Разноцветная Венеция
Маслянисто блестела черная вода канала, и только плеск весла нарушал тишину ночного города.
Ликен ловко управляла узкой лодкой, стоя на корме и тихонько напевая. Она в очередной раз налегла на весло, когда из темноты на нее пикирующим соколом пало нечто — чёрная тень, — однако промахнулось, только слегка чиркнув её по голове.
Рефлексы сработали раньше, чем Ликен успела осознать, что на неё напали — она тотчас рухнула на дно лодки и затаилась.
Вот тут появилось время подумать, что это вообще такое было.
Её лодка слегка покачивалась, плескалась о борта вода. Все было спокойно, как если бы нападение ей померещилось. Однако чутьё говорило лежать смирно, и Ликен лежала.
Лодка медленно дрейфовала, пока не стукнулась носом о камень моста.
Ликен приподнялась, чтобы оттолкнуться, и тьма накрыла ее, оставив лишь противный тонкий звон в ушах.
Через какое-то время появились другие звуки — голоса, двое.
— Что? Зачем ты притащил с собой гондольера?
— Мне нужно было подкрепиться. А кроме этих лодочников ночью у вас в городе никакого не сыскать.
— О, нет!
— Не стоит так нападать на нашего гостя. Он же не знает обычаев города, — раздался третий, тягучий голос.
«Как ядовитый мёд», — подумала Ликен.
Откатившись в сторону, она рывком подобрала под себя ноги и вскочила. Годами отточенные движения в этот раз почему-то получились неуклюжими и замедленными. Тело как будто налилось свинцом и не хотело слушаться.
Ликен застыла у каменной стены, подняв сжатые кулаки, мотнула головой, прогоняя темные мушки, застившие ей глаза. Спрятанный на груди верный хлёст она доставать не спешила.
— Видите ли, исторически так сложилось, что лучшие наёмные убийцы в славной Венеции выходят из, как вы выразились, лодочников, — как ни в чем не бывало продолжил обладатель медоточивого тона, оказавшийся невысоким господином в золотом и красном.
— О, — отозвался, очевидно, её похититель — он стоял ближе всех, выглядел опаснее всех, и его наряд был как полуночные тени на Большом канале. — Как я вам уже говорил, мне понадобится толковый помощник из местных.
Чёрный был цветом простолюдинов, но похититель носил глубоко-чёрный. А это значит… Это значит…
Последний из присутствующих — в белом и голубом, цвета вершителей закона — был Ликен знаком.
— Что же вы, господин Арит, допускаете противоправные действия на вверенной вам территории? — спросила она его.
— Домма Ликен! — ахнул тот.
Кто же не знает Борзую Ликен? Она приложила левую руку к груди, заметив на внутренней стороне своего запястья красный цветок кровоподтёка.
— Выходит, женщина, — вновь заговорил Золотой. — Видите ли какое дело, домма Ликен: завтра в благословенную Венецию приезжает августейшая семья из Австрии. Чтобы иметь возможность в дальнейшем влиять на политику этой воинственной страны, было решено похитить их ребенка. Для осуществления задуманного мы выписали из Парижа этого господина — его род уже несколько веков славится искусством разрешать деликатные вопросы. — Её похититель в чёрном слегка поклонился. — Но выяснилось, что он не может работать здесь во всей полноте своих возможностей.
— Да. Вода силы забирает, — пожаловался Чёрный.
— И вы решили сперва попрактиковаться на мне? — невинным тоном поинтересовалась Ликен.
«О Владетель Пучин и наместник его, Хозяин Каналов! Помогите мне выбраться живой из этой истории, и все мои жертвы в течение года будут принадлежать вам!» — мысленно воззвала она.
— Домма Ликен! — Господин старший полицмейстер Арит был человеком мягким и незлобливым, несмотря на то, что службу свою знал и любил: Ликен довелось познакомиться с ним, когда тот — еще будучи дознавателем — вёл дело ее отца. Вот и сейчас Арит попытался примирить все стороны разом и начать решил с неё. — Вам, как добросовестному гражданину, следует оказать городу всестороннюю поддержку.
