Я летел за тобой

Магазин в деревне был, да товар в нём — дорог и скуден, потому Роза ходила в сетевой, что в посёлке за озером. Нечасто, много ли ей требовалось? Жила одна, скотины не держала. Работала, да огород водила. Летом толклись дачники, зимой вовсе было малолюдно, из редких труб валил дымок. Дороги от снега чистили и то ладно. Роза привыкла к тишине, ей даже нравилось.

Замуж собиралась в юности, да не вышла. Парни сватались, не без того — сама сомневалась. Чем бы чужой человек в доме порадовал? Своих как-то не попадалось. Так разменяла четвёртый десяток, решила более не задумываться о лишнем. Одной безмятежно. Поговорить захочешь, так есть соседи, узнать что-то нужное — библиотеки и интернет. Хорошо жила, не жаловалась.

Этим летним утром как раз собралась за покупками. Дорога шла сначала прямо, потом поворачивала, спускалась на дамбу, которую в давние времена построили, ещё при царе, отделяя одно озеро от другого. Между ними бежала речка, причудливо вилась среди заросших аиром берегов. Роза остановилась полюбоваться красивой картиной. Вода синела, берега зеленели, на прибрежной луговине чёрно-белым пятном выделялся аист. Стоял, не иначе лягушек высматривал. Роза помахала ему рукой, просто так, ведь птицам нет дела до людей. Смотрят со своего высока. Гнездились они на старой водонапорной башне в другом конце деревни.

В магазине, как водится, полно было знакомых, так что Роза наслушалась местных новостей и наговорилась сама. Обратно шла часа через два, а то и более. Снова задержалась на мосту. Солнце поднялось выше, просвечивало реку насквозь, у песчаного дна резвились мелкие рыбёшки. Аист по-прежнему стоял в траве, причём на том же самом месте, словно не надо было ему добычу ловить, птенцов кормить. Странно.

Роза пошла было домой, только дел там накопилось немного, а сумка не сильно оттягивала руку. Тревожно стало. Птицы — существа шустрые, им шевелиться полезно, чтобы выжить ещё больше, чем людям, почему эта никуда не улетела, в сторону не ушла, на другое, более прибыльное место? Лягухи сами в клюв не придут, за ними пошагать надо. Не случилось ли чего худого?

Года два или три назад присел вот так аист на разрушенную звонницу, да так там и умер. То ли нога в щель соскользнула, застряла, то ли ещё что произошло. Долго мёртвая птица на ветру болталась, распустив крылья.

Местные поглядывали в сторону большого старого дома, шептались значительно, что не иначе ведьма Хеля наворожила, сгубила перелётного. Муж её больной лежал после инсульта, ходить не мог, но сильно его Хелена любила, старалась подлечить в земной юдоли удержать, а всем ведь ведомо, что аисты — птицы значимые. Они не только ребят молодым парам приносят, ещё души покойников с собой на небо забирают. Задержала ведьма аиста, не допустила до своего порога, только всё равно года не прошло, как муж её помер. Должно быть другая птица до цели добралась. Всех не остановишь.

Пошла Роза не дорогой, а берегом, только поверху, далеко от реки. Отсюда виднее было. Присмотрелась. Аист почти что у самой воды стоял. Трава рядом с его красными ногами выглядела мятой, а ещё почудилось, что слишком яркой была, словно не трава вовсе. Сеть! Ахнула Роза, спустилась на самый край обрыва и точно рассмотрела, что лежало там чуждое, природе несвойственное.

Злость вспыхнула в душе. Местные рыбачили, да инвентарь берегли, пришлые больше развлекались. Поставят сеть, снять забудут, а то волнами её утащит. Купаться в озере из-за безответственных приезжих уже боялись, заплывать далеко от берега никто не рисковал. Таскало течение опасные ловушки. Из синтетики сплетённые не гнили долго, не выбраться, коли запутаешься.

Роза хотела было сразу спустись вниз, только как бы она голыми руками порвала крепкое волокно? Нет, действовать надлежало благоразумно. Она побежала домой, закинула продукты в холодильник, надела резиновые сапоги, да одежду попроще, взяла ножницы, какими у рыбы плавники на кухне обрезают. Вроде удачно собралась, но сомнение взяло. Аист, конечно, всего лишь птица, зато крупная, клювастая. Долбанёт по башке — мало не покажется. Ему ведь не объяснишь словами, что с добром идёшь, без намерения прибить, да схарчить, раз всё равно в сеть попался. Помощь в таком деле была бы кстати.

