Как вы пишете? Чем сопровождается процесс?

— Я из тех, кто пишет по плану. Сначала загораюсь идеей, дальше обдумываю, какими средствами её лучше раскрыть. Строю скелет сюжета, чтобы не провисла динамика, набрасываю ключевые сцены, поворотные точки. И только когда творческая задача полностью ясна, приступаю к самому тексту.

Увы, подход “как муза на душу положит” — совсем не моё. Если я не знаю, что именно я хочу изложить, что высказать — я не напишу и строчки.

Вы любите свои произведения? Какая книга любимая? Почему?

— Да, люблю почти все (кроме парочки не слишком удачных рассказов). Сейчас самое любимое — цикл про Ферку Ренфильда (“Опереточный злодей” — лишь первая в нём). Потому что уже работаю над следующей, и “горю” этой историей. Когда переключусь на цикл про Арека Сикорского — любимым будет он :).

Ваши любимые книги и что бы вы порекомендовали обязательно прочитать? Или посмотреть?

— В первую очередь, серия “Век Дракулы” Кима Ньюмана, “Те, кто охотится в ночи” и дальнейший цикл про Исидро Барабары Хэмбли и наш, русский цикл “В шесть часов вечера после Полуночи” Kriptilia.

Как вы подбираете имена героям своих произведений?

— О, вот к именам я подхожу с особой ответственностью. Во-первых, ищу редкие и яркие, чтобы интересно звучало — разумеется, с учётом региональной и исторической достоверности. При этом “говорящими” имена могут быть только если герои сами осознают, что они “говорящие” (персонаж получить себе прозвище по делам его — так пана Лехослава за его “художества” стали писать Лихославом и сокращать до Лиха). Во-вторых, я люблю использовать один приём: имя персонажа по частям меняется в поворотных точках его судьбы. Имя, данное при рождении, “случайное”, с течением жизни трансформируется, обрастает уменьшительными формами, псевдонимами, теряет какие-то части (вместе с утерей документов, и родины, отказом от идентичности), всё больше отражает личность персонажа, пережитый им опыт.

Так, например, молодой Сергей Лукьянович заключает сделку с Феркой и становится Сержем.

 

Инквизитор Агнус Холтофф (его имя значит “агнец”, дано при рождении религиозными родителями — но когда Холтофф обращается в упыря, он уже волк в овечьей шкуре, агент упырей в инквизиторском корпусе) в переломный исторический момент переходит на службу Советам и становится Агнием Хольтовым (и теперь его имя больше ассоциируется с огнём). Кстати, у него тоже есть прозвище от Ферки, хотя оно ему и не нравится.

Да и сам Ферка Ренфильд не просто так болезненно реагирует на вопросы о своём имени — история за ним стоит очень мрачная. Но она ещё будет рассказана.

А уж Арек Сикорски так и вовсе чемпион: впервые он появляется в рассказе “Фото на память” (победитель прошлой “Трансильвании”), где имя “Аркадиуш” играет важную роль. В 1895 году персонаж присваивает себе имя Штефан Аркадиус Вертер фон Берневиц унд Сикорски (Штефан фон Берневиц — историческая личность, возглавлял немецкую администрацию при оккупации белорусских земель кайзеровскими войсками). А в 1921 году (“Опереточный злодей”) его уже знают как Аркадия Волковича Сикорского (кстати, Волкович — не настоящее его отчество, оно появилось из-за ошибки москвичей, плохо знакомых с региональными особенностями двойных фамилий польско-белорусской шляхты; а Арека ошибка позабавила и он не стал исправлять). Между двумя датами произошло немало событий, в которых Арек поучаствовал (в “Опереточном злодее” они упомянуты лишь вскользь), и имя его трансформировалось как в игре, где надо, заменяя по одной букве, превратить “море” в “сушу”. В его случае это была не просто трансформация, но ещё и возвращение своей идентичности — он отвоёвывал обратно своё настоящее имя, которое пару веков прятал, притворяясь другими людьми.

Вы читаете отзывы к своим книгам? Они вас вдохновляют или разочаровывают?

— Конечно, читаю, с большим удовольствием!

Что в писательстве вам дается труднее всего? Какая часть вашего творческого процесса самая сложная?

— Самая сложная — находить время, чтобы писать. Для того чтобы завершить “Опереточного злодея”, я брала “творческий отпуск”, сидела в режиме экономии на строгой диете. Но это того стоило.

