Красная глина

— Виктория Лим, говоришь? — громко уточнила одна из девушек, что стояли неподалеку перед входом в университет.

Услышав знакомое имя, я напрягла слух и обратила на них внимание. Хотя, учитывая то, что они не старались хоть сколько-нибудь понизить голос, прислушиваться особо и не пришлось. Обе девушки довольно изящные, стройные, с миловидными лицами и художественными движениями рук во время разговора, поэтому не трудно было догадаться, что они с факультета хореографии.

— Знаю её. Живет в общежитии, — после утвердительного кивка подруги на свой вопрос огласила громкоголосая.

Вторая согласно покивала и добавила:

— Моей подруге Ваське не повезло. Она с ней в комнате живет.

— Васька приезжая?!

— Да. Но она из большого города и дочь мэра.

— Почему она живет в общаге?

— Да кто ее знает. Видимо, хочет быть ближе с народом, — они обе рассмеялись. — Слушай, что она рассказала. У них на скульптурном планируется выставка. Знаешь, кому отведена главная экспозиция?

Вторая вопросительно подняла бровь.

— Этой Лим. А знаешь почему? Она замутила с сыном директора нашего университета! Ты только представь, как она прокладывает себе путь. Сначала преподаватель, теперь это.

— Все приезжие такие! Дамы с невысокой моральной ответственностью. Сама подумай. Разве могут в нищих регионах дать достойное воспитание?

Не таясь, они обсуждали мою подругу Викторию. Отчего женские разговоры всегда строятся на обсуждениях, осуждениях и сплетнях? По факту, в них правды меньше, чем изюма в покупном куличе. Прискорбно то, что ложь всегда многоголоса.

Честно признаюсь, не знаю, что сподвигло меня подружиться с Викой. Возможно, это желание выделится из круга досужих болтушек, или сыграла роль жалость оттого, что с ней больше никто не стремился общаться. А может, это я эгоистично хотела быть для кого-то особенной. Тем единственным другом.

Виктория была из тех тихих, спокойных девушек, которые, сами того не желая, привлекают внимание к своей персоне. Вы встречали таких. Такие люди погружены в себя, что добавляет загадочности и пробуждает интерес. Но они не спешат рассеивать сомнения и ещё больше отдаляются от вас, чем и притягивают. Их одежды всегда отглажены, вещи разложены едва ли не по цвету. Они кажутся идеальными, чем и раздражают окружающих. Чего у них не отнять — это талант.

Я восхищалась Викой и искренне считала своей подругой до того момента пока мы не поссорились. Я думала, что она изменилась. На самом деле с ней произошло нечто более страшное. Мое дело рассказать вам правду, а не заставлять верить…

∞∞∞

Вика привыкла работать материалом, собранным собственноручно, контролируя весь процесс: сбор глины, очищение от примесей, доведение до нужной консистенции. Это создавало ощущение, что в скульптуру ты вкладываешь саму жизнь. Когда она жила в деревне, с этим проблем не было, но в городе провернуть сие действие сложно. Во время подготовки к одному из конкурсов она озвучила свою мысль директору, и тот, возлагавший на неё большие надежды, предложил воспользоваться его загородным домом. Возле его участка протекала небольшая река, и земля была подходящая.

Вика обнаружила прекрасный пласт глины прямо на участке за большим двухэтажным домом. Совершенно случайно запнулась за газон, что стелился рулонами, и именно под ним находилась глина с чуть красноватым оттенком. Она отлично мялась и практически не имела примесей. Каждые выходные она приезжала и набирала два больших ведра, затем подсыпала земли, и вновь разворачивала рулон газона. В один из дней она и познакомилась с сыном директора Ильей. Илья был старше, ему было почти тридцать. Высокий статный брюнет мало чем походил на директора. Она так была озабочена подготовкой к выставке, что не сразу обратила внимание на его ухаживания. И совсем не противилась его желанию ее подвозить.

Сейчас она ожидала приезда Ильи, сидя на крыльце возле двух ведер, наполненных красно-коричневой глиной. Была ранняя весна, но солнце уже хорошо пригревало. Она притомилась и погрузилась в сон. Сон был мрачный и липкий, словно её тело погрузили в воды холодного болота. Темноту наполнял звук, напоминающий тот, что издает лопата, прорезая слой почвы.

