Последнее-первое 31-е

Удар головой об лед был настолько сильным, что Петрович на несколько секунд потерял сознание. Очнулся он от поскуливания и горячих облизываний алабая Графа. Пес скреб лапой по пуховику, тянул поводок и всячески пытался вернуть хозяина в привычное вертикальное состояние.

Петрович застонал, но обрадовался, что надел шапку, да еще капюшон натянул. Затылок ныл, голова кружилась. Петрович повернулся на бок, встал на колени, поднялся на ноги.

Вокруг белая тишина. «Никогда поселковые улицы не чистят», — пробурчал Петрович отряхиваясь. Он вспомнил, как сегодня утром, еще в темноте, разгребал дорожки на участке, кое-как откопал мусорный контейнер за воротами, а от калитки весь снег покидал соседу напротив под забор. «Не, ну а чо? Понастроили своих котеджев, три этажа, туи-елки, людЯм солнце позакрывали, — ворчал Петрович, — Ничо, пусть тоже лопатой помахает, а то спит вон, до обеда».

Петрович потер затылок. Да, далековато ушли. Он перехватил поводок и медленно двинулся в сторону дома. Граф шел рядом, искоса поглядывая на прихрамывающего хозяина.

Стародачный поселок Фирсановка был застроен в разнобой маленькими живописными домиками с полупрозрачными штакетными палисадниками и солидными кирпичными коттеджами, окруженными каменными заборами. Железнодорожная станция, существующая еще со времен Николаевской железной дороги, недавно была перестроена и включена в схему метро. У станции аптека и продуктовый магазин, дальше школа и лес с длинной лыжной тропой.

Петрович шел очень медленно и быстро почувствовал, что устал. Он оперся правой рукой о чужой палисадник и заглянул во двор. Вдруг стенка брусчатого дома растворилась и стала видна комната. Петрович потер затылок и подумал — «Сильно же я приложился-то». Он заинтригованно смотрел, словно спектакль на сцене.

На круглом, накрытом вязаной скатертью, столе были разложены коробки с елочными игрушками. Старик в синем стеганом жилете достал из коробки стеклянную белочку и протянул старушке. Она бережно взяла белочку, словно пыталась согреть, вздохнула и повесила на елку, стоящую на табурете у буфета. Старики по одной доставали и вещали старые елочные игрушки, поглядывая на фотографии детей и внуков на стене. Игрушки были такие же какие у Петровича, что хранились на антресоли — картонные фигурки животных, стеклянные сосульки и ватные человечки, оставшиеся еще от мамы, когда-то модные немецкие шары, купленные много лет назад женой Петровича.

У Петровича не было детей и когда жена умерла, он еще несколько лет наряжал елку, ведь приходили старые друзья, иногда приезжали однокурсники и бывшие коллеги. Постепенно и они ушли из жизни. Два дня назад Петрович достал коробку с новогодними открытками. Поздравления и теплые пожелания много лет радовали их с женой. Защемило где-то глубоко, руки затряслись и в носу защипало до обиды, до злости на проклятое одиночество. Взял он эту коробку, вышел на улицу и сунул в мусорный бак. Нет больше никого — ни жены, ни друзей. Помотал он головой, разозлился еще больше и унес коробку подальше — на мусорку к магазину.

— Вот, — в слух сказал Петрович и назидательно погрозил старикам поводком, — сидите одни. Где они, эти ваши дети и внуки? На морях? На горнолыжных курортах? То-то, а вы тут, никому не нужные, одинокие!

Граф грустно поднял голову на Петровича и вздохнул.

У стариков зазвонил телефон. Старушка ответила и заулыбалась — «Они приедут, Мите уже лучше, все вместе приедут. Ох, батюшки, надо же тесто ставить!» Старики засуетились радостно улыбаясь друг другу.

Петрович махнул рукой и побрел дальше.

Издалека послышался стук колес приближающегося поезда. Петрович медленно подходил к станции. Он устало присел на запорошенную скамейку. Граф улегся у ног хозяина.

