, – кивнул Эрлат. – Есть ли мышцы. Нагрузки вроде выдерживаешь, но, похоже, исключительно на морально-волевых качествах и злости.
  • Мышцы, значит! – сощурилась я, не веря. Но мужчина довольно резко добавил:
  • Я не педофил, чтоб ты знала. И то, что мы дважды целовались, вовсе не означает, что ты привлекаешь меня как девушка. Пока не станешь похожа на неё, можешь не беспокоиться за свою честь.

 

***

 

Он ещё пару мгновений смотрел в спину удаляющейся Ниморе. Не педофил… Как же! Тело его вполне однозначно реагировало на эту девчонку. Хотя с чего бы? Внешне она была малопривлекательным ребёнком, низкорослая и худая, без форм и округлостей, которые он ценил в женщинах. Но что-то в ней его зацепило однажды, а поцелуи лишь распалили интерес к ней именно как к девушке. И этот интерес был настолько велик, что вчерашний день и вечер вылетели в трубу. Ария, сестра его знакомого, с которой тот предлагал Кайрану составить пару, была идеальной почти во всём. Умна, красива, в меру легка и весела. Хорошо воспитана. С ней было легко… И, увы, совершенно не интересно! Не хватало взгляда огромных глаз цвета фиалок, которые бы то испуганно отталкивали его внимание, то вспыхивали раздражением и злостью. Не хватало тонкого мелодичного голоска, высказывающего Кайрану очередное колкое недовольство, за которое хочется жёстко наказать. И, что самое главное, не хватало его собственного желания обладать девушкой. Всецело владеть даже её мыслями! Целый день он гнал от себя навязчивые образы девчонки, которую оставил дома. Даже будь на её месте другая, более покладистая, смиренная, желанная, столь сильные эмоции допускать нельзя. Так глубоко и всерьёз привязываться к донорам попросту опасно. Они не живут долго. А потеря подобной привязанности всегда выбивает из колеи, в его положении это конец целому континенту.

 

***

 

Зацепил! Я бы сказала, обидел, если бы планировала произвести на него впечатление, но поскольку в планах такого не значилось, я просто ощущала горечь от того, что Эрлат мне только что сказал. Хотя, кого я обманываю! Я пылала праведным гневом и жаждала мести!

 

Значит, я не девушка, а бесполый ребёнок, и посмотреть он хочет только на мышцы! Вот и получит бесполого ребёнка!

 

Я нашла идеальный для себя купальник, как мне казалось. Лиф в виде широкой полосы совершенно точно прижмёт и расплющит в ноль мою грудь. А ягодицы почти скроются под шортиками с высокой посадкой. И расцветка пижамная: мелкие жёлтые и оранжевые цветочки на бледно-голубом фоне. О, я буду максимально непривлекательной!

 

Курьер прибыл ещё до завтрака. Я расписалась в получении и радостная направилась к себе, но Эрлат меня перехватил.

 

  • Что у тебя там? – шагнув ко мне с лестницы, к которой я направлялась, поинтересовался мужчина.
  • Купальник, – я поспешила спрятать за спину полупрозрачный пакет.
  • Покажи, – протянул руку Кайран.
  • Вы же не всерьёз? – опешила я.
  • Показывай!
  • Это всё равно что бельё вам показать, – моему возмущению не было предела.
  • Да? – вскинул бровь. – Может, тогда в белье сегодня придёшь? На кой чёрт тебе купальник, раз всё так серьёзно?!

 

Выдержала паузу, но поняла, он не отстанет. Поджала губы и сунула ему пакет. Вопреки моим ожиданиям, мужчина не стал его вскрывать, только взглянул на милую расцветочку и, усмехнувшись, вернул пакет мне:

 

  • Если твоё женское начало не против того, чтобы я увидел тебя в подобном безобразии, можешь надеть.
  • Да идите вы к чёрту со своей сауной! – выпалила я и протиснулась мимо него на лестницу. Хотелось плакать. И топать ногами. И просто кричать… От злости, бессилия и, конечно, природной вредности, что требовала выхода, но почему-то неизменно оказывалась раздавлена страхом под взглядом льдисто-голубых глаз.

 

Кое-как успокоилась к завтраку. А там за приятной болтовнёй как-то даже улыбаться начала. Зула была удивительной! Она развлекала меня историями о своих внуках, или просто подходила и вдруг как-то совершенно по-матерински гладила по голове, молча, без всяких лишних слов, но с доброй улыбкой на губах. С этой женщиной было тепло.

 

С профессором сегодня мы занимались практикой: делали эскизы мостов, рассчитывали для них нагрузки, сопротивления, подбирали материалы и технологии. Это были упрощённые проекты, господин Фора дал мне понять, что впереди большая работа, но общее представление у меня уже было, и я взялась довести один из проектов до конца самостоятельно. Профессор, конечно, не поверил в быстрый результат, но обещал включить эту работу в мой проходной балл, на каком бы этапе я её ни сдала.

 

А вечером я решилась выйти прогуляться. Надоело сидеть в квартире.

 

Центральный район был невероятно красивым и ухоженным местом города. Прежде я нечасто бывала здесь и в основном проездом, а сейчас получила возможность неспешно прогуливаться и наслаждаться красотами городских пейзажей. Светло-серые и песочного цвета жилые высотки, зеркально-стеклянные сияющие монстры торговых и бизнес-центров, идеально ровные тротуары, уложенные серой с белыми прожилками плиткой, ухоженные клумбы с яркими цветами и аккуратно стриженными деревьями правильных геометрических форм. Кстати, несмотря на то, что места для растительности здесь было немного, и вся эта растительность была, если можно так выразиться, дисциплинирована и причёсана под рамки чёткого плана застройки, улицы выглядели зелёными. Вдоль широких тротуаров между проезжей частью и пешеходными дорожками тянулись ряды кубов из серого гранита, в которых росли деревья с ровными зеленоватыми стволами и идеально круглыми пышными кронами. Пешеходные дорожки тянулись строгими линиями, иногда превращались в мостики и ступени, а под ними, справа, слева и даже сверху были организованы островки с аккуратной зеленью и цветами. Даже вьющиеся растения плелись в чётко заданном порядке. Идеальный, какой-то кукольный мир. Не скажу, что мне он не нравился. Скорее тяготил этот перекос в сторону квадратной математической упорядоченности. Если бы ни ветер, размывающий чёткие границы форм и наполняющий окружающее пространство движением, дыханием и жизнью, центральные улицы выглядели бы мёртвой декорацией, пластиковой подделкой. Но здесь были запахи цветов и автомобилей, такие несочетаемые и характерные только для этого места, тепло нагретого солнцем тротуара, обнимающее голые щиколотки и скользящее вверх, пение птиц, готовящихся к ночёвке, гомон детворы, которую родители забирали из местного детского центра, шелест шин проносящихся по проезжей части автомобилей, а когда опустились сумерки, общую картину раскрасили яркие блики декоративной подсветки клумб, витрины кафе и булочных, работающих почти до полуночи, яркие вывески ночных заведений, отсветы из окон ещё заполненных жизнью высоток бизнес-центров… Здесь было красиво. И, в отличие от окраины, где я провела детство и юность, здесь действительно и как-то по-настоящему кипела жизнь. Никто не прятался по своим норам, опасаясь попасть на глаза патрулю или приглянуться какому-нибудь жадному до крови представителю местной элиты. Девушки гуляли в красивых нарядах, не боялись громко и вызывающе смеяться, проявлять эмоции, флиртовать с первым встречным. Я нутром чувствовала здесь какую-то свободу, которой мне не хватало всю мою жизнь. И как бы не было скорбно сознавать, именно здесь и сейчас я будто начала дышать полной грудью, впитывая в себя эту жизнь без ограничений.

 

Откуда-то потянуло свежей выпечкой и ванилью. И, хоть я была сытой, не смогла себе отказать. Нашла глазами небольшую вывеску «Госпожа Плюшка» над огромными светлыми окнами булочной и отправилась туда. Эрлат говорил, что к моему браслету привязан счёт, вот и посмотрим, заработала ли я на пару сдобных булок.

 

Посреди небольшого ярко освещённого зала была единственная стеклянная витрина, в которой были выставлены шедевры местных кулинаров, от простых кексов до разноцветных многослойных пирожных с разнообразными начинками и топерами. Помимо меня здесь были две девушки, медленно кружащие вокруг витрины и набирающие всё, что понравилось, в большие подносы.

 

  • Сегодня у нас акция, – предупредила меня улыбчивая кассирша из-за стойки. – Если берёте целый поднос пирожных и выпечки, на всю покупку скидка пятьдесят процентов.
  • Боюсь, я столько не съем, – я улыбнулась в ответ.
  • Угостите семью, или подружек, или просто оставите на завтра, – предложила она. – У нас новый пекарь, печёт много и очень вкусно. Жаль будет, если пропадёт.

 

Выглядело всё действительно очень аппетитно. Румяные булочки, хрустящая сахарная помадка, глянцевые свежие поливки и бархатные посыпки, яркие фрукты в разноцветном желе… У меня глаза разбежались и рот наполнился слюной. Но я решила, что, в крайнем случае, вернусь сюда завтра, а сегодня попробую корзинку с огромной белоснежной шапкой суфле и тёмно-бордовой вишней сверху. А кассирше пообещала, что если мне понравится, я буду приходить к ним постоянно. Девушка улыбнулась и завернула мне в подарок кусок сырного пирога.

 

Неподалёку от «Госпожи Плюшки» была открытая кофейня, где я приобрела большой стакан лимонада, а потом устроилась у одной из клумб на большой скамейке, щедро прогретой за день солнцем. Выпечка была волшебной, а сырный пирог оказался сладким с какой-то тягучей пропиткой и неожиданно сытным. Удивительное сочетание, но очень вкусно! Я пообещала себе, что ещё не раз загляну в эту булочную. Мимо прогуливались улыбчивые люди, семьи с детьми, старушки с собачками… Здесь была какая-то другая жизнь. Я будто уехала в другой город, или страну… Всё было каким-то непривычно лёгким, свежим… Все были довольны жизнью. Неожиданно подумала, что вырасти я здесь, быть может, перспектива стать чьим-то донором и не казалась бы мне концом всего… Я приняла бы такую жизнь и радовалась ей так же, как все эти люди. Недолго, но радовалась бы. Всё было бы точно так же, как сейчас, только мне было бы хорошо и светло в душе. Что греха таить, я завидовала весёлым девчонкам с соседней скамейки, планирующим завтрашний вечер. У них тоже были донорские браслеты, но они не жгли запястье так, как мой. Я завидовала группе хохочущей молодёжи через улицу, нырнувшей в тёмный дверной проём открывшегося ночного бара… В какой-то момент, оказавшись среди всех этих чокнутых, я тоже захотела стать, как они. Беззаботной. Плевать, что для этого пришлось бы сойти с ума!

 

Я так сильно хотела этого, что почти поверила – смогу. Да хотя бы на один вечер забыть о своих проблемах, вообще ни о чём не думать, просто дышать, вбирать в себя ещё тёплый летний ветер и лететь с ним, быть свободной… Мимо проходила компания нетрезвых молодых людей и девушек, их было человек десять. У кого-то был переносной динамик, из которого лилась свежая попса. Парни навеселе подхватили девчонок с соседней скамейки и закружили в лёгком ненавязчивом танце. Потом двое подошли ко мне и проделали то же самое. А после каким-то совершенно немыслимым образом мы все двинулись вниз по улице и скоро оказались на открытой площадке летнего кафе, где играла музыка и разгоралась самая настоящая тусовка. Столики были сдвинуты, стулья убраны. Работал бар с выпивкой и лёгкими закусками, по площадке и присутствующим скользили разноцветные лучи динамичной подсветки. Кто-то сунул мне в руки пластиковый бокал с зеленоватым коктейлем. Я уловила запах мяты, алкоголя и почему-то малины. Вкус казался довольно мягким, и бокал быстро опустел. Вокруг толпился народ, все танцевали, и всем было плевать на завтрашний день. Общались взглядами и прикосновениями. И, несмотря на довольно тесный контакт со всеми этими незнакомцами, вырваться из толпы не хотелось. Это была настоящая магия. Мы все стали единым организмом, на одной волне, с одинаковым градусом и вектором настроения. Окружающие заразили меня своим сумасшествием, и я, наконец, ощутила, как расслабились плечи, как с лица сползла маска настороженности и подозрительности, как тело стало послушным и податливым, каким, казалось, никогда прежде не было… Я осознала, в каком напряжении жила всё это время. А теперь будто в детство вернулась, когда была почти счастлива. Да, где-то на периферии уже тогда, в дремучем детстве, маячила незримая угроза, но я преспокойно могла о ней забыть. Так и сейчас. Будто крылья за спиной выросли, подняли меня над миром, закружили, заставляя смеяться и не бояться своих громких эмоций. Наверное, так ощущается счастье…

 

В ухе раздался звук входящего вызова. Дотянулась до кнопки на клипсе и ответила:

 

  • Ваша сочная булочка слушает! – осмелев спьяну, ответила я. Точно знала, кто звонит, и не хотела прерывать пьяное веселье… На том конце некоторое время была тишина. Потом напряжённый голос регента, наконец, спросил:
  • Где ты?
  • Понятия не имею, но тут здорово!
  • Ты выпила?
  • Пару коктейлей всего-то.

 

Он завершил звонок, а я пожала плечами и отправилась к яркой барной стойке за очередным коктейлем. Этот был цвета бирюзы и переливался перламутровыми волнами. Красивое зрелище, но вот на вкус полное дерьмо! Горечь и только. Много алкоголя и дешёвые отдушки и подсластители. Я поставила его на стойку за мгновение до того, как стихла музыка. Обернувшись, увидела, как расступается покорная толпа, и мне навстречу движутся четверо патрульных. Ну, кто бы сомневался! Настроение стало падать, и бирюзовый коктейль я забрала и залпом опрокинула в себя – может, повезёт, и к тому моменту, как меня доставят к Эрлату, я буду успешно изображать труп?

 

Но не повезло. Я была в сознании, хоть окружающий мир и покачивался мягко при каждом шаге. Меня сопроводили до лифта и передали регенту что называется из рук в руки. То есть вели меня, крепко ухватив за плечо, как преступницу, Эрлат, заполучив меня, сделал то же самое, однако, едва за нами закрылись двери лифта, я повела плечом и высвободилась. Земля стремительно удалялась, а я, схватившись за металлический поручень, полукругом огибающий кабину лифта изнутри, во все глаза всматривалась в огни города. Красота! Я подумала о том, что завтра непременно буду кататься на лифте. Вот просто вверх-вниз! Это же так здорово и удивительно.

 

Настроение, заряженное в уличном кафе и подогретое каким-то совершенно безумным коктейлем, требовало выхода. Я буквально кипела от позитива и любви ко всему сущему, а хмурая мина регента почти вызывала чувство вины за моё такое по-детски лёгкое веселье. Шагнула к нему, привстала на пальцы и, прежде чем успела понять, что творю, дотянулась до напряжённо сжатых губ мужчины. Легонько поцеловала и отпрянула, вдруг сообразив, что делаю. Но Эрлат даже не отреагировал, сухарь! Как стоял стылым камнем, так и продолжал стоять. Кажется, лишь глаза немного потемнели.

 

  • Зачтём как твой провал в пари на поцелуи! – только и проговорил.
  • Вы ужасно скучный! – заметила я, отойдя и уперевшись спиной в поручень. Глаза отвела в стекло, на Эрлата смотреть не получалось. Я действительно только что пыталась его поцеловать? С лёгкостью призналась себе: да, пыталась. Если б он меня так не пугал, мог бы показаться мне привлекательным. А, да, ещё ему пришлось бы стать простым смертным, ненавидящим кровь… Но, увы и ах, кровопийца с мерзким характером не мог меня привлечь априори, поэтому минутный порыв нежности в качестве попытки заразить Эрлата своим позитивом, вызывал лишь горечь и смущение.
  • Зато тебе весело! – с упрёком ответил регент.
  • Ой, вот только не начинайте, ладно? – поморщилась я, покосившись на него исподлбья. – Воспитательные беседы вам не к лицу. Вот вообще!
  • Воспитательные беседы? – вскинув бровь, холодно усмехнулся Эрлат. – Если речь зайдёт о воспитании, беседы – последнее, чем я с тобой займусь.

 

Я открыла было рот, чтобы ответить. Обязательно что-нибудь такое едкое, колкое… Но заметила, как опасно каким-то маниакальным азартом блеснули его глаза. Он только того и ждал: продолжу препираться – будет мне воспитание. Не через беседы. Пришлось проглотить едва не сорвавшиеся с языка слова! Эрлат внимательно проследил за эмоциями на моём лице и удовлетворённо кивнул. А потом принялся закатывать рукава тёмно-синей рубашки и пояснил:

 

  • Тебе сейчас противопоказан синтетический алкоголь. Твой организм находится в хрупком равновесии, алкогольные напитки низкого качества могут это равновесие пошатнуть.
  • Моё равновесие шатают хронический стресс и ваши попытки ограничить мою свободу, – понизив голос и не глядя на мужчину, заметила я.

 

Двери лифта раскрылись, и я выбралась, протолкнувшись мимо мужчины.

 

  • И у меня опять болит всё тело! – пожаловалась, чувствуя, как мышцы наполняются болезненной свинцовой тяжестью.
  • Я предлагал тебе сауну, но в таком состоянии тебе туда нельзя, – следуя за мной, заметил регент.
  • Да ладно вам! – нахмурилась я. – Я выпила пару лёгких коктейлей, от этого ещё никто не умер!
  • Ты едва на ногах стоишь! – оглядев меня, несколько небрежительно заметил Эрлат.
  • Ничего подобного! – возмущённо усмехнулась я.
  • Я не буду это обсуждать, – без интереса заметил мужчина и двинулся к рабочему столу.

 

Закатив глаза, я обречённо простонала. Я действительно была пьяна и жутко хотела веселья. Сауна и бассейн, в которых я ни разу не бывала, но ужасно хотела побывать, в программу вечера отлично вписались бы. Тем более я видела, что Эрлат собрался работать, а значит, его общество мне не грозило!

 

Решившись, направилась к столу, за которым он уже расположился. Меня действительно покачивало, ноги были совсем не такими послушными, как обычно. Но пьяная смелость компенсировала недостаток ловкости. Склонилась, уперев руки в столешницу и, дождавшись, когда мужчина поднимет на меня взгляд, заговорила:

 

  • А спорим, я пройду по прямой? – и улыбнулась прямо как демон-искуситель. Позволила оценивающе себя оглядеть. – Давайте, Кайран! Вы же ничего не теряете.
  • Я теряю время! – сухо припечатал он.
  • Да у вас его целая вечность! – воскликнула я.

 

Эрлат долго смотрел на меня тяжёлым немигающим взглядом. В итоге скептически вскинул бровь и махнул рукой на тонкую полосу, разделяющую покрытие пола на светло-серый и угольный цвета:

 

  • Вот тебе прямая. Вперёд!

 

Я самоуверенно фыркнула и добавила:

 

  • В случае моего успеха сауна и килограмм брусничного мороженого. В белой коробке с красным бантом, – и направилась по границе двух цветов.
  • Почему именно брусничного? – не ожидала, что его заинтересует такая мелочь. Думала, куда больше возмутит, что придётся исполнять требования какой-то вздорной девчонки… Но его заинтересовал этот пустяк.
  • Потому что оно кислит,– поморщилась я. – Буду есть и представлять вас.
  • А не потому, что его выпускает только одна фабрика и не в белых коробках вовсе? – судя по голосу, мужчина следовал за мной.
  • Не разочаровывайте меня, господин Эрлат. Вы почти устроили меня в Академию искусств. Неужели белая коробка под мороженое для вас такая уж проблема? – я дошла до дивана и развернулась с победной улыбкой.
  • Ладно. Мороженое будет, – пряча руки в карманы брюк и приближаясь ко мне, оглядел меня колким взглядом.
  • А сауна и массажисты? – предвкушающе улыбнулась я.
  • Разрешаю поплавать в бассейне, – он остановился так близко, что мир снова закачался. – Но сначала выпьешь чаю. С мятой и лимоном, – склонился и, заглянув мне в глаза, тихо добавил, – Ненавижу запах алкоголя!
  • А вкус? – зачем-то спросила я.
  • Предлагаешь попробовать то, что осталось на твоих губах?

 

Меня будто пронзило и разорвало изнутри странное чувство, эмоция. Она выбила из лёгких остатки кислорода и плеснула в вены жидкий огонь. Хорошо, что мужчина уже отстранился и с интересом меня разглядывал. Тряхнула головой и протиснулась мимо него к кухне:

 

  • Чай так чай! – пробормотала, чувствуя, что вот сейчас ни за что не попала бы в ровную линию своими слабыми трясущимися ногами! И алкоголь тут совершенно не при чём.

 

Я допивала чай, задаваясь вопросом, что с моим телом и почему оно снова болит, ведь за целый день перетруженные мышцы ни разу не дали о себе знать, когда в кухню вошёл регент. Он бросил на стол передо мной полупрозрачный матовый пакет с чем-то дымчато-серым внутри:

 

  • Наденешь это.

 

Я раскрыла пластиковую молнию и вытряхнула на стол купальник.

 

  • У меня уже есть, что надеть! – воскликнула возмущённо.
  • Либо это, либо нагишом. Решай! – припечатал он.

 

Остановившись у окна и вглядываясь в расцвеченную золотистыми бликами ночь, он вызвал с планшета, видимо, одного из своих секретарей и принялся отменять и переносить какие-то совещания.

 

Я вслушивалась, разглядывая купальник и ужасаясь. Эрлат освобождал время, чтобы что? Чтобы его хватило на меня? Да упаси боже, столько внимания моя психика не выдержит! Хотя… пусть! Пьяные черти в моей голове требовали возмездия за потраченные нервы!

 

А купальник был неплох, я ожидала чего-то более вызывающего! Обычные трусики, даже не стринги, и лиф с корректирующими чашками и лямкой через шею. Совсем ничего сверх норм морали! Даже грудь будет в «броне», как я это называла, никаких стоячих сосков в ней не видно. Вообще, честно и откровенно, женщина, живущая внутри меня, и правда пасовала облачаться в тот ужас, который я приобрела утром. А бесстрашный хамоватый супергерой, порождённый этим вечером градусом алкоголя, требовал подёргать тигра за усы, прикинувшись покладистой девочкой, а потом устроив бунт… В общем вопрос с купальником был решён. Улыбнувшись, я сгребла его подмышку и встала. Мужчина как раз закончил свою беседу и повернулся ко мне.

 

  • У вас прекрасный вкус, господин Эрлат, – похвалила я. – Я подумаю о том, чтобы доверить вам заодно и выбор моего нижнего белья…

 

Реакция была именно той, на которую я рассчитывала – взгляд льдисто-голубых глаз одарил арктическим холодом. Отлично, фраза о выборе нижнего белья не сместила его мысли к теме плотских утех, а вызвала возмущение предлагаемой ему ролью. Ну ничего, завтра побегает за мороженым в белой коробке, а после я придумаю что-нибудь ещё из разряда «не всё коту масленица»…

 

  • Так что там с бассейном? – невинно хлопнув ресницами, поинтересовалась.
  • Переодевайся, – коротко велел Эрлат. – В воду без меня не лезь!

 

Я догадывалась, куда идти. Рядом с тренажёрным залом была та самая сауна с бассейном. Он, конечно, был не двадцати пяти метров в длину со скошенным дном по всем правилам, это была скорее обнесённая невысоким плоским бортиком вытянутая овалом лужа глубиной чуть больше полутора метров – я доставала пальчиками до дна, если погружалась по самый подбородок, а регенту здесь пешком по плечи, наверное. Какой ему кайф от этого бассейна? Нет, плавать здесь было можно, расстояние метров в пятнадцать-семнадцать позволяло, но хотелось глубины!

 

Я естественно наплевала на требование не лезть в воду. Надоело подчиняться! Надоело бояться! А сегодня я была очень смелая, алкоголь приглушил инстинкт самосохранения, разогнал страхи и раскрепостил. Поэтому я в меру сил наплавалась и отдыхала на невысоком бортике, завернувшись в одно из пушистых полотенец и спустив в воду ноги. В мыслях был хаос, в эмоциях дикое бесстрашное веселье.

 

Помещение было небольшим и тёмным. Чёрный мрамор, разбавленный бледно-золотой стеклянной мозаикой, приглушённое освещение настенных бра, которого явно было недостаточно, плавающие блики от воды на потолке и стенах. Я будто в пещере оказалась. Но было как-то уютно. Нет, не так! Здесь можно было успешно прятать смущение и при определённом старании даже страх.

 

Мне здесь нравилось. Болтала ногами в воде, любуясь игрой бликов на потолке, и замышляла отвязную гадость, когда в помещении появился хозяин всей этой роскоши. Странно, но он был не в плавках, а в свободных штанах, вроде тех, в которых тренировался, и с голым торсом. Я отвела глаза. В тусклом точечном свете маленьких жёлтых лампочек бра на его груди, плечах и животе появились дополнительные тени, прорисовавшие даже самые мелкие рельефы сильного, тренированного тела. И я с ужасом отметила, что меня смущает не сама картинка, на это тело хотелось смотреть – и вот именно эта реакция меня смущала. Тем более я не знала, чего ждать от этого мужчины прямо сейчас. Чёрт, да я даже в себе уверена не была! Не знаю, что добавили в мой коктейль, но меня не отпускало!

