Я подарю тебе вечность

— Моя госпожа, я не знаю, как вас благодарить!

Старуха, согнувшись в почтительном поклоне, засеменила за молодой женщиной к двери.

— Это всё проклятое затмение Солнца! Сколько мы жили — горя не знали, а тут вдруг именно в год Бур-Сагале, в месяце симане на Ассур такая напасть обрушилась! Верно, ждать нам ещё беды! Ведь старик мой ещё вчера был здоров! А утром уже подняться не смог… — старуха смахнула с морщинистой щеки набежавшую слезу, всхлипнула и продолжила: — Спасибо хоть вы, принцесса Шаммурамат, не оставляете нас, да пребудут с вами все семеро добрых богов!

Шаммурамат остановилась возле двери и улыбнулась:

— Всё будет хорошо, Хава! Главное — не забывай вовремя давать ему питьё и менять примочки. Вот увидишь, через три дня он у тебя почище молодого будет! — И она взялась за дверную ручку.

Старуха вдруг рванулась к двери и преградила ей путь:

— Подождите, подождите, принцесса! — горячо зашептала она. — Послушайте старую Хаву: не ходите сегодня по улицам! Вчерашнее затмение — это дурной, ох, дурной знак! Люди в отчаянии, говорят, что боги разгневаны отношением к себе властей. Собирается народ сегодня на улицы выходить и расправляться с каждым встреченным вельможей. Вы — добрый дух-хранитель всего Ассура, на вас вряд ли поднимется у кого-нибудь рука, но всё же прошу: быстрее идите во дворец и не выходите сегодня в город!

Шаммурамат улыбнулась:

— Благодарю, Хава! Поверь, нет причин для твоего беспокойства. Мне нужно заглянуть ещё к одной больной, после чего я сразу пойду домой. Раз такое дело, нужно предупредить отца. — И она мягко отстранила старуху.

— Да хранят вас семеро богов! — вздохнула старуха, закрывая за ней дверь.

***

Юрий в задумчивости прохаживался по автовокзалу. Автобус, на котором должен был приехать его приятель, опаздывал, и Юрий перебирал в памяти предшествующие события. Утром Андрей позвонил, сообщил, что приедет и попросил встретить его, сказав, что нуждается в помощи. Голос у него был странный — уставший и встревоженный одновременно, и Юрий понял, что едет Андрей совсем не для того, чтобы устроить беззаботную вечеринку.

В студенчестве они дружили, но на последнем курсе каждый с головой ушёл в собственные заботы. А после университета, когда Юрий остался в столице, а Андрей вернулся в свой провинциальный Раков, от старой дружбы остались лишь звонки на дни рождения, да изредка — раз в год, а то и два — встречи. Когда собирались у Юрия — поговорить по душам, а когда и Андрей приглашал отсидеть с ним вечернюю зорьку на Ислочи, вытаскивая форелей, щуку, а если повезёт, то и окуня.

Когда Андрей сошёл с автобуса, Юрий отметил, что тот изменился: штатный весельчак и балагур, Андрей весь как-то сник, ссутулился, даже стал ниже ростом, от его жизнерадостности не осталось и следа. Коротко поздоровавшись, Андрей молча последовал за Юрием к его машине, тяжело плюхнулся на заднее сиденье, глубоко засунул руки в карманы джинсов и втянул голову в плечи, из-за чего стал похож на нахохлившегося воробья.

Юрий внимательно посмотрел на него в зеркало и включил зажигание. Машина тронулась, и они плавно выехали с автовокзала на проспект. Андрей некоторое время сидел не шевелясь, потом вынул из кармана правую руку, зачем-то потрогал кнопку на панели дверцы и бегло глянул на отражение Юрия в зеркале.

— Слушай, — хрипло начал он, — я тебя никогда раньше не спрашивал: почему ты всё-таки решил стать священником?

Юрий улыбнулся в зеркало, и закатное солнце рассыпалось в его очках салютом оранжевых искр.

— Да, со стороны этот выбор действительно может показаться странным: сын не последних в науке родителей пошёл по духовной стезе. Но так бывает. Когда Бог призывает тебя, когда ты слышишь его и чувствуешь, отвергать это призвание — великий грех…

Юрий замолчал.

— А как это произошло? — снова спросил Андрей. — Как ты почувствовал, что готов… как это… служить Богу?

— На четвёртом курсе я стал посещать службы при монастыре, — продолжил Юрий. — Ты тогда посмеялся надо мной, и я решил больше не посвящать тебя в эти дела. На пятом я уже начал искать возможность служить. Не скрою, то, что Нина тогда предпочла мне тебя, тоже сыграло свою роль: я понял, что моё призвание не только в службе как таковой, я должен исцелять людские души. После физмата отец мне приготовил должность на кафедре, но я отказался и поступил в духовную семинарию. Это был удар для родителей и испытание для меня. Я вынужден был уйти из дома, тяжело переживал, но от пути своего не отказался. В конце концов родители приняли мой выбор. — И Юрий снова улыбнулся.

— Надо же! А я и не знал, что ты уходил из дома… А почему именно католицизм? — осведомился Андрей.

— Знаешь, — доверительно сказал Юрий, — Бог — он один. Разные лишь пути к нему. Этот путь оказался мне ближе. Кстати, как там Нина?

— Хорошо, — задумчиво отозвался Андрей. — Уехала сейчас на три недели на курсы повышения квалификации, передаёт тебе привет.

Юрий благодарно кивнул и свернул с проспекта в сторону многоэтажных коробок, увенчанных затейливыми башенками.

— Ну, а как идут дела у учителя физики? — с улыбкой поинтересовался он.

Андрей странно глянул на него в зеркало, опустил глаза и снова нахохлился.

И только на кухне за столом, после двух чашек крепкого пуэра, словно оттаяв, он откинулся на спинку стула и открыто посмотрел на Юрия.

***

На небе ярко светила полная луна. Воровато озираясь, две тёмные фигуры в плащах с капюшонами крались по католическому кладбищу.

— Долго нам ещё? — спросил мужской голос.

— Нет, уже скоро. Одиннадцать, двенадцать… — отвечал женский голос. — Вот она, тринадцатая могила.

— А ты уверена, что нам это нужно?

— Естественно! Я нашла этот обряд в интернете, и все писали, что он реально крутой. Мы вызываем повелителя смерти, и он берёт нас в ученики и под свою защиту… Ты свети фонариком, а я буду чертить пентаграмму.

Парень послушно остановился. Девушка наклонилась и большим куском угля начала старательно выводить линии на земле.

— Не понимаю, — бурчала она, — зачем здесь нужен уголь? Всё равно ничего не видно. Проще было палкой нарисовать… Ну вот, готово. Давай свечи!

