Игрок

— Господин Кадинский, ваше слово? — произнёс крупье.

— Семнадцать чёрное, — ответил Гордей Демидович, делая ставку в рублях, равную десяти тысячам долларов.

Рослый, в светлой троечке, единственный кто не курил за игральным столом, молодой человек лет тридцати пяти сделал пару глотков коньяка и стал погружаться в игру.

Стол был обтянут темно-зеленым бархатным сукном. Над ним свисал красный абажур, который создавал особый микроклимат, располагающий для игры в рулетку.

По залу расползались запахи дорогих сигар и элитного алкоголя. Тихо, фоном, звучал джаз. Женщины-спутники в вечерних платьях в пол кружили возле своих планет-мужчин. Гордей не спеша прошёлся взглядом по коллегам, сидящим за столом, ему нравилось наблюдать как люди нервничают, делая вид, что они эталон спокойствия.

— А вы легенда, — поднимая бокал мартини и поворачивая голову к Гордею, проронила дама в красном вечернем платье.

— Вот как? С чего бы это? — недоумевая, отреагировал Гордей.

— Скромность, конечно, похвальна, но не прибедняйтесь, — продолжила разговор дама.

Шарик поскакал в поисках предначертанной ячейки по красно-чёрному полю, издавая характерный металлический звук. Игроки в напряжении следили за этой мистикой.

Гордей, воспользовавшись моментом, решил повнимательней рассмотреть сидевшую рядом даму, которая как раз попросила повторить мартини. Это была красивая девушка, быть может, не красивее некоторых других, но подвижный алый рот и большие глаза подчеркивали ее миловидность. Волосы она украсила лентой под цвет платья и была единственной среди женщин, одетых в красное, которая могла похвастаться таким ярким аксессуаром. И сегодня, несмотря на яркую женственность, в лице её все еще таилось что-то детское.

 «Вполне себе вкусная девочка!» — отметил про себя Гордей.

— А вы всё знаете? Кстати, раньше я вас здесь не наблюдал, — сказал Гордей, намекая на то, что дама оказалась в казино не случайно.

— Я тут редкий гость, — спокойно с улыбкой ответила дама.

— И так информированы? — продолжал Гордей, всё больше отвлекаясь от игры.

— Работа такая, — по-прежнему улыбаясь парировала леди в красном.

— Ух ты! Вы шпион? — повернувшись к даме и бросив игривый взгляд выпалил Гордей.

— Я занимаюсь элитной недвижимостью за пределами нашей Родины. Потому люди, у которых есть деньги, мне интересны, — прищурив глаз, констатировала дама.

Шарик делал последние прыжки по полю и вот-вот должен был найти ячейку счастливца.

— Выиграл семнадцать чёрное, — чётко произнёс крупье.

Гордей Демидович взял жетоны, встал из-за стола и молча покинул казино. Вечер был тёплый, он вышел на улицу, вдохнул полной грудью свежего воздуха и направился к своему БМВ пятой серии. Сел за руль, завёл машину, включил передачу и, не успев нажать на газ, увидел перед авто даму в красном платье, ту самую даму.

Она смотрела на него, и её взгляд сквозь лобовое стекло трепетно говорил: «Возьми меня с собой!».

Гордей вернул передачу в режим «паркинг», вышел из машины, открыл переднюю дверь, подал ей руку, она села в авто.

— Вы как-то по-английски исчезли, Гордей Демидович, — немного с упрёком проронила дама.

Гордей улыбнулся, нажал на педаль газа и машина тронулась с места.

Ехали молча, спутница разглядывала Гордея откровенно, без капли стеснения.

«У него слегка вытянутое лицо, очень красивая модная стрижка. Его широко посаженные густые черные, как смоль, брови, словно крылья птиц над его синими, как небо, глазами. Взгляд у него всегда очень умный и откровенный, но не стоит обольщаться, он не так прост, как кажется» — прокручивала она в своей голове.

