Охотник

Закарпатье встретило путника неприветливо, холодным завывающим ветром и стегающими плетями дождя, от которых не спасало даже то, что городок находился в ложбине между холмами. Верхушка одного из холмов была покрыта снежными сугробами, а на втором располагался полуразрушенный старинный замок, стоявший здесь ещё как минимум со времён Средневековья.

Странник был довольно невысок, худощав и, как ни странно для здешних мест и недружелюбной погоды, весьма беззаботен. По крайней мере, так выглядело со стороны из-за легкомысленного мотивчика, который незнакомец жизнерадостно напевал себе под нос. Вещей у путника было совсем немного: только старый рюкзак за спиной, больше напоминающий школьный ранец, да древний кожаный саквояж с потёртыми временем до неузнаваемости инициалами.

В городке имелась небольшая гостиница на полтора десятка номеров, куда вновь прибывший и направил свои стопы, продолжая напевать весёлую песенку, что-то из жизни кукол, судя по отдельным словам, доносящимся из-под низко надвинутого на лоб капюшона.

Дремавший за стойкой портье, он же хозяин, с удивлением посмотрел на пришельца. Последнего гостя здесь принимали, кажется в…. Впрочем, он так и не вспомнил. Но приветливости хозяину гостиницы это не прибавило.

— Номер? Здесь? На неделю? Вы уверены?

Гость утвердительно кивал в ответ на все вопросы.

— В таком случае, оплата вперёд.

Неожиданный постоялец всё так же кивнул и протянул хозяину несколько бумажных купюр, после чего получил желанный ключ от номера.

— И да, сэр, — после недолгого раздумья протянул хозяин-портье вслед уже начавшему подниматься по лестнице гостю. — Настоятельно не рекомендую Вам выходить на улицу после наступления темноты.

Постоялец, уже занёсший было ногу над следующей ступенькой, остановился.

— А я так люблю ночные прогулки, особенно, в новых местах. Странно, Ваш город производит спокойное и богобоязненное впечатление, я видел распятия едва ли не над каждой дверью.

— Всякое случается, сэр, — пробормотал хозяин, опустив глаза. — В здешнем лесу много волков, а они давно перестали бояться уличных фонарей. Да и вообще, мир уже давно не тот, что раньше.

— Вот здесь Вы правы, — задумчиво сказал гость. — Что ж, спасибо за предупреждение, я буду осторожен.

И, перескочив через ступеньку, постоялец продолжил путь наверх. Хозяин покачал головой и украдкой перекрестил гостя в спину.

Словно почувствовав этот жест, гость обернулся и обратился к хозяину с вопросом.

— Скажите, любезный, а где у Вас поблизости можно перекусить? Признаться, я несколько проголодался с дороги. И буду признателен, если Вы подскажете мне не самое оживленное место в городе.

— Никаких проблем, сэр. Если Вас устроит обычная домашняя стряпня, то я могу через полтора десятка минут принести Вам в номер сытный ужин. Мы всегда готовим с хорошим запасом. И стоить это будет для Вас сущие гроши.

— Меня устроит всё, что будет посытнее корочки хлеба, — с негромким смешком ответствовал постоялец.

— Может быть, желаете вина? Или домашней наливки на травах?

— Вот этого не нужно, планирую оставаться в трезвом уме. А от кружки пива, если это возможно, пожалуй, не отказался бы.

— Всё сделаем в лучшем виде, сэр. Едва вещи разобрать успеете.

Хозяин не обманул. Ужин он принёс довольно быстро. Наваристая дымящаяся похлёбка, видимо только снятая с очага, была очень и очень недурна, как и свежевыпеченный хлеб. И домашнее пиво с добавлением шишек хмеля тоже пришлось гостю по вкусу. Так что владелец гостиницы получил от постояльца целый золотой (в здешних краях, далёких от цивилизации, золото до сих пор тоже было в ходу) взамен обещания кормить подобными харчами в течение ближайшей недели, которую гость по непонятным причинам планировал провести в этом Богом забытом месте. Но лишних вопросов здесь задавать не привыкли.