Какие исследования вы проводите перед написанием книги и сколько в среднем на это тратите времени?

— Так как пишу сейчас по конкретной исторической эпохе, то исследую её. На один только подготовительный этап, прежде чем я почувствовала, что уже достаточно представляю себе реалии чтобы о них писать, у меня ушло более трёх лет.

Я перепроверяю каждую мелочь, так что четыре часа копаться в документах, чтобы написать правильно одно-два слова — это нормально. Меня до сих пор гложет, что в одном из рассказов у меня упомянута одна техническая мелочь, которую я знаю со слов вроде как специалиста, но документально подтверждения ей не нашла. Боюсь, что однажды придёт заклёпочник и скажет “Ага-а! А вот тут-то автор ошиблась!”

С кем из авторов, как прошлого, так и настоящего, вы согласились бы совместно написать роман?

— Ким Ньюман. Просто Ким Ньюман.

Если бы вы имели возможность путешествовать во времени, какой момент прошлого вы бы выбрали и почему?

— Двадцатые годы двадцатого века. Это было сложное время — но когда у нас были простые времена? Однако я хочу познакомиться с теми людьми, что, голодая, сражались и строили светлое будущее, что искренне верили в него.

Чем вы любите заниматься, когда не пишете?

— Слушаю музыку. Я меломан в тяжёлой форме, я могу слушать её часами с полным погружением, забывая обо всём.

Как устроено ваше рабочее место и где вы обычно пишете?

— Закуток в комнате, где я отгородилась компьютером и столом от мира. А пишу я сначала на бумаге.

Каким вы представляете своего идеального читателя?

— Внимательным и эрудированным любителем интриг, которому интересно собирать по маленьким деталям в тексте общую картину.

Как вы пишете? Чем сопровождается процесс?

— Если именно совсем «пишу», то процесс сопровождается тишиной. И под конец — рекой кофе или колы.

 

Вы любите свои произведения? Какая книга любимая? Почему?

— Далеко не все. Есть те, которые терпеть не могу. Есть те, которые даже не помню. Любимая та, что в процессе или только что закончена. Потому что в ней ещё живёшь, привык к тому миру, что в ней, сроднился с персонажами. Ну и наконец — в неё столько сил вбухано. А, да, ещё те, которые не написаны. Вот, повесть «Гетто для нежити» люблю. Или роман «Сознание». Здесь тоже всё ясно — это лакомый кусочек, который дразнит, задачи разные интересные.

Ваши любимые книги и что бы вы порекомендовали обязательно прочитать? Или посмотреть?

— Не вижу смысла рекомендовать. Каждому человеку в тот или иной момент нужно что-то своё. То, что заходит мне, другому будет абсолютно мимо. Мне вот отлично заходят триллеры и разная второсортная мистика. Иногда что-то всплывает даже не знаю, откуда, — «Лоуни», «Скажи волкам, что я дома». Ну а так, наверху списка — Лакснесс, Сигурдссон Оулавюр Йоуханн, Тумас Транстрёмер, Йон Линдквист, Юхан Теорин.

Как вы подбираете имена героям своих произведений?

— Они приходят уже с именами, биографией, характером и полным чемоданом приданого.

Вы читаете отзывы к своим книгам? Они вас вдохновляют или разочаровывают?

— Для этого у меня должны были бы быть отзывы. А у меня только несколько месяцев назад завелась страница, чтобы было куда складировать тексты. Если честно, то намного важнее бывает прощупать, ясно ли читающему из фрагмента, что происходит с героем, но это пока книга пишется. После — ну, кому-то понравится, кому-то нет, это нормально. И меня пока ещё никто не убедил, что нечто способно вдохновить сильнее, чем общение с персонажем, чем сам процесс, когда торкает идея или не можешь избавиться от прекрасных голосов в голове.

Что в писательстве вам дается труднее всего? Какая часть вашего творческого процесса самая сложная?

— Финальная отделка. Та часть, когда нужно заштукатурить стыки между кусками. И вот эти одно-два предложения или один-два абзаца часто через силу идут, то есть это просто то, что надо сделать, а не то, что само прёт.

Какие исследования вы проводите перед написанием книги и сколько в среднем на это тратите времени?