 

Эрлат приблизился ко мне:

 

  • Я ведь просил не лезть в воду, – голос звучал сухо. Взгляд требовал немедленно пасть ниц и затрепетать.

 

Не сегодня, Кайран! Я не без труда встала на ноги, покачнулась, но устояла. Голова пошла кругом, но это ничего. Эрлат стоял спиной к воде, но по ощущениям умудрялся нависать надо мной, как глыба льда. Опасная такая глыба, вот-вот сорвётся и прихлопнет! Ждал оправданий, извинений, заверений в том, что я больше так не буду? Буду! Ещё хуже буду! Улыбнулась гаденько, поднялась на пальцы, зацепившись за плечи мужчины, потянулась к его губам. Коснулась осторожно и тут же отстранилась, но не слишком — ровно настолько, чтобы видеть его взгляд, но не разорвать при этом доверительный контакт. На миг его брови сошлись на переносите, а в глазах блеснуло подозрение. Но ко мне всё же склонился. Доверчивый какой, вы поглядите! Не долго  думая, столкнула его в воду, благо, стоял на краю и не ждал от меня такой подлости. Взрыв брызг окатил меня почти до подбородка. Ужасаясь и восхищаюсь собой одновременно, попятилась. Рот зажала ладонью, чтобы не смеяться в голос. Поднявшийся над водой мужчина тряхнула головой и провёл ладонью по лицу, сгоняя лишнюю влагу. О господи, мокрый и злющий Кайран Эрлат выглядел ещё волнительней, чем просто голый по пояс! В какой-то миг я даже хихикать перестала, залипнув на этом зрелище, но когда регент двинулся к бортику, явно собираясь выбраться и… не знаю, что он мог бы со мной сделать, по идее я была неприкасаемой, но всё равно было жутко. Поэтому, развернувшись, я с визгом понеслась прочь. Полотенце потеряла где-то по пути. Поняла, что бегу не туда, выход был в другой стороне, но поворачивать назад было поздно, там по-любому был Эрлат. Поскользнувшись и едва не свалившись, обогнула бассейн, оглянулась, да, точно! Мокрый и злой, как сам дьявол, решительно шагал за мной. Взвизгнула, смеясь, и прибавила ходу, но в следующее мгновение врезалась в его мощное твёрдое тело. Чёрт, это было даже больно! Отступила и убедилась: да, не в стену влетела! Эрлат, ещё мгновение назад стоявший в пяти шагах позади, теперь был прямо передо мной. Уж не знаю, как они это делают, просто быстро бегают или летают, но регент стоял рядом. Взъерошенный, с пылающими ледяным гневом глазищами. И, да, всё ещё полуголый! В голове пронеслось: «Выпорет!», и как эхо: «И будет прав!» Я попятилась, мужчина шагнул за мной. Я снова рванула было прочь, но была пойман за руку. Эрлат резко притянул меня к себе, и я снова влетела в его грудь. Подняла глаза и нарвалась на насмешливую полуулыбку, наполненную превосходством. Ну да, кто я такая в сравнении с этим огромным, сильным и невероятно быстрым существом! Рванула руку из крепкого захвата и неожиданно высвободилась. Понимая, что у меня лишь пара мгновений, бросилась к бассейну и с визгом сиганула в воду. Плавать не умела, было негде научиться, поэтому, едва вынырнула, барахтаясь, кое-как отбуксировала своё такое неуклюжее в воде тело подальше и оглянулась на регента. А тот, казалось, лишь этого и ждал. Насладившись смесью азарта и ужаса на моём лице, он оттолкнулся и как блин профессиональный пловец вошёл в воду! Аккуратно, почти без брызг, плавным скользящим движением… Я бы залюбовалась, если б не была напугана его стремительным приближением. Проскользив под водой, словно торпеда, он поднялся на поверхность, снова заставив меня визжать и улепётывать. Самое жуткое: я чувствовала себя мышью, с которой просто играют, нагуливая аппетит, позволяют побегать, повизжать… А за всем этим последует что-то страшное! Но чёртовы пьяные черти!..

 

Достигнув бортика, я попыталась выбраться, как это ещё недавно с лёгкостью делал Эрлат. Мне бы его лёгкость! Уперевшись руками, подтянулась и выбросила на «сушу» своё тело ровно наполовину. Плюхнулась животом на бортик, но тут огромная ладонь легла на спину и прижалась меня, обездвижив. Я принялась брыкаться и отбиваться, целясь пятками, коленками и локтями куда-нибудь побольнее, визжала и извивалась, пытаясь выбраться, но в итоге оказалась стянула за ноги обратно в воду. Не подготовившись, ушла с головой! Вынырнула, фыркая и отплёвываясь, и замерла перед Эрлатом. Смотрел на меня насмешливо, но на дне его глаз осела угроза. Улыбнулась и, щедро зачерпнув воды, плеснула ему в лицо. Рванула было прочь, пользуясь замешательством, но, не успев сделать и пары шагов по скользкому дну, оказалась схвачена и прижата спиной к горячему телу мужчины. Как же ощущалась эта разница между прохладой воды и жаром чужого тела! От ощущений голова пошла кругом, а моё собственное тело вдруг обессилело, обмякло, поддалось прикосновениям. Эрлат рывком развернул меня и припечатал спиной к стенке бассейна. Я вскрикнула. Больно не было, но и приятного было мало. Зато я снова могла сопротивляться! Попыталась опять обрызгать мужчину, но он легко поймал мою  руку. Вторую тоже. Завёл мне за спину, перехватил одной своей. И я оказалась снова прижата к его телу. Ноги не доставали до дна, но я попыталась вырваться, не знаю, зачем, ежу было понятно, что тут без вариантов. Эрлат тихо посмеивался, упиваясь властью, пока я рвалась из его захвата. Потом коснулся свободной рукой моего лица, я отдёрнулась, будто обожглась, но мужчина ухватил меня за подбородок и заставил смотреть в свои жуткие потемневшие глаза. Я не могла разглядеть в этом полумраке, то просто тень на них упала, или они почернели, но стало жутко. Кайран повернул мою голову и склонился, задевая колючей щекой мой висок. Я вся сжалась, ожидая самого страшного, даже глаза зажмурила.

 

  • Бестия! – шепнул мне на ухо Эрлат.

 

И его губы прошлись по моей шее от ямочки за ухом до ключицы. Возмутительно чувствительные прикосновения! Я вскрикнула даже. И снова забилась, пытаясь вырваться. Но мужчина ухватил меня за растрепавшуюся косу и потянул, заставляя замереть.

 

  • Не провоцируй! – рыкнул, нависнув над моим лицом.
  • Меня нельзя трогать! – напомнила я.
  • Так ведь запрет был лишь на кровь, – ответил Эрлат и самодовольно улыбнулся уголком губ. И я вдруг сообразила, что это такое там упирается мне в живот… Вдруг стало вообще не смешно! Я распахнула глаза, задыхаясь возмущением вперемешку со страхом:
  • Вы не посмеете!
  • Ещё как посмею!
  • Вы же не настолько отбитый! – возмутилась, услышав в собственном голосе истеричные нотки.
  • Да? – усмехнулся мужчина.– Хочешь проверить?

 

И свободная его рука двинулась вниз по моему бедру.

 

  • Нет! Не надо! – снова вырываясь, заорала я. На сей раз всерьёз испугалась.
  • Прекратила истерику! – легонько шлёпнув меня по заду, велел регент. Кажется, продолжать он передумал, супер!
  • Я думала, вы нормальный, – всё ещё продолжая попытки освободиться, сквозь зубы процедила я.
  • Когда это? – легко удерживая меня, усмехнулся он. Я выдохлась и замерла:
  • Ну вы же пытаетесь спасти человечество. Согласились дать Аглифу время и не трогать меня пока что. А иногда вы просто заботитесь, хоть и пугаете до икоты…

 

Я почувствовала, как пальцы Эрлата, сжимающие мои руки, медленно разжались. Какое-то время он ещё удерживал меня рядом, а я старалась не дать ему повода передумать – замерла и едва дышала. Было страшно. Да, я злилась, что мне страшно, жутко раздражалась, что должна подчиняться требованиям незнакомого мужика, вести себя так, как ему приятно – угождать, но смелость и дурь сейчас были тише инстинкта самосохранения. Провоцировать монстра мне расхотелось.

 

Наконец, Эрлат оттолкнулся назад, всё ещё с сомнением следя за мной, а через мгновение оставил меня одну в бассейне. Далеко он не ушёл, стянул с себя мокрые штаны, под которыми, как оказалось, не было плавок, обернул бёдра полотенцем и занял едва заметный в полумраке диван в углу.

 

Я поплавала, ну как, походила по дну, иногда погружаясь в воду с головой и выныривая, но как-то уже без особого удовольствия, вынужденная находиться под прицелом ледяного взгляда.

 

Регент потягивал какой-то тёмный алкоголь из широкого стакана, не спуская с меня глаз. И что такого интересного нашёл?!! Молчание только усугубляло моё напряжение.

 

***

 

Он заливал жажду крепким алкоголем, надеясь унять жар в теле. На десмодов алкоголь действует не так, как на людей, слабеет в основном тело. Расслабляется, как после крепкого продолжительного сна. Гасятся все бурные реакции, успокаиваются и приходят в норму процессы. Потом правда следует хорошо поужинать, но это потом. Сейчас в себя прийти бы!

 

Сам не понимал, что с ним! Уже в который раз убедился, что реагирует на девчонку совершенно определённым образом. Бесило жутко! А сейчас ещё оказалось, что он в её глазах почти герой! Усмехнулся и запил откровение большим глотком рома. Да нет, ублюдком быть не хотелось. Никогда и ни для кого. Раздражало, что его зацепило её мнение. Оно, оказывается, было важным. Мелкая ведьма! Снова сделал глоток обжигающего напитка. А самое паршивое, помириться с ней однажды придётся, гормоны стресса в её крови только навредят, истерики следует исключить сразу. Но как с ней мириться?! Она же, как буйный подросток, творит, что вздумается, дерзит, огрызается, ни во что его не ставит! Настоящий бес в юном теле! Тело кстати ничего. Не в его вкусе, конечно, но по крайней мере не отталкивающая угловатая худоба!

 

Наблюдал за ней издалека. Так и тянуло подойти и заставить! Много чего заставить. Но её слова: «Я думала, вы нормальный», прямо как поводок держали на месте, перекрывали кислород, едва он думал о малейшем принуждении. Монстром стать несложно. Он уже привык им быть, это был простой и быстрый путь к достижению целей. Стратегия, выработанная годами и безотказно служившая до сих пор. А теперь, чёрт возьми, ему не по себе от испуганного взгляда фиалковых глаз! Опрокинул в себя остатки алкоголя, поднялся и пошёл доставать из холодной воды посиневшую русалку. Заботливый, мать его, папочка!

 

***

 

В какой-то момент я замерла у бортика затылком к Эрлату. Зацепившись руками за шершавый кафель, прикрыла глаза и постаралась отвлечься. Двигала ногами, не давая им опуститься на дно, и пыталась убедить себя, что я здесь одна. Почти удалось, почти!

 

  • Идём греться, у тебя губы цвета спелой сливы! – раздалось прямо надо мной.

 

Вздрогнув, я отпрянула от бортика, у которого присел Эрлат, и развернулась. Интересно, давно он меня разглядывал?

 

  • Я не замёрзла, – ответила, но тут же почувствовала, как стукнулись друг о друга зубы.
  • Мне тебя силой тащить? – мужчина вскинул бровь.
  • Вам лишь бы силой! – едва слышно пробормотала я, но всё же двинулась к широким пологим ступеням.

 

Эрлат шёл параллельно мне. Там, у стены напротив ступеней, был небольшой стеллаж с полотенцами. Приблизившись к нему, мужчина взял из стопки одно, расправил его в руках. «Ну всё!» – подумала я, понимая, что он ждёт меня. Но уже начала подниматься по ступеням и бросаться назад в холодную воду не стала – незачем смешить Эрлата и столь открыто демонстрировать ему свои слабости! А он тем временем, совершенно не таясь и с интересом, разглядывал моё тело. Я потянулась за полотенцем, но он не позволил его отобрать.

 

  • Повернись, – велел коротко.

 

Недовольно поджав губы, я развернулась к нему спиной. Тут же мягкая ткань легла мне на плечи, а крепкие руки на краткий миг сжали их. Я замерла и, раздражаясь собственным страхом, дала себе мысленного пинка.

 

  • Идём, – тем временем совершенно без эмоций предложил мужчина.

 

Спрятавшись под куском пушистой материи, я вошла в полумрак небольшой комнатки, наполненной горячим паром с чуть сладковатым запахом влажной древесины. В одной из стен было большое квадратное окошко, изредка где-то там в его темноте шипела разбрызгиваемая на раскалённые камни вода. Тусклый квадрат света в дощатом потолке выхватывал очертания деревянных лавок, уходящих вверх тремя широкими ступенями, расположенными углом. Эрлат уселся на самую нижнюю и хлопнул ладонью рядом с собой, приглашая меня присоединиться.

 

  • Внизу прохладнее всего и дышать легче, – сообщил мне. – Начинай отсюда и, если захочется, можешь подняться выше.

 

Я устроилась подальше от него – на смежной нижней ступени. В полумраке заметила, как мужчина усмехнулся. Его глаз я почти не видела, они скрылись в густой тени, но чувствовала, что он продолжает меня разглядывать.

 

  • Мне некомфортно, когда вы так пристально на меня смотрите, – я решила попробовать донести до него свои чувства по поводу его поведения, на что услышала снисходительно-язвительное:
  • Ничего, это скоро пройдёт.
  • Вам совсем плевать на то, что я испытываю?
  • Как раз наоборот, – пугающе серьёзно проговорил регент. – Именно поэтому я не стану сейчас щадить твои чувства и прикидываться тем, кем мне никогда не стать. Чтобы потом ты не ревела в подушку от горького разочарования, осознав, что я вовсе не мягкий плюшевый заяц, к которому можно прижиматься всю ночь, прячась от ужасов внешнего мира, – он сделал паузу, а я, подтянув и обняв колени, спрятала в них лицо. Тема с зайцами меня откровенно смущала, а слова мужчины хоть и царапали душу, но всё же несколько успокаивали, даря надежду, что мне не придётся искать вторые смыслы, подвох и двойное дно в том, что он говорит или делает. – Мне интересно рассмотреть тебя, – продолжал Эрлат. – Я должен знать, что мне досталось, что скрывает эта закрытая бесформенная одежда, которую ты продолжаешь носить. И я вижу, вопреки опасениям, ты не замученный голодом подросток, чей организм просто не успевает развиваться с должной скоростью из-за стрессов и плохого питания. Работать, конечно, есть над чем, но основа имеется, – он замолчал, а я покосилась на него, злобно интересуясь:
  • Вы рассмотрели всё, что вам было интересно?
  • Конечно нет, – хищно улыбнулся он. – Я лишь утолил первое любопытство.

 

Я сжала зубы, но ничего не успела возразить. Раздался приглушённый звонок, и Эрлат, слава тебе, господи, оставил меня одну, велев как следует прогреться, но не задерживаться здесь дольше десятка минут, а потом в душ и в постель.

 

Я действительно не была настроена нарушать последние указания, но меня банально сморило. Алкоголь, нервы, холодная вода, горячая сауна… И даже жёсткая деревянная лавка показалась мне периной! Я просто прилегла отдохнуть…

 

***

 

Его отвлекли больше чем на час. Взрыв на одной из аркалировых шахт на севере континента, порядка восьми сотен пострадавших по предварительным данным. Сопротивление! Своих же не пожалели, настоящие выродки. Велел подготовить отчёты, предварительные списки семей пострадавших, сформировать фонд помощи, подписал все необходимые документы. Спасательную операцию уже развернули, дополнительные силы спасателей, психологов, следственные группы были в пути. На утро назначил пресс-конференцию и велел информировать о ситуации каждый час.

 

Отправился проверить Мору. Комната была пуста, в душе тоже никого. Несносная девчонка! Выпороть её что ли!

 

Бассейн пуст. Сорвался и влетел в сауну. Схватил обмякшее тело и вынес из душной парной. Устроив на бортике – какая ж она мелкая – зачерпнул холодной воды и обтёр пунцовое лицо девушки, шею. Похлопал по щекам. Недовольно сморщила нос. Выдохнул напряжение. Взял за запястье – пульс частил, не хорошо! Глаза открыла, но будто ничего не видела.

 

***

 

Холодно. Мокро. И кто-то меня тормошит. Инстинкты, приобретённые на улицах, сработали прежде, чем я осознала, где нахожусь и что происходит. Там всегда всё было просто: проснулся от прикосновений, бей и беги! Вот я и ударила, а потом рухнула в воду, едва попыталась сбежать. Вода острой болью врезалась в голову, грудь, я захлёбывалась, когда чьи-то руки рванули меня на поверхность.

 

Нахлебаться сильно не успела, но откашливалась долго. В теле была противная слабость. Голова шла кругом. Приходила в себя на диване в углу. Эрлат, конечно, меня отчитал в своей манере: сюда не ходить, вот то не трогать, варианты не обсуждаются! А я назвала его заботливым – кстати не лукавила! Он ведь даже мокрыми полотенцами  меня обложил, пока я приходила в себя… Но ему почему-то моя характеристика не понравилась. Ну что ж, мне вот тоже многое не нравилось, ничего, терплю ведь!

 

18

 

Не помню, чтобы спала в эту ночь. Мозги начали включаться ещё там, на диване у бассейна. Окончательно мысли прояснились ближе к утру. И, оглянувшись на прошедший вечер, я ощутила, как растёт моё чувство стыда. Вот это меня сорвало! Не смогла бы вспомнить, чтобы так вела себя прежде. Даже когда мы с девчонками напивались, такого со мной не случалось. А тут… лезть с поцелуями к регенту, толкать его в воду, драться… Господи! В момент событий это казалось таким смешным и совершенно уместным. Сейчас же было стыдно до пылающих щёк, а ещё очень-очень страшно. Я всё отлично помнила, а хотелось забыть! И ещё попросить прощения и поблагодарить, что…ну что не стал орать, наказывать, и вообще проявил терпение!

 

Слышала, как прикрылась дверь первой от лестницы комнаты, шаги в коридоре. Села, втянув воздух, и на выдохе решительно поднялась. Накинула домашнее платье и спустилась. Старалась пока не думать и не анализировать. Сделаю, а уже после спрячусь и порефлексирую.

 

Эрлат стоял у окна в кухне с чашкой кофе в руках. Чёрные брюки, белая рубашка с расстёгнутым пока воротом, бледное хмурое лицо. Он повернулся ко мне, когда я вошла, и замер, как хищник – спокойный, собранный и готовый.

 

  • Я хотела извиниться и поблагодарить за терпение, – выдохнула я, чувствуя, как стыд хоть и не исчез, но точно перестал так сильно давить на плечи. Эрлат буквально приморозил меня взглядом и сообщил:
  • Отныне у тебя запрет на кафе, бары, рестораны. Любые вечеринки – с моего позволения.

 

Я открыла было рот, собираясь возмутиться, но не рискнула. Не после того, что я творила вчера. Мужчина с вызовом вскинул бровь, будто предлагая мне попробовать поспорить, и это разозлило. Умом понимала, что он прав, но эмоции… Я не привыкла что-либо с кем-либо согласовывать, спрашивать разрешения, подстраиваться, принимать во внимание чьё-то мнение относительно таких неприкосновенных вещей как моё личное время, досуг и интересы… А здесь меня вернули в возраст начальной школы и поставили в зависимое положение!

 

  • Ладно! – кое-как сдерживая эмоции, бросила я и развернулась, собираясь уйти.
  • Стоять! – донеслось в спину, пришлось замереть. Поджала губы, но не повернулась. – Кофе будешь? – вдруг совершенно мирно предложил Эрлат. Вот теперь я развернулась всем корпусом и вытаращила на него глаза.
  • Спасибо, нет, – то ли удивлённо, то ли возмущённо отказалась я. Он же пожал плечом:
  • Тогда свободна.

 

Развернулась на пятках и вылетела из кухни. Регент был в своём репертуаре! Но о том, что я извинилась, всё-таки не было жаль. Это было правильно по моим собственным ощущениям. Да и кто его знает, чем бы оно обернулось, оставь я всё как есть. Может и не было бы мне мирного предложения кофе, а в следующий раз, не дай бог, конечно, он состоится, но если вдруг, то может быть Эрлат будет вести себя столь же достойно, не поддаваясь моим неадекватным выходкам… Господи, я же его поцеловала! Кошмар какой!

 

Поспать не получилось. Несмотря на усталость после бессонной ночи, в голову лезли всякие мысли. И едва снизу послышался звон посуды, я отправилась в душ.

 

Сегодня за окнами было пасмурно, а из-за пелены мороси земли почти не было видно. Создавалось сюрреалистичное впечатление, будто мы висим в сером облаке. Я сидела на плоской подушке у панорамного окна в гостиной и смотрела сквозь стекло, пока Зула готовила завтрак. В душе что-то ныло и тянуло. Стыд, кажется, вопреки законам логики превращался в чувство вины. Мне, видимо, недостаточно было принести извинения, нужно было почувствовать, что я не совершила ничего дурного и не пала в глазах мужчины, чьё мнение мне почему-то (сказал бы мне кто, почему!) было важно.

 

Зря, наверное, но в какой-то момент я стала анализировать вчерашнее. Себя. Свои ощущения. Я ведь почти перестала бояться регента вчера. Дурачилась с ним так, как если бы он был обычным мужчиной, простым смертным, не обличённым властью, без жажды крови. И волновал он меня вчера как самый обычный мужчина. Ужаснулась, осознав, что он мог бы быть мне симпатичен. Почти ударилась в панику от того, что мой правильный мирок, чёткой линией поделённый на чёрное и белое, продолжает разваливаться. Сначала я прониклась симпатией к Аллену, однако, этого уже как-то даже не стыдилась, он действительно был достойным парнем. Но Эрлат!.. Он вечно меня цепляет, обвиняет, притесняет, он резкий и холодный, как айсберг в водах Атлантики, с ним сложно спорить и практически невозможно договориться, всегда сам себе на уме, а если и делает уступки, то какие-то слишком неожиданные. Эрлата я не могла предсказать и боялась. По-настоящему боялась! Он был каким-то другим, слишком отличался от всех, кого я могла бы даже вообразить! Жуткий! Вот только мир мой качался всякий раз, когда он так нелогично вдруг проявлял участие: привёз мне зайца из командировки, в Академию почти устроил, тренировки эти – кому они были нужны? Ему точно нет! У него государственных дел вагон, а тело так выточено, такими навыками прокачано, что тренажёрный зал – это так, детская забава! А выходки мои вчерашние? Господи, как он меня не убил на месте! Что ж тогда получается, он тоже достойный? Почувствовала, как хмурюсь. Может и достойный, да только хищник – в прямом смысле слова, и думать о нём как о ком-то, кто может быть мне приятен, я была не готова!

 

Хотелось позвонить девчонкам и поболтать, а лучше встретиться… Да, наши обычные посиделки должны помочь! И раз уж мне запрещены кафе, решила пригласить подруг в гости. Написала Эрлату об этом своём желании – тут у меня даже протеста внутреннего не возникло, всё-таки в его дом гостей зову, но ответа от него не было. Долго не было. А подруг хотелось видеть. Или хотя бы слышать…

 

Вся моя личная база данных хранилась в облаке, и я быстро восстановила контакты. Решила не писать в общий чат, там меня разорвали бы вопросами и сочувствием! Позвонила Санде, она у нас основной заводила и организатор, соберёт остальных. Девушка не отвечала. Тогда я отправила ей сообщение в шорт-чат с просьбой перезвонить и подписалась своим именем. Подруга перезвонила тут же.

 

  • О боже, Мора, это ты! Прости, что не отвечала, – сразу затараторила она. – Ко мне тут подкатывает один… я шифруюсь.
  • Привет, – улыбнулась я, снова уставившись в серое утро. – Не похоже на тебя!
  • Да он идиот. Рассказывай, ты вообще как?
  • Мне кажется, ещё немного, и я сойду с ума, – говорила с улыбкой, намеренно придавая голосу лёгкости и радости, чтобы не поверить, что всё настолько паршиво, и не расплакаться, и Санда меня неверно поняла:
  • О боже, Мора, что, даже тебя проняло? Мериса не врала? Это круто, да?

 

Я закрыла глаза, выдерживая паузу, а потом позорно разревелась. Прямо в голос!

 

  • Мора! Говори, где ты! Я приеду прямо сейчас! – решительно заявила девушка. Я набрала воздуха в грудь, но заговорить сразу всё равно не получилось. Только с третьей попытки, всхлипывая и проглатывая часть букв:
  • Можешь собрать девчонок и привести сегодня вечером в гости? Пожуём чего-нибудь, посидим, поболтаем…

 

Старалась не думать о том, что регент может запретить мне принимать подруг. Было так плохо сейчас, а они олицетворяли мою прежнюю более спокойную и устоявшуюся жизнь… В крайнем случае пойдём гулять, Эрлат ведь сам говорил, что я здесь не в клетке! Нельзя будет остаться здесь, пойдём под дождь, не в первый раз!

 

  • Конечно, – обрадовалась Санда. – Хоть сейчас примчимся!
  • Сейчас не надо, у меня день расписан. Давай часов в шесть. Нормально?
  • Мы с Леттой сто процентов будем! Мериса – если оторвётся от своего божества…
  • Ладно. Адрес скину в чат.