С приходом темноты город, казалось умирал. Двери и окна закрывались и запирались на все возможные замки и шпингалеты, а на улице нельзя было встретить ни единой живой души. Воцарялась тишина, которую ни один из жителей города, включая самых маленьких его обитателей, не решался нарушить до самого рассвета. Даже полночные молитвы читались здесь совершенно беззвучно, шевелились лишь губы молящихся.

Но гостя эти ограничения нисколько не трогали. За четверть часа до полуночи он переложил что-то из саквояжа в свой рюкзак, закинул последний за спину и, дабы не тревожить хозяина, вышел в окно своей комнаты прямо со второго этажа. Да, именно так: просто вышел, не готовясь к прыжку, не группируясь, не свешиваясь с подоконника.

И так же спокойно приземлился на тротуар. Причём, приземлился на прямые ноги, опять-таки не группируясь и ничуть не сгибая коленей. На лице незнакомца не отразилось ровным счётом никаких эмоций, и он скорым шагом зашагал вверх по улице, чуть слышно напевая какую-то бессмыслицу типа «ляляля-ля-ляля».

Минуя очередной закоулок, чужак услышал шорох в густой темноте и моментально развернулся к источнику шума. Правая рука будто сама нырнула за отворот длинного кожаного плаща. Из темноты на ночного прохожего немигающе уставились два жёлтых глаза.

— Скажите, как тебя зовут… — пробормотал себе под нос чужак на мотив всё той же незатейливой песенки.

И тут из темноты выметнулся облезлый чёрный кот и ошалело рванул по улице куда-то в сторону гостиницы.

— Тьфу ты, мерзость блохастая, — выругался пришлый. К котам он с давних пор испытывал неприязнь, возникшую после одного приключения в детстве.

А из всё того же тёмного угла совершенно бесшумно вышла женщина. Длинноволосая брюнетка удивительной красоты, которую подчёркивала нереальной белизны кожа. Пухлые ярко-красные губы придавали этой белизне какой-то зловещий оттенок.

— Незнакомец, — прошелестел в окружающей тишине чуть хрипловатый голос, казалось, переполненный скрытым желанием. — Не хочешь предложить девушке чего-нибудь выпить?

— С превеликим удовольствием. Пей, сколько пожелаешь!

Практически одновременно с этими словами рука чужака, до этого момента всё ещё скрытая за отворотом плаща, выметнулась наружу вместе с зажатой в ней небольшой бутылью. Второй рукой полночный прохожий вытащил закрывавшую горлышко пробку и молниеносно выплеснул в лицо приблизившейся красотки содержимое ёмкости.

Раздался оглушительный визг на каких-то немыслимых для человеческого уха частотах, и вопящая брюнетка прижала к лицу ладони, из-под которых появился едва заметный сизый дымок.

— Святая вода. Прекрасно утоляет жажду. Даже у самой привередливой швали.

Произнося эти слова (кстати, без каких-либо эмоций), пришлый продолжал так же молниеносно действовать. Правая рука, уже освободившаяся от полетевшей на тротуар бутыли, нырнула за спину, в заранее расстёгнутый рюкзак и извлекла оттуда остро заточенный деревянный кол. А спустя мгновение кол уже торчал из груди женщины, погружённый почти на треть мощным ударом опытной руки.

Брюнетка оторвала ладони от лица, и пришлый увидел перекошенное злобой и ненавистью лицо. Впрочем, лицом это теперь назвать было сложно. От былой красоты не осталось и следа. Обожжённая содержимым бутыли кожа спадала клочьями, нос заострился и вздёрнулся к самой переносице, а из сочащегося кровью рта торчали длинные острые клыки.

— Будь ты проклят, охотник! — прошипела преобразившаяся вампирша. — Мастер найдёт тебя.

