Самый правильный рецепт
Густой туман окутал улицы старого города. Пышный, как взбитые сливки, он растянулся по плитам мостовых — но, поднимаясь выше, становясь полупрозрачным, он струился змейками вокруг фонарных столбов, наползал на кружевные решетки парков; и, казалось, он жил своей жизнью, как большое таинственное существо.
Пропитанные влагой темные улицы освещались мутным светом масляных фонарей, да еще луной. Прозрачная и белая, она висела над городом, и сама была похожа на большой стеклянный шар, наполненный молочным туманом. И черный узор ветвей, старинных башенок и флюгеров причудливо-зловеще переплетался на фоне этого лунного шара.
Для полноты картины не хватало лишь хрупкой сиротливой фигурки кого-то беззащитного, кто пробирался бы сквозь туманную ночь и полный опасностей город. И она появилась, эта фигурка — то была девушка с маленькой корзинкой в руках. Крохотная нелепая шляпка с вуалью придавала девице вид особенно трогательный. Боязливо озираясь, она словно высматривала кого-то, и вздрогнула, когда на ее пути встала зловещая фигура.
То была фигура мужчины, одетого в элегантный чёрный редингот. Алый шелковый шарф обвивал его шею; весь вид его выдавал человека, который весьма уверен в себе.
— Я вижу, вы боитесь этого тумана, — вкрадчиво произнес он и улыбнулся обворожительно.
— Я н-ничего не боюсь, — храбрым дрожащим голосом возразила девушка, и оглянулась по сторонам.
— Боитесь. А между тем в душе вы ведь мечтали о встрече — внезапной романтической встрече в ночи с мужчиной, который возьмет вас за руку…
— Ага, еще и стихи прочтет, — с нервным смешком отвечала девушка.
— Иронизировать изволите? Могу и стихи.
Принявши позу, приличную чтению стихов романтической ночной порою, а именно, подбоченившись левой рукой и устремивши правую руку к луне, он произнес с чувством:
— Выйду в поле — пред вечностью стану босым…
Тишина — только шелест стрекоз.
Слезы сердца , как капли кровавой росы,
Ниспадут с лепестков черных роз…
Пламя жарких свечей в непроглядной ночи
Растопить может тысячу стуж,
Но не сможет согреть это пламя свечи
Черный мрак человеческих душ…
Продекламировав сии вирши, от которых явно попахивало декадансом, он хищно щелкнул зубами.
— Мне надо идти, — отвечала девушка, явно нечувствительная к поэзии, и, поскольку мужчина встал у нее на дороге, она добавила нервно, — что вам угодно?
— Как вы недогадливы, — в свете луны блеснули острые клыки, и глаза полыхнули алым жаром, как два раскаленных угля, — ну вампир я, вампир.
— Но вы же не будете меня кусать?! — обеспокоилась девушка.
— Простите, сударыня, но обстоятельства вынуждают меня сделать это. Понимаете… же не манж па сикс жур…
— Сикс жур? — попыталась возразить девушка. — Какие мелочи для того, перед кем — вечность! А у меня папенька болен и мне домой надо… Ну, поищите кого-то другого…
Вампир укоризненно покачал головой.
— Сударыня! Вы оттягиваете неизбежное, как ребенок. Не надейтесь меня разжалобить — я давно уже нечувствителен к женским чарам.
— Вы хотите сказать, что когда-то все же были к ним чувствительны… а теперь смотрите на женщину исключительно как на котлету?
— Вы совершенно правильно излагаете суть вопроса, — согласился вампир.
Видимо, все еще надеясь на чудо, девушка пролепетала:
— Я вас умоляю — я совершенно невкусная. Я… ядовитая, да.
Это позабавило вампира. Обращаясь к вымышленным зрителям, он произнес театрально:
— О, женщины, женщины! Посмотрите на нее: она, как дитя, пытается торговаться с собственной судьбой… с собственной смертью.
— Не надо! — вскричала девушка, пятясь, — я раскрою вам одну тайну…
Вампир издал смешок.
— Мадемуазель, ваши тайны мне неинтересны: я собрался ужинать, а не слушать исповеди.
Зловещая белая луна бесстрастно наблюдала с небес за тем, как вампир, схвативши несчастную девицу, впился ей в шею. Горестную мелодию высвистел ночной ветер на флейтах водосточных труб, и стало ясно, что все кончено.
Вампир, меж тем, стоял над жертвой с изумленным видом. Изо рта его вытекала какая-то зеленая жидкость. Глаза его были выпучены; он задыхался, прижимая руку к горлу. И, наконец, колени его подломились, и он упал на мокрую мостовую.
Укушенная девушка встала, отряхнулась, вынула из кармана пластырь и сняла шляпку.
И тут внимательный зритель приметил бы нечто странное: девушка была такой же полупрозрачной, как белая луна на ночном небосводе.
Аккуратно заклеив пластырем ранку на шее, она укоризненно обратилась к вампиру.