Парень снял с плеч рюкзак, порылся в нём, достал пять чёрных свечей и передал девушке. Та расставила свечи по углам пентаграммы и зажгла их.

— Вставай в середину, а я очерчу круг, — велела она своему спутнику.

Осторожно перешагивая через линии, парень пробрался в середину пентаграммы и, прижимая к себе рюкзак, остановился. Девушка быстро начертила круг и встала рядом с ним.

— Доставай жертву и нож! — приказала она.

Парень вытащил из рюкзака нож, затем вздохнул и следом извлёк небольшую коробку.

— Может, не надо жертву? — с надеждой спросил он. — Жалко Мотьку.

— Мотьку ему жалко, — проворчала девушка, забирая у парня нож. — Там вообще было написано, что нужен чёрный кот или петух. Они крупные слишком, да и как бы мы их сюда принесли? Так что крыса тоже подойдёт. Главное — нужна кровь. Ну, открывай коробку, чего стоишь?

Парень нехотя снял крышку. Девушка запустила в коробку руку и извлекла трепыхавшегося зверька.

— На весу будет неудобно, — оценила она и, опустившись на колени, положила крысу на землю: — Повторяй за мной! Nos dicimus, vos dimmea venit hoc sacrificium est pro vobis![1] — И она взмахнула ножом.

— Pro vobis, — отвернувшись, вяло повторил парень.

— Nos dicimus, vos dimmea venit hoc sacrificium est pro vobis! — торжественно воскликнула девушка, снова взмахнула ножом и погрузила его в жертву. — Повторяй!

— О чём говорится в этом заклинании? — неожиданно спросил парень.

— Ты с ума сошёл? — зашипела девушка. — Какая тебе разница?! Оно работает, и этого достаточно! Повторяй, говорю!

Парень что-то забубнил себе под нос.

— Громче! — потребовала девушка. — Давай вместе: nos dicimus, vos dimmea venit hoc sacrificium est pro vobis!

Они замолчали в ожидании.

— Что-то ничего не происходит, — тихо проговорил парень.

— Много ты понимаешь! — недовольно откликнулась девушка. — Я почувствовала ветер, холодный ветер.

— Не было никакого ветра, — возразил парень. — Даже ни одна свеча не шелохнулась…

— Дурак! — перебила его девушка, поднимаясь с колен. — Вечно ты всё портишь! И зачем я тебя взяла с собой? «О чём говорится в заклинании», крысу пожалел… Конечно, с таким посылом кто к тебе явится? Теперь целый месяц до следующего полнолуния ждать.

Она отряхнула колени, выпрямилась и вдруг с интересом посмотрела на своего спутника.

— Слушай, а тут прикольно. Такая ночь классная, луна, могилы, пентаграмма со свечами… И мы…

Она откинула капюшон, и её белое лицо с чёрными провалами глаз словно повисло в ночной мгле над землёй.

— Ты… — начал парень и осёкся.

— Да, — прошептала девушка, приближаясь к нему. — Давай прямо здесь. Поцелуй меня…

***

— Я слушаю тебя, — мягко сказал Юрий.

По лицу Андрея пробежала болезненная гримаса.

— Тебе не впервой слушать исповеди, — ответил он, — но я не за этим к тебе приехал. Мне нужен твой совет как специалиста по человеческим душам и мистике, может быть, даже помощь.

Юрий сделал удивлённое лицо:

— Ну, во-первых, то, что ты собираешься сейчас мне рассказать — и есть в некотором роде исповедь. Во-вторых, много из того, что ты считаешь мистикой, для меня — реальность.

Андрей кивнул:

— Поэтому я к тебе и обратился. Понимаешь, у нас в Ракове начали умирать люди. За последние три недели умерло шесть человек…

Он замолчал и выжидающе посмотрел на Юрия.

— Эпидемия? — спросил Юрий.

— Похоже, но я бы не назвал это эпидемией, — откликнулся Андрей. — Видишь ли, симптомы у всех одинаковые: люди бледнеют, теряют силы и умирают. Кто-то быстро, буквально за два-три дня, кто-то за неделю. Но! Вскрытие показывает, что никаких патологий у них нет! — И он снова впал в задумчивость.

— А как у них обстоят дела с кровью? — осторожно спросил Юрий.

— С кровью? — переспросил Андрей. — Да всё в порядке. Никаких отклонений от нормы, даже по количеству… Постой! Ты что, имеешь в виду эту глупые сказки о вампирах?

— Я просто спрашиваю, — уклонился Юрий. — Какого возраста умершие?

Андрей вздохнул:

— Сначала умер сторож местного музея старик Сидорчук. Не знаю, можно ли его смерть поставить в один ряд с остальными, или это случайность, потому что дальше умерло четверо от пятнадцати до тридцати лет, а последней девочке было тринадцать. Двое из них были моими учениками… И чего меня после университета понесло в родной Муходуйск? Сидел бы сейчас в столице, как ты, жил бы спокойной и размеренной жизнью. Романтики захотелось! А народ же чем провинциальнее, тем бредовее мысли в головах. До чего додумались, представляешь? Начали поговаривать, что это я учеников своих…

— Люди везде одинаковы, — спокойно возразил Юрий. — Да и реакция их понятна: они не могут объяснить происходящее, вот и ищут крайности. Не сердись на них, ещё неизвестно, как бы ты повёл себя. Скажи: перед тем, как смерти начались, ничего странного не происходило? Или не странного, но нового?

— Да, было несколько моментов, — согласился Андрей. — Месяца два назад четырнадцатилетняя Маша Ковальская со своим дружком объявили себя готами. Причём серьёзно так объявили: накупили одежды соответствующей, Маша сумочку в виде гробика приобрела, причёски-макияж сделали, музыку заунывную слушают. И что ни день — на кладбище ходят. Сторож уже устал их вечерами гонять оттуда. Так, вроде ничего особенного — обычные подростковые прибабахи, — но Маша как-то очень уж прониклась всей этой готикой. Называет себя Морриган, худая стала, будто измождённая, кожа бледная, полупрозрачная, глаза огромные, и так горят, что не по себе становится. Ещё к нам стала приезжать на пленэры одна художница, вроде как из столицы. Особа эксцентричная во всём, начиная с одежды и заканчивая ориентацией.

— Ориентацией? — переспросил Юрий и непонимающе нахмурился.

— Ага. Она приставала к девушкам с предложением их нарисовать, а одной вроде бы как даже интим предложила. Женский пол у нас подобными вещами не увлекается, поэтому девушка со скандалом убежала из её студии. Художница стала оправдываться, что её неправильно поняли… Девушка та на следующий день заболела и через три дня умерла. А художница так и приезжает. То на речке её видят, то на кладбище, то у старого городища. Да как-то так случается, что после визитов её либо кто-то заболевает, либо умирает.