— Очень на это надеюсь. Не хотелось бы обшаривать весь замок, времени жалко.

Но последних слов упырица уже не слышала, осев на тротуар маленькой кучкой серо-сизого пепла.

В течение часа приезжий охотник на вампиров прикончил ещё двух бродивших в поисках крови упырей. Но это были рядовые обращённые, а не тот, кого он искал столько лет и чьим гневом угрожали ему сгинувшие вампиры. Пока не тот.

Острый слух охотника уловил еле слышный свист рассекаемого воздуха, какой может издавать выпущенная из лука стрела или пикирующий на жертву ястреб. Рефлексы сделали своё дело. Чужак резво нырнул вперёд, выставив руки, перекатился через плечо и, завершая перекат, развернулся на лопатках, распластавшись на спине лицом к источнику свиста.

Над местом, где только что стоял пришлый, пронёсся гигантский нетопырь чернее самой ночи с горящими злобой красными глазами. А в руках охотника тем временем появилось устройство, представляющее собой нечто среднее между револьвером и арбалетом.

Стальная стрела-гарпун с посеребрённым наконечником пробила кожистое крыло ночной твари, заставив ту издать злобное шипение, и намертво зацепилась за плоть, разматывая тонкий прочный трос, закреплённый на оружии чужака.

Огромная летучая мышь сильнее забила крыльями, отрывая охотника, крепко сжимавшего рукоять устройства двумя руками, от земли и понеслась к замку.

Полёт в воздухе занял гораздо меньше времени, чем мог бы потратить путник, поднимаясь по дороге.

Возле самой замковой стены серебро доделало своё дело — выжгло большую рваную дыру в крыле нетопыря. Стрела вместе с тросом и держащимся за него охотником полетела вниз, а летучая мышь, потеряв баланс, влетела в окно первого этажа, вдребезги разнося остатки стёкол.

Падение не причинило охотнику ни малейшего ущерба, и через мгновение он уже бежал ко входу. Где-то в темноте тревожно затрещал одинокий сверчок.

— Отстань, не до тебя!

Охотник отмахнулся от чудом оказавшегося в этом недобром месте насекомого и, выбив дверь ударом ноги, влетел в узкий коридор, освещаемый тусклым светом нескольких промасленных факелов, закреплённых на стенах.

Спустя полминуты чужак выбежал в каминный зал, на полу которого завершалась трансформация нетопыря в человека. Точнее, в то, что когда-то было человеком.

В несколько прыжков охотник подскочил к упырю и занёс над ним руку с зажатым в ней очередным осиновым колом — надёжным оружием против тварей ночи.

Но вампир был очень быстр, гораздо быстрее своих собратьев. Трансформация завершилась, а Дракул, каким-то животным движением извернувшись, в последний момент перехватил запястье охотника и с нечеловеческой силой рванул в сторону.

Рука с хрустом оторвалась, а в кисти высшего вампира непонятным образом оказался какой-то деревянный отломок с неровно торчащими краями.

— Земля плоская, — неожиданно произнёс охотник, совершенно не отреагировав на потерю конечности. Должно быть, от шока

— Что-о?

— Делить на ноль можно. Элвис жив. Чиновники не берут взяток. Рептилоиды правят миром.

Внезапно в разы удлинившийся нос охотника проткнул чёрное сердце монстра, а через несколько секунд острый плотницкий топор снёс кровососу голову.

Седобородый старик, который появился в зале буквально минуту назад, устало опёрся на ручку своего оружия и укоризненно зацокал языком.

— Прости, папа… — лицо длинноносого охотника за вампирами приобрело виноватый вид.

— Когда же ты только повзрослеешь…

Карл Ван Хельсинг огляделся вокруг и возле давным-давно потухшего камина увидел отличное сухое полено. Проще было выточить новую деталь прямо здесь, чем тащить половину вещей повреждённого Пиноккио до мастерской.