— Перед?.. Так не бывает. На каждую фразу приходится пять поисковых запросов. Если героя куда-нибудь занесёт, абзац может быть равен пятнадцати прочитанным статьям, двум проштудированным книжкам, неделе попыток нагуглить ответы, нескольким часам плотных консультаций с тем, кто в теме. И тут не подстрахуешься заранее.

Героиня вышла поутру из своей квартиры и забежала за кофе. Вы идёте гуглить, какие заведения есть неподалеку от её улицы. Читаете отзывы. Смотрите фото. Изучаете меню. Проверяете, во сколько открывается. Изучаете привычки жителей города — там принято пить капуччино или считается за кофе только чёрный, пьют его неспешно за столиком с газеткой или берут в основном на вынос, сколько стоит чашка, дорого это для героини или нет, какая у неё зарплата, во сколько она должна быть на своём рабочем месте, какое расстояние ей надо преодолеть. Это вы только начали её утро. А потом она приедет на работу — и молитесь, чтоб она оказалась художницей и вы могли в её мастерской творить что хотите. Потому что, если она медсестра в больнице или воспитатель в детском саду, вы проведёте ещё три недели штудируя всё что можно о местной системе медицинской помощи — и это только для того, чтобы она правильно переступила порог госпиталя или детского сада и поздоровалась с коллегами. Но как только она войдёт в палату к пациенту, вы отправитесь на новый круг поисков.

Каждый новый герой — это приговор. Вы приговорены осваивать его профессию, навыки, хобби. Вы проведёте месяцы, штудируя термины, сленг, изучая технологии работы, бренды материалов, какие-то странные штуковины, сидя на профессиональных форумах, читая живые отзывы о реальных случаях, просматривая на ютубе километры видео. За год или два, что пишется роман, вы освоите китайскую живопись, научитесь жонглировать, разводить кроликов, правильно укладывать асфальт и станете экспертом по детскому аутизму. Короче, время на исследования — это каждый день, все те несколько лет, пока создается текст.

С кем из авторов, как прошлого, так и настоящего, вы согласились бы совместно написать роман?

— Любить автора и писать с ним вместе — разные вещи. Я не хочу к авторам, которые нравятся, каких-то примесей. А ещё классные тексты не значат, что метод работы конкретного писателя подходит кому-то другому. Он может быть для потенциального соавтора невыносим. Вариант самый безболезненный для соавторства — это что-то типа игры, когда обоим хочется попробовать сделать что-то для фана, посмотреть, что получится.

Чем вы любите заниматься, когда не пишете?

— Путешествия, верховая езда. Хороший фильм тоже годится.

Как устроено ваше рабочее место и где вы обычно пишете?

— Оно обычно не устроено. Ноутбук на полу аэропорта, блокнот в автобусе, кухня в хостеле, лестница на пароме. «Заложник» заканчивался на кофейной стойке в книжном магазине, «Мой париж» – в библиотеке Рейкьявика, «Рыба-меч» – на террасе на берегу моря, что-то писалось в номере с окном в стену в стамбульском отеле, что-то под деревом в парке.

Каким вы представляете своего идеального читателя?

— Идеальный читатель – это как идеальная женщина или идеальный ребёнок с правильными оценками в дневнике? Зачем они? Вряд ли существуют такие читатели и тексты, но существует идеальная точка встречи одного с другим, когда они совпали. Если текст оказался за пределами моего компа, он рано или поздно наткнётся на кого-то, кому подходит. Ну, или не наткнётся, но в любом случае, зачем конструировать то, на что не можешь повлиять?

Если бы вы имели возможность путешествовать во времени, какой момент прошлого вы бы выбрали и почему?

— Можно абонемент на проезд? Чтоб на любую станцию, куда нужно для текущего текста.

Как вы пишете? Чем сопровождается процесс?

— Пишу, в основном, под музыку. Раньше могла сосредоточиться исключительно в тишине, но как-то постепенно поняла, что музыка создаёт атмосферу.

Вы любите свои произведения? Какая книга любимая? Почему?

— Да, разумеется, я бесконечно всем сердцем в них влюблена. Начну с того, что по профессии я переводчик, зарабатываю, в основном, как художник, ещё монтирую видео. И из всего вышеназванного, пожалуй, именно книги я считаю целиком и полностью чем-то своим, от первой и до последней буквы. Они не по ТЗ, они не перевод с английского, они не собраны из кусков других книг. В любой (почти) деятельности, я считаю, есть творческая составляющая, но именно книга – это то, что состоит из творчества на сто процентов.