— Интересно, — задумчиво сказал Юрий.

— А за неделю до этой, так сказать, эпидемии, явилось в наше захолустье… — Андрей помялся, подбирая слова, — кхм, чудо. Из Румынии приехало нечто, одевающееся как облезлая гейша и называющее себя существом пятого пола по имени Рес Аб Аэтерно, в простонародье — Этерн. Он больше на мужчину похож, но подлинно этого никто не знает. Известно только, что он какой-то сумасшедший музыкант и пишет новый альбом, и с какого-то перепугу решил сделать это именно у нас — городок хоть и маленький, но с богатейшей историей, может, проникнуться захотел. Возле кладбища есть неоготический особнячок, так он снял его, заплатив сразу за три месяца, и теперь народ старается там не ходить: из дома постоянно то жуткие треньканья-пиликанья доносятся, то завывания.

— Рес Аб Аэтерно, в переводе с латыни «то, что течёт из бесконечного прошлого в бесконечное будущее», — заметил Юрий. — Очень интересно. А ещё он что-нибудь делает, кроме как пугает народ?

Андрей усмехнулся:

— Он как приехал, на следующий день подарил нашему частному музею деревянную статуэтку, якобы привезённую им из Саудовской Аравии. Но хозяин музея решил, что статуэтка не вписывается в экспозицию, что вряд ли кто-то оценит её как подарок никому не известного сумасшедшего, и убрал в запасники.

— А что изображала статуэтка?

— Да кто его знает? Говорят, из чёрного дерева вырезано что-то несуразное.

Андрей умолк. В воздухе повисла пауза.

— Всё это весьма любопытно, — нарушил молчание Юрий. — Но я так и не понял, чем могу тебе помочь.

— Сегодня ночью ко мне приходила девушка, — опустив глаза, начал Андрей и покраснел. — Она пришла словно с порывом ветра из открытого окна. Красивая, в длинном белом платье, светлокожая, черноглазая и черноволосая, с бронзовой, инкрустированной бирюзой, диадемой в волосах. Впечатление портил только большой, словно у хищной птицы, нос. И знаешь, если бы не нос, то можно было бы сказать, что это и Маша, и художница, и Этерн. Сначала она кружила возле моей постели, затем присела и глубоко и с наслаждением вдохнула воздух, словно нюхала меня, при этом ноздри её жадно расширились. Она сказала, что любит меня, и хочет быть со мной… Мне было так хорошо, что я не заметил, как заснул. А проснулся совершенно разбитым и испугался. В общем, я хотел, чтобы ты поехал со мной в Раков, посмотрел на происходящее и сказал своё мнение.

— Может, это был один большой сон?

— Может. Но тогда откуда у меня это? — Андрей вытащил из кармана изящную серёжку из жёлтого металла: — С вечера её у меня не было.

— А может, это Нинина серёжка? — предположил Юрий. — Нечаянно расстегнулась, выпала и осталась в складках постели. А ты во сне её взял… Такое бывает.

— Не бывает, — мрачно ответил Андрей. — Нет у Нины таких серёг. Нет, и никогда не было.

Юрий хлопнул ладонями по коленям:

— Что ж. У меня как раз небольшой, как в миру говорят, отпуск наметился. Приехал отец Корнелий из епархии, так что две недели я могу посвятить отдыху. А места у вас действительно красивые и душевные. Только давай поедем завтра с утра. Сейчас уже поздно, а мне ещё собраться нужно, да к отцу Корнелию за благословением съездить.

— Спасибо, дружище!

Андрей вскочил, схватил Юрия за руку и энергично затряс.

— Ты меня не жди, — улыбаясь, ответил Юрий. — Еда в холодильнике, захочешь спать — ложись. Пойдём, я покажу твою комнату.

Вернулся он после полуночи. Удостоверившись, что товарищ спит, ещё долго бодрствовал: брал взятые у отца Корнелия книги, садился за письменный стол, читал их, вскакивал, ходил по комнате…

***

Мужчина отложил чиллум[2], откинулся на подушки и уставился в потолок. Наркотик уже начинал действовать. Сознание его подобно белому бумажному журавлику воспарило и вырвалось из серости дня, становясь мягче и гибче, поток мыслей, так же, как и окружающая действительность, окрасился восхитительно прекрасными ощущениями. Иногда мысли заменялись образами, образы — динамичными картинами: красочными, насыщенными, лёгкими. Вскоре он начал слышать музыку. Музыка текла отовсюду: из стен, которые начали выгибаться, из засветившихся искрами окон, из вращающейся в вальсе люстры, из пальцев на его руках…

Мужчина встал с кровати, взял лежавшую в кресле гитару и начал наигрывать, подобно прародителю мира — пауку — пальцами сплетая воедино нити далёкой древности, сотканные из красноватых отблесков костров, недавнего прошлого, своей угловатостью царапающего больные струны его души, настоящего, источающего свой стойкий аромат в его комнате, и будущего, прекрасного непознанного будущего, наполненного чарующей музыкой его фантазий…

Физическое ощущение того, что он не один, остановило поток музыкальной мысли мужчины. Он прижал струны ладонью к грифу и поднял голову. Перед ним стояла девушка.

Мужчина не удивился. В такие минуты к нему часто являлись гости из разных времён: это были и шаманы, и неродившиеся младенцы, давно умершие люди, с которыми он был и не был знаком и даже фантастические существа странной, иногда весьма неприятной наружности. Иногда это были музы, иногда — демоны. Чтобы обмануть последних, он часто одевался и гриммировался под них. Он привык к своим посетителям и даже стал классифицировать, поэтому сейчас с интересом посмотрел на девушку и попытался определить, к какой категории принадлежит она; но мысль неожиданно застопорилась, и он лишь широко раскрыл глаза.

— Здравствуй, — нежным, чистым голосом сказала девушка. — Не смогла пройти мимо такой чудесной музыки и решила заглянуть, послушать. Ты очень талантлив!

Мужчина улыбнулся, но чувство внутреннего напряжения всё ещё не покидало его.

— Как зовут тебя? — спросил он.

— Какая разница? — ответила девушка и улыбнулась. — Что толку в пустом звуке? Когда-то у меня было одно имя, потом другое, потом третье… Звук абстрактен и сиротлив без формы, которую он должен наполнить. Но если ты хочешь наполнить меня своей сутью — можешь сам дать мне имя.

Взгляд мужчины загорелся.

— Део. Я буду звать тебя Део, — вдохновенно подхватил он. — Но кто ты, о прекрасная?

— Я — та, которая принесёт тебе мировую известность и славу.

Лицо мужчины расплылось в широкой улыбке:

— Део… Богиня, я столько ждал тебя!