— Нет, вы, мужчины, просто невыносимы! Самые разумные женские доводы вы не принимаете во внимание. Не верите, что мы можем говорить правду, и полагаете, что все вопросы можно решить насилием.
Корчась на земле и явно маясь животом, вампир прохрипел:
— Вы что — феминистка? Такие вещи говорят только фемки…
— При чем тут это?! Я вас предупреждала, что я ядовитая и несъедобная? Я спрашиваю, да или нет?
Вампир издал глубокий стон:
— Точно, фемка — ядовитая, зараза… Что за жуткая дрянь у вас вместо крови? У меня несварение желудка, боже, мне плохо.
Хрупкая девушка склонилась над телом мужчины, распростертом на мокрых плитках мостовой. Что она делала, понять было трудно, но когда она поднялась, в ее полупрозрачной руке было что-то вроде небольшой колбы, наполненной ярко-алой жидкостью.
— Кровь вампира, — пробормотала она, — последний ингредиент моего зелья…
***
Вывеска над дверью старого каменного дома гласила: «Алхимик — целитель Диантус Дельтоидес. В ночное время прошу не беспокоить».
Поскольку стук дверного молотка раздался именно в ночное время, то хозяин, в ночной рубашке и фланелевом колпаке, распахнул дверь и прорычал:
— Там же ясно написано — в ночное время не…
И осекся.
Полупрозрачная девица протягивала ему пергаментный маленький свиток, свернутый трубочкой. И этот свиток в ночной темноте горел и переливался то пурпурным, то голубым, то зелёным пламенем.
— Откуда у вас это? — хрипло прошептал алхимик-целитель, и жестом предложил девушке войти. — Как это у вас оказалось?!
— Да черт его знает, — пожала плечами девушка.
— Уж в этом я не сомневаюсь, что знает, — согласился хозяин, — а все же?
И, пропустивши девушку в комнату, жестом предложил ей расположиться в кресле у огня.
— Понимаете, мой папенька очень болен…
— Вы называете папенькой того, кто вас создал?
Пауза повисла в комнате, и только треск дров в камине нарушал тишину.
— Ну да, — кивнула девушка, — я вижу, вы уже поняли?
— Я еще не совсем ослеп и понимаю, с кем имею дело.
— Ну да. Так вот, он алхимик…
— Кто бы сомневался. Если он вас создал, ясно, что алхимик — и, вероятно, неплохой.
— Он одержим идеей создать золото из ртути…
— Ни слова больше! — вскричал Диантус, — у него ртутное отравление, как я понимаю?
— Ну да… по крайней мере тот господин, который написал мне этот рецепт, сказал то же самое…
— А как вы с этим господином познакомились, интересно?
— Могу рассказать. Собственно, я просто хотела приготовить для больного папеньки покушать… Служанка у нас сбежала — папенька перестал платить ей жалованье, ибо все его состояние ушло на алхимические опыты… И я нашла на этажерке старую поваренную книгу, пошла на кухню, принялась читать вслух, и тут…
Она поежилась. Ей вспомнился ужасный взрыв, огромная вспышка пламени… и посреди ее полуразрушенной кухни возник демон — огромный, словно свитый из мускулов. Устремив на испуганную девушку взор своих разноцветных глаз — один был черным, как бездна, другой горел белым пламенем — он проревел: «Как? Как ты смогла вызвать меня?!»
— Такая неожиданная встреча, — всхлипнула девушка, жалобно глядя на алхимика, — что я могла ему ответить? Я только загородилась от него поваренной книгой…
— Надежная защита от Люцифера, — заметил алхимик не без сарказма.
— … и говорю: «Я не знаю! Вы должны были быть куриным супчиком!» А он вдруг засмеялся, перестал сердиться, присмотрелся, и спросил, где я взяла эту книгу. Ну, я и объяснила, что этой книге много лет, и что принадлежала она то ли прабабушке, то ли прапрапрабабушке моего папеньки.
— А он что?
— А он так, с мечтательным видом взял книгу в руки, листает ее и говорит: «Знавал я ее, такая была милашка…… Ишь ты! Шарлотка с яблоками, штрудель с яблоками, гусь с яблоками, ну да… она всегда яблоки любила». Тут я ему рассказала, что папенька болен, он пошел к нему, посмотрел на него и говорит: «Ртутное отравление». И написал вот этот рецепт; здесь все ингредиенты… ягоды омелы, сироп чемерицы, корень имбиря…
— А где вы взяли кровь вампира?!
— На что не пойдешь ради папеньки, — вздохнула девушка. — Я бы в самый ад согласилась спуститься, чтобы его вылечить… а заодно избавить от этой дурацкой идеи превратить ртуть в золото! Тем более, что это наверняка невозможно…
— Ну отчего же — возможно, только нерентабельно, — раздался вдруг в комнате красивый молодой баритон.