Из моих книг любимая, пожалуй, «Балерина» — книга о творчестве ради творчества, об искренности и лицемерии в искусстве, о преодолении и – во многом – о том, что иногда всех приложенных усилий бывает недостаточно и никто не может быть идеален.

Но должна сказать, что пока я пишу книгу и она в процессе, она становится для меня любимой, исключений до сей поры не случалось.

Ваши любимые книги и что бы вы порекомендовали обязательно прочитать? Или посмотреть?

— Тема, конечно, щекотливая. Я не считаю, что есть книги, которые вот прямо каждый без исключения должен прочитать непременно. Те же знаменитые «ценности», которые мы были обязаны почерпнуть из школьной программы, достаточно сильно устарели в моральном плане. Это я к тому, что я бы могла сказать «советую каждому прочитать «Мастер и Маргарита» это моя любимая книга, и каждый раз я открываю в ней новые смыслы и подтексты», но лично знаю тех, кто, будучи умным и начитанным человеком, этой книгой абсолютно не впечатлился и ничего не понял.

Как вы подбираете имена героям своих произведений?

 

— Главным героям даю буквально первое имя, что придёт в голову. Ни разу ещё не меняла имён в процессе, так что пока это работает. В каком-то смысле, может быть, это мне подсознание подсказывает наилучший из вариантов.

Вы читаете отзывы к своим книгам? Они вас вдохновляют или разочаровывают?

— Читаю. Их крайне мало, и обычно они состоят из слова «спасибо», но всё равно приятно.

Бывает, что человек понимает какой-то момент из текста настолько по-своему, что и я начинаю воспринимать его иначе. Вот такие моменты, пожалуй, вдохновляют. Если кто-то видит в твоей книге смыслы, которых ты как автор не закладывал, это замечательно. Значит, книга живёт своей жизнью.

Что в писательстве вам дается труднее всего? Какая часть вашего творческого процесса самая сложная?

— Матчасть. Определённо, это она. Если не изучить то, о чём будешь писать, досконально, так, чтобы прежде всего ты сам поверил, что да, это ты танцуешь балет, да, это ты живёшь в заброшенном городе, да, это ты выступаешь в цирке – то и читатель не поверит.

Какие исследования вы проводите перед написанием книги и сколько в среднем на это тратите времени?

— Бывают книги, которые я пишу, опираясь исключительно на свой опыт, где не нужны исследования, разве что поиск своих старых тетрадок в дальнем ящике. А бывает, что и месяц, и два могу только читать, смотреть и гуглить, конспектировать и анализировать, что из этого может пригодиться. Как ни странно, это одновременно и самая сложная часть процесса, и самая увлекательная. Тот период, когда ты в голове начинаешь выстраивать будущую книгу и в какой-то момент понимаешь, что да, это оно, всё складывается в картинку, и ты её видишь.

С кем из авторов, как прошлого, так и настоящего, вы согласились бы совместно написать роман?

— Честно скажу, соавторство – это не моё. Я просто не могу себе представить, как должны распределяться «обязанности» между двумя авторами одной книги. В конце концов, у каждого свой стиль, свои особенности повествования, получается, один автор непременно должен будет подгонять свой скилл под второго. Я знаю по крайней мере один авторский дуэт, чьи книги бесконечно уважаю, но как они добиваются такого гладкого текста и невозможности понять, что его при этом писали два разных человека – ума не приложу.

Если бы вы имели возможность путешествовать во времени, какой момент прошлого вы бы выбрали и почему?

— Это лёгкий вопрос. Я бы точно осталась там, где есть, потому что в воображении и прошлое, и будущее всегда будут лучше, чем на самом деле, а разочаровываться никто не любит.

Чем вы любите заниматься, когда не пишете?

— Люблю рисовать и монтировать видео. К счастью, это одновременно ещё и моя работа.

Как устроено ваше рабочее место и где вы обычно пишете?

— Моё рабочее пространство – это мой ноутбук. Где он находится в момент времени – там и работаю. Иногда это самые неожиданные места.

Вообще, заметила, что чем разнообразнее рабочая среда, тем неожиданнее результат 🙂

Каким вы представляете своего идеального читателя?