— Взамен мне нужна небольшая услуга, — вдруг сказала девушка.

Мужчина почтительно склонил голову:

— Я сделаю всё, что в моих силах!

— Завтра ты пойдёшь на рынок в ремесленные ряды и купишь там не торгуясь вот эту статуэтку.

Девушка сделала еле уловимый жест, и на её ладони оказалась странная деревянная скульптура.

— Затем поедешь в белорусский Раков, — продолжила она. — Это небольшой город с древнейшей историей, он впечатлит и вдохновит тебя, как вдохновил когда-то Михаила Клеофаса Огинского на его знаменитый полонез. Сделаешь так, чтобы статуэтку эту увидело как можно больше людей.

Во рту у мужчины пересохло. Слюна превратилась в крупный песок, царапающий язык, нёбо, дёсны. Девушка снова сделала гипнотический жест, и на её ладони возник большой стакан, заполненный оранжевой жидкостью с мелко колотым льдом.

— Это доказательство того, что я реальна, — ответила девушка на немой вопрос своего собеседника. — Твой любимый щербет.

Мужчина протянул руку и взял стакан.

— И запомни: если всё пойдёт так, как надо, за три месяца ты создашь свой самый лучший альбом, — закончила она и направилась к выходу.

Мужчина проследил, как она растворилась возле двери, даже не открыв её, и жадно приник к стакану. «Три месяца, три месяца, — лихорадочно крутилось у него в голове колесо мысли. — Всего каких-то три месяца… О, Део!..»

***

— Как спалось? — поинтересовался Юрий утром.

Андрей, посвежевший и отдохнувший, с аппетитом накинулся на завтрак:

— Прекрасно! Даже не верю в то, что вчера рассказывал. Слушай, а может, всё это бред? Может, я устал и мне просто нужно как следует отдохнуть? Сейчас как раз летние каникулы начинаются.

— Отдохнуть, безусловно, нужно, — согласился Юрий. — Но раз уж ты меня пригласил, а отец Корнелий дал благословение, я всё-таки воспользуюсь случаем. Тем более что в Ракове мне нужно будет выполнить одно поручение епархии.

Раков встретил их очередной смертью: ночью скончалась старушка Ветрова. Ей было девяносто два года, она давно тяжело болела, поэтому эта смерть вызвала двойственное впечатление. Юрий на правах святого отца попросил осмотреть тело старушки и пришёл к выводу, что в мир иной она отошла по естественным причинам.

На следующее утро Андрей был бледен, тих и задумчив. Завтракать не стал, сказав, что нет аппетита, и на вопрос Юрия: «Всё ли в порядке?» ответил, что да. После обеда он немного повеселел и порозовел лицом. Вечером вдруг занервничал и сказал, что в комнате душно, и он будет спать на веранде. Ответив на предложение Юрия поболтать после ужина отказом, Андрей удалился, и Юрий услышал, как он провернул ключ в замке двери, ведущей в комнату.

Ночь действительно была душная, безветренная. Юрий долго ворочался, затем встал, оделся и вышел во двор. Светила полная луна, с реки тянулся густой туман, и в воздухе отчётливо пахло речной сыростью, скошенными травами и прелой лесной подстилкой. Вдруг на него повеяло холодом, и он ясно различил в этом холоде нотки тлена. Безотчётный страх прокрался в разум Юрия и когтистой лапой начал сжимать его. Юрию вдруг захотелось бежать.

Он беспомощно оглянулся. Увидев во дворе колодец, он поспешил к нему и спрятался за деревянным срубом.

Вдруг от тумана отделилась узкая длинная полоска и, извиваясь, поплыла к веранде. У открытого окна полоска немного задержалась, затем проворной змеёй втекла внутрь. Через некоторое время раздался стон Андрея.

Согнувшись, Юрий вышел из-за колодца. Подбежав к крайнему окну веранды, он осторожно заглянул в него и в ужасе вскрикнул. На Андрее, прильнув к его губам, сидела мерзкая тварь: зловонный сгусток тумана, призрачно-прозрачное существо с общими неправильными очертаниями человека и торчащими недоразвитыми крыльями на спине. Тварь оторвалась от Андрея, повернула к Юрию свою голову, и её глаза заискрились красно-зелёным светом. На месте рта у неё вращалась большая чёрная воронка, которая, казалось, была готова поглотить всё живое и неживое. Воронка начала стремительно вытягиваться в сторону Юрия. Юрий громко закричал и потерял сознание…

***

Правитель восседал на троне и мрачно смотрел на совет старейшин. Глаза его метали такие молнии, что члены совета сидели потупившись и не смели поднять голов. Наконец правитель стукнул кулаком по подлокотнику:

— Как?! Я спрашиваю: как вы могли допустить бунт?! Половина Ассура сожжено, почти все ваши дома сгорели! Бур-Сагале, может, ты как глава совета ответишь?

Бур-Сагале встал.

— Это всё затмение, правитель, — не поднимая глаз, робко сказал он. — Это всё злые демоны. Это они спустились на землю, вошли в тела людей Ассура и совершили все эти злодеяния. Одного из этих демонов, обгоревшего, нашли в моём доме рядом с телом моей бедной дочери. Бедняга занемогла сегодня утром, очевидно, это был один из злых утукку[3], который задумал овладеть моей красавицей. Бедняжка хотела, чтобы её навестила принцесса Шаммурамат, ведь та славится своим добрым сердцем и искусством врачевания, но, кажется, не успела отправить слугу с просьбой…

— Принцесса Шаммурамат! — вскричал правитель и снова стукнул кулаком по трону. — Не смей произносить её имя, недостойный! Моя дочь пропала! Она утром ушла из дома, и до сих пор не вернулась. Если я узнаю, что ей причинили хоть какой-нибудь вред во время этих погромов…

Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, и скрипнул зубами. Глаза его налились кровью.

— Что сделали с телом демона? — неожиданно спросил он.

Бур-Сагале вздрогнул:

— Мы оказали ему жертвенные возлияния и закопали за городом на пустыре, чтобы он не смог вернуться.

— Хорошо, — сказал правитель и разжал кулаки. — Теперь поговорим о восстановлении Ассура…

***

Юрий очнулся на рассвете. Было свежо, на траве блестели крупные жемчужины росы. Стояла тишина, нарушаемая изредка колокольчиками собираемых в стадо коров да окриками пастуха.

Юрий посмотрел на веранду. Там было тихо. Он поднялся и подошёл к распахнутому окну. Бледный Андрей, разметавшись, лежал на изрядно смятой постели. «Я трус! — вбегая в дом, лихорадочно подумал Юрий. — И это я — священник — испугался какой-то нечисти! Даже не подумал о том, чтобы прочесть молитву!..»

