Дом на краю ужаса

Костя шагал по улице, оглядываясь по сторонам. Он любил осень, но сейчас было прохладно и неуютно, особенно в тонкой кожаной куртке. Приближался ноябрь, дул холодный ветер, и парень немного ускорил шаг, торопясь попасть в кафе.

Войдя в помещение, Костя огляделся. Друзья ещё не пришли, поэтому парень направился к столику у окна, подальше от входа. Сел, заказал кофе, и принялся ждать.

Кафе было уже украшено к предстоящему Хэллоуину. Висели гирлянды, в углах стояли тыквы, на маркерной доске кто-то красиво нарисовал паутину. Столы накрыли скатертями в оранжевую клетку. Вроде банально, но выглядело это мило, и Костя разглядывал обстановку, размышляя о приближающемся празднике.

Дима и Антон пришли через несколько минут. Поздоровались, сели за стол, тоже заказали кофе, поболтали о разной ерунде. Обсудили курсовые, которые им предстояло писать, поругали нелюбимого преподавателя, посмеялись. А потом Дима заговорил о Хэллоуине.

— Ну что, какие планы? Наши снова собираются флешмоб устроить — прошвырнуться по стрёмным местам, поснимать, кто-то даже группу ВК для этого безобразия создал. Присоединимся?

— Да я не знаю, — пожал плечами Костя. — И так всё облазили уже, куда ещё?

— Да мало ли интересных заброшек в старой части города? И кладбище, и церковь та, полуразваленная. Может, туда? В церкви вообще мало кто бывает, хоть через толпу пробиваться не придётся.

— Скучно, — протянул Антон. — Мы уже там всё знаем, смысл лезть? Нужно что-то поинтереснее.

Костя задумался. Честно говоря, ему вообще не особо хотелось куда-то идти, он надеялся просто отоспаться — последняя неделя была сложной. Но тут кто-то бросил на стол газету, и ребята подняли головы.  Рядом с их столиком стоял Игорь — глуповатый, но забавный однокурсник.

— Привет, ребята! — усмехнулся он. — Угадаю — думаете, куда отправиться на Хэллоуин? Я вам идею принёс.

Парни посмотрели на газету и увидели заголовок статьи: «Кровавая годовщина: десять лет со дня жестокого убийства семьи.» Костя поморщился, Дима и Антон хмуро переглянулись.

— Ты что, серьёзно предлагаешь идти на Сосновую улицу, в особняк Савиных? — спросил Дима.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Игорь. — Туда многие побаиваются лезть. Самыми крутыми будете!

— А тебе это для чего? — подозрительно спросил Антон. — Или ты с нами собрался?

— Не, я не пойду. Но любопытно ведь! Так хоть ваши записи посмотрю.

— Ага, нашими руками грязную работу сделать решил, да? — проворчал Дима. — А мне вот туда не хочется. Костя, ты что скажешь?

— Я туда не пойду, — отрезал Костя. — Даже не предлагайте — куда угодно, только не туда.

— Боитесь, что ли? — ухмыльнулся Игорь. — Из-за тех придурков, что два года назад там провалились?

— Не боимся! — возмутился Костя. — А тех ребят я лично знал, так что помалкивай.

— Ну и сидите тут одни, — фыркнул Игорь. — Скучно с вами.

Он развернулся и пошёл прочь. Друзья переглянулись с недоумением.

— Чего это он? — удивился Антон. — Будто ему больше всех надо.

— Не знаю, и мне всё равно, — проворчал Костя. — А туда я всё равно не пойду.

— Кстати, а что за история с этими ребятами? Откуда ты их знал? Они вроде младше были.

— Девчонка в одиннадцатом классе училась. Алинка. И парень её тоже. Моя сестра с ними в одном классе была, с Алиной дружила. А вот брат старше был — то ли на три, то ли на четыре года, не помню уже. Постарше нас сейчас будет, если ещё жив, конечно.

— А с чего бы ему умирать? — растерялся Антон. — Он-то единственный здоровый выбрался оттуда, насколько я помню.

— Правильно помнишь, — вмешался Дима. — Но он ведь вообще мрачный стал, депрессивный какой-то. Неудивительно — сестра в психушке, её друг вообще того. Ходили слухи, что он повеситься пытался.

— Это не слухи, — мрачно сказал Костя. — Мне Лиза сама рассказывала. Они ведь с Алиной дружили.

— Кстати, а Лиза как? — спросил Дима.

— Ну как, держится. Каждые выходные навещает Алину. Говорит, той вроде лучше становится.

— Это хорошо. Может, ещё поправится. Её вопли про чистое зло тогда всех здорово напугали.

Антон что-то спросил, но Костя уже не слушал друзей. Он взял газету, развернул и принялся читать. Выпуск был датирован 26 сентября — месяц назад.

«Кровавая годовщина: десять лет со дня жестокого убийства семьи.

Десять лет назад, 24 сентября, женщина и трое детей были зверски убиты в собственном доме. Их нашли соседи, и сразу вызвали скорую и полицию. Спасти никого не удалось — жертвам было нанесено множество несовместимых с жизнью ранений колюще-режущими предметами. Подозреваемый отец семейства Николай Савин до сих пор является без вести пропавшим. Единственным родственником, который появился в городе, была сестра Николая, но она не смогла дать никаких ответов. Её попытки вступить в права наследования не увенчались успехом — это оказалось невозможно, поскольку Николай не признан умершим. Женщина вскоре уехала, и больше о ней ничего не известно.

Особняк, который Савины купили за несколько лет до этого чудовищного события, стоит на Сосновой улице и является одним из самых старых строений в нашем городе. После исчезновения Николая Савина и смерти его членов семьи здание пустует.

Два года назад, в ночь Хэллоуина, произошло ещё одно несчастье — в особняк забрались трое молодых людей. В результате погиб один человек, вторая пострадавшая помещена в психиатрическую лечебницу. После этого ужасного происшествия здание официально было признано опасным и подлежащим сносу, но администрация города медлит. Брат пострадавшей, единственный уцелевший, отказался что-либо рассказывать о произошедшем в доме. Он перестал общаться с людьми, пытался покончить с собой, а после уехал, разорвав связь даже с родителями.

У города много вопросов, на которые нет ответов. Ясно одно — это здание таит в себе секреты, которые никому пока не удалось разгадать.»

— Мусолят одно и то же, — проворчал Костя, бросая газету на стол. — Уже и так все знают эту историю, зачем её гонять по кругу?

— Может, надеются, что кто-нибудь расскажет что-то, — пожал плечами Дима. — Ну, знаете, вспомнится какая-то подробность. Или человек не забывал, но побоялся тогда сказать, бывает. Как бы такая напоминалка.

— А мне было бы интересно посмотреть на особняк, — вдруг сказал Антон.

— С чего бы? — удивился Дима. — Не замечал за тобой раньше интереса к нему.