Погода стала портиться, начал капать дождь, Гордей включил дворники.

«Интересно, у меня такого ещё не было, вот так просто садится в машину, едет ко мне домой. Но она же ещё в казино подсела именно ко мне, всё-таки неспроста, ох неспроста! Но когда я коснулся её руки, меня охватило такое волнение, скорее даже возбуждение, я не испытывал такого раннее», — рассуждал про себя Гордей, иногда бросая взгляд на незнакомку.

Приятный парфюм, исходящий от спутницы, наполнил салон автомобиля благоуханием миндаля. Гордей нервничал, в нём боролись две противоречивые мысли. Первая: кто такая эта девушка, что ей надо, вдруг она опасна?! И вторая: плевать, она обворожительна — и я хочу её!

Они свернули с трассы на просёлочную дорогу. Гордей открыл окно автомобиля, и впервые за всё время поездки произнёс:

— У нас здесь такой обалденный аромат степных цветов, больше нигде такого не сыщешь. Я иногда даже останавливаюсь здесь и брожу минут десять, наслаждаясь спокойствием и молчанием природы. А иногда лёгкий ветерок доносит свежесть реки, которая в двух километрах отсюда. И тогда слияние свежести и аромата степи даёт такую гармонию, такие аккорды, словно звучит симфония Чайковского.

— А ты, Гордей Демидович, романтик с большой дороги. Честно, не ожидала от тебя таких откровений, — восторженно сказала спутница.

Гордей улыбнулся, придавил на газ, машина послушно ускорилась, оставляя за собой клубы пыли.

— А вот и моя улица, — произнёс Гордей торжественно. — Улица Чёрная, дом семнадцать.

Они подъехали к дому Гордея, он вышел из машины и помог выйти ей. Открыл двери дома и жестом пригласил даму войти первой.

— У тебя тут довольно аскетично, — произнесла гостья.

— Значит не твой клиент? И ты ошиблась? — усмехнулся Гордей.

— Тут что-то другое, — сказала она, продолжая рассматривать дом. — Скорее, твоя привычка жить скромно вызвана непростым детством.

— Хм, ты ещё и проницательна, — с удивлением посмотрел на неё Гордей, доставая из бара мартини и бутылку виски. — Да, я детдомовский.

— И это не помешало тебе стать за один год легендой в городе. Человеком, который приходит в казино один раз в месяц, всегда ставит на семнадцать чёрное, и срывает банк. Это везение? Или всё-таки есть секрет?

Он подал ей бокал мартини, налил себе виски, из холодильника достал оливки, лимон, моцареллу.

— А ты, значит, мазохистка? — уже с иронией спросил Гордей.

— Почему? — немного удивившись спросила она.

— Получается ты знала, что проиграешь, и десятка долларов улетит ко мне в карман? — немного с усмешкой в голосе произнёс Гордей.

— Десятка — это мелочи жизни, как всякая женщина, я люблю тайны, — она произнесла эту фразу очень артистично, подчеркнув последнее слово загадочной улыбкой.

Гордей внимательно посмотрел на неё.

«Праздное любопытство или что-то задумала? Но, как бы там ни было, разберёмся», — размышлял Гордей про себя.

Гордей подошёл к гостье, взял за талию и нежно поцеловал в губы. Она не сопротивлялась, но в её взгляде можно было прочесть: «а где же страсть игрока?»

Гордей, хоть и не был женат, но женщины регулярно бывали у него в гостях, потому он уловил намёк.

— Давай повторим! — сказал Гордей, разливая напитки.

Проглотив свою дозу виски, Гордей поднял её на руки и понес в спальню, чтобы повалить на постель, нависнуть сверху и прильнуть к её губам…

Час спустя, когда они насытились друг другом, дама повернулась к Гордею и спросила:

— Чем ты обычно занимаешься? Кто ты?