— Андрей, Андрей! — бросился он к товарищу.

Андрей тихо застонал. Юрий отчаянно затормошил его:

— Андрей, проснись!

Андрей медленно открыл глаза и безумным взглядом уставился на Юрия.

«Надо успокоиться», — завертелось в голове Юрия.

— Доброе утро! — сказал он, когда, наконец, удалось совладать со своими чувствами. — Как спалось?

— Что случилось? — тихим голосом откликнулся Андрей. — Ты чего поднялся в такую рань?

— Решил прогуляться по утреннему городку, заодно и тебя пригласить, — уже совсем мирно ответил Юрий. — Что тебе снилось?

Андрей приподнялся на локте:

— Да так, ничего особенного. Я уже даже не помню.

— Андрей, я видел её, — тихо проговорил Юрий. — Расскажи мне о ней.

Андрей рухнул на постель и отвернулся:

— Она не разрешает мне этого делать.

Юрий тронул его за руку:

— Ты же сам хотел, чтобы я помог тебе…

Андрей повернулся и пристально посмотрел на Юрия.

— А она красивая, правда? — неожиданно спросил он. — Ты спрашиваешь, потому что она тебе понравилась?

У Юрия по коже побежали мурашки.

— Ну… Она не в моём вкусе, скажем так. А что ты знаешь о ней?

Андрей потянулся и слабая улыбка заиграла на его губах.

— Её зовут Эдит. Она гостит здесь у бабушки на другом конце города, и ей нравится приходить ко мне по ночам. Мы… мы занимаемся с ней тантрическим сексом. Особенно её возбуждает прелюдия с синхронизацией дыхания и тантрическими поцелуями.

— А ты видел её в городе днём? — поинтересовался Юрий.

В ответ Андрей замотал головой:

— Нет. Она запрещает. Говорит, что её это больше заводит, и если мы встретимся днём, это разрушит тайну. Ей нравится, что я женат, да и меня это, сам понимаешь, устраивает.

— Ты слишком доверчив, мой друг, — с сожалением сказал Юрий. — Ладно, отдыхай. Мне сегодня нужно сделать несколько дел, поэтому увидимся мы с тобой только вечером.

— Не будь занудой, — со слабой улыбкой ответил Андрей и накрыл рукой глаза.

***

— А я ни разу не была в мастерской художника, — оглядываясь по сторонам, сказала девушка. — Здесь так необычно. И запах…

— Это масляные краски, — с улыбкой ответила хозяйка мастерской, закрывая за девушкой дверь. — Проходи, не стесняйся. Сейчас я покажу тебе картину, для которой ты будешь позировать. — И она прошла в угол мастерской, где на мольберте стоял закрытый тканью холст.

— Какие интересные картины, — продолжала девушка, разглядывая полотна, выставленные вдоль стен. — А что натолкнуло вас на эти сюжеты?

Художница задержалась возле закрытого холста:

— Приятно, что ты интересуешься. Сразу видно родственную душу. Я готовлюсь сейчас к выставке. Все эти картины написаны для неё.

— Они такие разные, — заметила девушка.

— Согласна, — ответила художница. — Но общее у них есть: вдохновение. Вдохновение вообще странная штука. Порой его можно найти где и в чём угодно, а порой не найти вообще. У этой серии вдохновение одинаковое. Оно приходит ко мне по ночам в виде обрывков кинофильмов. Как будто кто-то намеренно мне показывает их. Наутро в памяти остаются наиболее яркие моменты, которые я и стараюсь запечатлеть.

— Как интересно! — воскликнула девушка. — Я всегда завидовала людям, которые видят такие насыщенные сны! Пожар в каком-то древнем городе, колдунья, оживляющий мёртвых, парень с девушкой ночью на кладбище, страшный клоун в самолёте, пьяный старик с бутылкой и старой книгой… Как это всё связано?

Художница покачала головой:

— Вдохновением, девочка моя. Вдохновением снов.

— А вот эта картина, которая отвёрнута к стене? Что на ней изображено?

— Она не дописана. Я начала работу над ней, но так и не смогла завершить: вдохновение ушло. Посмотри, если хочешь.

Девушка аккуратно отодвинула холст от стены. На картине размытый девичий силуэт в музейной экспозиции стоял перед диковинной статуэткой.

— Вы были в музее Ракова? — спросила девушка. — Так правдоподобно и детально прописана его обстановка.

— В Ракове есть музей? — удивилась художница. — Нет, никогда не была. Это всё вдохновение. Я увидела эту сцену с точностью до мельчайшего оттенка. Только потом что-то пошло не так с моделью, и работу пришлось оставить. А самой последней должна стать эта картина…

Она аккуратно сняла ткань с мольберта. Девушка побледнела. На холсте нечёткими, размытыми мазками была изображена фигура, и в зависимости от угла зрения она могла принадлежать и прекрасному ангелу, и озлобленному демону. Объятия фигуры были раскрыты, губы страстно (или плотоядно?) вытянуты.

— Она называется «Поцелуй вечности», — гордо сказала художница. — Я должна была дописать её ещё четыре дня назад, но модель неожиданно отказалась. Зато за это время родился старик.

— А где на картине должна быть… модель? — с затаённым страхом спросила девушка.

— Как где? — удивилась художница. — В объятиях вечности. Ну ладно, давай к делу. Всё, как договаривались: ты позируешь обнажённая, я хорошо тебе плачу за каждый день работы. Если тебе накладно, можешь не уезжать домой. Переночуешь здесь. Эта дверь ведёт в небольшую комнатку отдыха, а на этаже есть туалет и душ.

Девушка поёжилась, словно от холода:

— Зачем это вам? И почему вам так необходима была именно модель девственница?

Лицо художницы стало жёстким.

— Девочка моя, — вкрадчиво сказала она, — это искусство. Это вдохновение, и это идея, требующая воплощения! И им нужно подчиняться, иначе они могут навсегда меня покинуть, а моя жизнь без них не имеет смысла! А девственница нужна мне для того, чтобы написать невинность. Ты знала, что когда девушка лишается невинности, она меняется? И что это видно невооружённым глазом?.. Да не бойся ты! Я же говорила, что ты интересуешь меня только с позиции искусства, а не сексуальной ориентации. Так что раздевайся. Вещи можно повесить на этот стул…

***

Юрий ещё с вечера наметил план действий. В первую очередь он поехал в город, нашёл отца Корнелия и рассказал тому обо всех событиях, произошедших за два последних дня. Отец Корнелий задумчиво почесал щёку:

— Всё, что я сейчас услышал, чрезвычайно интересно. Меня уже давно интересуют лики зла и способы борьбы с ними. Только один вопрос: почему ты решил заняться этим делом?

