Бабуля, божий одуванчик

Бабуля что-то запаздывает, ушла и с концами. Только бы не кинула, вроде не должна. Тогда полный атас, и головы нам не сносить. Босс из-под земли достанет, да и копать могилку, чай, не придется — вон сколько пустующих, где одни истлевшие кости из песка и глины торчат. Глина, кругом одна глина… В конечном счете та же земля, прах земной. А что человек, разве не глина, из которой он вылеплен и оживлен, подобно Голему, существу из еврейской мифологии? Разве не возвращается он обратно, не превращается снова в прах, в глину? Но вот что интересно, на всех кладбищах картина одна и та же: внизу — кости, песок и глина, а наверху — обелиски, мрамор и цветы. Однако, если начать печалиться о том, как несправедливо устроен этот мир, тогда и жить не стоит, ведь так?

— Мальчики-девочки, встречайте, а вот и я.

Честно, ожидал, что госпожа Матильда доставит многопудовый фолиант, наподобие Скрижалей Завета. Но кто это, кто стоит передо мной? Женщина. И какая! Идеальные черты лица, короткие черные волосы, белая кожа, слегка тронутые румянами скулы. И глаза: большие, карие, с красивым разрезом, яркие и влажные, их обрамляли невероятно длинные ресницы, не приклеенные, но несомненно подаренные самой природой. Стройная фигура, макияж. Вполне земная девушка, молодая прелестница и насколько можно судить по внешнему виду, невинная девица.

— Но что это у вас?

— Как что? То, что вы заказывали. Устройство то самое. Аксессуар называется по-научному.

— Вот этот слуховой аппарат для слепого? Как для пенсионеров? Мы в каком веке живем, уважаемая?

— Думаете, я помню?

— Нет, ну а какой нам толк от него? Полезная информация, где она, что обещали?

— Информацию легко раздобыть, используя новейшее достижение 18 века, можно сказать, писк моды моей молодости, вот этот USB-флеш-накопитель, — на нем все записано.

— Мисс Матильда, да не тяните же резину…

— Флешка — это специальное приложение с базой данных к этому устройству. Все вместе в комплекте — «очки дополненной магической реальности» моей оригинальной конструкции, молодой человек. Сокращенно, ОДМР.

— Это прикол такой?

— Даже не подумала. Ты газеты читаешь?

— Нет. А зачем, они ничему хорошему не научат.

— Тогда слушай внимательно. Надеваем очки, в разъем вставляем флешку. В дужке находится сенсорное управление. Меню включается нажатием малюсенькой кнопочки сбоку с правой стороны. Питание не требуется, заряжается прямо из воздуха. Появляется экран с виртуальной клавиатурой. Все досье разбито на разделы и категории. Управляется силой мысли, голосовыми командами. Есть функция «поиск» на четырех основных языках: английский, французский, испанский, немецкий. Русского, арабского и китайского пока нет, но программисты работают. Ищем нужный нам субъект по имени, по прозвищу, по ссылкам в художественной литературе или по месту регистрации или казни в той или иной стране.

— Стоп, миледи. Вы хотите сказать, это всё, что мы искали, всё, что нам нужно? Финита ля комедия?

— Именно. Иногда самое сложное при ближайшем рассмотрении оказывается совсем простым. На этом носителе цифровой информации вся мировая история общественного института ведьм как магических существ. Объем памяти — десять терабайт. Вся доступная на сегодняшний день информация, включая места и характеристики с мест работы, правительственные награды, поощрения, сведения о судимости, политические и сексуальные пристрастия, семейное положение, а также родители, близкие и дальние родственники в капстранах. Есть отметка о наличии специальных молекулярных маячков, с помощью которых можно проследить перемещения субъекта, где бы тот в данный момент не находился.

— Да ну?

— Их вживляют под кожу при рождении, делают укол, они потом рассасываются и потоком крови разносятся по всем артериям. То есть, организм превращается в один сплошной маячок, такой, знаете, поплавок на молекулярном уровне. От него не избавиться, разве не удобно? Все видно: кто где находится, чтобы не потерялся. Учет поголовья и контроль персонала прежде всего. Ничего личного, просто бизнес.