— Я контрабандист, эээ, с тобою заговариваться стал, контрабасист, в общем, музыкант я, — разглядывая её грудь, ответил Гордей. — Даю уроки на дому.

— Вот это номер! — с неприкрытым удивлением произнесла незнакомка — Хобби значит?

— Нет, после детдома я закончил культпросвет по классу контрабаса. Музыка меня и кормила, скромно, но кормила, пока не случилось ДТП.

Ей стало интересно, она присела, полностью повернулась к Гордею, не прикрывая грудь.

На фоне загоревшего тела нежная белая грудь сводила Гордея с ума.

— А что с ДТП?

— Два месяца провалялся в клинике, собирали меня по частям, потом почти год реабилитации, — не отрывая взгляд от её тела, продолжил рассказ Гордей. — Вот тогда, в последнюю ночь перед выпиской, было какое-то то ли наваждение, то ли сон, не знаю. Видел очертания человека, словно в дымке, голос слышал, но толком разглядеть не смог.

Гордей встал, не одеваясь подошёл к окну, отдернул шторы, открыл окно. Свежий ветер ворвался в комнату.

Она оценила его атлетическую фигуру сзади, тоже встала и подошла к нему.

— Тебя как звать-то? — спросил Гордей, повернувшись к ней.

— Матильда, — спокойно, на выдохе произнесла она.

— Красиво, Матильда, я в восторге, я просто в восхищении! — воодушевленно, без всякой иронии, на полном серьёзе произнёс Гордей. — Послушай, Матильда, а всё-таки зачем я тебе?

— А я на тебя глаз положила ещё там, в казино, — прижимаясь к нему и целуя в губы, произнесла она.

— Ты бы о себе что-нибудь рассказала? Ты спишь со всеми своими клиентами?

— А ты ещё не клиент, — парировала Матильда. — Знаешь, мне Вадик говорил, что ты парень непростой.

— Кто такой Вадик? — спросил Гордей, бросив на Матильду немного озабоченный взгляд.

— Владелец казино. Это по секрету, он два раза хотел тебя отправить к праотцам, и все два раза исчезали исполнители, причём бесследно, — немного нервничая поведала тайну Матильда.

— Не знал, что к моей персоне такое внимание, — приняв грустную мину на лице произнёс Гордей.

— Так чем закончилась последняя ночь в клинике? — перебила его Матильда.

Гордей сходил в другую комнату за мартини и виски, разлил по бокалам, вернулся в спальню и протянул один бокал Матильде.

— Призрак мне тогда и поведал: «Каждое семнадцатое число приходишь в казино, ставишь на семнадцать чёрное, ровно десять тысяч долларов. Играешь один раз. Десятину от выигрыша перечисляешь на счёт детского дома. Номер счёта и деньги найдешь у себя дома в тумбочке у кровати». Первым делом, когда я вернулся домой, кинулся в спальню, думал, что это был всё-таки сон. Но, открыв тумбочку, я обнаружил пачку денег и конверт, в котором был указан номер счёта.

Матильда, заметив, что Гордей не сводит с неё глаз, улыбнулась, легла на кровать, чуть прикрыв ноги простынёй.

— Вот уже чуть больше года я хожу в это казино точно семнадцатого числа. Но есть одна особенность, в эти дни есть ощущение, как будто я сам не свой, кто-то вселяется в меня и ведёт до момента возвращения домой. Объяснить это я сам себе не могу. Поначалу пытался, а потом всё оставил как есть, деньги потекли рекой. Детство провёл в детдоме, что было до него, почти не помню. Мне говорили воспитатели, что мать погибла в автокатастрофе, а вот что с отцом даже не знаю. Я его не видел никогда. Знаешь, детдом — это хорошая школа жизни. Когда появились деньги жить, конечно, стало проще. Я каждый месяц путешествую, вот себе контрабас приобрёл в предместье Милана, работа семнадцатого века, кстати, звук потрясающий. Хочешь, покажу? — не дожидаясь ответа, Гордей уходит в другую комнату, несёт оттуда контрабас.