— Жизнь моего друга в опасности, — ответил Юрий. — Он просил меня о помощи, и я обязан хотя бы попытаться ему помочь.

— Хорошо, — задумчиво сказал отец Корнелий и сложил руки на коленях. — Судя по описанию, это демон-вампир эдимму родом из Ассирии. Для того чтобы справиться с ним, нужно выяснить несколько моментов. Во-первых, то, что он появился в Ракове, означает, что его призвал кто-то именно из этой местности. В данном случае не имеет значения — кто, а имеет значение — где это было сделано. Эгрегор места призвания может помочь при изгнании…

Отец Корнелий встал, вышел из комнаты и через некоторое время вернулся с тёмно-коричневой, с жёлтыми листами, книгой.

— Во-вторых, ассирийские демоны могут быть призваны посредством различных ритуалов, но изгоняются только при помощи ассирийской магии. Бог один и одинаково реагирует на обращения разных религий, но сгустки зла могут быть различными, и к ним, как в физике и математике, должны применяться определённые формулы. Вот копия древнеассирийского свода заклинаний «Шурпу», он поможет тебе подобрать соответствующие формулировки для нейтрализации зла.

Отец Корнелий передал Юрию книгу. Тот почтительно принял её.

— В состоянии покоя эдимму может находиться в какой угодно вещи, — продолжил отец Корнелий, — и тебе нужно найти эту вещь, чтобы вернуть вампира в свой «дом». Скорее всего, выпустили его на свободу при помощи определённых заклинаний, и будет хорошо, если ты найдёшь также и их. Они помогут тебе больше узнать о демоне.

— Сколько человек необходимо для обряда изгнания? — поинтересовался Юрий.

— В мировой классификации эдимму — демон среднего порядка, с ним может справиться и один человек. Но всё же будь осторожен…

Отец Корнелий поднялся, достал из навесного шкафчика большую шкатулку из светлого дерева и протянул Юрию:

— На всякий случай: здесь всё, что обычно используется для борьбы с нечистью у нас. И я не советовал бы тебе заниматься этим одному. Ты ещё слишком молод и неопытен. Поскольку дело срочное, я с несколькими помощниками могу приехать завтра после обеда. Как раз за это время мы сможем хорошо подготовиться.

Юрий почтительно склонил голову:

— Благодарю, святой отец! Благословите меня.

Отец Корнелий поднял руку и осенил его крестным знамением:

— Благословляю тебя на подготовку и на разумные действия по ситуации. Ступай с Богом…

Всю дорогу Юрий думал, сопоставляя различные сведения. По приезду в Раков он посетил местный музей, затем стал объезжать кладбища. Бегло осмотрел униатское, православное и еврейское кладбища, католическое кладбище заинтересовало его больше. Он побродил по дорожкам среди могил, поговорил со служителем часовни. Затем ещё раз неторопливо обошёл кладбище, сел в машину и поехал к дому Андрея.

***

— Какие тусклые, однако, лампочки! Сколько раз говорил: поставьте поярче! Ничего же не видно! А он мне: а нечего, говорит, делать тебе в запасниках! Знай следи, чтобы тихо всё было в музее… Глупость, однако, какая. А ежели вот в этих самых запасниках и произойдёт что?.. Да где же он, выключатель этот?

Старик пошарил рукой по стене, нашёл выключатель, и в помещении загорелся свет. Он действительно был неяркий, мягкий, оранжевый. Старик прищурился и посмотрел на лампочку. Ему показалось, что от неё отходят десятки ярких жёлтых лучей, образуя как бы светящуюся паутину с солнечным пауком посередине. Нити паутины достигали предметов, заботливо расставленных на полках, окутывали их бледным золотистым сиянием и мягко тухли, уступая место полумраку в углах полок и самого помещения.

Старик достал из кармана бутылку водки и сел на стул.

— Ну и что, что на нём граф Янушкевич восседал? Я, может, тоже графских кровей! — сказал старик и основательно приложился к бутылке. — А теперь вот сторожем должен работать. Граф графа эксплуатирует… Однако.

Он снова выпил, занюхал рукавом и поставил бутылку на столик.

— А столик нам, стало быть, граф Тышкевич завещал, — ядовито заметил старик и стал осматриваться по сторонам. — О, а тебя вчера не было!

Он встал, подошёл к одной из полок и в изумлении уставился на чёрную деревянную статуэтку:

— Экая страхолюдина, однако! Где её этот потомок Янушкевича откопал? — Он взял статуэтку и повертел в руках: — Однако, что-то в ней есть… А это что у нас за книжица такая занятная? Старая, жёлтая… «Ассирийская магия», ну-ка, ну-ка…

Старик сел в кресло, поставил на столик статуэтку, развалился в кресле, отхлебнул добрую порцию из бутылки и раскрыл книгу:

— Я, великий жрец, я зажигаю огонь, я зажигаю переносную печь, я источаю избавление, я священный жрец Эа, посланец Мардука… Ха-ха-ха! Мардука! У него, наверное, морда была огромная, вот такая! — Он надул щёки, издал губами звук лопнувшего воздушного шарика и продолжил: — Нет, воот такая! — И он широко развёл руки.

Он начал громко, с выражением декламировать строки книги, периодически прикладываясь к бутылке и поглядывая на статуэтку. Скоро он почувствовал, как усталость начинает путать язык, накатывать тяжёлыми волнами на глаза, расслабляя, и вместе с содержимым бутылки опустошая его тело. Он отложил книгу и вновь глянул на статуэтку. Последним его видением был пепельный дым, исходящий из её головы…

***

Огромный багровый диск солнца уходил за горизонт. Андрей проспал весь день, и Юрий своим приездом разбудил его.

— Я просто настаиваю на ужине, — говорил Юрий, разбирая большие, привезённые из города пакеты с множеством вкусностей. — У нас с тобой впереди много дел, и нужно как следует подкрепиться.

Андрей был не против ужина, и с удовольствием помог товарищу накрыть на стол.

— А ты почему не пьёшь? — поинтересовался Андрей, наливая себе очередной бокал красного вина.

— Мне нужно быть в форме, — уклончиво ответил Юрий.

— А чего такой напряжённый? — не отставал Андрей. — И вообще, расскажи: где ты сегодня был, зачем в город ездил?

Юрий отложил вилку, отодвинул от себя тарелку и промокнул губы салфеткой.

— Видишь ли… — неуверенно начал он. — В общем, я кое-что узнал о твоей Эдит. Дело в том, что она не совсем человек…

Андрей поперхнулся:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это демон, очень древний дух родом из Ассирии, имя которому — эдимму, проще говоря — призрак человека, который не был упокоен должным образом. Он очень мстителен и вместе с дыханием высасывает жизнь у спящего человека, применяя к нему свои чары. Охотится он только за молодыми людьми, но если сильно голоден, то не побрезгует и пожилым человеком.