Современное здание станции мигало разноцветной гирляндой. В маленьком скверике нарядили елку. Петрович в принципе любил новогодние огни, мишуру и серебряный дождик, но сейчас у него ныл затылок и устали ноги. Он исподлобья смотрел на станцию, когда одна стена вдруг исчезла и Петрович увидел молодого человека в синем пуховике, взволнованно следящего за редкими пассажирами, выходящими из вагонов.

Правая рука без перчатки очень замерзла и Петрович сунул ее в карман. Нащупав сложенные пополам купюры он вспомнил как пару часов назад у магазина видел этого парня. Видел, как у него из кармана выпали деньги. Видел, подобрал и не стал ни звать, ни догонять. «Сумма небольшая, — подумал тогда Петрович, — ничего, будет этому олуху уроком.» — И спрятал деньги в карман.

По платформе, стуча каблучками белоснежных сапожек, кокетливо шла эффектная девушка. Она улыбалась сама себе и всем идущим мужчинам одновременно. Увидев парня в синем пуховике, она замедлила шаг, поправила белую шубку, шапку и нахмурилась.

— Я чет не поняла, — услышал Петрович ее высокий голос. — А чо без цветов?

Парень в синем пуховике попытался ее обнять, но девушка ловко вывернулась, смерив его пренебрежительным взглядом.

— Лелечка, не сердись пожалуйста, — оправдывался молодой человек, — я елку живую нарядил, торт твой любимый купил. — Он примирительно протянул к девушке руки.

— Не строй из себя дурачка! Торт! Нашел чем соблазнить!

— Ну, цветы же я тебе каждый раз дарил!

— Вот именно! Дарил — в прошедшем времени! — девушка фыркнула. — И вообще! Ты обещал коттеджный поселок, а это какие-то деревянные развалюхи прошлого века!

Парень оглянулся и Петрович невольно посмотрел в ту же сторону.

— Лелечка, смотри как красиво. Домики, снег, елка, вон, даже какой смешной черный барбос-медвожонок у скамейки, весь в снежинках!

Граф встрепенулся и внимательно посмотрел на хозяина. Петрович скривил рот, словно ему попался горький подгнивший мандарин.

— Лелечка, я шел тебя встречать и деньги где-то потерял. Не стал возвращаться, чтобы тебя не пропустить. — Тихо сказал парень и опустил голову.

Девушка закатила глаза.

— Да блииин, деревня, да еще и без денег! Иди ты, — запнулась красавица, — сам в этом колхозе Новый год встречай! — взвизгнула девушка, запрыгнула в вагон, двери закрылись и поезд ушел.

Парень вышел на улицу, сел прямо на ступени и уронил голову на руки.

С неба медленно падали пушистые снежинки.

Деревянные домики с резными наличниками принарядились в пуховые платочки, разноцветная гирлянда подмигивала. По деревянному заборчику пробежала белка в серой шубке.

— Эй, слышь, мужик, — парня по плечу похлопал мужчина в дубленке, — я так понял, что ты сейчас не занят. Может поможешь мне дрова перекидать? Там не много, одному мне не справиться, а кого я сегодня найду?

Парень вздохнул, кивнул и встал.

— Не бесплатно, конечно, — пытался подбодрить парня мужчина. Молодой человек отмахнулся. Они вместе вошли в резную калитку.

Петрович посмотрел в черные глаза-бусины Графа.

— Вот она, эта молодежь, — сказал Петрович. — Зачем вообще все это, если вот так, эээх!

Граф понимающе кивнул и поплелся следом за хозяином.

— Смотри, вот в этом доме жили наши друзья. — Петрович остановился у заснеженного дома. — Праздники справляли, дни рождения отмечали, весело было.

Стена дома исчезла вместе с окнами и Петрович увидел знакомый буфет. А какие в нем были домашние наливки! А вот большой стол — как красиво и с любовью накрывали его хозяева! Радиола — танцевали до утра и парами, и все вместе! Старый телевизор на тумбочке — как весело смеялись, когда смотрели Новогодний голубой огонек! И часы на стене, из маленького окошка которых когда-то выглядывала деревянная кукушка. Так быстро все прошло. И ничего не осталось.