— Мой идеальный читатель всегда улавливает всё, что я вложила в текст (иногда немножко больше), точно правильно прочитывает все слова с ударениями в нужных местах и однозначно мысленно произносит реплики с теми интонациями, паузами и акцентами, какие я задумывала.

Как вы пишете? Чем сопровождается процесс?

— У меня было искушение ответить «просто сажусь и пишу». Но на самом деле я подолгу ношусь с идеей сюжета, собираю матчасть, продумываю каждую подробность. А когда все готово, остается включить музыку — какой-нибудь ядреный рок — и записать. И вот тогда я действительно просто сажусь и пишу.

Вы любите свои произведения? Какая книга любимая? Почему?

— Люблю те, которые действительно удались. Лучшей своей работой я считаю не полностью оригинальный текст, а повесть «Сказка о потерянном поколении» в сеттинге Warhammer, потому что в ней заложены самые важные для меня идеи.

Ваши любимые книги и что бы вы порекомендовали обязательно прочитать? Или посмотреть?

— 🙂 Интересно, кто-то еще не читал Булгакова, Эдгара По, Лавкрафта и Стругацких? 🙂 Кроме них, для меня маст-рид — Достоевский, Эжен Сю, Эко, Мамин-Сибиряк, Брэдбери, Урсула Ле Гуин и Азимов, из ныне живущих очень нравятся Мария Семенова, испанский писатель Сафон и британский фантаст Дэн Абнетт.

Как вы подбираете имена героям своих произведений?

— По правде, у меня тут фантазия не особо включается. Отрицательные герои, как правило, Димы, положительные получают простые распространенные имена. Мои герои — обычные, ну ладно, _обычные на первый взгляд_ люди, а их особость раскрывается не через имя.

Вы читаете отзывы к своим книгам? Они вас вдохновляют или разочаровывают?

— Читаю, когда пишут 🙂 Зависит от отзыва. Вдумчивые вдохновляют, а подиагональные — не очень.

Что в писательстве вам дается труднее всего? Какая часть вашего творческого процесса самая сложная?

— Есть такое модное выражение — войти в поток… Вот это и есть краеугольный камень. Когда удается поймать большое У, тогда все в радость: и сидеть сутками за ноутом, и лопатить науч-поп или бэк, и мысленно вычерчивать сложные схемы родства и отношений.

Какие исследования вы проводите перед написанием книги и сколько в среднем на это тратите времени?

— По счастью, я автор небольших рассказов, так что времени на подготовку уходит от нескольких дней до нескольких лет, был у меня случай — писалось славянское фэнтези… Обычно рою фольклористику, костюм, кухню, военное дело, профессиональные подробности, научные данные, да мало ли что может пригодиться. Как-то понадобилась агротехника борщевика.

С кем из авторов, как прошлого, так и настоящего, вы согласились бы совместно написать роман?

— Чуть не написал «с Абнеттом»… С Лавкрафтом, у него бывали соавторы, а его лор я знаю назубок. Лишь бы Г.Ф. где-нибудь в его мирах был не против 🙂

Если бы вы имели возможность путешествовать во времени, какой момент прошлого вы бы выбрали и почему?

— 70-е! Я все равно жила уже в это время, и частенько испытываю ностальгию. Хотелось бы увидеть и оценить их во взрослом состоянии, подышать одним воздухом с Джоном Ленноном и сходить на ранний концерт БГ.

Чем вы любите заниматься, когда не пишете?

— Читать, читать и читать. Люблю корректуру и редакторские правки. Это моя работа, а когда я не работаю, делаю это в порядке хобби — на ФБ и в фандоме. Играю в видеоигры. По возможности езжу в турпоездки — что может быть лучше, чем очередная пачка достопримечательностей.

Как устроено ваше рабочее место и где вы обычно пишете?

— Полулежа на тахте с ноутбуком. Главное, чтобы на него не вскакивал кот.

Каким вы представляете своего идеального читателя?

— Вдумчивый. И не оптимист.

Как вы пишете? Чем сопровождается процесс?

— В полном одиночестве и под любимую музыку (фолк, русский рок, романсы…)

Вы любите свои произведения? Какая книга любимая? Почему?

— Люблю 🙂 Самое любимое всегда то, что в процессе написания. Начиная новую историю я не всегда знаю, чем она закончится. Каждый раз это приключение не только для героев, но и для меня 🙂

Ваши любимые книги и что бы вы порекомендовали обязательно прочитать? Или посмотреть?