«Шурк-шварк» «Шурк-шварк»

В видениях мелькало лицо девушки, чем-то похожей на нее, но более красивой и утонченной. Выражение ее глаз, как и звук, порождало тревогу во сне.

Привалившись к перилам крыльца, Вика выгнулась и, тяжело дыша, скатилась со ступеней, не просыпаясь.

∞∞∞

Глаза разлеплялись с трудом, резало так, словно в них насыпали песка. Сквозь слезы она разглядела белый потолок, белые стены, а в нос ударил резкий запах медикаментов.

Больница? — скользнула мысль в её голове.

Вика повернула голову. На соседней койке лежала женщина средних лет, заметив её пробуждение, она соскочила с кровати:

— Ты пришла в себя! — воскликнула женщина. — Сейчас позову доктора.

Вика хотела приподняться, но ощутила, что под простыню полностью обнажена, а также капельницу и катетер.

Что со мной случилось?! 

Еще одна девушка в палате, накинув халат, подошла к ней.

— Как ты? — спросила девушка, заглядывая в глаза.

— Хо-хорошо, — выдавила из себя Вика. — Что произошло?

— Тебя привезли три дня назад. Ты была без сознания и бредила. Все время повторяла «Убей его». Это было жутко. Тебе что-то снилось?

— Я не помню… — протянула Вика.

В палату вернулась первая женщина в сопровождении доктора. Без доли участия её опросили, осмотрели и в итоге заключили:

— Состояние у вас стабильное. Жалоб нет?

— Нет, — отозвалась Вика и осмелилась спросить: — Что со мной случилось?

Доктор вздохнул, словно ему было лень отвечать на ее вопрос, но все же заглянул в бумаги и пояснил:

— Вас обнаружил мужчина, Илья Меркулов. У него не получилось привести вас в чувство. Вам диагностировали переутомление и провели витаминную терапию. В дальнейшем рекомендую следить за количеством и качеством сна, а также хорошо питаться. И больше вы к нам не попадете. Я подготовлю документы к выписке после обеда.

Ей вернули одежду, и она смогла привести себя в порядок. Подошла девушка, что говорила с ней ранее. В руках она держала коробку средних размеров.

— Вас навещала ваша подруга и приносила шоколадные кексы, — пояснила девушка. — Она говорила, что вы их просто обожаете.

Вика перевела взгляд на содержимое и почувствовала резкую тошноту. Она порывисто оттолкнула коробку:

— Ненавижу сладкое!

Кексы рассыпались по полу. Девушка от неожиданности такого выпада замерла. Застыла и сама Вика.

Со мной что-то не так? Я ведь и правда люблю эти кексы. Почему я так сказала?

Скомкано извинившись, Вика выскочила в коридор. Он был пуст.

— Мяу… — из-за поворота вышел кот с высоко поднятым хвостом. Его черная шерсть лоснилась под светом ламп, а глаза мерцали золотом.

Животные в больнице? Такое разрешено?

— Какой красавец, — произнесла она присаживаясь.

Кот, благосклонно мурлыча, потерся о ноги и поставил лапки на ее колени, словно предлагая взять его на руки, что она и сделала. Странное дело, но кот до боли в груди казался ей знакомым и родным.

Из-за поворота, откуда недавно вышел кот, показалась одна из медицинских сестер. Её глаза тут же расширились от удивления:

— Кошка?! В отделении? Вы с ума сошли?

В несколько грозных шагов она оказалась возле Вики намереваясь выхватить кота, но то зашипел, царапнул нахалку и, спрыгнув на пол, умчался прочь. Вика растерянно развела руками:

— Он не мой. Сам пришел.

Женщина в белом халате насупилась, но ничего не сказала. Зажимая нанесенную котом довольно глубокую рану, она обошла её и поторопилась куда-то. Наверное, обрабатывать царапину решила Вика. После встречи с котом Вика почувствовала себя в разы лучше и решила покинуть данное заведение, не дожидаясь выписки. В любом случае, ей потребовался час, чтобы выяснить, где находится её верхняя одежда и выход. Кто-то позаботился и отключил телефон, поэтому заряд на нем не сел. Стоило его лишь включить, тут же позвонил директор, затем их профильный преподаватель, её единственная подруга Марина и Илья. Всех интересовало, как она. Пришлось всех уверить, что с ней все в порядке и она самостоятельно доберется до общежития. Что оставалось загадкой, так это то, что же с ней все же произошло. Она была абсолютно уверена, что не переутомлялась…