Седлает его, чуть приподнимая гриф, и начинает играть, и не просто играть, а ещё и петь.

— Миллионы, миллионы алых роз, из окна, из окна видишь ты.

Матильда начинает смеяться, её смех перерастает в истерический, картина ещё та — голый, атлетически сложенный, словно греческий бог, мужик, сидя на контрабасе, поёт милую лирическую песенку.

Вдруг яркая вспышка, звон разбитого стекла, ужасающий крик, свет гаснет. На миг воцаряется полная тишина. Гордей вскакивает с контрабаса, глаза болят и ослеплены вспышкой, он кричит.

— Матильда!

Но она молчит. Он мечется по комнате, пытаясь найти выключатель, но тщетно. Разворачивается и идёт к постели интуитивно, на ощупь, при этом продолжая звать Матильду.

В это время начинает звучать контрабас и та самая песня, которую только что пел Гордей, он узнаёт в вокале свой голос и своё исполнение. Ему становится не по себе. Музыка звучит всё громче, будто кто-то на пульте двигает рычажок в верх.

Стены начинают трястись, люстра ходить ходуном и её звон можно сравнить с перезвоном церковных колоколов в праздник Вознесения.

Смятение и страх гуляет в сознании Гордея: «Что это было? Что с Матильдой? Почему она молчит? Откуда эта музыка?»

Он нащупал руками кровать, присел на неё. На какое-то мгновение затаил дыхание и замер, казалось, минула вечность, он что-то шептал про себя, не понимая сам.

Включился свет так же неожиданно, как и погас. Перед Гордеем лежала Матильда вся в крови, в её сердце торчал нож. Музыка смолкла, только крик ночной птицы нарушал полную тишину.

— Не-е-ет! — раздался душераздирающий крик Гордея, и он тотчас отключился, некая неведомая сила воздействовала на него.

Сверкнула молния, грянул гром, пошёл дождь. Гордей пришёл в себя, постель была чиста и Матильды на ней не было. Он увидел, что нагой, быстро оделся и стыдливо посмотрел по сторонам, словно он где-то в публичном месте.

«Что же это всё значит?» — начал рассуждать Гордей.

Схватившись за голову руками, начал теребить до боли свою шевелюру, пошёл в ванну, принял холодный душ. Не отпускает.

Перед глазами проплыли воспоминания вчерашнего вечера: звонкий смех Матильды, её потрясающая грудь, запах тела. Он впервые увидел в ней женщину, женщину, которую можно любить.

Быстро оделся и поехал в казино.

Нашёл управляющего и попросил встречи с Вадиком, владельцем заведения.

— День добрый, Гордей.

— Здравствуйте, Вадим.

— Чем обязан? — бросив стандартную фразу, Вадик взял два бокала и наполнил их до половины коньяком.

— Где Матильда? — несдержанно, с волнением спросил Гордей.

— А это кто? — немного удивившись, поинтересовался Вадим.

«Так он ни хрена не расскажет» — подумал про себя Гордей.

— Понимаете Вадим, я живу за городом, в одиночестве, а тут вчера за игрой, рядом со мной сидела милая дама в красном, — начал свой рассказ Гордей, устремив свой взгляд на Вадика, — А потом она исчезла, словно призрак. Знаете, всю ночь не мог глаз сомкнуть, все мысли о ней, ну вы меня понимаете Вадим?

Кадинский договорив, подошёл к столу, взял бокал, пристально посмотрел на Вадима, пригубил коньяк.

— Я уважаю наших постоянных клиентов, но всё, что я могу для вас сделать, так это посмотреть видео вчерашней игры, чтобы понять, о ком идёт речь, — бросив взгляд на Гордея, потом резко опустив глаза произнёс владелец казино.