— Ах вот как? Похищение ребёнка входит в обязанности добросовестного гражданина?
Одетый в чёрное наемник господина Арита и его таинственного спутника уже с минуту не сводил с неё глаз. Ликен почувствовала, как по руке от кровоподтёка начали расползаться противные мурашки.
— Безусловно, — изящно и естественно вступил в разговор Золотой. — Сперва мы задумали провести похищение по воздуху, но теперь склоняемся к мысли осуществить его на воде, используя ваши выдающиеся способности.
— Ваши предложения оскорбляют венецианку во мне, — ответила она и заорала на Чёрного: — Прекрати на меня пялиться, лежалый!
— Домм Заказчик, вы не объясните мне, что имела в виду любезная домма? — не отводя пронзительного взгляда бледно-серых глаз, зловещим тоном вопросил тот.
Рука Ликен совершенно онемела до середины плеча и повисла мертвым грузом.
— В Венеции, дорогой Исполнитель, никуда не годного человека принято называть рыбьим кормом. Видимо, придуманный доммой гондольером неологизм должен был изящно подчеркнуть…
— О, в таком случае будьте добры передать домме, что я вполне свежий.
Их перебрасывание фразами напомнило Ликен игру в мяч: подобное она наблюдала, когда катала в своей лодке аристократов. Кажется, не только Золотой был из наследственной знати, но и Чёрный.
— Свежие не летают, — буркнула она ему в ответ.
Ликен хорошо представляла, что ей нужно делать. Но достать хлёст — значит показать, что она — наёмная убийца, и одна из лучших, надо сказать, по крайней мере из своего поколения. По здравому размышлению она решила, что, оставаясь в их представлении обычным гондольером, имеет больше шансов на выживание.
— Хорошо! Хорошо! Я согласна! — закричала Ликен, схватилась за руку и преувеличенно скорчилась от боли.
— Мы рады слышать о вашей готовности сотрудничать. — Золотой кивнул ей.
Чёрный подошел ближе и злорадно прошептал:
— Ты — моя!
***
Позже сограждане рассказали Ликен о пропущенном ею церемониале приветствия августейшей четы.
Пятна плесени и осыпавшуюся штукатурку завесили гирляндами цветов и флагами.
На ажурные балкончики выгнали самых легких представителей среднего класса, каких смогли найти — почтенных буржуа, заполнивших тротуары, хрупкие сооружения попросту бы не выдержали.
Добрые венецианцы с приветственными криками осыпали путь подтянутого темноволосого императора Франса и светлейшей императрицы Сесиль розовыми лепестками. Но больше всего восторгов досталось, конечно, топающему по красной с золотом дорожке их златокудрому сынишке трёх лет от роду.
***
Нервно ворочая весло, заставляя лодку двигаться по кругу, Ликен уже несколько раз ловила себя на том, что напевает гимн города. Это было плохо. Что, если потом кто вспомнит, как слышал её голос неподалеку от палаццо, где разместилось австрийское посольство? Хотя начнись погоня — и это будет уже не важно. Все услышат ее лебединую песню. После такого её, наверное, запомнят как Оборзелую Ликен.
Узнать бы, кто тот гад в золотом, да устроить ему отпуск на дне канала…
И что Чёрный так долго возится? Её который раз подмывало бросить всё и сбежать — из страны, если потребуется, — но след кровоподтёка на руке лежал кандальной тяжестью. Тогда, в безымянном подвале с Аритом и Заказчиком, Чёрный что-то сделал с ней. Применил какую-то волшбу, о которой Ликен прежде не слышала. Она не могла отказаться помогать ему воровать кроху-принца, как бы не была ей противна сама мысль об этом.
У лодки скользили змеи, привлеченные судорожными движениями, и с любопытством поднимали плоские головы. Подождите, и вам достанется!
Со стороны центральной улицы раздался громкий звон разбитого стекла, и сразу же — пронзительный женский вопль.