— Просто интересно стало. Может, там отделка какая-то старинная, или ещё что. В настолько старых зданиях мы ещё не бывали.

— Насколько я знаю, Савины при ремонте его сильно осовременили, — покачал головой Дима. — Но там действительно есть на что посмотреть, вероятно. Николай был коллекционером, и ходят слухи, что он собирал свою коллекцию в какой-то потайной комнате в особняке. Вроде бы старинные картины, возможно, даже исчезнувшие. Не думаю, что там есть действительно что-то невероятное, придумывают, наверное. Но откуда-то ведь взялись эти разговоры.

— Странно, что полиция не проверяла ничего, — протянул Антон. — Неужели даже не заинтересовались?

— Да искали они. Но ничего не нашли. Так что либо комната хитро спрятана, либо там ничего и нет.

— Ну тогда я точно пойду. Вдруг там что-то есть. Ребята, вы пойдёте?

— Я пойду, — сказал Дима. — Должен же кто-то следить, чтоб ты не влип в неприятности. Здание старое, нужно быть осторожными. А ты, Костя?

— Не пойду, — проворчал Костя. — Не хочу я туда. Даже не уговаривайте.

— Ладно. Тогда на связи будешь, хорошо? Мы с Антоном ещё обсудим всё, и сообщим тебе, какие у нас планы. Согласен?

— Хорошо. Ладно, пойду я. Отдохнуть хочется, устал за эту неделю ужасно.

Костя попрощался с друзьями и отправился домой.

31 октября Антон с Димой сказали Косте, что пойдут этой ночью. Отправляться они собрались к 10 часам вечера, а уходить не позднее часа ночи. Этого времени должно было с лихвой хватить на любые исследования дома, даже учитывая, что передвигаться они наверняка будут медленно и осторожно. Ну а если не хватит — то и ладно: что-нибудь увидеть они точно успеют, а торчать там всю ночь никому не хотелось. Договорились, что будут звонить Косте каждый час, если не выйдут на связь — он позвонит сам. А если никто не ответит на звонок — он будет бить тревогу. Настроены ребята были серьёзно, да и дураками не являлись, поэтому шуточек в духе «не ответим и посмотрим, что будет» ожидать не приходилось. Обсудив все вопросы и договорившись держать связь, ребята разошлись по домам: Антон и Дима — собираться, а Костя — отдыхать и следить за телефоном.

Когда юноша вошёл в дом, первое, что он услышал, был плач сестры. Забеспокоившись, Костя направился к её комнате, но не успел он постучать, как дверь распахнулась. Сестра стояла в проходе, лицо её было залито слезами.

— Лиза, что случилось? Ты чего? — спросил парень.

— Алина умерла, — глухо сказала девушка.

— Как?! — вскрикнул парень. — Как это произошло, когда?

— Сегодня, — ответила сестра, вытирая лицо. — Мне сказала её мать — ей позвонили утром из клиники, а полчаса назад она позвонила мне. Ночью Алина покончила с собой.

— Что?! — ужаснулся Костя. — Но как? Зачем? Ты ведь говорила, что она поправляется, что ей лучше!

— Говорила, — Лиза едва сдерживала слёзы. — Но ведь и правда так казалось! Даже врачи говорили, что ей становится лучше. Я ведь была у неё вчера! Нужно было что-то сделать! Она была взволнована, такая воодушевлённая, говорила, что завтра праздник… я ещё подумала — как хорошо, что она чем-то заинтересована, радуется! А она стащила где-то ножницы, и ночью воткнула их себе в горло… и где она вообще могла их раздобыть?! Ещё стащила из комнаты отдыха карандаш и лист бумаги, и написала записку, очень странную… что зло этого дома преследует её, призраки не дают спать, что она проклята, и её зовёт альбом. Какая-то бессмыслица. Страшная, нелепая записка, ужасная смерть… но зачем?!

Юноша молчал, пытаясь осознать всё, что рассказала сестра. Он будто видел Алину — такую, как раньше, улыбчивую и милую… но потом представил её в больничной палате, с этими чёртовыми ножницами, и ему стало совсем плохо. Пытаясь утешить Лизу, он неловко обнял её. Девушка плакала. Но затем, отстранившись, сказала:

— Это всё слишком ужасно. Не хочу об этом думать сейчас, просто не могу больше. Я попытаюсь поспать, хорошо?

Костя кивнул и вышел. Сестра закрыла за ним дверь. Он немного постоял в коридоре, слушая, как Лиза шуршит одеялом и тихо плачет, а затем направился в свою комнату. Сел за стол, покосился на ноутбук, но включать не стал. В голове не укладывалась мысль, что Алина, всегда такая весёлая и жизнерадостная, могла убить себя. Он пытался направить мысли в другое русло, но перед глазами упорно маячил образ мёртвой девушки. Костя невидящим взглядом таращился в пространство, а затем, заорав, одним резким движением снёс всё, что лежало на столе. Книги, тетради, ручки с карандашами и прочие мелочи — всё разлетелось по комнате. Ноутбук упал сверху, соскользнув со столешницы. Юноша вскочил и, агрессивно отшвыривая ногами вещи, заметался по комнате. Остановившись на минуту, он задумался, а после, развернувшись, бросился к шкафу. Выдернул оттуда тёплые чёрные джинсы, которые носил только во дворе, старую куртку, свитер, и переоделся. Затем, рывком открыв ящик стола, достал оттуда фонарик, пачку лейкопластырей, ещё какие-то мелочи. Сунул всё это в рюкзак и, выскочив из комнаты, едва не столкнулся с сестрой.

— Что ты там делаешь? — спросила она. — Я слышала, как ты кричал и чем-то гремел. Ох, что же это?! — Лиза уставилась на разгром в комнате, на лице её отражался шок.

— Отойди, пожалуйста, — Костя осторожно отодвинул сестру, прошёл по коридору к двери и вышел из дома. Направившись к сараю с инструментами, он отпер дверь и включил свет. Взял верёвку, один из рабочих ножей отца, подумав, прихватил ещё один фонарь — не карманный, какой был у него, а большой и яркий. Вышел, запер дверь и вернулся в дом.

Лиза оказалась в его комнате — она собирала в аккуратные стопки книги, валявшиеся на полу.

— Прости, — сказал Костя и, опустившись рядом с ней на пол, тоже начал собирать книги. — Не дал тебе отдохнуть, погром вот устроил… просто я очень расстроился.

— Понимаю, — откликнулась девушка. — Для меня это тоже стало шоком… а ты куда-то собрался. Не скажешь, куда?

— Скажу, — ответил юноша. — Знаешь, если ты не откажешься, я бы попросил тебя о помощи.

— Говори, — кивнула Лиза.

— Я иду в дом на Сосновой улице, — сказал Костя. Девушка ахнула.

— Но зачем? Ты ведь его всегда стороной обходил. Почему передумал?