— И что же, подопытные кролики ничего об этом не знают, не догадываются?

— Представьте себе. Те, кто догадался, нигилисты, то есть, уже давно там, где и надлежит находиться догадливым. Вникаете?

— Ну, а мертвые души, то есть, ведьмочки-сестрички ваши? Как с ними?

— А что с ними? Они смирненькие, отмечены желтыми флажками. Лояльные — те зеленые, а у кого революция под красными знаменами в головах — красным и помечены.

— Позвольте, а кто изменения, коррективы вносит?

— Вы меня удивляете своей бестолковостью, молодой человек. Я и вношу, кто ж еще. В прошлом начальник отдела кадров, а по-новому HR-менеджер Матильда Кайзер-Пушкаш собственной персоной. Лауреат престижной международной премии Stevie®Awards «Выдающиеся работодатели – 1867», победитель в номинации «Профессионал года в области здоровья и безопасности». Как вам?

— Ух ты… Так вы замужем? Вдова? Фамилия больно знатная, гремела в свое время. Ну как же, Ференц Пушкаш входил в список 50-ти лучших игроков XX века по версии Planete Foot, лучший венгерский футболист всех времён и народов, почти 1200 голов за карьеру!

— Футбол — он для вас, мужчин, которым дома делать нечего, кроме как валяться на диване. А я успела до Первой мировой один разок замуж сходить. Семья моя родом из Австро-Венгрии, Подкарпатское воеводство. С Владом Дракулой, графом Басарабом, в детстве были дружны, не разлей вода, нашкодили в Румынии сполна, навели на всех шороху, да и сейчас переписываемся. Так что, берете товар или нет? Один товарищ уже интересовался до вас, обещал завтра зайти, солидный такой с виду. Берете?

— Не извольте беспокоиться, возьмем обязательно. Зачем спрашиваете? Но вопрос в цене.

— Спрашиваю из вежливости. Допустим, это мой подарок вашему шефу, и мы с ним в расчете.

— Мы, разумеется, не уполномочены говорить и решать за Босса, но вряд ли он будет против.

—Тогда будем считать, что сделка состоялась. Согласны?

— А вы, извините, случайно, золотишком не промышляете?

— То есть, как?

— Ну, как алхимики. Путем трансмутации металлической руды или вторсырья. Здесь на кладбище этого добра полно: зубы, коронки, украшения, браслеты. Можно переплавить.

— Нет, за это бы нас, как минимум, давно уже четвертовали, а потом бы еще и вздернули в Тауэре.

— Жаль.

— Жаль, что не вздернули?

— Да нет… Золотишко бы не помешало немного наварить, в старости пригодилось бы вместо пенсии. Проблема у нас в стране с пенсиями, многие не доживают.

— А, понятно. Нет-нет… Но проблемами бессмертия, действительно, занимались и продолжаем заниматься. Алхимия ведь находится на стыке ремесла, искусства и науки. Отсюда наш интерес к продлению жизни, бессмертию, к лекарствам для обретения особых способностей, также к левитации или превращению в невидимое состояние. Мы ведь еще в школе изучали «Три книги сокрытой философии», где описан тайный язык ведьм. Магия, да будет вам известно, родом из Персии. Еще Пифагор и индийские йоги ею пользовались. Жизнь и смерть любого человека и человечества держат в руках те, кто овладел секретами магического искусства.

— А на что вы существуете, мадам, на какие шиши живете, можно вас спросить?

— Римский кориандр на кладбище собираем, черный тмин, спекулянты на рынке «золотом фараонов» называют. Мужчины от него без ума. Лечит ото всего, кроме смерти. Что-то вроде афродизиака по своему воздействию или средства для повышения потенции, как виагра: можно купить себе столько женских ласк, сколько пожелаешь, были бы шиллинги. Очередь за ним, за магическим средством, то есть, огромная, реализуем по записи, есть постоянные клиенты, готовые платить за оптовые поставки. Короче, не бедствуем.

— А как у вас с иерархией? Старшие там, младшие ведьмы?

— В смысле подчинения? Самую старую нашу слушаемся, уважаем, конечно, но каждая сестра сама по себе, начальства мы не признаем.