Вадим дал знак охраннику, который стоял у двери, тот удалился. Через пару минут монитор в кабинете засветился, и началась трансляция вчерашней игры Кадинского.

За игровым столом в той игре было пять человек, с одной стороны от Гордея сидел пожилой мужчина лет шестидесяти, а по другую сторону — парнишка из «золотой молодёжи» лет двадцати. Женщин в игре не было.

Вадик развёл руками.

— Ну, чем мог.

— Благодарю вас, Вадим, — произнёс Гордей, подошёл к рабочему столу Вадима и положил конверт. — Это за беспокойство.

— Что вы, этого не нужно делать, я не бедный человек, вы обидите меня, заберите немедленно, — покраснев, засуетился Вадик.

«Уже нахимичили, неужели Матильда с ними»? — подумал про себя Гордей.

Гордей взял конверт и сунул в руки охраннику, тот с выпученными глазами, посматривая то на Гордея, то на шефа, принял подарок.

— Волшебный парень, но везучий, сука, — вслух произнёс Вадик, как только Гордей покинул кабинет. — Василий, собери мне про этого парня всё, что можно, хочу знать о нём всё от рождения, — допивая коньяк распорядился Вадим. — У тебя час времени.

Гордей вышел из казино, дождь хлестал вовсю, на душе звучала завершающая кода «Апокалиптики».

Сердце рвалось наружу. Курсор сознания носился в поисках нужного файла и не мог найти.

Раздался звонок. Гордей в недоумении посмотрел на входящий номер.

«Заграница, не нашенский» — отметил про себя Гордей.

— Алло, слушаю, — произнёс Гордей в трубку.

— Прости, сынок. — прозвучал, словно глас Божий, женский голос в трубке.

И тотчас на том конце положили трубку.

Застыв на минуту, покрывшись холодной испариной, Гордей устремился к машине. Наваждение за наваждением атаковали его, словно потоки горной реки проносились в нём, не давая возможности сознанию зацепиться хоть за какую-нибудь мысль.

Надавив на гашетку до упора, Гордей мчался по трассе рассекая завесу дождя. В его голове пролетали мысли: «Мама?! Как?! Это невозможно! Это её проделки?!»

В это время на пути появилась женщина, не сворачивая с трассы, она двигалась в лоб на БМВ.

— Матильда! — в вполголоса произнес Гордей, резко нажимая тормоз.

Машина остановилась в нескольких сантиметрах от Матильды. Гордей выскочил из БМВ. Она, вся промокшая и дрожащая от холода, упала в объятия Гордея.

В небе начало происходить чёрт знает что. Сверкали молнии, дождь хлестал так, будто сошёл с ума.

— Матильда, моя Матильда, — прошептал себе под нос Гордей, неся её в салон автомобиля.

Положил её на заднее сиденье, и присел рядышком.

Вокруг резко потемнело, словно наступила ночь, перед машиной появилась тень, та самая тень, что в клинике являлась Гордею. Она закружила вокруг БМВ. На стеклах машины появились капли крови, с каждой секундой их становилось больше. Оглушительный свист, переходящий в вой стаи волков, сопровождал это действо.

Гордей обнял Матильду. «Да что же такое происходит? — промелькнуло в голове Кадинского.

Всё резко стихло.

И вдруг с небес раздался монотонный голос.

— Прости, сынок. Я не уберегла тебя от неё. Матильда — враг рода нашего. Твой контакт с ней обрёк тебя на смерть. Вы должны оба умереть, таковы правила «мира теней», и только так я смогу обрести покой, — повелительно передала свое сообщение тень, но в голосе чувствовалась и скорбь. — Я погибла в автокатастрофе много лет назад, тебя отдали в детдом, пять лет тебе было. Я долго тебя искала, и вот уже приходится терять. На улице Чёрной, в доме номер семнадцать, ты родился Гордей. Этот цвет и число внесены мною в скрижали «мира денег». В какое бы казино ты не пришёл, всегда будет выигрывать семнадцать чёрное.