Роза вышла на крыльцо, глянула в соседний огород. Соседка курила на лавочке, прислонив к стене подручный инструмент. Мотыжила картошку или капусту, да присела отдохнуть. Роза помахала рукой, подошла ближе:

— Надюха, дело тут такое, отвлекись ненадолго от огорода, сходи со мной к реке. Птица там в сетке запуталась, освободить надо.

— Розка, ну вечно тебе неймётся. То у тебя кошка на дерево залезет, слезть не может, теперь вот утка в сеть поймалась. Сверни ей шею, да зажарь. Я с утра мантулюсь в картохе, устала дальше некуда.

— Не утка — аист, — поправила Роза.

Надя глубоко затянулась, выпустила дым:

— Так тем более. Птица могучая, клюв что ножик, сама сеть растреплет или перепилит. Реально я без сил. Знаешь ведь, что мой вахтами работает, а я тут одна пластаюсь и с огородом, и со скотиной.

Уговаривать дольше Роза не стала. В чём-то соседка была права, доставалось ей изрядно. Мужик её, конечно зарабатывал хорошо, по дому мастерил, нужно всё делал, ну так по две недели его дома не бывало, а земля ждать не любит. Чуть упусти момент, картошка сорняками зарастёт.

Решила, что справится сама, но клюв у аиста действительно здоровенный, следовало от него уберечься. Вместе с ножницами прихватила с собой Роза крышку со старой бочки — загородиться от птицы, чтобы не достала.

Аист стоял где стоял, тыкал носом под ноги, словно услыхал Надины советы и пытался сеть разорвать-перетереть. Не похоже было, что у него получится. Роза осторожно спустилась с кручи, пошла по высокой траве, глядя больше не вперёд, а вниз. Говорили, что змей тут много. Аист стоял тихо, смотрел на бредущего к нему человека, лишь иногда пощёлкивая клювом. Что значит этот звук, Роза не знала. Когда подошла ближе, поняла, почему птица не смогла улететь с сетью: лески намотались на железный штырь, который торчал на краю берега. Вбили его наверняка рыбаки, чтобы привязывать лодку, если пришла охота поудить в омуте.

Наступил самый ответственный момент. Загородившись опасливо крышкой от бочки, Роза подошла чуть не вплотную, потом опустилась на корточки, одной рукой взгромоздила крышку над головой, в другой крепче зажала ножницы. Цель была перед глазами, простая, понятная, так что робость куда-то делась. Аист и то вёл себя прилично, долбанул клювом в деревяшку, но под неё заглядывать не пробовал.

Прочная леска скрипела, лапа дёргалась, так что пришлось сосредоточиться. Совсем освоившись, Роза попеняла птице:

— Да стой ты! Почти справились. Сейчас дорежу сначала сеть, со штыря её позднее стащу, чтобы раньше времени не улетел, с собой не уволок, потому что не нужна тебе в гнезде эта дрянь.

Аист затих, словно хорошо всё понял. Не вдруг и снялся с места, даже когда лапа окончательно освободилась. Толкнуть его Роза не решилась. Сдёрнула со штыря спутанный ком сети, подтянула к себе, чтобы прибрать, на помойку унести.

Тут беда и случилась.

Почувствовав, наконец, что он совсем свободен аист взмахнул крыльями, задел крышку от бочки, так что её сильно качнуло в сторону. Древняя ручка отлетела совсем, крышка, стукнув Розу по плечу вильнула колесом прочь. Не удержав равновесия, Роза пошатнулась, попыталась вскочить. Новый взмах крыльев, а может что иное совсем сбил с ног, так что выписала в воздухе замысловатую дугу. Голова взорвалась болью, мир взметнулся перевернулся, а потом холодная речная вода грохнула по боку. Роза ещё успела сообразить, что не река встала на дыбы, а сама она свалилась нечаянно в воду, погрузилась в прозрачную чуть мутную глубину.

Плавать умела. Не то, чтобы хорошо, так ведь река была неширока-неглубока. Страх появился потом, когда руки и ноги, не слушаясь хозяйку лишь безвредно дёрнулись, не погребли наверх и к берегу. Запутались в сети. Голова дико болела, от холодной воды стало совсем плохо. Роза ещё помнила, что нельзя пока дышать, надо ждать, когда она всплывёт, а всплывёт непременно, нельзя же утонуть в их небольшой речушке, это вам не Волга с пароходами или Нил, где плавают крокодилы, а аисты, наверное, зимуют.