— Пора со всем этим заканчивать, — тихо сам себе кивнул Петрович и направился в магазин, зажав в кулаке чужие деньги.

На кассе сидела румяная снегурочка.

— А ничего не осталось! — развела она руками. — Вот, только коньяк. — Петрович кивнул. — Буженину возьмите, вкусная! — Петрович посмотрел на Графа, явно одобрившего предложение Снегурки.

Петрович побрел домой. Ранние сумерки сгустились. Безлюдные улицы уходили в разные стороны, прочь от Петровича. И такая тоска накатила, что захотелось просто поставить точку.

«Один я здесь, как царь воздушный,

Страданья в сердце стеснены,

И вижу, как судьбе послушно,

Года уходят, будто сны;

И вновь приходят, с позлащенной,

Но той же старою мечтой,

И вижу гроб уединенный,

Он ждет, что ж медлить над землей?»

От соседей доносился звонкий смех. Петрович прислонился к чужой калитке. В большой кухне соседка пекла пироги и уже накрывала на стол. Невестка в нарядном платье вместе со старенькой бабулей украшали елку. На улице весело возились сын и внуки.

Все это было уже в другой чужой жизни. Сильный порыв ветра ледяными осколками кольнул в подреберье. Сверху легла черная тень и на плечо Петровича опустилась тяжелая ладонь. Петрович вздрогнул.

— Пора, — услышал он низкий голос за спиной.

— Пора уже, Петрович, выбираться к людям! — Сосед ловко подхватил Петровича под локоть, распахнул калитку и завел во двор.

— Идите к нам, — закричали внуки, — тут какой-то волшебник нам столько снега насыпал! Мы горку настоящую строим!

— Да трактор наверное утром чистил, — засмеялся сосед, — вот внучатам повезло!

Петрович зарделся, покрепче сжимая поводок.

— Я ж с собакой, — Граф весело вилял хвостом, посматривая в сторону горки.

— А то мы твоего Графа не знаем! Он давно уже у тебя в саду подкоп вырыл, — подмигнул сосед Графу. — И с нашими ребятами каждый день в футбол играет!

Граф отвернулся, делая вид, что не понимает о чем это.

— Давай, проходи, — сосед заводил Петровича в дом, — жена, принимай гостей! Зеленый горошек я купил, последнюю банку!

— Ты мой герой, — всплеснула руками соседка.

— А то! — поддержал шуточный тон сосед.

Тут же дверь снова распахнулась, впуская клубы морозного воздуха, и в дом ввалился сын, вталкивая высокого парня в синем пуховике.

— Знакомьтесь, мой товарищ и коллега, Александр! Он тут дом снимает, работает на удаленке. Может себе позволить!

Александр протянул руку, Петрович, возвращая украденное, с облегчением передал молодому человеку коньяк и буженину.

— О, да ты со своим? — засмеялся сосед.

— Ну зачем вы, — сказала соседка принимая подарки, — у нас и так всего полный стол!

— У меня тут тоже кое-что, — заулыбался Александр. — Я немного с дровами помог человеку хорошему, а он — вот, — Александр достал из карманов две бутылки шампанского.

— Тук-тук, можно к вам? — На пороге стояла симпатичная девушка с коробкой в руках.

— Аааа, ураа, — моя любимая племяшка, — захохотал сосед. Знакомьтесь, талантливый художник, знаток русского деревянного зодчества и вообще большая выдумщица Александра!

— Саша, — протянул руку девушке Александр.

— Тогда я буду Шурой, — весело подмигнула она. — Смотрите, что у меня! Это же просто чудо! — Она раскрыла коробку и аккуратно достала длинную гирлянду, сшитую из старинных открыток и поздравлений. — Кто выбросил, а решила сохранить, там столько тепла и сердечности!

Граф склонил голову на бок и внимательно смотрел на хозяина. Кажется пес улыбался.