∞∞∞

Спустя неделю всё забылось, и дни потекли в привычном ритме. С утра до вечера у них проходила подготовка к выставке. Темой выставки была скульптура человека. Сегодня они должны вылепить бюст сидящего напротив. Вике досталась её соседка по комнате Василиса. Вика ничего против неё не имела, хотя та установила свои правила в их общей комнате. Но вот Василисе она отчего-то не нравилась. Вика искренне не понимала, почему многим людям она не по душе. С большинством из них она даже никогда не разговаривала. Марина считала, что это банальная зависть. Пока её пальцы скользили по глине, ваяя черты Василисы, Вика всё больше погружалась в свои размышления.

После пробуждения в больнице она неотступно замечала изменения в себе. Что-то такое небольшое и незначительное, коему обычно не придаешь значение. Вкусовые предпочтения всё больше и больше менялись. То, что она любила, теперь вызывало чуть ли не отвращение. Все чаще замечала за собой новую привычку повсюду искать свое отражение и любоваться им. Именно любоваться. А раньше она на внешность особого внимания и не обращала. Это странно. Все больше охватывало ощущение, что это как-то связано с тем смутным сном. Но сам сон она вспомнить не могла, лишь чувство чего-то неприятного и противоестественного возникало на задворках её сознания.

— Вика, у тебя поразительно реалистичные скульптуры. Каждый раз смотрю и восхищаюсь твоим мастерством! — воскликнула сидящая рядом Марина.

Неожиданно для себя Вика осознала, что работа практически окончена. Из-под её пальцев смотрело идентичное лицо Василисы.

— Почему у тебя такая красная глина? — поинтересовалась Марина.

— Я нашла довольно хороший пласт и использую свою глину, — пояснила она подруге.

И вспомнила, как Илья писал в телеграмме, что оставил её ведра с глиной в мастерской. В тот день, обнаружив ее без сознания, он не мог оставить глину на даче, зная, насколько последняя важна для нее. Быстро вырезав на скульптуре имя Василисы и свои инициалы, Вика поспешила в мастерскую. За прошедшее время глина просохла достаточно, и теперь её можно было без проблем измельчить в песок и просеять. После завершения в сите остался целый пучок черных волос. Вика подхватила один из волосков. Он был длинный, слегка вьющийся. Перед глазами всплыло лицо женщины из сна в обрамлении черных локонов. Её пронял озноб, она вздрогнула и поспешила от них избавиться. Пересыпав просеянную глину в бадью, залила водой, перемешала и оставила отстаиваться. Все это время ее не отпускал страх. Но чего она боялась?

Когда Вика вернулась в комнату, Василисы ещё не было. Она прошла к столу, который её соседка использовала как косметический. Кучи палеток, коробочек и тюбиков теснились на нем. Изначально ее соблазнило зеркало, пробудив желание посмотреть на себя. Когда она опустилась перед ним на пуф, руки сами потянулись к кистям. Она наносила тени впервые, но такими четкими, уверенными мазками, словно делала это каждый день. Затем в ход пошла подводка, пудра, румяна, помада. Когда макияж был закончен, Вика поражено рассматривала себя в зеркале. Ее метиской внешности достался азиатский разрез глаз отца, но сейчас они казались круглее и больше.

Это из-за макияжа?

Кожа была бледнее, губы полнее.

А глаза всегда были столь ярко голубые?

Додумать она не успела. В комнату вошла Василиса. Увидев Вику, она сначала замерла, открыв рот, а затем, подлетев к ней, схватила за волосы и просто отшвырнула от стола.

— Что ты себе позволяешь?! — вскричала Василиса. — Я терпеть не могу, когда мои вещи берут без спроса.

Вика пыталась извиниться, но слова застряли в горле. Она сама не понимала, что на неё нашло. Ведь за два года она ни разу и пальцем не прикоснулась к вещам соседки.

— Убирайся отсюда, — прошипела Василиса. — Иначе я за себя не ручаюсь.

Вика выскочила в коридор, захлебываясь стыдом. Сама не заметила, как оказалась в скульптурном классе перед бюстом Василисы, что изготовила ранее. Стоило лишь взглянуть на него и на место стыда, стал приходить гнев.

