Холмс против Потрошителя

— Итак, Ватсон, мы смело можем утверждать, что перед нами… труп. И труп этот, вне всякого сомнения, умер насильственной смертью. Кроме того, он — это явно она. И она по роду деятельности в своём недалёком прижизненном прошлом работала проституткой.

И Холмс, как всегда, с явным превосходством посмотрел на меня. Причём, он опять каким-то образом умудрился сделать это сверху вниз, несмотря на то, что я стоял, а великий сыщик сидел на корточках, изучая означенный труп и пространство вокруг него. Признаться, «дедукция» моего друга сегодня уже начинала чертовски раздражать. Кто бы мог подумать, что труп убитой проститутки — на самом деле… труп убитой проститутки?! Видимо, наш гений ещё не пришёл в себя после падения в тот самый злосчастный водопад. Ну или он опять перебрал с кокаином. Не знаю, как уж там эта белая дрянь просветляет мозг по его уверениям. Весьма похоже, что очень даже наоборот.

Лежавшая на грязном тротуаре рыжеволосая девица была ещё весьма юна и довольно симпатична (при жизни, разумеется). Головной убор отсутствовал, а задорные рыжие кудряшки блестели на солнце, словно медный шиллинг. Бледное лицо с выделяющимися на нём пятнами веснушек выглядело слишком спокойным, учитывая то, что лишь несколько часов назад потаскухе перерезали горло от уха от уха.

— Вы, как всегда, правы, Шерлок, — ответил я, с большим трудом сдерживая зевоту, навеянную велеречивыми рассуждениями моего друга и компаньона. О том, что никаких умопомрачительных открытий он не совершил, я, разумеется, говорить не стал.

— Судя по всему, здесь опять поработал наш неуловимый Джек. — Эту фразу мы с великим сыщиком произнесли уже в унисон. Она словно сама сорвалась с языка.

Жестокие убийства уличных проституток, совершённые по единой схеме, стали настоящим бичом Лондона в последние несколько месяцев. Причём, зацепок не было как у полиции (хотя, кто бы сомневался), так и, увы, у моего компаньона с Бейкер-стрит тоже. Создавалось впечатление, что Джек-Потрошитель (именно так прозвали таинственного убийцу вездесущие газетчики) хорошо знал методы работы Холмса и не оставлял лучшему детективу всех времён и народов шансов докопаться до истины. Впрочем, Шерлок не унывал и лучился оптимизмом, будто в следующее мгновение он щёлкнет пальцами и личность убийцы будет раскрыта. Ну или это был всё тот же кокаин.

Лишь одно на сегодняшний день нам было известно наверняка. Убийца в прошлом (а возможно, и в настоящее время) работал врачом. Возможно, хирургом или патологоанатомом. Раны на теле жертв были нанесены с анатомической точностью и, судя по следам от разрезов, орудовал Потрошитель набором хирургических ланцетов. Ими же он удалял селезёнку жертвы, которую, видимо, забирал с собой в качестве трофея. Что, собственно говоря, сужало круг поисков, но не настолько, чтобы можно было составить список подозреваемых.

Помимо удалённых селезёнок была во всех этих убийствах и ещё одна странность, не дававшая покоя пытливому уму моего друга. Тела всех жертв были практически обескровлены. В то же время, на местах преступления каждый раз обнаруживались лишь следы крови. Как умудрялся убийца выкачать всю кровь за непродолжительное время? Как он переносит её, если, конечно, переносит? Зачем она нужна ему? Слишком много вопросов. И ни одного ответа, могущего приблизить разгадку.

— Ага, а вот это уже интересно! Что это у нас здесь?! — вдруг громко воскликнул Холмс, внимательно разглядывая перерезанное в обычной для Потрошителя манере горло жертвы. Я насторожился.

— Смотрите, Ватсон! Это же, судя по всему, след от прокола!

Честно говоря, я, как ни старался, так и не смог разглядеть в том участке раны, куда восторженно тыкал пальцем великий сыщик, чего-то выходящего за рамки обычной работы неуловимого Джека, но мой друг был абсолютно уверен. Я хорошо знал его подобное состояние, и нет, на этот раз это точно был не кокаин. Шерлок нашёл зацепку, в очередной раз подтвердив свою репутацию гениального сыщика.

— Ну, смотрите же, Ватсон! Друг мой, ну неужели Вы не видите?! Вот здесь, вот это маленькое полукруглое искривление идеальной формы по линии раны! Оно же расположено как раз над артерией! Так он и забирает кровь! Она не вытекает из ран! Он несомненно выкачивает кровь каким-то инструментом, а уже потом перерезает шлюхе горло!

Возбужденный Холмс вытащил из кармана трубку и начал нетерпеливо её раскуривать. Судя по запаху, знакомому мне ещё с Вест-Индии, в трубке был совсем не табак, а то, что аборигены на местном наречии называли «ганжубас». Этого пристрастия моего доброго приятеля я тоже совсем не понимал. Приторно сладкий душный аромат с нотками горящей травы. Хуже может быть разве что ядовитый запах свежего чеснока. Словом, дрянь редкостная. Но не для мистера Великого Детектива.

Итак, наш гениальный сыщик в очередной раз явил миру свой гений. Вопрос в том, что он дальше будет делать с новоприобретённым знанием. Но что-то точно будет. Иначе он не Шерлок Холмс. Впрочем, я в любом случае узнаю об этом раньше, чем кто-либо.

— Друг мой, Вы собираетесь сообщить о находке Лестрейду в Скотланд-Ярд?