 

Пришлось снова умываться и приводить себя в порядок, прежде чем спуститься к завтраку. Зула опасливо поглядывала на меня, но с расспросами не лезла. Я спросила её, может ли она помочь мне приготовить ужин для посиделок с подругами, женщина обрадовалась и сообщила, что беспокоиться не стоит, она всё приготовит на своей кухне, а потом просто отправит с курьером.

 

До появления профессора Фора я успела заняться самостоятельным проектом. Здорово отвлекало! Да и шло хорошо, быстро. И он, поинтересовавшись в конце дня моими успехами, был снова приятно удивлён.

 

  • Мора, у вас невероятный талант! – нахваливал он, просматривая готовые чертежи и расчёты. – Если вы так же успешно проявите себя по другим дисциплинам, после первого семестра сможете заявиться о переводе на второй курс, – такая оценка мне льстила, и я даже не сомневалась, что готова к вступительному экзамену, который должен был состояться через пару дней.

 

Профессор сегодня ушёл пораньше, оставив меня доделывать мой первый самостоятельный проект. А к пяти заявились сразу два курьера – один от Зулы, с кучей коробок и контейнеров, а второй из цветочного салона. Мне никогда не дарили цветы, и я не знала, как реагировать на огромный букет снежно-белых роз. Пока в кухне шла разгрузка блюд к ужину, а незаметные клинеры наводили порядок на втором этаже, я стояла посреди холла и растеряно смотрела на цветы. Нужно было поставить их в воду…

 

Вазу не нашла, устроила цветы в графине для воды. В открытке была только одна фраза: «Ты прощена». Я впала в ступор! Вот серьёзно. Цветы? Совсем не похоже на знакомого мне регента! Хотя, стоило представить, с каким каменным лицом он произносит фразу «Ты прощена», сразу расхотелось удивляться. Наверняка глядел бы при этом холодно-надменно, и я всё равно чувствовала себя виноватой, но ощущала, что, фух, в этот раз пронесло! И радовалась бы, как щенок сладкой косточке! А может и правда сыграть в эту игру? Изобразить щенячий восторг и посмотреть, что будет? В крайнем случае посмеюсь над Эрлатом!

 

Не долго думая отправила ему шорт-чат благодарность за цветы с припиской, что мне очень приятно. Вот был бы стыд, если б снова завёл разговор о том, что это не знак внимания, что я не девушка и что его не привлекаю. После вчерашнего в последнем сомнений не осталось! Было даже немного обидно. Да ладно, кого я обманываю, обидно было даже очень! Что странно – привлекать его я и не хотела. Опасалась. Даже не так, я была в ужасе от мысли, что я могу его привлекать как девушка. Но от его слов о моей непривлекательности делалось стыдно.

 

И меня всё больше тревожила встреча с подругами, разрешения на которую я так и не получила. Ни разрешения, ни запрета. Вот вообще ничего! Было бы крайне неприятно притащить подруг в чужой дом, а потом выслушивать недовольства хозяина. Сразу после вчерашнего и снова спорить с ним?.. Вредно для кармы. Очень вредно! Я в итоге повторила свой вопрос в шорт-чате. Но наш верховный правитель до сих пор был слишком занят судьбами мира, чтобы снизойти до мелких вопросов от мелкой меня. Все нервы себе вытрепала! Однако через час, как раз перед визитом девчонок, явился очередной курьер с двумя бутылками слабоалкогольного вина и приложенной к ним запиской: «Вино для вашего девичника». Значит, всё же можно! Чёртов Кайран Эрлат, вывернул всё так, что теперь я и правда испытала щенячий восторг! Но не смогла подавить улыбку. Вот просто отчего-то стало действительно, без притворства, тепло на душе. Времени на ответ не нашёл, но вином (скорее всего через секретарей, ну и пусть!) озадачился – явно понял, что без алкоголя мы не отдыхаем, и решил минимизировать риски. Верно я назвала его вчера заботливым! И, если отвлечься от того, что он кровопийца, нормальным я его тоже вполне себе заслуженно окрестила. Однако дружить с ним – нет! Никогда! Ни за что!

 

В кухне витали такие чудесные ароматы, что я тут же принялась дегустировать всё подряд! Зула была волшебницей! Девочки задерживались, и я беспокоилась, что угощения не доживут до их появления. У холодильника стояли прозрачные контейнеры с десертами, среди них я заметила яблочно-морковный салат… и вдруг вспомнила о своём порезе поперёк ладони. Вернее поняла, что его нет. И повязку я, кажется, вчера где-то потеряла…наверное на улице, во время танцев… Но пореза не было. Была тонкая белёсая полоска. Паниковать не спешила, вполне возможно, та пудра, которой обрабатывался порез, что-то вроде клея для ран. Я решила, что прежде дождусь Эрлата и спрошу у него, а потом уж посмотрим! Снова выглядеть истеричкой не хотелось.

 

Наконец-то позвонила Санда.

 

  • Мы вроде на месте, – озадаченно сообщила девушка.
  • Спускаюсь, – я улыбнулась в ответ.

 

Вошла в лифт, и прозрачная капсула, едва слышно сомкнув дверцы, скользнула в серое марево. Погода, похоже, не собиралась одаривать нас солнцем и завтра. Плотные мрачные облака обложили видимый мир до самого горизонта. А морось, ненадолго прекратившись днём, к вечеру пролилась на землю с новой силой, грозя перейти в дождь.

 

Девчонки ёжились и озирались, явно чувствуя себя неуютно здесь. Я махнула им, когда двери лифта открылись. А едва мы все оказались в тёплом сухом пространстве, принялись обниматься. Им тоже понравился вид из лифта, хотя именно сегодня за влажным стеклом было облако, через которое с трудом можно было разглядеть очертания соседних высоток – не то, что может вызвать восторг!

 

В квартире подруги заметно притихли. Оживились, только когда я сообщила им, что кроме нас здесь никого. Первой разглядывать интерьер отправилась Санда. Она, похоже, как и я, нуждалась в прикосновениях и ощупывании всего, что видела: обои, статуэтки, светильники, мебель… Летта шла следом, но просто осматривалась. А Мериса, хоть и была под впечатлением, столь ярко не проявляла интерес. Она вообще выглядела отстранённой, пребывала в своих мыслях, отвлекаясь от них только вынужденно – когда кто-то звал её по имени, обращаясь именно к ней. Но на лице её блуждала лёгкая улыбка, из чего лично я сделала вывод, что у подруги всё в порядке, возможно даже больше, чем у всех нас вместе взятых – именно поэтому она была мысленно не с нами.

 

Мы полчаса бродили по комнатам и коридорам, а я только и слышала:

 

  • Ух-ты! Бассейн!
  • Вот это да! Свой тренажёрный зал!
  • Ничего себе! Целая библиотека из печатных книг!
  • Ого! Да это не ванная, это целый спа-комплекс!

 

Мы заглянули во все углы, чуланы, ниши. Рассмотрели картины, испытали систему блэк-аут, встроенную в оконные стёкла, даже всполошили роботов-уборщиков, которых использовали приходящие клинеры для ускорения своей работы. Я наконец-то толком узнала то место, где теперь проживала. Санда с Леттой были в таком восторге, что я сама себе начинала завидовать. Вот только будь моя воля, я бы знать не желала ни это жилище, ни его хозяина!

 

Когда мы добрались до стола, всё давно остыло. Что-то разогрели, что-то оставили остывшим. Теперь девчонки восторгались угощениями… А меня уже начинало мутить от того количества похвалы, которое я слышала. В какой-то момент я даже подумала, что это была плохая идея, устроить посиделки!

 

  • Слушай! – протянула Санда, допивая бокал вина. – Ну а чего ты такая хмурая? Всё же вроде в порядке… – она выжидательно смотрела на меня, и Летта тоже, а я не знала, что им ответить. Ничего не было в порядке. Вся моя жизнь развалилась. Может, там и не было никакой жизни, так, существование, но ведь и здесь у меня ничего нет, даже свободы! Я пожала плечами, опустив глаза и размышляя, что сказать, но за меня ответила Мериса:
  • Она ещё не донор. И видит ситуацию с высоты своего прежнего восприятия.

 

Я вскинула взгляд на девушку. Впервые за вечер она заговорила сама. И мне не понравилось то, что она говорила, и то, как она это говорила. Как-то слишком холодно и отстранённо, будто она уже не с нами, не наша подруга, и будто мы второй сорт.

 

  • Всё изменится, Мора, – улыбнулась Мериса. – Поверь, всё будет иначе. И чем скорее ты позволишь ему…
  • Прекрати! – тихо, но твёрдо попросила я. Не хотела говорить об этом. – Я пригласила вас для того, чтобы отвлечься, а не для того, чтобы погружаться в моё дерьмо и анализировать его, разглядывая под лупой.
  • Прости я… – Мериса замялась, потом вовсе встала из-за стола. – Боюсь, я не смогу остаться. Спасибо за приглашение, повару отдельное спасибо за чудесные закуски. Проводи меня, пожалуйста.
  • Я не хотела тебя обидеть, – вздохнула я, понимая, что слишком взвинчена даже для лёгкой болтовни.
  • И не обидела, – улыбнулась девушка. – Поверь, я уже побывала по обе стороны, и знаю, о чём говорю. И я тоже прошла через этот ад. Фокус в том, что у нас уже нет выбора, а значит все эти трепыхания ни к чему, кроме испорченных нервов, не приведут, – и она пошла к выходу.

 

Я спустилась вместе с ней в лифте. Всё это время мы молчали. И только уже на улице девушка вдруг порывисто обняла меня:

 

  • Мне жаль, Мора. Нас обеих и всех остальных, – но уходила с улыбкой. Просто поймала такси, махнула рукой и умчалась в серые сумерки.

 

А я подняла лицо в небо, подставляясь под едва ощутимые кожей брызги холодной влаги, сунула руки в карманы домашнего платья с широкой длинной юбкой и сделала глубокий вдох. Нет, сегодня мне остро хотелось одиночества. И пройтись. Подышать, промёрзнуть, а потом согреться под горячими струями душа и уснуть в своей постели…у себя дома!

 

Когда я вернулась, девчонки ждали от меня каких-то слов…возможно даже готовились хорошенько пропесочить Мерису, но я не хотела её обсуждать. Мы все имеем право на свою собственную точку зрения, даже если она ошибочна. И я тоже. Глупо искать правду там, где нет общих точек соприкосновения. Сейчас я чётко понимала, что все эти моменты с эйфорией от своего положения донора не моя история. Как бы мне ни хотелось, как бы я ни старалась влезть в этот образ, он был мне тесен. Я не смирюсь со своей участью. Никогда. И это меня прикончит.

 

Однако девчонки всё равно отвлекли меня. Мы с Сандой смеялись как ненормальные над очередной историей Летты. Та умела рассказывать, делала это с серьёзной миной, отстранённо, но умело выбирала эпитеты. И, если в фокусе её внимания была какая-то забавная история, все вокруг падали со смеху! Мы не заметили, когда вернулся хозяин квартиры. Только когда он вошёл в кухню, замерли. Девчонки побледнели, вспомнив, кто перед ними. Странно, что не бросились в ноги – такой у них был вид. А у меня просто замерло сердце. Мы будто нарушили что-то, и теперь готовились к суровому и справедливому наказанию. На редкость мерзкое ощущение! Эрлат тем временем поздоровался с гостьями, изобразив ту улыбку, какую мог натянуть только при встрече с деловыми партнёрами – вежливость, не более! А на стол перед нами опустилась белая коробка с красным бантом. Довольно большая кстати! После он просто вышел.

 

Санда отмерла первой:

 

  • Вот это да! – икнув, покачала головой.
  • Точнее и не скажешь! – поддержала Летта.

 

Девушки выглядели растерянными. Я просто сидела, опустив голову на сцепленные в замок пальцы, и пялилась в пустоту перед собой, вспоминая вчерашний вечер и в очередной раз заливаясь румянцем стыда.

 

  • Так, а что это такое? – поинтересовалась Летта, ткнув в коробку.
  • Мороженое, – ответила я отстранённо. – Брусничное.
  • Я бы от клубничного не отказалась… – вздохнула Санда.
  • А я бы не отказалась от бокальчика виски, – заметила Летта. И я была с ней солидарна.

 

Бросила взгляд на опустошённые бутылки из-под вина и потёрла глаза. Хорошее вино, очень лёгкое. Из спецэффектов только сам факт осознания, что мы выпили.

 

  • Эй, ты как? – толкнула меня в бок Санда.
  • Давайте есть мороженое! – предложила я. Ну а что, раз уж я его выпросила!

 

В коробке было настоящее произведение искусства. Шапка из белых и красных цветов, будто бы её ровнёхонько сняли с букета. Кое-где были целые ягоды брусники, и они тоже вполне органично вплетались в цветочную композицию… Было страшно касаться этого чуда.

 

  • Я сфотографирую? – спросила Санда. – Просто вряд ли что-то подобное когда-то ещё увижу…
  • Конечно. Не спрашивай! – улыбнулась я.
  • О, я тогда тоже! – оживилась Летта, и девчонки устроили фотосессию с мороженым.

 

Когда они закончили, букет уже начал терять форму, точные линии оплывали, подтаивая, и ковырять десерт ложками теперь было совсем не жаль. Однако вопреки моим ожиданиям, брусника горчила. Нда… Но было очень вкусно. Настоящее мороженое из молока! Не дешёвая синтетика… Не уверена, что я когда-то прежде ела молочное мороженое…

 

С появлением Эрлата вечер как-то незаметно сошёл на нет. Мы боялись шуметь, громко разговаривать, смеяться… Да, как наказанные нашкодившие дети. Ужасно давило. И мне очень хотелось просто побыть в тишине и одиночестве. Девчонки, похоже, тоже уже мечтали смыться. Поэтому, посиделки быстро свернули. Я только вышла проводить их. В этой части города поймать такси было проще простого, так что долго постоять на воздухе с девчонками не удалось. Пока Летта объясняла водителю маршрут, Санда обняла меня:

 

  • Вроде наш регент – нормальный мужик. С виду на психа не похож. Да и красавчик, – мечтательно протянула девушка. Видимо хотела подбодрить…но не вышло. Я лишь внутренне подобралась, услышав последнее замечание. – Позвоню тебе завтра.

 

И я осталась одна. Стояла и смотрела в низкое рыжеватое из-за ночных огней небо. Замёрзла, но не могла заставить себя подняться – там наверху был «нормальный мужик и красавчик», сталкиваться с которым в замкнутом пространстве не тянуло. Огляделась, нашла одну из каменных скамеек в десяти шагах и уселась, не взирая на то, что поверхность мокрая и почти ледяная. Подтянула и обхватила колени, положила на них голову, крепко зажмурившись, и просто попыталась отключить лихорадочные мысли.

 

Изо рта с выдохом шёл пар, пальцев я уже не чувствовала, когда услышала совсем рядом:

 

  • Простудиться решила? – и на плечи лёг сухой пушистый плед. Эрлат, похоже, собирался снова куда-то уехать. Безупречен, впрочем, как всегда: светлый костюм на тёмную рубашку, аккуратная причёска, дорогой парфюм.
  • Просто хотела подышать, – я закуталась в плед.
  • Марш домой и в горячую ванну. Меня не будет ночью. Возможно, буду недоступен для звонков, поэтому, если что-то срочно понадобится и сама не разберёшься, звони Эсмет, если почувствуешь недомогание – Аглифу, контакты я тебе отправил.
  • Теперь они мои няньки? – усмехнулась. – Аллена понизили?
  • Капитан Лейдан в госпитале, – коротко сообщил Кайран и развернулся, чтобы уйти. Я заметила припаркованный у обочины проезжей части автомобиль, чёрный, сияющий в свете ночных огней, и неизменного Райна, ожидающего у открытой дверцы.
  • Что с ним случилось? – я догнала регента и нарвалась на суровый пристальный взгляд.
  • Тебя так волнует судьба Аллена Лейдана?
  • Вроде мы с ним поладили, – растерялась я. Не за что было оправдываться, но в этот момент захотелось…
  • Я заметил, – и регент продолжил путь.
  • Так что с ним? – не отставала я.
  • Уже всё в порядке, – с нажимом сообщил Эрлат, приморозив меня к месту своим ледяным взглядом.

 

Он оставил меня наедине с чувством вины. Вот бы ещё было за что! Я смотрела вслед удаляющемуся автомобилю и сжимала кулаки. И когда авто свернуло на ближайшем перекрёстке, в ухе раздался звук входящего. Ответила.

 

  • Брысь с улицы! – прозвучал голос регента.

 

Я не успела даже рта в ответ открыть, звонок завершился прежде. Раздосадовано пнула лужу и поплелась к капсуле лифта. Можно было бы и дальше продолжать забастовку, но я не видела смысла мёрзнуть ещё больше. Тем более Эрлат обещал мне желанное одиночество.

 

***

 

Автомобиль набирал скорость, а мысли зависли на одной, уже прилично набившей оскомину: что делать с этой пигалицей и какого чёрта он вообще заморачивается этим вопросом? На последнее ответ пришёл тут же: ему нужен был нормальный донор, без этих первобытных страхов и предрассудков, донор, который доволен своим положением. Поэтому следовало смягчиться по отношению к девчонке. Следовало! Но пока что было сложно. Банально забыл, как это. Решил начать с мороженого и цветов. Ох и глупо же себя чувствовал! Все эти розовые мыльные пузыри его давно уже не вдохновляли. Но что ни говори, это верный путь к расположению любой девушки: немного внимания, исполнение парочки капризов, комплимент и какое-нибудь чудо. Вот и готовый сценарий! И сегодня он уже начал его разыгрывать. Тянуть дальше было непростительным риском. И, если завтра Аглиф даст добро на использование донора…Кайран не готов был ждать ещё месяц, пока девушка созреет. Сегодня на утреннем совещании в Седьмом Управлении он едва ли слышал половину из всего, что обсуждалось. В голове поселился туман, а пальцы уже совсем не так твёрдо, как прежде, сжимали дорогую шариковую ручку, подаренную ему полгода назад ювелирами с севера материка. Лекарство от этой слабости и немощности было рядом, сидело на его диване, смеялось в его кухне, дышало с ним одним воздухом… А вчера… В голове то и дело звучали слова «Я думала, вы нормальный». Нормальный! Когда нет провоцирующих факторов… А эта пигалица сплошь один ходячий провоцирующий фактор! Впервые отбывал в командировку – на аудиенцию к своей верховной власти – с желанием поскорее там оказаться. Потому что на деле его всецело захватило непреодолимое желание быть рядом с девчонкой!

 

***

 

Регент не появился утром. И к вечеру тоже. И на следующий день. Я всерьёз озадачилась – беспокойством это называть не хотелось.

 

К обеду ко мне явился Райн и сообщил, что отвезёт меня на экзамен, а после – куда захочу.

 

  • А домой? – схватив небольшой рюкзачок и тубы с чертежами, уточнила я.
  • Мне не выданы инструкции по каким-либо ограничениям.
  • Ладно, – нахмурилась я. – А где регент?
  • Отбыл.
  • Далеко отбыл?
  • Я не посвящён в детали, – он первым вошёл в кабину лифта. Я шагнула следом:
  • Откуда тогда знаете, что отбыл?
  • Я доставил его в международный аэропорт.

 

Райн был как машина. И говорил так же. Поэтому, едва мы устроились в авто, я свернула общение.

 

Сегодня было солнечно и тепло. Новые туфли нещадно натирали, а без кондиционера в белой блузке с длинными рукавами и чёрной юбке, плотно облегающей бёдра, было невыносимо жарко. А может это нервы виноваты… Но я расхаживала в коридоре у приёмной ректора и мечтала поскорее оказаться дома. Где именно дома, не знала. Похоже, во мне что-то сломалось. Я была близка к истерике, как никогда. С трудом смогла собраться к моменту, когда меня пригласили на собеседование.

 

Комиссию собирали конкретно для меня. Шесть человек, одно знакомое лицо – профессор Фора. Он ободряюще улыбнулся мне, и я сосредоточилась на нём. Остальные видели во мне временную игрушку регента, которой нужен статус повыше, и которую придётся терпеть некоторое время… Пустоголовую девицу из трущоб без рода и племени – а на такую очень жаль времени и сил. Не знаю, почему мне просто не подписали вступительный бюллетень заочно, а устроили этот цирк. Было мерзко! Но через полчаса диалога я сумела включить в дискуссию всех. Не то чтобы старалась, просто как-то так очень быстро я стала раздражителем, который не имел права на правильные ответы, корректную точку зрения и полученные не весть откуда знания по теории. Меня валили. Топили. Уничтожали. И вот на это совершенно не жалели ни времени, ни сил. Отбивалась, как могла. Не все удары удавалось выдержать, но достоинство я не уронила, не разревелась, хотя уже очень хотелось, не принялась кричать и доказывать, что многие вопросы не включены в стандартную программу первых лет обучения… В конце этой мясорубки не было никакого желания демонстрировать свой проект, но раз уж мы здесь тратили время друг друга, прерываться на полпути было бы глупо!

 

Мои чертежи рассматривали на бумаге и в трёхмерной виртуальной проекции. Я знала, что придраться там не к чему, и члены комиссии скоро это поняли. Мост можно было хоть завтра начинать строить. И тот момент, когда на меня уставились три пары глаз, молча, без попыток подвергнуть сомнению мои знания, стоил всех этих мучений и бессонных ночей. А профессор Фора, откинувшись на спинку стула, победно улыбался.

 

  • Вы сами разработали этот проект? – только и спросил ректор, высокий немолодой мужчина с суровым лицом и агрессивным именем – Торн Хайм. Он в основном наблюдал за бойней и делал какие-то пометки в своём планшете.
  • Сама, – гордо ответила, вскинув подбородок. – Могу сделать другой по вашим условиям. Через неделю.
  • Нет необходимости, – по-доброму улыбнулся ректор. – Вы показали прекрасные знания сразу в нескольких дисциплинах. Нам остаётся лишь обогатить их и расширить, – он оглядел коллег, все согласно кивнули. – Думаю, мы определим вас к профессору Глерт на вступительный курс.

 

Профессор Глерт, пожилая сухощавая дама в аккуратных очках, сдержанно окинула меня взглядом. Она старалась утопить меня больше остальных, и, похоже, бой со мной ещё не закончила… Но тут вмешался профессор Фора:

 

  • Господин Хайм, я мог бы взять абитуриентку на свой курс. Её знания далеки от начальных, у госпожи Глерт девушка банально заскучает.
  • Вы предлагаете принять её сразу на второй курс? – нахмурился ректор.
  • Программа первого триместра позволяет, – заверил ректора Дюас Фора. – А с индивидуальными заданиями Нимора быстро догонит группу.

 

Ректор попросил меня подождать в приёмной, и я была рада оказаться подальше от этих хищников. Секретарь, миловидная блондинка с короткими вьющимися волосами и идеальным бежевым маникюром напоила меня кофе и даже выдала трёхграммовую шоколадку – за вредность, как пояснила с улыбкой.

 

Я сидела на мягком светло-сиреневом диване, сбросив неудобные туфли и поджав под себя ноги, а в душе поселилась какая-то усталость и пустота, граничащая с безразличием. Но то была мутная устоявшаяся вода. Всколыхни, и ничего хорошего не будет. Истерика никуда не делась, она просто откладывалась.

 

Ректор показался через час с небольшим. Долгий у них там вышел спор! Я торопливо сунула ноги в туфли и встала, оглаживая юбку.

 

  • Нимора, вы прекрасно держались. Надеюсь, вы понимаете, педагоги обязаны были выяснить глубину ваших знаний, – даже мне казалось странным, что он начал с этого. Неужели, только профессор Фора, да сам ректор были в курсе, какое отношение я имею к регенту Асмарского континента?
  • Простите, вы так пытаетесь извиниться за поведение своих коллег? – не удержалась я. Господин Хайм улыбнулся, согласно качнув головой:
  • В самом деле некоторые вопросы выходили за рамки общедоступных знаний. Так вы действительно хотите обучаться у нас? – глядя в свой планшет, уточнил мужчина.
  • Да. Хочу, – на самом деле хотела когда-то. А теперь… В общем я не была уверена, что хочу потратить остаток жизни на этих безумцев. Ректор поглядел на меня из-под густых бровей:
  • И это не настоятельная рекомендация господина Эрлата? Это ваше желание?
  • Архитектурой я увлеклась задолго до того, как столкнулась с господином Эрлатом, – я опустила глаза.
  • Я чувствую некоторую неуверенность, и лишь поэтому интересуюсь. Здесь учатся лучшие…
  • Я всё понимаю, господин Хайм, – взглянула на мужчину. – Я просто не уверена, что доживу до выпускного, – изобразила лёгкую, но очень фальшивую улыбку. Ректор молча кивнул, снова опустив взгляд в планшет:
  • Вы зачислены в группу профессора Фора. В этой группе только один смертный, а девушек нет вовсе. Готовьтесь, легко вам не будет.

 

Не скажу, что обрадовалась. По-моему секретарша и то ярче сияла, подбадривая меня широкой улыбкой.

 

Райн ждал меня во дворе академии. Я оглянулась на массивное трёхэтажное здание административного корпуса с большими круглыми часами, прежде чем закинуть тубы с чертежами в багажник. Обходя машину, окинула взглядом пустующий пока двор, вымощенный гладким серовато-бежевым камнем. Здесь были уютные скамейки под пластиковыми навесами, декоративные посадки и даже небольшой фонтанчик имелся, правда не работал. Нужно будет прогуляться и найти себе тихий уголок, буду там отдыхать от жизненных перипетий!