А дальше, узнав о моих отношениях с отцом Матильды, её бабка Елизавета, прокляла меня, и теперь мне нет покоя ни в том, ни в другом мире. Елизавета передала свои оккультные возможности Матильде. Это она тебе устроила гипнотическое представление с ножом в сердце и исчезновением, заключила мать Гордея.

Тень закрутилась, превращаясь в вихрь, поднялась вверх, издала сумасшедший вопль и понеслась на авто.

— Да Воскреснет Бог и расточаться врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут… — осеняя крестным знамением тень, немного волнуясь, но с металлом в голосе, словно рэп читал Гордей Демидович.

Тотчас всё исчезло, на небе светило солнце, рядом проезжали машины, на деревьях возле обочины щебетали птицы. И словно перо, раскачиваясь, листок бумаги опустился на капот БМВ.

Гордей вышел из авто, взял листок, а там печатными буквами написано: «Прости меня сынок. Я вам больше мешать не буду, и ты меня больше не услышишь».

«Ну и слава Богу» — произнёс про себя Гордей.

— Ты знаешь молитвы? — придя в себя, удивлённо спросила Матильда.

— Нет. Это вырвалось откуда-то изнутри, из глубины души. Ощущение, что это было спрятано, кем-то зарыто, и вот только сейчас выплеснулось наружу, — произнёс Гордей.

— Может объяснишься? — сказал Гордей, поворачиваясь к Матильде.

— Да, так наверно лучше будет. Вадик сказал мне, что твоя семья виновата в суициде моего отца, в частности твоя мать Людмила, — стараясь смотреть в глаза Гордею, искренне исповедовалась Матильда. — Мне надо было узнать откуда у тебя этот дар, с помощью которого ты постоянно выигрываешь, секрет дара передать Вадику, а он обещал тебя убрать, отомстить за меня.

— А для чего шоу было устраивать? — не успокаивался Гордей.

— Я почувствовала рядом «тень твоей матери», и побоялась, что она всё испортит. Пришлось ретироваться таким способом, прости, — заключила Матильда. — Да, ещё пару слов, если позволишь. После той ночи и проведённого с тобой времени, я поняла, что ты не можешь быть моим врагом. Я полюбила тебя. Самое интересное, что в тот же день получила письмо, в котором со всеми доказательствами «убийцей» моего отца значился Вадим. Вадиму я всё рассказала и ушла от него, больше на него я не работаю. Именно в момент бегства от него ты меня и встретил на дороге. Я боялась преследования.

Матильда, окончив речь, хотела встать и выйти из авто, но Гордей взял её за руку и произнёс:

— Не уходи!

Матильда за такое короткое время уже много значила для Гордея, он точно знал — она его судьба.

Прошёл месяц, на календаре снова было семнадцатое число.

«Нельзя менять традиции, не то сочтут за слабака» — решил Гордей, отправляясь в казино.

Гордей сидел за игральным столом, а Матильда стояла сзади, обнимая его за плечи.

— Ваша ставка, господин Кадинский, — громко и чётко произнёс крупье.

— Семнадцать чёрное, — сказал Гордей, подняв голову вверх, чтобы увидеть глаза Матильды, и отдавая пачку банкнот во владение крупье.

Она улыбнулась, поцеловала его в лоб.

— Ставок больше нет, — отчеканил крупье, и запустил рулетку.

Дым сигарет клубился над столом, запахи женских духов и алкоголя кружили голову неискушённым игрокам.

В зале зазвучал Джо Дассен «Если б не было тебя», Гордей накрыл своей ладонью руку Матильды, лежащую у него на плече.

— Он опять здесь с ней, — тыча пальцем в экран монитора, с бешенством произнёс Вадик. — Василий, если они выиграют сегодня, займись ими!

— Понял, — ответил начальник охраны казино.