Девушка обернулась. На пороге комнаты стоял юноша, довольно странно одетый. Брюки его, сшитые из темно — синей парусины, по всем швам были прострочены двойной строчкой. Его рубашка почему — то имела спереди ряд пуговиц — очевидно, что ее одевали как камзол, а не через голову — и вообще была в разноцветную клетку. Верхние пуговицы были расстегнуты; из — под них виднелась другая рубашка, и на ее груди можно было прочесть надпись: «Международная олимпиада юных физиков».
— Нерен… что? — переспросила девушка.
— Я же просил тебя не показываться моим гостям, — укоризненно пробормотал алхимик.
— Да разговор у вас уж больно интересный, — заметил юноша, — кстати, мои каникулы уже закончились, завтра утром меня тут все равно не будет.
— Это мой племянник, — пояснил маг, — посидите тут, сейчас я сделаю ваше лекарство.
Алхимик вышел из комнаты. Оставшись одни, молодые люди глядели друг на друга тем смущенным взглядом, который всегда обозначает зарождающуюся симпатию.
— А вы откуда? — застенчиво спросила девушка. — Кстати, меня зовут Ева. Меня папенька назвал в честь свой прапрабабушки, когда создал. Я, видите ли, гомункулюс…
— Меня Саша. Я из такого места, где… в общем, неважно, — он махнул рукой. — Просто у меня тут дядюшка, я к нему на каникулы иногда приезжаю. Там, в наших краях, с алхимией не очень… то есть вообще никак.
— Как же вы живете? — ужаснулась Ева.
— Да нормально. Знаете, я вот подумал: есть способ отучить вашего папеньку от глупых опытов, пусть лучше возьмется корзинки плести или сапоги тачать, больше пользы будет. Я сейчас принесу вам одну книгу — там есть единственно правильный рецепт превращения ртути в золото…
— Но если этот рецепт правильный, то почему он его отучит от таких дел? — удивилась Ева.
— А вы ему эту книжку отдайте, и сами увидите…
***
— Вот, выпейте лекарства, папенька, а теперь супчика покушаем, — ворковала Ева у постели больного. — Как вы?
— Лучше, намного лучше. Это лекарство — просто чудо. Как мне благодарить тебя за твою заботу, дитя мое? — он ласково погладил пальцы девушки.
— Папенька, у меня к вам только одна просьба. Ради вас я ссорилась с самим Люцифером, ловила на ночных улицах вампира, познакомилась с человеком из другого измерения. И вот, я раздобыла для вас книгу, в которой изложен единственно верный рецепт превращения ртути в золото — прочтите его…
Глаза мага оживленно заблестели.
— Где этот рецепт? Скорее читай, ты возвращаешь меня к жизни…
Девушка взяла в руки книгу и открыла на нужной странице, заложенной сушеной жабьей лапой.
— Как приготовить золото, — прочитала она. — Золото и ртуть находятся рядом в таблице Менделеева…
— В какой таблице?!
— Мен-де-леева…
— Никогда не слыхал о таком алхимике. Но читай дальше, моя девочка.
— Природная ртуть содержит семь изотопов, из них только один пригоден для получения стабильного изотопа золота…
— Стабильного?
— Ну да. Тут написано, что если превратить в золото другие изотопы ртути, то золото будет ра… радио-актив… Короче, оно через три дня и три ночи превратится обратно в ртуть.
— Какое коварство… А что такое изотоп?
Девушка недоуменно пожала плечами и продолжила чтение.
— Изотоп ртути-197 легко превращается в стабильное золото. А получить изотоп ртути 197 совсем просто, достаточно взять изотоп 196 и скормить ему всего один нейтрон.
— Нейтрон? Никогда не слышал таких слов. А как его скормить?
Девушка недоуменно покачала головой и продолжила чтение:
— Сначала возьмите много ртути, примерно в 650 раз больше, чем вы хотите золота.
— Зачем так много? — изумился алхимик.
— Здесь пишут, что в ста фунтах ртути нужного нам изотопа меньше чайной ложки.
— Вот как?
— Превратите сто девяносто шестой изотоп ртути в нестабильный сто девяносто седьмой. Теперь достаньте нейтронный источник и облучайте им нашу ртуть, но будьте осторожны — он активирует все, до чего дотянется, и запросто может вас убить… Папенька, может не надо, а? Если этот нейтронный источник вас может убить…
— А где его вообще взять? Этот источник?
— Не знаю. Читать дальше?
— Читай…
— В итоге цена такого золота будет во много раз выше, чем природного золота, добытого из самых бедных золотых руд! Папенька, может, нам лучше начать торговать свининой, или плести корзинки?
Алхимик посмотрел долгим взглядом на девушку; тяжкие думы владели им; видно было, что вершится в нем внутренняя борьба; наконец он спросил:
— Как называется эта книга?
Пожав плечами, девушка сняла с обложки бумажную обертку и прочла:
— «КВАНТОВАЯ МЕХАНИКА ДЛЯ ЧАЙНИКОВ».