— Что за бред? — возмутился Андрей. — Какой эдимму? Какая Ассирия? Такой страны уже давно нет! Кроме того, демоны вездесущи, а у тебя ко мне никто не приходил!

— Страны нет, а демоны остались, — спокойно возразил Юрий. — И что касается эдимму — то он не вездесущ. Активным он может быть только в сельской местности, но может управлять людьми на очень большом расстоянии.

Андрей зло глянул на Юрия и со стуком поставил бокал на стол:

— Это ты так изощрённо мстишь мне за Нину? Я же знаю, что ты до сих пор к ней неравнодушен, целибат этот твой… Ну прости уж, что здесь я лучше тебя оказался!

Юрий посмотрел ему в глаза и ничего не ответил.

— Хорошо. Допустим, — уже спокойно сказал Андрей, подливая вина себе в бокал. — И как же он, по-твоему, сюда попал?

Юрий покачал головой:

— Это была очень длинная цепочка. Сначала его по неосторожности разбудили, затем привезли из Саудовской Аравии, потом разрушили сдерживающую его печать и выпустили на свободу. Он заполучил нужную жертву, стал очень силён, и с каждой забранной жизнью эта сила возрастает. То, что следующая его жертва — ты, сомнений не вызывает. Судя по всему, осталось тебе недолго…

Андрей с вызовом откинулся на спинку стула.

— И дело осложняется тем, что уничтожить его нельзя. Можно лишь ненадолго успокоить проведением поминок или жертвенных возлияний, или изгнать ритуальным деревянным оружием в деревянную статуэтку при помощи древнеассирийских заклинаний, — закончил Юрий.

Андрей зло рассмеялся:

— Так я и думал! Зря я обратился к тебе. У тебя всегда были проблемы с женщинами, вот ты и завидуешь! Придумал неизвестно что. Какая фантазия у тебя богатая! Ты сам-то в это веришь?.. А знаешь что, бывший друг, убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову!

— Как скажешь, — спокойно ответил Юрий. — Только я не могу уехать сейчас. Я не выполнил ещё поручение епархии. С твоего позволения я всё же переночую в твоём доме. В конце концов, это ты меня сюда пригласил.

Андрей разом опрокинул в рот содержимое бокала:

— Валяй. Только чтобы завтра утром тебя здесь уже не было!

Юрий многозначительно поднял брови и вышел из кухни.

Андрей швырнул бокал на пол, безразлично посмотрел на разлетевшиеся по полу осколки, тяжело поднялся и, пошатываясь, направился на веранду.

***

— Не опускай, пожалуйста, голову, — попросила художница, быстро нанося мазки. — Совершенно меняется поза!

Девушка сникла и опустила голову:

— Я очень устала. Я стою уже шесть часов. У меня кружится голова. Меня тошнит. Мне уже кажется, что этот ваш демон, — он смотрит на меня и всю высасывает… Это невыносимо.

Художница бросила взгляд на часы:

— Ох, прости. Я действительно увлеклась. Сейчас, последние штрихи, и на сегодня всё…

— Навсегда всё, — отрезала девушка, направляясь к стулу с одеждой. — Я больше не приду.

Художница отложила палитру.

— Почему? Ну хорошо, давай будем делать перерывы, как только ты захочешь… Я больше буду платить тебе…

— Мне не нужно от вас ничего, — тихо ответила девушка и закашлялась. — Я не хочу больше этим заниматься. Я чувствую в этом что-то дурное, злое… Я не могу этого объяснить, и мне это ещё больше не нравится. Всё. Прощайте. — И она направилась к двери.

— Давай я отвезу тебя домой, — предложила художница, пожимая плечами.

— Я сама доеду.

— Давай хотя бы до автостанции довезу!

— Нет.

Художница достала из сумочки кошелёк, достала несколько купюр и протянула девушке:

— Ну хорошо. Вот, возьми.

Девушка посмотрела на полотно. Лицо её было бледным, черты заострились. Под глазами пролегли синие полукружья с красноватой сеточкой сосудов. Она некоторое время смотрела на полотно, затем, словно очнувшись, рванула дверь за ручку.

— Мне ничего от вас не нужно. Оставьте себе! — крикнула она и захлопнула дверь.

Художница пожала плечами и подошла к мольберту. Неоконченная картина была прекрасна и требовала завершения. Заворожённая, художница взяла палитру и кисть, и углубилась в работу.

***

Юрий дождался, когда Андрей заснул, и, услышав подтверждение в виде лёгкого храпа, тихо вошёл на веранду. Стараясь передвигаться бесшумно, он разложил по веранде священные облатки, одну небольшую аккуратно вложил в приоткрытый рот Андрея. Андрей зашевелился, и Юрий поспешил покинуть веранду.

Когда с реки потянулся туман, Юрий затаился за колодцем. Он дождался, когда серая извивающаяся полоса просочится на веранду, подбежал, быстро закрыл окно, вытащил из висевшей через плечо большой сумки две облатки и обложил раму. Через окно он увидел, как демон вздрогнул, и как сверкнули в темноте красные угли его глаз.

Вооружившись распятием, Юрий взлетел по ступенькам и дёрнул дверь за ручку. Та не поддавалась.

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь, — осеняя крестным знамением дверь, зашептал Юрий. — Да восстанет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его…

Достав из сумки пузырёк со святой водой, он окропил порог. Дверь распахнулась. Юрий вбежал на веранду. Услышав щелчок закрывшегося за спиной замка, он посмотрел на товарища.

Андрей лежал на кровати, беспомощно раскинув руки. Голова его была повёрнута набок, на подушке лежала выпавшая изо рта облатка. Недалеко от кровати извивалась мерзкая, безобразная тварь.

Выставив вперёд крест, Юрий пошёл на эдимму.

— Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская, всякий посягатель адский враждебный, всякий легион… — громко и чётко говорил он, брызгая вокруг святой водой.

Капли попали на демона, и тот издал истошный вопль. Юрий почувствовал сильный удар в грудь. Через мгновение погнутое распятие лежало на полу, выплёскивая последние капли, закатился под кровать пузырёк со святой водой. Демон подлетел к Андрею.

Андрей открыл глаза. Над ним склонилась его Эдит. Она была прекрасна, как никогда. Черные волосы развевались в порывах невидимого ветра, глаза горели желанием, приоткрытые пухлые губы жаждали поцелуя. Его поцелуя.