 

Райн отвёз меня в дом регента и напомнил, что, если мне потребуется куда-то выехать, я должна звонить ему.

 

Я была так вымотана эмоционально, что свернулась на диванчике в гостиной и провалилась в какую-то беспокойную, болезненную дрёму. Не переодеваясь, даже тубы с чертежами просто бросила на пол. Слишком много эмоций в последнее время выжигали меня изнутри.

 

Я не слышала, когда приходил курьер с ужином, не слышала звонков подруг… Проснулась глубокой ночью с ужасной головной болью. Это было не то, что началось из-за аркалитовой пыли, просто ужасно болела голова. Я не знала, где здесь аптечка. Эрлат доставал её откуда-то, однако я тогда находилась не в том состоянии, чтобы запомнить. Тем не менее попробовала найти.

 

Похожий ящик обнаружился в одном из шкафчиков в кухне. На нём был выбит логотип медицинского центра для доноров. Светло-серый пластик, замочки, удобная ручка и почему-то разъём питания, достаточно крупный, чтобы без проблем заметить его, а в глубине шкафчика что-то вроде док-станции, к которой идеально подходил разъём. Я вытащила ящик, удобно расположив его на полу. Дурное предчувствие качнулось в груди, но любопытство было сильнее. Да и мне нужна была таблетка обезболивающего – отличное оправдание собственному любопытству! Устроившись прямо на полу перед ящиком, я отщёлкнула замочки, сразу же приоткрылась крышка, и из-под неё дохнуло морозным паром. Минихолодильник? Предчувствие дурного усилилось, но я откинула крышку. Внутри были безликие алюминиевые баночки, десять штук. Когда-то было двенадцать – две ячейки сейчас пустовали. Я догадалась, что там. Донорская кровь, готовая к употреблению. Сначала я отпрянула от ящика, накинув крышку. Испугалась, покрылась мурашками… К головной боли добавилась тошнота. Но любопытство почему-то никуда не делось, обратившись какой-то болезненной, извращённой тягой знать все детали, нюансы… Я снова откинула крышку, осторожно вынула одну из баночек. Граммов двести – на стакан, не больше. Содержимое не заморожено – охлаждено. Обычная мембрана с кольцом, чтобы открыть – как на банках с газировкой, даже такое же вогнутое полусферой дно, где тёмно-серым шрифтом выбиты две даты с разницей в десять дней. Значит, донорская кровь пригодна к употреблению всего десять дней? Я впервые задумалась о том, почему вообще существуют дни донора – дни обязательного сбора крови каждые полгода: первое апреля и первое октября, когда каждый человек в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет обязан явиться в ближайший донорский центр и сдать кровь. Всего два раза в год. Я всегда думала, что именно из этих запасов штампуют такие вот баночки для рядовых кровопийц вроде Айзы Милон, которым не положен личный донор. Но если кровь пригодна к употреблению только десять дней, что же делают с той, которую получают дважды в год? О том, что каждый желающий в любое время может добровольно сдавать кровь за порцию комплексного обеда и небольшую плату, я знала. Но что с тем запасом, который получают дважды в год?

 

Мотнув головой, я вернула баночку на место, закрыла ящик и сунула его назад в шкафчик. Значит, регент питается консервами! На кой хрен им тогда живые доноры?! Я решила напроситься к Аглифу, тем более был повод – головная боль так и не прошла!

 

Позвонила Райну и попросила отвезти меня в исследовательский центр. Переоделась и собралась на всякий случай на пару дней. И уже в машине звонила Аглифу.

 

Я не удивилась, услышав его бодрый, немного раздражённый голос. Наверняка отвлекла от чего-то важного!

 

  • Ты вообще спишь? – начала я. Мы как обычно опускали приветствия и прочие признаки правильного воспитания. Так уж сложилось наше общение. И, кстати, он первый начал.
  • Ты по делу, или поболтать? – в голосе слышалась намеренно фальшивая улыбка, и я догадалась, что признайся я в праздности своего интереса докторишке, он пошлёт меня трёхэтажным матом и не будет отвечать на мои звонки, пока не решит, что я достаточно наказана.
  • Еду к тебе. Голова болит.
  • Тебя встретят и проводят, – сухо сообщил он и отключил звонок. Да уж, был очень занят!

 

Меня встретили сотрудники из младшего персонала, парень и девушка. Девушку я видела впервые, а парень появлялся прежде, кажется, его звали Рори. Не знаю, это уменьшительно-ласкательное, или полное имя, но я решила звать его так же.

 

  • Привет, Рори, – поздоровалась. – А где Аглиф?
  • В лаборатории, – парнишке явно польстило, что я знаю его имя. – Мы проводим тебя в палату, доктор Дайн подойдёт немного позже.
  • Очередной важный эксперимент? – догадалась я.
  • Мы получили новый состав на основе иммунного белка десмодов, вырабатываемого реакциями на аркалит, и крови человека. Если удастся погасить несколько негативных факторов, это может стать прорывом в лечении многих болезней.

 

Да, в последние годы вышел ряд новых лекарств от многих заболеваний, с лечением которых ранее были трудности. Медицина действительно развивалась. Видимо, этому как раз способствовали изыскания Аглифа и его коллег.

 

  • Разве ещё не все они побеждены? – удивилась я в шутку.
  • Многие, но не все, – с улыбкой ответил Рори. – В основном мы успешно побороли то, что связано с иммунными расстройствами. Но глава, связанная с ДНК-болезнями, почти не тронута.

 

Мы перекинулись ещё парой фраз из той же оперы, пока путешествовали по лабиринтам центра, а потом я ненавязчиво вывела Рори на свой интерес:

 

  • Слушай, всегда было интересно, а что происходит с кровью, которая собирается в дни донора? Она ж не хранится полгода.
  • Цельная консервированная кровь пригодна к употреблению в течение десяти суток, – охотно принялся рассказывать парнишка. И я порадовалась, что решила интересоваться у него, не ждать Аглифа. – Поэтому основной объём перерабатывается в питательный субстрат. Вязкая серая масса с малоприятным вкусом и запахом. Но основные потребности перекрывает. А если хочется праздника, за дополнительную плату всегда можно купить свежие консервы в баночках. Добровольцев достаточно.

 

Я на мгновение представила, что было бы, если б нас посадили на питание серой вязкой массой с малоприятным вкусом и запахом, а пиццу, отбивные и мороженое ограничили до уровня: если хочется праздника. Думаю, мы взбунтовались бы. А эти дисциплинированно терпят. Да, обычную еду тоже употребляют, но, насколько знаю, это как для нас леденцы – ради вкуса можно, но в качестве постоянного питания не годится. Ну вот… докатилась! Примеряю на себя нормы кровопийц!

 

  • И что, вы… Рори, ты же не человек? – на всякий случай уточнила.
  • Уже четыре года, – кивнул он.
  • Тяжело переходить на питательный субстрат?
  • Поначалу, – пожал плечами парень. – Пища – это ведь ещё и наркотик. Получаешь удовольствие от вкуса. Но когда кроме удовольствия не остаётся ничего, организм сам перестраивается. Требует питания. Поэтому я совмещаю. Говорят, со временем от обычной пищи можно отказаться совсем, особенно если рядом есть живой донор – через него можно получать не только питание, но и различные оттенки настроений, эмоций… Они живы в крови донора за счёт гормонов, и преумножаются в нашем организме в момент прямого питания.
  • Прямого – это…
  • Ну да, напрямую из раны, – кивнул болтливый Рори. – Свойства теряются, когда кровь остывает. Ну и питательные свойства тем ниже, чем дольше кровь находится вне организма донора. При консервации научились её стабилизировать, но не сохранять свойства давать энергию для жизни. В среднем за десять суток питательные свойства любой консервы иссякают. Но в просрочке можно растворять питательный субстрат, и получается неплохая обманка. И внешне немного лучше, чем просто серая масса.

 

Нда… никогда не задумывалась над тем, как кровопийцы выживают. А оказывается, есть у них свои сложности и хитрости!

 

  • Рори, а что будет, если тебя долго не кормить, а потом показать открытую рану? – ну, на всякий случай решила уточнить и это. Парень усмехнулся:
  • Думаю, то же, что и с тобой, если после голодовки тебе показать сочную курочку-гриль. Будешь жадно есть, не особо тщательно пережёвывая.
  • Ну а жажда убийства, агрессия?..
  • На фоне голода? – уточнил парень. Я кивнула, и он спросил: – А что, от голода люди не убивают?

 

И был чертовски прав. Было стыдно и страшно вспоминать, но я пережила голод. Нет, я никого не убила, но кто знает, что бы я делала ещё через пару дней, если бы мне не показали, где можно раздобыть немного еды. Я отлично помнила своё состояние, когда в голове так тихо, а тело натянуто, как струна. Разум затмевают инстинкты. Наверное, это естественно, но как же страшно! Состояние, похожее на панику, только со страхом в его привычном варианте совсем не связано. Ты просто собран и готов к действиям, агрессивен, все силы мобилизованы и нацелены на одно: выжить! После такого я верила в то, что за еду можно убить. Это одна из первичных потребностей организма, и даже у самого воспитанного, цивилизованного человека с сильной волей есть шанс превратиться в безумца.

 

  • Слушай, но если можно жить на консервах и субстрате, зачем тогда живые доноры? – ну не ради постоянного праздника же!
  • Чем ты старше, тем больше сил нужно на поддержание тела и разума. Говорят, если есть связи – в смысле инициированные тобой люди, они так же дают силу, подпитку телу, но чтобы их контролировать, в свою очередь нужно больше ментальной силы. И вот как раз это можно восполнить только от живого донора.
  • Почему нам об этом не говорят? – так, мысли вслух…
  • В смысле в пропаганде?
  • Ну… это не то, что всем известно, хотя ничего, что требует секретности, в этом нет.
  • Информация и не скрывается, просто мало, кто всерьёз интересуется, – предположил Рори. – Одни заняты тем, чтобы не стать донорами и уберечь детей, другие напротив, стремятся попасть в поле зрения и отдавать кровь, и им плевать, зачем они нужны на самом деле. Точнее все знают обобщённую истину, но кому нужны детали?!

 

Снова прав. В принципе никто и никогда и мне не мешал интересоваться, но было мерзко в это лезть. Я старалась держаться как можно дальше от темы донорства.

 

Аглиф явился примерно через час после моего появления в центре. А до этого меня уже обследовали – взяли нужные анализы, измерили температуру, давление, пульс, провели поверхностный осмотр. Я даже успела подремать, прежде чем получила свои таблетки от головной боли – да,  мне отказались их выдать, пока не получены результаты анализов.

 

  • Ну и чего ты отнимаешь моё время? – с порога принялся ворчать Аглиф. Я сонно потянулась:
  • Дай мне таблетку от головной боли, и я тебя покину!
  • Всё ещё болит? – он сел на край койки и прикоснулся к моему лбу.
  • Поднывает, – я попыталась описать свои ощущения.
  • С твоими анализами всё в порядке. По идее нужно провести более глубокое обследование, и Кай мне голову оторвёт, если я этого не сделаю, но я, кажется, знаю, что с тобой.
  • Да? Ну, просвети! – улыбнулась.
  • Слишком много думаешь и слишком много психуешь. И ты же вроде к поступлению готовилась?
  • Поступила.
  • Мои поздравления! – очень сухо проговорил доктор. – Теперь возьми пару выходных, выспись, и я пропишу тебе успокоительное – получишь в любом удобном донорском центре.
  • А… я могу остаться здесь? – почему-то эта идея показалась мне весьма привлекательной.
  • Зачем? – Аглиф воззрился на меня, как на идиотку.
  • Здесь есть живые говорящие люди… А ещё у тебя полно мышей в лаборатории!
  • Так! Разрешаю остаться до утра, а потом отправляешься за витаминами и домой! – сурово заявил Аглиф, поднимаясь.
  • Уже утро, – вздохнула я, бросив взгляд на окно, за которым уже занимался рассвет. – И домой мне нельзя. Там АРКАЛИТ! – изобразила страшную мину, произнося это слово.
  • Аркалит уже должен быть нейтрализован. Период распада в ультрафиолете у него небольшой, и твой дом хорошо обработали.
  • Эрлат сказал: нельзя! – тоскливо вздохнула я.
  • Ты пришла поплакаться? – осведомился Аглиф. – Какая у тебя страшная жизнь в богатом доме с кучей слуг и всеми условиями, какой тиран тебя мучит каждый вечер, заставляя выполнять всякие непотребства, как несправедлив к тебе мир и серы твои будни… – он поэтично прижал к груди руки, закатив глаза, а потом снова обратил на меня взгляд. – Я понимаю, что ты не напрашивалась в ту задницу, в которой оказалась. Но посмотри, как живут многие, подумай, как ты могла бы жить сейчас в доме другого чиновника, или вообще сгинуть в небытие в этом своём нищебродском райончике, и подбери уже сопли с пола! Всё могло бы быть куда как хуже!

 

И вот с этим, выдав заветную таблетку от головы, он меня оставил. Было как-то гадко. И обидно. И хотелось спорить… Ведь, чёрт, я могла бы сейчас жить в своей квартире в своём нищебродском райончике и радоваться своим тихим серым будням! Ну да, а ещё могла бы быть жива моя семья… И аркалита могло бы не существовать. И люди могли бы летать аки птицы! Я поняла одно: Аглиф был прав в том, что сопли пора подобрать. Всё не так паршиво. Очень даже не паршиво. И очень даже есть надежда.

 

Не скажу, что выспалась за те пару часов, что были мне позволены, но чувствовала себя значительно лучше. И даже нашла Аглифа. Он принимал очередную партию мышей, и только поэтому был в зоне досягаемости.

 

  • Чего тебе, нытик! – нахмурился, отбирая у меня мышь, которую я успела вытащить из коробки, пока мужчина отвлёкся на документы.
  • Что с этим вашим бессмертным донором? Может, я могла бы ещё чем-то помочь, чтобы как-то ускорить процесс?
  • Могла бы успокоиться и не психовать. Потому что любые препараты в твоей крови повлияют на результат, если вдруг завтра я найду что-то, что мне захочется на тебе испытать.
  • Зануда! – проворчала я в его стиле.
  • Брысь отсюда! Тебя уже ждут, и Каю я сообщил.
  • Ябеда! – добавила и поплелась к выходу.

 

Впереди были три дня до начала учёбы, и мне ужасно хотелось провести их с пользой для собственного настроения. Потому что чувствовала – в академии начнётся очередной виток моего личного ада. И я начала реализовывать всё, на что только была способна моя фантазия. От посещения лазертага в ближайшем развлекательном центре до спа-салона и караоке-бара. Было странно делать это в одиночку, но вместе с тем это были какие-то маленькие победки над собой, собственной робостью и комплексами. В лазертаг просто пришла и напросилась в компанию парней. Сначала на меня смотрели со снисходительными улыбками, а потом даже щадить перестали! И спасибо моей фантазии, что не понесла меня играть в какой-нибудь пейнтбол, а ограничилась всего-то лазертагом. Если б меня расстреливали шариками с краской так же, как лазерными лучами, я бы выла от боли! В караоке вообще было дико! Компания хорошо подвыпивших девчонок почему-то решила, что я с ними. Петь не умел никто, и я в том числе. Поэтому, как ни странно, мы отлично спелись. А потом отправились гулять по центру. Свои новые знакомства я не собиралась поддерживать в будущем, поэтому было особенно легко врать и веселиться настолько, насколько я бы никогда себе не позволила!

 

19

 

Первый учебный день встретил меня дождём и головной болью. Довеселилась! Но, глядя на свою группу, где почти все были такими же помятыми, почувствовала себя, по крайней мере, на одной волне с остальными.

 

На линейке по случаю начала учебного года традиционно были сказаны красивые слова о будущем, представлены новички и названы отчисленные – я догадывалась, что по состоянию здоровья, доноры. В прошлом году в универе, куда я поступила после школы, было то же самое.

 

Пока я стояла рядом с однокурсниками, те на меня косились с интересом. Едва же меня представили и сообщили, что я зачислена на второй курс, в группу профессора Фора, взгляды одногруппников сменились на настороженно-неприязненные. В группках студентов с остальных курсов сразу объявились недовольные: кто-то рассматривал меня, как лужу гнили – с таким видом, будто я вызываю рвотный рефлекс, кто-то не стеснялся показывать пальцем и смеяться, обсуждая что-то, что им во мне явно не нравилось. Пожалуй, мне следовало попроситься на курс профессора Глерт. Хоть тётка и вредная, как показало собеседование, но я хотя бы в ряду студентов была бы просто новичком. А так меня теперь, видимо, считали выскочкой! И это они ещё не в курсе, что я протеже регента… Что ж, вот и начались военные будни!

 

Сразу же после линейки были лекции. Мы разошлись по аудиториям. В моей группе я насчитала четырнадцать человек, хотя именно человеком был только один. Высокий блондин с холодным, режущим неприязнью взглядом. Когда я вошла в аудиторию, он так посмотрел на меня, будто, если подойду, удавит. А когда я проходила мимо, выбирая место, демонстративно задвинул стул под письменный стол. Остальные как-то больше недоверчиво таращились, а этот, похоже, прямо пылал ненавистью. Может, думал, что я стану цепляться за него как за одного из «своих»? Ну, и его авторитет пострадает… Он же наверняка целый год потратил, чтобы втереться в доверие и стать своим здесь, а тут я! Не, к чертям! Таких «своих» мне не надо! Отсела на последний ряд, подальше ото всех. В конце концов не за знакомствами и общением я сюда пришла. Хотелось бы, конечно, но пошли они лесом, такие хитровыделанные!

 

Две пары прошли быстро и очень интенсивно. Я едва успевала записывать, а парни ещё и болтали с преподавателями. Оно и не удивительно, шло повторение пройденного в прошлом году. Для меня же в основном всё было новым!

 

Длинный перерыв здесь было принято проводить в буфете, и я тоже решила перекусить. Тем более что с утра не смогла заставить себя нормально позавтракать. Столики были заняты, и я пыталась определить, к кому здесь безопасно подсаживаться… Аглиф просил не психовать. Ага, как же! Когда тут, похоже, все уже в курсе, что я за непонятные заслуги перепрыгнула через целый курс… Может, конечно, я себя накручивала, но мне казалось, за моей спиной шепчутся все, все тычут в меня пальцем и обсуждают тоже именно меня.

 

Взяв пару блинчиков с яблочным джемом и чай, я направилась к столу девчонок, где было больше всего свободных стульев. Поем и пойду гулять под дождём! Потому что здесь как в логове змей!

 

Соседки по столу оглядели меня с недоверием. А какая-то старшекурсница, проходившая мимо, и вовсе не поленилась прокомментировать: «Наконец-то в нашем меню живая кровь!» Я же натянула дежурную улыбку и ничего отвечать не стала. Отвернулась и принялась есть. Активировала планшет, чтобы почитать что-нибудь, не важно, что, лишь бы мысленно быть подальше отсюда, и обнаружила восемь пропущенных от Эрлата. Тут же щёлкнула клипсу и услышала оповещение об имеющихся голосовых сообщениях. Когда отключила уведомления, так и не вспомнила. Но раз за мной не прислали спецназ, значит, всё в порядке. Запустила голосовую почту.

 

  • Я запрещаю тебе отключать уведомления о моих входящих! – раздался в ухе знакомый угрожающе-ледяной голос регента. А на моих губах заиграла улыбка.

 

Спросите меня, чему я в тот момент радовалась больше: тому, что снова, на сей раз совершенно случайно, досадила ему, или просто была рада, наконец, услышать его голос – в жизни не отвечу! Хотя нет! Именно в этот самый момент я была уверена, что рада недовольству в свой адрес, однако при этом так полыхала каким-то ненормальным трепетом и покрывалась мурашками, что чуть не растеклась медовой лужицей… Да просто голос звучал прямо у меня в ухе, и от этого создавалось впечатление, будто регент сейчас за моей спиной, слишком близко, непозволительно, но крайне волнующе!

 

Сделав паузу на вдох и, видимо, приведя в равновесие собственные эмоции, Эрлат продолжил уже более спокойным тоном:

 

  • Слышал, ты поразила комиссию на вступительном собеседовании. Хотел поздравить. Ты молодец.

 

Я замерла, прикрыв глаза. Была не готова к тому, что услышать похвалу от этого мужчины окажется настолько волнительно-приятно. Просто невероятно в сравнении с его вечным рычанием и претензиями! Поморщилась, жалея себя: «Давай, Мора! Ещё немного, и начнёшь тапки в зубах подносить!»

 

Активировала следующее сообщение. Снова заговорил без предисловий:

 

  • Аглиф сообщил, что ты была у него. И диагноз сообщил. Мора, – он шумно выдохнул и выдержал паузу, – нам придётся научиться быть рядом. Дай мне знать, чего тебе не хватает.

 

Говорил Эрлат в стиле самого себя – резко и сухо. Но похвала… А следом интерес к тому, чего мне не хватает… Меня проняло! И, находясь в эмоциональном срыве, я открыла шорт-чат и написала Эрлату: «Доброго утра. Или дня. Или что там у вас сейчас… Получила ваши сообщения. Простите, что не отвечала на звонки, не помню, когда отключила уведомления о входящих. Спасибо за поздравления, мне приятно. К сведению, у меня всё отлично. Первый день в академии, здесь все просто лапочки! И, если вас действительно интересует, чего мне не хватает, всё просто: я не привыкла к присутствию посторонних в моей жизни. Пожалуй, чуть меньше давления с вашей стороны, чуть больше времени на адаптацию – это мне поможет. Не знаю, как вам удастся, но с брусничным мороженым у вас ведь не было проблем», – и в конце поставила подмигивающий смайлик. Отправила и ужаснулась – что это я делаю! Однако порефлексировать не успела. Ответное сообщение пришло через несколько секунд: «У меня ночь, если интересно. Про «лапочек» не понял. Тебе нужна охрана?» Ого, да понял, понял, даже сверх того. «Справлюсь», – ответила. Было так странно переписываться с ним. Волнительно до икоты! Совсем не то, что говорить с глазу на глаз. Видимо всё дело в том, что я не слышала его наводящего ужас тона, а сообщения с экрана читались с любой приятной мне интонацией.

 

Я успела пообедать и направлялась в аудиторию, когда пришло следующее сообщение: «Я такой, какой есть. Но вреда тебе не хочу. Постарайся запомнить и осознать». Нда… Вот и поговорили! Я застыла посреди лестницы, чем создала помехи идущим следом студентам и удостоилась нескольких довольно болезненных тычков в рёбра. Но эти мелочи сейчас не занимали меня, вот совершенно! «Спасибо и на том», – отправила в ответ, чуть не приклеив к сообщению стикер с кислой рожицей. «Береги себя», – вернулось мне совершенно неожиданное. И я продолжила изображать памятник посреди лестницы. Чёртов Кайран Эрлат! Так и не поняла, чего ждать от него!

 

Первый учебный день прошёл, меня никто не съел и даже укусить не пытался. Заговорить правда тоже не пытались, давили взглядами, но это такая ерунда, что я чувствовала себя почти победителем, покидая недружелюбные стены академии. По моим скромным прикидкам людей, обычных смертных, там было едва ли десять процентов. И, видимо, все они дорожили собственным положением среди нелюдей, наверняка долго добивались права считаться равными. Что ж, мне, похоже, тоже предстояло пройти этот путь.

 

Райн уже ждал меня во дворе. Открыл дверцу, попутно просканировав толпу студентов взглядом, и что-то отрапортовал в гарнитуру. А вот это уже было интересно! Он что же, ещё и телохранителем заделался?

 

  • Что-то не так? – поинтересовалась я, когда он занял своё место.
  • Всё в порядке, – сухо отозвался он.
  • Но вы кого-то искали взглядом. Кого?
  • Стандартная процедура. Ничего конкретного.
  • Райн, давайте честно. Ко мне приставлена охрана? – я была немного раздражена, сказала же Эрлату, что справлюсь сама, на кой хрен мне здесь няньки!
  • Нет, – тем временем сухо отрапортовал водитель.
  • Тогда что происходит? – повиснув на дверце, я всмотрелась в ничего не выражающее лицо мужчины.
  • Наблюдение за окружением.
  • С целью?
  • С целью выявления повышенного интереса со стороны посторонних лиц.

 

Я шумно выдохнула, занимая место сзади, и достала планшет. «Мне не нужна охрана», – написала регенту. Он молчал. А я начинала злиться. Наверняка был занят, но во мне уже закипало. Я подышала, досчитала до десяти и расписала свою позицию: «В академии не так-то много смертных. И, судя по обстановке, чтобы там существовать более или менее сносно, место в обществе нужно заслужить. Я сама должна это сделать. Сама должна обозначить границы дозволенного, заработать какой-то авторитет. Я успешно прошла собеседование, преподавательский состав не сомневается в том, что я сама по себе чего-то стою. Теперь нужно убедить в этом студентов. Иначе я буду просто вашей протеже, любовницей, кормёжкой, подстилкой… Никто не будет принимать меня всерьёз, я стану в лучшем случае изгоем, в худшем, девочкой для битья – морального, естественно. И в этом случае мне лучше вовсе отчислиться, потому как никакого удовольствия от учёбы я не получу. Поэтому заявляю со всей ответственностью: я сама разберусь с повышенным интересом со стороны посторонних лиц. Мне не нужна охрана и надсмотрщики!» Отправила. Подумала и дописала: «Если вам, конечно, не плевать».