— Мой любимый автор — Евгений Юрьевич Лукин. Каждая его книга — это беседа с мудрым, ироничным мастером, прекрасно владеющим словом. Советую всем. Много читаю научно-популярных книг. Потом всё это как-то варится внутри, рождаются совершенно неожиданные идеи.

Как вы подбираете имена героям своих произведений?

— Чаще всего интуитивно. Обычно сразу становится ясно, подходит имя герою или нет. Иногда, если это важно, подбираю «говорящие» имена, которые подсказывают читателю что-то о характере персонажа.

Вы читаете отзывы к своим книгам? Они вас вдохновляют или разочаровывают?

— Отзывы люблю, критики не боюсь 🙂

Что в писательстве вам дается труднее всего? Какая часть вашего творческого процесса самая сложная?

— Я пишу очень медленно, переписывая каждую фразу, пока не нахожу самые точные слова. Всегда долго думаю над первым и последним предложением.

Какие исследования вы проводите перед написанием книги и сколько в среднем на это тратите времени?

— Я профессиональный историк и это сказывается. Если я задумываю рассказ, действие которого происходит в прошлом, то очень много читаю об этом периоде. Был случай, когда ради одного абзаца в рассказе я проштудировала две диссертации 🙂

С кем из авторов, как прошлого, так и настоящего, вы согласились бы совместно написать роман?

— С Роджером Желязны.

Если бы вы имели возможность путешествовать во времени, какой момент прошлого вы бы выбрали и почему?

— В прошлое — только наблюдателем, без возможности контакта. Посмотреть, конечно, хочется. Скорее всего, выбрала бы Древний Мир.

Чем вы любите заниматься, когда не пишете?

— Мастерю украшения, читаю, играю в настольные игры.

Как устроено ваше рабочее место и где вы обычно пишете?

— Пишу за компьютером, закутавшись в плед, с кошкой на коленях 🙂

Каким вы представляете своего идеального читателя?

— Думаю, что идеального читателя не существует. Судя по отзывам, мои рассказы читают очень разные люди, и это прекрасно.

Как вы пишете? Чем сопровождается процесс?

— Редко пишу в тишине, люблю поставить фоном какой-нибудь фильм под настроение. При чем именно под собственное настроение – тема и сюжет фильма и вещи, над которой я работаю, могут быть бесконечно далеки.

И ещё люблю пить в этот момент кофе с молоком или чай с бергамотом.

Кстати, по поводу чая и кофе… Лучшее средство от творческого кризиса – засесть работать в какой-нибудь кофейне в старом городе. Или на фудкорте в торговом центре. Под настроение.

Вы любите свои произведения? Какая книга любимая? Почему?

— Да, конечно. На счет любимой, трудно сказать, но серия «История чёрного серебра» мне особенно близка, потому что я начала работу с ней ещё в школьные годы и вложила в персонажей и мир много личного.

Вообще у меня бывают довольно странные отношения с моими произведениями. Например, есть у меня рассказ «Закат», не мистический, о первобытных людях. Мне кажется, по мастерству это лучшее, что я на данный момент писала, сегодняшний потолок. Но после того как закончила, я не могла его перечитывать, совсем. Было жутко, как сейчас говорят, кринжово. Сейчас отпустило, нормально.

Ваши любимые книги и что бы вы порекомендовали обязательно прочитать? Или посмотреть?

— Любимых книг много. Это и Толкиен, дорогой с детства. Но его рекомендовать как-то странно J Из современного могу однозначно посоветовать «Тобол» Алексея Иванова. Это лучшее, что есть не только у этого автора, но и в современной русской литературе в принципе. А любителям фантастики и фэнтези – «Отблески Этерны» Веры Камши. Я с ее творчеством познакомилась поздно, уже после экранизации. Невероятно увлекательно!

(Посоветовала, ага. Чуть оригинальнее, чем Толкиен))

С посмотреть все сложнее. В последние годы выходило очень мало качественных фильмов и сериалов, что у нас, что за рубежом. Из нашего считаю действительно прекрасным сериал «Перевал Дятлова». Действительно понравился фильм «Скиф», разнесенный критиками, но собравший в свое время небольшую, но довольно горячую фанбазу.

Из западного кино я всегда любила блокбастеры по комиксам, такой попсовый эпос, но и они дряхлеют год от года. Последнее, произведшее впечатление настоящего кино – «Лига справедливости» Зака Снайдера.