— Оживлять кого-нибудь приходилось?

— Мертвых опасно воскрешать. Некоторые буйные очень, свободу почувствуют, натрескаются и море им потом по колено. Никто у нас лет триста уже такого не делал.

— Ну хоть какие магические подвиги совершали? Материализацию духов, к примеру?

— О магических подвигах мечтают многие, они могут сделать вас знаменитым на весь мир, но тогда о вашем существовании узнают, а это палка о двух концах. Что касается материализации духов, — с этим надо в цирк, а не к нам обращаться.

— Это точно, в цирке и не такого насмотришься. А магическое зеркало у вас имеется?

— А как же. Пялимся в него каждое утро и перед сном, все как на ладони: прошлое, настоящее и будущее. Любого человека, без разницы, хоть бомжа, хоть премьера.

— Интересная у вас жизнь, уважаемая Матильда.

— Да уж… Сама удивляюсь.

— Если честно, я бы предпочел мешочек золотишка, а не оживлять мертвецов, что от них толку. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Золото дает власть, а мертвецы — тлен.

— Каждому свое. Но ты тоже прав: глупцы мечтают о счастье, пьяницы о бутылке, а нам, ведьмам, нужна власть над людьми. «На свете счастья нет, но есть покой и воля…», так, кажется?

— Вы и с Пушкиным на дружеской ноге?

— Еще что-то хочешь знать?

— Все остальное — через постель. Постель — лучший рассказчик и детектив.

Раздался негромкий жутковатый смешок, вульгарный и чувственный, как у Маньки-облигации из сериала «Место встречи изменить нельзя». Рассмешить старую ведьму — это вам не на баяне «Мурку» сыграть, уметь надо.

У последователей магии во все времена была одна цель. Они хотели таинственности, но вместе с тем находиться в центре внимания, устранять тех, кто им мешает, но самым страстным их желанием было обретение могущества, недоступного для простых людей, — неограниченная никем и ничем власть, подобная власти богов. Диктатура сверхчеловеков. Übermensch — этот термин философа Фридриха Ницше из его книги «Так говорил Заратустра» для обозначения существа, которое по своему могуществу далеко превосходит человека. Они ни перед чем не останавливались, дабы достичь предела мечтаний. Но простодушные маги — в своей массе — понапрасну корпели ночами при свечах над неразборчивыми древними текстами и призывали на помощь духов. Наградой им была утрата веры, фрустрация, допросы в учреждениях инквизиции, пытки и позорная публичная смерть. В дополнение к этому — человеческое недоверие, предубеждение и презрение. Но все же единицам удавалось достичь просветления, и их девизом стало изречение, приписываемое Сократу: «Я знаю, что ничего не знаю». Если современный человек, верящий в сверхъестественное, берется изучать оккультные науки, он обязан запастись терпением, чтобы попытаться отыскать истину, которая в конце концов может оказаться обычной иллюзией, принимаемой за реальность, красивым фантиком от конфеты. Пессимист посчитал бы в таком случае, что все плохо, а оптимист сказал бы, что могло быть и намного хуже.

Авдотья нас заждалась, но виду не подала. Обрадовалась, что вернулись, захлопала в ладошки, как первоклашка на праздничном утреннике в День учителя. Алекс смотрел во все глаза на Матильду. Ну, еще бы, такая красотуля… Чисто, фотомодель. Кинозвезда. Ангел небесный красоты.

— А ты, мил-человек, скажи, не встречались ли мы ранее? Лицо больно у тебя знакомое.

Ее холодный оценивающий взгляд, словно клинок пронизывал мои внутренности до самых печенок.

— Мисс Матильда, не смею отпираться, бывал я в этих краях, и даже частенько укрывался в хайгетских зарослях. Служба у меня такая, пропади она пропадом. МИ6, может, слыхали? Хотя о ней никто не знает, кроме меня и шефа, служба специальных операций. Даже Босс со своими связями в космосе не в курсе. Все абсолютно секретно и персонально, как у агента Бонда с правом на убийство. Но — в отдаленном прошлом. Сейчас я честный гражданин без вредных привычек, можете сами убедиться.