— Любимый, я пришла за тобой, — нежным, как журчание горного ручья, голосом проговорила Эдит и протянула руку. — Сегодня я унесу тебя в свою страну, туда, где я родилась. Нас скроют ото всех зыбучие пески времени. Знойным днём мы будем наслаждаться нашими объятиями и отдыхать в прохладе тёмных глубоких пещер, где рассеяны несметные сокровища. А ночью, когда величественный чёрный купол неба коронует серебристый лик матери-луны, мы будем летать над заброшенными городами, о которых никто не знает, гулять по их занесённым песками улицам и танцевать на бастионах полуразрушенных крепостей. Я подарю тебе вечность и раскрою тайны коридоров времени, при помощи которых ты сможешь путешествовать в вечности. Хочешь ли ты пойти со мной?

— Да! О да! — простонал Андрей.

— Так дай же мне руку!

Андрей приподнялся и протянул демону руку.

— Сбрось с себя этот мусор, — потребовал демон, указывая на облатку, — и поцелуй меня.

— Нет! — закричал Юрий. — Андрей, не поддавайся!

Он вытащил из сумки чёрную деревянную статуэтку и деревянный кинжал замысловатой формы. Слова древней молитвы громким набатом зазвучали в маленьком пространстве веранды:

— Злой дух, который выпущен в степи, злодей, которого не заставишь вернуться назад, Диме, Диммеа, которые обескровливают людей…

Демон с силой оттолкнул Андрея, метнулся к окну и остановился. Глаза его горели ненавистью, безобразное полупрозрачное тело клубилось ядовитыми испарениями, чёрная воронка рта судорожно сжималась в узкую то горизонтальную, то вертикальную щель. Поняв, что выход отрезан, демон вновь кинулся к Андрею:

 — Целуй же меня скорее!

Андрей всем телом подался к демону. Облатка упала с его груди на постель. Демон издал хлюпающий звук и притянул Андрея к себе.

— Их семеро, богов просторного неба; их семеро, богов просторной земли; их семеро, алчных богов; их семеро, богов вселенной… Их семеро, злых богов; их семеро, злобных ламашту; их семеро, злых бедствий лабацу; их семеро в небесах, их семеро на земле…

Демон страшно закричал. Воронка его рта расширилась и закрутилась с бешеной скоростью. Андрей беспомощно разомкнул губы. Воронка демона начала приближаться, и лёгкая зеленоватая струйка потекла в неё изо рта Андрея.

Юрий сжал кинжал и бросился на демона.

— Их семеро! Их семеро! Их два раза по семь! — закричал он, нанося удары в самый центр воронки.

Демон захрипел. Воронка осветилась вдруг красно-чёрной вспышкой, и Юрию показалось, что в ней он увидел все глубины ада. Источая зловоние, эдимму упал на пол. Его тело в конвульсиях то скручивалось узлами, то распрямлялось, обрубки крыльев бессильно трепетали, воронка исторгала хрипящие и булькающие звуки. Не имея сил подняться, повернув голову набок, Андрей в ужасе смотрел на эту агонию.

Юрий выставил вперёд статуэтку:

— Во имя Шамаша, могучего, будь заклят! Во имя Эа, господа вселенной, будь заклят! Во имя Мардука, великого мага богов, будь заклят! Во имя бога огня, сжигающего тебя, будь заклят! Именами тех, кого два раза по семь, заточаю тебя, эдимму, в теле этого идола! Войди в свой дом! Отныне и во веки веков!

Глаза демона тускло сверкнули жёлтым, и нехотя, тоненькой жидкой струйкой, он начал перетекать в статуэтку. Когда демон перетёк полностью, Юрию показалось, что глаза статуэтки полыхнули ненавистью…

— Теперь нужно понадёжнее спрятать его, желательно закопать глубоко в землю, — проговорил Юрий, укладывая статуэтку в деревянный ящичек, украшенный затейливой резьбой. — Как ты чувствуешь себя?

— Очень сильная слабость, — прошептал Андрей. — Но это не страшно. Спасибо тебе, друг. И… прости меня…

***

Ярко светит полная луна, освещая пустырь за воротами Ассура и крадущуюся по нему фигуру в балахоне.

— Мои руки наполнены зернами упунту; мои руки наполнены жаром, лихорадкой, ознобом; мои руки наполнены проклятиями, сглазами; мои руки наполнены мучениями… — бормочет фигура, подходя к недавно закопанной могиле.

Фигура откидывает покрывало с головы, и волны чёрных волос падают на её плечи. Окропив могилу какой-то жидкостью, она достаёт из сумки деревянную статуэтку.

— Я, повелевающая мертвецами, обращающаяся за советом к мертвым, та, которая изводит мёртвых из земли, велю тебе: поднимись, восстань! — держа статуэтку в руках, громко произносит она.

Над могилой начинает собираться еле заметный туман.

— Войди в свой новый дом, о тот, кто вынужден подняться! — продолжает фигура. — Это твоё вечное жилище. Я привязываю тебя к нему до той поры, пока существуют Луна и Солнце, пока существует Земля. Служи мне до конца дней моих!

Туман, свернувшись в узкую полосу, нехотя перетекает в статуэтку. Фигура поднимает руки со статуэткой вверх, и полная луна кровавым отблеском отражается в глазах статуэтки…

***

— Что ты там возишься? — прошипел человек в тёмной куртке с капюшоном, надвинутым на глаза.

— Да лопата упёрлась во что-то… Похоже, всё-таки нашли мы сокровища отступавшего Наполеона! Не соврал старикашка… Ну-ка, подсвети!

Говоривший вылез из ямы с небольшим чёрным ящиком в руках.

— Как-то не обильно, — засомневался человек в капюшоне, чиркая зажигалкой.

— Сейчас посмотрим… — Второй завозился с ящиком: — Не открывается. Дай-ка нож!.. Странно. Такое впечатление, что он цельный. Не могу крышку найти…

— Давай его лопатой! — предложил человек в капюшоне.

Второй положил находку на землю. Человек в капюшоне ударил ребром лопаты по ящику.

— Чёрт, крепкий! — сказал он и с силой ударил ещё несколько раз.

По ящику змеёй пробежала длинная трещина. Человек в капюшоне самодовольно усмехнулся:

— А сейчас можно и ножом.

Ящик нехотя разъединился на две неправильные части. Из него выпал тёмный свёрток.

— Тряпка довольно старая, — морщась, заметил второй, разворачивая поднятый свёрток. — Переложена какими-то штуками со странными рисунками… — Он брезгливо стряхнул священные облатки на землю и развернул последний слой: — О, а вот и оно!

Копатели склонились над находкой. На них с голодной ненавистью смотрела чёрная деревянная статуэтка.

[1] Мы зовём тебя, диммеа, эта жертва для тебя!

[2] Трубка для курения конопли.

[3] В ассирийской мифологии — демон.