— Хотя, не надо, я сам, — немного успокоившись сказал Вадим.

Шарик делал последние звонкие прыжки, пытаясь не прогадать с местом приземления.

— Выиграл семнадцать чёрное, — объявил итог крупье.

Прошёл час, Вадим ждал начальника охраны. Стук в дверь.

— Василий, заходи, — немного на нервах произнёс Вадим, сидя в кресле за своим рабочим столом.

Начальник охраны вошёл, и прямо с порога начал докладывать:

— Кадинский Гордей Демидович, в возрасте пяти лет был отдан в детский дом, после гибели матери в автокатастрофе. Людмила была беременна от Мирона Крючкова, а тот был женат и не хотел разрывать отношения со своей богатой женой. Людмила, мать Гордея, пообещала прийти к его жене домой и рассказать об отношениях с её мужем.

— Постой, постой, — перебил Василия Вадим. — Мирон, Крюк? Не он ли отец Матильды?

–Да, Вадим, тот самый. Который должен был вам большую сумму денег, — отреагировал Василий.

— Продолжай Вася, — сказал Вадик, доставая любимый коньяк и наливая в бокал. — Как интересно становится.

— Вы тогда прессовали его, требовали вернуть долг, деньги он все проиграл в казино, и вся его надежда была на жёнушку. Тогда он и подстроил ДТП с Людмилой.

Гордея, как сироту, отдали в детский дом. Там он жил до совершеннолетия. Пошёл учиться в культпросвет, закончил. Стал давать частные уроки игры на контрабасе, на хлеб с маслом ему одному хватало, без икорки правда.

Жил он спокойно, снимал квартиру. После аварии, попал в больницу, довольно долго приходил в себя. Но именно с той поры, он изменился. Дома был спокоен, всё так же давал уроки, а когда приходил в казино, становился совсем другим человеком. Выдержанным, аристократичным, с большим чувством собственного достоинства, ну вы это и сами видели. Через несколько месяцев он покупает дом, по улице — Чёрная, дом семнадцать, — тут Василий останавливается и смотрит на Вадима.

В кабинете гаснет свет, звон разбитого стекла, в окно влетает камень, свет появляется. К камню привязана записка. Василий взял камень в руки, оторвал от него записку, развернул.

Там коротко чернилами написано -«Не тронь, убьёт».

— А что с отцом? Кто его отец, куда делся? — немного отойдя от случившегося спросил Василия Вадик, делая глоток коньяка.

— А здесь шеф, пробел, нигде ничего нет о нём, даже у ментов, разводя руками объяснил Василий.

— Вот это номер, — произнёс Вадик, вставая из-за стола. — Вася созвонись с Чердановым из конторы, у него должна быть полная информация по таким зашифрованным людям.

— Хорошо, — кивнул начальник охраны и удалился.

Прошло совсем немного времени. Василий звонит Вадиму.

— Кадинский Демид Матвеевич, полковник ФСБ в отставке. Место проживание засекречено, — отрапортовал начальник охраны, — С его матерью они развелись, когда Гордею было три года. Предположительно деньги на дом, он ему оставил.

— И записку он нам подбросил, — утвердительно произнёс Вадик. — Спасибо Василий.

Гордей и Матильда мчались по трассе за город, к себе домой. Лица их сияли от счастья, любви, и конечно, от того, что дар Гордея остался при нём.

— Слушай, чуть не забыл, сейчас заедем к одному человечку, — сказал Гордей и свернул с главной дороги.

— И кто это? Женщина? — спросила Матильда, сверкающими глазами.

— Сейчас увидишь, — произнёс Гордей.

Машина остановилась возле небольшого частного дома. Видно было, что дом ещё старой постройки, побеленный, аккуратный. Гордей достал из бардачка конверт, вышел из машины, подошёл к калитке, постучал ключами о почтовый ящик. Вышла хозяйка, симпатичная, можно даже сказать, красивая женщина, тут же за ней выскочили трое ребятишек.