Наконец-то! Ликен налегла на весло, направляя нос лодки к лабиринту узких каналов.
Ломаная тень пала на корму и обернулась Чёрным; в руках он держал шевелящийся сверток.
Лодка покачнулась.
— На дно, придурок! — прошипела ему Ликен, разгоняя гондолу.
Мимо проносились темные дома, а за ними на Большом канале с каждой секундой нарастал переполох.
Лодка Ликен выскочила на открытое место у острова. Там ей наперерез бросились две патрульные плоскодонки.
Ликен резко разогналась, развернулась, затормозив веслом и ловко пропустила их мимо себя. Чёрный рискнул высунуться и по-девчоночьи пискнул:
— Ой, мамочки!
— Пара-рам-пам-пам, пам-пам, ПАМ-ПАМ! — пропела Ликен, уходя в дикую протоку.
Зафиксированное весло служило теперь рулем. Гондола плавно заскользила вперед, набирая ход.
— А-ааа-ааааа-ай-яй-яйяяя! — разнесся над водной гладью ее сильный голос.
Куда жалким патрульным тягаться с ней, Борзой Ликен?
Оставив преследователей далеко позади, она оборвала песнь и нырнула под мост.
Чёрный уже прекратил трепыхаться и вытянулся на дне гондолы, вцепившись в извивающийся свёрток (кажется, Заказчик потратился ещё и на заговоренную ткань, так что плача и криков принца слышно не было). Ликен отметила, что его и так бледное лицо подозрительно позеленело.
— Что ж ты сюда попёрся, если тебя так укачивает? — Он застонал сквозь плотно сжатые губы. — Блевать задумаешь — за борт свесся, пожалуйста, — попросила Ликен и замурлыкала песенку о несчастной любви.
Лодка неспешно плыла под звуки ее голоса.
Веслом Ликен подогнала ее к полуобвалившемуся фасаду мрачного заброшенного палаццо, остановила гондолу между двух стен, протянула Чёрному руку и сказала:
— Давай ребёнка.
Тот поднялся — словно бледный призрак восстал из могилы — и рявкнул:
— Нет!
Скользящим, но совсем не элегантным движением он вывалился из лодки и обессиленно привалился к крыльцу.
Ликен пожала плечами, сняла с носа лодки старинный медальон — проводник силы голоса каждого настоящего гондольера — и повесила на шею, затем оглядела здание.
— Подходящее местечко. Ну что, идем?
Чёрный выпрямился и властно заявил:
— Мы больше не нуждаемся в ваших услугах.
— Это не обсуждается. Я пойду до конца. — Осанка потомственной гондольерши ни в чем не уступала его.
Чёрный тихонько застонал и первым зашёл в здание.
За тяжеленной, пропитанной соленой водой дубовой дверью их встретила вытертая каменная лестница. Повсюду шныряли белые упитанные крысы. Чёрный зашипел на них, прижимая к груди заветный сверток. Ликен с подозрением покосилась на него — уж не задушит ли он ненароком принца?
Лестница вела прямиком на крышу, откуда по шаткой галерее они перешли к другому палаццо, куда менее затронутому временем.
Господин старший полицмейстер Арит ждал на широком мраморном балконе. Он всплеснул руками и поспешил принять у Чёрного его ношу.
Из-под плотной ткани показалась златокудрая детская головка; Ликен поймала чистый взгляд невообразимо ярких голубых глаз.
Она невольно шагнула к ним, но господин Арит вошел в покои и закрыл за собой дверь.
— Что теперь? Твоя миссия закончена? Ты получил вознаграждение? — Ликен повернулась к отрешенно стоящему Чёрному.
Он покачал головой.
— Я должен ждать Заказчика здесь и охранять ребёнка по мере сил.
Ликен кивнула и ступила в гостиную — третью комнату от той, где заперся полицмейстер.
Всё вокруг укрывала толстым слоем пыль: похоже, в доме никто не жил. Ликен знала, что палаццо принадлежало какой-то заезжей графине. Не часто же она тут бывала. Отодвинув массивный стул из красного дерева, Ликен села, закинув ногу на ногу, и задумалась.