Парень вкратце объяснил ей, откуда вообще появилась эта идея, о споре с друзьями, о том, что она заменит его в роли связного — в общем, сжато рассказал всё. Лиза внимательно слушала. Когда он закончил рассказ, они ещё какое-то время просто молчали.

— Мне так её жаль, — вдруг сказал Костя. — Этот чёртов дом сломал всю её жизнь. И не только её. Но это просто дурацкая груда камней, дерева и прочей ерунды! Когда ты сказала мне о смерти Алины, я вообще сначала осознать не мог. А потом подумал — какого лешего мы вообще боимся этого дома? Ну да, развалина. И пёс с ним! Я уже ничего не боюсь. И пойду туда. Хочу увидеть то, что видела она, что бы это ни было.

— Ты смелый, — вздохнула Лиза. — Я бы не смогла. Хотя очень хотела бы. Не нравится мне этот дом — то одна беда, то другая. Пнуть бы там хоть стену! Умом я понимаю, что здание ни при чём, но всё равно не оставляет ощущение, что это оно во всём виновато.

— Тебе и не нужно, — покачал головой юноша. — Не хочу, чтоб ты рисковала. Я за тебя пну там что-нибудь. К тому же ты не будешь совсем уж в стороне — на тебе контроль ситуации и связь с нами. Если ты согласна, разумеется.

— Конечно, согласна, — ответила девушка. Покосилась на часы и вздохнула. — Не хочу я, чтоб ты туда шёл… неспокойно мне. Но если ты уверен, то нужно уже выходить, иначе твои друзья уйдут без тебя.

— Ты права, — ответил Костя. Надел куртку, накинул на плечи рюкзак, обнял сестру. — Не переживай, всё будет хорошо. Я буду звонить каждый час, следи за телефоном, пожалуйста.

— Я его из рук не выпущу, — пообещала Лиза. — Удачи тебе, будь осторожен, Коть.

— Буду, — кивнул парень, улыбнувшись — никто, кроме сестры, так его не называл.

Махнув рукой, Костя вышел из дома.

Шёл юноша быстро, и, когда добрался до Сосновой улицы, ещё не было десяти часов. Встал возле дома, поднял повыше воротник, защищая шею от холодного ветра, и приготовился ждать. Но ожидание не затянулось — уже минут через десять подошли Антон и Дима. Увидев друга, они изумились.

— Ты пришёл? — удивился Дима. — Мы думали, что уж тебя-то точно здесь не увидим.

— Я передумал, — ответил Костя.

— А почему, если не секрет? — поинтересовался Антон.

— Алина мертва, — грустно ответил парень. — Сегодня ночью она убила себя в клинике. Я очень, очень зол, расстроен, и вообще уже ни о чём не переживаю.

— Мертва? — охнул Дима. — Но как? Что случилось?

— Она воткнула ножницы себе в горло. Сама, — ответил Костя. — Написала, что зло этого дома преследует её. Какой-то бред. Ей ведь становилось лучше. Ничего не понимаю.

Друзья в немом ужасе смотрели на юношу. Он нахмурился, махнул рукой и направился к дому.

— Вы идёте или нет? — спросил парень.

Ребята переглянулись и пошли за ним.

Они подошли к двери дома и подёргали её. Дверь была заперта. Обойдя дом, они увидели разбитое окно, и смогли пролезть через него. Включив фонарики и оглядевшись, друзья поняли, что оказались на кухне. Там не было ничего особенно интересного, и они вышли в коридор, чтоб добраться до главного зала.

Дошли они быстро. Главный зал оказался большим и невероятно красивым в прошлом. Легко представлялось, каким он был одиннадцать лет назад, ясным осенним днём или уютным вечером, когда все дома — ярким, светлым и просторным. На стенах висели картины, не сильно пострадавшие за эти годы — в основном пейзажи, но попадались и портреты. Мебель частично сохранилась, хоть и явно не вся — часть, вероятно, увезла сестра Николая Савина. Но то, что осталось, тоже было явно красивым и дорогим. Ребята осторожно шагали, прощупывая ногами пол и поглядывая наверх — никому не хотелось провалиться или быть чем-то пришибленным сверху. Однако всё казалось надёжным. Впечатление портил лишь участок в углу, где обнаружились обломки потолка и дыра в полу — очевидно, то самое место, где провалилась Алина и погиб её парень. Ребята здраво решили близко не подходить, и, оглядев зал, двинулись дальше.

Они прошли по коридору, заглядывая в двери, надеясь найти что-нибудь интересное. Спальни друзей не заинтересовали — пусть хозяев не было уже давно, но забираться в их личные комнаты ребятам всё равно показалось неправильным. Они прошли дальше, и обнаружили в конце коридора закрытую дверь. Антон повернул ручку, и обнаружил, что комната не заперта. Это был явно кабинет — вероятно, ранее он принадлежал Николаю. Небольшое, аккуратное помещение выглядело скорее рабочим, нежели жилым — обычный письменный стол, мягкий стул, стеллажи с книгами и папками. На стене висела большая картина, широкая, высотой от пола и почти до потолка. Выглядела она как окно прямиком в чащу леса — стволы, переплетение ветвей, листва, мох. Друзья с интересом посмотрели на неё и разошлись по кабинету. Дима сразу направился к книгам, а Антон и Костя подошли к столу. Там лежали какие-то документы, сложенные аккуратной стопкой, подставка с ручками, карандашами и прочей мелочёвкой, футляр от очков. Сами очки обнаружились на полу, одна линза треснула. То ли сам хозяин уронил их, то ли ребята, приходившие сюда ранее — узнать было уже невозможно.

Пока Костя перебирал бумаги на столе, Антон отошёл и принялся изучать картину. Она казалась странной, пусть парень и не мог до конца сформулировать, что с ней не так. Да и само её присутствие здесь казалось нелогичным — зачем такая большая и шикарная картина в кабинете? Лучше было бы повесить её в зале, у всех на виду. И тут Антон вспомнил, что в фильмах за картинами часто прячут сейфы. Но за такой огромной какой же может быть сейф?

— Ребята, подойдите, пожалуйста! — позвал он друзей. Костя и Дима подошли к нему, и Антон сразу ухватился за край картины. — Поможете сдвинуть?

— Зачем? — удивился Костя, но тоже протянул руки к раме.

— Ты что-то нашёл? — догадался Дима.

— Ещё нет, но есть идея. Давайте отодвинем её. Вместе получится, надеюсь.

Ребята потянули картину в сторону. Сначала она не поддавалась, но затем всё-таки начала сдвигаться. Причём двигалась странно, как дверь шкафа-купе, будто у неё не было креплений. А за ней парни увидели край двери. Это их удивило, и они принялись тянуть и толкать картину с удвоенной силой. Наконец она сдвинулась достаточно далеко. За ней была обычная деревянная дверь.

— Нифига себе! — присвистнул Дима. — Так потайная комната всё-таки существует! Вот ради этого точно стоило сюда лезть!

Антон дёрнул за ручку, но дверь оказалась заперта.