— То-то я смотрю… Мне докладывали, фото твое показывали. И поскольку вреда от тебя никакого кладбищу нашему не было, я решила оставить тебя в живых.

— Вот спасибо, мисс Матильда. Век буду благодарен. И Алексе о вас расскажу.

— Алексе?

— Ну да, ваша дочурка, по всему выходит, что ваша, если не ошибаюсь. У Босса в канцелярии работает. Личный секретарь, а по совместительству в отделе Святой инквизиции бумаги в досье подшивает.

— Доченька моя, бесследно пропавшая!.. Горе-то какое. Воспитываешь их, воспитываешь, ночей не спишь, а они — пырх, и разлетелись, кто куда, не собрать в родительском гнездышке.

— Какое ж это горе, когда радость, что нашлись вы обе, можно сказать, нашли друг друга, встретились, пересеклись в бесконечном пространстве миров. Что большая редкость в наше время, заметьте.

— Так-то оно так. Сколько веков, поди, не виделись, как меня от нее оторвали, едва родилась. Сказали, мол, ради общей цели и моего же блага. С начальством не поспоришь, сами знаете. Сиротинушка моя, намыкалась, небось, без мамки, у чужих людей…

— Ну, я бы не сказал. Она хорошо устроилась, между прочим. Виделись мы с нею однажды, в кафе посидели, кофейку попили, поговорили о разном. Прекрасная у вас дочь, мисс Кайзер! Мне бы такую.

— В дочери, что ли?

— Зачем в дочки, я бы и в жены взял, если согласится. Уж больно хороша, загляденье, а не невеста.

— Ты смотри, желания имеют свойство иногда сбываться, не пожалеешь после? Другое дело, мы с тобой, можно сказать, давно знакомы. Шапочно, на расстоянии, но не беда, теперь вот вижу перед собой красавца писанного.

— За красавца спасибо, уважаемая Матильда. Неловко мне, однако, что ничем не могу отблагодарить.

— Не переживай, соколик. Много ли старухе надо?

— Какие ваши годы. Вы еще всех нас переживете. Может, отойдем на минуточку, милейшая Матильда, разговор есть приватный, не для чужих ушей.

— В кусты?

— А хотя бы и в кусты, чтобы никто не помешал.

— Идем, милок.

— Вот здесь, думаю, будет удобно. Пустынно и в то же время многолюдно, усопшие ничего не будут иметь против, им ведь тоже интересно.

Ночь. Звезды в небе блещут, как начищенные пуговицы на мундире корнета лейб-гвардии гусарского полка. На кладбище тихо, как и положено всякому порядочному погосту в час полнолуния. Условия самые подходящие для разговора тет-а-тет при свидетелях, которые никогда не проболтаются.

— Вижу, мастер ты слух дамский услаждать. Выучился на курсах по обольщению в МИ6? Аль самобытный актер, самоучка?

— Сердце подсказывает, миледи. И опыт жизненный говорит: только та женщина хороша, у которой чертики в глазах пляшут.

— Оно и видно, что змей-искуситель. Одно слово: дамский угодник.

— Вы — замечательная, особенная, не похожая на других. Ясный ум сохранили за бог знает сколько столетий, и принципы, опять же, при вас. Привлекательная со всех сторон, что спереди, что сзади. Словом, женщина аппетитная и в моем вкусе.

— Шельмец…

Она засмеялась, и негромкий смех ее был подобен треску сухих еловых шишек, что подбросили для растопки в костер.

— Так о чем хотел побазарить, гость питерский? Говори, пока я добрая, вижу, ты парнишка серьезный.

— Поговорим без предисловий. Не в службу, а в дружбу, дорогая Матильда. Нужен мне рецепт ваш старинный. Только об этом — ни одной живой душе, договорились?

— Зелье, что ли, понадобилось? Проблемы с эрекцией?