 

Я была так раздосадована, что не сразу заметила – мы едем не домой. Через четверть часа мы прибыли в исследовательский центр. Внутренне насторожилась! Аглиф вроде сказал, что с анализами всё хорошо. Неужели нашёл что-то, что приблизит его к завершению проекта?

 

Райн естественно ничего не знал, и я не стала мучить его расспросами. У входа меня уже ждал Рори со своей помощницей, имени которой я до сих пор не сподобилась узнать. Начал капать дождь, и Райн проводил меня под зонтом по серой каменной лестнице до крыльца, укрытого длинным фризом. Блин как какую-нибудь вип-персону! Я снова начала раздражаться…

 

  • Привет, ребята, – вымученно улыбнулась я. Эмоций за день поднакопилось, хотелось их сорвать, но подходящего объекта не было, приходилось терпеть и мучиться… – Кто-нибудь в курсе, почему я здесь?
  • Доктор Дайн сказал, для стандартной процедуры, – улыбнулся Рори.
  • Сегодня прямо день стандартных процедур! – рыкнула я, следуя за младшими сотрудниками центра.

 

Ещё на ходу девушка начала опрос, снова чёрт возьми стандартный! Самочувствие, жалобы, сон, настроение… С последним разбирались долго!

 

А потом меня оставили в палате, которую я уже начинала считать своей, попросив переодеться в стандартную для этого места пижаму. Супер! Снова стандарты!

 

Заняться было нечем, и я принялась просматривать лекции, потом зашла в академскую электронную библиотеку по полученным идентификаторам, скачала пару учебников и целых восемь четырёхчасовых видео-семинаров. До практикумов мне ещё было рано, но заглянула. Интерактивные материалы с «живыми» заданиями, открытыми вопросами и прочими возможностями для творчества воодушевили, и я устроилась за просмотром первого семинара. И, если б не было так интересно, я бы заметила, что про меня, похоже, забыли. Потому что видео закончилось, а меня так никто и не проведал. На часах без четверти десять, за окном темнота! И мне вдруг подумалось, что ужинать надо было в академии. Знала б, что застряну здесь… Но вдруг дверь отъехала в сторону, и на пороге появилась девушка, что сопроводила меня сюда. Без Рори. Она пригласила меня на выход.

 

  • Прости, не знаю твоего имени. До сих пор, – я решила сразу на «ты», внешне мы были одного возраста, а ростом она была ещё ниже меня, и мне казалось странным обращаться к ней на «вы». Уж если я с Аглифом фамильярничаю!..
  • Ксара, – представилась девушка.
  • Куда путь держим, Ксара?
  • В процедурную. А потом, если всё пройдёт успешно, отведу вас в столовую, вы, наверное, голодны?
  • Слона бы съела! – заметила я, но не отвлеклась от главного. – А что там со мной будут делать, в процедурной?
  • К сожалению, меня не посвятили в детали. Я ещё новичок, на должности принеси-подай, – она смущённо улыбнулась.
  • Ладно. А какие инструкции были на случай, если успешно не пройдёт?
  • Думаю, на этот случай инструкции поступили не мне, – Ксара с извиняющейся улыбкой поглядела мне в глаза и открыла передо мной дверь.
  • Как-то всё печально и пахнет аферой! – задумчиво высказалась я, входя в небольшой белый кабинет, где меня уже ждал Аглиф. И он слышал последнюю мою фразу!
  • Я по-твоему аферист? – он вскинул густую чёрную бровь.
  • А ещё зануда и ябеда! – возмущённо напомнила наш прошлый разговор, чем, похоже, ввергла в состояние шока Ксару. Ну да, её непререкаемого шефа песочили глаза в глаза, я б тоже обалдела от такой наглости! Девушка удалилась чуть ли не бегом…
  • Ты подрываешь мой авторитет, – заметил Аглиф, укоризненно глянув на меня и направляясь к медицинскому креслу. Я шагнула туда же:
  • А ты заставил меня ждать четыре часа. Мы в расчёте?
  • Ты поэтому такая злая?
  • Нет. Да. Поэтому тоже, – я тряхнула головой. – Мы продолжим мериться претензиями, или ты, наконец, скажешь, зачем я здесь?
  • Аркалит и ДНК Кая. Помнишь?
  • Так ты всё-таки нашёл третий способ? – обрадовалась я, забираясь в кресло.
  • Третий способ чего? – не понял он, прислушиваясь к моему пульсу.
  • Кай… в смысле Кайран… Эрлат… Чёрт, когда ж вы перестанете при мне называть его коротким именем! – раздражённо шипела я. – В общем, он сказал, есть два способа безопасно ввести его ДНК в мой организм. Оба мне не понравились, я предложила озадачить тебя поиском третьего…
  • И? – усмехнулся Аглиф, явно догадавшись, что всё совсем не так просто.
  • Отказал, – насупилась я. А уважаемый всеми доктор, научный специалист старшего звена вдруг заржал в голос, и явно надо мной. – Чего?! – хотелось стукнуть его, но сдержалась.
  • Ничего! – продолжил потешаться он.
  • Слушай, тебе не кажется, что ты должен быть на моей стороне? Ты ж смертный! – я попыталась воззвать к его чести и совести. И он посерьёзнел:
  • Я на твоей стороне. Как смертный. А как мужчина я за него, – снова рассмеялся.
  • Чего это?! – возмутилась я.
  • Ты забавная, хоть и ноешь постоянно. Живая. В смысле интересная! – он искренне улыбнулся, пожимая плечом. – Ты мне нравишься чисто по-человечески. И он отличный мужик. И я доведу до конца свой проект, ты станешь альфа-донором! И закончится его личный ад. А ещё мы заставим утереться все остальные пять континентов и начнём продавать им лекарство от смертности доноров, захватим мировое господство в фарм-индустрии и заставим с нами считаться!
  • Аглиф! – настороженно позвала его я. – У тебя это чего, комплекс Наполеона?
  • Это у меня здоровые амбиции! – наставительно подняв вверх указательный палец, пояснил он и взял со стола небольшой пластиковый пузырёк с колпачком-пипеткой. – В прошлый раз приступ развился, спустя часов десять? – уточнил.
  • Плюс-минус.
  • Я уменьшил концентрацию аркалита до минимально возможной, – он тряхнул пузырёк, демонстрируя бесцветную прозрачную жидкость. – Боюсь, что эффекта вовсе может не быть, поэтому, если через десять часов у тебя не появится совсем никаких ощущений, капли примешь ещё раз. Десять штук на язык. Ничем не запивая.
  • Там его слюна? – зачем-то поинтересовалась я.
  • Чего? – сведя брови, нахмурился Аглиф.
  • Ты растворил аркалит в слюне Эрлата?
  • Нет. Это не слюна, это вообще не какая-то цельная жидкость. Это полностью синтезированный раствор на основе нужных компонентов.
  • ДНК как компонент из чего выделена? – ну интересно мне было!
  • Изначально из крови.
  • Значит, уезжая, он пришёл сюда и дал тебе немного своей крови?
  • У меня есть образцы, – похоже, доктор начинал раздражаться. – Зачем тебе эти подробности?!
  • Да просто интересно, как это так… – постукивая пальцами по подбородку, задумалась я. – Сначала отказывается тебя озадачивать изобретением нового способа, потом молча сваливает в закат, а сейчас вот тебе, Мора, капли!..
  • Капли я изобретал последние сутки. Кай не планировал задерживаться, если тебя это тревожит.
  • Не тревожит! – даже я сама услышала фальшь в собственном голосе. Но вопреки моим опасениям Аглиф не стал колоть меня своими шуточками на сей счёт, не стал смеяться, хотя совершенно точно уловил моё истинное состояние.
  • Хочешь знать, что там у него происходит? – немного устало вздохнул, усаживаясь на стул рядом.

 

Я уставилась в потолок молча. Да, я хотела знать, какого хрена Эрлат вот так исчез, ведь у нас вроде как режим, а регент очень заинтересован в скорейшем завершении проекта! Но я не хотела признаваться в наличии интереса к его будням, событиям вокруг него, к нему в целом. И пока искала оправдание этому интересу, Аглиф заговорил:

 

  • Вы ж с ним ни черта не общаетесь, да? Можешь не отвечать, и так видно!
  • По-твоему я (!) должна быть инициатором бесед? – получилось как-то злобно…
  • А почему нет? – Аглиф снова был серьёзен, и я не нашлась с ответом вот так сразу. – Он обычный мужчина, Мора, и у него сейчас никого кроме тебя нет. Побудь в его шкуре. Власть, ответственность за судьбы, соседи, которые того и гляди воткнут нож в спину, куча проблем и вообще не с кем поговорить.
  • Я не психотерапевт. И, знаешь, с трудом верю, что ему не с кем поболтать! – раздражённо заметила я. Нет, ну правда, о чём регенту болтать со мной? О напряжённой политической обстановке? О внешней торговле? Да мне плевать на это! Я не разбираюсь в этих государственных делах. Свою бы шкуру спасти…
  • Мне поверь, – понизив голос, как-то с укором ответил Аглиф. – Я давно с ним знаком. Он иногда торчит здесь со мной сутками. Да, привык к своему одиночеству уже, терпит, смирился. Но это бомба, которая однажды рванёт! Ему нужно кому-то доверять. Самый близкий вариант – ты. Кроме того, если между вами не будет доверия, правильная связь не сформируется, ты будешь откровенно хреновым донором, твоя кровь будет давать ему сил физически, а вот морально он будет отравлен. Кстати поэтому он до сих пор на консервах. Всё надеется на что-то… А ты!..
  • Я не могу притвориться, Аглиф! – возопила, вконец раздражаясь. – Не могу просто взять и начать радоваться тому, что я кормёжка. Я не так хотела жизнь прожить!
  • А как? – глядя на меня, как на идиотку, Аглиф тоже чуть повысил голос. А я как-то успокоилась и с тоской сообщила:
  • Для начала провалить парочку отборов, потом выйти замуж и родить детей…
  • И трястись над ними, чтобы их не отобрали в доноры? Это прям шикарная, наполненная счастьем жизнь! – мужчина сверкнул в мою сторону глазами, в которых читалось раздражение и почти злость. – Альтернатива, скажу я тебе, недостойная. К тому же, с чего ты взяла, что прожила бы долго с твоими особенностями и аркалитом под боком? Радуйся, что всё так сложилось. Радуйся уже тому, что ты жива, и что ты попала именно к Каю. Мы прямо сейчас изобретаем способ, позволяющий тебе выживать. И попутно решаем более глобальную задачу. Засунь уже свой эгоизм куда подальше, ты далеко не самая несчастная в этом мире.
  • Слушай, хватит, а! – меня жутко бесила его манера обвинять меня во всех грехах. – Я не хожу к тебе плакаться и не ною о том, что я самая несчастная! Ты сам вечно заводишь какие-то странные разговоры! А что до нашего общества во главе с Кайраном Эрлатом, так вот я никому ничего не должна!
  • Я ж говорю, эгоистка, – вздохнув, пожал плечами мужчина. А меня почти трясло от негодования:
  • Я не права, Аглиф? Кому я по-твоему задолжала?
  • Вопрос не в том, что ты задолжала режиму за своё появление на свет, опять же режиму за то, что тебе было, куда вернуться после своего феерического побега от органов соцнадзора, да и ещё много за что, что создано усилиями Кая лично. Вопрос в том, что ты ничего не можешь изменить в своей жизни, только попусту сотрясаешь воздух и ведёшь себя по-идиотски, тебе всё равно некуда бежать. На других континентах ситуация ещё хуже, и ты о том знаешь. Из-за всего этого бардака у нас дикая миграция, к нам бегут отовсюду. Здесь хотят жить, и на наш режим молятся. Потому что только у нас люди всё ещё люди, а не тупой скот. Из-за этого у Кая большие проблемы. Он сейчас на аудиенции Принца, если вдруг тебе интересно. Он, и ещё пара регентов. И, если Кай не сумеет убедить их всех в перспективах нашего режима, его снимут. А знаешь, как у них происходит смена власти?

 

Я ощутила, как по телу разливается холод. Натурально пробил озноб. В свете всего этого мои проблемы мне и правда показались глупостью, недостойной внимания. Если Кая снимут, а фактически казнят, поменяется всё здесь. Изменится жизнь. Мы, скорее всего, действительно станем скотом для кормёжки. И никакого будущего для человечества больше не будет. Но почему-то из всего этого больнее других хлестала мысль о том, что Кай может не вернуться!

 

  • Побледнела, – довольный собой Аглиф улыбнулся. – Здесь каждый день решаются глобальные проблемы, Мора. И нет времени на сантименты. Ты очень нужна ему, и не только как донор. Для любого мужчины важно возвращаться домой в тепло и уют. Я бы многое отдал за то, чтобы меня дома кто-то ждал. Но я не был бы так хорош тогда здесь. Поэтому моя жена – это моя работа. Кай такой же. Фанатик на благо мира во всём мире. Но если я могу позволить себе сгореть на работе, то ему нельзя, Мора. Ему нужна тихая гавань.
  • Говоришь так, будто он меня на роль жены взял, – скептически заметила я. Спорить и негодовать сил больше не было, Аглиф меня будто с небес спустил – грубо, болезненно, но, видимо, иначе было нельзя. Да, я ведь упёртая до слепого идиотизма…
  • В их обществе брак – понятие условное и временное, – пояснил доктор. – А вот с тобой у него может быть связь навсегда.
  • Это если ты всё-таки завершишь свой проект, и я не отправлюсь в могилу через пару лет, – заметила, вскинув бровь.
  • Открывай рот и хватит лирики! – он отломил носик у колпачка-пипетки и встал надо мной.
  • Аглиф, никогда не думала, что мне нравится твоя язвительность, но это так. В роли психотерапевта и философа ты ещё более отвратителен!
  • Потому что убедителен и точен! – заметил мужчина.

 

Он капнул мне на язык десять капель солоноватого раствора и, снова взяв за запястье, прислушался к пульсу.

 

  • Слушай, а что будет с проектом, если Кая заменят? – поинтересовалась я. Думать всерьёз об этом не хотелось. Было очень страшно!
  • Уйдём в подполье. Ресурсов таких там, конечно, нет. Но я смогу убедить бывших соратников из Сопротивления в необходимости продолжения работы. Это в наших же интересах.
  • И меня с собой возьмёшь?
  • Куда я без тебя! – усмехнулся Аглиф. – Но если будешь идиотничать, Мора, можешь не рассчитывать на моё уважение и человеческое отношение!
  • Зануда!

 

Он отпустил меня через пару минут. И пока Ксара сопровождала меня в столовую, я всё думала над словами Аглифа. Да, с его колокольни я была дурой. Я уже даже со своей колокольни почти ею стала. Но эгоизм это или что, забить на собственную жизнь я тоже не могла. Ну не могла я приносить себя в жертву на благо науки, я не просилась на роль спасителя человечества, и сия ответственность ужасно давила. Однако винить было некого, и я знала, что примирюсь со своим положением однажды, если ко мне будут относиться с пониманием. И, если Эрлат вернётся живым, всё так и будет. От мысли о том, что его там прямо сейчас могут казнить, снова пробил озноб. Стало не по себе от всего, что я там сегодня ему написала… В свете того, что весь наш хрупкий мир висел на волоске, думать о своём положении в академии совершенно не хотелось! И я пожалела, что со мной сейчас нет планшета, он остался в палате. Боялась, что приду, а ответа от Эрлата до сих пор нет. Уже за ужином начала сходить с ума, накручивая себя, кое-как проглотила какой-то салат и рисовую кашу с подливом из печени, и рванула в палату.

 

Как раз вошла, когда полыхнул индикатор, сигнализирующий о входящем сообщении. Упала на кровать, открывая шорт-чат. Сообщения от Санды и одно от  регента. По крайней мере ещё жив – усмехнулась себе, но кровь в венах продолжала стыть. Дабы не уподобляться истеричке, сначала открыла чат с Сандой. Подруга описывала свои учебные будни, интересовалась, как дела у меня. Я ранее сообщила ей и Летте, что поступила сразу на второй курс. Девчонки бурно радовались и поздравляли, мы даже собирались отметить, но пока было не до того. Сейчас в ответном сообщении я пожаловалась ей на академские будни, даже попыталась расписать детали, но мысли были заняты другим, и я решила, что хватит себя мучить! Открыла чат с Эрлатом. Он написал не много: «Мне не плевать, Мора. Однако ты должна понимать, какое положение занимаешь и как важна. С наблюдением придётся смириться, но я обещаю: всё, что не угрожает твоей жизни, будешь разрешать сама». Что ж, и на этом спасибо! Не смогла преодолеть желание и поинтересовалась, как его дела. Ответил тут же: «Сложные переговоры». Не знаю, почему написала: «Чем помочь?» Ответил не сразу, даже сообщение писать начал, спустя минуту: «Напиши завтра о своём самочувствии. Аглиф мне, конечно, отчитается. Но его сухие отчёты – это совсем другое». Улыбнулась и ответила: «Аглиф рассказал в общих чертах, что у вас там происходит. Могли бы хоть намекнуть, что всё плохо». Ответил сразу: «Это обычная рабочая командировка. Ничего сверх». Ужасно хотелось спросить, насколько действительно командировка обычная. Хотелось деталей и успокоиться. Потому что Аглиф так сгустил краски, что я всерьёз испугалась. Но всё-таки эмоции сдержала и отложила планшет. Убью этого скользкого типа, если врал или намеренно вводил в заблуждение!

 

Приняла душ, приготовилась ко сну. Завтра нужно было успеть заскочить домой переодеться, не стоило пока что ходить в одном и том же, это могло привлечь лишнее внимание, а мне его и так хватало! Планшет, оставленный на тумбочке, лениво пульсировал индикатором, сигнализируя о наличии входящих сообщений. Куча возмущений от Санды и одно «Добрых снов» от Эрлата. Улыбнулась и пожелала обоим спокойной ночи.

 

А спалось отвратительно. Не могла не волноваться после слов Аглифа. Проваливалась в дрёму и вскакивала в тревоге. И так до самого утра. Поэтому ощущение разбитости не связывала с аркалитом. Умылась и успела собраться, даже позавтракала, сопровождённая Рори в столовую. Там-то меня и застал взъерошенный Аглиф. Поинтересовался самочувствием, выдал флакон с каплями, напомнил, что принять нужно часов в восемь утра. Сообщил, что за моими инфограммами следит, но и я должна сегодня прислушиваться к себе, в любой момент, если мне станет плохо, нужно немедленно ехать к нему. Хорошо хоть не настаивал на том, чтобы я осталась. Предложил, я отказалась, он напомнил об осторожности и ушёл.

 

20

 

Новый день в академии был точной копией вчерашнего. Молчаливые взгляды в мою сторону, с интересом и в основном с неприязнью. Капли перед парами приняла, но эффекта не ощущала. Эрлату отписалась, что всё в порядке, эффекта нет. Ответа не было.

 

От скуки на перерывах наблюдала за студентами. Одиночек вроде меня здесь хватало. И обычное для студенческих сообществ расслоение было налицо. Были звёзды, их шестёрки, были ботаники, над  которыми издевались, и серая середина, которые вели в основном спокойную жизнь. Я не хотела ни к кому примыкать, пока не разберусь, кто есть кто. Довольно-таки престижное место, здесь учатся те, кто может позволить себе искусство, творчество, для кого управлять судьбами, занимая руководящие должности, не обязательно. Это младшие и самые избалованные дети чиновников, их протеже, любовники и любовницы, а так же доноры, которым нужно занять престижное место в обществе, чтобы не бросать тень на своего «хозяина». В общем, змеиное гнездо!

 

Лекции проходили очень интенсивно, но резервов моей памяти пока хватало, чтобы запоминать, сопоставлять с уже известным материалом, который я успела изучить, и раскладывать новое по правильным полочкам. Ребята изредка поглядывали на меня, но всё ещё не заговаривали. Тем не менее, кажется, градус неприязни в мою сторону падал.

 

К обеду позвонил Аглиф с простым вопросом:

 

  • Ну что?
  • Ничего.
  • Совсем?
  • Не выспалась. В остальном совсем!
  • Вечером ко мне. Будем увеличивать дозу.
  • Может, Эрлата дождёмся? – предложила опасливо. Вот скажите мне, как так вдруг случилось, что этот кровопийца стал гарантом моего спокойствия?
  • У нас нет на это времени! – резюмировал Аглиф и отключился.

 

Я как раз направлялась в буфет вместе с большинством студентов. И на меня косились по типу: боже, оно разговаривает! А может, мне так только казалось… Я взяла выпечку и какао и отправилась на воздух – пока не похолодало, можно пообедать и в сквере! Нашла себе удобную клумбу, окружённую широким каменным бордюром высотой как раз мне до колена, отполированный камень был хорошо прогрет солнцем и очищен от пыли бригадой уборщиков, коих я видела здесь каждое утро. По-моему они даже дорожки, мощённые светлым камнем, мыли специальным шампунем!

 

Уселась по-турецки, сегодня на мне были трикотажные брюки, и я могла позволить себе такую позу. Надела наушники и включила музыку – в общем, отгородилась от всего остального мира. Я любила слушать музыку в больших наушниках с шумоподавлением, всё-таки все её оттенки можно услышать только так. Конечно, сейчас в моде были тонкие клипсы, которые занимали специальный отсек в планшете наряду с несъёмной гарнитурой для звонков, но какое там звучание?! Мне для настроения нужен был полный спектр звука, весь диапазон частот! И тогда я будто начинала дышать музыкой, и настроение послушно следовало за ритмом и тональностями. Сидя вот так и щурясь на солнце, я подумала, что, возможно, следовало поступить сюда на какой-нибудь музыкальный факультет… Сейчас перебирала бы струны гитары, как тощий длинноволосый брюнет в клетчатой рубашке и драных джинсах, что сидел на такой же клумбе, как и я, только чуть поодаль. Или стучала бы на барабанах, как воинственная блондинка с высоким хвостом и татуировкой на шее, что сосредоточенно барабанила пальцами по спинке скамейки напротив гитариста… Да нет, нормальные здесь ребята, я себя накрутила! Надо было раньше залезть в наушники с музыкой! Даже еда, наконец, показалась ужасно вкусной…

 

Вот такая одухотворённая, с улыбкой и посветлевшим настроением я возвращалась в учебный корпус. Задумалась, засмотрелась на облака и архитектуру здания, и прямо на лестнице споткнулась. Меня тут же ухватили за локоть. Крепко так… до синяков практически! Какой-то высокий крепкий парень уберёг меня от позорного падения. И даже улыбнулся, пожелав мне быть осторожной. Да, определённо здесь можно жить! Я улыбнулась ему в ответ и продолжила восхождение, когда меня буквально прожёг взгляд фигуристой блондинки, ожидавшей моего спасителя наверху. О, вот только ревнующих идиоток мне для полного счастья и не хватало! Я ответила ей прямым взглядом. К счастью, они с брюнетом удалились прежде, чем я дошла до верха, и сцена ревности не имела продолжения. Пока что. Я благополучно дожила до конца дня и даже вставила свои пять копеек на лекции по гражданской архитектуре – настроение располагало открыться миру! Задержалась, собирая вещи, и обратила внимание, что, выходя, парни как-то странно смотрят на меня. С интересом. Как на диковинного зверька, но сейчас то ли тональность этого интереса была более позитивной, то ли более позитивным сделалось моё восприятие окружающего мира, событий и людей… Поскольку лекцию читал уже хорошо знакомый мне профессор Фора, он не упустил возможности немного помочь мне, подняв для ответа именно на тот вопрос, в котором мы оба были уверены. И сейчас, выходя вслед за группой, я улыбнулась ему и поблагодарила.

 

После пар попросила Райна сначала заехать за вещами, завтра в расписании была физкультура! Встретилась с раздосадованной Зулой. Ну да, её никто не предупредил о том, что меня не будет… Я сообщила женщине, что обедаю в академии, а о завтраках и ужинах предложила договариваться по звонку. Но Зула меня удивила, она показала какое-то приложение вроде планировщика. Сказала, что я могу просто синхронизировать своё расписание с её, отмечать свои задачи и местонахождение, а она уже, получив доступ к определённой базе информации, будет получать уведомления, нужно ли приезжать или нет. Так она работала прежде, так работают почти все сейчас, и так с ней синхронизировался Эрлат. Меня в очередной раз пробил озноб. Выходит, его командировка шла очень не по плану, раз он в этом приложении ничего поправить не успел… и до сих пор этого не сделал! А говорил обычная, рабочая… Приложение я всё-таки установила и дала Зуле доступ к разделу «Распорядок дня» по ключевым словам. Получалось очень удобно, она в своём приложении видела, когда я собиралась быть дома в обеденное время, к примеру, и могла приехать, чтобы приготовить обед.

 

Я поужинала её чудесным овощным салатом и запеканкой из морепродуктов, а Аглиф уже названивал и требовал моего присутствия. У него было не так много времени на меня сегодня, поэтому раздражался. А я решила немного отомстить ему за вчерашние четыре часа ожидания, поэтому не слишком торопилась.

 

Периодически нервно щёлкала шорт-чат. Не выдержала и написала Эрлату: «У вас всё в порядке?» После погрузилась в томительное ожидание. Но ответ не пришёл ни вечером, ни ночью, ни на следующий день. Аглиф дал мне очередную порцию раствора и оставил ночевать, но я не отреагировала на него ни сразу, ни после второго приёма утром.