— Подожди, я видел на столе какой-то ключ, может, это он? — Костя бросился к столу и принялся там чем-то греметь. Вернулся уже с ключом — довольно старым на вид, большим и явно увесистым. Подошёл к двери, вставил ключ в замочную скважину и повернул. Замок щёлкнул, и дверь открылась.

Парни толкнули дверь и осторожно заглянули в помещение. Лучи фонарей выхватили несколько картин на стенах, и ребята решили войти внутрь. Комната оказалась небольшая, и заполняли её явно достаточно долго — картины почти полностью покрывали стены, на полу стояли стопки книг, небольшие статуэтки, в углу обнаружились древний телефонный аппарат и старая пишущая машинка. Дима полез за телефоном, а Антон шагнул вперёд и споткнулся. Посветив себе под ноги, парень увидел большую книгу в кожаной обложке, без надписей и рисунков. Антон взял её в руки, раскрыл на случайной странице, быстро пролистал и вдруг присвистнул.

— Эй, ребята, посмотрите, это любопытно! — сказал он. Дима и Костя подошли к Антону и заглянули в книгу. Посередине страницы были приклеены уголки, в них вставлена фотография темноволосого мужчины, похожая на те, что делают для документов, только на тёмном фоне. А ниже каллиграфическим почерком написано «Савин Николай Евгеньевич».

— Это что, типа семейный альбом? — спросил Дима.

— Похоже на то, — ответил Костя. Забрав у Антона книгу, он перевернул лист. На каждой правой странице также имелись подобные фотографии, но имена и фамилии были абсолютно разные. Дима, хмыкнув, отошёл обратно к картинам и принялся фотографировать их на телефон, подсвечивая себе фонариком и вспышкой.

— Странно, — сказал Антон. — Если это семейный альбом, то почему все фамилии разные? Ладно, семья может быть большая, но ни одной повторяющейся фамилии, это всё равно странно. И где в таком случае страницы его жены и детей?

— Понятия не имею, — нахмурился Костя и открыл альбом на титульной странице. Тем же каллиграфическим почерком там было написано «Наследие Меркушевых».

— Кто такие Меркушевы? — спросил он.

— Знакомая фамилия, — откликнулся Дима, обернувшись. — Меркушевы, говоришь? Где-то я её уже слышал… не помню сейчас, где, но явно знакомая фамилия. Кажется, старая.

Костя пожал плечами, задумчиво глядя на название альбома. Затем ещё немного полистал страницы, вглядываясь в фотографии. Обычные люди, ничего такого, что вызвало бы какие-либо подозрения. Первые фотографии выглядели старыми, люди на них выглядели так, будто жили здесь десятки лет назад. Но одно лицо привлекло его внимание — там была совсем юная девочка, которая показалась знакомой. Парень перевёл взгляд ниже — под фотографией было написано имя «Лыкова Анна Геннадьевна». Костя охнул и толкнул отвлёкшегося Антона:

— Посмотри! Помнишь её? Это ведь та девочка, которая пропала шесть лет назад!

— Какая девочка? — спросил Дима, обернувшись.

— Посмотри на фото! — сказал Костя, повернув альбом к подошедшему парню. Аня Лыкова, помнишь? Она пропала шесть лет назад, в начале ноября. Ей 13 или 14 лет было. Её мама тогда тревогу подняла — мол, дочь с занятий по музыке не вернулась. Звонила в музыкалку — сказали, уже ушла, мобильный вне сети был. Тогда ещё по школам полицейские ходили, показывали фото — вдруг кто-нибудь видел её. Прочесали весь маршрут её пути домой, и в этот дом вроде тоже совались — она из музыкалки всегда одной дорогой шла, по Сосновой улице.

— Да, я помню, — сказал Дима, разглядывая фото. — Такую панику подняли — подозревали и педофилов, и маньяков, и кучу всего другого… у нас ещё в школе проводили беседы на тему безопасности — мол, по вечерам одни не ходите, и вообще желательно не бродить нигде с наступлением темноты. И много чего другого. У вас тоже было?

— Конечно, — кивнул Костя. — Тоже беседы проводили разные, учителя волновались. Но девочку так и не нашли, и история потихоньку забылась. Я и сам её не сразу узнал, пока имя не прочёл. Какого числа она пропала, никто не помнит?

— Шестого ноября, — сказал Антон. — Я точно помню — мы праздновали день рождения одноклассника, а на следующий день в школу пришла полиция с фотографией Ани и сообщением, что она пропала накануне вечером.

— Точно, — кивнул Костя. Подумав, он осторожно достал фотографию из уголков и перевернул. В следующий момент его лицо вытянулось так, будто он увидел что-то страшное. Антон покосился на него и заглянул через плечо, прочитав то, что было написано на обратной стороне фотографии всё тем же витиеватым почерком: «06.11.2016 г. 18:27»

— Ничего себе… — сказал Дима, который тоже прочёл это. — Дата её исчезновения. Готов поспорить, что и время точное.

— Наверняка, — кивнул Костя, и дрожащими руками затолкал фотографию обратно. — Кто-нибудь помнит, какого числа пропал Николай Савин? Я помню, что в конце сентября. Вроде как двадцать третьего числа, или нет? Вот ведь — только на днях в газете читал, и уже забыл.

— Двадцать четвёртого, — сказал Дима.

Костя пролистал страницы назад — между Николаем и Аней было всего три фотографии. Он вытащил фотографию мужчины и перевернул её. На обороте так же были дата и время: «24.09.2012 г. 00:49».

— Охренеть, — сказал Антон. — Это что, кто-то собирает фотографии пропавших здесь людей? Значит, и Аня здесь исчезла? А кто остальные люди? И кому вообще эта чушь нужна?!

— Понятия не имею, — ответил Костя. Захлопнул альбом, бросил его на пол и посмотрел на часы. — Мы тут и часа не пробыли, но, честно говоря, мне пофиг — валим отсюда. Мне это нравится всё меньше и меньше.

— Согласен, — кивнул Дима, поднимая альбом. — Но его я всё-таки заберу. Полиции нужно отдать, пусть разбираются, кто и зачем это делает.

Ребята вернулись в кабинет, вышли из него и направились к выходу. Но, пройдя вперёд, они оказались в главном зале, и с ужасом поняли, что комната изменилась. В ней не было ни одного окна, ни одной двери — лишь сплошные стены окружали ребят.

— Какого?.. — охнул Костя, развернулся обратно… и наткнулся на такую же сплошную стену. Коридора, по которому они шли буквально несколько секунд назад, больше не было. Главный зал превратился в некое подобие гигантского колодца — только над головами у ребят был вполне обычный потолок.

— Что за фигня?! — вскрикнул Дима, и несколько раз ударил стену там, где только что был проход. Стена не поддавалась. Потряхивая руками, он повернулся к друзьям. — Это что такое вообще, какого чёрта?!