Холмс посмотрел на меня, как на внезапно очутившегося на воле по недосмотру санитаров душевнобольного.

— Ватсон, Вы в своём уме? О чём, по-Вашему, я могу сообщить нашему доблестному инспектору? О том, что так и не рассмотрели даже Вы своим острым многоопытным взглядом? Не тушуйтесь, не тушуйтесь, друг мой, я всё вижу. Бессмысленная трата времени. Поверьте, я поставлю лондонскую полицию в известность, когда мне будет, что сказать им.

Закончив доскональный осмотр места преступления, мы отправились назад на Бейкер-стрит. На протяжении всего оставшегося дня Холмс был непривычно молчалив, много курил свой мерзкий дурман и терзал бедную скрипку, полагая, что играет. Я не разубеждал моего друга. Хотя бы потому, что это было бесполезно.

Сомневаюсь, что кто-то, кроме него самого, мог принимать это за музыку. Разве что наша экономка миссис Хадсон, да и то исключительно в силу старческой тугоухости. Мне же приходилось забивать уши ватой, чтобы хоть как-то защитить себя от этого адского визга на немыслимых частотах. Видимо, весь талант Шерлока ушёл в его феноменальную дедукцию. А на музыку уже ничего не оставалось.

Признаюсь, периодически меня так и подмывает немного подпилить пару струн, чтобы они лопнули и на какое-то время мой измождённый слух получил заслуженный отдых. Но, увы, от цепкого взора Шерлока это действо точно не ускользнёт, а ссориться с ним из-за дурацкой скрипки мне точно не хочется. На самом деле, мой друг и так чертовски обидчив, а регулярное употребление белого порошка сделало его и вовсе непредсказуемым.

Через несколько дней произошло очередное убийство. Уже почти начинало темнеть, когда мы с Холмсом прибыли на место трагедии. Прежний сценарий. Проститутка, перерезанное горло, хирургические разрезы, обескровленное тело, удалённая селезёнка. Девица была постарше предыдущей рыжеволоски, но тоже весьма миловидной. И мертвенно-бледное лицо с пухлыми губами выглядело столь же спокойным, как у предыдущих жертв Джека-Потрошителя.

— Скажите, Ватсон, — внезапно произнёс великий сыщик, не прекращая осмотра тела. — Форма наших служак в Вест-Индии была фисташкового оттенка или малахитового?

Вопрос моего друга меня несколько обескуражил, но я не стал раздумывать над его смыслом и уместностью в данный момент, а просто сказал то, что Шерлоку вдруг понадобилось узнать.

— Нефритового, мой друг, она была нефритового оттенка.

— Да, — радостно воскликнул он. — Так я и предполагал!

И с этим его раздражающе превосходящим видом обернулся ко мне, держа что-то кончиками большого и указательного пальцев правой руки. Физиономия сыщика прямо-таки лучилась самодовольством. Мне даже померещилось, что кончик носа Холмса едва подёргивается, словно у напавшей на след зверя охотничьей собаки.

— Ватсон, наш убийца — военный хирург! Джек-Потрошитель совершил очередной просчёт! Под ногтями жертвы я обнаружил вот эту нитку. Судя по текстуре, это та самая устойчивая к влаге ткань, идущая на нужды армии. А сколько в Лондоне бывших военных хирургов? А? Джон (Холмс редко называл меня по имени, это означало крайнюю степень возбуждения), нам нужны Ваши связи в Военном Министерстве! И скоро у нас появится список подозреваемых!

Едва ли не приплясывая, гениальный детектив набил трубку очередной порцией «ганжубаса» и с видимым удовольствием затянулся сладким смрадным дымом. По крайней мере, Шерлок не ест чеснок, спасибо и на том.

На самом деле, я примерно представлял, сколько военных хирургов может быть в Лондоне в настоящее время, но по определённым соображениям счёл нужным пока промолчать.

— Завтра, друг мой, завтра мы будем гораздо ближе к чёртову Потрошителю! А сейчас мы едем на Бейкер-стрит к чудесному пудингу миссис Хадсон и вечернему чаю. Мне нужно ещё кое о чём подумать.

И Холмс помахал рукой проезжавшему кэбмену. Извозчик остановил лошадь, и мы забрались внутрь повозки, где мой друг высыпал из крошечного кулька щепотку белого порошка в углубление между всё теми же большим и указательным пальцем и шумно втянул порошок правой ноздрей. А затем откинулся на спинку сиденья, блаженно прикрыв глаза, и не проронил ни слова до самой Бейкер-стрит.

Ужин прошёл в полной тишине. Шерлок что-то еле слышно бубнил себе под нос. Должно быть, выстраивал гипотезу и отметал версии. Или что-то в этом духе. В таком состоянии его лучше было не отвлекать.

В час ночи я спустился по лестнице в гостиную. Холмс сидел за столом в той же позе, в какой я его и оставил после ужина, и продолжал бормотать.

Я подошёл к Шерлоку и положил руку ему на плечо.

— Вы всё никак не можете заснуть, друг мой? Что именно Вас так сильно так беспокоит? И что говорит Ваша дедукция?

— Один вопрос, Ватсон, только один вопрос. Почему же всё-таки селезёнка?

— Это элементарно, Холмс. Всё дело в вирусе. Вирус размножается в селезёнке, а потом уже атакует клетки и процесс становится необратимым.

— Вирус?..

— Да, Шерлок, именно так. Вирус вампиризма. Впрочем, скоро Вы сами всё поймёте.

Я сжал его плечо крепче, буквально вжимая великого детектива в стул, и вонзил клыки в шею над маняще пульсирующей сонной артерией.