— Гордей! Ну заходи, чего стоишь, — почти с порога громко сказала женщина.

Войдя во двор, Гордей подошёл к женщине и, целуя в щёку, протянул ей конверт. Она взяла его и положила в карман халата. Кадинский за руку поздоровался с каждым из этой троицы, которым было уже лет по пять.

— Вика, я спешу, привет Николаю, — с этими словами он помахал рукой всему семейству и вышел со двора.

— Спасибо большое, — крикнула вслед хозяйка дома.

Гордей сел в машину, завёл и они поехали за город, домой к Кадинскому.

— А кто это, если не секрет? — спросила Матильда. –Детишки славные, как на подбор.

— Это Вика, мы с ней в детдоме были, потом вместе в культпросвете учились, она правда по классу фортепьяно. Вышла замуж, родила тройню, мужа убили, там тёмное дело. Я, тогда как мог помогал ей, в основном продуктами, а потом после аварии, когда у меня появился этот дар, каждый месяц привожу ей немного денег. У неё совсем недавно появился мужчина, Николай, нормальный хлопец. Он строитель, по области ремонты в домах, квартирах делает. Но денег всё равно не хватает, троих парней поднять надо. А Вике отказать ни в чём не могу, она правда и не просит.

Вика чуть старше меня, на два года. В детдоме, пока я маленький был, она меня защищала от старших пацанов. Если бы не она, то били бы меня каждый день. Ну вот такое время было, такие нравы у детей без родителей, озлобленные были.

Так что я ей по гроб обязан, — закончил свой небольшой рассказ Гордей, повернулся к Матильде и улыбнулся.

— Мы с Викой, когда ещё учились, хотели джаз-трио создать, но не смогли найти барабанщика, а потом она замуж вышла, и всё накрылось, — с грустью в голосе сказал Гордей.

— Ты будешь смеяться, — начала Матильда.

— Да ну, ты барабанщица?!

— Ну конечно не профи, в институте парни научили, потом на всех вечеринках играли. А на последнем курсе мы с группой ездили на конкурс, третье место заняли.

У меня папа ушёл рано, повесился, ты уже знаешь эту историю, Вадик его прессовал. Мама меня одна растила, благо деньги были. После института я ушла в тур бизнес, а потом в недвижимость за границей. Я прекрасно знаю английский, испанский, итальянский. Личная жизнь не сложилась: был Клавдио, в Турине мы с ним лет пять прожили, а потом сбежал.

— А чего сбежал? — вмешался в монолог Гордей.

— А он как застал меня за экспериментами, ну по типу ножа в сердце, крови много, испугался, так я его больше не видела, — с грустью и одновременно с улыбкой проговорила Матильда.

— Я смотрю тебе нравятся оккультные темы, — сказал Гордей.

— Если честно, да! Мир познаётся глубже, с разных сторон, — подытожила Матильда.

Светофор. Машина Гордея остановилась. По второй полосе подъехал Мерседес, опустились стекла. Гордей боковым зрением увидел Вадима и чёрный ствол Калаша.

В этот момент на абсолютно пустой трассе, на «встречке» появляется фура, таранит в лоб Мерседес, и протаскивает его метров тридцать по трассе.

Скрежет металла, взрыв, горит Мерседес, пламя поднимается высоко и ветер помогает охватить огнём и фуру. Ещё один взрыв. Ошмётки машин разлетелись по всей дороге, жаром дышит трасса.

Гордей и Матильда завороженные сидят в БМВ в оцепенении. Она прижалась к нему, и тут стук в боковое стекло со стороны обочины.

Синхронно вздрогнув от неожиданности, Гордей и Матильда уставили свой взор на мужчину, который стоял возле двери, и в упор смотрел на них.

— Разрешите представиться, молодые люди, — открыв дверь машины чётко, по-армейски проговорил мужчина. — Кадинский Демид Матвеевич!