— Мне-то откуда знать?! — заорал Антон. — Я сам нихрена не понимаю!

Костя похлопал по карманам, достал телефон. Связь оказалась на нуле. Чертыхнувшись, он попытался позвонить Лизе, но услышал лишь тишину. Посмотрел на телефон ещё, убрал его в карман и окликнул ребят, которые пытались пинать стены и искать выход.

— Парни, сейчас почти одиннадцать уже! Скоро нас вытащат.

— Почему ты так думаешь? — спросил Антон, в очередной раз пнув стену.

— Потому что я договорился с Лизой, что буду звонить ей каждый час. Если не позвоню — она звонит мне. Если не отвечаю — поднимает шум. У меня связь вообще по нулям, позвонить не смог, и ей вряд ли удастся. А это значит, что скоро сюда кто-нибудь приедет, я уверен, — ответил Костя.

— Надеюсь, ты прав, — сказал Дима. — И что они, будут тут стены сносить?

— Да пусть сносят, жалко, что ли? — воскликнул Антон. — Лишь бы вытащили. Чертовщина какая-то.

Костя промолчал. Он подозревал, что всё окажется не так просто, но не хотел пугать друзей, которые и так были на взводе. Кроме того, он всё-таки надеялся, что ситуация как-нибудь разрешится в ближайшее время. Попытался всё осмыслить, но ничего толкового придумать не сумел — объяснить все эти странности он не мог. Такого с ним никогда не случалось. Костя вообще не особо верил в мистику и всё такое: он всегда придерживался мнения, что всякие якобы мистические события — просто совпадения, глюки или попытки выдать желаемое за действительное. И происходящее сейчас совершенно не вписывалось в рамки его видения мира.

Какое-то время ребята молча сидели, оглядывая зал. Как ни странно, он не был абсолютно тёмным, несмотря на отсутствие освещения и окон — помещение будто равномерно наполнялось тусклым светом. И ещё тишина — давящая и глухая. Друзья не слышали ветра, хотя он был сильным, и, возможно, его бы удалось услышать даже в закрытой комнате. Не доносился стук веток о стены дома — хотя это они уж точно могли бы слышать. Не раздавалось никаких поскрипываний, шороха — вообще ничего. Будто они находились в вакууме. И от этого становилось ещё тревожнее. Но когда Костя уже собирался что-то сказать, чтоб разрядить обстановку, раздался какой-то звук. Ребята встрепенулись, прислушались. Звук повторился. И они поняли, что слышат, как что-то стучит по стене снаружи.

— Кто-то пришёл! — воскликнул Дима, вскакивая на ноги. — Лиза, наверное, куда-то позвонила. Молодец, девочка!

Но в следующий миг стало темно. Совсем. Несколько секунд было тихо, а затем ребята услышали шуршание и скрежет. Звуки раздавались такие, будто кто-то скрёб когтями по полу.

— Дима? — негромко позвал друга Костя. А через секунду раздался душераздирающий крик, быстро превратившийся в бессвязное бульканье. Костя с Антоном тоже закричали, раздался громкий стук… и внезапно стало светло.

Все лампы в зале разом зажглись, и в их ярком свете ребята увидели Диму. Тот сидел на полу, зажимая горло руками. Между пальцев сочилась кровь.

— Твою мать! — заорал Костя, бросаясь к другу. — Что же это такое?!

Он быстро выдернул из джинс край футболки, оторвал от неё широкую полосу, и, скомкав, попытался зажать рану.

— Ждать больше нельзя! — крикнул Костя Антону, который будто впал в ступор. — Он истечёт кровью, нужно как-то выбираться отсюда!!!

Антон же стоял, как статуя, с выражением ужаса на лице глядя Косте за плечо. Тот обернулся и резко выдохнул сквозь зубы, подавшись назад. Дима рядом тихо застонал и попытался отползти в сторону.

Картина, до этого спокойно висевшая на стене, раскачивалась. Но испугало парней не это. Изображённые на ней собаки двигались! Они бегали, скалили зубы на ребят, рычали. Из раскрытых пастей капала пена. Раздалось пронзительное завывание ветра, и друзья обернулись на звук. На другой картине одинокое дерево на холме бешено раскачивалось, будто под ураганом. На висевшем рядом морском пейзаже волны бушевали, как в шторм. Раздался крик, и ребята вновь обернулись. Увиденное потрясло их — картина, где юная девушка в старинном платье раскачивалась на качелях, утратила свою идиллию. Теперь девушка лежала на земле, вся залитая кровью.

— Какого… — выдохнул Костя. Но больше ничего сказать не успел — картины разом будто выплеснулись из рам. Друзей обдало сильным ветром, едва не разметав их, затем захлестнуло ледяной водой. Вынырнув и отдышавшись, Костя подтащил к себе полубессознательного Диму. Антон подплыл к ним.

— Какого хрена здесь происходит? — крикнул он. — Костя, что это вообще за дичь?!

— Я-то откуда знаю?! — заорал в ответ Костя. — Я не специалист по всякой мистической фигне!

Рядом раздалось рычание. Парни посмотрели в ту сторону, и окончательно перепугались. Бешеные собаки с картины плыли к ним! Костя попытался одной рукой сдёрнуть с плеча рюкзак. Получалось не очень, и юноша, выругавшись сквозь зубы, рванул так, что порвал лямку. Открыв карман рюкзака, он достал оттуда отцовский нож, и приготовился если не спастись, то хотя бы подороже продать свою жизнь. Но тут парня накрыла с головой новая волна, он захлебнулся, закашлялся… а, отдышавшись, осознал, что сидит на полу, сжимая в руке отцовский нож так, что побелели пальцы. Зал выглядел так же, как раньше, до всех этих странностей и ужасов. Обернувшись, он увидел Диму, сидевшего неподалёку и растерянно ощупывавшего горло. Кровь больше не текла, и, приглядевшись, Костя понял, что раны нет, остался лишь старый с виду шрам.

— Что это было? — ошалело спросил Антон, подходя к ребятам. — Дим, ты в порядке?

Дима открыл было рот, чтоб что-то сказать, но не смог — из горла вырвался лишь слабый хрип. Он испуганно посмотрел на друзей, вновь попытался что-то сказать, но безуспешно. Антон шагнул к другу, но тут над головами ребят одновременно погасли все лампы. Буквально через секунду они вновь зажглись, и парни увидели девочку, стоявшую возле стены.

— Аня? — растерянно спросил Костя, поднимаясь на ноги. — Но как? Что ты здесь делаешь?

— Живу, — развела руками девочка. — И, как видишь, нисколько не изменилась.

— Но как такое возможно? — спросил парень, разглядывая её.

— Я тоже влезла в этот дом, — грустно ответила Аня. — Он умеет заманивать… чем вас заманил?

— Любопытством, — хмуро сказал Антон. — Очень уж посмотреть хотелось, как он выглядит внутри. Да ещё эта история про потайную комнату с картинами заинтересовала.