Чёрный, последовав за ней, открыл отделанный тусклой бронзой секретер, достал пыльную бутылку, откупорил и отпил прямо из горлышка.
— Ваш город гниет. Как вы этого не замечаете? Расползающийся труп. Бр-р. Этот запах… Он меня преследует. Всё в Венеции воняет.
— Пожалуйся Заказчику. Может, он увеличит тебе гонорар за страдания. Сколько он обещал заплатить? Ведь это такой международный скандал!
Чёрный бросил на нее оценивающий взгляд. О, она разгадала этот взгляд! Он означал: «А не пора ли прикончить это любопытное создание?»
Во внутреннюю дверь постучали. Еще раз выразительно посмотрев на нее, Чёрный вышел.
Ликен бесшумно вскочила, моментально закрыла задвижку и прокралась к двери комнаты, где держали маленького принца. Приложив ухо к замочной скважине, она ничего не услышала, да и взгляд в причудливо изукрашенную накладку на замке ей ничего не дал. Похоже, за дверью располагались личные покои графини, защищенные волшбой от слуха и зрения. Но как насчет обоняния? Ликен прижалась лицом к замочной скважине и втянула воздух.
Ага! Запах крови!
Выпрямившись, Ликен выхватила из-за пазухи длинный узкий стилет, просунула его между косяком и дверью. Замок щелкнул, дверь распахнулась…
На изящной оттоманке, запрокинув голову, лежал господин Арит. На его груди сидел маленький принц с измазанным кровью ртом.
Ликен осторожно закрыла дверь. Интересно, чья это была идея — вместо наследника престола взять с собой оборотня?
Она тряхнула головой. Надо уходить.
Ворвавшись в еще одну комнату, выходящую на балкон, Ликен выскочила на боковую лестницу и поспешила на первый этаж.
В библиотеке ей пришлось задержаться — у выхода стоял, хлеща себя хвостом по бокам, великолепный золотой леопард без единого пятнышка. Зверь скалил зубы и раздраженно рычал. Ликен взглянула в его глаза — два сверкающих праведным гневом сапфира — и все поняла.
— Ваше Высочество! Ваш сын в полном порядке. Он на втором этаже, идите на запах крови! — заговорила она, выставив перед собой засиявшее лезвие хлёста и обходя зверя кругом.
Леопард порыкивала, раздумывая, но, когда Ликен ушла с ее дороги, метнулась дальше, на лестницу.
Ликен опустила оружие и перевела дух. Тут же ее подхватили и втащили на книжный шкаф.
— Так вот почему семья принца Франса была против его женитьбы на герцогине Сесиль, — задумчиво произнес Чёрный. — Она из рода альпийских оборотней.
Его взгляд упал на стилет в руках Ликен.
— Это что еще такое?
— Ничего. Просто ножик, — невинно ответила та, пряча хлёст в вырез блузки.
Чёрный нахмурился.
— Вот он значит какой, знаменитый венецианский хлёст.
Ликен обернулась к окну, откуда доносился нарастающий шум, и задумчиво произнесла:
— Хм, думаю, Заказчика теперь ждать бесполезно.
— Да, — согласился Чёрный, резко обхватил Ликен под мышки и сверзился со шкафа, чтобы раскрыть крылья и полететь в считанных ладонях от паркетного пола.
***
Не приезжать больше неизвестной графине в свой палаццо! Все окна здания светились; по комнатам, переворачивая дорогую мебель, топали грязными сапогами стражники.
Ликен наблюдала за этим безобразием с вершины древней башни.
— Вряд ли тебе стоит оставаться здесь после всего произошедшего. Не думала перебраться в Париж? — подал голос у нее из-за спины Чёрный.
— Отличная идея. Вот только закончу некоторые дела.
— Какие?
— Понимаешь, не люблю тех, кто не оплачивает свои счета.
Чёрный согласно осклабился.
Борзая Ликен всегда держит обещания. Жди к себе дорогих гостей, Хозяин Каналов!