Как вы подбираете имена героям своих произведений?

— По-разному бывает. Иногда герой рождается со своим именем и неотделим от него. Иногда приходится искать, буквально везде – в истории, в мифологии, в подвернувшихся под руку научных изданиях. Например, как-то меня обвинили, что злодея Марченко в «Сломанном кресте» я наградила фамилией на «-ко» согласно повесточке (дело было в 2014 году), а я просто прихватила попавшуюся на глаза с обложки пособия на рабочем столе…

Вы читаете отзывы к своим книгам? Они вас вдохновляют или разочаровывают?

— Читаю, бывает интересно. Конечно, отрицательные не всегда приятны, но и к слишком хвалебным стараюсь не прислушиваться.

Что в писательстве вам дается труднее всего? Какая часть вашего творческого процесса самая сложная?

— Вычитка сразу после окончания основной работы. Тест может казаться гениальным или тебя может буквально колотить от него, но в любом случае ты в первое время просто не видишь ошибок и логических нестыковок, потому что глаз «замылен». А вычитывать надо, и ты вычитываешь и психуешь.

Какие исследования вы проводите перед написанием книги и сколько в среднем на это тратите времени?

— По разному. Бывает, что я уже увлечена какой-то темой, исторической эпохой и из неё приходит сюжет, ложится на бумагу. А бывает, приходится «покопать». Тут тоже важно не переборщить, как ни странно. Казалось бы, чем больше знаешь о матчасти, тем лучше. Но излишнее копание и крючкотворство тоже может убить вдохновение. И тогда говоришь себе: «Стоп! Вот сейчас я знаю достаточно для того, чтоб хотя бы начать». И нужно начинать. Остальное, если необходимо, доберешь по ходу. И, конечно, важно помнить, что пишешь художественное произведение, а не научное. Лично я считаю, что иногда можно пожертвовать научным догматом ради художественного эффекта. Главное, отдавать себе отчёт, что и зачем делаешь.

С кем из авторов, как прошлого, так и настоящего, вы согласились бы совместно написать роман?

— А ни с кем J Не хочу работать в связке.

Если бы вы имели возможность путешествовать во времени, какой момент прошлого вы бы выбрали и почему?

— Куда-нибудь в середину второй половины первого тысячелетия нашей эры.

Можно прямо в Аркону на Руян. Или в Старигард (ныне Ольденбург). Хочется взглянуть как на самом деле жили древние славяне. А то одни говорят «Были землянки и керамика без узоров», другие – «Была великая империя славян!». А вот поглядеть бы, как оно было.

Только лучше в тело тогдашнего обывателя-мужчины. Конечно, много всего говорят про то, что на севере (у скандинавов, у новгородцев…) женщины были круты и на коне, но меня все равно терзают смутные сомнения.

Чем вы любите заниматься, когда не пишете?

— Люблю иногда рисовать, но чтобы заниматься систематически не хватает терпения – кажется, что ворую время и вдохновение у прозы. Люблю гулять по городу, путешествовать – пусть даже недалеко, по пригородам. И люблю фотографировать – и «открыточные виды», и ловить случайные удачные кадры.

Люблю книги, кино, сериалы… Иногда, чтобы разгрузить мозг и нервы, «залпом» смотрю обзоры на youtube.

Как устроено ваше рабочее место и где вы обычно пишете?

— У меня на рабочем столе стоит творческий беспорядок. Страшный беспорядок, если признаться. Когда в процессе творческой работы происходит затык, начинаю беспорядок разбирать, не вставая из-за стола.

А вообще в последнее время много набираю на смартфоне – очень удобно. Хоть в транспорте, хоть в кафе, хоть в перерыв на работе. Так минувшим летом я и начинала работу над повестью «Мертвец из города-призрака» — выходила во внутренний двор университета и набирала заметки.

Каким вы представляете своего идеального читателя?

— Его нет. В смысле – идеала. Мне как раз очень нравится видеть, узнавать какой он, мой читатель – напрямую в переписке, в комментариях, на творческих встречах или опосредованно, через знакомых. Знаю, что профессиональный писатель должен ясно видеть свою целевую аудиторию и понимать свою нишу на рынке. Но я некоммерческий писатель, поэтому могу себе позволить бо’льшую свободу творчества.