 

День проходил в тревоге. А в остальном как и два предыдущих. На физкультуре удалось немного отвлечься. Эти пары у нас были сдвоенными, а то и строенными с другими группами, поэтому я не была единственной девчонкой. Но удивила даже себя! Откуда-то взялась выносливость при беге на длинные дистанции. Не скажу, что я не запыхалась, но практически с нуля десять километров… По моим скромным прикидкам я должна была бы сдохнуть! А на деле лёгкая одышка. И я могла бы бежать ещё! Неужели мне так на пользу шли тренировки в спортзале Эрлата? Преподаватель, высокая спортивная дама в возрасте чуть старше нашего, сразу записала меня в какой-то список, о назначении которого я смутно догадывалась – видимо теперь придётся отстаивать честь академии на каких-нибудь спортивных мероприятиях.

 

А после душа в раздевалке мне встретилась вчерашняя ревнивая блондинка. Она подошла ко мне со спины, грубо захлопнула мой шкафчик, чем заставила меня подпрыгнуть, и чуть было не схлопотала по рёбрам – короткий, но насыщенный период жизни на улице приучил меня сначала бить, потом разбираться. Девушка отпрыгнула с нечеловеческой скоростью и, возмущённо раззявив рот и вытаращив глаза, похоже, собралась обвинить меня в чём-то. Возможно в нападении…

 

  • Чего тебе? – я не стала дожидаться начала представления.
  • Ты идиотка? – возопила она.
  • Похожа, да? – уточнила я с лёгкой улыбкой.
  • Ты меня чуть не убила!
  • Серьёзно? Я? Тощая, слабая человечка? – самой стало смешно.
  • Размахалась тут руками! Ты вообще кто?
  • Ну а ты кто? – усмехнулась я. Наш диалог напоминал сценку из дурацкого спектакля, и меня это действительно забавляло.
  • Остроумная, да? – прозрачно-голубые глаза блондинки неприятно сощурились.
  • Тебе чего? – я с нажимом повторила свой самый первый вопрос.
  • И смелая, как погляжу! – прямо ядом облила. – Смотри, как бы тебе твой язык не оторвали!
  • Это угроза? – я улыбнулась. Да нет, внутренне мне было не по себе, и очень. Если бы хотела, эта девица могла бы одним движением мне ни то что язык оторвать – голову вместе с ним. Но я знала, если сейчас сдамся, меня превратят в объект издёвок.
  • Это предупреждение! – фыркнула она и развернулась к выходу.

 

Что ж, обошлось малой кровью. А вокруг нас оказывается уже и зрители собрались…

 

  • Эй, мелочь! – окликнула меня рослая крепкая брюнетка с короткой стрижкой и крупными чертами лица. – А ты чего дерзкая такая? – поскольку ни в её голосе, ни во взгляде не было агрессии, просто интерес, я решила ответить:
  • Да потому что у вас здесь как в логове змей! Не дай бог споткнуться – затопчете!
  • Закон природы – выживает сильнейший, – ответила брюнетка.
  • Вот я и пытаюсь не быть слабой, – натягивая ботинки, тихо пробормотала я, однако меня услышали.

 

Брюнетка усмехнулась, но без злости или небрежения. И она дождалась меня у выхода. Действительно была огромной в сравнении со мной.

 

  • И что, ты только на словах не слабая, или занималась где? – поинтересовалась она с улыбкой, которая совсем немного смягчала её грубоватые черты лица.
  • Нигде я не занималась, – выдохнула я. – Просто не люблю быть жертвой, – протиснулась мимо неё и вышла в шумный коридор. Брюнетка шагнула за мной и продолжила, поравнявшись:
  • Вы, смертные девочки, все тут жертвы. А с этой белобрысой сукой будь осторожнее, мой тебе совет, – она продолжала шагать рядом, и я покосилась на неё:
  • С чего такая щедрость?
  • Мне когда-то тоже нужна была помощь. И мне её оказали. Всего лишь отдаю долг.
  • Тебя ко мне для охраны приставили что ли?
  • Ну… типа того. Попросили приглядеть и помочь в случае чего.
  • Ясно, – нахмурилась я. – А дружба со мной твой авторитет не пошатнёт?
  • Мне на это плевать, – она пожала плечами и улыбнулась.
  • Здесь разве так можно?
  • Скажем так… Если тебя дважды за год хотели исключить за нарушение порядка путём избиения группы лиц, твой авторитет в некотором роде нерушим.
  • Ты кого-то здесь побила? – я с трудом скрывала восхищение. Мне уже тоже очень хотелось побить кого-нибудь из местных!
  • Через месяц посвящение в студенческое братство, ты хоть и на втором курсе, но будешь приглашена. Не вздумай там напиться и возьми с собой нож.
  • Ты сейчас серьёзно? – я остановилась. Нихрена себе посвящение! Они там что вообще о себе думают! Девушка взяла меня за локоть и заставила продолжать двигаться:
  • С тобой вряд ли такое сотворят, но нож, вовремя приставленный к мошонке, здорово добавляет удачи! Просто имей в виду, развлечения тут жестокие.
  • Я не умею обращаться с оружием в ближнем бою. Но удар коленом в пах отработан.
  • Просто возьми нож. Лишним не будет.

 

Какое-то время мы шли молча, я осмысливала услышанное. Да нет, на самом деле не сюрприз, у золотой молодёжи и в обычных вузах развлечения на грани. Но нож на посвящение в студенты?…

 

  • Как тебя зовут? – спросила я.
  • Мьяра, – представилась девушка. А вот я представляться не стала, была уверена, раз ей про меня рассказали, то имя-то уж точно сообщили.
  • Так кого и за что ты избила?
  • Всё началось как раз с посвящения, – несколько небрежно стала рассказывать Мьяра. – Пристал один козёл. Получил. Подтянулись дружки, тоже получили. После беседы с психологом и комиссией мне дали испытательный срок. Я его провалила, потому что побитые козлы не успокоились.
  • И… Что было дальше? – было ужасно любопытно. Мьяра вздохнула, но продолжила:
  • Подняли вопрос о моём исключении. А поскольку моему папочке на меня срать, пришлось действовать самостоятельно. Обратилась в комиссию по делам молодёжи при Первом управлении, обивала пороги, ну и встретила там одного добряка, который выслушал и встал на мою защиту. Есть у них такая программа помощи жертвам насилия. Мой случай признали актом психологического давления посредством домогательств. Скандал был знатный, но я дошла до конца. Ублюдков исключили и поставили на учёт с ограничением списка занимаемых должностей, то есть где бы они ни получили образование в итоге, руководящие посты для них закрыты.
  • Так а в чём твой долг? Ты сказала, долги отдаёшь…
  • Я настояла на таком жестоком наказании. Золотых мальчиков не принято слишком больно пороть, поэтому были проблемы. Нужно было покровительство наверху. Мне его дали в долг.
  • Так ты здесь можно сказать сама по себе?
  • Типа того.
  • И на каком факультете?
  • Современная композиция, – видимо, мне это должно было что-то объяснить…но нет!
  • Композиция чего?
  • Музыку сочиняю, – пояснила Мьяра. Я ещё раз оглядела девушку. Нет, на композитора она была похожа меньше всего! Ещё в рок-группе играть, да. Но…наверное сильное увлечение из детства!
  • А я архитектор, – зачем-то сообщила.
  • Да я знаю, – усмехнулась она. – Мне про тебя вкратце рассказали. Знаешь, я боялась, что придётся нянчиться с ноющей куклой, но ты вроде нормальная. Уважаю выбор нашего регента.
  • Это не его выбор. Система отобрала, – хмуро ответила я.
  • Система выбирает по заданным критериям. Так что считай, выбор его.

 

Я не стала комментировать. Уверена, выбирай он лично, за меня ни за что не зацепился бы! На всю жизнь запомнила выражение его лица, когда он вошёл в кухню, где мы с Тальмой ужинали… Большего недовольства и возмущения я и представить не могла!

 

  • Слушай, не хочешь походить на тренировки со мной? – предложила Мьяра. – Мне так будет проще за тобой «приглядывать». Руками махать ты, видимо, умеешь, но очень непрофессионально.
  • Меня никто не учил. Кроме улицы.
  • Приходи в малый спортзал после пар. Тренер адекватный. Да и уметь за себя постоять всегда полезно.
  • По-моему проще получить разрешение на оружие, чем тратить время и силы на серьёзные тренировки, – усмехнулась я. – Мне уже поздно учиться.
  • Не поздно. Приходи, – и на этом она меня оставила, повернув в свой коридор. А мне нужно было идти в другую сторону.

 

А почему бы и нет?! Мне сейчас полезно занимать время чем угодно, лишь бы не сидеть дома. Эрлат вернётся…наверное… И чем меньше я буду его видеть, тем спокойнее мне будет! Хотя вот прямо сейчас было совершенно неспокойно от того, что его нет ни в пределах видимости, ни в шорт-чате. Я проверяла, сообщение до сих пор оставалось без ответа. О чём можно договариваться на протяжении стольких дней? Убедить кого-то в перспективности собственной точки зрения можно за несколько часов. А если не сумел сразу… Ну не знаю! По мне так это очень паршиво – в его ситуации. Снова холодок скользнул меж лопаток. Дала себе пинка и вошла в аудиторию. Первое, что бросилось в глаза – слишком много народу, плотная рассадка, свободных мест по ощущениям не было. Строенная лекция. Отлично блин! Окинула взглядом толпу, внимательно разглядывающую меня. Захотелось выйти. Но это демонстрация слабости, посему сжала булки и пошла!.. Стала подниматься по ступеням, старательно не обращая внимания на взгляды и выискивая место. Моя группа перемешалась с двумя другими, и я не могла даже просто нырнуть в толпу своих! Дошла до верхнего ряда, уставилась на парня с краю – первого попавшегося. Положила тетради на стол и хмуро велела:

 

  • Двигайся!

 

Вопреки моим ожиданиям никаких колкостей, шуточек, никаких комментариев вовсе. Он просто молча подвинулся, потеснив заодно и своих соседей. Я заняла место и уставилась на пустующую пока кафедру. Ничего не происходило, меня никто не собирался жрать. И я понемногу успокоилась.

 

Лекцию писала, но чувствовала повышенный градус внимания со стороны соседа. Прямо зудело всё от его взгляда! Поглядела на него, улыбчивый брюнет не таясь разглядывал меня и не собирался конспектировать за преподавателем.

 

  • Нравлюсь? – уточнила довольно резко – по-любому сказывалось дурное влияние Эрлата.
  • Интересная, – заметил парень, никак не отреагировав на мой тон.
  • Чем?
  • От тебя за версту несёт страхом, но внешне ты как безмятежный пруд со стоячей прохладной водой. Хорошая, крепкая маска. Сильная воля.
  • Поэт? – холодно улыбнулась, прерывая парня. С такими сочными эпитетами – по-любому либо поэт, либо псих! – Приму за комплимент, – сообщила безэмоционально и продолжила слушать преподавателя. Но этот ненормальный не успокоился!
  • И совсем ещё чистая, нетронутая, никем не отмеченная, – продолжил сосед, приблизив лицо к моему виску то ли чтобы понюхать меня, то ли чтобы нагнать жути. Я не отреагировала внешне, хотя внутренне сжалась так, что кольнуло пальцы. – Интересно, какой идиот отправил сюда свою нежную лилию, не сорвав лепестков.
  • Интересно? Познакомить вас? – улыбнулась, повернув голову и поглядев на соседа через плечо. Лицо парня было так близко, что черт было не разглядеть. Мы смотрели друг на друга некоторое время, после чего он молча вернулся на место. На губах была улыбка, но на меня теперь не смотрел. И не трогал больше. Точно псих!

 

Со звонком я буквально сорвалась с места. Не трусливо, нет! Просто чувствовала, что готова двинуть этому козлу за пережитый приступ паники. Сгребла тетради и рванула вниз, на ходу запихивая канцелярию в сумку. Нервы были на пределе, а тут ещё этот… цветовод блин! Эрлат упрямо молчал, и я ловила себя на том, что начинаю нервно жевать губы, теребить одежду, двигаюсь слишком дёргано и резко…

 

После пар кое-как нашла малый спортзал. Переоделась и вошла. Не то чтобы он был маленький, просто в основном зале была куча тренажёров, а здесь только мешки для отработки ударов, шведская стенка и мелкий спортинвентарь. Но пространства более чем хватало. Народу было мало, я насчитала троих у мешков, одного ботана у шведской стенки и ещё двоих с гантелями. Мьяру сразу заметила, она просто уничтожала один из мешков, обрушивая на него удар за ударом. Медленно приблизилась и дождалась, когда на меня обратят внимание.

 

  • О, привет. Пойдём! – почти не запыхавшись, девушка стянула перчатки и повела меня в дальний угол, где высокий жилистый мужчина объяснял что-то рыжеволосому коротышке возраста школьника.

 

Мужчину звали Раст Аросс, сразу разрешил обращаться к себе по имени и на «ты», хотя выглядел лет на пятнадцать старше нас с Мьярой. Тренировал всех желающих. Работал в разных техниках, был титулованным спортсменом с правом преподавания. Сразу поинтересовался, чего я хочу от занятий.

 

  • Да если честно, убить время, занять голову и тело, – отвечая, я пожала плечами. Раста такой ответ явно не порадовал. Но тут вступилась Мьяра:
  • Она человечка, и её будут травить. Сегодня одна кукла уже пыталась, но получила отпор и не рискнула портить маникюр. Не мне тебе рассказывать, что тут творится, Раст. Поставь ей удар, покажи пару запрещённых приёмов, дальше я разберусь.
  • Самооборона, значит? – улыбнулся мужчина.
  • Я понимаю, что мне уже поздно учиться всерьёз, – зачем-то попыталась оправдаться я. – Поэтому буду рада всему.
  • Не бывает поздно, пока ты жива, – кивнул тренер.

 

Было здорово. И почему-то не особо сложно. Раст погонял меня немного, чтобы определиться с моим уровнем, и, кажется, остался доволен. Показал мне, как правильно сжимать пальцы в кулак, обозначил наиболее уязвимые места на моём теле, которые надлежит прикрывать в драке, показал, как их прикрывать лучше всего. А дальше были простые упражнения, чтобы сформировать у меня правильную координацию. Как заверил тренер, если их регулярно повторять, у меня не будет проблем с уклонением от ударов. И ещё я должна была бегать. Много. Всегда. По его словам, с моей комплекцией проще всего сбежать. Отвлечь и дать дёру. Я это и сама знала. Но иногда, будучи загнанной в угол, приходится царапаться и кусаться ради спасения. Раст пообещал и этому меня научить. Но не прямо сегодня.

 

После тренировок Райн вновь отвёз меня в исследовательский центр к Аглифу. Тот долго стоял у стола с медикаментами и молча мрачно смотрел на меня. Был недоволен. Крайне. Но я знала, что ко мне это относится косвенно, поэтому релаксировала в полулежачем медицинском кресле.

 

  • Ну что, ну вот вообще никаких ощущений? – нервно спросил Аглиф, наконец.
  • Ничего из обычного сценария. Живу, как жила. Разве что физические нагрузки переношу намного легче.
  • Это не то. Аркалит должен сначала разрушить твой иммунитет, а потом уже ДНК десмода запускает процесс восстановления. Ты должна ощутить лёгкое недомогание. Странно всё это. В прошлые разы тебя от пыли на башмаке колбасило, а тут… Я что-то упустил!
  • Будем увеличивать дозу?
  • Нет. Дальше увеличивать без Кая опасно. Дождёмся его.
  • Он кстати не связывался с тобой? Мне не отвечает уже больше суток.
  • Я скинул ему отчёт по тебе, получил разрешение на увеличение дозировки, с тех пор тишина. Тоже уже вторые сутки.
  • Аглиф, мы же узнаем, если его… заменят?
  • Не паникуй, он на хорошем счету, Принц его просто так не отдаст. Просто некоторым Кай поперёк горла.

 

Я кивнула. А потом вспомнила того придурка со строенной лекции и решила поинтересоваться:

 

  • Слушай, сегодня один парень в академии меня обнюхивал. И сказал, что я нетронутая и не отмеченная. Что-то типа: какой же идиот отдал сюда лилию, не оборвав лепестки. Это что может значить?
  • Не обращай внимания на бред полудурков! – посоветовал Аглиф. – Если б он принюхался как следует, уловил бы, что в тебе есть частичка их природы, и не порол чушь!
  • А если он действительно ничего не почувствовал и решил, что я ничья? Он может попытаться… ну… навредить мне как-то?
  • Насколько знаю, Кай приставил к тебе охрану.
  • Я познакомилась с ней сегодня, – с сомнением кивнула я. – Милая девица из штрафников. И она со мной не постоянно.
  • Не думаешь же ты, что тебя оставили на попечение какой-то девчонки! – усмехнулся Аглиф. – С тобой рядом постоянно кто-то есть. И по периметру академии толпа народу. Так что не переживай. Первая же серьёзная стычка покажет всю армию, брошенную на твою защиту. Поверь мне, за тобой наблюдают круглые сутки!
  • Даже не знаю, радоваться или нет…
  • Да просто живи и наслаждайся! Не усложняй! – посоветовал мужчина.
  • Ладно. Я могу вернуться домой?
  • Иди, – кивнул Аглиф. – Если что, сразу сюда!
  • Помню!

 

А дома голова пошла кругом. Я поужинала, вымыла посуду и принялась слоняться из угла в угол. Сердце колотилось пойманной птицей. К полуночи сдалась и решила написать Эрлату. Просто так, на удачу… Ну и бывает же, как у меня – отключишь оповещения о входящих, и живёшь в неведении, а тебя там уже потеряли! «Раз вы не отвечаете, расскажу, как дела у меня», – начала я. – «Сегодня один парень назвал меня лилией с необорванными лепестками. А вас идиотом – за то, что отправили меня такую в академию. Ещё я познакомилась с Мьярой, которая должна за мной приглядывать. И она привела меня в зал, где меня обещают научить драться. Да, я тренировалась! И знаете что, вы тренер так себе, потому что после ваших тренировок я едва живая, а Раст Аросс, так зовут тренера, умело дозирует нагрузку. Я жива и чувствую себя великолепно! Если вам всё ещё есть дело…» Да, последняя фраза была ну совсем лишней, в ней сквозила обида. Но я была немного не в себе, когда писала. Хотелось отправить Эрлату что-то такое едкое, что не позволит промолчать, если он всё-таки не отвечает, потому что весь такой деловой.

 

Не спала почти. Проваливалась в сон и тут же вскакивала. Поначалу неосознанно хваталась за планшет, на автомате проверяла молчащий чат, просыпаясь уже в процессе активации окна приложения. А ближе к утру, когда дрёма на фоне нервов стала совсем уж прозрачной, очнувшись, я пялилась на планшет, ругая себя за то, что переживаю, отворачивалась и пыталась уговорить себя спать, но в итоге сдавалась, брала планшет, оправдываясь тем, что смотрю на часы, но глазами косила в угол, где появлялись уведомления о новых сообщениях в шорт-чате, однако там было пусто…

 

21

 

Аудиенция у Принца проходила эмоционально. Несмотря на то, что мероприятие было обставлено, как курортный отдых, с бассейнами, массажем, полуголыми девицами, болтовнёй ни о чём, шутками, смехом и ежедневными шоу, Кайран чувствовал напряжение, пропитавшее стены древней обители Принца. Да, здесь теперь всё было по последней моде: много света, минимализм в деталях, современная мебель и техника, даже прислуга выглядела как гостиничный персонал, ничто не напоминало о том, что прежде это место являлось холодной мрачной пещерой, вырубленной прямо во  льдах, однако сам воздух был пропитан духом древности, власти, застарелой боли… За прошедшие дни здесь побывали все регенты. Кто-то отделался восьмичасовым отчётом и уже был  дома, кто-то задержался на несколько дней, но только он, Кайран, и его непримиримый противник и самый близкий сосед, Лириас Конд, были в Обители от начала и до сих пор.

 

Владения Конда стремительно пустели, несмотря на то, что рождаемость среди смертных там была стабильно высокой – люди бежали на восток, через сухопутную границу на Асмарский континент, где власть Кайрана Эрлата диктовала не столь жёсткие условия существования. Утекал самый ценный ресурс – молодые девушки, уже беременные или готовые к вынашиванию потомства… Такое положение дел приводило Конда в бешенство, Кайран это осязал всеми органами своих чувств, глядя в смеющиеся глаза оппонента и слушая его шутки. Тот был отличным собеседником, и мог бы быть хорошим другом, если б не был такой бездушной сволочью. Они сидели в неглубоком бассейне с кристально-чистой ледниковой водой, вокруг расположились юные девушки в полупрозрачных одеждах. Одна из них массировала плечи Конда, и Кайран даже подумывал пожелать оппоненту расслабиться хоть на мгновение – его плечи были как камень, девчонка кривилась от усилий, но продолжала разминать мышцы – безрезультатно, к сожалению. А Лириас рассуждал о политическом устройстве на соседних континентах, высмеивая некоторые, на его взгляд, заведомо провальные решения. Кай улыбался и иногда кивал, но он, в отличие от собеседника, допускал, что любое внешне ошибочное и проигрышное решение в итоге может привести к неожиданно плодотворным и позитивным последствиям. А если нет, что ж, это будет всего лишь более слабый противник, которому придётся покупать своё спокойствие… Но всерьёз и с таким ядовитым сарказмом рассуждать о том, насколько верным или ошибочным было то или иное решение, можно только по наступлении результатов. Всё-таки не всё просчитывается математикой. И подчинить смертных строгому режиму, поставить на учёт и оснастить системами автоматического слежения, как хотел Конд, может и хорошо, но в далёкой перспективе это приведёт к тому, что загнанные в условия слишком жёсткого режима люди, смирившись и успокоившись, станут пустеть, их кровь, обедневшая на эмоции, перестанет питать. Помимо самого питательного субстрата важен химический состав, гормоны, которые заставляют чувствовать жизнь… Людям нужно давать свободу, волю, воздух… Только так они проживают весь спектр эмоций, становятся неповторимыми, индивидуальными, сильными, а силу ведь не получить от слабака… Да и не скот это всё-таки, они  мыслят, чувствуют, понимают, пусть физически и не столь совершенны, но они – вторая половина единого целого, важная и полноценная часть цельного мира. Кайран это понимал, и в том была его сила.

 

Вчера они уже обсуждали возведение пограничной стены. Конд очень хотел физически разделить два континента, выстроив между ними высокую стену. С блок-постами, вооружённой охраной и пропускным режимом. Но Кайран напомнил ему о подземных переходах, которые снова и снова устраивали люди, чтобы пересекать существующую границу. Да, сейчас восемьдесят процентов мигрантов просто преодолевали существующее весьма условное ограждение сверху, или же делали в нём дыры, чтобы уйти.  Ещё восемь процентов использовали водные пути, у людей был даже бизнес такой – выйти из Есарийского порта в открытый океан под видом рыболовецкого судна, а там уже пересадить нелегальных пассажиров на судно, прибывающее в порт Асмарского континента. Прибыльный бизнес! Кайран не приветствовал тех, кто наживался на стремлении других обезопасить себя и своих детей, но и не осуждал. Каждый выживает, как может. Да и всего восемь процентов мигрантов – в общей массе не так много. Но ещё двенадцать процентов предпочитали пробираться через границу по сети подземелий. Подземные тоннели регулярно находили, закапывали, замуровывали, но они всё равно появлялись. И с этим совершенно ничего нельзя было сделать даже в обозримом будущем. Не было технологий, не было столько солдат, чтобы проверить каждый чулан, подвал, сточную яму, где чаще всего находили входы в подземелья.

 

Конд обвинял Эрлата в попустительстве, в том, что Кайран не предпринимает активных действий по решению проблемы. Якобы тот занял удобную позицию – прикрываясь мягкой политикой, привлекает мигрантов со всего мира и за этот счёт существует. Однако, когда обратились к статистике и количеству доноров, оказалось, что континент вполне способен существовать за счёт внутреннего резерва. А что до беглецов, девяносто процентов находят и задерживают, сорок из них незамедлительно возвращают по запросам надзорных служб соседних континентов, остальные, как правило, находятся в таком состоянии, что их отправляют на лечение и реабилитацию, часть компенсируют из резерва добровольных доноров. Так что как бы Конд ни жаждал возмездия, его аргументы разбивались. А мигранты с его территорий были крайне заинтересованы жить на землях Асмары, и за это готовы были на всё. Это самые благодарные подданные! Так что да, Кайран неплохо устроился…

 

В то время как соседи гнались за количеством доноров, асмарский лидер сделал упор на качество. Это был такой же риск, в своё время он просто сделал ставку под насмешки того же Конда. И сейчас, по прошествии нескольких лет, был заметен результат. Кайран Эрлат был самым сильным среди равных, а так же самым стабильным и надёжным для Принца. Именно из его ветви Принц черпал основные силы, в нём нуждался больше, чем в любом другом регенте. Поэтому Кайран не особо переживал из-за зависти и нападок соседей. В глазах Принца все их претензии выглядели жалобами на собственное бессилие. Однако в этот раз Конд сумел накалить обстановку. На его территории пару месяцев назад случились беспорядки, были убиты несколько высокопоставленных чиновников, после чего зачинщики скрылись на Асмарском континенте. Задержаны и депортированы были не все. Часть до сих пор успешно скрывалась в Сопротивлении, на которое Эрлат не хотел давить. В конце концов, там ковались хорошие кадры. Люди в условиях ограниченности ресурсов и острой необходимости чуда совершают невероятные вещи. Оттуда выходили лучшие бойцы, лучшие учёные с гениальными идеями. Сопротивление давало хороший полигон для тренировок, позволяло держать в форме внутренние войска. Именно с помощью него выявлялись бреши и слабые места в существующей системе, уязвимости всех слоёв общества вплоть до физических слабостей его членов, что позволяло всегда иметь под рукой разнообразные инструменты противодействия, совершенствоваться и развиваться. И сейчас, когда в асмарское движение сопротивленцев влились новые силы с соседнего континента, наверняка принесшие и новые идеи, методы, Кайран ожидал нового всплеска активности. Это был неплохой инструмент развития общества и существующей системы власти. Ему необходимо было время. И он пытался его получить, всячески оттягивая принятие решения по проблеме Сопротивления.