Дима встал, подошёл к ребятам и кивнул, молча подтверждая слова друга.

— Дай угадаю, — невесело усмехнулась девочка. — Такого интереса ты ещё никогда не испытывал, верно? Прямо тянуло сюда, не правда ли?

— Да, — растерянно ответил Антон. — Но как ты догадалась?

— Говорю же, он умеет заманивать. Дай-ка ещё кое-что угадаю: кое-кто навёл на мысль, что нужно посетить этот дом, не так ли? Такой невысокий парень, худой, короткие светлые растрёпанные волосы, а ещё он иногда дёргает левой рукой так резко, будто отмахивается от чего-то. Верно?

— Да, — сказал Костя. — Это Игорь, наш однокурсник. Хотя меня заманил не он, и даже не любопытство. А ты его откуда знаешь?

— Что же заманило тебя? — спросила Аня и протянула ему знакомый альбом. — А для того, чтоб ответить на свой вопрос, просто просмотри первую страницу.

— Смерть подруги, — мрачно сказал парень, забирая альбом. — Она тоже была здесь, но выбралась. А сегодня убила себя.

— О, кажется, я знаю, о ком ты, — вздохнула девочка. — Я видела её здесь, но помочь не смогла, к сожалению… а ты посмотри всё-таки, узнаешь своего приятеля.

Костя открыл альбом, принялся рассматривать фотографию. И узнал Игоря. Правда, здесь он выглядел совсем иначе — более длинные волосы, совсем другое выражение лица, бородка… не было ничего удивительного в том, что сразу ребята его не узнали — им и не пришло в голову искать в старомодной фотографии сходство с однокурсником. Под фото было имя — Меркушев Дмитрий Иванович.

— Да, это он, — ответил Костя, протягивая альбом Антону. Тот тоже внимательно рассмотрел фото, кивнул, а затем перелистнул страницы до заглавной. Лицо его вытянулось, и он торопливо толкнул Костю.

— Что такое? — растерялся тот.

— Смотрите, — Антон повернул альбом так, чтоб друзья тоже могли прочитать. Под надписью «Наследие Меркушевых» появилась ещё одна: «Дом на краю ужаса». Дима взмахнул руками и растерянно посмотрел на ребят.

— Что это значит? — спросил Костя, шагнув к Ане. — Что вообще за чертовщина здесь происходит?

— Я сейчас расскажу, что знаю, — ответила девочка. — Только постарайтесь не перебивать и не спорить. Я не смогу долго здесь находиться.

Ребята кивнули, внимательно глядя на неё. Аня вздохнула и, покосившись на картины, висевшие на стенах, обхватила себя руками.

— Раньше в этом доме жила семья Меркушевых. Нормальная такая семья, крутая по тем временам: Меркушев-старший был из какого-то знатного рода — в общем, человек не последний и богатый. Переехал сюда со всей семьёй — жена и двое детей. Но так получилось, что младший сын заболел. Сильно заболел, и вылечить его никто не мог. Жена Меркушева начала постепенно сходить с ума — сначала молилась постоянно, потом вообще начала заклинать непойми кого. И дозаклиналась. Я не знаю, кого она умудрилась вызвать, но платить пришлось старшим сыном. И теперь эта тварь регулярно кого-нибудь утаскивает. А семье той нормальной жизни всё равно не было — отец повесился, мать окончательно свихнулась, а младший сын просто исчез. Поговаривали, что уехал, но куда — не сказал. Так и пропал. А дом долгое время стоял пустым, но потом кто-то выкупил его. Я не знаю, кто — эти люди здесь так и не жили ни дня. Но потом продали дом Савиным, а их историю вы знаете. Весь город знает.

— Да, знаем, — кивнул Костя. — Но как так получилось, что этот Меркушев — наш однокурсник?

— А вы постарайтесь вспомнить: часто ли вы его видели? Вот вы сейчас уверены, что учитесь вместе, он вам хорошо знаком, а на деле попробуйте пересчитать личные встречи.

Друзья задумались, а затем Антон сказал:

— Знаешь, вот вообще не помню, чтоб мы ещё с ним общались. И чем больше пытаюсь вспомнить, тем слабее становится ощущение, что мы с ним вообще знакомы.

— Это правильно, — кивнула девочка. — Потому что вы и не были никогда знакомы. Говорила же — этот дом умеет обманывать и заманивать. Точнее, не сам дом, это лишь оболочка. Путает людей та тварь, что живёт здесь. А для заманивания использует свою первую жертву. Порой ещё некоторых — тех, что озлобились и готовы тащить сюда новых людей. Но в основном всё-таки Меркушева. А других духов не выпускает.

— А как ты здесь оказалась? — спросил Костя. Девочка вздохнула.

— Я шла домой из музыкальной школы. Когда проходила мимо этого дома — услышала мяуканье котёнка. Подошла к дому, подёргала дверь — она открылась. Ну я и вошла, звала котёнка, а слышала только плач. И тут из соседней комнаты выскочил парень, весь испуганный. Сказал, что там котёнок застрял под старым шкафом, а он не может вытащить — руки слишком большие, не пролезают. Я тогда узнала этого парня — он учился со мной в музыкальной школе, у той же учительницы, что и я. Мы иногда даже выступали вместе, когда можно было совмещать разные классы — например, играть и петь. Но я точно была уверена, что знаю его хорошо, и ничего не заподозрила. Естественно, сейчас я знаю, что никакого ученика не было, и парня этого я не знала. Но тогда я пошла за ним. И вроде бы даже действительно увидела котёнка под шкафом. Но когда обернулась к приятелю, то обнаружила, что он исчез, а комната превратилась вот в это, — Аня обвела рукой зал. — Ни окон, ни дверей, сплошные стены. Я очень испугалась, начала звать того парня, стучала в стены… а затем комната начала трястись, лампы то загорались, то гасли… не буду пересказывать всё, это долго и не имеет значения. Важно лишь то, что эта тварь забрала меня. И теперь я всегда здесь.

— Значит, и нам тут капец придёт? — спросил Костя. Дима испуганно покосился на него.

— Я не знаю, — ответила девочка. — Но знаю, кто может вам помочь.

Рядом с ней появилась тень. Она всё уплотнялась, приобретала человеческие очертания. Когда стало возможным разглядеть лицо, Антон охнул.

— Николай Савин!

Мужчина грустно улыбнулся.

— Я тоже здесь живу, если можно так выразиться. Давно уже. И кое-что сумел понять. Я всё расскажу вам, но времени мало, нужно спешить.

— Слушай, раз ты тут всё знаешь, объясни — для чего была вся эта жуть? Картины, свет… и кто порвал Диму, и что с его голосом? — спросил Антон.

— Вся эта жуть — пугалки этой твари. Она специально вас измором берёт. А с вашим другом всё просто, хоть и плохо. Вот скажите, в чём он силён? Сильнее вас.