— Да, то есть, нет. «Зелье счастья». Но не мне. У Босса есть верная информация, что братец его поганый, тот, что на небесах, задумал человечество извести, под корень истребить. Зелье ему нужно для этого просто позарез как, что-то там в формуле поменять — и всем каюк наступит. Заводик хочет наладить на Западе для выпуска вакцины якобы против ковида. Всех уколоть по очереди, правых и виноватых, добровольно-принудительно, но не бесплатно, людишки и перемрут, как мухи комнатные, подсевшие на липучку, копыта свои и откинут. И Земля наполнится воплями и стонами, и небо покроется копотью костров, на которых будут жечь прокаженных. А ну, как нагрянет сюда Михаил за зельем вашим со всей своей шатией-братией падших ангелов, и вы станете виновницей светопреставления, не дай бог, конечно? А я бы Боссу рецепт отдал на сохранение, чтобы спрятал подальше и беды бы не случилось. Так-то надежнее, как думаете?

— Оно, конечно, надежнее. Да и у меня гора с плеч. Ответственности не боюсь, но немного устала секреты хранить, пускай теперь и другие лямку потянут. Твое предложение в древней Персии обсуждали бы дважды: один раз трезвыми, а другой — после серьезной выпивки, чтобы не ошибиться. Но мы же не в древней Персии, так? — и времени на раскачку нет, как под дулом револьвера ходим. Похоже, столкуемся.

— Может, я посторожу тут, на всякий случай, мало ли что.

— Насчет охраны не беспокойся, дорогой. Не лыком шиты. Рецепт я тебе отдам, конечно, только не проворонь, надеюсь на тебя, больно ты мне понравился, красавчик.

— Вот и чудесно.

— Смотри сюда.

— Что, пачка Marlboro?

— Это для конспирации. 20 сигарет, кто же станет пересчитывать, если попадетесь на глаза полиции? У вас, говорят, больше одного блока нельзя с собой возить, иначе арестуют. В сигарете рецепт и будет запрятан.

— Однако, вы подготовились, все продумали. Так скоро?

— Ловкость рук — наша профессия. Просто, чтобы ты представлял в каких условиях приходится работать. Передам такую же пачку, как эта, но настоящую, с рецептом, как снова встретимся. Это тебе не химики из ГосНИИ, — опыты, свинки, отрава, добровольцы, — у нас все четко, как в аптеке. А как думаешь Боссу безопасно переправить?

— Себе на память оставлять — хуже некуда. Прихватить с собой и в дальние края смыться, но тогда постоянная зубная боль, где спрятать, чтобы не слямзили, ибо то, что на островах находимся, у которых славное имперское прошлое, вовсе не значит, что воры и наемные убийцы перековали мечи на орала. Позвоню в Небесную канцелярию, закажу специального курьера из отдела Святой инквизиции, он обеспечит. Не волнуйтесь, схема отработана, инквизиция тамошняя небесная не только сыском, дознанием и приведением приговоров в исполнение занимается. Гарантирую.

— Да я и не волнуюсь. Моя биография чиста как хрустальное стеклышко, как слезинка водопада.

— Для такого случая барсетка с двойным дном из титанового сплава у нас припасена, чужому не откроется, а если и откроют ломиком — себе дороже выйдет, подорвутся на мелкие кусочки. А вам спасибо большое-пребольшое. Выручили, век не забуду, должник теперь ваш навечно.

— Пустяки. Долг платежом красен. Сочтемся как-нибудь.

— Вы мне доверяете, почему?

— А какой смысл тебе меня обманывать? Если нужно, мы весь мир перевернем, но найдем тебя, красавчик, и накажем. Наказывать мы умеем, ты знаешь. Умрешь в страшных муках, и никакой Босс тебе не поможет, не заступится, поскольку ты пытался надуть ведьму, а это не по понятиям. За ошибки ответишь по всей строгости. Доверие, мой милый, лучше всего испытывать к тому, кого крепко держишь за жабры.

— Ну да, кто спорит… Я слышал, что слепо доверять можно только жмурику в деревянном костюме. Может, все-таки махнете с нами в Питер, а? У нас тоже есть неплохие по европейским стандартам кладбища, все как у людей. В чем, в чем, а в этом мы продвинулись. Устроим вас наилучшим образом. Алиску свою повидаете… Неужто не мечтаете обнять?