Как она посмела?! — кричало все громче внутри нее.

Схватив нож для скульптуры, она со всей силы вонзила в лицо своего изваяния. Почти сразу же туман гнева развеялся. Вика судорожно вздохнула и прикрыла рот рукой. Нож застрял между идеальных губ, породив две глубокие трещины на щеках скульптуры. Да что же с ней происходит? Она могла поклясться, что никогда не чувствовала такого гнева. Это не ее чувства! Тогда чьи же они?

По спине пробежали неприятные мурашки, её руки бессильным грузом упали вдоль тела. Навалилась сонливость, мысли в голове окутало поволокой, лоб покрылся холодной испариной. Как во сне, рука потянулась в карман за телефоном. Мигнул экран. В телеграмме она нашла контакт Ильи и ввела сообщение:

«Привет»

«Наконец-то ты ответила. Как ты себя чувствуешь?»

«Я соскучилась»

«Я тоже. Давай на выходных съездим куда-нибудь?»

«Да»

Входящий звонок от Марины разбил наваждение. Телефон выпал из вмиг ослабевших рук. Вслед за ним на пол обессиленно опустилась и сама Вика. Её трясло. Что она сейчас делала? Она писала сообщение, словно ей завладела какая-то сила, словно кто-то другой контролировал тело.

Она больна? Это раздвоение личности?

Экран телефона включился, высветив сообщение от Ильи:

«Вика, ты можешь сейчас ответить?»

Она почувствовала, как в её тело вновь вливается уже знакомая неестественная сонливость. Собрав силы, Вика закричала, сама не понимая к кому обращается:

— Пошла прочь! Отстань от меня!

У неё действительно получилось. Странное чувство откатилось. Уткнувшись в ладони, она зарыдала. С ней случилось самое страшное — она сходит с ума.

— Мяу! — раздалось резко от входа.

Вика замерла, едва разглядев, сквозь пелену слез, как к ней приближается черный кот с высоко поднятым хвостом.

— Ты откуда здесь? — шмыгнула носом Вика.

— Мяу, — кот потерся о ее ноги.

Она взяла на руки:

— Неужели ты сам нашел меня? — она погладила спинку, вслушиваясь в равномерное урчание котика. — Ты появился, и мне сразу стало легче.

Кот вновь мяукнул и спрыгнул на пол и скрылся за постаментом. Вскоре кот вернулся, таща в пасти нечто блестящее. Приблизившись, он положил около нее ожерелье из пронзительно голубых топазов. Вика протянула руку и несмело подняла украшение. Блеск граней и глубина цвета не оставляли сомнений, что это не бижутерия. Почему-то она казалось таким знакомым.

— Это мне?

— Мяу! — соглашаясь, отозвался кот.

Я его никогда не сниму!

Зазвонил телефон. Марина. Она дотянулась и сняла трубку.

— Ну, наконец! Вика, ты где?

— В классе скульптуры.

— Ты слышала что произошло?

— Нет. А что такое?

— Мне тут сказали, твоя соседка по комнате упала в душе, и ей разорвало рот. Как такое вообще возможно?!

Вика не знала, но обещала разузнать подробности. Странно, но ужасная новость не произвела на нее никакого впечатления. Она посмотрела на кота:

— У меня хорошая новость для тебя. Если не будешь шуметь, то можешь пожить в моей комнате.

Никогда не сниму!

Покрутив ожерелье в руках, она застегнула его на шее. Как только защелка сработала её глаза стали ярче и пронзительней, но это осталось незамеченным.

∞∞∞

С того дня, как кот поселился в её комнате, странности перестали её беспокоить. Они вовсе не прошли или закончились, просто не заботили ее. Словно желтоглазый кот был неким обезболивающим для её перепуганного рассудка. Участились провалы памяти. Да и провалами их трудно назвать. В один миг она словно засыпала и во сне наблюдала за собой, пока кто-то другой жил ее жизнью. Стало привычным обнаруживать себя в незнакомых местах, разодетой в дорогие шмотки и с макияжем. Не сказать, что она выглядела плохо, скорее непривычно. Этот кто-то без зазрения совести пользовался косметикой, оставленной Василисой, которая так и не вернулась в общежитие, взяв академический отпуск. Поговаривали, что ей предстоит несколько пластических операций.