 

  • Послушай, у меня есть идея, – вдруг улыбнулся Конд, и улыбка едва скрывала нетерпение и раздражение. – Я как регент территорий, где жили беглецы, способен почувствовать их с точностью до квартала.
  • Каким образом? Ты говорил, они смертные, – напомнил Кайран. – Разве что у тебя есть их кровь в консервах…
  • Думаю, я найду их по образцам из личного дела.
  • Засохшая капля между стёкол? Серьёзно, Лир? – Эрлат внимательнее прислушался к болтовне оппонента, ничуть не доверяя словам.
  • Капля плюс запах моих земель. Я их отыщу, если ты пригласишь меня в гости.
  • Если тебе это удастся, я хочу понимать детали того, что ты собираешься сделать.
  • Само собой, я всё объясню тебе после. Так что?

 

В принципе ничего страшного в дипломатических визитах других регентов не было. Это происходило довольно часто. Но пускать Конда в свои владения именно сейчас не хотелось. Во-первых, если он действительно знает, как найти беглецов и потребуется внеплановая вылазка в убежища Сопротивления, ущерб их подполью может быть нанесён сверх допустимого, нужно будет тщательно спланировать все операции – слишком хлопотно с учётом присутствия на Асмаре Конда. Во-вторых, Кайран понимал, что придётся бывать на светских мероприятиях, светиться перед камерами и, что самое неприятное, демонстрировать своего донора. А Мора пока не готова. Совершенно не готова! Она по факту и не донор вовсе, только на бумаге. Разве что привлечь Тальму, она неплохо себя чувствует после реабилитации.

 

  • Скажи, Лир, ты так стремишься поскорее поймать мятежников, будто в их руках ларец, в котором заключена твоя смерть. В чём действительно дело? – Кайран понимал, что, если это и правда что-то, что может пошатнуть власть Лириаса или угрожать его жизни, тот ни за что не скажет. Ему важна была реакция оппонента, и он её получил! Они годами совершенствовали искусство лжи, но так же годами учились эту ложь видеть. И Конд дрогнул. Что-то едва уловимо изменилось в его лице на краткий миг, и Кайран считал эту эмоцию фальши. Конд лукавил…
  • Они политические преступники, Кай. И если мы позволим им уйти, ты только представь, сколькие, воодушевившись их безнаказанностью, последуют за ними!

 

Да, действительно, смута будет знатная. Но ещё у Конда будет отличный повод призвать к ответственности Кайрана. Если тот не выдаст беглецов в течение трёх месяцев после официального запроса – такой срок был установлен на поиск, поимку и депортацию беглых преступников – Лириас может поднять вопрос о соответствии оппонента занимаемой должности. А это проверки на всех уровнях, включая Испытание Крови. Древний и варварский метод определения самого сильного среди равных, когда участники добровольно наносят себе одинаковые раны с одинаковым интервалом по времени, и просто ждут, пока кто-то ни отключится из-за потери крови. Очень часто, желая победить, участники отдают больше сил, чем требуется для того, чтобы остаться в живых. Гибнут. А лавры достаются победителю. Кайран именно так занял пост регента в своё время. И сейчас, пока связь с новым донором не сформирована, а старый слаб, это испытание могло бы стать реальной проблемой для него. Лириас знал, что Тальма на реабилитации. Все знали. Едва регент Асмарского континента появился в землях Принца, ему предоставили донора. «От тебя мертвечиной веет!» – так сказал ему Принц, принимая подданного традиционно в Зале Теней. Запах мёртвой крови из консервов похож на ледяной ручей, в который проваливаешься случайно по осени. Внезапно, холодно, сыро, и согреться негде – очень неприятно и отталкивает. Лириас тоже это почувствовал, ведь он вошёл в Зал Теней вместе с Кайраном. Так почему сейчас не пытается завязать открытое противостояние? Это шанс получить вторую половину материка и властвовать там безраздельно! Но Конд хочет назад своих нарушителей порядка, если они вообще есть. И если есть, они ценнее! А ценнее власти только собственная шкура да ещё большая власть. Значит, если эти беглецы существуют, необходимо будет всё-таки найти их и поговорить с ними прежде, чем выдавать. Если же Конду нужно что-то иное, это откроется только по приезду есарийца на Асмару. Что ж, пусть так!

 

***

 

Неделя заканчивалась, а жизнь без Эрлата продолжала угнетать. Сама не понимала, почему, но после того, что я узнала о буднях нашего лидера, его благополучие почему-то стало особенно волновать. Аглиф ни черта не знал, но вёл себя так, будто всё в порядке, а я истеричка. Райн был бездушной машиной, у которой есть приказ-программа и она чётко ей следует, не вдаваясь в детали и не задаваясь вопросами. Если б хоть кто-то из окружения истерил вместе со мной, я, наверное, уже поехала бы в Первое Управление, или в Десятое… не знаю! Куда-то, где мне дали бы хоть какие-то ответы. Но все просто жили, психовала только я. И от этого чувствовала себя больной идиоткой. Было б за кого переживать! Но состояние не поддавалось контролю.

 

  • Какие планы на завтра? – поинтересовалась Мьяра, пока мы одевались после душа. Был вечер пятницы, тренировка прошла особенно жёстко, я получила кучу синяков и возросшее в сотню раз чувство собственной неполноценности… На фоне общего нервозного состояния – тот ещё коктейль!
  • Мучиться от буйного похмелья! – призналась мрачно.

 

Да, я решила устроить бунт. Ну, во-первых, Эрлата не было в пределах досягаемости, а значит, наказывать за непослушание меня некому. Во-вторых, если запрет на бары и алкоголь действует до сих пор и Эрлат узнает о моём бунте (а он не может не узнать, за мной круглосуточно наблюдают), возможно, пришлёт мне какую-то весточку, как тогда с вином для девичника. Может быть это будут какие-то…не знаю…наручники с пожеланием приковать себя дома к ножке кровати до его возвращения… Что-то, что даст мне уверенность, что жив! Что-то, что даст мне повод злиться на него, как прежде. Это лучше, чем переживать за здоровье и благополучие как истеричная мамочка!

 

  • Ого! А повод? – Поинтересовалась Мьяра.
  • Моё феерическое поступление в Академию искусств! – официально так и было. Это только я понимала, что на самом деле хочу развеяться, отвлечься от своих идиотских переживаний и попытаться спровоцировать регента на какое-то проявление себя.
  • Вроде ж оно уже свершилось… неделю как! – подсчитала девушка.
  • Вот заодно и это отметим, – кивнула я, натягивая майку. – Я выжила в серпентарии целую неделю! А почему ты интересуешься?
  • Хотела вытащить тебя на пробежку в парк. Но с похмелья ты вряд ли будешь там полезна.
  • Слушай, а может с нами, в бар? – предложила я, на что Мьяра скептически поморщилась:
  • Пить с человечками?
  • Ну ты ж хотела бегать с человечкой!
  • Потому что ты бегаешь не как смертная. Ты реально шустрая, Мора! Но что до алкоголя… Ты извини, но развозить вас по домам мне совсем не улыбается.
  • И кто будет меня охранять в твоё отсутствие? – поинтересовалась с намёком.
  • Понятия не имею! – рассмеялась она. – Моё дело – оборзевшие студенты, а не пьяная толпа посетителей какого-то бара. Кстати, куда пойдёте?
  • В «Пещеру». Через час. Не опаздывай! – подмигнула, закидывая на плечо сумку.
  • И не надейся, мелкая! – услышала в след.

 

На улице уже стемнело. Пахло сырым после дождя асфальтом и подступающей осенью. Деревья ещё стояли зелёные, но это ненадолго. Пара недель, и листва с них осыплется, начнёт преть и источать сладковатый запах увядания. Я натянула капюшон на влажные волосы и сбежала по лестнице. Райн ждал у машины внизу. Как обычно открыл дверцу, как обычно ответил отрицательно на вопрос, есть ли новости от регента. Закинул меня домой, где я переоделась, и отвёз в бар, припарковался на стоянке и сообщил, что будет ждать. Я уже привыкла, что он меня ждёт, и сей факт почти не тяготил. Это поначалу я спешила… пока не поняла, что ему без разницы, сейчас меня куда-то везти или через пару часов.

 

В баре было душно и шумно. Небольшое помещение располагалось на цокольном этаже одного из бизнес-центров. Здесь мы бывали пару раз, понравилась уютная атмосфера, почти домашняя, при этом не возбранялись танцы и отвязное веселье, однако и они выглядели как квартирные посиделки. Но сегодня здесь была настоящая вечеринка. Громкая музыка, танцующая толпа… Кажется, мы попали на какое-то мероприятие. Тем не менее, пара свободных столиков нашлась, один из них мы и заняли, в уютном уголке рядом с фальш-окном. Девчонки оделись в яркие короткие платья, явно собираясь при случае завязать знакомство. Я была в чёрных неприметных в полумраке легинсах и тёмно-стальном топе с глухим воротником-стойкой – намного более скромный наряд. И я знала, что даже если б хотела, мои знакомства ограничились бы дружеским общением. Никто в здравом уме не станет связываться с девочкой, у которой на запястье браслет донора. Было горько это сознавать. Но вдаваться в самоанализ не хотелось. Поэтому коктейли! Яркие, пряные, крепкие… Да, мне было плевать на запреты Эрлата! Его не было. Нигде не было. И кто его знает, возможно, это последняя наша с девчонками вечеринка, так какие тогда могут быть ограничения!

 

Мьяра пришла не одна, она притащила с собой небольшую толпу парней и девушек, и сразу после их появления администратор вывесил на двери табличку «Мест нет». Девушка сдержанно кивнула мне, оглядев мою компанию, и заняла место за другим столиком, далеко от нашего. Мы почти не пересекались с ней, но от её присутствия почему-то было спокойнее.

 

После третьего бокала какой-то ядовито-розовой бормотухи меня ощутимо закачало, танцпол, где с трудом помещались желающие, уже не был столь же устойчивой поверхностью. Захотелось скинуть каблуки, но было лень тащиться к столику, а сесть прямо на пол, чтобы избавиться от обуви, я не могла – попросту было некуда садиться. Оступившись в очередной раз, я едва не завалилась на колени, мне с готовностью подставил плечо какой-то парень. Я даже глаз на него не подняла, поблагодарила и продолжила танцевать с остальной толпой, в которой растворились мои подруги. Так продолжалось какое-то время, пока меня не оттеснила в сторонку Мьяра. Я немного завидовала ей, на них алкоголь действует иначе, расслабляет, но не до такой степени, чтобы не контролировать собственное тело. Через пару секунд девушка ухватила меня за локоть и потащила к выходу.

 

  • В чём дело? – уже на холоде, озираясь, спросила я.
  • Ты какого-то хмыря заинтересовала. Не хорошо это.
  • Ой, да брось, кому я нужна вот с этим! – подняла руку, демонстрируя браслет.
  • Так-то да. Но ты б не пила больше, трезвый мозг в любой заварушке даст неплохую фору.
  • Мьяра, ты правда считаешь, что даже будь я трезвая, я способна дать отпор хмырю? Посмотри на меня внимательно! Девчонке навалять – может быть. Но с парнями… Не моё!
  • Хотя бы сбежать сможешь… – пожала плечами девушка. – Возможно… – добавила с сомнением, покосившись на мои громадные каблуки.
  • Да брось, кому в наше время нужны проблемы из-за чужих доноров!
  • Эй! – раздался выкрик из тёмной арки – входа на лестницу. Это моя группа поддержки пришла меня спасать. – Девушка, вы смущаете нашу подругу! – заявила взобравшаяся к нам Летта. Следом за ней показалась Санда:
  • Да, отойди от неё, она уже донор! Не видишь: браслет! – подруга взяла меня за руку и подняла, демонстрируя Мьяре моё «украшение».

 

Я познакомила их, а потом мы знакомились с друзьями Мьяры. Нормальные ребята оказались, весёлые, простые… И на нас смотрели не как на закуску. Я как-то даже не ожидала такого обычного общения. А что до хмыря, которого я заинтересовала, упёртый тип оказался! Дождался, когда мы рассядемся по местам, и передал через официанта три бокала дорогого красного вина на наш столик. Почему дорогого? Да потому что относительно дешёвыми здесь были только яркие коктейли. Всё, что имело натуральный вкус, цвет и происхождение, было вынесено на отдельную страницу винной карты. Я нашла у стойки этого бесстрашного идиота. Высокий брюнет, холёный такой, как будто не из нашей лужи! И даже потёртые джинсы и клетчатая рубашка с закатанными рукавами сидели на нём как-то дорого и стильно. Он отсалютовал мне бокалом с каким-то светлым напитком и, кажется, улыбнулся – было плохо видно, свет бил из-за его спины, а освещение зала было слишком тусклым, чтобы рассмотреть детали. Девчонки вопросительно уставилась на меня, и я кивнула:

 

  • Угощайтесь. А мне хватит, – и демонстративно отодвинула бокал. Решила внять совету Мьяры.

 

Танцевать я тоже больше не хотела. Девчонки периодически бегали в толпу, надеясь поймать свою часть внимания, а я в основном смотрела в окно. Подобные фальшивки были распространены даже в офисах. Всего лишь экран с изображением ночного пейзажа, но ощущение, что ты не в центре материка среди осеннего города, а высоко на горном пике, среди облитых лунным светом заснеженных хребтов. Очень красиво и атмосферно!

 

  • Позволите присесть? – раздалось над моим ухом, я от неожиданности вздрогнула и шарахнулась к стене.

 

Тот самый хмырь! Стоял весь такой самоуверенный, как чемпион мира во время награждения.

 

  • А вот это не пугает? – я продемонстрировала браслет. Громкая музыка вынуждала напрягать связки и слух, поэтому я не была против, когда этот тип присел на пустой стул рядом со мной.
  • Как раз об этом я хотел бы поговорить, – улыбнулся парень, а у меня холодок по спине скользнул… И даже не от того, что я увидела длинные клыки, чего прежде не доводилось видеть, а от дурного предчувствия. В голове полыхнуло алым: с Каем беда, и этот тип в курсе!
  • Я слушаю, – не отрывая взгляда от парня, с готовностью согласилась. Он поморщился на громкую музыку и предложил:
  • Может, в более тихом месте?

 

Я огляделась. Девчонки прыгали в толпе, а компания Мьяры в полном составе отсутствовала – может,  подышать вышли?

 

  • На улице? – предложила я.
  • Здесь есть вип-зал, там, по крайней мере, тепло.

 

Я хотела было отказаться, но сомнение меня остановило. Если с Каем беда, меня уже ни что не спасёт. Знала я этих… Им, если кто приглянулся, бежать смысла не было. Проще совсем не привлекать внимания. Выбирали себе жертву и получали. Позже или раньше – не важно. Поэтому, если я осталась одна, на меня, считай, есть заявка. А вот если у хмыря какие-то новости о Кае…

 

  • Пойдём! – вставая, согласилась я. Только девчонкам махнула, что всё нормально.

 

Вип-зал располагался на другом конце тёмного коридора, в который вела неприметная арка за завесой хрустальных нитей, что отгораживала основной зал от служебной зоны. Признаться честно, было не по себе идти тут в темноте с незнакомцем, но он меня не тронул. Только сейчас сообразила, что это он поддержал меня на танцполе, когда я чуть не уронила остатки достоинства под ноги танцующим. Открылась дверь, и в коридор хлынул красновато-оранжевый свет. Меня пропустили в небольшую комнату с низким столиком и уютными диванами. На столике уже стояли бокалы, наполненные вином, и какие-то сладости.

 

  • Располагайся, – предложил парень, прикрывая дверь.
  • Ты не рассматривал вариант, что я откажусь? – уточнила, проходя к дивану.
  • Рассматривал, – улыбнулся. – Но надеялся на согласие.

 

Я старалась вести себя спокойно и уверенно. И максимально нейтрально. На улыбку не велась, на попытку распития вина тоже. И даже к предложенному мороженому не притронулась.

 

  • Так чего ты хотел? – отвергнув все попытки наладить контакт, спросила я.
  • Давай хотя бы познакомимся, – предложил парень. – Моё имя Илсан. А тебя как зовут? – он всё-таки пригубил вино из своего бокала, откинувшись на спинку дивана, что был напротив моего.
  • Нимора, – представилась сухо.
  • Красивое имя. Тебе очень подходит.
  • Спасибо. Теперь перейдём к делу?
  • Ты всегда столь нетерпелива? – улыбнулся, разглядывая меня лениво.
  • В подобных обстоятельствах – всегда.
  • И часто подобные обстоятельства случаются?
  • Нет, – коротко ответила, не желая вступать в диалог.

 

Мне не нравился этот тип. Смотрел на меня, как на приобретение, новое, интересное, но уже своё личное! Какое-то время мы измеряли друг друга взглядами, хотя нет, это я на него смотрела, а он меня рассматривал в деталях. Однако всё-таки заговорил:

 

  • Разреши личный вопрос?
  • Он как-то касается основной темы нашего диалога?
  • Напрямую.
  • Тогда задавай, – я тоже откинулась на спинку, понимая, что вот так скоро меня не отпустят.
  • Как давно ты отдавала кровь?
  • Давно. Или тебе нужна точная дата?
  • Давно, – улыбнулся он, явно получив тот ответ, на который рассчитывал. А я гадала, какого чёрта разоткровенничалась! Ну да, прошёл почти год с последнего дня донора, в котором я участвовала. Но этому хмырю вовсе не обязательно знать правду, так ведь?
  • Если хочешь предложить мне какую-то сделку по части моего донорства, ты слегка опоздал, – я снова продемонстрировала браслет.
  • Как раз нет, – Илсан продолжал улыбаться. – Браслет на тебя надели, но донором явно не сделали.
  • И? – чувствуя, как ускорился пульс, я решила завтра же наведаться за ответами к Аглифу. Какого чёрта эти интимные детали на виду, и как их скрыть?!
  • Пока ты не являешься донором, договор можно аннулировать. Это возможно, если ты сама заявишь отказ и укажешь на того, с кем действительно хотела бы иметь дело, – впервые об этом слышала! У нас действительно была какая-то свобода выбора?
  • И чем твои слова подкрепляются? – скептически улыбнулась я.
  • Конституцией. Посмотри главу о правах доноров.
  • Непременно, – пообещала я и продолжила вглядываться в парня, ожидая продолжения. В итоге он заговорил:
  • Предлагаю тебе заключить договор со мной.
  • С чего бы мне это делать? – улыбнулась без особого интереса.
  • Ты явно не рада своему положению. Отсюда могу сделать вывод, что тебя распределили на последнем Отборе. А стало быть условия договора с тобой не обсуждались, тебя просто передали в руки владельца по стандартному протоколу, договор от твоего имени заключило государство, и ты даже не подозреваешь, на что имеешь право, – он замолчал, ожидая моего ответа.
  • Допустим, – пожала плечами.
  • Предлагаю заключить договор на твоих условиях.
  • С чего вдруг такая щедрость? – улыбнулась недоверчиво.
  • Зацепила, – не стал скрывать он. – У меня влиятельные родители и куча связей. Утрясём вопрос, кем бы твой владелец не был.

 

Я усмехнулась, поднимаясь:

 

  • Если твой договор не будет включать пункт о том, что ты меня пальцем не тронешь, мне это не интересно. И, да, твоим связям, влиятельный сынок, не тягаться с регентом!

 

Я направилась к двери как раз в тот момент, когда та отворилась и грохнула о стену тёмного коридора. Мимо меня рванул какой-то парень, я только ощутила поток воздуха. И мы с Мьярой застыли лицом к лицу.

 

  • В порядке? – уточнила девушка.

 

Я улыбнулась и оглянулась на, как позже узнала, моего телохранителя, теснившего Илсана к дивану. Ни оружия, ничего не было в его руках, но влиятельный сынок притворялся обивкой мебели. Торлан, мой телохранитель, был в компании Мьяры и играл роль одного из её друзей. Он единственный был допущен к контакту со мной, остальные наблюдали, но прощёлкали самый ответственный момент, когда меня уводили в вип-зал – об этом я узнала позже, когда вышла в основной зал, где было тихо до жути, а все сидели за своими столиками и боялись шевельнуться в присутствии десяти вооружённых патрулей. Я догадывалась, что вся группа будет наказана, только б не казнили никого, лично мне Торлан понравился, очень искренне смеялся над шутками Летты… А на улице, когда меня решено было сопроводить домой, я, наконец, столкнулась с капитаном Лейданом. Хотелось его обнять, очень хотелось, но он держался подчёркнуто холодно. Приветственно кивнул и отдал приказ группе сопроводить и возвращаться на базу.

 

Я ехала с Райном и Торланом. Хотела взять девчонок, но Торлан запретил, а потом тихонько заверил меня, что их так же сопроводят домой.

 

А утром меня сонную и больную потащили в Первое Управление…

 

22

 

В сопровождении двух патрулей я прошла по коридорам просторного светлого здания и оказалась в небольшом кабинете без окон. Из болтовни сопровождавших поняла, что это допросная. Обычная допросная, без давящих на психику спецэффектов типа стеклянного куба посреди темноты. Что ж, супер! Расположилась на одном из пустующих стульев перед большим рабочим столом с оргтехникой. Совсем не похоже на допросную, в которой я уже бывала здесь прежде! Видимо, для неопасных допрашиваемых.

 

Время шло, никто ко мне не спешил. Ужасно хотелось пить. И лечь. Голова поднывала. За мной явились в начале восьмого утра, я поспала часа три всего. Не успела привести себя в порядок, меня буквально вытащили из постели! Дали минуту, чтобы одеться, и увели. И вот я в пропитанных запахом вчерашнего бара лосинах, чёрном трикотажном свитере, нечёсаная, не умытая, с нечищеными зубами и густым запахом свежего перегара сидела и ждала кого-то, кто мне пояснит, какого лешего я тут делаю.

 

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем меня одарили вниманием. В какой-то момент я сложила руки на столе, опустила на них тяжёлую голову и попросту отключилась. И очнулась от щелчка по клавиатуре. Громкого такого, будто специально…прям хуже самого крикливого будильника! А может мне на больную голову так показалось. Мужчина с колким неприятным взглядом дознавателя расположился напротив меня и щёлкал кнопками клавиатуры, оживляя спящий экран. Скользнул по мне оценивающим взглядом и, уставившись в монитор, задал первый вопрос:

 

  • Имя.
  • Нимора Картен Шетт.

 

И мы пошли по стандартному кругу: личные данные, а потом мои воспоминания о вчерашнем вечере, детали, ощущения, действия, мысли… Я знала, смысла умалчивать что-то нет. Да и ничего предосудительного не совершила, чтобы скрывать какие-то детали. Странно только, что я проходила почему-то как свидетель, а не как потерпевшая сторона, но спорить не стала, мне-то с моей колокольни по-любому не понять всех стандартных процедур!

 

В момент затишья, пока допрашивающий меня офицер что-то заполнял в своём протоколе, я решилась попросить:

 

  • Простите, у вас нет воды? Жутко пить хочется!

 

Он бросил на меня суровый взгляд, потом нажал кнопку на коммуникаторе и велел кому-то по ту сторону:

 

  • Воды принеси. Питьевой.

 

Через мгновение в допросную зашёл паренёк в форме и поставил на стол пластиковую бутылку с водой. Маленькую. На стакан всего. Но я и за это была признательна. Пока пила, меня внимательно изучали неприязненным взглядом. И, едва я отправила пустую тару в корзину для мусора, стоящую неподалёку, допрос продолжился. С начала. Я снова и снова рассказывала о событиях вчерашнего вечера и ночи. И, похоже, в какой-то момент даже формулировки вопросов перестали меняться. Чувствовала себя идиоткой. Уставшей идиоткой. На допросе у ещё большего идиота, который не мог или не хотел держать в голове то, что я ему уже рассказала! И это страшно раздражало.

 

  • Слушайте, если вы думаете, что я забыла какие-то детали, я их не вспомню прямо сейчас, даже если вы правы, – устало-возмущённо сообщила на очередной дурацкий вопрос.
  • Что вам предложил Илсан Мурр? – настойчиво повторил офицер.
  • Договор он мне предложил! Договор на донорство! – кажется, я уже в двадцатый раз сообщила ему об этом.
  • Детали договора?
  • Да не было деталей! Договор на моих условиях! Всё!
  • Какие условия вы выдвинули?
  • Никаких. Я отказалась и пошла к выходу.
  • Причина отказа?
  • Его предложение было нереальным! Он не вписал бы мои условия!
  • Значит, условия всё-таки были?