— Может, и мечтаю, только не скажу, чтобы не сглазить. Что уж там, заманчиво, конечно. Так ведь паспорта нет заграничного, выправить — это несколько месяцев ждать. Визу получить. А ваша бюрократия лютует, слыхала, взятки берет непомерные, мне не по карману. Еще в мигранты или релоканты запишут, потом не отмоешься.

— За это не беспокойтесь, мадам, переправим вас через границу финскую, на моторке, потом лесом, комар карельский носу не подточит.

— Прямо не знаю. Коновалы из ЦРУ грозятся поймать, замочить или заточить в концлагерь в Гуантанамо, — тот, что на коммунистической Кубе, — если не посадят на перо или электрический стул. Раньше наших сестер на кострах жгли, а теперь вот придумали стул электрический, одна зола от тебя останется. Приятного мало, согласись. А что плохого я им сделала, кроме того, что старалась помочь министрам и парламентариям британским удовлетворить их естественные человеческие потребности?

— Интуиция подсказывает?

— А что плохого, ежели интуиция? У нас это ясновидением именуется с сотворения мира.

— Да плюньте вы на них и забудьте, и думать тут нечего, соглашайтесь, а дальше наша забота. В Питере много народу, что будет счастлив лицезреть ваши магические фокусы. Цирк городской закрыли по просьбам правозащитной общественности: незачем, говорят, мучить бедных животных, жизнь и без того тяжелая, чтоб пялиться на них за деньги. Зрелищ не хватает. Что народу нужно? — хлеба и зрелищ. Вы просто находка для нас. В этом смысле, конечно. По телевизору может, даже покажут, в новостях. Знаете, сколько романов уже написано про магические академии, все полки в книжных магазинах ими забиты. Всем интересно про ведьм почитать и вурдалаков, чтобы немного отвлечься от неприятной действительности, нервы свои успокоить. А увидеть воочию живую ведьму, вообще, умереть не встать.

— От кого-то это я уже слышала: людям нужен тот, кто бы их развлекал и обманывал. Вот что… Утро вечера мудренее. Утром и сообщу свое решение, и рецептик доставлю в лучшем виде.

— Что, опять на кладбище переться?

— Сорока на хвосте принесет. SMS-ки для чего существуют?

— Утром, так утром. Я пока в обратную дорогу буду собираться. Сувенирами да подарками надо запастись, напоследок по Лондону побродить немного, в Собор Святого Павла заглянуть, а то, смешно сказать, все время свое на кладбище провел. Не поймут в Санкт-Петербурге. Как пить дать, не поймут и по шапкам надают.

— Да уж, по шкурке не погладят.

— Скажите, сударыня, разве это справедливо?

— Сочувствую горю, но ты как-нибудь сам с начальством договаривайся, у меня и своих проблем выше крышки.

— Может, крыши?

— Нет, крышки, что у гробов. У нас своя специфика.

— Ну, ладно. Воля ваша, мадам. Так вы нам звякнете утром?

— Жди сигнала, молодой человек. И да обретет душа твоя. Пока-пока…

— И вам не болеть, уважаемая. Я на звонке, если что.

Ага, покой нам только снится. Ох, уж эти яркие (в том смысле, что не крашенные) красивые женщины… Обманщицы и недотроги, как елочные шарики в блестящей упаковке. Завлекают нас в свои тенета ради своих прихотей, не успеешь оглянуться, как обведут вокруг пальца, высосут все соки, как паук из мухи. Конечно, мадам Матильда так и не позвонила. А ведь обнадежила, чуть ли не клялась. Одно слово: старая карга! С зельем для окончательного излечения нашей голубой планеты от присутствия человечества я, стало быть, изрядно опростоволосился, но не переживать же из-за такого пустяка. Может, боится, что без зелья в ее отсутствие клиенты разбегутся, и бизнес накроется медным тазом. Или похищения опасается, или покушения, как сказала, поди проверь, что у нее в голове. Здесь-то на кладбище все знакомо, стабильно, все спокойно и все схвачено, мысли разные посещают, как облака, бегущие по небу. Никто никуда не спешит. Да и зачем, и куда? Это мне в родные пенаты возвращаться пора. Задание-то выполнено, а казенные деньги счет любят.