— В знаниях, — моментально откликнулся Антон. — Больше нас обоих знает всякой интересной ерунды, и почти всегда может что-нибудь рассказать по делу.

— Уже не сможет, увы, — развёл руками Николай. Диму перекосило от ужаса. — Он мог бы вам помочь своими знаниями — тварь отняла его голос. Подумайте, чем вы сильны. Что она может отнять у вас.

— Антон очень наблюдательный, — откликнулся Костя. — Молчун, конечно, в основном, но подмечает то, что мы нередко можем не заметить вообще.

— Береги глаза, — обратился мужчина к Антону. Тот, побледнев, кивнул. — Тварь постарается забрать у тебя твою силу. Ну а ты? — Николай посмотрела на Костю. — Ты чем уникален?

— Не знаю, — развёл руками парень. — Со стороны виднее, наверное… ты что скажешь, Антон?

— Он лидер, — откликнулся тот. — Всегда знает, как нас собрать, успокоить, направить в нужное русло. А ещё очень обучаем — любая тема даётся ему легко. И самый добрый из нас.

— С тобой сложнее всего, — покачал головой Савин. — Держись с друзьями, не отходи от них. Не пускай в голову дурных мыслей. Есть что-нибудь хорошее, что всегда тебя утешает? Что-то связанное именно с вашей дружбой. Как только покажется, что ребята тебя бесят, почувствуешь злость, раздражение или что-нибудь похожее — а ты почувствуешь, не сомневайся, — постарайся переключиться на эти мысли. Эта тварь попытается вас разделить. И начнёт с тебя. А вообще, я подозреваю, что забрать она попытается именно тебя.

— Почему меня? — растерялся Костя.

— Потому что ты, как заметил твой друг, лидер, добряк и легко обучаем, — ответил мужчина. — С тобой сложнее будет справиться, а энергия этой твари нужна. У тебя её достаточно, чтоб ещё прожить спокойно с десяток лет. Аня была слабовата, но больше никого не нашлось. Была бы альтернатива — она бы тут просто умерла.

Ребята с жалостью посмотрели на девочку. Её фигурка то таяла, то снова обретала плотность, но Аня молчала.

— А те ребята, что были здесь после неё? — спросил Антон.

— Ах, ну да. Я слышал ваш разговор с Аней. Алина умерла? Жаль, мы говорили с ней, она была хорошая, — вздохнул Николай. — Попыталась поддержать Аню, пожалела, несмотря на то, что лежала здесь, покалеченная, и ей было очень больно. Но её забирать тварь и не планировала. Она хотела забрать брата Алины. А тот струсил и предложил взамен себя сестру с её другом. Вообще-то его бы это не спасло, но Алина действительно была добрая — она умоляла отпустить хотя бы брата, и он сумел вырваться. Поэтому сейчас такое происходит — тварь на пределе, она давно никого не затягивала, и очень постарается не упустить жертв.

— Вот ведь подонок! — выругался Костя. — А я-то думал, почему он такой мрачный стал! Боялся, что его обратно потянет? Потому и свалил из города, наверное. Трус!

— Не то слово, — кивнул Антон. — А ведь казался приличным парнем, его многие жалели, такое горе… паскуда.

— Между прочим, кое-что сделать они сумели, — сказал Савин. — Алина вырвала страницу из альбома, а её друг сжёг. И твари это очень не понравилось. А после мы не досчитались одного духа из обитавших здесь — того самого, чья фотография была на сожжённой странице. Я долго обдумывал произошедшее, вспоминал, как всё было. И пришёл к выводу, что тварь подпитывается от своих жертв, поддерживая с нами связь через этот альбом. И явно боится огня и света — потому, вероятно, и убивает только по ночам.

— Получается, нам нужно сжечь этот альбом? — спросил Костя.

— Да. Уверен, это должно помочь.

— Слушай, допустим, мы всё сделаем и выберемся. А что будет с Димой? Вернётся к нему голос? — спросил Костя.

— Этого я сказать не могу, извини, — развёл руками Николай. — Таких ситуаций ещё не было, и я не могу сказать, чем всё закончится для вас. Знаю лишь одно: если вы ничего не сделаете — вы точно погибнете, все трое. А после вас ещё множество других людей. Если же будете бороться — возможно, вам удастся спастись. И чем быстрее вы это сделаете, тем больше шансов, что тварь не успеет влезть вам в головы или покалечить.

— Тогда нужно действовать, и поскорее, — сказал Антон.

— У вас есть с собой что-то, что горит? — спросил Савин. — Что угодно, лишь бы можно было этим что-нибудь поджечь.

Дима кивнул, похлопал по карманам и выудил зажигалку.

— Отлично! — кивнул мужчина. — Вам нужно сжечь в первую очередь этот альбом. Если вы этого не сделаете — может прийти Меркушев, а то и другие озлобившиеся духи. Они ничего не дадут вам сделать, и постараются причинить вред или убить.

— Но если мы сожжём этот альбом, что будет с тобой, со всеми вами? Вы просто исчезнете? — спросил Антон.

— Полагаю, мы освободимся, — сказал Николай. — Насколько я понимаю, тварь держит нас здесь через эти фотографии, они своего рода ошейники с цепями. Уничтожите их — и люди, запертые здесь, освободятся. Я не знаю, какое посмертие нас ждёт, но всё будет лучше, чем это место.

— А что делать потом? — спросил Костя.

— А потом поджигать всё, что сможете поджечь, — ответил мужчина. — Шторы, картины, что угодно. Как можно больше. И обязательно держитесь вместе, не отходите друг от друга. По отдельности вас проще покалечить или убить. Когда всё будет гореть — твари станет совсем плохо. Сомневаюсь, что это её убьёт, но уверен, что после такого она либо затаится, либо и вовсе покинет это место.

— И как нам потом выбраться? — спросил Антон.

— Подозреваю, что дом начнёт рушиться, — сказал Савин. — Когда ребята в прошлый раз сожгли страницу — обвалился потолок и провалился пол. Поэтому и погиб друг Алины, а сама девочка пострадала. Полагаю, что и в этот раз будет так же. Будьте осторожны, не попадите под завалы, но, как только увидите любую возможность выбраться отсюда — выбирайтесь сразу же, не ждите.

— Хорошо, — кивнул Костя. — Спасибо тебе большое за помощь. И, знаешь… нам правда жаль, что со всеми вами так получилось. Это несправедливо.

— Мне тоже, — вздохнул Николай. — Свету с ребятами жаль… если бы я только мог их защитить, мог что-то сделать. И Аня вот тоже, совсем ребёнок ещё, её-то за что…

— Это ничего, — грустно улыбнулась Аня, снова появившись рядом. — Мне только маму жаль… скажите, она оправилась? Как она сейчас? Я не могу покинуть этот дом, и ничего не знаю о жизни за его пределами…

— Она скучает по тебе, — сказал Антон. — До сих пор не теряет надежды найти.