 

Захотелось с разбегу удариться головой о стену! И вырубиться. Чтобы прекратить уже этот театр двух болванов!

 

В следующий момент открылась дверь. Резко. Шумно. Будто от удара. Я вздрогнула и уставилась на стоящего в проёме регента. Живого. И злобного, как готовый к атаке волк. Обжигающий льдом взгляд и готовность к броску… Даже у меня по спине холодок прошёл, да что там холодок, ледяная испарина покрыла кожу, хотя в мою сторону Эрлат пока что даже не взглянул. Страх и ужас во плоти!

 

  • Что она здесь делает? – задал вопрос офицеру, допрашивающему меня. И вот тут меня пробрал садистический восторженный трепет – счас кому-то влетит! Не мне! Мне, наверное, тоже, но позже, а прямо сейчас…
  • Допрос, – офицер как-то сразу сдулся и попытался втянуть голову в плечи, как черепашка.
  • Основание?
  • Приказ был, – бледный, как снег, дознаватель поднял со стола лист бумаги и передал Эрлату. Тот пробежал глазами и уточнил:
  • Лейдан где?
  • У себя, наверное, – мне казалось, офицер задрожал…
  • Пригласи.

 

Через несколько секунд Аллен стоял перед регентом, натянутый, как струна. Кратко отчитался по вчерашнему инциденту и замер.

 

  • Она здесь зачем? – Эрлат кивнул в мою сторону.
  • Чьё распоряжение? – в свою очередь Лейдан рявкнул на уже почти зелёного офицера.
  • Л-лойс сказал, всех, – запинаясь, ответил тот, и голос его звучал совсем уж слабо. Эрлат, глядя на Аллена, сунул ему лист с приказом и более спокойно, но и как-то ещё более жутко, вкрадчиво заговорил:
  • Капитан, наведи у себя порядок! Телохранитель покинул пост, группа облажалась, а теперь ещё мой донор в этом клоповнике!
  • Так точно! – отрапортовал Лейдан.

 

После Эрлат взглянул на меня:

 

  • Ты в порядке?
  • Нет, – честно призналась, пристально глядя ему в глаза, и сложила руки на груди. Вообще-то в голове крутилась мысль о том, что и Эрлату навести бы порядок, чтобы меня не домогались всякие засранцы… Но я быстро угасла, поскольку догадывалась, что он должен сделать, чтобы ко мне не лезли с нытьём о том, какая я чистая, нетронутая и потому особенно аппетитная!
  • Пойдём, – он кивнул на выход и дождался, пока я окажусь за пределами кабинета. Думаю, за моей спиной он ещё раз взглядом объяснил оставшимся, как они должны самоубиться, чтобы смыть позор со своих имён и искупить вину, но я этого уже не видела.

 

В этой части здания я ориентировалась паршиво, поэтому была благодарна, когда Эрлат коротко подсказывал, куда свернуть. Хорошо, что он появился вот так! Если б просто пришёл домой, я б, наверное, выдала с головой себя и своё волнение о его отсутствии. А так я просто была взвинчена допросом и расстроена им же. Поэтому мои зашкаливающие эмоции не смущали даже меня саму.

 

Райн ждал нас у входа. Открыл дверцу мне, а Эрлат, обойдя машину, устраивался самостоятельно. И скоро мы разместились в уютном светлом салоне, пропахшем благородным шипровым ароматом. Я сразу отвернулась к окну, пряча свои бессовестно мокрые глаза – слёзы никак не желали высыхать! У меня было безумное настроение! Ни в плюс, ни в минус, просто очень много эмоций, самых разных. От «разрушить всё к хренам собачьим» до «божечки, здорово до слёз и соплей». Эдакая тихая истерика без чёткого вектора. Я отказывалась признаваться, что основной причиной являлось благополучное возвращение Эрлата, предпочитая думать, что всему виной моё феерическое спасение из мерзких лап придурковатого дознавателя. Но от этого ведь плакать глупо? Глупее не придумаешь, я и сама понимала. Поэтому старалась ничем себя не выдать, сидела тихо, едва дыша, чтобы не хлюпнуть носом, но видимо с интересом к пейзажам за окном палку всё-таки перегнула, потому что в какой-то момент Эрлат что-то заподозрил.

 

  • Ты в порядке? – поинтересовался. Паниканула, как бы так ответить, чтобы обычным голосом…но…
  • Да! – даже плечами пожала, но в голосе такие истерично-высокие нотки преобладали, что идиот бы догадался! Эрлат идиотом не был! Жаль!
  • Посмотри на меня! – потребовал.

 

Я помотала головой, не рискуя больше подавать голос. Тогда мужчина просто развернул меня к себе. Я лишь попыталась опустить голову, чтобы спрятать слёзы, но была поймана за подбородок и вынуждена смотреть в пылающее гневом лицо регента. Глаза его стремительно чернели, а губы сжимались в тонкую линию.

 

  • Давно пора избавиться от этих дармоедов! – отпустив меня, только и проговорил он.

 

Я испугалась было, что того дознавателя казнят. Ну как бы он, конечно, мерзкий, но работа у него вроде как такая, и бюрократия, куда без неё! Это не повод прибегать к таким радикальным мерам! Однако сказать, что я реву не из-за допроса, я тоже не могла. Да я себе не признавалась даже, что это просто истерика на фоне явления Эрлата, подозревала, что причина в нём и моих переживаниях за него, но чтоб вот так сразмаху взять и признаться – нужна была сила воли, которой у меня не хватало. Поэтому просто выведала, что регент намерен сделать с провинившимися. Оказалось, планировал сослать их в шахты на исправительные работы – будут  добывать аркалит наравне с людьми. Как выяснилось, эта мера наказания практиковалась и давно! А нам никто ничего не афишировал… Двадцать очков в карму Эрлату!

 

Какое-то время мы ехали молча. Регент смотрел в окно, уперев локоть в выступ у стекла и подперев рукой голову – явно приводил в порядок собственные эмоции. Был как обычно в дорогом костюме. Вот только заломы под коленками свидетельствовали о том, что в этом костюме мужчина провёл уже какое-то время.

 

  • Давно вернулись?
  • Полчаса как из аэропорта, – не глядя в мою сторону, ответил регент.
  • Как прошло?
  • Нормально, – поглядев, наконец, на меня, мужчина вскинул бровь, будто не ожидал столько инициативы за один раз. Окинул меня взглядом и, вздохнув, будто тоже приводил мысли и эмоции в равновесие, продолжил, – Завтра встречаем гостей, так что у тебя три часа на сон и отдых, после в салон на встречу с менеджером по стилю. Будет куча журналистов, официальный приём и скорее всего ужин за закрытыми дверями. Тебе нужны минимум два платья, ну и что вы, девочки, любите – стрижки, маски, маникюр… Решите с Онрой, как тебе показаться миру.
  • Я обязательно должна присутствовать? – поморщилась я. Терпеть не могла публичность!
  • Да, – как-то холодно и сурово ответил Эрлат. А я ещё за него волновалась!

 

Отвернулась в своё окно и уставилась на полуденные пейзажи субботнего города, запихивая поглубже какую-то детскую обиду, объяснения которой не могла найти.

 

  • Как себя чувствуешь? – наконец, заговорил регент.
  • Похмелье, – сухо ответила, готовясь защищаться, если начнёт упрекать в нарушении запрета на алкоголь.
  • Это я ощутил, – усмехнулся Эрлат, и я бросила на него гневный взгляд:
  • Меня вытащили из постели и даже умыться не дали! Ни умыться, ни зубы почистить, ни расчесаться…
  • Всех казним? – предложил он. И я отчего-то знала, казнит, если соглашусь. И Торлана, и Аллена, и даже Мьяре достанется! Смотрел на меня так внимательно-внимательно, отслеживая любые эмоции: колкий взгляд-прицел, но на губах едва заметная улыбка – натуральный хищник! Играет. Но дай слабину, откусит голову!
  • Не надо никого казнить, – пробормотала, отвернувшись. Сложно было выдерживать такой взгляд. Эрлат, явно считав мою попытку спастись, поинтересовался уже совершенно мирным и почти безэмоциональным тоном:
  • Что вчера случилось?
  • Вам наверняка всё рассказали.
  • Сухие отчёты не дают полной картины. Хочу от тебя услышать.

 

Судя по тону, заинтересованному и почти доброжелательному, Эрлат явно внял моей просьбе не давить на меня. От осознания сего факта даже дыхание сбилось! Что, правда? Целый регент, первый кровосос на континенте, страшный, ужасный и до чёртиков могущественный, вдруг решил сделать шаг навстречу какой-то мелкой капризной человечке? Никогда не думала, что подобная ерунда вызовет у меня уважение на грани восхищения! Я-то была уверена в том, что ему совсем плевать… Пришлось даже сделать паузу на вдох-выдох, иначе восторг хлестал, казалось, даже из ушей! Нет, воевать с Эрлатом сегодня определённо не стоило, успех нужно закрепить и поощрить!

 

  • Какой-то тип пускал на меня слюни и предлагал договор, – опустив глаза и теребя манжету свитера, максимально нейтрально сообщила я. Почему-то было стыдно рассказывать.
  • Пускал слюни? – уточнил Эрлат. Пришлось пояснить, выдохнув и собрав остатки смелости:
  • Пытался угостить вином, мороженкой и признавался, что зацепила.
  • А ты что?
  • Что, что! Лесом послала!
  • Плохие условия предложил? – кажется, регента что-то забавляло… Злило, но забавляло!
  • Предложил мои условия. Но я не поверила, что он станет их соблюдать.
  • Только поэтому?
  • Конечно нет! Всё потому, что вы такой неотразимый! – шутка прошла, Эрлат улыбнулся, а я почувствовала, как напряжение отпускает понемногу.

 

Мы поднимались в лифте, когда я всё-таки решила заговорить о наболевшем.

 

  • Всем вокруг так заметно, что я липовый донор?
  • Не всем. Примерно двум процентам правящей элиты – десмодам с определённым опытом и навыками.
  • А как же тогда тот парень вчера? И был ещё один в академии.
  • Исключения, – коротко ответил регент.
  • Мне стоит переживать? – прямо спросила я.
  • Нет. С тобой рядом постоянно кто-то есть.
  • А если какой-нибудь отбитый идиот просто вцепится в меня зубами? – на самом деле вопрос давно беспокоил… Но Эрлат заверил:
  • Этого не произойдёт.
  • Вчера могло произойти.
  • Не могло, – с нажимом сообщил регент, возвращаясь к обычной тактике давления и запугивания. – Самоубийцы не настолько изощряются в способах свести счёты с жизнью.
  • Поясните, – попросила. Хотелось деталей и успокоиться… Мужчина выдохнул и заговорил:
  • На тебе мой браслет. Если кто-то помимо меня попытается «просто вцепиться в тебя», его ДНК мгновенно поступит в базу правонарушителей, личные данные попадут в реестр поиска, все сканеры будут настроены на опознание с целью задержания. Ближайший патруль заберёт и доставит его в Первое Управление. А там… я выслушивать оправдания не стану!
  • А я в это время буду валяться с дырками в теле и истекать кровью?
  • Ты просила свободы, я дал её тебе, – резонно заметил мужчина. – Это риск. Если боишься, я приставлю к тебе телохранителей. Официально и у всех на виду.
  • Мне интересно одно: меня могут убить?
  • Убить могут даже меня. Вопрос в целях и приложенных усилиях. Тебе могут навредить. Но убить тебя очень сложно.
  • Спасибо за честность, – я прошла к дверям остановившегося лифта, дождалась, пока откроются, и шагнула в холл.
  • Так что на счёт телохранителей? – следуя за мной, напомнил Эрлат.
  • Себе оставьте.

 

***

 

Он жутко устал от круглосуточных переговоров, обличённых в размеренный отдых, но на деле ничем не отличающихся от напряжённых кабинетных дискуссий. Устал постоянно следить за тем, что делал, говорил, как говорил, за тем, что делали и говорили оппоненты. Хотелось отдыха. Простого, настоящего… Ещё в самолёте подключил планшет, на который тут же посыпались сообщения и уведомления о непринятых звонках. Интересовал конкретный контакт, Кайран не смог отказать себе и открыл чат с Морой. Улыбнулся, получив порцию её эмоций. Звонить не стал, была глубокая ночь, написал, что к полудню будет дома. Позвонил Аглифу, который никогда не спал, получил неутешительные новости по основному проекту. Был даже немного рад, что с каплями для Моры ничего не вышло. Значит, всё по-прежнему: аркалит с поцелуем! Игра в охотника и жертву доставляла особенное удовольствие, когда жертва вдруг, неожиданно даже для самой себя, начинала таять в его руках!

 

Почти весь полёт провёл, разбирая накопившиеся дела. А под утро пришло сообщение от Лейдана… Регент спросил лишь одно: «Она в порядке?» Получив утвердительный ответ, велел подготовить полный отчёт с протоколами допросов свидетелей. Ему и в голову не пришло, что Мору тоже потащат на допрос! Уверен был, что девчонка дома, отсыпается. Однако, когда проверил её маячок, направился прямиком в Первое Управление. Болваны! Притащили её на допрос как свидетеля! Да ещё, как позже выяснилось, напугали до слёз!

 

К усталости добавилось раздражение и негодование. А отсутствие постоянного донора уже привычно дестабилизировало самоконтроль. Едва не сорвался, когда в машине по пути домой увидел Мору в слезах. Были б до сих пор в Управлении, головы бы полетели. Буквально! Ничего, годы в шахтах и не таких болванов исправляли! В себя приходил, сидя на заднем сидении авто и слушая голос Моры, сосредоточившись на ощущении её близости, безопасности. Она уже осмеливалась на сарказм, хорошо! Лёд тает! Продолжала показывать коготки, но чем усерднее, тем ярче проступала фальшь. Ему нравилось!

 

Тяготил завтрашний визит Конда. Но и отказать было нельзя. Это всего лишь небольшая уступка ради большой победы. Хорошо, что ещё в самолёте дал распоряжение подготовить всё необходимое для приёма оппонента, оповестить СМИ, а так же слить в Сопротивление информацию об истинной цели визита есарийского лидера – пусть прячут беглецов, если они существуют, те ещё пригодятся! Ступив на порог дома о делах думать уже не мог.

 

Наконец-то стянул костюм, решил, что до завтра не наденет классику! К чёрту! Устал от этого официоза! Прошёл в ванную, где шумела вода. Мора всегда предпочитала душевую кабинку, лишь пару раз позволила себе поваляться в одной из ванн. Он тоже сейчас не отказался бы именно от душа, но самый доступный был занят. Решил воспользоваться каскадом у неглубокой круглой чаши, установленной в уровень с полом. Вода здесь текла широким ровным потоком, как из крана, без упругих струй, но главное – сверху!

 

Улыбнулся, проходя мимо запотевшей кабины, где угадывались очертания тонкого обнажённого девичьего тела. Будет в ярости! Улыбнулся шире… Пусть! Хотелось её эмоций. Его тело отреагировало соответственно, так же вынужденное воздерживаться от привычных удовольствий. Просто не мог заставить себя встретиться с одной из постоянных любовниц. Не хотел их. Странно, и поначалу волновало. А потом плюнул. Нет, так нет. От воздержания ещё никто не умер. А что мозги поедут, так один чёрт, от консервов тот же эффект. Даст девчонке время, а потом возьмёт всё сполна!

 

***

 

Я смыла запах допросной и ощущение грязи, налипшей после одних и тех же вопросов, наводящих на мысль о том, что таким образом меня хотят поймать на лжи. Долго стояла под упругими струями, пока не почувствовала, что в голове прояснилось, а эмоции улеглись. Перекрыла воду, и только тогда услышала её шум из других кранов, где-то совсем поблизости. Осторожно сдвинула дверку и выглянула. И тут же спряталась обратно. Чёртов бесстыжий хам! Абсолютно голый! Стоял спиной ко мне под потоком воды, уперев руку в стену и опустив голову, подставляя мощной струе шею и спину. Стопка полотенец лежала на полке, нужно было выйти и дойти… Пара шагов всего. Но… Здесь же голый мужик! А вдруг попадусь…вот стыдоба будет! Я так привыкла быть здесь наедине с собой, совсем забыла об осторожности! Выглянула снова, Эрлат медленно поднял голову, подставив лицо потоку. Внутри что-то дрогнуло и опалило жаром. Я не могла заставить себя выбраться из кабинки – боялась быть застигнутой, но и спрятаться обратно не могла, мой взгляд будто прилип к телу мужчины. Я уже видела его полуголого в спортзале, и тогда у бассейна видела, но не вот так. Стояла, вцепившись в запотевшее стекло, и разглядывала. Чёрт, красив, как на картинке! С силой зажмурилась и отступила. Задвинула дверку и прижалась спиной к влажной стенке – той, что была не из стекла и не просвечивала. Трусливо решила переждать. Пустила слабый поток горячей воды, чтобы было побольше пара, и стояла, прислушиваясь, пока в стекло не постучали снаружи со словами:

 

  • Вылезай, трусиха! Я ушёл.

 

Сжала кулаки и зубы стиснула. Перекрыла воду, но выбиралась всё равно осторожно. И это не трусость, это соблюдение норм мать их приличия! Обмотавшись полотенцем, выскочила из ванной и прошлёпала в комнату. Спать не хотелось. Я уже пришла в норму. Хотелось есть и особенно пить!

 

Натянула длинную белую футболку и бежевые легинсы. Босая и с мокрыми волосами спустилась в кухню. Зула уже ушла, обед был на столе под согревающим колпаком. Зато в кухне обнаружился хозяин апартаментов. В широких спортивных штанах с низкой посадкой, настолько низкой, что я видела треугольник, образованный косыми мышцами живота. Торс голый. Ещё влажные волосы взъерошены… Просто картинка для эротического журнала! Стоял, привалившись к столешнице рядом с плитой, скрестив ноги, и пил чай из большой белой кружки. Молча проводил меня взглядом до стола, и продожил наблюдать за мной так же молча, попивая чай. А меня сковало напряжение до покалывания в кончиках пальцев. Отодвинув стул, я уселась на тот с ногами, как любила. Подняла колпак с большой плоской тарелки и втянула запах сладкого соуса чили, который Зула готовила сама. Я любила абсолютно все блюда, приправленные её чили! Сегодня были спагетти с фрикадельками и зеленью. В мисках под обычными стеклянными крышками нашлись салаты. Но больше остального порадовал графин с ещё тёплым смородиновым морсом. Налила в высокий стакан и сделала сразу пару больших глотков. Чуть не подавилась, наткнувшись взглядом на Эрлата. Похоже, он не сводил с меня глаз всё то время, что я изучала обед. Смотрел так пристально, что у меня дыхание перехватывало. И я вся подобралась, когда он, отставив кружку, так же молча шагнул ко мне. Поставила стакан на стол и на всякий случай спустила на пол ноги – вдруг придётся бежать! А он тем временем зашёл мне за спину. Коснулся моих влажных волос, промочивших футболку, убрал их на одно плечо. Когда склонился, я перестала дышать, окаменев. Что, всё? Конец мне? Но его пальцы коснулись моего подбородка, вынуждая повернуть голову. Встретилась с его взглядом, неприлично близким, заглянувшим сначала мне в глаза, потом скользнувшим по моим губам. Я сглотнула, чувствуя, что не могу сделать вдох. Выхватывала воздух мелкими порциями сквозь приоткрытые губы, отчего мгновенно поплыла голова. Эрлат, довольный чем-то, победно улыбнулся, снова поглядев мне в глаза, а потом осторожно коснулся моих губ своими, будто впервые их пробовал. У меня в груди полыхнул маленький взрыв, ощутимо тряхнув тело и впрыснув в кровь ядовитые искры незнакомого мне до сих пор чувства. Чувства, что мне мало. Мало этих осторожных касаний, мало тепла чужого тела… И, будто захмелев, я потеряла ощущение дозволенного, подалась к мужчине, ловя его губы. Он тут же углубил поцелуй, скользнув мне в рот языком. Пальцы с моего подбородка опустились на шею, а потом случайно или специально задели вдруг ставшую чувствительной грудь. Лёгкое скользящее касание по острой вершинке, облепленной промокшей тканью футболки, вырвало всхлип, а следом по телу ударом разошлась волна жара и дрожи. Но вдруг Эрлат разорвал контакт наших губ, а меня будто ножом ранили, я с трудом удержала стон болезненного разочарования. Однако протрезвела мгновенно, увидев на лице мужчины улыбку победителя – он явно был доволен тем, что произошло.

 

  • Чудный сладкий морс из смородины! – проговорил, жадно глядя на мои губы. Потом поглядел мне в глаза. – Скучал по тебе!

 

Быстро коснулся моих губ лёгким поцелуем и выпрямился.

 

  • Ешь и переодевайся, – велел, направляясь из кухни. – Твоя мокрая футболка мешает мне думать.

 

Я бросила взгляд вниз. Ну да, с волос натекла целая лужа, промочив ткань на плечах и местами на груди. Больше всего досталось выпирающим округлостям и особенно вершинкам, которые затвердели ни то от контакта с холодной тканью, ни то от чего другого. И кстати, мокрая ткань бесстыдно просвечивала! Нда… моралистка хренова! Нормы приличия соблюдаю. Как же! Выскочила из-за стола и отправилась переодеться прямо сейчас, заодно и пульс восстановила, пока бегала по лестнице и помещениям. А волосы закрутила в пучок, ещё и полотенце на плечи накинула – от греха.

 

С трудом заставила себя поесть. Эрлат весь аппетит мне испоганил! И как ни хотелось морса, не смогла его пить больше.

 

23

 

В начале пятого мы прибыли в абсолютно пустой салон красоты, один из тех, что был недостижимой мечтой большинства девушек главным образом из-за прайса на услуги, многие из которых считались настоящей экзотикой. Меня представили высокой темноволосой дамочке по имени Онра Улисс, а дальше Эрлат просто удалился. Я пару раз оглянулась на него, пока женщина разглядывала мои волосы и фигуру, бормоча что-то себе под нос. Да, Эрлат просто ушёл. Ну и ладно! Зато я смогла дышать и сосредоточиться на происходящем. А то его выходка за обедом так меня нервировала, что я даже вдохнуть полной грудью не могла!

 

Онра осталась довольна тем, что увидела. Так и сказала:

 

  • Шикарный материал!

 

Хотя при первом взгляде в её глазах плескалась некоторая неуверенность. И хоть она воскликнула тогда: «Надо же, какая миниатюрная!», подтекст был «мелкая и бесформенная».

 

Одежду подбирали виртуально. Огромное цифровое зеркало в полный рост с подборками готовых нарядов из городских магазинов и брендовых ателье наряжало меня в платья и костюмы по команде Онры. Мне оставалось только стоять и иногда поворачиваться. Это продолжалось так долго, что у меня заболели пятки и одеревенела спина.

 

С макияжем и причёской было то же самое. Правда меня засунули в ванну с какими-то маслами и отдушками, чтобы не терять времени. Потом делали маски, притирки, маникюр, педикюр, волосы тонировали – по мне так пустая трата времени, цвет остался мой, природный. А вот новые брови понравились. Немного скорректировали форму и цвет, и лицо в целом стало каким-то более волевым что ли, взгляд острым и цепким… И апофеозом стала эпиляция всего, что по законам современности должно быть без волос! Адовы муки! Я решила, что это мой первый и последний раз, буду мамонтом, но терпеть такую боль – ни за что! И даже красивое шёлковое бельё в качестве утешительного подарка мне не зашло. Надела, конечно, не жаловаться же! Нежная ткань холодила кожу, а монстры в белых халатах мило улыбались и обещали, что неприятные ощущения пройдут в течение десятка минут. Они не солгали, но осадочек остался!

 

Я освободилась затемно. Онра обещала завтра утром приехать и проконтролировать лично весь процесс преображения.

 

Странно, но я не волновалась совсем. Было плевать на все эти приёмы, светскую болтовню, СМИ… Это было чем-то для меня нереальным. Реальным был только Кайран Эрлат, ожидавший в машине. После того, что случилось за обедом, я его натурально боялась. И себя тоже, потому что в его присутствии я становилась совсем идиоткой! Злилась жутко! За то, что так трусила, даже шла как-то медленнее, будто старалась оттянуть момент, когда снова встречусь с этим мужчиной, переворачивающим мой мир с ног на голову. В машину забиралась так, чтобы даже случайно не взглянуть ему в глаза. Но…всё равно прилипла к нему взглядом, как к картинке, которую с некоторых пор мне просто до одури хотелось разглядывать. Да, его неприветливость, резкость и холодность отталкивали. Высокомерие, даже надменность, раздражали. А внутренняя сила, власть, какая-то природная мощь попросту пугали. Но как картинка он был красив. Не как мои сверстники, приветливые улыбчивые ребята, воюющие за внимание девчонок, нет. Этот был их полной противоположностью. Он явно ни за чьё внимание не воевал. К чему?! По-любому и без его участия разворачиваются кровавые войны за его внимание!

 

Кое-как отвлеклась от своих умозаключений о внешности Эрлата. Окинула его взглядом более отстранённо. Он вроде остался в тех же потёртых джинсах и свитере, но тоже как-то ощутимо преобразился, видимо был в своём мужском салоне. Интересно, у них там есть эпиляция интимных зон? На интимные зоны Эрлата было плевать, хотелось знать, испытал ли этот тип те же муки, что и я! Но уточнять не стала.

 

  • В кино сходим? – предложил Кайран, оглядев меня заинте