— Хорошо, что начались каникулы. Ты не представляешь, что болтают эти сплетники! — воскликнула как-то Марина. — Кто-то слышал ваш с ней скандал и распустил слух о том, что это ты якобы толкнула её.

— Это ложь, — спокойно ответила Вика.

— Я знаю. Тебя это не возмущает?

— Нет, — пожала плечами Вика. — Но почему это возмущает тебя?

— Как почему? Ты моя подруга. Меня просто бесит, что на тебя наговаривают.

— Подруга говоришь? — усмехнулась Вика, погружаясь в сон без сна. — Ты думаешь, я не знаю? Ты подружилась со мной, чтобы я помогала тебе со скульптурой. Ты же полная бездарность.

Марина замерла, потеряв дар речи от такой прямолинейности.

— Возможно, так и было в начале, но потом все изменилось, — наконец произнесла подруга. — Я дружу с тобой, потому что ты это ты.

Вика откровенно рассмеялась ей в лицо, неприятным злым смехом:

— Я это я? Не смеши меня.

Вика видела, как сглотнула Марина, а глаза наполнились страхом. Дрогнувшим голосом Марина произнесла:

— Ты и вправду изменилась. Не любишь мои шоколадные кексы. Ведешь себя по-другому. Порой мне кажется, у тебя даже цвет глаз изменился.

— Ну что поделать люди меняются. И сегодня я больше не тот человек, которым была вчера, — улыбнулась Вика. — К слову заметить, я никогда тебя подругой не считала. Так, досужей прилипалой.

Марина вспыхнула и выбежала из классной комнаты. Сердце Вики сжала рука тоски. Ей хотелось закричать, что все не так, остановить ее единственного друга, но она не могла. Чуть позже ей удалось взбунтоваться. Подгадав момент, Вика схватила хвост своих длинных, черных, как вороново крыло, волос, что с каждым днем становились все более волнистыми и зло обрезала большими ножницами. Это все, на что у нее хватило сил. Ни снять ожерелье, не выгнать чрезмерно ласкового кота она не могла.

Ночью ей снился Илья. Он душил её, а затем закапывал, засыпая красноватой землей. И во сне она была этой девушкой с длинными волнистыми волосами и пронзительно голубыми глазами. К её ужасу, на утро волосы отросли обратно, а срезанные, как напоминание о том, что это все реальность, свисали из мусорного ведра для бумаг. Осознав это, она упала на кровать и заскулила подобно битой собаке. Даже кот не мог успокоить её:

— Прошу оставь меня в покое. Уйдиии… — скулила она, заливаясь слезами.

Убей его!

— Кого?

Илью. Убей, как он убил меня.

Теперь каждую ночь ей снились картинки прошлой счастливой жизни Ильи и неизвестной ей девушки. Оказалось, что он был женат. Но шесть лет назад жена исчезла, и после признания её без вести пропавшей, все наследство, доставшееся ей от дедушки, долларового миллионера, перешло Илье. Она собиралась развестись с ним, но никто этого так и не узнал. Он задушил её и закопал за домом своего отца. Вот о чем были теперь ее сны.

Убей его!

— Я не могу.

Тогда сделай для меня скульптуру, и я оставлю тебя.

После этого все дни она проводила в скульптурной мастерской, ваяя из выставочного мрамора статую девушки в свадебном платье. На идеальную фигуру прекрасно ложилась техника мраморной вуали. Когда работа была окончена, она осознала, что создала себя. Ту себя еще до изменений, коснувшихся её после появления незнакомки. И это был последний раз, когда Вика видела свое творение со стороны. Отныне на мир она смотрела глазами статуи.

Перед ней встала девушка в черном платье. Её длинные черные волосы густыми волнами спадали на плечи, белоснежная кожа светилась в солнечных лучах, алые губы улыбались, а пронзительно голубые глаза сияли предвкушением. В руках она держала скрипку, а около её ног крутился черный кот.

— Спасибо тебе, Виктория, — произнесла девушка, заглядывая в глаза статуи. — Ты воскресила меня, и теперь я смогу отомстить. В свое время я была известной скрипачкой. Я сыграю тебе в благодарность.

Девушка подняла скрипку и приложила смычок к струнам. Полилась столь выразительная игра, в которой каждая нота ожила и наполнила музыку чувствами и смыслом. Успокаивая Викторию и окутывая душу состраданием, будто сочувствуя её самопожертвованию.