Развернуло лицом вверх, сквозь нетолстый, но неодолимый слой воды Роза увидела, что аист не улетел прочь, кругом идёт над водой. Услышала или ей показалось как зовёт её. Совсем чудное примстилось: стихи!

Я летела за тобой,

За твоею судьбой…

Мир темнел. Роза пыталась выпутаться из сети, оттолкнуться ото дна, ничего у неё не получалось, а потом вода хлынула в нос и рот. Тьма сомкнулась, последним тихим отголоском прозвучало:

В поднебесной дали

Далеко от земли

Я приму твою душу на крылья…

Больше она ничего не почувствовала и не тревожилась уже ни о чём.

Тело вынесло на камни под мостом, нашли его в тот же день. Поскольку на голове зияла рана, заподозрили злой умысел. Молодой опер из района, спеша показать себя в настоящем деле, проявил расторопность, выяснил порядок событий без труда. Осмотрел место, нашёл штырь, о который погибшая, видимо, ударилась головой. Следы на первый взгляд совпадали, экспертиза должна была подтвердить сделанные на местности выводы. Ножницы остались на берегу, с тела сняли сеть. Показания соседки окончательно прояснили дело. Освобождая запутавшуюся птицу, потерпевшая не удержалась на ногах, ударилась головой о железку и утонула. С такой травмой она, пожалуй, и без сети пошла бы на дно.

Зайдя к патологоанатому, чтобы сдать на экспертизу штырь, по всем правилам изъятый из береговой глины, молодой опере посетовал невольно:

— Вот ведь, тётка хотела сделать доброе дело: птицу освободить, справилась с задачей, только сама погибла. Эх, нет в мире справедливости! Добрые мрут, а злые живут.

Патанатом, Иван Иваныч, в годах уже мужик, ответил не сразу, выглядел задумчивым, отрешённым, точно работал первый день, ещё не нагляделся на всякое разное.

— Знаешь, Дима, — сказал он. — Не так всё просто. С причинами смерти всё ясно, полагаю рана хорошо совместиться с принесённым тобой предметом, так что с происшествием мы разобрались, но вскрытие ещё кое-что показало. Рак у девушки был, да такой, что жить ей недолго оставалось. Сам я не специалист, созвонился с врачом знакомым, тот подтвердил, что скорее всего лечение не дало бы результата, хотя, конечно, кто знает…

— Получается, потерпевшая всё равно должна была умереть? Долго ей оставалось?

— Месяцы, наверное. Болей вероятно, ещё не было, раз к врачу не пошла, вскоре бы начались. Ей бы эти дни годами показались. Сам понимаешь, лечение от рака невесёлое, да ещё если мало надежды на благоприятный результат…

— Вот не знаешь, где найдёшь, где потеряешь… Есть, наверное, высшая справедливость на земле, не всегда только мы можем её понять и оценить… Заключение когда будет готово?

Происшествие в глухом углу произвело сильное впечатление на молодого опера. Не сразу он вспомнил, что есть другие дела и вообще это потерпевшую зашивают в морге, чтобы скромно похоронить, для других людей жизнь продолжается.

Возвращаясь вечером домой в свой частный сектор, увидел гнездо аистов на бетонном столбе, невольно притормозил, разглядывая хозяев. Занятые своими делами, они не обращали никакого внимания на человека, и он пошёл дальше. Не видел, как глаз ближней к нему птицы внезапно застыл, вспыхнул фиолетовым огнём, померцал и погас. Аист как ни в чём не бывало, отвернулся и принялся чистить перья. Ветер тихо уносил куда-то едва слышные слова. Они звучали со смыслом лишь для того, кому были предназначены:

Я летел за тобой

Над притихшей водой,

Непростая, волшебная птица.

Ты спасла меня здесь,

Упредив мою весть —

Этот миг уже не повторится.

В поднебесной дали

Далеко от земли

Я приму твою душу на крылья.

Все печали вся боль

Что случились дотоль

После смерти вершиться бессильны.

Я летел за тобой,

За твоею судьбой

Только ты проявила участье.

Путь уже недалёк,

Кто подумать бы мог,

Где отыщешь последнее счастье.