— Бедная, — девочка совсем расстроилась. — Я так хочу, чтоб у неё всё было хорошо! Ребята, могу я вас попросить об одолжении?

— Конечно, сделаем всё, что сможем, — тут же откликнулся Костя.

— Если вам удастся выбраться — пожалуйста, загляните к моей маме, хотя бы раз, — попросила Аня. — Помогите ей хоть с чем-то, прошу. Скажите ей, что Анютка-минутка счастлива и не хочет, чтоб она тосковала. А если она не поверит — скажите, что моей любимой игрушкой был плюшевый мишка, которому я во втором классе пришила оторванную лапку розовыми нитками. И что я сделала маме в шесть лет открытку, к которой приклеила сушёную петрушку — мне её листики показались тогда очень красивыми. Об этом не знал никто, кроме нас.

— Обязательно скажем, — кивнул Костя. Переглянулся с друзьями. Они встали рядом, и Дима протянул Косте зажигалку, а Антон — альбом.

— Сожгите тут всё дотла, — попросила девочка. Они с Николаем будто таяли в воздухе, голос Ани становился всё тише. — Пожалуйста, освободите нас…

И призраки исчезли. Ребята ещё несколько секунд смотрели на то место, где они только что стояли, а затем Костя щёлкнул зажигалкой. Сначала она не работала, и парни успели испугаться, но с третьей попытки загорелся огонёк. Костя тихо вздохнул и поднёс зажигалку к странице с фотографией Дмитрия Меркушева. Как только она загорелась, раздался громкий, нечеловеческий крик, от которого у ребят волосы встали дыбом. Костя, ругаясь, на чём свет стои́т, принялся мять и поджигать страницы альбома. Криков становилось всё больше, у ребят уже закладывало уши. Когда все страницы загорелись, парень, размахнувшись, швырнул альбом в шторы, закрывавшие стену в том месте, где раньше было окно. Ткань мгновенно вспыхнула, и дом содрогнулся. С потолка посыпалась штукатурка. Костя принялся бегать по залу, поджигая картины, другие шторы — в общем, всё, что могло загореться хотя бы в теории. Помещение заволокло удушающим дымом, ребята кашляли и безуспешно пытались что-то разглядеть. Дом трясло всё сильнее, к предыдущим крикам примешивался совершенно звериный дикий вой, который заглушал их. Внезапно треснула стена, обломки полетели Антону в лицо. Парень, вскрикнув, закрылся руками и, отшатнулись назад, начал падать. Костя схватил его за руку повыше локтя и дёрнул на себя, а Дима в тот же момент попытался схватиться за его плечо, но зацепил лишь лямку рюкзака. Рука соскользнула, и парень, вскрикнув, упал на спину. Сверху на него посыпались обломки штукатурки, мгновенно завалив юношу.

— Дима! — заорал Костя, пытаясь дотянуться до друга и одновременно удержать Антона, который кричал, закрывая лицо руками. Всё вокруг горело и рушилось. Костя, кашляя и задыхаясь, упал на колени, и последней его мыслью было: «Может, там будет лучше»… а затем наступила темнота.

Когда к дому подъехали автомобили пожарной службы и скорой помощи, Лиза уже была там. Она заламывала руки и кричала. Один из пожарных попытался её оттащить подальше от дома, но она вырвалась.

— Там мой брат! — кричала девушка. — Вытащите его!!!

На улице собирались люди. Пожарные усиленно тушили огонь. Когда языки пламени начали уменьшаться, несколько человек бросились в здание. Вскоре они вынесли из дома троих ребят. Лиза, рыдая, бросилась к ним.

— Костя! Костя!!! — кричала она, пытаясь пробиться сквозь толпу.

Медики оперативно растолкали всех, притащили носилки, и погрузили парней в кареты скорой помощи. Лиза бросилась к одной из них и запрыгнула в автомобиль.

— Это мой брат! — крикнула она, когда врач попытался остановить её. Двери захлопнулись, и машина, завывая сиреной, устремилась к больнице.

Костя проснулся от яркого света. Глаза нещадно болели, горло саднило, и вообще он чувствовал себя так, будто по нему проехались катком. Парень приподнял голову и увидел сестру, сидевшую рядом на стуле. Она спала, неудобно склонившись на край его кровати.

— Лиза! — негромко позвал юноша. Девушка вскочила, огляделась, и увидев, что Костя очнулся, счастливо улыбнулась.

— Наконец-то! — воскликнула она. — Я места себе не находила! Как ты?

— Как побитая собака, — прохрипел Костя. — А как Дима с Антоном?

— Прости… — Лиза опечалилась, её глаза наполнились слезами.

— Что с ними? Они живы? — испугался юноша.

— Живы, — кивнула сестра. — Но всё очень плохо… у Антона полностью выколоты и сожжены глаза, уже ничем не помочь. А Дима в коме. Вы лежите здесь уже третий день. Антон очнулся вчера, но отказывается разговаривать. Только спрашивает периодически, не очнулись ли вы. А насчёт Димы — врачи вообще сомневаются, что он выживет. Шансы очень малы. Прости…

— А дом? — Костя задыхался. Его нещадно давила мысль о том, что его друзья так пострадали, что Дима может и не очнуться. Нет, нельзя, нельзя так думать!

— Дом сгорел дотла, — ответила Лиза. — Вообще полностью. И знаешь, такое странное дело… земля вокруг тоже сгорела. Нет, даже расплавилась. Метров на десять вокруг дома, и явно глубоко. Как металл. Что там произошло?

— Долго рассказывать, — прошептал Костя. Ему было больно и страшно, но хоть немного утешало то, что дом уничтожен. «Надеюсь, этой твари там хорошенько досталось» — подумал он, чувствуя, что вновь проваливается в сон…

Полгода спустя трое парней стояли на Сосновой улице перед пепелищем. Костя и Дима держались рядом с Антоном с обеих сторон, готовые его подхватить в случае чего. Он всё ещё плохо ориентировался в пространстве, из-за чего был очень неловким, что изрядно его бесило. Дима тоже ещё не набрался сил, и голос его слушался плохо, но всё-таки он мог хоть как-то говорить, и держался с присущим ему упорством. Косте повезло больше — ожоги заживали быстро, серьёзных травм он не получил.

— Ну, что скажете, всё сгорело? — спросил Антон.

— Всё, — хрипло подтвердил Дима. — Даже развалин толком нет.

— Это хорошо, — кивнул Антон. — Надеюсь, на этом всё закончится.

— Надеюсь, — согласился Костя. — Давайте пойдём в парк. Не хочу больше находиться возле этого проклятого места. Никогда.

Ребята развернулись и пошли прочь. Стоял тёплый майский день, воздух пьянил сладким запахом цветов. И никто не заметил, что в пепле и обломках лежит страница альбома. Имя под фотографией было невозможно разобрать. Вдруг будто из-под земли раздался тихий стон, а вслед за ним что-то негромко, но угрожающе завыло…